Поступление в ВУЗ

        Скорее эта история связана не с моим поступлением в ВУЗ, а с поступлением в ВУЗ моего хорошего друга Лёши Ионова. На момент этой истории, я уже окончил школу и вот для меня стали открыты двери первого курса института. Как полагается, сентябрь, мы все ещё «зелёные». Нам всё это страшно, когда новые предметы, новые преподаватели, новые знакомства, новые классы, испытательные лаборатории. Тем более, что поступил я в технический ВУЗ «СЗПИ – Северо Западный Политехнический Институт», позже уже «СЗТУ».

        И вот, на начальном этапе моего тогда первого курса, а Лёша Ионов учился на год младше меня, в моей школе, в 11 классе, произошел инцидент, о котором я вам и поведаю.

        Лёшу родители отправили на подготовительные курсы, для вступления в ВУЗ. Неважно в какой. Главное, чтобы парень не бездельничал, а в выходные был занят подготовкой к дальнейшей серьёзной жизни и вступительные экзамены сдал без особых хлопот. Но, не тут то было… Так вот родители отдали его на подготовительные курсы именно в мой ВУЗ.

        Параллельно с Лёшей Ионовым, на эти курсы ходил один приятель, которого я знал исключительно через другого своего хорошего друга. Его звали Лёша Павлов. В глаза я его видел, но лично с ним знаком не был. Павлов был, как и Ионов небольшим лоботрясом, однако жить ему от этого хуже не становилось. Он на тот момент учился в самой престижной школе Выборга, - в Гимназии. Повторюсь, мы с Лёшей Павловым знакомы не были, но я был заочно с ним знаком, так как Ионов прожужжал мне все уши об их злоключениях. Возможно, и Павлов тоже слышал обо мне, но суть не в этом.

        Вернусь к нашему сентябрю. Я первокурсник, Ионов только начал ходить на подготовительные курсы. Делать, что ли ему было нечего, до сих пор не понимаю, но он взял и на всю почётную доску, которая была вывешена в холле, жирным перманентным маркером, огромными буквами написал: «Курбатов и Павлов самые лучшие!» При этом, и я, и, так полагаю, он, продолжили ходить в ВУЗ на занятия, ни о чём не подозревая. Замечу, я ходил на занятия каждый день, форма обучения у меня была «Заочная», а Ионов ходил на свои занятия, исключительно по выходным.

        И вот в один прекрасный момент, наш педагог-организатор (Или «Проректор», Галина Яковлевна, вызывает меня к себе в кабинет. Там сидит директор института и еще два преподавателя из совета преподавателей. Смотрят на меня и говорят: «Курбатов! Мы приняли решение отозвать твои документы из нашего института! Потому что здесь не место таким лоботрясам, как ты! Твои экзамены провален экстерном, поэтому можешь быть свободен!» В этот самый момент я даже не понимал, что сейчас происходит, и за что меня так чихвостят, словно маленького котёнка. Директор филиала, Гуменюк Юрий Семенович звали его, продолжил: «Значит, Алексей, вот твоя фамилия и фамилия Павлова везде пестрит по нашему институту. Вы друг другом так гордитесь что ли, что исписали своими фамилиями всё фойе института? Вам как вообще, не стыдно?» Я, конечно, попытался возразить, что и понятия не имею, о каких надписях идёт речь, но мне даже не дали досказать. Гуменюк резко ударил кулаком по столу и сказал, чтобы было всё оттерто за предстоящую неделю. Я конечно же кивнул головой и вышел за дверь. Мне и так стало ясно, что слушать они меня даже не хотели.

        Спустя два дня, ничего не подозревая, в моей квартире раздаётся звонок в дверь. В дверной глазок я увидел, что пришёл мой друг Лёша Ионов. А я тогда уже подозревал, что это сделал он, но наверняка, не знал. Все карты были практически налицо. Больше некому. Ведь тех, кто знает Курбатова и Павлова, тем более учащихся в Северо-Западном Техническом Университете Выборгского филиала, да ещё и ровесников, - попросту нет. Ионова на пороге я держать не стал, пригласил в квартиру. Мы с ним, как обычно по приятельски поздоровались, и практически сразу с порога ему выдаю: «Ты в курсе, что тебя не допустят до экзаменов в Северо-Западном Техническом Университете?» Он отвечает: «Так а я и не собираюсь ни до каких экзаменов допускаться. Я же не собираюсь поступать в этот институт. Просто хожу на подготовительные курсы». После этого я продолжил: «Так вот, слушай сюда. Сегодня я был вызван в деканат университета, и мне было сказано следующее повествование от руководства: “Ты знаешь, кто такой Ионов?” Я естественно сказал, что не знаю. Мне сказали: “Не ври. Ты знаешь. Это он исписал все двери и стены в фойе института фамилией твоей, и Павлова. Мы вычислили это по камерам видеонаблюдения”». В то время ни мобильного интернета, ни сотовых телефонов, а уж тем более видеокамера, - это просто было из разряда «ноу хау», разве что у «Новых Русских» на их угодьях. Но чтобы, как сейчас, везде по сторонам они были развешаны, такого уж точно не наблюдалось. Вероятно, поэтому люди и творили всё, что заблагорассудится. И вот, после моего вердикта, лицо Алексея медленно начало опускаться из улыбки в траурное состояние. Я продолжил: «Они предупредили, что вся оплата за твое обучение на курсах останется, а допускать до этого обучения, они тебя не будут. Двери института для тебя закрыты навсегда. И если ты хочешь всё исправить, то надо всё оттереть. И дать мне денег, я им передам, чтобы они не гневались». Леша заплакал и сказал: «Курбатян! (А так он очень любил меня величать) Я не знаю, как теперь быть! как смотреть им в глаза?!». Я говорю: «Вот как ты это все творил, точно так же обратно всё и убери, как будто бы ничего и не было.» Лёша сквозь слёзы сказал мне: «А ты же ведь не сказал, что это был я?» Я говорю: «Нет я не сказал, но они все знают про тебя. А ещё, они сказали: “Передай своему другу, что если он всё уберет, то с ним ничего не будет”». Конечно же это я всё лукавил, дабы дать понять Лёхе, что он не прав. Я не стал ему рассказывать про мои разговоры в деканате, про угрозы о моём отчислении, а просто в шутливой форме обыграл всю ситуацию. Но, на тот момент я чувствовал, что Лёша изрядно «Наложил в штаны» от таких вещей.

        После этого разговора, мы с Лёшей пошли гулять. А ещё через два дня, он оттер все надписи в институте.

        Преподаватели вызвали меня на очередной совет и сказали: «Вот видишь, Курбатов, как хорошо, что ты сам исправился. Мы допускаем тебя до первой твоей экзаменационной сессии. Но знай, теперь ты у нас на карандаше». Я понимал, что мне оправдываться не было смысла, кивнул головой и покраснев вышел за дверь.

        С такой сатирически-трагикомической нотки, начиналась моя учёба в высшем учебном заведений.

15.04.2025