Постоялец рассказ

– Папа, зачем вы столько всего набираете? И награды, и значки, – допытывалась Анна, застав свёкра за укладыванием чемодана. 
– Что ты «Папа да папа»? Это Яшке я отцом был. А как не стало бедолаги, сколько раз просил: зови по имени-отчеству. Не исправишься – Нюркой у меня будешь. Уразумела? –  и бравый отставник продолжил сборы.

Анна вздрогнула, как кошка, которую погладили против шерсти. Никого у Анны нет. У него тоже. Неужели не понять, как хочется теплоты и заботы о самом близком.

– Вот уж эти Ваши «Ясные зори» совсем ни к чему,  – продолжила с раздражением. – Сколько Вам раз давали путёвку в ведомственный санаторий! Так нет и всё. Чем хуже? И лечение, и режим. Зачем отказываться?

– Вот-вот. Особенно режим этот никому не нужен. В двадцать один ворота на засов. Калитку на пляж на ключ. Тюрьма народов – этот ваш санаторий. Знаешь, как там постояльцев называют? Па-ци-ент, –  и фасонистые плавки поглотились чревом чемодана.

  Не понимая восьмидесятилетнего кабальеро, схоронившего жену и сына, Анна не в первый раз задумалась: «Чем так замечателен обычный отдых, что ветеран вооруженных сил готов тратить на путёвку свои кровные? И приезжает довольный. Время пройдет –  и снова туда нырь, как рак под корягу. Уедет и молчок: «Забудь, Анна, мой номер. Я отдыхаю и ничем другим не занимаюсь. Ежели что, тебе сообщат»

Многоопытная подруга подсказала: «Да ты его ни о чем не спрашивай. А то таиться станет. Ты там сама выведай. Не поленись. Он домой приедет, а ты отпуск возьми на недельку и прокатись в эти «Ясные зори». На месте, небось, разберешься. Пока зори не обернулись горем. Знаешь какие хищницы встречаются? Охочие до пенсионеров»

Анна не знала. Но к совету прислушалась.

В «Ясных зорях» понравилось. Публика небогатая, но приличная. Танцы до 22. И тишина. Завтрак-обед-ужин как положено. Озеро. Экологическая тропа. Медпункт  имеется. Чем не жизнь?
Неожиданности начались при заселении. Администратор удивилась и удивила:
– Надо же, фамилия не самая распространенная, а у нас и постоянный жилец, и массовик-затейник Вышелесские. Вот и Вы. Не родня?
– Кому? 
– Да Георгию Варламычу и Серафиме нашей Георгиевне.
– Нет. Я сама по себе! – чуть не вскрикнула.
Культурная жизнь поразила разнообразием. Женский голос из громкоговорителя выкрикивал: «Дорогие гости! Гиподинамия – первый враг человека. Жду вас на полянке для весёлой зарядки»; «Кто на танцах зажигает, о болезнях забывает»; «Что? Где? Когда?» – наилучшая игра»   

Анна участвовала во всем и не могла не обратить на себя внимания, особенно – эрудицией. Представившись журналистом, вызвала восторг:

– Это же замечательно. Вы должны написать об одном удивительном человеке. Он наш самый частый гость. У него биография … на пять жизней. Подводник. Дослужился до капитана субмарины. В походах жизнь прошла. Потом долго командовал мореходным училищем. Кавторангом в запас ушел. А ведь мог бы и адмиралом. Его заслушаешься. А наград! Он спас весь экипаж. Без него бы погибли. Затонула бы подлодка. А он рискнул – и вспыли. Да я сбивчиво так говорю. Вам бы самой с Георгием Варламычем встретиться – заслушаешься. Он и фотографии привозил. И награды. Я тут встречи с ним организую. Людям нравится. Я сама в восхищении. О нём бы целую книгу написать. Вот Вы и возьмитесь – не пожалеете.

За неделю Анна выведала очень многое. Серафима раз за разом выбалтывала новые и новые подробности о личной жизни ветерана Вышелесского. Невестке с трудом  удавалось сдерживаться от оценок этой самой «шпионской» личности, ничего не рассказывавшей дома о пансионате.

Не всегда Георгий Варламович  жил в благоустроенном корпусе. Иногда останавливался у Серафимы в частном доме:

– А мне не жалко. Что там на казенном? Тут всё свое. И с правнуком наиграется вдоволь. Кораблики мастерят. Книжки читают. Я довольна. И плавать моего Серёньку учит.

– С чьим правнуком? – пришла в полнейшее недоумение Анна.

– Так со своим, конечно. Георгий Варламыч ведь какой человек! Я ему внучка. Не говорила? Он на бабушке не женился, но сыну – отцу моему – фамилию дал.  Бабушка сначала грозилась написать в мореходку, чтобы турнули за аморалку, если не женится. Пугала исключением из комсомола. А дедушка (ему 18 лет было – пацан) сыну и имя дал своё, и отчество, и записал в загсе. А ей: «Я на тебе никогда не женюсь. А сына не брошу» Так и получился Георгий Георгиевич Вышелесский. Дед и алименты слал по доброй воле. Без исполнительного листа. Законная-то жена в курсе была. И мать, прабабушка то есть моя, знала. Про сына Якова не скажу. Да того уже и на свете нет. Но детей не нажил. А уж когда два года назад от меня муж сбежал, Георгий Варламыч зачастил. Вот какая история. О таких людях, о судьбах писать надо. Да Вы приезжайте запросто, как захотите. Познакомитесь.
 
Сразу выдать себя как пинкертоншу не хотелось, хотя скелеты в шкафу просились наружу. Анне потребовались усилия над собою, чтобы семейные тайны не гремели костями до поры. Но когда под новый год свёкор затеял привычные сборы, спросила и с опаской, и с надеждой:

–  Георгий Варламыч, можно мне с Вами? Меня Серафима приглашала. Я и задание от редакции взяла. Можно, папа?