Его Алмазом кличут. Глава 49. Командир в юбке

Не разуваясь, она прошагала к окну важной походкой. Дальше, убедившись, что цветок жив, она окидывала взглядом всю комнату на предмет чистоты стен, а потом следовала на кухню. Там она заглядывала в раковину и в холодильник, дабы убедиться, не стухло ли в нём что-нибудь. Я знал каждое последующее её действие, потому что всякий раз вот так являясь, кстати, без предупреждения, она делала одно и то же. После полной проверки, включая и уборную, она плюхалась на диван и говорила «Ладно, живи пока!» и сидела в ожидании оплаты за следующий месяц. Далее по сценарию я приносил ей деньги, она довольно убирала их в сумку, с трудом вставала и ещё раз, осмотрев помещение, уходила, говоря «Ну, пока».

В тот раз всё было иначе. Взять хотя бы начальный марш к окну – она заметила, что я поливал цветок, и тотчас, молча, повернулась ко мне с удивленным лицом:
– Я смотрю, ты поливал?
– Да, как-то случайно вспомнил… – равнодушно ответил я, вручая ей заранее отложенную сумму.
– Это ты, конечно, молоде-ее-ец, – протяжно сказала Евгения Дмитриевна довольным голосом, – ну а за квартиру когда браться будешь?

Я не понял её вопроса. Что она имела в виду? Ремонт? Так мы вроде не договаривались, что я буду клеить обои и ровнять стены, более того – разговора о ремонте у нас вообще никогда не было. Что же тогда? Разве что-то ещё можно сделать с квартирой?
– В смысле? – только и смог вымолвить я.
– Лет тебе сколько?
– Тридцать пять.
– Ну!
– Что?
– Пора бы уж о своём жилье думать, вот что! Жизнь быстро летит, дети родятся, куда их поселишь? К чужой тёте? Помирать тоже на съёмной собираешься? Ты парень молодой, здоровый, чего не занимаешься? Или ждёшь, что за тебя всё сделают? Заработают и купят, да? Если уж так не досталось, тогда сам. А то шесть лет снимаешь, и все шесть лет ни коня, ни воза!

И так мне стало стыдно! Она отчитала меня, как школьника, чужой, по сути, человек. Последние четыре месяца я был такой счастливый, ходил и напевал себе под нос приятные мелодии, занимался любимым делом. Я считал себя уже постигшим все мудрости жизни. Но оказалось, что это ещё не всё, что мне было нужно, ведь я не собирался вечно жить один. Конечно, хозяйка была права. Её правда была жесткой, но отрезвляющей. Я не нашёл, что ей ответить. Она и не ждала, что сейчас же возьму и выложу ей свой стратегический план по приобретению жилья. Евгения Дмитриевнатоже больше не стала ничего говорить, видимо, поняв, что могла бы сказать всё это мягче и тактичнее.

В тот день после такого короткого, но ёмкого по содержанию разговора, хозяйка не стала проверять холодильник и другие участки квартиры, а просто ушла, сказав, уже стоя в дверях и немного замешкавшись:
– Ладно, пойду. В общем, сам решай, дело не моё, тебе жить. Я уж так сказала… Это у меня, наверно, материнский инстинкт вылез.
Я, молча, посмотрел на нее и сделал невнятное движение головой, напоминающее кивок, говоря этим что-то вроде: «Да, я понимаю».
Ну, пока, – сказала она и ушла.

Погрузившись в глубокую задумчивость, я вышел на балкон и закурил. Нет, во мне не было обиды на хозяйку. Не было и обиды на родителей, не позаботившихся о единственном сыне, на престарелую бабушку или троюродного дядю, не оставивших мне в наследство шикарную квартиру в центре Москвы, на моего начальника Лисицына, который не платит мне достойную зарплату в размере пятисот тысяч рублей в месяц, на государство, не раздающее молодым гражданам квартиры просто так. Не было обиды даже на себя. Я жалел только об одном – о том, что так поздно «проснулся». А ведь многие не просыпаются никогда. Начать свой осознанный путь в зрелом возрасте сложнее, чем в юности – нет уже того азарта и жажды приключений, смелости и лёгкости, напротив, больше страхов и неуверенности. Да, страшно, но не начать свой путь мне казалось ещё страшнее.

Я вдыхал свежий воздух и просто думал. И трудно сказать, что конкретно было тогда у меня на уме. Я думал обо всём, что касалось этого вопроса, начиная с того, есть ли вообще смысл в наличии своей квартиры, нужна ли она лично мне, и заканчивая рассмотрением различных путей её приобретения. Ясным было одно – это дело, требующее больших усилий и времени. Поэтому я не стал себя торопить и принуждать к немедленным основательным действиям.