Шаман

       Арчындай второй день сидел дома. Делал мелкие давно отложенные дела и пил чай. Иногда, поклонившись притолоке, хотя дверь была больше его роста, выходил на крыльцо и подолгу смотрел на облака.
Облака второй день неторопливо плыли на запад. Плыли небольшими, кучками, лениво рассматривая горы, равнины и своё отражение в голубой воде.
      В душе гуляло чувство.  Оно вспыхивало и угасало. Тревожно билось внутри и мягко укутывало. Разлеталось как искры от любого усилия его понять. Такое было и раньше, но редко и гораздо менее настойчиво. Арчындай точно знал, что от него что-то зависит, чего-то хотят. Кто это понятно. Но вот чего?
Ощущения сбивал небольшой осадок от недавнего невольного визита в областное управление ФСБ, куда его доставил местный участковый. Капитан был сам не рад, ведь его, мягко говоря, послали.  Так запросто – привези такого-то.
      Непонятно, что фсбэшникам надо то было. К чему этот спектакль от которого холодок по спине.
      Память.
      Арчындай шёл поклониться сакральным местам. Сделать подношения Богам и духам, камлать свету, земле воде и воздуху. Он шёл просить помощи за тех, кто в ней нуждается и посмотреть, что можно в этом году, что нет. Пути то всего ничего дня три, но для горного Алтая расстояния большие. Всё знакомо, много раз хожено. Это и подвело, притупилось чувство осторожности. Не доходя до перевала, нужно было пройти по крутому склону Горы, над притоком Катуни. Ровная каменистая полочка сантиметров пятьдесят шириной и метров сто пятьдесят длинной. Тропинка. Внизу обрыв, мелкий щебень, потом поросший редкими деревцами старый курумник.
Так произойти было не должно, но случилось. Непонятное, подлое и неожиданное. Нога встала не на тот камень на внешнем краю тропинки, он выскочил и полетел вниз. Полетел вместе с Арчындаем.
Тишина, прохлада вечернего воздуха.
      Открыл глаза. На груди и животе, немного наискосок лежала рысь.
Горячо. Почти нестерпимо горячо под её красивым и гибким телом.
Глаза закрылись. Пусть. Если это конец его не избежать, сил сопротивляться просто нет. Великое Небо примет. Если нет, то тоже хорошо. Рысь нашла Арчындая и знает, что делать.
     Так было. Это в памяти прошлого. Как будет? Это загадка, замечательная интрига с множеством реальностей.
Истина, отрывающаяся до того, как произойдет единицам. В этом и есть интерес к жизни. Для одних это событие, для других сбывающаяся мечта, для третьих финал преодоления. Но это всегда упорный труд и стремление жить. К сожалению для многих, течение времени не заметный поток, поток без единой общей цели. Куда прибьёт, к какому берегу там и хорошо. Признаки смерти. Духовной, моральной, этической, нравственной этнической смерти. Отмирание корней.
Арчындай не знал этого, и не знает. Он всегда это чувствовал и чувствует, наблюдая за собой и другими.
      Надо сказать, что по сравнению с многими, особенно столичными интеллектуалами, Арчындай неуч и темень не проходимая. Но это не мешает ему. Совсем нет. На уровне чувств, на уровне медитативного восприятия действительности он прекрасно осведомлён о устройстве вселенной, о жизни Земли и её частей, В том числе о устройстве жизни в традиционно академическом смысле этого понятия.
Для него, от корня этнического алтайца, нет загадок времени, тёмной и других энергий, светлых и тёмных сил, определяющих бытие. Бытие кого угодно. Лисицы, орла, можжевельника, воды или, например речной гальки. Чувства определяют его знание.
       Трудность часто заключается в том, чтобы перевести его тонкое и целостное восприятие того или иного явления или процесса на человеческий язык.
Однажды он смотрел гонку формулу один по телевизору и вдруг ощутил.
      Трасса.                Её величество Трасса. Соединение Жизни, Смерти, Славы, трагедий, боли, восторга, лжи и денег.
      Огромное количество зрителей, цветов, флагов, звуков, музыки, каких-то слов, фраз, криков. Пресса, Телевидение, вспышки от фотосъёмки.
Пилот. Он вне этого, перед гонкой он в тишине. Одевает комбинезон, подшлемник, проверяет связь, говорит с механиком, улыбается жене и друзьям. Трогает шины рукой, нежно, пальцами. самыми кончиками, подушечками.
На старте, в кабине, под слоем углепластика состав которого тайна, пилот слушает двигатель, говорит с Богом и машиной, сливается с ней, становится частью её. Она становится частью его. Всё это во внутренней тишине и покое.
Старт. На запредельных скоростях, в немыслимых перегрузках летит вперёд это слитое единое облако из человека и машины. Ничего нет. Только воля к победе. Вне страха и сомнений. Даже цели нет есть процесс, который надо закончить первым.
      Если у вас не так - вы не пилот и не гонщик.


      В другой раз Арчындай смотрел концерт классической музыки. И вдруг как дождь, как молния и снег посреди жары на него снизошло Понимание сути. 
- Музыка рождается не композитором. Он только проводник рождения.
Да! Партитура ложится на нотный лист из-под руки человека.
Но! Откуда она приходит? Из мозга? Нет!
    Из души!
Бог творит через душу композитора. Музыка по словам самих композиторов возникает ниоткуда и начинает звучать. Сознание преобразует данное свыше в нотную запись, того или иного произведения.
Многие великие музыканты современности, в приватных беседах, говорят в общем то, одно и тоже. Человек, будь он трижды талантлив, не может создать архитектуру сложнейших музыкальных произведений, прошлого и настоящего.
Посмотрите на исполнителей больших произведений. К примеру Дэвид Гарред, исполняет «Палладио» с оркестром в тридцать пять человек. Вы скажите не такое и сложное произведение. Но посмотрите! Он один. Транслирует однажды сотворённое для нас. Закрыв глаза, ходит среди оркестра и вливается главной струёй в жизнь тридцати пяти человек. В жизнь музыки, становясь Самой Музыкой.
А Imperial Orchestra! Восемьдесят человек полного состава играют сложнейшие, многоуровневые композиции. Например Hans Zimmer – «Код Давинчи», «Игры Трона», «Скала», или «Пираты карибского моря» наконец.
       Огромный оркестр подчиняется маленькой дирижёрской палочке и дышит! Живёт!
 Взмах маленькой палочки рождает звук который отражаясь в нас заставляет смеяться или плакать, через обращение к нашим душам опять же. Как, однако просто и гениально. Бог, душа композитора, музыка, оркестр, душа слушателя.
Арчындай видит. Видит то, что обычно скрыто от взора большинства. Он видит в цвете. Видит боль и одиночество, скорбь и нежность, людей и нелюдей, тварей и святых, материнство и любовь, войну и обман, поток денег и славу неизвестных, дорогу и крах надежд.
        Шаман видит всё.
        Нью-Йорк, Москва, Вашингтон, Токио, Вена, Берлин, Мехико, как метастазы онкологии на теле планеты. От этого Арчындаю грустно и мрачно на душе.
        А вот Тибет. Мрачная каменистая и очень жестокая страна. Именно такой её увидел Николай Рерих. Страна скал наполненных святынями предрешающих цивилизаций и посланиями к нам из давно минувших времён. Посланиями на языке знаков. Их смысл везде один - берегите жизнь. Боритесь за будущее, храните Любовь. Люди воскреснут.
       Шаман поклонился на восток. Поклонился в почтении, но вместе с тем с гордостью. Выразив уважение к тем, кому предназначался поклон, с уважением к себе. Кому поклонился Арчындай? Мы их уже не ведаем.
А вот играет мальчик, в песке на краю дороги. На вид болезненный и худой мальчик. Арчындай видит его судьбу и радуется за него. Мальчик один из тех, кто перестанет врать. Он будет преподавать историю в университете, потом заведовать кафедрой, станет деканом в самом крупном университете   страны. В конце концов он возглавит его. Историю, тот, кто вырастет из этого мальчика будет преподавать так как она была, а не так как её написали. Его вклад в разрушение отжившей парадигмы будет неоценим, так как нет этому цены. Старое, лживое и чужое должно прекратить своё бытие.
     Арчындай улыбается.

     Шаман летит через Время, через эпохи и погружается в войну. В страшную жестокую войну. В войну на уничтожение Мира, Богов и людей. Это страшнее всех церковных ужастиков про ад.
В войну Тьмы и Света, в войну небытия с бытием. В войну, где на глазах Арчындая гибли духи, иерархи и Боги. Война людей и нелюдей будет потом, на ратном горестном поле Курукшетра. Сейчас Арчындай видит войну Богов с тёмной и очень свирепой силой.
     С ужасом он наблюдает как упал израненный Осирис. Сознание покинуло окровавленное, изорванное тело храброго Арджуны, окруженное тысячами мерзких чудовищ. Святой Александр Невский, Покровом Богини и телом своим накрыл самый очаг зла. Вздрогнул, в порыве взметнул руку – «Прощайте братья» и умер. Погиб защищая людей от полчищ упырей, страшных и беспощадных. Тысячи лет пивших Любовь. Высасывая её из нас.
     Пал Один, рядом с его родителями Бором и Вестлой, разорванный на части толпой тварей с окровавленными открытыми пастями и жестокими, леденящими душу горящими мёртвым, опаловым огнём глазами. Отважно дерётся Геракл. Раны, кровь. Однако оджас, движущая сила богов и людей, покидает и его. Стоит, посреди горы трупов, прикрывая собой Жизнь великий Гор примкнув спиной к окровавленному Богу Роду. На обоих нет живого места от ран.
     Кришна страшный в своей ненависти бьёт врагов из своего тысячистрельного лука. Ревёт и бьётся как подобает Богу! За жизнь! За Любовь! За продолжение Людей на Земле. Но Арчындай видит смерть со всех сторон окружила его.
Дикий вой и стон. Стонет даже сама великая голубая Гайя!
Горняя твердыня рушится. Люто, дико и страшно. 
     Боль Земли. Боль планеты, когда-то детского сада для Богов.
Пора вмешаться высшему Богу, Создателю Вселенной. Пора проявить волю обязательную для исполнения всеми существующими.
Иначе крах мира.
      К Богу! К Богине! Погружение. Молитва. Медитация, Самадхи, растворение сознания, слияние с Ним.
      Да! Будет так! Да! Есть, так! Да! Есмь так!
      Свет! Белый всё сметающий свет Бога, любви, мира, покоя. Свет Жизни. Битва окончена. Тёмное ушло, отступило. Но шаман видит и знает, ещё много воды утечёт, много надо потрудиться чтобы тьма перестала быть. Что бы воскресли Боги. Что бы началось время и жизнь. Что бы люди научились любить.
      Мудрый говорит: Всё и все оставляют следы. Поведение, желания, речь, эмоции. Одни следы плохие, там возникают деформации и разрывы тончайшей паутины бытия, энергий. Иногда негативные последствия касаются и времени. Другие следы хорошие. Из этих следов растут цветы, к ним слетаются бабочки и звучит флейта.
Арчындай чувствует и знает это.
      Мудрый говорит: Президенты думают, что управляют государствами и народами. Главы мировых финансовых кланов думают, что управляют президентами, а через них миром. Глупости. Это далеко не так. Если во власти кого-то развязать войну, он никогда не знает каков будет результат. Если кто-то затеял передел мира или революцию, стравил между собой народы, он никогда не уверен, достигнет ли цели и правильно ли сделал ставку, бросив кости. Как же он может хоть чем-то управлять? Их следы черные, наполнены липкой слизью, смертью. Сильный неприятный запах. Придут люди и приберут это, вытрут тряпкой и выполощут её в реке времени.
Мудрый никогда не говорит просто так. Мудрый учит.
Арчындай слушает его.
      Мудрый говорит: Но есть те, кто во истину руки Его. Они, зная волю и смысл, управляют миром. Мужчина и женщина. Прекращают пандемии, войны и засухи, мирят народы и воскрешают давно исчезнувших по вине человека животных и растения. Они двигают тучи в сторону лесных пожаров и регулируют рождаемость. Именно они следят за механизмом переработки отходов, которые мы выбрасываем в воздух и только по их трудам у нас есть ещё чистая вода. Их не знает никто, кроме Бога и Богини.
      Арчындай достойный ученик Мудрого. Сам же он никого и ничему не учит. Шаман знает - это не его путь. Хотя знаний о устройстве миров и вселенных предостаточно. Если Арчындай будет делиться знаниями, ну например вести в интернете эзотерическую школу, нужно будет соединить две жизни в одну. Так не бывает. Перед ним всё информационное пространство истины, по которому можно передвигаться быстрее скорости света, не заботясь о ориентации и навигации. Вернее сказать, шаман всегда в нём, в поле, в пространстве истины. Придут, родятся те, кто, будучи учителями от Бога почерпнут из этого пространства и поведут людей. Но это не он.
       Это и есть жизнь, его жизнь. Вот только эфэсбэшники, бюрократы, навязчивые соседи, завистники злопыхатели, как мухи. Иногда их много, иногда смотришь, распогодилось, сдуло как не было. Надо идти. Отмахнуться и идти.
       Арчындая потянуло на крыльцо, он закрыл за собой дверь и пошёл. Пришло чувство - ему туда, на священный камень посреди притока Катуни. Ему надо занять Своё место в мире. Туда! Нужно опять быть. Его ждут Боги и люди. Стоять в окружении высших духов. Говорить с Ним и потом, уяснив верное, просить. Сотворить. Участвовать в проявлении Его воли. Так было и так будет.
 Для этого живёт шаман Арчындай. Живёт странной и никому не понятной жизнью за пределом желаний. За пределом эмоций. За пределом страстей. За пределом кармы. В чувстве и понимании сути. В сотворении будущего, которое мы не видим. Мы живём в настоящем. Не замечая Происходящего. А настоящее это мгновение будущего на грани прошлого. Живём и удивляемся парадоксам устройства Его игры. Парадоксу свободы воли в облаке судьбы. Парадоксу всего в пустоте ничего.
Его выбор.
        Проявление этой игры в бытие доверено Арчындаю.