Призрачно всё, 15. В том краю далёком, 7

Воронина Зоя.

                Призрачно всё,15.
                (В том краю далёком,7.)
А тем временем посёлок, как и вся огромная наша многонациональная страна, готовился к празднику. Приближалось седьмое ноября. В тот год вся наша страна отмечала пятидесятилетие Советской власти. Киргизия граничит с Китаем. Посёлок, в котором жила семья Валентины, стоял не далеко от гор. С одной стороны этих гор находилась Киргизия, а по другую сторону — Китай. По этому часто можно было слушать по радио передачи из Пекина. И шли эти передачи на чистом русском языке, где грозились китайцы испортить советам их праздник. Они грозились, что займут нашу территорию, молодых и симпатичных девушек возьмут себе в наложницы, остальных уничтожат. В посёлке паники не наблюдалось, все жители были предупреждены и на всякий случай были определены пункты сбора населения, если возникнет эвакуация. А в последнюю ночь, с шестого на седьмое ноября, всех жителей посёлка попросили лечь спать одетыми, что бы быть на чеку, если что, сразу встать и бежать к пункту сбора. Мария с вечера была вся встревожена, обошла дом, зашла в стайку к корове. Она обняла её за шею, прижалась к ней и горько зарыдала:
-Ах, ты моя кормилица! Как же мне с тобой тяжело расстаться будет! Милая моя, родная моя Милка, я так привыкла к тебе! Не переживу, если нас увезут куда.
Она долго лила слёзы у коровы, обнимая её за шею. Зарёванная вошла она в дом. Дети не шумели, как обычно, испуганные, сидели тихо. Они не могли понять, что случилось с родителями, почему мать ходит, как в воду опущенная, отец мрачнее тучи, ведь завтра праздник? А Валентина с Верой сразу же после рабочего дня зашли к себе в комнату, закрылись и там сидят тихо. Только Валеру к себе забрали. Но и он не шумит. После ужина Мария убрала всё со стола, перемыла посуду и предупредила всех, что бы спать ложились, не раздеваясь. Братья возражать не стали, улеглись так, как мать им велела. Только Валентина с Верой разделись, как всегда, переоделись в ночные сорочки и приготовились ко сну. Мария увидела это.
-Вы что, не слышали, как по местному радио говорили, что бы была у всех готовность номер один? Раз сказано было, что всем спать в одежде надо, значит, выполнять следует это. А вам особое приглашение надо? Ведь это не шуточки! Всё может быть.
-Мама, ну что ты волнуешься так, раскричалась? Может, напрасно всё это? Китайцы только пугают народ. Вряд ли они осмелятся напасть на нас, не такие они и сильные. И в одежде я спать не могу.
-Оденьтесь, прошу вас! Вы ведь взрослые девочки, а понять не можете простых вещей.
-Ладно, оденемся.
Мать вышла из их комнаты, а девчата так и не оделись, легли спать в постель, как ни в чём не бывало, в ночных сорочках. Не верилось им, что китайцы могут напасть на нашу страну.
 Ночь прошла беспокойно. Мария от каждого шороха вздрагивала и замирала. Но всё обошлось. Ночь прошла без тревог. Утром встали как обычно, спокойно позавтракали и в назначенное время вышли все на демонстрацию. Но не весёлая была эта демонстрация. Не пели на ней весёлых и задорных песен, не играла гармошка, которую обычно кто-нибудь приносил с собой, не было пляски, которая всегда бывает во время демонстрации. Люди прошли без великой радости по главной улице посёлка с флагами и транспарантами, а после демонстрации быстро разошлись по домам. Автобусы с утра едут по посёлку совершенно пустыми, пассажиров нет. Кондуктора удивляются, куда народ подевался в столь знаменитый праздник? Им, возможно, и в голову не приходило, что народ, после столь тревожной ночи, отсыпается. Просто ночью не было времени на сон, все китайцев ждали. Посёлок-то был недалеко от границы. А от таких беспокойных соседей можно было ожидать всё, что угодно. Разделяли их только горы. Измученный за ночь народ теперь отдыхал, не до праздника им было.
Мария после отдыха проснулась и первым делом сообщила мужу:
-Ты как хочешь, дорогой, а я вместе с детьми весной уеду назад в Сибирь, что бы не испытывать больше такой страсти. Не дай Бог испытать ещё такую войну! Лучше в холоде жить и фруктами не питаться, на одной картошке сидеть, но быть спокойной, не переживать за детей и скотину.
-Хорошо, мать, как скажешь. В Сибирь, так в Сибирь. Будем там жить, может, и минует нас всё это.

  У тетя Вали, родной тётки Марии, вторым ребёнком была дочка. Тётя Валя давно мечтала выдать свою дочь замуж, да только она всё ни как не хотела одевать такое ярмо себе на шею. Наконец и она не выдержала. И жених ей подвернулся приличный. Свадьбу решили справить на ноябрьские праздники, но помешал китаец. Пришлось перенести её на ближайший выходной. А свадьбу у жениха решили справлять. Жил жених не в этом посёлке, а где-то за городом Фрунзе. На свадьбу были приглашены все родственники тёти Вали и в том числе Мария с Алексеем и их дочь с подругой. В субботу и воскресение Валентина с Верой не работали, у них выл законный выходной на фабрике. Но и поехать на два целых дня они так же не могла на свадьбу, а дети с кем же останутся тогда? За ними нужен глаз да глаз. А Валера ещё маленький совсем, за ним особый уход нужен. И на семейном совете так и решили, что на свадьбу поедут только родители, а Валентина с подругой останутся следить за детьми и вести хозяйство всё. Родители уехали, а девчата прямо с утра сделали генеральную уборку в доме и в летней кухне. В голове у девчат какие-то мысли приходили необычные. Вера ни с того, ни с сего, вдруг и говорит:
-Валентина, ты можешь понять, что человек может так напиться, что память теряет и ни чего не помнит? Вот взять моего папашу, он так напьётся, что домой чуть притащится и устраивает разборки в семье. А утром встаёт, начну ему выговаривать, он клянётся, божится, что ни чего не помнит и что я на него наговариваю напрасно. Он ни чего вспомнить не может. Как это по-твоему, врёт или правду говорит?
-Мой папаша не лучше. Он пьяный домой приходит и сразу предупреждает, что сейчас страшное дело устроит. И устраивает. Вот, например, ещё в Мариинске, не за долго, как переехать в Хакасию, отец пришёл пьяный. Удивительно, но в этот вечер он не говорил про страшное дело ни чего. Но когда дети уснули, они стали ругаться с матерью. Я как всегда, ещё не спала и читала интересную книгу, лежа на кровати. Укрылась с головой, фонарик в руки взяла и читаю. Их ругань становилась всё громче и громче. Затем он схватил мать за руку и поволок во двор. Тащит её, а сам шипит, как подколодный змей:
-Ну всё, достала ты меня в конец! Отрублю на хрен тебе голову сейчас!
А я это услышала, книгу быстро отложила в одну сторону, фонарик в другую и за ними побежала. Папаша подтащил её к чурке, на которой дрова всегда рубит. Я даже не успела разглядеть, был ли у него топор в руках, со всего размаху, толкнула его в грудь. Он не ожидал такого нападения, свалился на спину и ноги вверх задрал. Лежит, встать не может. А мы с матерью домой заскочили.
-Мама, - говорю, - может, мы двери запрём? Пусть на свежем воздухе протрезвеет. Ещё не осень, не замёрзнет.
-Что ты, дочка, говоришь такое? Он же от злости весь наш дом разнесёт. А так пошумит немного и успокоится. Я же его знаю с пелёнок.
Долго отец не заходил в дом, а вошёл, как шёлковый стал, разделся и спать лёг и даже словом не обмолвился. Утром просыпается и спрашивает у меня: «дочка, ты не знаешь, почему у меня спина и затылок болит, просто раскалывается?» а я ему и отвечаю: «почему я это должна знать? У тебя ведь болит, не у меня. Скорей всего, где-то шлёпнулся сильно. При чём тут я? А ты разве не помнишь, что вчера было?» А в детстве, помню, он пришёл на бровях домой. Еле дотащился. За что уж не помню, но придрался ко мне. Я под кровать от него спряталась, так он искал меня и орал на весь дом: «всё, писец тебе пришёл! Найду, повешу, как собачонку заразную!» Может, он бы и исполнил свою угрозу, но не удалось ему это сделать, бабушка пришла к нам. А моя бабулечка была та ещё женщина, она быстро отца успокоила. Её вся округа боялась, не то, что отец наш. Матери в это время дома не было, она работала во вторую смену. Бабушка жила рядом с нами и видела, какой он с работы шёл. Вот и пришла, проверить хотела, всё ли у нас в порядке, сердцем чуяла, что от отца можно ожидать всё, когда он в таком состоянии. Утром мать его стала ругать, а он ей отвечает, что тёща ей наговорила то, чего сроду не было. А что конкретно было вчера, он и не вспомнил даже. Может, тёща говорит правду, а может, и сочиняет.
-Вот я и предлагаю, давай проверим, действительно ли то, когда человек пьян, у него отключается сознание и он действительно ни чего не помнит, что творит или он только этим прикрывается.
-А как мы это сделаем?
-Очень просто. Мы когда за хлебом пойдём, купим литр водки. А вечером, как детей уложим спать, проведём испытание. Станем пить до тех пор, пока память не потеряем.
-Ты думаешь, нам две бутылки водки хватит, что бы до такой кондиции дойти?
-Думаю, что вполне. Мы же не мужики какие, а слабые и беззащитные девушки, к тому же, не пьющие.
Днём девчата сходили в магазин, купили хлеб и водку за одним, как договорились. Пришли домой, спрятали водку от братьев подальше, что бы они ни чего не знали о их эксперименте. К вечеру истопили баню. Все дети пере мылись, а маленького Валеру девочки взяли с собой, намыли его в баньке, как следует и даже попарили немного. Он с бани вернулся, щёчки его раскраснелись, потный весь, но очень довольный. А когда дети угомонились и притихли, девчата накрыли у себя в комнате стол. Сделали салат, нарезали хлеб, сало, поставили в центр варёную целиком картошку и бутылку водки, сначала одну. Эксперимент начался. Налью девчата в стакан водки, выпью, хлебом с салом и картошкой с салатом заедят, немного посидят, потом кто из них спросит:
-Вера, ты всё соображаешь?
-Ага. А ты?
-Тогда наливай ещё, опять выпьем.
Так они приговорили одну бутылку, затем вторую. Результат, какой они ожидали, не наступил.
-Слушай, Валентина, а водка кончилась. У тебя как с мозгами, соображает котелок?
-Пока всё в порядке. Вот только нехорошо мне. Пойду я спать, а ты  как хочешь.
Валентина встала из-за стола и тут поняла, что ноги её не слушают, отказываются идти. Она намного прошла, держась за стол, а когда отпустила край, за который держалась, шагнула раз и упала. Остаток пути до кровати добиралась уже на четвереньках. Потом она стала замечать, что на миг память отключается. Хорошо помнит, что до кровати добралась, а потом — раз, и ни чего не помнит. Очнулась она под кроватью. Забралась она в кровать, укрылась одеялом и отключилась надолго. Разбудил её приступ тошноты. Она соскочила с кровати и только успела до ведра добежать, как вывернуло её всю наизнанку. После того ей стало немного лучше, но не надолго. Рассвет застал её в постели, но голову оторвать она не в силах была от подушки, так ей плохо было. Рвота хоть редко была, но не прекращалась. Лицо её приняло зеленовато-серый оттенок, под глазами фиолетовые круги. Вера налила ей огуречного рассола.
-Выпей, подруга, это средство сильно помогает с похмелья. Даже Пётр первый лечился таким способом.
-А тебе откуда это известно?
-Я ведь тоже книги читаю, если ты не забыла.
Валентина встала с постели, взяла стакан с рассолом и выпила. И действительно, самочувствие её стало гораздо лучше, но настроение было паршивое.
-И кто придумал такую заразу? - сказала она в сердцах. - Зачем люди её пьют, не понимаю?
Она стала ходить по комнате, выполнять домашнюю работу, кормить братьев, управляться со скотиной. А когда родители вернулись, она была прежней Валентиной, но мать её всё же заметила в ней перемену какую-то.
-Что случилось с тобой? - спросила она. - Почему ты какая-то жёлто-зелёная? Не заболела ли ты?
-Нет, я здорова. Вчера, видно, отравилась чем-то, а теперь меня мутит целый день. Мне сейчас гораздо лучше, а утром было очень плохо.
На другой день девчата пошли на работу с утра. После смены они зашли в магазин за хлебом. Магазин стоял на пути у них и девчата часто там покупали продукты, когда возвращались с работы. Хлебный отдел был как раз против входных дверей, а рядом с ним находился и винный отдел. Девчата купили хлеб и в это время Валентина взглянула в ту сторону, где стояли бутылки со спиртным. Она почувствовала, как тошнота подкатывает к горлу. Она пулей выскочила из магазина и её вновь вывернуло всю наизнанку. Она долго не могла даже смотреть на бутылки, не то что бы пить их содержимое. И в этот магазин за продуктами старалась не заходить, а если и забежит, то купит продукты и быстрей из магазина бежит, не смотрит в сторону со спиртным. Но со временем это прошло, но тягу к спиртному у ней отбило на всю оставшуюся жизнь.

Как-то раз, во время работы, к ней подошёл наладчик Юрий. Был этот парень очень высокий, стройный, подтянутый и очень серьёзный.
-Позволь узнать, что ты сегодня делаешь вечером?
-Ещё не знаю. Возможно, пойду в кино, если отпустят. А что?
-Можно, я за тобой зайду?
-Я вообще-то, с Верой хожу. И у меня есть малыш, который повсюду за мной бегает, мамой меня называет. Ты не сбежишь, как Олег в своё время удрал?
-Нет, меня ребёнок не страшит.
-Ну, если так, то заходи.
Пока отработали смену, пока наступил вечер, у Валентины из головы совсем выскочил этот утрешний разговор. Она бегает по ограде, выполняя ту или иную работу, а за ней её младший брат следом бежит и зовёт: - «мама, мама».
-Отстань от меня, мне ещё курочек покормить надо. Иди в дом, там твоя мама находиться.
Юра это прекрасно слышал, но не ушёл. Он как раз недавно подошёл к дому за девчатами. В это время вышла во двор мать, посмотрела, стоит у колодца высокий парень и молчит.
-Валентина, ты не в курсе, кто у колодца столб новый вкопал?
-Что, правду стоит?
-Ну да, как вкопанный.
-Это за нами. Бери Валеру к себе, а я в кино пойду. Ты же нас отпускаешь? Вера, ты готова? Собирайся, за нами уж пришли!
Вскоре девчата были готовы. Успели ещё зайти за соседкой и все вместе отправились в клуб. Соседская Валя после школы каждый день ездила по утром на учёбу во Фрунзе, а к вечеру возвращалась домой.
Юрий стал частенько приглашать Валентину в кино. А после фильма всегда провожал девчат до дома. Вера домой заходила, а Валентина с Юрой оставались на улице стоять. Интересная у них парочка получалась, Валентина была роста небольшого, а у Юрия больше двух метров, как у Петра первого рост у него был. Она ему по грудь доставала только.

  Зима прошла как-то незаметно. Не успели морозными днями насладиться, как снег уже сошёл. И вновь пришла весна. На восьмое марта отец пришёл домой навеселе. У порога стал свои сапоги стягивать. А они у него любимая обувь была. Куда бы не шёл, всегда их обувал. В этот раз он так напился, что не мог с сапогами справиться, с ноги ни как не стягиваются. Он увидел Валентину.
-Дочка, помоги отцу сапоги стянуть с ноги.
А Валентина не любила отца в таком виде и старалась ему на глаза не попадаться.
-Почему я должна тебе сапоги снимать? Как сумел напиться, так и сумей разуться!
Он рванул сапог с ноги и как запустит его в Валентину. Она ещё не успела скрыться с глаз его. Девушка быстро среагировала, сумела увернуться. Сапог пролетел в направлении кухонного стола и ударился в нижнюю планку, которая идёт от одной ножки стола до другой. Планка эта невыдержала и переломилась пополам. «Ни чего себе, - подумала Валентина — а если бы сапог ударил по мне, я тоже переломилась бы пополам?» Отец стянул второй сапог с ноги и швырнул его в Валентину. Она вновь увернулась. Сапог упал рядом с ней. Тогда девушка не стала долго думать, схватила этот сапог и запустила прямо в отца. Сапог ударил его по спине, он как раз в это время развернулся, намереваясь встать. Валентина не стала ждать продолжения их поединка, выскочила на улицу. А там тётка материна стоит с дядей Степаном, её мужем.
-Что случилось? Почему ты из дома пулей выскочила?
-Ни чего особенного. Просто мы с отцом сапогами швыряемся, кто кого перебросит. Это такой вид спорта у нас. А сапоги спортивный снаряд у нас заменяет.
-Ну и на чьей стороне преимущество? - поинтересовался дядя Степан.
-Пока ничья, а что дальше будет, не знаю.
-Мать дома?
-Дома, где же ей быть!
-Пошли в дом, разберёмся.
Все втроём, они вошли в дом. Мария подбирала разбросанные по комнате сапоги мужа, а он ругал на чём свет стоит Валентину и за одно её мать, что она не правильно дочь воспитала, что к родному отцу у ней ни какого уважения нет.
-Здорово, родственники! Почему ругаемся? Что произошло у вас?
-Ни чего особенного. Просто мать с дочкой прорабатываю, а то совсем совесть потеряли.
-Это надо ещё посмотреть, кто тут совесть свою потерял! Дочка твоя нам всё успела рассказать о твоём передовом методе перевоспитания. Алексей, как тебе не стыдно? До каких пор ты над семьёй веревочки вить будешь? Или ты полагаешь, что тебе всё с рук сойдёт, нет, дорогой. Сейчас дети малы, но стоит им ещё немного подрасти и они припомнят тебе всё. Поэтому, кончай это дело. Отец должен быть эталоном для подражания. А чему твои дети станут подражать? Кто кого перепьёт? Вот подумай над моими словами хорошенько, подумай и впредь больше не делай ни чего такого, пока не поздно. А то под старость лет останешься совсем один, отвернутся от тебя твои же дети, кому ты нужен станешь?
Тётя Валя и дядя Стёпа долго ещё учили Алексея уму-разуму. Валентина их уже не слушала, она вместе с Верой в кино ушла. Там как раз в тот день показывали новый фильм. «Кавказская пленница». Народу в клубе было полно, все места заняты, даже дополнительные стулья приносили, что бы усадить всех.

  На следующий день Валентина с Верой пришли на работу в свой цех, а там представитель из Ташкента ведёт агитацию, о том, что бы к ним в город молодёжь ехала работать.
-Станете у нас жить и трудиться на такой же фабрике. Жильём обеспечим, не волнуйтесь. А если вдруг появится желание дальше учиться, можете поступать в любое учебное заведение в нашем городе. Город заново возродился почти весь, стал ещё краше. На нашей фабрике организовано обучение молодёжи ткацкому и швейному мастерству. Вы станете знаменитыми ткачихами и швеями. В нашем городе очень много молодёжи из разных уголков нашей необъятной Родины. Женихов там себе найдёте, семью создадите. Короче, вы всё хорошо обдумайте. Если у вас возникнет такое желание, приходите с паспортом ко мне. Я принимать буду всех желающих в конторе вашего посёлка. Мне там специально выделили кабинет, прямо против двери, как войдёте, сразу его видно. Приходите, не пожалеете. Я вас запишу и сообщу, когда отправление будет отсюда. Вместе поедем.
Кто-то из рабочих не выдержал, выкрикнул:
-Что, из Ташкента бегут люди? Работать стало некому? Город ещё продолжает трясти или уже нет?
-Скрывать не стану, некоторые и бегут, но многие уже вернулись в наш город. А подземные толчки давно прекратились. Сейсмологи утверждают, что теперь надолго. Город восстанавливается. Вот и нашу фабрику восстановили, а рабочих рук не хватает. Поэтому я к вам за помощью и обратился. Вы молодые, головы у вас горячие, вам не страшно будет ехать к нам на заработки. Да к тому же, вдруг ваша судьба там! Короче, отрывать вас от работы не стану. Меня найдёте просто, в конторе я буду находиться с восьми утра и до шести вечера. Утром ещё по предприятиям похожу, а после обеда приходите, я вас буду ждать в конторе.
Представитель из Ташкента ушёл, а рабочие ещё долго шумели, как потревоженный улей. Тут они вспомнили и разные случаи, связанные с этим землетрясением. Рассказывали, что кое-кто слышал, как за несколько дней до этого, люди, которые живут в многоэтажках, спускаясь в подвал, различали, будто где-то работает какой-то двигатель. А перед землетрясением, рано утром над городом повисла свеча из яркого света, словно из-под земли выросла. Страсти всё накалялись и накалялись. Слухи всё обрастали новыми версиями и обрастали. Пришлось мастеру этого цеха перед производственной гимнастикой выступить.
-На рабочим месте прошу больше не обсуждать ташкентские события! Люди и так натерпелись страху там, что до сих пор прийти в себя не могут, а вы ещё краски сгущаете здесь. Кто же тогда рискнёт поехать туда после ваших россказней? И больше я что бы от вас ни чего подобного не слышала тут! - сказала она.
Тамара Петрова, родственница Валентины, тоже работала на этой фабрике, только в другом цехе, в прядильном. Там тоже побывал агитатор и так же объяснил им положение в Ташкенте и что трикотажную фабрику восстановили, но не хватает рабочих рук, что нужны молодые и надёжные люди. Жильё всем приезжим предоставляли в общежитие, а со временем всем квартиры дадут. Из швейного цеха были желающие, но их мало оказалось. А в цехе, где трудилась Тамара, записались больше людей. Тамара была в их числе. Трудилась она в одну смену с Валентиной и на другой день они встретились, после трудового дня.
-Привет! У вас в цехе агитатор был?
-Конечно. Я, например, надумала уезжать в Ташкент. Надо же, в конце концов, в люди выбиваться. А в этом посёлке, да ещё с такой оравой дома, вряд ли пробьёшься куда.
-Ты права, Тамара, надо линять отсюда и как можно скорей. Иначе мать не даст ни какого размаха со своими детьми. Мы тоже с Верой думаем над этим вопросом. Ещё до приезда к нам агитатора, взяли у брата карту нашей Родины, отметили Ташкент и составляем план наших действий. А тут и агитатор к нам пожаловал, ни чего придумывать не надо, только записаться и всё.
-А вы с матерью не советовались разве?
-А за чем? Я знаю, что она нашу идею бредовой сочтёт и ни куда не отпустит.
-А я своим родителям всё рассказала. Они согласны со мной целиком и полностью.
-Ну, твои родители, не мои. Твои родители всегда согласны на любой эксперимент, всегда сами участвуют в нём, не то, что мои. Они у меня против этого, я знаю на все сто. Поэтому действовать надо осторожно и тайно, что бы они не пронюхали чего. На другой день, уходя на работу, Вера и Валентина взяли паспорта с собой. После смены решили зайти в контору, где находился представитель из Ташкента. Девчата робко вошли в кабинет, поздоровались.
-Ну что, надумали ехать к нам в Ташкент? Да вы не бойтесь! Проходите! Правильно сделали, что решились на такой шаг. Надо помогать друг другу в такие критические минуты! Условия жизни у нас отличные. Вас поселят в современное общежитие, а со временем вам дадут квартиру. Даже если вы не выйдете замуж, всё равно, квартира вам обеспечена. Паспорта принесли? - девчата молча кивнули головой. - Давайте их сюда.
Валентина и Вера вытащили из сумочки паспорта и только протянули их агитатору, как с шумом открылась дверь кабинета и в комнату ворвалась Мария. Она вырвала из рук агитатора паспорта, которые он успел уже принять у девчат и заявила:
-Я вам покажу Ташкент!!! Люди бегут из него напуганные, а вы туда рвётесь! Забыли, что Влада до сих пор прийти в себя не может от этого Ташкента? Ребёнка там потеряла, сама чуть не погибла вместе с малышкой. И вы захотели это испытать? Вам плохо с матерью в семье родной живётся? Ташкент вам подавай! Я вам покажу Ташкент! Вы у меня его долго ещё помнить будете!
Выговаривает она эти слова, а сама хворостиной девчат по спине стегает, выгоняя их из кабинета. Изумлённый агитатор только рот раскрыл, смотрит во все глаза на эту сцену, понять ни чего не может, откуда эта фурия взялась только. Вышла шумная компания на улицу.
-Мама! Почему ты так возмущаешься? Мы же взрослые уже и сами вполне можем решать, что нам делать. Вон, Тамара Петрова поедет тоже, мать ей истерику не закатывает! А ты как с цепи сорвалась. И кто только сказал тебе про этот Ташкент, мы ведь при тебе ни чего такого не говорили?
-А тут и говорить ни чего не надо было, только внимательно за вами наблюдать. У вас же весь Ташкент на лице отпечатался. Я что по-вашему, без глаз, не вижу ни чего и не замечаю? А у Тамары свои родители имеются и голова на плечах тоже есть, пусть сами решают, как им поступать в таком случае. Идём домой, а паспорта у меня побудут немного.
Девочки вернулись домой мрачные. Вечером, сидя в беседки, что стояла у дома, за колодцем, они грустно напевали:
                Ташкент мой, Ташкент.
А потом Вера и говорит, вдруг:
-Ты знаешь, у меня родилась новая идея. Я прямо завтра подам заявление на расчёт. Через две недели меня уволят, а ты пока тут будешь работать. Я заеду к родителям, поживу у них немного и потом поеду в Братск. Это не Ташкент, конечно, и там не трясёт. Там у меня знакомая живёт. Она на стройке трудится, Братскую ГЭС воздвигают. Молодёжи там уйма. И стройка идёт не хуже, чем в Ташкенте. Потом тебе напишу письмо, как сама устроюсь. Ты ко мне приедешь. Всё равно твои родители собрались уезжать в Сибирь. Впопыхах не заметят, как ты от них отчалишь. А я дома всё равно с родителями жить уже не буду. Ну, как моя идея? Согласна ты на это?
-Идея заманчивая. Можно попробовать. Но на стройке я не планировала работать, хотела ещё раз попытать счастья и поступить учиться дальше. Жалко с тобой расставаться будет.
-Но это же не надолго. И к тому же, мы переписываться станем.
                Продолжение следует.