Огненное преображение

В маленьком польском местечке Апта, когда зимние сумерки мягко ложились на крыши, а снег тихо скрипел под ногами спешащих в бейт-мидраш хасидов, рабби Аарон Перлов, ученик мудрого рабби Моше из Сасова, сидел в своей комнате при свете одинокой свечи. Перед ним лежали листы рукописи «Ор ха-Гануз ла-Цаддиким» — «Свет, сокрытый для праведников», в которых он раскрывал тайны огненного преображения души, словно вплетая в строки отблески невидимого пламени.
— Ребе, — тихо произнёс молодой ученик Шимон, — расскажите ещё раз о свете, который проникает сквозь окна и перегородки миров.
Рабби Аарон поднял взгляд. Его глаза, казалось, отражали тот самый внутренний огонь, о котором он писал.
— Представь, Шимон, — начал он, — что Бесконечный, благословен Он, Эйн Соф, излучает свет, пронизывающий все миры — Ацилут, Брия, Йецира и Асия. Но если бы этот свет достигал нас в своей первозданной силе, мы бы не выдержали его. Поэтому Всевышний создал окна и перегородки — цимцумим, сжатия и сокрытия, — чтобы свет входил постепенно, уменьшая свою силу.
Он подошёл к окну. Снаружи падал снег, и каждая снежинка светилась в отблесках свечи.
— Но есть опасность, — продолжил он, — когда человек, стремясь к двекут, открывает слишком много окон сразу. Свет может стать невыносимым. Иногда нужно уметь их закрывать.
Шимон слушал, затаив дыхание.
— А речь, ребе? — спросил он. — Вы говорили, что слова — это освещение букв.
— Верно, — кивнул Аарон. — Мир создан десятью речениями. Буквы — сосуды для Божественного света. Когда человек произносит слова с кавана, истинным намерением, он зажигает эти буквы, и они начинают светиться.
Он взял свечу в руки.
— Но есть уровень глубже, — сказал тихо. — Когда человек не просто соприкасается со светом, но сам становится светом. Это и есть огненное преображение.

Месяцы спустя Шимон, следуя наставлениям учителя, медитировал на свет. Сначала — пламя свечи, затем — внутренний огонь. Однажды ночью он закрыл глаза и представил себя внутри сияющего пламени. Тепло разлилось по телу, дыхание стало светом, сердце — пульсацией огня.
Визуализация усиливалась, пока он не ощутил, что каждая клетка светится изнутри, словно в ней пробудился крошечный, но неиссякаемый светильник. Сознание его расширялось, и он уже не ощущал границ тела — только безбрежное пространство, наполненное сиянием, которое не имело начала и конца.
В этом свете кружились буквы еврейского алфавита — живые, дышащие, переливающиеся, как существа, сотканные из дыхания и пламени. Он понял, что видит отиёт — буквы, из которых соткана ткань мироздания.
Но сияние становилось всё ярче, и в нём появилась опасность — тонкая, как лезвие. Шимон почувствовал, что его «я» начинает растворяться, исчезать в этом свете. «Закрой окна», — вспомнил он слова ребе. И, напрягая волю, стал мысленно задвигать створки, перекрывать потоки, пока сияние не стало мягче, терпимее.
Когда он открыл глаза, комната была наполнена чудесным, тихим светом, исходящим от него самого. Он поднял руки к лицу — и увидел, что они светятся изнутри, словно кожа стала прозрачной, а под ней горел ровный, тёплый огонь.
В этот миг дверь тихо отворилась, и вошёл рабби Аарон. Он долго смотрел на ученика, а потом сказал негромко:
— Теперь ты знаешь, что значит стать существом иного рода. Это не образ, Шимон. Это хитхадшут — обновление сущности.

Весной они сидели в саду, за домом, где яблони стояли в цвету, и воздух был полон тонкого аромата.
— Ребе, — сказал Шимон, — в том состоянии я почти умер.
— Это наделение силой через лишение, — ответил Аарон. — Битуль — самоаннулирование перед Бесконечным. Опасно, да. Но таков путь огня. Мой учитель говорил: есть путь льда — аскезы, и путь огня — преображения. Я выбрал огонь.
— А что после преображения?
— Начинается настоящая работа, — улыбнулся он. — Цаддик становится мостом между небом и землёй. Но помни: величайшее преображение совершается не в миг экстаза, а в повседневности, когда ты освящаешь обыденное.

Годы спустя, уже сам став учителем, рабби Шимон говорил своим ученикам:
— Огненное преображение — не метафора. Но помните: нужно уметь закрывать окна, чтобы не быть поглощённым светом. Наша задача — не раствориться в Бесконечном, а принести Его свет в мир.
И иногда, когда он это произносил, в его глазах вспыхивал тот самый огонь, а в комнате, казалось, рождалось неуловимое сияние — отблеск света, сокрытого для праведников, который когда-то открыл ему рабби Аарон Перлов из Апты.