Горячие игры холодных сердец. Глава 36

                Глава тридцать шестая

   Пока Кулешов наполнял бокалы, Данилов прочитал выведенное вверху крупным шрифтом название газеты: «Вечерний Прозерленд» – «присыпанное» сверху снежком и обрамлённое еловой веточкой. Это был новогодний выпуск.
   – Чего это? – повторил Данилов, но к газете так и не притронулся.
   – А ты прочитай, – посоветовал Кулешов, громко выдохнув после влитой в себя порции. – В твою честь уже гремят фанфары! Читай, читай! Вот здесь, – Кулешов ткнул пальцем в заголовок, гласящий: «У справедливости теперь есть имя…» Под ним – в четверть страницы – была обведённая рамкой статья, в которую Данилов и вонзил свой усталый взгляд.
   – «Уважаемые читатели, – начал он «торжественно», – данный выпуск специально подготовлен в свете событий, что имели место в нашем городе. Как стало известно из достоверных источников: в город прибыл агент секретной службы (мы пока не знаем, к какой организации он принадлежит) с целью: разоблачить тех, кто своими преступными намерениями отравляет наше общество, задыхающееся в коррупции, взяточничестве и всем, что раковой опухолью растёт и процветает в нашей социальной среде. Но мы рады сообщить Вам, что век анархии, наконец, близится к своему завершающему этапу! Теперь у справедливости есть имя – Карлос Дэльгадо! – это тот молодой, но решительный в своих действиях борец (можно сказать: революционер)… – что за бред? – оторвав глаза от текста, произнёс Данилов.
   – А ты дальше читай, – посоветовал Кулешов, не выпуская бокала из рук.
   С минуту Данилов искал предложение, на котором остановился; наконец, найдя его, продолжал:
   – … который минувшей ночью не побоялся бросить вызов мэру города Вороватому А. И. и его хунте. Выступление г-на Дэльгадо облетело весь интернет, набрав невероятное количество подписчиков! Мы благодарим того, кто записал это грандиозное для нашего города событие – вселяющее в нас надежду! Как видно из слов г-на Дэльгадо – бросающего разоблачительные слова в адрес власть имущих, взирая на нас с крыши городской мэрии – он, в ближайшее время не только намерен провести массовые аресты… Охуеть, – прокомментировал прочитанное Данилов, – …но так же, возьмёт в свои руки борьбу за величие и процветание нашего погрязшего в болоте лжи и лицемерия города! Как им особо было подчёркнуто: он, наконец, снимет завесу с таинственного исчезновения жительницы нашего города Марины Завьяловой, случившегося не так давно, – а это значит, – он выведет на чистую воду тех, кто причастен к этому, и многим другим, похожим преступлениям…
   Данилов снова прервал чтение; подняв глаза на стоявшего над ним Кулешова, он в недоумении уставился на него – как бы спрашивая: «что всё это значит». Тот – задумчиво катая по щеке бокал – только кивнул в ответ.
   – …Что ж, – продолжал Данилов, вновь найдя прерванное место, – нам лишь остаётся надеяться, и верить в его силу, смелость и неподкупность – которыми щедро наделён этот воистину неподражаемый борец! Так пожелаем же ему удачи в его непростом, но таком важном деле! А мы, в свою очередь, поздравляем Вас дорогие читатели с новым годом! желаем Вам, прежде всего – здоровья, счастья, и процветания – которые теперь уже не за горами… Ваш специальный корреспондент Ринат Абайдуллин, специально для «Вечернего Прозерленда».
   Данилов отбросил газету, протянул руку к бокалу, но брать не стал.
   – Это что за херня такая? – выпалил он на одном дыхании.
   – Это твоё выступление…господин борец! Первые признаки которого, я уже наблюдаю у тебя на лице! – не скрывая иронии, ответил Кулешов, присаживаясь на край стола. – Кто это тебя так помял?
   – Упал. Выпимши был, – сказал Данилов, и лицо его снова вернуло задумчивость. Какое-то время, он сидел, барабаня пальцами по столу, потом сказал:
   – Однако ж, какие фантазёры живут в вашем городе… И, кстати, кто сочинил этот бред? Откуда это было высосано?
   – Кому, как не тебе это знать! – заметил Кулешов, оглядывая номер. – Всё было записано с твоих слов.
   – Мало ли что не ляпнешь спьяну, – бросил Данилов, следя за Кулешовым взглядом, и только сейчас заметил, что номер снова был чисто прибран. Только зеркала уже не было, отсутствовала и фотография в рамке, зато почтовый ящик вновь горел розовым светом, отражаясь на мраморном покрытии каминной полки. Значит, кто-то уже был здесь, пока он спал.
   – Ладно, парень, не тушуйся – всё образуется, – подбодрил Кулешов, подался назад, и снова наполнил бокал. – Давай-ка лучше выпьем. Новый год всё-таки!
   Данилов так и остался неподвижен, продолжая размышлять.
   – Ты чего не пьёшь? – спросил Кулешов по-прежнему сидя на краю стола с бокалом наготове.
   – Не хочу, – поморщился Данилов. – Губу щиплет, да и язык я, кажись, прикусил, пока меня этот хрен обрабатывал.
   – Хороший способ бросить пить. Надо будет воспользоваться! – и шампанское вновь полилось по жаждавшему нутру «великолепного поэта». – Ты его разглядел? Можешь описать? – спросил он, возвращая бокал на стол.
   – Ага, только на него и смотрел, – ответил Данилов, одарив собеседника злобно-тоскливым взглядом.
   – Ну, хоть что-нибудь запомнил? Может, какие приметы. Одежду, например.
   Переключив мысли на события минувшей ночи, Данилов, спустя две минуты, которые прошли в полной тишине, произнёс:
   – Сапоги… вроде бы они у него, такие… со шпорами…
   – Ковбойские? – подсказал Кулешов, припоминая обувь всех, с кем ему довелось встречаться за последнее время.
   – Да нет, – отмахнулся Данилов – Кирзовые, но с какими-то железками выше подошв. Они-то мне в бока и врезались. Видно, специально их носит для таких «случаев». Ладно – проехали. Ты мне лучше скажи вот что: кто это такая – Мария Завялова? Что за баба? Красивая?
   Очередной взрыв петарды – прервал размышления Кулешова, а Данилов вздрогнул, скосив глаза на окно за которым продолжал валить снег и завывать ветер.
   – Марина Завьялова, – поправил Кулешов, тем самым нарушив паузу. – Известная в нашем городе фотомодель. Да, девица красивая, но слишком высокомерна и заносчива. Года три назад – отдыхая на яхте своего бойфренда – внезапно исчезла. С тех пор её никто не видел. Поговаривают, будто её похитили «торговцы живым товаром» и продали в сексуальное рабство шейху из Сирии. Но это только предположения. Её отец – бывший судья – заручившись старыми связями, провёл собственное расследование, которое не дало никаких результатов. Между прочим, она здорово похожа на эту блондинку, – Кулешов махнул ладонью в сторону камина, где стояла теперь уже пустая рамка. – Как-то ей предложили сделать серию снимков в восточном стиле, после чего она стала весьма востребована, затмив славу многих известных моделей.
   – А шейх увидел эти фото, и влюбился, – вставил Данилов, представив девушку в гареме.
   – Возможно, – согласился Кулешов и, с минуту помолчав, продолжил: – Но она была не первая. За два года до этого, так же пропало несколько молоденьких девчонок. Правда, они были из семей среднего достатка, и ходили слухи, будто все они заключили контракт с подпольными киностудиями занимавшимися съёмками порнофильмов.
   – О-о-о! круто! – оживился Данилов, вспомнив свою «карьеру». – Чё, ещё кого похитили? – было заметно, что ему понравилась эта тема.
   С коридора донеслись шаги, звонкий женский смех и, перебивавший его мужской голос. Двое находившиеся в номере – замерли насторожившись. Прогремевшие рядом с дверью даниловского номера шаги, внезапно затихли; хлопнула дверь напротив, и снова наступила тишина; её нарушил Кулешов, опять наполняя бокал уже из второй бутылки.
   – Год назад была попытка ещё одного похищения, – вновь заговорил Кулешов. – Жертвой оказалась семнадцатилетняя студентка, но ей удалось сбежать. Она рассказала, что в ту ночь возвращалась из клуба со своим парнем, когда мимо пронёсся чёрный мерс с затемнёнными окнами и преградил им путь. Из салона выбежали двое в масках: парня оттолкнули, но он набросился на одного из нападавших и тот, защищаясь, пырнул его ножом, после чего девчонку затолкали в машину, и не успел водитель дать газ, как прыткая жертва вцепилась ему в волосы; он дёрнулся и локтем задел замок на двери; та открылась; он вывалился; девка перемахнула через сидение, и сбежала. Правда – это сильно садануло ей по психике. Прежде всего – гибель парня. Она стала нервной, замкнутой, с частой переменой настроения, и… – внезапно Кулешов замолчал.
   – И чего ещё? – с нетерпением произнёс Данилов.
   – Она стала сочинять стихи, – подытожил Кулешов. – О боли, отчаянии, смерти, ожидая чего-то неизбежного, что должно случиться, и чего она… с радостью ждёт. Несколько раз она даже пыталась покончить с собой.
   В голове Данилова заглушив все мысли, закружились обрывки воспоминаний, и вдруг, его воображение «открыло» образ девушки с отрешённым ото всего и всех взглядом, которую он встретил минувшей ночью на канале… Ни к кому не обращаясь, ни с кем не заговаривая, она читала стихи. Как раз такие, о которых говорил Кулешов. Он не помнил, что именно она декламировала, но одни хорошо запомнил: отрывок из сборника «Цветы зла» – Бодлера. Да, именно такие – жуткие – они врезались ему в память.
   Тишину номера нарушила лёгкая мелодия, пролившаяся с мобильника Кулешова. Поэт просунул руку в карман, вытащил телефон, посмотрел на экран, потом ответил:
   – Привет, дорогая… Спасибо, тебя так же… У приятеля… шампанское пьём… – некоторое время Кулешов провёл в полном молчании, слушая, что ему щебечет пташка на другом конце, затем заговорил вновь: –  Дааа? Даже так?!.. В таком случае, мадам – лечу к вам!
   – Свидание? – спросил Данилов, когда Кулешов закончил разговор.
   – Ельская… зовёт в гости, – ответил Кулешов. – Эх, жаль вторую бутылку открыл… Ладно, не беда – купим ещё, – Кулешов оглядел стол, увидел оставленную вчера коробку конфет. – А вот и конфетки пригодились, – сказал он, сгребая коробку своей огромной лапищей. – Так что парень, с опасными людьми ты связался, – подытожил поэт, – имей это в виду! – он уже двинулся к двери, собираясь покинуть номер, но внезапно остановился, повернулся к Данилову, бросив через плечо: – Что это ты там за песенку напевал? Да так надрывно, даже слезу пустил, артист. Ты что, правда, в неё влюбился?
   – Это не ваше дело, Кулешов! – это, во-первых, – произнёс Данилов, – а во-вторых…
   – Что, во-вторых?
   – Вас, если не ошибаюсь – невеста ждёт.
   – Понял! – кивнул поэт и вышел за дверь.
   – Кулешов, – окликнул Данилов. – За меня её там… разок… – сказал Андрей, изобразив неприличный жест.
   – Ну, до этого вряд ли дойдёт, – вздохнул поэт, стоя в дверях. – Она барышня серьёзная.
   – Все они серьёзные, пока в жопу не вставишь! – изрёк Данилов, когда Виктор Николаевич вышел, хлопнув дверью, отчего стоявшая на каминной полке пустая рамка – пошатнувшись – сложилась. Это привлекло его внимание, и он заметил горевший розовым светом почтовый ящик. Поднявшись с кресла, он подошёл, поправил рамку, открыл ящик и вытащил горсть сложенных вдвое листов. Первое, попавшееся ему в руки письмо, было от Наташи Салбиной: она поздравляла с новым годом, желала «новых интересных открытий в области литературы, удачи в делах и счастья в личной жизни». В конце она снова признавалась, что «его неординарные фантазии вызывают в ней массу противоречивых чувств и впечатлений, с которыми она не знает как бороться, но обещает в ближайшие дни как можно серьёзнее углубиться в изучение его творчества и, наконец, найти корень преткновения данной проблемы…»
   Бросив лист на каминную полку, Данилов приступил к следующим: почти все они были от его «неизвестных поклонников», которые так же поздравляли с новым годом и желали «успехов в его нелёгкой борьбе с… власть предержащими». Складывая прочитанные листы в камин, пышущий жаром недавно брошенных в него свежих поленьев, он надеялся найти послание и от Веры, но его не было. Постояв над камином, наблюдая, как языки пламени облизывают бумагу, обращая её в пепел, он прикрыл решётку и вернулся к столу. Включив ноутбук, вышел на страницу портала, а после на свою, где «пробежался» по рецензиям в которых жители Прозерленда всё так же поздравляли его с наступившим новым годом и желали скорейшей победы в его стремлении «войти в болото власти, дать отпор матёрому истеблишменту и, освободить их от… уплаты налогов…» От Веры и здесь сообщений не было. Спустя полчаса, Данилов, наконец, оторвал воспалившиеся от усталости глаза, и вырубил ноутбук. В дверь постучали, а затем она медленно приоткрылась, явив его взору
дежурного-администратора, который вошёл – толкая перед собой тележку с сервированным на ней лёгким ужином и чашкой крепкого чая.
   – Простите за вторжение, – говорил администратор, подходя к столу, – я подумал, может, вы захотите перекусить.
   – Спасибо, – поблагодарил Данилов, помогая дежурному выставить тарелки. – Вы очень любезны.
   – Это моя работа, – улыбнулся дежурный.
   – Быть любезным? – спросил Данилов, принимаясь за еду.
   – Заботится о постояльцах, – ответил дежурный, нисколько не смутившись тоном Данилова.
   – Хм, вкусно! – мурлыкал Данилов, отправляя в рот кусочек за кусочком чего-то, чего он ел впервые. Дежурный только улыбался, наблюдая, с каким азартом постоялец накинулся на еду; создавалось впечатление, что он не ел несколько дней. И только, когда Данилов, покончив с едой – потягивал чай – дежурный заговорил:
   – Видел ваше… ночное выступление, – и снова уголки его губ дрогнули лёгкой улыбкой. – Да, молодой человек – смелости вам не занимать!
   – Вы-то хоть понимаете, что это было сказано спьяну, – отставляя чашку, вставил Данилов.
   – Понимаю! Но народ… верит вам! Так что – не подведите! – ответил администратор с лёгким сарказмом в голосе.
   – Интересно, какая тля это выложила? – задумчиво произнёс Данилов, продолжая потягивать чай. – Насколько мне известно, телевидения там не было.
   – А зачем телевидение? – кто-то просто воспользовался телефоном! – предположил дежурный, стоя перед Даниловым с видом хорошо вышколенного дворецкого.
   Данилов задумался, пытаясь вспомнить события минувшей ночи, которых была такая прорва, что уже через минуту он сдался, и переключил внимание на дежурного, взгляд которого теперь блуждал по столу. Он всмотрелся в его лицо: худое, осунувшееся, с воспалёнными от усталости глазами, острым носом и впалыми щеками – оно казалось, несло на себе печать прошлого – отложившегося не только внутри, но и снаружи. Поначалу показавшийся ему молодым – сейчас приглядевшись – Данилов определил, что ему было не меньше сорока, а возможно, и больше. И в это мгновение, он «увидел» мобильный телефон – направленный в его сторону – рукой девушки в каракулевой шубке – стоявшей в открытой дверце чёрного Мерседеса.
   – Ну, конечно! – подавшись вперёд, прокричал Данилов. – Как же я сразу не догадался… Это та баба из мерса… это она меня снимала. То-то я думаю: чего она всё телефон держит – фоткает что-ли…
   – Ваша знакомая? – спросил дежурный, вонзив свой острый взгляд в сидевшего за столом.
   – Да нет, – отмахнулся Данилов. – Есть тут у вас одна краля… Тёлка ничего! да больно не сговорчивая… Подкатил как-то к ней… Так она меня так отшила… Оно и понятно – если муж крутой бизнесмен – так всякие там Андрюхи Даниловы для неё как грязь под ногами…
   – Не Кисманова её фамилия? – спросил дежурный, словно собирался открыть какую-то тайну.
   – Во, точно, Киссссмаааанова, – выговорил Данилов фамилию девушки так, как если бы выплюнул её.
   – Вероника Кисманова бывшая фотомодель. Какое-то время она была соперницей Марины Завьяловой, о которой вы упомянули в своём… выступлении, – говорил администратор, следя за реакцией собеседника.
   – Ничего я не упоминал, – набычился Данилов, – это всё этот кумарик выдумал, который сочинил это… – Данилов ткнул пальцем в статью.  – Читали?
   – Читал, – кивнул дежурный, продолжая развивать свою мысль: – Если вы этого не говорили – зачем  о н  написал это? Вы не задумывались?
   – Охуеть, задавать мне такие вопросы на ночь глядя, охуеть, – дёрнулся Данилов. – Я вот подумал: если ту бабу кокнули… может, это сделала эта киссска? Раз она ей карьеру подпортила.
   – Всё возможно, – вздохнул дежурный, разведя руками.
   – Неее, – заблеял Данилов с выступившей на губах слащавой ухмылкой. – Кулешов говорил – её арабы похитили. Сейчас шейх её в своём гареме трахает.
   – Я вижу, это забавляет вас, – заметил дежурный, глядя на Данилова осуждающе.
   – Признаться – да – возбуждает! – ответил Данилов без капли смущения.
   – А ведь ей на тот момент только-только исполнилось восемнадцать! – добавил дежурный.
   Данилов приподнял бровь, представляя себе эту девушку, но ничего не ответил: сытный ужин и крепкий чай – взбодрили, и подняли ему настроение, правда – тело продолжало болеть и саднить, особенно те места, по которым прошлись «железные сапоги» напавшего на него.
   – Ладно, отдыхайте. Утром я принесу вам завтрак и заберу тарелки, – пообещал дежурный и двинулся к выходу толкая перед собой пустую тележку.
   – Постой… – окликнул Данилов. – Спасибо… Ты клёвый мужик… Ты это… извини, что я тут набезобразничал… – говорил Данилов, стараясь не смотреть на собеседника, вставшего возле двери перед камином.
   – Это моя работа, – напомнил дежурный, берясь за ручку.
   – Тебя как зовут?
   – Александр, – ответил дежурный, выкатывая тележку, – Саша.
   – У меня приятель есть – тоже Сашок, – вздохнул Данилов, видимо вспомнив свой город и друзей. – Ладно, с новым годом!
   – Взаимно, – ответил дежурный и исчез в коридоре, не забыв прикрыть дверь.
   – Завьялова, – произнёс Данилов, словно хотел запомнить эту фамилию, а потом бросил взгляд на пустую рамку.