22 До Завода и Вокруг

Михалыч заподозрил неладное, ещё в тот момент, когда подпитый Васильев начал дышать на него черемшой и зазывать вместе с ним на дачу в районе Парголово. Уже тогда ничем хорошим предложение не пахло, но Михалыч был на кураже и с большой охотой согласился посмотреть литературный питерский пригород.
В салоне такси отвратительно приторно пахло освежителем, отчего Елисея очень быстро укачало, и он едва успел вытащить голову в окно, чтобы опорожнить свой желудок, при этом часть содержимого попала на его кожаный плащ и на дверь автомобиля. Это очень сильно не понравилось таксисту. Он припарковался, и злобно вращая глазами на красном лице и сильно матерясь, любезно предоставил Васильеву бумажные полотенца, чтобы тот убрал продукты своей жизнедеятельности из салона. После чего отменил заказ, обозвал всех пидарасами и уехал, а вместе с ним уехала и сумка со спиртным, которая лежала в багажнике. Михалыч от досады прикусил губу, провожая автомобиль взглядом, и скупая мужская слеза покатилась по щеке в память об утраченной бутылке испанского кальвадоса.
- Похуй, так дойдём! - не дав оправиться от потрясений, проговорил Васильев, манерно стряхивая рукой остатки закуски с плаща, - Тут не далеко. Михалычу на этом месте следовало бы послать Васильева нахер и вернуться в город, но Елик был слишком стремителен и, не дав Михалычу опомниться, скрылся за поворотом. Интернет, как на зло, в этом месте отсутствовал, и Михалычу пришлось в скором темпе догонять Васильева.
К тому времени, когда Михалыч его догнал, молодой поэт уже вступил в бурный дискурс с местными алкашами, и на справедливый вопрос Михалыча «Какого *** тут происходит!?» - Васильев молча отдал ему свои очки и с криком «Вы неправильно понимаете Бродского!» - попытался ударить ближайшего к нем синяка. Получив обратно от алкаша двоечку по лицу, Елик быстро ретировался, и со словами «Простите, был не прав!»  отошёл обратно к Михалычу за очками. Местные оказались литературными оппонентами Васильева, которые в данные момент возвращались с дачи, и в продолжение разговора пожелали хорошего вечера и в знак примирения предложили с ними выпить. Но глядя на то, как быстро заплывает у Васильева глаз, Михалыч вынужден был отказаться.