Дай ему сил

                Это слова из песни "Дай ему сил». Авторы
                Александр Степанов и Роман Мясников.

Жаркий август 2024года, в Глушковском районе Курской области – живого места не найти. Школы, больницы, магазины – да какие магазины, от жилых домов камня на камне не осталось!
 Камуфляж в защитный цвет, бронежилет, боекомплект, фляжка с водой… каска. А на улице полдень, плюс 26 в тени. По обочинам дороги вместо домов, размётанных взрывами, громоздились обломки кирпичей, да рваное железо, бывшее когда-то воротами и заборами, с рисунками и кистями кованого винограда.
       - Василич, ты чего такой? Понятное дело, картина невесёлая, но отстроим, вот добьём гадов и отстроим дома лучше… лучше прежнего. Ты куда?
  - Тут по соседству моя тётка Настасья жила. Эвакуироваться отказалась, потому как рядом дед Прохор и бабка Наталья, тоже тут остались…  Тётка, мол если что в бега пустится, тут до лесочка рукой подать! Дед головой качал, да улыбался в усы, видать представлял, как Наталья и Настасья в бега пускаются…  Наталья Настасью весом килограммов на десяток превосходила.
       - Ну, сам видишь, вместо домов – кучи мусора. Ну… эвакуировались… поди.
 - Хозяйство держали и тётка, и соседи. Куры, поросята… Дед ещё кобылку прикупил… хроменькую. Мусенькой величал. Её на мясокомбинат, вот он и пожалел. Так она за ним на манер домашней собачонки, без всякой привязи не отставала. И собака была. Дед смеялся, Молодухой звал, мол им с бабкой каждому за восемьдесят перевалило, Молодухе только двадцатый год пошёл.
 - Стой, Василич! Стой, не спеши… Видишь?
 - Вижу…
- А то, думаю, заговорился, отвлёкся… А тут граната к дверям в подвал, вишь, за чеку привязана. Не спеши, Василич, и тише, тише говори. Похоже наши там… услышат нас, рванут дверь и… капец всем.
Солдат снял каску, промокнул пот со лба, шагнул ближе к входу.
- Похоже, никто к нам не рванёт…  - вдохнул, совсем не по-летнему пахнущий воздух.
- Может голоса наши услышали… и молчат. Ждут.
Солдат аккуратно освободил дверь от гранаты, распахнул…
     - Ну да… ждут… Только мы опоздали. Опоздали…  - невыносимо тяжелый в жарком летнем воздухе ударил в лицо солдат трупный запах.
     На ступнях, у самого спуска лежал дед с зажатым в почерневшей, распухшей ладони обломок кирпича. Грудь прошита автоматной очередью.  Рядом распухший труп рыжей собачонки.
    - Той же очередью уложили…
    - Василич, у собачонки в зубах что-то… шеврон тех убийц… похоже…
   За спиной деда распластались две соседки: тётка Наталья и тётка Настасья.  По стенам, с полок из разбитых банок кровавыми потёками стекал в вперемешку с вишнёвым, томатный сок.
- Вынести надо бы и похоронить по-человечески…
- Нет! Придут следователи… оформят убийство как должно. Ну, потом и похороню. Деда надо как солдата.  Чтоб все знали… чтобы весь мир знал…  - и по серому от пыли и копоти лицу Василича, оставляя блестящие дорожки, катились слёзы.
А на улице солнце бликами играло в лужах, дождик прибил прифронтовую дорожную пыль. Откуда не возьмись, прилетела горлица, уселась на столб и зачирикала.
- А!А!А!А!!! – орал Василич, задрав к небу голову, - ну как, ну как я после этого могу быть милосердным?! Господи, дай мне силы убить их!