Пьеска Бродяга

                Пьеска Бродяга.
               
Жанр – Просто музыкальная пьеса-сказка. И ничего более.
Аннотация – И вот зачем, спрашивается, нужно было куда-то тащиться-мучиться?
Место действия – Большая поляна с пнём, кустиками и кучками непонятными: то ли мусорными, то ли сено-соломенными.
И всё время звучит какая-нибудь негромкая музыка – то балалайка, а иногда губная гармошка или бас-гитара электронная.

                Действующие лица:

1. Мишук, он же Бродяга: 17 лет, с виду очень усталый паренёк. Чуть что – присаживается на корточки.

2. Зойка, она же Сума: девушка 36-и лет, пухлявая и непричёсанная, явно привязана к Мишуку, ловит каждое его слово.   

3. Фундук, он же Кот Учёный: 32 года, эмигрант.               

4. Ливия (О! Ливия), она же Цепь: Девушка 27 лет стройная подиумная, на всех смотрит с вызовом. 
               
5. Кавторанг Шмелёв, он же Старший Охотник: 5о лет, забавный малый. 

6. Максимовна, она же Лодка Рыбацкая: 24 – 64 года, совершенная раздолбайка.               

7. Катя, Вероника, Оксанка, они же Прихожанки: Девицы боксоринговые с фанерками в коротких юбках и обтягивающих кофтах, энергично тверкают под песню Дженнифер Лопес и рэпера Питбуль «On the Floor».

8. Прихожанки, Прихожане и Охотники разного возраста – несколько человек.

                Пролог.

На авансцене лицом к зрителям сидят участники представления, кто на чём: на табуретках, разномастных стульях, одеты "по-домашнему". В руках у каждого листок с текстом-ролью, перед ними прохаживается кавторанг - руководить театрального любительского кружка и что-то объясняет. На кавторанге старенький военный китель и приплюснутая фуражка. Иногда он называет имя ""кружковца", тот встаёт и что-то говорит, глядя в листок. Иногда все смеются, иногда что-то спрашивают у руководителя, при этом поднимают руку, как в школе. Наконец кавторанг хлопает в ладони и громко говорит - "Ну всё, погнали". Все встают и каждый со своим стулом уходит за кулисы. Начинается прогон спектакля.

                Действие.

(Звучит лёгкая балалаечная мелодия. Прихожанки вяло крутятся, изображают тверк нехотя, а когда бас-гитара начинает тренькать, то они всё активнее и активнее тверкают. Мишук в сторонке сидит на корточках)
     Прихожанки хором поют негромкими печальными голосами:   
                По диким степям Забайкалья
                Где золото роют в горах             
                Бродяга, судьбу проклиная,
                Тащился с сумой на плечах...
     Катя-прихожанка – Бродяга совершенно и не знал, что он Бродяга, пока случайно не попал в Степи Дикие. Заходит он по привычке в какую-то Избу, а его там встречают с хлебом-солью и рушниками расшитыми, и говорят нараспев.   
     Мимо проходит Оксанка-прихожанка, вышагивает торжественно, как девица на ринге боксёрском, в руках у неё фанерка с надписью "Изба какая-то".
     Прихожанки (Хором Мишуку) – А тут тебя Сума давно уже дожидается, аж всем надоела до невозможности, всё спрашивает: когда же придёт этот Бродяга, совсем нет мочи никакой, как хочется поскорее встретиться!
     Зойка: (С жаром) – Да-да, очень я даже соскучилась до невозможности, просто мочи нет моей, как я рада, вот, думаю, пришёл и на мою улицу праздничек долгожданный!
(И ещё тихонько пожаловалась) – А пока вас, батюшка, не было, то совсем я измаялась с этими местными несносными – затаскали меня, совсем замучили, будто я
потаскушка какая-то совсем конченая. У-у-у-у....
Мишук встал и руки раскинул в стороны для обнимания.
     Катя-прихожанка – Бродяга после слов таких слов очень расчувствовался – стоит, утирает глаза рушником и хлебушек щиплет потихоньку, чтобы не так было видно, как у него на душе тоскливо и печально от этих слов укоризненных.
     Катя-прихожанка – А тут ещё с печки болезный Кот лукоморский свой мявкающий голос подаёт просительный.
     Фундук – Слышь, мужичок, если вдруг встретишь, где мою Цепь ходячую – прошу, принеси мне её, пожалуйста.
     Мишук – Хорошо, если встречу – обязательно принесу, что бы мне это ни стоило.
     Катя-прихожанка – Взял Бродяга хлеб-соль, как положено, закинул Суму за плечи и пошёл сразу же тащиться-бродяжничать.
И снова присел Мишук на корточки, а Зойка сразу же рядышком присела, тоже на корточках.
     Вероника-прихожанка – Ну, как водится, Бродяга свою песнь грустную тут же завёл, чтобы поскорее добраться до какой-нибудь Рыбацкой Лодки. И потихоньку, между делом, стал Судьбу проклинать очень осторожным голосом, потому что с Судьбой лучше не шутить, а уж неосторожно проклинать и вовсе будет неосмотрительно – враз обернётся Судьба и сразу же врежет в хлебало как следует.
     Оксанка-прихожанка – А вокруг жизнь идёт своим чередом – кто куда разбегается, разлетается и расплывается и конца края этому совершенно нет, потому что всё это по череду идёт, а он, Черёд, как везде написано – не имеет ни начала, ни окончания. Даже если кто-нибудь, уж совсем бесшабашный, начнёт упираться и золото в Горах намыливать, всё равное когда-нибудь придёт и его Черёд неминучий. Так-то, товарищи, золотодобытчики.
     Катя-прихожанка – Вот бредёт Бродяга, всё время тащится, а по пути читает какие-то  записи ветхие, что из Сумы выудил. В этих записях постоянно про какое-то озеро упоминается, а вот про Лодку совершенно нет никаких сведений, в одном только месте написано, что Лодка должна быть обязательно Рыбацкая. Не шлюпка, не катамаран, не байдарка, не шитик, не паузок и уж тем более не "тараи-бунэ" японская.
     Оксанка-прихожанка – А именно Рыбацкая, потому что именно в Рыбацкой вся дальнейшая соль и заключается.
И потому что никакая другая не сможет по нужному, по-хорошему переплыть через это Озеро – обязательно на что-нибудь наткнётся и наделает глупостей.
А нам потом всё это безобразие расхлёбывай!
     Вероника-прихожанка – Конечно, Бродяге самому в первую очередь придётся отдуваться и расхлёбывать – ну что тут поделать, не мы всю эту историю заварили с Лодкой и всяким скитаниями степными.
Но, всё-таки, придётся и нам помочь скитальцу в этом расхлёбывании, если что.
А то поди, узнай потом, как он там далее управился со своими тасканиями-скитаниями...
     Подбежала тут Катя-прихожанка с фанеркой "Перелесок. Привал сугубых охотников. Штраф 2 руб." и встала как вкопанная.
     Мишук (спрашивает Зойку) – Ну, чё, будем заходить или как?
     Зойка (Поёжилась и отвечает тусклым голосом) – Как-то совсем не хочется, но, раз надо, значит надо (и снова как-то странно поёжилась).
     Катя-прихожанка – Зашли они осторожно в "Привал сугубый", а там уже сидят Охотники и что-то с жаром друг другу рассказывают про былое, про думы свои и делятся советами, как ловчей дуплет сделать, чтобы никто не обратил на это своего внимания.
И постоянно при этом опята на костре жарят – насобирали где-то на осиновых пеньках и жарят вместо уток подстреленных.
Да изредка напевы поют вполголоса про "Летят утки" называется.   
     Мишук (спрашивает у сурового Кавторанга Шмелёва – Старшего Охотника, который всё время почему-то почёсывается) – Скажи, товарищ, а где тут можно найти Лодку Рыбацкую?
     Кавторанг Шмелёв – Ну, вот что – ты, товарищ, по первое, присядь, покалякай, исполни напевы, а потом уж и спрашивай свои вопросы затейливые.
     Оксанка-прихожанка – Стал Бродяга раздумывать и тоже начал чесаться, а Сума его в бок торкает – давай-давай, присаживайся, раз такое у сугубых охотников к тебе необходимое требование.
Присел Бродяга на корточки и немножко покалякал, перевёл дух, а потом решил ещё немного калякнуть и так до самого вечера калякал безостановочно про свои горести-скитания, про тщетные тащения и грусть-печаль беспричинную.
И тут же, вдобавок, завёл свою песню грустную про Родину что-то хорошее.
     Катя-прихожанка – Охотники, конечно, очень этому заслушались, даже всплакнули немножко и стали наперебой утешать Бродягу и дорогу к Рыбацкой Лодке объяснять наперебой, чтобы добраться поскорее им довелось до Рыбацкого поселения без излишней опасности.
И после этого потянулись они к Бродяге с просьбой сделать с ним совместный брудершафт на память, и чтобы было всё до капельки, как положено.
     Вероника-прихожанка – Конечно же Бродяга всем Охотникам сделал ответный брудершафт уважительный, как следует, до последней капельки и надумал после этого тут же прикорнуть кое-как.
Да вот тут, думает – около этой небольшой кучки пёрышек утиных и прилягу, чтоб никому не мешать.
Только собрался Суму под голову приладить, а она сугубо негативно воспротивилась.
     Зойка (занудливо) – Ну, что такое, чуть что – сразу же под голову норовят, я вам что? Подушка, что ли, какая-то?
А я вот погулять хочу, подумать, поразмышлять о чём-нибудь в одиночестве.
Мишук – Ну ладно, только далеко не уходи и чтоб в 12.00 была на месте, как штык, что называется.
Зойка – Ну, вы скажете тоже – как штык, хи-хи, счас со смеху лопну.
     Мишук (назидательно) – И смотри там мне, не ввязывайся ни в какие истории, тем более, в споры политические.
     Зойка (противным голосом) – Да, ладно, не буду!
     Катя-прихожанка – Так что пришлось Бродяге попросту сложить ладошки свои и сунуть их под голову, как в детском садике делают.
А ровно в 12.00 Сума воротилась после своих размышлений прогулочных и пристроилась ему под бочок рядышком.
И проспали они этак 2 дня совершенно без просыпу.
Потому что устали от постоянного тащения степного. Или лучше скитания?
Очень-очень устали, поэтому и спали так долго, даже у Сумы от этого спанья появились в боках пролежни.
     Зойка встала и начала потягиваться с хрустом, и почёсываться.
     Оксанка-прихожанка – А через 2 дня на третий потянулись они с Сумой как следует, чтобы прогнать Дрёму-тоску спросончатую и двинулись в дальнейшие свои тащения.
Дошли кое-как до Рыбацкого поселения, где сети на ветру полощутся, а там ни души - видать, уплыли все рыбаки на лов омуля и лодки все с собой утащили, ни одной не оставили, даже самой маленькой.
     Зойка (радостно) – Во, гляньте-ка – там по воде что-то тоже таскается!
     Катя-прихожанка – Бродяга глянул настороженно, а по водам безбрежным, действительно, что-то таскается, но совершенно без руля и ветрил.
Какая-то одинокая Лодочка носится.
Тогда стал её кликать Бродяга по-всякому – по-удмуртски кликает, по бурятскому, по эвенкийскому даже по ханты-мансийскому пробовал ...
 А она – ни в какую, не плывёт и не плывёт, как зачарованная – просто слегка колышется на солнцепёке и бока греет.
     Зойка (советует как-то сумрачно) – А вы спойте что-нибудь этакое лодочное.
     Оксанка-прихожанка – Запел тогда Бродяга свою песнь печальную про Родину что-то – она снова – ноль внимания.
Нда-а-с, тогда спел ещё про шаланды полные" – снова никакой реакции-отклика.
А вот когда запел весёлую раз "дощечка, два дощечка" – встрепенулась Лодочка и очень заинтересовалась продолжением, подплыла поближе к берегу и спрашивает.
     Максимовна – А что там дальше-то будет, в этой песенке, дяденька? Дошагали они или как?
     Мишук – А вот если подойдешь к нам поближе – тогда и узнаешь.
     Максимовна – Да-а-а-а, все так говорят прохожие граждане, а как подойдёшь к ним с добрыми намерениями – сразу же скокнут молниеносно и за весло хватаются, а потом доплывут и бросят на волю волн и этих... бурунов пенных.
Так что и не просите даже – не подойду к вам ближе и песенка ваша ни к чему, тем более, спетая с неприятной хрипотцой и кашляньями.
     Катя-прихожанка (с огорчением) – И уплыла-затерялась она среди водной глади заветного Озера...
     Мишук (досадливо) – Да ну вас к чертям собачьим с вашим Озером – понапридумывали всякого, а мне тут тащиться приходится, да ещё и выслушивать всякие поношения от... всякого. Лучше обойду вокруг – всё равно оно когда-нибудь закончится.
     Оксанка-прихожанка – И Сума с Бродягой вновь стали тащиться далее по буеракам и колдобинам непролазным – всякая живность от них по полям разбегается, а они всё бредут и бредут себе, потому что неприкаянные.
Солнышко припекает, звенят мошки-комарики, Суму совсем разморило – лежит на спине бродяжьей и похрапывает всеми своими фибрами.
Добрёл Бродяга до Перепутья Окаянного, где обычно все Гулёны и Сластёны кучкуются, а там за кустиком бузины блестит какая-то бестия.
     Вероника-прихожанка – Смотрит – ходячая Цепь стоит и смотрит на проходящих умоляющими глазами, а о чём просить и не знает, позабыла давным-давно по истечению седых времён.
Бродяга её тронул за колечко осторожно и в кулачок кашлянул для деликатности.
     Мишук – Вы, гражданочка, кем будете? А то меня от очень просил один болезный избяной Коток, с Дуба сброшенный: найдите, пожалуйста, мою Цепь дорогую, а то не знаю, как я без неё выживу.
     Катя-прихожанка – Сума его со злостью в бок торкает.
     Зойка (со злостью торкает Мишука в бок) – Ты что, сбрендил совсем? Эта Цепь вон какая тяжёлая, наверное, фунтов восемь, а то и десять с гаком получится, а нам тащи её, надрывайся...
     Ливия – Это кооогда было-то, ох... ещё когда дедушка, как его? Ну да, это ещё когда А.С. Пушкин посулил нам тогда жизнь вечную на том Дубе лукоморском, ещё и Покрова не начались тогда… А Котка жалко, хороший такой Коток – весь Учёный и говорливый, сказки поёт и всё время Окает.
     Мишук – Вот ты подумай сама, "Дубина стоеросовая" - башка дубовая, вот что будет, если Кот опечалится и захиреет окончательно?
Это же какая обида получится для А.С. Пушкина?
     Оксанка-прихожанка – А Цепь и сама очень обиделась, особенно на это выражение "Дубина стоеросовая"- "башка дубовая", потому что у неё как раз башка вовсе и не дубовая, а самая, что ни на есть, железная, даже местами немножко поржавелая.
И тогда рассердился Бродяга не на шутку.
     Мишук – Ишь, какие недотроги – Сума эта заплечная очень своенравная: чуть что сразу обижается по любому поводу, да ещё и жалуется утробным голосом.
И Цепь туда же – вот вдруг обиделась за "дубину стоеросовую".
Да что вы все постоянно обижаетесь? Слова вам поперёк не скажи – прынцессы гороховые, что одна, что другая – только и слышу – бу-бу-бу и тот плохой, и эта не так сделала.
     Оксанка-прихожанка – Стоит Цепь, на это вся потупилась и колечечки свои осторожно перебирает, чтобы лишний раз не ослабить их звеньканье, а потом вздохнула тяжело и согласилась.
     Ливия (снисходительным голосом, даже чуть-чуть с вызовом) – Ладно уж, тащите меня, куда задумали – ваша взяла, я теперь на всё согласная.
     Катя-прихожанка – Скинул тут Бродяга эту Цепь в Суму заплечную и поплёлся медленно, потому что тащиться уже сил никаких не было.
Мишук, Зойка и О! Ливия тут же присели на корточки и пошли "гуськом" за Катей.
     Оксанка-прихожанка – А когда они, наконец, притащились в Избу хлебосольную – Учёный Кот сразу же скокнул с печи с распростёртыми объятиями, потому что чрезмерно обрадовался, и говорит поэтому очень ласково.
     Фундук (радостно) – Ну, что хочешь, мужичок? Заказывай – или песнь весёлую или сказку какую на ночь тебе порассказывать?
           Звучит финальная весёлая музыка, все участники танцуют тверк, кто во что горазд.