Длинный день в Оцилани XXV

У меня была одна уникальная особенность. Сейчас я обленился и слишком доволен жизнью, а раньше, если мне встречались какие-то факты, и они между собой не согласовывались, я изводился, пытаясь найти между ними связь. Ничего другого не хотелось, ел и спал по обязанности, книг не читал, не смотрел ТВ, общаться с людьми не желал тоже. Вертел в голове факты, надеясь, что они улягутся в стройную, логически-непротиворечивую конструкцию.

Иногда получалось. Поэтому и вообразил, что должен стать ученым. Даже поступил после университета в докторантуру.

Впрочем, я довольно быстро понял, что в науке довлеет иерархия. Мне, как студенту, было положено исполнять указания профессора, выполняя серию экспериментов, имеющих целью подтвердить его воззрения. И я выращивал из яиц тысячи различных бабочек, регистрируя фазы их развития в зависимости от температуры, влажности, освещенности, давления воздуха, содержания в нем кислорода и углекислоты. Данные удавалось кое-как обобщить в рамках профессорских представлений. По результатам уже была написана статья, после второй я уже мог бы думать о защите тезисов.

Кстати, вылупившихся из коконов бабочек, по протоколу полагалось уничтожать. Я некоторых выпускал; все равно размножиться не смогут, но пусть хоть денек-другой полетают. Опыты были скучно-однообразны, но у меня в руках оказался газоанализатор. По счастливой случайности много более чувствительный, чем было необходимо для определения уровня углекислого газа. И я использовал его на пределе возможностей.

Гусеницы – живые существа и выделяют множество органических молекул. Я посмотрел состав для нескольких видов – есть некоторые отличия, но большинство выделяемых веществ совпадает. Но вот что меня насторожило; сразу перед окукливанием в газовой среде становится заметным присутствие нового вещества; трифторколлинемицинсульфида. И у одного вида бабочек, и у другого, и у третьего. Я, любопытства ради, провел опыты с личинками комаров; появляется все тот же трифторколлинемицинсульфид. Похоже именно он сопровождает окукливание. А, может быть, вызывает?

Только один способ узнать. В то время был жив один стартап; ребята за не слишком дорого синтезировали по заказу органические соединения. Я, за свои кровные, заказал им трифторколлинемицинсульфид, ТФКС для краткости. От многого пришлось отказаться, но свои десять грамм я от них получил.

И сработало как часы. Я растворил ТФКС в подходящей органике, побрызгал раствором листья и скормил их недельной гусенице бражника. И она тут же окуклилась, хотя ей полагалось бы вырасти еще раза в три. То же самое и со всеми остальными бабочками.

Все. Профессора с его примитивными представлениями я теперь мог размазать по стенке. Но решил этого до защиты не делать. Думал, вот стану доктором, и смогу самостоятельно публиковать результаты, только тогда.

Я никогда не мог остановить мысль. Закукливаясь, гусеница почти растворяется, все органы исчезают, потом возникают вновой форме. ТФКС – инициатор перемен. Только у насекомых? Я попробовал на жуках – работает. А что если попробовать на млекопитающем? Эти не окукливаются, но у них есть один орган, который перестраивается постоянно. Мозг!

Около моих апартаментов постоянно ошивался уличный кот, я позже окрестил его Тумбой. Черно-белый зверь не выглядел жалким, скорее холеным и упитанным. Видимо, его кто-то подкармливал. Да и кусты по периметру кишели кроликами и бурундучками. Тумба успешно охотился на молодь – сам не раз видел.

Мне потребовались две недели, чтобы его подманить. Он игнорировал ветчину и сметану. Идалека косился на блюдечко с молоком, но так и не приблизился. Купился он на рыбу; видимо в его рационе ее не хватало. Первый кусочек лосося схватил и уволок, только когда я отошел шагов на двадцать. Потом были второй, третий, четвертый. Тумба приближался все ближе и ближе. На пятом он позволил себя погладить, шестой съел глядя мне в глаза и прогиваясь под моей рукой на загривке.

Седьмой кусок я полил ТФКС. Я не знал, чего ожидать. Кот мог потерять рассудок, взбеситься, умереть или полностью проигнорировать приправу и остаться каким был.

Тумба стал моим лучшим другом. У меня никогда такого не было. Он ходил за мной хвостиком, терся о мои ноги. Если позволял, лизал мне руки и лицо. Приносил мне из кустов полузадушенных крольчат на угощение. Просился в квартиру. Если пускал, ложился в ногах или на мой живот и урчал в приступе счастья. Если не пускал – лежал на коврике перед дверью, проводив меня долгим преданным взглядом.

Тумба глупо и жалко погиб. Тумба погиб как герой. У нас там в соседях жил один придурок, вечно спускал ротвейлера с поводка. Я уверен, что ничего бы не случилось. Ну полаял бы на меня глупый пес, и все дела. Но Тумба бросился меня спасать.

Они слились в рычащий, визжащий, воющий клубок. Мы с хозяином не знали как вмешаться, побоялись их растаскивать. А когда, обессилевшие и облитые водой из бутылок, звери ослабили хватку, у ротвейлера не было глаза. У Тумбы была отгрызена лапа, перекушен позвоночник и распорот живот; тонюсенькие кишки вываливались на асфальт. 

Он умирал у меня на руках, глядя мне в глаза и пытаясь вылизать руки.

Я был очень сильно растроен, плакал, когда хоронил Тумбу на его охотничих землях в кустах.

Следующий эксперимент я провел на Швете.

Это, среди нескольких других, воспоминание приходит ко мне постоянно. Поэтому оно привычно; образы скользят по накатанной колее, сменяют друг-друга за секунды. Кэролл только что кончила говорить. Я умудрился даже кое что уловить.

На самом деле мне абсолюто безразлично, во сколько эта ферма обойдется. И последующие. Слушаю только чтобы не обидеть. И вообще, надо начинать искать остров. Где можно жить в свое удовольствие не опасаясь визитов властей.

Благодарю Кэролл. Спрашиваю Бриттани как идут занятия по Языку. Я хочу, чтобы девочки выучили Язык, это может пригодиться позже, когда будет больше иностранок. Она говорит, что пока на занятия ходят четверо –  перечисляет. Успехи относительные.

Говорю ей, что, пусть известит, на следующее занятие зайду. С подарками для присутствующих. И чтобы следующее театральное действо – пусть даже совсем коротенькое – было на Языке. Пусть зазубривают, молодые же девчонки, должны слова впитывать как губки. Бриттани улыбается, говорит, что будет готовить два представления; на Языке и на английском.

Остается Пэт с сообщениями по общим вопросам. Пока она рассказывает об очистке пруда –  я собираюсь сделать там купальню –  и уборке ягод, я снова начинаю вспоминать.

 
****


Лого думает о том, что Оцилани – страна безопасная. Все граждане – родственники, временные работники проверены-перепроверены, визу або кому не дают. За последние пять лет было всего два убийства. В обоих случаях временные чего-то не поделили между собой, или всплыли какие-то старые счеты, Группа недосмотрела. В обоих случаях трупы нашли в карьерах.

Поэтому безопасность безопасностью, но вечером около карьеров находиться не хотелось. Интересно, как далеко он от них сейчас. Улица Гроуме оказалась тупиком, “Олмстед” в самом ее конце. Если посмотреть карту на телефоне, сразу за обрывом улицы – глухой зеленый квадрат.  Интересный у Лаймы выбор места для свидания. Или это дурацкий прикол, и Лайма не появится? Лого был у карьеров утром, но с другой, промышленной стороны, и при свете дня все выглядело по другому.

У входа в “Олмстед” два электробайка, два скутера и багги с бензиновым движком. Лого не уверен, что такие в городе разрешены, может быть кто-то ездит по карьерам? Странная мысль.

Само заведение занимает первый этаж невысокого здания, по-видимому, дешевых апартаментов или, уж если совсем честно, общежития. Название светится подрагивающими трубками пошлого розового неона. Лого на грани того, чтобы уехать, но заставляет себя зайти и посмотреть. Это его страна, и он имеет полное право видеть все, что он хочет.

Все правильно, внутри временные, ясно по внешнему виду. Одни мужики, явно привычные к физическому труду. Сидят кучками за столами, пьют пиво. Разделились на моноэтнические группы; здесь латинос, там ребята из Азии. Большинство, очевидно, пришли пешком, или, скорее, спустились с верхних этажей. Заметив Лого, некоторые повернули головы, кивнули с мрачноватым интересом. Лого ответил с полу-улыбкой, чуть более оживленно.

Впрочем, бармен, похоже, доци. Чтобы проверить и не стоять в центре зала неприкаянным, Лого подошел к стойке и на оцитане заказал маленький “Сэмуэл Адамс”. Бармен буркнул что-то в ответ, но, по крайней мере, понял. Со бокалом в руках Лого сел за пустующий стол у окна. А что, может быть он даже выпьет это прежде чем уйти.

Но, сначала, надо позвонить. Лого кликает на номер Лаймы, через секунду слышит ее голос:

- Еду-еду. Буду через пять.

Пять минут Лого подождать может.