Похождения старого эротомана

На протяжении многих лет Леонард вынашивал в душе сладкую мечту умереть в страстных объятиях любящей женщины. Но для осуществления этой заветной мечты всегда было два серьезных препятствия. Во-первых, за всю свою жизнь он ни разу не встретил ни одну женщину, готовую пережить подобное испытание. Когда Леонард делился с женщинами этим сокровенным желанием, они или крутили пальцем у виска или же прерывали с ним всякие интимные отношения. А во-вторых, и это, пожалуй, самое важное, Леонарду никогда не попадались женщины, которые любили бы его бескорыстно и преданно.
–Недавно мне подвернулась симпатичная краля лет тридцати с небольшим,–рассказывал он молодому ловеласу.–Взглянул бы ты на нее! Что за попа, что за ножки! Мы сразу прониклись друг к другу сильнейшими чувствами, что называется, любовью с первого взгляда! Ну я уже и собирался признаться ей, что готов хоть сейчас, в ту же секунду, если она, конечно, непротив, умереть в жарких объятиях страсти, но тут кралечка дала мне ясно понять, как бы предугадав мое несостоявшееся признание, что выполнит любое, буквально любое сокровенное желание, исходящее от меня, только при одном единственном условии.
 
                                –При каком же, моя радость?– сладострастно воскликнул я.
–Если ты,– сказала краля, закатив лукавые глазки,– подаришь кругленькую сумму, пару миллиончиков наличными.
–Где же я достану для тебя, дорогая, такую несусветно большую сумму?
–А где хочешь,– равнодушно произнесла она.– Укради что-нибудь в особо крупных размерах либо подпиши контракт с министерством обороны и повоюй в Украине.
–Но там ведь меня могут убить!
–Ну и что?– хладнокровно парировала краля.– Умрешь как герой!                                                                                                
"Нет уж,– подумал я,– нужно быть полным идиотом, чтобы умереть в вонючем окопе или от вражеского дрона ради этой упругой женской жопки!" Но вместе с тем желание овладеть кралей и получить незабываемый кайф было столь велико, что в голове возникло некое компромиссное решение.
–Послушай, красотка,– обратился я к меркантильной крале,– заключим взаимовыгодный договорнячок. Я тебе даю  небольшой авансик, ну скажем, долларишек семьсот, а ты частично удовлетворяешь мои сексуальные аппетиты, а полностью удовлетворишь, когда получишь всю сумму целиком. Идет?
–Семьсот мало!– недовольно заявила шалава, – хочу тысчонку!
–Ты с ума сошла!.. Хорошо, восемьсот и по рукам?               
–Мало,– не унималась краля.
–Девятьсот… Ты меня просто разоряешь, родная!               
Девица сделала кислую рожу, но все же согласилась.
–И как она в койке?– с любопытством спросил молодой ловелас.
–Ты знаешь,– ответил Леонард с досадой,– ожидал намного большего. Костлявая и к тому же имитирует оргазм!
– Так всегда бывает,– подтвердил ловелас,– думаешь, что перед тобой нечто самобытное, оригинальное, а в реальности имеешь дело с женщиной средней паршивости и даже ниже.
– Был у меня и другой курьезный случай,– продолжал старый эротоман.– Повстречал я как-то на своей работе особь неопределенного пола: то ли мужик, то ли баба, понять трудно. Имя женское, Виктория, а фигура и физиономия  неженские: лицо мужицкое, грубоватое, прыщавое, а бицепсы стальные, накачанные, спортивные, предназначенные для занятий тяжелой атлетикой или культуризмом.
Виктория изготавливала дроны для специальной военной операции на секретном промышленном предприятии, где я занимал должность референта директора по идеологии. В обязанности мои среди прочего входило промывание мозгов персоналу организации с целью увеличения количества и улучшения качества выпускаемой продукции, то есть дронов как незаменимых летательных аппаратов современной войны. И вот на одном из регулярных собраний по промыванию мозгов, читая очередную лекцию о доблестных героях СВО, я обратил внимание на вышеупомянутую мужикоподобную молодую особу, старательно конспектирующую лекцию и явно проникшуюся пафосом моего неподражаемого красноречия. Об этом я догадался, заметив восхищенный взгляд огромных доверительно-покорных карих глаз Виктории и слегка приоткрытый рот с мощной, тяжеловесной челюстью. После лекции мы разговорились, я пригласил ее к себе домой на чашечку кофе, и она согласилась. Тут-то и началось самое интересное. В процессе нашего задушевного разговора Виктория плакала, жаловалась на злую судьбу, говорила, что всегда хотела стать мужчиной, но когда признавалась в этом родным и подругам, встречала с их стороны полное непонимание, смех и подшучивание. Никто не желал  считаться с гендерным самоощущением несчастного существа: ни знакомые, ни госслужащие, неоднократно отказывавшие ей в изменении имени "Виктория" на" Виктор" в паспорте и в замене в нем слова "женский" на "мужской" в указании пола. Я проникся к Виктории, точнее, к Виктору искренней жалостью и состраданием и принялся нежно поглаживать некрасивые, подстриженные ежиком космы блеклых волос и любовно пощипывать тугие бицепсы, символизирующие мускулинное начало тонкой и ранимой души. Незаметно моя рука скользнула вниз и оказалась под мягким хлопковым покровом дамских трусиков, неожиданно обнаружив в них миниатюрное мужское достоинство, которое под влиянием моих ласковых прикосновений стало вскоре на редкость влажным и возбужденным. "Это мне в Турции сделали фаллопластику",–пояснил Виктор, сладострастно повизгивая.
Придя в себя после длительного оргазма, Виктор радостно сообщил, что не собирается останавливаться на достигнутом и в самом ближайшем будущем планирует осуществить операцию по удалению молочных желез и пройти дорогостоящие процедуры по корректировке голоса– превращению его из женского в мужской.
–Только деньжат поднакоплю и немедленно этим займусь,– поведал он мне.
–Все это замечательно,– сказал я Виктору,– однако есть одно "но".
–Какое же?– спросил Виктор.
–Разве не слышал, что босс ненавидит трансгендеров лютой ненавистью? И если он узнает вдруг, что ты таковым являешься, немедленно тебя уволит без всяческих церемоний.
На крупном мужикоподобном лбу Виктора проступила испарина.               
–Ну и пусть увольняет, скотина!– решительно произнес он, и желваки на скулах трансгендера нервно заиграли.– И пусть увольняет! Я от своей идеи стать мужчиной все равно не откажусь!
Затем мы напились вдрызг пьяными и разоткровенничались.
–Ты полагаешь, дружище, я верю в денацификацию, демилитаризацию, подвиги героев СВО и прочую хрень?– слова, обращенные к Виктору и с трудом проговоренные заплетающимся языком (особенно многосложные иностранные слова: "денацификация" и "демилитаризация"), показались мне какими-то странными, чужеродными и будто не моими.– Нужно быть идиотом, чтоб в это поверить!
– А я думал, Вы и вправду в это верите,–  заметил Виктор.
–Наивный человек!– ответил я.– Вру, потому что большие бабки платят, а так бы бросил эту работу к чертовой матери!
– А мне охота вообще мотануть отсюда куда подальше, хоть в Европу, хоть в Штаты, короче, туда, где нет дискриминации сексуальных меньшинств!– поделился Виктор наболевшим.
– Это хорошая идея!– сказал я ему и пожелал претворить ее в жизнь.
–И претворил?– поинтересовался молодой ловелас.
–Претворил, и теперь живет в свободной стране,– ответил Леонард.
– Чего только не бывает на белом свете!– подивился услышанному молодой ловелас.
– Такое порой случается, что специально не придумаешь!– подтвердил  Леонард.
–  Однажды,– продолжал он,– повстречал я некую миловидную дамочку бальзаковского возраста с навязчивым желанием вступить в любовные отношения не с кем иным, а с самим президентом Владимиром Путиным!
–С ума сойти! Просто очевидное невероятное!– воскликнул ловелас.
–Так оно и есть! И никто: ни муж, ни любовник, ни лучшая подруга, ни даже знаменитый психоаналитик доктор Зуберман – не смог выкорчевать из ее сознания эту безумную идею.
– Я уже догадываюсь,– усмехнулся ловелас,– что лишь тебе удалось это сделать.
–Правильно догадываешься,– сказал Леонард,– но позволь, пожалуйста, дорассказать. В тот незапамятный день босс вызвал меня в свой кабинет и сообщил, что нам  предстоит осуществить дело чрезвычайной важности в режиме строжайшей секретности, для чего мы с ним в спешном порядке покинули офис и оказались в его просторном мерседесе с затемненными стеклами.
–Значит так,– сказал босс.– Сейчас едем ко мне в особнячок, чтобы спасти прекрасную молодую женщину!
– Какую еще женщину?– с нескрываемым любопытством спросил я.
–Мою любовницу,– столь же откровенно ответил босс.– Короче, она по уши влюбилась в Путина, чем довела мужа до самоубийства, а лучшую подругу до неизлечимой депрессии. И только ты, Леонард, один только ты способен спасти бедняжку в сложившейся ситуации!
–Но как же я ее спасу?– мое любопытство возросло до точки кипения.
–Очень просто, дорогой, все гениальное всегда просто! Помнишь эту мысль у одного небезызвестного политикана? Тебе суждено на какое-то весьма непродолжительное время преобразиться в Путина и побыть в шкуре вождя день или два. Пообщавшись с ним, то есть с тобой, бедняжка наконец получит то, что хотела, и навсегда излечится от обсессии.
Я был ошарашен словами босса: он замыслил авантюру, нисколько не считаясь с тем, хочу  я в ней участвовать или нет.
– Послушай, босс,– обратился я к нему,– избавь меня от этой роли, не буду ее играть, противен мне Путин!
–И ты, главный пропагандист нашего предприятия, смеешь такое говорить?– вопрос начальника прозвучал негрозно, скорее для проформы: ведь он сам в глубине души недолюбливал Путина, хотя в высоких кабинетах и превозносил его. –Ну хорошо, сделай это из соображений человеколюбия,– босс решил надавить на жалость,– сделай ради нее, ради меня!
"И о каком таком человеколюбии он мелет, если дроны, выпускаемые заводом под его непосредственным руководством, круглосуточно сеют смерть, ужас и страх?"– с быстротой молнии пронеслось в моих мозгах.
– Помоги, дружище,– продолжал настаивать босс.– Ты даже не представляешь, как я люблю эту женщину!.. А в конце квартала,– добавил шеф, немного помолчав,– вознагражу тебя по заслугам– получишь высокие премиальные!
Последний аргумент имел основополагающее значение в принятии мной решения угодного боссу. Мерзавец точно знал, на каких струнах моей меркантильной души надо сыграть, чтобы добиться желаемого результата.
– Но как же я преображусь в Путина, если на него абсолютно непохож?
–Об этом не беспокойся,– ответил довольным голосом босс, учуявший, что материальный стимул сработал на все сто.– Гример Панкратыч творит настоящие чудеса! Он уже ожидает нас в моем особнячке.
  Мы подъехали к огромному, ультрасовременному особняку босса, который представлял собой величественный трехэтажный  дворец с пятью гостиными, шестью спальнями, тремя гаражами, окруженный со всех сторон километровой зеленой зоной с ухоженными газонами, бассейном и площадкой для гольфа. Поднялись по широкой гранитной лестнице, через массивную дубовую дверь зашли в роскошную белоснежную прихожую с зеркальными стенами в стиле ар-деко, миновали просторную стеллажную гардеробную и светлую гостиную с дровяным камином и оказались в большой душевой комнате из мраморной мозаики, где нас и поджидал Панкратыч. Это был добродушный, болтливый старичок, посвятивший свою жизнь искусству гримирования известных актеров и политиков. На широком туалетном столике размещались многочисленные, разнообразной формы и конфигурации баночки и скляночки со средствами макияжа, накладные брови и вставные челюсти. Мы поздоровались, и босс спросил Панкратыча, за сколько времени тот справится с возложенной на него миссией. Панкратыч внимательно осмотрел мою физиономию и глубокомысленно изрек:
–Случай явно непростой. Чтобы превратить такое красивое еврейское лицо в бесцветную и ничем непримечательную рожу Путина, потребуется не меньше пяти-шести часов, а то и больше.
–А побыстрей никак нельзя?– боссу показался этот срок слишком продолжительным.
–Никак, –ответил гример,– служенье муз не терпит суеты!
– Ладно, твори, Панкратыч!– сказал босс.– Я в долгу не останусь, заплачу тебе сполна!
Он ушел по делам, и творческий процесс забил ключом. С помощью ботокса, филлеров и других современнейших косметологических средств Панкратыч превратил меня в совершеннейшего урода, отдаленно напоминающего настоящего Путина. Он не впервые создавал суррогатный облик злостного диктатора. Лет двадцать тому назад Панкратыч по заданию Кремля уже занимался  этим вопросом в одной секретнейшей лаборатории в составе большой группы специалистов экстра-класса.
–Тогда,– делился со мной гример своими давними воспоминаниями,– всем было поручено задание особой государственной важности: кто-то делал брови, кто-то щеки, мне же поручили слепить двойнику путинские нос и уши.
Кремлевское начальство осталось очень довольно работой мастера: и носом и ушами, что способствовало в дальнейшем его успешному карьерному росту и возможностью создавать двойников многих государственных преступников из числа министров и депутатов Думы. Самое же интересное заключалось в том, что Панкратычу нравилось лепить двойников, подлинных прототипов которых он ненавидел всеми фибрами своей благородной души. В этом я видел какую-то странную нестыковку, трудно поддающуюся объяснению. Но жизнь вообще состоит из труднообъяснимых казусов.
Через пять или шесть часов вернулся босс. Он был слегка подшофе и в веселом расположении духа.
– Ну как? Порядок?– спросил шеф у гримера и, взглянув на того, кем я стал, сам себе ответил:– Замечательно! Щечки-яблочки, как у настоящего Путина! Да и все остальное нормалек! Губы, правда, жирноватые, любвеобильные, но ничего, для лобзаний сгодятся! Молодец, Панкратыч, угодил!– и он вручил старичку толстенную пачку долларов и пригласил вместе с нами отужинать.                Затем босс вытащил из увесистого свертка черный, неновый, лоснящийся от                длительного употребления, стильный костюм итальянского дома моделей "Brioni" и модный кроваво-багровый галстук компании "Valentino", а также знаменитую марку часов известной швейцарской фирмы "Blancpain".               
– Вот и любимые вещички самого Путина, которые тот, возможно, когда-то  и носил. Наряжайся поскорее и вперед, погнали!– сказал он мне.– Твоя прекрасная пассия уже предвкушает долгожданную встречу со своим непревзойденным кумиром! Предупредил ее об этом заранее.
–Она пока не моя, а твоя!– ответил я боссу, желая восстановить справедливость.
–Но совсем скоро будет принадлежать исключительно тебе!– отреагировал начальник, лукаво посмеиваясь.
Я принарядился в путинские одеяния, нацепил на руку знаменитые швейцарские часы, и через длинную анфиладу комнат мы направились к выходу из особняка, на зеленую лужайку, где нас ждала странная женщина, безумно влюбленная в Путина. Одежда была тесноватой, не по размеру и давила со всех сторон. Внутри было ощущение тяжести и дискомфорта. По дороге я увидел свое отражение в зеркальной стене прихожей и содрогнулся от лицезрения собственной внешности. "И как такое страшилище может полюбить какая-нибудь нормальная женщина?– подумалось мне.– Только ненормальная способна испытать к нему хоть какое-то чувство! Впрочем, как говорится, любовь зла, полюбишь и козла."
Недалеко от особняка, в райской атмосфере зеленого убранства, на эксклюзивной скамеечке с художественной ковкой, под величественными кронами сосен и елей восседала белокурая дама античной красоты с приятной полнотой и  удивительно аппетитной грудью, сразу вызвавшей у меня жгучее и непреодолимое влечение.
–Дорогая, –обратился к ней босс, –я привел к тебе того, кого ты так желала!
Дама посмотрела вначале на любовника, потом рассеянно скользнула глазами по кряжистой фигуре Панкратыча и, наконец, ее взор застыл на моей отвратительной физиономии, выражая одновременно и восторг и изумление, как будто бы она увидала не наглую путинскую рожу, а несравненный светлый лик Аполлона Бельведерского! От пережитого потрясения женщина потеряла сознание и повалилась со скамьи на землю. Босс сильными руками подхватил ее с земли и бережно усадил обратно на скамейку.
–Не пугайтесь,– пояснил он нам,– с ней часто такое бывает в силу излишней экзальтированности натуры.
Через пару минут дама пришла в себя.
–Ну что, мой ангел, полегчало?– спросил возлюбленную босс. Та утвердительно кивнула.– Тогда пойдемте ужинать.
И мы не спеша двинулись по зеленой лужайке к месту трапезы: впереди босс со своею спутницей, позади я и Панкратыч. Нежное, бело-голубых тонов платье дамы волшебно сияло в лучах заходящего солнца. Оно было полупрозрачным, с глубоким декольтированным вырезом и потому обнажало все прелести женского тела, включая сказочно притягательную грудь и пышно-колоритные ягодицы. Дама то и дело оглядывалась и впивалась в меня безумным ласковым взглядом.
Мы подошли к красивому мозаичному столику с разнообразными винами и закусками и расположились на модных проволочных стульях, легких и воздушных, сидение на которых вызывало ощущение приятного и безмятежного полета в космической невесомости звездных пространств. Хлебосольный хозяин радушно накладывал гостям в изысканную посуду из китайского фарфора дорогие деликатесы и наливал им шипучие игристые вина в изящные хрустальные фужеры. Он предусмотрительно  отправил весь обслуживающий персонал, состоящий из поваров, официантов, посудомоек и вооруженной охраны, в кратковременный оплачиваемый отпуск, чтобы приезд "Путина" в особняк навсегда остался для них сокровенной тайной.
Волоокая античная красавица пожирала меня, вернее, того, кем я был, ненасытными лазурными глазищами и не произносила ни слова. От смущения я даже уставился в тарелку и стал разглядывать на ней живописного китайского дракончика, с наслаждением вдыхающего сладостный аромат, исходящий от пышных бутонов тюльпанов.
– Оленька,– сказал ей босс,– хватит пялиться на бедного Владимира Владимирыча, а то он окончательно растерялся и не знает, как же спрятаться от твоего пристального взгляда! Лучше покушай что-нибудь вкусное: черную икру с перепелиными яичками или салат из кальмаров.                Оленька неохотно переключилась с созерцания меня на поедание икры и салата, а босс разразился пламенной тирадой в честь приезда дорогого гостя.

                            –Друзья,– обратился шеф к присутствующим,– от имени всех собравшихся не могу не выразить огромную благодарность уважаемому президенту! Несмотря на плотный график работы и круглосуточную занятость, Владимир Владимирович все же удостоил нас своим посещением! Я лично знаком с ним еще со школьной скамьи. В классе десятом будущий президент на соревнованиях по самбо вышел победителем в борцовской схватке со мной. А уже став президентом, в одном из матчей ночной хоккейной лиги забросил в ворота, которые я защищал, дюжину мастерских шайб.
–Возможно, Вы специально пропускали шайбы, чтобы польстить президенту, – вырвалось у Панкратыча.
–Ни в коем случае! Эти шайбы невозможно было парировать!– выпалил шеф и продолжал хвалебную речь.– Владимир Владимирович является непререкаемым авторитетом не только в спортивной сфере. Именно благодаря инициированной им специальной военной операции наше доблестное предприятие ежемесячно перевыполняет плановые показатели по производству дронов, уничтожающих нациков и вооружения НАТО. Сотрудники очень довольны высокими зарплатами и выражают Вам, господин президент, безоговорочную поддержку за мудрую политику, приведшую к процветанию великой державы! Мы боготворим Вас, и если Вы нам прикажете, готовы как один умереть в апокалиптической термоядерной войне с вражеским неприятелем! Злейшие враги России несомненно будут посрамлены и сгорят в страшном аду, а все мы познаем радости и блаженства прекрасного божественного рая!
Закончив речь, босс любезно предоставил мне ответное слово. Несколько секунд я собирался с мыслями, созерцая весело переливающиеся блики на мозаичном столике. Оленька, разделавшись с икрой и салатом, вновь пожирала меня влюбленными очами.
– Мои дорогие,– начал я свое выступление,– спасибо за теплый прием и вкусное угощение! Мне сегодня почему-то сильно захотелось первый раз в жизни не лгать, а резать правду-матку прямо в глаза! Да-да, господа, вы не ослышались: захотелось впервые в жизни!
Босс застыл в недоумении, полное лицо Панкратыча оживилось интересом, Оленька по-прежнему восторженно взирала на суррогатного Путина.
– Вы, конечно, знаете,– продолжал я,– что президент любой страны безбожно врет и редко говорит правду. Это ему необходимо, чтобы остаться у власти как можно дольше. Но порой ложь приводит  к катастрофическим последствиям: к войнам и гибели людей! Не взбрела бы мне в башку стремная идея о денацификации– гляди, и войны бы не было, и люди бы не погибали! А теперь уже поздно расхлебывать кашу– орки воодушевились и готовы самоотверженно помирать: кто за деньги, а кто за идею!
Панкратыч громко захлопал в ладоши и с восторгом произнес:
–Молодец, брат! Даже не ожидал от тебя подобного признания!               
        Ему явно понравилось мое выступление. Оленька очарованно смотрела на меня, вряд ли понимая происходящее. А босс сидел мрачнее тучи. Его красивое лицо стареющего Алена Делона в состоянии душевного дискомфорта приобретало отталкивающие черты Бабы-яги в исполнении Георгия Милляра.               
Вечерело. Повсюду зажглись невысокие светильники с антислепящими шторками, подобранные креативно и со вкусом. Все вокруг засияло всеми цветами радуги. Особняк тоже осветился изнутри.
–Дорогая,– проговорил босс, справившийся с внутренним дискомфортом и опять превратившийся в пожилого красавца Алена Делона,– хочу сделать для тебя приятный сюрприз и оставить наедине с Владимиром Владимировичем!
"Вот гад!– подумал я.– Мало того, что втянул меня  в эту авантюру, так еще и с ненормальной Оленькой собирается повязать интимными узами! Ладно, коль уж согласился сыграть в этом абсурдном спектакле, исполню и роль Путина-любовника!"
Босс предупредил Панкратыча, что скоро к нему вернется, и мы втроем пошли к особняку и через входную дубовую дверь, прихожую с зеркальными стенами, стеллажную гардеробную и гостиную с дровяным камином попали в одну из шести боссовских спален. По дороге шеф сообщил мне на ухо тихим голосом, что мое антивоенное и антипутинское выступление повергло его в шок и в трепет, и не дай бог, если кто-то узнает о моих воззрениях  на заводе и донесет в соответствующие инстанции.
– Тогда Вам, господин президент, точно светит тюрьма, да и мне несдобровать!– иронично констатировал он.
–Мне она и так светит,– пробормотал я с усмешкой.
Ален Делон погрозил преступнику пальцем, но без гнева, с легким упреком.
Перед тем как оставить нас наедине босс пожелал двойнику Путина и Оленьке хорошего времяпрепровождения и добавил, что отвезет Панкратыча домой и возвратится часика через полтора.
–А пока наслаждайтесь друг другом и будьте счастливы!– сказал шеф в заключение.
Оленька сразу после ухода босса оказалась на седьмом небе от счастья и незамедлительно принялась получать удовольствия. Она повалила меня на широкую двуспальную кровать, парящую над полом в теплом сиянии разноцветных лампочек, прикрученных к ее днищу, и жадно впилась своими страстными губами в мои. На потолке эротично подмигивала знаменитая черная люстра Тетин в форме соблазнительной женской груди, а бра в виде амурчиков с острыми стрелами красовалось над изголовьем кровати.
Я вырвался из крепких объятий Оленьки, сбросил на изогнутую спинку венского стула тесный путинский костюм и галстук, потом ловким движением рук стянул с нее нежное, полупрозрачное платье и водрузил на тот же стул. Она осталась в кружевном сексапильном бралетте и в гламурных стрингах, полуобнажавших румяную прелесть сочных ягодиц.
Величественно, по-королевски Оленька возлежала на безмятежно плывущей в воздушном пространстве спальни кровати, словно на царственном ложе. Шикарные каштановые волосы слегка колыхались от дуновения кондиционера на массивной пуховой подушке, ненасытные очи вакханки призывали к новым любовным ласкам, а лебединая грудь беспокойно вздрагивала от обуревающей женщину неистовой страсти.
"Оленька,– с пафосом воскликнул я, сдергивая с вакханки бралетт и стринги,– ты напоминаешь мне безумную глухонемую Россию, слепо поклоняющуюся такому же спятившему с ума маньяку и готовую погибнуть, отдав себя в добровольную жертву этому ничтожеству! Я, Оленька, подлый преступник и кровавый злодей! Как же можно полюбить этого подлинного дьявола во плоти, приносящего всем только смерть, разруху и горе? Скажи, как?"
Королева, ничего не сказав, железной хваткой  притянула меня к восхитительной лебединой груди, но я не испытал ни оргазма, ни даже легкого возбуждения, во мне жило лишь жуткое отвращение и к самому Путину и ко всему путинскому! Прошло несколько мгновений, и я вдруг с ужасом обнаружил, что Оленька не подает в моих объятиях никаких признаков жизни: не было ни дыхания, ни пульса. Я стал ее трясти, бить по щекам, надеясь привести в чувство, но бесполезно: женщина не оживала. Лишь бесподобно красивая оленькина кисть, свисавшая с простыни на мертвенно-бледный паркет, казалась живой и неподвластной  смерти. Вскоре ничего неподозревающий босс тихо постучал в спальню.
–Как вы там, голубки? –немного приоткрыв дверь, игриво спросил он и, не получив ответа, вошел в комнату и застыл в оцепенении, увидев бездыханное тело Оленьки и своего подчиненного в ступоре сидящего на паркетном полу.
–Что с ней?– изумленно спросил босс.
–Она умерла,– ответил я дрожащим голосом.               
Босс трясущимися руками вызвал по мобильнику скорую, а мне повелел немедленно смыть в душевой путинский грим.
Прибывшая бригада медиков подтвердила смерть молодой женщины.
– Вот как бывает,–  поделился Леонард своими соображениями о неисповедимости господних путей с молодым ловеласом,– лелеял в душе мечту умереть в страстных объятиях возлюбленной, а вышло так, что сама возлюбленная простилась с жизнью в моих!
–Да уж,– печально отвечал молодой ловелас, потрясенный рассказом Леонарда,– чего только не бывает на белом свете!