Рука гадалки

 Верите ли вы в то, что, помимо нашей повседневной реальности, есть нечто большее — то, что недосягаемо для наших глаз и не воспринимается разумом? Явления, не объяснимые наукой и прозванные сверхъестественным, — то, что одновременно манит и отталкивает. По сути, все современные открытия и технологии несколько лет назад также попадали под вышеописанный термин, но со временем они обрели одобрение благодаря доказательствам, описанным с помощью известных нам законов физики, психологии, математики и прочих признанных наук. Однако, столкнувшись с необъяснимым и неопределенным, мы автоматически подразумеваем сверхъестественное. Похоже, это название останется до конца человечества, и, признаюсь честно, мне хочется поверить и даже увидеть это необъяснимое, ибо для меня в этом отчасти есть романтический аспект. Я не могу сказать, что этого нет, ровно так же, как и не могу подтвердить, что это есть. Однако я могу отличить притворяющихся людей от обладающих неким талантом. Эта история начинается с авторского монолога, и то, что в ней будет описываться, также имеет двойственную форму. Отличить, что здесь правда, а что вымысел, я оставлю на размышление читателю.
 - R4K

 Мягкий жёлтый свет, испускаемый диодными лампочками, образующими на потолке форму половины костяшки домино, обозначающую цифру пять, освещал площадь комнаты размером пять на восемь. Это большое помещение, некогда созданное для гостей с расставленной мебелью: шкафами, диваном прикроватным журнальным столиком, стенным шкафом, посередине которого стоял плазменный телевизор. По полкам расставлены памятные фотографии, картины, большое количество детских игрушек, кукол, статуэток и прочие маленькие фигурки, в купе создающие человеческий уют.

 Чёрная пластиковая карта с тихим скользящим звуком плюхнулась на стол, выпав из блестящей колоды. Руки с накрашенными фиолетовыми ногтями и разбухшими фалангами перетасовывали пластиковые прямоугольники. При движении перстень с большим красным камнем цеплялся за колоду, оставляя на поверхности карт царапины. На журнальный столик выпало ещё две. Играющая на человеческих эмоциях женщина заговорила, параллельно перевернув первую выпавшую: «Девятка мечей». Кто-то ударился ногой об опорную ножку стола, из-за этого жидкость в бокалах и бутылке шатнулась, продолжая колебаться вперёд — назад. Девушка, сидевшая справа от мрачного крупье, напряжённо провозгласила, прижав руки к губам: «Какой ужас!»
 
 Трясущимися руками она схватила чашу фужера, поспешно опустошая его содержимое и тяжело проглатывая. Её чёрные волосы и короткая стрижка контрастировали на фоне светлых обоев кремового цвета. Третья женщина, сидевшая слева, спросила: «Маш, разве на картах Таро не гадают только на себя?» Сидевшая посередине между ними девушка с накаченными губами, полноватым телосложением и рыжими волосами посмотрела на спросившую, выражая своей физиономией злобное призрение: «Конечно, гадают, но только при полнолунии, а сейчас полумесяц». После этого она, зацепившись кончиком длинного ногтя, перевернула следующую карту рубашкой вниз.

 «Колесо Фортуны перевёрнутая, — произнесла Маша, — обманчивая удача на тебе застоялась». После этого открытия, в комнате, обставленной мебелью, в очередной раз раздался звон стекла и стук поставленного фужера. Нервничающая брюнетка немного скукожила лицо от крепкого напитка, закусив чёрным сухариком из синей пачки огненный недуг. Женщина, сидевшая справа, остановила брюнетку, отодвинув от неё бутылку зеленоватого оттенка, а затем обмолвилась: «Лена, ну ты так не налегай на полусладкое».

 — Пусть запьёт своё несчастье, обманчивое тепло растапливает душу, — подметила Маша, открывая завесу последней карты. Третий мрачный прямоугольник изображал на своей фактуре перевёрнутого молодого человека в голубой рубашке и красными штанами. «Повешенный!» — прокомментировала женщина слева по имени Ксюша. Мария потёрла большим пальцем подбородок, а затем произнесла: «Смотри, какое трио у тебя тут собралось: девятка мечей, перевернутое колесо фортуны и повешенный». 

 — Видно, кто-то зуб на тебя гнилой точит и не хочет, чтобы счастье в твою жизнь пришло, — договорила Маша, опуская свой фужер. – Дьявол спутывает карты.
Наклонившись, она полезла в сумку, стоявшую возле махрового дивана с протёртой трикотажной тканью, и вытащила из щели два странных атрибута, ухватив их одной рукой. На прикроватный журнальный столик, заставленный стеклянными бутылками, посудой и закуской, приземлилась коробочка, напоминающая маленькую шкатулку.

 Загадочная вещица лазурного цвета с капсулой, напоминающей по очертанию своим белым наполнением глаз, и символами, нанесёнными по кругу. Из нижней части выезжала подставка, измазанная воском, с небольшим углублением под свечку. Вторая вещица выглядела тоже не менее странно: некая толстая эбонитовая палочка с привязанной на рукоятке красной ниточкой, на конце рассыпался пучок волокон напоминающий собранный в поле сноп. Мария потянулась в очередной раз к своей волшебной сумочке и вынула со дна красного цвета свечу. Аккуратно зажгла фитиль и поставила на подставку в шкатулке.

 — Ксюша, открой окошко, — произнесла озабоченная подруга.   
 — Маш, за окном минус двадцать семь градусов, холодрыгу в дом пускать не очень хочется, — ответила Ксюша.
 — А как ты хочешь родственников впустить в свой дом? – поинтересовалась Маша, немного заставив колыхаться свечку.
 — Каких родственников, мы вроде никого в гости не ждём, — разводя руками произнесла Ксюша.
 — Каких…Каких…Мёртвых! — хрипловато прибавила Маша, достав из кармана сложенную в несколько раз бумагу.

 Лена тем временем, впечатлённая происходящим, опять схватилась за бутылку, держа в другой руке стеклянную тару и уже на весу наливала алкогольную жидкость, немного пролив на пол. Красные капли запеклись розовым цветом на тёплом ламинате. Ксюша открыла пластиковое окно, повернув ручку кончиком вверх, переключив его в режим проветривания. Морозный зимний воздух проник в комнату, ударив в женские спины, тихонько распространяясь по телу. Маша пододвинулась ближе к Лене и, взяв её за левую руку, стала задавать вопросы: «Вспомни папу, он нам покажет, кто адресат проклятья». Лена одернула руку и сразу же потянулась к бутылке с вином, но Ксюша её на этот раз остановила. Маша продолжила властно произносить слова: «Подумай о нём, дабы указать ему путь и окропить дух бесплотный семейным теплом!»

 — Я даже не помню его, я… — не успела Лена что-то договорить, как Маша её перебила. — В действе в люльке качал, когда молявкой ты была?   
 — Качал… - ответила Лена.
 — А кто ещё там был? – серьёзно изменив лицо, спросила настойчивая рыжеволосая, пододвинув к себе сложенный в несколько раз листок бумаги, о чём свидетельствовало большое количество изгибов и складок.
 — Не помню вроде, женщина, кудрявые волосы, наверное, это мама, — мешкаясь, вновь ответила Лена, однако Мария, не дослушав, продолжила холодно, словно прокурор, задавать вопросы: – А ещё? Кто-то не родной, мрачный человек, появившийся в жизни твоей родни?   
 — Не могу вспомнить, не получается, это было очень давно, —открестилась брюнетка.
Это было правдой: не каждый человек помнит какие-то моменты из младенчества, а иногда даже додумывает их, подменяя рассыпающиеся воспоминания ложными благодаря мозговой адгезии. Настойчивая Мария, воздействуя на волнующуюся женщину, вновь повторила настырный вопрос: «Кто чужой находился с тобой и родителями в комнате?»
 —  Не могу вспомнить, — навзрыд сорвавшимся голосом простонала Лена, прижав ладони к лицу, доставая большими пальцами до ушей. Тем временем комната потихоньку теряла свою прежнюю температуру. Сквозь щели ладоней девушка проговорила плачущим голосом: «Помню, что всё пространство освещало солнце и окна, словно прожекторы, испускающие тёплый свет». 
 — А что это значит? – спросила Мария.
 — Что это была тёплая пора, — шмурыгая носом и потихоньку успокаиваясь, произнесла Леночка.
 — Июнь! – прикрикнув, сказала Мария, все сидевшие подскочили. Брюнетка с растёкшейся от слёз тушью на лице кивнула в ответ, продолжая сидеть в одном положении.
 — Маш, может, гулять пойдём? – сквозь разговор спросила Ксюша, но ведунья проигнорировала её, не убирая змеиного взгляда с Лены. Наступила тишина, и неожиданно для всех Маша хлопнула в ладоши, после чего сразу же начала монотонно молвить: «Тьмой и светом, луной и солнцем, помогите мне распространить раскатистую молитву вокруг планеты!»

 Кхм… кхм… поперхнулась вином Ксюша, постучав себе кулаком по груди, чтобы избавиться от неожиданного недуга. Лена, опустив руки, зачарованно смотрела на пол, казалось, разглядывала надписи, изображённые на досках ламината. На каждой были расписаны название столиц разных стран.

 — Зову тебя, моя кровинка, чтоб злодушность отогнать и ответить на обременяющие голову вопросы, – продолжила Маша, параллельно взяв ранее отложенную кисть. Она размахивала ей по воздуху, словно художник, малюющий на мольберте, вырисовывала какие-то символы и надписи. Ксюша пыталась следить за кончиком, однако в её глазах всё расплывалось, видимо, алкоголь до конца проник в кровь. В дальней комнате дома, которую отделяло несколько дверей, что-то металлическое свалилось на пол. Женщины вскрикнули и испугались, вставать с дивана было страшно: мало ли, Машины заклинания подействовали, грохот был не на шутку объёмный. Будто что-то свалилось, но Мария, не обращая на это внимания, продолжила рассекать кистью по воздуху, иногда выкрикивая непонятные слова на чуждом языке. Подглядывая на смятый листок, который она мусолила в руке, вот только слова, написанные на нём, были совершенно другие, и никто этого из двух сестёр не заметил… Лена и Ксюша были троюродными сёстрами, это было заметно по их телосложению и некоторым деталям лица.

 — Он здесь! – произнесла Маша. – Он готов говорить с нами.
После этой фразы комната, наполненная хладом, утратила свой уют, что сразу же вызывало реакцию тела, мурашки, выступающие на поверхности кожи мириадами микро-волдырей. Такая атмосфера играла Марии на руку, и она ловко объясняла резкое изменение температуры присутствием духов и мертвечины. Сестры, по виду, были немного ошарашены и даже слегка дрожали то ли от холода, то ли от страха. В какой-то момент Марфа… Так просила называть себя Мария во время общения с духами. Часто на людей, отказывающихся подчиняться этому правилу, она очень сильно злилась. Объясняла рыжеволосая это тем, что усопшие десятилетиями назад даже не знали о существовании современных имён. Марфа – имя магически сильное. Сами звёзды содрогаются при мелодичном произношении слагаемых звуков.
Марфа попросила погасить свет в помещении, после этого она снова зажгла уже догоревшую свечку, поставленную на подсвечник в шкатулке. Маленькое пламя небольшим радиусом просвечивало лица девушек, зажигая белый блеск в расширенных зрачках. Затем колдунья вновь взяла магическую кисть и кончиками мягких ворсинок стала проводить по внешней стороне руки Лены.

 - Спрашивай, – неожиданно произнесла ясновидящая.   
Ксюше, подбитой алкоголем, показалось, что стоящие на полках мягкие игрушки куклы фирмы BRATZ из темноты злобно наблюдали за происходящим. Марево белых огней, шевелившихся на полках и стенах, изрядно пугали. Из-за тактильных ощущений у Лены обострились чувства осязания, что участило сердцебиение и дыхание. Она набирала воздух довольно часто, это было видно по вздуваемому животу. Сквозь волнующий вздох она спросила: «Как мне к нему обращаться?»

 — А кого ты ощущаешь? Кто стоит за твоей спиной? – вопросом на вопрос ответила Марфа. Навалилось молчание, и из зияющих Лениных глаз ручьём по щекам снова потекли слёзы, она лишь ответила: «Это папа».  Дверь в комнату распахнулась, и все трое подскочили: из открывающегося дверного проёма показалось юное мужское лицо. Ксюша потянулась правой рукой к выключателю, продавив пластину. Тогда жёлтый свет осветил неожиданного гостя.
 — Господи, Саша! – произнесла Ксюша, — ты нас напугал.
 — Здравствуйте, – с неособой радостью произнёс Ксюшин сын. Он был маловатого телосложения, коротко стриженный, с отросшей тёмной щетиной, голубыми глазами и острым носом. Простояв несколько секунд в неловком молчании, парень развернулся и вышел обратно на кухню, откуда и пришёл. Из глубины комнат дома послышались копошения. Девушки немного смутились, одна из них хотела обновить фужеры, но стало как-то стыдливо. Схожие ощущения, испытываемые женщинами, свойственны их материнскому инстинкту: держать в тайне от детей пристрастие к вредным привычкам, идеализируя образ правильного человека. Без пороков, двоек в школьные годы и мелких ошибок в жизни – эдакий мифологический герой. Марфа продолжила шёпотом, словно участница тайной вечери: «Он до сих пор здесь и готов ответить на твои вопросы».      
 — Не знаю Маш, – произнесла Лена.
 — Марфа! – грозно фыркнула она на данное опущение.
 — Марфа, – угрызено произнесла уже Ксюша. – Обычно же для призвания души усопшего используют доску Уиджи или хрустальный шар, я в интернете прочитала.
 — Так только в фильмах бывает, а здесь реальная жизнь и законы, передающиеся потомками, – уже в полголоса процедила Марфа, а после обратилась к Лене. – У тебя с отцом необычная связь – астрально-кармическая.
 – И всё же это проклятье, так мне когда-то прабабушка сказала, – прервав молчание, ответила Лена, она огляделась убедившись, что никто не подслушивает, а затем повторила – Так мне когда-то прабабушка сказала. Одна из родственниц по отцовской линии повздорила с соседкой обладавшей некой силой. 
 — Слова имеют заклинательный эффект, тянущийся сквозь поколения огромной магической пуповиной, – уже своим универсальным голосом промолвила Марфа. – Этот ответ и напомнил тебе отец, скажи ему спасибо.
На кухне издался электронный писк и гудение разогревающей блюдо микроволновки, что хоть немного оживило дом.
 — И этот чернильный шлепок по сей день просачивается сквозь кроны семейного древа, – договорив, Марфа, затушила свечку, смочив пальцы слюной, а после прошептала. – И даже здесь, в этом доме, ощущается сумрак этой печати.
 — В этом доме?! – возмутилась Ксюша.
 — Даже в этом доме, видела, как моя свеча колебалась, словно кто-то надламывает свет. – договорив свои «уверывания», Ксюша как-то сконфузилась, ей стало неуютно, сразу родные домашние стены превратились во что-то грязное, обляпанное.
 — Принеси блюдце, – попросила Марфа. Ксюша повиновалась и направилась на кухню, достала из навесного кухонного шкафа прошенное блюдце для десерта. По пути назад она пересеклась с сыном, который, по-видимому, направлялся в ванную. Лена сидела в трансе, выжатая как губка, проронив множество слёз за этот вечер.  Марфа получила прошенную посуду, затем вытащила из кармана помаду. Ловкие толстые фаланги выщелкнули колпачок и покрутили днище толстого тюбика, удлиняя восковой стержень с различными примесями. Сёстры внимательно наблюдали за процессом. Наклонив кончик помады вниз, ведунья намазала на прозрачной поверхности блюдца непонятный символ, напоминающий перевёрнутую улыбку с точками по краям. Марфа произнесла: «Свеча из церкви дома найдётся».  Через время Ксюша принесла и церковную свечу, завалявшуюся на дне выдвижной полки.

 — Возьми свечу, поставленную на зачарованную тарелку, она изгонит божьим светом тьму, озаряя каждый уголок родительского дома благодатью, – заклинала Марфа, водя рукой вокруг свечи. – Возьми этот свет и броди по площади дома, изгоняя сумрак проклятья.
Ксения повиновалась взяла импровизированный факел и медленными шагами стала бродить по комнате, нашёптывая про себя божьи молитвы.  Придерживаясь старого предрассудка, религиозные тексты — это светлая магия, отгоняющая всякую мракобесную нечисть. Там, где присутствует мистика, неподалёку скрывается и религия, которая укротит всех бабаек. Часто эти две противоположности сливаются воедино, что противоречит вероисповеданиям и порицается настоящим христианством. Забавно, но всё это людям не мешает, ведь религия общая, а вера у каждого своя.  Пока Ксюша отгоняла проклятье, олицетворённое темнотой, Марфа продолжила дожимать её своими хитросплетёнными страшными словами. Дальнейшие происходящие события стороннего наблюдателя заставили усомниться в здравости происходящего. Всё же безумие заразно, продолжалось всё это несколько минут, пока в какой-то момент Ксюшин сын, выходя из уборной, не наткнулся на свою мать, блуждающую по дому и читающую молитвы, определил он это по знакомым словечкам: «Во имя отца… Христа… Боже наш…»
С неким волнением он спросил: «Мам, всё в порядке?» Женщина сразу же отвлеклась на него и быстро ответила, будто увлечённый игрушкой ребёнок: «Всё нормально, мы просто дурачимся».  И дальше прошла медленным шагом в комнату. Саша находился в подвешенно-раздражительном состоянии. Причиной этому являлась гостья, сидевшая в комнате и устроившая это представление. Не скрывая своей злости, а он в открытую её показывал, всеми фибрами души недолюбливая злодейку, и чувства эти были взаимны. Марфа часто любила копаться в его голове, но из-за разности поколений и предвзятого отношения на него эти манипуляции не действовали. По причине этого она теряла интерес к его персоне. Стоит упоминать пару историй чтобы окончательно сформировать портрет Марии.

 Как бывает в различных семьях, невестка мужа и его родственники не так охотно ладят, как хотелось бы. Мария была замужем несколько раз, и нынешний брак – самый долгий. Никто не знает, почему развалился старый, наверное, разногласие в интересах. Нынешний же муж отлично ладил со своей бабушкой – Екатериной Петровной. Женщина доброй души, любила с правнуками понянчиться и хлопот много не доставляла, в свои восемьдесят с хвостиком лет не страдала деменцией и особо никому не докучала. Вот только новую невестку своего внука бабуля не возлюбила. Оно и ясно почему, Маша хозяйством не занималась, помогать особо никому не хотела. Признак воспитанного человека – уметь найти общий язык, проявить эмпатию по отношению к другим. Этими качествами наша барыня не обладала, из-за чего многие её не понимают и считают безответственной. В общем, не сложилось у бабушки общение с невесткой. Маша её ненавидела и поэтому никогда к ней не ездила: ни на день рождения, чего уж говорить про остальные праздники. Однако позже бабушка умерла. Собирались поминки, и уж этот денёк Машенька не пропустила, а дальше было ещё хуже. Она стала распространять слухи о том, что бабулечка была сильной ведьмой, способной изжить со света любого. Ведь Марфа чувствует неощущаемые никем волны, на основании своего параличного осязания, поэтому и утверждает не понаслышке. Поэтому и оправдывалась, что не приезжала в дом, потому что боялась такую мощную колдунью, утверждала, что бабушка из астрального мира чуть не утащила своего мужа с собой. Ибо на небеса не принимают. Про мёртвую можно так говорить, она же мертва, что она сделает?
Ещё одна история произошла летом, когда родня собралась в беседке, Маша заставила всех взяться за руки и, шатаясь из стороны в сторону, стала кричать непонятные фразы, утверждая, что высвобождает злость. Эти визги слышала вся улица, и кто-то из соседей вызвал полицию. Кажется, это было на Пасху.

 В тот же вечер эта гадалка – крещёная цыганка – зашла к Саше в комнату и стала всячески промывать ему мозг. Утверждала, что зло в его душе таится из-за недостатка любви и тёмного сглаза. Потом и вовсе полезла обниматься, стараясь удушить его в своих объятиях, удушить не крепкостью объятий, а зловонным ароматом духов, которые, видимо, она выливала литрами на себя.
Тогда он еле выбрался из её лап и выгнал её из комнаты. Мало того, что она пришла в его владения, наговорила какой-то дребедени, так ещё и стала хватать его вещи, нарушая личное пространство. Каждый раз, когда приходит Маша, начинаются какие-то сумасшедшие вещи, и тут стоит подчеркнуть не сверхъявственные, а именно человеческие иррациональные поступки. Ситуации, которые при особых обстоятельствах могут привести к печальным последствиям. И, к сожалению, этого никто не замечает: взрослые обычно специально игнорируют эту опасность, не воспринимают серьёзно маленькую шаровую молнию, скользящую мимо.
Накладывая в тарелку макароны в форме бантиков, парень слышал, как из комнаты доносится смех и шёпот. Ксюша к этому моменту уже вернулась, и от неё, после похождений в комнате, пахло дымом.

 — Маш, у меня дочка хандрит и истерики закатывает в последнее время, говорит, хочет «зипку», – произнесла Ксюша. – Да такого эти припадки доходят, что бранные слова из уст летят. 
 — А это отголоски проклятья, Ксюша, которое затронуло и твою дочь, – заключила Маша. От услышанного желчь в организме Саши вскипела, запениваясь, он скинул вилку в тарелку и направился к ним.
 — Мария, хватит говорить несуразный бред! – произнёс парень. – Это противно слушать. Все в комнате немного опешили, кроме Марии, она, не колеблясь, вступила с парнем в диалог.
 — Дитя, ты возражаешь из-за злобы, что прячется внутри, – не успела она закончить, как Саша её перебил.
 — Нет, я злюсь из-за тебя и твоих психологических уловок, в которые легко попадается слушатель. Какие-то проклятье чары-фигары. Твои слова — это бред, завёрнутый фольгой «гламура» яркой персоны, которая, дескать, видит дальше остальных.  Твоя настоящая суперспособность — это хмурить брови, менять тональность голоса и умело переворачивать слова. Легко лавировать ситуацией и удобно подстраивать её под себя да так, чтобы акцентировать внимание влияемого.
 — Я читала те книги, на которых ты построил своё мнение, только ты, мой милый мальчик, кое-что упускаешь. Даже философы и психологи ошибаются во многих вещах, и то, что когда-то наука считала не существующим, в итоге оказывалось истинным. Это лишь вопрос времени, кратеры на Луне тоже считали выдумкой. Но астрологи видели это во снах ещё до телескопов.
 — Не астрологи, а астрономы, – добавил Саша. – И я этого не отрицаю, но ваши методы — это кристаллические манипуляции, заметные невооружённым глазом. К примеру, слова, вырванные из контекста, путаница в своих же убеждениях и правилах.   
 — Я пользуюсь опытом, передаваемым предками, — переходя по привычке на неодобряемый тон, возразила Марфа. 
 — Конечно! Переняли опыт развода людей на деньги, хотя нет, тут дело в другом, – сухо ответил Саша. – Дело в мании величия, сплавленным с чувством собственной важности, ваш мотиватор — это не деньги, вернее, не материальные ценности, а эмоциональный отклик эго. Этот вампиризм в вас играет настолько сильно, что вы превращаетесь в мономана, который видит во всём проклятье и зло, плюя на то, что от ваших высказываний могут пострадать люди. 
 
 — Какое у тебя есть право, молокосос, обвинять меня во лжи? Тебя что, не учили со взрослыми разговаривать?
Ради приличия в их накаляющийся конфликт вмешалась Ксюша: Саша, пожалуйста перестань, это некорректно и бестактно!
 — Мам, д я бы и слова не сказал на очередные словошлаки извергаемые ртом этой сумасшедшей, если бы она не покусилась на родные связки.
 — Что ты имеешь в виду? – спросила его мать.
 — Этого диалога бы не случилось, если бы она своим дурманом не задела бы мою сестру.
 — На самом деле…
 — На самом деле, - перебила её Саша. – Я вижу её на сквозь, как уже и говорил ранее.
 — Если бы ты был воспитанным мальчиком, то не продолжал бы это обсуждение, — от злости лицо Марфы наливалось красной краской.
Мальчик пододвинул табуретку подсел к столу, взял в руки непонятную шкатулку, потёр её большим пальцем и произнёс: Я изучал ваше, так сказать, мистическое ремесло, пытаясь понять принцип работы. 
 — И что, так и не убедился? Силы разума не хватило? Видимо, плохо читал они же сейчас все такие одичалые в своих социальных сетях, – поглумилась Марфа.

 — Напротив, моё изучение только убедило меня в том, что вы и все такие же деятели не следуете правилам, которые сами же и создали.
 — Я же уже повторила много раз, у каждой ясновидящей свои методы, нет ничего удивительного в этом.
 — Ну как же? – c ухмылкой промолвил парень, а затем продолжил. – Вы ведь на картах Таро гадаете? Шар хрустальный используете? А к звездам и мёртвым обращаетесь? Это ли не является основанием полагать, что правила в вашем увлечении есть. От части они навязаны поп-культурой, в чём я опять-таки убеждён, опять-таки вряд ли вы гадали на стенных обоях или на плинтусе. Всё это правила выстроенные именно вами, для убедительности образа. Какой ковбой, если он без шляпы и револьвера? Очень удобно владеть мастерством, правила и законы которого меняются в зависимости от хитрости используемого.      

 — У этого ремесла древняя история, свои знатоки и учёные, создающие всё новые и новые открытия, – возразила Марфа. – Не удивительно, что и правила, и законы, которым обучаются проводницы звёзд разные. Знать их может только обладатель особого дара.
 — В ваших словах я и улавливаю нотки мании величия. Мария, признайтесь, что вам нравится, когда на вас устремлено всеобщее внимание. Вас восхищает это чувство.  Вам неинтересно, с какой проблемой к вам обращаются, это и не важно. Важно то самое чувство важности, что и есть проявление эгоизма.
 — Мне не безразличны беды других людей, это моё призвание избавлять людей от проклятья, – кричала Марфа на весь дом, Саша вывел её из себя.
 — Старый, потрескавшийся приём, списанный со стен первобытной пещеры. Заговор, сглаз, проклятье — страшные слова, которые ясновидящая словно хирург в онкологической палате, констатирует и пытается удалить.
Лена решила прервать этот поединок, задав главный вопрос Ксюшиному отпрыску: «И что же, Саша, ты считаешь, что ничего противоестественного не существует»? Нервы двух оппонентов поутихли. Марфа опрокинула фужер опустошив его до дна, Саша молчал. Ведунья стала собирать все свои странные аксессуары в сумку, и вставая из стола, грозно проворчала: «Спасибо за вечер, было очень приятно!» Ксюша встала, чтобы проводить гостью, словно лакей держала её кожаную шубу чёрно-серого цвета.
 — Я не могу утверждать, что этого нет, также как и не могу говорить, что это есть, – Саша привстал и подошёл к окну, чтобы его закрыть. В прихожей слышались копошения. – Возможно, существуют люди, способные сотворить чудо для остальных. Но их ничтожно мало, и о своих способностях они не распространяются. Простая, слегка офисная истина – те, кто действительно много работают, никогда не будут кичиться этим, и так, я думаю, у людей во многих делах.
 — Ну да, у меня напарница по работе вон какая болтушка, вечно трындит, что ей в отпуск пара, — добавила Лена.      
 — Единственное, чего я не могу понять, почему мы не умеем различать настоящих людей от фальшивых, — произнёс Саша, после чего входная дверь дома хлопнула с такой силой, что с угловой крыши скатился снег. 

    На улице уже стемнело, и снежинки, вываливающиеся из серых облаков, окутали город, спуская небесную красоту вниз к людям. Они укрывали остатки предзимья под своей белизной, пряча засохшее некрасивое старое. В эту ночь синоптики передавали резкое понижение температуры после небольшой оттепели. Лужи из жидкого агрегатного состояния превратились в крохотные замёрзшие реки для детей, а для взрослых в страшный гололёд, который мог уронить их на землю. 
   У дома на съезде был припаркован заваленный снегом автомобиль чёрного цвета, но из-за навалившейся белизны его истинный цвет не был виден. Снег продолжал кружить, заметая дворы и дороги, его природная гладкость была нарушена отпечатками ботинок двух женщин. По большому интервалу расстояния между следами можно было заключить, что оставившие отпечатки на снегу куда-то торопились. Они принадлежали бешеной Марии и неловко догоняющей её Ксении.
— Маш, очень некрасиво получилось. Извини, пожалуйста, подростковый возраст, сама понимаешь, — оправдывалась мать за своего сына перед своей подругой, но та молчала. Короткий щелчок. Автоматически поднялась крышка багажника седана, весь снег, лежавший на заднем стекле, свалился прямо внутрь. Гадалка этого не заметила. Демонстративно швырнув свои вещи в багажное отделение, она игнорировала Ксюшу и продолжила строить вид оскорблённой женщины. Один из главных трюков взрослых при ощущении собственного поражения прикрываться словами «невоспитанный хам», или «ты как со взрослыми разговариваешь». И на детей это действовало, вот только подействует ли на взрослого человека?
— Может, тебе такси вызвать? – поинтересовалась Ксюша. Рыжеволосая не желала её слушать. Единственное, что произнесла Мария перед отъездом, это язвительное: «До свидания вашему проклятому дому!»  А после закрыла дверь, не заметив как вновь свалившийся снег крошился ей прямо на колени. На этот раз она смахнула кристаллизованную воду вниз на коврики. Подождав немного, всунула ключ в разъём зажигания, а затем, покрутив с хрустом по часовой стрелке завела машину, одновременно включив дворники. Резиновые полоски отклеились, оставшись на лобовом стекле, а тем временем промежуточная скоба водила пластиком влево и вправо, разметая снег и царапая поверхность. Машу это не особо волновало. Она достала из кармана помаду, посмотрелась в зеркало и стала красить губы, потирая нижнюю об верхнюю чтобы лучше размазать. Промилле в крови напомнили о двух раздавленных бутылках вина с подружками, из-за чего все стекла машины моментально запотели. Рукавами своей чёрной шубы Маша пыталась протереть лобовое, но это не сильно помогло. Тогда она включила печку на максимум. Из вентиляционных отверстий пластиковой панели салона загудел звук вентилятора, всасывающего воздух с огромной скоростью.
  Помада выскользнула из руки и упала в щель между сиденьем и дверцей. «Дерьмо!», – вырвалось из её пропитанного спиртом рта. Опустив ручник, не дождавшись сбрасывания оборотов двигателя, Мария тронулась задним ходом на дорогу с выезда. Свет еле проникал в салон автомобиля из-за налепленного снега, снаружи и запотевшего конденсата. Наверное, впервые Марии пришлось применить свои способности, чтобы предсказать, куда повернуть, ибо через замерзшую корку льда ничего не видно. В голове всё смешивалось, щуря свои глаза, девушка пытается разглядеть, хоть что-то, но всё тщетно. Со стороны казалось, что большой сугроб катится на колёсах и издает шум мотора, пробираясь сквозь январский вечер.
 – Тупой мальчишка, «Вы всё врёте, придумываете», гадёныш. – причитала она. Вино – такой напиток, оно показывает все свои чудесные свойства, только когда вкусивший его человек встанет. Употребивший моментально обзаведётся эффектом дезориентации. В таком состоянии тяжело контролировать своё тело, а уж тем более силу нажатия подачи педали газа. Иногда она передерживала её, поднимая обороты до четырёх тысяч, и машина, рычащая немного виляла и пробуксовывала на очень скользкой дороге. От дома Ксюши до дома Марии всего несколько метров…


 Глаза попытались открыться, но что-то им мешало. Перед её взором сложными фигурами расплывались чёрные еле прозрачные пятна. От такого недуга холодные руки сами тянутся к зрительным органам, чтобы хоть как-то прогнать взбаламутившуюся муть. Мария подняла голову, на лбу остался красный отпечаток от рулевого колеса.

 – Я что… Унсула… – проговорила девушка, ощущалось легкое головокружение с сопутствующими помехами перед глазами. К тому же в салоне автомобиля почти ничего не было видно, всё засыпал вечерний снег. Через какое-то время расплывчатые причудловатые узоры пропали, девушка потянула ручку двери на себя, та с хрустом открылась, видимо, примёрзла. Свет от фонарного столба ударил прямо в глаза, такой знакомый и противный, и в туже секунду Марфа осознала, где находится. Это противное оранжевое свечение, которое вечно бьёт в окно её квартиры, она узнает из тысячи. Машина, заваленная снегом, стояла у подъезда, похоже, Мария приехала и уснула прямо за рулём, видимо, две бутылки были лишними. Вокруг стояли такие же заснеженные припаркованные автомобили, осыпанные белым снегом, на вид не хуже автомобиля девушки, выстраиваясь в линию белых холмов.

 Рыжеволосая закрыла автомобиль и стала потихоньку подходить к входной двери подъезда, руки лезли в карман, нащупывая ключи. Все окна многоквартирного дома были тёмными, соседи уже спали. «Наверно, около часу ночи», – подумала Мария. Нащупав магнитный брелок, она приложила его к домофону, и дверь с писком открылась. Девушка вошла внутрь, её правая рука издавала какую-то мелодичную боль, не сильную, но не приятную, растянутую, в меру терпимую.

 Шаги эхом раздавались по подъезду первого этажа, на котором жила противная бабка, характером схожая с сыном Лены. Такая же вредная и не воспитанная, с ней у девушки всегда были проблемы. Проходя мимо её квартиры, можно было услышать неприятные слова: «Губашлёпка, опять провоняла своими смрадными духами весь подъезд». Вспоминая всё это, Маша проскочила этот этаж в двойне быстрее, затем прошлёпала второй, третий, четвёртый, на котором тускло горела люминесцентная лампа, пытающаяся вспыхнуть ярким светом.
Наконец пятый этаж, родная квартира, перед входом постелен коврик с необычными надписями, не как у всех: «Добро пожаловать!». Марфа заказала специально вышитый «кастомный» с её знаком зодиака и непонятными буквами, смысл которых понимала только одна она. Дверь открылась, в проходе квартиры было очень темно, она не сразу сообразила почему так, наверное, опять потемнело в глазах. Не задумываясь об этом, девушка перешагнула порог и захлопнула за собой дверь, ей побыстрее захотелось оказаться в постели. Желательно одной, без хрипящего мужа, которого она выгоняла спать на матрас. Левой рукой она потянулась к выключателю, но не смогла его нащупать, мышечная память вроде её никогда не подводила, и выключатель был здесь. В квартире темнее ночи, на местах, где обычно располагались окна, не исходило ни единого проблеска света. Девушка хотела зажечь фонарик на смартфоне, но тут же вспомнила, что оставила его в машине вместе с сумкой.
 
 – Миша! – прокричала она мужу, ответа не последовало. Вдобавок, на слух ощущалось, что акустика в доме изменилась, стала другой. Ощупью Маша передвигалась по коридору, тактильно не ощущая знакомые поверхности стен и пола. Несмотря на позднюю ночь, девушка решила окликнуть семью: «Дети, Миша, вы дома!» Ответа вновь не последовало. Девушка потерялась в пространстве, казалось, здесь левее должен быть здоровенный гардероб с зеркалами, края которого были заклеены скотчем, чтобы не обрезаться. Несколько шагов влево, руки тянутся облокотиться о деревянную ручку, но там пустота. Она сделала десять шагов, рука ни до чего не дотронулась.
Такого не могло быть в её двухкомнатной квартире. Даже если предположить, что она ходит сейчас в темноте по кругу в не трезвом состоянии, то всё равно за что-то она должна была зацепиться.  Ей пришла в голову идея вернуться к входной двери. Хотя тут же она осознала, что не понимает, в каком месте она находится. Развернувшись, девушка сделала ещё шесть шагов назад, но не нащупала ничего, кроме невидимой, осязаемой человеческим сердцем пустоты. Прошла ещё дальше, уже специально топая громче, издавая хоть какие-то звуки в надежде, что хоть кого-то они разбудят. Безрезультатно. Тяжёлый топот переключился на бег. Этим она не занималась со школьной скамьи, не каждая девушка в 40 лет заставляет себя бегать по квартире.

 Маша ускорилась, неравномерные вздохи распространялись эхом по пространству. Так и не уперевшись ни на что, она решила крикнуть что есть мочи. Может, услышат соседи, но её бесконечная квартира унесла крик куда-то вдаль.
 – Я что, с ума схожу, или, может, это сон, – подумала девушка. – Но если это сон, то как я могу понять, что это он? Уж слишком всё воспринимается взаправду. Она читала как-то про осознанные сны и верила в них воистину, но почему-то сейчас ей не удавалось взять под контроль темноту, что налипла перед глазами. Рука продолжала трезвонить колеблющейся болью, словно бестактный импульс, это мешало думать и отвлекало её.
 
 – Если это сон, то он скоро закончится, нужно просто идти вперёд. – заключила Марфа. Девушка просто побрела в никуда, мотая глазами то влево, то вправо, пытаясь разглядеть очертания объектов.
 – Заблудилась в своей квартире, как в трёх соснах, этаж надо, – оптимистично заметила она. Представьте себе ощущение, когда ты вроде попадаешь в привычную, домашнюю для себя обстановку, уже перешагиваешь порог и вдруг осознаёшь, что пришёл не туда, испытывая истинное женевю. Мария перестала чувствовать, будто бы её глаза вообще двигаются – весь обзор облепила тьма. Тьма была везде, из неё невозможно было выбраться, потихонечку по телу подкрадывалось ощущение истерики и паники. Находилась она в данном месте уже минут 10, вокруг была молчаливая темнота.
 
 – Тогда нужно проснуться, а сделать это можно, только уснув во сне? – проговорила Маша. Она присела на корточки, шурша вельветовыми штанами и кожаной внутренней прокладкой на шубе. Накинув сверху капюшон, чтобы было не так холодно, аккуратно прилегла на правый бок, подтянув коленки к груди. Пролежала она так не долго, всё же здесь было очень холодно. Мария держалась за правую руку, которая не переставала болеть. К тому же воспалённое место нагрелась, словно всё её тело переместило температуру в одну правую конечность, гадалка использовала её как грелку. В момент отчаяния она не читала заклинания, не призывала мёртвых, не раскладывала карты Таро. В этот момент она осознавала, что всё это ей сейчас не поможет. Алкоголь уже выветрился из организма почти до конца. Так продолжалось бы целую вечность, если бы укрывшая темнота не нарушила тишину. Странный звук шёл откуда-то спереди, если ориентироваться по часовой позиции он звучал на десять часов. Его нотки напоминали звук напряжённой под весом верёвки, раскачивающийся в разные стороны. Девушка не издала ни единого писка,  такие частоты заставили её замереть. Страшнее всего то, что ты не видишь того, что этот звук издаёт, темнота рисовала перед глазами страшные образы и сознательная часть мозга не хотела видит этого.

 Девушка вцепилась ногтями за щиколотку, всё ещё веря, что ей нужно просто проснуться, но тьма не растворялась. Так же как и не ощущалось того, что девушка может моргать: что снаружи тьма, что внутри тьма. Паника нарастала ещё сильнее, предположения рушились прямо сейчас, от осознания того, что это не сон. Звук не переставал скрипеть, а словно перемещался вокруг, меняя пространство, и сейчас он словно уходил куда вдаль. Появилась возможно бежать. Маша встала на ноги и ринулась по прямой подальше от волнующего скрипа. Она старалась уже не издавать топот, чтобы было не так слышно, и тогда что-то резко изменилось. Резко сквозь расплывчатую пустоту показался свет, он ясно пробивался белым клином свозь весь мрак. Естественно, испуганная, побежала к нему, стараясь приблизиться, в очертаниях луча стояла  статуя или камень, издалека было сложно разглядеть. Вроде бы она убежала от страшных звуков, их не было слышно, свет приближался несмотря на то, что тьма казалась бесконечной. Подбираясь ближе, девушка увидела свои руки и куртку. От непривычки глаза болели, и изображение расфокусировалось, отбрасывая мягкий блюр на зрачок. Несколько секунд, и зрение вернулось в норму. В кружке света прямо по середине стояла каменное строение, напоминающее штурвал корабля. На ободе круга были изображены надписи на незнакомом языке. Маша прочитала по-английски, так как буквы напоминали этот язык: «Regno», «Regnavi», «Tum fine regno», «Regnabo». Посредине колеса в сидячей позе изображена женщина с шестью руками. Девушка дотронулась до знакомой скульптуры, и штурвал покрутился в правую сторону, остановившись на надписи «Tum fine regno». Что-то упало на землю в большом количестве с металлическим звуком, и их звон распространился по всюду. Он отражался об невидимые стены и словно возвращался обратно. Машу это испугало ещё сильнее от услышанного она взвизгнула. Неряшливо она попятилась назад и каблуком наступила на рукоятку чего-то металлического, взглянув под ноги, она увидела блеск, отбрасываемый от острия длинного меча с позолоченной рукояткой, украшенной красным камнем.

 Взяв его в руки, из темноты раздался не человеческий голос: «Не трожь, не твоё!» Казалось, этот голос был слышен ото всюду. От этого у Марфы затряслись руки. Глаза метались в разные стороны, пытаясь разглядеть источник. Но тут уже она обратила внимание, что мечи валяются вокруг колеса. Она посчитала их. Все они валялись в разных положениях и были разных форм: вытянутые, изогнутые, короткие. Тогда Маша вспомнила, что это очень похоже на рисунки с карт Таро. Она вспомнила вечер у Лены, вспомнила, что она нагадала. «Колесо Фортуны, Девять мечей и повешенный» – произнесла в слух девушка. После последнего слова скрип напряжённой нити оказался у неё за спиной. Марфа обернулась, и на уровне её лица висели ноги, шатающиеся, как маятник на старинных часах. На ногах были туфли жёлтого цвета и красные штаны. У неё задрожали губы, от неизвестного нечто из темноты исходил тухлый запах.
Верёвка оборвалась.

 И бренное тело упало вниз, под ноги гадалки, тогда девушка разглядела всё его тело: голубая рубаха и перевязанный сверху красный пояс, были смяты и испачканы. Синеватый цвет кожи, блондинистые растрёпанные волосы и перекошенный язык. Мушки летали возле его закатившихся зрачков, они витали, пытаясь отложить свои личинки. От увиденного Мария замерла, прикрыв рот. И вновь раздался голос: «Девять мечей, для девяти повешенных!» Из темноты резко выбежало восемь тел, одинаковых с иголочки и с поломанной шеей, это было видно по наклонившимся головам. Они накинулись на девушку, всемером схватили её за руку и стали волочить ближе к колесу. Один из них подбирал мечи и собрал их в охапку, также как лесник собирает хворост. Лезвия мечей порвали его рубаху и, видимо, упирались в голубоватую кожу. Мария кричала от ужаса, паника набросилась на неё вместе с этими ожившими из её практики кошмарами, она не могла ничего сказать и ей было дико страшно. Они поставили её на колени и наклонив вперёд вытянули правую руку. Мертвецы шутили и безумно смеялись, экие шуты. Один из них, который всё это время лежал на полу, резко встал и пьяной походкой подошёл к толпе, заигрывая произнося: «Коллега, дайте мне меч, который побольше и поострее» Тот, который собирал их, подошёл и свалил орудия прямо перед лежавшей почти, что на корточках Марфы. Мечи со звоном брякнулись вновь на землю.
Бросивший их повешенный стал брать каждый и тыкать ими в себя, наверное проверял на наточенность. Из его усохшего тела уже не сочилась кровь, все они были холодные, Маша чувствовала это своим телом. Наконец он выбрал меч присел на одно колено и передал его просящему, мертвецу со словами: «Прошу, товарищ, персидский изогнутый – то, что нужно для ампутации недуга».

 – Какого недуга? – от страха произнесла Мария, но ей было страшно говорить в слух. Слёзы страха стекали по щекам, и сквозь весь этот междоусобистый гвал слышался писк тактного электронного прибора. Повешенный с мечом наметил линии лезвием на руке Марии и одни взмахом отсёк её конечность до локтевого сгиба. Остриё пронеслось прямо возле её глаза, резкая боль ударила по всему телу. Девушка закричала от боли, стоная от всего. Её рука отсечённая повалилась на пол, и словно оживший человечек, встала на средний и безымянный палец, начиная пританцовывать. Мертвые отпустили девушку, из оставшейся части руки брезжила кровь, она повалилась на спину, все вокруг хохотали весело пляса. На колесе изображённая девушка высвободилась из вечного скульптурного плена, она нацелено подошла к девушке ласково произнеся: «За особой дар нужно платить». Затем  шестирукая подошла в общий круг танцующих мертвых, и они вместе, взявшись за руки, водили хоровод вокруг стенающей гадалки напивая песенки.



Марфа всех дурила, Марфа всех дурила! Проводница лжи и манипуляций над людьми
Марфа всех дурила! Марфа всех дурила! Свою руку по локоть она подарила
Марфа всех дурила! Марфа всех дурила….



 И после этих слов Марфа отключилась.
 Девушка очнулась в больничной палате в белой ночнушке и капельницей, вставленной на сгибе левой руки. Жёлтые стены и побеленный потолок с датчиками задымления казались домом по сравнению с тем ужасом, что она видела. Шум блуждающих по коридору людей успокаивал её за окном светило солнце, которое разевалось золотистым озером по корке льда.
Ей захотелось поправить правой рукой одеяло, но её шокировало осознания того, что её нет, вся её правая конечность перебинтована. В палату вошёл врач вместе с мужчиной в полицейской форме, они приблизились к кровати.
 – Очнулись, как себя чувствуете? – спросил доктор с белыми усами.
 – Я… Не понимаю, как я здесь оказалась… – пробормотала слабым голосом Маша.
 – Вас привезли сюда прошлой ночью, – тут доктора перебил полицейский, стаявший сзади. – Доктор, позвольте мне.
 – Мария Викторовна, позавчера вы попали в очень серьёзное ДТП. Вы на большой скорости влетели в отбойник, видимо, не справились с управление из-за гололёда, ещё бы чуть-чуть, и вы бы не проснулись. Удар пришёлся в правую сторону, и часть машины, загасившая силу, помяла кузов, который зажал вашу руку. Кости были раздроблены и не поддавались восстановлению, могла развиться гангрена. – договорил Полицейский. Девушка сидела в ужасе и смотрела на остаток её правой конечности. – Врачам пришлось.
 – Не волнуйтесь, ампутация прошла успешно, никаких следов загноения, мы наблюдаем уже вас около 30 часов. – произнёс доктор.
После восстановления, Марии пришлось принять ответственность за свои действия, вождения автомобиля в нетрезвом состоянии. По законодательству, на неё наложили штраф и лишение водительских прав сроком на 2 года. Считает ли она себя виноватой? Не считает, наоборот, она верит, что это проклятье из Ленкиного дома сыграло с ней злую шутку. И в этой битве она победила ценой своей руки. Рассказывая своим подружкам, она пересказывала всё от начала до конца со свей терминологией, забыв упоминать об реальной причине произошедшего.  Однако спиртное в рот, девушка больше не тянула, какой-то осадок остался после истории, что с ней приключилась.
 – 25.07.2025