1843-й. Часть 10

Из сборника: Темные Аллеи в полночь.




Моя юбка поднята до талии, мои панталоны приспущены, моя попа оголена для наказания розгами. Граф Алексей стоит рядом со мной, и вдруг он резко опускает березовый прут вниз, на мои оголенные ягодицы. Мне становится очень больно и обидно. Я кричу. Тамара Аркадьевна стоит в дверях гостиной, в нерешительности глядя на весь этот беспредел.
-А вот не убегай от меня! - говорит Вронский, и снова хлопает мою задницу прутом, - не надо от меня убегать, Мари! Зачем ты убежала?
-Вы - страшный человек, граф Вронский! - отвечаю я ему, немного невпопад, - Вы строите из себя этакого рыцаря без страха и упрека, хотя таковым не являетесь! Ай! Ай! Ай! - говорю я. Когда я сравниваю Вронского с рыцарем, он почему-то вдруг звереет. Нет, он все-таки не рыцарь, наверное… Чтобы как-то смягчить сказанное мною, я добавляю:
-Ну, хорошо, Алексей Кирилыч! Ну, рыцарь вы, рыцарь! Но только для одной прекрасной дамы - для вашей кузины Тамары! Знаете что, Вронский? Не надо вам жениться на мне, женитесь лучше на Тамаре Аркадьевне! Желаю вам счастья! Ой, не надо, больно!
Так говорю я, но граф Алексей недоволен моими словами про женитьбу на кузине, и я снова получаю розгой по заднице. И тут я начинаю реветь.
-Ладно, идем! - говорит мне Вронский. Он откладывает розгу, сменяет гнев на милость, и, подхватив меня на руки, несет обратно, к себе в спальню. По дороге, я вытираю свои слезы и сопли о плечо его снежно-белой рубашки.
В спальне, Вронский роняет меня на кровать. Садится рядом со мной, начинает меня раздевать. Снова сползают вниз мои панталоны, приподнимается моя юбка. Алексей раздвигает мне бедра, и внезапно оказывается наверху, прижимая меня к постели. Я чувствую его напряженную плоть, она упирается в мое тело, хочет прорваться внутрь. И я расслабляюсь, пропускаю Алексея внутрь своего тела, понимаю, что уже ничего не изменить: я сбежала из дому, я уехала с незнакомцем туда, куда не должна была ехать, и теперь меня снова наказывают розгами, а ужасная кузина Тамара сидит в уголке спальни своего брата, в глубоком кресле, и немигающими темными глазами смотрит за тем, что происходит сейчас со мной на кровати Алексея.  И, что самое отвратительное, Вронский не кричит своей кузине:
-Что ты делаешь! Не смотри на нас! Выйди отсюда!
Нет. Совсем даже наоборот, он ведет себя так, будто его кузина имеет право делать все, что хочет, и нет никаких препятствий для нее вести себя так, как ей заблагорассудится.
-Женитесь на кузине, граф! - говорю я Вронскому так, чтобы и Тамара Аркадьевна слышала, - Женитесь на кузине, и будет вам счастье!!
-Мы не можем пожениться, моя маменька не благословляет… - говорит Вронский, тяжело вздыхая, - Так что мне придется жениться на вас, Мари!
-И вовсе вам не надо на мне жениться! - говорю я, косясь на Тамару Аркадьевну, - что вы такое задумали, Алексей Кирилыч? Жить с кузиной, а жениться на мне? Опомнитесь, Алексей Кирилыч, что с вами? Зачем вы меня обольщали, совращали, увозили от папеньки? У вас есть Тамара, и хватит с вас! И не надо давать пустую надежду другим женщинам, которые ни сном ни духом не подозревают, что у вас уже есть тайная жена!
После этих моих слов Вронский вдруг дает мне пощечину, но не отпускает меня, продолжает двигаться внутри моего тела как ни в чем не бывало. И только Тамара встает со своего места, и внезапно нас покидает. Мы остаемся одни, и Вронский говорит мне, строго:
-Я не позволю тебе порочить честь моей кузины!
Я смотрю на Алексея с удивлением.
-Где честь и совесть, и где Тамара Аркадьевна… - так хочется мне сказать графу. Но я этого не говорю, снова опасаясь за свою задницу.