Первый рейс Серёги Топоркова

       В совхозной конторе, куда вошел Сергей, было накурено именно столько, как в той присказке, мол, ох, и накурили, “хоть топор вешай”. Управляющий, Степан Егорович, был на месте. Сидя за своим столом, отдавал последние указания-приказания  подчиненным своим. Бригадиру, агроному, зоотехнику, механику с ветврачом и другим мужикам, с коими Сергей не был знаком.

     - Здравствуйте, Степан Егорович! Здравствуйте всем! Кажется, я не вовремя пришел. Извините.

     - Нет, нет, Сереженька. Очень даже вовремя и кстати. Знакомьтесь, товарищи, если кто не знает этого парня. Сергей Геннадьевич Топорков, сын Геннадия Трофимыча и Зинаиды Федоровны Топорковых, наших заслуженных сельчан, передовиков хозяйства. Сергей недавно вернулся из армии, достойно отслужив положенный срок. Ну, и будто совсем не догадываюсь о цели твоего визита, спросить должен, ты с чем пожаловал к нам, Сергей Геннадьевич?

   - Как с чем? На работу пришел устраиваться. Хотел бы, как и раньше, до службы, шоферить.

  - Помнится, я тебя, Сергей, обещал посадить на новую машину, когда ты вернешься в родную деревню после армии. Я и сейчас не отказываюсь от своего обещания. Но ведь вот какая закавыка получается, прямо как в той поговорке, где обещанного три года ждут. Три новеньких грузовика нам сулят выделить, но только после нового года. Так что полгода еще ждать придется.

    - Ну и ладно. Подожду. А на эти полгода, какую работу можете предложить мне?

    - Разрешите, Степан Егорович? – это завгар Алексей Митрохин слова попросил. Хочу Вам напомнить, что у нас вчера ЧП случилось. Водитель Михаил Шаланов дома, пока при не выясненных обстоятельствах, получил серьезную травму. Сломал пополам свою коленную чашечку. Так в больнице сказали.

   - Да, знаю, знаю. Со вчерашнего дня головушку сломал свою, кого же, на его молоковоз посадить. Почему и пригласил Сергея к нам на планерку. Так, что давай, Сергей, принимай машину. Заведующий гаражом тебе всё покажет и расскажет.

    - Меня, на молоковоз? Это вы так разыграть меня решили! Не сяду я на молоковоз.

    - Сядешь! Еще как сядешь! Мы для чего все здесь в совхозе работаем? И отец твой и мать! Чтобы как можно больше молока и мяса сдать государству! И что же это получается. Молока море надоили, надо бы его быстрее за четырнадцать вёрст на маслосырзавод доставить, а его везти туда некому. От тебя, парень, будет зависеть труд многих людей в селе. Ты соображаешь, какую ответственную работу тебе поручают. Так что, иди. Знакомься с машиной, а завтра утречком на дойку и на завод.

    Ну и ладно. Чего тут переживать и артачиться. Повозим молочко, если Родина в лице управа Степана Егорыча о помощи просит. ГАЗ-51, этот старенький трудяга, с желтой цистерной и надписью МОЛОКО на ней, Сергею был знаком еще с его школьных времен. Когда учась в старших классах в соседнем селе, куда и отвозил молоко этот старичок, за неимением другого транспорта, сердобольный водитель, рискуя прав водительских лишиться, брал на бочку нескольких пацанов. В том числе и Сергею приходилось неоднократно так к “кузнице знаний” добираться.

    А место в кабине еще с вечера “забивали” сельчане, кому надо было попасть срочно в соседнее село. Ну как же, там центральная усадьба совхоза с начальством и директором, там участковая больница, там советская власть в лице председателя сельсовета и секретаря. Партком КПСС, опять же. Оттуда и больше шансов попасть в районный центр, что в полусотне километров от него.

     Получив подробный инструктаж от завгара по поводу машины, Серега решил проверить ГАЗик на ход, сгоняв на нем до дойки, откуда завтра ранним утром начнется его первый трудовой день. А вечером, поставив машину возле своего дома, Сергей поспешил к клубу, где на волейбольной площадке уже развернулись нешуточные баталии.

    Утром, подъехавшую, молоковозку, доярки, коих не увезли еще по домам, встретили громкими возгласами:

    - Бабоньки, вы только гляньте, кто к нам сегодня приехал. Молоденький, да красивенький, то, какой. Ты, чей такой будешь, сынок?

    - Ты, тетка Василиса, брось мне комедию ломать. А то вроде забыла, как мы с Вовкой твоим, ночью, по ошибке, в твой огород залезли и все огурцы, вместе с плетями, выпластали.

   - Вот веть какой, вражина, ты Сережка. Обязательно норовишь на мою больну мозоль наступить. Эко, вспомнил чего. А те огурцы мне веть до сих пор жалко.

   - А ты чего, Сергей Геннадьевич, сёдни на шалановской машине рассекаешь? А сам Михаил где?

   - Так, я слышал, он ногу вчера сломал. Вроде как чашечку коленную расколол на две части.
   
   - Язьви его в шары! Тяжелый случай. Видать, из-за пуза своего, ни хрена дорогу не смог углядеть. Вот и наступил, куда не след. Теперь долго придется ему с Матрёной своей дома сидеть.

  - Ладно, бабоньки. Погнал я. Будем надеяться, что первый блин у меня сегодня не обернется комом.

  - Сплюнь! У тебя, Сергунька, у этакого парня баского, всё должно получаться только на пять.

    И вот утречком, как обычно в это время, молоковоз с желтой бочкой вместо кузова, весело побежал по объездной дороге в соседнее село. Путь пустяковый. Всего-навсего, каких-то, четырнадцать километров. Правда, пустяковый, это когда посуху ты едешь. А вот, ежели, грязь непролазная, да еще после затяжных дождей. То, как говорится – туши фонарь, ребята. Весело насвистывать Серега перестал, когда вдруг сообразил, что в его первой поездке чего-то не хватает. И не чего-то, а кого-то. Пассажира рядышком не хватает, а они, то, уж всегда наперебой стремились уехать. Бывало, чуть ли не до драки дело доходило за пассажирское место в кабине.

    Зря волновался Сергей. Вон на развилке дорог, что на выходе из деревни, лошадь с телегой стоит и два человека на обочине. Мужик рукой отчаянно машет, а женщина только за живот свой держится.

     - Привет, Сереженька. Дорогой мой копновоз. Мне давеча управляющий, Степан Егорович, так и сказал, что если успею перехватить тебя, то скажи Сергею, чтобы он домчал твою Евдокию до больницы. Другой оказии не предвидется, мол, а время не терпит.

    На дороге стояла семейная пара Житовых, Евдокия и Тимофей. Верно вспомнил Тимофей про копновоза. Больше десяти лет назад мальчишка Сережка одно лето копны возил в сенозаготовительной группе Житова Тимофея. Без лишних расспросов парень понял, куда, и самое главное, зачем нужно быстро доставить жену его в участковую больницу. Муж помог жене взобраться на подножку, а дальше та, уж сама, со стонами и словами непечатными, кое-как “угнездилась” на пассажирском сиденье.

  - Не переживай, Тимофей Семеныч. Доставлю твою женушку в больничку в лучшем виде. Всё будет тип-топ, как говорили древние греки.

   - Ну-ну. Твои слова, да богу в уши,- промолвил Тимофей вслед уходящей машине.

  В кабине молоковоза Сергей с первых минут попытался разговорами отвлечь Евдокию хоть на чуть-чуть от ее состояния и тревожных мыслей в голове:

   - Когда я армию уходил, у вас ведь с Тимофеем уже две дочери во дворе бегали. Старшая, так та, чуть ли не в первый класс ходила уже.

   - Правильно. Но Тимофею всегда хотелось, наследника. Вот и решили попробовать еще разок. Хотя все бабки в деревне в голос твердят, что снова дочка будет.

    - А ты, Дуся, дочек своих тоже в больнице рожала? Куда и сейчас едешь?

    - Счас! Ты же знаешь, в нашей деревне медпункт есть. Дом крестовый с верхнего края привезли в центр. Два крыльца сделали. В одно крыльцо посетители должны заходить, а другое ведет в другую половину дома, где предполагалось приезжим фельдшерицам-акушеркам жить. Ну и многих ты помнишь, этих приезжих девочек?

    - Помню нескольких. Ну, они как приезжали, так вскоре и исчезали. Не задерживались.

    - Вот и я про то же. И рожала я оба раза дома. Но тогда жива была наша знаменитая повитуха, бабка Харитина Ивановна. Та, потом в бане и ребенку головку поправит, и носик, если надо. И роженице поможет. А вот теперь не стало ее. Пришлось трястись в больницу. Небось, помнишь её?

    -  Конечно, помню. Умерла, значит, бабка-повитуха. А я и не слышал.

    - Да, где-то, перед твоим приходом преставилась. Да скоропостижно, вдобавок. Я ведь тоже на нее надеялась, что примет ребеночка у меня.

    Замолчали оба. Сергей чувствовал, что Дусе-Евдокии становится всё хуже и хуже. Ей всё труднее сдерживать стоны. Лицо, вон, покрылось капельками пота.

   - Сколько, Сережа, нам по времени, до больницы ехать еще?

   - С полчаса, если не больше.

   - Тогда давай, сворачивай с дороги куда-нибудь в сторонку. Будем здесь с тобой рожать.

   - Как здесь? – было видно, что Серега не на шутку струхнул. А что, потерпеть, малость, уж совсем, никак-никак?

   - Глупый, ты, Сережка, дальше некуда. Я уже в луже сижу на сиденье твоём. Давай шустрее съезжай с дороги и помогай мне из кабины выбраться. Да сумку, что в ногах стоит, не забудь прихватить.

  Самообладанию этой тридцатипятилетней женщины можно было позавидовать. Уж она то, в ее совсем уж в интересном положении, должна была первой запаниковать. Кричать, рыдать, звать на помощь, клясть свою бабью долю. А вот наш демобилизованный солдат, парнишка, двадцати годочков от роду, растерялся и испугался не на шутку. Кое-как, свернув с дороги, благо полянка ровная попалась, Серега бросился помогать роженице спуститься на землю.

   - Помоги снять куртку с меня. Теперь расстели ее у переднего колеса, так, чтобы потом я смогла спиной упереться об него. Да открой сумку, там простыня с пеленками. Прикрой сверху куртку простыней. Молодец, вишь, ничего страшного. Сейчас я примащусь поудобней, а ты будь пока рядом. Будешь на подхвате. Потом скажу, что дальше надо делать. Да не боись ты! Трясешься, как овечий хвост.

    - Тебе, то, хорошо, Евдокия говорить. А я ведь, толком, еще и не разу… не то, что… это самое смотреть…

    В это время со стороны села, куда они пока не доехали, послышался звук автомобильного мотора.

     - Погодь, Евдокия, не рожай пока, я сбегаю, гляну, кого там черт несет, - ничего умнее не мог придумать Серега, как такое ляпнуть.

    Из остановившегося УАЗика выглянула голова Федьки Малых, одноклассника Серегиного, с кем он учился два последних года в старших классах.

    - Серега, вот так номер! Ты чо, на молоковозку устроился работать? А что с дороги съехал, поломался, ли чо ли?

    - Потом, Федька. Некогда мне. Рожаем мы. Ты кого везешь?

   - Рожаете? Это шутка такая? А везу я секретаря парткома, Зинаиду Андреевну, в ваше село. Да ты знаешь ее. Это мать нашей одноклассницы бывшей, Аллы Голубевой.

   Подбежавший к УАЗику Серега и сам уже увидел сидящую в машине женщину.

   - Зинаида Андреевна, прошу Вас, вылезайте скорее из машины и бегите за мной. Там женщина у меня рожает, а мне одному, боюсь, не справиться.

   Какими судьбами, какой всевышний послал в такой момент опытную женщину на подмогу Сережке. Как хорошо, что и Евдокия, как чувствовала, что придется рожать в чистом поле, положила в сумку всё необходимое. И простыни с пеленками, а так же и бинт с ножницами и даже бутылку водки.

   - Ну-ка, быстренько открывай бутылку, Сергей, - скомандовала секретарь парткома.

   - Вы, что, Зинаида Андреевна, напоить хотите Евдокию, чтобы ей легче рожать было?

   - Вот же, олух царя небесного, прости господи. Если не по партийному выразиться. На руки мне потихоньку лей. А теперь на бинт с ножницами. Всё. А теперь к Федору бегом. И стой там, пока не позову.

    Сколько времени пришлось ждать ребятам, прислушиваясь к стонам и крикам Евдокии. По времени вроде и не долго, но пачка “Примы” у Сереги наполовину опустела. Наконец, посреди зеленого разнотравья и молодых березок раздался долгожданный крик новорожденного. Громкий, вроде как требовательный, даже. Мол, вы чего это удумали? Места лучшего не могли найти, как под молоковозкой меня родить.

   - Кто родился? – крикнул Сергей, не решаясь без спросу подойти поближе.

   - Парень! – стараясь перекричать младенца, ответила Зинаида Андреевна. По голосу разве не слышно, что кричит будущий начальник. А может и целый генерал.

    Наконец, из-за машины вышли женщины, Зинаида Андреевна шла, прижимая к груди маленький свёрток с будущим большим начальником. Евдокия, с большим трудом еле-еле  передвигаясь, шла рядом.

    - А ну-ка, парни, что стали как вкопанные, подхватывайте Дусю под руки и к УАЗику ведите! Фёдор, разворачивайся. Повезем женщину в больницу, а ты, Сергей, сбегай, принеси сумку Евдокии и дуй быстрее на молокозавод. Может, еще успеешь сдать молоко по первому сорту. Хотя, едва ли. Столько времени потеряли. Но ведь совсем не зря.

    А на заводе уже и не надеялись, что увидят сегодня машину пропавшую. Звонили на ферму, там сказали, что молоковоз выехал утречком, как и положено. Но управляющий, Степан Егорович, вдруг вспомнил, кому утром он посоветовал перехватить за селом эту машину.

   - Твою ж мать! Не довёз Серега Евдокию до больницы. Как пить дать – не довёз.

   На маслосырзаводе молоко с Серегиной машины приняли сортом ниже и это было очень даже неплохо, если учесть, из-за кого этот сорт потеряли. Заехав в деревню, Сергей хотел потихоньку свернуть  к своему дому, но не тут-то было. Отец новорожденного ребенка, долгожданного сыночка, уже давно поджидал на перекрестке машину своего бывшего копновоза. Из больницы позвонили в контору и сообщили, кто родился и где родился у Тимофея Житова наследник.

    Чуть ли не под колеса кинулся поддатенький отец, пытаясь остановить машину. А когда вытащил Серегу из кабины, то принялся неистово обнимать и целовать парня, приговаривая:

   - Вот уважил, так уважил, ты, Сергунька, меня! Большущая тебе благодарность за сына. И если мы с Дусей надумаем еще одним сыночком обзавестись, то я доверю ее только тебе, мой бывший копновоз. Дай-ка я тебя еще разок облобызаю, жаль, что выпить тебе нельзя. Но это и правильно. Тебе, вон кого люди доверяют.

   Кое-как отвязавшись от счастливого отца, Сережка подъехал к своему дому. Отец, был в ограде, что-то мастерил для цыплят маленьких. Сетку натягивал над загородкой. Повадился коршун таскать их. Уже трех уволок в когтях своих. Вот и сейчас круги нарезает, ждет, когда люди уйдут.

   - Ну и как у тебя, сынок, первый рабочий день прошел? Хотя, что я говорю,  после вечерней дойки снова, да ладом, в ту путь. Закваски то хоть дали выпить на заводе?

   Серега пристально посмотрел на отца. Действительно, не дошли до него еще слухи, про его первый рейс, или умело притворяется. Вроде не знает. Ну, вот мать придет из магазина, расскажет. Там все про всё знают. Что в деревне творится, что в районе, да и во всей стране. А как же, и в мире тоже.

    - Нет, отец, даже не попробовал. Да почему-то и не предложил мне ее никто. Пойду-ка, лучше на сеновале полежу. Может вздремнуть удастся. Устал, малёха, с непривычки что-то я сегодня.

         *** фото слямзил из интернета, но в свободном доступе ***