Папа

Она сидит за четвёртым столиком в самом углу. Вскоре ей приносят кофе и лимонное пирожное. Знаете, бывает, что присутствие особенного человека можно почувствовать, даже не поворачивая головы. Так вот-это тот самый случай. Я знал эту девушку раньше и совершенно не знаю сейчас, но уверен в том, что нет на свете человека, который мог бы понять её лучше, чем я. Бережно сложенная фотография, лежащая в моём бумажнике уже тринадцатый год подряд-была тому подтверждением.
На ней Ханна еще совсем девчонка, тоненькая, нескладная, со смешными косичками и сверкающими глазами. Да.... Такой я её запомнил, такой видел в последний раз.
-Не желаете сделать заказ? -спрашивает официант, идиот уже третий раз подходит к моему столику.
-Нет...Я.… не голоден-отвечаю, запинаясь
Официант раздраженно выдыхает.
-Тогда, будьте так любезны, уходите.
"Нет! Как уходить? Куда? Зачем?"
Я всегда заказываю маленький чайничек зелёного чая-самую дешёвую позицию из всего меню, но теперь у меня нет лишних денег даже на такую мелочь. Попытки найти хоть какую-то работу всегда обречены на провал
Нанимать меня никто не хочет в первую очередь из-за моей репутации. Стоит мне лишь представиться, как дверь тут же с треском закрывается прямо перед моим носом. Конечно, я знал, что буду расплачиваться за своё прошлое, но не думал, что это придется делать настолько долго.
-Но, послушайте, я должен...-мой голос кажется мне чужим, инородным.
-Вы. должны. уйти. - произносит официант с нажимом на каждое слово.
Я сдаюсь и бросаю последний взгляд на четвёртый столик. При этом моё сердце предательски сжимается. Её тёмные задумчивые глаза смотрят прямо на меня.
Она встаёт
-Извините. -мягко говорит до боли знакомый голос. - Не хотите составить мне компанию?
Я в полной растерянности, не сразу понимаю, что она это мне. Но когда понимаю, чувствую, как страх медленно подступает к горлу.
Я молча киваю, ощущая себя полным дураком потому, что не в силах произнести ни единого слова. Что-то внутри меня вспыхивает и с каждой секундой это что-то разгорается всё сильнее и неистовее.
Она ждёт пока я сяду и только тогда принимается за недоеденное пирожное.
 

 
-Я Ханна, - её рука очень холодная, почти, что ледяная, но тем не менее стоит мне лишь сжать эту маленькую ладонь в своей, как сердце мгновенно наполняется удивительным теплом.
-У вас тёплые руки-Ханна крепко сжимает мои пальцы.
Я вздрагиваю.
-А твои очень холодные. -мои губы растягиваются в невольной усмешке
-О да, я знаю это. - смеётся она. - Но ничего не могу с этим поделать. Хотите пирожное?
Я качаю головой, игнорируя голод. Всё что я хочу — это слушать её голос. Какое к чёрту пирожное?
-Почему вы такой грустный? -снова спрашивает Ханна. - Сидите здесь в одиночестве, ничего не заказываете.... Наверное, вы кого-то ждали, я права?
-Ждал. -сердце предательски сжимается, пропуская один удар.
-Но не дождались? -Ханна щурится, её глаза пронзительно поблёскивают в свете настольных ламп.
-Почему же, дождался. - я отвожу взгляд в сторону.
На лице у неё появляется странное выражение, она приподнимает брови и смотрит на меня в ожидании продолжения.
-Ты хочешь услышать, почему я не подошёл к ней, почему не окликнул, почему оставил, когда был так сильно ей нужен, но у меня нет для тебя ответа. Я просто трус, и больше ничего.
Ханна хмурится.
-Знаете, я бы советовала вам перестать быть трусом, пока не стало слишком поздно.-она смотрит на меня очень серьёзно. -Моего отца посадили, когда я была ещё девочкой. Я очень любила его, отчётливо помню каждый момент, проведённый с ним. Я знала, что он совершил что-то плохое, но была готова простить, чтобы это ни было...
-Ханна, я.... - мой голос дрожит.
-Но шли годы, а он так и не попытался связаться со мной, даже когда вышел из тюрьмы. Мне известно, что этот человек вышел из тюрьмы пять лет назад. И все эти пять лет я ждала его, хотела, чтобы он вернулся и ответил на все вопросы, которые накопились у меня за эти годы, объяснил всё то, что должен был объяснить каждый отец, но недавно я перестала ждать.
-Может ещё не поздно? -сжимаю мокрые ладони, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
- Нет, поздно. Поверьте, этот человек, он... Он настоящий трус и я прошу вас, прошу никогда не будьте таким, как он.-Ханна опускает глаза, но лишь для того, чтобы достать свой бумажник и вытащить оттуда аккуратно сложенную фотографию. Я вижу на ней себя. Молодое, ещё не тронутое морщинами лицо, сверкающий взгляд, ныне потухший и помутневший и аккуратно постриженные волосы вместо длинной взлохмаченной гривы поседевших волос. Ханна смотрит на эту фотографию, сжимает побелевшие губы. Её блестящие глаза снова встречаются с моими. Я вижу в них непонимание и сомнения. Это происходит в одно мгновение.
Она разрывает фотографию резким движением, а вместе с ней, Ханна разрывает и то, что осталось от моего давно разбитого сердца.
-Уверен, отец тебя любит, каким бы ужасным, он тебе не казался. Я знаю наверняка потому, что мы, трусы хорошо понимаем друг друга.-улыбаюсь сквозь боль.
Ханна смеётся и встаёт.
-Может вы и правы. Разрешите, я отлучусь в уборную.
Уходит. Я смотрю на её бумажник, оставленный на столе.
Открываю свой собственный, вытаскиваю оттуда фотографию. Тот единственный кусочек, который остался от моей растерзанной в клочья души. Я бережно перекладываю фотографию и встаю, мимоходом накидывая пальто.
 
Выходя из кафе, я краем глаза вижу, как она наблюдает за мной, но лишь ускоряю шаг.
-Папа- отчаянный оклик.
Я замираю, чувствуя, как глаза застилает пелена непрошенных слёз.