Как влюбиться и не быть съеденным. 24

Глава 24: День журналистской паники

В редакции царила тишина, нарушаемая только звоном телефона. Точнее, звоном телефонов. У Джаркина их было три: один личный, второй редакционный и третий — «для особо доверенных лиц». Первый звонок пришёл в 08:03. Джаркин ещё не успел допить кофе, который уже остыл и стал напоминать отвар из горечи и пережжённой надежды.
— Джаркин, ты не поверишь, что у нас творится!
— Кто это?
— Айпери из «Глобуса».
— Тогда поверю.
— Это правда, что динозавр существует?
— Нет, неправда.
— Джаркин, ну серьёзно?!
— Серьёзно. Я не могу говорить. Я сейчас на брифинге. С динозавром. Он требует пресс-карту и кофе без сахара.

Бип-бип-бип.

Второй звонок в 08:05.
— Джаркин, это Миша из «Репортёра». Слушай, ты был на пляже? У нас тут редактор орёт, что мы всё проспали. Говорят, динозавр был с хвостом, как у крокодила. Это правда?
— Миша, привет. Хвост был, но скорее, как у налоговой, очень длинный, липкий и с неожиданными поворотами.
— Ты издеваешься?
— Я журналист, Миша. Я не издеваюсь, я интерпретирую.

Бип-бип-бип.

08:07. Третий звонок — «горячая линия».
— Алло. Джаркин? Это Улан из «Фактов». У нас тут слухи, что динозавр был с GPS-трекером. Это военные его вывели и дрессируют?
— Улан, динозавр был с Яндекс-навигатором. Он просто искал ближайшую корову и акцию на кефир.
— А военные?
— Военные, как обычно, искали инструкцию по эксплуатации оружия, которую они потеряли в 1996-м.
— Ты хоть что-то скажешь по делу?
— По делу скажу. У динозавра был плохой день. Он хотел уединения, как и я.

Бип-бип-бип.

08:10. Личный телефон.
— Джаркин, это Рита. У нас, в редакции, говорят, что ты был в эпицентре событий. Ты видел динозавра?
— Рита, я видел фильм про динозавра в кинотеатре «Ала-Тоо». Он был трёхмерный, громкий и прожорливый. Ел попкорн, как зритель, а не как герой.
— Ты шутишь?
— Только по праздникам. Сегодня, кстати, День журналистской паники.
— Джаркин, ты можешь говорить нормально?
— Нормально — для пресс-релизов. А мы с тобой, Рита, люди творческие.
— Нам нужен хоть один факт.
— Факт: динозавр был, взглянул на меня, вздохнул и ушёл. Как все мои бывшие.
— Ты серьёзно?
— Я всегда серьёзен, когда говорю глупости.

Бип-бип-бип.

08:12. Редакционный.
— У нас тут спор: динозавр был травоядным или хищником?
— Артур?
— Да, из «Вестника».
— Тогда слушай: он был журналистоед. Очень редкий подвид. Питается микрофонами, камерами и самоуверенностью.
— Ты прикалываешься?
— Ни в коем случае. У него аллергия на факты и непереносимость редакционной этики.
— Но всё-таки это хищник?
— Скорее оппортунист. Он нападал только на тех, кто задавал глупые вопросы. Так что будь осторожен.
— Это ты сейчас меня тестируешь на реакцию?
— Артур, если бы я был динозавром, я бы уже тебя съел. Но, увы, я всего лишь человек с кофе и нервным тиком.

Бип-бип-бип.

08:15. «Горячая линия» снова.
— Джаркин, это Фатима Камиловна из «Эхо Времени». Мы хотим взять у тебя интервью. Ты как очевидец — бесценен.
— Я не очевидец. Я был там, но меня там не было. Я видел всё, но ничего не понял.
— Мы заплатим.
— Тогда я скажу, что динозавр был с дипломом юриста и претензией на Нобелевскую премию.
— Джаркин!
— Фатима Камиловна, я устал. Хочу обратно в мир, где нет динозавров.

Бип-бип-бип.

08:17. Личный.
— Джаркин, доброе утро. Это редактор. Ты где?
— Утро доброе, Наталья Александровна. Я в эпицентре информационного шторма. Меня атакуют коллеги. Обстреливают вопросами калибра «идиотский». Держусь, но силы на исходе. Прошу эвакуации.
— Могу подбодрить: если выживешь, будет прибавка к зарплате. Кстати, ты хоть что-то записал?
— Да. Цитату динозавра: «Я не хотел, но вы сами пришли».
— Это ты придумал?
— Конечно. Но звучит правдоподобно, не так ли?
— Согласна. Иногда выдумка честнее факта.
— Поэтому и ценю Вас. Вы понимаете мою логику.
— А я ценю, что ты в самой гуще, держишь планку и умудряешься шутить. Работай, я прикрою тебя от самых голодных до сенсаций.

К десяти утра Джаркин отключил все телефоны, сварил свежий кофе, сел у окна и записал в блокнот: «Когда правда становится слишком страшной, журналисты начинают искать смысл. А я ищу умиротворения». К обеду он всё-таки нашёл его в виде старенькой бабушки у входа на рынок, продающей букеты, собранные с любовью и лёгким пренебрежением к флористическим канонам. Джаркин выбрал самый скромный — незабудки, перевязанные простой ниткой, в которых было больше неба, чем стеблей. Бабушка сказала: «Для хорошего человека со скидкой». Он не стал спорить. Но сдачи не взял.

С букетом в руке, пахнущим полем, детством и немного нафталином, Джаркин поехал к школе, где работала Светлана — единственный человек, с которым он хотел сейчас разговаривать. Она уже несколько минут пыталась дозвониться до него, а потом сидела у окна учительской, смотрела на облака, вздыхала и придумывала худшие сценарии. Когда он появился с этим нелепо прекрасным букетом, она сначала ничего не сказала. Потом — всё. Он только пожал плечами.
— Да, я отключил все телефоны. Просто хотел, чтобы ты увидела меня, а не услышала.

Светлана взяла букет обеими руками, как что-то хрупкое и тёплое, вдохнула запах незабудок и едва заметно улыбнулась краешком губ.
— Я… волновалась, — призналась она, опуская взгляд. — Глупо, наверное.
— Не глупо, — сказал он мягко и обнял её.

Они поднялись по тихой лестнице, миновали длинный пустой коридор с выцветшими стенгазетами и вышли на большой школьный балкон. Навстречу хлынул августовский свет, такой плотный, что хотелось закрыть глаза и дышать им. Светлана положила букет на выступ. Они присели.
— Лето, — вздохнула она, щурясь от солнца, — вроде и отдых, а вроде и работа. Дети на каникулах приходили на дополнительные уроки творчества. Кто-то учился петь, кто-то придумывал свои пьесы… Я впервые за долгое время видела их такими радостными.
— Скоро сентябрь, снова начнётся гонка, — сказал он, глядя вниз, на пустой школьный двор.
— Да, скоро, — кивнула она. — Сегодня один мальчишка, представляешь, рассказывал другим про динозавра на Иссык-Куле. Говорит, отец у него в милиции служит, а мальчик подслушал разговор родителей…

Джаркин усмехнулся, в глазах мелькнула тень.
— Всё по расписанию. Сначала «ты что, с ума сошёл», потом «а вдруг правда», и, наконец, массовая истерика с элементами хорового обвинения.
— Я переживаю. Сможем ли мы, люди, ужиться с динозаврами? Страшно, — тихо призналась Светлана. — Но с тобой… меньше.

Руки влюблённых встретились и задержались в ласковых прикосновениях. Казалось, весь мир внизу, с его суетой, страхами и заголовками, растворился в тёплом свете. Остались только они, пряный запах незабудок, далёкий гул города… и где-то в глубине озера — три существа, чуждых этому веку, но уже вписанных в реальность.