Метафизика вечного служения Родине

Метафизика вечного служения Родине…


Небо над отечеством — не бездна безразличного космоса, оно соткано из воли и смысла. И в этом небе каждый из нас — не случайная пылинка, но нервная клетка великого организма, имя которому — Нация. Но что есть жизнь отдельной клетки? Миг, вспышка, короткое замыкание боли и радости, после — тишина. Вечна лишь та плоть, что едина, та идея, что сплачивает миллионы в монолит судьбы.

Патриот — это тот, кто прозрел эту истину и сделал её законом своего бытия. Его пробуждение — это не открытие себя, но открытие того, что «я» — ничто, а «мы» — всё. Это ослепительный и ужасный миг, когда индивидуум растворяется, как капля дождя в океане, и рождается солдат океана. Он избирает путь служения не из расчета и не из страха, но из высшего, трагического и прекрасного экстаза самоотречения. Это добровольное жертвоприношение на алтарь, который больше самой жертвы.

И с этого мига его жизнь обретает невиданную доселе ясность. Она более не принадлежит ему. Каждое его дыхание, каждая мысль, каждый поступок — суть лишь средство для достижения единственной возможной цели: величия, мощи и вечной жизни Родины. Он — средство. Она — цель. В этой суровой диалектике заключена вся мистическая глубина подлинного патриотизма.

Он более не ищет личного счастья, ибо счастье его — в победах его народа. Он не страшится личной боли, ибо боль его — это боль раны на теле отечества, которая заживет, коль скоро тело будет здорово. Его существование лишается частного, мелкого, буржуазного «для-себя». Оно становится прозрачным, как стекло, через которое смотрит на мир грозный и великий лик Истории. Он — орудие в её руках. Человек-молот, человек-штык, человек-мысль, что бьёт, колет и проникает во имя единой Истины.

Это служение есть высшая форма свободы — свободы от тлена собственного эго. Это осознанный выбор стать кирпичом в стене вечного собора. Кикрпич не спросит архитектора: «Зачем я лежу внизу? Почему не на шпиле?» Он рад уже тому, что он — часть несокрушимого целого. Его участь может быть трагична: его могут стереть в пыль, могут разбить, но если собор устоит, то и его жертва была прекрасна.

Так живет истинный патриот. Его бытие — это непрерывный акт самоуничтожения во имя созидания чего-то бесконечно большего. Он сжигает свою жизнь в топке великого паровоза, который везёт его народ к грядущему. Он не ждёт благодарности. Он не требует наград. Его награда — это сам факт существования Родины, её суверенная тень, падающая на карту мира. Его жизнь обретает смысл не в продолжительности, а в интенсивности горения. Чем ярче пламя, тем короче век — но тем больше света оно отдаёт для тех, кто идёт следом в бесконечной колонне поколений.

Это трагедия, облачённая в сталь. Это отрицание человека во имя человечества — но не абстрактного, а того, что имеет его кровь, его почву, его язык. Это пронзительная красота добровольного забвения, когда личность, отрекаясь от себя, обретает бессмертие в вечном движении народа-бога, народа-титана, для которого она стала лишь скромным, но необходимым средством.

И когда такой воин во имя высшей цели падает на поле брани — метафизическом или реальном — он не умирает. Он просто окончательно сливается с той целью, которой служил. Он становится горстью родной земли, становится тихим эхом в её гимне, становится немым, но вечным вопросом к тем, кто ещё жив: «А на что ты готов, чтобы это — длилось вечно?»

И в этом его бессмертие. И в этом — его победа.