Глава 3

1998 год.

После тренировки Саныч решил наведаться на закреплённые за ним помойки. У одной из них взгляд зацепился за большую, вытянутую коробку, туго перетянутую бечёвкой в старомодном, советском стиле. Было в её виде что-то до боли знакомое, что заставило его сердце ёкнуть. Саныч легонько пнул коробку ногой и присвистнул. Размокшая, она порвалась, и из неё показался…"Школьник". Советский велосипед. Облупившаяся краска, сплющенные колёса, намертво заклинившая ржавая цепь… но этот велосипед когда-то был мечтой каждого советского школьника!
Внутри Саныча будто лопнула натянутая струна. Нахлынули яркие, словно вчерашние, картины детства: он, ещё мальчишка, с гордостью выкатывает новенький, искрящийся никелем "Школьник" из магазина. Отец подмигивает, мать светится в улыбке.
– Ну что, будем пробовать? – с заразительным энтузиазмом спрашивает отец. И они, не откладывая в долгий ящик, тут же начинают тренироваться. Совсем скоро он уже уверенно держит равновесие. Ветер в лицо, пьянящее ощущение свободы, счастливые лица родителей… Это был первый, дорогой подарок, подаренный родителями.
Саныч очнулся, когда уже катил этот дорогой его сердцу ржавый раритет, водружённый на магазинную тележку, к своему убежищу под мостом.
Прибыв на место, он быстро скинул грязную куртку, обнажив мускулистые руки, и принялся скрупулёзно осматривать находку. Ржавчина осыпалась хрустящей пылью под пальцами, болты заржавели намертво. У него нет даже инструментов, чтобы элементарно разобрать то, что осталось от велика, но азарт уже пленил его целиком. Он чертыхнулся. Саныч присел и задумался. Что же делать? На покупку инструментов нужны средства, которых у него сейчас нет. И тут его осенило: жилой комплекс, где его знали! Если он попросит, неужели жители не насобирают для него каких-нибудь инструментов: ключей, отвёрток, молотка, пусть даже без ручек, треснутых, ржавых. Это не важно, главное, чтобы голова работала и руки росли откуда надо.
Саныч вскочил и тут же снова присел. А будет ли это правильно? Ведь ему никто ничем не обязан. Кто он для окружающих? Совершенно чужой человек. А просить Саныч как-то не привык. Он или сам добывает всё, или усмиряет свои желания. Но идея, так неожиданно загоревшаяся в его сердце дорогими воспоминаниями, сильно жгла его изнутри.
И тут он вспомнил, что на его банковской карте остались какие-то сбережения.
"А вдруг хватит на покупку хотя бы каких-нибудь инструментов?" - с надеждой подумал Саныч. Он достал карту и, ускоряя шаг, направился к ближайшему банкомату. Тот находился в маленьком супермаркете на одной из тихих старинных улочек Москвы. Саныч сюда заглядывал очень редко и в основном по ночам, когда сам магазин был закрыт и только банкомат продолжал обслуживать полуночных клиентов. Сейчас же был разгар вечера. Народ спешил с работы, большинство – через продуктовые магазины. Поэтому тихая улочка превратилась в бурный поток, как река в полноводье. Но это нисколько не смутило Саныча. Он с гордо поднятой головой подошёл к банкомату, засунул потрепанную временем карту и стал набирать пин-код. Колёсико медленно закрутилось. Время, казалось, остановилось. Санычу даже показалось, что он увидел, как цифровые комбинации сверяют набранные им цифры с находящейся внутри банкомата зашифрованной информацией. Наконец, экран выдал ему доступную для снятия сумму.
"Чё!? - вытаращил глаза Саныч. - Система зависла? Глюк? Новые приколы мошенников?"
На экране красовалась сумма из пятизначных цифр. Он растерялся. Отменить операцию и забрать карту? Позвонить в банк и уточнить?
"Не буду рисковать," - оглядевшись на проходящих мимо людей, подумал Саныч и вытащил карту.
– Тут без ста грамм не разобраться, - грустно проговорил он, и перед его глазами возник образ найденной и уже опробованной старинной бутылки с умиротворяющим напитком.
Он поспешил обратно. В памяти снова всплыло воспоминание о ночном закрытом кафе, спящем перед ноутбуком парне, исправленной и запущенной им программе, позволяющей в автономном режиме получать пассивный доход. "Так это програмка та мне столько бабла принесла! – догадался Саныч - Значит, не сон то был"… Добравшись до своего убежища, он, открыв рюкзак, достал загадочную бутылку. Откупорил её.
– Ну, за богатство! – тихо проговорил Саныч. Знакомый, чарующий аромат, словно ласковое прикосновение, защекотал ноздри, успокаивая и вселяя уверенность. Вдоволь насладившись этим мгновением, он наконец поднес горлышко к губам и жадно отхлебнул янтарный, тягучий напиток…
Саныч снова стоял перед банкоматом и уверенно набирал сумму к выдаче. Теперь он знал, что деньги на его счёту законны. Довольный результатом, он быстро свернул несколько красных купюр и сунул их в карман своей куртки.

К вечеру под мостом Саныч развернул свой собственный СТО по ремонту и восстановлению единственного велосипеда. Он притащил старый письменный стол, разложил на нём сверкающие никелем только что купленные инструменты: отвёртки, молоток, киянку, небольшую кувалду. На углу стола, в целлофановом пакете, разместилась наждачная бумага разной плотности. В двух прогнивших жестяных вёдрах торчали керосин, растворитель и прочая химия. Саныч даже рискнул приобрести и опробовать баллончики с краской, чтобы упростить хромирование некоторых деталей.
Глаза мужчины горели таким азартом, словно ему снова было десять лет. Он стал восстанавливать в памяти все тонкости ремонта и замены деталей, которые они с отцом производили вместе. Проверка на отсутствие "восьмёрки" на колесе, измерение силы давления в камере, правильное натяжение спиц и прочее, прочее, прочее…
До глубокой ночи он отмачивал закисшие в ржавчине болты, откручивал, счищал, рихтовал. Наконец, оценив объём проделанной работы и аккуратно разложив все части разобранного велосипеда в самом сухом углу под мостом, Саныч прикрыл всё тряпками и, ощущая приятную усталость, улегся на матрас, быстро погружаясь в приятную негу сна.

***

Патрульный автомобиль остановился у моста. Два молодых полицейских не торопясь вышли и стали спускаться по крутому склону к Москве-реке.
– Какие гости ко мне пожаловали! – обрадовался Саныч, когда полицейские нырнули под мост. Он обтёр руки от солидола сухой тряпкой и протянул их для пожатия.
– Ты что тут устроил? – заинтересованно разглядывая блестящие никелем спицы, разложенные на столе, поинтересовались стражи порядка, ответив на приветствие.
– А что такого? – искренне удивился мужчина, – мне нужно было самозанятость оформить, чтобы отремонтировать найденный на помойке велосипед?
– Нет, – переглянувшись, улыбнулись парни в форме, – просто соседи жалуются: шумишь, спать мешаешь.
Они указали наверх, на мост, где без конца был слышен шум проезжающего транспорта.
– Да ладно вам! – уловив юмор, подхватил Саныч, – этим железным гастарбайтерам из избалованной Европы не понять русского менталитета. Не мне вам говорить: уж если что мужику приспичило, то вынь да положь. И пока это не противоречит закону, он вправе делать, что ему заблагорассудится.
– А откуда нам знать, что этот велик не украден? Или, вдруг, ты отжал его у школьника и теперь специально перебираешь и перекрашиваешь, чтобы тот не смог его опознать?
– Пересмотрели вы, ребятушки, русских детективных сериалов, типа "След", – рассмеялся Саныч, – рассказывайте, с чем пожаловали-то?
– Да люди о тебе беспокоятся, говорят, пропал ты, не появляешься ни на тренажёрах, ни в "Меценате". Продукты там без холодильника пропадают… Ты, Саныч, не делай так больше, хорошо? У нас и без тебя работы полно, а мы тебя ищем. Вот как заберём твой драндулет до выяснения обстоятельств его появления у тебя, будешь знать, как отвлекать людей в погонах от серьёзных дел.
– Простите, ребятушки, признаю, чёрт попутал! – осознав серьёзность ситуации, взмолился Саныч, – на всю жизнь усвою урок!
– Вот так, давай, не шуми тут сильно и покажись людям-то, объясни ситуацию, звезда мусорная! – полицейские рассмеялись, качая головой и с интересом разглядывая стадии воскрешения советского школьного транспорта. – Да, и не забудь потом велосипед зарегистрировать, поставить на учёт, получить номер.
– Всё сделаю, как положено! – провожая патрульных, пообещал Саныч.
Ему было очень приятно, что о нём помнят, переживают за него. Вон, даже полицейских уговорили проверить, всё ли хорошо. Саныч и вправду увлёкся, забыв обо всём на свете. Даже не ел эти сутки толком. Надо развеяться. Он быстро собрал высохшие части, сложил в одно место, остальное в другое и серым брезентом накрыл стол. Проверил тележку и рюкзак. Бутылку с невероятным содержимым Саныч решил не брать и припрятал в схроне с другим алкоголем.

Насвистывая весёлую мелодию, он не пропускал ни одной урны, проверяя на наличие алюминиевых банок. Погода стояла на удивление приятная. С реки дул прохладный ветерок, а солнце хорошо прогревало асфальт, и мужчина, бережно скинув старые кроссовки, с удовольствием шлёпал босиком по нагретой поверхности. Прохожие невольно оглядывались.
Когда Саныч приблизился к ЖК "Меценат", шлагбаум тут же взметнулся вверх, а охранник уже спешил навстречу, приветствуя блудного сына помоек.
— Здорово, Саныч! Где пропадал? — Николай крепко пожал его руку, в голосе слышалось искреннее беспокойство. — Тут уже паника среди жильцов началась, думали, не случилось ли чего. Даже в полицию сообщили!
— Уже в курсе, виноват, — Саныч улыбнулся, пожимая руку в ответ. — Представляешь, "Школьник" нашёл! Помнишь такой велосипед?
— Как не помнить! — с ностальгической улыбкой протянул Николай. — У кого он был, тот — король двора!
— Вот ты, Коля, меня поймёшь, — Саныч заговорщицки понизил голос и принялся взахлёб рассказывать, как эта находка увлекла его, заставив забыть обо всем на свете.
— Ну ты даёшь! — расхохотался охранник. — Молодец! Как продвигается работа? Может, чем помочь?
— Да неудобно как-то… — Саныч смущенно замялся.
— Прекращай! — Николай строго взглянул на него. — Чай, не кисейная барышня. Что нужно? Я сейчас клич кину, уверен, найдутся желающие.
— Мне бы запчасти найти родные, от него, чтобы не пришлось новые заказывать. Сам понимаешь, сплавы сейчас не те, да и станки эти цифровые — без души получаются изделия, нет в них жизни. Ну, и денег, сам знаешь, стоит это немалых.
— Понял тебя, — кивнул Николай. — Давай, кати тележку, там у тебя уже скопилось пакетов… Ой, погоди, я тут кое-что в холодильник припрятал, чтоб не пропало.
— Да я на обратном пути тогда и заберу, спасибо за заботу! — остановил его Саныч.
— И правда, что это я? — спохватился охранник. — Ладно, я сейчас старшим по домам позвоню, расскажу про "Школьник"-то.

Через час довольный Саныч выкатывал свою тележку со двора "Мецената". Она была доверху нагружена пакетами, железками, велосипедными камерами и шинами, банками с соленьями, собранными неравнодушными жителями, высыпавшими во двор и принявшими горячее участие в общем деле. Саныч в который раз восхитился отзывчивостью русской души, частью которой являлся и сам.
На обратном пути, проходя мимо бледно-розового Audi, Саныч услышал жалобное скуление. Он остановился, прислушался.
"Показалось, наверное", — пожав плечами, подумал он. Но жалобный вой повторился. Тогда Саныч заглянул в салон автомобиля. На переднем пассажирском сиденье, высунув розовый язычок, на него смотрела трогательная мордашка померанского шпица цвета спелой тыквы. Глазёнки, полные вселенской скорби, блестели от навернувшихся слез.
— Вот же нелюди! — в сердцах возмутился Саныч. — О чём только думают? Взять да им бы вот так кислород перекрыть и закрыть в душном помещении, может, ума бы и набрались. Сейчас, дорогой, потерпи. Какой милый пёс!
Не раздумывая, Саныч схватил небольшой, но увесистый ломик, только что врученный ему во дворе, и с отчаянной решимостью обрушил его на лобовое стекло. Послышался глухой, зловещий хлопок, и в мгновение ока, словно покрытое морозным узором, стекло рассыпалось на тысячи сверкающих осколков. Щенок, издав душераздирающий визг, пулей перелетел на задние сиденья и забился в самый угол, дрожа всем телом.
Заревела сигналка, бешено заморгали поворотники. Стал собираться любопытный народ. Кто-то уже звонил в полицию, часть свидетелей взволнованно обсуждали инцидент.
— Среди бела дня грабят, совсем страх потеряли! — причитала бабушка из толпы, качая головой.
— Да что ему будет? Он же бомж, — ответила ей мамаша, цепко держа за руку ребёнка, — ну, проспится в обезьяннике и опять на улицу.
— Дядя с обезьянками спать будет? — стал тормошить маму мальчик, его глаза загорелись любопытством.
— Если бы, — спохватилась мать, покраснев, — пошли уже, рано тебе ещё на такое смотреть. И стала быстро уводить начавшего плакать мальчугана.
— Почему рано? — кричал он вслед, — я тоже к обезьянкам хочу! У меня даже банан есть!
— Чему она так ребёнка научит? — перекрестилась бабуля, провожая их взглядом, полным осуждения.
— Мужики, а что стоим? Крутите его, а то сбежит! — активизировался молодой мужчина в спортивном костюме, сжимая кулаки.
— Стоять! — взвизгнул женский голос позади толпы, словно удар хлыста. Зеваки обернулись и стали расступаться. К машине, словно пантера, грациозно шагала молодая деваха с аппетитной фигурой, обтянутой в топик и мини-юбку. Её длинные, стройные ноги завораживали. — Я сама тут разберусь!
Она строго взглянула на Саныча, испепеляя его взглядом.
— И какого ляда тебе надо было это делать?
— Собаку твою спасал, дура, — сплюнул Саныч, не опуская глаз, — ты чем думала, когда закрыла пса в этой душегубке?
— Сам ты… — смерила его презрительным взглядом хозяйка авто, но тут до неё дошло сказанное. — Мурзилка?
Зеваки переглянулись, услышав необычное слово, а дамочка, оглядывая салон, быстро достала из сумочки ключи и разблокировала замок.
— Ты где, солнышко?
Заметив щенка, она резко открыла заднюю дверцу и наполовину провалилась вглубь салона, обняв своего Мурзилку и, плача, стала гладить испуганного пёсика.
Снаружи остались её изящные ноги и оголившийся до неприличия зад, чуть прикрытый алыми стрингами.
Саныч, как и большинство собравшихся мужиков, завороженно уставился на ее прелести, забыв обо всем на свете.
— Окститесь, срамники! — стала колотить их увесистой сумкой бабуля, приходя в негодование, – вы хотели вон бомжа скрутить, так чего встали, вяжите уже!
— Отставить вязать! — послышался строгий голос. В толпе пробирался полицейский, его лицо выражало недовольство. — Сержант Бабаренко. Бабуля, вязать разрешается только спицами или крючком, но дома или на скамеечке в парке. Что тут произошло?
— Умник нашёлся, — огрызнулась бабуля, — вон, погляди, что творится-то!
Старушка кивнула на разбитое стекло, предоставляя улику. Но полицейский увидел совершенно другое и, тут же забыв, что находится на службе, присвистнул, приподняв фуражку. Его глаза загорелись нескрываемым интересом.
— Не свисти, денег не будет, — со знанием дела, ткнув сотрудника правопорядка в бок локтем, отреагировала она, — все мужики одним миром мазаны, что в погонах, что без.
— Ай, гражданка, больно же, — придя в себя, отскочил полицейский, — я сейчас вас за нападение при исполнении арестую!
В толпе послышался тихий смех.
— Давай, служивый, надевай на бабку наручники, — сразу две палки получишь, порадуешь начальство! Не смеши народ, хулигана вон задержи лучше, больше проку будет.
Снова послышался хохот, на этот раз уже более смелый.
— Вот придёте к нам заявление писать, что вас там кто-то обидел или задел в электричке, не приму больше ни одного! Я теперь знаю, что вы и сами кого хошь на колени поставить сможете! — и патрульный ладонью слегка постучал по крыше автомобиля, словно ставя точку в этом фарсе. — Дамочка, может, вы к нам, недостойным, выползите наконец, покажете своё личико? Другими-то частями мы уж тут все вдоволь нагляделись!
Очнувшись, дама стала выкарабкиваться, прижимая к вздымающейся груди пёсика.
Полицейский невольно покрылся румянцем. Он, переминаясь с ноги на ногу, пытался сосредоточиться на обстоятельствах дела.
— Что случилось? — совладав с собой, поинтересовался он, когда допрашиваемая одной рукой быстро поправила одежду, спрятав все непристойности.
— Собственно, ничего, что вам было бы интересно! — кокетливо ответила она. — Этот благородный мужчина спас моего Мурзилку, которого я по недосмотру оставила в закрытом душном салоне.
Она протянула полицейскому успокоившегося и уже источавшего счастье щенка.
— Вот виновник всего, — она снова резко прижала его к своей пышной груди, успев смачно чмокнуть в носик. — Но я не буду на него писать заявление, понятно?
Она залилась смехом.
— Так, дамочка! — вмешался в этот затянувшийся цирк второй сотрудник полиции, до этого момента терпеливо наблюдавший за действиями своего напарника. — Или вы сейчас же прекращаете ломать комедию и отвечаете на мои вопросы, или мы все едем в участок!
— Так спрашивайте, — гневно сверкнув глазами, огрызнулась девушка.
— Будете писать заявление на хулиганские действия и повреждение вашего автомобиля этим гражданином? — полицейский указал на Саныча.
— Нет, конечно, — серьёзно ответила пострадавшая. — Он мою собаку спас. Я его за это накормлю и приодену. Вы не против?
Она повернулась к Санычу и мило улыбнулась.
— Не стоит беспокоиться, я тороплюсь! — вежливо отказался Саныч.
— Так что ж вы тут время тогда тратите? Идите уже! — она жестом указала ему на дорогу. — Ой, я действительно дура!
Она опять юркнула в салон, открыла бардачок и покопалась в нём.
— Вот, — она протянула мятую стодолларовую купюру. — Это вам за спасение Мурзилки, и не отказывайтесь — обижусь.
Она взглянула на полицейских.
— Ещё вопросы?
— Нужно оформить бумаги, — начал было полицейский.
— Вот моя визитка, вызывайте по повестке, остальное без меня, пожалуйста. Свидетелей, как я понимаю, тут у вас предостаточно.
Она уселась на водительское место, демонстративно пристегнула ремень безопасности и, плавно тронувшись, поехала на скорости двадцать километров в час.
— Так же нельзя, — с растерянным видом посмотрел на коллегу Бабаренко. — Нужно эвакуатор вызвать и на штрафстоянку…
Тот, успев взглянуть на визитку, лишь махнул рукой, кивком головы давая понять, что им тут больше делать нечего. Нет заявления — нет происшествия. Остальное в участке.
Народ стал расходиться. Саныч нагнулся и поднял валявшуюся у дороги визитку. На ней было красиво выведено: Маркова Марина Изольдовна. Старший секретарь. Компания «СовНед».