Ток-шоу

« - Здравствуйте, дорогие телезрители. Сегодня 27 октября 2027-го года и в студии с Вами снова я – Антон Энзельман! Тема нашей сегодняшней передачи: «Дзержинский – красный палач или народный защитник?».
Этот вопрос снова стал актуальным для жителей нашего города спустя сто пятьдесят лет со дня рождения главы ВЧК. Местная офицерская организация внесла предложение в городской совет об установлении бюста Феликса Эдмундовича в парке, напротив здания Администрации. Разрешение было получено, средства собрали через интернет, и к нынешнему юбилею Дзержинского бюст был установлен и торжественно открыт. И теперь наш город вошел в десяток русских городов, что могут похвастаться наличием памятников и бюстов «Железному Феликсу».
Однако еще в период сбора средств в интернете развернулась оживленная дискуссия между жителями нашего города касательно того, стоит ли устанавливать бюст. Споры продолжаются и теперь, порой выплескиваясь на улицы. Так, в ночь после установки бюста, неустановленные лица облили его красной краской. Краска была оперативно удалена, но на следующую ночь на постаменте появилась надпись – «ПАЛАЧ». Порой линия разделения проходит даже через семьи.
Итак, сегодня гости нашей студии – семья Петровых. Прошу поприветствовать их!».
Ольга откинулась на диван. Надо же, она и не знала, что у нас снова ставят памятники красным вождям.
- Саш, а ты видел в центральном парке бюст Дзержинского? – окликнула она мужа, переодевавшегося в соседней комнате.
- Неа. А давно поставили?
- Говорят, месяца полтора назад.
- Мам, а это кто? – Олег закинул рюкзак в комнату и присел рядом с матерью на диван. На экране показывалось открытие бюста и последовавший за ним небольшой митинг коммунистов.
- А вам в школе не рассказывали?
- Нет. Может потом расскажут, - пожал плечами Олег.
«Мы провели опрос среди жителей нашего города. Предлагаю посмотреть небольшой ролик.
- Девушка, здравствуйте! Вы не могли бы ответить на несколько вопросов для нашей передачи? Спасибо. Скажите, вам известно имя Феликса Дзержинского.
- Конечно, я на улице его имени живу.
- Действительно, в нашей стране более тысячи трехсот улиц, переулков, площадей носят имя «Железного Феликса». А вы знаете, чем прославился этот человек?
- Ну, он был какой-то советский деятель…
- Спасибо. А вы, молодой человек, что-нибудь знаете о Дзержинском?
- Это знаменитый чекист. Во всех фильмах портрет его в кабинетах спецслужб висит на главном месте.
- Замечательно. А как вы оцениваете его деятельность?
- Ну, как… Спецслужбы же при любом режиме нужны, и при царе, и при Союзе, и при демократии. Как там говорили, революцию в белых перчатках не сделаешь. Как-то так.
- Спасибо-спасибо! Простите, мужчина, вы не ответите на пару вопросов? Как вы относитесь к установке бюста Дзержинского в нашем городе?
- Я считаю, правильно. Нельзя забывать свою историю! Вот пойдет отец с сыном мимо памятника, ребенок спросит – кто это? Будет повод рассказать.
- А я против!
- Да, женщина, мы вас слушаем!
- Я считаю, нельзя ставить памятники палачам – Ленин, Сталин, Дзержинский! Уже столько лет прошло, как советская власть закончилась, а все им памятники ставят, улицы почти в каждом городе их имена носят! Чему мы учим наших детей?!
- А ты Сталина не трожь!
- Тише-тише, мужчина, мы с вами тоже поговорим!
- Да Сталин страну нашу поднял! Войну выиграл!
- Понятно, а что вы скажете об установке бюста Дзержинскому?
- Хорошо, что установили. Я и деньги сдавал. Надо еще почетный караул поставить, чтобы всякие вандалы не кощунствовали!».
- Оль, ну что ты эту ерунду смотришь? – Саша обнял ее за плечи, - Пойдем, лучше, чаю попьем.
- Мам, не выключай, я хочу досмотреть, - Олег забрал у мамы пульт.
- Да чего тут смотреть? Дзержинский столько людей угробил, что не перечесть, - махнул рукой отец.
-  А почему тогда ему памятники ставят. Это же героям ставят обычно? – Олег поднял удивленный взгляд на отца.
- Почему-почему? Ты еще спроси, почему у нас справедливости нет. Большой уже пацан, а задаешь дурацкие вопросы.
- Потому, Олежек, что люди имеют разные взгляды, - Ольга чмокнула сына в макушку, -  Дзержинский – для одних палач, а для других герой.
- А для нас?
- Сына, ну ты сам подумай. Ты ж - православный. Как может организатор массовых убийств быть героем? – отец отобрал у Олега пульт и кинул на диван.
- А зачем он убивал?
- Он убивал народ для того, чтобы насильно принести благо народу. Это такое извращение мозгов. Все, пошли чай пить!
« - В семье Петровых тема Дзержинского чуть не привела к разводу. Эдита, расскажите, пожалуйста.
- Ну, я пришла с работы и поделилась с мужем, что бюст палачу поставили. А тут рядом детский парк и школа. Как так можно? Памятники ставят тем, кто должен служить образцом для будущих поколений. Это увековечивание тех, на кого следует равняться. Но я не желаю, чтобы мои дети равнялись на таких людей, как Дзержинский и иже с ним!
- И как же отреагировали вы, Станислав?
- Да я сказал ей, что России нужен порядок. И такие люди, как Дзержинский, умели его наводить. А детям полезно знать героев страны. Нечего перекраивать историю! Вся эта либеральная толерантность – гендеры всякие… Совсем распустились. Я не хочу, чтобы мой сын сопли жевал!
- Кто же такой «Железный Феликс»? С одной стороны, это революционный деятель, отстаивавший внесудебные расстрелы, массовые расстрелы, замечу. С другой, человек, писавший в своем дневнике о том, что хотел бы объять любовью человечество и очистить его от грязи современной жизни, чтобы не было несправедливости и преступлений. Как же это все уживалось в одной личности? Кто он, монстр или герой? Попробуем разобраться с помощью нашего эксперта. С нами в студии кандидат исторических наук, профессор, Юрий Иванович Скребко. Юрий Иванович, прошу вас!
- Здравствуйте, Антон! Здравствуйте, дорогие телезрители и гости передачи! Ну, что я могу сказать? Феликс Эдмундович был масштабный человек, человек идеи. По воспитанию он был католиком, и знаете, я думаю, эту свою безкомпромиссную веру он перенес на революцию. Он ведь ксендзом хотел быть, служить Богу, а стал служить народу. Неподкупный человек был, пронзительно, обостренно честный. Ведь сколько злоупотреблений в то время было, а у него – возглавлявшего ВЧК, один костюм был старый. Принес ему товарищ пирожные, а он есть отказался. Не могу, говорит, пирожные есть, когда люди от голода умирают. Это был человек скромный, трудолюбивый, ничего для себя лично не искал! Сравните его с современными чиновниками.
- А не могли бы вы немного рассказать нашим зрителям, что такое ВЧК? Молодое поколение, возможно, не ориентируется в этом вопросе.
- Да, Антон, это важная тема. ВЧК – всероссийская чрезвычайная комиссия. Эта структура была создана для защиты завоеваний революции. А Феликс Эдмундович был поставлен во главе. И ему удалось создать одну из самых профессиональных спецслужб мира. С нуля, практически, создавал. Ведь молодую советскую республику надо было защищать. Мы сейчас не говорим о том, кто тогда был прав, белые или красные. Произошла революция, люди сделали свой выбор, но сколько было желающих эту новую Россию растоптать! И нужны были герои для ее защиты. Для защиты от внутренних врагов, в первую очередь! Враги народа – это ведь не фигура речи. Они действительно были. И если бы тогда не защитили, то неизвестно, где бы мы жили сейчас. Интервенты готовы были порвать страну, поделить между собой.
- Спасибо, Юрий Иванович! Ну, тему интервенции мы сейчас затрагивать не станем. Это отдельный большой вопрос. Есть мнение, что западные державы не имели целью разрушить советскую республику, а напротив поспособствовали успеху февральской революции, а потом и с Советами быстро нашли общий язык. Но, повторюсь, это не тема нашей сегодняшней передачи. Вернемся к нашим гостям. Вопрос о бюсте Дзержинского разделил не только супругов Петровых, он охватил и другие поколения семьи. Эдита, прошу вас, расскажите о вашем сыне.
- Спасибо, Юрий Иванович! Ну, тему интервенции мы сейчас затрагивать не станем. Это отдельный большой вопрос. Есть мнение, что западные державы не имели целью разрушить советскую республику, а напротив поспособствовали успеху февральской революции, а потом и с Советами быстро нашли общий язык. Но, повторюсь, это не тема нашей сегодняшней передачи. Вернемся к нашим гостям. Вопрос о бюсте Дзержинского разделил не только супругов Петровых, он охватил и другие поколения семьи. Эдита, прошу вас, расскажите о вашем сыне.
- Ну, Макс вернулся из института и услышал наш с мужем спор.
- И кого же он поддержал?
- Он встал на сторону мужа. Оказалось, что Макс вообще мечтает работать в «конторе», как он выразился. Он даже ходил туда устраиваться, а ему сказали, дескать, закончишь институт, приходи.
- И как же вы отреагировали?
- Заплакала.
- И тут вмешалось старшее поколение?
- Да, моя мама проснулась, пришла на кухню и услышала, о чем говорит Макс. Стала стыдить его, что его пра-прадеда ЧК расстреляла, а он у них работать собрался.
- А что же случилось с вашим предком?
- Прадед оказался в числе заложников, которых тогда арестовывала ЧК. После покушения на Урицкого в Петрограде было расстреляно пятьсот заложников, об этом и в газетах тогда писали. Среди них был и прадед.
- То есть эти люди не были преступниками?
- Нет, конечно, это были дворяне, купцы, известные люди города. Прадед, например, был купцом первой гильдии. Он не совершал никаких преступлений, просто жил в этом городе и работал на его благо. А его использовали, как разменную монету в революционной борьбе. В заложники брали и женщин, и стариков. Просто невинных людей. И расстреливали их без суда и следствия.
- Юрий Иванович, а как вы можете прокомментировать внесудебные расстрелы? Они действительно были или это миф?
- Да, расстрелы, конечно, были. Но ведь это была гражданская война! Это в мирное время возможно проведение всех следственных мероприятий и открытый судебный процесс. А как это осуществить в войну?
- У нас есть вопрос из зала. Сейчас к вам подойдет мой помощник с микрофоном. Прошу вас, представьтесь, пожалуйста.
- Алексей, Москва. Я гость вашего города, и вот, почти случайно попал на передачу. Но у меня не вопрос. Просто комментарий. Я хочу сказать Юрию Ивановичу, вот вы утверждаете, что Дзержинский служил народу, так почему же он этот же народ десятками тысяч уничтожал? Столько жертв, что даже судей и следователей не хватает! Или инакомыслящие – это уже не народ, а его враги? Кому дано право решать, кто истинно народ, а кто недостоин носить это имя, кого следует уничтожить?
- Вопрос действительно интересный. Как вы это прокомментируете, Юрий Иванович?
- Я вам так скажу, Алексей, у нас сегодня любят ругать советскую страну, но есть закон, и он запрещает искажать и переписывать историю. Закон стоит на страже честного имени героев советского времени.
- Спасибо за комментарий. И вот тут возникает еще один интересный вопрос – кто сегодня определяет, какой взгляд на нашу историю следует считать правильным, а какой искаженным? Кто это определяет? Авторы учебников, специальная комиссия, суд? Кто берет на себя ответственность стать истиной в последней инстанции? Но у нас еще есть желающие высказаться. Прошу вас, девушка.
- Меня зовут Оксана, я местная, учитель русского языка и литературы. И я хочу сказать, что сочла нужным пожертвовать деньги со своей небольшой зарплаты для установки бюста Дзержинскому, потому что таких людей надо помнить. И это особенно важно молодому поколению. Феликс Эдмундович всей душой служил народу, да, у него были ошибки, но у кого их не было? А он спас страну от хаоса, он боролся за справедливое общество, за новую советскую цивилизацию. Наша страна до сих пор стоит на индустриальных достижениях Дзержинского и Сталина. И если бы последующие главы СССР не разрушили Союз, мы бы жили в светлом и чистом обществе!
- Не устоит никакое общество на костях и крови! Нельзя в жертву одной части народа приносить другую!
- Прошу вас, не кричите из зала. Мы к вам еще подойдем.
- Меня Петр зовут, я из этого города. Хочу сказать, что все эти рассуждения о том, какой там Феликс был скромный, честный и трудолюбивый – это вообще ни о чем. Про Чикатило тоже писали, что он в быту был человек неплохой. Только причем здесь это? Разве жертвам легче от того, что их палач был симпатичным и честным человеком?! Чикатило у нас преступник, а Феликс – герой. Это потому, что Чикатило убил несколько человек, а Дзержинский десятки тысяч? Он ведь не за преступления уничтожал, а по классовой принадлежности. И невинные жертвы его не смущали.
- Спасибо за ваше мнение. Но у нас есть еще желающие высказаться.
- Анна Антоновна, домохозяйка. Я хочу сказать, что против советизации, которая у нас расползается по стране. У меня внук принес из сада стишок. Вот, я вам зачитаю:
«Он отстроил нам страну!
Сталин победил в Войну!
Все поможет нам исправить
Наш герой – товарищ Сталин»!
Вы понимаете, это ребенок из детского сада принес! Его нянечка научила, она вся советская до мозга костей. А у нас в семье, между прочим, тоже пострадал родственник.
Мой прадед был бухгалтером, простым бухгалтером. И ни к какому он не принадлежал – ни к белым, ни к красным. Жил себе человек, работал. А однажды ночью к нему пришли и арестовали. Он жене с дочкой говорит: «Это ошибка! Я ни в чем не виноват. Они разберутся и скоро меня отпустят». Ага, отпустили, как же. Расстреляли по 58 статье, за контрреволюцию. Прабабку с дочкой из квартиры вышвырнули. Кое-как выжили, так-то вот. А теперь мой внук стишки про Сталина читает.
- Спасибо, спасибо. Еще комментарии?
- Алена, врач. Я вас, Анна Антоновна, понимаю. Мой ребенок тоже в этот сад ходит. У нас в родительском чате вообще предлагали на эту нянечку в суд подать, да пожалели. А старшая дочка переделала стишок, и теперь мой ребенок декламирует:
«Он угробил нам страну!
Чуть не проиграл Войну!
Как же нам теперь исправить
То, что наворочал Сталин?!».
- Спасибо, только о Сталине мы поговорим в одной из следующих передач. А сейчас вернемся к семье Петровых. Станислав, ведь ваши родители тоже не остались в стороне от семейного спора?
- Да, в выходные мы с женой поехали к родителям на дачу, и там опять поднялась эта тема. Отец притащил дедовы записки, а там написано…
- Вы взяли записи с собой? Тогда зачитайте нам, пожалуйста, ведь это настоящее историческое свидетельство.
- Ну, вот он тут пишет: «Дяди не было две недели. Мы с теткой оббегали все инстанции, но нам ничего не отвечали. Уже думали, что дядя погиб, ведь на улицах могли убить просто так, безо всякого повода. А как-то вечером он вернулся, молчаливый, бледный. Я его расспрашивать пытался, а он только сказал скупо, что арестовали на улице. Били его эти две недели смертным боем, все внутренности отбили. Я ему говорю, да как же так, ведь ты – свой, у тебя же даже фотография с Дзержинским есть! А он отвечает, что там и слушать никто не стал, били и признания в участии в заговоре требовали. Потом выяснилось, что перепутали его, другого Михайловского нашли, с такими же инициалами. Того арестовали, а дядю выпустили. А через месяц умер он, органы-то все отбили».
- То есть получается, что ваш родственник был красным, но сам пострадал от рук чекистов?
- Ну, да. Только ведь от ошибки никто не застрахован. И сегодня бывают судебные ошибки, и у царской охранки они были.
- То есть для тебя то, что людей на улицах хватают, это для тебя нормально?! Это и есть тот порядок, о котором ты мечтаешь?!
- Эдита, не кричите, пожалуйста. Я понял вашу позицию, Станислав. Но это ведь не вся семейная история?
- Да, мать рассказала, что у ее бабушки был брат. Он был врагом народа, его посадили и в лагере он умер.
- А за что его посадили?
- Ну, мать точно не знает, кажется, он противился изъятию церковных ценностей в пользу голодающих. Что-то такое…
- И как это сказалось на вашей семье?
- Никак не сказалось. Бабушка подписала отречение от брата и спокойно поступила в институт.
- А вы, Станислав, считаете оправданным такое отречение от родных?
- А почему она должна была страдать из за убеждений брата, которые она не разделяла?! Бабушка была комсомолкой, а брат ее церковником…».
- Олег, ты опять в телевизоре завис? – Саша забрал у сына пульт и нажал на кнопку выключения. Иди уже, в воскресную школу опоздаешь.
- Да иду я, - Олег накинул куртку, натянул кроссовки и хлопнул дверью.
День был ветреный. Листья шуршали под ногами. Холодное белое солнце слепило глаза. Олег глянул время на телефоне и решил, что успеет завернуть к бюсту, о котором столько слышал.
У постамента лежали красные гвоздики. Неподалеку, на скамейке сидела старушка и бросала голубям крошки хлеба. На клумбе, разбитой вокруг памятника, доцветали уже подмороженные петунии. Железный Феликс смотрел в даль незрячими глазами.
«А душа его мучается в аду, - мелькнула у Олега мысль. – И от этих сегодняшних восхвалений ей еще хуже».
В воскресной школе было тепло, уже включили отопление. Олег вошел в класс последним, он только успел кинуть рюкзак на соседний стул, как в класс вошел батюшка. Все встали и хором пропели «Царю Небесный».
- 30 октября отмечается в нашей стране день жертв политических репрессии, - начал батюшка, - и в связи в этим мы поговорим сегодня о новомучениках XX века.
- Это те, кого в советское время называли врагами народа? – вклинился Олег.
- Ну, скажем так, врагами народа называли всех, с кем расправлялся советский режим. И среди них, конечно, оказались и новомученики, - батюшка потер переносицу и сел за учительский стол. – Новомученики – это те, кто пострадал за Веру Христову, ибо советский режим был богоборческим и карал, в том числе и смертью, за одну принадлежность к Церкви. Убивали епископов, священников, монахов и монахинь, убивали простых прихожан. Уничтожали тех, кто проявлял или даже потенциально мог проявить инакомыслие. Конечно, убивали не только за веру. В советские застенки попадали и сами революционеры, в результате внутрипартийных разборок. Но их мы не можем считать мучениками.
- Ну, вот Дзержинский, он же был главой ЧК, значит, главный убийца, - снова влез Олег. – А ему у нас в городе памятник поставили.
- Да, это, к сожалению, так, - вздохнул батюшка. – Мы все не воспрепятствовали этому новому торжеству богоборческой идеологии. Никто из нас не вышел на митинг против установки бюста главчекисту, никто не подписывал петиций, не обращался в городскую администрацию. И лично я вижу в этом и свой личный грех.
Не случайно святитель Иоанн Шанхайский призывал пасту ко всенародному покаянию за грех цареубийства. Его прихожане не были в екатеринбургском подвале, не участвовали лично в убиении Государя и Царской Семьи, но они читали клеветнические газетные статьи, они смеялись над мерзкими карикатурами на Царскую Семью, ни словом, ни делом они не защитили их светлые имена в салонах и на площадях. Они отреклись от Помазанника Божия уже тем, что склонялись душой к демократии, мечтали о реформах, о том, что заживем, наконец, как в просвещенной Европе, ведь во Франции республика, в Британии – парламентская монархия. Те, кто обнимались в день февральской революции, те, кто надевал красные банты и радовался свободе, все они предали Царя. И им, и их потомкам есть, в чем каяться. Даже если потом они осознали весь ужас, в который загнала Россию революция.
И нам тоже есть, в чем каяться. Потому что мы не знаем своей истории, потому что мы не противостоим напору тех, кто требует сохранять в названиях улиц имена палачей, кто ставит памятники вождям революции и ее палачам.
- А мы-то что можем? – изумился Олег, но батюшка не успел ответить.
- Ну, я тут погуглил, - встрял с задней парты вечный оппонент Олега Илья, - про Дзержинского вообще-то неплохо пишут. Он типа нашу разведку и контрразведку основал, самый честный из красных был, с безпризорностью боролся, нарком путей сообщения и все такое. Короче, поднимал страну
- Ты, Олег, спрашивал, что вы можете? Вы, то есть дети. Вы уже можете думать, можете разбираться, искать и анализировать информацию, а не просто всасывать ее из интернета. И с вас спросится за все то, что вы могли, но не делали. Спросится не здесь, а на Страшном Суде, ибо Бог видит возможности и стремления каждого. Аминь.
А к следующему занятию я прошу вас приготовить короткие, минут на десять, доклады о тех людях, кто пострадал от советской власти в нашем районе. Здесь было один из крупнейших лагерей, в котором погибло множество достойных людей. Хорошо, если вы возьмете имена кого-либо из исповедников или мучеников, но можно рассказать и о своих пострадавших сродниках или иных людях, имена которых должны сохраниться в веках.