Разрешили материться

    Илария считала, что в свои девять лет стала взрослой: она смотрит за сестрой Таисией, пасёт гусей и уток, кормит кур, котов и собак, полет в огороде грядки... Поэтому позволяла себе вмешиваться в разговоры родителей. Но, чтобы утвердиться в своей взрослости, чего-то ей не хватало. И тогда Лара решила, что уже можно и материться. Однажды вечером, выпалив  нецензурное слово, она многозначительно улыбнулась.     
   
    Родители опешили. Клавдия опомнилась первой:    
    — Доча, это некрасивое слово, его нельзя говорить.     
    — А почему мужчины его постоянно повторяют, и много других слов, похожих на это? — спросила девочка.     
    — Они так ругаются. Но это нехорошо.     
    — Но почему им можно, а мне нет? Я уже взрослая и мне тоже иногда надо ругаться. Мужчины так выразительно произносят эти нехорошие слова, что, кажется, они им в чём-то помогают.    
   
    Мама молчала. Она не находила подходящего объяснения для дочери. Если говорить о разрушении души, то как рассказать, почему мужчины этого не боятся?     
    — Понимаешь, - неуверенно продолжил отец, — материться можно, если очень надо, но так, чтобы никто не слышал. Воспитанным людям такие слова вредны. И нам с мамой они тоже не нравятся. Так вот, в следующий раз, когда захочется сказать бранное слово, уйди туда, где никого нет и произнеси его.     
    — Какое слово?     
    — Бранное. Или матерное. Плохое, то есть.     
   
    Отец всё правильно рассчитал, решив, что Илара выругается пару раз наедине, и ей это надоест. Ведь никто не услышит и не одобрит.     
   
    Прошло несколько дней. Вечером после ужина дочери поссорились и Ларка выскочила во двор. Когда, спустя некоторое время, она не вернулась, Таська вышла за ней. Любопытство распирала негодную девчонку. Во дворе она услышала голос сестры. Маты звучали на всю улицу. Таисия позвала родителей.     
    — Кажется, это из туалета, - сказала Клавдия.     
    Подбежали к уборной и услышали отборный мат. Одно слово ловчее другого.      
    — Вот и отучили, - сказал Фёдор, - что делать-то будем?     
    — А что тут поделаешь? - сказала Клавдия. Пусть уже в туалете ругается.      
   
    Вот так Иларке разрешили материться. Но ей очень скоро это надоело, так как её никто не слышал и разговора не поддерживал.