Суп

        ...Петух медленно вышел из курятника с видом губернатора. Шагал неспешно, гребень держал высоко...


        1. КУРЯТНИК

        Коричневый с белым петух свирепого вида с большим красным гребнем, свисающими щеками и мощными ногами со шпорами, засунул голову под крыло и спал. В курятнике царил мир, покой и порядок. Куры сидели в ямках умятой, с белыми мазками то тут, то там  сухой травы и дремали. В гнезде, под мягким теплым животом грелись яйца, круглые, родные.

        День только начинался. Солнце лениво, еще нетвердо и изменчиво посеребрило верхушки тополей. Но вот первые лучи пробились через щель в курятнике, и попали на верхний насест, где сидел петух.
         То ли голым когтистым лапам вдруг стало тепло, то ли перья на крыльях нагрелись, то ли первый робкий лучик коснулся тяжелых век петуха,  но он неожиданно проснулся.   
        - Где я, что я? Темень еще, только мои клуши белеют, спят пока...
        Набрав полную грудь воздуха, петух несколько раз издал свой звонкий, торжествующий клич:
        - Ку-Ку-Ре-Ку!!!
        Курятник проснулся.
        - Зашевелились, клуши. А эта что на меня вылупилась, новенькая что ли. Ну-ка, ну-ка, беленькая, не испачканная на шесте примостилась.  И смотрит. Да ее эта карга вчера принесла!

        - Какой гребень большой и щеки надул, драчун, наверное.  Желтые перья и коричневые, а хвост-то черный и на лапах штыри, как вонзятся в бока, ой-ей-ей! Сам-то здоровенный, тяжелый наверно, ишь как смотрит, и орет. Перестал бы уж, солнца в курятнике уже полно. Вон, подруги зашевелились, разбудил, - думала новенькая.
        Но не успела она подумать, как увидела, что петух взлетел под низкий потолок, к банным веникам и со всего размаху плюхнулся ей на спину и впился шпорами в бока.
       
        - Куд-куда, куд-куда, - истошно завопила новенькая, но шпоры больно впились ей в бока да еще маленький красивый гребешок, которым она так гордилась, клювом схватил и теребит.
        - Больно-то как, но вроде ничего уже, - думала курица и закрыла глаза, - будь, что будет, петухи они все такие, по старому курятнику знаю.

        Петух медленно вышел из курятника с видом губернатора. Шагал неспешно, гребень держал высоко. К грядкам пошел, гороху поклевать, а карга смотрит, но не ругается. Идет петух бочком, бочком к огороду, на бабку сердито поглядывает.
        Не взлюбил он бабку после того, как та утащила Петьку - за шею несла. Уж как он кричал, крыльями хлопал и лапами сучил. Потом делся куда-то. После этого перестал петух ее уважать и даже клюнуть пробовал, но получил прутом.
        - Бабка раньше хорошая была, и пшеницу вареную насыплет в долбленую колоду, и позовет, если засиделся на верхнем шесте, а сейчас поглядывает, будто прицеливается, как половчее за шею схватить. Не люблю ее, - думал петух, словно что-то чуял.
       
        2. БАБКА

        Да было дело, не обижайся, думала Настя, глядя на петуха - сын из армии вернулся, в Порт-Артуре служил, после войны призвали.  Куриц мало, яйца несут, а вас, петухов, два. Вот Петьку и сварила, сынка угощала.
        Как проводила мужа на войну, так и не видела его больше. Только в самом начале после ранения приехал и сразу снова на фронт:
        - Не вернусь, наверное, Настенька, война страшная.
        Потом похоронка пришла.  И осталась я одна с детями мал-мала меньше. Всю войну огородом и спасались. Картошку садили, лебеду, крапиву ели. Какие там куры! Это уж вас потом завела, не обижайся, кушай, в огород сходи, а то вот пшеницы распарила, очисток сварила, кушайте, яйца несите.
        Вот сегодня пять штук собрала, Василька угощу, это Фросин сынок. Хороший ей муж попался, дом бревенчатый построил на два хозяина, мне вторую половину отдал - я прямо расплакалась у него на плече. Из избушки в хоромы переехала, а тут и Коля, сынок из армии вернулся. Как тут петушка не сварить, прости уж. И Настя пошла, скрипнув щелявой дощатой дверью курятника.
       
        3. ПОЛОВИК

        Желтые цыплята бегали по двору. Петух их всех знал и пересчитывал, так, на глаз: все или не все. Хоть арифметики не знал, но если хоть один желтунок спрячется, сразу начинал бегать, искать, крыльями хлопать и тихо возмущаться: «Ко-ко-ко». 
        - Эта страшила опять из будки вылезла. За мной пробовала гоняться, да куда ей – на цепи сидит только туда-сюда по проволоке до ворот бегает, - думал петух, - но никого не трогала пока. Даже когда клуша однажды сдуру к нему в будку залезла, пока он во дворе сидел, не прихлопнул лапой - вон когти-то какие, а зубы - жуть.

        Вдруг петух заметил, как маленький желтун скребет лапками и лезет под широкую красную тряпку на крыльце.
        - Куда это он лезет? Тепла захотел, что ли? Так шел бы в курятник, под клуший живот залез, - подумал петух, - и начал клевать мелкие камушки возле будки, которые вырыла зачем-то страшила когтями.   
        Страшилу петух не боялся – он уже клевал ее по дурьей башке, когда она вздумала его поймать.
        - Врешь, не догонишь, - думал тогда петух, - взлетая с башки и наблюдая с забора, как загремела цепь, брякнувшись о землю, и страшила громко залаяла: Гав-гав-гав.
        - Фу, какой противный голос, - подумал петух, - но заметил, что страшила перестал обращать на него внимание, даже когда он камушки клевал возле будки.
       
        3. ЗАДАВИЛИ

        Вдруг дверь из сеней дома отварилась, и вылетел малец в трусах, веселый такой, смеется - он любил петуха погонять. Петух не обижался - знал, что с ним играют. И на страшиле малец катался. Любил его страшила, возил по ограде до ворот и обратно к будке.
        И тут малец на что-то наступил под половиком, оно громко пискнуло.

        Страшила замер и стал смотреть на мальца, который держался за перила крыльца и медленно поднимал ножку. Петух оцепенел, время остановилось, случилось страшное – это пропищал желтунок, его задавили. И этот его задавил. Тогда карга, теперь этот, сколько можно!
        У петуха помутилось в голове, бросило в жар, крылья сами забились, сильные ноги вонзили когти в землю, только камни полетели так, что страшила полез в будку. 
        Петух набрал воздуха полную грудь и с криками боевого клича:
        - Ррр-ко-ко-ко! Ррр-ку-ку-ку! Ррр-ко-ко-ко! - ринульса к крыльцу и в мгновенье ока оказался на голове мальца.
        Когти впились в мягкую кожу, клюв заработал, словно молот. Сильно пошла кровь. Василек, это был он, закричал громко, почти нечеловечески и хватал петуха за ноги, но тот клевал и клевал.

        Отец был на работе, мать где-то застряла в комнатах, только бабка оказалась рядом, и уже с криками и причитаниями бежала из огорода.
        - Ах ты, паразит, что удумал, мальца убивает, в темечко бьет! Я тебе покажу мать-перемать, ты у меня получишь, зараза.    
        - Мамааа, бабааа, кричал Василек.
        Бабка  схватила петуха за шею, точно так же, как Петьку когда-то. Он сразу перестал драться. Какая-то слабость на него нашла. Он безвольно поник, крылья повисли, гнев куда-то испарился. И стало страшно:
        - Что я натворил, что натворил, что натворил, - все повторял и повторял петух. Что-то больно ударило в шею, и свет белый погас.
       
        4. СУП

        Наконец с криками выбежала мама и с плачем понесла Василька в дом, стала искать марлю и бинтовать голову. Темечко у Васи было крепкое – все-таки три годика уже исполнилось. Головка уцелела, мама все ощупывала и ощупывала ее. Нет, вроде цела, только кожу содрала зловредная птица. И глаза, лицо не поцарапала.
        Василек успокоился и уже не плакал, но сильно спать захотел и проспал в своей кроватке до обеда.

        Его разбудила бабушка:
        - Василек, все прошло, больше петушок тебя не будет обижать, никогда, я его наказала. Пойдем кушать.
        Вася пошел на кухню. Сильно кушать захотелось, наверное, от слез. Тарелка  с горячим куриным супом вкусно пахла. Василек попробовал бульон - очень вкусно. Взял большую куриную ножку, укусил - ой как вкусно.

        - Это петушковая ножка, он больше тебя не обидит, - вдруг ни с того, ни с сего, сказала бабушка.
        - Мама, - сказала мама бабушке, - нельзя так. Но было поздно.
        Василек замер, положил ножку в тарелку, убрал руки со стола и сидел, переводя непонимающий взгляд то на маму, то на бабушку.
        Потом из его глаз ручьем полились слезы, и Василек зарыдал, по-настоящему, по-взрослому.
        - Не буду кушать петушка, - тихо сказал Вася, спрыгнул со стула и с плачем побежал к себе в комнату.
        Плакали все и мама и бабушка, жалко было петушка.

        Санкт-Петербург, 23.08.2025 год.

        Истории полегче:   http://proza.ru/2025/08/24/1639