Закуска цивилизатора 2. 0

АННОТАЦИЯ
В известной вам, автор полагает, повести М.А. Булгакова «Собачье сердце», которой, разумеется, по совершенной случайности в 2025 году уже сто лет, горячая закуска профессора Преображенского – символичный элемент, отражающий конфликт культур и социальных мировоззрений.

«Холодными закусками и супом закусывают только недорезанные большевиками помещики. <...> А из горячих московских закусок это – первая». 

Эта реплика Преображенского цинично акцентирует его презрение к «варварству» новой власти и верность гастрономическому ритуалу как форме сопротивления хаосу.

Как вы уже знаете, время всегда флегматично и неподвижно. И только люди и целые эпохи проходят мимо него, как в немом кино. А время всё это время сидит, закинув нога на ногу, и внимательно смотрит это кино. Поэтому автор и предлагает вам взглянуть из 2025 года на его русский взгляд неизменившуюся за какое-то несчастное столетие, – хотя и ставшую сегодня совсем другой, – самою суть «закуски цивилизатора» 1925 года. И осмыслить то, что читатель способен понять и осмыслить в этой связи.



ЗАКУСКА ЦИВИЛИЗАТОРА 2.0.
[или изъятый автором фрагмент из разговора в Pax Siberiana (Часть 2) русского майора Дубовицкого и Илона Маска у костра в парке «Кленовый лист» после цивилицида и изрядного количества совместно выпитого самодельного виски]


Ваша интернациональная уже пицца, дорогой Илон, похожа на вывернутое наружу нутро вскрытого в морге покойника. Другое дело – наши русские пироги! Угощайтесь! И запивайте нашим морсом! Я подогрел пироги на решётке. А то завтра с похмелья вы готовы будете мне пакет из 25% плюс одна акция своей Tesla отдать за животворящие утренние электролиты… Эти пирожки специальные – из сладко-солёного теста, с томлёной говядиной. Они уберегут вас завтра от разорения. Если, конечно, вы не забудете закусывать и запивать нашим ягодным морсом.

Эти пирожки – не просто еда. Это акт белопшеничного сопротивления. Сопротивления глобальному гастрономическому единообразию.

А пирожок... Чувствуете? Его пар, живой, обжигающий, прорывается сквозь микротрещины в золотистой корочке – будто душа теста не хочет покидать насиженное место. Решётка над огнём оставила свои вериги – полосы чуть потемневшие. Но это знаки жизни, дорогой вы мой, знаки борьбы и выживания в печи бытия!

И какие начинки внутри… О, это вам не стандартизированная свинина или курица с гормонами роста из вашего американского супермаркета. Здесь у нас настоящая еда! Сладковато-острый вкус чувствуете? Потому что это не соус из тюбика. А ягоды брусники, перетёртые в инее, да ещё хрен, выкопанный с таким скрежетом, будто земля не хотела отдавать свою остроту. И тесто… специальное тесто. Оно крепко держит, обволакивает начинку, как добрые крепкие руки – не давая мясу, этому куску дикой свободы, сбежать до того, как вы, откусив и прожевав, отправите её в небытие вашего пищевода.

Завтра… ах, да, завтра. Когда голова будет трещать по швам, как пересохшая бочка, а язык – как кусок промокашки в чернилах собственной глупости… вы вспомните этот ароматный пирожок. И поймёте, что готовы отдать не только пакет акций, но и, пожалуй, право первородства за несколько обильных глотков того самого рассола из-под солёных со специями помидоров, что дожидается в трёхлитровой банке в холодильнике. Но банка – святое. То наш с вами неприкосновенный запас для внутренней реанимации. Пирожки же – они здесь и сейчас. Теплые. Живые. Настоящие. Угощайтесь, пока не остыли. Завтра будет поздно, и останется вам заказать только ту задохнувшуюся сыровато-тёплую мертвую лепёшку из картонной коробки, похожую на… ну, вы поняли.