Посвящается фестивалю "Звёзды над Донбассом"-2025
Пролог
Столик
В наушниках под шлемом пиликнула напоминалка, и Ён Ильич отложил инструмент в сторону. Пора обедать. Обвёл глазами своих подчинённых, вкалывающих в этом непростом месте. Поднял глаза к горизонту. Слева во всю мощь синела почти что российская тайга. А справа, до края, простиралась огромная водная гладь озёр. Когда-то здесь водилась рыба. И озёра были Великими. А теперь…
«А теперь пора обедать!» – он переключился на общий канал и подал команду:
– Шабаш! Обедать пора! Помыться не забудьте, черти!
– А что, немытых кормить не будут?
– Но ведь на мясо не забьют? Кому оно, такое немытое-ядовитое, нужно?
И под дружный хохот в эфире подумал: «Вот и проблема мира! Пчела в мире видит только цветы, муха – только удобрения, но как стать пчелой, если работаешь мухой?» Скорбно вздохнул и сам себя поправил: «впрочем, для этого служит дипстанция!»
Дипстанция! Чудны и извилисты пути дел твоих, Господи! Ты же помнишь, как всё начиналось? Беженец из Казахстана, молодой русский доктор тебя выдумал. Точней, выдумал роман, в котором выдумали тебя – и роман понравился! И Запад, как обычно, своровал идею у русских. Впрочем, это как всегда! Только назвать её deep, «глубиной», сразу наглости не хватило! Сначала это была VR, виртуальная реальность, потом vr+, дополненная реальность. Вроде как готовились помогать инвалидам, но сколько здоровых бугаёв тут же уселось в инвалидные кресла, чтобы иметь право на проезд с виэрплаз, нацепило на глаза смартфон с виэрплаз и опустилось донельзя? Не мылись, за собой не следили, но в виэрплаз «производили впечатление и зарабатывали деньги»? Впрочем, где зарабатывали, там и тратили, получая вместо реальных услуг и товаров виртуальные. И им, кстати, это гораздо больше нравилось!
Он придавил подбородком клавишу включения сенсоров дипстанции, и медленно пошёл по лестнице вверх, в сторону душевых кабин над водопадом. Смыть с себя пыль и чад рабочего полдня. Рядом с ним, смеясь, шутя и переговариваясь, туда же шлёпали загорелые, мускулистые, юные парни и девушки, сверкая чистой здоровой кожей из коротеньких шортиков и маечек. Его подчинённые, взвод, с которым он, замкомполка по очистке, сегодня работал руками. Над головой сумасшедшей цикадой тарахтел беспилотник дипстанции, накрывая всех излучением антенны-тарелки. А где-то под ногами и сзади в мраморно-бетонном жёлобе протекала опять уже полноводная река Мирамиши. Такая, какой она была. И будет. Обязательно будет. Когда они всю свою работу сделают.
Душ приятно освежил, показалось, даже добавил сил. И он отправился во дворец ресторации.
Дворец ресторации представлял из себя пять этажей громадных обеденных залов со столиками. Садись на любое место, и к тебе обязательно подъедет робот-официант и выдаст обед из меню. Не всегда и не всюду всё было хорошо. Иногда, если посетителей много, тележку робота-официанта нужно было долго ждать. Иногда выданная еда уже успевала остыть. Бывало и такое, как сейчас: в каждом из громадных залов на всех пяти этажах давали только гречку с гуляшом. Нет, ему, кстати, блюдо очень даже нравилось, но почему всем одно и то же? Или это опять взбесилась глубина, дипстанция козлит?
Ведь как было: русские, тот самый русских доктор из Казахстана, родил только идею. А вот техническое воплощение старательно и скрупулёзно делали на Западе. И наткнулись на проблему: для того, чтобы точнее воспроизводить дополненную реальность, нужно обеспечить высокопроизводительный канал связи с мозгом. А как это сделать не индивидуально? Ведь это нужно вживить электроды в мозг, то есть загнать каждого на операционный стол, под нож! А операция мало того, что небесплатная, но ещё и очень опасная! И застряла нудная западная наука с технологией в нерешительности.
Пока снова не вспомнили всем так сильно надоевших русских: а зачем электроды в мозге? Если мы знаем устойчивые частоты, создайте над мозгом эдектромагнитные поля частот нужного диапазона, и мозг сам разберется, что слушать и куда сообщать! И более того, одним приёмо-передатчиком можно обрабатывать многих клиентов! У русских даже технология подобная имелась, и её тут же «прихватизировали» на Западе. Естественно, забыв про авторство, патенты и гонорары.
И тут грянула Катастрофа. Весь мир на два часа сошёл с ума, только, слава Богу, запустили в разы больше противоракет, чем ракет. Но ракеты, навредившие всем, были нерядовыми.
Америкосы, как оказалось, давно уже разрабатывали гравитационные бомбы. Которые, взрываясь, «игрались с гравитацией». Вот эта гадость и стартовала первой. Чтоб через северный полюс ударить по России? Или это не из-за русских антиракет, а они с самого начала хотели взорвать свою гадость над Северным Полюсом? Теперь точно уже никто не узнает: после старта гравитационных бомб русские запустили свои гиперзвуковые. Которые, естественно, летели намного быстрей.
И когда гравитационные взорвались над Магнитным Полюсом, гравитационный колодец Земли подпрыгнул. И стартующие обычные ядерные над территорией США и Канады встретились с русскими гипер. Как раз в тот момент, когда всё под названием «твёрдая поверхность земной коры» прыгало на гравитационном батуте. Нет, плохо пришлось всем, включая и Россию, и Китай, и Австралию с Аргентиной, но Штаты с Канадой…
Он с удовольствием поглощал разваристую гречку с гуляшом. И тут вдруг глубина моргнула. И Ён Шинхён на предложение ответил. И напротив его столика, вместо стены и огромного панорамного окна на Великие Озёра, появились ещё два столика. Пустой, а за ним – Она.
Тридцать лет прошло – а он до сих пор помнит эти её глаза, светло-зелёного цвета. Помнит на вкус эти чувственные губы большого рта. Эти волосы цвета спелой ржи, гладко зачёсанные в пышный хвост.
– Привет!
– Привет, как ты?
– Как видишь! Работаю! Как раз неподалёку от ваших мест, – и быстро сменил тему: на месте мегаполиса Чикаго теперь Большое Чикагское Озеро. До сих пор фонит. – Вот сейчас – обед. Кормят даже очень неплохо. А ты?
– А у меня всё по-старому!
– Муж – болеет? А дети как?
– Диме неожиданно стало лучше. Не знаю, надолго ли, ведь это рак. А Даша родила мне вторую внучку. У нас теперь пелёнки, стирка, и радость!
– Две девочки у Даши? Поздравляю!
– Спасибо! Давно своих видел?
– Давно. Но уже немножко осталось. Скоро квартальный отпуск. На целых две недели – домой! В Россию!!!
– Я тебе даже очень завидую! Триста лет не была дома, в Москве!
– Да, больше десяти лет точно… – а сам не мог глаз оторвать от того пустого столика, который между ними.
Этот столик. Он тоже «глубина». Ты даже сможешь потрогать его. Но ничего не сможешь на него поставить. Только заказать роботу-официанту передать. И взять не сможешь, если передаст она. И неважно, что её больше нет, это – глубина. Даже если живой человек через дипстанцию передаст тебе что-то, ты это увидишь, но не возьмёшь. Потому что глубина.
Но… Но мы научились обманывать и глубину. Для этого достаточно только заказать поставить одно и то же. Тогда ты возмьёшь, и она возьмёт, и может показаться, что ты взял её, а она – твоё, а не каждый своё. Это дороже стОит, а тем более, если она чистый фантом глубины, но… Но даже за это нужно платить.
– Тебе фруктовый чай? С цитрусовыми?
– Ты же знаешь, терпеть ненавижу апельсины! Давай лучше, как всегда, с бергамотом!
– Ага, но тогда и ты мне тоже с бергамотом! Давай!
– Давай!
Пискнул звук списания со счёта, подъехавший робот-официант поставил на пустой столик высокий запотевший бокал с горячим, аж кипящим чаем. И с той стороны такой же робот поставил второй бокал на тот же столик. И они вдруг слились, стали одним!
– Хорошая примета! – она радостно захлопала в ладоши. – Давай пить быстрей, пока примета не остыла! – и застучала пальцами по старенькому планшету управления официантом.
Он вздохнул, вызвал виртуальную панель и отдал команду передать её заказ себе. И два робота одновременно взяли бокалы, чокнулись ими (кристально-чистый звук, фирменный знак дипстанций Квебекского Федерального округа) и передали им в руки. И, не отрывая взгляда от её глаз, он, обжигаясь, пил кипяток, заливаясь слезами и радостным смехом.
И тут вдруг глубина моргнула. И случайный выигрышный бесплатный сервис-сеанс закончился. И он отключил подбородком сенсоры дипстанции. И увидел.
Он сидел напротив дальних отрогов Аппалачей, на том, что когда-то было Дугластауном. Прямо напротив него в расплавившемся до состояния чёрного стекла строительном мусоре каким-то чудом уцелел небольшой кусочек зеркала. И он в нём весь отражался: и покрытый серыми разводами после мойки скафандр шестой степени защиты, и полосатый строительный жилет оранжево-салатных кислотных цветов, и ярко-жёлтый шлем с респиратором и кислородным баллоном под горлом, даже подключённая к шлему консервная аэрозоль «гречка с тушёнкой». И за стеклом – лысая голова со шрамами и два скорбных глаза без бровей и ресниц. И бейдж высшей категории доступа «Спасатель. Командир отряда обеззараживания и очистки». И счётчик-накопитель радиации, только-только жёлто-зелёного цвета.
Но здесь нету даже столика между ними…
I. Русский дух.
Повесть в письмах и мыслях
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, Витя, здравствуй, родной!
Всё у меня получилось! Я даже отпуск на полгода в лицее оформить умудрилась! За предыдущие два года без отпусков! И даже до Анкориджа по линии МЧС долетела не на транспортнике, а на обычном нашем пассажирском лайнере. Разве что в салоне было всего две дамы без военной формы: я и стюардесса. Я, правда, всё время полёта по своим пятиклашкам грустила-плакала: я ведь их выпустить не успела, вернусь – а они уже в шестом, уже взрослые. Как они там без меня?
Ну и дальше всё, как ты мне писал: прибыла, зарегистрировалась: сначала в ФСБ, цель прибытия, рекомендательные; потом к вам в МЧС. И сразу совсем другое отношение: и документы-разрешения быстро, и на трое суток в общежитие бесплатно, и вообще все такие дружелюбные и обходительные, совсем с Москвой не сравнить.
Конечно, сначала испугалась: вроде бы город немаленький, но впечатление жуткое. Просто полная жуть! Нет, фото Мариуполя двадцать второго я помню, но вдруг самой оказаться в этом во всём… Да и что я, твоя Иришка-колобок, видела и знаю? Что вообще может знать средний московский молодой преподаватель русского языка, литературы, истории мировой художественной культуры, а по совместительству музыки, пения и ИЗО? Ну, разве как мусор правильно выносить, через госуслуги налоги платить и как с роботакси общаться?
Анкоридж меня поразил не только тем, что от него осталось. Прежде всего ценами. Страшный, нет СТРАШНЫЙ дисбалланс. Чего-то полно, но не всегда оно стОит копейки. А на что-то цены просто запредельные. То же топливо, цены больше чем в десять раз выше, чем в Москве! А машины…
А вот с машинами было такое, что я чуть было не разревелась. Ты «Брат-два», киношку, помнишь? Вот и я всё сначала по салонам бегала. Нет, на вторичку цены невысокие, по московским меркам так и почти даром, тысяч до пятисот выбор огромный. Но ни одной, в которой я бы была уверена, что доеду. Попадаются такие, как наша бывшая гранта-лисёнок: ходовка дребезжит, двигатель стучит и чихает, рулевая скрипит и под сидушкой в днище дыра. Зато все с гордостью показывают прекрасно сделанный салон, полную электронику, коробку автомат с наворотами. Такое впечатление, что машины им нужны не чтоб ездить. А чтоб она стояла, и ей хвастаться! Но мне же ехать ещё бешеное расстояние через горы к той вашей Белой Лошади, а потом на Форт Нельсон, а потом ещё туда, куда ты не рассказываешь, к вашей располаге! Ты смотри, родной, я к тебе на полгода! Ты от меня так быстро не отделаешься, я во все ваши секретные располаги вслед за тобой заберусь, нигде тебя с чужими бабами не оставлю, ты так и знай!
А вообще в Анкоридже самое жуткое это люди. Они в свинско-скотских условиях уже третий год живут, и никто восстанавливать или хотя бы ремонтировать и не чешется. Что, все ждут, что Россия поможет, Россия построит? И толпы, прямо толпы сильных, здоровых мужиков в рабочее время шляются по городу без дела! Что, все что-то продают и покупают? А жить им на что, за что? Все ободранные, грязные, неухоженные, и с диким апломбом! Куда там питерцам или москвичам! И ещё. Никогда не думала, что здесь, на севере столько негров и вообще цветных. Порой кажется, что много больше, чем белых. И очень немного индейцев, я их уже различать научилась. Эти, мне кажется, всё-таки работают, они какие-то деловые, хотя бы внешне.
В общем, в первый день я так толком ничего и не сделала. Вернулась в общагу, а тут ко мне и полиция припёрлась. Оказывается, сразу же нужно было и в полиции на учёт стать, а ты мне об этом не говорил. Ну или я забыла. Вломились трое, один громадный такой чёрный худой, другой латинос красавчик, как в фильме Десперадо, а третий толстый, низенький, как Донни де Вито, только тоже негр. Удостоверениями и пистолетами размахивают, кричат «Полиция» и «нарушение паспортного режима», что-то так быстро по английски лопочут, что я и слов не разбираю. Уже за руки хватать начали, тут у меня фоторамка с твоими портретами из рук и выпала. Я тогда соседке по комнате, Маргарите из Казани, она в отделе кадров корпуса МЧС паспортисткой, о тебе рассказывала. А там как раз фото, где ты в парадке орден в Кремле получаешь. Ну и весь иконостас и у тебя на груди, и поздравляющие все, включая Президента. Тут и Рита вклинилась, прокуренным своим командирским басом на них, мол, заявление в паспортном столе МЧС, потому что к мужу из МЧС, до трёх суток возможно неизвещение, и вообще она транзитом, машину купит и уедет!
Тут и оказалось, что они и по-русски понимают (ещё бы! мы ведь здесь уже третий год, пора бы выучить!), и зачем я английский так учила, что нашу училку-англичанку поправляла? И уже так вежливо, глядя на фотку в рамке, по-русски: «мисс, это ваш муж? а какое его звание?» А я же так и не знаю, в каком ты сейчас звании, уезжал капитаном, но вроде как награждали и повышали, короче, не помню. И на голубом глазу «Мой муж командир, он командует охраной отрядов очистки, а где – я вам не скажу, права не имею!» Мне потом Рита рассказала, что «коммандер» – это у них звание такое, высокое. А я удивлялась, что это они все втроём руками заразмахивали, залопотали, и всё время «коммандер» повторяли.
И что-то мне смешно стало от этого лопотания, как в цирке. И набралась я наглости, и к тому чёрному де Вито: «мне нужен автомобиль, чтоб доехать к мужу. А тут продают и машины без номеров. Могу я купить такой кар и поставить на учёт, получить номера? Или буду должна ещё и за номера, которые всё равно менять, переплачивать?» Они снова залопотали, а потом тот, который де Вито, и говорит, мол, не волнуйтесь, мисс, вот Вам визитка, там Вам помогут выбрать автомобиль для Вас. А потом к нам в полицию, в транспортный отдел, только не забудьте сказать, что Вы «вайф оф коммандер Пенкин». И раскланялись, и извинились и все в таких бестах с регардсами отчалили, почему-то очень довольные.
Я к Маргарите, а она ржёт, только сдавленно, аж слёзы из глаз. Ну и рассказала про «коммандер Пенкин». Тут я её про авто, а она на визитку глянула, и вдруг серьёзной стала. И в тень, в коридор между комнатой и службами. В воздухе пальцем покрутила и на ухо себе показывает. Тут я поняла, что в общаге есть прослушка. И в рукомойнике воду открывает. Я спрашиваю «этим архаровцам верить можно или нет?» – она плечами пожимает и отрицательно головой качает. Я «а если куплю машину, сперва к ним в полицию?» – головой качает «нет». «А если не в полицию, то тогда сначала в МЧС?» – опять нет. «Или в ФСБ?» – а она кивает, мол, да, а вслух «никак не пойму, о чём ты говоришь, тут вода шумит! Я же паспортист, в этих ваших машинах ни ухом, ни рылом!»
И вчера с утра проснулась с ощущением, что уже всё! Совсем всё проспала и всюду опоздала. Связи нет, местный телефон не купила, транспорта нет, заказ на Али-экспресс не забрала, чёрти чем вчера весь день прозанималась, время профукала! И прямо с утра, Рита ещё спала, выпучив глаза, полетела по адресу на визитке. Приехала – а там сплошная чернота! Чёрное сгоревшее здание, под ним чёрный подвал, а внутри сплошные негры! Нет, что все негры, это понятно, но я не думала, что их может быть столько в одном месте! И место – скорее, это когда-то была парковка под небоскрёбом, на четыре этажа. Сейчас от небоскрёба осталось этажей пять или шесть, если судить по обгорелым стенам, а вся парковка – тёмная, грязная, промёрзшая – это их сервис. Ну или как это называть.
Ты же меня знаешь, я трусиха. Когда увидела вокруг человек пятьдесят негров, так перепугалась, что сразу вчерашний драйв и кураж, как с полицейскими, вспомнился. И одна мысль, не называть их неграми, это им обидно. И весело так, с улыбкой, с прибаутками, как на замене в чужом классе в лицее: «Хай, блэк мэнз фром Ман ин блек!»
Тут вообще жуть жуткая началась! Откуда их вдруг столько повылезло, было человек пятьдесят, стало человек сто пятьдесят! И все с чем-то в руках, у кого ключ громадный гаечный, у кого монтировка, у кого пила или дрель. Ну всё, думаю, тут меня и закопают! А деваться некуда, и я прямо по «Брат-2» шпарю: «Ай нид а кар! Визаут намберз! Ай го то май Хьюстон Пенкин!» А про себя думаю, вот же я дура, «хьюсбанд» с «Хьюстоном» перепутала, точно теперь у меня проблемы! И протягиваю ту визитку, которую мне полицейский де Вито дал. В никуда, всем сразу протягиваю.
Тут из задних рядов выбирается один, седоватый, повыше, чем де Вито, постарше и похудей, с золотой цепью на шее. Берёт визитку и «А ю вайф оф коммандер Пенкин?» А я ему по-русски «Ну да! Хотите, могу загранпаспорт российский показать!» Ну и он в ответ по-русски с акцентом «Покажитье!»
Тут и вся чернота рассеялась, осталось человек десять вместе с этим «цепным». И пошли мы смотреть машины. Сначала – как всегда, но я ему сразу «корпус, салон – пофиг, главное, чтобы двигатель и ходовка». После этого дело в лучшую сторону сдвинулось. Отсеяла несколько хэтчбеков и джипчиков без багажника: мне же ещё покупки с али-шки забрать и к тебе привезти. А потом начались страдания про «коробка не автомат». Ну я ему и открытым текстом «механика будет лучше, лишь бы передач не меньше пяти». Ты когда-нибудь видел, как негры бледнеют? Вот так и этот сразу аж посерел «мисс фром спешиал форсиз?» А я ему «давай по-русски! мне нужен кар, чтоб по вашим горам, как по Лонг-Айленду на гонках!» А сама думаю «а вот тебя бы в школу, в средние классы, ты бы там осознал, какие ваши спешиал форсиз сопляки!»
И тут он мне показал. Додж. Рэм. Сдвоенная кабина, большой кузов, простреленный чем-то крупнокалиберным, двадцать первые колёса, трёхлитровый дизель. И козлиная морда на шильдике на решетке радиатора. И сиденья в кабине только передние, сзади всё сгорело. Полный привод, понижайки, блокировки, коробка механика шестиступка. Ещё и ярко-алого цвета. Только грязный. И громадный – боковое зеркальце как раз на уровне моей макушки.
Ну ты же знаешь, я – блондинка, малютка и пышка! Я как этого алого «козла в RAM-ке» увидела, сразу влюбилась. Подумалось, «да на таком бы, да к деду в деревню или на парусный берег в Конаково!» Забралась в кабину, сиденье вперёд придвинула, приподняла, руль опустила, где ключи, говорю, там топливо в баке есть? «Есть немного». «А сколько он ест? Расход какой?» «Где-то в районе вашего УАЗ», мнётся, врёт, наверное. Ну и УАЗ канистру на сотню в среднем, тоже немало. «Много!» – говорю, а тут ключи приносят, я и сразу заводить. И показала цепному, как молодые училки умеют по утренним пробкам из Люберцов в Кунцево на работу добираться, что там те спешиал форсиз. Сначала потихоньку, к инерции, к габаритам, к управлению привыкая, а потом по всем четырём этажам, распугивая работяг и вписываясь в узости, набирая скорость – сразу два круга. И встала на том же самом месте, где машину брали. Смотрю, а цепной ещё серее стал, вообще как туалетная бумага, я думала, такого не бывает!
Выхожу, хлопаю дверцей: «Сколько?». Он мне в ответ что-то нелепое мямлит, прерываю «Да не нужна мне цена в ваших тугриках зелёных, в рублях – сколько?» А негр из серого становится розовым «Двести восемнадцать с половиной тысяч»… Прерываю: «Короче! Вот тебе пятьдесят тысяч задатка. Я по магазинам, буду через пару часов, не раньше. Чтоб за это время машину отмыли, очистили, заправили, жидкости и резинки поменяли, в общем, привели в достойный вид. А если вдобавок что-то с расходом сделаете, я ещё доплачу! И смотрите, мы будем писать договор! Продажа – официальная! Вы продаёте иностранцу за инвалюту! То есть это сразу на год налоговая скидка! И бросайте уже эту подвальщину, работайте официально, вам же лучше будет!» Смотрю, а цепной негр аж под цвет кузова козла рамного, а те, которые вместе с ним, посерели до цвета бумаги. И уже совсем по-училковски, как «кто в классе дежурный, протрите доску», «До салона спутниковой связи меня кто-нибудь подвезёт?»
Спутниковый смартфон, они тут сат-смарт называются, купила сразу. Те же модели, что и в Москве, те же цены. Долго не знала, какого китайца выбрать, Дуги или Блеквью. Первый вроде элегантнее как для девочки, но второй брутальней и антенна выдвижная больше, это ведь надёжней? Ну и подстать «козлу рамному» всё же выбрала Блеквью с красным ободком. Будем полностью переходить на образ экстремальной жены экстремального спасателя, да, Витя?
Потом прошвырнулась по магазинам, позавтракала в кафешке. Ничего интересного, всё дорого, некачественно и невкусно. Дороги убитые, ветры пыльные, всего с утра хорошего, так только козёл в рамке моего цвета. Да, ещё умудрилась привязать к сат-смартовой карте мою служебную, московскую, миртелекомовскую. С удовольствием потрепалась с подружкой, Олей, потом позвонила родителям, потом долго и упорно пыталась набрать тебя. Облом, голосом поговорить не получилось. Приехала в «чернуху». А там вообще вокруг меня все вьются, как мухи вокруг эт-самого. Даже чёрный де Вито приехал, но на глаза мне старался не попадаться, я его случайно увидела. Ну и цепной теперь совсем иначе разговаривает. И совсем иные цены загибает: «мэм, мы можем помочь с расходом, только установив гибрид-систему от Тойоты-Приус. Смотрите, в задней части кабины станут аккумуляторы, почти новые, на шрусы задних колёс мы поставим электродвигатели, от них и аккумуляторы заряжаться будут, но нам негде разместить автоматику. И внешней зарядки не будет, только от двигателя в процессе движения. И перезарядку лучше контролировать вручную». «Наверное, зарядка не от двигателя, а от колёс?» «Да, мэм, так точней будет». «Цена вопроса?» «Шестьсот тысяч». «Плачу за всё вместе триста пятьдесят и ни рубля больше! И по безналу!» «Хорошо, мэм!» «Сколько времени потребуется для переделки?» «Часов шесть, лучше Вам приехать завтра». «За триста восемьдесят даю четыре часа! У вас бездельников в каждом углу по десятку спит, нагрузите их по полной! Чтобы к четырнадцати ноль-ноль работы закончили! И давайте тем временем почитаем договор купли-продажи!»
Ну, не к двум, но к половине третьего я на рамном козлике из «чернухи» выехала. И в три часа подъехала к управлению ФСБ. А уже оттуда мне навстречу аж два взвода со стрелковым. Я включила блондинку, мол, мне тут посоветовали с новокупленной машиной сразу сюда – прокатило! Нет, прямо Прокатилло! Пока мы с юристами изучали договор, меня поили кофе и угощали эклерами, моего рамного козлика разобрали до рамы. Я поторапливала, мол, ещё в полицию машину регистрировать, мне в лицо рассмеялись и вызвали прямо в ФСБ полицейского с документами и номерами. Можешь смеяться, но приехал именно чёрный де Вито.
А потом мне прочитали целую лекцию. Про Джона Петито Росса. Который совсем не итальянец, хоть и Петито, и не русский, хоть и отзывался на Айвен, и был Росс из Форт-Росса. О том, что на этом автомобиле этот негритянский Джон сначала помогал нашим миротворцам и спасателям, а потом, наоборот, террористам и диверсантам. И как за этим авто и Джоном охотились года полтора. И что какая же я дура, что потребовала отмыть всё, так как пропали все отпечатки. Но и у них не все лаптем щи, и у негров работать не любят, потому из-под кардана извлекли нижнюю челюсть. И генетическая карта показала, что это челюсть Джона. И дата смерти больше полугода назад.
В ответ на эту познавательную историю я раскололась переспевшим орехом и сдала всех, от де Вито до цепного. В ответ на мою открвенность, мне перерегистрировали «машинокомплект для сборки авто» (как по документам мне продал цепной) в «дизель-гибридный самодельный автомобиль на базе dodge RAM». И выдали ПТС, СТС и номера. По месту прописки – московские. И я уехала. В другую сторону от фсб-шников. Мне же покупки с Али-шки забирать, а они, судя по всему, решили наведаться в «чернуху».
Али-шка меня совсем не обрадовала. Такое впечатление, что хоть русские, хоть узбеки, хоть американцы, как только начинают работать на китайцев, тут же сами становятся хоть чуточку, но китайцами. Восеьмдесят шесть наименований покупок, и мне, и тебе, и для подарков, и всё это в отдельных пакетиках. Восемьдесят шесть пакетиков, Карл! Где столько рук взять, чтоб всё это взять? «Зато, если Вы приобретёте всего два больших мешка с кормом для животных, мы сможем предложить Вам совершенно бесплатно две больших переноски для животных, куда войдут все Ваши покупки!» Я сначала возмутилась, зачем мне переноски, зачем мне корм для животных? А потом подумала… Цена – небольшая, в полтора-два раза ниже, чем на маркетплейсах… Что, я не найду за полгода кошечек с собачками, чтоб их накормить? И взяла два мешка кошачьего и два мешка собачьего корма. И в качестве переносок мне выкатили две металлических (!) клетки, в каждую из которых можно засунуть тигра. Тигра! Конечно, все пакетики влезли! Даже в одну! Но обе клетки полностью заняли заднюю часть кабины, поверх аккумуляторов!
Потом я ещё поколесила по вечернему Анкориджу, привыкая к управлению машинкой, потом заехала в полицейское управление, представилась оперативному дежурному, уточнила, есть ли ко мне у полиции вопросы. Ну, подождала с полчаса, пока он обзванивал разные инстанции, вопросов нет. Потом заехала в МЧС, забрала с работы Маргариту, вместе с ней поужинали в кафе, взяли с собой бутылку красного игристого обмыть покупку. Уже в общаге Рита сказала, что дизель в нынешних условиях орлянка, мол, хорошей солярки не найти, в городе всего пара заправок, на которых МЧС заправляются дизелем. А у меня два бака по пятьдесят литров, хватит ли ста литров, чтоб до тебя доехать? Но потом мы пили игристое, и Рита же подсказала, что у них в МЧС можно забрать ненужных пластиковых десятилитровых канистр, пару десятков штук. Это литров на двести, хоть в пластик наливать и нельзя, но если очень нужно. И посоветовала переставить клетки в кузов, он запирается. А поверх аккумуляторов поставить сиденья, хотя бы одну нижнюю большую сидушку. С этими мыслями мы вчера и уснули.
Да! Маргарита свет Эмильевна подсказала, что со связью лажа (а то я и так не знаю), а потому нормально работать будет только старый и древний емыл! Так как я привязалась к своей школьной карточке, то и это письмо отправляю со школьной почты. И ты сможешь мне на него ответить, и я смогу прочесть твой ответ! А я очень по тебе соскучилась, хотя бы по твоему письму. Но не теряю надежды, что стодесятилетие Великой Победы мы отметим вместе. Тут немного осталось, две недели, неужели мне не хватит времени до тебя доехать?
Отправляю письмо, пока мой «козлик рамный» прогревается. Да, отсечка перезарядки аккумуляторов не работает, отключаю вручную. Сейчас заеду в МЧС, возьму канистры, поканючу на заправке и, наверное, проеду мимо «чернухи»: если фэсы их не закрыли нафик, куплю сидушку в заднюю часть кабины. Или ну их? Или это сидушку ну его?
И наконец-то поеду к тебе, родной!
Жди!
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, Иришка!
Очень жду тебя, милая моя и родная! Просто пару слов перед вылетом, сегодня день непростой, потому набегу.
Спасибо за вовремя присланное письмо: в штабе коммандеру – подполковнику по-нашему, – очень сильно смеялись. Заодно особист хмуриться перестал, о том, что меня, майора, представили к подполковнику, теоретически, не знал никто. Даже я. И когда пришла информация из Анкориджа, тут многие напряглись. А оно видишь как оказалось.
Ивана Росса мы знали. Очень хорошо знали. И с хорошей (вначале), и с очень плохой стороны потом. И не факт, что дырки в кузове твоего «козлика рамного» не от моего пулемёта.
Маргарите Эмильевне передавай от меня привет и поздравления, мне дадут подполковника, ей капитана. Тем же приказом. Тётка деловая, подчас резкая, но службу знает, и добрая, без подлинки внутри. Я рад, что вы подружились. Я с ней был чуть-чуть в контрах.
С полицией Анкориджа ещё разбираться и разбираться: оставить одних наших – нельзя, но вот уже раза три перетряхивали всё до донышка, если верить слухам; всё равно набирают таких же.
Отдельный и большой привет твоим папе с мамой, Ольге (как она с кучей детей и ещё так в школе успевает? что у неё нового?) и школе. Пятиклашки твои пусть не волнуются, не успеет лето мигнуть, каникулы пролететь – тут и ты к ним обратно. Прилетишь.
А мне ещё год до конца контракта. Приедешь – поговорим. Мне продлить контракт предлагают. И условия интересные. Но это уже всё потом! Пока, родная, вылетаю!
PS: дизель, действительно, орлянка. Но в Форт-Нельсоне уже должны быть наши железнодорожники, путь под нашу колею меняют, у них можно попытаться наканючить нормального тепловозного – гораздо лучше, чем и местное, и танковое. Да, танковую соляру – не бери! По опыту говорю, неразбавленной танковой амеровский дизель упорешь!
PPS: Целую, люблю, жду, ночей не сплю, вах-слюшай-так-соскучился-кушать не могу, пышечка моя родимая!
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, Витя, здравствуй, родной!
Ой, тут такое было! Всего три дня прошло, но столько накрутилось! Даже не знаю, как тебе рассказать всё. Разве что если по порядку.
Выехала я раненько утречком, налила в пластик дизеля и потрусила неспешно в горку. Если помнишь, при выезде из Анкориджа дорога сразу вверх, и всё с поворотами, и чем дальше, тем круче. Я сначала не спешила, держала на пятой-шестой соточку, но пока добралась до вершины перевала – уже не на шестой, а на третьей, и с трудом пятьдесят! И в машине жара, то ли с охлаждайкой проблемы, то ли отключение перезарядки акку тойотовского где-то сквозит. Ну и температура двигателя больше девяноста. Забралась наверх – а там снег! А там зима! А деревья – показалось вековые! А тайга густая! И без подлеска, и далеко смотрится! Красота!
Смотрю, а по времени уже полдень, то есть я наверх часа три взбиралась точно. Думаю, время перекусить! Аккуратно свернула с трассы (потом оказалось, когда таблички почитала, что это обзорная площадка, и платная, но кому платить – неизвестно, по куар-коду ничего внятного не бьётся, я и плюнула), протоптала козликом рамным себе в снегу площадку для разворота, и занялась потрошением али-шных покупок. Газовая печечка выше всяческих похвал, только баллоны газовые никакие, приготовить даже одной обед в одном баллоне газу с трудом хватило. Посуда – прелесть. Продукты… Нужно было с собой из Москвы везти.
Но мы с Ритой вчера исхитрились. Хотя она татарка из Казани, если мусульманка, тогда извратились. Тут же сала нигде не купишь! Мы и заехали на бойню, взяли свежего сала, прямо с тушки, и в ночь – в рассол. По уму так сутки в рассоле, а потом просто в соль и на неделю в холодильник, но я хотела купить батат. И не смогла его в Анкоридже найти. Пришлось купить картошку. Картошка, лук, вот это только что замаринованное сало, две китайских сосиски для вкуса – такая жареная картошечка получилась! И кофе, настоящий арабский мокко, да с московскими сгущёными сливками! Вот на кофе у меня газу и почти не хватило, получилось не сварить в сливках, а заварить. И всё под московскую квашеную капусту! Представляешь, я в Анкоридже нормальную капусту найти не смогла! Пекинской, которая салат, полно, а человеческой – нет!
Открыла я заднюю ляду, которая крышкой над кузовом, уселась в кузов, перед кузовом расположила кухоньку, готовлю. И думаю, дай я в машине порядок наведу! Заодно клетки в кузов переставила, и по пакетикам. Я же заказ делала и оплачивала ещё из Москвы, перед выездом, чтоб оно точно успело в Анкоридж к моему приезду. Ну и уже позабывала, что же заказала. Смотрю – а у меня в покупках три матраса! Один двуспальный, это для нас, и два односпальных, если поругаемся. И вот односпальный матрас как раз и лёг сверху аккумуляторов от Приуса. И аккумуляторы тёплые, то есть лежанка получилась с подогревом! Я так обрадовалась, что даже покупки в кузов перегружать прекратила, улеглась на два матраса побалдеть ненадолго. Но кухня позвала.
Нет, мысли нехорошие возникали, мол, зачем я китайский вебасто покупала, если тут такая печка получилась. Но пока я ела, пошёл снег! Крупными такими хлопьями, и много, и сильно – вообще всё сразу забелело! Я глянула – и в кузов! А в кузове через дырки капает! Давай я спасать вещи от потопа!
Пригодились жевательные резинки, я их много взяла. Если их разжевать, а потом обмазать полиэтилен кульков с али-шки, замечательно все дырки затыкает! И пока я такими глупостями занималась, и снег прекратился! А вокруг – красота! Всё белым бело, всё чистое, праздничное, нарядное, как умытое! Как в подмосковье! Даже пожалела, что лыжи не купила!
А потом кинулась ехать – а снег по ступицу переднего колеса! И куда ехать совсем не видно. И трассы не видно. Но вроде туда – а из-под снега собачка выглядывает, наверное, хаски. Только хвоста нет, очень коротко купирован. И беременная, и рожать скоро – у неё уже животик сам шевелится. Как я за неё напугалась! Давай её в машину тащить! А она, видно, ручная, даже не лает и не кусается, только рычит и зубы скалит! Тогда я тент из али-шных покупок расстелила, её на этот тент сдвинула и потащила. А на тенте у меня сковородка стояла, видно, салом да жиром накапало: я псёнку тащу, а она жир слизывает, голодная такая! Тут мне пакет собачьего корма и пригодился: я им дорожку с тента в кузов и в клетку и просыпала, как в сказке про катигорошко! Она за кормом сама в клетку забралась, тут я клетку тентом и накрыла, и включила вебасто. Ну и сидела, псёнку гладила, спать уговаривала. Ну и куда с роженицей ехать, здесь и заночевала…
"Странное что-то творится со мной… Я научилась думать словами… Это случилось… Слов не подберу… Со мной был он, мы были в стае, я начала рыть нору, но потом… Нет, сперва… Всё полегчало… Да, всё полегчало, приподнялось, а потом бух! – и нету стаи… И норы нет… И всё совсем по-другому. И от него только кости остались. Кости и пепел. И ветер их уносит. А я как раз в норе была. У меня хвост… Отожгло и ветром унесло. А там, где я нору рыла, один только камень. Не стало у меня норы. И его, вожака, не стало. И стаи.
И очень долго я помёт носила. Вместо одной зимы две, эта – третья. И щенки со мной уже словами думают. А родиться всё никак. А тут время пришло. А негде. И лес как неродной: шумит, скрипит и вдруг как упадёт – страшно. И я на поляну. А там – вот это. Оно обычно рычит, быстро мимо, и с него стреляют. А тут стоит. И пахнет вкусно. И внутри – самка. И я точно знаю – добрая. Я её чую и слышу. А она меня – нет. Жалко её, ведь съедят. Не потому, что добрая. Просто потому, что есть нечего.
И тут она меня с собой. Тянет. Кормит. Вкусно. И в рычащее оно. А там нора, как в кустах, далеко видно. Я внутрь – а она нору накрыла. И вдруг теплоту включила. Не как летом. Как в детстве. Только мамки под боком нет. И щенкам моим понравилось. И она мне «спать», и щенки. Я и уснула"
А наутро, Вить, оказалось, что по снегу я вообще в другую сторону от трассы забралась, хорошо, что по поляне. И по лесу такая буря прошла, половину старых деревьев повалило, прямо лесоповал! И все по левой стороне трассы, если к тебе ехать: раньше лес стоял стеной, громадные деревья горизонт закрывали, а теперь проплешины, и над ними видны горы. А я не слышала ничего, потому что по поляне в затишок между скал забралась, как оказалось. Но проснулась, кофе сварила, пару яиц вкрутую, хлеб, масло; съела – поехали? Ах да, на собачку глянуть. Забралась в кузов – на меня рыкнули, но как-то не как вчера, коротко. А потом запищали. Я приподымаю край тента над клеткой – внутри вчерашняя и четыре кутёнка. Лапки разъезжаются, хвостики дрожат, но глаза уже открытые, и зубки уже есть, и умные такие! На меня смотрят и попискивают. А мамка их худющая такая! Тут я и понимаю, кутята мамку не едят, потому, что мамка изголодалась. У неё с молоком проблемы. Тут я ей полную миску собачьего корма и банку сгущёнки на литр кипятка, от завтрака остался. И в клетку, мол, ешь и пей давай. А кутята берут и обе миски ей под морду толкают, такие умницы! Вить, а давай мы одного кутёнка себе оставим? Нет, не сейчас, а когда вырастет? Точней, когда подрастёт: будет тебе забота и радость, когда я уеду! А то, вдруг, ещё и помощник? Ну Вить, ну вправду, а? Подумай, очень тебя прошу!
"А щенков я во сне родила. Во сне! Без мук! Сама не заметила! Они сами из меня рожались! Рожались – и пели! И мне, и этой самке людской, Доброй! И мы – спали!
Проснулась – а они уже все вокруг. Все четверо. И словами думают про молоко. А откуда у меня молоко – сил нет! Я их вылизывать, они сами подставляются, сами отходят, такие большие, такие сильные! Я бы точно, если бы не во сне, не родила, вся порвалась бы. И тут эта, которая Добрая. И сама мне и еду, и питьё. Почти как молоко, только очень сладкое. Я решила, что это щенки ей подумали. А они в ответ, мол, эта сама догадалась, мы не при чём. Вот тогда я и сама ей руки лизала, и голову под её руки подставила. Она спасительница."
Накормила, напоила, у собачки молоко пошло, тут и у меня откуда столько сил. Села – и поехали. И на аккумуляторе, на электричестве, дизель выключила пока. И вижу гораздо лучше, и прямо чувствую, где под снегом яма, а где буерак. Как будто не первый раз по этой дороге, как будто по знакомой. Глянула в заднее зеркало – псёнка-мама и один-два новорождённых хвостика мордочки в окно из кузова в кабину высунули и смотрят так внимательно, как будто всё понимают, что-то узнают. Сразу остановиться и по голове погладить, по ушам потрепать захотелось! Но как кто-то удержал, мол, место плохое, нужно ещё один перевал, а потом спуститься в долину, там озеро, вот возле него и можно будет. И поверила я этому своему внутреннему автопилоту, поехала дальше. И чем ближе к спуску в долину, тем больше меня пробирает: а вот как так, второй день еду, ни навстречу никого, ни сама не обогнала, ни меня никто не объехал. Вить, так бывает? Это – нормально? Что же за места такие дикие, как вы тут живёте: в городе, в ухнарь разрушенном, все друг у друга на головах сидят, а по дороге второй день еду – никого! Как так? Ведь жуть получается, жуткая жуть!
Но в руках себя держала, хоть и хотелось топтануть педальку газа. Вниз сползла на электроходе даже не на девяноста, на восьмидесяти! Слева – озеро, но что-то так неспокойно, иду, даже попытки остановиться не делаю. Проезжаю указатель Дестракшин Бей (а там и вправду всё сплошной дестракшин), потом огибаю нависающую гору, и где-то через три-пять кэмэ справа гора, но и слева скала, и дорога между ними. И как что-то толкнуло: тут! Я даже удивилась, что, прямо тут? На трассе? Оказалось, сбоку съезд, и можно машину под эстакаду под трассой. Я вправду не знала, не видела, пока не подъехала. Как я здесь оказалась, почему? Не пойму, что со мной творится…
Но кушать – хочется, и время обедать, и псёнку с хвостиками покормить надо. Еще один дохлый китайский баллон в газовую горелку, ещё кастрюлю воды, ещё миску собачьего корма и банку сгущёнки – и вдруг началось! Опять ветер, снегопад, кошмар и деревья падают. А мы – под эстакадой. И я тут не первая, судя по всему. Даже яма, типа под сортир, выкопана. И столик пластиковый, как в кафешках, только без одной ножки, к опоре эстакады прислонён, и с одной стороны камни подложены. Я поела, псёнок накормила, спать уложила, но самой что-то не спится. Да и хвостики такие шебутные, мамка спит, а они по кузову друг с другом шебуршатся. Сидим, ждём, непогоду пережидаем. Вдруг хвостики, все четверо, к одному борту и ушки так умильно поднимают. Я – туда смотреть, а там громадное такое дерево падает, и сразу оттуда мяв! Такой жалкий, жалобный, долгий, аж на разрыв сердца! Ну что поделать, надела сапоги резиновые, замоталась в ещё один тент, полезла под вот это вот всё. Ну, нашла под деревом, к машине притащила. Котёнок, только странный какой-то. Большеват для кошки, задние лапки поломаны, хвост вообще как отрубили, а на ушах кисточки. И ростом будет сантиметров двадцать пять, до тридцати в холке. Если лапки спасу.
Вот почти до конца бури я котёнком и занималась. Соорудила на лапки лубки, косточки вправила, накормила, напоила его, в тент завернула и во вторую клетку спать уложила. И лежат у меня по разным клеткам псёнка без хвоста и киска тоже. Только это, кажется, кот. А хвостики – две девочки и два мальчика. Сама себе из остатков сгущёнки овсянки сделала и спать в заднюю кабину, на аккумулятор полезла. Потому как уже темнеет, буря хоть и заканчивается, но ещё не до конца. И ничегошеньки на дороге не видно. И последней мыслью у меня было, что по путеводителю от Анкориджа до Уайтхорза, столицы Юкона, тысяча сто с хвостиком километров. Двенадцать-пятнадцать часов движения. А я уже двое суток пилю, и до Белой Лошади ещё километров триста пилить. Или около того… И только хвостики, даже бесхвостые, мне в пути попадаются…
"Я спала. Накормленная, отмытая, убаюканная щенками и этой, Доброй. Даже сны видела, добрые, как задолго до этого, без слов. Там, где я молодая, полная сил, и мне всё интересно.
А они – щенки и Добрая – в это время в дом кота притащили! Да, раненого, да, обессиленного, больного и голодного, да, такого же, как я. Но – кота! Мне под бок! Хотя, хорошо, что не в моей норе из прутьев, в соседней! Вот же гадость!
Я среди ночи проснулась – а рядом со мной щенков двое! А ещё двое – с котом! Я только подумала, что порвать, сожрать и кости выбросить, а этот кот, почти котёнок, сам мне словами и думает: больного и убогого порвать чести нет, даже если сама такая; а вот спасительницу и кормилицу защитить – ты снизу, я сверху, ведь надёжней будет, чем один раз порвать, сожрать и кости выкинуть. Только и оставалось мне подумать «ты сам про Добрую сказал".
А наутро, накормив псовых и котейку – он всё-таки кот, и своё хозяйство уже вылизывать пытается, – одним рывком доехала до столицы Юкона, до Белой Лошади. Что сказать? Город, как и всё здесь, в снегу по пояс, и метель не утихает. Магазинов мало, цены дороже Анкориджа, качество такое же отвратительное. Городок даже не маленький, у жителей пафоса дутого от «столицы Юкона» выше Кавказских гор, правда, здесь хоть что-то пытаются делать. Больше ремонтируют, но уже и строят. В основе своей, наши и индейцы, хотя железнодорожники все местные и уже шевелятся. Даже проезжая мимо видно. Достопримечательности уровня районного ДК где-нибудь в Кировской области, разве что озеро, Изумрудное, вот оно – да, оно меня покорило. Я возле него и остановилась. Зато работает интернет, и связь хорошая, поговорила с родителями, дозвонилась до Риты, поболтала с Олей, до тебя не дозвонилась, зато написала такое длинное письмо. Ты прости, что такое сумбурное. Но это из-за того, что тебя рядом нет! Некому в моём «потопе мыслей» порядок наводить, так что сам виноват! Я ведь по тебе очень-очень скучаю, Вить! Так скучаю, что на другую сторону земного шара, из сытой и благоустроенной Москвы в это вашу дикую пиндосию… Ну ты и сам знаешь!
Гостиницу даже не искала, и дорого, и с животными. Мы с псовыми и кошачьим уж как-нибудь по походному, в рамном козлике. Зато на берегу Изумрудного озера. Вить, тут такие виды, тут такая красота! Вода действительно изумрудная, снег метёт, а сверху через это всё солнце светит! Так жаль, что ты вместе со мной не видишь! Ладно, всё, пора спать! Целую!
Завтра с утра дозаправлюсь, чуть-чуть по магазинам и в путь! А котик, у которого задние лапки в лубках, уже на них встать пытается! Или совсем молодой и глупый, или очень быстро поправляется! Дай Бог, чтоб последнее!
А я тебя люблю! Вот!!!
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, родная, здравствуй, Иришка!
Ох и наделала ты тут шума и паники! Нет, теперь-то мы знаем, твою «чернуху» всю наизнанку вывернули, у тебя в консоли вместо радио стоит электроника аккумуляторов от «Приуса». Ты просто не могла слушать радио! И благодаря этому проехала через самый страшный за последние десять лет в этих местах ураган! Представляешь, тут кошмар, коллапс, конец света, целые районы закрывают, а ты через это всё трюх-трюх-трюх на своём «рамном козлике» – и проехала! Здрасьте!
Там по всем каналам предупреждения каждые пять минут передавались, потом просто трассы перекрыли, потом мобильные группы спасателей тебя по трассе искали! Но или ты хитромудро при приближении спасателей с трассы съезжала, или, действительно, пять мобильных групп на тысячекилометровую трассу – это ни о чём.
Сначала вдруг информация, что вчера на озере Клюэйн три Форда Эскалада ремонтников вслед друг за другом с трассы скатились, целый день из снежного плена выбраться не могли, а мимо них на бешеной скорости абсолютно беззвучно пронёсся «дьявол за рулём красного броневика» (именно так, «зе дэвил он руле оф э рэд бэтр»), а ты пишешь, что шла на восемьдесят? И дьявол хоть бы вильнул или скорость сбросил там, где они не справились и вниз покатились! Я уже думал свою эскадрилью к вылету готовить, а тут Маргарита Эмильевна пишет «она в Йеллоухорзе». Ну и вслед за ней твоё письмо. Ты не представляешь, какая гора с моих плеч упала! Теперь опять жду особиста и думаю, какую объяснительную писать, где же тебя экстремальному оффроад в зимних горных условиях учили!?
Ладно, это смехи, но ты будь внимательней! Насколько я помню, вокруг Изумрудного озера сплошная парковая и пешеходная зона, парковка и заезд только с одной стороны, и оно всё абсолютно платное. Ты уже заехала и стала? Ведь я тебя знаю, да? Смотри, не попади на штрафы! А если попала, не психуй, не качай права, не жалуйся и не жадничай, молчи и плати! Мы сами их быть честными научили. Ну я хотя бы надеюсь, что уже научили.
Вообще Белая лошадка, действительно, до сих пор живёт своим, отчасти выдуманным и литературным прошлым: Смок Белью, Золотая лихорадка, прочее. Потому и музеи у них принципиально «местечкового» типа, мол, это глубоко их, личное, «малая родина», а кому не в радость стол, тот пошёл-пошёл-пошёл. Помнишь, в нашей литературе было «почвенничество»? Часто его тут узнаю и вспоминаю. Это и отличает Юкон от того же Анкориджа: вот эти потому и шевелятся, работают, хоть что-то делают, именно из-за пафоса своего личного, почвенного прошлого. Им для самоуважения нужно соответствовать. Как и у нас у лучших до сих пор из-за Великой Отечественной. Они тут сложные, часто мутные, как твоя Ольга говорит, «с тараканами», но с ними можно иметь дело. В отличие от…
Про животных. Сколько ты, говоришь, ехала до стоянки, где собачку подобрала? Три часа? Ну и сама представь, чтоб собака, да ещё беременная, вверх, в гору, от жилья километров на двести ушла – так бывает? Или всё-таки она волчица? Подумай! Она хоть лает? Что котик твой рысь – и хвост короткий, и кисточки на ушах – к гадалке не ходи, но рыси вольнолюбивые, к неволе не привыкают. Поправится – сам уйдёт. А вот с волчицей – проблема. Ладно, ты, самое главное, приезжай, уже по месту думу думать будем.
Смотри, дальше у тебя Форт-Нельсон. Это уже Канада, это будет совсем не так, как прежде. Третий город и третий способ мышления. Канада здорово от США отличается. Именно по способу мыслить себя в природе и мире. Да и многолюдность здесь другая, не американская: в штатах все по городам, а тут равномерно рассеяны по диким непролазностям. И пострадала Канада гораздо серьёзнее: почему-то тут ядерного оружия штатов оказалось (ну или пролетало над) на порядки больше. Так что будь сдержанней и осторожней. Тут и злопамятность, и «не злопамятный, а злой, и память хорошая». Я за тебя волнуюсь!
Как приедешь в Форт-Нельсон, сразу сообщи. Лучше вообще заранее. Чтобы сразу тебя забрать. К себе в располагу. Ох уж я тогда за все два года нарадуюсь!
У меня… У меня всё как обычно. Было трудно, но мы справились. В прошлом письме писал, что будет непросто, сейчас признаюсь, что справились. Очистка и обеззараживание работают, работают постоянно и продуктивно. Сложностей хватает, и помешать им, как ни странно, хотят очень многие. И это уже наша проблема. Хотя после работы очистки с удовольствием переселяются на очищенные территории. Те самые, которые перед этим активно мешали.
Ладно, уже поздняя ночь, потому целую, жду, надеюсь, нет, знаю и верю! Знаю и верю, что всё будет хорошо! И жду-жду-жду! И нежно целую.
Твой Витёк…
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, Витя, здравствуй, родной!
Проснулась – а у меня радость! От тебя письмо! Лежала, читала, хохотала, перечитывала, даже расцеловала этот сат-смарт! Ну, обслюнявила, но он же ударо и влаго защищённый, этот кирпич Блеквью! А от слюней отмою!
И тут меня попытались ограбить! Я уже неделю в этой Америке, но мозги всё никак не перестроятся, просыпаюсь с рассветом или чуть раньше. Вот и тут не успела проснуться, слышу, сзади по машине металлом звенят. Я сразу даже не сообразила, всё ещё твоему письму радовалась. Решила, что зверьё моё на волю просится, вот с кнопки заднюю ляду и открыла, и подняла. И тут такое началось!
Она, воришка – оказалось, что это женщина! – как раз у меня запаску с задней ляды скручивала. А там болты хитрые, с секреткой, она разные головки и подбирала. И тут я дверь открыла, и дверь с запаской вверх. А она за свой ключ – и тоже вверх, и на ключе и повисла! А зверьё моё ей спуску не дало: щенки тявкают (они, Витя, уже тявкают! Через пять дней после родов! Значит, не волки?), мамка их просто зубами за промежность воровку схватила и рычит, а котик, даже если он рыська, на передних лапках по ней, по груди, по лицу, взобрался наверх, когти в причёску выпустил и орёт бешеным мявом!
Я выскочила, как спала: в спортивном костюме, даже в тапочках плюшевых в снег, нужно же воришку спасать! А эта висит, двумя руками за ключ уцепившись, и только «Сорри! Плиз! Хелпми! Плиз!». И плачет. Погладила я псёнку, шикнула на щенков, рыське ладонь протянула и бабе этой по-русски «Пшла вон отсюда, воровка грязная!» А рыська когти из её причёски выдрал, потом втянул и так нежно мою руку обнимает, и сползает по ней, и лицом мне об лицо трётся. И щенки хвостиками виляют, правда, низко. А мамка их мне под ладонь опять свою голову подсовывает, погладить просит – ну прямо собачка, не волчица!
Воровка эта как шуганулась, как сдёрнула, все свои ключи возле рамного козлика оставила. Я сперва обрадовалась, набор-то богатый, у меня такого нет. А потом подумала, мол, это забрать всё равно, что у вора украсть. Самой воровкой стать. И не стала мараться, в сугроб всё выбросила. И тот ключ, который на колесе висел.
Смотрю, а снег уже тает. Ноги промочила. Сгущёнки вчера не купила. Зверьё моё голодное. И пошла переодеваться и завтрак готовить. И вспомнила про сало, которое мы с Маргаритой купили. Глянула – а оно уже просолилось! И с таким удовольствием и я, и псёнка (щенки ещё мамку едят), и даже рыська с урчанием шкуру от сала съел. Сыпанула им сухого корма и давай думать, куда же за сгущёнкой и продуктами ехать.
Да не тут-то было! Метель, видишь, почти прекратилась, тут же все те кровопийцы, кто вчера по своим норам от непогоды ныкались, и повыползали. Смотрю, ко мне полицай местный, хорошо, не чёрный, а индеец, направляется. Ну, думаю, спасибо мужу, что предупредил. И сразу морду лица официальную, как при проверке из районо. Сначала думала улыбочку дежурную «не заморожу, так порежу», а потом смотрю, он метров за десять к номерам присматривается. А номера-то у меня, хоть и снегом занесённые – московские! Ну, как в анекдоте, «тут-то мне масть и повалила»!
– Хай, мэм! Вере а ю?
– Офицер, я москвичка, а потому давайте по-русски! Доброго утра!
– Хай, мэм! Гуд монинг! Номера из Москвы? Вы к нам как?
– Я к мужу еду. Он офицер в защите МЧС. Коммандер Пенкин. Кар купила, зарегистрировала, а потом отлично прокатилась! Три дня такой экстремальной спортивной езды по горам! Мне очень понравилось! Только вчера вечером приехала.
Смотрю, а он бледнеет. И уже не агрессивно-напористо, а даже чуть-чуть подблеивает:
– Ю а Ирен Пенкин?
– Да, конечно, могу паспорт показать!
– Нет, мисс, спасибо, я Вам верю! – а на морде выражение «разве какую другую дуру в такую непогоду могло через горы к нам принести». – Как Вы проехали?
– Я же говорю, отдохнула с удовольствием! Давно так хорошо не каталась! Это круче, чем долгий слалом на горных лыжах! И зверушкам моим понравилось! Очень! Правда, хвостики? – и в этот момент все шесть мордочек из кузова носики и показали.
– Кто вы, мэм? – а сам уже под цвет снега, и такой же рыхлый. Ну я и не выдержала, опять по «Брат-2»:
– Ви а рашинз! Все вместе: и я, и муж, и МЧС, и зверушки! – а умные мои хвостики дружно хором и чихнули. Как будто специально наученные.
"Мама, она нас всех вместе с собой русскими назвала? Это как, русские? – Это Старшая. Четверо их у меня, Старшая, она действительно первая родилась и для младших меня раздвигала; Первый – он действительно во всех вопросах первый, когда-нибудь у кого-то будет хороший вожак; Другой – он действительно другой, он словами так сильно думает, как мои мысли Доброй в голову, когда мы по страшной трассе ехали, и Ласка, младшенькая и самая ласковая. Тут и Мелкий влез, он кот, и уже взрослый, третью зиму помнит, но действительно мелкий, младший котёнок в помёте. Говорит, мол, это порода такая у людей, мол, они бывают рашинз, янки, блэк, латинос, ещё как-то. Тут Первый, мол, если бы русские были породой, и мы вместе с ней, тогда мы бы не были волками. А если она, Добрая, человек, мы – волки, ты – кот, и все мы русские, тогда, наверное, это стая. Получается, мы все вместе с ней в одной стае, стае русских. И Ласка: Мама, а что это значит, быть в одной стае? Тут и я призадумалась: кормить? заботиться? лечить? помогать? защищать? всё это вместе? Стая всё это делает, и кто будет кормить, заботиться, лечить, помогать и защищать никто специально никого не назначает. Каждый делает то, что может. То, что у него лучше получается. Так что и мы теперь, если в стае с Доброй, будем обязаны ей помогать, её защищать. Если она кормит, лечит и заботится сейчас о нас. А потом зевнула и озадачила младших: вот пусть тот, кто только становится русским, об этом и думает; она же сразу сказала, что мы русские, значит, она это чувствует и знает! А вы об этом думайте, это полезно, думать! И ещё, как плохо, что мы её мысли слышим, только когда она слова говорит. И не слышим, что она молча думает".
– Вы их дрессируете? Учите?
– Всё проще офицер! Я их лечу, я их люблю, я их кормлю и я с ними живу. В одной машине.
– Энимал мамми!
– Что Вы сказали? Я не расслышала?
– Простите, это не Вам! Это из местного индейского фольклора. Я помочь Вам хочу, мэм!
– Помочь? Мне? Но чем, офицер? Разве что подскажете, где купить вкусной сладкой сгущёнки!?
– Не только, мэм! Здесь парковая и пешеходная зона!
– Простите, но где же знаки? Их здесь не было! Если бы я их увидела, я бы сюда не заехала! Впрочем, какое это имеет значение! Как мне отсюда выехать и где встать, чтобы опять ничего не нарушить?
– Мэм, знаки – разметка на асфальте. Её сейчас не видно под снегом. Впрочем, и вчера тоже не было видно. Вы невиновны. А встать Вы сможете вон там – и показал ровную площадку среди клёнов метров на пятьдесят левее и ниже, – там специально установлена парковочная зона. Правда, сейчас туда никто не едет, снег выше клиренса сити-кар. Не у всякого есть такие колёса, мэм!
– Ну ведь это и к лучшему! Значит, я сейчас просто туда перееду, верно, офицер?
– Да, мэм… Правда, там сейчас не проехать, авария на электроподстанции, потому платный шлагбаум не работает. Но с Вашим клиренсом можно заехать вообще просто поверху, мимо всех дорожек и бордюров!
– Благодарю, офицер! Садитесь рядом, мы так и сделаем! – и буквально втолкнула полицейского на пассажирское сиденье. Обошла козлика, легко вспорхнула в кабину, дизель завёлся сразу. И пока он пытался что-то сказать, резко рванула вперёд, развернулась полицейским разворотом и с разгоном в горку, разбрасывая целые лавины из-под колёс, взлетела на парковочную зону. Развернулась кабиной к озеру, газанула, чтоб в рампе была солярка, и вытащила ключ из замка зажигания. И улыбнулась во все тридцать два:
– Именно так Вы и имели ввиду, офицер?
А офицер то рот открывает, то закрывает, и как-то ничего сказать не может. Да, непривычному человеку на крутой горке по бездорожью полицейский разворот на полноприводном джипе, да с угрозой свалиться задним ходом метров с двадцати в озеро… Но отошёл:
– А сгущёное молоко лучше и дешевле всего купить… Впрочем, мэм, давайте лучше я Вам покажу!
И мы покатили по Белой лошади. Вить, он действительно патриот, знает и любит свой город. Как он мне о нём рассказывал! А потом первый работающий кофейный автомат – и он притащил мне кофе! Дерьмовый, конечно, но дареному коню. А я его в ответ бутербродом с салом угостила: хлеб белый, масло сливочное, чуть-чуть белого хрена, ломтик сала и ломтик сыра. Он был в восторге, даже не выдержал, полез с вопросом. А я вспомнила анекдот про Абрама с салом и подыграла:
– Что это за белая рыба?
– Это нерпа! Русская речная нерпа! Эксклюзивный московский посол!
Ну и после мы вполне мирно и доброжелательно болтали. В единственный магазин с нормальным качеством продуктов ехать пришлось на какую-то дикую окраину. Там и охрана тоже какая-то дикая: с перьями в волосах, дробовиками за спиной и короткими копьями в руках. Там нашлась и сгущёнка, и капуста, и даже нэйчурал милк. Которое, молоко, было действительно натуральное, потому что чуть-чуть подкисшее. Ну и кисляк и мы с тобой любим, и хвостикам моим не помешает, я сразу взяла две галлонных пэт-бутылки. И опять, как в Анкоридже, стоило мне начать расплачиваться рублями с московской карты, отношение как в Кин-дза-дза, в полуприсяди, цак в носу, три раза ку и красные от радости штаны. И газ нашёлся, наш, российский, «Спасатель», то есть нормального качества. Правда, цены…
Но на газ мне сразу предложили оптовую скидку, получилось даже чуть дешевле, чем в Анкоридже. Ну и опять накупилась всего, чего надо и не надо. И провожали меня всем магазином, даже стёкла протёрли и колёсные арки от снега очистили. В кузов, правда, грузить покупки не полезли, сунулись, хвостиков увидели – и отошли, оторопело. Грузили в заднюю часть кабины. А под конец – презент! презент! – вынесли рулончик красной самоклейки. Почти под цвет козлика, правда, шириной всего фут, тридцать с половиной сантиметров. Но длиной больше десяти метров – мне как раз хватит, чтоб все сквозные дыры поверх полиэтилена с жевательной резинкой заклеить! Я их так улыбалась, они мне так кланялись, так благодарили, что никто не заметил, как полицейский исчез. Посмотрела по сторонам – нет его. Ну что, развернулась и поехала обратно, к Изумрудному озеру.
Приехала, подъезжаю к заезду на парковку – а полицейский уже шлагбаум открыл и мне рукой направление заезда показывает. Глянула я на его тарантайку – такая же, как у нас в Москве у полицейских Тойота Приус. То есть и скорость, и проходимость, и комфорт «оставляют желать», из достоинств – динамика да электроход. Но у меня в козлике теперь тоже это есть!
Так что не могла я не пригласить этого полицейского к себе в гости, на обед. Быстренько разогрела с вечера пожаренную картошку, заварила грибной манный суп из московских ещё бомж-пакетов и бросила на сковороду пару стейков жариться. И под суп из металлических кружек и жареную с луком картошечку опять занялись светской болтовнёй.
Тут и появилась утренняя воровка в компании. Ещё один полицейский и куча какого-то народа совершенно воровского вида. И кучи собак: какой-то бигль, потом что-то типа спаниэля, лабрадор и, кажется, лайка. И вся эта свора вдруг издалека с захлёбывающимся лаем к машине. Рыська – а ничего, если я его так и назову, Рыська? – из-под стола, где он пристроился умильно в глазки заглядывать, сразу попытался на стол взлететь, мелкие хвостики сразу под машину полезли. Но тут из кузова показалась Мамка. Которая кормящая и вообще, как ты пишешь, волчица. Она только высунулась, а шерсть уже стоит дыбом! И голова такая громадная, и рык – такой королевский рык, что не то, что собачья свора, даже этот скандальный сброд сразу заткнулся. А «мой» полицейский о чём-то с прибывшим быстро-быстро затарахтел. И слова – и английские, и французские, и на незнакомом, наверное, индейском. А воровка вдруг сразу на меня «ах ты сучка московская, ты ж все мои инструменты покрала! Как я вас всех, москалей, ненавижу!» И заткнулась испуганно, потому что мамка-псёнка ей вдруг прямо в глаза уставилась.
"Вот только поговорили – и пригодилось. Какая-то другая стая, наверное, нерусские, и звери у них не словами думают. Это знак: если думают словами, то не пища. Нас есть – отравиться можно. А эти чистые, то есть пища. И злые, прямо готовые всё сейчас порвать и уничтожить. Потому сразу Мелкий повыше полез, чтоб сверху прыгнуть, Старшая братиков с сестричкой под машину, чтоб не мешались, а Другой жуть наяривает, накручивает. У меня сил нет, я только морду из норы показала, а Другой такого накрутил, что все и заткнулись, перепугавшись. А Старшая мне, мол, что ж ты, мама, так за собой не следишь, силы теряешь? А вот если бы Добрая тебя не подобрала, в русских не взяла, чем бы ты нас кормила? Много бы ты наохотилась? Мне даже стыдно своей слабости стало. Ну и характер у дочки, родной матери такое подумать!"
Тут «мой» полицейский ко мне по-русски:
– Мэм, эти люди утверждают, что Вы украли их инструменты. У них есть описание инструментов и товарный чек. Разрешите осмотреть Вашу машину?
– Офицер, я, как честная русская, даже прошу Вас сделать это! Но только Вам, эти, новоприбывшие, вовсе не вызывают у меня доверия! Потому вот Вам ключи от авто, можете искать всё, что пожелаете и где пожелаете. А этих не пускайте!
«Мой» что-то пролаял пришедшему, тот сразу отогнал скандальный сброд, а полицейский полез в машину. И ни один из хвостиков ему не мешал. А я в это время спокойно жарила мясо. И как только у сброда возникал позыв поскандалить, его то «их» полицейский обрывал, а то и мамка-псёнка взрыкивала.
Минут десять «мой» в машине рылся, выбрался с набором ключей, который изначально был в машине. Ну и пластиковый запечатанный в полиэтилен чемоданчик «С двадцать третьим февраля» всякого инструментального хлама, я тебе его в подарок везу, именно из-за чемоданчика. Вместе с «их» осмотрели ключи, подарочный набор, сверили с заявлением, бумажкой из магазина и ещё чем-то, подписали какую-то бумагу, и «мой» тут же полез в машину всё положить на место. А я тут же «ихнему»:
– Простите, а разве в законах штата Юкон ответственности за дачу ложных показаний нет? Я знаю, что могу обратиться в суд и посадить всю эту кодлу за ложное обвинение, но мне ведь ещё к мужу, в Канаду ехать. А Вы, как служитель закона, за дачу ложных, сами, этих проходимцев посадить сможете? Я свидетельские тут же подпишу!
И тут они как дёрнули во все стороны! И из-под машины хвостики мои вылезли. И я только тут и увидела: головы! У моих недельных хвостиков головы размером как у взрослого бигля! Откуда такая голова? Или они тут все того, мутанты? Но ведь, как считается, под Анкориджем особой радиации не было? Или я чего-то не знаю? Не понимаю…
Тут и «мой» полицейский из козлика вылез, и вместе с «их» они вдвоём, прямо как люберецкая шпана, обсвистали в два пальца удирающий сброд. А я положила на сковороду ещё пару стейков, нужно же быть гостеприимной, накормить теперь ещё и этого полицейского.
Они особо не рассиживались. «Их» уверил меня, что теперь мне точно никто не помешает, а «мой» пообещал выставить охрану. Разогретая жареная картошечка со свежепожаренным куском мяса не смогли оставить равнодушными ни полицию, ни мамку с Рыськой, пришлось добавлять ещё картошки полиции, а зверям сухого корма. А полицейские с таким сожалением смотрели на опустевшие тарелки, а потом сели в «Приус» и уехали. И я решила сегодня больше никуда не ехать, устроить днёвку.
Прежде всего, чтобы проверить всё в машине. «Доверяй, но проверяй», не думаю, чтобы «мой» что-то у меня украл, но вот подложить вполне мог. Ну и, перебирая вещи, укладывая покупки заново, наткнулась на китайскую «походную финскую баню». Просто двойной полиэтиленовый чехол на каркасе в полный рост, снизу газовая горелка и короб для камней, сверху канистрочка литров на двадцать. Газа теперь у меня хватает, воды в Изумрудном озере тоже, почему бы не помыться, я же уже неделю в пути!? Сказано – сделано, походила по берегу, набрала камней, собрала всю конструкцию, воткнула в китайскую горелку китайский же баллон газа, и через двадцать минут уже парилась. Стоя, конечно, присесть там не на что, да и места не так, чтобы много. А вокруг моей бани сидели хвостики, а мамка-псёнка стерегла открытую машину, а сверху на канистре с водой сидел Рыська. Долго я, конечно, не выдержала, двойная полиэтиленовая плёнка прекрасный термос. Мне очень быстро стало очень-очень жарко, но воду из канистры я тратить не стала. Хоть и была я в купальнике, но тридцать метров до озера бежала, прикрываясь, потому что холодно, снег всё ещё срывается. А, окунувшись в озеро, обратно взлетела ещё быстрей, чтоб сы-сы-сы-согреться! Ещё через два баллона газа я таки намылилась и смыла с себя в озере мыло. Наверное, охранники от «моего» полицейского тут из кустов понавылазили и пытались фотографировать меня в бане (ага, через двойную плёнку! в купальнике!), а потом, глядя на мои громкие бешеные забеги босиком по холоду, прихлёбывали что-то из фляг и отчётливо перекрикивались «крэзи мамми». Так что на такое экологическое непотребство, как мыльная пена в озере уже не отреагировали. А потом я таки вымыла голову. Той водой из канистры. Она была почти горячей. Но такой приятной после этих забегов, просто жуть!
"А потом мы все, перепуганные, смотрели и не понимали, за что Добрая такое с собой вытворяет? Она в такую жару залезла, что потела и задыхалась! А потом выскочила и ну себя снегом обтирать! Не успели мы обрадоваться, мол, хоть в холодную воду не полезла, как она себя в какой-то пене – и в воду, с разбега, нырком! Тут Ласка мне: мама, а нам тоже придётся так же, если мы чистыми захотим быть? Мы же русские, нам тоже так надо? И только Мелкий сверху подхихикивает: стая мы одна, но породы разные! Так нужно им, а не нам!"
Потом я опять готовила еду, потом я кормила и мыла хвостиков, потом я валялась на матрасах и копалась в интернете, а вечером, вокруг рамного козлика, расположилось какое-то индейское племя. С бубнами, там-тамами и трубками. По запаху из трубок очень похожим на коноплю, не на табак. И весь вечер и всё начало ночи они вот всем этим пахли и тихохонько, чтоб не помешать мне усыпать, перестукивались бубнами с там-тамами и как-то очень сакрально и сексуально вздыхали «Энимал мамммммммми!»
"А потом Добрая помыла нас всех по очереди. Ласково, как положено, вместо тёплого языка и обильной слюны тёплой водичкой в тазике с мочалкой. И пену с мылом прямо на нас взбила, и заботливо так смыла. И стали мы пахнуть все одинаково, мылом! Как и положено всем в одной стае, один запах. Даже Мелкий промурчал, мол, русские после мытья пахнут приятней, чем другие стаи".
Надеюсь, Вить, что я тебя повеселила? Я приврала тут чутка. Я уже усыпаю, в путь поеду завтра с утра. А ты читай, и теперь сам решай, что я придумала, а что правда! Хорошо?
Спокойной ночи, любимый! Я к тебе еду. Потому что я за тобой скучаю. Потому что ты – мой. Моя половинка. Душа моя. Моя любовь. Что я без тебя?
Пока-пока! Твоя Иришка
PS: Уже усыпала, но вспомнила и проснулась. Твои слова про то, что многие очистке мешают, а потом с удовольствием переселяются. Вить, ты же взрослый и грамотный командир, уже майор, скоро подполковник! Но ведь так не бывает, ты не можешь этого не понимать! Там одно из двух: или это действительно разные люди, одни мешают, другие потом переселяются, или, как в недавней войне, промытые мозги, когда малороссов зомбировали до укрофашей! Подумай, посмотри, может, им чего-то не хватает? Может, они потому на очистку и нападают, что у очистки есть, а у них нет? Ну или нужно отделять, как злаки от плевел, нормальных от гадов. Тут что-то не так, Вить! Подумай, прошу тебя, об этом!
PPS: а вокруг рамного козлика ещё какой-то зверёныш крутится. Ходит, прыгает, шуршит, когтями по крыше скрипит. И мои хвостики на него, как на чужака, не реагируют. Но «в будку» ни к хвостикам, ни ко мне не лезет. Даже интересно стало, что же дальше будет, какая же это зверушка?!
"А потом среди ночи к нам словами попросились ещё двое. Росомаха и енот. Я только возмутилась, мол, а эти нам зачем? А Мелкий попросил, мол, если бы не росомаха, он бы не выжил. У росомахи детей убили и съели люди. Из породы индейцы. И мать, и брата Мелкого. И отравились. Но очень долго умирали. Если бы не росомаха, он бы вместе с енотом погиб, пока люди не сдохли. А росомаха и людей добила, и клетки открыла. Так она что, людоед? – возмутилась я. А Первый мне, мол, мам, если они её детей ели, значит, они себя из её стаи выключили. А если она их ела, то они для неё тоже дичь. Что оставалось мне? Рассудить, что мы все в стае Доброй. Вот пусть она и решает. Потом, когда проснётся и всё поймёт".
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, Иришка!
Повеселила! И рассмешила, и не только меня! Не только особист, но и командир интересовался и очень рекомендовал: «она должна писать!» Она – это, конечно, ты. Я, конечно, и шокирован, и обижен: ну, особист, понятно, служба у него такая, личную переписку читать, но командир? Как? За что такое недоверие?
Оказалось, у него на тебя виды. Серьёзные. Мол, это первый за два с лишним года случай, чтоб жена к мужу в Америку, да ещё из самой Москвы. Очень долго спрашивал, нет ли у тебя в роду декабристов (он по дворянству и вообще имперским временам девятнадцатого века западает, блажь у него такая, вот и в тебе очень хочет увидеть подвиг жён-декабристок). Ну и я его в личное дело, там ведь и про тебя есть всё: по отцу родственники из Донбасса, по матери – Крым. После этого получил приказ: в его разговоры с тобой не вмешиваться. В общем, готовься, он тебя соблазнять будет. Даже дом показал, который планирует нам: два жилых этажа с мансардой, в подвале котельная и гараж на три авто. И работа – для местных «индейцев» строим школу, учитель, завуч и директор в одном лице. Индейцев в кавычках именно потому, что к индейским резервациям после катастрофы много кого прибилось: и белых, и чёрных, и латинос, и беженцев из Европы, даже украинцы – именно, не малороссы, а украинцы, – правда, в третьем поколении, есть. Если возьмёшься работать – скучать не придётся.
Ну, про то, где ты приврала, а верней, присочинила, я даже угадывать не буду. Думаю, не «чутка», но всё в тему, всё в строку, всё как в сказке. Не только мне понравилось. А вот про энимал мамми… Спросил я местных индейцев (точней, даже не я спросил, а в моём присутствии особист), мол, кто это и что это. И ответ меня тоже слегка шокировал. Это у них божество такое. Стихийное, то есть может быть добрым, а может быть и злым. И очень мстительное. То, которое своих «правильных» детей (зверей) от «неправильных» (людей) защищает. И «неправильным» вообще ничего не прощает, в отличие от «правильных». Но помощь от «неправильных» принимает. Это всегда женщина, то есть человек. И она всегда живёт в лесу со зверями, а не в посёлке или стойбище с людьми. Прямо такая индейская баба-Яга, только всегда молодая и красивая. Ну как античная Диана, но не охотница, а защитница. Но может и помочь, и облагодетельствовать. Стихийно, если есть за что. Особенно если человек и помогает, и хорошо к природе и зверям относится.
Индейцы, даже христиане, её чтут и чуть-чуть боятся. А вот в «белой» культуре она – бес в человечьем обличьи, и из-за человечьего обличья её нужно обязательно убить. И это у наследников той культуры, которая в своё время породила квадроберов. Так что не особенно этой энимал-мамми хвастайся, придурков вокруг всегда хватает. Я за тебя волнуюсь.
Теперь про очистку и местных. Там всё сложно, Ира. Для начала, что случилось. Были и выбросы ракетного топлива (гадость редкостно ядовитая), и радиоактивное излучение, и распад корпусов запущеных и невзорвавшихся ракет, а ещё и последствия гравитационного оружия (а ну-ка, в течение нескольких сотен секунд гравитация менялась от нуля до нескольких десятков G!). И в результате все известные реакции проходили в непривычных, изменяющихся условиях. И в результате ядовито всё, от воды до живого и произрастающего. А вдобавок – то, что умерло. У нас в музее есть ветка, скорее всего, дуба. Расколовшаяся в длину. Вместо коры – медь и медная руда. Внутри – уголь и алмазы. А вместо листьев… Обсидиан – знаешь? А прозрачно-оранжевого цвета, толщиной в одну молекулу? Приедешь – увидишь. Только она радиоактивная очень, освинцованного стекла восемь сантиметров.
И вот со всем этим очистка воюет. Успешно, но очень дорого и непросто. Одних реагентов пять-семь видов, каждый метр земли в двенадцать подходов обрабатывают. Да, есть редкоземельные металлы (а сколько их в ракетах было), есть радиоактивные, есть необычные химические соединения, ту же ветку из музея возьми. И не секрет, что всё извлечённое многократно просеивается и, если возможно, поступает очистке. Так компенсируется приблизительно треть стоимости одних реагентов, не говоря про труд людей.
А «патриоты» утверждают, что «их землю» грабят, изымают самое ценное. А ещё, что вместо свободной независимой Канады всё это будет если не Россия, то уж точно Москва – а иначе зачем бы русские над очисткой земель так корячились?! А идиоты пытаются и убивать сотрудников очистки, и уничтожать, хотя бы пробивать, ёмкости с реагентом. Не говоря о цене, сами реагенты ещё та гадость ядовитая.
Выжить им – очень трудно. Воды неядовитой очень мало (в основе своей родники с гор), потому и ты в дорогу воду питьевую купи. Хотя бы для себя, для «хвостиков» своих набери в том же Изумрудном озере. Кроме воды, практически нет еды: даже подстреленная дичь, мало того, что фонит радиацией, ещё и химически, и биологически изменилась, скорее всего стала ядовитой. Мы пытались идиотам-патриотам оставлять воду и концентраты еды – не берут, уничтожают. По уму так отгородиться от них железным занавесом, но ведь это люди, хоть и идиоты! Что, мы сможем спокойно смотреть, как они умирают?
В твоих словах, что «это разные люди», в принципе, есть определённый резон. Командование у них всё из «бывших», в том числе и вояки, и политики, и бизнесмены. И тех, которые уже заочно осуждены и помилованы быть не могут ни при каких условиях, там много. Но ведь исполнители, рядовые бойцы – те же «индейцы», то есть население резерваций. Которые после того, как их землю, ну или соседнюю с их землёй, очистят – радостно переезжают в «чистое» место. И в «патриотическом идиотизме» больше не участвуют. И по очистке начинают «работать» из следующей резервации.
Но приезжай, сама всё своими глазами увидишь, сама с «чистыми индейцами» поговоришь, если что поймёшь – всех нас научишь. Не спеши с выводами, но спеши к мужу.
Теперь о важном (видишь как я тебя уже знаю, самое важное нужно в самом конце, а то забудешь).
Первое – вода. Уже сказал тебе.
Второе – от Белой лошади до Форт Нельсон дорога совсем разбитая. Но зато по всей трассе есть связь. И обещали подвесить спутник геостационарный, вот прямо завтра, в день твоего выезда, и обещали. Голосом, к сожалению, до Форт-Нельсон не поговорим, но ширина канала связи станет гораздо больше. Сможешь посылать мне свои любимые «голосовушки».
Третье – завтра в полдень из Уайтхорса в Форт-Нельсон отправляется грузовой караван. Какая-никакая охрана будет. Я бы и попросил тебя, и посоветовал задержаться до полудня. И вместе с караваном, вслед ему. Будет надёжней и спокойней. Караван формируется при выезде из города, на заправке. А заправляться там не вздумай! Амеровский дизель упорешь стопудово! Просто приезжай, найди старшего, его зовут Антон Лукич. Представься, скажи, что о тебе ему рассказывал майор Пенкин. Именно майор, не коммандер и не подполковник! И выполняй его распоряжения.
Караван, конечно, будет тащиться долго, дня три. Но послезавтра над трассой должны появиться патрульные вертолёты. И есть ненулевая вероятность, что «догадайся, кто будет сверху вас охранять». Но это только надежды и мечты, про воздушную охрану разговоры были, а решения принимают даже не на уровне нашего полка. Так что, Ир, прошу тебя, не рискуй! Тут уже немного осталось, смирись, успокойся, спокойно дождись. Очень прошу тебя. Очень за тебя волнуюсь.
Я очень-очень-очень хочу тебя видеть. Я очень-очень-очень тебя люблю. Я встречу тебя в Форт Нельсоне. Обещаю!
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, Витя, здравствуй, родной!
Ой, тут ночью было! Уснула, а где-то в районе полуночи вдруг звонок. Через мою московскую симку. Пятиклашки мои на громкой связи, у них итоговое сочинение на носу, и все выбрали тему «Русский мир». И паника, и сопли с сиропом, Ирина Егоровна, помоги!
Ну и я, спросонья, даже не сообразив, что к чему, забабахала им целую лекцию. Ты же помнишь, лет пять назад, как раз по этой теме мы методические работы писали, после чего меня и в лицей пригласили. Я же сама продвигала идею, мол, чем раньше мы начнём с младшими говорить на серьёзные темы, тем больше вероятность, что они поймут, осознают, поспорят, выработают свою точку зрения и никогда не попадут на пропагадистскую зомбирующую чушь. Именно в этом вопросе. Ну и на голубом глазу под тёмным юконским небом посреди негостеприимной американской зимы через полмира шпарила им как по писаному. Мол в понятии «русский мир» нужно различать два компонента: мир как место и мир как состояние активного действия. И если говорить «как место», то верней было бы говорить про «русский дом». Потому что «русский» это не нация, а народ. То есть вместилище наций. Вот и «русский дом» он большой и многоквартирный. Удобный, комфортный, но обязывающий. И вот тут начинается состояние действия. Любой может поселиться в «русском доме», но принятые в доме нормы общежития придётся соблюдать. И следить, чтобы соседи соблюдали. Главное – не делай ничего того другому, чего бы ты не хотел себе. И вообще, старайся другим не помешать, пока они никому не мешают. Даже есди они совсем другие. Ну как инопланетяне. Если они русские инопланетяне, конечно.
Ну и примеры из твоей семьи. Как мама твоя, из Новой Каховки, пошла добровольцем в операторы БПЛА. Там много в причинах было, но материальное было железно: дом – разрушен, жить негде. А за три года в войсках положена не только высокая зарплата, но и сертификат на жильё. А если к сертификату добавить своих денег, из зарплаты, то уже не однокомнатная, уже для всей семьи хватит. Что это было, как не забота «русского дома» о «хорошей соседке»? А папа твой из Москвы гуманитарку на фронт возил, волонтёрил. И встретил, и влюбился, и не просто женился, а тоже в войска, поближе к жене любимой. Так вместе всю вторую половину войны и прошли, все шесть лет. И ты там родился: она два сертификата, он один; она своим родственникам, папе с мамой сертификат плюс деньги, а потом на два сертификата боевые офицеры, молодожёны, купили квартиру в Москве. Далеко от центра, рядом с моими, в Люберцах, но всё же. Так и получился «русский мир», когда они за него ни жизни, ни здоровья не жалели, сколько лет на фронте рисковали, а мир за них решил всё то бытовое, что мог решить.
Но вот деткам рассказываю, а сама злюсь на подменщицу: ведь тема давняя, обдумана, обсосана, и даже сочинения написаны неоднократно, что, Полина Семёновна, рыбка золотая, килька пересушенная, сама не могла ученикам рассказать? Заканчиваю, а мои изверги малолетние мне и выдают: «ну, в общем, всё это нам Полина Семёновна и рассказывала, но у Вас спросить надёжнее». С трудом сдержалась, просто связь отбила, потом ещё минут сорок уснуть не могла.
Выбралась из кабины наружу с фонариком – а у меня на крыше двое! Клубочками свернулись и спят! Спали, пока я их фонариком не разбудила. Один точно енот, а второй – я сразу и не поняла. Это сейчас, покопавшись в интернете, знаю, что росомаха, а тогда: голова, как у кошки, только круглые ушки, тело, как у медведя маленького, а жопа! Такая огромная, непропорциональная жопа! Ну как у химички нашей, Фатимы Садыковны! И задние лапы как будто от совсем другого животного! Я сразу даже перепугалась, подумала «вот это мутант!»
Ну ладно, мутант так мутант, ведь сами на рамного козлика, на наш сухопутный ноев ковчег забрались, значит, нужно кормить! Ну и полезла насыпать им корма. А этот енот, шутник гадкий, увидел мешок с кормом, хвать его – и на крышу. И росомаха вслед за ним по крыше гонки устраивать. Всех моих хвостиков побудили, мамка-псёнка рычит, хвостики тявкают, один Рыська пытался выпрыгнуть с рамки двери, а когда я поняла и на крышу подсадила, быстро надавал тумаков обоим. Успокоил и спокойно корм жевать заставил.
Енот тот вообще малютка, размерами с кошку, да и росомаха ненамного больше. Ростом почти с Рыську, чуть ниже, только много длинней и массивней, за счёт задней своей части. Шальные они, шебутные и прикольные. Но в неволе с людьми выживают только еноты, росомаха вообще вон вроде как бродяга. Эта точно уйдёт.
Уснула второй раз, проснулась невыспавшейся, с мыслью, что вот проспала, выехать не успеваю, а тут от тебя письмо. И ты в нём про караван. Какая я счастливая была, как я была тебе благодарна, что могу не спешить и лечь поспать – не могу тебе передать! Так что уснула ещё на часок, проснулась – и пишу тебе ответ.
У нас тут яркое солнышко, но иногда срывается мелкий снежок, не могу понять, с неба или с деревьев ветром. Енот с росомахой сползли через приоткрытую форточку в кузов, устроились сверху на клетке Рыськи, мешок с остатками корма утащили с собой. Рыська лежит у меня в ногах, поверх спального мешка, делает вид, что верит, что я сплю, когда пишу тебе, и время от времени покусывает повязки на лубках. И жмурится, будто пожрать с утра сухого корма ему совсем-совсем не хочется.
Две галлонных банки с молоком – оно стоит тут же, в задней части кабины – уже вполне закисли, на донышке даже прослойка сыворотки образовалась. Устрою я сегодня своим хвостикам пир, мамке-псёнке уже явно такую прорву щенков кормить разбавленной сгущёнки не хватает. А то она кожа да кости, хоть сухой корм лупит как не в себя, как в прорву. Ну и Рыську перебинтую.
Так что страшилки про энимал-мамми они, конечно, не радуют, но и выбора у меня нет. Кто им всем поможет, если не я? А тут ещё двое хвостиков, и тут уже совсем ясно, что вовсе не домашние. Хотя, помнится, в первой части тот, долгой, восьми-шестнадцатилетней войны, кто-то в ДНР енотов и приручал. И они у него в качестве личной охраны и охраны периметра показали себя с самой лучшей стороны. Кто – не помню, кажется, писатель какой-то, нужно будет у родителей спросить.
Теперь про очистку и «патриотов». Прости, Витя, но это или вредительство, или головотяпство, или просто бред. Что, нельзя устанавливать отношения с резервациями ещё до того, как начнут очистку их земель? Хотя бы просто начать с переписи населения, а потом выслушать рекомендации и пожелания? Причём сразу предупредить, что, мол, решают наверху, а потому следовать рекомендациям и пожеланиям, скорей всего, никто не будет? Просто проявить, показать уважение к аборигенам? А, заодно, провести чистку от «бывших», предупредив остальных, мол, под цугундер они уже подводили не раз, а значит, ещё много раз подведут! Думайте, с кем общаетесь?
Вить, это просто! Это просто, если захотеть этим заниматься. Не забывать, что и очистка, и вы, охрана, это не «ради приказа», а именно что для людей, причём для местных, для аборигенов! И в гости пригласить, хотя бы на уже «чистые» земли, если нельзя в какую-то располагу. И пообщаться, и показать, и рассказать. Рассказать, что такое Москва, что такое Россия, что такое «русский дом», что он даёт и чем за это платить придётся. Ну и сказать, как там в рекламе было, «думай!те». Мол, если это вам по нраву, можно попытаться что-то изменить. Но только вы! Сами! Без нас! Мы и так уже в своём «русском домике». Просто не хочет ваше руководство с населением работать, забивает на местных, спускает на тормозах. И нападения на очистку – это всё последствия нежелания руководства. Я так думаю.
Ну и самое главное. Вот не случайно я среди ночи про «русский мир» и «русский дом» через половину земного шара соловьём разливалась, прямо с утра, не встав с кровати, третий раз к нему возвращаюсь.
Если честно, предложения твоего командира у меня совсем никакого энтузиазма не вызывают. Даже тогда, когда я ещё не услышала, чем он меня будет соблазнять. Прости, Виктор, но его цели понятны, примитивны и предельно гадкие. Твоему полковнику когда срок контракта истекает? За полгода до тебя? Через полгода? Да?
И вот смотри, что он делает. Ты второй раз получишь повышение. Уже подполковник, уже не командир эскадрильи, а полноценный его зам. И если ты останешься ещё на год, то он смело контракт не продляет, уезжает домой, в Россию. А ты остаёшься здесь вместо него. Получаешь полковника, и тянешь лямку не год, а три. Вроде всё верно?
При том, что по всем правилам и законам ни на полковника, ни на командирскую должность ты права не имеешь! У тебя же Академии нет! То есть, даже если повезёт и ты нигде и ни в чём не залетишь, наверху, в Москве, ничего не утвердят! И ты будешь в глазах сослуживцев и начальства самозванцем! А если, не дай Бог, ещё где-то проштрафишься?
И, самое главное, что, с его подачи ты не можешь не проштрафиться, он уже тебе дом предлагает. Витя, дом! А чьи на него права собственности? Ты его – купил? У кого? За сколько? Торги, как положено, были? А если нет, чем ты докажешь, что не отжал его? Что ты не мародёр и грабитель?
Ещё хуже, если он предлагает дом мне. Смотри, полк МЧС в своей собственности дом здесь иметь не может, потому что ни разрешения на строительство, ни на покупку недвижимости в Канаде Москва не давала! Потому как если бы давала, то это было бы межправительственное соглашение, и эта недвижимость находилась бы в собственности Москвы, но не полка! И комполка просто не вправе распоряжаться имуществом государства. То есть мародёром и грабителем становлюсь уже я. А ты – моим подельником и крышей от МЧС! И мы – преступная группа! Так что наш дом будет тюрьма, а не три жилых этажа с техническим подвалом.
А теперь, когда мы увидели, что в глазах Москвы ты будешь самозванцем и мародёром, можно задуматься, зачем он это всё делает. Какая его цель. Тут развёрнут целый корпус МЧС, и штаб его в Анкоридже. И если кто-то где-то крупно залетел, то виновен даже не он, а его начальство. Которое, собственно, не уследило и допустило. И звёзды с погонами полетят не только у тебя, у тебя хорошо бы вообще удержалась голова на плечах, а, прежде всего, в Корпусе.
А в Москве (или откуда он, твой подлец, родом, из Питера?), сидит целый весь из себя полковник, не продливший контракт по причине обиды на командование корпуса (ведь так, я угадала?). И нормальное движение любой чиновничьей души будет какое? Да, правильно, полковника обратно позвать, генеральским званием соблазнить, на Корпус поставить. Так, Витя, я ни в чём не ошибаюсь? Просто образование, медицина, МЧС и полиция очень похожи друг на друга и на армию. И то, что типично для одних, работает и у других.
Так что он не уходить собирается, а возвращаться! Возвращаться победно, карающим, обвиняющим и с карт-бланшем. Дождавшись, пока Корпус подорвётся на им заложенной мине. А в качестве мины собирается использовать, Витя, дом и тебя! И меня заодно.
Так что готовься, Витя, он обязательно кинет! У него другого выбора нет. Я таких подлецов в системе образования уже насмотрелась, поверь, ничего хорошего от таких не дождёшься!
А мне… Ну ты же знаешь, я тебе давно писала, объясняла, зачем я к тебе еду. По словам. Я. Хочу. Иметь. Детей. От тебя, Витя! Только и именно от тебя. Мне двадцать семь, ещё два с половиной года, и тридцать. Я же уже старуха буду, я же не смогу гарантированно родить, только с риском! Вот только и именно потому я к тебе и еду. Чтобы забеременеть. Чтобы родить детей от любимого мужа.
А потом возникнет следующий шаг. Я не только родить детей хочу (лучше двойню, и у меня, и у тебя в роду двойни были, да и современная фармакология творит чудеса). Я хочу их выкормить, воспитать, сама отвести в школу, а потом вырастить, образовать и отправить в большую жизнь. Как и положено, как и должно быть в «русском мире».
И где наш «полный дом детей» будет больше «русским», в Москве или в Анкоридже? Где мир, в котором будут расти наши дети, будут более «русскими», в Москве или в Белой лошади? Или, может, в Форт-Нельсоне?
Да, в большом городе бОльшие и опасности, что уж говорить про столицу, про Москву. Но зато и возможностей гораздо больше! Начиная от банального, от системы образования, от лицеев, гимназий и вузов. И заканчивая музеями, театрами, вообще всем, что зовётся культурой. Потому растить детей я буду только в Москве. Однозначно. Это для них лучше. И даже хорошо, что это письмо, как и предыдущие, прочтёт твой особист и твой начальник. Сразу расставим точки над i. Так оно честнее будет, то есть по-русски. Вот и не придётся ему меня соблазнять.
А теперь вопрос к тебе, Витечка. Если ты останешься ещё на три года через год. Вернёшься в Москву. А там твои дети. Взрослые, им уже года по четыре будет. Как оно тебе, со своими детьми, как с чужими, знакомиться? Я же тебя знаю, родной. Это ведь не для тебя? Так что «в дальнем прицеле» я не только за детьми к тебе еду. За тобой. В идеале – забрать тебя в Москву с собой сразу. Говорят, там в Академии МЧС как раз набор будет, а ты ведь майора получил, а Академию не заканчивал. А я ждала. По закону ты должен был в Академию попасть когда, в течение года? А ты даже вступительные экзамены сдавать не приезжал, почему так? Я ещё тогда заподозрила, что не всё так просто у тебя в полку. Но в самом крайнем случае, вернёшься ты, отбыв контракт, через полгода после меня. Как раз я детей рожу, тут и ты приедешь.
Вот такой у нас с тобой «русский мир» получается. Помнишь, дед двоюродный мой, когда в Москву приезжал, всегда рассказывал, как он любит домой, в Донецк возвращаться? Он ведь тоже из того поколения, ополченцев. Вот и русские с любой войны, даже победоносной, всегда возвращались домой. Домой, Витя! Домой! И это уже мой тебе императив!
А оборотная сторона его, тоже по деду. Помнишь, он как с моими родителями подопьёт, всегда напевал «Всё будет Донбасс»? Вот и здесь, не «если», а «когда» уйдём, после нас тоже будет «русский мир». Всюду будет «русский мир». Пусть ненадолго, но будет. Да, было казачество, и у тебя по отцу, и у меня по матери казачьи корни есть. И казачество на границах «делали из неруси Русь», расширяли границы «русского мира». Но, видно, мы с тобой уже совсем не казаки. Ну или, как в казачество, нужно было уходить с молодости. С пятнадцати-семнадцати лет. Тогда и мы с тобой смогли бы сделать Форт-Нельсон оплотом «русского мира». Ага-ага! Как раз тогда, когда мы познакомились, мне пятнадцать, тебе восемнадцать, всё бросай – и в пиндосляндию! Правда, тогда ещё катастрофы не было, и нас бы сюда… Ну, ты понял.
Всё, родной! Призналась во всём, даже в том, о чём с тобой всерьёз поговорить с глазу на глаз хотела. Пошла подыматься, умываться, хвостиков кормить, завтрак готовить, воду покупать, рамного козлика заправлять (а баков мне досюда хватило! электроход спас! канистры пластиковые стоят нетронутые!), и в дорогу выезжать!
Готовься! Едет к тебе жена твоя, шея головы твоей, даже может быть в каком-то смысле и раба твоя, но и твой рабовладелец! И пугало, и защитница тоже. Приеду – точно у вас шум и шорох наведу! А всё почему?
А всё потому, что я! Тебя! Люблю!
До встречи, милый!
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, Иришка!
Не успел получить и прочесть твоё письмо, а по штабу уже, как ты и обещала, шум и шорох! Особист поднял, и по делу. По моему, но, догадываюсь, после твоего письма, то есть с твоей подачи. Маргарита свет Эмильевна в корпусе подраскопала: мой вызов в Академию был ещё год назад, к нам в строевую часть пришёл, да там и «потерялся». Мы тогда как раз перебазировались, летали каждый день по много раз. И «в связи с отсутствием служебной необходимости» вместо меня в Академию поехал другой капитан. Который не поступил, не сдал экзаменов. Наверное, потому что не готовился, два месяца на подготовку и сдачу экзаменов – замечательный отпуск. Да и по выслуге тот капитан не тянул. Хотя все рекомендации от командира получил, как будто подходит. Вот как открылось, шум и шорох знатные получились. Из Анкориджа уже вылетела группа следователей, светит командиру неполное служебное соответствие. Заодно и новые вертолёты в эскадрилью доставят. А я сижу, как дурак: весь сыр-бор, весь шум и шорох, как я понимаю, из-за одного меня. Сначала меня обошли, потом захотели подставить, и вот теперь «всё тайное стало явным». И все в деле и процессе, один я не при делах.
Как тут не вспомнить твоего двоюродного деда? Он ведь любил повторять «трезвость норма общественной жизни, гласность норма общественной честности». В том смысле, что и выпить, и соврать каждый, конечно, иногда себе позволяет, но не на людях и не всерьёз, а в очень узком семейном кругу и в шутку. А если на людях, при всех, на полном серьёзе начинают втирать «молчи-молчи» или искать «образ врага», для того, чтобы что-то смолчать и «посекретить», жди гадости и подставы. Как у него было, «в любом корпоративном движе обязательно есть один лох, и если ты не видишь, кто это, значит на роль лоха назначили тебя». Вот и я оказался «лохом для битья». Горько. Даже не обидно, просто паскудно. Ведь я же ему верил. А дед? Жив он ещё, твой двоюродный? Он ведь старый, ему уже за девяносто должно быть, он же ещё прошлого века рождения?!
Ладно, это всё лирика. Я встречаю следователей из корпуса, принимаю технику и вылетаю. На патрулирование трассы Йеллоухорз – Форт Нельсон. Только что пришло распоряжение. Машин будет всего три, потому постоянно над головой висеть не будем. Но зато над тобой уже висят спутники. И связь, и видеонаблюдение. Мы вас видим, и даже твоего «козлика рамного», тянущегося в хвосте колонны. Очень уж он отличается от транспортных зелёных КАМАЗов. Хотя бы по цвету.
Так что «мне сверху видно всё, ты так и знай!» И буду дальше думать думу, как мне тут служить. Или не служить? Или не тут? Проблема…
У того же твоего двоюродного было, «с любой проблемой нужно переспать, если, конечно, это не женщина». А тут ко мне приедет проблема. Для всего сводного полка МЧС проблема. И женщина, она же любимая моя жена. Как быть, родная?
Ладно, шучу я. Но уж очень на душе теперь стало смутно и неуютно. Пойду-ка я лучше в небо: скорость, ветер, небо и проветривают мозги, и выдувают мусор из души. Жди меня! Я, когда тебя на трассе увижу, буду махать пилонами, как крылышками!
А всё почему? Потому, что я тебя люблю! И очень-очень-очень жду встречи.
Пока!
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, родной, здравствуй, Витя!
Видела я сегодня над головой птичку, два раза. Но крылышками не махала, значит, это был не ты. А я так выглядывала, так из кабины высовывалась, так рукой махала! Жаль, не повезло.
Ехали мы долго и медленно. Дорога, действительно, разбита в ухнарь, большую часть пути на второй из ямы в яму переваливались, разгонялись максимум до семидесяти, и то всего два раза. За семь часов пути проехали всего-навсего километров триста. А вымоталась, устала так, как будто бы от Москвы до Ростова по бесплатной трассе весь день ехала.
Новые хвостики мои, енот и росомаха, весь день ехали на крыше. Как в обед тронулись, так они на крышу и выбрались. И за дыры от пуль всю дорогу держались. И не жужжали. Нет, старые мои, и хвостики, и псёнка-мама, и Рыська тоже не жужжали. С утра в один приём выпили целый галлон кисляка, Рыська меньше всех, зато в пути только воду хлебали. Хвостики мамку ели, но с сожалением поглядывали на большую миску из-под кисляка. Раза три пытались что-то вылизывать, сама видела. А сколько раз не видела?
Так что оставила я и второй галлон для хвостиков. Разве что вечером, на стоянке, готовила всем в караване гречневый окопный плов, туда с пол-литра плеснула. Ну, ты помнишь, рецепт дедов: поджарка лук с морковкой на постном масле, потом тушёнка, потом гречка, а после закипания сметана или кефир, можно и кисляк. Гречка получается белая, рассыпчатая, жиром пропитана в меру. Большой десятилитровый котёл водители и охрана смели с удовольствием, и котёл хлебом вычистили досуха. А я, дурочка жадная, думала, хвостикам достанется. Но хвостиков подкормить и без того желающих нашлось много. Енот так нажрался, что с крыши три раза падал. Сейчас лежит на клетке раздувшимся пузом кверху и храпит, как старый дед! А росомаха – девочка. У неё, похоже, скоро течка будет.
И, Вить, мои хвостики сами, первые, в горы пошли и нашли родник! С чистой, с питьевой водой! Кажется, всех Рыська вёл, но, может, и енот или росомаха; я не уследила. Санинструктор проверил, говорит, пристойная, чистая! И потом стояли, ждали, пока все напьются, для готовки еды наберут. А когда люди от родника отошли, только тогда сами пить в очередь выстроились. Видел бы ты, какими глазами на них люди смотрели! Возле каждой машины, каждой, Вить, теперь им отдельную миску с водой поставили, мы же тоже воду с собой везём!
Да, Вить, в меня сегодня стреляли! Днём, на трассе, в последнюю машину в колонне. Но не попали. В кузове последнего КАМАЗа, который передо мной шёл, в деревянных бортах застряло. Пуля ружейная, но толстую доску не пробила. Видно, издалека стреляли. Антон Лукич назавтра мне определил место третьей в колонне, сразу после передового БТР и первой грузовой машины, которая с личсоставом.
А ещё у меня сегодня опять попытались украсть запаску! Опять хвостики шум подняли, опять, пока бойцы набежали, уже никого не поймали. И опять возле машины чемоданчик с ключами. Я так и не поняла, тот же самый или уже другой. Чемоданчик Антон Лукич забрал к себе, в качестве вещдока. Говорит, отпечатки должны остаться. Вот после этого и порядок следования машин в колонне изменили.
А так… Сидели хорошо, песни под гитару пели, местные бонвиваны пытались за мной навязчиво ухаживать, но до тех пор, пока про стрельбу и украсть запаску не узнали. Их почему-то это или успокоило, или испугало гораздо больше, чем то, что мой муж майор, пилот боевого вертолёта и прикрывает колонну сверху.
Ладно, буду уже спать укладываться. Хоть в горах, но ощутимо потеплело. Отовсюду ручьи, сырость, кажется, будто слышно, как сквозь грязь наружу трава растёт. А запахи! Только ещё холодно по ночам, включаю вебасто.
Да, при таком режиме движения большую часть пути сделала на электроходе. Заряжала акку до лампочки «полная зарядка» и переключалась на электроход. Три раза за день. Вроде как стрелка топливного бака не особенно и сдвинулась.
Зато обгоняли нас сегодня очень многие и очень часто. Я и не думала, что в такой глуши может быть такое интенсивное движение. Ну как к твоей тётке в херсонскую область ездили, помнишь, там по дамбе водохранилища между Новой Каховкой и Бериславом? Вот и тут, прямо так и мелькали.
Знаешь, тут пели старую песню, кажется, Городницкого. Ну, там, где «Родство по слову порождает слово, родство по крови порождает кровь». Я даже уже и забыла её, но как точно! Родство по слову, это как родство по духу. В нашу пару «русский мир» и «русский дом» я бы добавила ещё и «русский дух». Как русское слово. И от твоего командира «фу-фу! русским духом не пахнет!» Но это уже сквозь сон.
Очень хочу тебя увидеть, услышать. Почуять твой дух. Русский дух нежного и усталого любимого мужа!
Спокойной ночи, любимый!
До встречи! Пока-пока!
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, Иринка, здравствуй, жена моя ненаглядная!
Я у тебя должен прощения просить. Не получилось сегодня вас охранять. Зато весь день прошёл по твоему научению. И вроде получилось неплохо.
Началось всё с того, что, сидя в штабе и ожидая следователей, я не стерпел и написал заявление в Академию. Обычно так не делают. Даже образцов таких заявлений нигде нет. Обычно в Академию направляют. Командование. А я не выдержал – и написал. И – особисту. Он молча так зарегистрировал, и в канцелярию отнёс. А потом приехали следователи, а он к ним с этим заявлением. Ну и я рядом трусь, технику принимаю. Подзывают. Я строевым, как положено. Сразу вопросы: «где служили, как в МЧС попали». Ну я не скрывая, в отдельной группе войск Эльзас-Лотарингия, был сбит, списан по здоровью, переподготовка в МЧС. «А в Академию как рискнули сам заявление писать?» Ну и открытым текстом, мол, «гласность – общественная честность», в ответ: заело, говорю, что отсутствует во мне служебная необходимость. Только хмыкнули.
А я технику принял – а у нас опять обстрелы очистки. Издалека, винтовки, опять повреждения технических емкостей и один человек легко ранен, пуля пробила мякоть руки. Тут уж я взъярился. Вспомнил твои слова. Загрузил в одну машину четыре бочки питьевой воды (слава Богу, у нас её хватает) и сотню сухпайков суточных. И доктора с собой в машину. И в ближайшую резервацию. Нагло, нахрапом, на сверхнизкой.
А там мужчин практически и нет, видно, все ушли «патриотить», очистке гадить. Но старейшина или вождь, не помню, как точно, на месте, и женщины, и старики со старухами тоже, и детей полный палаточный лагерь. И сел я возле кухонного блока: там печь такая большая из кирпичей сложена, уже разожжена, через трубу дым; там женщины с детьми, там животные, больше всего собак. И я им почти что на голову упал.
Смотрю, а они все оторопели, никто такого не ожидал. А воду всего из двух бурдюков ковшиками попить разливают. Ну я сначала вместе с доктором бочку воды выкатил. Чуть-чуть себя былинным купчиной новгородским, который зелено вино бочками, почувствовал. Открыли, вдвоём хлебнули, и собачкам попить плеснули, мол, не отравлено.
А потом в ход пошли сухпайки. Причём начал с концентратов, с сухпая номер семь. Его у нас не особо и любят, так суп гороховый, перловка и рыба сублимированная. А у них как раз в трёхлитровой кастрюльке вода вскипела. Ну я три сухпая туда и вбухал, и в ведро перелил, и ещё литра три воды из нашей бочки. И крышкой, мол, подождём, пока закипит.
Тут и старейшина их нарисовался. Пока мы пиписьками мерились, представлялись и должностями хвастались, оно и закипело. И запах такой по резервации! Староста в ведро заглянул и носом крутит, мол, для всех неполного ведра мало будет! Хотел я ему сказать, что у него всего три литра кипятка еду на всех готовить было, но сдержался. Говорю, вот тебе сотня сухпайков, каждый на два литра горохового супа, хватит? И вот воды тебе ещё три бочки, только бочки верните!
А вокруг уже народу – вся резервация. И как услышали про сотню сухпайков… А я, извиняясь, мол, мяса в сухпаях мало, да и мясо кролик, зато много рыбы русской сублимированной. Её в воде замочить, а потом жарить или варить надо. Пальцем в небо ткнул – угадал. Племя-то, до Катастрофы, только рыбалкой и жило. А теперь чистой воды нет, вся рыба заражённая. То есть для них она почти забытый деликатес. И то, что рыба чистая… Я для проверки из того же сухпая банку открыл, на лист лопуха собакам вывернул. Минуты не прошло – собаки дрались. Тут у меня все сухпаи и расхватали.
Подходит старейшина, аж трясётся весь. Говорит, так не бывает! За всё нужно чем-то платить. Что ты хочешь от племени? А я – а вот доктор наш русский, ты ему больных детей покажи! Кого сможем – лечить будем, вылечим – домой вернём. Но только детей, если взрослый – он сам себе виноват. Точно детей домой вернёшь? Точно! Когда? Когда вылечим. А до тех пор? А до тех пор будут с нами жить, учиться, как нужно Родину любить. Ну и русскому, конечно.
Смотрю – не верит. Но что-то по-своему пролопотал. Пошли женщины по палаткам, возвращаются, детей ведут или несут. Доктор сразу «это у нас не лечится, это неверно сросшийся перелом, только в стационаре». Я – старейшине, он матери. «И это не лечим, лёгкая степень ДЦП, это надолго, если не навсегда». «А вот это обязательно вылечим, это дерматит!». «И вот это вылечим, это желудочно-кишечное». «А вот тут нужно срочно, пока гангрена не началась!». И вот когда всё открытым текстом, прямо у всех на виду и вслух, так и вправду, за два часа вся резервация вокруг нас хороводы водить начала. А мы загрузили двадцать семь детишек в военно-транспортный, и обратно в располагу. Док сразу по радио палаты готовить, инструменты стерилизовать, специалистов вызывать. А я посадил машину возле госпиталя, помог разгрузить детишек, и самым малым на мойку, машину ведь после больных продезинфицировать надо.
Тут меня следователи корпусные и нашли. Как, что, почему, зачем, мотивируйте, какого эффекта ждёте. Нет, не только терзали, я же машину мыл, так они и помогали, но мозг своими вопросами высушили напрочь.
Ну и к вечеру три результата.
Первый, самый главный. На территорию, где работает очистка, вышел отец одного из детишек (самый тяжёлый и заразный случай, там минимум дезинтерия, а то и холера). И принёс личные вещи и любимую игрушку ребёнка. И спрашивал, какую еду он сможет сыну передать. Мы, конечно, это тряпьё, чтоб не сказать хлам, и в руки особо брать не хотели, но всё же от отца. Но не сказали, что, конечно же, и оденем, и накормим, и игрушек будет море, пока в госпитале… Не нужно пока отцу знать, что его сын уже отчасти сын полка.
Второй – личный. Все – все! – следователи моё заявление сопроводили резолюциями «Рекомендую». И особист. И начальник очистки. Хоть я с ним лично только шапочно знаком, кореец из Докучаевска, Ён Ильич, мужик суровый, скандальный, диковатый и какой-то лысый или безволосый, ни бровей, ни ресниц. Наверное больной. За что он мне эту свою рекомендацию, я не знаю. Но теперь благодарен.
Третий – напряжный. Следственная комиссия рекомендует командира от командования полком отстранить. Ожидаемо. А исполняющим обязанности назначить меня. С трудом упросил, чтобы не сегодняшним или завтрашним числом. Чтобы сначала жену встретить. Мол, у меня личный вопрос, который помешает служебным заниматься. Так что с новой недели тебе придётся делить меня со службой.
Вернулся вечером в свой кубрик – а у нас сидит комполка. И бутылка на столе, закрытая. И с порогу «ты знаешь, как ты меня подсидел?» Ну и я ему открытым текстом, мол, с подполковником без академии и недвижимостью без правообладающих документов сравнимо? Он аж позеленел и ни слова не говоря, ушёл. Но бутылку свою не оставил, с собой забрал.
Тут из спальной выходят особист и напарник мой по комнате, Володя. Ни слова не говоря, пожимают руку – и свою бутылку на стол. И в холодильнике уже полная поляна. Ну, посидели, день прошедший и планы на день завтрашний обсудили. Лёг спать – сон не идёт. Думаю, что-то я не сделал, что-то забыл.
Сообразил. Я ведь тебе не написал! Уже привык за эту неделю. Вот, исправляюсь, пишу. Я ведь люблю не службу. Хотя, нет, неверно, я не службу не люблю, я службу делаю. А люблю я тебя. И детей наших. Будущих. И очень-очень-очень жду. Очень соскучился.
PS: а свои любимые голосовушки, что, забросила? Полюбила писать, на буквы на экране нажимать?
Просто непривычно, но пальчики твои на экране готов расцеловать!
Пока! До скорой встречи!
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Здравствуй, родная Иришка!
Не как обычно, обычно сначала письмо от тебя. Просто мне нынче приснился сон, который не снился уже лет пять. Тот самый.
Я опять над Саарбрюкеном, и мой семьдесят четвёртый камов сотрясается от попаданий крупнокалиберного пулемёта. Но я упрямо веду в перекрестьи прицела обоих своих скорострелок роботизированную платформу от Шафбрюкке до Шайдт. Знаю, если её не добить, она опять спрячется под землю и будет гадить ещё долго. И я разбираю её бронирование, вооружение, и только надеюсь, что хватит тепловых ловушек: её пулемёт броне моей ка-шки ничего особо не сделает, но вот ракеты земля-воздух… В тот раз тепловых ловушек, ложных целей, не хватило. Но и робота тогда «разобрал».
И подумалось, а ведь и вправду! Почему казалось, что на войне, в войсках проще, чем здесь? Да там и нагрузки, и ответственности, и риска – всего было на порядок больше! Неужели дело только в том, что там мы знали «гады – с той стороны линии фронта»? И никто не компостировал подсознание «нас, настоящих военных, здесь от силы пятая часть, остальные – очистка, то есть гражданские, да ещё попадаются и те, которые сюда из России спетляли, которым окончательного доверия нет»? Неужели просто от необходимости недоверять, подсознательно быть готовым врать, всех и каждого подозревать оказалось, что охранять и очищать – сложней, трудней и гаже, чем воевать и побеждать?
И вспомнился вчерашний день. Когда я впервые за время службы в МЧС действовал без оглядки на вводные и инструктажи. А честно, по совести! Как оно изнутри себя. Смог бы я по вводным и инструкциям с той же резервацией так же результативно? Да я даже заявление в Академию не написал бы!
Вот тут и постигается «русский дух». Будет ли слово твоё «по чести и совести», или по вводным и инструкциям. А где ещё духу жить, как не в слове?
Вот как-то так, родная! Ладно, сейчас с утра проведу планёрку и на трассу. Повишу над тобой, посмотрю, пострахую! Надеюсь, не сегодня, так завтра, смогу заглянуть в твои глаза. Пока, родная, до встречи! Пока-пока-пока!
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Здравствуй, родной, здравствуй, Витя!
Проснулась рано, ни свет ни заря. Псёнки разбудили.
Обычно как бывало: я сплю в кабине сзади, псёнка через окошко из кузова сюда и поскуливает. Я, почти не просыпаясь, ей дверцу и открываю. Она свои дела сделает и обратно, как на меня заберётся, тут я дверцу и закрываю. А сегодня вслед за мамкой-псёнкой на меня просыпались ещё четыре хвостика! На десятый день от рождения, Витя! Они сами попросились на улицу!
Витя, ура! Закончилась неприятная маета с бумажными пелёнками! А с другой стороны, не рано ли? Обычно ведь до трёх месяцев уходит!? Так что проснулась я сразу и до конца. И помогла мелким хвостикам взобраться в кабину, и пересадила в кузов, и больше не спала.
А как охрана увидела, что у меня в кабине свет горит, тут они и запели! Витя, как они пели! Один по внешности бурят, другой, скорей, кавказец, третий китаец или что-то родственное! Но все считают себя забайкальскими казаками! И «Не для меня прийдёт весна», и «Чёрный ворон», и «По диким степям Забайкалья», и ещё кучу всего! На три голоса, сначала тихонько так! А потом лагерь стал просыпаться. И подпевать. И вот уже кто-то взял в руки ложки, обычные, алюминиевые, кто-то по канистре, как по барабану, откуда ни возьмись, гитара! И уже все вместе, в полный голос, «Выйду ночью в поле с конём»! А потом буквально орали «Я русский»!
Витя, это было грандиозно! Вроде бы всего-навсего песни, причём по большей части народные. Слова бесхитростные, обычные, аж привычные, но как мы пели! Вот, хоть и училка, но когда «берёт за душу», то вот именно от самых простых русских слов! Или от «русских слов» берёт именно за «русскую душу»? Не знаю, но пока пела, я была счастлива, почти летала. А дежурные тем временем приготовили завтрак, и хвостиков моих не забыли. И даже Рыське приготовили рыбку, откуда они её только взяли?! Ты бы видел, как хромой на обе задние Рыська тёрся о берцы нашего повара, он мне о ноги никогда так не тёрся!
"До сих пор болит горло. Сначала мы ехали вместе с другими, и это было непросто. Оказалось, словами говорят-думают тут многие. Мы просто раньше так много не слышали. Чтоб их вокруг так много и все они говорят-думают. Но что они говорят-думают!… Мне кажется, лучше было бы, чтоб мы и дальше такого не слышали. Нет, сейчас весна, когда начинается гон, у всех самцов мозги на секс сносит напрочь, но чтоб такое думать-говорить с машиной, с начальником, с подчинённым… Хуже того, с его / их роднёй, и даже покойными… Сначала только Мелкий подхихикивал, мол, воины матом не ругаются, они матом думают и видят сны. но потом и его пробрало. До блевотины. А сверху на машине сидит Злая и подзуживает: это что, ваша стая? У вас, у русских так принято? Хорошо, Закуска, енот мелкий, столько в голове не удержит, он испугался и плакал, просил Злую как мамочку не дать с ним сделать такого.
А потом мы приехали, и вдруг оказалось, что все на нас смотрят. И Мелкий повёл Злую и Закуску искать воду: вы же здесь были? Вот найдите всем воду! Сделайте всем добро, увидите, что они скажут про вас. И это было как с мороза в тёплую нору, мы все буквально купались в любви этих русских. А потом с утра я щенков пристыдила, мол, они уже сами могут, а Добрая до сих пор должна за ними убирать, и мы полезли из машины. И они запели. Сначала Ласка испугалась, мол, мама, у них в каждой песне смерть, русские что, умереть хотят? А Старшая в ответ, мол, или, наоборот, они всегда к смерти готовы. И своей, и своих близких, они рядом со смертью живут. А потом все вместе пели Коня, и это совсем не похоже на то мясо, на котором индейцы поклажу возят. И на «я влюблён в тебя, Россия, влюблён» горло сжималось у всех, даже у Злой и Мелкого. А Закуска так вообще подвывал в ритме песни. А потом было совсем страшно: русские запели «Я русский». И мы не могли не подвывать, мы тоже были в этой песне, в этом ритме, в этом яростном всплеске. И теперь все такие подавленные и радостные, взвинченные и расслабленные. Одновнеменно. Только сил нет. Одна лишь Злая вдруг с крыши «А вот такого я не отдам! Никому!» И уткнулась носом в Закуску, и придавила его лапой, и гладит другой, и кажется, всё ещё плачет".
Всё, доедаем и в путь! Неужели я скоро увижу твои руки? Смогу потрогать твои плечи? Обнять? Мечтаю!…
Расшифровка голосового сообщения в 08:12
MAIL FROM: ie.penkina@*******.ru
RCPT TO: vv.penkin@*******.ru
Витя! Витя!! Я человека убила! Убила!!! Витя, это было так: мы выехали с места стоянки, а там поворот направо и вверх, объезжать по осыпи провалившийся кусок дороги. Я повернула, а в заднем зеркале вижу, на краю стоит и в меня трубой целится! Как из гранатомёта, только толще! Я сперепугу газанула, и камни из-под колёс назад, как в дрифт машину сорвала! И сверху что-то полетело. Выжала сцепление, переключила передачу, плавненько и понемножку вперёд, глянула в зеркало назад – а там человека нету! И из-под обрыва вверх ракета взлетает.
Витя, человека – нету! Получается, это я его убила, камнями из-под колёс в пропасть сбросила?
Витя, я убийца!
Расшифровка голосового сообщения в 08:16
MAIL FROM: vv.penkin@*******.ru
RCPT TO: ie.penkina@*******.ru
Иришка, родная, успокойся! Я уже почти над вами, и смотрю на запись со спутника. Твои камни из-под колёс до стрелка не долетели. А вот с крыши твоей кто-то спрыгнул, и прямо на голову стрелку. Вот вместе с ним они с обрыва и покатились. А потом спрыгнувшее убежало в сторону, а стрелок твой лежит, двигается и шевелится. Хотя бы руками размахивать пытается. Я сейчас вертолёт с бойцами к нему отправлю.
А вот то, что ты всю колонну обогнала и очень быстро вперёд отрываешься – это плохо! Во-первых, под сотню лететь по той дороге, которой нет, это ходовку в ямах убить. Во-вторых, уже сейчас чтоб колонна тебя догнала, нужно больше получаса. Найди где остановиться, дождись колонны, займи в ней своё место!
Ирочка, родная, это приказ! Найди где остановиться и дождись колонну! Я через минут пятнадцать буду над вами!
Выдержка из служебной переписки в системе документооборота
Командующему Корпусом ****
Начальнику особого отдела Корпуса ***
Заместителю Командующего корпуса по ****
Заместителю Командующего корпуса по ****
Заместителю Командующего корпуса по ****
Рапорт.
На ваш исходящий № *** от *** рапортую.
…
Колонна начала движение по расписанию, в 07:45.
В 07:51 личный автомобиль Dodge RAM под управлением гражданской Пенкиной И.Е. покинул место стоянки и при развороте в объезде обнаружил засаду. Анализ записей системы спутникового наблюдения … позволил установить, что приготовившийся к выстрелу из стандартного РПГ-70 стрелок был сбит неизвестным животным, прыгнувшим на стрелка с крыши автомобиля Dodge RAM. По сообщениям особого отдела полка (доклад прилагаю), серийный номер РПГ позволяет установить, что это похищенное у ограниченного контингента миротворцев оружие, и привязать его к действиям Джона Пепито Росса, упоминавшегося ранее предыдущего владельца этого Dodge RAM.
В 07:52 стрелок с РПГ сорвался с уступа дороги в обрыв и произвёл неприцельный выстрел. В связи с чем в 07:54 движение колонны было остановлено и для обследования места падения стрелка был вызван дежурный патрульный вертолёт *** эскадрильи охраны. Автомобиль же Dodge RAM объехал передовые машины колонны и по относительно хорошему участку дороги набрал скорость порядка 80-100 км/ч. Тем самым увеличив разрыв с колонной до 50-60 километров.
По сообщению того же особого отдела полка, стрелок на дне ущелья обнаружен живым, с переломами позвоночника и нижних конечностей. Стрелком оказалась женщина, эмигрант, в замужестве Джейн Хусаиди, в девичестве Джавелина Опанасовна Хрысодуленко, родом из Малых Тернов под Луцком. Повышенный убийственный интерес к Dodge RAM был вызван тем, что на обратной стороне запасного колеса содержатся цифры, которые, по уверению стрелка, номер карты Джона Пепито Росса и её пин-код в российском банке. На этом счету содержатся средства террористической организации «патриоты севера». Эти данные хотела получить у покойного Джона Росса другая террористическая организация, «Свободный Юкон». К которой и принадлежит Джейн/Джавелина Хусаиди / Хрысодуленко. Полный текст доклада особого отдела прилагаю.
…
В 08:29 системы спутникового наблюдения зафиксировали, что по автомобилю Dodge RAM, скрывшемуся за эстакадой через овраг на трассе «Уайтхорз – Флот Нельсон», был открыт огонь из мобильной огнемётной системы класса «Шмель» с борта армейского пикапа HMMWV, штатного транспорта «патриотов севера». Майор Пенкин Виктор Васильевич, управляя штатным вертолётом прикрытия Ка-70, в этот момент был подключен к системе спутникового видеонаблюдения, потому, выходя на траверз происходящих событий, прижался к горному склону и сразу открыл огонь на поражение. Стрелок из HMMWV сменил вооружение на Stinger и открыл огонь по вертолёту полка МЧС. Пилот, судя по всему, пытался запустить отстрел тепловых ловушек, на этом месте в кабине Ка-70 находится кнопка управления распылением аэрозоли, которую Пенкин В.В. и выпустил, применяя манёвр уклонения. Получилось даже лучше: вертолёт отвернул в сторону и резко просел по высоте, приближаясь к склону, а облако аэрозольной смеси в условиях морозного горного ветра приобрело плотность снега со льдом. В результате ракета Stinger'а взорвалась в облаке.
Взрыв вызвал лавину, которая накрыла и вертолёт, и Dodge RAM, и эстакаду, и сбросила вниз HMMWV со стрелком.
Общая площадь накрытия лавиной составляет около пятисот гектаров. Движение по трассе невозможно на расстоянии около трёх километров. Для расчистки трассы к месту инцидента переброшена рота дорожных строителей нашего полка МЧС, для расчистки склонов и поиска людей завершена переброска второго батальона очистки из Дугластауна. Предлагаемый приоритет: сначала вертолёт и Dodge RAM, в самую последнюю очередь HMMWV с его экипаижем (там сверху до 75 метров снега, вероятность выжить нулевая).
Дорожные строители работу уже начали, второй батальон начнёт работы с рассветом.
…
С уважением, ВРИО командира *** полка МЧС, доктор биохимических наук,
подполковник Ё.И.Шинхён.
Эпилог.
Цифирь часов на рабочем столе компьютера перепрыгнула за 03:00 местного времени, а старый и абсолютно лысый человек всё смотрел на последнюю строку набранного документа: «С уважением, ВРИО командира *** полка МЧС, доктор биохимических наук, подполковник Ё.И.Шинхён». В голове билась одна мысль:
– Ты же старый, тебе семьдесят пять! Ты же болен, у тебя рак! Зачем, ну зачем тебе всё это нужно?
Ён Ильич отодвинул клавиатуру, скользнул взглядом по «музею» из одной ветки за толстым освинцованным стеклом, по скафандру, висящему за таким же стеклом на зарядке аккумуляторов, по бейджикам на гвозде «полный профессор Иллинойского университета, Чикаго», и под ним «заведующий кафедрой биохимии Академии МЧС». Сложил покрытые старческими пигментными пятнами руки на столе и устало ткнулся в них лбом. И, возможно, на несколько мгновений уснул, провалился в сон.
И во сне за сине-серым пологом светились две белые полости, в одной пульсировала алым незнакомая девочка, в другом горел ярко-оранжевым в тридцать лет уже майор Витя Пенкин. Вокруг полостей сидели охраной какие-то очень умные животные, а между ними, выписывая восьмёрки, ходил старый индейский шаман, повторяя «не отдам, пока детей не вернут!» А вслед шаману кралась какая-то росомаха с хищно оскаленными кровавыми зубами.
Ён Ильич аж вскинулся, как от ужаса, глянул на экран компьютера, и ткнул в «Отправить», потом «присвоить штрих-код», «зашифровать», «установить исходящий»…
Энимал Мамми
© Copyright: Станислав Кочетков, 2025
Свидетельство о публикации №225082000617
Свидетельство о публикации №225082000617
Рецензии