Как влюбиться и не быть съеденным. 28

Глава 28: Там, где утонули вершины

Судорожно работая руками и ногами, все трое пытались удержаться на поверхности, но вода несла их сквозь бурый хаос, мимо вывороченных с корнем кустов, обломков стволов, острых, как кости, веток. Каждый удар коряги или сучка отдавался в тело, сбивая дыхание. Джаркин, прикрывая Светлану от хлещущих ветвей, оставлял за собой на воде тонкую красную полосу: свежие порезы на его спине, разодранной камнями, открывались при каждом движении и жгли, как огнём. Следователь цеплялся за плавающую корягу. Вода густела от мусора, течение становилось резче. Лязг и треск ломающихся стволов перекрывали крики. Джаркин, зажмурившись от брызг, чувствовал, что силы утекают вместе с кровью, но отпускать Светлану он не собирался. Тревога охватывала каждого. Стоило замешкаться и эта хаотичная, жадная вода сомкнётся над головой, оставив лишь круги.

Джаркин, чувствуя, как вода тянет Светлану в сторону, прижимал её к себе одной рукой, а другой судорожно тянулся к следователю, который уже уходил в сторону вместе с потоком. Вихрь хлестал по лицу, выбивая воздух из груди, и каждый раз, когда волна поднимала их, он видел, как фигура друга то исчезает за мутным валом, то снова мелькает рядом. Свело плечо от усилия, но он вцепился в ткань куртки следователя, не давая течению разорвать их троицу.
— Ребята, мне так долго не продержаться, — признался следователь. — Не тратьте силы. Не помогайте мне. Плывите дальше. Вы должны выжить.

Но Джаркин и Светлана не давали следователю уйти под воду. Так они ещё какое-то время боролись с течением, перехватывая друг друга и шумно глотая воздух. Потом Джаркин, обернувшись через плечо, крикнул:
— Вон бревно! Поплыли к нему.

Добравшись, они обняли его, как старого друга, и повисли на нём, тяжело дыша. Дерево пахло мокрой корой. Теперь вода держала их мягче, позволяя перевести дух.
— Куда же мы поплывём… — наконец выдохнул Джаркин, оглядываясь.

Только теперь он заметил, что вокруг не просто бушующая река, а безбрежная, серая гладь, из которой, как острова, поднимались горные вершины. Там, где ещё недавно тянулся хребет, уходящий к горизонту, теперь плескалось озеро с обломанными склонами, торчащими прямо из воды. Из-под мутной глади поднимались пузырьки, напоминая о том, что глубоко внизу всё ещё рушатся каменные пласты. Свет налитого облаками неба ложился на воду холодным металлом. Горы, казавшиеся сушей, стояли далеко и недосягаемо. У следователя совсем не осталось сил, он лишь вяло прижимался к бревну, а Джаркин со Светланой держали его подмышки, чтобы он не ушёл вглубь. И вдруг девушка, нахмурившись, подняла голову:
— Вы… ничего не слышите?

Джаркин быстро оглядел туманную равнину вокруг.
— Что надо слышать? — спросил Джаркин, стараясь перекричать плеск и гул в ушах.
— Вот, опять… — в её голосе промелькнуло что-то тревожное и вместе с тем… ждущее.
— Нет… ничего, — выдохнул он, и в этом «ничего» была лишь усталость, но она прозвучала почти как приговор.

Прошла длинная минута.
— Теперь слышишь? — снова спросила Светлана.
— Какое-то… жужжание? — неуверенно произнёс он.
— Да. Что-то жужжит, — подтвердила она.
— Ничего не видно, — отметил Джаркин, вглядываясь в молочно-серый горизонт. — Но звук слышу.
— И я только звук… — кивнула Светлана.

Он сжал бревно сильнее, почти зло:
— Если это лодка, то с такого расстояния нас вряд ли заметят, — сказал он, и горечь в голосе была тяжелее воды, что держала их на плаву.

Они замолчали. Но звук определенно усиливался, приближаясь. И, наконец, Светлана показала в даль:
— Вертолёт… Джаркин, это вертолёт! Нужно им подать сигнал!

Джаркин быстро снял с себя куртку и начал размахивать ею, разрезая воздух. Но вертолёт летел мимо.
— Всё… пролетел, — выдохнул он и обессиленно уронил руку с мокрой курткой в воду. Лоб сам опустился к бревну. Джаркин закрыл глаза, пытаясь представить, сколько ещё они смогут продержаться на воде.
— Неет… не пролетел, — голос Светланы дрогнул.

Джаркин открыл глаза, поднял голову. И увидел, что винтокрылая птица развернулась, гул стал глухим громом. Теперь машина летела к ним, прорезая клубы тумана. Он выпрямился и с новыми силами замахал над головой курткой.
— Мы здесь! — кричала Светлана, надрывая голос, как будто её голос мог пробиться сквозь ревущий вихрь винтов.
— Мы здесь! — вторил Джаркин. И даже следователь, едва приоткрыв глаза, поднял взгляд к небу, где появилась надежда с грохочущими крыльями.

Вертолёт завис прямо над ними, и рёв лопастей сотрясал воду, превращая её поверхность в дрожащую рябь. Порывы ветра, поднятые винтом, хлестали по лицу солёными брызгами. Из кабины, в оранжевых жилетах, один за другим спрыгнули в воду два спасателя, разбивая серую гладь фонтанами брызг.
— Спокойно, ребята, мы уже здесь. Всё плохое позади, — бодро, но уверенно перекричал гул один из них, словно его голос был частью спасательного снаряжения.

Из вертолёта вниз спустился трос с металлическим креплением, блестящим в лучах солнца. Лебёдка, готовая тянуть наверх, казалась прочной.
— Женщину поднимаем первой, — скомандовал спасатель, направляясь к Светлане.
— Нет! — голос её был твёрд, хоть руки дрожали от усталости. — Сначала его, — она показала на следователя. — Он ранен, долго не продержится.

Спасатели переглянулись и без слов подчинились. Всё происходило быстро: надев страховку, закрепили раненого, и лебёдка понесла его вверх к спасительной кабине. Светлану подняли следом, и, наконец, Джаркин, чувствуя, как усталость вцепилась в его плечи, позволил себя подтянуть в небо. Когда все оказались на борту, вертолёт плавно повернул в сторону суши. Шум лопастей постепенно стал казаться не грозным рокотом, а ритмом их возвращающейся жизни.

Сначала к Джаркину подошёл один из спасателей с аптечкой, присел рядом и начал аккуратно обрабатывать глубокие царапины на его спине и плечах. Вода из фляги смывала с кожи красные дорожки, йод жёг, но он только тихо втягивал воздух, не давая себе поморщиться. Светлана сидела рядом, дрожа от пережитого, и смотрела на него. Её взгляд был мягким, благодарным и чуть растерянным, как у человека, который только что едва не потерял кого-то бесконечно важного. Она взяла его за руку, и он, не глядя, крепко сжал её пальцы. Лишь когда бинт лёг поверх свежей повязки, она наконец выдохнула.
— Всё уже позади, — тихо сказал Джаркин, чуть притянув её к себе. — Мы живы.

Она молча кивнула, прижимаясь щекой к его плечу.
— Знаешь, — он криво усмехнулся, — однажды я напишу книгу: «Как влюбиться и не быть съеденным».
Светлана тихо рассмеялась, и его окутало тёплое спокойствие.

Один из спасателей сделал следователю обезболивающий укол. Тот немного приоткрыл глаза. Над ним склонился военный начальник:
— Дмитрий Олегович, вас же динозавр съел, мы все видели. Вы откуда?
— С того света… — тихо ответил следователь и снова прикрыл глаза.
— А что произошло? Под нами, под воду ушла целая гора, — спросил Джаркин.
— Ушла под воду не одна гора, а целая горная гряда, на полсотни километров в длину, — ответил военный. — Под нами, оказывается, было целое море пресной воды. Вот это море поглотило горную гряду и вышло наружу. Хорошо хоть населённые пункты не задело. Теперь у нас не одно большое озеро Иссык-Куль, а целых два рядом друг с другом.
— То есть, все города целы? — уточнил Джаркин.
— Да, все города целы. Теперь проверяются предгорные районы, вдруг там кто-то остался, кого не успели эвакуировать. А мы летим в столичную больницу. Потом вернётесь домой, отдохнёте и всё неприятное забудете, как страшный сон, — успокоил военный.
— Мне статью надо написать, — неожиданно вспомнил Джаркин.
— Обязательно напишете! — улыбнулся военный.

Спасатель протянул пледы и полотенца. Лопасти гудели над самым небом, медик склонился к следователю. Светлана, встряхивая мокрые пряди, протирала их полотенцем. Джаркин укутался в плед, прикрывая свежие повязки, но взгляд его уже уходил за край люка. Там, внизу, между зубчатыми грядами, мерцало нечто новое.

На месте, где ещё утром вздымалась горная цепь, теперь раскинулось озеро — молодое, как первый вздох, и уже огромное, с рваными берегами, где скальные уступы уходили в глубину. Вода была тёмно-стальной у центра и светлой, почти бирюзовой у обломанных склонов. Она ещё дышала рождением, по глади бежали круги, белые хлопья пены медленно тянулись к середине, где воронки втягивали вниз щепу и листья. Солнце, пробиваясь сквозь облака, трогало новорождённую поверхность воды россыпью золотых иголок.

Джаркин остро ощутил: человек может сочинять книги, развивать науку, строить города и дороги, но природа всегда будет способна в одно мгновение переписать карту мира. И в этом её тихое величие.

P.S. Роман дошёл до своей последней строки. Спасибо всем, кто прошёл этот путь вместе с героями. Ваше внимание — лучшая награда для авторов.