Пролог

 “Всё ли время меня заносило в этом направлении? Есть ли выход здесь верный? Покой уже близко, наверное? – Лёха смотрел на намокшую мостовую, разрисованные граффити стены, полуразрушенные здания: – “Честно сказать, железнодорожный мост был бы сейчас более подходящим, однако одними лишь мыслями мир не поменяешь!”
 Он устал, жизнь казалась ему банкетом, на котором он был измученным ударами судьбы анорексиком, а перед его носом поставили мясную нарезку. Капли дождя же теперь рассекали его оголенный торс, который так и не дотягивал до звания “вечный ЗОЖ”, дескать “так и не скажешь, что ты занимаешься, хотя вены на руках…”
 “До такого я не докачусь никогда, знаешь же!” – издал он истошный крик в пустоту, но разве не так же орал на всю улицу тот умалишенный на посёлке, когда они с пацанами наряжали во дворе ёлку? – “Мы считали его дебилом, а через два дня его раздавила машина…” – под мостом проехал красный грузовичок с черепом на крыше, а тьма уже пробралась под его крышу.
 “Один шаг, разве не так заканчивают те жмурики в новостях? Не хотелось бы стать с ними в один ряд!” – его грудные мышцы напряглись как при виде змеи, однако свое тепло он давно отдал другим: закончились в цветочном магазине цветы.
 “Ты любишь её, ты любишь пятничный футбол, ты любишь мордобой, ты любишь в мышцах боль, но что может поделать любовь, когда к себе любви у тебя - ноль?” – он улыбнулся, когда ливень перешел в разряд просто сильного дождя.
“Всё в мире непрочно, кроме любви. Любовь не может сбиться с пути, если только это настоящая любовь, а не хилый уродец, спотыкающийся и падающий на каждом шагу” – вспомнил он слова Мартина, однако в отличие от того он не испытывал никаких иллюзий относительно жизни.
 “Я знал что всё на провал обреченно, я не работал так же как он на износ, однако меня всё равно на берег приволокло и как синего кита прижало бетонной плитой.”
Дождь выдыхался, словно нокаутер не сумевший вырубить соперника за один раунд.
“Кажется, мой бицепс уменьшился из-за холодной воды в два раза, но видели бы вы его при горячей, зараза!” – петрикор наполнил его ноздри как героин вены нариков на погосте.
 “Словно пролезаю через канаты, а моего соперника на носилках уносят!”– он перекинул правую ногу через перила пока была такая возможность. – “We’re halfway there, my baby blue! Наконец покой я найду!” – с левой было тяжелее, однако наконец обе ноги оказались в одном ряду.
 “Благодарю Господа, что жить вечно на этой земле не приходится здесь, ибо жизнь не стремящуюся к жизни в конце поджидает только смерть, и хоть в забвении – лишь пустота, однако если держать путь, то пусть туда!”