Шлюх Проститутович Потаскунов

Аннотация-дисклеймер

Внимание! Перед вами провокация через десакрализацию. Текст работает как интеллектуальный троллинг. Он не кричит «вы все лицемеры!», а спокойно заявляет: «Ваша система морали — это просто неудачная маркетинговая стратегия».

Рекомендуется к прочтению только тем, кто готов провести аудит собственной системы моральных координат. Остальные же рискуют обнаружить, что давно стали акционерами лицемерия, даже явно не подписывая невидимый общественный договор. 

Автор не несёт ответственности за обвал котировок ваших иллюзий.

Ограничение по возрасту: 18+



ШЛЮХ ПРОСТИТУТОВИЧ ПОТАСКУНОВ

Он входит, оглядывая собравшихся, расстёгивает пиджак и садится на единственный свободный стул среди полукругом расставленных в зале с видом непонятого пророка.

— Всем привет! Меня зовут… ну, жена в шутку называет меня Шлюх Проститутович Потаскунов. Стало быть я он и есть. И я — фемоголик. Не то чтобы меня привлекали обязательно предварительно обнажённые фемины… Скорее, я их привлекаю. Как цветение манит пчёл. Кстати, почему-то никто не упрекает цветы в аморальности. Разве что особо закомплексованные типы, которые и в орхидее видят женские гениталии [это одно из самых древних и устойчивых символичных сопоставлений в культуре, искусстве и языке]. Вы же не из таких? Поэтому я здесь.
И я с вами не для собственного излечения. Потому что в общем-то и не болен. Я здесь как в некотором роде специалист по удовлетворению спроса на неудобные правды. Да, меня называют фемоголиком. А я просто констатирую: спрос на женское тело — это не отклонение. Это — фундамент экономики внимания, искусства и, простите, всего вашего человеческого интернета. Угадайте, кстати, какие изображения и видео начал генерировать ИИ по инструкциям пользователей прежде всего?..

Взгляните правде в пустые глазницы: весь ваш прекрасный культурный слой вырос на костях того же инстинкта. Изобразительное искусство? Три четверти классики — это голая натура, потому что за неё хорошо платили. Литература? Сплошные метафоры того, о чём в «приличном» обществе публично как бы не говорят.  Зато за закрытыми дверьми «приличное» общество тут же перестаёт быть приличным. Наверное, нет смысла перечислять бесчисленные скандалы, ставшие скандалами после утечки «неприличных» деталей непубличных мероприятий разного рода «элитариев» любого современного государства. А интернет? Да он и поднялся-то на порно, как ушлый стартап на первом этаже наркопритона. Всё ваше виртуальное царство — это надстройка над расширяющимся мозгом подсознания, которое ищет одно и то же.

Все эти академики, что меня радостно осуждают, сами торгуют сублимацией. Они продают вам «одухотворённый взгляд» на картину известного художника [изображение обнажённой женской натуры было и остаётся одной из ключевых тем в западном искусстве], прикрывая им свой простой биологический импульс. Они читают вам лекции о «платонической любви», краснея от собственных неафишируемых фантазий. Я же не сублимирую. Я — прямой поставщик. Даю женщине не намёк, не аллегорию, не шедевр в позолоте. Я иду навстречу её желаниям и дарю ей прямое подтверждение её востребованности в этом древнем подлунном мире. Я — честный дилер в заповеднике лицемерия. Пчёлы делают мёд, галеристы продают ню, а я… я просто сокращаю цепочку посредников.

[Пауза. Он откидывается на спинку стула, его голос теряет намёк на пафос, становясь почти лабораторным].

— Моя проблема не в том, что я лгу или я современный Казанова. Моя проблема в том, что я не хочу участвовать в вашей лжи и лгать вместе с вами, хором. Моя гениальность не в так называемом «разврате». «Разврат» придумали вы. Моё «преступление» — в отказе участвовать в массовом представлении лицемерия.

Вы построили цивилизацию на отрицании собственной биологии — как алкоголик, прячущий бутылку в бачке унитаза, но свято верящий в свою трезвость. Ваша цивилизация напоминает гигантский сублимационный аппарат. Вы берёте сырой, животный импульс и пропускаете его через фильтры искусства, морали и религии — чтобы на выходе попытаться получить нечто более приемлемое, как бы одухотворённое, «высокое». Младшие поколения все в курсе про PornHub. Старшие же по инерции платят галереям за право взглянуть на обнажённое тело, прикрытое слоем якобы культурного кода. Вы платите психотерапевтам, чтобы они помогли вам хоть на время примириться с простой реальностью, что вы — плоть, жаждущая плоти.

[В этот момент раздаётся отстранённо-безжалостный в своей аналитике голос за кадром]:

— Потаскунов некстати ломает этот конвейер. Он отключает ваш сублиматор. Он предлагает вам бесплатно ваше тело без упаковки, без ярлыков, без кураторских аннотаций. И напоминает, что за всеми шедеврами мирового искусства, за всеми высокими словами и духовными исканиями стоит простая, грубая, неудобная биология. Ваша собственная. Тот самый якобы невозможный вечный двигатель, который приводит в движение колёса экономики, искусства и даже механизмы социальных лифтов.

И в этом его самое страшное преступление. Он не аморален. Он — антисоциален и антикапиталистичен. Он угрожает успешной бизнес-модели, построенной на вашем коллективном лицемерии. Он напоминает, что король-то голый — и всегда был голым, просто существует социальная договорённость восхищаться лишь его невидимой мантией.

Общество обычных человеков ненавидит и всячески обесценивает неуважаемого им Шлюха Проститутовича не за похоть. Оно ненавидит его как живой и не немой укор своей двойной бухгалтерии. Вы назначили «жрецов» — академиков, психологов, депутатов, моралистов — чтобы те охраняли дверь в ту самую пещеру, где тлеют ваши общие, «постыдные» и самые настоящие инстинкты. И все эти жрецы тайком прокрадываются в ту же пещеру по ночам.

Он — ходячее напоминание, что вы все — и академики, и психологи, и депутаты, и моралисты, и футболисты — всего лишь рядовые менеджеры в крупнейшей корпорации по перепродаже себе же своих же биологических инстинктов. А он работает на себя и окружающих его фемин. Без посредников. И даёт им ровно то, что они хотят получить: подтверждение их привлекательности, женской востребованности и всесильной власти желания.

Мораль — не компас. Это — декоративный калейдоскоп, который встряхивает тот, у кого трясутся руки от жадности или страха. Вчера было морально съесть сердце врага, чтобы перенять его силу. Сегодня — морально составлять протокол о нарушении этических норм тому, кто усомнился в твоей правоте. Завтра будет морально покупать через интернет себе новую хромосому по акции. Меняются декорации, но пьеса одна — вы запрещаете себе ровно то, что хотите попробовать тайком. Запретный плод сладок не сам по себе — его обильно орошают лицемерием, и от этого он бродит, превращаясь в опьяняющее сильнодействующее вещество, вызывающее зависимость. Но наименования его вы не найдёте ни в одном перечне запрещённых веществ. Потому что запрет носит преимущественно моральный характер.

Так кто здесь больной? Честный поставщик услуг на чёрном рынке инстинктов, который все и всегда намеренно посещают, но в случае чего привычно делают вид, что просто нечаянно заблудились. Или же те, кто выстраивает целые индустрии, чтобы скрыть от самих себя простой факт: вы готовы платить за всё — лишь бы вам не пришлось признать, что все, в сущности, покупают и продают одно и то же?

[Голос за кадром резко обрывает монолог. Потаскунов молча спокойно разглядывает группу. Его взгляд не выражает ни победы, ни поражения.] 

ПОСТСКРИПТУМ

Его фемоголизм — это не патология. Это — симптом. Симптом социальной болезни под названием «цивилизация», которая напрасно тратит силы на то, чтобы делать вид, что у вас нет биологических тел. Что вы якобы философские абстракции. И по графику ещё — электорат. Которого тоже по графику учат за кого проголосовать.

Вопрос остаётся открытым. А между тем диагноз поставлен. Болезнь — не в отдельном человеке. Болезнь — в самой бизнес-модели человечества.