Праздник жизни...

Вера сидела на кухне с остывшим чаем и смотрела в окно. Дождь заливал серый двор, капли стекали по стеклу, сливаясь в причудливые, печальные ручьи. Шел пятый день подряд. Казалось, сама вселенная натянула на мир мокрый, холодный саван.

Именно в такие дни её профессия психолога казалась ей особенно бессмысленной. Она целый день выслушивала людей, чьи миры рушились: разводы, потери, экзистенциальные кризисы. Она давала инструменты - «сместите фокус», «найдите в этом смысл», «посмотрите на ситуацию с другой стороны». А теперь сама сидела и не могла сдвинуть свой собственный фокус с этой безнадежной серости.

Её взгляд упал на старую, потрепанную книгу на подоконнике — сборник работ экзистенциалистов, оставшийся с университетских времен. Она машинально открыла её на случайной странице. Взгляд выхватил фразу: «Праздник жизни — это не данность. Это решение».

Она усмехнулась. Легко сказать. Какое решение можно принять, когда за окном — тоска, в сердце — тяжесть от чужих историй, а в голове — назойливая мысль о том, что всё в конечном итоге лишено смысла. Мир — это просто набор случайных частиц, а страдания — их хаотичное движение.

Она уже хотела закрыть книгу, но её взгляд уперся в продолжение: «Это навык — настраивать фокус восприятия так, чтобы сквозь схему мира проступала его бессмысленная, прекрасная красота».

«Бессмысленная красота». Это сочетание зацепило её. Оно не отрицало бессмысленности. Оно принимало её как данность, как фон. Но предлагало увидеть на этом фоне не трагедию, а нечто иное. Красоту. Не как что-то возвышенное и сложное, а как простой, ни к чему не обязывающий факт бытия.

Вера отложила книгу и снова посмотрела в окно. Но на этот раз она не смотрела на дождь. Она попыталась сделать то, что годами советовала другим - сместить фокус.

Она увидела не серую массу, а миллионы отдельных капель. Каждая — идеальной формы, маленькая сфера, несущая в себе отражение всего мира. Она увидела, как вода рисует на стекле сложные, мимолетные узоры — абстрактные картины, которые никто и никогда не увидит снова. Она заметила, как на мокром подоконнике дрожит отражение уличного фонаря, превращаясь в расплывчатое золотое пятно.

Она не думала: «Когда же это кончится?». Она просто смотрела. И в этот момент её слух уловил ритм. Стук капель по крыше сливался в сложную, монотонную, но удивительно умиротворяющую музыку.

Схема мира никуда не делась. Мир всё так же был хаотичен, бессмысленен и полон страданий. Это был факт. Но сквозь эту схему, как сквозь потрескавшуюся штукатурку, вдруг проступила другая реальность. Реальность, в которой узоры на стекле были прекрасны. В которой звук дождя был музыкой. В которой холодный воздух, врывающийся в щель окна, был свеж и обжигающе ярок.

Это не было отрицанием боли. Это было решение. Мгновенный, волевой акт. Решение увидеть красоту вместе с болью, а не вместо неё.

На следующий день к Вере на приём пришла новая клиентка, молодая женщина, сломленная недавним уходом мужа. Она говорила о бессмысленности всего, о темноте, в которую она погрузилась, о том, что праздник жизни для нее навсегда окончился.

Вера слушала её, кивала. И когда женщина умолкла, исчерпав слова, Вера мягко спросила:

— А если не пытаться найти в этом смысл? Если принять, что боль — это просто боль, а горе — это просто горе? Они есть. Это часть схемы.

Женщина с недоумением посмотрела на нее.

— И что же тогда делать?

— А потом, — тихо сказала Вера, глядя в окно, где уже светило солнце, высвечивая в лужах целые вселенные, — можно попробовать сместить фокус. Не чтобы уйти от боли, а чтобы увидеть что-то еще, что существует одновременно с ней.

— Например? — скептически спросила клиентка.

— Например, на то, как солнечный луч падает на эту лужу у вашего дома и делает её ослепительно яркой. На вкус чая, который всё еще остается чаем, даже когда на душе тяжело. На весеннюю ветку за окном, которая упрямо выпускает почки, совершенно не заботясь о наших трагедиях. В этом нет смысла. В этом есть только её упрямое, бессмысленное, прекрасное желание — жить.

Вера говорила не как психолог, дающий техники борьбы с негативными мыслями. Она говорила, как человек, открывший для себя странную философию. Философию восприятия.

Праздник — это не условие мира. Это настройка души. Это решение каждый день искать в бессмысленной ткани бытия его причудливые, сияющие, прекрасные узоры. И праздником это становится ровно в тот момент, когда ты понимаешь, что твой собственный взгляд — единственный инструмент, который может это увидеть.