Градострой С. С. Прокофьева, симфония 2, часть 2

         Специально следует указать на гендерную разведённость в этом 2-х частном произведении. 1 часть — соответственно сугубо мускулинная, мужская («железо и сталь») (чуть больше 12 минут), во 2 же части главная героиня — русская женщина, ведущая несовместимые  бои разной весовой категории  с, так сказать, «русским мужчиной из деревенской местности в не совсем адекватном состоянии», будучи в полной (материальной, экономической и духовной, социальной) подчинённости от последнего (чуть больше 13 минут). Об этом говорилось в предыдущей статье, посвящённой 2 симфонии (о специально задуманной автором дихотомии 2 симфонии: «город — деревня», «мужская культура — женская культура», «Западное мышление — Русское мышление», (условно) «Европа — Россия»).
Мужская однозначность и несгибаемось,  (erectus, или «Битва членов») непримиримость разных мужских позиций приводит к открытому конфликту; ничем конструктивным «Градострой» 2 симфонии не мог и закончится: « над военным лагерем повис запах секса и смерти»,  рисуется картина «революционной ситуации» в стране, и вокруг этой темы и вспыхивают бурные и истеричные разговоры о будущем обществе. Конечно же, «верхи» «не могут жить по-старому», усиленно реанимируя мёртвое прошлое бессмысленными войнами, «низы», конечно же, этого «не хотят». Поэтому в результате — внутренняя война. Теперь можно представить фигуру  композитора, С. С. Прокофьева, всегда увлечённого чистой технологией инструментального музыкального процесса, точной математикой, не допускающей лирических субъективных нюансов — человека сугубо нового 20 века, «объективно мыслящего», весёлого «Базарова — нигилиста», оказавшегося в центре этого хаоса и бури субъективных «правд», еще и имеющего свою «правду» (как «страстно указующий перст автора» в «полифонии» романных героев Ф. М. Достоевского по М. М. Бахтину). Да, разумеется, 2 симфония написана в Париже, но  С. С. Прокофьев НИКОГДА не был эмигрантом; обладая абсолютным бесстрашием, он спокойно уехал-приехал из старой России в новый Советский Союз, откровенно зевал (без излишней демонстрации —  и это реально выбешивало партработников) на насильных беседах композиторов со Ждановым, вздумавшим учить их правильному пониманию и  правильному сочинению музыки (при остекленелом страхе всех остальных композиторов в этот момент). Но в отличие от безусловно уважаемой фигуры М. А. Булгакова, который так же бесстрашно и безусловно обозначил свою позицию,  прямо не принимающую новую власть, своими «Собачьим сердцем», «Мастером и Маргаритой» и «Дьяволиадой» (а также безусловно неуважаемой фигуры Платонова, ненавидимой,) С. С. Прокофьев был ВСЕГДА на стороне нового, прогресса и был соотносим во взглядах на новое в России с Валерием Брюсовым и В. В. Маяковским, который бы не посмел бы «дать под зад коленцем» и сказать «Катись!» С. С. Прокофьеву. Конечно, при таком пристрастно объективном с требованием логически точной скрупулёзности подходе воссоздать и вместить в рамки своего научного видения весь хаос, сумбур и неразбериху в стране, композитор и не мог: знаменитый (модный) «когнитивный  диссонанс» его посещает, в результате он пишет любимому другу «НЯМ»у (Н. Я. Мясковскому) известное частное письмо, в котором признаётся, что  "так намудрил, что и сам, слушая, не всюду до сути добрался...» ПОКА неизвестно, был ли знаком  С. С. Прокофьев с Теорией Хаоса и Феноменологией М. Шелера; in any case, историко-функциональный метод исследования в восторге от безусловно гениальной суммы-реакции на всё происходящее в России;в проигрыше остаётся компаративистский (сравнительный) метод, лишённый возможности сопоставления 1 и 2 редакции 2 симфонии С. С. Прокофьева, продолжение следует,
                23.08.25  10:00:01