Провал экономической реформы СССР 1965

         Не является секретом то, что на всём своём протяжении история России политизировалась разными сменяющими друг друга политическими силами и поэтому по-разному интерпретировалась. По этой причине она часто выглядела противоречиво.
         Например, в Википедии можно отыскать, что В 70-80-х гг. СССР находился на первом месте в мире по производству почти всех видов продукции базовых отраслей промышленности: нефти, стали, чугуна и т.д. В результате закрадывается мысль, что не логично было КПСС начинать в СССР перестройку в 1980-х якобы из-за отставания его в экономическом развитии.
         До этого же, как указывается не только в Википедии, но и в других источниках, «экономика Советского Союза представляла собой вторую в мире по объёму ВВП систему общественных отношений в сфере производства, обмена и распределения продукции  отраслей народного хозяйства».
         И эта информация также подводит к вопросам, так ли уж необходима была экономическая реформа народного хозяйства СССР в 1965 году и кому она была нужна, если хозяйство в СССР было государственным, а не народным. Народной формы собственности в СССР не было как, впрочем, и само государство не было народным: Советы состояли из коммунистов и подчинялись КПСС.
         Также в некоторых источниках можно найти, что «экономическая реформа 1965 года в СССР — это реформа экономической политики Советского Союза» и только. А как реформировать экономическую политику, не затрагивая политическую экономию, непонятно.
         Ведь экономическая политика это не экономическое учение, не теория, а практика воплощения политической экономии. И, как сказал вождь большевиков И.Сталин, «мы можем что-то напутать в хозяйстве (экономической политике), но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории (политической экономии), то загубим все дело. Без теории нам смерть, смерть!».
         В этой связи уместно привести здесь такое высказывание из Википедии (статья Экономика СССР). «Как известно, согласно трудовой теории стоимости классической политэкономии Смита-Рикардо-Маркса, источником богатства является производительный труд. В СССР поэтому труд «был делом всех и каждого», а частное предпринимательство и уклонение от работы трудоспособным гражданином (тунеядство) в СССР являлись уголовно наказуемыми деяниями с начала 1930-х годов (ликвидация НЭПа) и до конца 1980-х годов (перестройка)».
         Да, был в СССР лозунг, «кто не работает, тот не ест». А кто не ест, тот не живёт. Однако следовало бы уточнить, что источником богатства является  прибавочный труд. Богатства – это продукты прибавочного труда, можно сказать, излишки, а не средства существования. Ведь основоположник трудовой теории стоимости К.Маркс подразделял труд на основной (необходимый) и прибавочный. Продукты прибавочного труда - излишки производились на продажу, если в том была выгода. И если необходимость в средствах существования мотивировала основной труд, то выгода мотивировала прибавочный труд.
         Выгода или выручка от продажи продуктов прибавочного труда (прибавочная стоимость) определяла то, стоит ли овеществлять прибавочное рабочее время, удлинять рабочий день. Стоит ли излишне трудиться мелкому частному собственнику работающему только на себя.
         Так известно, например, что в первые годы советской власти из-за низких закупочных цен государства на хлеб, крестьяне сокращали пахотные площади и выращивали хлеб только для себя. В результате в городах, среди рабочих начинались волнения. Частный, свободный рынок начинал управлять большевиками, и вынуждал их к проведению новой экономической политике – НЭП.
         Следствием этого временного отступления от строительства коммунизма стала коллективизация или ликвидация буржуазной собственности на селе. В свою очередь, коллективизация привела «к кризису товарного голода» (Н.Бухарин), когда очереди из-за дефицита продуктов стали нормой социалистической жизни и побудили к проведению экономической реформы 1965 года, затем к проведению «продовольственной программы» в 1982 году и перестройки после 1985 года.
         Основной причиной проведения экономической реформы 1965 года инициаторы реформы назвали «неэффективность советской экономики, выразившуюся в том, что национальный доход СССР составлял лишь 53 % от американского. Кроме того произошло падение темпов роста производства». «В 1963 году среднегодовой темп прироста национального дохода снизился до 4 % против 12 % в середине 1950-х годов. Среднегодовой рост производительности труда в первой половине 1964 года составил лишь 4 % против 7-8 % в пятой пятилетке».
         И вот эти объяснения причин проведения экономической реформы 1965 года – сравнение показателей экономического развития социалистического СССР и капиталистических Соединённых Штатов подсказывает, что оно, это сравнение, осуществляется по одной оценочной системе. А ведь социалистическая экономическая система должна была быть диаметрально противоположной капиталистической экономической системе. И мы должны были знать, в чём состоит эта противоположность, тем более, что основоположник социалистического экономического учения, теоретик социалистической политэкономии великий для марксистов Карл Маркс указал, что это прибыль, рентабельность, от которой следовало избавляться.
         В справочной литературе «рентабельность — это соотношение прибыли к затратам, выраженное в процентах. Простыми словами, это показатель того, сколько копеек прибыли приносит каждый вложенный рубль».   
         Исключение прибыли из экономических показателей указывает на отсутствие погони за ней, следовательно, исключение из-за этого ожидания роста производства и кризисов перепроизводства в социалистической экономической системе, генетически страдающей по этой же причине системным «кризисом товарного голода». С этим кризисом началась борьба большевиков сразу же после победы Великой октябрьской социалистической революции в России, ещё при Ленине.
         И вот, что же мы видим в экономической реформе 1965 года? А видим мы то, что в ней «ключевое значение придавалось таким интегральным показателям экономической эффективности производства, как прибыль и рентабельность». «Вместо показателя валовой продукции как основного показателя эффективности предприятия, на первое место вышли прибыль, рентабельность, а также показатель реализации продукции».
         И это не смотря на то, что реформаторы знали о том, что «показатели прибыли и рентабельности традиционно связывались с капиталистической рыночной экономикой, и что такой упор на них для советской экономики был не просто новым и необычным», а предательским с идеологической точки зрения.
         Также и «тема ценообразования в 1962 году была политизированной и болезненной — повышение цен в мае этого года вызвало недовольство населения, в том числе протесты в г.Новочеркасске, где поднятие розничных цен на продовольственные товары совпало с увеличением норм выработки на электровозостроительном заводе», требующим увеличения производительности труда, трудозатрат от рабочих без увеличения рабочего времени, что говорит об интенсификации труда, эксплуатации наёмных рабочих капиталистическим государством.  И это свидетельствовало о превращения государственного социализма в государственный капитализм на практике без соответствующей теории.
         Дело в том, что многие, ставшие экономически более самостоятельными предприятия использовали новые права для искусственного завышения цен и получения "легкой" прибыли без реального повышения эффективности».
         В соответствие с реформой «социалистические предприятия должны были самостоятельно планировать своё развитие, определять ассортимент продукции, использовать собственные средства для инвестирования в производство, устанавливать контрактные отношения с поставщиками и потребителями, а также определять численности персонала».
         И вот «к началу 1970-х годов реформа фактически была свернута, хотя некоторые ее элементы сохранялись до конца существования СССР».
         Считается, что «ключевым фактором свертывания реформ стали «Пражская весна» и открытие крупных нефтяных месторождений в Западной Сибири во время роста мировых цен на энергоносители в начале 1970-х, что привело к увеличению валютных поступлений от экспорта нефти и газа».    
         Есть также мнение, что свёртывание реформ произошло от того, что «теоретики марксизма-ленинизма так и не смогли дать убедительного обоснования реформам в рамках социалистической доктрины, что делало их уязвимыми для критики».
         То есть, можно думать, они не решились создавать теорию государственно-монополистического капитализма и ставить её на место теории государственного коммунизма Карла Маркса. И это не смотря на завещание вождя И.Сталина, который перед смертью сказал: «Если на все вопросы будете искать ответы у Маркса, то пропадёте. Надо самим работать головой, а не заниматься нанизыванием цитат. Маркс не мог предвидеть социализм во всей его конкретности. Вы должны в ближайшее время заняться вопросами дальнейшего развития (социалистической) теории. Мы можем что-то напутать в хозяйстве, но так или иначе мы выправим положение. Если мы напутаем в теории, то загубим все дело. Без теории нам смерть, смерть!».
         Получалось, что в марксистской теории государственного коммунизма основоположники что-то «напутали», а ученики распутать не смогли.
         И хотя главным теоретиком марксизма-ленинизма в СССР на то время был Суслов Михаил Андреевич, к разработке экономической реформы привлекал советских учёных председатель совета министров СССР А.Н. Косыгин.
         Распутывая то, что «напутали» в трудовой теории стоимости её основоположники Смит, Рикардо, Маркс, стоит посмотреть на то, как проходила реформа 1965 года, и, в частности, на то, что до неё главным экономическим показателем экономической деятельности так называемого народного хозяйства СССР был прирост ВВП, а не прибыль, от которой следовало избавляться.
         Но приращённый или прибавочный валовой продукт труда имел себестоимость, которая называлась прибавочной стоимостью из-за того, что это был продукт прибавочного труда, овеществления прибавочного рабочего времени по трудовой теории стоимости. А прибавочная стоимость у Маркса это прибыль.
         И поэтому можно предположить, что прибыль, от которой Маркс призывал избавится это прибавочная стоимость, но не прибавочного продукта прибавочного труда, как это есть в трудовой теории стоимости Маркса, а какая-то другая, выпавшая из трудовой теории стоимости прибыль. Но какая?
         Поскольку ответа на этот вопрос никто никогда не давал, нам самим приходится додумывать, что это может быть за прибыль. И тогда на ум приходит  ростовщическая или коммерческая прибыль, которая никак не связана ни с прибавочным трудом, ни с его прибавочным (валовым) продуктом, с ростом ВВП и вообще никак не связанная с трудовой теорией стоимости. Это уже совсем другая теория стоимости, которую я несколько лет назад предложил назвать нетрудовой теорией стоимости.
         Так мы подошли к открытию коммерческой или спекулятивной прибыли, определяемой в процессе коммерческого расчёта, содержащего преднамеренную  ошибку, следовательно, кривую логику, которая никогда ранее не фигурировала ни в одной экономической теории.
         Ну и поскольку СССР гонялся за трудовой прибылью, ростом ВВП, а западный капиталистический мир гонялся за нетрудовой прибылью, то прибыль в трудовой теории стоимости можно было бы назвать социалистической, если бы не одно но. Сам основоположник трудовой теории стоимости и научной теории коммунизма-социализма, Карл Маркс исключал при социализме не только прибыль с погоней за ней, но и деньги в обмене продуктами труда, хотя допускал излишки в виде изобилия, что было противоречиво и запутывало коммунистическую теорию. Ведь Маркс ни разу не обмолвился в своей экономической теории ни о коммерческой прибыли, ни о кривой логике. Тем самым Маркс как бы запрещал ВВП расти в условиях социализма, разрешал только простое воспроизводство, не смотря на положительную демографическую динамику, чем обуславливал «кризис товарного голода» при чистом социализме.
         Так что ещё до экономической реформы 1965 года СССР уже нельзя было назвать чисто социалистическим. А факт, что «открытие крупных нефтяных месторождений в Западной Сибири во время роста мировых цен на энергоносители в начале 1970-х привело к увеличению валютных поступлений от экспорта нефти и газа», в свою очередь, указывает на то, что СССР, коммунистическое государство не гнушалось погони за коммерческой прибылью.
         То есть оно уже было капиталистическим, не смотря на ликвидацию буржуазной собственности путём экспроприации. Но это был другой капитализм, не буржуазный, а государственный. Государство вело себя как частник, в собственности которого находятся все средства производства СССР и который нанимает рабочую силу. Поэтому такое капиталистическое государство, в конце концов, придерживалось тех же самых экономических показателей, что и буржуазия. И оно использовало те же самые буржуазные пути увеличения прибыли.    
         Именно поэтому во время экономической реформы 1965 года «многие, ставшие экономически более самостоятельными предприятия использовали новые права для искусственного завышения цен и получения "легкой" прибыли без реального повышения эффективности».
         И это обстоятельство не правильно было истолковано советским руководством, так как оно ничего не знало о коммерческой теории стоимости и кривой логике, поскольку ни учений, ни понятий о них не существовало. Впрочем, и сегодня об этих созданных мной учениях традиционная, академическая наука ничего не хочет знать.