Осенний дождь

Я вспоминаю… Это случается всегда невпопад. Среди разговора с подругой, когда она с увлечением рассказывает о новом кавалере. Посреди улицы, когда ветер бьет в лицо и несет с собой аромат чьих-то духов, не его, но почему-то очень похожий. Ночью, когда город затихает и ничто не должно мешать сну.

Имя его для меня – не просто слово, не набор звуков. Это целый мир, который когда-то был моим. Это музыка, от которой замирало сердце, самая прекрасная и чистая, какой только может быть. Музыка, которую я слышала не ушами, а каждой клеточкой своей кожи. Музыка рая, который я держала в руках и по глупости своей отпустила.

И я цепенею. Мир вокруг теряет краски и звуки, замирает, как старая пленка. Я остаюсь одна со своим воспоминанием, и ничто не может меня оттуда выдернуть.

А память… она не спрашивает разрешения. Она рисует картины одна ярче другой. Вот мы смеемся на кухне над пригоревшей яичницей. Вот его рука нежно касается моей шеи, и от этого прикосновения кожа немеет, по телу бегут мурашки, а внутри все сжимается в тугой, сладкий комок счастья. Вот мы молчим, просто смотрим друг на друга, и этого достаточно.

И сквозь все эти картины, сквозь боль и сладость, я улыбаюсь. Непроизвольно, против воли. Потому что забыть это – все равно что забыть, как дышать.

Я вижу его ласковый взгляд, особый, который был предназначен только для меня. Взгляд, в котором можно было утонуть, согреться, спрятаться от всех невзгод. Казалось, он видит меня насквозь, знает все мои тайны и страхи, и все равно смотрит с такой нежностью, что душа переворачивается.

И тогда, из этих глубин, из самой души, куда я прятала эти сокровища, поднимается странная сила. Она возвращается ко мне, согревает изнутри. Она шепчет: «Живи. Ты должна жить дальше». И я слушаюсь. Я встаю, иду, работаю, встречаюсь с друзьями, даже смеюсь. Я пытаюсь жить, не врастая в него, не превращаясь в тень нашего прошлого. Я пытаюсь отлепить от сердца свое счастье, чтобы оно не болело.

Но это невозможно. Потому что так не бывает. Не бывает, чтобы частица рая, побывав в твоих руках, исчезла бесследно. Она врастает в тебя корнями, прорастает сквозь годы, становится частью ДНК. И понимание этого накрывает меня в самый неожиданный момент. Я останавливаюсь посреди своей новой, правильной жизни, и тихая истерика подступает к горлу.

Жить, не врастая в тебя… Я пыталась. Боже, как я пыталась. Я заставляла себя выходить на улицы, залитые чужим солнцем, заставляла слушать другую музыку, улыбаться в ответ другим глазам, в которых не было и капли того света. Я обставляла новую квартиру вещами, что не пахли тобой, и каждое утро говорила себе в зеркало: «Ты справишься. Ты должна справиться».

И казалось, получалось. Дни складывались в недели, недели в месяцы. В моей жизни появилась рутина, подобие спокойствия, даже моменты, похожие на счастье. Я почти убедила себя, что рана затянулась, оставив лишь бледный, почти невидимый шрам, который ноет только в самые ненастные дни.

Но память — это не линейное время. Это омут, который затягивает без предупреждения.

Сегодня пошел дождь. Резкий, осенний, холодный. Я пережидала его под навесом, глядя, как капли разбиваются о асфальт, и вдруг… это случилось. Не картина, не образ. Запах. Смесь мокрой кожи, дождя и того парфюма, которым ты пах. Тот самый, что я выбирала тебе в подарок. Он ударил в нос, свежий и отчетливый, будто ты стоишь за спиной.

И всё. Стены, которые я так долго возводила, рухнули в одно мгновение. Не стало новой квартиры, чужих улыбок, силы воли. Было только это — пьянящее, губительное воспоминание, что снесло всё на своем пути. Я физически ощутила пустоту в груди, ту самую, что образовалась в день твоего ухода. Не боль, а леденящую, оглушающую пустоту, в которой эхом отдается биение одного-единственного сердца, разорванного надвое.

И я поняла. Поняла всю чудовищность своей лжи. Я не живу. Я существую в зазеркалье, где всё — лишь бледная копия того, что было с тобой. Мои улыбки — это гримасы, чтобы скрыть дрожь в губах. Мои встречи с друзьями — отчаянные попытки заглушить грохочущую тишину, что остается, когда они уходят. Я не врастаю в тебя. Я уже проросла сквозь тебя, как дерево сквозь камень, и любая попытка вырваться — это попытка уничтожить себя.

Так не бывает? О, бывает. Это и есть самая страшная расплата за рай. Он не заканчивается. Он становится тюрьмой без решеток, приговором без срока. Ты не ушел из меня. Ты остался здесь, в каждом вздохе, в каждом биении сердца, как вечное напоминание о том, что настоящая жизнь осталась там, в прошлом, где смеялись мы, а не я.

И финал этой истории не в том, что я тебя потеряла. Финал в том, что я нашла тебя снова — в самом нутре своей души, и это открытие не освобождает, а хоронит заживо. Я не плачу. Я просто смотрю в дождь, и кажется, он льется прямо сквозь меня, вымывая всё, кроме одного — осознания, что ты мое вечное «до» и «после». Моя единственная и навсегда незаживающая рана. И это не больно. Это — навсегда