Тучи сгущаются

Горящий солнечный диск успел еще дважды скользнуть теплым любящим взглядом по зеленой коже Дантуина, прежде чем скрыться на долгое время за белыми кучерявыми облаками. Сегодня был первый день лета, теплый, как, в принципе, и любой день на этой прекрасной планете, однако обычно чистое голубое небо ныне было заволочено облаками, слившимися в единое белоснежное покрывало – словно старые товарищи, давно не видевшиеся друг с другом, наконец, собрались в одном месте и в одно время. Поля, расстилавшиеся подо мной, казались мне настоящим воплощением дружелюбия – я так и не привык к ним за все мои годы жизни в Храме Джедаев. Во всем чувствовалась гармония – в благоухании множества еще не изученных людьми растениях, в легком потрескивании насекомых, в приятном, спокойном блеске водной глади, видном за многие мили отсюда. Даже стайка обычно агрессивных животных неподалеку сейчас развлекалась – все они валялись на спине, бегали друг за другом и в шутку прихватывали зубами своих щенков, раздаваясь задорным глухим уханьем.
Я пристально посмотрел в небо и поймал взглядом спрятавшееся за облаками солнце, прямо сквозь мягкую белую преграду – Великая Сила дает просвещенному поистине непостижимые способности. Я же делал это практически машинально – годы учебы не сказывались даром. Да и не думал о них сейчас. Я наслаждался природой – ее звучанием, ее запахом, ее чудесной красотой. Наслаждался так, как не делал этого никогда, потому что осознавал, что сегодня – последний день моей жизни.
Я пощурился и опустил голову, уткнувшись подбородком в колени и обхватив их руками. На мне были потрепанная роба кремового цвета и коричневый плащ, в нескольких местах изъеденный насекомыми и разрезанный огнем светового меча. Интересно, ожидают ли этого те, кто придет за мной сегодня? Ведь образ Ситха непременно ассоциируется с ослепительно черными одеждами, сальными длинными волосами и рукоятью с детским черепом на эмиттере… я усмехнулся, вспомнив себя самого в детские годы. В то время в Галактике бушевала кровопролитная война с мандалорцами – беспощадная и ужасная, унесшая жизни миллионов людей. Но даже в этот период наши учителя уделяли совершенно непозволительное время рассказам о Ситхах – приверженцах Темной Стороны Силы. Рассказывали, будто эдакие поучительные притчи: неизведанный враг в них непременно принимал облик наиболее устрашающий, который вкупе с его обязательно агрессивным нравом выставлял Ситха настоящим животным, только разумным. Вспоминаю, как я сидел точно также, обхватив руками колени, и слушал, чуть приоткрыв от удивления рот, как храбрые рыцари-джедаи с усмешкой пробираются сквозь орды безобразных солдат Темной Империи, добираются до Ситха и уничтожают кошмарное воплощение зла в честном открытом бою, обязательно либо отрубив врагу голову, либо пронзив его сияющим мечом прямо в черствое сердце.
Счастливые были времена… беззаботные. А потом я повзрослел. Это всегда происходит неожиданно. На смену постоянным тренировкам во владении мечом пришли книги – пыльные, древние манускрипты из библиотеки Храма. Я поставил себе цель прочитать их все, но, разумеется, не прочитал даже сотой части. Тем не менее, мне хватило ума для того, чтобы на основе впитанных мною знаний сделать некоторые реальные выводы относительно того, от чего нас так старательно отгораживали всю жизнь. Знание – добро, я всегда это знал, стараясь не задевать взглядом тех, кто это отрицает.
Небо потемнело. Вожак стайки резвившихся неподалеку животных бросил тревожный взгляд на нежданные хмурые тучи и тихо гавкнул, призывая всех скрыться в пещере. Откуда-то с юга подул сильный ветер – трава заколыхалась, и подрагивающее поле перед моим холмом показалось мне живым, тяжело дышащим существом.
Те, кто чувствует потоки Великой Силы, обычно не верят в судьбу. Но я не имею других слов, чтобы описать нашу встречу с Учителем – темным джедаем, Ситхом. Таким же как я – сбежавшим из Храма Джедаев; только давно-давно, когда я еще не родился. Он выглядел, как обычный старичок – худощавый, сухой, с большими внимательными глазами, но в нем чувствовалась Сила – яростная, возбужденная, такая, какую мне никогда не доводилось ощущать. У старичка даже не было меча, но я и сейчас абсолютно уверен, что захоти он убить меня – и сделал бы это одним лишь мановением мысли. Но он не сделал этого, а, вопреки моим ожиданиям, предложил мне стать его учеником. Конечно же, я согласился.
Линии Силы, окутывавшие меня, слегка дрогнули, и я, отвлекшись от воспоминаний, окинул равнину тревожным взглядом, почти сразу заметив то, от чего убегал уже целую неделю. Точнее тех – их было трое, двое мужчин – двадцати и тридцати лет – а с ними хорошенькая девушка, молоденькая, видимо лишь недавно получившая рыцарство. Во всех них ощущалась настоящая мощь – Храм хорошо подготовил свою карательную группу. Эти люди шли сюда лишь с одной целью – убить меня, уничтожить, не церемонясь, чтобы после этого рассеять обо мне всякую память. Я не мог ожидать ничего другого, ведь я – Ситх, я – зло…
Я усмехнулся и смахнул с лица одинокую щекочущую слезу. Без сомнения, я провинился. Я слишком много читал. Много учил. Многое знал. Слишком много хотел, а это – ошибка. И вовсе не имеет никакого значения то, что я в своей жизни не убил никого крупнее насекомого, пусть! – главное, что я совершу в будущем. Я предал порядок джедаев и должен быть наказан.
Так они думают. И сейчас они идут, приближаются широкими шагами, и на небе сгущаются тучи, а звери разбегаются, чувствуя ауру смерти, витающую вокруг них – адептов Светлой стороны Силы. Любопытно, а что они почувствуют, когда я взгляну в глаза каждому из них? Мои губы не проронят ни слова – все слова остались позади, в жизни. А я уже мертв. И уж конечно я не буду сражаться с ними. Ведь я прекрасно знаю их, всех троих, особенно девушку, ведь она – моя первая и последняя любовь.
Первые капли теплого летнего дождя упали мне на лоб и скатились по носу, утонув в подрагивающих губах. Я всего лишь хотел знания. Мне нужно было знать правду. Я должен был понять Силу. Я решил узнать, каково это – любить, ненавидеть, испытывать боль. Разве я не человек?
Что ж, по крайней мере, я познал любовь. И почему-то меня вовсе не печалит то, что она умрет вместе со мной, когда я паду под всполохом яркого синего света.
Ибо даже не подниму меча, чтобы защититься.