Как Кот Учёный диссертацию защищал

Дуб вековой стоял немым свидетелем веков. А под ним, на резной лавочке, скрипело перо. Вернее, клавиатура ноутбука с наклейкой "Ctrl+C, Ctrl+V – основа науки". Кот Учёный, в очках-«нулевках» на носу и с бантом на шее (для солидности), заканчивал свою Великую Книгу – докторскую диссертацию на тему: «Онтогенез и феноменология сказочных сущностей в контексте междисциплинарного синтеза (на материале восточнославянского фольклора и личного трехвекового опыта наблюдения)».

Труд был титанический. Триста лет хождений направо-налево по цепи дали богатейший эмпирический материал: интервью с Бабой Ягой (сложный респондент, вечно ворчит про ИЖС и кадастр), полевые заметки о повадках Лешего (отличный знаток лесной экологии, но склонен к мимикрии под сучковатую сосну при виде комиссии), расшифровка аутентичных переговоров Кикиморы болотной (диалект сложный, много мата, связанного с осушением торфяников). Были там и теоретические главы: сравнительный анализ «чудесного» в сказках и современных бюрократических практиках, классификация драконов по типу налоговой отчетности, даже математическая модель вероятности встречи с Коньком-Горбунком в условиях урбанизации.

– Готово, будильник! – торжественно мяукнул Кот, сохраняя файл под названием «Доктор_Кот_FINAL_FINAL_2(1)_правка_после_совета_Лешего.docx». – Пора нести свет науки в массы! Вернее, в Диссертационный Совет Самого Главного Государственного Университета (СГГУ).

Первая преграда возникла у дверей аспирантуры (хотя формально Кот не был аспирантом – он был «самоучкой вечности», но без статуса «соискателя» дальше буфета не пускали).

– Гражданин… эээ… Котов? – строго спросила секретарь деканата Любовь Андреевна, глядя поверх очков на его паспорт (выписанный Лесным Районным УВД по месту прописки – дупло дуба). – Где ваш диплом магистра? Трудоустройство? План индивидуальной работы? Заявление о приеме в соискатели? Ходатайство от научного руководителя?

– Магистра? – Кот опешил. – Да я задолго до Болонского процесса все науки постиг! Руководитель? А зачем? Я сам себе и кот, и ученый! Трудоустройство? Я служу Природе и Истине! Пенсию, правда, не начисляют…

– Без оформления – никак, – отрезала Любовь Андреевна. – Найдите научрука. Желательно с именем. И публикации в журналах ВАК! И Scopus! Хотя бы Q3! И не в «Сказковедческом вестнике» (он у нас в захилении), а в солидных! «Вопросы философии»! «Вестник РАН»! И чтоб индекс Хирша повыше! У вас сколько?

Кот печально посмотрел на свою единственную «публикацию» – высеченные когтем тезисы на коре дуба, проиндексированные только дятлами. Пришлось идти на поклон.

Научный Руководитель: Выбор пал на профессора Атлантова,светило формальной логики, человека с взглядом спящего вулкана и связями. Кот принес ему в подарок не мышь, а редкую бабочку-огневку из заповедника Бабы Яги (с разрешения, оформленного через суд).

– Гм… – профессор покрутил бабочку в руках. – Тема… экзотическая. Рискованная. Но, пассионарная! Беру! Но условия: Во-первых, я – первый автор в ТРЕХ ваших будущих статьях в топовых журналах. Во-вторых, вы пишете мне все лекции по «Мифологии для программистов». В-третьих, диссертация должна быть… политкорректна. Никакой критики современных трактовок Кощея как «жертвы имущественного неравенства»! И Лешего подаем строго как «экологического активиста до буквы закона». Понятно? А теперь бегите, ищите журналы ВАК, готовые принять про Лешего и его экосистемные сервисы!

Публикационная Гонка: Это был ад. Рецензенты требовали «больше статистики» (какую статистику к интервью с Водяным?!), «четкой методологии» (как формализовать метод «участвующего наблюдения», когда наблюдаешь за собой, идущим направо?), ссылок на «классиков» (Барт, Леви-Стросс – куда ж без них, хотя сам Кот помнил, как сказки слагались). Один журнал («Вопросы онтологии») вежливо отказал: «Тема не соответствует научной парадигме журнала. Рекомендуем обратиться в „Паранормальные исследования“ (не входит в ВАК)». Другой («Этнографическое обозрение») потребовал убрать главу про говорящих котов как «нерепрезентативный автобиографический элемент». Третий («Вестник древней истории») возмутился: «Где археологические доказательства существования Змея Горыныча? Одних сказок и ваших „наблюдений“ мало!»

С горем пополам, с помощью профессора Атлантова (который грозно звонил редакторам), три статьи в журналах ВАКовского списка, пусть и не самых топовых, были опубликованы. Профессор, разумеется, был первым автором. Кот – вторым. «Таковы правила игры, мой усатый друг», – вздохнул Атлантов.

Предзащита: Это был спектакль в духе Гоголя. Члены кафедры мифологии и фольклористики (сплошь суровые дамы, знавшие все про обряды, но ни разу не видевшие настоящую Кикимору) закидали Кота вопросами:

– Где выборка? Она репрезентативна? Сколько точно интервью с Бабой Ягой? И почему только одна?!
– Вы используете термин «чудесное». Как он операционализирован? Каковы его индикаторы? Можно ли его измерить в ньютонах или люменах?!
– Глава о «Сравнительном анализе налоговых деклараций Змея Горыныча и Ильи Муромца»… Это что? Сатира? Наша кафедра не занимается политическими памфлетами!
– Личный опыт? Это ненаучно! Это субъективизм! Где слепое контролируемое исследование? Где плацебо-группа из обычных котов?!

Кот защищался, ссылаясь на уникальность объекта, на герменевтику, на феноменологию. Профессор Атлантов кивал, делая вид, что все под контролем, но шептал: «Убери главу про говорящих мышей! Это подрывает твою серьезность! И принеси к предзащите конфеты на кафедру. Шоколадные. Не «Алёнку», а что-нибудь импортное».

День Защиты: Зал Ученого Совета. Портреты Ломоносова, Менделеева и местного ректора смотрели сурово. Оппоненты:

1. Официальный оппонент №1: Профессор Скалиозубов, специалист по… экономике лесопромышленного комплекса. Его интересовало только одно: «Как ваша теория может помочь в оптимизации заготовки древесины на территориях, патрулируемых Лешим? Есть ли математическая модель его вероятного противодействия?».
2. Официальный оппонент №2: Доктор Буквоедова, фанатка строгого формализма. Ее отзыв был написан красной пастой на полях автореферата: «Ссылка на источник "Сказка.ру" (ст. 15) не соответствует ГОСТ Р 7.0.5-2008!», «Термин "Кощей" не имеет четкого определения в тексте (стр. 45)!», «Выводы не вытекают из результатов! (везде)».
3. Неофициальный оппонент (ведущий ученый из Института Сказкологии): Старый соперник профессора Атлантова. Его вопрос был шедевром научного коварства: «Не кажется ли вам, уважаемый соискатель, что ваша диссертация является плагиатом… у коллективного бессознательного? И где ваши доказательства, что вы не списали у Юнга?».

Председатель Диссертационного Совета, академик Тяжелоголов, человек с лицом, как у сонного удава, и репутацией «несдвигаемого монолита», зевнул и спросил:

– Гражданин соискатель… Кот. Ваша диссертация… объемная. Но где практическая значимость? Как ваши сказочные сущности помогут в выполнении Указа Президента №367 по повышению эффективности госуправления? Как они увеличат ВВП? Можно ли их патентовать? Или использовать в оборонке? Вот, скажем, Змей Горыныч… Его реактивную тягу измерить можно? А Баба Яга – ее избушка на курьих ножках… Это же готовый модуль для труднодоступных районов! Есть ТУ? Сертификат соответствия?

Кот, вспотевший под бантом, пытался говорить о ценности фундаментального знания, о культурном коде, о важности понимания иррационального в рациональном мире. Он рассказывал о том, как его модель предсказала всплеск активности Домового при смене управляющей компании в ЖКХ. Как анализ «чудесного» помогает понять логику бюрократии. Зал скучал.

Голосование: Профессор Атлантов шептал, угрожающе глядя на колеблющихся членов совета. Любовь Андреевна суетливо разносила кофе и… конверты? (Или это показалось?). Академик Тяжелоголов снова зевнул.

Голоса разделились. Кота спасли его «публикации» (пусть и с соавторством) и настойчивость Атлантова. Но академик Тяжелоголов поднял лапу (руку):

– Труд… любопытный. Но сыроват. Не хватает практической направленности. И связь с приоритетами стратегии научно-технологического развития Государства прослеживается слабо. Рекомендую дополнить исследованиями по коммерциализации чудесных технологий. И представить план внедрения. И… – он многозначительно посмотрел на Кота, – учесть замечания оппонентов. Особенно по оформлению. Передать на доработку. Срок – год. Следующая защита – не раньше чем через шесть месяцев после исправлений. Совет закрыт.

---

Кот Учёный сидел под своим дубом. Докторская шапочка из фольги, сделанная на скорую руку Русалкой, безнадежно сползла на ухо. Перед ним лежал список «доработок»:

1. Разработать ТУ на Избушку на Курьих Ножках (совместно с Минстроем).
2. Оценить экономический эффект от применения Змея Горыныча в качестве МБР (с привлечением экспертов Минобороны).
3. Провести двойное слепое рандомизированное исследование эффективности заговоров Кикиморы против плесени в сравнении с «Доместосом».
4. Переписать все выводы с упором на вклад в импортозамещение и технологический суверенитет.
5. Найти еще 5 публикаций в Scopus Q2.

Зеленый луч света пробился сквозь листву. На лужайке материализовалась тень.

– Ну что, докторантик? – усмехнулась Баба Яга, поправляя ступу. – Не вытанцевалось? А говорил – наука, истина… Фигушки! Без подмазки да без указки свыше – ни шагу! Хочешь, я председателя твоего… подморожу? Или избушка моя ему на дачу свалится? Не вопрос!

Кот печально мотнул головой:
– Нет, Ягусенька. Не царское это дело. И не кошачье. – Он снял очки, глядя в зеленую даль. – Пойду-ка я лучше направо. Песни петь. Или сказку сказывать. Пусть ученые мужи свои степени на ведомственных хлебах получают. А истинная наука… – он ткнул лапой себе в грудь, где горело триста лет наблюдений, – она тут. И вон там. – Он кивнул на Лешего, машущего ему из чащи, и на Русалку, манившую с реки. – Они-то знают, что я доктор. Без бумажки. Без конверта. Без Scopus.

И Кот завел свою старую песню, а дуб вековой зашелестел листвой, словно аплодируя. Докторская диссертация тихо лежала под лавкой. Ей предстояла долгая доработка. Или вечность в качестве подпорки для кривого сучка. Кот пока не решил. Главное – золотая цепь на дубе переливалась на солнце, а это было куда важнее любого индекса Хирша.