Как влюбиться и не быть съеденным. 27

Глава 27: Когда земля уходит из-под ног

Следователь Джаркин и Светлана двинулись к выходу из пещеры. От яркого дневного света они зажмурились и, поморгав, стали различать очертания за пределами грота. Следователь кивком велел идти дальше. Дойдя до небольшой рощицы с кустарником, он тяжело выдохнул:
— Всё, ребята… голова кружится от боли. Идите без меня. Я здесь лягу и умру.
— Давайте не будем паниковать. Все присядем и немного отдохнём, — предложила Светлана, указывая на деревья, за которыми можно было укрыться.

Джаркин со Светланой почти волоком довели следователя до тени деревьев. Пронин опустился на траву, сжимая раненую ногу. Они присели рядом. Следователь, тяжело дыша, коротко рассказал, что случилось, и, помолчав, глухо добавил:
— Мне не дойти. Эта тварь зубами повредила мне ногу, прокусила грудную клетку. И ребро хрустит. Спасайтесь сами. Динозавр — невероятно сильное и опасное животное.
— До дороги недалеко, — попытался ободрить его Джаркин. — Там моя машина. Доедем до больницы в два счёта.
— Я двигаюсь, как черепаха, — произнёс Пронин. — Если вы пойдёте со мной, то на открытой местности мы все будем, как на ладони. А это ещё и очень быстрое существо, от него не убежать. Торопитесь, пока они там заняты.
— Мы пойдём только вместе, — отрезала Светлана, её голос звенел сталью. — Отдохнём минуту и двинемся.

И вдруг земля под ними дрогнула, словно в глубине кто-то мощно толкнул гору изнутри.
— Ой… что это? — испуганно выдохнула Светлана.

Вершина вздрогнула снова, на этот раз ощутимо сильнее. Над головой лениво срывались с веток листья, а в расщелинах сухо посыпалась пыль. Взметнулся рой мелких насекомых. Из ближайших кустов в воздух взлетели испуганные птицы. Их крик тонко и пронзительно разорвал вязкий полдневный шум. И окружающее внезапно утонуло в тишине.
— Похоже на землетрясение, — мрачно сказал Джаркин, переводя взгляд на склон, где по камням уже бежали мелкие осыпи.

Почва под ними снова дрогнула. Из тёмного зева пещеры вырвался резкий, полон паники рёв. Через мгновение массивная тень отделилась от каменных стен. Динозавр медленно вышел наружу и замер, настороженно оглядываясь по сторонам.

Динозавр двинулся вперёд, двумя мощными прыжками взобрался на скальный выступ, нависший над ущельем, и застыл, как статуя. Его силуэт вырисовывался на фоне ослепительного неба, а затем он запрокинул голову и издал протяжный, раскатистый крик: то ли зов, то ли молитву, то ли отчаяние, вырвавшееся из самой глубины древнего сердца. Эхо металось между скалами. В этом звуке было всё: боль, страх, любовь и последняя надежда. Помолчав, он спрыгнул вниз и снова направился к входу в пещеру. Вся гора снова задрожала, да так сильно, что в некоторых местах покатились вниз с горы большие камни. На этот раз вибрация не прекращалась. Зверь поднял морду, вслушался в шум, потом обернулся к чёрному провалу пещеры и издал мощный рык. Но из пещеры только послышалось слабое: «Рррррр». Он рыкнул снова, громче, отчаяннее, но из глубины донёсся ещё более слабый отклик. Весь массив заходил ходуном. Валун, оторвавшись, рванул вниз, увлекая за собой целый поток камней. Динозавр заглянул в пещеру, прислушался и шагнул внутрь.

Самец прошёл вглубь пещеры. Самка лежала, свернувшись над единственным яйцом, прижав его к себе, как последнюю надежду на продолжение рода. Её спина дрожала от напряжения, боли и страха. Каменные обломки, срывающиеся сверху, били по ней без пощады — каждый удар был как приговор. Она охала, но не отступала. Стон звучал так по-человечески, что казалось — это не зверь, а мать, молящая о пощаде.

Он не зарычал, не поднял шума. Просто подошёл и без колебаний закрыл её собой — стал щитом, плотью заслонив её дрожащий силуэт и драгоценную скорлупу. Его лапы сомкнулись, как объятия. Камни секли по его спине, оставляя рваные кровавые борозды. Он издавал хриплый рык, не от злости, а от боли, которую выбрал добровольно. Он терпел, потому что знал: если они выживут, то только вместе. Если яйцо уцелеет, то только под их телами, под их болью, под их любовью.

Гора ходила ходуном. Весь каменный массив медленно и ощутимо накренился.
— Вниз спускаться нельзя, — твёрдо сказал следователь. — Камнепад сметёт нас в миг.
— Чувствуете? — Джаркин вскинул голову, вглядываясь в горизонт. — Гора… она наклоняется.
— Да… — в голосе Светланы тревога была явственнее слов.

Склон начал оседать ярус за ярусом, будто сползая по невидимой лестнице в чёрную глубину. По сравнению с неподвижными соседними вершинами их гора тонула в земле, теряя очертания на глазах.
— Мама! Что происходит?! — вырвалось у Светланы.

Но уже было видно, как шевелится вся горная гряда, пики один за другим «проваливались» вниз, втягиваясь в бездну. Далёкие утёсы рушились с трескучим гулом, поднимая облака пыли, похожие на серый дым. И вдруг Джаркин краем глаза уловил, как с ближайшего склона, с сухим свистом рассекая воздух, в их сторону летят камни. Он без колебаний толкнул Светлану к земле и накрыл её собой, так же как минутами раньше динозавр заслонял своим телом самку и яйцо. Рядом, стиснув зубы, следователь успел метнуться за толстый ствол дерева, пригибаясь к самой коре. Острые грани камней с хлёстким звуком разорвали Джаркину куртку и футболку, оставив на спине полосы и яркие следы крови. Гул лавины был коротким и яростным, но через несколько мгновений обвал стих. Та часть скалы, что грозила им, сорвалась в противоположную сторону.

Пыль ещё не успела осесть, когда Джаркин поднял голову и, тяжело дыша, огляделся вокруг. Светлана, прижатая к земле, смотрела на него с немым страхом и тихой благодарностью, что он, забыв о боли, коснулся её щеки ладонью проверяя, цела ли она. Следователь, сжатый за деревом, выглянул осторожно, проверяя склон. Джаркин был убеждённым атеистом. Но в тот миг, когда увидел, что любимая девушка и друг живы, а земля всё ещё дрожит, он поднял голову к небу. Без слов, без ритуала он мысленно взмолился. Не богам, не легендам, а тем невидимым силам, что движут камни, ветры и время. «Пожалуйста, — умолял он, — дай им шанс. Не мне. Им». И в этой тихой внутренней молитве было больше веры, чем во всех книгах, что он когда-либо отвергал.

Воздух был пропитан острым запахом расколотого камня, а вдалеке перекатывался одинокий гулкий обломок. Гора продолжала ступенчато оседать вниз.
— Смотрите… не только наша вершина, — тихо сказал Джаркин, — вся гряда сползает.

С каждым толчком земля под ногами опускалась ниже, и вдруг из-под склонов, со всех сторон сразу, забила вода. Сначала тонкими струйками, затем бурными потоками, охватывающими подножие.
— Такое ощущение, что гора уходит под воду, — проговорил Джаркин. — Но ведь здесь не должно быть воды.

Между тем вся горная гряда шла вниз. Земля дрожала под ногами, склоны один за другим оседали вниз. Вода прибывала всё быстрее, сначала облизывала камни у их ботинок, затем уже жадно плескалась вокруг, холодом пробираясь в обувь. Её ровный гул смешивался с треском осыпающихся пластов, и у каждого из троих в груди нарастало то самое чувство, когда страх становится почти осязаемым.
— Мы… что, сейчас утонем? — жалобно выдохнула Светлана, вцепившись в рукав Джаркина. И это предположение начинало обретать реальные контуры.
— Мы выберемся, — неуверенно попытался её успокоить Джаркин.

Неожиданно Светлана ткнула пальцем вдаль:
— А там… наша машина!

Среди серо-зелёной пены, почти скрытая водой, медленно покачивалась машина «Снежана». Джаркин замер, взгляд его потемнел. Для него это не просто железо, а подарок бабушки, её тёплые руки и запах яблочного пирога в салоне в тот день, когда она вручала ключи. Теперь «Снежана» кружилась в воронке течения, а он не мог ничего сделать, кроме как стоять по колено в ледяной воде, держа рядом Светлану.

Вода прибывала. Джаркин и Светлана рывком поднялись и, подхватив следователя под руки, помогли ему встать. Но стихия не дала им передышки, вода стремительно поднималась, с плеском ударяя и обхватывая их тела ледяным кольцом. Гора, на которой они стояли, уходила плавно вниз, словно подбитый корабль, погружающийся в морскую бездну. Склон, ещё минуту назад твёрдый и привычный, исчезал, а вместе с ним последняя опора. Земля растворилась под ними совсем и трое оказались на поверхности, среди хлещущих брызг и тёмных, жадно сомкнувшихся волн.

Над ними раскинулось синее небо с белоснежными облаками, солнце стояло высоко, ярко заливая всё золотым светом. Этот контраст с происходящим казался почти издевкой природы: вокруг бушевала катастрофа, а небо было спокойным. Склоны дрожали от мощных толчков подземного землетрясения. С каждой секундой гора погружалась глубже, утягивая за собой камни, деревья и воспоминания, а солнце беспристрастно выхватывало из этого хаоса блики на мокрых камнях и лица людей, осознавших, что возврата уже нет.