Наследник

Владелец издательства «Пересвет» (нахмурившееся здание с прозрачной тенью), некто Семён Крохман, седовласый обормот, попортивший кровь многим своими критическими статьями, острыми, как ногти пьяной стервы из борделя, общаясь со своим внучком, рассказывал ему короткие истории про жизнь писателей.
Этот внучок со временем подрос (коротко стриженый брюнет с глазами, похожими на морские камушки), закончил юридический и стал адвокатом. Но однажды он почуял тягу к сочинению, сел за стол в своём офисе и стал писать. Его звали Алексей Сеев. Возможно, что вы читали его короткие новеллы, отдалённо напоминавшие миниатюры одного талантливого сумасброда по фамилии Корчевой, скончавшегося в дурдоме в Питере, во время мирового финансового кризиса.
Сеев часто вспоминал теорию деда, что, мол, в голове писателя всегда мутно, как в канализационной трубе, если эту вонючую муть хорошенько взболтнуть, но не размешивать, добавить дольку лимона, то можно будет, шибко пошевелив мозгами, извлечь из неё туповатую идею, которую затем, снова рьяно раскрутив невежественный мозг, обработать и превратить в интересную комбинацию.
И Алексей несколько раз взбалтывал тошнотворный квас, не размешивая, добавлял кислоту своего характера, затем вынимал, казалось, совершенно негодное нечто и аккуратно превращал его в нарядную постройку.
Было бледное утро. Помятый беллетрист, вскочив с постели, присел за стол и стал писать.
Оперная дива отвратительно визжала под противный визг скрипичного ансамбля. Герхард Менгерович, сидевший во втором ряду, не выдержал, наклонился и обрыгал пол, забрызгав ноги соседей, которые, не выдержав вони и вида блевотины, наклонились и заблевали весь пол.
Певица сосредоточенно тянула арию, заметила припадочных идиотов, из ртов которых текло зловоние, но, будучи высокой профессионалкой, не прекращала кантилену, утончённо рыдая.
Сеев, написав это, устало зевнул и решил принять горячую ванну. Раздевшись, он стал залезать в чугунную ёмкость, но потерял равновесие, бранясь свалился в воду, стал захлёбываться, не прошло и минуты, и он скончался.
Когда Сеева, обмытого и чисто одетого, уложили в дешёвый гроб, он очнулся, вылез из деревянного помещения и отправился восвояси.
Пьяные рабочие, не сообразив, что гроб пуст, накрыли его крышкой, тщательно заколотили специальными гвоздями, потом кинули в грузовик, отвезли на кладбище и там зарыли на глазах родственников Алексея, в том числе его любимого деда.
Семён Крохман, когда его внучка шумно похоронили и затем до отвала нажрались на поминках, заглянул в ту комнату, в которой Сеев обычно работал, творя. Найдя там бумаги с грязными записями, быстро прочёл их и положил в карман, чтобы потом серьёзно заняться ими.
Сеев же, вернувшись домой, немного отдохнув, принялся за работу. Несколько дней не выходя из дома, он что-то записывал, никто не знает, что именно.
Но однажды, в пятницу, тринадцатого, он, сидя за столом, услыхал какой-то бренчание в прихожей. Он пошёл посмотреть и увидел деда своего, Семёна Крохмана, который увидел Алексея, неделю назад удачно похороненного на загородном кладбище.
Дед Семён вытаращил глаза и стал сползать по стене, сердечный приступ не пожалел его, растревоженный внук  выскочил на лестничную площадку и захныкал, издавая звуки, похожие на звуки кипевшего на сковороде сала.
Крохмана уложили в салоне «скорой» и повезли в ближайшую больницу. Он вдруг очнулся, безумно лягнул сидевшего сбоку задумчивого санитара, который сместился вправо и подтолкнул бледнолицую фельдшерицу, пытавшуюся прожевать бургер с помидорами, от неожиданности она подавилась куском белого хлеба и упала на молодого водителя в сиреневой рубахе, который, краем глаза заметив встречный автобус, резко крутанул чёрную баранку вправо и чудом избежал столкновения с громадным ящиком на колёсах.
В итоге старикана довезли до больницы, уложили под капельницу и через несколько дней он оклемался.
За это время его печальный внук сумел-таки закончить повесть, которую он упорно писал с того времени, как вернулся домой из похоронного бюро, где его хотели задушить в деревянном чехле.
Холодильник привезли на коричневом грузовике. Двое, похожие на камердинеров, поволокли его на третий этаж в квартиру Аллы Максимовны, проживавшей с Геннадием Харитоновичем.
В это время с четвёртого спускалась девочка с догом, который, увидев серых мужиков с огромным предметом, злобно зарычал. Тяжёлый ящик с холодильником внутри выскользнул из рук неквалифицированных работников, упал и придавил этих бедолаг насмерть.
Алла Максимовна выскочила из квартиры, увидела, что произошло, завизжала, набросилась на худую собаку и загрызла её.
Девочка, которую звали Машенькой, плюнула в красную харю Аллы Максимовны и назвала её старой курвой.
Спустя какое-то время Сергей вышел из дома на улицу, чтобы выбросить мусор. Когда он дошёл до мусорного контейнера, он вспомнил, что забыл дома самое главное – пакет с мусором. И он отправился обратно.
Сергей зашёл в свою добротную двушку и присел на табуретку. Потом он заварил чай и выпил пару стаканов горячей воды коричневого цвета. А потом подумал, что больше ему делать нечего, и лёг спать.
Это краткое содержание повести Алексея Сеева «Квадратная жизнь», диковинная аннотация, которую дед Семён с трудом накалякал дома, когда его, слабого, но непоседливого, выписали из лечебницы.