Вместе значит жизнь

— Ты когда-нибудь завидовала черным воронам?
— О чем ты?
— Когда-нибудь хотела улететь как можно дальше, выше?
— Нет. А зачем?
— Чтобы не возвращаться.
Я поворачиваюсь и смотрю ей в глаза. Мне страшно самой себе признаться в том, что я поняла ее. И ещё страшнее, что однажды она в самом деле отрастит себе черные крылья и покинет меня, а я даже не успею попрощаться.
— Держи.— снимаю с себя кулон, который дарила мне бабушка. — я уезжаю завтра. В другой город, учиться.
— Надолго?
— К сожалению, да. Но я очень хочу потом вернуться. Если не сразу после учебы, то, как минимум, к старости.
— Старости…— С лёгкой ухмылкой повторяет Маша. — Значит, надолго.
— Да. Но это же временно. Вот, встретимся и столько всего друг другу расскажем. И сколько у тебя новых фотографий будет, представляешь?
— Боюсь, что я не стану фотографом.
— Фотографии ценны как память о самых дорогих сердцу моментах. Их никогда не бывает много, и они не могут быть использованы для продажи. Душу продать невозможно.
— Говорят— возможно…— смеётся подруга.
— Я не стану.
— Я тоже.
Вечер был тихим, но теплым. Такая редкость для северной жемчужины. Мы сидели на заборе и разговаривали обо всем на свете. Два года назад я перевелась в этот класс. Сегодня — неделя, как мы общаемся с уже бывшей одноклассницей. Ещё утром мы планировали вместе сбежать, чтобы никогда не расставаться. Души у нас оказались похожи.
— Хочешь, я подарю тебе книгу Ремарка?
— Не люблю подарки. Но мне вполне достаточно знать, что он— твой любимый автор. Теперь он всегда будет ассоциироваться у меня с тобой.
— А у меня с тобой…— пауза затягивается и мне становится неловко. Редко, когда паузы в разговорах заставляют меня переживать. Обычно я люблю молчать— всегда была тихоней.
— Что? Нечего вспомнить?
— Нет. Просто… Прости.
— Да нормально все! Мы же с тобой почти не общались. Я сама не знаю, что ассоциировать со мной можно.— улыбаюсь я.
— Чем ты увлекаешься?
— Скейт, ролики, коньки, велосипед, в шахматы люблю с дедушкой играть, в этом году записывалась на курсы гитары, но из-за экзаменов бросила. А еще— мама заставляет заниматься английским.
— Много.
— Да, нет. На самом деле— это все просто увлечения. Чтобы мое детство и молодость зря не прошли. Сама так решила.
— Рановато думать о старости.
— Да, но, если я не буду о ней думать, рискую упустить самые яркие моменты жизни.
— Ты пишешь стихи?
— Да. И ты— тоже.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что ты только что задала этот вопрос. Те, кто читает и любит стихи, те и пишут. Это очевидно. Я бы почитала твои.
— Хорошо, я как-нибудь дам тебе.
— Спасибо.
Мы возвращаемся домой, прощаемся в этот раз очень надолго и дома я пишу ей сообщение:”спасибо за чудесный вечер!”
И получаю в ответ:”тебе спасибо!”
Мы желаем друг другу спокойной ночи и на душе становится тепло, как в детстве.
А ещё пару часов назад мы хотели научиться летать.
Я смотрю в окно: часовня, построенная на месте пожара. Тогда так много человек погибло… Дом юности. Когда-то я ходила туда заниматься фаер-шоу.
Сегодня грустный вечер. Мне придется уехать из любимого города навсегда. В неизвестность, где никого нет. И нет этих уютных, любимых улочек. Нет желания уезжать отсюда.
Надеюсь, что мы ещё встретимся и мне не придется искать тебя где-то на пустыре, среди тысяч других черных воронов. Ты нравишься мне как человек. И я бы очень хотела увидеть тебя взрослой.