Семь сестёр сестра тени

30
– Вот так да! Никак не думала, что вы вернетесь так скоро, мисс
Флора! – воскликнула няня, когда на следующий день Флора зашла к
ней в детскую комнату для игр.
– У меня назначены еще примерки свадебного платья и других
нарядов из приданого, – соврала Флора в ответ.
– А я решила, что вы уже успели соскучиться по огням Лондона.
Раньше-то вы все больше тосковали по сельским пейзажам. Но вот
заделались истинной горожанкой, не так ли? – Няня рассмеялась, сама
довольная своей шуткой.
– Миссис Кеппел и девочки уже вернулись?
– Нет, они еще во Франции. Должны вернуться на следующей
неделе. – Няня окинула Флору внимательным взглядом. – С вами все в
порядке, мисс? Какой-то вид у вас расстроенный.
– Да, у меня все хорошо. Спасибо, – ответила Флора и поспешно
ретировалась к себе. В душе она понимала, что никогда у нее уже не
будет «все хорошо».
К счастью, в последующие дни в доме было тихо и пусто, и она
могла зализывать свои раны и упиваться собственными горестями в
полнейшем одиночестве. Днем она выбиралась в город и совершала
долгие пешие прогулки по паркам Лондона, уже ожившим после зимы
и быстро набирающим благоуханную весеннюю красоту с
наступлением тепла. Флора надеялась, что общение с природой
поможет ей и хоть как-то успокоит расходившиеся нервы. Но первые
бутоны на клумбах, свежие, еще клейкие листочки на деревьях – все
напоминало ей об Арчи. И тут же вызывало в памяти чудовищную
размолвку с Аурелией. Она ходила много, долго, до изнеможения. О,
как бы ей хотелось свалиться от усталости прямо посреди дороги и
забыться тяжелым сном, ничего не помнить и не знать. Мысль о том,
что она в один момент потеряла сразу двух самых дорогих и любимых
людей, была нестерпима. Она терзалась этой мыслью день и ночь,
забыла про сон, не могла есть. Да, она виновата, и вина ее безмерна.
Что ж, предстоящий брак с человеком, который был ей отвратителен,
она теперь воспринимала как некое наказание за свои грехи, этакий
пожизненный срок, обрекающий ее на несчастный союз с нелюбимым.
* * *
Миссис Кеппел с дочерьми вернулась из Франции за три недели
до предстоящей свадьбы.
– Милая, как же ты исхудала! – воскликнула миссис Кеппел,
разглядывая Флору, когда они пили чай в ее маленькой гостиной. –
Это, должно быть, так на тебя подействовали все эти предсвадебные
хлопоты и заботы. Я помню, что у меня самой перед свадьбой с
Георгом талия стала на целых два дюйма уже.
– Как король? – поинтересовалась у нее Флора, намеренно
изменив тему разговора.
– О, ему много лучше с тех пор, как ты видела его в последний
раз. Но сейчас на него страшно давит правительство. Кажется, они
преисполнены решимости вынудить его – нет, нет, не запугать, но
заставить внести какие-то конституционные поправки, с коими Его
Величество категорически не согласен. Я рада, что он хоть какое-то
время побыл вдали от них, сумел вырваться за границу и немного
передохнуть там. Вне всякого сомнения, все эти внутриполитические
коллизии самым отрицательным образом сказываются на его здоровье.
Да и хорошего настроения они тоже не придают. А король не такой уж
и сильный физически, как ты сама могла это увидеть в Биаррице. Мне
его очень-очень жаль! Бедняга! Он ведь и как монарх, и как человек
много лучше, чем о нем говорят и думают.
Покинув апартаменты миссис Кеппел, Флора направилась к себе,
размышляя по дороге, что и сама миссис Кеппел тоже не похожа на
себя прежнюю. Интересно, какие такие секреты она скрывает.
К счастью, в оставшиеся две недели до наступления рокового дня,
так пугавшего Флору, она с головой погрузилась в предсвадебные
хлопоты, чему была только рада. Посетила последнюю примерку в
ателье на Уорд-стрит в сопровождении всех семи подружек невесты.
Пришлось объяснить Дафне, что Аурелия не сможет присутствовать на
свадьбе по состоянию своего здоровья, потому что беременность
протекает у нее крайне сложно. Разговор этот происходил в
присутствии Вайолет. Дома девочка подошла к ней.
– Флора, мне очень жаль, что votre soeur[7] не сможет быть у тебя
на свадьбе старшей подружкой.
Привычка Вайолет пересыпать свою речь всякими французскими
словечками изрядно раздражала всех домашних. Вот и Флора лишь
натянуто улыбнулась в ответ.
– Спасибо за слова сочувствия.
– Я лишь хочу сказать, что получается, что теперь я самая старшая
по возрасту из всех подружек. И если ты захочешь, то с удовольствием
подменила бы твою сестру. Для меня это было бы большой честью.
– Спасибо тебе, Вайолет. Уверена, твоя помощь мне обязательно
понадобится. Знаешь, я уже примеряла ту тиару, которую надену на
церемонию бракосочетания. Одному богу известно, как мне удастся
справиться с этой ношей и не рухнуть под ее тяжестью, – призналась
девочке Флора, искренне тронутая ее участием.
Вайолет уселась на кровать Флоры и стала наблюдать за тем, как
она собирается к ужину.
– Флора.
– Да, Вайолет?
– Можно быть с тобой откровенной?
– Смотря чем ты хочешь поделиться со мной.
– Знаешь, только, пожалуйста, не обижайся и не думай, что я
грублю намеренно. Но у тебя сейчас такой несчастный вид. Miserable,
как говорят французы. Тебя что, не радует предстоящая свадьба?
– Почему? Радует… Просто я немного нервничаю, как любая
девушка накануне собственной свадьбы.
– Ты любишь Фредди?
Что-то в голосе Вайолет, ее прямота и непосредственность,
побудили Флору дать ей честный ответ.
– Я… я не знаю его достаточно хорошо для того, чтобы полюбить.
Но я уверена, что со временем смогу это сделать.
– А я бы на твоем месте просто отказалась выходить за него
замуж. Лучше уж остаться в старых девах, чем выходить замуж за
человека, которого не любишь. Все меня убеждают, что я с возрастом
изменю свои взгляды, но я-то сама твердо знаю, что ничего я менять не
буду. В отличие от Виты… – Вайолет заметно помрачнела. – Вот она у
нас – самый настоящий перевертыш.
– Что ты имеешь в виду?
– Летом она дебютирует при дворе. И сейчас у нее только и
разговоров что о новых нарядах и о тех молодых людях, которые уже
приезжали к ней с визитами в Ноль. Но, в конце концов, она сама
сказала мне…
– Люди меняются, Вайолет. Иногда обстоятельства бывают
сильнее нас. Окружающий мир не всегда такой, как нам хочется.
– В детстве я верила в сказки. А ты?
– Все дети верят. И я тоже.
– Но у меня-то все было несколько иначе. Я ведь росла рядом с
матерью, которая носит на голове тиару и которая отдыхает вместе с
королем Великобритании. Со мной тоже всегда обращались как с
принцессой. Так почему же, повзрослев, я должна воспринимать
окружающий меня мир по-иному? Я ведь просто… – Вайолет тяжело
вздохнула и растянулась на кровати. – Я просто хочу быть рядом с
человеком, которого люблю. Что в этом дурного?
– Ничего. – Флора нервно сглотнула слюну. – Во всяком случае,
нет ничего предосудительного в том, чтобы хотеть этого. Другое
дело, сбудется ли это в реальной жизни или нет.
– Да, именно так! В реальной жизни, а не в сказке. – Вайолет
рывком поднялась с постели и пружинисто спрыгнула на пол.
– Наверное, не у каждого человека случается этот хеппи-энд в
жизни. Не все его заслуживают, – задумчиво обронила Флора, имея в
виду в первую очередь саму себя.
– А я вот заслуживаю! – воскликнула Вайолет и решительным
шагом направилась к дверям.
Вайолет ушла, а Флора вдруг вспомнила, какой она сама была в ее
возрасте, еще там, в Эствейт-Холл. Тоже ведь верила в сказки со
счастливым концом.
* * *
Первый день мая выдался дождливым. Миссис Кеппел пригласила
Флору для разговора в свою маленькую гостиную.
– Пожалуйста, оставь нас одних, – приказала она горничной. –
Нам надо поговорить, и чтобы никто нас не беспокоил.
Растерявшаяся от неожиданного приказа Мейбел поспешно
ретировалась из гостиной. Флора тоже с некоторым удивлением
прикидывала мысленно, что же такого необычного могло случиться.
Ибо еще никогда она не видела, чтобы миссис Кеппел срывала свое
дурное настроение на слугах. С ними она всегда была предельно
вежлива.
– Присаживайся, пожалуйста, – обратилась она к Флоре.
Флора послушно села. Миссис Кеппел подошла к камину, вынула
из стойки кочергу и начала энергично шевелить догорающие угли.
– Прохладно здесь, ты не находишь? А ведь уже май. Мне
сказали, что король снова простудился. И тем не менее угадай, с кем
он сегодня собирается ужинать? Он отправляется к этой женщине
кайзера! Представляешь? Едет, чтобы сыграть с ней партию в бридж. А
ведь только-только вернулся в Лондон. И что он только в ней находит,
одному богу известно. Прости меня, Флора. – Миссис Кеппел тоже
села. – Наверное, не совсем удобно посвящать тебя в свои проблемы.
Но с кем еще я могу поделиться?
Флора и понятия не имела, кто такая эта «женщина кайзера», но
интуитивно догадалась, что у короля, помимо миссис Кеппел, имеются
еще и другие «компаньонки», если так можно выразиться.
– Налить вам шерри? – предложила она немного невпопад.
– Уж лучше бренди. Судя по всему, я тоже простыла, как и король.
Что-то меня сильно знобит. Из Франции Его Величество ведь
отправился в круиз по Средиземному морю, что вполне нормально. Но
политическая ситуация в стране вынудила его прервать свое морское
путешествие и вернуться домой. Чтобы не давать повода всем этим
критиканам упрекать его за то, что он так долго отсутствовал в стране.
А где же его распрекрасная супруга? Представь себе, она продолжила
круиз и теперь плавает вокруг греческих островов! Неужели рядом с
ним нет ни одной женщины, которая действительно бы заботилась о
нем? Несчастный!
Флора протянула миссис Кеппел бокал с бренди, и та взяла его
дрожащими пальцами.
– Спасибо, дорогая. И прости мне мое нынешнее состояние. Чтото я сегодня сама не своя.
– За что вам извиняться? За то, что вы действительно волнуетесь
за состояние здоровья Его Величества?
– О, если бы ты знала, сколько у меня недоброжелателей в
Лондоне. Точат против меня свои острые секиры. Осуждают за мою
дружбу с Берти. Они того не понимают, что я люблю этого человека. И
в моей связи с ним нет ни капли собственного расчета или эгоизма.
Разве это преступление – любить?
– Нет, конечно.
– Да, он ошибался… делал ошибки, много ошибок, – продолжила
свой монолог миссис Кеппел. – Но когда тебе родная мать заявляет
прямо в глаза, что ты недостоин ходить по той земле, по которой
ступал твой отец… Когда королева-мать говорит, что отказывает ему в
праве стать ее законным наследником и королем, то какие такие
чувства могут бушевать в душе такого человека? И какие уж особые
привилегии он получил по факту своего рождения? Разве что титул:
принц Уэльский. И что он должен был делать все эти долгие годы,
томясь собственным бездействием, в ожидании своей очереди на трон?
И все потому, что мамаша, видите ли, всю жизнь слепо обожала его
отца, это «совершенство из совершенств». А ведь я не открою тебе
особой тайны, Флора, если скажу, что в природе не существует
совершенных людей. Как говорится, кто без греха… Берти много
страдал из-за ее постоянного, несправедливого и жестокого отношения
к себе, пренебрежения и даже презрения, если хочешь знать.
Откровения миссис Кеппел потрясли Флору. Она родилась в годы
правления королевы Виктории, самого могущественного монарха в
мире. Королева Виктория – ведь это же само олицетворение
материнства. Огромная семья, дети, любящий муж… То, о чем ей
только что поведала миссис Кеппел, шло вразрез с тем образом
мадонны, который сложился в сознании девушки, когда речь заходила
о покойной королеве. Неужели такое возможно, искренне удивлялась
она про себя.
– И вот когда наконец настал его черед, он отдал всего себя, до
последней унции, служению на своем новом поприще. И сумел
доказать всему миру, что может стать хорошим королем. А в
результате подорвал здоровье, которое ухудшается день ото дня. Ах,
Флора! – Миссис Кеппел схватила ее за руку и больно сжала своими
холодными как лед пальцами ее пальцы. – Если бы ты только знала,
как я опасаюсь за его жизнь. Страшно переживаю!
– Но во дворце же наверняка полно людей, которые могут
позаботиться о нем. Разве не так?
– Ты сейчас сильно удивишься моим словам, но правда такова.
Берти окружен слабохарактерными, негодными мужчинами и
женщинами, которые безропотно выполняют все, что он им
приказывает. Все эти придворные… Их главное занятие – ублажать его
или любого другого, кто восседает на троне. Знаешь, когда близко
общаешься с монархом, то начинаешь понимать одну непреложную
истину. Трон, несмотря на обилие мельтешащих вокруг него людей,
это самое одинокое место на земле.
* * *
На следующий день, уже ближе к вечеру, Флора увидела в окно в
детской комнате, что миссис Кеппел снова уезжает куда-то. Она
быстро спустилась по ступенькам крыльца, огромные перья,
украшающие ее бархатную шляпку, колыхались от ее энергичной
походки. Вайолет тоже подошла к окну с Пантерой на руках.
– Мама какая-то странная в последнее время. Что, Королевич
опять не здоров?
– Уверена, с ним все в полном порядке, – ответила ей Флора как
можно более жизнерадостным тоном.
Весь следующий день она тоже не видела миссис Кеппел. Либо ее
не было дома, либо она сидела, запершись, в своих апартаментах.
Неужели у Его Величества снова разыгрался бронхит, сильнейший
приступ которого он пережил недавно в Биаррице, мысленно
переживала за короля Флора.
На следующее утро они вместе с Соней, воспользовавшись тем,
что на улице ярко светит майское солнышко, решили отправиться на
пленэр. Попробовать запечатлеть на холсте распустившиеся
дельфиниумы в парке, что напротив их дома. И уже в холле,
спустившись вниз, столкнулись с миссис Кеппел.
– Ну, как он? – шепотом поинтересовалась у нее Флора, когда они
все вместе направились к выходу.
– По словам доктора Рейда, крайне неважно. Ему прописали
кислородные маски. Он попросил, чтобы я к нему приехала. Королева
все еще отсутствует.
С этими словами миссис Кеппел уселась в легкую двухместную
карету и укатила прочь, а Флора с Соней направились в парк.
В половине шестого карета снова появилась возле дома. Флора
увидела в окно, как из нее вышла миссис Кеппел. Но когда чуть позже
она спустилась вниз к ужину, то застала в столовой лишь мистера
Георга, одиноко сидящего за столом. Он приветствовал ее усталой
улыбкой.
– Боюсь, сегодня миссис Кеппел не сможет разделить с нами
трапезу. Она ужинает у себя в комнате. Вы уже, наверное, слышали,
что король болен?
– Да, слышала.
– Сегодня Букингемский дворец сделал официальное объявление,
в котором говорится, что «состояние здоровья Его Величества
вызывает серьезную тревогу». Жена видела его сегодня и тоже
подтвердила в разговоре со мной, что король болен очень серьезно. К
счастью, королева уже вернулась домой и сейчас находится во дворце.
– Все, что мы можем, так это только молиться о его здравии, –
немного помолчав, сказала Флора.
– Вы правы. – Мистер Георг печально кивнул в знак согласия. – То
же самое мне недавно сказала и жена.
* * *
– Мисс Флора, вы уже не спите?
Флора проснулась, плохо соображая, который сейчас час.
– Что случилось? – спросила она сонным голосом у Барни,
замершей в полумраке на пороге ее комнаты.
– Миссис Кеппел… У нее истерика… Пожалуйста, подойдите к
ней…
– Уже иду. Где она?
– В своем будуаре. Может, вам удастся успокоить ее.
Флоре не нужно было спрашивать у служанки, где именно сейчас
находится миссис Кеппел. Громкие жалобные рыдания, доносящиеся
из-за закрытых дверей, безошибочно указали бы ей путь. Понимая, что
в подобной ситуации стучаться бессмысленно, она тем не менее ради
приличия негромко стукнула в дверь пару раз, после чего вошла в
комнату.
Миссис Кеппел, в пеньюаре и шелковой ночной сорочке, металась
по комнате. Густые каштановые кудри рассыпались по плечам в
полном беспорядке. Собственно, в таком же беспорядке, судя по всему,
пребывали и ее мысли в эту самую минуту.
– Что случилось? Король?
– Нет! – коротко бросила в ответ миссис Кеппел и замолчала,
словно пыталась понять, с кем она разговаривает. Но вот она узнала
Флору и, когда та закрыла за собой дверь, продолжила: – Не король, а
королева! Вчера вечером она наконец соизволила вернуться домой. Ее
не было рядом с Берти все эти недели, когда он так тяжело болел. И
вот она появилась и тут же изгнала меня вон из дворца!
Представляешь? Мне запрещено видеть его, когда он уже на смертном
одре! Как это возможно? Как можно допустить такое?
Миссис Кеппел безвольно опустилась на ковер и зарыдала. Со
стороны она была похожа на трепещущий холмик из атласа и кружев.
Флора подошла к ней и опустилась рядом на колени. Но вот миссис
Кеппел немного успокоилась и снова заговорила:
– Флора, я люблю его. И он любит меня! Я ему нужна. Я знаю, что
нужна ему сейчас! Он хочет, чтобы я была с ним рядом! – Миссис
Кеппел слепо сунула руку в карман своего пеньюара, извлекла оттуда
письмо и развернула его. – Взгляни сама! – воскликнула она, водя
указательным пальцем по бумаге. – Вот, почитай!
Флора послушно взяла листок бумаги из ее трясущихся рук.
Моя дорогая миссис Кеппел,
Если мое состояние ухудшится, надеюсь, Вы придете ко мне и
побудете рядом, чтобы хоть как-то отвлечь меня и немного развлечь.
Ну а если болезнь примет угрожающий характер, то и тогда, я
надеюсь, Вы тоже будете рядом, чтобы я смог попрощаться с Вами
и поблагодарить Вас за Вашу доброту и за Вашу многолетнюю
дружбу. Думаю, мне очень повезло, что я встретил Вас на своем
жизненном пути. Убежден, что те, кто предан мне и любит меня по-
настоящему, донесут до Вас мои пожелания, которые я изложил в
этих строках, и поступят соответственно.
– Понятно, – тихо обронила Флора.
– И что мне делать?
Флора немного помолчала, а потом заговорила медленно,
тщательно подбирая слова:
– Я так считаю. Он – король, а вы – его подданная. В своем
письме… он ясно дает вам понять, что желает, и даже приказывает,
поехать к нему.
– Но разве я могу показать это письмо его жене? Королеве? Не
сочтут ли те, кто рядом с ним сейчас, что это неподобающий жест –
манипулировать его письмом, умолять позволить быть рядом с
человеком, которому остались считаные часы жизни? И все для того,
чтобы я могла попрощаться с ним. Я ведь хочу… лишь одного. Сказать
ему «прощай».
Флора почувствовала, как страшная тяжесть вдруг навалилась на
ее плечи. Кажется, она впервые осознала, как жесток этот мир. Но
разве имеет она право что-то советовать и предлагать любовнице
короля? Что? Бежать к нему? Прорываться к его смертному одру, не
обращая внимания на явное неудовольствие королевы? Единственное,
что она могла сейчас, так это поставить себя на место женщины,
которая любит мужчину и хочет увидеться с ним перед его смертью.
Она глубоко вздохнула.
– Думаю, на вашем месте я бы поехала во дворец. Да, я бы
поехала туда. Пусть вас даже не допустят к нему, но зато вы будете
знать, что вы сделали все от вас зависящее, чтобы исполнить
пожелание монарха. Его последнюю волю… Вот так! – Флора
посмотрела прямо в глаза миссис Кеппел. – Да, именно так я бы и
поступила.
– Мои недоброжелатели во дворце возненавидят меня еще больше
за это.
– Наверное. Но только не он.
– Одному богу известно, что будет со мной, когда его не станет…
Я даже страшусь подумать об этом.
– Но он еще жив.
– Моя дорогая Флора! – Миссис Кеппел протянула к ней
трясущиеся руки. – Ты для меня такая радость. И для короля тоже. –
Она крепко обняла девушку и прижала ее к себе. – Я передам королю
твою любовь к нему.
– Пожалуйста, будьте так добры. Я очень люблю его, это правда.
– А он любит тебя. – Миссис Кеппел вытерла слезы и поднялась с
пола. – Решено! Я еду во дворец. А если меня не пустят к нему, не
позволят мне увидеть свою любовь, что ж, так тому и быть. По
крайней мере я пыталась. Спасибо, Флора. И пришли ко мне,
пожалуйста, Барни, чтобы она помогла мне переодеться. Но ничего
черного! – Женщина содрогнулась. – Надо что-нибудь яркое, чтобы
поднять ему настроение.
– Вы правы, – согласилась с ней Флора. – Удачи вам. – И с этими
словами она покинула комнату.
* * *
Остаток дня в доме на Портман-сквер установилось напряженное
ожидание. Все, затаив дыхание, ждали возвращения миссис Кеппел.
Появилась няня с последними слухами о состоянии Его Величества.
Эти слухи принесла домой миссис Стейси. Она ходила за покупками,
пообщалась на улице с продавцами и прочим людом и сейчас,
явившись на кухню с покупками, охотно делилась со всеми
последними новостями.
Соня пригорюнилась, устроившись возле Флоры в комнате для
игр.
– Ты думаешь, Королевич собирается отправиться на Небеса, да?
Все слуги в доме говорят, что он вот-вот умрет.
– Если это случится, то он действительно отправится прямиком на
Небо, – ответила Флора. – Потому что он очень хороший человек.
– Знаю, хотя его многие боятся. Но со мной он всегда играл в
разные игры. Любил бросать кусочки тоста, чтобы я поймала их на
лету. И вечно перемазывал свои штанины маслом. Он очень добрый.
Вот только собака его мне не очень нравится. Наверное, у Королевича
вырастут крылышки, он взлетит на облако и усядется там рядом с
Господом. Ведь он же король, в конце концов.
– Да, он король, – согласилась с девочкой Флора, а та доверчиво
прижалась к ней, сосредоточенно посасывая свой большой палец.
Уже темнело, когда Флора услышала звук автомобиля,
остановившегося возле парадного крыльца. Потом из машины с
трудом вывели, почти вынесли, кого-то. Флора выбежала в коридор и
замерла возле лестницы, ухватившись обеими руками за перила.
Напряженно вслушалась, надеясь услышать голос миссис Кеппел. Но
внизу было непривычно тихо.
– Мистер и миссис Кеппел сегодня ужинают у себя, мисс Флора. Я
тоже принесу вам поднос с ужином прямо в комнату, – объявила
появившаяся на пороге миссис Стейси. Флора увидела, что она в
черном. Но, может быть, она всегда ходит в черном, а я просто не
замечала этого раньше, цеплялась она за последнюю надежду.
Часы пробили полночь, но Флора все еще лежала без сна,
вслушиваясь в жалобный перезвон колоколов на соседней церкви,
словно предвещавших смерть. А уже к часу ночи колокола зазвучали
повсюду. Печальный колокольный звон поплыл над Лондоном.
* * *
– Он ушел, Господи, благослови его душу. Господи, благослови
нашего короля. – Этими словами няня встретила Флору на следующее
утро, когда та поднялась наверх в детскую. – Девочки безутешны.
Может, пойдете к ним, постараетесь успокоить их немного?
– Конечно. – Флора поспешила к девочкам.
Сестры сидели в кресле, тесно прижавшись друг к другу, а между
ними пристроилась Пантера.
– Ах, Флора! Королевич умер минувшей ночью. Какой ужас! –
воскликнула Соня, увидев ее.
– Да, печальная новость.
– И что сейчас будет делать мама? Больше мы никогда не поедем в
Биарриц. И мама больше не будет королевой, – задумчиво обронила
Вайолет.
– Королевич навсегда останется королем, а ваша мама всегда
будет королевой, – ответила ей Флора ласковым тоном и обняла обеих
девочек за плечи, притягивая их к себе, и они с готовностью припали к
ней.
– Говорят, возле дворца уже собрались тысячи людей, – сказала
няня, подходя к окну. – У нашего дома тоже толпятся, – добавила она,
глянув в окно. – Люди хотят услышать от нее хоть что-нибудь, но что
она им может сейчас сказать? Да, миссис Кеппел была, как говорится,
народной королевой. Все так. Но сейчас ее и нет здесь.
– А где же она? – не удержалась от вопроса Флора.
– Они уехали вместе с мистером Георгом. Остановились у
Джеймсов на Графтон-стрит, – ответила няня и тихо добавила: – Нам
велено следовать за ними. Побудьте пока с девочками, а я пойду,
соберу вещи.
Флора кивком головы выразила свое согласие.
– Хочу к мамочке! – заплакала Соня, уткнувшись в плечо
Флоры. – Почему они с папой уехали и бросили нас здесь одних?
– Когда случается большое горе, многие хотят, чтобы в этот
момент их оставили в покое и не трогали.
– Так давайте затянем шторы на всех окнах и будем печалиться
здесь. Разве так нельзя?
– Едва ли тут удастся побыть наедине со своим горем, милая.
Слышишь, какой шум на улице? Там собралась уже целая толпа. –
Флора ласково погладила Соню по волосам.
Вайолет оторвалась от Флоры и поднялась с кресла.
– И зачем они только поехали к этим Джеймсам? У них ведь
самый ужасный дом в Лондоне, и сами они ужасные люди. – Вайолет
плотно поджала губы, разглядывая толпу, собравшуюся у парадного
подъезда. – И почему все эти люди так шумят? Неужели нельзя
оставить нас в покое?
– Все эти люди тоже скорбят и хотят быть рядом с теми, кто когдато был близок к Королевичу.
– А я хотела бы сейчас быть среди тех, кто собрался возле
Букингемского дворца… Но так, чтобы затеряться в толпе, а еще
лучше стать на время невидимкой и там оплакивать его.
– Увы, от себя никому из нас никуда не деться. Ты тоже, Вайолет,
такая, какая ты есть, и с этим надо мириться. Пока няня собирает вас в
дорогу, постарайтесь, девочки, вести себя как взрослые. Будьте
сильными. Наверняка Королевичу это бы понравилось.
– Мы, конечно, постараемся, Флора. Но мы же пока еще не
взрослые. Мы просто дети. Enfants! – бросила ей в ответ Вайолет
надменным тоном и, круто развернувшись, выскочила из комнаты.
Флора отправилась за нею вслед на поиски няни.
– Вам известны какие-то распоряжения, касающиеся меня? Мне
ехать вместе с вами?
– Миссис Кеппел ничего про вас не говорила, мисс Флора. Мне
приказано привести на Графтон-стрит только девочек и Мойзель.
– Понятно.
– Но у вас же через неделю свадьба. Возможно, миссис Кеппел
решила, что вы поедете к своей сестре или к родителям жениха.
– Да, конечно. Все так.
– Конец эпохи, мисс Флора. – Няня обреченно покачала головой и
тяжело вздохнула. – После минувшей ночи ни для кого из нас жизнь
уже никогда не будет прежней.
Флора со слезами на глазах распрощалась с девочками в холле, а
потом молча наблюдала в окно за тем, как сестер буквально
проталкивали сквозь толпу к машине вместе с сопровождающими их
няней и Мойзель. Полиция с большим трудом оттеснила в сторону
репортеров и собравшихся зевак. Мистер Ролф захлопнул дверцу
машины и сел за руль. Толпа, сгрудившаяся возле дома, все в траурных
черных одеждах, вдруг напомнила Флоре стаю стервятников,
слетевшихся на лакомую добычу. Она развернулась и пошла к себе,
уныло размышляя по пути, суждено ли ей еще когда-нибудь свидеться
с семейством Кеппел.
В доме было непривычно тихо. У себя в комнате Флора написала
телеграмму Фредди, в которой спрашивала, удобно ли будет, если
завтра она приедет к ним в Селборн-Парк. Текст телеграммы она
вручила мистеру Ролфу, чтобы тот отправил ее по почте. Она
понимала, искать ей убежище в Хай-Уилд в сложившихся
обстоятельствах попросту невозможно.
Она быстро упаковала свои вещи и снова подошла к окну. Толпа
уже начала понемногу рассеиваться. А с наступлением темноты на
улице и вовсе стало тихо. Тихо, как в могиле, почему-то подумалось ей.
Она, как могла, старалась заглушить в себе чувство обиды от того, что
ее вот так просто взяли и бросили. Отшвырнули от себя, словно
ненужную вещь. Но, с другой стороны, няня права. Миссис Кеппел
уверена, что у нее есть, по меньшей мере, два надежных места, где
можно укрыться на время и переждать всю эту суматоху. Впрочем,
едва ли миссис Кеппел, объятая своим непомерным горем, вообще
вспомнила о ней.
Флора открыла окно и уселась на подоконник, держа Пантеру на
руках. Она долго смотрела на ясное ночное небо.
– Прощай, мой дорогой король. Упокой Господь душу твою, –
прошептала она, обращаясь к звездам, усыпавшим ночной небосвод.
ЛЮСИНДА РАЙЛИ