Глава 9. Кольцо

     Мистер Вашингтон вышел из дома губернатора и несколько мгновений помедлил под деревьями катальпы. Он думал о той неприятной задаче, что стояла перед ним – сообщить своей матери и друзьям, что он, повинуясь порыву, отказался от карьеры, которая сулила быть блестящей.
     Он сожалел об этом. Но что касалось личных обстоятельств дела, он об них не сожалел. В душе он всегда был уверен, что достигнет того, к чему предназначала его судьба, и ни губернатор Динвидди, ни генерал Бреддок, и никто другой помешать ему не смогут.
     Стоя там под густой листвой, пронизываемой солнечным светом, он вдруг заметил на другой стороне залитой солнцем улицы леди в белом платье и с голубым зонтиком от солнца.
     Он побледнел, сознание его неудачи в Грейт Медоуз вернулось к нему сильнее, чем прежде. Он остро почувствовал, что он более не находится в центре великих событий. Но было что-то в солнечном свете, что заставило это чувство растаять.
     Он быстро и уверенно шагнул вперёд. Марта остановилась.
- Мистер Вашингтон!
     Они были одни на пустой жаркой улице. Воздух полнился шуршанием свежей листвы катальпы и айланта.
- Вы знали, что я вернулся? – спросил он, останавливаясь перед ней со шляпой в руке. 
- Я знала, - ответила она. Её белый шарф, накинутый на плечи, трепетал на ветру, к лифу платья была приколота поникшая от жары веточка глицинии.
- Я иду навестить мистрис Дрисколл, - добавила она и снова двинулась вперёд.
     Это, а также холодность её тона, задели его.
- Я тоже, - сказал он с наигранной беспечностью. – Позвольте пойти с вами?
- Конечно, - был равнодушный ответ.
     Он искоса взглянул на неё. Она подхватила трепещущий на ветру конец шарфа и обернула его вокруг левой руки, словно рану повязкой.
     Никто не промолвил ни слова, пока они не подошли к солидному красивому дому в стороне от основной улицы; его озадачивало её упорное молчание. Он часто взглядывал на неё и заметил, что она не поднимает глаз.
     Мистрис Дрисколл не оказалось дома.
- Мы подождём, - сказал мистер Вашингтон.
     Марта взглянула на него с упрёком, но не возразила и опять опустила глаза.
     Их провели в просторную прохладную гостиную, где рot-pourri издавал приятный и сильный аромат, а окна были затенены от солнца.
     Как только лакей вышел, мистер Вашингтон заговорил.
- Вы сердитесь на меня за то, что я сопровождал вас через весь Уильямсбург?
     Она опустилась в кресло, её платье, казалось, светилось на фоне тускло-розовой парчовой обивки, бахрома её зонтика, что лежал на её коленях, трепетала.
- Странно, что вы тоже захотели увидеть Агнес Дрисколл, - тихо сказала она.
- Нет, я хотел увидеть вас, мистрис Дендридж.
     Его удивило, что она вздрогнула и ещё больше побледнела, как будто не ожидала услышать своего имени.  Он смутился, и ему припомнилась холодность их предыдущей встречи.
- Вам досадно, - мрачно спросил он, - слышать, что я говорю так?
- О нет! С чего бы? – поспешно ответила она.
     Он не обратил внимания на эти слова, которые, он знал, были пустой любезностью.
- Вы не искренни со мной, - сказал он почти сердито.
     Он подошёл к окну и взглянул на сверкающую от солнца улицу.
     Как только он отвернулся от неё, она словно стряхнула с себя чары, поднялась и сказала:
- Я должна пойти домой, мистер Вашингтон. Агнес не надо, чтобы я ждала её.
     Он взглянул через плечо.
- Вы избегаете меня, - сказал он, на этот раз даже покраснев от гнева.
     Она снова беспомощно опустилась в кресло, казалось, она лишилась сил. Он помолчал, стараясь овладеть собой.
- Это потому, что я – неудачник, потерпевший поражение.
     Лёгкий румянец окрасил её щёки.
- Нет, - возразила она. – Вы сделали, что могли.
- Тогда вы опечалены из-за того, что нам пришлось сдаться?
- Я знаю, что это было неизбежно. Иначе вы бы не сдались.
     Его глаза сверкнули.
- Я ушёл со своего поста.
- Правда?
     Она поднялась, снова села, и тут же снова вскочила.
- Вы подали в отставку, мистер Вашингтон?
- Да. За несколько минут до нашей встречи я сообщил губернатору Динвидди о своём решении.
     Теперь она не казалась бессильной. Напротив, она оживилась.
- О! Какая жалость! Как это прискорбно, мистер Вашингтон! – пылко воскликнула она.
- Вы так думаете?
     Тон, которым он задал этот вопрос, казалось, отрезвил её. Снова на её лице отразились смущение и печаль. Она стояла, стиснув руки, белый шарф по-прежнему закрывал её левую руку.
- Да, - наконец сказала она с усилием. – Я думаю, всегда печально, когда кто-то отказывается от дела, которое начал.
- Я не сделал этого добровольно. Но я был вынужден, как американец, отказаться служить под началом английских офицеров. И не о себе я думал, мадам, но о репутации своей страны.
- Но что же вы, в таком случае, собираетесь делать? – спросила она, не глядя на него.
- Я собираюсь… - он помедлил, - ждать. Если кто-то уверен в … себе, и имеет решимость, то … не трудно … ждать.
- Может, вам и не трудно, - возразила она, - ждать и ждать, никуда не спеша, потому что вы – мужчина.
- Вы хотите сказать, что женщины не могут ждать?
- Женщины – другие.
- Не думаю, -  сказал он очень серьёзно.
- Видимо, вы просто не знаете женщин, - был ответ.
- Не буду спорить. Но всё-таки я знаю, что и женщины бывают постоянны.
     Она рассмеялась.
- Наверно, бывает и так. Но мне, правда, надо уходить, мистер Вашингтон. Глупо сидеть здесь, не имея представления, когда вернётся мистрис Дрисколл. 
     Она повернулась к дверям, но он преградил ей путь.
- Вы должны понимать, что не этого я жду от вас, мадам.
     Она бросила на него взгляд, который он не мог разгадать.
- Чего же вы ждёте от меня, сэр?
     На его лице впервые появились сомнение и неуверенность.
- Разве вы не понимаете меня? – спросил он мрачно.
- Совершенно не понимаю, - она холодно улыбнулась. – Не представляю, что такого я однажды сказала или сделала, что вы теперь думаете, что я должна … понимать вас. Было ли такое?
- Да, … было.
     Её губы побледнели, но глаза смотрели жёстко.
- Однако у вас живое воображение, - она снова повернулась к дверям.
- Вам не отделаться от меня так во второй раз! Теперь вам придётся объясниться! Я не собираюсь снова сносить от вас презрение!
- Тут нечего объяснять! Потому что это всё … пустое.
     Он смотрел на неё в изумлении.
- Да вы … ненавидите меня! – наконец сказал он, тяжело дыша.
- К чему такие высокопарные слова? Разве я не сказала вам, что тут не о чём говорить вообще? – она смотрела на него с вызовом.
- Да, … ненавидите, - повторил он.
- С какой стати мне вас ненавидеть? Вы для меня – никто. Мы едва знакомы, мистер Вашингтон. Хорошего дня! – сказала она, улыбаясь, и открыла дверь.
- Подождите! Нет, подождите! Могу ли я снова увидеть вас … вскоре? Могу ли я придти к вам в дом вашего отца? Нам надо поговорить ещё раз! Выслушайте меня! – он больше не упрекал её и говорил умоляющим голосом.
- Вы не найдёте меня в доме моего отца, - спокойно ответила она.
     Он резко замолчал и приложил руку к сердцу. Удар был так силён, что он даже задрожал.
- Не найду? – прошептал он.
- Нет!
     Она, такая же бледная, как и он, размотала шарф с левой руки и вытянула её вперёд. Он взглянул и увидел тяжёлое обручальное кольцо. Непроизвольно он отступил на два шага назад.
- Вы не знали? – спросила она.
     Он прижал к губам носовой платок.
- Нет, я не знал, - сказал он тупо.
     Она вышла из комнаты, но на пороге остановилась и обернулась.
- Я замужем за мистером Кастисом. Будем рады видеть вас у себя. До свидания, мистер Вашингтон.
     И она ушла.