Глава 3. Цао

Станция «Хоу И» (окрестности Титана).

«Теперь можно выдохнуть», — подумал Цао, подтянув последнюю гайку и захлопнув щиток распределителя. По протоколу оставалось лишь прогнать электронную подсистему инерционного гасителя — диагностика мигнула зеленым — и выбраться из тесного отсека. В невесомости это было бы делом минуты, но на «Хоу И» держали пониженную гравитацию, и в таких нишах, где вперемешку тянулись кабели, трубы и шкафы, любая работа превращалась в акробатику.
Собственно, именно за этим его и позвал бригадир: заурядное по технике задание, которое, однако требует силы и сноровки. Цао стоял внизу, глядел на металлическое «чудовище» из труб и полок, и думал лишь о том, как бы поскорее выбраться в коридор и дождаться конца смены. Черновик отчета он уже наспех набросал уголком сознания через нейроинтерфейс — оставалось перечитать его на свежую голову и отправить Марку, который наверняка сидел сейчас на мостике, следил за его маркером на схеме и, как всегда, потягивал что-нибудь «для настроения», наслаждаясь прелестями стабильной гравитации.
— Цао, ты там живой? — раздался в голове спокойный голос Марка. — Бригадир требует отчет. У него вид такой, будто смена закончится только тогда, когда ты скажешь «готово».
— Живой, — отозвался Цао. — Дай перевести дух — и ползу обратно.
— Ползи быстрее, а то холодное скоро кончится, — хмыкнул Марк.
— Пиво на станциях я не пью, — фыркнул Цао. — К солоду эта дрянь отношения не имеет.
— Ага. А как же «Темный По», который ты позавчера нахваливал у Виктора?
— «Темный По» — это не пиво, — вздохнул Цао, оттолкнулся от условного пола и ухватился за трубу. — Это компромисс, который мой желудок пока еще готов терпеть.
— Тогда у меня для тебя плохая новость, — в голосе Марка слышалась улыбка. — «По» кончился. Виктор сварил новое — из мха и грибов. Плотность такая, что ложка стоит. До твоего «По» далеко, зато с характером.
— Рекламщик из тебя никудышный, — проворчал Цао, подтягиваясь к следующей трубе и про себя поблагодарив пониженную гравитацию за такую акробатику.
— А куда тебе деваться? — не унимался Марк. — Следующий караван с нормальными припасами придет только с очередным ремонтом. Так что смирись, гурман.
— Угу, — буркнул Цао, подтягиваясь выше. — Сейчас еще начнешь лекцию про чудо-импланты и вечную гидравлику, без которых мы тут будто бы не люди.
— А что? — хохотнул Марк. — Глаза мне поставили — и я не жалею. Родиться на станции с орлиным зрением везет не каждому. А имплант — он честный: сгорел — заменил. Даже страховка «Хоу И» это покрывает, Itera-Corp платит.
— Глаза — зеркало души, — усмехнулся Цао. — Мое зеркало пока работает без замены.
Он подтянулся к переборке между модулями, послав команду на открытие двери. Под ногами развернулся «правильный» пол — можно было встать.
— Душу-то тебе все равно на ремонт не возьмут, — отозвался Марк. — Так что береги хотя бы зеркало.
В этот момент Цао подтягивался к переборке, перехватил трубу и перевел дыхание. «Нокс»… старая модульная серия, мелькнуло в голове. Таких корыт уже лет двадцать не клепают. Экипажу еще повезло, что на «Хоу И» до сих пор держат склад под подобные древности. Поломка вроде бы мелочь — узел дифференциального поля гашения, но именно он гасит тряску в протокольных коридорах Сатурна. Без него борт колотит так, что пассажиры бегут в капсулы, а самому кораблю дорога только под списание. На досмотре такой развалюхе сразу показали бы обратный ход. Капитан, похоже, это понимал и сам пригнал судно на верфь, не дожидаясь запрета. И еще — будь не Марк со своей пробитой у Qingshan квотой на ангар для старых серий, «Нокс» до сих пор болтался бы в доке, ржавея в ожидании детали, которую давно нигде не делают. Зато тогда бы он, Цао, сейчас бы корячился в кишках корпуса.
— О душе поговорим, когда ты будешь трезвее, — усмехнулся Цао. — Я уже почти наверху.
Он сместил вес, готовясь к прыжку, и в тот же миг пальцы предательски сорвались. Тело поехало к противоположной стенке — в обычной гравитации она бы считалась потолком, — но ноги вовремя уперлись, и он успел поймать трубу. Сердце ударило раз, другой, дыхание сбилось, но тут же пришло в норму.
— Эй, ты там живой? — голос Марка сразу стал сухим, рабочим. — У меня от тебя какая-то тарабарщина в канале пошла.
— Нормально, — выдохнул Цао и снова начал подтягиваться вверх. — Соскользнул на миг.
Он скользнул взглядом на выступ, где рука не удержалась, и нахмурился. Дело было не в пальцах. Что-то не сходилась. В рабочей ориентации эта плоскость — пол, на котором стоит продолговатая тумба, вроде бы намертво закрепленная. Он и карабкался по ней. Но боковая стенка, за которую ухватился перед прыжком, ушла внутрь, словно тонкий лист жести. Этот сплав так себя вести не должен даже на таком старье.
Странно, подумал он. При ремонте всякое, конечно, к чему на рабочих «лошадках» никто не придирается — это ведь не частная яхта для богатеев. Но эта сторона была подозрительно мягкой, будто ее делали не для нагрузки, а чтобы глаз не зацепился.
Цао осторожно поравнялся с углом тумбы, нагнулся и постучал костяшками. Металл ответил пустотой, глухим «ух». Внутри явно что-то было — или, наоборот, слишком много воздуха, где его не должно быть.
— Марк, — послал Цао мысль, — на «Ноксе» у мостика, в секции доступа к гасителю, тумба с податливой стенкой. Если мне не изменяет память там должен быть монолит, а у меня пальцы провалились, как в жесть.
— Контрабас? — голос Марка сразу стал внимательным. — Только капитан дураком быть не должен: такие вещи не прячут рядом с мостиком. Таможня туда первым делом светит.
— Вот и я думаю, — буркнул Цао. — В старых сериях тайники делали в трюмах, в «собачниках», в мертвых зонах корпуса. А тут — почти парадный отсек. Панель точно не заводская.
— Тогда отметь, как «повреждение панели» и не геройствуй, — отрезал Марк. — Разговаривать с капитаном будет бригадир. Твоя задача — вылезти живым из железа. Через два часа профилактика на линии, я хочу сдать смену до окна.
Цао перебрался через последнюю перемычку и выбрался в коридор. Станция встретила привычным фоном: гудение вентиляции, редкие голоса, отдаленный стук манипуляторов. На стенном дисплее бежала строка: наверху, в Хэйлане, ККР снова отложил обсуждение «Протокола Этики»; Itera-Corp расширяет поставки медблоков в низовые сектора; по стандарту Старой Земли в 23:00–23:20 — профилактика городских узлов. Здесь, у Сатурна, в то же окно падала пропускная способность магистральных каналов: оптические ретрансляторы уходили в сервис, радиоканал сбрасывал скорость.
— Вижу ленту, — сказал Цао. — Гоните отчеты до окна.
— Уже гоню, — отозвался Марк. — Оптика уйдет в паузу минут через шесть, у нас «захват» еще на три сеанса. Световой путь сейчас — семьдесят восемь минут в одну сторону. Подтверждение придет через два с половиной часа, но DTN-агент все уже собрал в пакеты. Переписки не будет — только пакеты. Если оптика ляжет, перейдем в радио, данные не потеряем.
Цао кивнул сам себе. Он любил, когда сеть работала с толком: все готовят заранее, окно не ждут, подтверждение — формальность. Людям не нужны чудеса; людям нужна внятная маршрутизация. Железо не врет, если слушать внимательно — и сеть, и корпус говорят одно и то же, надо только уметь слышать.
— «Нокс», — пробормотал он, диктуя метку, — статус: инерционный гаситель проверку прошел, по корпусной панели — замечание. Бригадиру отправлю как есть.
Он задержался у люка, глядя на матовый металл, и прикидывал, как сформулировать запись так, чтобы и капитана не подставить раньше времени, и себе дорогу к этой панели не перекрыть. На старых бортах пустоты случались разные: иногда это просто «экономия на сплаве», но чаще — «экономия на таможне».
— Цао, — напомнил Марк, — по маршруту мы в графике, если ты уже выбрался.
— Выбрался, — ответил он. — И передай Виктору: его моховое пойло меня не интересует. Если вдруг «По» где-то завалялся — поставь на меня бокал.
— Сомневаюсь, — фыркнул Марк, — но спрошу. И, к слову, глазные импланты тебе все равно врежут. Не сопротивляйся прогрессу.
— Пусть сперва научатся варить нормальное пиво, — отрезал Цао и оборвал канал.
Он шагнул в коридор, почувствовав, как станционная гравитация мягко отдается в коленях. Мимо проскользнул грузовой дрон; за смотровой броней тускло мерцал Титан — тяжелый и спокойный, как сама вечность. Работа была сделана, смена подходила к концу. Тайник мог подождать. В этом мире все держится на тех, кто умеет слушать железо и замечать, где оно вдруг начинает «дышать».
Цао провел ладонью по рукаву, вызывая черновик отчета. Смена шла к концу, и теперь оставалось лишь зафиксировать то, что сделано.