Длинный день в оцилани xxvii

Я намеревался найти моих новых козочек и побыть с ними. Но Софи и ее провожатые ждут меня прямо за дверью. У Бенойт вид слегка виноватый. Митсуко преувеличенно отстраненно стоит рядом, держа нашу дочку в переноске на животе. А у Софи, что это, на многострадальном комбензончике новые пятна, кровь? Не успел рассмотреть, потому что Софи уже вжалась в меня всем телом.

Я обнимаю Софи, вопросительно смотрю на Бенойт. Бенойт переходит на Язык, которым владеет очень плохо. Очевидно, чтобы Софи не поняла. Еще может быть, чтобы рассказать без деталей:

- Мы в ателье. Рисовать. Все хорошо. Эта девочка говорить, поздно. Она тебя искать. Мы говорить, нет. Ты идти сам. Она говорить, нет. Она бежать, -  Бенойт полностью теряется, очевидно пытаясь вспомнить слова, и смотрит на меня растерянно улыбаясь.
- Бен, радость, говори на английском. Она побежала, я правильно понял? Что потом? Откуда кровь? Или что это?
- Кровь? -  Бенойт, очевидно, не понимает.
- У нее пятна на одежде.
- Аа..., это краска, она когда выбегала, смахнула. Мы рисовали эскизы.
- Уфф, спасибо, Бен. Я боялся, кто-то поранился.

Я очень неловко, бочком, потому что Софи вцепилась в меня и не отпускает, подхожу к Бенойт и Митсуко и расцеловываю их. Потом нагибаюсь и целую дочку в голову, чувствую чудесный запах вспотевших детских волосиков. Кажется, ее зовут Рейна, всех своих детей люблю, но не все имена помню.

В этот момент из библиотеки выходят обе Пэт и Кэролл. Говорю им на Языке, чтобы известили врачей; завтра в восемь нужно начать обследование. Пальцем показываю на Софи, которая, прижавшись ко мне, этого не видит.

- Да, и принесите мне сейчас какое-нибудь мягкое снотворное. - Я задумываюсь на секунду, что же еще, - Свяжитесь с Бертой Гринберг, узнайте, сможет ли она подъехать завтра к восьми.

Сможет, конечно. Берта – психиатр в Рествуд-Мед. Заодно, одна из моих ведущих. Две мои девочки взяты по ее наводке. Естественно, психически задоровые. А вот Софи надо посмотреть.


****


- Ты это серьезно, про чилийские земли и тоци? - спрашивает Лайма.

Лого чувствует себя с ней легко и свободно. Понимает, что у Лаймы свой интерес, не обязательно сексуальный, скорее что-то другое, но она ему очень нравится, он чувствует к ней родство как доци к доци, но и желание тоже. С увлечением рассказывает о своих идеях. Некоторые из них кристаллизуются в реальном времени:

- Чилийские земли – наш Дикий Запад. Необходимо создать картинку, лозунг. Что-то вроде: “Или скучать в старой Оцилани, или строить Новую.” Можно, конечно, лучше сформулировать. Народ поедет. Молодежь.
- А ты бы сам поехал?
- Может быть. Я не так много здесь теряю.
- За десять минут об абоненте можно узнать женат он или нет. Даже младшие школьники это знают.
- А старшие школьники знают, что люди иногда разводятся, - еще утром Лого в голову бы не пришло так сформулировать свое отношение к Алине. Но сейчас он понимает, что где-то подспудно он не то, чтобы был готов к немедленному разводу, но уже не отвергает эту идею как немыслимую.

- На новые земли с новой женщиной, - улыбается Лайма, - а может быть лучше со старой?

На удивленный взгляд собеседника она достает из сумочки телефон, поиграв с экраном находит, что искала, и передает телефон Лого.

На экране не женщина, а мальчик лет семи. Или больше? Симпатичный азиат, хотя может быть и смешанный. В шортиках и майке. Идет по узкой улице, напоминающей “Сайгон” –  по сторонам невысокие дома, торговые навесы, корзины фруктов, какие-то еще товары разложены прямо на земле, вокруг толпы народа, мальчик скользит между покупателями. Короткое видео кончается.

Лого молча смотрит на Лайму. Он начинает догадываться, что может сейчас узнать.

Лайма, улыбаясь, жестом подсказывает Лого открыть следующее видео.

Та же улица, тот же мальчик. Только теперь видно, что он не один. За ним идет женщина, по-видимому, мать. Невысокая, смуглая. Иза.

- Его зовут Крисанто, - говорит Лайма.