Дивидуум Гусев Глава 9

      
                ИВАН         

     Первый бой голуби дали на  озере Белом, в которое мечтал забросить удочки Гусев.  Оно находилось в километра пяти от нашей усадьбы.  Когда-то на его месте добывали белейший  песок, поэтому  он и сейчас, сияя на солнце, украшает ту его часть, которая отведена под пляж.  Названием водоем  обязан ему.   На  законном удалении от места  купания расположились дачи.  Остальная часть берега в  зарослях камыша, которые теснит   небольшой лесок.  Практически райский уголок, особенно для рыбаков. Рыба в озере плодится в таких количествах, что редко кто остается без  улова.   

     Владелец карьера   кирпичный завод  незадолго до  своей кончины, совпавшей с распадом СССР, отписал бесплатно землю своим рабочим в безвозмездную собственность для садового некоммерческого товарищества.  Разномастные домики  и теплицы, возникшего на этом участке СНТ, не  то чтобы украсили пейзаж,  но  и сильно его не испортили, а когда подросли у дачников первые саженцы, кустарники, то вид  нового поселения стал вполне пасторальным. Но параллельно в округе росли и новорусские коттеджи и усадьбы – на любой безвкус и вкус.  Близость кольцевой дороги  притягивала  желающих обосноваться поблизости. Земля дорожала как на дрожжах.  Начали  посматривать с завистью и на  скромное СНТ, не по чину притулившееся к козырному месту у озера.  Всех опередил   Заяц. 

       В школьные годы в нашем классе  водились   Козел, Сорока, Волк,  Петух, Шмель и даже Муха.  Целый зоопарк.  Но уже во взрослой жизни необходимость в такой  конспирации  исчезает и индивиду возвращается навсегда его родная фамилия с именем и  даже отчеством. Все зависит от   занятого  места в табели о рангах. Но если  кличка остается за серьезным человеком в летах, то явно неспроста.  Таким и был  Зайцев,  криминальный авторитет, некогда крышевавший в округе рынки, палатки и любой мало-мальский  источник доходов.  Но  с годами, став обладателем  ряда ООО и даже инвестфондов,   с  рейдерскими привычками   не смог расстаться, хотя и косил под серьезного бизнесмена, начав носить костюм, галстук и отдыхать на Бали.

          В один прекрасный день вместо лазурных  морских далей  он обратил внимание на Белое озеро.  И не захотел мириться с   тем, что  рыба здесь водится бесхозная, пляж не обустроен и не приспособлен для сбора денег у населения. В его голове сразу нарисовался некий парадиз:  отель, ресторан, причал, лодки, сапборды и водяные велосипеды с девушками в бикини… 

     Вскоре   лучшую часть берега  отделили  от дачников  глухим забором из профнастила.  Чтобы выйти к воде, им надо было  теперь делать большой крюк  через  местами заболоченный лесок  к тем же камышам. Для родителей с малышами в колясках такой маршрут и вовсе  стал непроходимым. Народ, естественно, разогнали, когда  он попытался пошуметь и разобрать  часть забора. 

      Затем за оградой зашумела строительная техника.  Это вновь всколыхнуло дачников, понявших, что за спокойную и безмятежную жизнь надо бороться всерьез. Во второй раз  они  подготовились тщательнее, устроили практически санкционированный  митинг и  пригласили телевизионщиков.   Собрался на  вече   и весь окрестный люд, для начала  вновь пошумели, размахивая самодельными плакатами, на которых  по всякому склонялся Заяц. Потом попробовали на слабо чоповцев, прибывших  по велению хозяина охранять его имущество.  Охранники были как на подбор: рослые, откормленные,  наглые, увешанные пистолетами, наручниками и дубинками. Опыт они приобрели на разборках, куда их посылал вожак на заре  первоначального отъема и накопления  капитала.   

     В это время  подъехали  порыбачить и мы с Гусевым. Следом за нами прибыл  глава  городского округа (района по-старому), проезжавший мимо. Его  внимание привлекала   собравшаяся на окормляемой им территории внушительная толпа.  Решил разобраться, что к чему и почему без  его разрешения.  К нему поспешил Заяц, прятавшийся от народа за  широкими спинами  стражников. Подтянулись и телевизионщики, а следом и дачники начали наседать на мэра с требованием  урезонить  захватчика пляжа... 

     -Ева, мы у Белого озера, здесь митинг собрался. Ты мне только вчера говорила, что уже готова испытать голубей в реальной обстановке. Именно такую  возможность я сейчас вижу  перед своими глазами, - сразу же сориентировался Гусев. –  Под носом у народа некий жулик тырит  любимый пляж.  Люди жутко недовольны.  Кажется, из-за этого сейчас драчка будет.  Двигай сюда  поскорее с птичками, покажешь нам, чему их научила.

       Голубятница задала  еще пару уточняющих вопросов и пообещала успеть к кульминации противостояния дачников с командой  Зайца.

       Обстановка продолжала накаляться. Глава округа решил выступить и успокоить  народ.  Откуда-то приволокли бочку и на нее, как на импровизированную трибуну,  предложили подняться оратору. Он наотрез отказался.  Заяц прикрикнул на своих недотеп и через несколько минут с полдюжины охранников притащили где-то  поблизости  выломанное ими крыльцо со свежевыкрашенными  разноцветными балясинами. На него хозяин района  не побрезговал взобраться.  Другой хозяин – крыльца, узнав свою собственность,  поднял крик, но его оттащили в сторону и Заяц, чтобы заткнуть ему рот, начал совать  туда пачку купюр. Тот замолк. 

    -Я, глава вашего округа, предлагаю  всем вам успокоиться, - отечески посоветовал с  типа трибуны мэр. – Надо делать все по закону.  Именно так поступил Заяц, ах, извините, я думал это его фамилия. Именно так поступил авторитетный предприниматель Зайцев, когда заключил  юридически безукоризненный договор с  администрацией нашего городского округа об аренде этой  территории.  Договор у его адвоката, он предъявит его председателю вашего СНТ.  Поэтому вам не надо горячиться.  Все делается предельно законно. Речь идет о развитии нашего округа в соответствии с генпланом.  Здесь построят отель и будут предлагать  всем желающим, вам в том числе, здоровые и полезные виды отдыха. За свой счет  наш уважаемый инвестор заасфальтирует  дорожки вокруг озера (Заяц удивленно посмотрел на главу),  а также  дорогу от шоссе. Все вы будете довольны.  По требованию охраны труда и в целях  вашей же безопасности  территорию необходимо было огородить.  Проход к озеру будет открыт по завершению всех работ.

       Глава  уже заканчивал свою речь, когда  появилась Ева.  Ей хватило минуты, чтобы сориентироваться.  Первая эскадрилья голубей, уже кружившаяся над нами, по ее команде  спикировала на  мэра,  замолкшего в ожидании привычных аплодисментов. Вместо них на его голову обрушился  свежевыработанный помёт. От неожиданности он закинул голову, чтобы посмотреть на того или  тех, кто это осмелился сделать. Но очередная порция голубиных фекалий тут же  украсила его лоб и щеки.  И что-то попало даже в открытый рот. Грубо выматерившись и отплевываясь,  хозяин округа попытался достать  носовой платок из кармана. Но уронил его прямо в то, что не попало на его лицо. Ему на помощь поспешил Заяц, но  и его  без жалости обильно пометила  следующая партия  учениц Евы.
   
      Быстрее всех сориентировался приученный к любым неожиданностям  телеоператор. Успел заснять практически весь процесс помётомазания в том числе и крупным планом. 

     Охрана подхватила под руки Зайца и  главу и  повела к ближайшему домику отмывать. Но хозяйка, видевшая  как эти  бандюганы выламывали крыльцо у соседей, подняла крик,  убоявшись, что пришли за этим и к ней.  К счастью, рядом с калиткой находился  кран для полива и, не обращая внимание на не замолкавшие крики дачницы,  обслуга начала омовение пострадавших.

      - Отличная работа! – похвалил  шепотом  Гусев Еву. – А как птички определили объекты для атаки?

      -Пришлось воспользоваться лазерной указкой, - и она вытащила ее из кармана.- Но  у меня есть  еще пара вариантов для атаки, оба начали неплохо  получаться.  Могу и на вас потренироваться, если  не против?

     -Конечно, против, -  не раздумывая отказался  за нас  обоих Леня. –  У голубей  это может войти в привычку таким способом нас встречать.
 
      В это время на трибунное крыльцо  впрыгнул ладно скроенный молодой мужчина в бейсболке и спортивном  костюме.   С первых же слов он сразу привлек к себе внимание  расшумевшейся толпы.

      -Товарищи, в моих руках письмо от нашей администрации.  Подписанное  только что пострадавшим на ваших глазах  главой округа. Зачитывать его не имеет смысла. Это просто отписка на нашу жалобу. Как и его пустопорожняя речь, которую мы только что выслушали. Из самого важного   там написано, что для обводненных карьеров водоохранная зона по закону не устанавливается. Поэтому  наш пляж – или земельный участок, как в этом документе  он назван, выделен якобы на законном основании в аренду ООО «Белое озеро». Но я советовался с юристами и они считают, что  договор нарушает наши права и его можно расторгнуть.  И  вот еще  какую деталь этот оратор от нас утаил. Свободный доступ к  пляжу арендатор должен обеспечить немедленно.  Это именно тот случай. Так что наше требование убрать забор, чтобы мы могли пройти к озеру, законное на все 100 процентов! Но вот о чем  хочу вас предупредить. Я в последнее время  в архиве пытался найти решение администрации  нашего бывшего кирпичного завода о передаче  переданной нам  предприятием земли в безвозмездную собственность. Его  там нет. Нет и в областном. То ли спрятали, то ли украли и уничтожили. Это ставит вопрос о законности нашего владения своей землей. То есть, вот такие люди, как  этот, – он ткнул пальцем в свежеотмытого Зайца, - могут отнять нашу землю.

     -Притащите эту суку ко мне, - крикнул тот  сразу же своим охранникам.  – Я  покажу ему как народ баламутить!

      Те бросились к трибуне,  но путь им преградили дачники.  Оратор спрыгнул  на землю и затерялся в толпе.  Кое-кто из мужчин начал выламывать балясины и ими отбиваться от звереющих слуг, вытащивших свои дубинки.  Сопротивление возрастало и становилось все более ожесточенным. Появились окровавленные лица. Доставалось и чоповцам, их вовсю колошматили досками с гвоздями, выдранными из  крыльца .

    -Прекратить! – крикнул появившийся вновь на наполовину уже разломанной трибуне хозяин округа. Но его голос заглушили крики, стоны, мат…

   И вдруг все стихло.

     -Молодец! – похвалил Еву Гусев.  – Продолжай усмирять толпу,  пока  мы  не увезем с собой этого молодца, - и, подхватив оратора, оказавшегося рядом, мы поспешили к нашему автомобилю.

    Народ враз остыл и начал расходиться.  Охранники окружили Зайца с главой и не знали что им дальше делать.  Оба виновника  незаконченной  битвы  тоже пребывали в растерянности и лишь удивленно крутили головами.

       Над  редеющей толпой миролюбиво кружили голуби. 

      -Кто вы? – прежде чем сесть в автомобиль, заартачился  оратор.
 
     -Служба спасения, - отшутился Гусев. – Отвезем вас к нам, пока  здесь вам опасно оставаться. С этой братвой не знаешь, что и ожидать.

      -Я их не боюсь, ничего они мне не сделают, - шмыгнул носом пассажир. Но все же уселся на заднее сиденье.

      -Вижу, что вы не трус,  иначе  бы  на трибуну не взобрались, - не стал спорить Лёня,  отслеживая в зеркало заднего вида,  не увязался ли кто за нами. – Мне понравилась ваша речь – остро и по делу.  Меня зовут Леонид Ильич.  Как к моему другу вам  обращаться, он сам назовет…А вас как величать?

       -Иван, можно без отчества и на ты. 

       - Так вот, Иван, тебе могут  пришить дело за нарушение установленного порядка организации собрания или  митинга,  не знаю, что у вас там было. Это грозит штрафом или обязательными работами до сорока часов.  Но есть и вариант похуже –  просто поломают  ребра. Меня именно это страшит. И прошу тебя к этому отнестись всерьез.

      Даже толком  поговорить не успели, как  уже доехали до  нашего коттеджного поселка. Иван напрягся, когда увидел массивные ворота.

     -Куда вы меня привезли? В тюрьму? – забеспокоился он, увидев охранников у ворот. Но мы проехали мимо них, не останавливаясь, на правах местных жителей.
   
     -Разве что-то здесь похоже на тюрьму? - удивился Гусев, махнув рукой перед собой.

     Автомобиль  двигался между  особняков, солидно выглядывавших из-за высоких оград,  пока не  остановился у нашей обители.

    -Круто,- оценил ее Иван. – Кто вы, чем занимаетесь?

      -В основном   политикой в международном масштабе, -  опередил я Гусева, а он  вначале удивленно посмотрел на меня, а потом, вспомнив наживку, с помощью которой заманил меня сюда, от души расхохотался.

     -Вы меня разыгрываете? – надулся наш гость.

     -Вовсе нет, -  приобнял его за плечи Леня, - просто о своей работе мы обязаны помалкивать.  А вот о твоей с удовольствием послушаем. Но для этого давай пройдем в наш дом и за чаем или кофе послушаем тебя.

      Гость предпочел, как и мы, кофе.  Пока Лёня возился с туркой у плиты (кофемашины он на дух не переносил), подъехала  Ева.  Я вспомнил с каким восторгом смотрел на нее, когда она впервые передо мной появилась в образе молодой женщины. Даже платье вспомнил, в котором она была – нежно-салатовое. И как  я барахтался от восторга в волнах ее обаяния. Что-то похожее сейчас творилось и с Иваном.  Когда Гусев начал  ее знакомить с нашим гостем, тот вскочил с кресла и опрокинул чашечку с кофе (Лёня на лету подхватил ее у самого пола – любил  порисоваться мой дружок, что уж говорить).

     -И зачем ты, Ваня, вскочил так резво, - заинтересовался ловец чашек. – Ручку даме рвался поцеловать? Так она не против…

     -Против того, Леонид Ильич, чтобы вы так над гостем нашим подшучивали, - пропела своим чарующим голоском наша красотка. – Он еще не привык к вашей манере общения. А я пока займусь обедом, не буду мешать вашей беседе.

    -Ева,  опиши в двух словах,- тормознул ее Гусев, -  что там творилось после нашего отъезда?

     -Ничего особенного. Вслед за вами отбыл  глава.  После его отъезда  охранники  хотели отнять у телевизионщиков  камеру,  чтобы стереть запись, но дачники не дали их в обиду. Помогли им уехать, а у чоповцев оказались  баллоны проколоты.  В том числе и у самого Зайца. Он поднял жуткий крик.  Но я ему помогла успокоиться.  Поэтому  мне пришлось немного задержаться. 

       Лёня показал Еве, как он называл еще с наших редакционных времен, одобрительный палец. А потом повернулся к гостю. – Ваня, мы готовы тебя слушать. Кто ты есть и что сотворил со своей  жизнью. Начинай с  момента рождения до сегодняшнего дня.
               
               РАССКАЗ ИВАНА 
      
      -Мне не о чем особо рассказывать. Я сирота. Мой отец  погиб в Афганистане до моего рождения.   А мама умерла от осложнения  во время родов 15 апреля 1988 года.  Так что я их, к сожалению, никогда  не видел.   Рос в детдоме. Меня усыновила бездетная семья  Поповых из Пензы.  Отчим умер рано, когда я только пошел в   школу. После нее я отслужил  в армии.  Поступил в институт,  диплом инженера.  Сейчас  временно не работаю.  Ухаживал за мачехой, она  в последнее время болела,  не вставала с постели,  недавно умерла.  Дача  на Белом озере осталась мне в наследство. Вот вкратце и вся биография.

    - Слишком коротко для такой интересной и печальной жизни. Если о  ней  написать книгу или снять кино – люди  слезами обливаться будут. Надо  тебе расслабиться, сделать пару-тройку глотков, чтобы не чувствовать себя скованным,  и по-новой, с подробностями,  нам о ней  рассказать, - решил Гусев. – Несмотря на все трудности, ты выстоял, твердо стоишь на ногах. И цели по жизни у тебя правильные.  Догадываюсь, что ты был инициатором или одним из тех, кто выступил против этих бандитов недобитых. И вон какую речь на озере  завернул.  “ Вождь длань простер  вперед: ему людей в огонь увлечь дано -  он знает слово!”  Водку, коньяк, ром, виски – что предпочитаешь, дорогой Ваня, в это время суток?

     -У Булгакова в книге  было насчет вина,-  застенчиво улыбнулся Иван. – Давайте водку,  мне  она привычнее.  А вот строки про вождя и огонь я впервые слышу. Прямо дрожь от них  пробирает. Наверное, Шекспир?

      -Почему  обязательно Шекспир? У нас своих творцов хватает.  Тем более, что  этого поэта ты прекрасно знаешь: Евгений Винокуров, тот самый, который “Сережка с Малой Бронной и Витька с Моховой”

      Еву не надо было  просить ухаживать за нами,  через пару минут на столе стояла не только  охлажденная  бутылка водки, рюмки, но и закуска к ней.

       Выпили, закусили. Щеки Ивана порозовели.
      
       -Иван, а ты не пытался найти своих бабушек и дедушек? – решил я подсказать с чего  надо  бы начать рассказ.

      -Пытался.   Кое-что узнал.  Начну с бабушки. Она  была балкаркой, живет этот  небольшой народ на Кавказе, в Приэльбрусье.  Звали ее  Зухра Муслимовна Энеева.  Имя, кстати, арабское название Венеры. Балкарцев за якобы пособничество фашистам  выселили всех  весной 1944 года. Я изучал историю  народа, чья кровь и в моих жилах. Лишь часть этой   автономной  республики всего три месяца была под оккупацией немцев.  Из-за того, что в это время  ими не  было развернуть партизанское движение, за пособничество захватчикам, некоторых бывших партийных работников и вообще “ за малый вклад”  в борьбу с оккупантами, практически весь народ с участниками и инвалидами  войны,   включая  и семьи тех, кто погиб на ней,  всех под гребенку  согнали с родных земель и развезли в теплушках  по новым местам поселения. Моя бабушка вместе с односельчанами оказалась в городе Кызыл-кия в Киргизии.  Это в предгорьях Алайского хребта. В нем на окраине долгое время  существовало поселение, которое  тогда так и называли - Балкарка.  Там спецпоселенцы  жили  в  бараках. Их уже нет, давно снесли. А само место  застроено новыми зданиями.

     Бабушка училась на медсестру  на курсах в Нальчике, поэтому устроилась  работать в  кызылкийской больнице. Это спецпоселенцам не запрещалось, они лишь  не могли выезжать за пределы места жительства  и в основном были предоставлены сами себе – зарабатывали  на жизнь,  торговали на рынке, копались в своих огородах.

      А дедушка  Готлиб Мюллер был из немецких военопленных, которых привезли в этот же город строить шахты,  здания, в общем, что прикажут.   По словам его сына Генриха, он сам меня разыскал,  моя бабушка  лечила его отца, когда он  в шахте  сильно пострадал в  аварии.  Затем  долго лежал в больнице.  С этого момента и стали завязываться их отношения.  Она даже учила его русскому языку.

     После выздоровления Готлиба отправили на родину. Но он уже знал, что она была  беременна.  Но забрать с собой ее не мог. У деда кроме Генриха  больше не было детей, а у того – вообще. Бог не дал. Оба по этой причине очень переживали и поэтому   хотели разыскать мою бабушку и узнать, как сложилась ее жизнь. Надеялись, что, благодаря ей,  их род  не  угаснет. 

      В основном поиском  бабушки  занимался Генрих. Писал во всевозможные архивы,  пока не разыскал, где хранятся документы бывших 5 и 6 отделений Джелалабадского лагеря № 364. Розыскам   многое  мешало. Письма из Кёльна болтались по разным инстанциям, но больше всего затрудняло поиски то, что в июне 1977 года  в основном старые части  Кызыл-кии, где находились главные городские  учреждения,  были сильно разрушены селем – местами волны достигали 10-15 метровой высоты. Погибло  тогда в городе много людей. Что уже говорить про бумажки.

       В конце концов  дяде Генриху повезло. Ему сообщили, что  З.М.Энеева родила девочку  Мадину в 1950 г.  Из скупых слов моей  мамы я знаю, что родственники  и односельчане отвернулись от бабушки и от малышки. Для них это был страшный грех  - мало того, что  она была не замужем, так еще и  забеременела  от немца, кяфира, то есть неверного, не мусульманина.  А когда дочери был всего годик,  бабушка то ли наложила руку на себя, то ли умерла по неизвестной причине.  Покоится она на одном из кладбищ в  Кызыл-кия. Могилы ее я не смог найти.  Там сохранились погребения  не только  балкарцев, но и также выселенных чеченцев, крымских татар – общая судьба, общие кладбища. За прошедше время  на многих из них уже стерлись надписи,  не определишь кто и  где похоронен.  Что интересно, сохранились и кресты на кладбище, на котором  хоронили самых первых немецких военнопленных еще с Первой мировой войны. Оказывается их тоже  заставляли строить здесь шахты  и дорогу в сторону Алайской долины.  А  на другом захоронении   лежат их соотечественники, через четверть века с лишним вновь развязавшие войну против  нас.

      Но это я немного отвлекся.  Мою маму  после смерти бабушки отправили в детдом. Там и росла,  ей самой  пришлось  в этой жизни выкарабкиваться.   Вышла замуж тоже за сироту – моего отца.  Его родители жили под Смоленском и были убиты во время войны за помощь партизанам. Наверное, поэтому и сблизились.  Для таких, как он сирот,  тогда  военная карьера была самым удачным выбором – полностью с детства переходишь на гособеспечение. Он закончил суворовское, затем военное училище.  Мотались с женой по гарнизонам от Дрездена до Чарджоу. С мамой у них долго не было детей, но  перед самой отправкой в Афган он узнал, что она наконец-то забеременела.  Это мне моя воспитательница рассказала, она души в нас не чаяла.  И по своей инициативе собирала сведения о наших родителях, чтобы мы хотя бы знали про них,  кем были, чем занимались, почему мы оказались в детдоме. Эти сведения очень важны. Они дают опору в жизни.  Благодаря ей, я хотя бы узнал кое-что о своих родителях. До сих  пор  она со многими из своих воспитанников переписывается. Она была и осталась нашей второй мамой.

     -За вторую маму, - прервал его Гусев,  снайперски и буквально  одним махом  разлил водку по рюмкам. Мы чокнулись.  -  Продолжай,  нам очень интересно.

     За стол, закончив возню на кухне, незаметно   присела и  Ева, послушать рассказ Ивана. Мне даже  показалось, что ее все еще искусственные  глаза, а возможно  уже не совсем, заметно увлажнились.

      -Генрих все-таки добился своего,  благодаря упорству, и  нашел меня в 2010  году. Я был удивлен, когда получил от него письмо в Москве  на немецком и  сделанный перевод к нему. Конечно, я  знал к этому времени, что во мне есть доля  немецкой крови. Но то, что жив Готлиб и хочет меня видеть – это по-настоящему  встряхнуло. Он ведь был фашистом.  Родителей моего отца убили такие же, как он.  И в смерти бабушки есть его вина. Одно дело общаться с его сыном, который непричастен  к этому, даже считать его,   пусть и  с трудом, как бы своим дядей. Но его отца  признать моим родным  дедом   не по факту, не на бумаге,  а в сердце и душе напрямую  и навсегда? Все во мне противилось этому. Я понимал, что  всё, что связано с войной, давно прошло, зажило, на могилах   давно не рыдают вдовы и сироты, а немцы замечательно играют в футбол, делают отличные машины и с ними провели денацификацию….  Со  всеми жителями Германии я готов был  общаться и даже искренне  им улыбаться,  но называть Готлиба своим   дедом – не хочу и  не буду. Точка.

       На первое письмо я долго не отвечал. Потом все же решился.  Генрих предложил переписываться по электронной почте, так удобнее было и мне  - сразу  мог его письма  переводить с помощью приложения.  Потом мы  попробовали  поговорить по скайпу и я впервые увидел  как бы  своих дядю и деда.  Он не совсем забыл русский язык.  Отчуждение и протест во мне стали незаметно  растворяться.  В общем, я начал учить  немецкий язык.

      Они пригласили меня приехать в Кельн, где жили.  Даже предложили оплатить поездку. Я отказался, решил поехать  туда в турпоездку. Она меня ни к чему не обязывала. Ну и что из того, что увижу их и,  может быть, побываю у них дома в свободное от экскурсий время?  К этому времени я был только в Турции и  Египте.  Мне просто хотелось  увидеть  настоящую Западную Европу, чем их,   терпеливо набивающихся ко мне в родственники.

      На следующий год я полетел в Кельн. Наша группа жила  в отеле на берегу Рейна  напротив знаменитого Кельнского собора. Его снимок я видел еще в школе в учебнике. Оказывается, он расположен рядом с железнодорожным вокзалом. Отсюда шум, суета. Грязь. А сам собор прекрасен. Хотя, как выясняется, основная часть его была построена не  в средние века.  Во время войны наши союзники жестоко бомбили город. В мае 1942 года  на него налетело  более тысячи бомбардировщиков. Собор уцелел.  Но вот что интересно, местный гид говорил о том, что по договоренности на него ни одна бомба не упала, а серьзные источники утверждают, что упала и не одна и разрушения после них были достаточно  серьезные.  Такой вот реалполитик. Всех туристов обязательно ведут и в музей одеколона.  В переводе с французского – кельнская вода.  Тоже интересно, что не говори.
 
       Вечером меня у отеля поджидали Готлиб с Генрихом.  Оба рослые, крупные, я на пролголовы ниже. В общем, не в их породу прошел.  Не думаю, что вам интересно как прошла наша встреча,  как мы общались  - в основном, если речь заходила о высоких материях, то  через электронного переводчика.  Задушевных разговоров  это по определению не позволяло вести.

      В этот же год они приехали в Россию. Москва им понравилась и удивила. Честно признались, что ожидали увидеть  менее благополучную картину. Добрались  и до Кызыл-кия.  Зона, в которой Готлиба содержали, смыло селем. Как и больницу  на ее территории, в которой  лечили военнопленных и где  он встретил  мою бабушку.

      Через год Готлиб заболел и Генрих уговорил меня приехать,  поддержать его.  К этому времени он уже  достаточно хорошо говорил по-русски.  Выучил в  отличие от меня.  Оба мне предложили  получить гражданство Германии, обещали помочь, установив родство.  Удивились, когда  отказался.  Не стал объяснять причины, чтобы не обидеть. К этому времени  от моего  настороженного отношения к ним мало что осталось. Была еще одна причина. Со мной  была предельно  холодна жена Генриха. Когда я у него поинтересовался в чем причина, он не стал скрывать - она боится, что я стану претендовать на часть  наследства Готлиба. Он  собирался включить и меня в завещание. Сам он, по его словам, одобрял решение отца. Тот вскоре умер.

     С Генрихом  я  больше не встречался. Но переписку, в основном во его желанию, мы ведем.  Благодаря мне он к России меняет отношение – от настороженного и опасливого к более взвешенному.   

      Он замолчал.

    -Смотрите, какой ролик  разместили в Вконтаке, - и Ева повернула в нашу сторону свой смартфон. На экране замелькали знакомые лица – Заяц, глава, Иван на трибуне… Атака  голубей.  Драка с охранниками. Мелькнули и наши с Гусевым лица.

     - За это надо выпить, - предложил  уже сам Иван. – Может,  увидят те, кто должен по  закону вмешаться в этот беспредел и  это поможет  отстоять озеро и пляж.

     -Дождемся  сюжета наших телевизионщиков,  - поддержал его Леня. – Там более широкая аудитория.

      Ожидаемый нами сюжет  вскоре показали по областному и центральному каналам. Акценты были расставлены четко и в нужных местах.   Очень не выигрышно гляделся  глава округа. Речь его подсократили. Но  перекошенное злобой лицо Зайца    на весь экран и  жестокая драка  охранников с дачниками,  остались. И думаю, многим запомнились.

       Вечером Иван решил вернуться на свою дачу. Мы его пытались отговорить. Но он настоял на своем. Отвезти его вызвалась Ева.  Утром она  не дозвонилась до него. И только связавшись с председателем  СНТ, узнала, что ночью  дачу  сожгли, а Ивана, выскочившего  из нее, избили.  Его, окровавленного и  потерявшего сознание, забрала скорая.  От пожара загорелось еще два дома по соседству. Остальные удалось отстоять до приезда пожарных.