Маленькая фея 20-40 глава

XX.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО.


Не думаю, что у меня найдутся слова, чтобы рассказать о встрече
матери и дочерей; жить в такие часы прекрасно, но очень тяжело
опишите, поэтому я оставлю это на усмотрение моих читателей, просто
скажу, что дом был полон подлинного счастья, и что Мег
нежная надежда оправдалась; ибо когда Бет очнулась от этого долгого, исцеляющего
Когда она проснулась, первое, что она увидела, были маленькая роза
и мамино лицо. Слишком слабая, чтобы чему-то удивляться, она лишь улыбнулась и
прижалась к любящим рукам, чувствуя, что наконец-то утолила голод
по любви. Затем она снова уснула, а девочки
ждали свою маму, потому что она не отпускала тонкую руку, которая
сжимала её даже во сне. Ханна «приготовила» для путешественника потрясающий
завтрак, не в силах сдержать своё
волнение; а Мэг и Джо накормили мать до отвала
послушные юные аисты, пока она шепотом рассказывала им о
состоянии отца, о том, что мистер Брук пообещал остаться и ухаживать за ним, о задержках
из-за шторма на обратном пути и о невыразимом
утешении, которое выразило лицо Лори, когда она приехала, измученная
усталостью, тревогой и холодом.

Какой это был странный, но приятный день! такая яркая и весёлая снаружи,
ведь казалось, что весь мир вышел на улицу, чтобы поприветствовать первый снег; такая тихая и
спокойная внутри, ведь все спали после бдения, и
в доме царила субботняя тишина, пока Ханна клевала носом
установленный караул у двери. С блаженным ощущением, что бремя снято,
Мэг и Джо закрыли свои усталые глаза и лежали спокойно, словно побитые бурей
лодки, надежно стоящие на якоре в тихой гавани. Миссис Марч ни за что не хотела уходить
Бет сидела рядом, но отдыхала в большом кресле, часто просыпаясь, чтобы посмотреть на свое дитя,
потрогать его и поразмышлять о нем, как скряга о каком-нибудь обретенном сокровище
.

Тем временем Лори отправился утешать Эми и так хорошо
рассказал свою историю, что тётя Марч даже «всхлипнула» и ни разу не сказала: «Я же
говорила». Эми в этот раз проявила себя настолько хорошо, что я думаю, что добро
Мысли, которые она лелеяла в маленькой часовне, наконец начали приносить плоды. Она быстро вытерла
слёзы, сдержала нетерпение, с которым ждала встречи с матерью, и даже
не подумала о бирюзовом кольце, когда пожилая дама от всей души согласилась с
мнением Лори о том, что она ведёт себя «как настоящая маленькая леди». Даже
Полли, похоже, была впечатлена, потому что он назвал её «хорошей девочкой», благословил её
и умоляющим тоном попросил: «Пойдём прогуляемся, дорогая», — самым
доброжелательным тоном. Она бы с радостью вышла на улицу, чтобы насладиться ясной
зимней погодой, но, обнаружив, что Лори засыпает на ходу, она вернулась в дом.
Несмотря на мужественные попытки скрыть это, она уговорила его отдохнуть
на диване, пока она напишет записку матери. Она долго
возилась с этим, а когда вернулась, он лежал, закинув обе руки
под голову, и крепко спал, а тётя Марч опустила шторы
и сидела без дела в необычном для неё благодушном настроении.

Через некоторое время они начали думать, что он не проснётся до ночи,
и я не уверен, что он проснулся бы, если бы его не разбудил
крик радости Эми при виде матери. Вероятно, там было много
В тот день в городе и его окрестностях было много счастливых маленьких девочек, но, по моему
личному мнению, самой счастливой из них была Эми, когда она сидела на
коленях у матери и рассказывала о своих приключениях, получая утешение и компенсацию
в виде одобрительных улыбок и нежных ласк. Они были
одни в часовне, и мать не возражала, когда ей объяснили её
назначение.

— Напротив, мне это очень нравится, дорогая, — и она перевела взгляд с пыльных
чёток на потрёпанную книжечку и милую картинку с
гирляндой из вечнозелёных растений. — Это отличный план — иметь место, где можно
мы можем уйти и побыть в тишине, когда нас что-то раздражает или огорчает. В нашей жизни много
трудных периодов, но мы всегда можем их пережить, если
правильно попросим о помощи. Думаю, моя маленькая дочь этому учится?"

"Да, мама; и когда я вернусь домой, я хочу, чтобы в большом
шкафу был уголок для моих книг и копии той картины, которую я пыталась
нарисовать. Лицо женщины не очень хорошо получилось — оно слишком красивое, чтобы я мог
его нарисовать, — но младенец получился лучше, и он мне очень нравится. Мне нравится
думать, что когда-то Он был маленьким ребёнком, потому что тогда я не чувствую себя таким далёким, и
это мне помогает.

Когда Эми указала на улыбающегося младенца Христа на коленях у матери, миссис
Марч увидела на поднятой руке что-то, что заставило ее улыбнуться. Она ничего не сказала
, но Эми поняла этот взгляд и после минутной паузы
серьезно добавила:

"Я хотел поговорить с тобой об этом, но забыл. Тётя подарила мне
кольцо сегодня; она позвала меня к себе, поцеловала, надела его мне на
палец и сказала, что я — её гордость и что она хотела бы, чтобы я
осталась с ней навсегда. Она дала этому забавному страусу бирюзу, потому что та слишком
большая. Я бы хотела носить их, мама; можно?

"Они очень красивые, но, по-моему, ты слишком молода для таких
украшений, Эми", - сказала миссис Марч, глядя на пухлую маленькую ручку с
кольцо из небесно-голубых камней на указательном пальце и причудливая накладка
образована двумя крошечными золотыми ручками, сложенными вместе.

"Я постараюсь не быть тщеславной", - сказала Эми. «Не думаю, что он мне нравится только
потому, что он такой красивый; но я хочу носить его, как девочка из сказки
носила свой браслет, чтобы он мне о чём-то напоминал».

«Ты имеешь в виду тётю Марч?» — смеясь, спросила её мать.

«Нет, чтобы он напоминал мне о том, что нельзя быть эгоисткой». Эми выглядела такой серьёзной и искренней
об этом, что её мать перестала смеяться и с уважением выслушала
этот маленький план.

"В последнее время я много думала о своём "наборе шалостей", и
эгоизм — самый большой из них; поэтому я собираюсь изо всех сил постараться избавиться
от него, если смогу. Бет не эгоистична, и именно поэтому все её любят
и так расстраиваются при мысли о том, что могут её потерять. Люди не стали бы
относиться ко мне вполовину хуже, если бы я был болен, и я не заслуживаю их
но я бы хотел, чтобы меня любили и скучали по мне многие друзья, поэтому я
буду стараться быть похожим на Бет, насколько это возможно. Я склонен забывать о себе
решения; но если бы у меня всегда было что-то, что напоминало бы мне обо мне, я
думаю, мне следовало бы действовать лучше. Могу я попробовать этот способ?"

- Да, но я больше верю в угол большого шкафа. Носи свое
кольцо, дорогая, и делай все, что в твоих силах; я думаю, ты преуспеешь, потому что искреннее
желание быть хорошим - это половина успеха. Теперь я должен вернуться к Бет. Крепись
в душе, доченька, и скоро ты снова будешь дома.

В тот вечер, пока Мэг писала отцу о
благополучном возвращении путешественницы, Джо поднялась по лестнице в комнату Бет и,
обнаружив мать на её обычном месте, с минуту стояла, переминаясь с ноги на ногу.
Она запустила пальцы в волосы, обеспокоенно и нерешительно глядя на мать.

"Что такое, дорогая?" — спросила миссис Марч, протягивая руку с выражением лица,
которое располагало к доверию.

"Я хочу тебе кое-что сказать, мама."

"О Мэг?"

"Как быстро ты догадалась! Да, это о ней, и хотя это мелочь
, это беспокоит меня ".

"Бет спит; говори тише и расскажи мне все об этом. Этого Моффата, надеюсь, здесь не было
? - довольно резко спросила миссис Марч.

«Нет, я бы захлопнула дверь у него перед носом, если бы он это сделал», — сказала Джо,
устраиваясь на полу у ног матери. «Прошлым летом Мэг
я оставила пару перчаток у Лоуренсов, и мне вернули только одну.
Мы совсем забыли об этом, пока Тедди не сказал мне, что перчатки у мистера Брука. Он
хранил их в кармане жилета, и однажды они выпали, и Тедди пошутил
над этим, и мистер Брук признался, что ему нравится Мэг, но он не осмеливается
сказать об этом, ведь она так молода, а он так беден. Ну разве это не _ужас_ное
положение дел?

— Как ты думаешь, Мэг он нравится? — спросила миссис Марч с тревожным
взглядом.

— Боже мой! Я ничего не знаю о любви и прочей чепухе! — воскликнула
Джо со смешным сочетанием интереса и презрения. — В романах девушки
Они показывают это тем, что начинают краснеть, падать в обморок, худеть и
вести себя как дураки. Мэг ничего подобного не делает: она ест
пьёт и спит, как разумное существо: она смотрит мне прямо в
лицо, когда я говорю об этом человеке, и лишь слегка краснеет, когда
Тедди шутит о влюблённых. Я запрещаю ему это делать, но он не слушается меня
как следовало бы.

— Значит, ты считаешь, что Мэг _не_ интересуется Джоном?

— Кем? — воскликнула Джо, уставившись на него.

— Мистером Бруком. Теперь я называю его Джоном; мы привыкли так делать в
больнице, и ему это нравится.

- О, дорогая! Я знаю, ты встанешь на его сторону: он был добр к отцу, и
ты не прогони его, но позволь Мег выйти за него замуж, если она этого хочет. Подлая
вещь! пойти погладить папу и помочь тебе, просто чтобы заставить тебя
он тебе понравился. - и Джо снова гневно дернула себя за волосы.

«Дорогая моя, не сердись, и я расскажу тебе, как это произошло.
Джон поехал со мной по просьбе мистера Лоуренса и был так предан бедному
отцу, что мы не могли не проникнуться к нему симпатией. Он был совершенно откровенен
и благороден в отношении Мэг, ведь он сказал нам, что любит её, но готов зарабатывать
уютный дом до того, как он попросил ее выйти за него замуж. Он хотел только нашего
разрешения любить ее и работать на нее, и права заставить ее полюбить его
если бы мог. Он действительно превосходный молодой человек, и мы не могли отказаться
выслушать его; но я не соглашусь, чтобы Мег была так
молода. "

"Конечно, нет; это было бы идиотизмом! Я знал, что назревает беда;
Я почувствовал это; и теперь все хуже, чем я себе представлял. Я просто хотел бы жениться на
Мэг сам и обеспечить ее безопасность в семье ".

Это странное расположение вызвало у миссис Марч улыбку, но она серьезно сказала: "Джо, я
доверяю тебе и не хочу, чтобы ты пока что что-либо говорил Мэг. Когда Джон
вернется, и я увижу их вместе, я смогу лучше судить о ее чувствах
к нему ".

"Она увидит его в этих красивых глазах, о которых она говорит, и тогда
все будет зависеть от нее. У нее такое мягкое сердце, что оно растает
как масло на солнце, если кто-нибудь посмотрит на нее сентиментально. Она читала
его короткие отчёты чаще, чем твои письма, и щипала меня
когда я говорил об этом, и ей нравятся карие глаза, и она не считает, что у Джона некрасивое
имя, и она влюбится, и наступит конец мира и
весело и уютно проводить время вместе. Я всё это вижу! они будут флиртовать
в доме, и нам придётся уворачиваться; Мэг будет поглощена
своими делами и больше не будет мне помогать; Брук каким-то образом сколотит состояние, увезёт её
и в семье образуется дыра; а я разобью себе сердце, и
всё будет отвратительно некомфортно. О боже мой! почему мы не были
все мальчики, тогда не было бы никаких хлопот ".

Джо опустила подбородок на колени в безутешной позе и погрозила
кулаком предосудительному Джону. Миссис Марч вздохнула, и Джо подняла глаза
с видом облегчения.

«Тебе это не нравится, мама? Я рад. Давай отправим его
по делам и не скажем Мэг ни слова, а будем все вместе счастливы, как
всегда».

«Я зря вздохнула, Джо». Это естественно и правильно, что вы все должны разъехаться по
со временем по своим домам; но я действительно хочу, чтобы мои девочки оставались у меня так долго, как я
могу; и мне жаль, что это случилось так скоро, потому что Мэг всего
семнадцать, и пройдет несколько лет, прежде чем Джон сможет создать для нее дом
. Мы с твоим отцом договорились, что она ни в коем случае не будет связывать себя
и не выйдет замуж до двадцати лет. Если они с Джоном полюбят друг друга.
с другой стороны, они могут подождать и таким образом испытать любовь. Она
добросовестна, и я не боюсь, что она обойдется с ним недоброжелательно. Моя
милая, нежная девочка! Надеюсь, у нас с ней все сложится удачно".

"Разве ты не предпочла бы, чтобы она вышла замуж за богатого человека?" - спросила Джо, когда голос ее матери
слегка дрогнул на последних словах.

"Деньги - хорошая и полезная вещь, Джо; и я надеюсь, что мои девочки никогда не будут
слишком остро нуждаться в них и не поддадутся слишком большому искушению. Я должен
хотел бы знать, что Джон прочно обосновался в каком-нибудь хорошем бизнесе,
который давал ему доход, достаточно большой, чтобы не иметь долгов и зарабатывать
Мэг чувствует себя комфортно. Я не стремлюсь к огромному состоянию, модному
положению в обществе или громкому имени для своих дочерей. Если титул и деньги идут
вместе с любовью и добродетелью, я с благодарностью приму их и буду
наслаждаться вашим благополучием; но по опыту я знаю, сколько настоящего счастья
можно найти в простом маленьком доме, где зарабатывают на хлеб насущный, а
некоторые лишения делают немногочисленные удовольствия ещё слаще. Я рада видеть
Мэг начинает смиренно, ведь, если я не ошибаюсь, она будет богата
обладанием доброго сердца, а это лучше, чем целое состояние.

«Я понимаю, мама, и полностью с тобой согласна, но я разочарована в Мэг,
потому что я планировала, что она со временем выйдет замуж за Тедди и будет
жить в роскоши до конца своих дней. Разве это не было бы чудесно?» — спросила Джо, подняв голову с
более радостным выражением лица.

"Он моложе её, ты же знаешь," — начала миссис Марч, но Джо перебила её:

- Совсем немного; он стар для своего возраста и высок; и может вести себя вполне по-взрослому,
если захочет. Значит, он богат, щедр и
добрый и любит нас всех; и _ Я_ говорю, жаль, что мой план сорван.

- Боюсь, Лори недостаточно взрослая для Мэг, да и в целом слишком
Сейчас он слишком ветреный, чтобы на него можно было положиться. Не строй
планов, Джо; пусть время и их собственные сердца соединят твоих друзей. Мы не можем
безосновательно вмешиваться в такие дела, и нам лучше не забивать себе голову «романтической
чушью», как ты это называешь, чтобы это не испортило нашу дружбу.

«Ну, я не буду, но мне неприятно видеть, как всё запутывается и
переплетается, в то время как одно движение здесь и одно здесь
выправило бы всё. Я бы хотел, чтобы ношение утюжков для волос на голове
помешало нам взрослеть. Но бутоны станут розами, а котята — кошками,
и это ещё хуже!»

- Что там насчет утюжков и кошек? - спросила Мэг, прокрадываясь в
комнату с готовым письмом в руке.

"Всего лишь одна из моих дурацких речей. Я иду спать; пойдем, Пегги", - сказала
Джо, разворачиваясь, как оживший пазл.

"Совершенно верно и прекрасно написано. Пожалуйста, добавь, что я шлю привет
Джон, - сказала миссис Марч, пробежав глазами письмо, и вернула его
обратно.

- Ты называешь его "Джон"? - спросила Мег, улыбаясь своими невинными глазами
глядя сверху вниз на мать.

- Да, он был нам как сын, и мы его очень любим.
— ответила миссис Марч, пристально глядя на неё.

— Я рада этому, ему так одиноко. Спокойной ночи, мама, дорогая. Так
невыразимо приятно, что ты здесь, — тихо ответила Мэг.

Поцелуй, которым мать одарила её, был очень нежным. И когда она
уходила, миссис Марч сказала со смесью удовлетворения и сожаления: «Она
ещё не любит Джона, но скоро научится».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Письма]

XXI.

ЛОРИ ПРИЧИНЯЕТ ВРЕДИЛИЩЕ, А ДЖО НАВОДИТ ПОРЯДОК.


На следующий день Джо была сама не своя, потому что тайна тяготила её
и ей было трудно не выглядеть загадочной и важной. Мэг заметила
это, но не стала наводить справки, потому что знала,
что с Джо лучше всего действовать по принципу противоположностей, поэтому она была
уверена, что ей всё расскажут, если она не будет спрашивать. Поэтому она была весьма
удивлена, когда молчание не было нарушено и Джо приняла
покровительственный вид, что явно разозлило Мэг, которая, в свою очередь
приняла вид сдержанной гордости и сосредоточилась на матери.
Джо оказалась предоставлена сама себе, так как миссис Марч заняла её место в качестве
медсестры и велела ей отдыхать, заниматься спортом и развлекаться после долгого
вынашивания ребёнка. Эми уехала, и Лори стал для неё единственным утешением. И как
бы ей ни нравилось его общество, в тот момент она его скорее боялась, потому что он был
неисправимым шутником и она опасалась, что он выведает её секрет.

Она была совершенно права, ибо озорной парнишка, как только заподозрил
тайну, сразу же принялся ее разгадывать и вел с Джо полную
этого нелегкую жизнь. Он подлизывался, подкупал, высмеивал, угрожал и ругал; воздействовал
безразличие, чтобы он мог выудить из нее правду; заявил, что
знал, затем, что ему все равно; и, наконец, благодаря настойчивости,
он убедился, что это касалось Мэг и мистера Брука. Чувствуя
негодование из-за того, что его наставник не доверился ему, он напряг свой
ум, чтобы придумать какое-нибудь подобающее возмездие за проявленное пренебрежение.

Тем временем Мэг, по-видимому, забыла об этом и с головой ушла в
подготовку к возвращению отца; но внезапно с ней
произошла перемена, и в течение одного-двух дней она была сама не своя
она сама. Вздрагивала, когда к ней обращались, краснела, когда на нее смотрели, была очень
тиха и сидела над своим шитьем с робким, обеспокоенным выражением лица.
На расспросы матери она ответила, что с ней все в порядке, и Джо тоже.
она заставила себя замолчать, попросив оставить ее в покое.

"Она чувствует это в воздухе - любовь, я имею в виду, - и она движется очень быстро. У неё
большинство симптомов: она суетливая и раздражительная, ничего не ест, лежит
без сна и хандрит в углу. Я застал её за пением той песни, которую он ей подарил,
и однажды она сказала «Джон», как это делаешь ты, а потом покраснела как маков цвет.
Что же нам делать? — спросила Джо, готовая к любым мерам, какими бы
жестокими они ни были.

"Ничего, кроме как ждать. Оставьте её в покое, будьте добры и терпеливы, и
приезд отца всё уладит, — ответила её мать.

"Вот тебе записка, Мэг, вся запечатанная. Как странно! Тедди никогда не запечатывает
мои письма, — сказала Джо на следующий день, раздавая содержимое маленького
почтового отделения.

Миссис Марч и Джо были заняты своими делами, когда Мэг
издала какой-то звук и они, подняв глаза, увидели, что она с испуганным
лицом смотрит на свою записку.

"Дитя моё, что это?" — воскликнула её мать, подбегая к ней, в то время как Джо пыталась
чтобы забрать бумагу, из-за которой произошла неприятность.

"Это всё ошибка — он её не отправлял. О, Джо, как ты могла так поступить?" и
Мэг закрыла лицо руками и заплакала так, словно у неё было разбито сердце.

"Я! Я ничего не делала! О чём она говорит?" — в замешательстве воскликнула Джо.

Добрые глаза Мэг вспыхнули от гнева, когда она вытащила из
кармана скомканную записку и бросила её в Джо, укоризненно сказав:

«Ты это написала, и тот плохой мальчик тебе помог. Как ты могла быть такой грубой, такой
злой и жестокой по отношению к нам обеим?»

Джо почти не слушала её, потому что они с матерью читали записку,
написанную необычным почерком.

[Иллюстрация: Джо и её мать читают записку]

«МОЯ ДОРОГАЯ МАРГАРЕТ,

я больше не могу сдерживать свою страсть и должен узнать свою судьбу
прежде чем вернусь. Я пока не решаюсь рассказать об этом твоим родителям, но думаю,
они бы согласились, если бы знали, что мы любим друг друга. Мистер.
Лоуренс поможет мне найти хорошее место, и тогда, моя милая
девочка, ты сделаешь меня счастливым. Я умоляю вас пока ничего не говорить
вашей семье, но передать через Лори одно слово надежды
«Ваш преданный ДЖОН».

«О, маленький негодник! Вот как он отплатил мне за то, что я
сдержала слово, данное маме. Я как следует отругала его и заставила
просить прощения», — воскликнула Джо, горя желанием немедленно восстановить справедливость. Но её
мать удержала её, сказав с редкостным для неё выражением лица:

«Стой, Джо, сначала ты должна оправдаться. Ты разыграла так много
розыгрышей, что я боюсь, что ты приложила к этому руку.

- Честное слово, мама, я этого не делал! Я никогда раньше не видела эту записку и не
ничего о ней не знаю, это чистая правда! - сказала Джо так искренне, что
они ей поверили. «Если бы я _участвовала_ в этом, я бы сделала это
лучше, чем сейчас, и написала бы разумную записку. Думаю, вы бы
знали, что мистер Брук не стал бы писать такие вещи», — добавила она,
презрительно бросив записку на стол.

« Это похоже на его почерк», — запнулась Мэг, сравнивая записку с той, что была у неё в
руках.

"О, Мэг, ты не ответила?" — быстро воскликнула миссис Марч.

"Да, ответила!" — и Мэг снова закрыла лицо руками, сгорая от стыда.

"Вот это да! _Пожалуйста_, позволь мне привести этого несносного мальчишку, чтобы он всё объяснил и
получил нагоняй. Я не успокоюсь, пока не доберусь до него;" — и Джо снова направилась к
двери.

- Тише! позволь мне самой справиться с этим, потому что это хуже, чем я думала. Маргарет,
расскажи мне всю историю, - приказала миссис Марч, садясь рядом с Мэг, но
не выпуская Джо из рук, чтобы она не улетела.

"Я получила первое письмо от Лори, который, похоже, ничего не знал об этом"
" - начала Мэг, не поднимая глаз. «Сначала я волновалась
и хотела тебе сказать; потом я вспомнила, как тебе нравится мистер
Брук, и подумала, что ты не будешь против, если я сохраню свой маленький секрет на
несколько дней. Я такая глупая, что мне нравилось думать, будто никто не знает; и пока я
Пока я решала, что сказать, я чувствовала себя как девушки из книг, которым приходится
делать такие вещи.
Прости меня, мама, теперь я заплатила за свою глупость; я никогда

не смогу снова посмотреть ему в глаза. «Что ты ему сказала?» — спросила миссис Марч.

- Я только сказала, что я еще слишком молода, чтобы что-то с этим делать; что я не
хочу иметь секреты от тебя, и он должен поговорить с отцом. Я был очень
благодарен ему за доброту и хотел бы стать его другом, но не более того,
надолго".

Миссис Марч улыбнулась, как будто была очень довольна, а Джо захлопала в ладоши,
воскликнув со смехом,--

«Ты почти не уступаешь Кэролайн Перси, которая была образцом благоразумия!
Рассказывай, Мэг. Что он на это ответил?»

«Он пишет совсем в другом тоне и говорит мне, что никогда
не отправлял любовных писем и очень сожалеет, что моя озорная сестра Джо
позволила себе так вольно обращаться с нашими именами. Это очень мило и
уважительно, но подумай, как это ужасно для меня!

Мэг прижалась к матери, на её лице было написано отчаяние, а Джо
ходила взад-вперёд по комнате, обзывая Лори. Внезапно она
остановилась, взяла две записки и, внимательно их рассмотрев,
решительно заявила: "Я не верю, что Брук когда-либо видела ни одно из этих
писем. Оба письма написал Тедди, и он хранит твое, чтобы восхищаться мной, потому что
Я бы не стала раскрывать ему свой секрет.

- Не имей никаких секретов, Джо; расскажи это маме и держись подальше от неприятностей,
как и следовало поступить мне, - предостерегающе сказала Мег.

- Благослови тебя господь, дитя мое! Мама сказала мне: «

» «Так будет лучше, Джо. Я утешу Мэг, а ты сходи за Лори. Я
разберусь в этом деле досконально и немедленно положу конец таким выходкам».

Джо убежала, а миссис Марч мягко рассказала Мэг о настоящих чувствах мистера Брука.
«Ну что ж, дорогая, а как насчёт твоих собственных? Любишь ли ты его настолько, чтобы подождать, пока он
сможет обеспечить тебе дом, или ты предпочтёшь оставаться свободной
в настоящем?»

«Я так напугана и встревожена, что не хочу иметь ничего общего
с любовниками ещё долгое время, а может, и никогда», — раздражённо ответила Мэг.
«Если Джон _ничего_ не знает об этой чепухе, не говори ему,
и заставь Джо и Лори держать язык за зубами. Я не позволю, чтобы меня
обманывали, мучили и выставляли на посмешище, — это позор!»

Увидев, что обычно спокойная Мэг вышла из себя и её гордость задета,
За эту озорную шутку миссис Марч успокоила её, пообещав полное
молчание и крайнюю осмотрительность в будущем. Как только в коридоре
послышались шаги Лори, Мэг убежала в кабинет, и миссис Марч
осталась наедине с виновницей. Джо не сказала ему, зачем он понадобился, опасаясь, что он
не придёт; но он всё понял в ту же минуту, как увидел лицо миссис Марч, и
стоял, вертя в руках шляпу, с таким виноватым видом, что его тут же разоблачили.
Джо отпустили, но она решила походить взад-вперёд по коридору, как
часовой, опасаясь, что заключённый может сбежать. Раздался звук
Голоса в гостиной то поднимались, то опускались в течение получаса, но что произошло
во время этого разговора, девочки так и не узнали.

Когда их позвали, Лори стоял рядом с их матерью с таким
раскаявшимся видом, что Джо простила его на месте, но не сочла
разумным выдавать его. Мэг приняла его смиренные извинения и была
утешена заверениями в том, что Брук ничего не знал об этой шутке.

"Я никогда не скажу ему до конца своих дней, - дикие лошади не вытянут этого из меня
так что ты прости меня, Мэг, и я сделаю все, чтобы показать, как
Мне очень, очень жаль, — добавил он с видом человека, которому очень стыдно.

"Я постараюсь, но это было очень не по-джентльменски. Я не думала,
что ты можешь быть таким хитрым и злонамеренным, Лори, — ответила Мэг, пытаясь скрыть
своё девичье смущение за серьёзным и укоризненным видом.

«Это было отвратительно, и я не заслуживаю того, чтобы со мной разговаривали в течение
месяца; но ты ведь поговоришь, правда?» — и Лори сложил руки
в умоляющем жесте и заговорил своим неотразимо
убедительным тоном, так что невозможно было сердиться на него, несмотря на
его скандальное поведение. Мэг простила его, и серьезное лицо миссис Марч
расслабилось, несмотря на все ее усилия оставаться трезвой, когда она услышала, как он
заявил, что искупит свои грехи всеми видами епитимий, и
унижаться, как червяк, перед обиженной девицей.

Джо тем временем стояла в стороне, пытаясь ожесточить своё сердце против него, и
в итоге ей удалось лишь придать своему лицу выражение полного
неодобрения. Лори взглянул на неё пару раз, но, поскольку она
не проявляла никаких признаков смягчения, он почувствовал себя обиженным и отвернулся от неё.
Когда остальные закончили с ним, он низко поклонился ей и
ушёл, не сказав ни слова.

Как только он ушёл, она пожалела, что была так сурова с ним; а когда
Мэг и её мать поднялись наверх, она почувствовала себя одинокой и затосковала по Тедди.
Некоторое время она сопротивлялась этому порыву, но в конце концов поддалась ему и, вооружившись
книгой, которую нужно было вернуть, пошла в большой дом.

«Мистер Лоуренс дома?» — спросила Джо у горничной, которая спускалась
по лестнице.

"Да, мисс; но я не думаю, что его можно сейчас увидеть."

"Почему нет? Он болен?"

"Нет, мисс, но у него была ссора с мистером Лори, который сейчас в одной из
его истерики по какому-то поводу раздражают старого джентльмена, поэтому я
не осмеливаюсь приближаться к нему.

"Где Лори?"

- Запрись у него в комнате, и он не отвечает, хотя я и стучу. Я
не знаю, что делать с ужином, ведь он готов, а
есть его некому. —

"Я пойду и посмотрю, в чём дело. Я их обоих не боюсь."

Джо поднялась и решительно постучала в дверь маленького кабинета Лори.

«Прекрати, или я открою дверь и заставлю тебя!» — пригрозил молодой
джентльмен.

Джо тут же постучала снова; дверь распахнулась, и она влетела внутрь.
прежде чем Лори успел оправиться от удивления. Увидев, что он действительно
_был_ не в духе, Джо, которая знала, как с ним обращаться, приняла покаянный
вид и, артистично опустившись на колени, робко сказала:
«Пожалуйста, прости меня за то, что я так разозлилась. Я пришла, чтобы загладить свою вину, и не могу
уйти, пока не сделаю это».

"Всё в порядке." «Вставай и не будь дурочкой, Джо», — таков был ответ кавалера
на её просьбу.

[Иллюстрация: Вставай и не будь дурочкой]

"Спасибо, я встану. Могу я спросить, в чём дело? Ты выглядишь
не очень-то довольной."

«Я потрясён и не вынесу этого!» — возмущённо прорычал Лори.

«Кто это сделал?» — спросил Джо.

«Дедушка. Если бы это был кто-то другой, я бы...» — и пострадавший
юноша закончил предложение энергичным жестом правой руки.

«Ничего страшного, я часто тебя трясу, и ты не возражаешь», — успокаивающе сказал Джо


«Пух! ты девочка, и это весело, но я не позволю ни одному мужчине трясти
_меня_.»

«Не думаю, что кто-то осмелится попробовать, если ты будешь выглядеть
как грозовая туча, как сейчас». Почему с тобой так обращались?"

"Только потому, что я не сказал, зачем я нужен твоей матери. Я бы
Я обещал не рассказывать, и, конечно же, я не собирался нарушать своё слово.

«Разве ты не мог удовлетворить своего дедушку как-то иначе?»

«Нет, он хотел знать правду, всю правду и ничего, кроме
правды. Я бы рассказал о своей части этой истории, если бы мог, не впутывая
Мэг. Поскольку я не мог, я придержал язык и терпел выговор, пока
старый джентльмен не схватил меня за шиворот. Тогда я разозлилась и сбежала, боясь, что
забудусь.

"Это было некрасиво, но я знаю, он сожалеет; так что спускайся и помирись. Я
помогу тебе".

"Пусть меня повесят, если я это сделаю! Я не собираюсь выслушивать нотации и терпеть нападки от каждого
один, просто чтобы немного порезвиться. Я сожалел о Мэг и просил
прощения как мужчина, но я не сделаю этого снова, ведь я не был неправ.

"Он этого не знал".

"Он должен доверять мне, а не вести себя так, как будто я ребенок. Это бесполезно, Джо;
он должен понять, что я способна позаботиться о себе и мне не нужна
чужая помощь, чтобы держаться на плаву."

"Какие же вы вспыльчивые!" — вздохнула Джо. "Как ты собираешься уладить это
дело?"

«Ну, он должен попросить прощения, и поверьте мне, когда я говорю, что не могу сказать
ему, из-за чего весь сыр-бор».

«Будь ты благословен! он этого не сделает».

«Я не спущусь, пока он этого не сделает».

«А теперь, Тедди, будь благоразумным; не обращай внимания, и я объясню, что смогу. Ты
не можешь здесь оставаться, так какой смысл в мелодрамах?»

«Я всё равно не собираюсь здесь долго оставаться. Я ускользну и
отправлюсь куда-нибудь в путешествие, а когда дедушка будет скучать по мне, он быстро
придёт в себя».

— Осмелюсь предположить, но тебе не стоит идти и беспокоить его.

— Не учи меня. Я поеду в Вашингтон и повидаюсь с Бруком; там весело, и
я отдохну после всех этих неприятностей.

— Как же тебе будет весело! Жаль, что я не могу тоже уехать, — сказала Джо, забыв
о своей роли наставницы в ярких видениях военной жизни в столице.

— Ну же, давай! Почему бы и нет? Ты поедешь и удивишь своего отца, а я
подразню старину Брука. Это была бы отличная шутка; давай сделаем это, Джо. Мы
оставим письмо, в котором скажем, что с нами всё в порядке, и сразу же уедем. У меня
достаточно денег; это пойдёт тебе на пользу и не причинит вреда, ведь ты поедешь к своему отцу.

На мгновение Джо показалось, что она согласна, ведь каким бы безумным ни был этот план,
он ей подходил. Она устала от опеки и заточения, жаждала
перемен, и мысли об отце искушающе смешивались с новыми
очарованиями лагерей и госпиталей, свободой и весельем. Её глаза загорелись.
Она с тоской повернулась к окну, но взгляд её упал на старый дом
напротив, и она с печальным решительным видом покачала головой.

"Если бы я был мальчиком, мы бы сбежали вместе и отлично провели время; но
я несчастная девочка, я должна вести себя прилично и оставаться дома. Не искушай
меня, Тедди, это безумный план."

— В этом-то и вся прелесть, — начал Лори, который был не в духе
и жаждал каким-нибудь образом выйти за рамки дозволенного.

— Придержи язык! — воскликнула Джо, закрывая уши руками. — «Чернослив и призмы»
— моя судьба, и я могу с таким же успехом смириться с этим. Я пришла сюда, чтобы
Не надо морализировать, не надо слушать о том, что заставляет меня содрогаться от мыслей.

[Иллюстрация: «Придержи язык!» — воскликнула Джо, закрывая уши руками]

«Я знаю, что Мэг была бы в ужасе от такого предложения, но я думал, что у тебя
больше смелости», — начал Лори, намекая на что-то.

«Плохой мальчик, замолчи!» Сядь и подумай о своих грехах, не заставляй
меня добавлять к своим. Если я заставлю твоего дедушку извиниться за то, что он тебя тряс,
ты перестанешь убегать? — серьёзно спросила Джо.

"Да, но ты этого не сделаешь," — ответила Лори, которая хотела «помириться»,
но чувствовала, что сначала нужно успокоить его уязвлённое самолюбие.

"Если я могу справиться с молодым, то смогу и со старым", - пробормотала Джо,
уходя, оставив Лори склонившимся над картой железных дорог с головой,
подперев ее обеими руками.

"Войдите!" и грубый голос мистера Лоуренса прозвучал грубее, чем когда-либо, когда
Джо постучала в его дверь.

"Это всего лишь я, сэр, пришла вернуть книгу", - вежливо сказала она,
войдя.

"Хотите еще?" - спросил пожилой джентльмен, выглядя мрачным и раздосадованным, но
стараясь не показывать этого.

"Да, пожалуйста. Мне так нравится старина Сэм, что, пожалуй, я попробую второй том
", - ответила Джо, надеясь умилостивить его, взяв второй
Он принял дозу «Джонсона» Босуэлла, как и рекомендовал в своей увлекательной работе.

Его лохматые брови слегка приподнялись, когда он подкатил к
полке, где хранилась литература о Джонсоне. Джо вскочила и
села на верхнюю ступеньку, делая вид, что ищет книгу, но на самом деле
размышляя, как лучше представить опасный предмет своего
визита. Мистер Лоуренс, похоже, заподозрил, что у неё что-то
на уме, потому что, сделав несколько быстрых кругов по комнате, он
обернулся к ней и заговорил так резко, что «Расселас» упал лицом
вниз на пол.

"Что натворил этот мальчик? Не пытайся его выгораживать. Я знаю, что он натворил
проказничал, судя по тому, как он вел себя, когда вернулся домой. Я не могу добиться от него ни
слова; и когда я пригрозил вытрясти из него правду, он
бросился наверх и заперся в своей комнате ".

"Он поступил неправильно, но мы простили его, и все пообещали никому не говорить ни слова
", - неохотно начала Джо.

- Так не пойдет; он не станет прикрываться вашим обещанием
мягкосердечные девушки. Если он сделал что-то не так, он должен признаться, просить
простить и понести наказание. Выкладывай, Джо, я не хочу, чтобы меня держали в неведении.

Мистер Лоуренс выглядел таким грозным и говорил так резко, что Джо
с радостью убежала бы, если бы могла, но она стояла на ступеньках,
а он стоял у подножия, как лев на тропе, так что ей пришлось остаться и
справиться с этим.

[Иллюстрация: Он стоял у подножия, как лев на тропе]

"Право, сэр, я не могу сказать; мама запретила. Лори признался,
попросил прощения и получил по заслугам. Мы не молчим, чтобы
защитить его, но кто-то другой может, и если вы
вмешаетесь, это приведёт к ещё большим неприятностям. Пожалуйста, не надо; это была отчасти моя вина, но теперь всё в порядке;
так что давай забудем об этом и поговорим о "Рамблере" или о чем-нибудь
приятном".

"Повесьте "Рэмблер"! Спускайтесь и дайте мне слово, что этот
мой бестолковый мальчик не сделал ничего неблагодарного или дерзкого.
Если это так, после всей вашей доброты к нему, я выпорю его своими собственными
руками.

Угроза прозвучала устрашающе, но не встревожила Джо, потому что она знала, что
вспыльчивый старик и пальцем не пошевелит, чтобы навредить внуку,
что бы он ни говорил. Она послушно спустилась и
постаралась отнестись к этой выходке как можно легче, не выдав Мэг и
не забыв правду.

«Хм-ха, ну что ж, если мальчик держал язык за зубами, потому что дал обещание, а не
из упрямства, я его прощу. Он упрямый парень, и с ним
трудно справиться», — сказал мистер Лоуренс, приглаживая волосы, которые выглядели так, будто он
был на улице во время шторма, и с облегчением разглаживая
морщину на лбу.

«И я тоже, но доброе слово поможет мне, когда все королевские лошади и
все королевские люди не смогут», — сказала Джо, пытаясь сказать что-то хорошее о своей
подруге, которая, казалось, выбиралась из одной передряги только для того, чтобы попасть в другую.

«Думаешь, я не добра к нему, а?» — последовал резкий ответ.

«О боже, нет, сэр, вы иногда бываете слишком добры, а потом просто
немного торопитесь, когда он испытывает ваше терпение. Вам так не кажется?»

Джо была полна решимости высказать всё начистоту и старалась выглядеть совершенно невозмутимой,
хотя после своей смелой речи она немного дрожала. К её огромному облегчению
и удивлению, пожилой джентльмен лишь с грохотом швырнул свои очки на
стол и откровенно воскликнул:

«Ты права, девочка, так и есть! Я люблю этого парня, но он испытывает моё терпение
на прочность, и я не знаю, чем всё закончится, если мы продолжим в том же духе».

«Я тебе скажу, он сбежит». Джо пожалела о своих словах
в ту же минуту, как он был сделан; она хотела предупредить его, что Лори не потерпит
большого количества ограничений, и надеялась, что он будет более снисходителен к мальчику.

Румяное лицо мистера Лоуренса внезапно изменилось, и он сел,
с тревогой взглянув на портрет красивого мужчины, висевший над его
столом. Это был отец Лори, который в юности сбежал из дома и
женился вопреки воле властного старика. Джо показалось, что он вспомнил
и пожалел о прошлом, и она пожалела, что не придержала язык.

"Он не станет этого делать, если только не будет очень сильно волноваться, а пока он только угрожает"
иногда, когда он устает от учебы. Я часто думаю, что мне бы этого хотелось
особенно с тех пор, как я постригся; так что, если ты когда-нибудь будешь скучать по нам, можешь
дать объявление о поиске двух мальчиков и поискать среди кораблей, направляющихся в Индию ".

Говоря это, она рассмеялась, и мистер Лоренс, казалось, почувствовал облегчение, очевидно
приняв все это за шутку.

"Ты, потаскушка, как ты смеешь так разговаривать? Где твое уважение ко мне,
и твое надлежащее воспитание? Благослови мальчиков и девочек! Какие это мучения
и все же мы не можем без них обойтись, - сказал он, пощипывая ее за щеки
добродушно. - Иди и приведи этого мальчика вниз ужинать, скажи ему, что это
ладно, и посоветуй ему не напускать на себя трагический вид перед своим
дедушкой. Я этого не вынесу".

"Он не придет, сэр; он плохо себя чувствует, потому что вы ему не поверили, когда
он сказал, что не может сказать. Я думаю, что тряска очень сильно задела его чувства
".

Джо попыталась изобразить на лице жалость, но, видимо, у неё ничего не вышло, потому что мистер Лоуренс начал
смеяться, и она поняла, что дело в шляпе.

"Мне жаль, и я должен поблагодарить его за то, что он не трясёт _меня_, я
полагаю. Чего, чёрт возьми, этот парень ждёт?" — и старому джентльмену
стало немного стыдно за свою ворчливость.

«На вашем месте я бы написал ему письмо с извинениями, сэр. Он говорит, что не спустится
вниз, пока не получит его, и рассуждает о Вашингтоне, и вообще ведёт себя
абсурдно. Официальное извинение заставит его понять, насколько он глуп, и
сделает его более сговорчивым. Попробуйте, ему нравится, когда над ним подшучивают, и этот способ
лучше, чем разговоры. Я отнесу письмо и напомню ему о его долге».

Мистер Лоуренс бросил на нее острый взгляд и, надев очки, медленно произнес
"Ты хитрая киска, но я не против, чтобы ты и
мной управляли". Бет. Вот, дай мне листок бумаги, и покончим с этим
ерунда.

Записка была написана в выражениях, которые один джентльмен мог бы использовать, чтобы
оскорбить другого. Джо чмокнула мистера Лоуренса в макушку
и побежала к Лори, чтобы подсунуть ему записку с извинениями под
дверь и посоветовать ему через замочную скважину быть покорным, благопристойным
и ещё кое-каким приятным невозможным. Обнаружив, что дверь заперта
снова, она оставила записку, чтобы та сделала своё дело, и тихо пошла прочь,
когда молодой джентльмен съехал вниз по перилам и стал ждать её
у подножия, говоря с самым добродетельным выражением лица:
"Какой ты хороший парень, Джо! Тебя взорвали?" добавил он,
смеясь.

"Нет; в целом он был довольно мягким".

"Ах! У меня все получилось; даже ты бросил меня там, и я почувствовал, что
готов пойти ко всем чертям, - начал он извиняющимся тоном.

«Не говори так; начни с чистого листа, Тедди, мой
сын».

"Я продолжаю начинать с чистого листа и портить его, как раньше
портил свои тетради; и я начинаю так много раз, что конца этому
не будет," — сказал он с грустью.

"Иди ужинать; после еды тебе станет лучше. Мужчины всегда каркают
когда они проголодаются», — и после этих слов Джо выскользнула за дверь.

"Это "ярлык" на моей "секте""», — ответил Лори, цитируя Эми, и
пошёл послушно есть пирог с повидлом вместе с дедушкой, который был
весь день в благочестивом расположении духа и невероятно почтителен в
манерах.

Все думали, что на этом всё закончилось и тучка рассеялась; но
вред был уже нанесён, потому что, хотя другие и забыли об этом, Мэг помнила. Она
никогда не упоминала об одном человеке, но часто о нём думала,
видела сны чаще, чем когда-либо; и однажды Джо, роясь в столе сестры
в поисках марок она нашла клочок бумаги, на котором было нацарапано: «Миссис
Джон Брук»; при виде этого она трагически застонала и бросила бумажку в огонь,
чувствуя, что проделка Лори приблизила для неё чёрный день.




[Иллюстрация: вскоре Бет могла целыми днями лежать на диване в кабинете]

XXII.

ПРИЯТНЫЕ ЛУГА.


За бурей последовали мирные недели, похожие на солнечный свет после грозы. Состояние
больных быстро улучшалось, и мистер Марч начал поговаривать о возвращении
в начале нового года. Вскоре Бет уже могла лежать на диване в кабинете.
Сначала она целыми днями развлекалась с любимыми кошками, а со временем
занялась шитьём кукол, которое, к сожалению, отошло на второй план. Её некогда активные
конечности стали такими негнущимися и слабыми, что Джо каждый день выносила её на
прогулку по дому, держа на руках. Мэг весело чернила и обжигала свои белые
руки, готовя изысканные блюда для «дорогих», в то время как Эми, верная рабыня
кольца, праздновала своё возвращение, раздавая как можно больше своих
сокровищ, чтобы сёстры согласились их принять.

С приближением Рождества в доме начали происходить обычные таинственные события.
и Джо часто приводил семью в замешательство, предлагая совершенно невозможные
или невероятно абсурдные церемонии в честь этого необычайно весёлого
Рождества. Лори был таким же неугомонным и устроил бы
костры, фейерверки и триумфальные арки, если бы мог.
После множества стычек и пренебрежительных замечаний амбициозную пару сочли
эффективно подавленной, и они ходили с унылыми лицами, которые
скорее опровергались взрывами смеха, когда они собирались вместе.

Несколько дней стояла необычайно мягкая погода, и это было прекрасное время для
Рождество. Ханна «нутром чуяла», что это будет
необычайно погожий день, и она оказалась настоящей пророчицей, потому что
казалось, что всё и вся будет способствовать грандиозному успеху.
начнем с того, что мистер Марч написал, что скоро будет у них; затем Бет
в то утро чувствовала себя необыкновенно хорошо и, будучи одетой в платье своей матери,
подарок - мягкую малиновую обертку из мериноса - с триумфом отнесли к
витрине, чтобы Джо и Лори могли полюбоваться подарком. Неугасимые
сделали все возможное, чтобы быть достойными этого имени, ибо, подобно эльфам, они
работал по ночам и придумал забавный сюрприз. В саду
стояла величественная снежная дева, увенчанная остролистом, с
корзиной фруктов и цветов в одной руке и большим рулоном новой музыки в другой,
с афганским платком, накинутым на её холодные плечи, и рождественским
песнопением, слетавшим с её губ, на розовом бумажном флажке:

«Юнгфрау для Бет».

«Да благословит тебя Бог, дорогая королева Бесс!
Пусть ничто не тревожит тебя,
но пусть здоровье, мир и счастье
будут с тобой в этот рождественский день.

Вот плоды, которыми можно накормить нашу трудолюбивую пчелу,
И цветы для её носа;
Вот музыка для её пианино,
Кашне для её пальчиков.

"Портрет Джованны, видите,
Рафаэля № 2,
Который усердно трудился,
Чтобы сделать его честным и правдивым.

"Примите красную ленту, прошу вас,
Для хвоста мадам Пёррер;
И мороженое, приготовленное милой Пег, —
Монблан в ведёрке.

«Их самая нежная любовь, которую мои создатели вложили
в мою снежную грудь,
прими её, альпийская дева,
от Лори и от Джо».

[Иллюстрация: Юнгфрау]

Как Бет смеялась, когда увидела это, как Лори носилась туда-сюда, чтобы принести
подарки, и какие нелепые речи произносила Джо, вручая их!

"Я так переполнена счастьем, что, если бы только папа был здесь, я бы не смогла
удержать ни капли больше", - сказала Бет, довольно вздыхая, когда Джо
отнес ее в кабинет, чтобы она отдохнула после волнений и
подкрепиться вкуснейшим виноградом, который ей прислала "Юнгфрау"
.

«Я тоже», — добавил Джо, похлопав по карману, в котором лежали
долгожданные «Ундина» и «Синтрам».

— Я уверена, что да, — эхом отозвалась Эми, рассматривая гравюру с изображением
Мадонны с младенцем, которую ей подарила мама в красивой рамке.

— Конечно, да! — воскликнула Мэг, разглаживая серебристые складки своего первого
шёлкового платья, которое ей настоял подарить мистер Лоуренс.

«А как же иначе?» — с благодарностью сказала миссис Марч, переводя взгляд
с письма мужа на улыбающееся лицо Бет, и её рука погладила
брошь из седых и золотистых, каштановых и тёмно-каштановых волос, которую
девочки только что прикрепили к её груди.

Время от времени в этом суетном мире случаются чудеса
Восхитительная сказочная атмосфера, и как же это успокаивает. Через полчаса
после того, как все сказали, что они так счастливы, что не могут сдержать ни
капли больше, капля упала. Лори открыл дверь в гостиную и очень тихо
заглянул внутрь. С таким же успехом он мог бы сделать сальто и
издать индейский боевой клич, потому что его лицо было полно подавленного
волнение и его голос были такими предательски радостными, что все подпрыгнули
хотя он только сказал странным, задыхающимся голосом: "Вот еще один
Рождественский подарок для семьи Марч.

Не успел он договорить, как его каким-то образом утащили
, а на его месте появился высокий мужчина, закутанный до глаз,
опиравшийся на руку другого высокого мужчины, который пытался что-то сказать, но
не мог. Конечно, началась всеобщая суматоха; и на несколько
минут все, казалось, потеряли рассудок, потому что происходили самые странные вещи,
и никто не произносил ни слова. Мистер Марч растворился в
объятиях четырёх пар любящих рук; Джо опозорилась тем, что чуть
не упала в обморок, и Лори пришлось приводить её в чувство в чулане для фарфора; мистер
Брук по ошибке поцеловал Мэг, как он несколько бессвязно
объяснил; а Эми, особа с чувством собственного достоинства,
перевернула табурет и, не вставая, обняла отцовские ботинки и
заплакала над ними самым трогательным образом. Миссис Марч
первой пришла в себя и предупреждающе подняла руку: «Тише! Вспомни Бет!»

Но было уже слишком поздно: дверь кабинета распахнулась, на пороге появилась маленькая красная коробочка
— радость придала сил ослабевшим конечностям, — и
Бет бросилась прямо в объятия отца. Неважно, что произошло только что
после этого полные сердца переполнились, смыв горечь
прошлого и оставив только сладость настоящего.

Это было совсем не романтично, но громкий смех всех отрезвил
потому что Ханну обнаружили за дверью, рыдающей над жирной
индейкой, которую она забыла поставить, когда вбежала из
кухни. Когда смех утих, миссис Марч начала благодарить мистера Брука за
его заботу о муже, на что мистер Брук внезапно
вспомнил, что мистеру Марчу нужен отдых, и, схватив Лори, он
поспешно удалился. Затем двум инвалидам было приказано отдохнуть,
что они и сделали, усевшись в одно большое кресло и оживленно разговаривая.

Мистер Марч рассказал, как ему хотелось удивить их, и как, когда
наступила хорошая погода, врач разрешил ему воспользоваться случаем
о том, каким преданным был Брук и что в целом он был самым
достойным и честным молодым человеком. Почему мистер Марч на минуту
замолчал и, взглянув на Мэг, которая яростно раздувала огонь,
вопросительно приподнял брови, глядя на жену? Я предоставляю вам
трудно себе представить; а также почему миссис Марч мягко кивнула и спросила
довольно резко, не хочет ли он чего-нибудь съесть. Джо увидела и
поняла этот взгляд и с мрачным видом удалилась за вином и
говяжьим бульоном, бормоча себе под нос, когда захлопывала дверь: «Ненавижу
достойных молодых людей с карими глазами!»

Такого рождественского ужина у них ещё не было. Жирная
индейка была настоящим зрелищем, когда Ханна подала её, фаршированную, подрумяненную
и украшенную; таким же был и сливовый пудинг, который просто таял во рту;
как и желе, которым Эми наслаждалась, словно муха в
горшочек с медом. Все получилось хорошо, и это было милостью божьей, сказала Ханна,
"Мам, я была настолько взволнована, что не знала, что это велосипед "
поджарьте пудинг и нафаршируйте индейку изюмом, не говоря уже о том, чтобы запекать
заверните ее в салфетку.

Мистер Лоренс и его внук обедали с ними, а также мистер Брук, у которого
Джо мрачно нахмурился, к безмерному удовольствию Лори. Два кресла
стояли рядом во главе стола, за которым сидели Бет и её
отец, скромно наслаждаясь курицей и фруктами. Они пили
за здоровье друг друга, рассказывали истории, пели песни, «вспоминали», как говорят старики,
и отлично провели время. Планировалась прогулка на санях, но
девочки не хотели оставлять своего отца; поэтому гости разошлись рано, и,
когда сгустились сумерки, счастливая семья уселась все вместе у костра.

"Всего год назад мы сокрушались по поводу унылого Рождества, которого мы ожидали
. Ты помнишь? - спросила Джо, нарушая короткую паузу, которая
последовала за долгим разговором о многих вещах.

«В целом довольно приятный год!» — сказала Мэг, улыбаясь огню
и поздравляя себя с тем, что она достойно обошлась с мистером Бруком.

«Думаю, это было довольно тяжело», — заметила Эми, задумчиво глядя на то, как свет
освещает её кольцо.

«Я рада, что всё закончилось, потому что ты вернулся», — прошептала Бет, которая
сидела на коленях у отца.

«Вам пришлось пройти довольно трудный путь, мои маленькие пилигримы, особенно
во второй его части. Но вы держались молодцом, и я думаю, что
тяготы скоро останутся позади, — сказал мистер Марч,
с отцовским удовлетворением глядя на четыре юных лица,
собравшихся вокруг него.

— Откуда ты знаешь? Мама тебе рассказала? — спросила Джо.

- Немного; соломинки показывают, в какую сторону дует ветер, а я сегодня сделал несколько
открытий.

- О, расскажи нам, что это такое! - воскликнула Мег, сидевшая рядом с ним.

- Вот один. - и, взяв руку, лежавшую на подлокотнике его кресла,
он указал на огрубевший указательный палец, ожог на тыльной стороне и два или
три маленьких твердых пятнышка на ладони. «Я помню времена, когда эта рука
была белой и гладкой, и ты больше всего заботился о том, чтобы она такой и оставалась. Тогда она была очень
красивой, но для меня она стала ещё красивее, потому что в этих кажущихся
пятнах я вижу целую историю. Было принесено всесожжение»
тщеславие; эта натруженная ладонь заслужила кое-что получше мозолей;
и я уверен, что швы, сделанные этими исколотыми пальцами, прослужат долго,
столько доброй воли вложено в эти стежки. Мэг, моя дорогая, я ценю
женское мастерство, которое делает дом счастливым, больше, чем белые руки или
модные достижения. Я горжусь тем, что пожимаю эту добрую, трудолюбивую
маленькую ручку, и надеюсь, что меня не скоро попросят её отпустить.

Если Мэг и хотела получить награду за часы терпеливого труда, то она её получила
в виде крепкого рукопожатия отца и его одобрительной улыбки
, которой он её одарил.

«А как же Джо? Пожалуйста, скажи что-нибудь хорошее, ведь она так старалась
и была так, так добра ко мне», — сказала Бет на ухо отцу.

Он рассмеялся и посмотрел на высокую девушку, сидевшую напротив, с
необычно мягким выражением на смуглом лице.

«Несмотря на кудрявую причёску, я не вижу того «сына Джо», которого оставил здесь год
назад, — сказал мистер Марч. — Я вижу юную леди, которая ровно застёгивает воротник,
аккуратно зашнуровывает ботинки и не свистит, не говорит на сленге и не лежит
на ковре, как раньше. Сейчас у неё довольно худое и бледное лицо,
с тревогой и волнением; но мне нравится на неё смотреть, потому что она стала
мягче, а голос у неё стал ниже; она не скачет, а ходит тихо,
и по-матерински заботится об одном маленьком человечке, что
приводит меня в восторг. Я скучаю по своей дикой девочке; но если на её месте появится сильная, отзывчивая,
мягкосердечная женщина, я буду вполне доволен. Я не
знаю, отрезвила ли стрижка наших «чёрных овец», но я точно знаю, что
во всём Вашингтоне я не смог найти ничего достаточно красивого, чтобы
купить это за двадцать пять долларов, которые прислала мне моя добрая девочка.

На мгновение проницательный взгляд Джо потускнел, а её худое лицо порозовело
в свете камина, когда она услышала похвалу отца, чувствуя, что
заслужила её.

"А теперь Бет," — сказала Эми, с нетерпением ожидая своей очереди, но готовая подождать.

«От неё так мало осталось, что я боюсь много говорить, чтобы она
совсем не ускользнула, хотя она уже не такая застенчивая, как раньше», —
весело начал их отец; но, вспомнив, как он чуть не потерял её,
он прижал её к себе и нежно сказал, касаясь её щеки своей:
«Ты в безопасности, моя Бет, и я буду оберегать тебя, да поможет мне Бог».

После минутного молчания он посмотрел на Эми, которая сидела на сверчке
у его ног, и сказал, погладив блестящие волосы:

"Я заметил, что Эми ела куриные ножки за ужином, весь день бегала по поручениям
матери, уступила Мег ее место на ночь и прислуживала
всем с терпением и добродушием. Я также замечаю, что она
особо не волнуется и не смотрит в зеркало, и даже не упомянула об очень
красивом кольце, которое она носит; из этого я делаю вывод, что она научилась думать
больше думает о других людях, а о себе меньше, и решила попробовать и
формируйте её характер так же тщательно, как она лепит свои маленькие глиняные фигурки.
Я рад этому, потому что, хотя я бы очень гордился изящной
статуэткой, сделанной ею, я буду бесконечно больше гордиться любимой дочерью,
обладающей талантом делать жизнь прекрасной для себя и других."

"О чём ты думаешь, Бет?" — спросила Джо, когда Эми поблагодарила своего
отца и рассказала о своём кольце.

«Сегодня я читал в «Пути паломника», как после многих бед
Христиан и Надежда пришли на приятный зелёный луг, где круглый год
цвели лилии, и там они счастливо отдыхали, как и мы сейчас».
прежде чем они отправились в свое путешествие, - ответила Бесс, добавив,
она выскользнула из объятий отца и медленно подошла к инструменту,
"Сейчас время петь, и я хочу быть на своем старом месте. Я попробую
спеть песню мальчика-пастушка, которую слышали паломники. Я сочинил
музыку для отца, потому что ему нравятся стихи".

Итак, сидя за милым маленьким пианино, Бет нежно коснулась клавиш и
сладким голосом, который они уже не надеялись услышать, спела под собственный
аккомпанемент причудливый гимн, который как нельзя лучше подходил ей:


«Тот, кто пал, не должен бояться падения,
Тот, кто унижен, не должен гордиться;
Тот, кто смирен, всегда будет
Направлен Богом».

«Я доволен тем, что у меня есть,
Много это или мало;
И, Господи! я всё ещё жажду довольства,
Потому что Ты сохраняешь таких, как я».

«Полнота для них — бремя,
Для тех, кто отправляется в паломничество;
Здесь мало, а в будущем — блаженство,
Что лучше всего от века к веку!»




XXIII.

ТЁТУШКА МАРЧ УСТРАНЯЕТ НЕПОНЯТКУ.


[Иллюстрация: время от времени всплывает в её памяти]

Словно пчёлы, роем вьющиеся вокруг своей королевы, мать и дочери кружили вокруг
мистера Марча на следующий день, пренебрегая всем остальным, чтобы смотреть на него, прислуживать ему и
слушать его, нового инвалида, которого вот-вот могла погубить
доброта. Он сидел, откинувшись на спинку большого кресла, рядом с диваном Бет, а
остальные трое расположились поблизости, и Ханна то и дело заглядывала в комнату, «
чтобы взглянуть на дорогого мужчину», и казалось, что для полного
счастья им ничего не нужно. Но кое-что _было_ нужно, и старшие это чувствовали,
хотя никто в этом не признавался. Мистер и миссис Марч переглянулись
с тревогой в глазах, не сводя их с Мег. У Джо случались внезапные
приступы трезвости, и видели, как она грозила кулаком мистеру Бруку
из-за его зонта, оставленного в холле; Мэг была рассеянной, застенчивой
и молчаливой, вздрагивала, когда звонил звонок, и краснела, когда
упоминалось имя Джона; Эми сказала: «Казалось, все чего-то
ждали и не могли успокоиться, что было странно, ведь отец был
и Бет невинно поинтересовалась, почему их соседи не переехали дорогу, как
обычно.

[Иллюстрация: «Он сидел в большом кресле рядом с диваном Бет, а остальные
трое — неподалёку». — Страница 277.]

Лори проходил мимо днём и, увидев Мэг в окне, казалось,
внезапно впал в мелодраматический припадок: он упал на
колено в снег, бил себя в грудь, рвал на себе волосы и
умоляюще сжимал руки, словно выпрашивая какую-то милость; а когда Мэг велела ему вести себя прилично и уйти, он
выжал из своего платка воображаемые слёзы и, шатаясь,
завернул за угол, словно в полном отчаянии.

— Что значит «гусь»? — спросила Мэг, смеясь и пытаясь выглядеть серьёзной.
без сознания.

"Он показывает тебе, как будет жить твой Джон. Трогательно, не
так ли?" — презрительно ответила Джо.

"Не говори _мой Джон_, это неправильно и неправда;" но голос Мэг задержался
на этих словах, как будто они были ей приятны. «Пожалуйста, не мучай
меня, Джо; я же говорила тебе, что он мне _безразличен_, и нам не о
чем говорить, но мы все должны быть дружелюбны и продолжать в том же духе».

«Мы не можем, потому что кое-что _было_ сказано, и проделки Лори
испортили тебя для меня. Я вижу это, и мама тоже; ты не такая, как твоя
Ты немного изменилась и кажешься такой далёкой от меня. Я не хочу
докучать тебе и буду вести себя как мужчина, но я бы хотел, чтобы всё
было улажено. Я ненавижу ждать, так что, если ты действительно собираешься это сделать, поторопись и
сделай это поскорее, — раздражённо сказал Джо.

«Я ничего не могу сказать или сделать, пока он не заговорит, а он не заговорит, потому что
отец сказал, что я слишком молода», — начала Мэг, склонившись над
работой, с какой-то странной улыбкой, которая говорила о том, что
она не совсем согласна с отцом в этом вопросе.

«Если бы он заговорил, ты бы не знала, что сказать, но заплакала бы или покраснела,
или позволить ему поступить по-своему, вместо того чтобы решительно сказать «нет».

"Я не такая глупая и слабая, как ты думаешь. Я знаю, что должна сказать,
потому что я всё спланировала, так что меня не застанут врасплох;
неизвестно, что может случиться, и я хотела быть готовой."

Джо не могла сдержать улыбку при виде того, как важно Мэг
неосознанно держалась, и это ей очень шло, как и румянец
на её щеках.

"Не могла бы ты сказать мне, что ты бы сказала?" — спросила Джо более уважительным тоном.

"Вовсе нет; тебе уже шестнадцать, ты достаточно взрослая, чтобы быть моей наперсницей,
и мой опыт, возможно, со временем пригодится вам в ваших собственных делах
такого рода.

"Не собираюсь ничего заводить; забавно наблюдать, как другие люди распутничают, но я
должна была бы чувствовать себя дурой, занимаясь этим сама", - сказала Джо, выглядя встревоженной
этой мыслью.

«Думаю, нет, если ты кому-то очень сильно нравишься и он тебе тоже». Мэг
говорила как будто сама с собой и смотрела на аллею, где она часто
видела влюблённых, гуляющих вместе в летних сумерках.

«Я думала, ты собираешься произнести свою речь перед тем мужчиной», — сказала Джо,
грубо прервав размышления сестры.

«О, я бы просто сказала, совершенно спокойно и решительно: «Спасибо, мистер
Брук, вы очень добры, но я согласна с отцом в том, что я слишком молода
чтобы сейчас брать на себя какие-либо обязательства; поэтому, пожалуйста, не говорите больше ничего, но давайте
останемся друзьями, как и прежде».»

«Хм! звучит довольно сухо и холодно». Я не верю, что ты когда-нибудь скажешь это,
и я знаю, что он не будет удовлетворен, если ты это сделаешь. Если он будет продолжать, как
отвергнутые любовники в книгах, ты скорее уступишь, чем ранишь его
чувства ".

"Нет, я не буду. Я скажу ему, что приняла решение, и выйду
из комнаты с достоинством".

С этими словами Мэг встала и как раз собиралась прорепетировать достойный
выход, когда шаги в зале заставили ее подлететь к своему месту и начать
шьет так, как будто ее жизнь зависит от выполнения этого конкретного шва в заданный срок
время. Джо подавила смешок от внезапной перемены и, когда кто-то
тихонько постучал, открыла дверь с мрачным видом, который никак нельзя было назвать
гостеприимным.

"Добрый день. Я зашёл за своим зонтом, то есть чтобы узнать, как
поживает ваш отец сегодня, — сказал мистер Брук, слегка смутившись
и переводя взгляд с одного красноречивого лица на другое.

"Все в порядке, он на полке, я позову его и скажу, что ты
здесь", - и, хорошенько перемешав отца и зонтик в
в ответ Джо выскользнула из комнаты, чтобы дать Мег возможность произнести свою
речь и продемонстрировать свое достоинство. Но как только она исчезла, Мэг начала
бочком пробираться к двери, бормоча:

"Мама будет рада тебя видеть. — Прошу вас, садитесь, я её позову.

— Не уходи, ты меня боишься, Маргарет? — и мистер Брук выглядел таким
обиженным, что Мэг подумала, что, должно быть, сделала что-то очень грубое. Она
покраснела до самых кудряшек на лбу, потому что он никогда не называл её по имени.
Он уже называл её Маргарет, и она с удивлением обнаружила, насколько естественно и мило
звучит это имя в его устах. Желая показаться дружелюбной и
непринуждённой, она протянула руку доверительным жестом и
с благодарностью сказала:

«Как я могу бояться, если вы были так добры к отцу? Я лишь
желаю отблагодарить вас за это».

[Иллюстрация: Рассказать вам как?]

«Рассказать тебе, как это было?» — спросил мистер Брук, крепко сжимая маленькую ручку
обеими своими и глядя на Мэг с такой любовью в карих
глазах, что у неё затрепетало сердце и ей захотелось убежать
и остановиться и прислушаться.

"О нет, пожалуйста, не надо ... Я бы предпочла не делать этого", - сказала она, пытаясь высвободить
руку и выглядя испуганной, несмотря на свое отрицание.

- Я не буду тебя беспокоить, я только хочу знать, заботишься ли ты обо мне хоть немного,
Мэг. Я так сильно люблю тебя, дорогая, - нежно добавил мистер Брук.

Это был момент для спокойной, подобающей речи, но Мэг не смогла её произнести;
она забыла каждое слово, опустила голову и ответила: «Я не
знаю», — так тихо, что Джону пришлось наклониться, чтобы расслышать этот глупый
ответ.

Казалось, он решил, что оно того стоило, потому что улыбнулся про себя.
если он был вполне удовлетворен, с благодарностью пожимал пухлую руку и говорил своим
самым убедительным тоном: "Вы попытаетесь выяснить? Я хочу знать _со_
многое; ибо я не могу взяться за работу с сердцем, пока не узнаю, получу ли я в конце концов свою награду
или нет ".

- Я слишком молода, - запинаясь, пробормотала Мэг, удивляясь, почему она так взволнована, но в то же время
скорее наслаждаясь этим.

"Я подожду, а ты тем временем можешь научиться меня любить. Будет
ли это очень сложным уроком, дорогая?"

"Нет, если я решу его выучить, но..."

"Пожалуйста, реши выучить, Мэг. Я люблю учить, и это проще, чем
Немка, — вмешался Джон, завладев другой рукой, так что
она не могла спрятать лицо, когда он наклонился, чтобы заглянуть в него.

Его тон был вполне умоляющим, но, бросив на него робкий взгляд, Мэг
увидела, что его глаза были не только нежными, но и весёлыми, и что он
довольно улыбался, не сомневаясь в успехе. Это задело
её; в памяти всплыли глупые уроки кокетства, которые давала ей Энни Моффат, и
любовь к власти, которая дремлет в груди лучших из маленьких
женщин, внезапно пробудилась и завладела ею. Она почувствовала
Она была взволнована и вела себя странно. Не зная, что ещё сделать, она поддалась
капризному порыву и, отдёрнув руки, раздражённо сказала: «Я
_не_ выбираю. Пожалуйста, уходи и оставь меня в покое!»

Бедный мистер Брук выглядел так, словно его прекрасный воздушный замок
рушился у него на глазах, ведь он никогда раньше не видел Мэг в таком настроении, и это
его порядком смутило.

"Ты действительно это имеешь в виду?" - с тревогой спросил он, провожая ее взглядом, когда она
пошла прочь.

"Да, хочу; я не хочу беспокоиться о таких вещах. Отец говорит, что мне
не нужно, еще слишком рано, и я бы предпочел не делать этого.

«Могу ли я надеяться, что ты со временем передумаешь? Я подожду и ничего не скажу,
пока у тебя не будет больше времени. Не играй со мной, Мэг. Я не
думал, что ты так поступишь».

"Не думай обо мне вообще." Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, — сказала Мэг, испытывая
непристойное удовольствие от того, что испытывает терпение своего возлюбленного и свою собственную силу.

Теперь он был серьёзен и бледен и стал гораздо больше похож на романтических
героев, которыми она восхищалась; но он не бил себя по лбу и не расхаживал
по комнате, как они; он просто стоял и смотрел на неё с такой тоской,
с такой нежностью, что она почувствовала, как её сердце смягчается, несмотря ни на что. Что
что было бы дальше, я не могу сказать, если бы не вошла тетя Марч,
прихрамывая, в эту интересную минуту.

Пожилая леди не могла устоять перед желанием увидеть племянника, потому что она
встретила Лори, когда выходила проветриться, и, услышав о приезде мистера Марча,
поехала прямо к нему. Вся семья была занята в задней части
дома, и она тихо пробралась внутрь, надеясь застать их врасплох
. Она так удивила двоих из них, что Мэг вздрогнула, как будто
увидела привидение, а мистер Брук исчез в кабинете.

"Боже мой, что это такое?" — воскликнула пожилая дама, стукнув тростью.
Она перевела взгляд с бледного молодого джентльмена на раскрасневшуюся юную леди.

[Иллюстрация: Боже мой, что это такое?]

"Это друг отца. Я _так_ удивлена, что вижу тебя!" — пролепетала Мэг,
чувствуя, что сейчас ей придётся выслушать лекцию.

"Это очевидно," — ответила тётя Марч, садясь. "Но что такое
друг отца сказал, чтобы ты стала похожа на пион? Происходит что-то нехорошее
и я настаиваю на том, чтобы знать, что это такое ", - еще один стук.

"Мы просто разговаривали. Мистер Брук зашел за своим зонтиком, - начала Мег,
желая, чтобы мистер Брук и зонтик благополучно убрались из дома.

— Брук? Тот мальчик, репетитор? А! Теперь я понимаю. Я всё знаю. Джо
прочитала не то сообщение в одном из писем твоего отца, и я
заставила её рассказать мне. Ты ведь не согласилась выйти за него, дитя моё? — воскликнула тётя
Марч с возмущённым видом.

"Тише! он услышит. Разве я не позвоню маме? - спросила Мэг, сильно встревоженная.

- Пока нет. Мне нужно тебе кое-что сказать, и я должна немедленно освободить свой разум.
Скажи мне, ты собираешься выйти замуж за этого Повара? Если ты это сделаешь, ни одного пенни из моих
денег никогда не достанется тебе. Помни это и будь разумной девушкой, - внушительно сказала
пожилая леди.

Теперь тетя Марч в совершенстве владела искусством пробуждать дух
сопротивления в самых добрых людях, и ей это нравилось. В лучших из нас
есть что-то от извращенности, особенно когда мы молоды и влюблены
. Если бы тетя Марч умоляла Мэг принять Джона Брука, она бы
вероятно, заявила, что не может об этом думать; но поскольку она была
безапелляционно приказав _не_ любить его, она немедленно приняла решение
что будет. Склонность, как и упрямство, облегчили принятие решения
и, уже будучи в приподнятом настроении, Мэг выступила против старушки с
необычайным рвением.

«Я выйду замуж за того, за кого захочу, тётя Марч, а вы можете оставить свои деньги
кому угодно», — сказала она, решительно кивнув головой.

"Вот это да! Так вы следуете моему совету, мисс? Вы
пожалеете об этом, когда попробуете любить в коттедже и поймёте,
что это провал."

«Она не может быть хуже той, что некоторые находят в больших домах», — возразила
Мэг.

Тётя Марч надела очки и посмотрела на девочку, потому что не
знала её в таком настроении. Мэг сама себя не узнавала, она чувствовала себя такой
смелой и независимой, так радовалась тому, что может защитить Джона и отстоять своё право на
любила бы его, если бы захотела. Тётя Марч поняла, что начала не с того, и
после небольшой паузы начала заново, сказав как можно мягче:
«А теперь, Мэг, моя дорогая, будь благоразумна и последуй моему совету. Я говорю это
с любовью и не хочу, чтобы ты испортила себе всю жизнь, совершив ошибку
в самом начале». Ты должен удачно жениться и помогать своей семье; это
твой долг - найти богатую партию, и это должно произвести на тебя впечатление ".

"Отец и мать так не думают; им нравится Джон, хотя он и беден".

"У твоих родителей, моя дорогая, житейской мудрости не больше, чем у двух младенцев".

«Я этому рада», — решительно воскликнула Мэг.

Тётя Марч не обратила на это внимания и продолжила свою лекцию. «Этот Рук
беден, и у него нет богатых родственников, не так ли?»

«Нет, но у него много верных друзей».

«На одних друзьях не проживёшь. Попробуй, и увидишь, какими холодными они станут». У него
нет бизнеса, не так ли?

"Пока нет; мистер Лоуренс собирается ему помочь."

"Это ненадолго. Джеймс Лоуренс — своенравный старик, и на него
нельзя положиться. Значит, ты собираешься выйти замуж за человека без денег, положения
или бизнеса и продолжать работать усерднее, чем сейчас, хотя могла бы
тебе было комфортно все эти дни, когда ты заботилась обо мне и старалась лучше? Я думал, у тебя
больше здравого смысла, Мэг ".

"Я не смог бы добиться большего, даже если бы ждал полжизни! Джон хороший и мудрый;
у него куча талантов; он готов работать и уверен, что преуспеет, он
такой энергичный и смелый. Он всем нравится и все его уважают, и я горжусь
тем, что он заботится обо мне, хотя я такая бедная, юная и глупая, — сказала
Мэг, в своей искренности выглядевшая ещё красивее.

"Он знает, что у _тебя_ есть богатые родственники, дитя моё; я подозреваю, что в этом и заключается секрет его
симпатии к тебе."

"Тётя Марч, как вы можете говорить такое? Джон выше такой подлости,
и я не стану слушать тебя ни минуты, если ты будешь так говорить! - воскликнула Мег
с негодованием, забыв обо всем, кроме несправедливости подозрений старой леди
. "Мой Джон женился бы ради денег не больше, чем я. Мы
готовы работать и намерены ждать. Я не боюсь бедности,
потому что до сих пор была счастлива и знаю, что буду с ним, потому что он
любит меня, а я...

Мэг остановилась, внезапно вспомнив, что она ещё не решила,
что она велела «своему Джону» уйти и что он может
подслушать её противоречивые высказывания.

Тётя Марч была очень зла, потому что твёрдо решила, что её
милая племянница удачно выйдет замуж, и что-то в счастливом юном
лице девушки заставило одинокую старуху почувствовать грусть и досаду.

"Что ж, я умываю руки! Ты своенравное дитя, и
из-за этой глупости ты потеряла больше, чем думаешь. Нет, я не остановлюсь;
Я разочарован в тебе, и у меня нет настроения сейчас видеться с твоим отцом.
Ничего не жди от меня, когда выйдешь замуж; твой мистер Книга
друзья должны позаботиться о тебе. Я покончил с тобой навсегда.

И, захлопнув дверь перед носом Мэг, тётя Марч в гневе
уехала. Казалось, она забрала с собой всю храбрость девочки, потому что,
оставшись одна, Мэг на мгновение застыла, не зная, смеяться ей или плакать.
Прежде чем она успела принять решение, её схватил за руку мистер.
Брук, который на одном дыхании выпалил: «Я не мог не услышать, Мэг.
Спасибо тебе за то, что ты меня защитил, а тёте Марч — за то, что она доказала, что ты _действительно_
хоть немного, но заботишься обо мне.

"Я не знала, насколько сильно, пока она не начала оскорблять тебя, — начала Мэг.

"И мне не нужно уезжать, я могу остаться и быть счастливой, не так ли, дорогая?"

Это был еще один прекрасный шанс произнести сокрушительную речь и величественно
уйти, но Мэг не подумала ни о том, ни о другом и опозорила себя
навсегда запала в глаза Джо, кротко прошептав: "Да, Джон", и спрятав лицо
уткнувшись лицом в жилет мистера Брука.

Через пятнадцать минут после ухода тёти Марч Джо тихо спустилась
по лестнице, на мгновение остановилась у двери в гостиную и, не услышав
внутри ни звука, кивнула и улыбнулась с довольным видом, сказав себе:
«Она прогнала его, как мы и планировали, и с этим делом
покончено. Пойду послушаю, как они веселятся, и от души посмеюсь».

Но бедняжка Джо так и не рассмеялась, потому что на
пороге её заворожило зрелище, которое заставило её застыть с
открытым ртом, почти таким же широким, как её глаза. Войдя, чтобы возликовать над поверженным врагом
и похвалить свою решительную сестру за изгнание
нежелательного любовника, я, конечно же, был потрясён, увидев вышеупомянутого
врага, безмятежно сидящего на диване, с решительной сестрой
на коленях, с выражением самого подобострастного
покорства на лице. Джо как будто ахнул, словно его окатили холодной водой.
внезапно обрушившийся на нее - из-за такого неожиданного поворота событий
у нее перехватило дыхание. Услышав странный звук, влюбленные обернулись и
увидели ее. Мэг вскочила, выглядя одновременно гордой и застенчивой; но "этот мужчина", как
Джо позвал его, по-настоящему рассмеялся и холодно сказал, целуя
изумленную новоприбывшую: "Сестра Джо, поздравь нас!"

Это было уже слишком — вдобавок к тому, что она пережила, — и,
сделав какое-то дикое движение руками, Джо исчезла, не сказав ни
слова. Поднявшись наверх, она напугала больных, воскликнув
— О, _пожалуйста_, кто-нибудь, спуститесь
скорее; Джон Брук ужасно себя ведёт, а Мэг это нравится!

Мистер и миссис Марч поспешно вышли из комнаты; и, бросившись
на кровать, Джо заплакала и стала яростно ругать их, рассказывая ужасную новость
Бет и Эми. Маленькие девочки, однако, сочли это самым
приятным и интересным событием, и Джо не смогла их утешить; так
что она поднялась в своё убежище на чердаке и поделилась своими проблемами с
крысами.

Никто так и не узнал, что происходило в гостиной в тот день; но произошло нечто ужасное
Было много разговоров, и тихий мистер Брук поразил своих друзей
красноречием и воодушевлением, с которыми он излагал свои доводы, рассказывал о своих планах
и убеждал их устроить всё так, как он хотел.

Чайный колокольчик зазвенел, не успел он закончить описание рая, который
он собирался создать для Мэг, и он с гордостью повёл её ужинать. Оба
выглядели такими счастливыми, что у Джо не хватило духу ревновать или унывать. Эми
была очень впечатлена преданностью Джона и достоинством Мэг. Бет
сияла, глядя на них издалека, пока мистер и миссис Марч осматривали
молодая пара с таким нежным удовлетворением, что это было совершенно очевидно
Тетя Марч была права, назвав их "неземными, как пара младенцев".
Никто много не ел, но все выглядели очень счастливыми, и старая комната
, казалось, удивительно оживилась, когда в ней начался первый семейный роман
.

"Ты же не можешь сказать, что теперь никогда не случается ничего приятного, не так ли, Мэг?" - сказал
Эми пыталась решить, как расположить влюблённых на эскизе, который она
планировала сделать.

"Нет, я уверена, что не смогу. Сколько всего произошло с тех пор, как я это сказала! Кажется
«Год назад», — ответила Мэг, погружённая в блаженный сон, парящая высоко над
такими обыденными вещами, как хлеб и масло.

"На этот раз радости сменяют печали, и я думаю, что
перемены уже начались, — сказала миссис Марч. "В большинстве семей время от времени
наступает год, полный событий; этот год был таким, но в конце концов
всё закончилось хорошо."

«Надеюсь, в следующий раз всё закончится лучше», — пробормотала Джо, которой было очень тяжело
видеть, как Мэг увлечённо общается с незнакомцем прямо у неё на глазах; ведь Джо очень любила
нескольких человек и боялась, что их привязанность к ней угаснет или
уменьшится.

«Надеюсь, третий год _будет_ лучше; я имею в виду, что так и будет, если
я доживу до осуществления своих планов», — сказал мистер Брук, улыбаясь Мэг, как будто
теперь для него стало возможным всё.

«Не кажется ли тебе, что ждать придётся очень долго?» — спросила Эми, которая торопилась
на свадьбу.

- Мне так многому нужно научиться, прежде чем я буду готова, что, по-моему, это ненадолго
- ответила Мэг с милой серьезностью на лице, которой никогда раньше не видела
.

"Тебе нужно только подождать; я сам займусь работой", - сказал Джон, начиная свои
труды с того, что взял у Мег салфетку, с выражением, которое заставило Джо вздрогнуть.
Она покачала головой, а затем с облегчением сказала себе, когда
дверь хлопнула: «А вот и Лори. Теперь мы сможем немного
поговорить по душам.»

Но Джо ошиблась: Лори вошла, пританцовывая, в приподнятом
настроении, с огромным букетом для «миссис Джон Брук»,
и, очевидно, пребывал в заблуждении, что вся эта история была
затеяна из-за его превосходного руководства.

[Иллюстрация: для миссис Джон Брук]

"Я знал, что Брук сделает всё по-своему, как он всегда и поступает; ведь когда
«Если он решает что-то сделать, то так и будет, хоть небо
рухнет», — сказал Лори, когда представил своё подношение и
пожелания.

"Большое спасибо за рекомендацию. Я воспринимаю это как хорошее предзнаменование на
будущее и сразу же приглашаю вас на свою свадьбу," — ответил мистер Брук,
который был в мире со всем человечеством, даже со своим озорным учеником.

«Я приду, даже если буду на краю света, потому что одно только лицо Джо
в этот день стоит долгого путешествия. Вы не выглядите
празднично настроенной, мэм; в чём дело?» — спросил Лори, следуя за ней в
в углу гостиной, куда все переместились, чтобы поприветствовать мистера Лоуренса.

"Я не одобряю этот брак, но я решила смириться с ним и
не скажу ни слова против," — торжественно произнесла Джо. "Ты не представляешь, как
тяжело мне расставаться с Мэг," — продолжила она с лёгкой дрожью
в голосе.

"Ты не бросаешь ее. Ты проигрываешь только наполовину", - утешала Лори.

"Все уже никогда не будет как прежде. Я потеряла своего самого дорогого друга, - вздохнула
Джо.

- У тебя все равно есть я. Я знаю, что многого не стою, но я буду
рядом с тобой, Джо, до конца своих дней; честное слово, буду! — и Лори
Он имел в виду именно то, что сказал.

"Я знаю, что так и будет, и я тебе очень признателен; ты всегда меня очень
поддерживаешь, Тедди," — ответил Джо, благодарно пожимая ему руку.

"Ну же, не унывай, ты хороший парень. Всё в порядке, ты
видишь. Мэг счастлива; Брук прилетит и сразу же обустроится;
дедушка присмотрит за ним, и будет очень здорово видеть Мэг в её
собственном маленьком домике. После её отъезда у нас будут чудесные времена, ведь я
скоро закончу колледж, и тогда мы поедем за границу или в какое-нибудь
приятное путешествие. Разве это тебя не утешит?

«Я думаю, что да, но кто знает, что может произойти через
три года», — задумчиво произнесла Джо.

«Это правда. Разве тебе не хочется заглянуть в будущее и увидеть,
где мы все будем тогда? Мне хочется», — ответила Лори.

"Я думаю, что нет, потому что я могу увидеть что-то грустное; и все выглядят такими
счастливыми сейчас, я не думаю, что их можно было бы улучшить", и глаза Джо
медленно обошли комнату, светлея по мере того, как они смотрели, потому что перспектива
была приятной.

Отец и мать сидели вместе, тихо переживая первую главу
романа, который начался для них около двадцати лет назад. Эми рисовала
влюбленные, которые сидели порознь в своем собственном прекрасном мире, свет
которого касался их лиц с грацией, которую маленький художник не смог бы
скопировать. Бет лежала на диване, весело разговаривая со своей старой подругой, которая
держала ее маленькую ручку так, словно чувствовала, что она способна вести
его по тому мирному пути, по которому шла она. Джо устроилась в своём любимом низком
кресле с серьёзным и спокойным видом, который ей больше всего шёл; а Лори,
опираясь на спинку её кресла, так что его подбородок оказался на одном уровне с её кудрявой
головой, дружелюбно улыбнулся и кивнул ей в длинном
зеркале, в котором отражались они оба.

* * * * *

Занавес опускается на Мэг, Джо, Бет и Эми. Поднимется ли он
когда-нибудь снова, зависит от того, как будет принят первый акт
бытовой драмы под названием «Маленькие женщины».




[Иллюстрация: Дом «Маленьких женщин»]




Вторая часть




[Иллюстрация: Голубятня]

XXIV.

Сплетни.


Чтобы мы могли начать всё сначала и пойти на свадьбу Мэг бесплатно
Думаю, стоит начать с небольшого рассказа о Марке.
И здесь позвольте мне оговориться, что если кто-то из старших считает, что в этой истории слишком
много «влюблённости», как я опасаюсь, они могут так считать (я не боюсь, что
молодёжь будет возражать), то я могу только сказать вместе с миссис Марч:
«Чего ещё можно ожидать, когда в доме четыре весёлые девушки и
лихой молодой сосед через дорогу?»

За прошедшие три года в этой
спокойной семье мало что изменилось. Война закончилась, и мистер Марч благополучно вернулся домой, где занялся
его книги и небольшой приход, который обрёл в нём священника по призванию
и по благодати, — спокойного, прилежного человека, богатого мудростью, которая лучше
учености, милосердием, которое называет всех людей «братьями», благочестием,
которое расцветает в характере, делая его возвышенным и прекрасным.

Эти качества, несмотря на бедность и строгую честность, которые
не позволяли ему добиваться мирских успехов, привлекали к нему многих
замечательных людей, так же естественно, как сладкие травы привлекают пчёл, и так же
естественно, как он давал им мёд, в который пятьдесят лет упорного труда превратили его жизнь.
опыт не принёс ни капли горечи. Серьёзные молодые люди находили
седовласого учёного таким же молодым душой, как и они сами; задумчивые или встревоженные
женщины инстинктивно делились с ним своими сомнениями и печалями, уверенные, что
найдут в нём самое нежное сочувствие и самый мудрый совет; грешники рассказывали о своих
грехах чистосердечному старику, и оба получали нагоняй и спасение;
Одарённые люди находили в нём единомышленника; амбициозные люди видели проблески
более благородных амбиций, чем их собственные; и даже светские люди признавали, что его
убеждения прекрасны и истинны, хотя «за них не платят».

Со стороны могло показаться, что пятью энергичными женщинами в доме правит бал, и
во многом так оно и было; но тихий учёный, сидевший среди своих книг,
по-прежнему был главой семьи, совестью дома, опорой и
утешителем; ведь к нему всегда обращались занятые, встревоженные женщины в трудные
времена, находя в нём, в самом прямом смысле этих священных слов, мужа
и отца.

Девочки отдали свои сердца на хранение матери, а души
— отцу. И обоим родителям, которые так
верно трудились ради них, они подарили любовь, которая росла вместе с ними, и
Они нежно связаны друг с другом самой прекрасной узами, которые благословляют жизнь и
переживают смерть.

Миссис Марч такая же энергичная и жизнерадостная, хотя и немного поседевшая, как и в
прошлый раз, когда мы её видели. Она так поглощена делами Мэг, что
больницы и дома, всё ещё полные раненых «мальчиков» и вдов солдат,
явно скучают по материнским визитам миссионерки.

Джон Брук мужественно выполнял свой долг в течение года, был ранен, его отправили
домой и не разрешили вернуться. Он не получил ни звёзд, ни нашивок, но
заслужил их, потому что с радостью рисковал всем, что у него было: и жизнью, и любовью
они очень ценны, когда оба в полном расцвете. Совершенно смирившись со своим
увольнением, он посвятил себя выздоровлению, подготовке к бизнесу,
и заработку на дом для Мэг. Со свойственными ему здравым смыслом и твердой независимостью
он отказался от более щедрых предложений мистера Лоуренса,
и принял место бухгалтера, чувствуя себя для начала более удовлетворенным
с честно заработанной зарплатой, чем рисковать заемными
деньгами.

Мэг проводила время не только в ожидании, но и в работе, становясь более женственной
в характере, более мудрой в домашних делах и более красивой, чем когда-либо; ведь любовь — это
Она была прекрасной красавицей. У неё были девичьи амбиции и надежды, и она чувствовала
некоторое разочарование из-за того, как скромно должна была начаться её новая жизнь.
Нед Моффат только что женился на Салли Гардинер, и Мэг не могла не
сравнивать их прекрасный дом и карету, множество подарков и роскошную
одежду со своей собственной и втайне желать, чтобы у неё было всё то же самое. Но
почему-то зависть и недовольство быстро улетучились, когда она подумала обо всей
терпеливой любви и труде, которые Джон вложил в маленький дом, ожидавший её;
и когда они сидели вместе в сумерках и разговаривали, глядя на своё маленькое
Планы на будущее всегда рисовались ей такими прекрасными и радужными, что она забывала
о великолепии Салли и чувствовала себя самой богатой и счастливой девушкой в
христианском мире.

Джо больше не возвращалась к тёте Марч, потому что старая леди так привязалась к
Эми, что подкупила её предложением брать уроки рисования у одного из
лучших преподавателей, и ради этого Эми согласилась бы
служить у гораздо более суровой хозяйки. Поэтому она посвящала утро работе, а
вечер — удовольствиям, и прекрасно справлялась. Джо тем временем посвятила
себя литературе и Бет, которая долго оставалась болезненной.
Лихорадка осталась в прошлом. Не то чтобы она была инвалидом, но больше никогда
не была тем жизнерадостным, здоровым существом, каким была раньше; но всегда полна надежд, счастлива и
безмятежна, занята своими любимыми спокойными делами, друг для всех и
ангел в доме, задолго до того, как те, кто любил её больше всего, научились
это понимать.

Пока «Распростёртый орёл» платил ей доллар за колонку с её
«чушью», как она это называла, Джо чувствовала себя состоятельной женщиной и усердно
сочиняла свои маленькие романы. Но в её деятельном
мозгу и амбициозной голове роились грандиозные планы, а старая жестяная кухня на чердаке была полна
медленно растущая стопка исписанных страниц, которая однажды
внесёт имя Марша в анналы славы.

Лори, который послушно поступил в колледж, чтобы угодить дедушке,
теперь учился там самым простым способом, чтобы угодить
самому себе. Всеобщий любимец благодаря деньгам, манерам, большому таланту
и добрейшему сердцу, из-за которого его владелец постоянно попадал в неприятности, пытаясь
вытащить из них других людей, он рисковал стать избалованным
и, вероятно, стал бы, как и многие другие многообещающие мальчики, если бы не
у него не было талисмана от зла на память о добром старике
который был связан с его успехом, о подруге, которая заботилась о нём
как о родном сыне, и, наконец, что не менее важно, о
знании, что четыре невинные девушки любили его, восхищались им и верили в него
всем сердцем.

Будучи всего лишь «славным парнем», он, конечно же, резвился и флиртовал,
выглядел щеголевато, был завсегдатаем водных видов спорта, сентиментален или занимался гимнастикой, как того требовала мода в колледже,
участвовал в дедовщине и сам подвергался ей, говорил на сленге и не раз оказывался
на грани отчисления. Но поскольку он был в приподнятом настроении и
любовь к веселью была причиной этих шалостей, ему всегда удавалось спастись
с помощью откровенного признания, благородного искупления или непреодолимой
силы убеждения, которой он обладал в совершенстве. На самом деле, он скорее
гордился своими чудом избежавшими наказания действиями и любил приводить в трепет девочек
красочными отчетами о своих победах над разгневанными наставниками, достойными
профессора и побежденные враги. «Мужчины моего круга» были героями
в глазах девушек, которые никогда не уставали от подвигов «наших
парней» и которым часто позволялось греться в лучах их улыбок
великие создания, когда Лори привёл их домой.

Эми особенно польстила эта высокая честь, и она стала настоящей красавицей среди
них; ведь её светлость рано почувствовала и научилась использовать дар
очарования, которым она была наделена. Мэг была слишком поглощена своим
личным и особенным Джоном, чтобы обращать внимание на других владык мира, и
Бет была слишком застенчивой, чтобы сделать что-то большее, чем просто смотреть на них и удивляться, как Эми осмелилась
так с ними обращаться; но Джо чувствовала себя в своей стихии и с трудом
могла удержаться от того, чтобы не подражать джентльменским манерам, фразам и
и подвиги, которые казались ей более естественными, чем предписанные
для юных леди правила поведения. Все они безмерно любили Джо, но так и не влюбились
в неё, хотя мало кто уходил, не отдав дань сентиментальности
и не вздохнув пару раз у святилища Эми. А если говорить о сентиментальности,
то это естественным образом подводит нас к «Домику для голубей».

Так назывался маленький коричневый домик, который мистер Брук
приготовил для первого дома Мэг. Лори окрестила его, сказав, что
это очень подходит нежным влюблённым, которые «жили вместе, как
пара горлиц, сначала клюют, а потом воркуют». Домик был крошечным
Дом с небольшим садом позади и лужайкой размером с
карманный платок перед домом. Мэг хотела, чтобы здесь был фонтан,
кустарник и множество прекрасных цветов; хотя в данный момент
фонтан представлял собой обветшалую урну, очень похожую на
полуразрушенную помойную яму; кустарник состоял из нескольких молодых лиственниц,
не определившихся, жить им или умереть; а на обилие цветов
указывали лишь ряды палочек, обозначающие места, где были посажены семена.
Но внутри всё было очаровательно, и счастливая невеста не находила в этом ничего плохого
от чердака до подвала. Конечно, коридор был таким узким, что
хорошо, что у них не было пианино, потому что его никак не удалось бы
втиснуть; столовая была такой маленькой, что в ней с трудом помещались шесть человек;
а кухонная лестница, казалось, была построена специально для того, чтобы
слуги и фарфор кувырком летели в угольный ящик. Но
стоит привыкнуть к этим небольшим изъянам, и ничто не сможет быть более совершенным
завершенным, поскольку здравый смысл и хороший вкус руководили
меблировкой, и результат был в высшей степени удовлетворительным. Там не было никаких
Столы с мраморными столешницами, длинные зеркала или кружевные занавески в маленькой
гостиной, но простая мебель, много книг, одна-две красивые картины,
ваза с цветами в эркере и разбросанные повсюду милые
подарки, которые пришли из дружеских рук и были тем более ценны, что
несли в себе послания любви.

Я не думаю, что паросская Психея, которую Лори подарил, утратила свою красоту
из-за того, что Джон установил кронштейн, на котором она стояла; что любой обойщик
мог бы задрапировать простые муслиновые занавески изящнее, чем это сделала Эми
своей художественной рукой; или что в какой-либо кладовой когда-либо было больше хороших вещей
С наилучшими пожеланиями, весёлыми словами и радостными надеждами, чем та, в которой Джо и её
мать убирали немногочисленные коробки, бочки и тюки Мэг; и я морально
уверен, что новая кухня никогда бы не выглядела такой уютной
и опрятной, если бы Ханна не переставила все кастрюли и сковородки
раз десять и не подготовила огонь к розжигу в ту же минуту, как «миссис. Брук
вернулась домой. «Я также сомневаюсь, что какая-либо молодая жена начинала свою жизнь с таким
богатым набором тряпок для пыли, подставок и мешочков для мусора. Бет сделала достаточно
, чтобы хватило до серебряной свадьбы, и придумала ещё три
различные виды кухонных полотенец для экспресс-доставки невесты
китай.

Люди, которые нанимают все это для себя, никогда не знают, что они
теряют; ведь самая домашняя работа становится приятной, если ее выполняют любящие руки,
и Мэг нашла столько доказательств этому, что все в ее маленьком гнездышке,
от кухонного валика до серебряной вазы на столике в гостиной, было
красноречиво говорит о домашней любви и нежной предусмотрительности.

Сколько счастливых моментов они пережили, планируя всё вместе, сколько торжественных походов по магазинам
экскурсий они совершили, сколько забавных ошибок допустили и сколько раз смеялись до упаду
Лори постоянно заключал нелепые сделки. В своей любви к шуткам этот
молодой джентльмен, хоть и почти окончил колледж, был таким же мальчишкой, как
и прежде. Его последней прихотью было приносить с собой во время еженедельных визитов
какую-нибудь новую, полезную и оригинальную вещь для молодой экономки. Теперь
пакетик замечательных прищепок; затем замечательная терка для мускатных орехов, которая
развалилась на кусочки при первой пробе; средство для чистки ножей, которое испортило все
ножи; или подметальная машина, которая аккуратно убирает ворс с ковра и оставляет
грязь; экономичное мыло, которое удаляет кожу с рук.;
безупречный цемент, который прочно держался только на пальцах
обманутого покупателя; и всевозможная жестяная посуда, от игрушечного
сберегательного банка на несколько пенни до чудесного котла, который
стирал вещи на собственном пару, с большой вероятностью взорвавшись в процессе.

Мэг тщетно умоляла его остановиться. Джон смеялся над ним, а Джо называл его
«мистер Тудлс». Он был одержим манией покровительствовать янки
за их изобретательность и стремление обеспечить своих друзей всем необходимым. Так что каждую неделю
он наблюдал какую-нибудь новую нелепость.

Наконец-то всё было готово, даже для того, чтобы Эми разложила разные цвета
Мыльные пузыри в тон разноцветным комнатам и Бет, накрывающая на стол
для первого приёма пищи.

"Ты довольна? Похоже ли это на дом, и чувствуешь ли ты, что
должна быть здесь счастлива?" — спросила миссис Марч, когда они с дочерью
прогуливались по новому королевству, держась за руки; в тот момент они, казалось,
прижались друг к другу ещё сильнее.

«Да, мама, я совершенно довольна, спасибо вам всем, и я _так_ счастлива
что не могу об этом говорить», — ответила Мэг взглядом, который был лучше
чем слова.

«Если бы у неё была всего пара слуг, всё было бы в порядке», — сказала Эми.
выходя из гостиной, где она пыталась решить,
где лучше смотрится бронзовый Меркурий — на комоде или на каминной полке.

"Мы с мамой всё обсудили, и я решила сначала попробовать
её вариант. Работы будет так мало, что с Лотти, которая будет выполнять мои
поручения и помогать мне тут и там, у меня будет достаточно работы, чтобы
не лениться и не скучать по дому," — спокойно ответила Мэг.

- У Салли Моффат четверо, - начала Эми.

"Если бы у Мег было четверо, дом бы их не вместил, и хозяину с хозяйкой
пришлось бы разбить лагерь в саду", - вмешалась Джо, которая, закутавшись в большую
в голубом переднике в последний раз натирала дверные ручки.

"Салли не из бедных, и многие служанки соответствуют её
прекрасному заведению. Мэг и Джон начинают скромно, но у меня такое чувство, что
в маленьком доме будет столько же счастья, сколько и в большом
одном. Для таких молодых девушек, как Мэг, большая ошибка не заниматься ничем, кроме
одевания, раздачи распоряжений и сплетен. Когда я только
вышла замуж, я мечтала о том, чтобы моя новая одежда износилась или порвалась,
чтобы я могла с удовольствием её починить, потому что мне было очень тяжело
вместо того, чтобы заниматься вычурной работой и ухаживать за моим носовым платком.

«Почему бы тебе не пойти на кухню и не устроить там беспорядок, как, по словам Салли, она
делает, чтобы развлечься, хотя у неё никогда ничего не получается, и
слуги над ней смеются», — сказала Мэг.

«Через некоторое время я так и сделала; не для того, чтобы «наводить беспорядок», а чтобы узнать у Ханны, как
нужно делать дела, чтобы моим слугам не приходилось надо мной смеяться. Тогда это была игра,
но пришло время, когда я была по-настоящему благодарна за то, что у меня есть не только
желание, но и возможность готовить здоровую пищу для моих маленьких
девочек и помогать себе, когда я больше не могла позволить себе нанимать прислугу. Ты
начни с другого конца, Мэг, дорогая; но уроки, которые ты сейчас изучаешь,
пригодятся тебе в будущем, когда Джон станет богаче, ведь хозяйка
дома, каким бы роскошным он ни был, должна знать, как нужно
выполнять работу, если она хочет, чтобы ей хорошо и честно служили.

«Да, мама, я в этом уверена», — сказала Мэг, почтительно выслушав
небольшую лекцию, ведь лучшие из женщин любят рассуждать на
всепоглощающую тему домашнего хозяйства. «Знаешь, мне
больше всего нравится эта комната в моём «детском домике», —
добавила Мэг через минуту, когда они поднимались по лестнице и она заглянула в свой хорошо укомплектованный шкаф для белья.

Бет была там, она аккуратно раскладывала белоснежные стопки на полках и
восхищалась этим великолепием. Все трое рассмеялись, когда Мэг заговорила; ведь
этот бельевой шкаф был просто шуткой. Видите ли, сказав, что если Мэг выйдет замуж за «этого
Брука», то она не получит ни цента из своих денег, тётя Марч оказалась в
затруднительном положении, когда время умерило её гнев и заставило раскаяться в
данной клятве. Она никогда не нарушала своего слова и долго размышляла, как
обойти это условие, и наконец придумала план, который мог бы
удовлетворить её. Миссис Кэрролл, матери Флоренс, было приказано купить, сшить и
и отметила, что нужно запастись большим количеством постельного и столового белья и отправить его в качестве
_её_ подарка, что и было добросовестно сделано; но тайна
вышла наружу, и семья получила от этого огромное удовольствие; ведь тётя Марч старалась
выглядеть совершенно невинной и настаивала на том, что не может подарить ничего, кроме
старинного жемчуга, давно обещанного первой невесте.

"Я рада, что у неё такой хозяйственный вкус. У меня была юная подруга
которая вела хозяйство, используя шесть простыней, но у неё были миски для
приготовления еды, и это её устраивало, — сказала миссис Марч, похлопав по дамасту
скатерти, с истинно женской оценкой их изысканности.

"У меня нет ни одной миски для пальцев, но этого "набора" мне хватит
на всю жизнь, так говорит Ханна;" и Мэг выглядела вполне довольной,
как и следовало ожидать.

"Тудлс идёт," — крикнула Джо снизу, и они все спустились навстречу
Лори, чьи еженедельные визиты были важным событием в их спокойной жизни.

Высокий, широкоплечий молодой человек с коротко стриженной головой, в фетровой
шляпе и распахнутом пальто, с грохотом
прошёл по дороге, перелез через низкий забор, не останавливаясь, чтобы открыть калитку,
Он подошёл прямо к миссис Марч, протянув обе руки, и от души...

«Вот и я, мама! Да, всё в порядке».

Последние слова были ответом на взгляд, которым одарила его пожилая дама;
добрый вопрошающий взгляд, который красивые глаза встретили так откровенно, что
небольшая церемония, как обычно, завершилась материнским поцелуем.

"Миссис Джон Брук, с поздравлениями и наилучшими пожеланиями от создателя.
Благослови тебя Бог, Бет! Какое же ты освежающее зрелище, Джо. Эми, ты
становишься слишком красивой для незамужней дамы.

С этими словами Лори передал Мэг свёрток из коричневой бумаги, притянул Бет к себе и поцеловал.
повязав ленту для волос, уставилась на большой передник Джо и приняла позу
притворного восторга перед Эми, затем пожала всем руки, и все начали
разговаривать.

- Где Джон? - встревоженно спросила Мэг.

- Остановилась, чтобы получить права на завтра, мэм.

«Какая команда выиграла последний матч, Тедди?» — спросила Джо, которая, несмотря на свои девятнадцать лет, продолжала
проявлять интерес к мужским видам спорта.

"Наша, конечно. Жаль, что ты не видела."

"Как поживает милая мисс Рэндал?" — спросила Эми с многозначительной улыбкой.

«Ещё более жестокая, чем всегда; разве ты не видишь, как я тоскую?» — и Лори
он звучно шлёпнул себя по широкой груди и театрально вздохнул.

"Что за последняя шутка? Разверни свёрток и посмотри, Мэг," — сказала Бет, с любопытством глядя
на узловатый свёрток.

"Это полезная вещь, которая может пригодиться в доме на случай пожара или воровства,"
Лори наблюдала, как среди смеха
девочек появилась погремушка сторожа.

[Иллюстрация: маленькая погремушка сторожа]

"В любое время, когда Джона нет дома, и вы испугаетесь, миссис Мэг, просто
выбросьте это из окна, и это мигом разбудит соседей
. Приятная штука, не правда ли?" - и Лори показала им образец ее изготовления.
силы, которые заставили их заткнуть уши.

"Вот это благодарность! Кстати, о благодарности:
я хотел бы упомянуть, что вы можете поблагодарить Ханну за то, что она спасла ваш свадебный торт от
гибели. Я видел, как он входил в ваш дом, когда проходил мимо, и если бы она
не защитила его так мужественно, я бы сам его съел, потому что он выглядел
на удивление аппетитно."

«Интересно, вырастешь ли ты когда-нибудь, Лори», — сказала Мэг строгим
тоном.

«Я стараюсь изо всех сил, мэм, но, боюсь, выше не поднимусь, ведь в наши упаднические времена мужчины могут быть ростом не выше
шести футов», — ответил он.
молодой джентльмен, чья голова была примерно на уровне маленькой люстры.
"Я полагаю, было бы профанацией есть что-либо в этом шикарном заведении
span new bower, поэтому, поскольку я ужасно голоден, я предлагаю
перерыв", - добавил он вскоре.

- Мы с мамой собираемся дождаться Джона. Осталось еще кое-что,
уладить, - сказала Мег, торопливо удаляясь.

«Мы с Бет идём к Китти Брайант, чтобы купить ещё цветов для
завтрашнего дня», — добавила Эми, повязывая живописную шляпку поверх своих живописных
кудряшек и наслаждаясь результатом не меньше остальных.

«Пойдём, Джо, не бросай меня. Я так измотан, что
не можешь добраться домой без посторонней помощи. Не снимай фартук, что бы ты ни делал;
это особенно к лицу, - сказала Лори, когда Джо убрала его особенное
отвращение в свой вместительный карман и предложила ему руку, чтобы поддержать его
неуверенные шаги.

"Теперь, Тедди, я хочу серьезно поговорить с тобой о завтрашнем дне", - начала Джо,
когда они вместе уходили. «Ты _должен_ пообещать, что будешь хорошо себя вести и
не будешь устраивать розыгрыши и портить наши планы».

«Никаких розыгрышей».

«И не говори глупостей, когда мы должны быть трезвыми».

«Я никогда этого не делаю, это ты такой».

«И я умоляю тебя не смотреть на меня во время церемонии; я буду
Ты, конечно, посмеёшься, если я это сделаю.

Ты меня не увидишь; ты будешь плакать так сильно, что густой туман вокруг тебя
закроет обзор.

Я никогда не плачу, разве что от какого-нибудь сильного горя.

Например, когда парни идут в колледж, а? — вставил Лори с
многозначительным смешком.

Не строй из себя павлина. Я только слегка постонала, чтобы составить девочкам компанию.

- Вот именно. Послушай, Джо, как дедушка поживает на этой неделе; довольно дружелюбный?

"Очень; а что, ты попал в передрягу и хочешь знать, как он это воспримет
?" - довольно резко спросила Джо.

"Теперь, Джо, ты думаешь, я бы посмотрел твоей матери в лицо и сказал "Все
— Ну да, конечно, — если только это не... — и Лори остановилась с обиженным видом.

— Нет, не знаю.

— Тогда не строй из себя недотрогу; мне просто нужны деньги, — сказала Лори,
снова зашагав вперёд, успокоенная его искренним тоном.

— Ты много тратишь, Тедди.

«Благослови тебя Бог, _я_ их не трачу; они как-то сами тратятся и исчезают
раньше, чем я успеваю что-то сделать».

«Ты такая щедрая и добросердечная, что даёшь людям взаймы и
не можешь сказать «нет» никому. Мы слышали о Хеншоу и о том, что ты для него
сделала. Если бы ты всегда так тратила деньги, никто бы тебя не винил»,
— тепло сказала Джо.

«О, он раздул из мухи слона. Ты же не хочешь, чтобы я позволил
этому прекрасному парню работать до изнеможения только из-за того, что ему немного
помогли, ведь он стоит дюжины таких, как мы, ленивых парней, не так ли?»

"Конечно, нет; но я не вижу смысла в том, чтобы у тебя было семнадцать
жилетов, бесконечное количество галстуков и новая шляпа каждый раз, когда ты возвращаешься домой. Я
думал, что ты уже перерос этот дендизм, но время от времени он
проявляется в новом обличье. Сейчас в моде быть отвратительным —
делать голову похожей на щётку для чистки, носить смирительную рубашку,
оранжевые перчатки и неуклюжие ботинки с квадратными носами. Если бы это было дешевое
уродство, я бы ничего не сказал; но оно стоит столько же, сколько и другое, и я
не получаю от этого никакого удовольствия.

Лори запрокинул голову и так от души рассмеялся в ответ на эту реплику, что
фетровая шляпа упала, и Джо наступил на неё, но это оскорбление лишь
дало ему возможность разглагольствовать о преимуществах
грубого и простого костюма, пока он складывал испорченную шляпу и
запихивал её в карман.

"Не надо больше читать мне нотации, душа моя! С меня хватит
неделю и хотел бы повеселиться, когда вернусь домой. Я приведу себя в порядок
завтра, невзирая на расходы, доставлю удовольствие своим друзьям ".

- Я оставлю тебя в покое, если ты только позволишь своим волосам отрасти. Я не
аристократка, но я возражаю против того, чтобы меня видели с человеком, который выглядит как
молодой борец за призовые места, - строго заметила Джо.

«Этот скромный стиль способствует учёбе, поэтому мы его и выбрали», — возразил
Лори, которого точно нельзя было обвинить в тщеславии, ведь он добровольно
отказался от красивой кудрявой причёски в пользу
щетины длиной в четверть дюйма.

«Кстати, Джо, мне кажется, что малыш Паркер совсем отчаялся
из-за Эми. Он постоянно говорит о ней, пишет стихи и ходит
с самым подозрительным видом. Ему лучше пресечь свою маленькую страсть в зародыше,
не так ли?» — добавила Лори доверительным тоном старшего брата
после минутного молчания.

«Конечно, он это сделал; мы не хотим, чтобы в этой семье ещё кто-то женился в ближайшие
годы. Боже милостивый, о чём только думают дети?» — и Джо
выглядела такой же возмущённой, как если бы Эми и маленький Паркер ещё не достигли
подросткового возраста.

«Времена не стоят на месте, и я не знаю, к чему мы идём, мэм. Вы
совсем ещё ребёнок, но ты следующая, Джо, и нам останется только сокрушаться», —
сказал Лори, качая головой над упадком нравов.

«Не волнуйтесь, я не из тех, кто нравится людям». Никто не захочет
меня, и это милосердие, потому что в семье всегда должна быть одна старая дева
".

"Ты никому не даешь шанса", - сказал Лори, искоса взглянув на него,
и его загорелое лицо покраснело чуть больше, чем раньше. "Ты не будешь
показывать мягкую сторону своего характера; и если парень увидит это
случайно, и не может не показать, что ему это нравится, ты обращаешься с ним так, как
миссис Гаммидж обращалась со своим возлюбленным, — обливаешь его холодной водой, — и становишься
такой колючей, что никто не осмеливается ни прикоснуться к тебе, ни взглянуть на тебя.

«Мне это не нравится; я слишком занята, чтобы беспокоиться о
глупостях, и считаю, что это ужасно — так разрушать семьи». А теперь
больше не говори об этом; свадьба Мэг вскружила нам всем головы, и мы
говорим только о влюблённых и прочих глупостях. Я не хочу
злиться, так что давай сменим тему; — и Джо выглядела так, будто была готова
опрокинуть на себя ушат холодной воды при малейшем поводе.

Какими бы ни были его чувства, Лори нашла им выход в
долгом протяжном свисте и пугающем предсказании, которое она произнесла, когда они прощались у
ворот: «Помяни моё слово, Джо, ты будешь следующей».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Первая свадьба]

XXV.

ПЕРВАЯ СВАДЬБА.


Июньские розы над крыльцом проснулись ярко и рано в то
утро, от всего сердца радуясь безоблачному солнечному свету, как
дружелюбные маленькие соседи, какими они и были. Весь раскрасневшийся от возбуждения
были их раскрасневшиеся лица, когда они раскачивались на ветру, шепча друг другу
о том, что они видели; ибо некоторые заглядывали в столовую
у окон, где был накрыт пир, некоторые забирались наверх, чтобы кивнуть и улыбнуться
сестры одевали невесту, другие приветственно махали им
которые приходили и уходили по разным поручениям в саду, на веранде и в холле, и
все, от самого розового распустившегося цветка до самого бледного бутона, предлагали
их дань красоты и благоухания нежной хозяйке, которая
так долго любила их и ухаживала за ними.

Мэг сама была похожа на розу, потому что была самой лучшей и самой милой
В тот день на её лице, казалось, расцвели сердце и душа, сделав его прекрасным
и нежным, с очарованием, которое прекраснее самой красоты. Ни шёлк, ни кружево,
ни флердоранж не понадобились бы ей. «Я не хочу выглядеть странно или
причёсанно сегодня», — сказала она. «Я не хочу модной свадьбы, но
хочу, чтобы рядом со мной были только те, кого я люблю, и я хочу быть
собой, какой привыкла быть».

Поэтому она сама сшила себе свадебное платье, вложив в него нежные надежды
и невинные романтические мечты девичьего сердца. Сестры заплели ей
красивые волосы, и единственными украшениями на ней были лилии.
долина, которая «её Джону» нравилась больше всего из всех растущих там цветов.

"Ты и правда похожа на нашу дорогую Мэг, только такая милая и очаровательная
что я бы обняла тебя, если бы это не помяло твоё платье," — воскликнула Эми,
с восторгом глядя на неё, когда всё было готово.

"Тогда я довольна. Но, пожалуйста, обнимите и поцелуйте меня, все, и не
обращайте внимания на моё платье; я хочу, чтобы в него
сегодня набили как можно больше таких вот складок;" и Мэг раскрыла объятия для сестёр, которые на минуту прижались к ней
с радостными лицами, чувствуя, что новая любовь не изменила
прежнюю.

«Сейчас я завяжу Джону галстук, а потом мы с папой
посидим несколько минут в кабинете»; и Мэг сбежала вниз, чтобы
провести эти маленькие церемонии, а затем последовала за
матерью, куда бы та ни пошла, понимая, что, несмотря на улыбку
на материнском лице, в материнском сердце таилась печаль
из-за того, что первая птица вылетела из гнезда.

Пока младшие девочки стоят рядом, нанося последние штрихи на свой
простой туалет, возможно, стоит рассказать о некоторых изменениях,
которые произошли в их внешности за три года; ведь все они сейчас выглядят
лучше всего.

Углы Джо значительно смягчились; она научилась вести себя с
легкостью, если не изяществом. Вьющиеся волосы удлинились, превратившись в толстый пучок,
они больше подходят к маленькой голове на макушке высокой фигуры.
свежий румянец на ее смуглых щеках, мягкий блеск в глазах, и только
нежные слова срываются сегодня с ее острого язычка.

Бет стала стройнее, бледнее и спокойнее, чем когда-либо; её красивые,
добрые глаза стали больше, и в них появилось выражение, которое печалит,
хотя сама она не грустит. Это тень боли, которая коснулась
юное лицо с таким трогательным терпением; но Бет редко жалуется
и всегда с надеждой говорит о том, что «скоро ей станет лучше».

Эми по праву считается «цветком семьи», ведь в свои шестнадцать
она выглядит и держится как взрослая женщина — не красавица, но
обладающая тем неописуемым очарованием, которое называется грацией. Это было заметно по
позам её фигуры, движениям рук, струящемуся
платью, ниспадающим волосам — неосознанно, но гармонично и
привлекательно для многих, как сама красота. Нос Эми всё ещё беспокоил её, потому что
Она никогда не станет гречанкой; то же самое можно сказать и о её губах, которые слишком широки и
имеют решительный подбородок. Эти недостатки придавали характер всему её
лицу, но она никогда этого не замечала и утешала себя
прекрасным цветом лица, проницательными голубыми глазами и кудрями, более золотистыми и
пышными, чем когда-либо.

Все трое были в тонких серебристо-серых костюмах (их лучшие платья на
лето), с розами в волосах и на груди; и все трое выглядели просто
кем они были - свежеокрашенными, веселыми девушками, прервавшими на мгновение свою
насыщенную жизнь, чтобы прочесть задумчивыми глазами самую милую главу в
Романтика женственности.

Не должно было быть никаких торжественных церемоний, всё должно было быть как можно более
естественным и домашним; поэтому, когда приехала тётя Марч, она была
потрясена, увидев, как невеста выбежала ей навстречу, чтобы поприветствовать и впустить её, как
жених поправлял упавшую гирлянду и как
она мельком увидела отца невесты, который поднимался по лестнице с серьёзным
выражением лица и с бутылкой вина под каждой рукой.

— Честное слово, вот это да! — воскликнула пожилая дама, занимая
почётное место, приготовленное для неё, и расправляя складки своего лавандового платья
_муар_ с громким шелестом. «Тебя не должны видеть до последней
минуты, дитя моё».

«Я не на выставке, тётушка, и никто не придёт смотреть на меня,
критиковать моё платье или подсчитывать стоимость моего обеда». Я слишком счастлива, чтобы
меня волнует, что кто-то говорит или думает, и я собираюсь устроить свою маленькую
свадьбу так, как мне нравится. Джон, дорогой, вот твой молоток." и ушел
Мег отправилась помогать "этому человеку" в его крайне неподобающей работе.

Мистер Брук даже не сказал «спасибо», но, наклонившись за
неромантичным инструментом, поцеловал свою маленькую невесту за складными дверцами.
с таким видом, что тётя Марч выхватила из кармана носовой платок, а
в её проницательных старых глазах внезапно заблестели слёзы.

Грохот, крик и смех Лори, сопровождаемые неприличным
восклицанием: «Юпитер Аммон! Джо снова испортил торт!» Это вызвало
мгновенную суматоху, которая едва успела закончиться, как прибыла целая толпа кузенов,
и «вечеринка началась», как говорила Бет в детстве.

"Не подпускай этого юного великана ко мне, он беспокоит меня больше, чем
комары," — прошептала пожилая дама Эми, когда комнаты заполнились, и
чёрная голова Лори возвысилась над остальными.

«Он пообещал сегодня быть очень хорошим и может быть совершенно
элегантным, если захочет», — ответила Эми и отошла, чтобы предупредить Геркулеса о
драконе. Это предупреждение заставило его преследовать пожилую даму
с такой преданностью, что она чуть не отвлекалась от своих дел.

Свадебной процессии не было, но в комнате внезапно воцарилась тишина,
когда мистер Марч и молодая пара заняли свои места под зелёной аркой.
Мать и сёстры стояли рядом, словно не желая расставаться с Мэг;
голос отца не раз срывался, что, казалось, только делало
обряд более красивым и торжественным; рука жениха дрожала
Он заметно смутился, и никто не услышал его ответа, но Мэг посмотрела прямо в глаза своему
мужу и сказала: «Я сделаю это!» — с такой нежной уверенностью в собственном
лице и голосе, что сердце её матери возрадовалось, а тётя Марч громко шмыгнула
носом.

Джо не заплакала, хотя однажды была очень близка к этому, и была спасена только
от демонстрации того, что Лори пристально смотрела на нее
пристально смотрит на нее, с комичной смесью веселья и эмоций в его
злых черных глазах. Бет прятала лицо на плече матери,
но Эми стояла, как грациозная статуя, и луч ее лица был ей очень к лицу.
солнечный луч коснулся её белого лба и цветка в волосах.

Боюсь, это было совсем не то, что нужно, но в ту же минуту, как она стала
замужем, Мэг воскликнула: «Первый поцелуй для Марми!» — и, повернувшись, подарила его
с любовью на устах. В течение следующих пятнадцати минут она выглядела
как никогда похожей на розу, потому что все в полной мере воспользовались своими
привилегиями, от мистера Лоуренса до старой Ханны, которая,
украшенная причудливым и удивительным головным убором, бросилась к ней
в холле со словами, полными рыданий и смеха: «Благослови тебя, дорогая, а
в сотый раз! Торт ничуть не пострадал, и все выглядит восхитительно ".

После этого все успокоились и сказали что-нибудь блестящее или попытались
что тоже неплохо получилось, потому что смеяться можно, когда на сердце светло.
Не было ни демонстрации подарков, потому что они уже были в маленьком
домике, ни изысканного завтрака, но был обильный обед из
торта и фруктов, украшенных цветами. Мистер Лоуренс и тётя Марч
пожали плечами и улыбнулись друг другу, когда выяснилось, что вода, лимонад и кофе были
единственными видами нектара, которые принесли три Гебы
круглый. Однако никто ничего не сказал, пока Лори, который настоял на том, чтобы
прислуживать невесте, не появился перед ней с наполненным подносом в руке
и озадаченным выражением лица.

"Джо случайно не разбила все бутылки?" он прошептал: "Или я
просто пребываю в заблуждении, что сегодня
утром я видел, как кто-то валялся на свободе?"

«Нет, твой дедушка любезно предложил нам свой лучший сорт, и тётя Марч
действительно прислала немного, но отец отложил немного для Бет, а
остальное отправил в Солдатский дом. Ты же знаешь, он считает, что вино
его следует использовать только при болезни, и мать говорит, что ни она, ни ее
дочери никогда не предложат его ни одному молодому человеку, живущему под ее крышей ".

Мэг говорила серьезно и ожидала увидеть, как Лори нахмурится или рассмеется; но он
не сделал ни того, ни другого, потому что, бросив на нее быстрый взгляд, сказал в своей порывистой
манере: "Мне это нравится! ибо я видела достаточно причиненного вреда, чтобы желать, чтобы другие женщины
думали так же, как ты.

- Надеюсь, вы не стали мудрее благодаря опыту? - В голосе Мэг послышался тревожный
акцент.

- Нет, я даю вам слово. Тоже не думай обо мне слишком хорошо; это
это не одно из моих искушений. Поскольку я вырос там, где вино так же распространено, как вода,
и почти так же безвредно, мне оно не нравится; но, видите ли, когда его предлагает хорошенькая
девушка, отказываться не хочется.

- Но ты сделаешь это ради других, если не ради себя самой. Пойдем,
Лори, пообещай и дай мне еще одну причину назвать этот день самым счастливым
день в моей жизни".

Требование, столь внезапное и серьезное, заставило молодого человека на мгновение заколебаться,
потому что насмешки часто переносить труднее, чем самоотречение. Мэг знала, что если
он даст обещание, то сдержит его любой ценой; и, чувствуя, как она
Она воспользовалась своей властью, как женщина может сделать ради блага своего друга. Она ничего не сказала,
но посмотрела на него взглядом, красноречиво говорящим о счастье,
и улыбнулась так, словно хотела сказать: «Сегодня никто не сможет мне отказать». Лори
конечно же, не смог бы, и, улыбнувшись в ответ, он протянул ей руку,
сердечно сказав: «Я обещаю, миссис Брук!»

"Я благодарю вас, очень, очень сильно".

- И я пью "долгих лет жизни за твое решение", Тедди, - воскликнула Джо, крестя его
плеснув в него лимонадом, она помахала бокалом и просияла
одобрительно глядя на него.

Итак, тост был выпит, обещание дано и преданно сдержано, несмотря на
множество искушений; ведь девочки, руководствуясь инстинктивной мудростью,
воспользовались счастливым моментом, чтобы оказать услугу своему другу, за что он
поблагодарил их всей своей жизнью.

После обеда люди парами и тройками прогуливались по дому
и саду, наслаждаясь солнечным светом как внутри, так и снаружи. Мэг и Джон
случайно оказались рядом посреди лужайки, когда
Лори охватило вдохновение, которое стало завершающим штрихом
этой немодной свадьбы.

"Все женатые люди берутся за руки и танцуют вокруг новоиспечённого мужа
и жениться, как это делают немцы, в то время как мы, холостяки и старые девы, гарцуем внутри
парочки на улице! - воскликнула Лори, прогуливаясь по дорожке с Эми, с
такой заразительный дух и мастерство, что все остальные безропотно последовали их примеру
Мистер и миссис Марч, тетя и дядя Кэррол,
начали; другие быстро присоединились; даже Салли Моффат, после секундного
колебания, перекинула шлейф через руку и вывела Неда на ринг.
Но апогеем шутки стали мистер Лоуренс и тётя Марч, потому что, когда
величественный пожилой джентльмен _подходил_ к пожилой даме, она просто
Она сунула трость под мышку и быстро запрыгала прочь, чтобы
взять за руки остальных и потанцевать вокруг молодожёнов, пока молодёжь
порхала по саду, как бабочки в разгар лета.

Из-за нехватки воздуха импровизированный бал подошёл к концу, и люди
начали расходиться.

"Я желаю тебе всего наилучшего, моя дорогая, я от всего сердца желаю тебе всего наилучшего, но я думаю, что ты
пожалеешь об этом", - сказала тетя Марч Мег, обращаясь к жениху, поскольку
он подвел ее к экипажу: "У вас есть сокровище, молодой человек, убедитесь в этом
вы его заслуживаете".

- Это самая красивая свадьба, на которой я был за всю свою жизнь, Нед, и я не
«Понимаю почему, ведь в этом не было ни капли стиля», — заметила миссис Моффат
мужу, когда они отъезжали.

"Лори, мой мальчик, если ты когда-нибудь захочешь заняться чем-то подобным,
попроси одну из этих маленьких девочек помочь тебе, и я буду
совершенно доволен", — сказал мистер Лоуренс, устраиваясь в кресле, чтобы
отдохнуть после утреннего волнения.

«Я сделаю всё возможное, чтобы угодить вам, сэр», — был необычайно почтительный
ответ Лори, когда он аккуратно вытащил цветок, который Джо засунула ему в петлицу.

Домик был недалеко, и это было единственное свадебное путешествие, которое Мэг
Это была тихая прогулка с Джоном от старого дома к новому. Когда она
спустилась вниз, похожая на милую квакершу в своём голубом костюме и
соломенной шляпке, перевязанной белой лентой, они все собрались вокруг неё, чтобы
пожелать ей «до свидания» так нежно, словно она отправлялась в большое путешествие.

«Не думай, что я отдалилась от тебя, дорогая Марми, или что я
люблю тебя меньше за то, что ты так сильно любишь Джона, — сказала она,
прижавшись к матери и на мгновение выпустив её из объятий. — Я буду приходить каждый день, отец,
и рассчитываю, что ты сохранишь для меня моё прежнее место в твоём сердце, хотя я _и_
Я выхожу замуж. Бет будет проводить со мной много времени, а другие девушки
будут заглядывать время от времени, чтобы посмеяться над моими неудачами в ведении домашнего хозяйства. Спасибо
вам всем за то, что вы подарили мне счастливый день свадьбы. До свидания, до свидания!"

Они стояли и смотрели на неё с лицами, полными любви, надежды и нежной
гордости, пока она уходила, опираясь на руку мужа, с руками
полными цветов, и июньское солнце освещало её счастливое лицо.
Так началась супружеская жизнь Мэг.




[Иллюстрация: Художественные попытки]

XXVI.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПОПЫТКИ.


Людям требуется много времени, чтобы понять разницу между талантом и
гением, особенно амбициозным молодым мужчинам и женщинам. Эми постигала это
различие через множество испытаний; ведь, принимая энтузиазм за
вдохновение, она с юношеской смелостью бралась за все виды искусства.
На какое-то время в «грязном» бизнесе наступило затишье, и она
посвятила себя тончайшему рисованию пером и тушью, в котором проявила
такой вкус и мастерство, что её изящные работы были не только приятны
, но и приносили доход. Но вскоре из-за перенапряжения глаз ей пришлось отложить перо и тушь
в сторону, чтобы отважиться на попытку нарисовать покер. Пока длилась эта атака,
семья жила в постоянном страхе перед пожаром; запах
горящих дров стоял в доме круглые сутки; с чердака
и из сарая с пугающей частотой валил дым, повсюду валялись
раскалённые кочерги, и Ханна никогда не ложилась спать без
ведра с водой и обеденного колокольчика у двери на случай пожара. На обратной стороне лепнины было найдено
смело выполненное изображение Рафаэля, а на
голове пивной бочки — Вакха; крышку украшал поющий херувим
Сахарница и попытки изобразить Ромео и Джульетту на какое-то время стали
топливом для её творчества.

Переход от огня к маслу был естественным для обожжённых пальцев, и Эми
с прежним рвением занялась живописью. Друг-художник снабдил её
своими брошенными палитровками, кистями и красками, и она принялась
рисовать пасторальные и морские пейзажи, каких никогда не было ни на
суше, ни на море. Её чудовища в виде скота получили бы
призы на сельскохозяйственной ярмарке; а опасный крен её судов
вызвал бы морскую болезнь даже у самого бывалого мореплавателя, если бы
Полное пренебрежение всеми известными правилами кораблестроения и такелажных работ не
заставило его расхохотаться при первом же взгляде. Смуглые мальчики и
темноглазые мадонны, смотрящие на вас из угла студии,
предположил Мурильо; маслянисто-коричневые тени на лицах с алыми прожилками в
"не то место", имелся в виду Рембрандт; "пышнотелые дамы и страдающие водянкой младенцы",
Рубенс; и Тернер появился в "Бурях синего грома", "оранжевом"
молния, коричневый дождь и фиолетовые облака с брызгами помидорного цвета
посередине, которые могут быть солнцем или буем, матросской рубашкой или
королевской мантией, на усмотрение зрителя.

Затем последовали портреты, нарисованные углём. Вся семья была изображена в ряд
и выглядела такой же дикой и нелепой, как будто только что вылезла из мусорного бака. Смягчённые
в карандашных набросках, они выглядели лучше; сходство было хорошим, и
волосы Эми, нос Джо, рот Мэг и глаза Лори были признаны
«удивительно красивыми». Затем последовали возвращение к глине и гипсу, и призрачные
слепки её знакомых стали появляться в углах дома или падать с
полок шкафов на головы людей. Детей заманивали в качестве моделей
до тех пор, пока их бессвязные рассказы о её таинственных делах не заставили мисс Эми
Её можно было бы назвать юной людоедкой. Однако её усилия в этом направлении
были внезапно прерваны неприятным происшествием, которое
охладило её пыл. Когда другие модели на какое-то время вышли из строя, она решила
сделать слепок со своей красивой ножки, и однажды семья была встревожена
неземными звуками и криками и, бросившись на помощь, обнаружила, что
юная энтузиастка бешено скачет по сараю, а её нога крепко
зажата в кастрюле с гипсом, который застыл с неожиданной быстротой.
С большим трудом и не без риска её удалось вытащить, потому что Джо была такой
Она так хохотала, пока копала, что её нож заехал слишком далеко,
порезал бедную ногу и оставил неизгладимый след от одной художественной попытки,
по крайней мере.

[Иллюстрация: её нога прочно застряла в миске с гипсом]

После этого Эми успокоилась, пока мания делать наброски с натуры не заставила её
бродить по реке, полям и лесам в поисках живописных пейзажей и вздыхать
о руинах, которые можно скопировать. Она постоянно простужалась, сидя на сырой траве, чтобы
записать «восхитительный кусочек», состоящий из камня, пня, одного гриба и
сломанного стебля коровяка, или «небесную массу облаков», которая выглядела как
Когда она закончила, то выставила на всеобщее обозрение свои перины. Она пожертвовала своим
цветом лица, плавая в реке под летним солнцем, чтобы изучить свет
и тень, и у неё на носу появилась морщина от попыток найти «точки
зрения» или как там называется это представление с прищуром и натянутыми нитями.

Если, как утверждает Майкл Анджело, «гений — это вечное терпение», то Эми
определённо могла претендовать на это божественное качество, ведь она упорствовала
несмотря на все препятствия, неудачи и разочарования, твёрдо веря
что со временем она создаст нечто достойное называться «высоким искусством».

Тем временем она училась, занималась другими делами и получала от них удовольствие, потому что
решила стать привлекательной и образованной женщиной, даже если она
никогда не станет великой художницей. В этом она преуспела, потому что была
одним из тех счастливых созданий, которые без усилий нравятся людям,
заводят друзей повсюду и принимают жизнь так изящно и легко, что менее удачливые
души склонны верить, что такие люди рождаются под счастливой звездой.
Она всем нравилась, потому что среди её достоинств была тактичность. У неё было
интуитивное чувство того, что приятно и правильно, она всегда говорила то, что нужно
Она говорила нужные слова нужным людям, делала то, что соответствовало времени и месту, и
была настолько сдержанной, что её сёстры говорили: «Если бы Эми пошла в
суд без предварительной подготовки, она бы точно знала, что делать».

Одной из её слабостей было желание вращаться в «нашем лучшем обществе»,
хотя она и не совсем понимала, что такое _лучшее_. Деньги, положение,
модные достижения и элегантные манеры были самыми желанными
вещами в её глазах, и она любила общаться с теми, кто ими обладал
часто принимая ложное за истинное и восхищаясь тем, чем восхищаться не следовало
восхитительна. Никогда не забывая о том, что по рождению она была дворянкой, она
развивала в себе аристократические вкусы и чувства, чтобы, когда
представится возможность, она могла быть готова занять место, от которого её
теперь отделяла бедность.

"Миледи", как называли ее друзья, искренне желала быть настоящей
леди и была такой в глубине души, но ей еще предстояло узнать, что за деньги ничего не купишь
утонченность натуры, это звание не всегда дарует благородство, и
что истинное воспитание дает о себе знать, несмотря на внешние недостатки.

"Я хочу попросить тебя об одолжении, мама", - сказала однажды Эми, входя с
важным видом.

«Ну что же ты, малышка, в чём дело?» — ответила её мать, в глазах которой
величественная юная леди всё ещё оставалась «малышкой».

«На следующей неделе заканчивается наш курс рисования, и перед тем, как девочки разъедутся
на лето, я хочу пригласить их сюда на денёк. Они с ума сходят от
желания увидеть реку, зарисовать сломанный мост и скопировать кое-что из
того, чем они восхищаются в моей книге. Они были очень добры ко мне во многих отношениях, и
я благодарна им, потому что все они богаты и знают, что я бедна, но они никогда
не делали из этого проблемы».

"А почему они должны были это делать?" — и миссис Марч задала этот вопрос с тем, что девочки
называли «возвышенным тоном Марии Терезии».

«Ты не хуже меня знаешь, что это _действительно_ меняет почти
всех, так что не возмущайся, как милая заботливая наседка, когда твоих
цыплят клевают более умные птицы; знаешь, гадкий утёнок превратился в
прекрасного лебедя»; и Эми улыбнулась без горечи, потому что была
жизнерадостной и полной надежд.

Миссис Марч рассмеялась и, подавив свою материнскую гордость, спросила:

«Ну что ж, мой лебедь, каковы твои планы?»

«Я бы хотел пригласить девочек на обед на следующей неделе, свозить их
в места, которые они хотят увидеть, может быть, покататься на лодке по реке и
устроим для них небольшой художественный _праздник_.

Это вполне осуществимо. Что ты хочешь на обед? Торт, сэндвичи,
фрукты и кофе — полагаю, этого будет достаточно?

О боже, нет! мы должны приготовить холодный язык и курицу, французский шоколад и
мороженое. Девочки привыкли к таким вещам, а я хочу, чтобы мой
обед был приличным и изысканным, хотя я и зарабатываю себе на жизнь работой ".

"Сколько здесь молодых леди?" - спросила ее мать, начиная выглядеть
трезвой.

- Двенадцать или четырнадцать человек в классе, но, осмелюсь сказать, придут не все.

- Благослови меня бог, дитя, тебе придется нанять омнибус, чтобы перевезти их.
примерно."

"Ну, мама, как ты можешь думать о таких вещах? Придет не больше шести или
вероятно, восемь, так что я найму пляжный фургон и позаимствую "вишневый баунс" мистера
Лоуренса. (Ханна произносит _char-;-банк_.)

"Все это будет дорого стоить, Эми".

«Не очень. Я подсчитала расходы и заплачу за это сама».

«Тебе не кажется, дорогая, что, поскольку эти девушки привыкли к подобным вещам, и
лучшее, что мы можем сделать, — это не придумывать ничего нового, что какой-нибудь более простой план был бы
приятнее для них, хотя бы в качестве разнообразия, и гораздо лучше для нас
чем покупать или одалживать то, что нам не нужно, и пробовать стиль, который не
соответствует нашим обстоятельствам?"

"Если я не могу иметь это так, как мне нравится, то мне это вообще не нужно. Я знаю,
что я прекрасно справлюсь с этим, если ты и девочки поможете
немного; и я не понимаю, почему я не могу, если я готов за это платить ",
— сказала Эми с решимостью, которая могла бы перерасти в
упрямство.

Миссис Марч знала, что опыт — отличный учитель, и, когда это
было возможно, она оставляла своих детей наедине с уроками, которые они должны были усвоить.
Я бы с радостью облегчила вам задачу, если бы вы не возражали против того, чтобы я давала вам советы
так же сильно, как против соли и сенны.

"Хорошо, Эми; если ты так решила и видишь, что
это можно сделать без больших затрат денег, времени и нервов, я больше
ничего не скажу. Поговори об этом с девочками, и, какое бы решение ты
ни приняла, я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь."

«Спасибо, мама, ты всегда такая добрая», — и Эми отправилась излагать свой
план сёстрам.

Мэг сразу же согласилась и пообещала свою помощь, с радостью предложив всё, что у неё
было, от самого маленького домика до лучших солёных ложек.
Но Джо был против всего этого проекта и поначалу не хотел иметь с ним
ничего общего.

"С какой стати ты должен тратить свои деньги, беспокоить свою семью и
переворачивать дом вверх дном ради кучки девушек, которым на тебя
и шести пенсов нет?" Я-то думала, что у тебя слишком много гордости и здравого смысла, чтобы заискивать
перед какой-то смертной женщиной только потому, что она носит французские сапоги и разъезжает в
_купе_, — сказала Джо, которую оторвали от трагической кульминации её
романа, и она была не в лучшем настроении для светских бесед.

"Я _не_ заискиваю и ненавижу, когда надо мной покровительствуют, так же сильно, как и ты!"
- возмущенно переспросила Эми, потому что они все еще препирались, когда возникали подобные вопросы
. "Девочки действительно заботятся обо мне, а я о них, и среди них очень много
доброты, здравого смысла и таланта, несмотря на то, что вы
называете модной чепухой. Ты не заботишься о том, чтобы нравиться людям, ходить
в хорошее общество и развивать свои манеры и вкусы. Я так и делаю, и я
намерен использовать по максимуму все возможности. _Ты_ можешь
идти по жизни, расставив локти и задрав нос, и называть это
независимостью, если хочешь. Я так не делаю.

Когда Эми развязывала свой язык и освобождала разум, она обычно извлекала из этого максимум пользы
потому что здравый смысл редко был на ее стороне, в то время как Джо
развила свою любовь к свободе и ненависть к условностям до такой
безграничной степени, что, естественно, оказалась побежденной в
споре. Определение Эми идеи Джо о независимости было настолько удачным
, что обе расхохотались, и обсуждение приняло более дружелюбный
оборот. Вопреки своей воле Джо в конце концов согласилась пожертвовать одним днём
ради миссис Гранди и помочь сестре с тем, что она считала «
бессмысленным делом».

Приглашения были разосланы, почти все гости согласились, и на следующий понедельник
было назначено грандиозное мероприятие. Ханна была не в духе, потому что ее
недельная работа была ненормальной, и предсказала, что "если стирать и
ирония не делается регулярно, ничто и нигде не пойдет хорошо ". Эта заминка
в главной пружине домашнего оборудования плохо сказалась на
концерне в целом; но девизом Эми было "Ноль отчаяния", и, наверстав
решив, что делать, она продолжала делать это, несмотря на все препятствия.
Для начала у Ханны ничего не получилось с готовкой: курица была
Тесто было жёстким, язык — пересоленным, а шоколад не пенился должным образом.
Кроме того, торт и мороженое обошлись дороже, чем ожидала Эми, как и повозка; и
различные другие расходы, которые поначалу казались незначительными, впоследствии составили
довольно внушительную сумму. Бет простудилась и слегла, у Мэг
было необычно много посетителей, из-за чего она не выходила из дома, а Джо была в таком
раздвоенном состоянии, что её поломки, несчастные случаи и ошибки были
необычайно многочисленными, серьёзными и утомительными.

"Если бы не мама, я бы никогда не справилась" — сказала Эми
— заявил он впоследствии, и мы с благодарностью вспоминаем об этом, когда «лучшая шутка
сезона» была полностью забыта всеми остальными.

Если в понедельник это было несправедливо, то во
вторник должны были прийти юные леди — такое решение, которое до последней
степени раздражало Джо и Ханну. В понедельник утром погода была в том неопределённом состоянии, которое
раздражает ещё больше, чем непрекращающийся дождь. Немного моросило, светило
немного, немного дул ветер, и не решался, пока не стало слишком поздно
чтобы кто-то другой принял решение. Эми встала на рассвете, расталкивая людей
чтобы они встали с постели и позавтракали, а дом можно было
привести в порядок. Гостиная показалась ей необычайно убогой; но
не останавливаясь, чтобы вздохнуть о том, чего у нее не было, она умело обставила
лучшее из того, что у нее было, расставив стулья поверх потертых мест в
ковре, замазав пятна на стенах картинами в рамах, увитых плющом, и
заполнив пустые углы самодельными скульптурами, которые придавали художественный вид
в комнате было прохладно, как и в прекрасных вазах с цветами, которые Джо расставила повсюду.

Обед выглядел очаровательно, и, глядя на него, она искренне надеялась, что
чтобы он был вкусным, а одолженные бокалы, фарфор и серебро
благополучно вернулись домой. Были обещаны экипажи, Мэг и мама
все были готовы оказать честь, Бет смогла помочь Ханне за
в сценах Джо старалась быть такой же живой и дружелюбной, как рассеянность,
головная боль и очень решительное неодобрение всех и вся
позволит, и, устало одеваясь, Эми подбадривала себя
предвкушением счастливого момента, когда, благополучно закончив ленч, она
уедет со своими друзьями, чтобы провести день в художественных наслаждениях; ибо
«Вишнёвый отскок» и сломанный мост были её сильными сторонами.

Затем последовали два часа неопределённости, в течение которых она металась от гостиной
к крыльцу, а общественное мнение менялось, как флюгер. Прохладный
душ в одиннадцать явно охладил энтузиазм молодых
девушек, которые должны были прийти в двенадцать, потому что никто не пришёл; а в два часа
измученная семья села за стол под палящим солнцем, чтобы съесть
скоропортящиеся блюда, приготовленные к празднику, чтобы ничего не пропало.

"Сегодняшняя погода не вызывает сомнений; они обязательно придут, так что мы должны
лети и будь готова встретить их, - сказала Эми, когда солнце разбудило ее на следующее
утро. Она говорила оживленно, но в глубине души жалела, что не сделала этого
ничего не говорила о вторнике, потому что ее интерес, как и пирог, становился
немного черствым.

"Я не могу достать омаров, так что сегодня вам придется обойтись без салата",
— сказал мистер Марч, входя через полчаса с выражением
спокойного отчаяния на лице.

"Тогда возьми курицу, в салате жёсткость не будет иметь значения," — посоветовала
его жена.

"Ханна оставила её на кухонном столе на минуту, и котята добрались до неё
IT. Мне очень жаль, Эми, - добавила Бет, которая все еще была покровительницей кошек.

- Тогда я должна съесть омара, потому что одного языка недостаточно, - решительно заявила Эми
.

"Может, мне помчаться в город и потребовать его?" - спросила Джо с великодушием
мученицы.

«Ты бы принесла его домой под мышкой, без всяких бумаг, просто чтобы
испытать меня. Я пойду сама», — ответила Эми, которая начала
выходить из себя.

Окутанная плотной вуалью и вооружённая изящной дорожной
сумкой, она ушла, чувствуя, что прохладная поездка успокоит её расшатанные нервы, и
чтобы она была готова к дневным хлопотам. После некоторой задержки предмет её
желания был приобретён, как и бутылочка приправы, чтобы не терять
времени дома, и она снова тронулась в путь, довольная своей
предусмотрительностью.

Поскольку в омнибусе был только один пассажир,
сонная пожилая дама, Эми положила вуаль в карман и, чтобы развеять
скуку в дороге, попыталась выяснить, куда делись все её деньги. Она была так занята своей картой
полной упрямых цифр, что не заметила вошедшего, который
вошёл, не останавливая машину, пока мужской голос не сказал:
«Доброе утро, мисс Марч», — и, подняв глаза, она увидела одного из самых элегантных друзей Лори
из колледжа. От всей души надеясь, что он выйдет
раньше, чем она, Эми совершенно не обратила внимания на корзину у своих ног и,
порадовавшись, что на ней новое дорожное платье,
ответила молодому человеку с присущей ей учтивостью и задором.

Они прекрасно поладили; ведь главная забота Эми вскоре была развеяна
узнав, что джентльмен уйдёт первым, и она болтала без умолку
в особенно возвышенном тоне, когда вышла пожилая дама. Наткнувшись на
Открывая дверь, она опрокинула корзинку, и — о ужас! — лобстер во всей
своей вульгарной красе предстал перед высокородными глазами
Тюдора.

"Ей-богу, она забыла про свой ужин!" — воскликнул ничего не подозревающий юноша,
тыкая тростью в алого монстра, чтобы вернуть его на место, и
готовясь подать корзинку старушке.

«Пожалуйста, не надо — это... это моё», — пробормотала Эми, и её лицо стало почти таким же красным
как её рыба.

[Иллюстрация: Пожалуйста, не надо, это моё]

"О, правда, прошу прощения; она необычайно хороша, не так ли?" — сказал
Тюдор, с большим присутствием духа и аурой трезвого интереса, что
делало честь его воспитанию.

Эми, вздохнув, взяла себя в руки, смело поставила корзинку на сиденье,
и сказала, смеясь:

- Разве тебе не хочется попробовать салат, который он приготовит, и
посмотреть на очаровательных юных леди, которые будут его есть?

Вот это был такт, ведь были затронуты две главные слабости мужского ума
: лобстера мгновенно окружил ореол приятных
воспоминаний, а любопытство по поводу «очаровательных юных леди»
отвлекло его от комичной ситуации.

«Полагаю, он будет смеяться и шутить над этим с Лори, но я их
не увижу; это утешает», — подумала Эми, когда Тюдор поклонился и ушёл.

Она не стала упоминать об этой встрече дома (хотя и обнаружила, что
из-за расстройства её новое платье сильно пострадало от потеков
одеколона, стекавших по юбке), но продолжила
приготовления, которые теперь казались ей ещё более утомительными, чем раньше; и в двенадцать
часов всё снова было готово. Чувствуя, что соседи интересуются
её передвижениями, она хотела стереть из памяти вчерашний день
Неудача обернулась сегодня грандиозным успехом; поэтому она приказала подать «вишнёвый пунш»
и торжественно удалилась, чтобы встретить гостей и проводить их на банкет.

"Слышен шум, они идут!" Я выйду на крыльцо, чтобы
поприветствовать их; здесь так уютно, и я хочу, чтобы бедная девочка хорошо провела время
после всех её бед, — сказала миссис Марч, подкрепляя слова делом.
Но, бросив один взгляд, она отступила с неописуемым выражением лица,
потому что в большой карете, совершенно потерянные, сидели Эми и какая-то юная леди.

"Беги, Бет, и помоги Ханне убрать половину блюд со стола; это будет
было бы слишком нелепо накрывать обед на двенадцать персон для одной девушки, — воскликнула
Джо, поспешно спускаясь в нижний этаж, слишком взволнованная, чтобы даже
засмеяться.

Вошла Эми, совершенно спокойная и восхитительно радушная по отношению к единственной гостье, которая
сдержала свое обещание; остальные члены семьи, пережив драматический поворот,
они одинаково хорошо сыграли свои роли, и мисс Элиотт нашла их самой
веселой компанией, потому что было невозможно полностью контролировать веселье,
овладевшее ими. Весело провели время за переделанным обедом,
посетили студию и сад и с энтузиазмом обсудили искусство, Эми
заказал коляску (увы, элегантную вишневую!) и спокойно возил ее
подругу по окрестностям до заката, пока "вечеринка не закончилась
".

Когда она вошла, выглядя очень усталой, но такой же невозмутимой, как всегда, она
заметила, что все следы несчастного _f;te_ исчезли,
за исключением подозрительной складки в уголках рта Джо.

«Ты прекрасно провела время за прогулкой, дорогая», — сказала её мать
с таким уважением, как если бы пришли все двенадцать.

«Мисс Элиот очень милая девушка, и, кажется, ей понравилось, как я
подумала», — заметила Бет с необычной теплотой.

- Не могли бы вы одолжить мне немного вашего торта? Мне действительно нужно немного, у меня так
много гостей, а я не умею готовить такие вкусные блюда, как у тебя, - серьезно сказала Мэг
.

"Бери все; я здесь единственная, кто любит сладости, и они
заплесневеют раньше, чем я успею от них избавиться", - ответила Эми, со вздохом подумав о
щедрый запас, который она припасла для такой цели, как эта.

«Жаль, что Лори нет с нами и она не может нам помочь», — начала Джо, когда они сели
за мороженое и салат во второй раз за два дня.

Предупреждающий взгляд матери заставил её замолчать, и она больше ничего не сказала.
вся семья ела в героическом молчании, пока мистер Марч мягко не заметил:
"Салат был одним из любимых блюд древних, и Эвелин" - здесь
общий взрыв смеха прервал "историю салле", к
великому удивлению ученого джентльмена.

"Сложите все в корзину и отправьте Хуммелям: немцы
любят беспорядок. Меня тошнит от этого зрелища; и нет никаких причин, по которым вы
должны все умирать от переедания из-за того, что я была дурой, - воскликнула Эми, вытирая
глаза.

- Я думала , что _шо_ умру, когда увидела, как вы, две девочки, болтаете без умолку
в этом, как его там, вроде двух маленьких зёрен в очень большом орехе,
а мама ждёт в парадном платье, чтобы принять гостей, — вздохнула Джо, совершенно
изнурённая смехом.

«Мне очень жаль, что ты разочаровалась, дорогая, но мы все сделали, что могли, чтобы
удовлетворить тебя», — сказала миссис Марч с материнским сожалением в голосе.

«Я _довольна_; я сделала то, что задумала, и я не виновата
в том, что ничего не вышло; я утешаю себя этим, — сказала Эми с лёгкой
дрожью в голосе. — Я очень благодарна вам всем за помощь, и я буду
благодарна вам ещё больше, если вы не будете упоминать об этом хотя бы месяц».

Несколько месяцев никто этого не делал, но слово «_f;te_» всегда вызывало
всеобщую улыбку, а подарком Лори на день рождения для Эми стал крошечный коралловый
лобстер в форме брелока для её часов.

[Иллюстрация: Хвостовая часть]




[Иллюстрация: Уроки литературы]

XXVII.

УРОКИ ЛИТЕРАТУРЫ.


Фортуна внезапно улыбнулась Джо и подбросила ей пенни на удачу
. Не совсем золотой пенни, но я сомневаюсь, что полмиллиона
принесли бы больше настоящего счастья, чем та небольшая сумма, которая досталась ей
Вот так.

Каждые несколько недель она запиралась в своей комнате, надевала
свой костюм для письма и «погружалась в пучину», как она выражалась, с головой
отдаваясь работе над романом, потому что, пока он не был
закончен, она не могла обрести покой. Её «рабочий костюм» состоял из
чёрного шерстяного передника, о который она могла вытирать перо, когда ей вздумается, и
шапочки из того же материала, украшенной весёлым красным бантом, в которую
она убирала волосы, когда палуба была очищена для работы. Эта шапочка
была как маяк для пытливых глаз её семьи, которая в эти
Периоды держались на расстоянии, лишь изредка всплывая в их головах
чтобы с интересом спросить: «Горит ли гений, Джо?» Они
не всегда осмеливались даже задать этот вопрос, но
наблюдали за колпачком и делали соответствующие выводы. Если этот выразительный
предмет одежды был низко надвинут на лоб, это означало, что
шла напряжённая работа; в волнующие моменты он был лихо
надвинут набок; а когда автора охватывало отчаяние, он срывал его
с головы и бросал на пол. В такие моменты незваный гость молча уходил; и
Только когда на одухотворённом челе гордо взметнулся красный бант, кто-то
осмелился обратиться к Джо.

Она ни в коем случае не считала себя гением; но когда у неё
наступал писательский прилив, она полностью отдавалась этому занятию и вела
блаженную жизнь, не замечая нужды, забот или плохой погоды, пока сидела
в безопасности и счастье в воображаемом мире, полном друзей, почти таких же
реальных и дорогих ей, как и все остальные. Сон бежал от её глаз, еда оставалась
нетронутой, день и ночь были слишком коротки, чтобы насладиться счастьем, которое
осеняло её только в такие моменты и делало эти часы достойными того, чтобы жить, даже
если они не приносили других плодов. Божественное воодушевление обычно длилось неделю
или две, а затем она выходила из своего «водоворота» голодной, сонной, раздражённой
или подавленной.

Она как раз приходила в себя после одного из таких приступов, когда её уговорили
сопроводить мисс Крокер на лекцию, и в награду за её добродетель
она получила новую идею. Это был Народный курс, лекция о
пирамидах, и Джо несколько удивилась выбору такой темы для
такой аудитории, но приняла как должное, что некое великое социальное зло
была бы исправлена или восполнена какая-то большая нужда за счет раскрытия великолепия
о фараонах перед публикой, которая думала только о ценах
на уголь и муку и проводила свою жизнь в попытках разгадать
загадки посложнее, чем у Сфинкса.

Они пришли рано, и пока мисс Крокер прилаживала пятку
чулка, Джо развлекалась тем, что рассматривала лица людей,
сидевших рядом с ними. Слева от неё сидели две матроны с массивными лбами
и в шляпках в тон, которые обсуждали «Права женщин» и занимались вязанием.
Дальше сидела пара скромных влюблённых, бесхитростно державшихся за
руку, мрачная старая дева, которая ела мятные леденцы из бумажного пакета, и
пожилой джентльмен, готовящийся вздремнуть за желтой банданой. Справа от нее
ее единственным соседом был прилежного вида парень, поглощенный
газетой.

Это была картина, и Джо рассматривала ближайшее к ней произведение искусства,
лениво размышляя о том, какое неудачное стечение обстоятельств привело
к появлению мелодраматичной иллюстрации, на которой был изображён индеец в полном боевом облачении,
падающий в пропасть с волком на шее, в то время как два разъярённых молодых
джентльмена с неестественно маленькими ступнями и большими глазами
наносили друг другу удары неподалёку, а растрёпанная женщина убегала в
на заднем плане с широко открытым ртом. Перевернув страницу, парень увидел,
что она смотрит на него, и с мальчишеской добротой протянул ей половину своей газеты,
прямо сказав: «Хочешь почитать? Это первоклассная история».

Джо приняла это с улыбкой, потому что она так и не переросла свою симпатию к
парням, и вскоре оказалась вовлеченной в обычный лабиринт любви,
тайна и убийство, ибо рассказ принадлежал к тому классу легкой
литературы, в которой страсти отдыхают, и когда авторская затея
терпит неудачу, грандиозная катастрофа очищает сцену от половины
_действующие лица;_, оставив другую половину ликовать по поводу их падения.

"Превосходно, не правда ли?" — спросил мальчик, когда она дочитала до последнего
абзаца своей части.

"Думаю, мы с тобой могли бы справиться не хуже, если бы постарались," — ответила Джо,
развеселившись от его восхищения мусором.

"Думаю, мне бы очень повезло, если бы я мог. Говорят, она неплохо
зарабатывает на таких историях;" и он указал на имя
миссис С. Л. А. Н. Г. Нортбери под названием рассказа.

"Вы её знаете?" — спросила Джо с внезапным интересом.

"Нет, но я читал все её произведения и знаю одного парня, который работает в
офис, где печатается эта газета".

"Вы говорите, она хорошо зарабатывает на подобных историях?" и Джо
с большим уважением посмотрела на взволнованную группу и густо усыпанные
восклицательные знаки, украшавшие страницу.

"Думаю, она знает! Она знает, что нравится людям, и ей за это хорошо платят
пишет это ".

Тут началась лекция, но Джо слышала из нее очень мало, потому что, пока проф.
Сэндс рассуждала о Бельцони, Хеопсе, скарабеях и
иероглифах, а сама тайком записывала адрес газеты,
смело решив побороться за приз в сто долларов, объявленный в ней
колонки для сенсационной истории. К тому времени, как лекция закончилась и
аудитория пришла в себя, она сколотила себе огромное состояние (не
первое, основанное на бумаге) и уже вовсю сочиняла свою
историю, не в силах решить, должна ли дуэль произойти до
похищения или после убийства.

Она ничего не сказала о своём плане дома, но на следующий день приступила к работе, к
большому беспокойству своей матери, которая всегда выглядела немного встревоженной, когда
«гений принимался за работу». Джо никогда раньше не пробовала писать в этом стиле,
довольствуясь весьма скромными романами для «Распростёртого орла». Её
Театральный опыт и разноплановое чтение теперь сослужили ей хорошую службу,
они дали ей некоторое представление о драматическом эффекте и обеспечили сюжет, язык
и костюмы. Её история была полна отчаяния и безысходности, насколько
ограниченное знакомство с этими неприятными эмоциями позволяло ей
создать её, и, перенеся действие в Лиссабон, она завершила его
землетрясением, как эффектной и уместной _развязкой_. Рукопись
была отправлена частным образом с сопроводительной запиской, в которой скромно говорилось, что если
рассказ не получит премию, на которую автор едва ли смела надеяться, то она
была бы очень рада получить любую сумму, которую сочтут достойной.

Шесть недель — долгий срок для ожидания, а для девушки — ещё более долгий срок для
хранения тайны; но Джо справилась и с тем, и с другим и уже начала
терять надежду когда-либо снова увидеть свою рукопись, когда пришло письмо, от которого у неё
чуть не перехватило дыхание: открыв его, она обнаружила на коленях чек на сто
долларов. С минуту она смотрела на него, как на
змею, затем прочла письмо и расплакалась. Если бы любезный
джентльмен, написавший это милое письмо, мог знать, как сильно
Я думаю, что, если бы он знал, какое счастье дарит другому человеку, он бы посвятил этому свои
свободные часы, если бы они у него были; ведь Джо ценила
письмо больше, чем деньги, потому что оно придавало ей сил; и после
многих лет усилий было _так_ приятно обнаружить, что она научилась
чему-то, пусть даже писать сенсационные рассказы.

[Иллюстрация: чек на сто долларов]

Редко можно было увидеть более гордую молодую женщину, чем она, когда, приведя себя в порядок
, она поразила всю семью, появившись перед ними с
В одной руке она держала письмо, в другой — чек, подтверждающий, что она выиграла
приз. Конечно, это был большой праздник, и когда история стала
достоянием общественности, все читали её и хвалили; хотя после того, как отец сказал ей, что
язык хорош, романтическая линия свежа и искренна, а трагедия
весьма захватывающа, он покачал головой и сказал в своей неземной манере:

«Ты можешь написать лучше, Джо. Стремитесь к самому высокому, и не обращайте внимания на
деньги ".

"_ Я_ думаю, что деньги - лучшая часть всего этого. Что ты будешь делать с
таким состоянием? - спросила Эми, с благоговением рассматривая волшебный листок бумаги
.

"Отправь Бесс и маму на море на месяц или два", - быстро ответила Джо
.

"О, как великолепно! Нет, я не могу этого сделать, дорогая, это было бы так эгоистично",
воскликнула Бесс, хлопнув в ладоши и глубоко вздохнув, поскольку
иф соскучилась по свежему океанскому бризу; затем остановила себя и отмахнулась
от чека, которым ее сестра помахала перед ней.

«Ах, но ты должна уйти, я твёрдо решил это сделать; ради этого я и старался,
и именно поэтому у меня всё получилось. Я никогда не добьюсь успеха, если буду думать только о себе,
так что мне будет легче работать на тебя, разве ты не понимаешь? Кроме того, маме нужна
Ты изменилась, и она не оставит тебя в покое, так что ты _должна_ пойти. Разве не будет здорово
увидеть, как ты возвращаешься домой, снова пухленькая и румяная? Ура доктору Джо, которая всегда
вылечивает своих пациентов!"

После долгих обсуждений они отправились на берег моря; и хотя Бет не
вернулась домой пухленькой и румяной, как можно было бы пожелать, ей было намного лучше,
в то время как миссис Марч заявила, что чувствует себя на десять лет моложе, Джо была
довольна вложением своих призовых денег и принялась за работу с
бодрым духом, стремясь заработать больше этих восхитительных чеков. Она
заработала несколько в том году и начала чувствовать себя сильной в
дом; ведь по мановению волшебной палочки её «мусор» превратился в предметы первой необходимости для
всех них. «Дочь герцога» оплатила счёт мясника, «Призрачная
рука» постелила новый ковёр, а «Проклятие Ковентри» доказало, что
в приграничных районах можно найти и продукты, и одежду.

Богатство, безусловно, является самой желанной вещью, но у бедности есть и своя светлая
сторона, и одно из приятных последствий невзгод — это истинное удовлетворение
которое приходит от усердной работы головой или руками; а вдохновением
которое даёт нам необходимость, мы обязаны половиной мудрых, прекрасных и полезных благ
Мир. Джо наслаждалась вкусом этого удовлетворения и перестала завидовать
более богатым девушкам, находя большое утешение в осознании того, что она может
удовлетворить свои собственные потребности и ни у кого не просить ни пенни.

На ее рассказы обращали мало внимания, но они находили отклик; и,
воодушевленная этим фактом, она решила сделать смелый шаг к славе и
богатству. Переписав свой роман в четвёртый раз, прочитав его всем своим
близким друзьям и со страхом и трепетом отправив его трём
издателям, она наконец избавилась от него при условии, что ей сократят
уменьшите на треть и опустите все части, которые ей особенно понравились
.

"Теперь я должен либо упаковать это обратно в свою жестяную посуду, чтобы отлить в форму, заплатить за
печать самому, либо нарезать по вкусу покупателей и получить за это все, что смогу
. Слава - это очень хорошая вещь в доме, но наличные деньги более
удобны; поэтому я хочу понять смысл встречи по этому важному
вопросу ", - сказала Джо, созывая семейный совет.

«Не порти свою книгу, девочка моя, ведь в ней больше, чем ты думаешь,
и идея хорошо проработана. Пусть она постоит и созреет», — сказала она
Он последовал совету отца и поступал так, как проповедовал, терпеливо
ожидая тридцать лет, пока созреют его собственные плоды, и не
спеша собирать их даже сейчас, когда они стали сладкими и спелыми.

"Мне кажется, Джо больше пользы принесёт попытка, чем
ожидание," — сказала миссис Марч. «Критика — лучшая проверка для такой работы, потому что
она покажет ей как неожиданные достоинства, так и недостатки и поможет ей
сделать лучше в следующий раз. Мы слишком пристрастны, но похвала и критика
со стороны окажутся полезными, даже если она получит мало денег».

«Да, — сказала Джо, нахмурив брови, — именно так. Я так долго суетилась
из-за этой вещи, что теперь действительно не знаю, хорошая она, плохая или
безразличная. Было бы здорово, если бы хладнокровные, беспристрастные люди
взглянули на неё и сказали, что они о ней думают».

«Я бы не стала ничего упускать; вы всё испортите, если будете это делать, потому что
интерес к истории больше связан с мыслями, чем с поступками
людей, и всё пойдёт наперекосяк, если вы не будете объяснять по ходу дела», —
сказала Мэг, которая была твёрдо убеждена, что эта книга — самый выдающийся
роман из когда-либо написанных.

"Но мистер Аллен говорит: "Опустите объяснения, сделайте это кратким и
драматичным, и позвольте персонажам рассказать историю", - перебила Джо,
обращаясь к примечанию издателя.

"Делай, как он тебе говорит; он знает, что будет продаваться, а мы нет. Сделай хорошую,
популярную книгу и заработай как можно больше денег. Со временем, когда у тебя
появится имя, ты сможешь позволить себе отклоняться от темы и включать в свои романы философствующих и
метафизических персонажей, — сказала Эми, которая придерживалась строго
практического взгляда на этот вопрос.

"Ну, — смеясь, сказала Джо, — если мои персонажи _такие_ философствующие и
метафизически, и я не виноват, потому что ничего не смыслю в таких вещах,
кроме того, что иногда слышу от отца. Если я смешал его мудрые
идеи со своим романтизмом, тем лучше для меня. Ну что, Бет,
что скажешь?

«Мне бы так хотелось, чтобы это напечатали _вскоре_», — вот и всё, что сказала Бет, и
она улыбнулась, произнося эти слова; но в её голосе был неосознанный акцент на последнем
слове, а в глазах, которые никогда не теряли детской
искренности, появился задумчивый взгляд, от которого сердце Джо на минуту сжалось в дурном предчувствии,
и она решила, что её маленькая авантюра состоится «вскоре».

Итак, со спартанской твердостью молодая писательница положила своего первенца на
свой стол и изрубила его так же безжалостно, как любого людоеда. В надежде
понравиться всем, она прислушивалась к советам каждого; и, подобно старику
и его ослу из басни, никому не подходила.

Ее отцу нравилась метафизическая жилка, которая неосознанно проникла в нее
; так что ей позволили остаться, хотя у нее были свои сомнения по этому поводу
. Её мать считала, что в нём _было_ слишком много описаний;
поэтому почти всё было вырезано, а вместе с этим и многие необходимые связи
история. Мэг восхищалась трагедией; поэтому Джо подстроила агонию под себя
в то время как Эми возражала против веселья, и с самыми лучшими намерениями в
жизнь, Джо приглушила веселые сцены, которые смягчили мрачность
характер истории. Затем, чтобы довершить разорение, она сократила его на
треть и доверчиво отправила бедный маленький роман, как сорванную
малиновку, в большой, суетливый мир испытывать судьбу.

Что ж, её напечатали, и она получила за это триста долларов; а также
множество похвал и порицаний, причём и тех, и других было гораздо больше, чем она ожидала
она впала в замешательство, из которого ей потребовалось некоторое
время, чтобы прийти в себя.

«Ты говорила, мама, что критика мне поможет; но как она может помочь, если
она настолько противоречива, что я не знаю, написала ли я многообещающую
книгу или нарушила все десять заповедей?» — воскликнула бедная Джо,
переворачивая стопку рецензий, чтение которых в одну минуту наполняло её
гордостью и радостью, а в следующую — гневом и ужасом. «Этот человек говорит: „Изысканная
книга, полная правды, красоты и искренности; всё в ней мило, чисто и
здорово“», — продолжила озадаченная писательница. «Следующая: „Теория
«Книга плохая, полна болезненных фантазий, спиритуалистических идей и
неестественных персонажей». Поскольку у меня не было никакой теории, я
не верю в спиритуализм и списал своих персонажей с реальных людей, я не
понимаю, как этот критик _может_ быть прав. Другой говорит: «Это один из лучших
американских романов, вышедших за последние годы» (я знаю, что это не так);
а в следующем утверждается, что "хотя это оригинально и написано с большой
силой и чувством, это опасная книга". "Это не так! Некоторые высмеивают
это, некоторые перехваливают, и почти все настаивают на том, что у меня была глубокая теория, чтобы
Я не буду вдаваться в подробности, ведь я написала это только ради удовольствия и денег. Жаль, что я
не напечатала это целиком или не напечатала вообще, потому что мне очень неприятно, что меня так несправедливо осудили.

Её семья и друзья щедро раздавали утешения и похвалы;
но это было тяжёлое время для чувствительной, энергичной Джо, которая так
хорошо хотела и, по-видимому, так плохо сделала. Но это пошло ей на пользу, потому что те
чьи мнения имели реальную ценность, критиковали её, а критика — это
лучшее образование для автора; и когда первая боль утихла, она могла
смеяться над своей бедной книжкой, но всё ещё верить в неё и чувствовать себя
Она стала мудрее и сильнее благодаря выпавшим на её долю испытаниям.

«Я не гений, как Китс, и это меня не убьёт», — решительно заявила она.
«И в конце концов, я оказался в выигрыше, потому что те части, которые были
взяты прямо из реальной жизни, были названы невозможными и абсурдными,
а сцены, которые я придумал в своей глупой голове, были названы
„очаровательно естественными, нежными и правдивыми“. Так что я буду
утешаться этим, а когда буду готов, снова встану и возьмусь за другое».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: опыт из жизни]

XXVIII.

БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.


Как и большинство других молодых замужних женщин, Мэг начала свою семейную жизнь с
намерения стать образцовой хозяйкой. Джон должен был найти в доме
рай; он должен был всегда видеть улыбающееся лицо, каждый день
наслаждаться роскошным обедом и никогда не беспокоиться о пропаже пуговицы. Она вкладывала в работу столько
любви, энергии и жизнерадостности, что не могла не
преуспеть, несмотря на некоторые препятствия. Её рай не был безмятежным
ведь эта маленькая женщина суетилась, слишком старалась угодить и
Она суетилась, как настоящая Марта, обременённая множеством забот. Иногда она была слишком
уставшей, чтобы даже улыбнуться; после изысканных блюд у Джона начиналась
изжога, и он неблагодарно требовал простой еды. Что касается пуговиц, она
вскоре научилась гадать, куда они делись, качала головой из-за
небрежности мужчин и грозилась заставить его пришить их самому,
а потом посмотреть, выдержит ли _его_ работа нетерпеливых рывков и неуклюжих пальцев
лучше, чем её.

Они были очень счастливы, даже после того, как обнаружили, что не могут жить
только любовью. Джон не считал, что Мэг стала менее красивой, хотя она
Она лучезарно улыбалась ему из-за знакомого кофейника. Мэг не упустила ни
одного романтического момента во время их ежедневного прощания, когда её муж
после поцелуя нежно спросил: «Дорогая, что мне прислать домой на
ужин: телятину или баранину?» Домик перестал быть роскошной беседкой,
но стал настоящим домом, и молодая пара вскоре почувствовала, что это
изменение к лучшему. Сначала они играли в "сторожа" и резвились над этим
как дети; затем Джон уверенно взялся за дело, чувствуя на своих плечах заботы
главы семьи; а Мег лежала рядом со своим батистом
Она сняла с себя верхнюю одежду, надела большой фартук и, как уже было сказано, принялась за работу с
большим рвением, чем осмотрительностью.

Пока длилась эта кулинарная лихорадка, она просматривала «Книгу рецептов миссис Корнелиус»
так, словно это было математическое упражнение, решая задачи
с терпением и осторожностью. Иногда ее семью приглашали помочь с трапезой
на слишком обильном празднике успехов, или Лотти оставалась одна
отправляли с кучей неудач, которые следовало скрывать от всех
глаза в удобных желудках маленьких хуммелей. Вечер с
Джоном над бухгалтерскими книгами обычно приводил к временному затишью в
Кулинарный энтузиазм сменялся бережливостью, во время которой бедняга
проходил через испытание хлебным пудингом, картофельным пюре и
разогретым кофе, что было испытанием для его души, хотя он переносил это с похвальной
стойкостью. Однако прежде чем была найдена золотая середина, Мэг добавила к своим
домашним вещам то, без чего молодые пары редко обходятся, —
семейную банку.

Желая, как всякая хорошая хозяйка, чтобы в её кладовой было
домашних консервов, она решила приготовить желе из смородины. Джона
попросили заказать домой дюжину или около того маленьких баночек и ещё одну
количество сахара, потому что их собственная смородина уже созрела и нуждалась в
незамедлительном уходе. Поскольку Джон был твёрдо убеждён, что «моя жена»
способна на всё, и искренне гордился её мастерством, он решил, что она
должна быть довольна, а их единственный урожай должен быть
заготовлен в наиболее удобной для зимнего хранения форме. Домой привезли четыре дюжины восхитительных маленьких
горшочков, полбочки сахара и маленького мальчика, который
собрал для неё смородину. Её красивые волосы были убраны под маленькую шапочку, руки были обнажены до
локтя, а клетчатый фартук, несмотря на свою кокетливость, выглядел вполне серьёзно
биб, молодая домохозяйка, принялась за работу, не сомневаясь в своем
успехе; разве она не видела, как Ханна делала это сотни раз? Множество
горшочков поначалу поразило ее, но Джон так любил желе, а
красивые маленькие баночки так хорошо смотрелись бы на верхней полке, что Мег
решила заправить их все и провела долгий день, собирая, варя,
процеживая и суетясь над своим желе. Она старалась изо всех сил; она спрашивала
совета у миссис Корнелиус; она ломала голову, пытаясь вспомнить, что Ханна
сделала не так, как нужно; она снова кипятила, снова добавляла сахар и сдерживалась,
но эта ужасная смесь никак не хотела «застывать».

Ей так хотелось побежать домой, в чём мать родила, и попросить маму о помощи, но
они с Джоном договорились, что никогда не будут надоедать никому своими
личными проблемами, экспериментами или ссорами. Они посмеялись над этим
последним словом, как будто идея, которую оно наводило, была совершенно нелепой; но
они придерживались своего решения и всегда справлялись без
помощи, и никто им не мешал, потому что миссис Марч одобрила
этот план. Итак, Мэг в одиночку боролась с неподатливыми сладостями весь этот жаркий
летний день, а в пять часов села за стол на своей перевернутой вверх дном кухне.
Она заломила руки, воздела их к небу и заплакала.

Теперь, на заре новой жизни, она часто говорила:

«Мой муж всегда может привести друга домой, когда ему
захочется. Я всегда буду готова; не будет ни суеты, ни
ругани, ни неудобств, а только опрятный дом, весёлая жена и хороший
ужин». Джон, дорогой, никогда не спрашивай у меня разрешения, приглашай кого хочешь
и будь уверен, что я окажу тебе радушный приём».

Как же это было мило, конечно! Джон просто сиял от гордости,
слыша, как она это говорит, и чувствовал, какое это счастье — иметь превосходство
жена. Но, хотя у них время от времени бывали гости,
это никогда не происходило неожиданно, и у Мэг до сих пор не было возможности
проявить себя. Так всегда бывает в этой долине
слёз; в таких вещах есть неизбежность, на которую мы можем только
удивляться, сокрушаться и терпеть, как можем.

Если бы Джон не забыл про желе, это действительно было бы
непростительно с его стороны — выбрать именно этот день из всех дней в году, чтобы
неожиданно привести друга домой на ужин. Он поздравил себя с тем, что
в то утро был заказан великолепный обед, и он был уверен, что он
будет готов с минуты на минуту, и предавался приятным предвкушениям
того очаровательного эффекта, который это произведет, когда прибежит его хорошенькая жена
выйдя ему навстречу, он сопроводил своего друга в свой особняк с
неудержимым удовлетворением молодого хозяина и мужа.

Это мир разочарований, как обнаружил Джон, добравшись до
Голубятни. Входная дверь обычно была гостеприимно распахнута, но сейчас она была не
только закрыта, но и заперта, а ступеньки всё ещё были в грязи.
Окна гостиной были закрыты и занавешены, не было видно ни портрета хорошенькой жены
которая шила на площади в белом платье с отвлекающим внимание маленьким бантиком в
волосах, ни хозяйки с сияющими глазами, застенчиво улыбающейся в знак приветствия
гостю. Ничего подобного, не появилось ни души, кроме
мальчика с кровожадным видом, спящего под кустами смородины.

"Боюсь, что-то случилось. Выйди в сад, Скотт, пока я
поищу миссис Брук, — сказал Джон, встревоженный тишиной и одиночеством.

Он поспешил к дому, ведомый резким запахом жжёного сахара, и
Мистер Скотт шёл за ним со странным выражением лица. Он осторожно
остановился на некотором расстоянии, когда Брук исчез из виду; но он мог и видеть,
и слышать, и, будучи холостяком, получал огромное удовольствие от открывшейся перед ним картины.

На кухне царили хаос и отчаяние; одна порция желе
перетекала из кастрюли в кастрюлю, другая лежала на полу, а третья
весело булькала на плите. Лотти с немецкой невозмутимостью
ела хлеб и пила смородиновое вино, потому что желе всё ещё было в безнадёжно
жидком состоянии, а миссис Брук, накинув фартук на голову, сидела
и безутешно рыдала.

"Моя дорогая девочка, в чем дело?" - закричал Джон, врываясь в комнату с
ужасными видениями обожженных рук, внезапным известием о несчастье и тайной
ужас при мысли о гостье в саду.

"О Джон, я такая уставшая, разгоряченная, сердитая и обеспокоенная! Я занималась этим
пока совсем не выбилась из сил. «Ну же, иди и помоги мне, или я _умру_!» — и
измученная домохозяйка бросилась ему на грудь, оказав ему
радушный приём во всех смыслах этого слова, ведь её передник
был забрызган так же, как и пол.

"Что тебя беспокоит, дорогая? Случилось что-то ужасное?" — спросил
— встревоженно спросил Джон, нежно целуя макушку маленькой шапочки, которая была
совсем сбита набок.

"Да," — в отчаянии всхлипнула Мэг.

"Тогда говори скорее. Не плачь, я могу вынести что угодно, только не это.
Выкладывай, любовь моя."

"Желе не застывает, и я не знаю, что делать!"

Джон Брук рассмеялся так, как не осмеливался смеяться впоследствии; и
насмешливый Скотт невольно улыбнулся, услышав этот искренний смех, который
поставил точку в горестной истории бедной Мэг.

"И это всё? Выброси это в окно и больше не беспокойся об
этом. Я куплю тебе кварты, если ты этого хочешь; но, ради всего святого, не надо"
истерика, потому что я привела Джека Скотта домой на ужин и...

Джон не успел договорить, потому что Мэг оттолкнула его и сложила руки
трагическим жестом упала на стул, воскликнув со смешанным чувством
негодование, упрек и смятение...

"Мужчина на обеде, и все в беспорядке! Джон Брук, как ты мог
сделать такое?"

— Тише, он в саду! Я забыл про это чёртово желе, но теперь
ничего не поделаешь, — сказал Джон, с тревогой вглядываясь в даль.

— Ты должен был сообщить мне об этом утром, и ты должен был
вспомнила, как я была занята, - раздраженно продолжала Мег, - потому что даже
горлицы клюют, когда их треплют.

"Я не знал об этом сегодня утром, и не было времени сообщить, потому что
Я встретил его на выходе. Я никогда не думал просить разрешения, когда ты
всегда говорил мне поступать так, как мне нравится. Я никогда раньше этого не пробовал, и повесьте меня, если
Больше никогда этого не сделаю! — добавил Джон с обиженным видом.

— Надеюсь, что нет! Уведи его немедленно; я не могу его видеть, и
ужина не будет.

— Ну, мне это нравится! Где говядина и овощи, которые я отправил домой, и
пудинг, который ты обещал? — воскликнул Джон, бросаясь к кладовой.

«У меня не было времени что-то готовить; я собиралась поужинать у мамы. Прости,
но я была _так_ занята»; и Мэг снова расплакалась.

Джон был мягким человеком, но он был человеком; и после долгого рабочего дня, чтобы
придя домой усталый, голодный и полный надежд, обнаружить хаос в доме, пустой
стол и сердитая жена точно не способствовали спокойствию духа или
манерам. Однако он сдержался, и небольшой шквал
улегся бы, если бы не одно неудачное слово.

«Я признаю, что это неприятность, но если ты протянешь мне руку помощи, мы
справимся и ещё хорошо проведём время. Не плачь, дорогая, просто постарайся»
подкрепись немного и приготовь нам что-нибудь поесть. Мы оба голодны
как охотники, так что нам все равно, что есть. Дайте нам холодного мяса и
хлеба и сыра; мы не будем просить желе.

Он хотел сказать это как добродушную шутку, но одно это слово решило его судьбу.
Мэг подумала, что было бы _слишком_ жестоко намекать на её печальную неудачу, и
последний атом его терпения испарился, когда он заговорил.

"Ты должна сама выпутаться из этой передряги, как только сможешь; я слишком привык
"стараться" ради кого-то. Это всё равно что предложить человеку кость и вульгарные
хлеб с сыром в качестве компании. Я не потерплю ничего подобного в своём доме.
дом. Отведи этого Скотта к матери и скажи ему, что я уехала, заболела,
умерла — что угодно. Я не буду с ним видеться, а вы двое можете сколько угодно смеяться надо мной и моим
желе: больше у вас здесь ничего не будет;" и
выпалив всё это на одном дыхании, Мэг сбросила с себя
передник и поспешно покинула поле боя, чтобы предаться жалости к себе в своей
комнате.

Чем занимались эти двое в её отсутствие, она так и не узнала; но мистер.
Скотт не «поднялся к матери», и когда Мэг спустилась вниз после того, как они
ушли вместе, она обнаружила следы бурного обеда
Это привело её в ужас. Лотти сообщила, что они съели «
много и очень смеялись, а хозяин велел ей выбросить все
сладкое и спрятать кастрюли».

Мэг очень хотелось пойти и рассказать обо всём матери, но чувство стыда за свои
недостатки и преданность Джону, «который мог быть жестоким, но никто
не должен был об этом знать», удержали её. После краткого объяснения
она красиво оделась и села ждать, когда Джон придёт и
простит её.

К сожалению, Джон не пришёл, не увидев ситуацию в таком свете. Он
отнёсся к этому как к хорошей шутке со Скоттом и извинился перед своей маленькой женой
Он постарался, как мог, и был настолько гостеприимным хозяином, что его друг
насладился импровизированным ужином и пообещал прийти ещё. Но Джон был
зол, хотя и не показывал этого; он чувствовал, что Мэг втянула его в
передрягу, а потом бросила в трудную минуту. «Было несправедливо
говорить мужчине, что он может приводить людей домой в любое время, когда ему заблагорассудится, а когда
он поверил тебе на слово, вспылить, обвинить его и бросить в
беде, чтобы над ним смеялись или жалели его. Нет, клянусь Джорджем, это было несправедливо! и Мэг
должна это знать». Он кипел от злости во время ужина, но когда
Буря утихла, и он, проводив Скотта, побрёл домой в более спокойном
расположении духа. «Бедняжка! ей пришлось нелегко, когда она
так искренне старалась мне угодить. Она, конечно, была неправа, но ведь она
была молода. Я должен набраться терпения и научить её». Он надеялся, что она не пошла
домой — он ненавидел сплетни и вмешательство. На мгновение он снова заволновался
при одной мысли об этом; но затем страх, что Мэг расплачется
и ей станет плохо, смягчил его сердце, и он зашагал быстрее,
решив быть спокойным и добрым, но твёрдым, очень твёрдым, и показать ей, где
она не выполнила свой долг перед супругом.

Мэг тоже решила быть «спокойной и доброй, но твёрдой» и показать _ему_
его долг. Ей так хотелось выбежать ему навстречу, попросить прощения, быть
поцелованной и утешенной, в чем она была уверена; но, конечно, она не сделала ничего
подобного и, увидев приближающегося Джона, совершенно естественно
начала напевать, покачиваясь в кресле и занимаясь шитьем, как светская дама в своей лучшей гостиной.

Джон был немного разочарован тем, что не увидел нежной Ниобы; но, чувствуя,
что его достоинство требует первым принести извинения, он ничего не сказал, а только подошел
Он неторопливо вошёл и устроился на диване, сопроводив своё появление
уместным замечанием:

«У нас будет новолуние, дорогая».

«Я не возражаю», — столь же успокаивающе ответила Мэг.

Мистер Брук затронул ещё несколько тем, представляющих общий интерес,
а миссис Брук поддержала разговор, и беседа потекла своим чередом. Джон подошёл
к одному из окон, развернул газету и закутался в неё,
образно говоря. Мэг подошла к другому окну и стала шить, как будто новые
розетки для её тапочек были предметами первой необходимости. Ни
Оба выглядели вполне «спокойными и решительными», и оба чувствовали себя отчаянно
неловко.

[Иллюстрация: Оба чувствовали себя отчаянно неловко]

"О боже, — подумала Мэг, — супружеская жизнь очень трудна и требует
бесконечного терпения, а также любви, как говорит мама." Слово «мама»
напомнило о других материнских советах, данных давным-давно и воспринятых с
недоверием и протестом.

«Джон — хороший человек, но у него есть свои недостатки, и ты должна научиться видеть
их и мириться с ними, помня о своих собственных. Он очень решительный, но никогда
не будет упрям, если ты будешь рассуждать здраво, а не спорить с ним в нетерпении. Он
очень точен и придирчив к правде - хорошая черта характера, хотя ты
называешь его "привередливым". Никогда не обманывай его взглядом или словом, Мэг, и он это сделает
дать вам уверенность, которой вы заслуживаете, поддержку, в которой вы нуждаетесь. У него
характер не такой, как у нас, - одна вспышка, и все кончено, - но белый,
все еще гнев, который редко вспыхивает, но однажды вспыхнув, трудно подавить
утолить жажду. Будь осторожен, очень осторожен, чтобы не пробудить в нём гнев против
тебя самого, ведь мир и счастье зависят от того, насколько ты уважаешь его. Следи
за собой, первым проси прощения, если вы оба ошибаетесь, и берегись
мелкие обиды, недопонимание и необдуманные слова часто прокладывают
путь к горькому горю и сожалениям.

Эти слова вспомнились Мэг, когда она сидела и шила на закате,
особенно последние. Это было первое серьёзное разногласие; её собственные
необдуманные слова, когда она вспоминала их, казались глупыми и недобрыми,
собственный гнев теперь казался детским, а мысли о том, что бедный Джон
вернётся домой и увидит такую сцену, совсем растопили её сердце. Она взглянула на него со слезами на
глазах, но он их не заметил; она отложила работу и встала,
думая: «Я _буду_ первой, кто скажет: "Прости меня"», но он не
казалось, он услышал ее; она очень медленно пересекла комнату, потому что гордость была
трудно было проглотить, и встала рядом с ним, но он не повернул головы. На
минуту ей показалось, что она действительно не сможет этого сделать; затем пришла мысль,
"Это начало, я выполню свою часть работы, и мне не в чем упрекнуть
я сама с тобой, - и, наклонившись, она нежно поцеловала мужа в
лоб. Конечно, это решило дело: покаянный поцелуй был лучше, чем
целый мир слов, и через минуту Джон усадил её к себе на колени и сказал
нежно:

«Было слишком жестоко смеяться над этими маленькими желейными горшочками. Прости меня,
дорогая, я больше никогда так не буду!»

Но он делал это, да благословит его Господь, да, сотни раз, и Мэг тоже, оба
заявляли, что это самое вкусное желе, которое они когда-либо готовили; ведь в этой маленькой семейной баночке
хранился семейный мир.

После этого Мэг по особому приглашению пригласила мистера Скотта на ужин и
приготовила для него приятный обед без участия жены в качестве
первого блюда. Она была так весела и любезна и так
очаровательно всё организовала, что мистер Скотт сказал Джону, что он
счастливчик, и всю дорогу домой качал головой, размышляя о
тяготах холостяцкой жизни.

Осенью на Мэг обрушились новые испытания и переживания. Салли Моффат
возобновила свою дружбу, всегда бегала посплетничать в
"маленький дом" или приглашала "эту бедняжку" зайти и провести
день в большом доме. Это было приятно, потому что в пасмурную погоду Мэг часто
чувствовала себя одинокой; все были заняты дома, Джон отсутствовал до ночи, и делать было нечего
, кроме как шить, или читать, или возиться. Поэтому вполне естественно, что
Мэг стала проводить время со своей подругой, болтая и сплетничая. Глядя на
красивые вещи Салли, она мечтала о таких же и жалела себя, потому что
она их не получила. Салли была очень добра и часто предлагала ей
желанную мелочь; но Мэг отказывалась, зная, что Джону это не понравится
а потом эта глупая девчонка сделала то, что Джону понравилось
ещё меньше.

Она знала доход своего мужа и любила чувствовать, что он доверяет
ей не только своё счастье, но и то, что некоторые мужчины ценят
больше, — свои деньги. Она знала, где он, и могла брать всё, что ей
нравилось, а он лишь просил её считать каждую копейку,
оплачивать счета раз в месяц и помнить, что она жена бедняка.
До сих пор она вела себя хорошо, была благоразумной и точной в расчётах, аккуратно вела свои
бухгалтерские книги и без страха ежемесячно показывала их ему. Но
той осенью змей проник в рай Мэг и соблазнил её, как
многих современных Еву, не яблоками, а нарядами. Мег не любила, когда ее
жалели и заставляли чувствовать себя бедной; это раздражало ее, но ей было стыдно
признаться в этом, и время от времени она пыталась утешиться, покупая
что-нибудь красивое, чтобы Салли не думала, что ей приходится экономить. Она
после этого всегда чувствовала себя порочной, потому что красивые вещи редко попадались ей на глаза.
предметы первой необходимости; но они стоили так дёшево, что не стоило об этом беспокоиться
так что мелочи накапливались сами собой, и во время походов
за покупками она уже не была пассивным наблюдателем.

Но мелочи стоили дороже, чем можно было себе представить; и когда в конце месяца она подводила
итоги, общая сумма её скорее пугала.
В тот месяц Джон был занят и оставил счета на её усмотрение; в следующем месяце он
был в отъезде; но в третьем месяце у него была крупная квартальная выплата, и Мэг
никогда этого не забывала. За несколько дней до этого она совершила ужасный поступок, и это
Это тяготило её совесть. Салли покупала шёлк, и Мэг
мечтала о новом платье — просто красивом светлом платье для вечеринок, ведь её чёрное
шёлковое платье было таким обычным, а тонкие вечерние наряды подходили только
для девушек. Тетя Марч обычно дарила сестрам на Новый год по двадцать пять
долларов каждой; ждать оставалось всего месяц, и вот он
прекрасный фиолетовый шелк стоил дешево, и у нее были деньги, если бы она
только осмелилась их взять. Джон всегда говорил, что то, что принадлежит ему, принадлежит и ей; но будет ли
он считает правильным потратить не только предполагаемые двадцать пять, но
ещё пять с двадцатью из семейного бюджета? Вот в чём был
вопрос. Салли убеждала её сделать это, предлагала одолжить денег,
и, действуя из лучших побуждений, соблазнила Мэг сверх её
сил. В самый неподходящий момент продавец поднял прелестную, переливающуюся
складку и сказал: "Выгодная сделка, уверяю вас, мэм". Она ответила: "Я
возьми это"; и это было прервано и оплачено, и Салли ликовала, и
она рассмеялась, как будто это было чем-то несущественным, и поехала
ушла, чувствуя себя так, словно она что-то украла, и за ней гонится полиция
.

[Иллюстрация: выгодная сделка, уверяю вас, мэм]

Вернувшись домой, она попыталась заглушить угрызения совести,
расстелив прекрасный шёлк; но теперь он выглядел не таким серебристым,
в конце концов, он ей не подходил, а слова «пятьдесят долларов» были словно
вытиснены на каждой полосе. Она убрала его; но оно преследовало ее, не
восхитительно, как подобает новому платью, а ужасно, как призрак
безумия, от которого нелегко избавиться. Когда в тот вечер Джон достал свои книги,
Сердце Мэг упало, и впервые за всю свою супружескую жизнь она была
Она боялась своего мужа. Добрые карие глаза смотрели так, словно могли быть
суровыми; и хотя он был необычайно весел, ей казалось, что он её
раскусил, но не хочет ей об этом говорить. Все счета за дом были оплачены,
все книги в порядке. Джон похвалил её и начал расстёгивать старый
кошелёк, который они называли «банком», но Мэг, зная, что он
совершенно пуст, остановила его руку и нервно сказала:

«Ты ещё не видел мою личную расходную книгу».

Джон никогда не просил показать её, но она всегда настаивала на этом и
наслаждалась его мужским изумлением от того, каких странных вещей хотят женщины.
и заставила его гадать, что такое «пайпинг», яростно требовать объяснений, что значит «
обними меня крепче», или удивляться, как маленькая вещица, состоящая из трёх бутонов розы,
кусочка бархата и пары шнурков, может быть шляпкой и
стоить пять или шесть долларов. В тот вечер у него был такой вид, словно ему понравилось бы
забавляться, проверяя ее расчеты и притворяясь, что она в ужасе
он часто делал это, особенно гордясь своей расчетливостью
жена.

Книжечку медленно достали и положили перед ним. Мэг
встала за его стулом под предлогом разглаживания морщин на его лбу.
усталый лоб, и, стоя там, она сказала, и ее паника возрастала
с каждым словом,--

"Джон, дорогой, мне стыдно показывать тебе свою книгу, потому что я действительно была
ужасно экстравагантной в последнее время. Я так много езжу, что мне нужны вещи,
ты знаешь, и Салли посоветовала мне купить это, что я и сделал; и мой новогодний
деньги частично окупят это, но я пожалел об этом после того, как сделал это, потому что я
знал, что вы сочтете это неправильным во мне ".

Джон рассмеялся и, притянув ее к себе, добродушно сказал:
- Не уходи и не прячься. Я не буду тебя бить, если у тебя есть пара убийственных
сапоги; Я довольно горжусь ногами своей жены и не возражаю, если они у нее будут
плачу восемь или девять долларов за ее ботинки, если они хорошие ".

Это была одна из ее последних "мелочей", и взгляд Джона упал на нее
когда он говорил. «О, что же он скажет, когда получит эти ужасные пятьдесят
долларов!» — подумала Мэг, вздрогнув.

"Это хуже, чем ботинки, это шёлковое платье," — сказала она со спокойствием
отчаяния, потому что хотела, чтобы худшее уже произошло.

"Ну, дорогая, каков "де?мэд то?тал", как говорит мистер Манталини?"

Это было совсем не похоже на Джона, и она знала, что он смотрит на неё снизу вверх
прямой взгляд, который она всегда была готова встретить и
ответить таким же откровенным взглядом до сих пор. Она перевернула страницу и одновременно повернула голову
указывая на сумму, которая была бы достаточно большой
без пятидесяти, но которая была ужасающей для нее с добавлением этого. На
минуту в комнате воцарилась тишина; затем Джон медленно сказал, - но она могла
почувствовать, что ему стоило усилий не выказать неудовольствия,--

«Ну, я не знаю, много ли пятьдесят долларов за платье, учитывая все
приданые и аксессуары, которые нужно добавить, чтобы завершить образ в наши дни».

«Оно ещё не сшито и не отделано», — слабо вздохнула Мэг, внезапно
вспомнив о том, сколько ещё предстоит потратить.

«Двадцать пять ярдов шёлка — это много для одной миниатюрной женщины,
но я не сомневаюсь, что моя жена будет выглядеть так же прекрасно, как Нед Моффат,
когда наденет его», — сухо сказал Джон.

«Я знаю, что ты злишься, Джон, но я ничего не могу с собой поделать. Я не хочу тратить
твои деньги и не думала, что эти мелочи будут так сильно сказываться. Я
не могу устоять перед ними, когда вижу, как Салли покупает всё, что хочет, и жалеет меня
из-за того, что я этого не делаю. Я стараюсь быть довольной, но это тяжело, и я устала от
из-за бедности».

Последние слова были произнесены так тихо, что она подумала, будто он их не услышал, но
он услышал, и они глубоко ранили его, ведь он отказывал себе во многих
удовольствиях ради Мэг. Она могла бы откусить себе язык в ту
же минуту, как произнесла эти слова, потому что Джон оттолкнул книги и встал,
сказав с лёгкой дрожью в голосе: «Я этого боялся; я стараюсь, Мэг».
Если бы он отругал её или даже встряхнул, это не
разбило бы ей сердце так, как эти несколько слов. Она подбежала к нему и крепко
обняла, плача от раскаяния: «О, Джон, мой дорогой, добрый,
трудолюбивый мальчик, я не это имел в виду! Это было так порочно, так неправдиво и
неблагодарно, как я мог это сказать! О, как я могла это сказать!"

Он был очень добр, с готовностью простил ее и не произнес ни единого упрека;
но Мэг знала, что сделала и сказала нечто такое, что не скоро забудется
хотя он, возможно, никогда больше не намекнет на это. Она
пообещала любить его и в горе, и в радости; а потом она, его жена,
упрекала его за бедность после того, как он безрассудно растратил все свои деньги.
Это было ужасно, и хуже всего было то, что Джон продолжал вести себя так же спокойно
потом всё было как обычно, только он задержался в
городе и работал по ночам, когда она уходила, чтобы выплакаться до
сна. От угрызений совести Мэг чуть не стошнило, а известие о том, что
Джон отменил заказ на новое пальто, повергло её в
отчаяние, на которое было жалко смотреть. В
ответ на ее удивленные расспросы о переменах он просто сказал: "Я не могу себе этого позволить,
моя дорогая".

Мэг больше ничего не сказала, но через несколько минут он нашел ее в холле, с
она зарылась лицом в старое пальто и плакала так, словно у нее вот-вот разорвется сердце
.

В тот вечер они долго разговаривали, и Мэг научилась любить своего мужа
за его бедность, потому что она, казалось, сделала его мужчиной,
придала ему сил и смелости идти своим путём и научила его
с нежностью и терпением переносить естественные желания
и неудачи тех, кого он любил.

На следующий день она засунула свою гордость в карман, пошла к Салли, рассказала ей
правду и попросила купить шёлк в качестве одолжения. Добродушная миссис
Моффат охотно согласилась и проявила деликатность, не сделав ей подарок
сразу после этого. Затем Мэг заказала пальто домой и,
Когда Джон пришёл, она надела его и спросила, нравится ли ему её новое
шёлковое платье. Можно себе представить, что он ответил, как он принял свой
подарок и как всё изменилось к лучшему. Джон приходил домой
рано, Мэг больше не гуляла, и это пальто надевал по утрам
очень счастливый муж, а вечером его снимала самая преданная
жена. Так пролетел год, и в середине лета Мэг пережила новое
чувство — самое глубокое и нежное в жизни женщины.

Однажды в субботу Лори пробралась на кухню «Голубятни».
с взволнованным лицом, и её встретили звоном тарелок; потому что
Ханна хлопала в ладоши, держа в одной кастрюле, а в другой
крышке

"Как поживает маленькая мама? Где все? Почему ты не сказала мне
раньше, чем я вернулся домой?" — начал Лори громким шёпотом.

"Счастлива, как королева, дорогая! Все до единого сейчас наверху, молятся;
мы не хотели, чтобы вокруг толпились зеваки. Теперь иди в гостиную, а я
пришлю их к тебе, — с этими словами Ханна
исчезла, восторженно хихикая.

Вскоре появилась Джо, гордо неся фланелевый свёрток, который она положила на
большая подушка. Лицо Джо было очень серьезным, но ее глаза блестели, и
в ее голосе прозвучали какие-то подавленные эмоции.

- Закрой глаза и вытяни руки, - призывно сказала она.

Лори поспешно отступил в угол и заложил руки за спину
с умоляющим жестом: "Нет, спасибо, я лучше не буду. Я уроню
его или разобью, это как пить дать.

— Тогда ты не увидишь свою сестрёнку, — решительно сказала Джо, поворачиваясь, чтобы
уйти.

— Увижу, увижу! только ты должна будешь возместить ущерб; и, подчинившись
По приказу Лори героически зажмурился, когда что-то положили ему на
руки. Джо, Эми, миссис Марч, Ханна и Джон
захохотали, и в следующую минуту он открыл глаза и обнаружил, что
у него на руках два младенца вместо одного.

[Иллюстрация: Лори героически зажмурился, когда что-то положили ему на
руки]

Неудивительно, что они смеялись, ведь выражение его лица было достаточно забавным
чтобы рассмешить квакера. Он стоял и дико смотрел то на потерявших сознание
невинных, то на веселящихся зрителей с таким ужасом, что Джо села
на пол и закричала.

«Близнецы, клянусь Юпитером!» — вот и всё, что он сказал за минуту. Затем, повернувшись к
женщинам с умоляющим взглядом, который был до смешного жалобным, он добавил: «Возьмите
их скорее, кто-нибудь! Я сейчас рассмеюсь и уроню их».

Джон спас своих малышей и стал ходить взад-вперёд, держа по одному на каждой руке,
как будто уже был посвящён в тайны ухода за младенцами, а Лори
смеялся до тех пор, пока по его щекам не потекли слёзы.

"Это лучшая шутка сезона, не так ли? Я бы не хотела, чтобы ты знал,
потому что я решила сделать тебе сюрприз и льщу себе мыслью, что мне это удалось
— сказала Джо, переведя дух.

«Я в жизни не был так ошеломлён. Разве это не весело? Это мальчики?
Как ты собираешься их назвать? Давай ещё раз посмотрим. Поддержи меня,
Джо, потому что, клянусь жизнью, для меня это уже слишком», — ответил Лори,
рассматривая младенцев с видом большого добродушного ньюфаундленда,
глядящего на пару котят.

«Мальчик и девочка. Разве они не прелесть?» — сказал гордый папа, сияя
при виде маленьких красных карапузов, словно они были неоперившимися ангелочками.

"Самые замечательные дети, которых я когда-либо видел. Кто из них кто?" — и Лори наклонился
как трубочист, чтобы рассмотреть этих вундеркиндов.

«Эми повязала мальчику голубую ленту, а девочке — розовую, по-французски
так, что всегда можно понять. Кроме того, у одного глаза голубые, а у другого
карие. Поцелуй их, дядя Тедди», — сказала озорная Джо.

"Боюсь, им это может не понравиться," — начала Лори с необычной для неё робостью
в таких вопросах.

"Конечно, понравится; они уже привыкли. Сделайте это сию же минуту, сэр! —
скомандовала Джо, опасаясь, что он предложит кого-то другого.

Лори поморщился и послушно чмокнул каждую
маленькую щёчку, что вызвало ещё один смешок и заставило малышей завизжать.

"Вот, я же знал, что им это не нравится! Это мальчик, посмотрите, как он пинается; он
наносит удары кулаками, как настоящий ударник. А теперь, юный Брук, сразись
с мужчиной твоего роста, ладно? - воскликнула Лори, в восторге от
тычка в лицо крошечным кулачком, который она бесцельно размахивала.

- Его назовут Джоном Лоуренсом, а девочку Маргарет - в честь матери и
бабушки. Мы назовём её Дейзи, чтобы не было двух Мэг, и я
полагаю, что мальчика назовём Джеком, если только мы не придумаем имя получше, — сказала
Эми с интересом, как у тёти.

"Назови его Демиджоном, а для краткости зови его Деми" — сказала Лори.

"Дейзи и Деми — то, что нужно! Я _знала_, что Тедди это сделает, — воскликнула Джо.
хлопая в ладоши.

На этот раз Тедди точно всё сделал правильно, потому что до конца главы детей называли «Дейзи» и
«Деми».




XXIX.

ЗВОНКИ.


[Иллюстрация: Звонки]

"Пойдём, Джо, пора."

"Куда?"

«Ты же не хочешь сказать, что забыл, как обещал сделать со мной пол
дюжины звонков сегодня?»

«Я в жизни совершал много опрометчивых и глупых поступков, но я не
думаю, что когда-либо был настолько безумен, чтобы сказать, что сделаю шесть звонков за один день, когда
один звонок расстраивает меня на неделю».

«Да, так и было; это была сделка между нами. Я должен был закончить портрет
Бет для тебя, а ты должен был пойти со мной и достойно принять наших
соседей».

«Если это было честно — так было в договоре; и я верен букве моего
договора, Шейлок». На востоке громоздятся тучи; это нехорошо,
и я не иду.

"Вот это уже увиливание. Прекрасный день, дождя не предвидится, и ты
гордишься тем, что выполняешь обещания; так что будь честен; приходи и выполняй свой
долг, а затем будь спокоен еще шесть месяцев ".

В ту минуту Джо была особенно поглощена шитьем одежды, потому что она была
мантуя была главным мастером в семье и особенно гордилась собой
потому что умела пользоваться не только ручкой, но и иголкой. Это было очень провоцирующе
быть арестованной во время первой примерки и вынужденной выйти
звонить в своем лучшем наряде теплым июльским днем. Она ненавидела звонки
официального рода и никогда не звонила, пока Эми не вынудила ее заключить сделку,
подкупить или пообещать. В данном случае выхода не было; и
в знак протеста яростно щёлкнув ножницами и заявив, что она
почувствовала запах грозы, она сдалась, отложила работу и, взяв шляпку и
перчатки со смиренным видом сообщили Эми, что жертва готова.

"Джо Марч, ты настолько извращенна, что можешь спровоцировать святого! Надеюсь, ты не собираешься
звонить в таком состоянии? - воскликнула Эми, с
изумлением разглядывая ее.

- Почему нет? Я опрятен, мне прохладно и комфортно; вполне подходит для пыльной
прогулки теплым днем. Если люди больше заботятся о моей одежде, чем обо мне
Я не желаю их видеть. Ты можешь одеваться и так, и эдак, и быть элегантной
как тебе заблагорассудится: тебе платят за то, чтобы ты была в порядке; мне - нет, и
меховое белье беспокоит только меня ".

- О боже! - вздохнула Эми. - теперь у нее совсем другой припадок, и она доведет меня до бешенства.
Я не могу отвлекаться, пока не подготовлю её как следует. Я уверен, что мне
не доставляет удовольствия идти туда сегодня, но мы в долгу перед обществом, и
платить по нему придётся только нам с тобой. Я сделаю для тебя всё, что угодно, Джо, если ты
просто красиво оденешься и придёшь помочь мне с формальностями. Ты можешь
так хорошо говорить, выглядеть так аристократично в своих лучших нарядах и вести себя так
прекрасно, если постараешься, что я горжусь тобой. Я боюсь идти одна;
приходи и позаботься обо мне".

- Ты хитрая маленькая кошечка, раз льстишь и подлизываешься к своей старой сварливой
сестре таким образом. Мысль о том, что я аристократка и хорошо воспитана, и
ты боишься куда-то идти одна! Я не знаю, что из этого самое
абсурдное. Что ж, я пойду, если придётся, и сделаю всё, что в моих силах. Ты будешь
командовать экспедицией, а я буду слепо подчиняться; тебя это устроит? — сказала
Джо, внезапно сменив капризное выражение лица на покорное, как у ягнёнка.

"Ты просто ангелочек! А теперь надень всё самое лучшее, и я расскажу
тебе, как вести себя в каждом месте, чтобы произвести хорошее
впечатление. Я хочу, чтобы ты нравился людям, и они бы тебе нравились, если бы ты только постарался
быть немного более приятным. Сделай красивую причёску и надень
Розовая роза в твоей шляпке; тебе идёт, а в твоём
простом костюме ты выглядишь слишком строго. Возьми свои лёгкие перчатки и вышитый носовой платок.
Мы остановимся у Мэг и одолжим её белый зонтик, а потом ты сможешь
взять мой, цвета морской волны."

Пока Эми одевалась, она отдавала приказы, а Джо их выполняла;
однако она не удержалась от протеста: она вздохнула,
надевая новое платье, мрачно нахмурилась, завязывая ленты
капора безупречным бантом, яростно сражалась с булавками,
надевая воротник, и в целом морщилась, отряхиваясь
Она взяла носовой платок, вышивка на котором так же раздражала её обоняние, как и
нынешняя миссия — её чувства; и, натянув на руки
плотные перчатки с тремя пуговицами и кисточкой в качестве
последнего штриха элегантности, она повернулась к Эми с
глуповатым выражением лица и робко сказала:

«Я совершенно несчастна, но если ты считаешь меня
приличной, я умру счастливой».

"Вы в высшей степени удовлетворительны; медленно повернитесь и дайте мне
хорошенько рассмотреть". Джо повернулась, и Эми прикоснулась к ней то тут, то там, затем
откинулась назад, склонив голову набок, милостиво заметив: "Да, ты будешь
Я могу только восхищаться вашей головой, ведь этот белый чепец _с_ розой
просто восхитителен. Расправьте плечи и держите руки
легко, даже если перчатки жмут. Есть одна вещь, которую ты можешь сделать
ну, Джо, это надеть шаль - я не могу; но я очень рад тебя видеть,
и я так рада, что тетя Марч подарила тебе это прелестное платье; оно простое, но
красивое, а эти складки на руке действительно художественные. Находится ли точка
моей накидки посередине, и правильно ли я закрепила петлю на платье? Мне нравится
показывать свои ботинки, потому что у меня красивые ноги, в отличие от носа.

"Ты - воплощение красоты и вечной радости", - сказала Джо, глядя сквозь
свою руку с видом знатока на голубое перо на фоне
золотых волос. "Я должна волочить свое лучшее платье по пыли или застегнуть его,
пожалуйста, мэм?"

"Держи ее высоко, когда идешь, но оставь дома; широкий фасон
тебе больше подходит, и ты должна научиться изящно волочить юбки. Вы
не застегнули одну манжету до конца; сделайте это сейчас. Вы никогда не будете выглядеть
готовым, если не будете внимательны к мелким деталям, ведь они
составляют приятное целое.

Джо вздохнула и принялась отрывать пуговицы от перчатки, чтобы застегнуть
манжету; но наконец они обе были готовы и поплыли прочь, выглядя
«прекрасно, как на картине», — сказала Ханна, высунувшись из верхнего окна, чтобы
понаблюдать за ними.

"А теперь, Джо, дорогая, Честеры считают себя очень элегантными людьми, поэтому
я хочу, чтобы ты вела себя как можно лучше. Не делай резких
замечаний и не поступай странно, хорошо? Просто будь спокойной, хладнокровной и
тихой — это безопасно и по-девичьи, и ты легко сможешь продержаться пятнадцать
минут, — сказала Эми, когда они подошли к первому месту, которое заняли.
белый зонтик и был осмотрен Мэг с ребенком на каждой руке.

- Дай-ка я посмотрю. "Спокойствие, хладнокровие и тишь" - да, я думаю, что могу это обещать.
Я играла роль чопорной молодой леди на сцене, и я попробую это
снять. Мои силы велики, как ты увидишь; так что будь спокоен, мое
дитя.

Эми вздохнула с облегчением, но непослушная Джо приняла это на свой счёт, потому что во время
первого визита она сидела, изящно выпрямив спину,
правильно расправив складки платья, спокойная, как летнее море, прохладная, как снежная насыпь, и
молчаливая, как сфинкс. Напрасно миссис Честер намекала на её «очаровательную
роман», а мисс Честер рассказывали о вечеринках, пикниках, опере
и моде; на все это она отвечала улыбкой, поклоном и
сдержанным «Да» или «Нет», сохраняя холодность. Напрасно Эми телеграфировала
слово «Поговори», пыталась вытянуть ее на разговор и тайком толкала
ее ногой. Джо сидела с невозмутимым видом, словно ничего не замечая, с осанкой
как у Мод, «безупречно правильной, великолепно нулевой».

«Какая надменная и неинтересная особа эта старшая мисс Марч!» — было
неfortunately слышимое замечание одной из дам, когда дверь
закрыты от своих гостей. Джо беззвучно рассмеялась на весь зал,
но Эми выглядела возмущенной невыполнением ее инструкций и очень
естественно, возложила вину на Джо.

"Как ты могла так ошибиться во мне? Я просто хотел, чтобы ты вела себя должным образом
с достоинством и собранностью, а ты превратила себя в идеальную фигуру
камень. Постарайся быть общительной в «Лэмбс», сплетничай, как другие девушки, и
интересуйся нарядами, флиртом и всякой чепухой.
Они вращаются в высшем обществе, с ними полезно познакомиться, и
я ни за что не упущу возможность произвести там хорошее впечатление.

«Я буду сговорчивой; я буду сплетничать и хихикать, ужасаться и
восхищаться любой мелочью, которая вам понравится. Мне это даже нравится, и теперь я
буду изображать так называемую "очаровательную девушку". Я могу это делать, ведь у меня есть Мэй
Честер в качестве образца, и я буду лучше неё». Посмотрим, не скажут ли ягнята
"Какое живое, милое создание эта Джо Марч!"

Эми забеспокоилась, что вполне возможно, потому что, когда Джо начала вести себя странно,
неизвестно было, где она остановится. Лицо Эми стало задумчивым, когда она увидела
ее сестра скользнула в соседнюю гостиную, чтобы расцеловать всех юных леди
с излиянием любезно улыбнитесь молодым джентльменам и присоединяйтесь к
беседа с духом, который поразил зрителя. Эми была захвачена
Миссис Лэмб, у которой она была любимицей, и вынуждена была выслушать длинный
отчет о последнем нападении Лукреции, в то время как трое очаровательных молодых
джентльмены столпились поблизости, выжидая паузы, когда они смогут ворваться и
спасти ее. В таком положении она была бессильна остановить Джо, которая, казалось,
была одержима духом озорства и болтала так же многословно, как старая
дама. Вокруг неё собралась толпа, и Эми напрягла слух, чтобы
она не могла расслышать, что происходит; обрывки фраз вызывали у неё тревогу,
круглые глаза и поднятые руки мучили её любопытством, а частые
всхлипы смеха заставляли её рваться в бой, чтобы разделить веселье. Можно себе представить, как она
страдала, подслушивая обрывки таких разговоров:

«Она прекрасно держится в седле, — кто её научил?»

«Никто; она сама училась садиться в седло, держать поводья и
прямо сидеть на старом седле, привязанном к дереву». Теперь она ездит на чём угодно, потому что
не знает, что такое страх, и конюх даёт ей лошадей
подешевле, потому что она так хорошо их тренирует, что они могут перевозить дам. У неё такая
увлеченный этим, я часто говорю ей, что если все остальное не сработает, она может стать
мастером на все руки и таким образом зарабатывать себе на жизнь ".

Услышав эту ужасную речь, Эми с трудом сдержалась, поскольку
создавалось впечатление, что она довольно шустрая молодая леди, что
вызывало у нее особое отвращение. Но что она могла поделать? потому что пожилая дама была
в разгаре своего рассказа, и задолго до того, как он был закончен, Джо снова
отправился в путь, делая всё более нелепые признания и совершая всё более ужасные
ошибки.

"Да, в тот день Эми была в отчаянии, потому что все добрые звери исчезли,
а из трёх оставшихся один был хромым, другой слепым, а третий таким норовистым, что
приходилось засовывать ему в рот грязь, чтобы он сдвинулся с места. Хорошее животное для
увеселительной прогулки, не так ли?

"И кого же она выбрала?" — спросил один из смеющихся джентльменов, которому нравилась
эта тема.

«Ни одна из них; она слышала о молодом коне на ферме за
рекой, и, хотя ни одна леди никогда не ездила на нём, она решила попробовать,
потому что он был красивым и резвым. Её попытки были поистине
жалкими; некому было подвести коня к седлу, поэтому она взяла
Седло на лошадь. Милое моё создание, она действительно перевезла его
через реку, надела на голову и направилась к сараю, к величайшему
изумлению старика!

[Иллюстрация: Она надела седло на лошадь]

"Она что, каталась на лошади?"

"Конечно, каталась и отлично провела время. Я ожидал увидеть ее
вернувшейся домой по частям, но она прекрасно с ним справилась и была
душой вечеринки ".

"Что ж, я называю это отвагой!" - и юный мистер Лэмб бросил одобрительный
взгляд на Эми, гадая, что такого могла сказать его мать, что заставило
девушку так покраснеть и смутиться.

Мгновение спустя она покраснела ещё сильнее и почувствовала себя ещё более неловко, когда
внезапный поворот в разговоре затронул тему одежды. Одна из
юных леди спросила Джо, где она взяла ту милую невзрачную шляпку, в которой была на
пикнике; и глупая Джо, вместо того чтобы упомянуть место, где она была
куплена два года назад, должна была с ненужной откровенностью ответить:
«О, её покрасила Эми; такие нежные оттенки нельзя купить, поэтому мы красим наши
шляпки в любой цвет, который нам нравится». Очень приятно иметь сестру-художницу.

«Разве это не оригинальная идея?» — воскликнула мисс Лэмб, которой Джо очень нравилась.

«Это ничто по сравнению с некоторыми из её блестящих выступлений. Нет
ничего, чего бы не могла сделать эта девочка. Например, она хотела получить пару синих ботинок для
вечеринки у Салли, поэтому просто покрасила свои испачканные белые ботинки в самый красивый
оттенок небесно-голубого, который вы когда-либо видели, и они стали похожи на атласные», —
— добавила Джо с таким видом, словно гордилась достижениями сестры, что
вывело Эми из себя, и она почувствовала, что ей стало бы легче, если бы она
бросила в неё свою визитницу.

"На днях мы читали ваш рассказ, и он нам очень понравился,"
заметила старшая мисс Лэмб, желая сделать комплимент писательнице.
которая, надо признать, в тот момент выглядела не лучшим образом.

Любое упоминание о её «работах» всегда плохо сказывалось на Джо, которая либо
напрягалась и выглядела обиженной, либо меняла тему с помощью _резкого_
замечания, как сейчас. «Жаль, что ты не нашла ничего лучше для чтения. Я пишу
эту чушь, потому что она продаётся и нравится обычным людям». Ты
собираешься в Нью-Йорк этой зимой?"

Поскольку мисс Лэмб «наслаждалась» этой историей, её речь была не совсем
благодарной или хвалебной. В ту же минуту, как она это сказала, Джо поняла свою ошибку;
но, боясь усугубить ситуацию, вдруг вспомнила, что это было
Она ждала, что он сделает первый шаг к отъезду, и он сделал это с
такой резкостью, что у трёх человек остались недосказанные фразы на
языке.

"Эми, мы _должны_ идти. _До_ свидания, дорогая; _обязательно_ приезжай к нам; мы
_с нетерпением_ ждём твоего визита. Я не осмеливаюсь просить вас, мистер Лэмб, но если вы
не придете, не думаю, что у меня хватит духу отослать вас.

Джо сказала это, так забавно имитируя восторженный стиль Мэй Честер,
что Эми как можно быстрее вышла из комнаты, чувствуя сильное
желание смеяться и плакать одновременно.

"Разве я не преуспела в этом?" - спросила Джо с довольным видом, когда они уходили
.

"Хуже быть не могло", - был сокрушительный ответ Эми. - Что
заставило тебя рассказывать все эти истории о моем седле, шляпах и
сапогах и обо всем остальном?

- Ну, это забавно и забавляет людей. Они знают, что мы бедны, поэтому нет никакого
смысла притворяться, что у нас есть конюхи, что мы покупаем три-четыре шляпы в сезон и
у нас все так же легко и прекрасно, как у них ".

"Тебе не нужно идти и рассказывать им обо всех наших мелких проделках и выставлять напоказ нашу
бедность таким совершенно ненужным образом. У тебя нет ни капли надлежащей
«Ты гордая и никогда не научишься держать язык за зубами и говорить, когда нужно», —
в отчаянии сказала Эми.

Бедняжка Джо смутилась и молча почесала кончик носа
жёстким носовым платком, словно каясь за свои проступки.

"Как мне здесь вести себя?" — спросила она, когда они подошли к третьему
особняку.

«Как вам будет угодно; я умываю руки», — таков был краткий ответ Эми.

«Тогда я буду развлекаться. Мальчики дома, и мы
проведем время с комфортом. Видит бог, мне нужно немного отвлечься, потому что элегантность
плохо влияет на мое здоровье», — грубовато ответила Джо, будучи
Она была расстроена тем, что ей не удалось угодить.

Восторженный приём, оказанный ей тремя старшими мальчиками и несколькими симпатичными детьми
быстро успокоил её. Оставив Эми развлекать
хозяйку и мистера Тюдора, который тоже зашёл в гости, Джо посвятила
себя детям и почувствовала себя отдохнувшей. Она
с глубоким интересом слушала истории о колледже, гладила пойнтеров и
пуделей, не возражая, соглашалась с тем, что «Том Браун был дубом»,
не обращая внимания на неуместную форму похвалы; а когда один парень предложил
сходить к нему в аквариум с черепахами, она согласилась с готовностью, которая заставила маму
чтобы улыбнуться ей, пока эта заботливая дама поправляла шляпку, которая была
приведена в плачевное состояние медвежьими, но нежными объятиями, и
была для неё дороже самой безупречной _причёски_, сделанной руками
вдохновлённой француженки.

Предоставив сестру самой себе, Эми продолжала развлекаться,
сколько душе угодно. Дядя мистера Тюдора женился на англичанке, которая
была троюродной сестрой живущего лорда, и Эми относилась ко всей семье
с большим уважением; ибо, несмотря на свое американское происхождение,
она обладала тем почтением к титулам, которое присуще лучшим из
сша, - та непризнанная верность древней вере в королей, которая привела
самую демократическую нацию под солнцем в волнение при наступлении
королевский желтоволосый парень, несколько лет назад, и который до сих пор есть
что-то общее с любовью, которую молодая страна питает к старикам, вот так
о большом сыне для властной маленькой матери, которая держала его, пока
могла, и отпустила, отругав на прощание, когда он взбунтовался. Но
даже удовольствие от общения с дальним родственником
из британской знати не заставило Эми забыть о времени; и когда
Когда прошло положенное количество минут, она неохотно оторвалась от
этого аристократического общества и стала искать Джо, горячо надеясь
что её неисправимую сестру не застанут в таком положении, которое
навлечёт позор на имя Марч.

[Иллюстрация: могло быть и хуже]

Могло быть и хуже, но Эми сочла это плохим тоном, потому что Джо сидела на
траве в окружении мальчишек, а на подоле её праздничного платья
лежала грязная собака, пока Джо рассказывала
одной из шалостей Лори своей восхищённой аудитории. Один маленький ребёнок был
Один тыкал в черепах заветным зонтиком Эми, другой ел
имбирные пряники, сидя на лучшей шляпке Джо, а третий играл в мяч в её
перчатках. Но все веселились; и когда Джо собрала своё
попорченное имущество, чтобы уйти, её сопровождающий пошёл с ней, умоляя её прийти
снова: «Было так весело слушать про проделки Лори».

"Отличные парни, не правда ли?" После
этого я снова чувствую себя молодой и бодрой, - сказала Джо, прогуливаясь, заложив руки за спину, отчасти по
привычке, отчасти чтобы скрыть забрызганный зонтик.

"Почему ты всегда избегаешь мистера Тюдора?" - спросила Эми, мудро воздерживаясь от
никаких комментариев по поводу неопрятного вида Джо.

"Он мне не нравится; он важничает, пренебрежительно относится к своим сёстрам, беспокоит отца
и неуважительно отзывается о матери. Лори говорит, что он быстрый,
а _я_ не считаю его приятным собеседником; поэтому я оставляю его
в покое."

"Ты могла бы хотя бы вести себя с ним вежливо. Ты холодно кивнула ему; и
только что ты поклонилась и вежливо улыбнулась Томми Чемберлену,
у которого отец держит продуктовый магазин. Если бы ты поменяла местами кивок и
поклон, это было бы правильно, — упрекнула её Эми.

«Нет, не будет, — ответила Джо с вызовом. — Я не люблю, не уважаю и
не восхищаюсь Тюдором, хотя племянница племянника дяди его деда _была_
троюродной сестрой лорда». Томми бедный, застенчивый, добрый и очень
умный; Я о нем хорошего мнения и хочу показать, что это так, потому что он
джентльмен, несмотря на свертки в оберточной бумаге ".

"Бесполезно пытаться спорить с тобой", - начала Эми.

— Ни в малейшей степени, моя дорогая, — перебил Джо. — Так что давайте вести себя дружелюбно и
выложите здесь карту, ведь короли, очевидно, не в игре, за что я им глубоко
признателен.

Семейный альбом для визиток выполнил свою задачу, и девочки пошли дальше. Джо
произнесла ещё одну благодарственную молитву, когда они подошли к пятому дому и им сказали
что молодые леди заняты.

"А теперь пойдём домой, и пусть тётя Марч сегодня не в духе. Мы можем забежать
туда в любое время, и очень жаль тащиться по пыли в наших
лучших фартуках и платьях, когда мы устали и злимся."

«Говори за себя, если тебе так хочется. Тете нравится, когда мы
делаем ей комплимент, приходя при параде и нанося официальный визит; это немного
неловко, но ей это нравится, и я не думаю, что это может навредить
твои вещи и вполовину не так хороши, как то, что ты позволяешь грязным собакам и приставучим мальчишкам портить
их. Наклонись и дай мне стряхнуть крошки с твоей шляпки.

"Какая ты хорошая девочка, Эми!" - сказала Джо, переводя раскаивающийся взгляд с
своего собственного испорченного костюма на костюм сестры, который был свежим и
все еще без единого пятнышка. "Хотел бы я, чтобы мне было так же легко делать маленькие вещи, чтобы
понравиться людям, как тебе. Я думаю о них, но на их выполнение уходит слишком много
времени; поэтому я жду возможности оказать большую услугу и упускаю
из виду мелочи; но, думаю, в конце концов они о себе заявят.

Эми улыбнулась и тут же смягчилась, сказав с материнской заботой в голосе:

«Женщины должны учиться быть приятными в общении, особенно бедные, ведь у них
нет другого способа отплатить за добро, которое они получают. Если бы вы
помнили об этом и следовали этому правилу, вас бы любили больше, чем меня, потому что
вас больше».

«Я своенравная старуха и всегда такой буду, но я готова признать
что ты прав; только мне легче рискнуть жизнью ради человека
чем быть с ним любезной, когда мне этого не хочется. Это большое
несчастье — иметь такие сильные симпатии и антипатии, не так ли?»

«Ещё хуже, когда их невозможно скрыть. Я не против сказать, что я
не одобряю Тюдора так же, как и ты; но я не обязан
говорить ему об этом, и ты тоже не обязан, и нет смысла становиться
неприятным из-за него».

«Но я считаю, что девушки должны показывать, что они не одобряют молодых людей; и
как они могут это делать, кроме как с помощью своих манер? Проповеди не приносят никакой
пользы, как я знаю, к своему огорчению, ведь мне приходилось иметь дело с Тедди; но
есть много маленьких способов, с помощью которых я могу повлиять на него без слов, и я
говорю, что мы _должны_ поступать так с другими, если можем».

«Тедди — замечательный мальчик, и его нельзя брать за образец для других
мальчиков», — сказала Эми с торжественной убеждённостью, которая
вызвала бы у «замечательного мальчика» приступ, если бы он её услышал. "Если бы мы были красавицами,
или богатыми и занимающими положение женщинами, мы, возможно, что-нибудь и сделали бы; но для
нам приходится хмуриться на группу молодых джентльменов, потому что мы не одобряем
они и улыбаться другим людям, потому что мы это делаем, не произвели бы ни малейшего
эффекта, и нас следовало бы считать всего лишь странными и пуританскими ".

"Итак, мы должны мириться с вещами и людьми, которые мы ненавидим, просто
потому что мы не красавицы и не миллионеры, не так ли? Это хороший вид морали
".

"Я не могу спорить об этом, я только знаю, что так устроен мир; и
над людьми, которые выступают против этого, только смеются из-за их
боли. Мне не нравятся реформаторы, и я надеюсь, что вы никогда не попытаетесь стать одним из них ".

«Они мне нравятся, и я стану одним из них, если смогу, потому что, несмотря на
смех, мир никогда бы не справился без них. Мы не можем
согласиться в этом, потому что ты принадлежишь к старому обществу, а я — к новому: ты
будешь жить лучше всех, но я проведу самое весёлое время. Я бы
Думаю, мне больше понравится, если меня будут бить палкой и освистывать.

«Ну, возьми себя в руки и не беспокой тётю своими новыми идеями».

«Я постараюсь, но я всегда готов сорваться и произнести перед ней какую-нибудь
особенно резкую речь или революционное высказывание; это моя
участь, и я ничего не могу с этим поделать».

Они застали тётю Кэрролл со старушкой за обсуждением какой-то очень
интересной темы; но, когда вошли девочки, они замолчали и
осознанно переглянулись, что выдало их разговор о
племянницах. Джо была не в духе, и её дурное настроение вернулось; но
Эми, которая с честью выполнила свой долг, сохранила самообладание и угодила
всем, пребывала в самом ангельском расположении духа. Этот дружелюбный настрой был
замечен сразу, и обе тётушки ласково называли её «моя дорогая», глядя
на неё с тем, что они впоследствии выразительно назвали «восхищением». — «Эта девочка становится всё лучше с каждым
днём».

«Ты собираешься помогать на ярмарке, дорогая?» — спросила миссис Кэрролл, когда Эми
села рядом с ней с тем доверительным видом, который так нравится пожилым людям
в молодых.

"Да, тётя. Миссис Честер спросила меня, не хочу ли я помочь, и я вызвалась обслуживать
столы, ведь мне нечего дать, кроме своего времени."

— Я не буду, — решительно заявила Джо. — Я терпеть не могу, когда надо мной покровительствуют, а
Честеры считают, что оказать нам любезность и позволить помочь с их ярмаркой,
связанной с влиятельными людьми, — это большая услуга. Удивительно, что ты согласилась, Эми: они хотят, чтобы ты
работала.

«Я готова работать: это нужно как вольноотпущенникам, так и Честерам,
и я считаю, что с их стороны очень мило позволить мне разделить с ними труд и веселье.
Покровительство меня не смущает, если оно искреннее».

«Совершенно верно. Мне нравится твоя благодарность, моя дорогая;
мне приятно помогать людям, которые ценят наши усилия: некоторые этого не делают, и
— Это попытка, — заметила тётя Марч, глядя поверх очков на Джо,
которая сидела в стороне, покачиваясь в кресле, с несколько мрачным выражением лица.

[Иллюстрация: визит к тёте Марч]

Если бы Джо только знала, какое великое счастье балансирует на грани
для одного из них, она бы в ту же минуту расцвела; но,
к сожалению, в нашей груди нет окон, и мы не можем видеть, что
происходит в умах наших друзей; для нас лучше, что мы не можем
видеть это в целом, но время от времени это было бы таким утешением, таким
экономия времени и самообладания. Своей следующей речью Джо лишила себя
нескольких лет удовольствия и получила своевременный урок в искусстве
держать язык за зубами.

"Я не люблю одолжений; они угнетают и заставляют меня чувствовать себя рабыней. Я бы
предпочел делать все сам и быть совершенно независимым".

- Гм! - негромко кашлянула тетя Кэррол, взглянув на тетю Марч.

«Я же тебе говорила», — сказала тётя Марч, решительно кивнув в сторону тёти Кэррол.

К счастью, Джо не осознавала, что натворила, и сидела, задрав нос
вверх, с революционным видом, который не сулил ничего хорошего.

- Ты говоришь по-французски, дорогая? - спросила миссис Кэррол, кладя свою руку на
Руку Эми.

"Довольно неплохо, спасибо тете Марч, которая позволяет Эстер разговаривать со мной так часто, как мне заблагорассудится", - ответила Эми, бросив на старую леди благодарный взгляд, который заставил ее
приветливо улыбнуться.
. "Спасибо".

"Как у тебя с языками?" - спросила миссис Кэррол Джо.

«Не знаю ни слова; я совсем неспособна к учёбе; терпеть не могу
французский, это такой скользкий, глупый язык», — таков был _резкий_
ответ.

Дамы снова переглянулись, и тётя Марч сказала Эми: «Ты
теперь совсем окрепла и хорошо себя чувствуешь, дорогая, я надеюсь? Глаза тебя не беспокоят
их больше нет, не так ли?"

"Совсем нет, спасибо, мэм. У меня все хорошо, и я намерен совершить великие дела
следующей зимой я буду готов к поездке в Рим, когда это произойдет
радостное время наступит ".

"Хорошая девочка! Ты заслуживаешь уйти, и я уверен, что когда-нибудь ты уйдешь", - сказал
Тётя Марч одобрительно потрепала Эми по голове, когда та взяла мяч
для неё.

"Перевяжи, задвинь засов,
Сядь у огня и пряди,"

— прокричала Полли, свесившись со своего насеста на спинке стула, чтобы
заглянуть Джо в лицо с таким комичным видом дерзкого любопытства, что
невозможно было удержаться от смеха.

«Самая наблюдательная птица», — сказала пожилая дама.

«Пойдём прогуляемся, дорогая?» — воскликнула Полли, направляясь к
шкафу с фарфором с видом, напоминающим кусковой сахар.

«Спасибо, я не хочу. Пойдём, Эми», — и Джо завершила визит,
как никогда остро ощущая, что визиты плохо сказываются на
её самочувствии. Она по-джентльменски пожала им руки, но Эми
расцеловала обеих тётушек, и девушки ушли, оставив после себя
ощущение тени и света; это ощущение заставило тётю Марч
сказать, когда они скрылись из виду:

"Тебе лучше сделать это, Мэри; я дам денег", - и тетя Кэррол
решительно ответила: "Конечно, сделаю, если ее отец и мать согласятся".

[Иллюстрация: Хвостовик]




[Иллюстрация: у вас будет другой стол]

ХХХ.

ПОСЛЕДСТВИЯ.


Ярмарка у миссис Честер была настолько элегантной и изысканной, что
для молодых соседок было большой честью получить
приглашение занять столик, и все были очень заинтересованы в
этом. Эми пригласили, а Джо — нет, и это было к лучшему для всех
на вечеринках она стояла, уперев руки в бока,
и ей пришлось пережить немало ударов судьбы, чтобы научиться вести себя непринуждённо.
«Надменное, неинтересное создание»
получило должное признание за своим художественным столом,
и она приложила все усилия, чтобы подготовить и обеспечить подходящие и ценные
вклады в него.

Всё шло гладко до дня открытия ярмарки; затем
произошла одна из тех мелких стычек, которых почти
невозможно избежать, когда несколько десятков женщин, старых и молодых,
несмотря на все их личные обиды и предубеждения, они старались работать вместе.

Мэй Честер немного ревновала Эми, потому что та была
любимицей семьи больше, чем она сама, и как раз в это время произошло несколько незначительных
обстоятельств, которые усилили это чувство. Изящная работа Эми пером и тушью
работа полностью затмила расписные вазы Мэй - это была одна заноза; затем
всепобеждающий Тюдор четыре раза танцевал с Эми на поздней
вечеринке и только один раз с Мэй - это была заноза номер два; но главная
обида, которая терзала ее душу и давала ей оправдание для ее
недружелюбное поведение - таков был слух, который шепнула ей какая-то услужливая сплетница
что Марч герлз подшутили над ней в "Лэмбс". Вся
вина за это должна была пасть на Джо, потому что ее озорная имитация
была слишком реалистичной, чтобы ее не заметили, и "резвые ягнята"
позволили шутке вырваться наружу. Однако до виновников это не дошло,
и можно себе представить, как расстроилась Эми, когда накануне
ярмарки, когда она наводила последние штрихи на свой нарядный стол, миссис.
Честер, которая, конечно же, возмутилась тем, что её дочь выставили на посмешище,
сказал вежливым тоном, но с холодным выражением лица:

"Я нахожу, дорогая, что среди юных леди есть некоторое недовольство по поводу того, что
я отдаю этот столик кому угодно, кроме моих девочек. Поскольку это самый
заметный, а некоторые говорят, и самый привлекательный стол из всех, и они
главные посетители ярмарки, считается, что им лучше занять
это место. Мне очень жаль, но я знаю, что вы слишком искренне заинтересованы в
этом деле, чтобы обращать внимание на небольшое личное разочарование, и вы получите
другой столик, если хотите.

Миссис Честер заранее решила, что будет легко доставить
Она приготовила эту небольшую речь, но, когда пришло время, ей оказалось
довольно трудно произнести её непринуждённо, в то время как ничего не подозревающая Эми
смотрела на неё прямо, с удивлением и тревогой.

Эми почувствовала, что за этим что-то стоит, но не могла догадаться, что именно,
и тихо сказала, обиженная и показавшая, что она обижена:

«Может быть, ты бы предпочла, чтобы я вообще не садилась за этот столик?»

"Теперь, моя дорогая, прошу тебя, не обижайся; это всего лишь вопрос
видишь ли, целесообразности; мои девочки, естественно, возьмут инициативу на себя, и это
стол считается их надлежащим местом. _ Я_ считаю это очень уместным
вам, и я очень благодарен за ваши усилия сделать это таким красивым;
но, конечно, мы должны отказаться от наших личных желаний, и я позабочусь о том, чтобы
у вас было хорошее место в другом месте. Разве вам не понравился бы столик с цветами?
маленькие девочки взялись за это, но они обескуражены. Из этого можно было бы сделать
очаровательную вещь, а цветочный столик всегда привлекателен, ты
знаешь".

«Особенно для джентльменов», — добавила Мэй с таким видом, что Эми
поняла, в чём причина её внезапного падения в глазах общества. Она сердито покраснела, но
не обратила внимания на этот девичий сарказм и ответила с
неожиданной любезностью:

«Как вам будет угодно, миссис Честер. Я немедленно освобожу своё место
и займусь цветами, если хотите».

«Вы можете положить свои вещи на свой стол, если хотите», — начала
Мэй, чувствуя лёгкое угрызение совести, глядя на красивые
полки, раскрашенные ракушки и причудливые светильники, которые Эми так тщательно
сделала и так изящно расставила. Она сказала это по-доброму, но Эми неправильно
поняла её и быстро ответила:

«О, конечно, если они вам мешают»; и, сгребая свои пожертвования
в фартук, она поспешила уйти, чувствуя, что и она сама, и её
произведения искусства были оскорблены до такой степени, что это уже не подлежало прощению.

"Теперь она в ярости. О боже, лучше бы я не просила тебя говорить, мама,"
— сказала Мэй, безутешно глядя на пустые места на столе.

"Женские ссоры быстро заканчиваются," — ответила её мать, которой было немного
стыдно за своё участие в этой ссоре, как и следовало ожидать.

Девочки с восторгом приветствовали Эми и её сокровища, что
несколько успокоило её встревоженную душу, и она приступила к
работе, полная решимости добиться успеха в цветоводстве, если не в искусстве. Но
всё было против неё: было уже поздно, и она устала; все
были слишком заняты своими делами, чтобы помочь ей; а маленькие девочки
только мешали, потому что суетились и болтали, как стайка
сорок, создавая суматоху в своих бесхитростных попытках
сохранить идеальный порядок. Вечнозеленая арка не держалась прочно
после того, как она ее подняла, но покачивалась и угрожала упасть ей на голову
когда подвесные корзины были заполнены; ее лучшая плитка обрызгалась
вода, которая оставила слезу цвета сепии на щеке Купидона; она ушибла свои
руки от ударов молотком и простудилась, работая на сквозняке, который длится
Страдания наполнили её опасениями за завтрашний день. Любая девочка-читательница,
которая страдала от подобных недугов, посочувствует бедной Эми и
пожелает ей успешно справиться с задачей.

Дома разразился большой скандал, когда она рассказала свою историю тем
вечером. Мать сказала, что это позор, но добавила, что она поступила
правильно; Бет заявила, что вообще не пойдёт на ярмарку; а Джо потребовала
почему она не взяла все свои красивые вещи и не оставила этих злых людей
разбираться без неё.

"То, что они злые, не значит, что я должна быть такой же. Я ненавижу такие вещи,
и хотя я считаю, что имею право обижаться, я не собираюсь этого показывать.
Они почувствуют это сильнее, чем гневные речи или обидные поступки, не так ли
Марми?"

"Это правильный настрой, моя дорогая; поцелуй за удар всегда лучше всего,
хотя иногда это не так-то просто сделать", - сказала ее мать с
вид человека, познавшего разницу между проповедью и
практикой.

Несмотря на различные вполне естественные искушения возмутиться и отомстить,
Эми придерживалась своего решения весь следующий день, стремясь победить своего
врага добротой. Она хорошо начала, благодаря молчаливому напоминанию, которое пришло
для нее это было неожиданно, но очень кстати. Пока она накрывала на стол
в то утро, пока маленькие девочки в прихожей наполняли
корзины, она занялась своим любимым произведением - маленькой книжкой "антиквариат"
обложка, которую ее отец нашел среди своих сокровищ и в которой
на листах пергамента она красиво раскрашивала различные тексты. По
мере того как она с вполне простительной
гордостью перелистывала страницы, украшенные изящными орнаментами, её взгляд упал на одно стихотворение, которое заставило её остановиться и задуматься. Оно было
заключено в блестящий свиток из алого, синего и золотого цветов с небольшими
«Духи доброй воли, помогающие друг другу подниматься и спускаться среди терний
и цветов, — вот слова: "Возлюби ближнего своего, как самого себя."

"Я должна, но не люблю," — подумала Эми, переводя взгляд с яркой
страницы на недовольное лицо Мэй, стоявшее за большими вазами, которые не могли
скрыть пустоты, некогда заполненные её красивой работой. Эми постояла с минуту,
переворачивая страницы в руках и читая на каждой из них какой-нибудь милый упрёк за
все душевные терзания и неблагодарность духа. Много мудрых и правдивых
проповедей каждый день читают нам на улицах ничего не подозревающие проповедники.
В школе, в офисе или дома — даже за прилавком может звучать проповедь, если она
содержит добрые и полезные слова, которые никогда не выходят из моды.
Совесть Эми произнесла для неё небольшую проповедь на этот текст, прямо
там, и она сделала то, что многие из нас делают не всегда, — приняла проповедь близко к
сердцу и сразу же применила её на практике.

Группа девушек стояла вокруг столика Мэй, любуясь красивыми
вещами и обсуждая смену продавщиц. Они понизили
голос, но Эми знала, что они говорят о ней, и слышала одну сторону разговора
Она рассказала эту историю и сделала соответствующие выводы. Это было неприятно, но она почувствовала себя лучше.
Вскоре ей представилась возможность доказать это. Она
услышала, как Мэй с грустью сказала:

«Очень жаль, ведь у меня нет времени на другие дела, и я не
хочу забивать голову всякой всячиной. Стол был как раз готов:
теперь он испорчен».

«Осмелюсь предположить, что она вернёт их, если ты её попросишь», — предположил кто-то.

«Как я могу после всей этой шумихи?» — начала Мэй, но не договорила, потому что
из другого конца коридора донёсся приятный голос Эми:

«Вы можете взять их, и я не буду возражать, если вы захотите их взять. Я
просто подумал, что стоит предложить вернуть их, ведь они принадлежат вашему столу,
а не моему. Вот они; пожалуйста, возьмите их и простите меня, если я
поспешил, забрав их прошлой ночью».

Пока она говорила, Эми кивнула в ответ, улыбнулась и
поспешила прочь, чувствуя, что проще проявить дружелюбие
чем остаться и получить за это благодарность.

"Ну разве она не прелесть?" — воскликнула одна из девушек.

Ответ Мэй был неразборчивым, но другая юная леди, у которой был вспыльчивый характер,
очевидно, немного расстроившись из-за того, что ей пришлось делать лимонад, добавила с неприятным
смешком: «Очень мило», ведь она знала, что не продаст их за своим
столом».

Это было тяжело; когда мы идём на маленькие жертвы, нам хочется, чтобы их
хотя бы ценили; и на минуту Эми пожалела, что сделала это,
почувствовав, что добродетель не всегда вознаграждается сама по себе. Но так и есть, — как она
вскоре убедилась; её настроение начало улучшаться, а стол
расцвёл под её умелыми руками; девушки были очень добры, и
это маленькое происшествие, казалось, удивительным образом разрядило обстановку.

Это был очень долгий день, и для Эми он был тяжелым, когда она сидела за своим
столом, часто совершенно одна, потому что маленькие девочки очень скоро уходили: их было мало
заботилась о том, чтобы покупать цветы летом, и ее букеты начали вянуть задолго до того,
еще до наступления ночи.

Стол для рисования был самым привлекательным в комнате; вокруг него весь день толпилась публика
и конкурсанты постоянно сновали туда-сюда
с важными лицами и гремящими копилками. Эми часто с тоской смотрела
в ту сторону, мечтая оказаться там, где она чувствовала себя как дома и была счастлива,
а не сидеть в углу без дела. Может показаться, что это не так уж сложно
некоторым из нас; но для хорошенькой, жизнерадостной молодой девушки это было не только утомительно,
но и очень утомительно; и мысль о том, что вечером их там найдет
ее семья, а также Лори и его друзья превратили это в настоящее мученичество.

Она не возвращалась домой до вечера, и тогда выглядела такой бледной и притихшей
что они поняли, что день был тяжелым, хотя она и не подавала никаких
жалоб и даже не рассказала, что натворила. Мать налила ей
дополнительную чашку чая с сердечными каплями, Бет помогла ей одеться и сделала очаровательный
венок для волос, а Джо удивила всю семью тем, что
она привела себя в порядок с необычной осторожностью и мрачно намекнула, что столы
вот-вот поменяются местами.

"Прошу тебя, Джо, не делай ничего грубого. Я не хочу, чтобы поднимался шум, так что оставь это
все пройдет, и веди себя прилично, - попросила Эми, уходя пораньше,
надеясь найти подкрепление в цветах, чтобы освежить свою бедную маленькую
таблица.

"Я просто намереваюсь быть восхитительно любезным со всеми, кого я
знаю, и удерживать их в своем углу как можно дольше. Тедди и его
ребята помогут, и мы еще хорошо проведем время, - ответила Джо,
перегнувшись через калитку, чтобы понаблюдать за Лори. Вскоре раздался знакомый топот
Его голос был слышен в сумерках, и она выбежала ему навстречу.

"Это мой мальчик?"

"А это, без сомнения, моя девочка!" — и Лори взял её за руку
с видом человека, все желания которого были исполнены.

"О, Тедди, какие поступки!" — и Джо с сестринским рвением рассказала Эми о её проступках.

- Скоро сюда подъедет группа наших парней, и меня
повесят, если я не заставлю их купить все цветы, которые у нее есть, и разбить лагерь
потом за ее столиком, - сказала Лори, с
теплотой поддерживая ее идею.

"Цветы совсем не красивые, - говорит Эми, - а свежие, возможно, и нет".
прибудут вовремя. Я не хочу быть несправедливым или подозрительным, но я не должен
интересно, может быть, они вообще никогда не приезжали. Когда люди совершают одну подлость, они
очень вероятно, что они совершат другую, - заметила Джо с отвращением в голосе.

- Разве Хейз не отдал тебе все лучшее из наших садов? Я так ему и сказал.

«Я этого не знал; наверное, он забыл; а поскольку твой дедушка был
беден, я не хотел беспокоить его просьбами, хотя и хотел немного».

«Джо, как ты мог подумать, что нужно было просить! Они
такие же твои, как и мои. Разве мы не всегда делим всё пополам?»
— начала Лори тем тоном, от которого Джо всегда становилась колючей.

"Боже, надеюсь, что нет! Половина твоих вещей мне бы совсем не подошла.
Я бы не смогла их носить. Но мы не должны здесь бездельничать; я должен помочь Эми, так что
иди и приведи себя в порядок; и если ты будешь так любезна, что
позволишь Хейсу отнести несколько красивых цветов в Холл, я буду благословлять тебя
вечно.

«А сейчас ты не могла бы это сделать?» — спросил Лори с таким многозначительным видом, что Джо с негостеприимной поспешностью захлопнула
калитку перед его носом и крикнула через прутья:
«Уходи, Тедди, я занята».

Благодаря заговорщикам в ту ночь всё _изменилось_;
Хейс прислал охапку цветов и красивую корзину,
убранную в его лучших традициях, в качестве центрального элемента; затем вся семья Марч
собралась, и Джо приложила немало усилий, потому что люди не только
пришли, но и остались, смеясь над её глупостями, восхищаясь вкусом Эми и
явно получая огромное удовольствие. Лори и его друзья
галантно бросились в бой, раскупили букеты,
расположились перед столом и превратили этот уголок в самое оживлённое место в
комнате. Эми была в своей стихии, и из благодарности, если не из чего-то другого, она
более того, был настолько бодр и любезен, насколько это было возможно, - придя к
примерно в то же время к выводу, что добродетель, в конце концов, сама по себе награда
.

[Иллюстрация: Скупил букеты]

Джо вела себя безупречно, и когда Эми была счастлива
в окружении своей почётной стражи, Джо ходила по залу,
подбирая разные сплетни, которые проливали свет на
предательство Честера. Она упрекала себя за то, что
тоже была не в духе, и решила как можно скорее оправдать Эми; она также
Она узнала, что Эми сделала с вещами утром, и
счёл её образцом великодушия. Проходя мимо стола для рисования, она
взглянула на него в поисках вещей сестры, но не увидела их.
"Осмелюсь предположить, что она спрятала их с глаз долой," — подумала Джо, которая могла
простить собственные ошибки, но горячо возмущалась любым оскорблением, нанесённым её семье.

"Добрый вечер, мисс Джо. Как поживает Эми? — спросила Мэй с
примирительным видом, потому что хотела показать, что она тоже может быть
щедрой.

"Она продала всё, что стоило продавать, и теперь она
наслаждается жизнью. Столик с цветами всегда привлекателен, ты же знаешь,
"особенно для джентльменов".

Джо не смогла удержаться от пощечины, но Мэй приняла ее так кротко
через минуту она пожалела об этом и принялась расхваливать большие вазы,
который до сих пор оставался непроданным.

- "Иллюминация Эми" где-нибудь поблизости? Мне захотелось купить это для
отца, — сказала Джо, которой не терпелось узнать, что стало с работами её сестры.

— Всё, что было у Эми, давно продано; я позаботилась о том, чтобы нужные люди
увидели их, и они принесли нам неплохую сумму, — ответила она
Мэй, которая преодолела множество мелких искушений, как и Эми в тот
день.

Обрадованная Джо поспешила вернуться, чтобы рассказать хорошие новости; и Эми выглядела
тронутой и удивлённой, услышав о словах и поведении Мэй.

«А теперь, джентльмены, я хочу, чтобы вы подошли к другим столам
и выполнили свой долг так же щедро, как вы поступили с моим столом, — особенно с художественным столом», — сказала она,
отдавая распоряжение «Собственному Тедди», как девушки называли своих друзей из колледжа.

«Плати, Честер, плати!»«Это девиз этого стола; но выполняйте свой
долг, как подобает мужчинам, и вы получите _искусство_, стоящее своих денег, во всех смыслах»
— Слово за тобой, — сказал неугомонный Джо, пока преданная ему фаланга готовилась
выйти на поле.

— Слушать — значит подчиняться, но март гораздо прекраснее мая, — сказал малыш
Паркер, прилагающий отчаянные усилия, чтобы быть одновременно остроумным и нежным, и получающий
быстро пресеченный Лори, которая сказала: "Очень хорошо, сын мой, за небольшую
мальчик!" - и проводил его, по-отечески погладив по голове.

"Купи вазы", - шепнула Эми Лори, в последний раз подбрасывая угли в
костер на голову своего врага.

К великой радости Мэй, мистер Лоуренс не только купил вазы, но
и расхаживал по залу с одной вазой под каждой мышкой. Остальные джентльмены
с одинаковой опрометчивостью тратил деньги на всевозможные хрупкие безделушки и
потом беспомощно бродил вокруг, нагруженный восковыми цветами, расписными
веерами, филигранными портмоне и другими полезными и уместными покупками.

Тётя Кэрролл была там, она выслушала рассказ, довольно улыбнулась и
что-то сказала миссис Марч в углу, отчего та просияла
и стала смотреть на Эми с выражением, в котором смешались гордость и
тревога, хотя она и не выдала причину своего удовольствия до
нескольких дней спустя.

Ярмарка прошла успешно, и когда Мэй пожелала Эми спокойной ночи, она
не стала «расхваливать», как обычно, а нежно поцеловала её и бросила взгляд,
который говорил: «Прости и забудь». Это удовлетворило Эми; и когда она вернулась
домой, то увидела, что на каминной полке в гостиной стоят вазы с
огромными букетами. «Заслуженная награда за великодушный поступок в марте», —
торжественно объявила Лори.

«В тебе гораздо больше принципиальности, щедрости и благородства,
чем я мог себе представить, Эми. Ты вела себя очень мило, и я
уважаю тебя всем сердцем», — тепло сказала Джо, когда они
расчёсывали друг другу волосы поздно вечером.

"Да, мы все любим ее за то, что она так готова прощать. Должно быть, это
было ужасно тяжело после стольких лет работы и того, как ты посвятил свое сердце продаже своих собственных красивых вещей
. Не думаю, что я смогла бы сделать это
так же любезно, как ты, - добавила Бет со своей подушки.

- Ну, девочки, вам незачем меня так хвалить; я всего лишь сделал то, что от меня требовалось. Вы
смеетесь надо мной, когда я говорю, что хочу быть леди, но я имею в виду настоящую
благородная женщина по уму и манерам, и я стараюсь делать это, насколько знаю
как. Я не могу точно объяснить, но я хочу быть выше этого маленького
низости, безумства и недостатки, которые портят стольких женщин. Я далека от этого
сейчас я делаю все возможное и надеюсь со временем стать такой, какая есть мать ".

Эми говорила искренне, и Джо ответила, сердечно обняв ее:

"Теперь я понимаю, что ты имела в виду, и я никогда больше не буду над тобой смеяться. Ты
справляешься быстрее, чем думаешь, и я буду брать у тебя уроки
настоящей вежливости, ведь ты, кажется, постигла секрет. Пробуй,
дорогая, однажды ты получишь свою награду, и никто не будет
рад этому больше, чем я.

Через неделю Эми действительно получила свою награду, и бедной Джо было трудно с этим смириться.
в восторге. Пришло письмо от тети Кэррол, и лицо миссис Марч, когда она прочитала его,
просветлело до такой степени, что Джо и Бет, которые
были с ней, спросили, что это за радостная весть.

"Тетя Кэррол уезжает за границу в следующем месяце и хочет..."

"Я поеду с ней!" - выпалила Джо, вскакивая со стула в
неконтролируемом восторге.

"Нет, дорогая, не ты, а Эми."

"О, мама! она слишком молода, теперь моя очередь. Я так
давно этого хотела — это принесло бы мне столько пользы и было бы так чудесно — я
_должна_ пойти."

"Боюсь, это невозможно, Джо. «Тётя говорит», — решительно заявляет Эми, и это не
Мы не можем диктовать ей, когда оказывать такую услугу.

Так всегда. Эми веселится, а мне достаётся вся работа. Это
несправедливо, о, это несправедливо! — страстно воскликнула Джо.

Боюсь, отчасти ты сама в этом виновата, дорогая. Когда тетя разговаривала со мной
на днях она сожалела о твоих грубых манерах и слишком независимом духе;
и здесь она пишет, как будто цитируя что-то из твоих слов: "Я планировала
сначала спросить Джо, но поскольку "одолжения обременяют ее", а она "ненавидит французский",
Думаю, я не рискну приглашать ее. Эми более послушная, станет
хорошей компаньонкой для Фло и с благодарностью примет любую помощь в поездке.
отдай ей".

"О, мой язык, мой отвратительный язык! почему я не могу научиться держать его
потише?" Джо застонала, вспомнив слова, которые ее погубили. Когда
она услышала объяснение процитированных фраз, миссис Марч сказала
печально,--

«Я бы хотела, чтобы ты могла поехать, но на этот раз надежды нет. Так что
постарайся отнестись к этому с юмором и не омрачай радость Эми упрёками
или сожалениями». «

» «Я постараюсь», — сказала Джо, подмигнув и опустившись на колени, чтобы поднять
корзинку, которую она радостно опрокинула. «Я возьму с неё пример и
постараюсь не только казаться радостной, но и быть такой, и ни на минуту не обижаться на неё
счастья; но это будет нелегко, потому что это ужасное
разочарование;" и бедная Джо залила маленькую толстую подушечку для иголок, которую держала в руках
несколькими очень горькими слезами.

"Джо, дорогая, я очень эгоистична, но я не могла обойтись без тебя, и я рада, что ты
еще не совсем уезжаешь", - прошептала Бет, обнимая ее вместе с корзинкой и всем прочим,
с таким цепким прикосновением и любящим лицом, что Джо почувствовала себя утешенной
несмотря на острое сожаление, от которого ей захотелось надрать себе уши, и
смиренно умоляйте тетю Кэррол оказать ей эту услугу и посмотрите, с какой
благодарностью она это перенесет.

К тому времени, как вошла Эми, Джо уже смогла принять участие в семейном
торжестве; возможно, не так искренне, как обычно, но без
зависти к удаче Эми. Сама юная леди восприняла
эту новость как великое радостное известие, пребывала в торжественном воодушевлении
и в тот же вечер начала сортировать краски и упаковывать карандаши, оставив
такие мелочи, как одежда, деньги и паспорта, тем, кто был менее поглощён
видением искусства, чем она сама.

"Для меня это не просто увеселительная поездка, девочки," — сказала она с чувством,
вытирая свою лучшую палитру. «Это решит мою судьбу, ведь если я...»
любой гений, я узнаю это в Риме и сделаю что-нибудь, чтобы доказать
это.

"А если у тебя нет?" - спросила Джо, с красными глазами разглядывая новую
ошейники, которые должны были быть переданы Эми.

«Тогда я вернусь домой и буду зарабатывать на жизнь преподаванием рисования», — с философским спокойствием ответила
стремящаяся к славе девушка; но при этой мысли она скорчила гримасу
и принялась яростно царапать палитру, словно собираясь
принять решительные меры, прежде чем потеряет надежду.

«Нет, не будешь. Ты ненавидишь тяжёлую работу, а выйдешь замуж за какого-нибудь богача и
будешь сидеть в роскоши до конца своих дней», — сказала Джо.

"Твои предсказания иногда сбываются, но я не верю, что это
сбудется. Я уверена, что хотела бы, чтобы это было так, потому что, если я сама не могу быть художницей, я
хотела бы иметь возможность помогать тем, кто есть, - сказала Эми, улыбаясь, как будто
роль леди Баунтифул подошла бы ей больше, чем роль бедной
учительницы рисования.

"Хм!" - сказала Джо со вздохом. "Если ты этого хочешь, ты это получишь, потому что твои
желания всегда исполняются, а мои - никогда".

"Ты бы хотела пойти?" - спросила Эми, задумчиво похлопывая себя по носу
своим ножом.

"Скорее!"

"Что ж, через год или два я пришлю за тобой, и мы покопаемся на Форуме
за реликвиями и воплотим в жизнь все планы, которые мы столько раз строили».

«Спасибо. Я напомню тебе о твоём обещании, когда наступит тот радостный день,
если он вообще наступит», — ответила Джо, приняв это расплывчатое, но грандиозное предложение
с благодарностью, на которую была способна.

Времени на подготовку было немного, и в доме царило оживление
до тех пор, пока Эми не уехала. Джо держалась молодцом до тех пор, пока не исчезла последняя голубая
лента, после чего она удалилась в своё убежище — на чердак — и плакала
до тех пор, пока больше не могла плакать. Эми тоже стойко держалась до
отплытия парохода; затем, как раз в тот момент, когда собирались убрать трап, он
Внезапно она осознала, что скоро между ней
и теми, кто любил её больше всего на свете, разверзнется целый океан, и она прижалась к Лори, последней
оставшейся в живых, и со всхлипом сказала:

«О, позаботься о них ради меня, а если что-нибудь случится...»

"Я буду, дорогая, я буду; и если что-нибудь случится, я приду и утешу
тебя", - прошептал Лори, почти не мечтая, что от него потребуется
сдержать свое слово.

Итак, Эми уплыла на поиски старого мира, который всегда нов и
прекрасен для юных глаз, в то время как ее отец и друг наблюдали за ней с
берега, горячо надеясь, что ничего, кроме легкой судьбы, ее не постигнет.
Девушка с радостным сердцем махала им рукой, пока они не увидели
ничего, кроме ослепительного летнего солнца, отражающегося в море.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Мы с Фло заказали двуколку]

XXXI.

НАШ ЗАРУБЕЖНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ.


"ЛОНДОН.
" ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ,--

«Вот я и сижу у окна в отеле «Бат»,
на Пикадилли. Это не самое модное место, но дядя остановился здесь
много лет назад и больше никуда не поедем; однако мы не собираемся
оставаться надолго, так что это не имеет большого значения. О, я не могу передать
как мне все это нравится! Я никогда не смогу, поэтому приведу вам только отрывки
из моей записной книжки, потому что с тех пор, как я начал, я только делал наброски и
каракули.

"Я отправил строчку из Галифакса, когда чувствовал себя довольно несчастным, но
после этого я прекрасно проводил время, редко болел, весь день на палубе,
с множеством приятных людей, которые развлекали меня. Все были очень
добры ко мне, особенно офицеры. Не смейся, Джо; джентльмены
Они действительно очень нужны на борту корабля, чтобы за них держаться или на них
опереться; и поскольку им нечем заняться, то хорошо, что
они приносят пользу, иначе они бы задымили себя до смерти, я
боюсь.

[Иллюстрация: "Все были очень добры, особенно
офицеры." — Страница 378.]

«Тёте и Фло всё время было плохо, и они хотели, чтобы их
оставили в покое, поэтому, сделав для них всё, что мог, я пошёл
развлекаться. Такие прогулки по палубе, такие закаты, такой
воздух и волны! Это было почти так же захватывающе, как кататься на быстром
Лошадка моя, как же мы помчались вперёд! Жаль, что Бет не смогла
приехать, ей бы это очень пошло на пользу; а что касается Джо, она
поднялась бы и села на грот-мачту, или как там называется эта
высокая штука, подружилась бы с механиками и
поиграла бы на переговорной трубе капитана, она была бы в
таком восторге.

«Это было божественно, но я был рад увидеть ирландское побережье и
нашёл его очень красивым, таким зелёным и солнечным, с коричневыми домиками
то тут, то там, руинами на некоторых холмах и джентльменскими
Загородные дома в долинах, где в парках пасутся олени. Было
раннее утро, но я не пожалел, что встал, чтобы посмотреть на
это, потому что в заливе было полно маленьких лодок, берег был _таким_
живописным, а небо над головой было розовым. Я никогда этого не забуду.

В Квинстауне нас покинул один из моих новых знакомых — мистер
Леннокс, — и когда я сказал что-то об озёрах Килларни,
он вздохнул и пропел, взглянув на меня:

'О, слышали ли вы когда-нибудь о Кейт Керни?
Она живёт на берегу Килларни;
от одного её взгляда
«Избегай опасности и беги,
Ибо взгляд Кейт Керни смертелен».

Разве это не глупо?

«Мы пробыли в Ливерпуле всего несколько часов. Это грязное, шумное
место, и я был рад его покинуть». Дядя выбежал на улицу и купил
пару перчаток из собачьей кожи, какие-то уродливые толстые ботинки и
зонт, а потом побрился _; ла_ баранина, первым делом.
Затем он стал льстить себе, что выглядит как настоящий британец; но
когда он в первый раз пришёл чистить ботинки, маленький
сапожник понял, что в них стоит американец, и сказал с
ухмыльнулся: «Вот ваш галстук, сэр. Я придал ему последний
блеск в стиле янки.» Это очень позабавило дядю. О, я _должен_ рассказать вам, что
сделал этот нелепый Леннокс! Он попросил своего друга Уорда, который приехал с
нами, заказать для меня букет, и первое, что я увидела в своей
комнате, был прекрасный букет с надписью «С наилучшими
пожеланиями от Роберта Леннокса» на открытке. Разве это не здорово, девочки? Мне нравится путешествовать.

«Я никогда не доберусь до Лондона, если не потороплюсь». Поездка была
похожа на путешествие по длинной картинной галерее, полной прекрасных
пейзажей. Меня восхищали фермерские дома с соломенными крышами,
Плющ до самых карнизов, решетчатые окна и полные женщины с розовощёкими
детьми у дверей. Даже скот выглядел более спокойным, чем
наш, потому что стоял по колено в клевере, а куры
довольно кудахтали, как будто никогда не нервничали, в отличие от
янки. Я никогда не видел таких идеальных красок: трава такая зелёная,
небо такое голубое, колосья такие жёлтые, лес такой тёмный, — я был в восторге
всю дорогу. Фло тоже была в восторге, и мы всё время перепрыгивали
с одной стороны на другую, пытаясь всё рассмотреть, пока мчались вперёд
со скоростью шестьдесят миль в час. Тетя устала и пошла
спать, но дядя читал свой путеводитель и ничему не удивлялся
. Вот как мы продолжили: Эми, взлетев: "О,
это, должно быть, Кенилворт, то серое место среди деревьев!" Фло,
бросаясь к моему окну: "Как мило! Мы должны как-нибудь туда сходить,
не так ли, папа? — Дядя, спокойно любуясь своими ботинками, — 'Нет, моя
дорогая, только если ты хочешь пива; это пивоварня.'

Пауза, — затем Фло воскликнула: 'Боже мой, там виселица и
на ней казнят человека.' 'Где, где?' — визжит Эми, глядя на двух
высокие столбы с перекладиной и несколькими свисающими цепями. 'Угольная
шахта,' — замечает дядя, подмигивая. 'Здесь
лежит милое стадо ягнят,' — говорит Эми. 'Смотри, папа,
разве они не прелестны!' — сентиментально добавила Фло. «Гуси, юные
дамы», — отвечает дядя таким тоном, что мы замолкаем, пока Фло
не устраивается поудобнее, чтобы насладиться «Флиртами капитана Кавендиша», и
я остаюсь наедине с пейзажем.

«Конечно, когда мы приехали в Лондон, шёл дождь, и
не было видно ничего, кроме тумана и зонтиков. Мы отдохнули, распаковали вещи,
и немного походила по магазинам между душем. Тетя Мэри купила мне кое-что
новые вещи, потому что я вышла в такой спешке, что не была готова и наполовину.
Белая шляпка с голубым пером, муслиновое платье в тон и
самая красивая накидка, которую вы когда-либо видели. Покупки на Риджент-стрит
совершенно великолепны; вещи кажутся такими дешевыми - красивые ленточки всего
шесть пенсов за ярд. Я отложил в запас, но перчатки получу в
Париже. Разве это не звучит элегантно и богато?

«Мы с Фло ради забавы заказали двуколку, пока тётя
и дядя были в отъезде, и отправились прокатиться, хотя и узнали
потом я узнала, что молодым леди не пристало ездить в
них одним. Это было так забавно! Когда мы оказались за
деревянным навесом, мужчина поехал так быстро, что Фло испугалась и
попросила меня остановить его. Но он был где-то снаружи, и
я не могла до него добраться. Он не слышал моего оклика и не видел, как я взмахнула
моим зонтиком впереди, и вот мы, совершенно беспомощные, трясемся
прочь и с головокружительной скоростью огибаем углы. Наконец,
в моем отчаянии я увидел маленькую дверцу в крыше, и, когда я потыкал в нее,
открылся красный глаз, и пивной голос сказал,--

«Ну что, мама?»

Я отдала приказ как можно более сдержанно и, захлопнув
дверь, услышала в ответ: «Да, мама», — и мужчина тронул лошадь с места,
как будто ехал на похороны. Я снова ткнула его пальцем и сказала: «Чуть
быстрее», — и он поскакал дальше, как и прежде, а мы
смирились со своей участью.

«День выдался ясным, и мы отправились в Гайд-парк, что неподалёку, ведь мы
более аристократичны, чем кажемся. Герцог Девонширский живёт
неподалёку. Я часто вижу, как его лакеи слоняются у задних ворот; а
дом герцога Веллингтона находится неподалёку. Вот какие виды я видел,
моя дорогая! Это было так же забавно, как Панч, потому что там были толстые вдовствующие
дамы, разъезжавшие в своих красных и жёлтых каретах, с великолепными
Джеймсами в шёлковых чулках и бархатных камзолах позади них, и
припудренными кучерами впереди. Изысканные горничные с самыми розовощёкими
детьми, которых я когда-либо видел; красивые девушки, которые выглядели так, будто вот-вот заснут;
денди в причудливых английских шляпах и дети в лавандовых платьицах слонялись
без дела, а высокие солдаты в коротких красных мундирах и фуражках
с козырьком были пристёгнуты с одной стороны и выглядели так забавно, что мне захотелось их зарисовать.

«Гнилой ряд» означает «Route de Roi», или «Королевский путь»; но теперь
Это больше похоже на школу верховой езды, чем на что-либо другое. Лошади
великолепны, и мужчины, особенно конюхи, хорошо держатся в седле; но
женщины напряжены и подпрыгивают, что не соответствует нашим
правилам. Мне так хотелось показать им стремительный американский галоп, ведь они
торжественно вышагивали вверх и вниз в своих коротких платьях и высоких
шляпах, похожие на женщин из игрушечного Ноева ковчега. Все
катаются — старики, полные дамы, маленькие дети, — а молодёжь
здесь много флиртует; я видел, как одна пара обменялась
бутонами роз, потому что принято носить один в петлице, а другой
Я подумал, что это довольно милая идея.

«В Вестминстерское аббатство; но не ждите, что я
буду его описывать, это невозможно, так что я лишь скажу, что оно было великолепным!
Сегодня вечером мы идём на Фехтера, и это будет
подходящим завершением самого счастливого дня в моей жизни.

«ПОЛНОЧЬ.

«Уже очень поздно, но я не могу отправить письмо утром
не рассказав тебе, что произошло вчера вечером. Как ты думаешь,
кто вошёл, когда мы пили чай? Английские друзья Лори, Фред и
Фрэнк Вон! Я был _так_ удивлён, ведь я бы не узнал
их, если бы не карты. Оба высокие, с усами;
Фред красив на английский манер, а Фрэнк ещё лучше, потому что
он лишь слегка прихрамывает и не пользуется костылями. Они узнали
от Лори, где мы будем, и пришли пригласить нас к себе
домой; но дядя не поедет, так что мы нанесём ответный визит и
увидимся с ними, как только сможем. Они пошли с нами в театр, и мы
так хорошо провели время, потому что Фрэнк был занят Фло, а
мы с Фредом обсуждали прошлые, настоящие и будущие развлечения, как будто мы
знали друг друга всю жизнь. Скажи Бет, что Фрэнк спрашивал о
ней и был огорчен, узнав о ее плохом самочувствии. Фред рассмеялся, когда
Я рассказал о Джо и передал его "почтительные комплименты большой
шляпе". Ни один из них не забыл лагерь Лоуренс или то веселье, которое мы
там провели. Кажется, это было сто лет назад, не так ли?

«Тетушка уже в третий раз стучит в стену, так что я _должна_
прекратить. Я и правда чувствую себя рассеянной лондонской светской дамой, которая
пишет здесь так поздно, в комнате, полной красивых вещей, а в голове
путаница из парков, театров, новых платьев и галантных кавалеров, которые
говорят "Ах!" и подкручивают свои светлые усы с истинно английским
благородством. Я жажду увидеть вас всех, и, несмотря на мою глупость,
я, как всегда, люблю вас
ЭМИ".


"ДОРОГИЕ ДЕВОЧКИ", ПЭРИС.

"В своем последнем письме я рассказывала вам о нашем визите в Лондон, о том, какими добрыми были
Вон и какие приятные вечеринки они устроили для нас. Мне
больше всего нравились поездки в Хэмптон-Корт и Кенсингтонский музей
потому что в Хэмптон-Корте я видел работы Рафаэля
карикатуры, а в музее — залы, полные картин Тёрнера,
Лоуренса, Рейнольдса, Хогарта и других великих мастеров. День
в Ричмонд-парке был чудесным, ведь мы устроили настоящий английский
пикник, и я запечатлел больше великолепных дубов и групп оленей,
чем смог бы нарисовать; а ещё я услышал соловья и увидел, как взлетают жаворонки. Мы
«насладились» Лондоном от души, благодаря Фреду и Фрэнку,
и нам было жаль уезжать; ведь, хотя англичане и не спешат
принимать вас, если они уж решили это сделать, то...
Думаю, в гостеприимстве им нет равных. Воны надеются
встретиться с нами в Риме следующей зимой, и я буду ужасно
разочарован, если они этого не сделают, ведь мы с Грейс большие друзья,
а мальчики — очень милые ребята, особенно Фред.

"Ну, не успели мы здесь обосноваться, как он снова появился,
сказал, что приехал на каникулы и собирается в Швейцарию.
Сначала тётя была настроена серьёзно, но он так спокойно отнёсся к этому, что она
не смогла вымолвить ни слова; и теперь мы прекрасно ладим и очень рады
его приходу, потому что он говорит по-французски как родной, а я не знаю
что бы мы без него делали. Дядя не знает и десяти слов, и
настаивает на том, чтобы говорить по-английски очень громко, как будто это заставит
люди понимают его. Произношение у тети старомодное,
и мы с Фло, хотя и льстили себе мыслью, что знаем толк в
сделке, обнаружили, что это не так, и очень благодарны Фреду за то, что он сделал
"переговорный процесс", как называет это дядя.

«Мы так чудесно проводим время! Осматриваем достопримечательности с
утра до ночи, останавливаемся, чтобы вкусно пообедать в весёлых
_кафе_, и переживаем всевозможные забавные приключения. Дождливо
Дни напролёт я провожу в Лувре, наслаждаясь картинами. Джо отвернула бы
свой дерзкий носик от некоторых из лучших, потому что у неё
нет души для искусства; но у меня она есть, и я развиваю свой
глаз и вкус так быстро, как только могу. Ей бы больше понравились реликвии великих людей,
потому что я видел её треуголку и серое пальто Наполеона,
его колыбель и старую зубную щётку; а также
башмачок Марии-Антуанетты, кольцо Сен-Дени, меч Карла Великого и
много других интересных вещей. Я буду часами рассказывать о них,
когда приеду, но сейчас у меня нет времени писать.

"Пале-Рояль - райское место, здесь так много бижутерии
и прекрасных вещей, что я почти сбита с толку, потому что не могу их купить
. Фред хотел купить мне немного, но я, конечно, не разрешила
это. Тогда Булонский лес и Елисейские поля просто великолепны.
Я несколько раз видел императорскую семью: императора
некрасивый, суровый на вид мужчина, императрицу, бледную и хорошенькую, но одетую
"дурной вкус", - подумал я. - Фиолетовое платье, зеленая шляпа и желтые
перчатки. Немного вздремнуть. красивый мальчик, который сидит и болтает со своей
наставник и целует руку людям, проезжая в своей
четырёхконной карете с форейторами в красных атласных куртках и
конной стражей впереди и позади.

[Иллюстрация: я несколько раз видел императорскую семью]

"Мы часто гуляем в садах Тюильри, потому что они прекрасны,
хотя старинные сады Люксембургского дворца мне больше по душе. P;re la
Шез очень любопытен, ведь многие гробницы похожи на маленькие
комнаты, и, заглянув внутрь, можно увидеть стол с изображениями или
картинами усопших и стулья для скорбящих
когда они приходят, чтобы посетовать. Это так по-французски.

"Наши комнаты на улице Риволи, и, сидя на
балконе, мы смотрим вверх и вниз по длинной, блестящей улице. Это
так приятно, что мы проводим там вечера, разговаривая, когда слишком
устали после рабочего дня, чтобы куда-то идти. Фред очень интересный
и в целом самый приятный молодой человек из всех, кого я когда-либо
знала, — за исключением Лори, чьи манеры ещё очаровательнее. Я бы хотела, чтобы
Фред был смуглым, потому что мне не нравятся светловолосые мужчины; однако Воны
очень богаты и происходят из знатной семьи, так что я не буду возражать
Я не могу винить их за светлые волосы, ведь мои ещё светлее.

«На следующей неделе мы отправляемся в Германию и Швейцарию; и, поскольку мы
будем ехать быстро, я смогу писать тебе только короткие
письма. Я веду дневник и стараюсь 'правильно запоминать и
ясно описывать всё, что я вижу и чем восхищаюсь,' как советовал отец.
Для меня это хорошая практика, а мой альбом для рисования даст
вам более полное представление о моём путешествии, чем эти каракули.

"Прощайте; я нежно обнимаю вас. ВАША ПОДРУГА."


"МОЯ ДОРОГАЯ МАМА, —" ХАЙДЕЛЬБЕРГ.

"У меня есть тихий час перед нашим отъездом в Берн, и я попытаюсь рассказать
вам, что произошло, поскольку некоторые из них очень важны, как вы
увидите.

"Плавание по Рейну было идеальным, и я просто сидел и наслаждался
изо всех сил. Возьми старые отцовские путеводители и прочти
об этом; У меня нет достаточно красивых слов, чтобы описать это. В
Кобленце мы прекрасно провели время, потому что несколько студентов из Бонна, с
которыми Фред познакомился на корабле, устроили нам серенаду. Была
лунная ночь, и около часа ночи нас с Фло разбудили
под самую восхитительную музыку под нашими окнами. Мы взлетели и
спрятались за занавесками, но хитрые глазки показали нам Фреда и
внизу распевали студенты. Это было самое романтичное событие
Я когда-либо видел... реку, лодочный мост, огромную крепость
напротив, повсюду лунный свет и музыка, способная растопить даже каменное сердце
.

«Когда они закончили, мы бросили на землю несколько цветов и увидели, как они
бросились за ними, поцеловали руки невидимым дамам и
ушли, смеясь, — наверное, курить и пить пиво. Далее
Утром Фред показал мне один из смятых цветов в своём
кармане жилета и выглядел очень сентиментальным. Я рассмеялась над ним и
сказала, что это не я его бросила, а Фло, что, похоже, вызвало у него отвращение,
потому что он выбросил цветок в окно и снова стал серьёзным.
Боюсь, у меня будут проблемы с этим мальчиком, всё к тому
ведёт.

«В купальнях в Нассау было очень весело, как и в Баден-Бадене, где
Фред проиграл немного денег, и я его отругала. Ему нужен кто-то, кто
присмотрит за ним, когда Фрэнка нет рядом. Кейт однажды сказала, что
Она надеялась, что он скоро женится, и я вполне с ней согласна в том, что
это было бы для него хорошо. Франкфурт был прекрасен; я видела дом Гёте,
статую Шиллера и знаменитую «Ариадну» Даннекера. Это было очень
мило, но мне бы понравилось ещё больше, если бы я лучше знала
эту историю. Я не хотел спрашивать, потому что все это знали или
делали вид, что знают. Я бы хотел, чтобы Джо рассказала мне об этом; мне
следовало бы читать больше, потому что я понял, что ничего не знаю, и
это меня унижает.

«А теперь перейдём к серьёзной части, ведь это случилось здесь, и Фред
только что ушел. Он был таким добрым и веселым, что мы все очень привязались к нему
Я никогда не думал ни о чем, кроме путешествия
дружба, до вечера серенад. С тех пор я начала
чувствовать, что прогулки при луне, беседы на балконе и ежедневные
приключения были для него чем-то большим, чем просто забавой. Я не
флиртовал, мама, правда, но помнил, что ты мне сказала, и
сделал все, что в моих силах. Я ничего не могу с этим поделать, если нравлюсь людям; я
не пытаюсь им понравиться, и меня беспокоит, что мне на них
всё равно, хотя Джо говорит, что у меня нет сердца. Теперь я знаю, мама
Она покачает головой, а девочки скажут: «О, этот меркантильный
маленький негодник!» Но я уже всё решила, и, если Фред сделает мне предложение,
я соглашусь, хотя я и не влюблена до безумия. Он мне нравится,
и нам хорошо вместе. Он красивый, молодой,
достаточно умный и очень богатый — намного богаче, чем
Лоуренсы. Я не думаю, что его семья будет возражать, и я был бы
очень счастлив, потому что все они добрые, воспитанные, щедрые
люди, и я им нравлюсь. Фред, как старший из близнецов,
полагаю, унаследует поместье, и какое же оно великолепное! Город
Дом на фешенебельной улице, не такой помпезный, как наши большие дома,
но в два раза более удобный и роскошный, как и
полагается англичанам. Мне это нравится, потому что это по-настоящему. Я
видел посуду, фамильные драгоценности, старых слуг и
картины с изображением загородного дома с парком,
прекрасной территорией и породистыми лошадьми. О, это всё, о чём я
мог бы мечтать! и я бы предпочёл его любому титулу, который так охотно получают девушки
и за которым ничего не стоит. Может, я и меркантильный, но я
ненавижу бедность и не собираюсь терпеть её ни минуты дольше, чем
может помочь. Кто-то из нас _должен_ удачно выйти замуж; Мэг не вышла, Джо не выйдет,
Бет пока не может, так что я выйду и сделаю так, чтобы всем было хорошо.
Я бы не вышла замуж за человека, которого ненавижу или презираю. Вы можете быть уверены в
этом; и, хотя Фред не является моим образцовым героем, у него все получается очень хорошо,
и со временем я бы полюбил его достаточно сильно, если бы он был очень
люби меня и позволяй мне поступать так, как мне нравится. Так что я прокручивала
этот вопрос в голове всю последнюю неделю, потому что это было невозможно
не видеть, что я нравлюсь Фреду. Он ничего не сказал, но мало
это показали обстоятельства; он никогда не ходит с Фло, всегда встает на мою сторону
в экипаже, за столом или на прогулке выглядит сентиментальным, когда мы
мы одни, и хмурится на любого, кто осмеливается заговорить с
я. Вчера за ужином, когда австрийский офицер уставился на нас
а потом сказал что-то своему другу, барону с бесшабашным
видом, о '_ein wondersch;nes Bl;ndchen_,' Фред стал
свирепым, как лев, и так яростно отрезал кусок мяса, что тот
чуть не улетел с его тарелки. Он не из тех хладнокровных, чопорных англичан, но
Он довольно вспыльчивый, потому что в нём течёт шотландская кровь, о чём можно
догадаться по его красивым голубым глазам.

"Ну, вчера вечером мы отправились в замок на закате —
по крайней мере, все мы, кроме Фреда, который должен был встретить нас там после того, как
сходил на почту за письмами. Мы чудесно провели время, осматривая
руины, своды, где находится туннель с чудовищем, и
прекрасные сады, которые когда-то давно разбил курфюрст для своей
английской жены. Больше всего мне понравилась большая терраса, потому что вид оттуда был божественный;
поэтому, пока остальные ходили по комнатам, я сидел там
я пыталась нарисовать на стене серую каменную львиную голову,
окруженную алыми побегами ипомеи. Мне казалось, что я
попала в романтическое приключение: я сидела там,
наблюдая за тем, как Неккар
протекает по долине, слушала музыку австрийского оркестра внизу и ждала своего возлюбленного, как настоящая героиня сказки.
У меня было предчувствие, что что-то должно произойти, и я была
к этому готова. Я не краснела и не дрожала, а чувствовала себя довольно спокойно
и лишь немного взволнованно.

[Иллюстрация: попытка нарисовать на стене голову льва из серого камня]

«Вскоре я услышал голос Фреда, а затем он торопливо
прошёл через большую арку, чтобы найти меня. Он выглядел таким встревоженным, что я
забыл обо всём и спросил, в чём дело. Он сказал,
что только что получил письмо с просьбой вернуться домой, потому что Фрэнк был
очень болен; поэтому он уезжал немедленно, ночным поездом, и успел только
попрощаться». Мне было очень жаль его и
я была разочарована, но только на минуту, потому что он
сказал, пожимая мне руку, — и сказал это так, что я не могла
ошибиться: «Я скоро вернусь; ты ведь не забудешь меня, Эми?»

«Я ничего не обещала, но посмотрела на него, и он, кажется, остался доволен,
и у нас не было времени ни на что, кроме сообщений и прощаний,
потому что через час он уезжал, и мы все очень по нему скучаем. Я знаю
он хотел заговорить, но, судя по тому, на что он однажды намекнул,
он пообещал отцу не делать ничего подобного
пока, потому что он безрассудный мальчишка, а старый джентльмен боится
невестки-иностранки. Скоро мы встретимся в Риме; и тогда,
если я не передумаю, я скажу «Да, спасибо», когда он
спросит: «Не хотите ли?»

"Конечно, это все очень личное, но я хотел, чтобы вы знали
что происходит. Не беспокойся обо мне; помни, что я твоя
"благоразумная Эми", и будь уверен, что я не сделаю ничего опрометчивого. Присылай мне сколько хочешь
советов, сколько захочешь; я воспользуюсь ими, если смогу. Жаль, что я не могу
увидимся для хорошего разговора, Мама. Люби и доверяй мне.

«Всегда твоя, ЭМИ».




XXXII.

Нежные хлопоты.


«Джо, я беспокоюсь за Бет».

«Да что ты, мама, она выглядит на удивление хорошо после рождения детей».

«Сейчас меня беспокоит не её здоровье, а её настроение. Я уверена,
что у неё что-то на уме, и я хочу, чтобы ты выяснил, что именно».

«С чего ты это взяла, мама?»

«Она часто сидит одна и не разговаривает с отцом так много, как
раньше. На днях я застала её плачущей из-за младенцев». Когда она
поет, песни всегда грустные, и время от времени я вижу на
ее лице выражение, которого я не понимаю. Это не похоже на Бет, и это беспокоит
меня.

- Ты спрашивал ее об этом?

- Я пытался раз или два, но она либо уклонялась от моих вопросов, либо
выглядел таким расстроенным, что я остановился. Я никогда не навязываю своим детям
доверие, и мне редко приходится долго его ждать ".

Говоря это, миссис Марч взглянула на Джо, но лицо напротив, казалось,
совершенно не подозревая о каком-либо тайном беспокойстве, кроме Бет; и, после
задумчивого шитья в течение минуты, Джо сказала,--

"Я думаю, что она взрослеет, и поэтому начинает видеть сны, и у нее есть
надежды, страхи и беспокойство, сама не зная почему и не имея возможности
объяснить их. Мама, Бет восемнадцать, но мы этого не осознаем и
относимся к ней как к ребенку, забывая, что она женщина.

"Так оно и есть. Дорогая, как быстро ты взрослеешь", - ответила ее мать,
со вздохом и улыбкой.

"Ничего не поделаешь, мама, поэтому ты должна смириться со всеми видами
забот и позволить своим птичкам выпрыгивать из гнезда, одной за другой. Я обещаю
никогда не запрыгивать слишком далеко, если это тебя утешит.

«Это большое утешение, Джо. Я всегда чувствую себя сильным, когда ты дома.
Теперь Мэг нет. Бет слишком слаба, а Эми слишком мала, чтобы на них полагаться;
но когда приходит время, ты всегда готова».

«Ну, ты же знаешь, я не против тяжёлой работы, а она всегда найдётся
скраб в семье. Эми великолепна в изящных работах, а я нет; но я
чувствую себя в своей стихии, когда приходится убирать все ковры или половина
семьи сразу заболевают. Эми отличается за границей, но если
что-нибудь не так дома, я к вашим услугам ".

- Тогда я оставляю Бет на ваше попечение, потому что она откроет свое нежное маленькое
сердечко своей Джо раньше, чем кому-либо другому. Будьте очень добры и не позволяйте
ей думать, что кто-то наблюдает за ней или говорит о ней. Если бы она только стала
снова сильной и жизнерадостной, у меня не было бы ни одного желания на свете ".

"Счастливая женщина! У меня их куча".

- Дорогая моя, что это такое?

"Я улажу проблемы Бети, а потом расскажу тебе о своих. Они не
очень износостойкие, так что сохранятся ", - и Джо с мудрым кивком удалилась,
что успокоило сердце ее матери, по крайней мере, на данный момент,
.

Очевидно, поглощенная своими делами, Джо наблюдала за Бет; и,
после множества противоречивых предположений, наконец остановилась на одном, которое
казалось, объясняло произошедшую в ней перемену. Небольшой инцидент дал Джо ключ к разгадке,
подумала она, а живая фантазия и любящее сердце сделали
остальное. Однажды субботним днем она притворялась, что занята писанием, когда ей
они с Бет были одни; но, записывая, она не сводила глаз со
своей сестры, которая казалась необычно тихой. Сидя у окна, Бет
работа часто падала ей на колени, и она подпирала голову рукой,
в удрученной позе, в то время как ее взгляд был прикован к унылому осеннему
пейзажу. Внезапно кто-то прошел внизу, насвистывая, как опереточный артист
черный дрозд, и чей-то голос позвал,--

[Иллюстрация: она положила голову на руки]

"Всё спокойно! Придёт сегодня вечером."

Бет вздрогнула, наклонилась вперёд, улыбнулась и кивнула, глядя на прохожего
Когда его быстрые шаги стихли, она тихо сказала, словно сама с собой:

«Каким сильным, здоровым и счастливым выглядит этот милый мальчик».

«Хм!» — сказала Джо, не сводя глаз с лица сестры. Яркий
румянец исчез так же быстро, как и появился, улыбка сошла с лица, и вскоре
на подоконнике блеснула слеза. Бет сняла его и с опаской взглянула
на Джо; но та яростно чиркала,
по-видимому, увлечённая «Клятвой Олимпии». Как только Бет отвернулась, Джо
снова начала смотреть на часы и увидела, как рука Бет медленно потянулась к глазам.
один раз, и на ее наполовину отвернутом лице я прочел нежную печаль, которая заставила ее
собственные глаза наполнились слезами. Боясь выдать себя, она ускользнула, пробормотав
что-то о том, что нужно больше бумаги.

"Помилуй меня, Бет любит Лори!" - сказала она, сидя в своей собственной
комнате, бледная от потрясения от открытия, которое, как она считала, только что сделала
. "Я никогда не мечтал о таком. Что _скажет_ мама? Мне
интересно, а он... — тут Джо остановилась и густо покраснела от внезапной
мысли. «Если он не ответит мне взаимностью, как это будет ужасно. Он
должен, я его заставлю!» — и она угрожающе покачала головой.
На стене висит фотография озорного мальчика, который смеётся, глядя на неё.
"О боже, мы _действительно_ взрослеем с каждым днём. Мэг вышла замуж и стала
мамой, Эми процветает в Париже, а Бет влюблена. Я единственная
у кого хватает ума держаться подальше от неприятностей. — Джо с минуту
задумчиво смотрела на картину, а затем разгладила морщинистый лоб и
решительно кивнула в сторону лица напротив: — Нет, спасибо, сэр; вы
очень обаятельны, но в вас стабильности не больше, чем в флюгере; так что
вам не нужно писать трогательные записки и улыбаться в ответ.
таким вкрадчивым способом, потому что это ни к чему хорошему не приведет, и я этого не потерплю
"

Затем она вздохнула и погрузилась в задумчивость, от которой так и не очнулась
пока ранние сумерки не отправили ее вниз для новых наблюдений, которые
только подтвердили ее подозрения. Хотя Лори флиртовал с Эми и шутил
с Джо, с Бет он всегда был особенно добр и ласков,
но так же вели себя и все остальные, поэтому никому и в голову не приходило
предполагать, что он заботится о ней больше, чем о других. Действительно, в последнее время в семье сложилось впечатление, что «наш мальчик»

Джо, который, однако, и слышать не хотел об этом и
яростно ругался, если кто-то осмеливался заговорить об этом. Если бы они знали о
различных нежных моментах прошлого года или, скорее, о попытках
проявить нежность, которые были пресечены на корню, они бы с
огромным удовольствием сказали: «Я же тебе говорил». Но Джо ненавидел
«адюльтер» и не позволял себе этого, всегда готовый пошутить или
улыбнуться при малейшем признаке надвигающейся опасности.

Когда Лори только поступил в колледж, он влюблялся примерно раз в месяц;
но эти короткие вспышки страсти были столь же пылкими, сколь и неумелыми, не причиняли вреда и были
Джо это забавляло, ведь она живо интересовалась чередой надежд, отчаяний
и смирения, о которых ей рассказывали на еженедельных
совещаниях. Но пришло время, когда Лори перестал поклоняться
многим святыням, мрачно намекал на одну всепоглощающую страсть и
время от времени предавался байроническим приступам уныния. Затем он полностью избегал этой деликатной
темы, писал Джо философские заметки, погрузился в учёбу
и заявил, что собирается «копать», намереваясь окончить университет
с блеском. Это устраивало юную леди больше, чем полумрак
Доверительные признания, нежное пожатие руки и красноречивые взгляды
Джо, ведь у неё разум развился раньше, чем сердце, и она предпочитала
воображаемых героев реальным, потому что, когда они ей надоедали, первых
можно было запереть в жестяной кухне до тех пор, пока они не понадобятся, а со вторыми
было сложнее.

Всё было именно так, когда было сделано великое открытие, и Джо
в ту ночь наблюдала за Лори, как никогда раньше. Если бы ей в голову не
пришла эта новая идея, она бы не увидела ничего необычного в
том, что Бет была очень тихой, а Лори — очень доброй к ней. Но
дав волю своей живой фантазии, она понеслась галопом с
огромной скоростью; и здравый смысл, несколько ослабленный долгим курсом
написания любовных романов, не пришел на помощь. Как обычно, Бет лежала на
диване, а Лори сидел в низком кресле рядом, развлекая ее всевозможными
сплетнями; потому что она зависела от своего еженедельного "репортажа", а он никогда
разочаровал ее. Но в тот вечер Джо показалось, что глаза Бет с особым удовольствием остановились
на живом смуглом лице рядом с ней, и что она
с большим интересом слушала рассказ о какой-то захватывающей истории.
матче по крикету, хотя фразы "пойман на тайсе", "оттолкнулся от своей
площадки" и "удар ногой за троих" были для нее столь же понятны, как
Санскрит. Ей также показалось, что, решив во что бы то ни стало увидеть это, она
заметила, что в поведении Лори появилось больше мягкости, что он
то и дело понижал голос, смеялся меньше обычного, был немного
рассеянным и с почти нежной тщательностью укрывал ноги Бет
пледом.

"Кто знает? случались и более странные вещи," — подумала Джо, суетившаяся
по комнате. «Она сделает из него настоящего ангела, а он сделает из неё...»
жизнь восхитительно легка и приятна для дорогих людей, если только они любят друг друга
друг друга. Я не вижу, как он может с этим поделать; и я верю, что он бы так и сделал, если бы
остальные из нас не стояли у него на пути ".

Когда все, кроме нее, были убраны с дороги, Джо начала чувствовать, что
она должна как можно скорее избавиться от себя. Но куда ей идти?
и, горя желанием возложить себя на алтарь сестринской преданности, она села
, чтобы уладить этот вопрос.

Так вот, старый диван был настоящим патриархом дивана - длинный, широкий,
с хорошей подушкой и низкий; немного потертый, как и следовало ожидать, из-за
девочки спали и растягивались на нем в младенчестве, ловили рыбу на спине, катались верхом
на руках, в детстве под ним были зверинцы, и они отдыхали уставшими
головы, мечтали о мечтах и слушали нежные разговоры об этом, будучи молодыми женщинами.
Им всем это нравилось, потому что это было семейное убежище, и один уголок всегда
был любимым местом отдыха Джо. Среди множества подушек, украшавших
почётную кушетку, была одна — жёсткая, круглая, набитая
колючим конским волосом и с пуговицами на каждом конце; эта
отвратительная подушка была её личным достоянием и использовалась как оружие
защита, баррикада или суровое предупреждение от чрезмерной дремоты.

Лори хорошо знала эту подушку, и у нее были причины относиться к ней с глубоким
отвращением, поскольку в прежние дни ее безжалостно били ею,
когда разрешалось резвиться, а теперь это часто мешало ему занять
место, которого он больше всего желал, рядом с Джо в углу дивана. Если «
колбаса», как они её называли, стояла торчком, это было знаком того, что он может
подойти и отдохнуть; но если она лежала плашмя на диване, горе тому мужчине,
женщине или ребёнку, которые осмелятся её потревожить! В тот вечер Джо забыл
Она забаррикадировалась в своём углу и не успела просидеть и пяти минут, как
рядом с ней появилась массивная фигура, и Лори, раскинув обе руки
на спинке дивана и вытянув перед собой обе длинные ноги, воскликнула с
удовлетворённым вздохом:

«Ну вот, теперь и _это_ стоит своих денег.»

[Иллюстрация: Ну вот, теперь и это стоит своих денег]

«Никакого сленга», — отрезала Джо, швырнув подушку на кровать. Но было уже слишком поздно,
для неё не осталось места, и, скатившись на пол, она исчезла
самым загадочным образом.

"Ну же, Джо, не будь такой колючей. После того как он изучил себя вдоль и поперёк,
неделю, парень заслуживает ласки и должен ее получить ".

"Бет тебя погладит, я занят".

"Нет, она не должна беспокоиться обо мне; но тебе нравятся такие вещи,
если только ты внезапно не потерял к этому вкус. Не так ли? Ты ненавидишь
своего мальчика и хочешь швырнуть в него подушками?

Редко можно было услышать что-то более льстивое, чем это трогательное обращение,
но Джо осадила «своего мальчика», сурово спросив:

«Сколько букетов ты отправил мисс Рэндал на этой неделе?»

"Ни одного, честное слово. Она помолвлена. Ну вот."

"Я рада этому; это одна из твоих глупых причуд — посылать
«Цветы и подарки девушкам, которым ты и в подмётки не годишься», — продолжил
Джо с упрёком.

"Разумные девушки, которым я гожусь в подмётки, не позволят мне
отправлять им "цветы и подарки", так что же мне делать? Мои чувства должны
_уйти_."

«Мама не одобряет флирт, даже в шутку, а ты флиртуешь
отчаянно, Тедди».

"Я бы всё отдал, чтобы ответить: «И ты тоже». Но поскольку я не могу, я
просто скажу, что не вижу ничего плохого в этой милой игре, если
все участники понимают, что это всего лишь игра."

«Что ж, выглядит неплохо, но я не могу понять, как это делается. Я...»
Я пытался, потому что в компании чувствуешь себя неловко, если не делаешь то же, что и все
Но у меня, похоже, ничего не получается, — сказал Джо, забыв сыграть
Наставника.

"Бери пример с Эми, у неё настоящий талант к этому."

"Да, она делает это очень красиво и, кажется, никогда не заходит слишком далеко. Я
полагаю, что для одних людей естественно нравиться без особых усилий, а для других
— постоянно говорить и делать что-то не то и не там, где нужно.

Я рад, что ты не умеешь флиртовать; так приятно видеть разумную,
прямолинейную девушку, которая может быть весёлой и доброй, не выставляя себя дурочкой
она сама. Между нами, Джо, некоторые из девушек, которых я знаю, действительно продолжают
с такой скоростью, что мне за них стыдно. Я уверен, они не хотят причинить никакого вреда;
но если бы они знали, как мы, ребята, говорили о них потом, они бы исправились
я думаю, их манеры изменились.

«Они делают то же самое, и, поскольку у них самые острые языки, вы, ребята
получаете по заслугам, ведь вы такие же глупые, как и они. Если бы вы
вели себя прилично, они бы так и делали, но, зная, что вам нравится их чепуха, они
продолжают в том же духе, а потом вы их обвиняете».

«Много вы в этом понимаете, мэм, — сказал Лори свысока. — Мы
Мы не любим возню и флирт, хотя иногда можем делать вид, что нам это нравится.
О хорошеньких скромных девушках говорят только в уважительном тоне
среди джентльменов. Благослови Господь твою невинную душу! Если бы ты мог оказаться на моём месте
на месяц, ты бы увидел вещи, которые тебя бы немного удивили. Честное
слово, когда я вижу одну из этих легкомысленных девиц, мне всегда хочется сказать
вместе с нашим другом Петушком Робином:

«Да будет тебе, да будет тебе,
Дерзкий джиг!»

Невозможно было не рассмеяться над забавным противоречием между
рыцарским нежеланием Лори говорить плохо о женщинах и его собственным
естественная неприязнь к неженственным глупостям, множество примеров которых он видел в модном обществе
Джо знала, что «молодой Лоуренс» считался
самым подходящим _парти_ среди светских мамаш, вызывал улыбку у их
дочерей и был достаточно польщён вниманием дам всех возрастов, чтобы
вести себя как щёголь; поэтому она наблюдала за ним с некоторой ревностью, опасаясь, что его избалуют,
и радовалась больше, чем признавалась, тому, что он всё ещё верит в
скромных девушек. Внезапно вернувшись к своему назидательному тону, она сказала:
понизив голос: «Если тебе _обязательно_ нужно сходить в туалет, Тедди, иди и справься
Полюбуйся на одну из «хорошеньких, скромных девушек», которых ты уважаешь, и
не трать время на глупышек.

«Ты правда так считаешь?» — и Лори посмотрел на неё со странной смесью
тревоги и веселья на лице.

«Да, правда, но тебе лучше подождать, пока ты не закончишь колледж, и
тем временем подготовиться к этому месту». Ты и вполовину
не так хороша, как... ну, может быть, та скромная девушка, — и Джо тоже выглядела
немного странно, потому что имя чуть не сорвалось с её губ.

"Это не так!" — согласилась Лори с выражением смирения на лице.
это было ново для него, когда он опустил глаза и рассеянно намотал кисточку от фартука Джо
на палец.

"Помилуй нас, так не годится", - подумала Джо; вслух добавив: "Иди и
спой мне. Я умираю по какой-нибудь музыке, и всегда по твоей".

- Я бы предпочел остаться здесь, спасибо.

"Ну, ты не можешь, здесь нет места. Иди и займись полезным делом, поскольку
ты слишком большой, чтобы быть украшением. Я думала, ты ненавидишь быть привязанным к
женскому переднику? парировала Джо, процитировав некоторые бунтарские слова
его собственные.

"Ах, это зависит от того, кто наденет фартук!" - и Лори дерзко дернула
за кисточку.

«Ты уходишь?» — спросила Джо, хватая подушку.

Он тут же сбежал, и в ту же минуту, как прозвучала фраза «Долой шляпы
красавиц из Данди», она выскользнула из комнаты и больше не возвращалась, пока молодой
джентльмен не ушёл в гневе.

[Иллюстрация: Долой шляпы красавиц из Данди]

Той ночью Джо долго не могла уснуть и уже начала засыпать, как вдруг услышала
сдавленный всхлип и бросилась к кровати Бет с тревожным
вопросом: «Что случилось, дорогая?»

"Я думала, ты спишь," — всхлипнула Бет.

"Это старая боль, моя драгоценная?"

"Нет, это что-то новенькое, но я могу это вынести", - и Бет попыталась сдержать
слезы.

"Расскажи мне все об этом и позволь мне вылечить это, как я часто делал с тем, другим".

"Ты не можешь, лекарства нет". Тут голос Бет сорвался, и,
прижавшись к сестре, она заплакала так отчаянно, что Джо
испугалась.

«Где это? Может, мне позвать маму?»

Бет не ответила на первый вопрос, но в темноте непроизвольно прижала руку
к сердцу, как будто там была боль; другой
рукой она крепко обняла Джо, торопливо шепча: «Нет, нет, не зови её, не зови»
скажи ей. Мне скоро станет лучше. Ложись сюда и "помой" мою голову. Я
успокойся и засни; действительно засну.

Джо повиновалась; но когда ее рука мягко прошлась взад и вперед по горячему
лбу и влажным векам Бет, ее сердце было переполнено, и ей очень хотелось
заговорить. Но, несмотря на свой юный возраст, Джо усвоила, что с сердцами, как и с цветами,
нельзя обращаться грубо, они должны раскрываться естественным образом; поэтому, хотя она
полагая, что знает причину новой боли Бет, она только спросила своим
самым нежным тоном: "Тебя что-нибудь беспокоит, дорогая?"

"Да, Джо", - после долгой паузы.

"Разве тебя не утешит, если ты расскажешь мне, что это такое?"

— Не сейчас, ещё не время.

— Тогда я не буду спрашивать, но помни, Бети, что мама и Джо всегда
рады выслушать тебя и помочь, если смогут.

— Я знаю. Я тебе потом расскажу.

— Тебе уже не так больно?

— О да, намного легче; тебе так хорошо, Джо!

- Иди спать, дорогая, я останусь с тобой.

Так, прижавшись щекой к щеке, они уснули, а на следующее утро Бет казалась совсем
самой собой, потому что в восемнадцать лет ни голова, ни сердце долго не болят, и
любящее слово может исцелить от большинства болезней.

Но Джо приняла решение, и, поразмыслив над проектом
несколько дней, она поделилась им со своей матерью.

«На днях ты спросила меня, чего я хочу. Я расскажу тебе об одном из
своих желаний, Марми, — начала она, когда они остались наедине. — Я хочу уехать
куда-нибудь этой зимой, чтобы сменить обстановку».

«Почему, Джо?» — и её мать быстро подняла глаза, как будто в этих словах был
заложен двойной смысл.

Не отрываясь от работы, Джо серьёзно ответила: «Я хочу чего-то нового. Я
чувствую себя беспокойной и жажду увидеть, сделать и узнать больше, чем я
могу. Я слишком много размышляю о своих мелких делах, и мне нужно встряхнуться,
поэтому, если мне удастся выкроить время этой зимой, я бы хотела немного попутешествовать и
расправить крылья».

"Куда ты отправишься?"

«В Нью-Йорк. Вчера мне в голову пришла блестящая идея, и вот она. Ты знаешь
миссис Кирк писала тебе, что ей нужен какой-нибудь респектабельный молодой человек, чтобы учить её
детей и шить. Довольно сложно найти подходящего человека, но я думаю, что
справлюсь, если постараюсь».

«Дорогая моя, устройся на службу в тот большой пансион!» и миссис
Марч выглядел удивлённым, но не недовольным.

"Это не совсем то же самое, что пойти на службу; ведь миссис Кирк — твоя
подруга, добрейшая душа на свете, и я знаю, что она сделает всё
приятное для меня. Её семья живёт отдельно от остальных, и никто
Там меня никто не знает. Мне всё равно, знают они меня или нет; это честная работа, и я
не стыжусь её.

"И я не стыжусь, но как же твоё писательство?"

"Тем лучше для разнообразия. Я увижу и услышу что-то новое, почерпну новые
идеи, и, даже если у меня там будет мало времени, я привезу домой
кучу материала для своего хлама."

«Я в этом не сомневаюсь, но это ли единственная причина твоего внезапного
каприза?»

«Нет, мама».

«Могу я узнать о других?»

Джо подняла глаза, потом опустила их и медленно сказала, внезапно покраснев:
«Может быть, это тщеславно и неправильно с моей стороны, но я боюсь, что Лори
слишком сильно ко мне привязалась».

"Значит, вы не заботитесь о нем так, как, очевидно, он начинает заботиться о вас
"и миссис Марч выглядела встревоженной, когда задавала этот вопрос.

"Помилуйте, нет! Я люблю этого дорогого мальчика, как и всегда, и безмерно им горжусь
но ни о чем большем не может быть и речи ".

"Я рад этому, Джо".

— Почему, пожалуйста?

— Потому что, дорогая, я не думаю, что вы подходите друг другу. Как друзья вы
очень счастливы, и ваши частые ссоры быстро заканчиваются; но я боюсь,
что вы оба взбунтуетесь, если свяжете себя узами брака на всю жизнь. Вы слишком похожи
и слишком любите свободу, не говоря уже о вспыльчивости и силе воли.
будьте счастливы вместе в отношениях, которые требуют бесконечного терпения и
снисходительности, а также любви ".

"Это просто чувство, которое у меня было, хотя я не могла его выразить. Я рада
ты думаешь, что он только начинает заботиться обо мне. Мне было бы очень неприятно
сделать его несчастным, потому что я не могла влюбиться в милого старика
просто из благодарности, не так ли?

«Ты уверена, что он испытывает к тебе чувства?»

Джо покраснела и ответила с выражением
смешанного удовольствия, гордости и боли, которое появляется на лицах молодых девушек, когда они говорят
о своих первых возлюбленных, —

- Боюсь, что это так, мама; он ничего не сказал, но выглядит
потрясающе. Думаю, мне лучше уйти, пока до этого дело не дошло.

"Я согласен с тобой, и, если это возможно, ты уйдешь".

Джо с облегчением вздохнула и, помолчав, сказала с улыбкой: «Как бы миссис Моффат
удивилась твоей неспособности к управлению, если бы узнала; и как бы она
порадовалась, что Энни всё ещё может надеяться».

"Ах, Джо, матери могут по-разному управлять своими детьми, но надежда у всех
одна — желание видеть своих детей счастливыми. Мэг такая, и я
довольна её успехами. А тебе я оставляю твою свободу до тех пор, пока ты
Я устал от этого; ведь только тогда ты поймёшь, что есть кое-что поприятнее.
Сейчас я больше всего беспокоюсь за Эми, но её здравый смысл ей поможет. Что касается Бет, я
не питаю никаких надежд, кроме той, что с ней всё будет в порядке. Кстати, в последние день-два она кажется
более сообразительной. Ты с ней разговаривал?

"Да; она призналась, что у неё проблемы, и пообещала рассказать мне об этом позже. Я
больше ничего не сказала, потому что, кажется, я знаю, в чём дело; и Джо рассказала свою маленькую историю.

Миссис Марч покачала головой, не разделяя столь романтического взгляда на
происшествие, но выглядела серьёзной и повторила своё мнение о том, что ради Лори
Джо должна уехать на какое-то время.

«Давай ничего ему не скажем, пока план не будет готов; тогда я
сбегу, прежде чем он успеет взять себя в руки и впасть в уныние. Бет должна думать
что я собираюсь доставить удовольствие себе, ведь я не могу говорить с ней о Лори;
но она может приласкать и утешить его после моего ухода и таким образом излечить его от
этой романтической идеи». Он прошел через множество подобных мелких испытаний
, он привык к этому и скоро преодолеет свою зависимость от любви ".

Джо говорила с надеждой, но не могла избавиться от дурного предчувствия
что это "маленькое испытание" будет тяжелее, чем другие, и что
Лори не смог бы так же легко преодолеть свою «любовную тоску», как раньше.

План был обсуждён на семейном совете и одобрен; миссис.
Кирк с радостью приняла Джо и пообещала сделать для неё уютный дом.
Преподавание сделало бы её независимой, а тот досуг, который у неё появился
можно было бы использовать с пользой для себя, занимаясь писательством, в то время как новые места и общество
были бы полезны и приятны. Джо понравилась эта перспектива, и она с нетерпением
ждала отъезда, потому что родное гнездо становилось слишком тесным для её беспокойной
натуры и жаждущего приключений духа. Когда всё было улажено, со страхом и
Она, дрожа, рассказала об этом Лори, но, к её удивлению, он воспринял это очень спокойно.
В последнее время он был серьёзнее, чем обычно, но очень мил. И когда
его в шутку обвинили в том, что он начал новую жизнь, он серьёзно ответил: «Так и есть
и я хочу, чтобы так было и дальше».

Джо испытала огромное облегчение, когда у него случился один из его добродетельных припадков
как раз в тот момент, и она с лёгким сердцем занялась приготовлениями, ведь Бет
казалась более жизнерадостной, и она надеялась, что делает всё возможное для всех.

"Об одном я прошу тебя позаботиться особо," — сказала она накануне
отъезда.

"Ты имеешь в виду свои бумаги?" — спросила Бет.

«Нет, мой мальчик. Будь с ним очень добр, хорошо?»

«Конечно, буду; но я не смогу занять твоё место, и он будет
грустить по тебе».

«Это не причинит ему вреда; так что помни, я оставляю его на твоё попечение, чтобы ты его
мучил, ласкал и держал в порядке».

"Я сделаю все, что в моих силах, ради тебя", - пообещала Бет, удивляясь, почему Джо так странно на нее посмотрела
.

Когда Лори сказала "Прощай", он многозначительно прошептал: "Это ни к чему не приведет
Джо, я не спускаю с тебя глаз, так что смотри, что делаешь, или я приду и
отвезти тебя домой".




[Иллюстрация: я развлекался тем, что бросал имбирные пряники в
сиденье]

XXXIII.

ДНЕВНИК ДЖО.


"НЬЮ-ЙОРК, ноябрь.

"ДОРОГИЕ МАРМИ И БЕТ, —

"Я собираюсь писать вам регулярно, потому что мне есть что
рассказать, хотя я и не прекрасная юная леди, путешествующая по
континенту. Когда я потерял из виду милое отцовское лицо, мне стало
немного грустно, и я, возможно, пролил бы слезинку-другую, если бы
одна ирландка с четырьмя маленькими детьми, которые все как один
плакали, не отвлекла меня. Я развлекался тем, что ронял
имбирные орешки рассыпались по сиденью каждый раз, когда они открывали свои
рты, чтобы зарычать.

Вскоре выглянуло солнце, и, восприняв это как доброе предзнаменование, я тоже очистился
и от всего сердца наслаждался путешествием.

Миссис Кирк встретила меня так любезно, что я сразу почувствовала себя как дома, даже
в этом большом доме, полном незнакомцев. Она подарила мне забавную маленькую
гостиную с видом на небо - все, что у нее было; но в ней есть печка и симпатичный
стол у солнечного окна, так что я могу сидеть здесь и писать, когда захочу
. Прекрасный вид и церковная башня напротив искупают многие
Я поднялась по лестнице и сразу же влюбилась в свою берлогу. Детская,
где я буду учить и шить, — это уютная комната рядом с личным кабинетом миссис.
Кирк, а две маленькие девочки — хорошенькие
дети, — пожалуй, даже избалованные, но они привязались ко мне после
того, как я рассказала им «Семеро поросят», и я не сомневаюсь, что стану
образцовой гувернанткой.

«Я буду есть вместе с детьми, если мне это больше по душе, чем
за большим столом, и пока что я так и делаю, потому что я _стыдлива,
хотя никто в это не поверит.

"А теперь, моя дорогая, чувствуй себя как дома," — сказала миссис К. своим
по-матерински: «Я в разъездах с утра до ночи, как и
можно предположить, имея такую семью; но я буду
спокойна, если буду знать, что дети в безопасности с вами. Мои комнаты всегда открыты для вас, и я
сделаю так, чтобы вам было максимально
комфортно. В доме есть несколько приятных людей, если вы настроены на общение, и ваши вечера всегда
свободны». Приходи ко мне, если
что-то пойдёт не так, и будь счастлива, насколько это возможно. Чайный колокольчик звенит; я должна бежать и переодеть чепчик;
и она поспешила прочь,
оставив меня обустраиваться в моём новом гнёздышке.

"Вскоре после этого, когда я спустился вниз, я увидел кое-что, что мне понравилось.
В этом высоком доме очень длинные пролеты, и пока я стояла в ожидании,
в изголовье третьего этажа маленькая служанка будет пилотировать
поднявшись наверх, я увидел, как какой-то джентльмен подошел к ней сзади, взял тяжелую корзину с углем
у нее из рук, отнес ее наверх, поставил у
ближайшую дверь и уйти, сказав с любезным кивком и
иностранным акцентом,--

«Так будет лучше. Маленькая спинка ещё слишком мала, чтобы нести такую
тяжесть».

«Разве это не здорово с его стороны? Мне нравятся такие вещи, потому что, как говорит отец,
Мелочи выдают характер. Когда я рассказал об этом миссис К. в тот
вечер, она рассмеялась и сказала:

«Должно быть, это профессор Бэр; он вечно вытворяет что-то
подобное».

«Миссис К. сказала мне, что он из Берлина; очень образованный и хороший человек, но
беден как церковная мышь и даёт уроки, чтобы прокормить себя и
двух маленьких племянников-сирот, которых он воспитывает здесь по
желанию своей сестры, вышедшей замуж за американца. Не очень
романтичная история, но она меня заинтересовала; и я был рад узнать,
что миссис К. предоставляет ему свою гостиную для некоторых из его учеников».
Между ним и детской есть стеклянная дверь, и я собираюсь
подсмотреть за ним, а потом расскажу тебе, как он выглядит. Ему почти
сорок, так что ничего страшного, Марми.

"После чая и игр перед сном с маленькими девочками я
приступила к большой корзине с работой и провела тихий вечер, болтая
со своим новым другом. Я буду вести дневник и отправлять его
раз в неделю; так что спокойной ночи, а завтра будет новый день."

"_Вечер вторника._

"Сегодня утром в моей семинарии было оживлённо, потому что
Дети вели себя как Санчо, и в какой-то момент я действительно подумал, что
должен встряхнуть их всех. Какой-то добрый ангел вдохновил меня на
гимнастику, и я продолжал в том же духе, пока они не были рады
сесть и замереть. После обеда девочка повела их на прогулку,
а я, как маленькая Мейбл, 'с готовностью
приступила к своему рукоделию.' Я благодарила судьбу за то, что научилась делать аккуратные
петли для пуговиц, когда дверь в гостиную открылась и закрылась и кто-то
начал напевать:

'Kennst du das land,'

как большой шмель. Это было ужасно неприлично, я знаю, но я
не смогла устоять перед искушением и, приподняв один конец
занавески перед стеклянной дверью, заглянула внутрь. Профессор Баэр был
там; и пока он расставлял свои книги, я внимательно рассмотрел
его. Обычный немец — довольно коренастый, с растрёпанными
каштановыми волосами, густой бородой, хорошим носом, самыми добрыми глазами,
которые я когда-либо видел, и великолепным громким голосом, который приятно
звучит после нашей резкой или небрежной американской болтовни. Его одежда была
рваной, руки — большими, и он не был по-настоящему красивым
В его лице не было ничего примечательного, кроме красивых зубов; и всё же он мне понравился
, потому что у него была красивая голова; его рубашка была очень красивой, и он
выглядел как джентльмен, хотя на его пиджаке не хватало двух пуговиц
, а на одном ботинке была заплатка. Несмотря на то, что он напевал,
он выглядел серьёзным, пока не подошёл к окну, чтобы повернуть луковицы гиацинтов
к солнцу и погладить кота, который встретил его как
старого друга. Затем он улыбнулся и, когда в дверь постучали,
громко и бодро крикнул:

"'Входите!'

"Я как раз собирался бежать, когда заметил кусочек
Девочка с большой книгой в руках остановилась, чтобы посмотреть, что происходит.

""Мне нужен мой Бэр," — сказала малышка, захлопывая книгу и
бросаясь ему навстречу.

"Ты получишь своего Баэра; тогда подойди и крепко обними
его, моя Тина", - сказал Профессор, подхватывая ее с
смеялся и держал ее так высоко над головой, что ей пришлось
наклонить свое маленькое личико, чтобы поцеловать его.

[Иллюстрация: Ты получишь свой Баэр]

«А теперь я должна повторить урок», — продолжила забавная малышка.
Он усадил её за стол, открыл большой словарь, который она
принес и дал ей бумагу и карандаш, и она что-то нацарапала
время от времени переворачивая листок и передавая ему свой маленький толстый
водил пальцем вниз по странице, словно находя слово, так серьезно, что я
чуть не выдал себя смехом, пока мистер Баэр вставал
гладил ее красивые волосы с отеческим видом, который заставил меня
подумать, что она, должно быть, его родная, хотя она выглядела скорее француженкой, чем
Немецкий.

«Ещё один стук, и две юные леди отправили меня
обратно к работе, и там я добродетельно оставался всё время
шум и болтовня, доносившиеся из соседнего номера. Одна из девушек
притворно смеялась и говорила «Ну что вы, профессор»
кокетливым тоном, а другая произносила слова на немецком с
акцентом, из-за которого ему, должно быть, было трудно сохранять трезвость.

«Оба, казалось, испытывали его терпение на прочность; я не раз
слышал, как он решительно говорил: «Нет, нет, это _не_ так; ты
не слушаешь, что я говорю»; а однажды раздался громкий стук, как
будто он ударил книгой по столу, за которым последовало
отчаянное восклицание: «Чёрт! сегодня всё идёт наперекосяк».

"Бедняга, я пожалела его; и когда девочки ушли, взглянула только
еще разок, чтобы посмотреть, выжил ли он после этого. Казалось, он
откинулся на спинку стула, чувствуя усталость, и сидел там с
закрытыми глазами, пока часы не пробили два, когда он вскочил, положил
он сунул учебники в карман, словно готовый к следующему уроку, и,
взяв на руки маленькую Тину, которая заснула на диване,
он тихо унес ее прочь. Мне кажется, у него тяжёлая жизнь
из-за этого.

«Миссис Кирк спросила меня, не пойду ли я на пятичасовую
Я собирался поужинать и, почувствовав лёгкую тоску по дому, решил
просто посмотреть, что за люди живут со мной под одной крышей.
Поэтому я привёл себя в порядок и попытался проскользнуть за спиной миссис.
Кирк; но поскольку она невысокого роста, а я высокий, мои попытки
остаться незамеченным не увенчались успехом. Она усадила меня рядом с собой,
и, когда моё лицо остыло, я набрался смелости и огляделся
по сторонам. Длинный стол был полон, и все были заняты
ужином, особенно джентльмены, которые, казалось,
ели вовремя, потому что они _набрасывались_ на еду в полном смысле этого слова.
Они исчезали, как только заканчивали. Там был обычный
набор молодых людей, погружённых в себя; молодые пары,
погружённые друг в друга; замужние дамы, занятые своими
детьми, и пожилые джентльмены, погружённые в политику. Не думаю, что мне захочется иметь дело с кем-то из них,
кроме одной миловидной незамужней дамы, которая,
кажется, что-то задумала.

«В самом конце стола сидел профессор,
выкрикивающий ответы на вопросы очень любознательного, глухого
пожилого джентльмена с одной стороны и рассуждающий о философии с другой».
Француз с другой стороны. Если бы Эми была здесь, она бы
отвернулась от него навсегда, потому что, к сожалению, у него был
отменный аппетит, и он уплёл свой ужин так, что это привело бы в ужас
«её светлость». Я не возражал, потому что мне нравится «видеть,
как люди едят с удовольствием», как говорит Ханна, а бедняге, должно быть,
нужно было хорошенько подкрепиться после целого дня обучения идиотов.

«Когда я поднимался по лестнице после ужина, двое молодых людей
поправляли свои шляпы перед зеркалом в прихожей, и я услышал, как один из них
тихо спросил другого: "Кто это?"»

«Гувернантка или что-то в этом роде».

«Какого чёрта она делает за нашим столом?»

«Подруга старой леди».

«Красивая голова, но без стиля. »

«Ничуть. Дай нам огня, и пойдём».

«Сначала я разозлилась, а потом мне стало всё равно, потому что гувернантка
ничем не лучше клерка, а у меня есть здравый смысл, если нет стиля,
которого у некоторых людей больше, судя по замечаниям
элегантных созданий, которые унеслись прочь, дымясь, как
дымоходы. Я ненавижу обычных людей!»

«_Четверг._

«Вчера был тихий день, я занималась преподаванием, шитьём и
писанием в своей маленькой уютной комнатке, где горел свет и
камин. Я узнала кое-какие новости и познакомилась с
профессором. Похоже, что Тина — дочь француженки,
которая занимается глажкой в здешней прачечной. Малышка
влюбилась в мистера Бэра и повсюду следует за ним по дому
Он ведёт себя как собака, когда находится дома, и это его радует, потому что он
очень любит детей, хотя и «холостяк». Китти и Минни
Кирке также относится к нему с любовью и рассказывает всевозможные
истории о пьесах, которые он придумывает, подарках, которые он приносит, и
о великолепных историях, которые он рассказывает. Молодые люди, кажется, подшучивают над ним,
называют его Стариной Фрицем, Светлым пивом, Большой Медведицей и отпускают всевозможные
шутки по поводу его имени. Но он радуется этому, как мальчишка, говорит миссис К.,
и относится к этому так добродушно, что он всем нравится, несмотря на
его заморские привычки.

«Девица — это мисс Нортон, богатая, образованная и добрая.
Она заговорила со мной сегодня за ужином (потому что я снова сел за стол,
так весело наблюдать за людьми), и попросила меня зайти к ней
в её комнату. У неё красивые книги и картины, она знает интересных
людей и кажется дружелюбной; так что я постараюсь быть с ней
приятной, ведь я действительно хочу попасть в хорошее общество, только
это не то общество, которое нравится Эми.

"Вчера вечером я была в нашей гостиной, когда вошёл мистер Бэр с
несколькими газетами для миссис Кирк. Её там не было, но Минни,
которая уже немолода, очень мило представила меня: 'Это
подруга мамы, мисс Марч.'

"'Да, она весёлая, и мы её очень любим,' — добавила Китти, которая
это _enfant terrible_.

"Мы оба поклонились, а потом рассмеялись, потому что чопорное вступление
и прямолинейное дополнение составляли довольно комичный контраст.

"'Ах да, я слышал, что эти шалуньи досаждают вам, мисс Марш.
Если это повторится, позовите меня, и я приду,' — сказал он, угрожающе
нахмурив брови, что привело маленьких негодников в восторг.

«Я пообещал, что так и будет, и он ушёл; но, похоже, я
обречён часто с ним видеться, потому что сегодня, проходя
мимо его двери, я случайно задел её плечом»
Зонтик. Дверь распахнулась, и он предстал передо мной в халате,
с большим синим носком в одной руке и штопальной иглой в
другой. Похоже, он совсем не стеснялся этого, потому что, когда я
объяснил ситуацию и поспешил уйти, он махнул рукой,
не выпуская носка, и сказал своим громким, весёлым голосом:

[Иллюстрация: Он махнул рукой, не выпуская носка]

«У вас прекрасный день для прогулки. _Счастливого пути,
мадемуазель._»

Я смеялась всю дорогу вниз по лестнице, но было немного грустно
думать о том, что бедняге приходится самому чинить свою одежду.
Немецкие джентльмены вышивают, я знаю; но штопать чулки - это
другое дело, и не такое красивое.

"_Сегодня._

"Не произошло ничего, о чем стоило бы писать, кроме звонка мисс
Нортон, у которой в комнате полно прекрасных вещей и которая была очень
очаровательна, показала мне все свои сокровища и спросила, не
буду ли я иногда ходить с ней на лекции и концерты в качестве
эскорта, если мне это нравится. Она предложила это в качестве
одолжения, но я уверена, что миссис Кирк рассказала ей о нас, и она делает это из
доброта ко мне. Я горд, как Люцифер, но подобные милости от
таких людей меня не обременяют, и я с благодарностью принял их.

"Когда я вернулся в детскую, в
гостиной был такой шум, что я заглянул туда; и там был мистер Баэр, лежащий на своем
на четвереньках, с Тиной на спине, Китти вела его со
скакалкой, а Минни кормила двух маленьких мальчиков лепешками, пока
они ревели и скакали в клетках, сделанных из стульев.

"Мы играем в "маджери", - объяснила Китти.

«Это моё, чёрт возьми!» — добавила Тина, хватая профессора за
волосы.

[Иллюстрация: Это моя работа]

«Мама всегда разрешает нам делать то, что мы хотим, в субботу после обеда,
когда приходят Франц и Эмиль, не так ли, мистер Бэр?» — сказала
Минни.

«Эффальунт» сел, выглядя таким же серьёзным, как и любой из
них, и сдержанно сказал мне: —

«Я даю тебе слово, что так и будет. Если мы будем слишком шуметь, ты
скажешь нам: «Тише!» — и мы будем вести себя тише».

«Я обещал так поступить, но оставил дверь открытой и наслаждался
весельем не меньше, чем они, — ведь я никогда не участвовал в более славной забаве»
был свидетелем. Они играли в пятнашки и солдатиков, танцевали и пели, а
когда начало смеркаться, все повалились на диван около
профессора, пока он рассказывал очаровательные сказки о
аисты на верхушках дымоходов и маленькие кобольды, которые летают верхом
падающие хлопья снега. Я бы хотел, чтобы американцы были такими же простыми
и естественными, как немцы, не так ли?

«Я так люблю писать, что мог бы продолжать бесконечно, если бы
мотивы экономии не останавливали меня, ведь, хотя я и использовал
тонкую бумагу и писал красиво, мне страшно подумать о марках, которые это
понадобится длинное письмо. Умоляю, перешлите письмо Эми как можно скорее
избавьте их. Мои маленькие новости будут звучать очень скучно после ее
великолепия, но я знаю, они тебе понравятся. Тедди изучают так
тяжело, что он не может найти время, чтобы написать для своих друзей? Береги себя хорошо
позаботься о нем ради меня, Бет, и расскажи мне все о малышах, и
передай море любви каждому из них.

«От вашего преданного Дж. О.

P. S. Перечитав своё письмо, я понял, что оно довольно странное;
но меня всегда интересовали необычные люди, и я действительно
больше не о чем писать. Благослови тебя Господь!"

"ДЕКАБРЬ.

"МОЯ ДОРОГАЯ БЕЦЕЙ, —

"Поскольку это письмо будет состоять из каракулей, я адресую его
тебе, потому что оно может тебя развлечь и дать тебе некоторое представление о моих
делах, которые хоть и спокойны, но довольно забавны, так что, о,
будь счастлива! После того, что Эми назвала бы геркулесовыми усилиями в
области умственного и нравственного земледелия, мои юные идеи начинают
расцветать, а мои маленькие веточки гнуться так, как мне хотелось бы. Они не
Они не так интересны мне, как Тина и мальчики, но я выполняю свой долг по
отношению к ним, и они меня любят. Франц и Эмиль — весёлые маленькие
мальчики, совсем как я; ведь в них смешались немецкий и
американский дух, что приводит их в постоянное состояние
возбуждения. Субботние вечера — это время безудержного веселья, независимо от того,
проводите вы их дома или вне его; ведь в хорошие дни все они отправляются на
прогулку, как в семинарии, вместе с профессором и мной, чтобы поддерживать
порядок; а потом начинается такое веселье!

«Теперь мы очень хорошие друзья, и я начал брать уроки. Я
я действительно ничего не мог с этим поделать, и все получилось таким забавным
образом, что я должен вам рассказать. Начнем с начала, миссис Кирк
однажды окликнула меня, когда я проходил мимо комнаты мистера Баэра, где она
что-то рылась.

"Ты когда-нибудь видела такую берлогу, моя дорогая? Просто приди и помоги мне
привести в порядок эти книги, потому что я перевернула все вверх дном
пытаюсь выяснить, что он сделал с шестью новыми
носовыми платками, которые я подарила ему не так давно.

"Я вошел, и пока мы работали, я огляделся, потому что это была "берлога",
чтобы быть уверенным. Повсюду книги и бумаги; сломанный
пенковая ткань и старая флейта над каминной полкой, как будто уже сделанная
; на одной из них чирикала оборванная птица без хвоста
кресло у окна, а на другом красовалась коробка с белыми мышами;
незаконченные лодочки и обрывки бечевки лежали среди
рукописей; перед камином сушились грязные башмачки;
и следы нежно любимых мальчиков, для которых он делает из себя раба
, были видны по всей комнате. После грандиозного
обыска были найдены три пропавших предмета - один над
птичьей клеткой, один заляпанный чернилами, а третий обгорелый, с
использовался в качестве держателя.

«Вот это мужчина!» — добродушно рассмеялась миссис К., кладя
реликвии в мешок для тряпья. «Полагаю, остальные используются для
оснастки кораблей, перевязки порезанных пальцев или для изготовления хвостов воздушных змеев. Это ужасно,
но я не могу его ругать: он такой рассеянный и добродушный,
он позволяет этим мальчишкам грубо ездить по нему. Я согласилась заняться его
стиркой и починкой, но он забывает выдавать свои вещи, а я
забываю их просмотреть, поэтому иногда он печально кончает.

«Давай я их починю, — сказал я. — Я не против, и ему не придётся...»
знаешь. Я бы хотела, — он так добр ко мне, приносит мои письма
и одалживает книги.'

"Так что я привела его вещи в порядок и связала две пары носков
с мысками, потому что они совсем потеряли форму из-за его
странных штопок. Он ничего не сказал, и я надеялась, что он
не узнает, но однажды на прошлой неделе он застал меня за этим. То, как он
объясняет что-то другим, так заинтересовало и позабавило меня
, что мне тоже захотелось учиться. Тина то и дело вбегает и выбегает,
оставляя дверь открытой, и я всё слышу. Я сидел рядом с этим
Я стоял у двери, дошивая последний носок, и пытался понять, что
он сказал новому ученику, который был таким же глупым, как и я. Девочка
ушла, и я подумал, что он тоже ушёл, потому что было так тихо, а я
занято бормотал что-то о глаголе и раскачивался взад-вперёд самым
абсурдным образом, как вдруг маленькая ворона заставила меня
поднять голову, и я увидел, что мистер Бэр смотрит на меня и тихо
смеётся, делая Тине знаки, чтобы она его не выдала.

"Итак, - сказал он, когда я остановился и уставился на него, как гусь, - ты подглядываешь за мной,
Я подглядываю за тобой, и это неплохо; но видишь, я не
приятно слышать, что я спрашиваю: "Не желаете ли по-немецки?"

"Да, но вы слишком заняты. Я слишком глуп, чтобы учиться, - выпалил я
Покраснев, как пион.

"Прут! мы найдем время, и нам не удастся не найти
смысла. Вечером я преподам вам небольшой урок с большой
радостью; ибо, послушайте, мисс Марш, я должен заплатить этот долг",
и он указал на мою работу. "Да, они говорят друг другу, эти
такие добрые дамы: "Он глупый старик; он не поймет, что
мы так и делаем; он никогда не забудет, что его носки на каблуках не оставляют дырок
Если он не перестанет, то будет думать, что его пуговицы вырастают заново, когда они падают,
и верить, что струны натягиваются сами собой.
Но у меня есть глаза, и я многое вижу. У меня есть сердце, и я чувствую благодарность за
это. Давай, проведи небольшой урок прямо сейчас, или больше ни одна добрая фея
не будет работать на меня и моих близких.

«Конечно, после этого я ничего не мог сказать, и, поскольку это действительно
была прекрасная возможность, я согласился, и мы начали. Я
взял четыре урока, а потом увяз в грамматике.
Профессор был очень терпелив со мной, но, должно быть, это было
я была для него пыткой, и время от времени он смотрел на меня с таким
выражением легкого отчаяния, что я не могла решить,
смеяться или плакать. Я попробовал оба способа; и когда дело дошло до фырканья
с выражением крайнего унижения и горя, он просто швырнул грамматику на
пол и вышел из комнаты. Я чувствовала себя опозоренной
и навсегда покинутой, но ни капли не винила его и
собирала свои бумаги, собираясь подняться наверх и
как следует встряхнуться, когда он вошёл, такой бодрый и сияющий, как будто
я покрыла себя славой.

«А теперь мы попробуем по-новому. Мы с тобой вместе почитаем эти милые
маленькие сказки, а не будем копаться в этой скучной книге,
которая стоит в углу и доставляет нам столько хлопот».

Он говорил так ласково и так
соблазнительно раскрыл передо мной сборник сказок Ганса Андерсена, что мне стало
стыдно как никогда, и я приступила к уроку в позе «всё или ничего», что, казалось,
безмерно его забавляло. Я забыл о своей застенчивости и пустился в пляс
(никакое другое слово не передаст этого) изо всех сил, спотыкаясь
о длинные слова и произнося их в соответствии с вдохновением
Минуту, и я сделаю всё, что в моих силах. Когда я дочитал первую
страницу и остановился, чтобы перевести дух, он хлопнул в ладоши и воскликнул
по-своему искренне: 'Das ist gute! Теперь дело пойдёт! Моя очередь.
Я сделаю это по-немецки; дай мне своё ухо.' И он начал, громыхая
словами своим сильным голосом и с удовольствием, которое было приятно
не только слышать, но и видеть. К счастью, это была история о «Стойком
оловянном солдатике», которая, знаете ли, довольно забавная, так что я мог смеяться — и я
смеялся, хотя и не понял и половины из того, что он читал, потому что не мог
ничего не поделаешь, он был так серьёзен, я так взволнован, и всё это было так
комично.

"После этого мы стали лучше понимать друг друга, и теперь я довольно
хорошо читаю свои уроки; такой способ обучения мне подходит, и я вижу, что
грамматика вплетена в рассказы и поэзию, как пилюли
в желе. Мне это очень нравится, и он, кажется, ещё не устал
от этого, что очень мило с его стороны, не так ли? Я хочу подарить ему
что-нибудь на Рождество, потому что не решаюсь предложить деньги. Скажи мне
что-нибудь приятное, Марми.

«Я рада, что Лори такой счастливый и занятой, что он отказался от
курит и не стрижёт волосы. Видишь ли, Бет справляется с ним
лучше, чем я. Я не ревную, дорогая; делай всё, что в твоих силах, только не превращай его
в святого. Боюсь, он бы мне не понравился без щепотки
человеческой порочности. Читай ему отрывки из моих писем. У меня
нет времени писать много, и этого будет достаточно. Слава небесам
Бет продолжает в том же духе.


«ЯНВАРЬ.

Поздравляю вас всех с Новым годом, моя дорогая семья, в которую, конечно же,
входят мистер Л. и молодой человек по имени Тедди. Я не могу
сказать тебе, как мне понравился твой рождественский набор, потому что я не
получил его до вечера и уже перестал надеяться. Твое письмо пришло
утром, но ты ничего не сказал о посылке, имея в виду это
для сюрприза; так что я был разочарован, потому что у меня было "что-то вроде
чувствуя, что ты меня не забудешь. Я чувствовал себя немного подавленным
сидя в своей комнате после чая; и когда мне принесли большой,
грязный, потрёпанный свёрток, я просто обнял его
и запрыгал от радости. Это было так _по-домашнему_ и освежающе, что я сел
на пол, читал, рассматривал, ел, смеялся и
— воскликнула я в своей обычной нелепой манере. Вещи были именно такими, как я
хотела, и тем лучше, что они были сделаны, а не куплены.
Новая чернильница Бет была великолепна, а коробка с твёрдыми
имбирными пряниками от Ханны станет настоящим сокровищем. Я обязательно надену милую
фланелевую рубашку, которую ты прислала, Марми, и внимательно прочитаю книги,
отмеченные отцом. Спасибо вам всем, огромное спасибо!

[Иллюстрация: я сел на пол, читал, смотрел и ел]

«Раз уж мы заговорили о книгах, это напомнило мне, что я богатею на этой
строчке, потому что на Новый год мистер Бэр подарил мне прекрасную
Шекспир. Он очень дорожит этой книгой, и я часто восхищался
ею, стоящей на почётном месте рядом с его немецкой Библией, Платоном,
Гомером и Мильтоном. Так что можете себе представить, что я почувствовал, когда он
снял её с полки без обложки и показал мне моё имя в
ней: «От моего друга Фридриха Бэра».

«Ты часто говоришь, что тебе нужна библиотека: вот она, я дарю её тебе;
между этими крышками (он имел в виду обложки) много книг. Читай его внимательно, и он тебе очень поможет;
изучение характера
в этой книге поможет тебе понять его в жизни и изобразить
его своим пером».

«Я поблагодарил его, как только мог, и теперь говорю о «моей
библиотеке», как будто у меня сто книг. Я и не подозревал,
как много в Шекспире скрытого смысла; но, с другой стороны,
у меня никогда не было Бэрра, который бы мне это объяснил. Только не смейтесь над его ужасным именем; оно не
произносится ни как Медведь, ни как Пиво, как его обычно произносят люди, но
что-то среднее между ними, как это могут произносить только немцы. Я рад
вам обоим нравится то, что я рассказываю вам о нем, и надеюсь, вы когда-нибудь узнаете
его. Мать восхитилась бы его горячим сердцем, отец - его
мудрой головой. Я восхищаюсь обоими и чувствую себя богатым благодаря моему новому "другу".
Фридрих Бэр.

«Не имея много денег или не зная, что ему понравится, я купил несколько
небольших вещей и разложил их по комнате, чтобы он
неожиданно их нашёл. Они были полезными, красивыми или забавными — новый
подсвечник на его столе, маленькая вазочка для его цветка — у него всегда
есть цветок или немного зелени в стакане, чтобы он не увядал, как он
говорит, — и подставка для его вентилятора, чтобы ему не приходилось сжигать
то, что Эми называет «мушуарами». Я сделал её похожей на те, что придумала Бет
— большая бабочка с толстым телом, чёрно-жёлтая
крылья, ватные усики и глазки-бусинки. Это ему очень понравилось
и он поставил его на каминную полку как предмет
_достоинства_; так что в итоге это был скорее провал. Каким бы бедным он ни был,
он не забывал ни слуг, ни детей в доме; и ни одна душа
здесь, от французской прачки до мисс Нортон, не забывала его.
Я так этому радовалась.

«Они устроили маскарад и весело провели канун Нового года. Я
не собиралась спускаться вниз, у меня не было платья, но в последнюю минуту
миссис Кирк вспомнила о старых парчовых платьях, а мисс Нортон одолжила мне
Кружево и перья; так что я нарядилась миссис Малапроп и явилась
в маске. Никто меня не узнал, потому что я изменила голос, и
никто не вспомнил о молчаливой, надменной мисс Марч (ведь они думают
Я очень чопорный и хладнокровный, большинство из них; и я такой, чтобы
щелкуны) могли танцевать, одеваться и разражаться
"прекрасное сочетание эпитафий, как аллегория на берегах
Нила". Мне это очень понравилось; и когда мы сняли маски, это было
забавно видеть, как они пялятся на меня. Я слышал, как один из молодых людей рассказывал
другой сказал, что он знал, что я была актрисой; на самом деле он думал, что
помнит, как видел меня в одном из небольших театров. Мэг
оценит эту шутку. Мистер Бэр был Ником Боттомом, а Тина была
Титанией — идеальной маленькой феей в его объятиях. Смотреть, как они танцуют, было
«настоящим пейзажем», если использовать теддизм.

"В конце концов, у меня был очень счастливый Новый год; и когда я думал об этом
у себя в комнате, я чувствовал, что немного преуспеваю, несмотря на
из моих многочисленных неудач; потому что теперь я все время весел, работаю
с желанием и проявляю больше интереса к другим людям, чем раньше
кому, что вполне удовлетворительно. Благослови вас всех! Вечно вас любящая

ДЖО ".

[Иллюстрация: хвостовая часть]




[Иллюстрация: В присутствии трех джентльменов]

XXXIV.

ДРУГ.


Несмотря на то, что она была очень счастлива в обществе, которое её окружало, и была очень занята
ежедневной работой, которая приносила ей хлеб насущный и делала его ещё слаще
благодаря приложенным усилиям, Джо всё же находила время для литературных трудов. Цель, которая теперь
Желание завладеть деньгами было естественным для бедной и амбициозной девушки;
но средства, которые она использовала для достижения своей цели, были не самыми лучшими. Она видела, что
деньги дают власть: поэтому она решила заполучить и деньги, и власть;
не для себя, а для тех, кого она любила больше, чем
себя.

Мечта о том, чтобы наполнить дом уютом, дать Бет всё, что она
хотела, от клубники зимой до органа в её спальне; самой
уехать за границу и всегда иметь _больше_, чем нужно, чтобы она
могла позволить себе роскошь благотворительности, была самой заветной
мечтой Джо на протяжении многих лет.

Казалось, что успех в написании рассказа откроет ей путь, который после
долгих странствий и упорного труда приведёт её в это восхитительное _ch;teau
en Espagne_. Но неудача с романом на время лишила её мужества, ведь
общественное мнение — это гигант, который пугал и более стойких Джеков
на более высоких бобовых стеблях, чем её. Подобно тому бессмертному герою, она отдохнула
некоторое время после первой попытки, которая закончилась падением, и
наименее красивое из сокровищ гиганта, если я правильно помню. Но
дух "снова встать и взять еще" был так же силен в Джо, как и в Джеке; так что
она вскарабкалась наверх, на этот раз по теневой стороне, и собрала ещё больше добычи, но
едва не оставила позади то, что было гораздо ценнее мешков с деньгами.

Она начала писать сенсационные истории, потому что в те мрачные времена даже
идеальная Америка читала всякую ерунду. Она никому ничего не сказала, но придумала
«захватывающую историю» и смело отправилась с ней к мистеру Дэшвуду, редактору
«Еженедельного вулкана». Она никогда не читала «Сарторис», но
интуитивно чувствовала, что одежда оказывает на многих более сильное
влияние, чем достоинства характера или магия манер. Поэтому она
оделась во все лучшее и, пытаясь убедить себя, что она
не взволнована и не нервничает, храбро поднялась по двум парам темных и
грязных ступенек, чтобы оказаться в беспорядочной комнате, в облаке
сигарный дым и присутствие трех джентльменов, сидящих на своих
каблуках, несколько превышающих шляпы, - эти предметы одежды никто из них
не потрудился снять при ее появлении. Несколько обескураженная
таким приёмом, Джо замешкалась на пороге, бормоча в сильном
смущении:

«Извините, я искала редакцию «Еженедельного вулкана». Я хотела
увидеть мистера Дэшвуда.»

Упала пара самых высоких каблуков, поднялся самый прокуренный джентльмен,
и, бережно держа сигару в пальцах, он двинулся вперед,
кивнув, и выражение его лица не выражало ничего, кроме сна. Чувствуя
, что она должна как-то справиться с этим делом, Джо достала свою
рукопись и, краснея с каждым предложением все больше и больше,
сбивчиво процитировала фрагменты небольшой речи, тщательно подготовленной для
повод.

«Один мой друг попросил меня предложить — рассказ — просто в качестве
эксперимента — хотел бы узнать ваше мнение — буду рад написать ещё, если это
подойдёт».

Пока она краснела и мямлила, мистер Дэшвуд взял рукопись
и стал перелистывать страницы довольно грязными пальцами,
критически оглядывая аккуратные листки.

"Полагаю, это не первая попытка?" — заметил он, увидев, что страницы
пронумерованы, заклеены только с одной стороны и не перевязаны лентой — верный
признак новичка.

- Нет, сэр; у нее есть некоторый опыт, и она получила приз за рассказ в
"Знамя Бларнистоуна".

- О, неужели? - и мистер Дэшвуд бросил на Джо быстрый взгляд, который, казалось,
отметил все, что на ней было, от банта на шляпке до
пуговицы на её ботинках. «Что ж, можешь оставить его, если хочешь. У нас таких вещей больше,
чем мы можем использовать в данный момент;
но я взгляну на него и дам тебе ответ на следующей неделе».

Джо не хотелось расставаться с этим, потому что мистер Дэшвуд ей совсем не подходил
но при сложившихся обстоятельствах ей ничего не оставалось, как
кланяюсь и ухожу, выглядя особенно высокой и достойной, как она обычно делала
когда была уязвлена или смущена. Именно тогда она была и тем, и другим; ибо это было
совершенно очевидно, судя по понимающим взглядам, которыми обменялись
джентльмены, её маленькая выдумка о «моём друге» была сочтена хорошей
шуткой; а смех, вызванный каким-то неразборчивым замечанием редактора, когда
он закрывал дверь, окончательно выбил её из колеи. Половина её решимости никогда
не возвращаться, она пошла домой и, чтобы избавиться от раздражения, принялась энергично шить
передники; и через час или два она уже была достаточно спокойна, чтобы посмеяться
над этой сценой и с нетерпением ждать следующей недели.

Когда она вернулась, мистер Дэшвуд был один, чему она обрадовалась. Мистер
Дэшвуд был гораздо более бодр, чем раньше, и это было приятно.
Дэшвуд был не настолько увлечён сигарой, чтобы забыть о хороших манерах:
поэтому второе интервью прошло гораздо более непринуждённо, чем первое.

"Мы возьмём это" (редакторы никогда не говорят «я»), "если вы не возражаете против нескольких
изменений. Текст слишком длинный, но если убрать отмеченные мной отрывки,
он станет как раз нужной длины," — сказал он деловым тоном.

Джо едва узнала свой собственный почерк, настолько мятыми и исчёрканными были его
страницы и абзацы; но она чувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя любящий родитель, когда
его ребёнка просят отрезать ему ножки, чтобы он поместился в новый
в колыбели она просмотрела отмеченные отрывки и была удивлена, обнаружив,
что все моральные размышления, которые она старательно добавляла в качестве
балласта для большого количества романтики, были вычеркнуты.

"Но, сэр, я подумал, что в каждой истории должна быть какая-то мораль, поэтому я
позаботился о том, чтобы несколько моих грешников покаялись".

Редакторская серьезность мистера Дэшвуда сменилась улыбкой, потому что Джо
забыла о своем "друге" и говорила так, как может говорить только автор.

"Люди хотят, чтобы их развлекали, а не поучали, вы знаете. Мораль не продается
в наши дни"; что, кстати, было не совсем корректным утверждением.

- Значит, вы думаете, что это поможет с этими изменениями?

"Да, это новый сюжет, и довольно хорошо проработанный, язык хороший и так
далее", - был приветливый ответ мистера Дэшвуда.

"Что вы ... то есть, какая компенсация ..." - начала Джо, не совсем
зная, как выразиться.

"О, да, ну, мы даем от двадцати пяти до тридцати за вещи такого рода
рода. Заплатите, когда это выйдет, - ответил мистер Дэшвуд, как будто этот момент
ускользнул от него; говорят, что такие мелочи часто ускользают от внимания редакции
.

"Очень хорошо, можешь взять это", - сказала Джо, возвращая рассказ с улыбкой.
довольный вид; ведь после работы за доллар за колонку даже двадцать пять
казались хорошей оплатой.

"Может, мне сказать моей подруге, что ты возьмёшь ещё одну, если у неё будет лучше, чем
эта?" — спросила Джо, не заметив своей оговорки и
осмелев от своего успеха.

"Ну, мы посмотрим; не могу обещать, что возьму её. Скажи ей, чтобы она приготовила это
коротко и пикантно, и не обращай внимания на мораль. Как бы назвала это твоя подруга
хотела бы?" - небрежным тоном.

"Совсем никаких, с вашего позволения; она не хочет, чтобы ее имя упоминалось, и
у нее нет имени в перьях", - ответила Джо, невольно краснея.

«Как ей будет угодно, конечно. Рассказ выйдет на следующей неделе; вы
заберёте деньги или мне их отправить?» — спросил мистер Дэшвуд, который испытывал
естественное желание узнать, кто его новый автор.

«Я заберу. Доброе утро, сэр».

Когда она ушла, мистер Дэшвуд закинул ногу на ногу и изящно заметил:
«Бедная и гордая, как всегда, но сойдёт».

Следуя указаниям мистера Дэшвуда и взяв за образец миссис Нортбери,
Джо опрометчиво бросилась в бурлящее море сенсационной
литературы; но благодаря спасательному кругу, брошенному ей другом,
она снова поднялась, ничуть не пострадав от падения.

Как и большинство молодых писателей, она ездила за границу в поисках персонажей и
декораций; и бандиты, графы, цыгане, монахини и герцогини появлялись
на её сцене и играли свои роли с той точностью и воодушевлением,
которых можно было ожидать. Её читатели не были привередливы в таких мелочах
как грамматика, пунктуация и правдоподобие, и мистер Дэшвуд любезно
позволил ей заполнять его колонки по минимальной цене, не считая нужным
говорить ей, что истинная причина его гостеприимства заключалась в
Дело в том, что один из его подручных, получив более высокую зарплату, подло
бросил его на произвол судьбы.

Вскоре она увлеклась своей работой, и её тощий кошелёк
потолстел, а маленькая заначка, которую она откладывала, чтобы
следующим летом отвезти Бет в горы, росла медленно, но верно с каждым днём. Одно
портило ей настроение: она не рассказывала об этом
дома. Она чувствовала, что отец и мать не одобрят её поступок, и
предпочла сначала сделать по-своему, а потом попросить прощения. Ей было
легко хранить свой секрет, потому что в её рассказах не упоминалось ни одно имя; мистер
Дэшвуд, конечно, очень скоро обо всём узнал, но пообещал
не выдавать её, и, как ни странно, сдержал слово.

Она думала, что это не причинит ей вреда, ведь она искренне собиралась не писать
ничего такого, за что ей было бы стыдно, и успокаивала свою
совесть предвкушением той счастливой минуты, когда она покажет свои
заработки и посмеется над своим тщательно хранимым секретом.

Но мистер Дэшвуд отвергал все, кроме захватывающих рассказов; и, поскольку острых ощущений нельзя было добиться,
не трогая души читателей, история
и романтика, суша и море, наука и искусство, полицейские отчеты и сумасшедшие.
Для этой цели пришлось обыскать все приюты. Джо вскоре обнаружила, что её
невинный опыт дал ей лишь поверхностное представление о трагическом мире,
который лежит в основе общества; поэтому, подойдя к делу с деловой точки зрения, она с присущей ей энергией принялась
восполнять пробелы в своих знаниях. Стремясь
найти материал для рассказов и стремясь сделать их оригинальными по сюжету, если
не по мастерству исполнения, она искала в газетах новости о несчастных
случаях, происшествиях и преступлениях; она вызывала подозрения у библиотекарей
публичных библиотек, спрашивая книги о ядах; она изучала лица прохожих на улице и
персонажи, хорошие, плохие и безразличные, все о ней; она копалась в
пыли древних времен в поисках фактов или вымыслов, настолько старых, что они были как
как новенькая, и познакомилась с безумием, грехом и несчастьем, а также
насколько позволяли ее ограниченные возможности. Она думала, что преуспевает
прекрасно; но, подсознательно, она начинала осквернять некоторые из
самых женственных черт женского характера. Она жила в дурном
обществе; и, хоть оно было воображаемым, его влияние сказывалось на ней, потому что
она питала своё сердце и воображение опасной и ненадёжной пищей, и
преждевременное
знакомство с темной стороной жизни, которая приходит достаточно скоро, быстро смахнуло невинный цветок со своей натуры.
все мы.

Она начинала скорее чувствовать, чем видеть это, потому что много описывала
страсти и чувства других людей, заставляя ее изучать и размышлять
о своих собственных, - болезненное развлечение, в котором здоровые молодые умы не разбираются
добровольно потакать себе. За проступки всегда приходится расплачиваться; и
когда Джо больше всего нуждалась в наказании, она его получила.

Я не знаю, помогло ли ей изучение Шекспира в чтении
характер, или естественный женский инстинкт честности,
храбрости и силы; но, наделяя своих воображаемых героев всеми
совершенствами под солнцем, Джо открывала для себя живого героя, который интересовал
ее, несмотря на многие человеческие несовершенства. Мистер Баэр в одной из их
бесед посоветовал ей изучать простых, правдивых и милых
персонажей, где бы она их ни находила, в качестве хорошей подготовки для писательницы. Джо
поверила ему на слово, потому что она невозмутимо повернулась и посмотрела на него —
поступок, который сильно бы его удивил, если бы он знал, что
Достойный профессор был очень скромен в своих суждениях.

Почему он всем нравился, поначалу озадачивало Джо. Он не был
ни богатым, ни знатным, ни молодым, ни красивым; ни в коем случае не был
очаровательным, импозантным или блестящим; и всё же он был так же привлекателен, как
дружелюбный огонь, и люди, казалось, собирались вокруг него так же естественно, как вокруг
тёплого очага. Он был беден, но всегда казалось, что он что-то
отдаёт; он был чужаком, но все были его друзьями; он был уже не молод, но
счастлив сердцем, как мальчик; он был простым и необычным, но его лицо выглядело
Он был красив для многих, и его странности охотно прощали ради него самого.
Джо часто наблюдал за ним, пытаясь понять, в чём его очарование, и в конце концов
решил, что чудо творит его доброжелательность. Если у него и была какая-то
печаль, «она сидела, спрятав голову под крыло», и он поворачивался к миру только своей
солнечной стороной. На его лбу были морщины, но Время
казалось, легонько коснулось его, помня, каким добрым он был по отношению к
другим. Приятные изгибы его губ были напоминанием о многих
дружелюбных словах и весёлом смехе; его взгляд никогда не был холодным или жёстким, и
Его большая рука была тёплой и крепкой, и это выражало больше, чем
слова.

Казалось, что сама его одежда отражала гостеприимный характер
хозяина. Она выглядела так, будто была ему по душе и хотела сделать его
комфортно чувствующим себя; его просторный жилет наводил на мысль о
большом сердце; его поношенное пальто выглядело так, будто оно
часто бывает в обществе, а мешковатые карманы ясно говорили о том, что
даже его ботинки были добродушными, а воротнички никогда не были жёсткими и колючими
как у других людей.

"Вот оно!" — сказала Джо сама себе, когда наконец поняла, что
искренняя доброжелательность по отношению к ближним могла украсить и возвысить
даже толстого учителя немецкого языка, который ел за обе щёки, сам
зашивал себе носки и носил фамилию Бэр.

Джо высоко ценила доброту, но при этом обладала чисто женским
уважением к интеллекту, и небольшое открытие, которое она сделала в отношении
профессора, ещё больше укрепило её в этом мнении. Он никогда не говорил о себе,
и никто не знал, что в родном городе его очень
уважали за образованность и честность, пока не приехал его земляк
чтобы увидеть его, и в разговоре с мисс Нортон сообщил об этом
приятный факт. От нее Джо узнала об этом, и это понравилось ей еще больше
потому что мистер Баэр никогда об этом не рассказывал. Она почувствовала гордость, узнав, что он
заслуженный профессор в Берлине, хотя всего лишь плохой знаток языка в
Америка; и его домашняя, трудолюбивая жизнь была во многом украшена
ноткой романтики, которую придало ей это открытие.

Другой, более ценный дар, чем интеллект, был преподнесён ей самым
неожиданным образом. Мисс Нортон имела доступ в литературное общество,
которое Джо никогда бы не увидела, если бы не она. Одинокая
женщина почувствовала интерес к амбициозной девушке и любезно оказала множество
услуг такого рода как Джо, так и профессору. Она взяла их с собой
однажды вечером на избранный симпозиум, проводившийся в честь нескольких
знаменитостей.

[Иллюстрация: Избранный симпозиум]

Джо была готова поклониться и преклониться перед могущественными, которым она когда-то
поклонялась издалека с юношеским энтузиазмом. Но в ту ночь её благоговение перед
гением подверглось серьёзному испытанию, и ей потребовалось некоторое время, чтобы
оправиться от осознания того, что великие существа — всего лишь люди
В конце концов, женщины есть женщины. Представьте себе её смущение, когда она украдкой бросила робкий
восхищённый взгляд на поэта, чьи строки говорили о неземном существе, питающемся
«духом, огнём и росой», и увидела, как он поглощает свой ужин с
жаром, от которого раскраснелось его одухотворённое лицо. Отвернувшись, как от
падшего идола, она сделала ещё одно открытие, которое быстро развеяло её
романтические иллюзии. Великий романист колебался между двумя графинами
с регулярностью маятника; знаменитый богослов открыто флиртовал с
одной из мадам де Сталь того времени, которая бросала убийственные взгляды на другую
Коринн, которая добродушно подшучивала над ней, перехитрила её в
попытках завладеть вниманием глубокого философа, который пил чай в
стиле Джонсона и, казалось, дремал, а болтливость дамы делала
разговор невозможным. Научные знаменитости, забыв о своих моллюсках и
ледниковых периодах, сплетничали об искусстве, посвятив себя
устрицам и мороженому с характерной энергией; молодой музыкант, который был
очаровывая город, как второй Орфей, "говорящие лошади"; и образцом
присутствующей британской знати оказался самый обычный человек из
компании.

Не прошло и половины вечера, как Джо почувствовала себя настолько _разочарованной_,
что села в углу, чтобы прийти в себя. Вскоре к ней присоединился
мистер Бэр, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, а
вскоре к ним подошли несколько философов, каждый из которых
был увлечён своим хобби, чтобы устроить интеллектуальный турнир в перерыве. Разговор зашёл далеко за
Джо не понимала, о чём идёт речь, но ей это нравилось, хотя Кант и Гегель были
неведомыми богами, а термины «субъективное» и «объективное» — непонятными; и
единственным, что «вытекало из её внутреннего сознания», была сильная головная боль
когда всё закончилось. До неё постепенно начало доходить, что мир
разбирают на части и собирают заново, и, по словам
ораторов, на гораздо более совершенных принципах, чем раньше; что религия
вот-вот будет сведена к нулю, а единственным Богом станет
интеллект. Джо ничего не знала ни о философии, ни о какой-либо метафизике
, но странное волнение, наполовину приятное, наполовину болезненное, охватило
ее, когда она слушала, с ощущением, что ее уносит течением времени
и простор, как у маленького воздушного шарика, вылетевшего на праздник.

Она оглянулась, чтобы посмотреть, понравилось ли это профессору, и обнаружила, что он
смотрит на нее с самым мрачным выражением лица, которое она когда-либо у него видела.
Он покачал головой и поманил ее к себе, но она была
в тот момент очарована свободой спекулятивной философии и
осталась на своем месте, пытаясь выяснить, на что намеревались полагаться мудрые джентльмены
после того, как они уничтожили все старые верования.

Мистер Бэр был неуверенным в себе человеком и не спешил высказывать своё мнение
не потому, что оно было непостоянным, а потому, что он был слишком искренним и серьёзным, чтобы
легкомысленно сказано. Переводя взгляд с Джо на нескольких других молодых людей,
привлеченный блеском философской пиротехники, он сплел свои
нахмурил брови и хотел заговорить, опасаясь, что какая-нибудь воспламеняющаяся юная душа
будет сбита ракетами с пути истинного и обнаружит, когда представление закончится,
что у них была только пустая палка или обожженная рука.

Он терпел это, сколько мог, но когда к нему обратились за
мнением, он вспыхнул от искреннего негодования и защищал религию
со всем красноречием истины — красноречием, которое заставило его замолчать
Английский мюзикл, и его простое лицо прекрасно. Ему пришлось нелегко, ведь
мудрецы хорошо аргументировали свою точку зрения; но он не сдавался и
оставался верен своим убеждениям, как настоящий мужчина. Каким-то образом, пока он говорил, мир
снова стал правильным для Джо; старые убеждения, которые так долго сохранялись, казались
лучше новых; Бог не был слепой силой, а бессмертие было не
красивой сказкой, а благословенным фактом. Она почувствовала, что снова стоит на твёрдой
почве под ногами; и когда мистер Бэр замолчал, исчерпав аргументы, но ни на
йоту не убедив её, Джо захотелось захлопать в ладоши и поблагодарить его.

Она не сделала ни того, ни другого, но запомнила эту сцену и прониклась к профессору
искренним уважением, потому что знала, каких усилий ему стоило высказаться
тогда и там, потому что совесть не позволяла ему молчать. Она
начала понимать, что характер — это лучшее достояние, чем деньги, титул,
интеллект или красота, и почувствовала, что если величие — это то, что мудрый человек
определил как «правду, благоговение и добрую волю», то её друг
Фридрих Бэр был не просто хорош, он был великолепен.

Эта вера крепла с каждым днём. Она ценила его уважение, она жаждала его
уважаемая, она хотела быть достойной его дружбы; и как раз в тот момент, когда
желание было самым искренним, она чуть не потеряла все. Все это выросло из
треуголки; однажды вечером Профессор пришел давать урок Джо
на голове у него была бумажная солдатская фуражка, которую положила туда Тина,
и он забыл взлететь.

"Очевидно, он не смотрит в свой стакан, прежде чем спуститься вниз", - подумал
Джо с улыбкой сказал: «Добрый вечер» — и чинно сел, совершенно
не замечая нелепого контраста между темой своего
выступления и своим головным убором, ведь он собирался прочитать ей «Смерть Валленштейна».

[Иллюстрация: он не чокается со своим бокалом перед тем, как войти]

Сначала она ничего не сказала, потому что ей нравилось слышать его громкий,
искренний смех, когда происходило что-то забавное, поэтому она оставила его
разбираться самому и вскоре совсем забыла об этом; ведь слушать, как немец
читает Шиллера, — довольно увлекательное занятие. После чтения
начался урок, который прошёл оживлённо, потому что в тот вечер Джо была в весёлом настроении,
и её глаза в котелке весело блестели. Профессор
не знал, что и думать о ней, и в конце концов остановился, чтобы спросить:
с выражением лёгкого удивления, перед которым невозможно было устоять, —

«Миссис Марш, почему вы смеётесь в лицо своему хозяину? Неужели вы
не уважаете меня настолько, чтобы вести себя так плохо?»

«Как я могу проявлять уважение, сэр, если вы забываете снимать шляпу?»
— сказала Джо.

Подняв руку к голове, рассеянный профессор серьёзно ощупал
и снял маленькую треуголку, посмотрел на неё с минуту, а затем запрокинул
голову и рассмеялся, как весёлый контрабас.

"Ах! Теперь я его вижу; это тот самый бесёнок Тина, который выставляет меня дураком с моей шляпой.
Ну, ничего страшного; но смотри, если этот урок пройдёт не очень хорошо, ты тоже
будешь его носить."

Но урок продолжался всего несколько минут, потому что мистер Баэр
заметил рисунок на шляпе и, развернув его, сказал с
выражением крайнего отвращения:

"Я бы хотел, чтобы эти газеты не появлялись в доме; они не предназначены
ни для просмотра детьми, ни для чтения молодыми людьми. Это нехорошо, и у меня нет
терпения к тем, кто причиняет этот вред".

Джо взглянула на лист и увидела забавную иллюстрацию, состоящую из
сумасшедшего, трупа, злодея и гадюки. Ей это не понравилось, но
порыв, заставивший её перевернуть лист, был вызван не недовольством, а страхом.
потому что на мгновение ей показалось, что это «Вулкан». Однако это был
не он, и её паника улеглась, когда она вспомнила, что даже если бы
это был он и в нём был бы один из её рассказов, то не было бы
никакого имени, которое выдало бы её. Однако она выдала себя взглядом и румянцем;
ведь, несмотря на свою рассеянность, профессор видел гораздо
больше, чем казалось людям. Он знал, что Джо пишет, и не раз встречал её в
редакции газеты; но поскольку она никогда не говорила об этом, он
не задавал вопросов, несмотря на сильное желание увидеть её за работой. Теперь это
Ему пришло в голову, что она делает то, в чём потом будет стыдиться признаться, и это
его беспокоило. Он не сказал себе: «Это не моё дело;
Я не имею права ничего говорить, — как сделали бы многие. Он лишь
вспомнил, что она молода и бедна, что она далеко от материнской
любви и отцовской заботы, и его побудил помочь ей такой же
быстрый и естественный порыв, как тот, что заставил бы его
протянуть руку, чтобы спасти ребёнка из лужи. Всё это пронеслось у него в голове за
секунду, но на его лице не отразилось ни тени эмоций; и к тому времени, как
Когда бумага была перевёрнута, а иголка Джо заправлена, он был готов сказать вполне
естественно, но очень серьёзно:

«Да, ты правильно сделала, что убрала это от меня. Мне не нравится думать, что хорошие
молодые девушки должны видеть такие вещи. Кому-то они нравятся, но
я бы лучше дал своим мальчикам поиграть с порохом, чем с этим плохим
мусором».

"Все может быть не так уж плохо, только глупо, вы знаете; и если есть спрос на
это, я не вижу никакого вреда в том, чтобы поставлять это. Многие очень респектабельные люди
честно зарабатывают на жизнь так называемыми сенсационными историями ", - сказал
Джо, расчесывание происходит так энергично, что за ее булавкой образовался ряд маленьких прорезей
.

"Спрос на виски есть, но я думаю, что мы с вами не хотим этого делать
продавать его. Если бы респектабельные люди знали, какой вред они причиняют, они бы
не чувствовали, что живые _ были_ честными. Они не имеют права подсыпать яд
в сахарную сливу и позволить маленьким ее есть. Нет, им следует подумать
немного и подмести грязь на улице, прежде чем они это сделают ".

Мистер Баэр тепло заговорил и подошел к камину, комкая бумагу в
руках. Джо сидела неподвижно, выглядя так, словно огонь перешел к ней; для нее
Её щёки горели ещё долго после того, как треуголка превратилась в дым и
безвредно улетела в дымоход.

"Я бы с удовольствием отправил за ним всех остальных," — пробормотал
профессор, вернувшись с облегчённым видом.

Джо подумала о том, какой пожар могла бы устроить её стопка бумаг наверху, и в ту минуту её
с трудом заработанные деньги тяжким грузом легли ей на совесть.
Затем она утешительно подумала про себя: «Мои не такие; они
всего лишь глупые, но не злые, так что я не буду волноваться»; и, взяв в руки
книгу, сказала с прилежным видом:

«Может, продолжим, сэр? Теперь я буду очень хорошей и послушной».

«Я на это надеюсь», — вот и всё, что он сказал, но он имел в виду больше, чем она могла себе представить;
и от его серьёзного, доброго взгляда ей стало не по себе, как будто слова
«Еженедельный вулкан» были напечатаны крупным шрифтом у неё на лбу.

Как только она вошла в свою комнату, она достала бумаги и внимательно
перечитала все свои рассказы. Будучи немного близоруким, мистер
Бэр иногда носил очки, и Джо однажды попробовала их надеть, улыбнувшись при
виде того, как они увеличивают мелкий шрифт в её книге; теперь она, казалось,
тоже надела ментальные или моральные очки профессора; потому что
недостатки этих жалких историй с ужасом бросались в глаза и наполняли ее
тревогой.

"Они _ это_ мусор, и скоро станут хуже, чем мусор, если я продолжу; потому что
каждый из них более сенсационный, чем предыдущий. Я слепо продолжал, причиняя боль
себе и другим людям, ради денег; Я знаю, что это так, потому что я
не могу читать эту чушь трезво и всерьез, не испытывая ужасного стыда за
это; и что бы я сделал, если бы их увидели дома или если бы мистер Баэр добрался до них
?"

Джо бросило в жар от одной только мысли об этом, и она засунула весь свёрток в свою
печь, чуть не спалив дымоход.

[Иллюстрация: Джо засунула весь свёрток в печь]

"Да, это лучшее место для такой легковоспламеняющейся ерунды.
Полагаю, лучше сжечь дом дотла, чем позволить другим людям взорвать себя
моим порохом," — подумала она, наблюдая за тем, как «Демон Юра»
уносится прочь, маленький чёрный уголёк с горящими глазами.

Но когда от всей её трёхмесячной работы не осталось ничего, кроме кучки
пепла и денег на коленях, Джо посерьёзнела и села на
пол, размышляя, что ей делать с зарплатой.

«Думаю, я пока не причинила большого вреда и могу оставить это себе в качестве платы за своё
время», — сказала она после долгого размышления и нетерпеливо добавила: «Я почти
жалею, что у меня есть совесть, это так неудобно. Если бы меня не
волновало, поступаю ли я правильно, и я бы не чувствовала себя неловко, когда поступаю неправильно, я бы
продолжала жить беззаботно. Иногда я не могу удержаться от желания, чтобы отец и
мать не были так разборчивы в таких вещах ".

Ах, Джо, вместо того, чтобы желать этого, поблагодари Бога за то, что "отец и мать
были _особенными", и от всего сердца пожалей тех, у кого таких нет
опекуны окружили их принципами, которые могут показаться
тюремными стенами нетерпеливой юности, но которые станут надёжным фундаментом
для формирования характера в зрелом возрасте.

Джо больше не писала сенсационных историй, решив, что деньги не
окупают её долю сенсационности; но, впадая в другую крайность, как
это свойственно людям её типа, она прошла курс миссис Шервуд,
мисс Эджворт и Ханна Мор; а затем написали рассказ, который
правильнее было бы назвать эссе или проповедью, настолько он нравоучителен
так оно и было. У нее с самого начала были сомнения по этому поводу; ее живая
фантазия и девичья романтичность чувствовали себя так же неловко в новом стиле, как и она сама
вполне хватило бы маскарада в жестком и громоздком костюме
прошлого века. Она отправила этот поучительный перл на несколько рынков, но он
не нашел покупателя; и она была склонна согласиться с мистером Дэшвудом,
мораль не продается.

Затем она попыталась рассказать детскую сказку, от которой легко могла бы избавиться
если бы не была достаточно корыстолюбива, чтобы требовать за нее непристойную прибыль.
единственный человек, который предложил ей достаточно, чтобы стоило попробовать
Юный литератор был достойным джентльменом, который считал своей миссией
обратить весь мир в свою веру. Но как бы ей ни нравилось
писать для детей, Джо не могла согласиться с тем, чтобы всех её непослушных мальчиков
съедали медведи или сбрасывали с себя разъярённые быки, потому что они не ходили
в определённую воскресную школу, а всех хороших детей, которые ходили, она
вознаграждала всевозможными благами, от позолоченных пряников до сопровождения
ангелов, когда они покидали этот мир с псалмами или проповедями на
шепчущих языках. Так что из этих испытаний ничего не вышло; и Джо закрыла тему
чернильница, и сказал в приступе очень полезного смирения:

"Я ничего не знаю; я подожду, пока не узнаю, прежде чем попробовать снова, и,
тем временем, "подмети грязь на улице", если я не смогу сделать лучше; это
честный, по крайней мере"; это решение доказывало, что ее второе падение с
бобового стебля пошло ей на пользу.

Пока происходили эти внутренние перевороты, её внешняя жизнь
была такой же насыщенной и ничем не примечательной, как обычно; и если она иногда выглядела
серьёзной или немного грустной, то никто, кроме профессора Бхера, не замечал этого. Он делал
это так незаметно, что Джо даже не подозревала, что он наблюдает за ней, чтобы узнать, не
Она приняла его упрёк и извлекла из него пользу; но она выдержала испытание, и он был
доволен, потому что, хотя они и не обменялись ни словом, он знал, что она
перестала писать. Он догадался об этом не только по тому, что
второй палец её правой руки больше не был испачкан чернилами, но и по тому, что она
теперь проводила вечера внизу, больше не появлялась в редакциях газет и
усердно занималась, что убедило его в том, что она намерена
занять свой разум чем-то полезным, пусть и не приятным.

Он всячески помогал ей, доказывая, что он настоящий друг, и Джо была
Она была счастлива, потому что, пока её перо бездействовало, она изучала
не только немецкий, но и другие предметы и закладывала основу для сенсационного рассказа о своей
жизни.

Зима была приятной и долгой, потому что она не покидала миссис.
Кирк до июня. Когда пришло время, все, казалось, были опечалены; дети
были безутешны, а волосы мистера Бхера торчали во все стороны
на его голове, потому что он всегда дико взъерошивал их, когда его что-то беспокоило.

"Идёшь домой? Ах, как хорошо, что у тебя есть дом," — сказал он,
когда она сказала ему об этом, и молча сидел в углу, пощипывая бороду.
пока она держала небольшую дамбу в тот последний вечер.

Она собиралась уйти рано, поэтому попрощалась со всеми на ночь; и когда
подошла его очередь, она тепло сказала:

"Итак, сэр, вы не забудете навестить нас, если когда-нибудь поедете нашим
путем, не так ли? Я никогда не прощу тебя, если ты это сделаешь, потому что я хочу, чтобы они все
знали моего друга ".

«Ты так думаешь? Может, мне прийти?» — спросил он, глядя на неё сверху вниз с нетерпеливым
выражением лица, которого она не замечала.

"Да, приходи в следующем месяце; Лори тогда получит диплом, и ты сможешь
насладиться выпускным как чем-то новым."

"Это твоя лучшая подруга, о которой ты говоришь?" — сказал он изменившимся
тоном.

«Да, мой мальчик Тедди. Я очень горжусь им и хотела бы, чтобы ты его увидел
».

Джо подняла глаза, не замечая ничего, кроме собственного удовольствия
от перспективы показать их друг другу. Что-то в лице мистера Бхера
внезапно напомнило ей о том, что она может считать Лори не просто
«лучшей подругой», и просто потому, что ей очень не хотелось
выглядеть так, будто что-то не так, она невольно начала краснеть; и чем
больше она старалась не краснеть, тем сильнее краснела. Если бы не Тина,
сидящая у неё на коленях, она бы не знала, что с ней стало бы. К счастью,
девочка была тронута, чтобы обнять ее; поэтому ей удалось на
мгновение спрятать лицо, надеясь, что профессор этого не заметила. Но он сделал это, и его собственная
тревога снова сменилась обычным выражением, когда он
сердечно сказал:

"Боюсь, у меня не будет на это времени, но я желаю другу многого
успеха, а вам всем счастья. «Да благословит тебя Господь!» — и с этими словами он тепло пожал
руку, приобнял Тину и ушёл.

Но после того, как мальчики легли спать, он ещё долго сидел у камина с
усталым выражением лица и тоской по дому, которая называлась "_heimweh_," или ностальгия.
на сердце у него было тяжело. Однажды, когда он вспомнил Джо, сидящую с
маленьким ребёнком на коленях, и то новое выражение нежности на её
лице, он на минуту опустил голову на руки, а затем стал бродить по
комнате, словно в поисках чего-то, чего не мог найти.

«Это не для меня; я не должен надеяться на это сейчас», — сказал он себе со
вздохом, который был почти стоном; затем, словно упрекая себя за
тоску, которую он не мог подавить, он подошёл и поцеловал две взъерошенные
головки на подушке, взял свою редко используемую пенковую
трубку и открыл «Платона».

Он старался изо всех сил, и делал это мужественно; но я не думаю, что он находил, что
пара буйных мальчиков, свирель или даже божественный Платон были очень
удовлетворительная замена жене, ребенку и дому.

Несмотря на ранний час, на следующее утро он был на вокзале, чтобы проводить Джо;
и благодаря ему она начала своё одинокое путешествие с приятным
воспоминанием о знакомом лице, которое улыбалось ей на прощание, с букетом фиалок, который
составлял ей компанию, и, самое главное, с радостной мыслью:

«Что ж, зима прошла, а я не написала ни одной книги, не заработала ни гроша;
но я нашёл друга, который того стоит, и постараюсь сохранить его дружбу на всю жизнь
жизнь».




[Иллюстрация: Он посадил сестёр в карету]

XXXV.

HEARTACHE.


Какими бы ни были его мотивы, в тот год Лори усердно учился,
потому что окончил университет с отличием и произнёс латинскую речь с
изяществом Филлипса и красноречием Демосфена, как говорили его друзья.
Они все были там, его дедушка, - о, как они гордились! - мистер и миссис
Марч, Джон и Мэг, Джо и Бет, и все остальные восхищались им с
искренним восхищением, к которому мальчики в то время относятся легкомысленно, но не могут завоевать
от мира не отделишь никакими послетриумфальными

«Мне нужно остаться на этот проклятый ужин, но завтра я буду дома
рано. Вы, как обычно, встретите меня, девочки?» — сказал Лори,
усаживая сестёр в карету после того, как все радости дня были исчерпаны.
Он сказал «девочки», но имел в виду Джо, потому что только она поддерживала
старый обычай; у неё не хватило духу отказать своему великолепному, успешному
мальчику в чём бы то ни было, и она тепло ответила:

«Я приду, Тедди, в любую погоду, и буду маршировать перед тобой, играя на еврейской арфе «Привет
приходит герой-победитель»».

Лори поблагодарила её взглядом, который заставил её внезапно запаниковать:
«О боже! Я знаю, что он что-нибудь скажет, и что мне тогда делать?»

Вечерняя медитация и утренняя работа несколько развеяли ее страхи, и
решив, что она не будет настолько тщеславна, чтобы думать, что люди
собираются сделать предложение, когда она дала им все основания узнать, что ее
ответом было бы, что она отправится в назначенное время, надеясь, что Тедди
не сделает ничего такого, что могло бы ранить его бедные маленькие чувства. Звонок
у Мег и освежающий напиток в "Дейзи и Демиджоне",
Это ещё больше укрепило её в намерении встретиться с ним _тет-а-тет_, но когда она увидела
громоздкую фигуру, маячившую вдалеке, ей захотелось
развернуться и убежать.

"Где твоя еврейская арфа, Джо?" — крикнул Лори, как только оказался на
расстоянии, позволяющем говорить.

"Я её забыла;" — и Джо снова воспрянула духом, ведь это приветствие нельзя было
назвать любовным.

Обычно в таких случаях она брала его под руку; теперь она этого не делала, и
он не жаловался, что было плохим знаком, а быстро говорил о
самых разных отвлечённых предметах, пока они не свернули с дороги в
маленькая тропинка, ведущая домой через рощу. Затем он пошёл
медленнее, внезапно утратив дар красноречия, и время от времени
возникала пугающая пауза. Чтобы спасти разговор от одного из
колодцев тишины, в которые он то и дело проваливался, Джо поспешно сказал:

«Теперь тебе, должно быть, предстоит долгий отпуск!»

«Так и есть».

Что-то в его решительном тоне заставило Джо быстро поднять глаза и увидеть, что он
смотрит на неё сверху вниз с выражением, которое убедило её в том, что настал тот самый
страшный момент, и заставило её умоляюще протянуть руку:

«Нет, Тедди, пожалуйста, не надо!»

- Я сделаю это, и ты _ должен_ услышать меня. Это бесполезно, Джо; мы должны разобраться с этим
и чем скорее, тем лучше для нас обоих, - ответил он,
покраснев и возбудившись одновременно.

"Тогда говори, что хочешь, я выслушаю", - сказала Джо с каким-то отчаянным
терпением.

Лори был молодым любовником, но он был настроен серьезно и намеревался "разобраться во всем
", если он умрет при попытке; поэтому он углубился в эту тему с
характерная порывистость, говорящий голосом, который сейчас бы сорвался
и затем, несмотря на мужественные усилия сохранить его ровным, -

"Я любил тебя с тех пор, как узнал, Джо; ничего не мог поделать, ты
Ты была так добра ко мне. Я пытался показать это, но ты мне не позволяла; теперь
я заставлю тебя услышать меня и дам тебе ответ, потому что я _не могу_ продолжать
так больше. "

"Я хотела уберечь тебя от этого; я думала, ты поймёшь..." — начала Джо,
обнаружив, что это гораздо сложнее, чем она ожидала.

«Я знаю, что так и было, но девушки такие странные, что никогда не поймёшь, что они имеют в виду.
Они говорят «нет», имея в виду «да», и сводят мужчину с ума просто ради
удовольствия», — возразил Лори, опираясь на
неопровержимый факт.

"Я_ не знаю. Я никогда не хотела, чтобы ты так заботился обо мне, и ушла
Я бы сделал всё, чтобы уберечь тебя от этого.

Я так и думал; это было в твоём духе, но толку было мало. Я любил вас всех
тем сильнее, и я усердно трудился, чтобы угодить вам, и я бросил бильярд и
всё, что вам не нравилось, и ждал, и никогда не жаловался, потому что надеялся
что вы полюбите меня, хотя я и наполовину не так хорош, как вы... — тут он подавился
и не смог справиться с этим, поэтому он обезглавил лютики, пока
прочищал своё «проклятое горло».

«Да, это так; ты слишком хороша для меня, и я так благодарен
тебе, так горжусь тобой и так люблю тебя, что не понимаю, почему не могу любить тебя
как ты хочешь. Я пытался, но не могу изменить это чувство, и это
было бы ложью сказать, что я делаю, когда это не так ".

"Правда, правда, Джо?"

Он резко остановился и схватил ее за обе руки, задавая свой вопрос
взглядом, который она не скоро забыла.

- Правда, правда, дорогая.

Они были уже в роще, рядом с калиткой; и когда последние слова
неохотно сорвались с губ Джо, Лори опустила руки и повернулась,
чтобы идти дальше, но в кои-то веки эта ограда оказалась для него непосильной задачей;
поэтому он просто положил голову на замшелый столб и застыл так неподвижно, что
Джо испугалась.

[Иллюстрация: он положил голову на замшелый столб]

"О, Тедди, мне так жаль, так отчаянно жаль, я бы покончил с собой, если бы это
принесло хоть какую-то пользу! Я бы хотел, чтобы ты не принимал это так близко к сердцу. Я ничего не могу с этим поделать;
ты же знаешь, что люди не могут заставить себя любить других людей
если они этого не чувствуют, — неэлегантно, но с раскаянием воскликнула Джо, мягко
похлопав его по плечу и вспомнив тот раз, когда он утешал её так
давно.

"Иногда они это делают," — раздался приглушённый голос из-за стойки.

«Я не верю, что это настоящая любовь, и я бы предпочла не пытаться
это выяснить», — таков был решительный ответ.

Повисла долгая пауза, во время которой на иве у
реки беззаботно пел чёрный дрозд, а высокая трава шелестела на ветру. Наконец Джо сказала,
очень серьёзно сев на ступеньку у забора, —

«Лори, я хочу тебе кое-что сказать».

Он вздрогнул, как от выстрела, запрокинул голову и закричал
яростным тоном:

«Не говори мне этого, Джо; я не могу сейчас этого вынести!»

"Чего не говорить?" — спросила она, удивляясь его вспыльчивости.

"Что ты любишь этого старика."

"Какого старика?" — переспросила Джо, думая, что он имеет в виду своего дедушку.

«Тот дьявольский профессор, о котором ты всегда писал. Если ты говоришь, что...»
люби его, я знаю, что совершу что-нибудь отчаянное "; и он выглядел так, словно
сдержит свое слово, когда сжал руки с гневной искрой в
глазах.

Джо хотела рассмеяться, но сдержалась и тепло сказала, потому что она
тоже была взволнована всем этим:

"Не ругайся, Тедди! Он не старый и не плохой, а хороший и добрый,
и он мой лучший друг после тебя. Умоляю, не впадай в
ярость; я хочу быть добрым, но знаю, что разозлюсь, если ты будешь плохо отзываться о моём
профессоре. Я и не думаю любить его или кого-то ещё.

«Но ты ведь полюбишь кого-то другого, и что тогда будет со мной?»

«Ты тоже полюбишь кого-то другого, как разумный мальчик, и забудешь все эти
проблемы».

«Я _не могу_ полюбить кого-то другого; и я никогда не забуду тебя, Джо, никогда!
никогда!» — подчеркнул он свои страстные слова.

"Что мне с ним делать?" вздохнула Джо, обнаружив, что эмоции оказались более
неуправляемыми, чем она ожидала. "Ты не слышал того, что я хотел сказать
тебе. Сядь и послушай, потому что я действительно хочу поступить правильно и сделать тебя
счастливым, - сказала она, надеясь успокоить его небольшим доводом, который
доказывал, что она ничего не знала о любви.

Увидев проблеск надежды в её последних словах, Лори бросился
на траву у её ног, оперся рукой о нижнюю ступеньку калитки
и посмотрел на неё с надеждой. Теперь такая обстановка была
неблагоприятна для спокойной речи или ясного мышления со стороны Джо; ведь как
_могла_ она говорить своему мальчику жестокие вещи, пока он смотрел на неё глазами,
полными любви и тоски, а его ресницы всё ещё были влажными от горькой капли или
двух, которые выдавила из него её жестокость? Она нежно отвернула его голову
в сторону и сказала, поглаживая волнистые волосы, которым позволили отрасти:
расти ради неё — как это трогательно, право же!

«Я согласна с мамой в том, что мы с тобой не подходим друг другу,
потому что наш вспыльчивый нрав и сильная воля, вероятно, сделали бы нас
несчастными, если бы мы были настолько глупы, чтобы...» Джо немного замялась
на последнем слове, но Лори произнесла его с восторгом:

«Жениться — нет, нам не следует этого делать!» Если бы ты любила меня, Джо, я был бы совершенным
святым, потому что ты могла бы сделать для меня все, что захочешь.

"Нет, я не могу. Я пробовал и потерпел неудачу, и я не буду рисковать нашим счастьем
ради такого серьезного эксперимента. Мы не согласны и никогда не согласимся; так что
мы будем хорошими друзьями всю нашу жизнь, но мы не пойдем и не сделаем ничего
опрометчивого".

"Да, мы сделаем это, если у нас будет такая возможность", - бунтующе пробормотала Лори.

"А теперь будь благоразумен и взгляни на дело здраво", - взмолилась
Джо, почти лишившаяся рассудка.

«Я не буду вести себя разумно; я не хочу принимать то, что ты называешь «здравомыслящим
взглядом»; это мне не поможет, а тебя только разозлит. Я не верю,
что у тебя есть сердце».

«Лучше бы его у меня не было!»

В голосе Джо послышалась лёгкая дрожь, и, посчитав это хорошим предзнаменованием,
Лори обернулся и пустил в ход всю свою убедительность.
сказал вкрадчивым тоном, который никогда раньше не был таким опасным
вкрадчивым:

"Не разочаровывай нас, дорогая! Каждый ожидает этого. Дедушка вложил в это свое
сердце, твоим людям это нравится, и я не могу жить без тебя. Скажи
ты сделаешь это, и давай будем счастливы. Делай, делай!"

Лишь спустя несколько месяцев Джо поняла, откуда у неё взялись силы
сохранить решимость, которую она обрела, когда поняла, что
она не любит своего парня и никогда не сможет его полюбить. Это было очень трудно, но
она сделала это, зная, что медлить бесполезно и жестоко.

- Я не могу сказать "Да" по-настоящему, поэтому вообще не буду этого говорить. Ты увидишь, что я
права, со временем, и поблагодаришь меня за это", - торжественно начала она.

"Пусть меня повесят, если я это сделаю!" - и Лори вскочила с травы, пылая
возмущенная самой идеей.

«Да, так и будет! — настаивала Джо. — Через какое-то время ты справишься с этим и
найдёшь какую-нибудь милую, образованную девушку, которая будет тебя обожать и станет прекрасной
хозяйкой в твоём прекрасном доме. Мне не следовало этого говорить». Я некрасивый, неуклюжий и
странный, и старый, и тебе было бы со мной стыдно, и мы бы поссорились, — мы
ничего не можем с этим поделать, даже сейчас, — и я бы не любил элегантное общество
и ты бы так и сделала, и ты бы возненавидела мои каракули, а я бы не смог
без них, и мы были бы несчастны и жалели бы, что сделали это, и
всё было бы ужасно!»

"Что-нибудь ещё?" — спросила Лори, которой было трудно терпеливо
выслушивать этот пророческий монолог.

"Ничего больше, кроме того, что я не верю, что когда-нибудь выйду замуж. Я счастлива
такой, какая я есть, и слишком сильно люблю свою свободу, чтобы спешить отказаться от нее
ради какого-либо смертного ".

"Я знаю лучше!" - перебила Лори. "Сейчас ты так думаешь; но придет
время, когда тебе кто-то будет небезразличен, и ты полюбишь его
потрясающе, жить и умереть ради него. Я знаю, что ты это сделаешь, это твой путь,
и мне придется стоять рядом и смотреть на это ". и отчаявшийся влюбленный бросил
свою шляпу на землю жестом, который мог бы показаться комичным,
если бы его лицо не было таким трагическим.

«Да, я буду жить и умру за него, если он когда-нибудь придёт и заставит меня полюбить
его вопреки всему, а ты должна делать всё, что в твоих силах!» — воскликнула Джо,
теряя терпение из-за бедного Тедди. «Я старалась изо всех сил, но ты _не хочешь_
вести себя разумно, и с твоей стороны эгоистично продолжать дразнить меня тем, чего я не могу
отдавай. Я всегда буду любить тебя, очень любить, как друга, но
Я никогда не выйду за тебя замуж; и чем скорее ты поверишь в это, тем лучше для нас обоих
- так что сейчас же!"

Эта речь подействовала как огонь на порох. Лори с минуту смотрел на нее так,
будто не совсем знал, чем себя занять, затем резко отвернулся
, сказав с отчаянием в голосе,--

«Однажды ты пожалеешь об этом, Джо».

«О, куда ты идёшь?» — воскликнула она, потому что его лицо напугало её.

«К дьяволу!» — был его утешительный ответ.

На мгновение сердце Джо замерло, когда он спрыгнул с берега.
к реке; но нужно быть очень глупым, грешным или несчастным, чтобы послать
молодого человека на насильственную смерть, а Лори был не из тех слабаков,
которых побеждает единственная неудача. Он не думал о
драматическом прыжке, но какой-то слепой инстинкт побудил его бросить шляпу и
пальто в лодку и грести изо всех сил, чтобы выиграть время
вверх по реке, чем он преодолевал во многих гонках. Джо глубоко вздохнула и
разжала руки, наблюдая за тем, как бедняга пытается убежать
от проблем, которые он носил в своём сердце.

"Это пойдёт ему на пользу, и он вернётся домой таким растроганным и раскаявшимся"
такое состояние души, что я не осмелюсь его увидеть", - сказала она; добавив, когда
медленно пошла домой, чувствуя себя так, словно убила какое-то невинное существо,
и похоронила его под листьями:

- А теперь я должна пойти и подготовить мистера Лоренса к тому, чтобы он был очень добр к моему бедному мальчику.
Я бы хотела, чтобы он полюбил Бет; возможно, со временем это и произойдет, но я начинаю думать, что
ошибалась на ее счет. О боже! как девушкам может нравиться иметь любовников и
отказывать им. Я думаю, это ужасно ".

Будучи уверенной, что никто не справится с этим так хорошо, как она, она пошла прямо
к мистеру Лоуренсу, храбро рассказала тяжелую историю до конца, а затем сломалась
Она так горько плакала из-за собственной бесчувственности, что добрый старый
джентльмен, хоть и был сильно разочарован, не стал её упрекать. Ему
было трудно понять, как какая-то девушка могла не любить Лори,
и он надеялся, что она передумает, но он знал даже лучше, чем Джо
что любовь нельзя заставить, поэтому он печально покачал головой и решил
увести своего мальчика подальше от опасности; ведь прощальные слова Юного Импульсивного
парня расстроили его больше, чем он мог бы признаться.

Когда Лори вернулся домой, смертельно уставший, но вполне собранный, его дедушка
Он встретил его так, словно ничего не знал, и очень
успешно поддерживал это заблуждение в течение часа или двух. Но когда они сидели вместе в
сумерках, в то время, которое они так любили проводить вместе, старику было
трудно, как обычно, болтать без умолку, а молодому — ещё
труднее слушать хвалебные отзывы о прошлогоднем успехе, который теперь казался ему
потерянным трудом любви. Он терпел, сколько мог, а потом подошёл к своему
пианино и начал играть. Окна были открыты; и Джо, гулявшая в
саду с Бет, в кои-то веки поняла музыку лучше своей сестры, потому что
он сыграл «Патетическую сонату» так, как никогда раньше не играл.

"Осмелюсь сказать, это очень хорошо, но она настолько печальна, что хочется плакать; сыграй
нам что-нибудь повеселее, парень," — сказал мистер Лоуренс, чьё доброе старое сердце было
полно сочувствия, которое он жаждал выразить, но не знал как.

Лори заиграл веселее и несколько
минут играл с воодушевлением. Он бы и дальше продолжал в том же духе, если бы в минутном затишье
не раздался голос миссис Марч:

«Джо, дорогой, заходи, ты мне нужен».

Именно это Лори и хотел сказать, но с другим смыслом!
Он прислушался и сбился с такта; музыка закончилась оборванным аккордом, и
музыкант молча сидел в темноте.

"Я этого не вынесу," — пробормотал пожилой джентльмен. Он встал, нащупал
путь к пианино, положил добрые руки на широкие плечи и
сказал мягко, как женщина:

"Я знаю, мой мальчик, я знаю."

Мгновение ответа не было; затем Лори резко спросила:

"Кто тебе сказал?"

"Сама Джо".

- Значит, этому конец! - и он нетерпеливым движением стряхнул руки деда
ибо, хотя и был благодарен за сочувствие, его
мужская гордость не могла вынести мужской жалости.

- Не совсем; я хочу сказать одну вещь, и тогда этому будет положен конец
- Нет, - ответил мистер Лоренс с необычной мягкостью. "Ты не захочешь
может быть, сейчас останешься дома?"

"Я не собираюсь убегать от девушки. Джо не может помешать мне видеться с ней,
и я останусь и буду делать это столько, сколько захочу, - перебила Лори
вызывающим тоном.

- Нет, если вы тот джентльмен, каким я вас считаю. Я разочарован, но
девушка ничего не может с этим поделать; и единственное, что тебе остается сделать, это уехать
на время. Куда ты пойдешь?"

"Куда угодно. Мне всё равно, что со мной будет», — и Лори встала.
Безрассудный смех, который резал слух его дедушке.

"Воспринимай это как мужчина и не делай ничего опрометчивого, ради всего святого. Почему бы
не поехать за границу, как ты и планировал, и не забыть об этом?"

"Я не могу."

"Но ты так хотел поехать, и я обещал, что ты сможешь, когда закончишь
колледж."

- Ах, но я не хотела идти одна! - и Лори быстро зашагал через
комнату с выражением, которого хорошо, что его дедушка не заметил.

"Я не прошу тебя идти одного; есть тот, кто готов и рад пойти с
тобой, в любую точку мира".

- Кто, сэр? - останавливаюсь, чтобы послушать.

- Я сам.

Лори вернулся так же быстро, как и ушёл, и протянул руку, сказав
срывающимся голосом:

«Я эгоистичный грубиян, но... ты же знаешь... дедушка...»

«Да поможет мне Господь, я знаю, потому что уже проходил через всё это однажды
в свои молодые годы, а потом с твоим отцом. А теперь, мой дорогой мальчик, просто
сядь поудобнее и выслушай мой план». Все улажено и может быть вынесено
немедленно, - сказал мистер Лоренс, не отпуская молодого человека, как будто
опасаясь, что он вырвется, как до него сделал его отец.

"Ну, сэр, в чем дело?" - и Лори села, без малейшего признака интереса
ни в лице, ни в голосе.

«В Лондоне есть дела, за которыми нужно присматривать. Я имел в виду, что ты
должен этим заняться. Но я и сам справлюсь лучше, а здесь дела
будут идти хорошо, пока ими управляет Брук. Мои партнёры делают почти
всё. Я просто жду, пока ты займешь моё место, и могу уйти
в любой момент».

«Но вы ненавидите путешествовать, сэр. Я не могу просить вас об этом в вашем возрасте», — начал
Лори был благодарен за эту жертву, но предпочёл бы пойти
один, если бы вообще пошёл.

Старый джентльмен прекрасно это понимал и особенно хотел
Он не стал возражать, потому что настроение внука убедило его в том, что
было бы неразумно оставлять его на произвол судьбы. Поэтому, подавив
естественное сожаление при мысли о домашнем уюте, который он покидал,
он решительно сказал:

«Благослови тебя Господь, я ещё не старик. Мне очень нравится эта идея; она
пойдет мне на пользу, и мои старые кости не пострадают, потому что путешествовать в наши дни
почти так же легко, как сидеть в кресле ".

Беспокойное движение Лори говорило о том, что его кресло было нелегким,
или что ему не понравился план, и это заставило старика поспешно добавить,--

«Я не хочу быть обузой или помехой; я иду, потому что думаю, что так ты
будешь чувствовать себя счастливее, чем если бы я остался. Я не собираюсь
ходить за тобой по пятам, но оставлю тебя в покое, чтобы ты мог
идти, куда хочешь, а я буду развлекаться по-своему». У меня есть друзья в Лондоне и Париже, и я бы хотел навестить
их; а ты тем временем можешь отправиться в Италию, Германию, Швейцарию, куда
угодно, и наслаждаться картинами, музыкой, пейзажами и приключениями в своё
удовольствие.

В этот момент Лори почувствовал, что его сердце разбито, а
мир превратился в воющую пустыню; но при звуке определённых слов, которые
Старый джентльмен искусно вставил в свою заключительную фразу: «Разбитое
сердце совершило неожиданный скачок, и в воющей пустыне внезапно
появился один или два зелёных оазиса». Он вздохнул, а затем сказал
безжизненным тоном:

«Как вам будет угодно, сэр; неважно, куда я пойду и что буду делать».

- Для меня это важно, помни об этом, мой мальчик; Я предоставляю тебе полную свободу, но я
доверяю тебе честно ею воспользоваться. Пообещай мне это, Лори.

"Все, что вам угодно, сэр".

"Хорошо", - подумал старый джентльмен. "Сейчас тебе все равно, но потом
придет время, когда это обещание убережет тебя от беды, или я намного
ошибаешься".

Будучи энергичным человеком, мистер Лоуренс ковал железо, пока оно было
горячим; и прежде чем пораженные восстановили дух настолько, чтобы взбунтоваться,
они ушли. В течение времени, необходимого для подготовки, Лори вел себя
так, как обычно ведут себя молодые джентльмены в таких случаях. Он был угрюмым,
раздражительным и задумчивым одновременно; у него пропал аппетит, он перестал следить за собой,
и много времени уделял бурной игре на фортепиано; он избегал Джо,
но утешал себя тем, что смотрел на неё из окна с трагическим
выражением лица, которое преследовало её по ночам и угнетало её.
чувство вины днём. В отличие от некоторых страдальцев, он никогда не говорил о своей
безответной страсти и не позволял никому, даже миссис Марч,
пытаться утешить его или выразить сочувствие. По мнению некоторых, это было
облегчением для его друзей; но недели перед его отъездом были очень
неприятными, и все радовались, что «бедный, милый парень
уезжает, чтобы забыть о своих проблемах и вернуться домой счастливым». Конечно, он
мрачно улыбался их заблуждениям, но не обращал на них внимания с печальным
превосходством человека, который знает, что его верность, как и его любовь,
неизменна.

Когда пришло время прощаться, он притворился веселым, чтобы скрыть
неловкие чувства, которые, казалось, вот-вот вырвутся наружу. Эта
веселость никого не обманула, но они старались делать вид, что
так и есть, ради него, и он держался очень хорошо, пока миссис Марч не
поцеловала его с материнской заботой в голосе. Затем, чувствуя, что
он вот-вот расплачется, он поспешно обнял их всех, не забыв
о несчастной Ханне, и сбежал вниз по лестнице, словно спасаясь бегством. Джо последовала за
минуту до того, как она махнула ему рукой, чтобы он обернулся. Он обернулся
Он развернулся, вернулся, обнял её, а она стояла на ступеньке выше
его, и посмотрел на неё с выражением, которое сделало его короткую мольбу
одновременно красноречивой и трогательной.

"О Джо, ну пожалуйста!"

[Иллюстрация: О Джо, ну пожалуйста!]

"Тедди, милый, я бы хотела!"

Это было все, за исключением небольшой паузы; затем Лори выпрямился
, сказал: "Все в порядке, не обращай внимания", - и ушел, не сказав больше
ни слова. Ах, но все было не в порядке, и Джо не возражала; потому что, когда
кудрявая головка лежала у нее на руке через минуту после ее жесткого ответа, она чувствовала, что
она заколола своего лучшего друга; и когда он ушёл, не оглянувшись
она поняла, что мальчик Лори больше никогда не придёт.

[Иллюстрация: Хвост]




XXXVI.

ТАЙНА БЕТ.


Когда Джо вернулась домой той весной, она была поражена тем, как
изменилась Бет. Никто не говорил об этом и, казалось, не замечал этого, потому что это происходило слишком
постепенно, чтобы поразить тех, кто видел её каждый день; но для глаз, обострившихся
за время отсутствия, это было очевидно; и тяжёлая ноша легла на сердце Джо, когда она
она увидела лицо сестры. Оно не было бледным и лишь немного похудело
с осени; но в нём было что-то странное, прозрачное, как будто
смертное начало медленно растворялось, а бессмертное сияло
сквозь хрупкую плоть неописуемо трогательной красотой. Джо увидела
и почувствовала это, но ничего не сказала, и вскоре первое впечатление
потеряло большую часть своей силы; Бет казалась счастливой, и никто, похоже, не сомневался
в том, что ей лучше; и вскоре Джо, занятая другими делами, на время
забыла о своём страхе.

Но когда Лори уехала и снова воцарился мир, смутное беспокойство вернулось
вернулась и стала преследовать её. Она исповедалась в своих грехах и была прощена;
но когда она показала свои сбережения и предложила отправиться в горы, Бет
от всей души поблагодарила её, но попросила не уезжать так далеко от дома.
Ещё один небольшой визит на побережье пошёл бы ей на пользу, и, поскольку
бабушку не удалось уговорить оставить малышей, Джо взяла Бет
с собой в тихое местечко, где она могла подолгу находиться на свежем воздухе и
позволить свежему морскому бризу немного оживить её бледные щёки.

Это было немодное место, но даже среди приятных людей
там девочки завели мало друзей, предпочитая жить друг для друга.
Бет была слишком застенчива, чтобы наслаждаться обществом, а Джо слишком увлечена ею, чтобы заботиться
так что они были всем друг для друга, приходили и
ушли, совершенно не подозревая об интересе, который они возбуждали в окружающих
они, которые сочувственно смотрели на сильную сестру и слабую
одну, всегда вместе, как будто инстинктивно чувствовали, что долгий
расставание было не за горами.

Они чувствовали это, но ни один из них не говорил об этом, потому что часто между нами
и теми, кто нам ближе и дороже всего, существует недосказанность, которую
Это было очень трудно преодолеть. Джо почувствовала, как между её сердцем
и сердцем Бет опустилась завеса. Но когда она протянула руку, чтобы приподнять её, в этой тишине показалось
что-то священное, и она стала ждать, что скажет Бет. Она
удивлялась и в то же время была благодарна за то, что родители, казалось, не замечали
того, что видела она; и в течение спокойных недель, когда тень стала такой явной
для неё, она ничего не говорила об этом домашним, полагая, что всё
выяснится само собой, когда Бет вернётся в таком же состоянии. Она ещё больше задавалась вопросом,
действительно ли её сестра догадывается о жестокой правде и какие мысли роятся в её голове
Она размышляла об этом долгие часы, лёжа на тёплых камнях,
положив голову на колени Джо, пока ветер обдувал её,
а море шумело у её ног.

[Иллюстрация: Она положила голову на колени Джо, пока ветер обдувал её,
и море шумело у её ног]

Однажды Бет рассказала ей. Джо подумала, что она спит, так неподвижно она лежала.
Отложив книгу, она села и стала смотреть на неё задумчивым взглядом, пытаясь
увидеть признаки надежды в бледном румянце на щеках Бет. Но она не смогла
найти ничего, что удовлетворило бы её, потому что щёки были очень худыми, а руки
они казались слишком слабыми, чтобы удержать даже маленькие розовые ракушки, которые они собирали
. Тогда до нее дошло с еще большей горечью, чем когда-либо, что Бет
медленно отдаляется от нее, и ее руки инстинктивно сжались сильнее
они сжимали самое дорогое сокровище, которым она обладала. На минуту ее
глаза были слишком затуманены, чтобы видеть, а когда они прояснились, Бет смотрела на нее
с такой нежностью, что ей почти не нужно было говорить,--

«Джо, дорогая, я рада, что ты это знаешь. Я пыталась тебе сказать, но не смогла.
»

В ответ она почувствовала лишь прикосновение щеки сестры к своей щеке, даже не
слезы; потому что, будучи глубоко тронута, Джо не плакала. Она была слабее,
тогда, и Бет пыталась утешить и поддержать ее, обнимая
ее и нашептывая успокаивающие слова ей на ухо.

"Я знал это довольно давно, дорогая, и теперь, когда я привык к этому, это не
трудно думать или выносить. Постарайся увидеть это так, и не беспокойся
обо мне, потому что так будет лучше; действительно, так оно и есть".

- Это то, что сделало тебя такой несчастной осенью, Бет? Ты не почувствовала
этого тогда и так долго держала это при себе, не так ли? - спросила Джо, отказываясь
видеть или говорить, что это было лучше всего, но рада узнать, что у Лори не было
из-за проблем Бет.

"Да, тогда я потеряла надежду, но мне не хотелось в этом признаваться. Я пыталась
думать, что это просто больное воображение, и не хотела никого этим беспокоить. Но
когда я видела вас такими здоровыми, сильными и полными счастливых планов, мне было
трудно смириться с тем, что я никогда не смогу быть такой, как вы, и тогда я чувствовала себя несчастной,
Джо."

«О, Бет, и ты не сказала мне, не позволила утешить тебя и помочь тебе! Как
ты могла оттолкнуть меня и вынести всё это в одиночку?»

Голос Джо был полон нежного упрёка, и её сердце разрывалось при мысли о
одинокой борьбе, которая, должно быть, велась, пока Бет училась говорить
Попрощайся со здоровьем, любовью и жизнью и с радостью прими свой крест.

"Возможно, это было неправильно, но я старалась поступать правильно; я не была уверена, никто
ничего не говорил, и я надеялась, что ошибаюсь. Было бы эгоистично
пугать вас всех, когда Марми так беспокоилась о Мэг, а Эми была далеко, и
ты был так счастлив с Лори — по крайней мере, я так думала тогда."

«А я-то думала, что ты любишь его, Бет, и ушла, потому что
не могла», — воскликнула Джо, радуясь возможности сказать всю правду.

Бет была так поражена этой мыслью, что Джо улыбнулась, несмотря на боль,
и тихо добавила:

— Значит, ты этого не делала, дорогая? Я боялась, что так и есть, и представляла, как твоё бедное
маленькое сердечко всё это время было полно любви и тоски."

"Но, Джо, как я могла, когда он так любил тебя?" — спросила Бет,
невинная, как ребёнок. "Я очень его люблю; он так добр ко мне, что
я могу с этим поделать?" Но он никогда не мог быть для меня никем, кроме как моим братом. Я
надеюсь, что когда-нибудь он действительно им станет.

"Не через меня", - решительно сказала Джо. - Эми осталась у него, и они
прекрасно подошли бы друг другу, но сейчас у меня нет сердца к таким вещам. Меня
не волнует, что станет с кем-либо, кроме тебя, Бет. Ты должна выздоравливать.

«Я хочу, о, как же сильно я хочу! Я пытаюсь, но с каждым днём теряю понемногу и чувствую
всё большую уверенность в том, что никогда не верну это. Это как прилив, Джо, когда
он начинается, он идёт медленно, но его невозможно остановить».

«Его _можно_ остановить, твой прилив не должен начаться так скоро, девятнадцать — это слишком
молодо. Бет, я не могу тебя отпустить». Я буду работать, молиться и бороться с
этим. Я буду заботиться о тебе, несмотря ни на что; должны же быть какие-то способы, ещё не
слишком поздно. Бог не будет так жесток, чтобы забрать тебя у меня, — с вызовом воскликнула бедная
Джо, ведь её дух был гораздо менее благочестиво покорным, чем
дух Бет.

Простые, искренние люди редко говорят о своём благочестии; оно проявляется
в поступках, а не в словах, и имеет большее влияние, чем проповеди или
протесты. Бет не могла рассуждать или объяснять веру, которая придавала
ей смелости и терпения, чтобы отказаться от жизни и с радостью ждать смерти.
Как доверчивый ребёнок, она не задавала вопросов, а во всём полагалась на
Бог и природа, отец и мать всех нас, были уверены, что только они
могут научить и укрепить сердце и дух для этой жизни и
жизни грядущей. Она не упрекала Джо в благочестивых речах, а лишь
Я любил её ещё сильнее за её страстную привязанность и ещё крепче прижимался к
дорогой человеческой любви, от которой наш Отец никогда не хочет нас отлучать,
но через которую Он приближает нас к Себе. Она не могла сказать: «Я
рада уйти», потому что жизнь была ей очень дорога; она могла лишь всхлипывать: «Я
стараюсь быть готовой», крепко прижимаясь к Джо, когда первая горькая волна
этой великой скорби захлестнула их обеих.

Вскоре Бет сказала, вновь обретя спокойствие: —

«Ты расскажешь им об этом, когда мы вернёмся домой?»

«Думаю, они поймут без слов», — вздохнул Джо. Пока что всё выглядело именно так
ей, что Бет меняется каждый день.

"Возможно, нет; я слышала, что люди, которые любят сильнее всего, часто
не замечают таких вещей. Если они этого не видят, ты скажешь им за
меня. Я не хочу никаких секретов, и будет лучше, если ты их подготовишь. Мэг есть
Джон и малыши утешат ее, но ты должна быть рядом с отцом и
матерью, правда, Джо?

"Если смогу; но, Бет, я пока не сдаюсь; Я собираюсь верить, что это
_ это_ больная фантазия, и не позволю тебе думать, что это правда", - сказала Джо, пытаясь
говорите бодро.

Бет полежала с минуту, размышляя, а потом сказала в своей тихой манере,--

«Я не знаю, как выразить свои мысли, и не должна пытаться сделать это перед кем-то, кроме
тебя, потому что я могу говорить только с моим Джо. Я лишь хочу сказать,
что у меня такое чувство, будто я не должна была прожить долго. Я
не такая, как вы все; я никогда не строила планов о том, что буду делать, когда
вырасту; я никогда не думала о замужестве, как все вы. Я не могла
представить себя кем-то другим, кроме глупой маленькой Бет, которая слоняется
по дому и не приносит никакой пользы нигде, кроме как там. Я никогда не хотела уезжать, и
самое сложное сейчас — это расстаться со всеми вами. Я не боюсь, но мне кажется
как будто я буду тосковать по тебе даже на небесах.

Джо не могла говорить, и несколько минут не было слышно ничего, кроме
шума ветра и плеска прибоя. Мимо пролетела
белокрылая чайка, и солнечный свет заиграл на её серебристой грудке. Бет смотрела на неё
до тех пор, пока та не исчезла, и её глаза были полны печали. Маленькая
песчаная птица с серым оперением, спотыкаясь, шла по пляжу, тихо «поглядывая» на
себя, словно наслаждаясь солнцем и морем; она подошла совсем близко к Бет,
посмотрела на неё дружелюбным взглядом и села на тёплый камень, прихорашиваясь
на его мокрых перьях он чувствует себя как дома. Бет улыбнулась и почувствовала себя успокоенной, потому что
это крошечное создание, казалось, предлагало свою маленькую дружбу и напоминало ей, что
приятным миром еще можно наслаждаться.

"Милая птичка! Видишь, Джо, какая она ручная. Мне больше нравятся гляделки, чем
чайки: они не такие дикие и красивые, но кажутся счастливыми и доверчивыми
маленькие создания. Прошлым летом я называл их своими птичками, а мама
говорила, что они напоминают ей меня — суетливые создания с пятнистой окраской, всегда
рядом с берегом и всегда щебечущие эту довольную песенку
их. Ты чайка, Джо, сильная и дикая, любящая шторм и
ветер, летающая далеко в море и счастливая в полном одиночестве. Мэг - это
горлица, а Эми похожа на жаворонка, о котором она пишет, пытающегося взлететь
среди облаков, но всегда опускающегося обратно в свое гнездо. Дорогая
маленькая девочка! она такая амбициозная, но у неё доброе и нежное сердце; и
как бы высоко она ни взлетела, она никогда не забудет дом. Я надеюсь, что
увижу её снова, но она кажется _такой_ далёкой.

«Она приедет весной, и я хочу, чтобы ты был готов к этому»
смотри на нее и наслаждайся ею. Я хочу, чтобы к тому времени ты была здоровой и румяной, -
начала Джо, чувствуя, что из всех перемен в Бет изменилась только манера говорить
было величайшим, потому что теперь это, казалось, не стоило никаких усилий, и она подумала
вслух, совсем не так, как застенчивая Бет.

"Джо, дорогая, не надейся больше; это ни к чему хорошему не приведет, я уверена в этом.
Мы не будем несчастны, но будем наслаждаться тем, что мы вместе, пока ждем. У нас будут
счастливые времена, потому что я не очень страдаю, и я думаю, что прилив пройдет
легко отойдет, если ты мне поможешь ".

Джо наклонилась, чтобы поцеловать спокойное лицо; и этим безмолвным поцелуем она
Она душой и телом посвятила себя Бет.

Она была права: когда они вернулись домой, не было нужды в каких-либо словах, потому что
отец и мать теперь ясно видели то, от чего они молили Бога
уберечь их. Уставшая после короткого путешествия, Бет сразу же легла спать,
сказав, как она рада быть дома; а когда Джо спустилась вниз, она обнаружила,
что ей не придётся выполнять тяжёлую задачу — раскрывать секрет Бет. Её
отец стоял, склонив голову на каминную полку, и не обернулся, когда
она вошла; но мать протянула руки, словно прося о помощи, и
Джо без слов подошла, чтобы утешить её.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Он поспешил ей навстречу]

XXXVII.

НОВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.


В три часа дня весь модный мир Ниццы можно
увидеть на Английской набережной — очаровательном месте.
Широкая прогулочная дорожка, окаймлённая пальмами, цветами и тропическими кустарниками, с одной стороны
ограничена морем, с другой — большой аллеей, вдоль которой расположены отели
и виллы, а за ними — апельсиновые сады и холмы. Представители многих наций
Здесь представлены многие народы, звучат многие языки, надеты многие костюмы; и в
солнечный день это зрелище такое же весёлое и яркое, как карнавал. Надменные
англичане, оживлённые французы, сдержанные немцы, красивые испанцы, уродливые
Русские, кроткие евреи, свободолюбивые американцы — все они едут, сидят или прогуливаются
здесь, обсуждая новости и критикуя последнюю прибывшую знаменитость —
Ристори или Диккенса, Виктора Эммануила или королеву
Сандвичевых островов. Экипажи так же разнообразны, как и компания, и
привлекают не меньше внимания, особенно низкие корзины-баробусы, в которых
Дамы едут сами, в упряжке из двух резвых пони, в ярких сетках, которые
не дают их пышным юбкам вываливаться из миниатюрных экипажей, и
с маленькими грумами на запятках.

По этой дороге в Рождество медленно шёл высокий молодой человек,
заложив руки за спину, с несколько отсутствующим выражением лица.
Он был похож на итальянца, одет как англичанин и обладал
независимым видом американца — сочетание, которое заставляло
множество женских глаз одобрительно следить за ним, а множество денди —
в чёрных бархатных костюмах, с розовыми галстуками, в перчатках цвета буйволовой кожи и
с оранжевыми цветами в петлицах, чтобы пожать плечами, а затем
позавидовать его росту. Там было много красивых лиц, которыми можно было любоваться, но
молодой человек почти не обращал на них внимания, разве что время от времени
взглянет на какую-нибудь блондинку или даму в голубом. Вскоре он вышел
с набережной и на мгновение остановился на перекрёстке, словно
не мог решить, пойти ли ему послушать оркестр в Jardin Publique или
прогуляться вдоль пляжа до Касл-Хилл. Пони быстро бежали рысью
шаги заставили его поднять глаза, когда один из маленьких экипажей, в котором находилась
одинокая дама, быстро проехал по улице. Дама была молодой, светловолосой,
и одета в голубое. Он смотрел с минуту, затем все его лицо просветлело,
и, размахивая шляпой, как мальчишка, он поспешил ей навстречу.

"О, Лори, это действительно ты? Я думала, ты никогда не придёшь! — воскликнула Эми,
бросая поводья и протягивая обе руки к великой
возмущению французской мамы, которая поторопила дочь,
чтобы та не пала духом, увидев свободные манеры этих
«безумных англичан».

«Меня, кстати, задержали, но я обещал провести с тобой Рождество,
и вот я здесь».

«Как твой дедушка? Когда ты приехал? Где ты остановился?»

«Очень хорошо — вчера вечером — в Шовене. Я заходил в твой отель, но вас
не было дома».

«Мне так много нужно тебе сказать, я даже не знаю, с чего начать!» Садись, и мы сможем
поговорить по душам; я собирался прокатиться и мечтал о компании.
Фло копит на сегодняшний вечер."

"Что там будет, бал?"

"Рождественская вечеринка в нашем отеле. Там много американцев, и
они устраивают её в честь этого дня. Ты, конечно, поедешь с нами? Тётя
я буду в восторге».

"Спасибо. Куда теперь?» — спросил Лори, откинувшись на спинку сиденья и скрестив руки на груди,
что вполне устраивало Эми, которая предпочитала вести машину;
парашютный хлыст и голубые поводья на спинах белых пони доставляли ей
невероятное удовольствие.

"Сначала я заеду к банкиру за письмами, а потом в Касл-Хилл;
Вид оттуда такой прекрасный, и я люблю кормить павлинов. Вы когда-нибудь
бывали там?

"Часто, много лет назад; но я не против взглянуть на него ещё раз."

"А теперь расскажите мне всё о себе. Последнее, что я о вас слышал, — это то, что ваш
дедушка писал, что ждёт вас из Берлина."

«Да, я провела там месяц, а потом присоединилась к нему в Париже, где он
поселился на зиму. У него там есть друзья, и он находит, чем себя
развлечь; так что я то уезжаю, то приезжаю, и мы прекрасно ладим».

«Это очень мило с его стороны», — сказала Эми, уловив что-то в поведении Лори,
хотя и не могла понять, что именно.

- Видите ли, он терпеть не может путешествовать, а я терпеть не могу сидеть на месте; так что каждый из нас
устраивается по своему усмотрению, и никаких хлопот. Я часто бываю с ним, и он
наслаждается моими приключениями, в то время как мне нравится чувствовать, что кто-то рад видеть
меня, когда я возвращаюсь из своих странствий. Грязная старая дыра, не так ли?" - сказал он.
добавил он с отвращением на лице, когда они ехали по бульвару к
площади Наполеона в старом городе.

"Грязь выглядит живописно, так что я не против. Река и холмы
восхитительны, а эти виды узких переулков приводят меня в
восторг. Теперь нам придётся подождать, пока пройдёт эта процессия; она
идёт к церкви Святого Иоанна."

Пока Лори безучастно наблюдал за процессией священников под
балдахинами, монахинь в белых вуалях, несущих зажжённые свечи, и братством
в синем, распевающим во время шествия, Эми смотрела на него и испытывала новые чувства
Она почувствовала, как её охватывает смущение, потому что он изменился, и она не могла
узнать в угрюмом мужчине рядом с ней того весёлого мальчика, которого она оставила. Он был
красивее, чем когда-либо, и, как ей показалось, стал намного лучше; но теперь, когда
волнение от встречи с ней прошло, он выглядел усталым и
безжизненным — не больным и не то чтобы несчастным, но более зрелым и серьёзным, чем
должен был стать за год или два благополучной жизни. Она не могла
понять этого и не осмеливалась задавать вопросы; поэтому она покачала головой
и поправила своих пони, пока процессия удалялась по дороге
Она прошла под арками моста Пальони и скрылась в церкви.

"_Que pensez vous_?" — сказала она, демонстрируя свой французский, который улучшился в
количестве, если не в качестве, с тех пор как она уехала за границу.

"Эта мадемуазель хорошо провела время, и результат
очарователен," — ответил Лори, кланяясь и прижимая руку к сердцу, с
восхищённым взглядом.

Она покраснела от удовольствия, но почему-то этот комплимент не удовлетворил
её так, как грубые похвалы, которые он отпускал в её адрес дома, когда
ходил вокруг неё во время праздников и говорил, что она
«В целом неплохо», — с искренней улыбкой и одобрительным похлопыванием по
голове. Ей не понравился новый тон, потому что, хоть он и не был _бла_;, он звучал
безразлично, несмотря на взгляд.

«Если он будет расти таким, я бы предпочла, чтобы он остался мальчиком», — подумала она
с любопытным чувством разочарования и неловкости, стараясь
в то же время казаться непринуждённой и весёлой.

У Авигдора она нашла драгоценные письма из дома и, передав поводья
Лори, с наслаждением читала их, пока они ехали по тенистой дороге между
зелёными изгородями, где чайные розы цвели так же свежо, как в июне.

- Мама говорит, что Бет очень плохо. Я часто думаю, что мне следовало бы вернуться домой, но
все они говорят "останься"; я так и делаю, потому что у меня никогда не будет другого такого шанса, как этот,
- сказала Эми, посерьезнев над страницей.

"Я думаю, ты права; ты ничего не могла сделать дома, и для них это
большое утешение знать, что ты здорова, счастлива и получаешь удовольствие
так много, моя дорогая".

Он подошёл чуть ближе и стал больше похож на себя прежнего, когда сказал
это; и страх, который иногда сжимал сердце Эми, немного отступил,
потому что его взгляд, его поступок, его братское «моя дорогая», казалось, убедили её
что, если случится беда, она не останется одна в чужой стране.
Вскоре она рассмеялась и показала ему небольшой набросок Джо в её
рисовательном костюме, с лихо заломленным набекрень беретом и
вылетающими изо рта словами: «Гений пылает!»

Лори улыбнулся, взял письмо, положил его в нагрудный карман, «чтобы его
не унесло ветром», и с интересом выслушал оживлённое письмо, которое Эми ему прочитала
.

"Для меня это будет обычное весёлое Рождество: подарки
утром, ты и письма днём, а вечером вечеринка"
Эми, когда они сошли на берег среди руин старого форта, окружила стая
великолепных павлинов, которые послушно ждали, пока их покормят.
Пока Эми смеялась, стоя на берегу и бросая крошки
ярким птицам, Лори смотрел на неё так же, как она смотрела на него,
с естественным любопытством, желая увидеть, какие изменения
принесли время и разлука. Он не нашёл ничего, что могло бы его смутить или разочаровать, зато многое вызывало у него восхищение и
одобрение; ведь если не обращать внимания на некоторые манерные
выражения и жесты, она была такой же живой и грациозной, как и прежде, только с добавлением
то неописуемое нечто в одежде и манере держаться, что мы называем
элегантностью. Всегда зрелая не по годам, она приобрела некий _апломб_
как в поведении, так и в разговоре, что делало её более светской
женщиной, чем она была на самом деле; но её прежняя раздражительность
время от времени давала о себе знать, её сильная воля по-прежнему
была при ней, а её природная прямота не была испорчена иностранным лоском.

Лори не читал всего этого, пока наблюдал за тем, как она кормит павлинов, но
он увидел достаточно, чтобы удовлетворить своё любопытство, и унёс с собой
небольшую картинку с улыбающейся девушкой, стоящей на солнце, которая
Он подчеркнул нежный оттенок её платья, свежий румянец её щёк,
золотистый блеск её волос и сделал её заметной фигурой в
приятной обстановке.

Когда они поднялись на каменное плато, венчающее холм, Эми махнула
рукой, словно приглашая его в своё любимое место, и сказала, указывая
то туда, то сюда:

«Ты помнишь собор и Корсо, рыбаков, тянущих
свои сети в бухте, и прекрасную дорогу в Вилья-Франку, башню Шуберта
чуть ниже, и, самое главное, то пятнышко далеко в море, которое
по их словам, — это Корсика?»

"Я помню; это не сильно изменилось", - ответил он без энтузиазма.

- Что бы Джо отдал за то, чтобы увидеть это знаменитое пятнышко! - воскликнула Эми, чувствуя себя
в хорошем настроении и тоже горя желанием увидеть его.

"Да", - вот и все, что он сказал, но повернулся и напряг зрение, чтобы разглядеть
остров, который теперь стал интересен еще большему узурпатору, чем даже Наполеон
.

«Присмотрись к ней как следует, а потом приходи и расскажи мне, чем ты
занимался всё это время», — сказала Эми, усаживаясь
поудобнее, чтобы как следует всё обсудить.

Но она ничего не добилась, потому что, хотя он и присоединился к ней и ответил на все её вопросы,
задавая свободные вопросы, она смогла узнать только то, что он путешествовал по
континенту и был в Греции. Итак, проторчав без дела час, они поехали
домой; и, засвидетельствовав свое почтение миссис Кэррол, Лори ушел
от них, пообещав вернуться вечером.

Об Эми должно быть записано, что она намеренно "трахнулась" в ту ночь.
Время и разлука сделали своё дело с обоими молодыми людьми; она
увидела своего старого друга в новом свете, не как «нашего мальчика», а как красивого
и приятного мужчину, и она почувствовала вполне естественное желание
Она надеялась, что он благосклонно отнесётся к ней. Эми знала свои достоинства и использовала их по максимуму
с тем вкусом и умением, которые являются настоящим богатством для бедной и хорошенькой
женщины.

Тарлатан и тюль в Ницце были дешевыми, поэтому она куталась в них
в таких случаях и, следуя разумной английской моде на простые
платья для молодых девушек, придумывала очаровательные маленькие туалеты со свежими
цветы, несколько безделушек и всевозможные изящные приспособления, которые были
и недорогими, и эффективными. Следует признать, что художник
иногда овладевал женщиной и предавался антикварным
_причёски_, величественные позы и классические драпировки. Но, дорогая
моя, у всех нас есть свои маленькие слабости, и нам легко
простить их молодым, которые радуют наш взор своей красотой и
веселят наши сердца своим бесхитростным тщеславием.

«Я хочу, чтобы он подумал, что я хорошо выгляжу, и сказал об этом дома», — сказала Эми
про себя, надевая старое белое шёлковое бальное платье Фло и
покрывая его облаком свежей иллюзии, из которого с самым художественным эффектом
выступали её белые плечи и золотая голова. Она уложила волосы
имело смысл оставить всё как есть, собрав густые волны и кудри в
узел, как у Гебы, на затылке.

"Это не модно, но мне идёт, и я не могу позволить себе выглядеть
ужасно", — говорила она, когда ей советовали сделать завивку, начёс или
заплести косу, как того требовал последний писк моды.

Не имея достаточно изысканных украшений для такого важного случая, Эми украсила
свои ворсистые юбки розовыми гроздьями азалии и обрамляла белые
плечи нежными зелёными лозами. Вспомнив о расписных сапогах, она
с девичьим удовлетворением осмотрела свои белые атласные туфельки и
_chass;ed_ по комнате, любуясь своими аристократическими ножками.

"Мой новый веер идеально сочетается с моими цветами, мои перчатки сидят как влитые, а
настоящее кружево на тётином _mouchoir_ придаёт воздушность всему моему платью. Если бы у меня только
были классический нос и рот, я была бы совершенно счастлива," — сказала она,
осматривая себя критическим взглядом и держа в каждой руке по свече.

Несмотря на это несчастье, она выглядела необычайно весёлой и грациозной,
когда уходила. Она редко бегала — это не соответствовало её стилю, она
считала, что для её высокого роста больше подходит величественная походка Юноны
чем спортивная или пикантная. Она ходила взад-вперёд по длинному салону
в ожидании Лори и однажды встала под
люстрой, которая хорошо освещала её волосы; потом она
передумала и отошла в другой конец комнаты, словно стыдясь
девичьего желания предстать в выгодном свете. Так
получилось, что она не могла поступить лучше, потому что Лори вошёл
так тихо, что она его не услышала; и пока она стояла у дальнего
окна, повернув голову и придерживая одной рукой платье,
Стройная белая фигура на фоне красных штор выглядела так же эффектно, как
хорошо поставленная статуя.

"Добрый вечер, Диана!" — сказал Лори с выражением удовлетворения, которое она
любила видеть в его глазах, когда он смотрел на неё.

«Добрый вечер, Аполлон!» — ответила она, улыбнувшись ему в ответ, потому что он тоже
выглядел необычайно _благородно_, и мысль о том, что она войдёт в бальный зал
под руку с таким представительным мужчиной, заставила Эми от всей души пожалеть четырёх простых
мисс Дэвис.

"Вот твои цветы; я сама их составила, вспомнив, что ты
«Мне не нравится то, что Ханна называет «книжной шлюхой», — сказала Лори, протягивая ей
нежный букетик в вазе, о которой она давно мечтала, каждый день
проходя мимо витрины Кардильи.

[Иллюстрация: Вот твои цветы]

«Как ты добра!» — с благодарностью воскликнула она. «Если бы я знал, что ты
приедешь, я бы приготовил для тебя что-нибудь сегодня, хотя, боюсь,
это будет не так красиво, как это».

«Спасибо, это не то, что нужно, но ты его улучшила», —
добавил он, когда она защелкнула серебряный браслет на запястье.

«Пожалуйста, не надо».

«Я думал, тебе это нравится?»

"Не от тебя; это звучит неестественно, и мне больше нравится твоя прежняя прямота
".

"Я рад этому", - ответил он с выражением облегчения на лице; затем застегнул ей
перчатки и спросил, завязан ли у него галстук ровно, как раньше
когда они вместе ходили на вечеринки, дома.

Компания, собравшаяся в тот вечер в длинном _зале для торжественных обедов_, была
такой, какую можно увидеть только на континенте. Гостеприимные американцы
пригласили всех своих знакомых в Ницце и, не имея
предубеждений против титулов, пригласили нескольких, чтобы придать блеск своему рождественскому
балу.

Русский князь снизошёл до того, чтобы целый час просидеть в углу и
поговорить с грузной дамой, одетой, как мать Гамлета, в чёрный бархат, с
жемчужной нитью под подбородком. Восемнадцатилетний польский граф
посвятил себя дамам, которые называли его «очаровательным милым», а
немецкий Серен Что-то-Там, пришедший на ужин в одиночестве, бесцельно
бродил вокруг в поисках того, что можно было бы поглотить. Личный
секретарь барона Ротшильда, еврей с большим носом, в узких ботинках, приветливо улыбался всему
миру, как будто имя его хозяина венчало его золотым нимбом; крепкий
Француз, знавший императора, пришёл, чтобы удовлетворить его страсть к танцам,
а леди де Джонс, британская матрона, украсила сцену своим маленьким
семейством из восьми человек. Конечно, там было много легконогих, звонкоголосых
Американские девушки, красивые, но безжизненные на вид англичанки и несколько
простых, но пикантных французских девиц; а также обычный набор
молодых путешествующих джентльменов, которые весело проводили время, в то время как мамы
всех национальностей стояли вдоль стен и благосклонно улыбались им, когда они
танцевали со своими дочерьми.

Любая молодая девушка может представить себе состояние Эми, когда она «вышла на сцену»
в ту ночь, опираясь на руку Лори. Она знала, что хорошо выглядит, она любила
танцевать, она чувствовала, что её нога ступает по родной земле в бальном зале,
и наслаждалась восхитительным ощущением власти, которое приходит к молодым девушкам,
когда они впервые открывают для себя новое и прекрасное королевство, которым они рождены править благодаря
красоте, молодости и женственности. Она действительно жалела девочек Дэвис,
которые были неуклюжими, невзрачными и без сопровождения, если не считать угрюмого отца и
трёх ещё более угрюмых незамужних тётушек. Она поклонилась им самым дружелюбным
образом, когда проходила мимо, и это было мило с её стороны, ведь так они могли её увидеть
ее платье, и сгораю от любопытства узнать, кем может быть ее выдающийся на вид
друг. С первым взрывом оркестра Эми покраснела, ее
глаза заискрились, а ноги нетерпеливо забарабанили по полу; ибо
она хорошо танцевала и хотела, чтобы Лори это знал: поэтому шок, который она
испытала, можно лучше представить, чем описать, когда он сказал
совершенно спокойным тоном:

"Не хочешь потанцевать?"

«Обычно так делают на балу».

Её удивлённый взгляд и быстрый ответ заставили Лори как можно скорее
исправить свою ошибку.

"Я имел в виду первый танец. Могу ли я оказать вам честь?"

«Я могу уступить тебе место, если отодвину графа. Он божественно танцует; но он
простит меня, ведь ты его давняя подруга», — сказала Эми, надеясь, что
это имя произведёт хорошее впечатление и покажет Лори, что с ней
не стоит шутить.

«Милый мальчик, но слишком коротышка, чтобы его поддерживать

«Дочь богов,
Божественно высокая и божественно прекрасная»

— вот и всё, что она получила в ответ.

В зале, где они оказались, были только англичане, и Эми
была вынуждена чинно пройти через котильон, чувствуя на себе все взгляды.
в то время как она с наслаждением танцевала «Тарантеллу». Лори уступил
её «милому мальчику» и пошёл выполнять свой долг перед Фло, не
позаботившись о том, чтобы Эми была готова к грядущим радостям, за что был должным образом
наказан, поскольку она тут же занялась собой
до самого ужина, намереваясь смягчиться, если он подаст хоть какие-то признаки раскаяния.
Она с притворным удовлетворением показала ему свой альбом для фотографий, когда он подошёл,
вместо того чтобы броситься к ней и пригласить на следующий танец, великолепную
польку-редову; но его вежливые извинения не смутили её, и когда
Когда она ускакала прочь с графом, она увидела, как Лори сел рядом с её тётей
с явным облегчением на лице.

Это было непростительно; и Эми больше не обращала на него внимания
разве что бросала пару слов, когда подходила к своей компаньонке
между танцами, чтобы поправить причёску или немного отдохнуть. Однако её гнев
принёс свои плоды, потому что она скрыла его за улыбкой и
выглядела необычайно весёлой и жизнерадостной. Лори с
удовольствием наблюдал за ней, потому что она не резвилась и не прогуливалась, а танцевала с душой
и грацией, превращая приятное времяпрепровождение в то, чем оно и должно быть. Он очень
Естественно, я стал изучать её с этой новой точки зрения и ещё до
того, как вечер подошёл к концу, решил, что «из маленькой Эми
вырастет очаровательная женщина».

Это была оживлённая сцена, ведь вскоре дух светского сезона
овладел всеми, и рождественское веселье заставило всех сиять,
сердца — радоваться, а ноги — ступать легко. Музыканты играли на скрипках, волынках и барабанах
так, словно получали от этого удовольствие; все танцевали, кто как мог, а те, кто
не мог, с необычайной теплотой восхищались своими соседями. В воздухе витал
дух Дэвисов, и многие Джонсы резвились, как стадо молодых жирафов.
Золотой секретарь пронёсся по комнате, как метеор, в сопровождении
стремительной француженки, которая устилала пол своим розовым атласным шлейфом.
Безмятежный тевтонец нашёл себе место за ужином и был счастлив,
неторопливо поглощая блюда из меню и приводя в замешательство _gar;ons_ своими
поступками. Но друг императора покрыл себя славой, потому что он
танцевал всё, независимо от того, умел он это или нет, и вставлял экспромтом
пируэты, когда фигуры сбивали его с толку. Мальчишеская непосредственность этого
дородного мужчины была очаровательна, ведь, несмотря на то, что он «имел вес», он
Он танцевал, как резиновый мячик. Он бежал, он летел, он гарцевал; его лицо
сияло, лысая голова блестела; полы его сюртука бешено развевались, его панталоны
так и мелькали в воздухе, а когда музыка стихла, он вытер
капли пота со лба и просиял, глядя на своих собратьев, как французский
Пиквик без очков.

Эми и ее шест отличались не меньшим энтузиазмом, но большим
изящной ловкостью; и Лори обнаружил, что невольно следит за
ритмичным подъемом и падением белых тапочек, когда они пролетали мимо,
неутомимо, словно окрыленный. Когда маленький Владимир наконец сдался
Он заверил её, что «опустошён тем, что приходится уезжать так рано», и она
была готова отдохнуть и посмотреть, как её неверная возлюбленная переносит наказание.

Оно оказалось успешным, ведь в двадцать с небольшим испорченные чувства
находят утешение в дружеском обществе, а молодые нервы трепещут, молодая
кровь бурлит, и здоровый молодой дух воспрядает, когда его
очаровывают красота, свет, музыка и движение. Лори выглядел бодрым
и встал, чтобы уступить ей место. А когда он поспешил принести
ей что-нибудь на ужин, она сказала себе с довольной улыбкой:

«Ах, я так и думала, что это пойдёт ему на пользу!»

«Ты похожа на героиню Бальзака «Женщина, нарисованная самой собой», — сказал он,
обмахивая её веером из одной руки и держа в другой чашку с кофе.

«Мои румяна не стираются», — и Эми потёрла свою сияющую щёку и
показала ему свою белую перчатку с серьёзной простотой, которая его рассмешила
от души.

«Как ты это называешь?» — спросил он, касаясь складки её платья
, которая задралась у него на колене.

"Иллюзия."

"Хорошее название; это очень мило — новинка, не так ли?"

"Старо как мир; ты видел это на десятках девушек, и
до сих пор не знал, что это мило — _глупец_!»

«Я никогда раньше не видел его на тебе, отсюда и ошибка, понимаешь».

«Ничего подобного, это запрещено. Я лучше выпью кофе, чем буду принимать комплименты
прямо сейчас. Нет, не разваливайся, ты меня нервируешь».

Лори резко выпрямилась и покорно взяла свою пустую тарелку, испытывая странное
удовольствие от того, что «маленькая Эми» командует им; ведь теперь она
перестала стесняться и чувствовала непреодолимое желание растоптать его,
как это делают девочки, когда повелители мира сего проявляют хоть
какие-то признаки покорности.

«Где ты всему этому научилась?» — спросил он, вопросительно
глядя на неё.

- Поскольку "такого рода вещи" - довольно расплывчатое выражение, не будете ли вы так любезны
объяснить? - ответила Эми, прекрасно понимая, что он имеет в виду, но
нечестиво оставляя его описывать то, что неописуемо.

"Ну ... общий вид, стиль, самообладание,
... иллюзия... ну, ты знаешь", - рассмеялась Лори, не выдержав, и
помогает себе выйти из затруднительного положения с помощью нового слова.

Эми была польщена, но, конечно, не показала этого и скромно
ответила: «Жизнь за границей облагораживает человека, несмотря на его характер. Я учусь
так же хорошо, как и развлекаюсь, а что касается этого" — она слегка указала на себя
платье - "ну, тюль дешевый, букеты можно купить даром, а я привыкла
извлекать максимум пользы из своих бедных вещичек".

Эми скорее пожалела о последней фразе, опасаясь, что она была не слишком удачной
во вкусе; но за это она понравилась Лори еще больше, и он обнаружил, что одновременно
восхищается и уважает мужественное терпение, которое принесло большую пользу
возможности и жизнерадостный дух, который покрывал бедность цветами.
Эми не знала, почему он так добр к ней и почему он заполнил
её записную книжку своим именем и посвятил ей всю оставшуюся жизнь
вечер прошёл самым восхитительным образом; но импульс, вызвавший
эту приятную перемену, был результатом одного из новых впечатлений, которые
они оба неосознанно получали и дарили.




[Иллюстрация: Деми и Дейзи]

XXXVIII.

НА ПОЛКЕ.


Во Франции молодым девушкам скучно до тех пор, пока они не выйдут замуж,
когда их девизом становится «Да здравствует свобода!». В Америке, как всем
известно, девочки рано подписывают Декларацию независимости и наслаждаются своей свободой
свобода с республиканским задором; но молодые матроны обычно отрекаются
от престола вместе с первым наследником и уходят в затворничество, почти
такое же строгое, как во французском женском монастыре, хотя и не такое спокойное. Нравится им это или нет,
их практически кладут на полку, как только
свадебное волнение заканчивается, и большинство из них могут воскликнуть, как это сделал
на днях очень красивая женщина сказала: "Я красива, как всегда, но никто
не обращает на меня внимания, потому что я замужем".

Не будучи красавицей или даже светской дамой, Мэг не испытывала
Она страдала от этого недуга до тех пор, пока её детям не исполнился год, потому что в её маленьком мирке
господствовали первобытные обычаи, и она обнаружила, что ею восхищаются и
любят её больше, чем когда-либо.

Поскольку она была женственной малышкой, материнский инстинкт был в ней очень
силен, и она полностью посвятила себя детям, совершенно
забыв обо всём и обо всех остальных. День и ночь она размышляла
о них с неутомимой преданностью и тревогой, предоставив Джона
на милость прислуги, ведь кухней теперь заведовала ирландка
Будучи домоседом, Джон явно скучал по жене
Он привык к тому вниманию, которое ему оказывали, но, поскольку он обожал своих
детей, он с радостью на время отказался от привычного комфорта, полагая с
мужским невежеством, что спокойствие скоро вернётся. Но прошло три
месяца, а покой так и не вернулся; Мэг выглядела измученной и
нервничала, малыши отнимали у нее каждую минуту, дом был
заброшенный, и Китти, кухарка, которая лишила жизни "айси", держала его на мели
общее достояние. Когда он выходил утром, его приводили в замешательство небольшие
поручения для плененной мамы; если он приходил вечером веселый, нетерпеливый
Когда он хотел обнять свою семью, его остановило: «Тише!» они просто спят
после целого дня беспокойства ". Если бы он предложил немного развлечься дома, "Нет,
это потревожило бы детей". Если он намекал на лекцию или концерт, ему
отвечали укоризненным взглядом и решительным "Оставлю своих детей
ради удовольствия, никогда!" Его сон был нарушен младенческими воплями и видениями
призрачной фигуры, бесшумно расхаживающей взад и вперед во время ночных дежурств
; его трапезы прерывались частым бегством
председательствующий гений, покинувший его, наполовину помог, если бы приглушенное чириканье
доносилось из гнезда наверху; а когда он вечером читал газету,
колики Деми попали в список отправлений, а падение Дейзи повлияло на
стоимость акций, ведь миссис Брук интересовали только внутренние новости.

Бедняга чувствовал себя очень неловко, ведь дети лишили его
жены; дом превратился в детскую, и из-за постоянного «успокаивания»
он чувствовал себя жестоким нарушителем, когда входил в святая святых
страны малышей. Он терпеливо сносил это в течение шести месяцев, а когда
не появилось никаких признаков улучшения, сделал то, что делали другие отцы-изгнанники
Он пытался найти утешение в другом месте. Скотт женился и
поселился неподалёку, и Джон стал навещать его
по вечерам на час или два, когда его собственная гостиная была пуста, а
жена пела колыбельные, которым, казалось, не было конца. Миссис Скотт была
живой, симпатичной девушкой, которой ничего не оставалось, кроме как
быть любезной, и она с успехом справлялась со своей задачей. В гостиной всегда было светло
и уютно, стояла шахматная доска, пианино было настроено, было много весёлых
сплетен и аппетитных закусок.

Джон предпочёл бы сидеть у собственного камина, если бы там не было так одиноко;
но раз уж так вышло, он с благодарностью принял то, что было под рукой, и наслаждался обществом
соседки.

Мэг поначалу одобрила новый порядок вещей и с
облегчением узнала, что Джон хорошо проводит время, а не дремлет в
гостиной или бродит по дому, будя детей. Но
со временем, когда беспокойство, связанное с прорезыванием зубов, прошло и идолы стали ложиться спать в
нужное время, оставляя маме возможность отдохнуть, она начала скучать по Джону и
находить свою рабочую корзинку скучной компанией, когда он не сидел напротив в
Он надел свой старый халат и поставил тапочки сушиться на перила.
Она не стала просить его остаться дома, но почувствовала себя уязвлённой из-за того, что он
не знал, что она хочет его видеть, и совсем забыл о
многих вечерах, когда он напрасно ждал её. Она была нервной и измотанной
от наблюдения и беспокойства, и находилась в том неразумном состоянии,
которое иногда испытывают лучшие из матерей, когда их одолевают домашние заботы.
Недостаток физической активности лишает их жизнерадостности, а чрезмерная
преданность этому идолу американских женщин — чайнику — заставляет их чувствовать себя
если бы они состояли только из нервов и не имели мышц.

"Да," — сказала бы она, глядя в зеркало, "я становлюсь старой и некрасивой;
Джон больше не находит меня интересной, поэтому он бросает свою увядшую жену
и уходит к своей хорошенькой соседке, у которой нет обременений. Что ж,
дети любят меня; им всё равно, что я худая и бледная и у меня нет времени
завивать волосы; они — моё утешение, и однажды Джон увидит, чем
я с радостью пожертвовала ради них, не так ли, моя драгоценная?

На это жалкое обращение Дейзи ответила бы воркованием, а Деми —
ворчанием, и Мэг сменила бы свои причитания на материнское ликование, которое
на какое-то время утешило её в одиночестве. Но боль усилилась,
когда Джон с головой ушёл в политику и постоянно забегал к Скотту,
чтобы обсудить с ним интересные моменты, совершенно не замечая, что Мэг скучает по нему.
Однако она не сказала ни слова, пока однажды мать не застала её в слезах
и не стала настаивать на том, чтобы та рассказала, в чём дело, ведь подавленное состояние Мэг
не ускользнуло от её внимания.

«Я бы никому не сказала, кроме тебя, мама, но мне правда нужен
совет, потому что, если Джон будет так себя вести и дальше, я вполне могу овдоветь», —
ответила миссис Брук, вытирая слёзы о слюнявчик Дейзи с обиженным
видом.

«Как так получается, дорогая моя?» — с тревогой спросила мать.

«Он целый день где-то пропадает, а вечером, когда я хочу его видеть, он
постоянно ходит к Скоттам. Несправедливо, что на меня
возлагается самая тяжёлая работа, а развлечений никаких. Мужчины очень эгоистичны, даже
самые лучшие из них».

«Женщины тоже; не вини Джона, пока не поймёшь, в чём сама ошибаешься
».

«Но он не может так поступать со мной».

«А ты не поступаешь с ним так же?».

«Мама, я думал, ты примешь мою сторону!»

- Что касается сочувствия, то да, но я думаю, что это твоя вина,
Мэг.

- Я не вижу, каким образом.

«Позволь мне показать тебе. Разве Джон когда-нибудь пренебрегал тобой, как ты это называешь, в то время как ты
старалась проводить с ним вечера, когда у него было свободное
время?»

"Нет, но я не могу делать это сейчас, когда мне нужно ухаживать за двумя детьми."

"Думаю, ты могла бы, дорогая, и я думаю, что ты должна это делать. Могу ли я говорить совершенно
свободно, и вспомните ли вы, что мать может как
обвинять, так и сочувствовать?"

"Конечно, вспомню! Говорите со мной так, как будто я снова маленькая Мэг. Я часто чувствую,
что нуждаюсь в обучении больше, чем когда-либо, с тех пор как эти малыши во всём
полагаются на меня."

Мэг пододвинула свой низкий стул к стулу матери и, слегка
Не прерывая разговора, обе женщины покачивались в кресле и с любовью
разговаривали друг с другом, чувствуя, что узы материнства делают их ближе
чем когда-либо.

"Ты совершила ту же ошибку, что и большинство молодых жён, — забыла
о своём долге перед мужем ради любви к детям. Очень естественная
и простительная ошибка, Мэг, но её лучше исправить, пока
вы не разошлись в разные стороны; ведь дети должны
сближать вас, а не отдалять, как будто они все твои, а Джону
ничего не остаётся, кроме как поддерживать их. Я наблюдаю за этим уже несколько недель, но не
— сказала она, уверенная, что это произойдёт как раз вовремя. —

— Боюсь, что нет. Если я попрошу его остаться, он подумает, что я ревную; и
я бы не стала оскорблять его такими мыслями. Он не видит, что я хочу его,
и я не знаю, как сказать ему об этом без слов. —

«Сделай так, чтобы ему было так хорошо, что он не захочет уезжать. Моя дорогая, он тоскует по
своему маленькому дому; но без тебя это не дом, а ты всегда в
детской».

«Разве я не должна быть там?»

«Не всё время; слишком долгое заточение заставляет тебя нервничать, и тогда ты
становишься непригодной для всего. Кроме того, ты в долгу и перед Джоном
что касается младенцев; не пренебрегайте мужем из-за детей, не выгоняйте его из детской
но научите его, как помогать в этом. Его место там так же,
как и ваше, и он нужен детям; дайте ему почувствовать, что у него есть своя
роль, которую он должен сыграть, и он сделает это с радостью и преданностью, и это будет
так будет лучше для всех вас".

- Ты действительно так думаешь, мама?

«Я знаю это, Мэг, потому что сам пробовал. И я редко даю советы, если не
доказал их целесообразность. Когда вы с Джо были маленькими, я
продолжал делать то же, что и вы, чувствуя, что не выполняю свой долг, если не посвящаю себя
полностью в твоём распоряжении. Бедный отец погрузился в чтение книг после того, как я отказался от всех
предложений о помощи и решил провести эксперимент в одиночку. Я старался
изо всех сил, но Джо была для меня непосильной ношей. Я чуть не избаловал
её своей снисходительностью. Ты была больна, и я беспокоился о тебе, пока сам не заболел.
Тогда на помощь пришёл отец, он всё спокойно уладил
и так мне помог, что я поняла свою ошибку и с тех пор
не могу без него обойтись. В этом секрет нашего домашнего
счастья: он не позволяет работе отвлекать его от мелких забот и
обязанности, которые затрагивают всех нас, и я стараюсь не позволять домашним заботам разрушить
мой интерес к его занятиям. Во многих вещах каждый вносит свой вклад в одиночку, но
дома мы всегда работаем вместе ".

"Это так, мама; и мое самое большое желание - быть для моего мужа и детей
тем, чем ты была для своих. Покажи мне, как; я сделаю все, что ты скажешь".

- Ты всегда была моей послушной дочерью. Что ж, дорогая, на твоём месте я бы позволил
Джону больше участвовать в воспитании Деми, потому что мальчику нужна
подготовка, и начинать её можно уже сейчас. А потом я бы сделал то, что часто делаю
предложите Ханне прийти и помочь вам; она превосходная медсестра, и вы
можете доверить ей драгоценных младенцев, пока будете выполнять больше работы по дому. Тебе
нужны упражнения, Ханна наслаждалась бы отдыхом, а Джон снова нашел бы свою
жену. Чаще гуляйте; будьте не только заняты, но и веселы, потому что вы
создатель солнечного света в семье, и если вы впадаете в уныние, хорошей погоды не бывает
. Затем я бы постаралась проявить интерес ко всему, что нравится Джону, — поговорила бы
с ним, позволила бы ему почитать вам, обменялась бы с ним идеями и помогла бы ему
в этом. Не замыкайтесь в себе из-за того, что вы женщина,
но поймите, что происходит, и научитесь принимать участие
в мировой работе, поскольку все это влияет на вас и ваших близких ".

"Джон такой разумный, боюсь, он сочтет меня глупой, если я буду задавать
вопросы о политике и тому подобном".

"Я не верю, что он стал бы; любовь покрывает множество грехов, и о ком
ты могла бы просить более свободно, чем о нем? Попробуйте и посмотрите, не понравится ли ему
ваше общество покажется ему гораздо более приятным, чем ужины у миссис Скотт.

- Обязательно. Бедный Джон! Боюсь, я, к сожалению, пренебрегла им, но я
думала, что была права, и он никогда ничего не говорил.

- Он старался не быть эгоистом, но, как мне кажется, чувствовал себя довольно одиноким.
Мэг, сейчас как раз то время, когда молодые женатые люди склонны отдаляться друг от друга
и именно в это время им лучше всего быть вместе; для
первая нежность быстро проходит, если не позаботиться о ее сохранении;
и нет времени более прекрасного и драгоценного для родителей, чем первые годы
маленьких жизней, отданных им на воспитание. Не позволяйте Джону быть чужим
для детей, ведь они сделают всё возможное, чтобы он был в безопасности и счастлив в этом
мире испытаний и соблазнов, и через них вы
вы научитесь узнавать и любить друг друга так, как следует. А теперь, дорогая,
прощай; подумай над наставлениями матери, поступи так, как считаешь правильным,
и да благословит вас всех Господь!

Мэг всё обдумала, сочла правильным и поступила так, как решила, хотя
первая попытка была не совсем такой, как она планировала. Конечно
дети тиранили её и правили в доме, как только
узнали, что, пинаясь и визжа, они могут получить всё, что захотят.
Мама была покорной рабыней их капризов, но папу было не так
легко подчинить, и он время от времени досаждал своей нежной супруге попытками
о том, как отец наказывал своего непослушного сына. Деми унаследовал
немного твёрдости характера своего отца — не будем называть это
упрямством, — и когда он решал что-то получить или сделать,
все королевские лошади и все королевские люди не могли изменить
это упрямое решение. Мама считала, что малыш ещё слишком мал, чтобы
его можно было научить преодолевать свои предрассудки, но папа считал, что
никогда не рано научиться послушанию; поэтому господин Деми рано понял, что, когда
он пытался «бороться» с «парпаром», ему всегда доставалось больше всех.
И всё же, как и англичанин, Бэби уважал человека, который его покорил, и
любил отца, чья могила «Нет, нет» производила большее впечатление, чем все
мамины ласки.

Через несколько дней после разговора с матерью Мэг решила устроить светский
вечер с Джоном; поэтому она заказала хороший ужин, накрыла в гостиной
привела себя в порядок, красиво оделась и пораньше уложила детей спать, чтобы
ничто не должно было помешать ее эксперименту. Но, к сожалению, у Деми
самое непобедимое предубеждение было против того, чтобы ложиться спать, и в ту ночь он
решил неистовствовать; так что бедняжка Мэг пела и раскачивалась, рассказывала истории
и перепробовала все способы усыпления, какие только могла придумать, но все напрасно,
большие глаза не закрывались; и еще долго после того, как Дейзи уехала в Байлоу,
как пухленький маленький комочек добродушия, которым она и была, непослушная Деми лежала
уставившись на свет с самым обескураживающим выражением полного бодрствования
на лице.

«Будет ли Деми лежать смирно, как хороший мальчик, пока мама сходит вниз и
принесёт бедному папе его чай?» — спросила Мэг, когда дверь в прихожую тихо закрылась и
знакомые шаги на цыпочках направились в столовую.

"Я хочу чаю!" — сказал Деми, готовясь присоединиться к веселью.

- Нет, но я оставлю тебе немного печенья на завтрак, если ты уйдешь
попрощайся, как Дейзи. Хорошо, милая?

- Исс! - и Деми крепко зажмурился, как будто хотел заснуть и ускорить
желанный день.

Воспользовавшись удобным моментом, Мэг ускользнула и
сбежала вниз, чтобы поприветствовать мужа с улыбкой на лице и
с маленьким голубым бантиком в волосах, который так нравился ему. Он сразу заметил его и
сказал с приятным удивлением:

«Ну что ты, мамочка, какие мы сегодня весёлые. Ты ждёшь гостей?»

"Только тебя, дорогой."

"Это что, день рождения, годовщина или что-то ещё?"

«Нет, я устала быть неряхой, поэтому решила переодеться. Ты всегда
приводишь себя в порядок перед ужином, как бы ни устал; так почему
я не могу сделать то же самое, когда у меня есть время?»

«Я делаю это из уважения к тебе, моя дорогая», — сказал старомодный Джон.

- Так же, так же, мистер Брук, - засмеялась Мэг, снова выглядя молодой и хорошенькой,
кивнув ему поверх чайника.

- Что ж, это в целом восхитительно, как в старые добрые времена. На вкус
как надо. Я пью за твое здоровье, дорогая. И Джон потягивал чай с видом
умиротворяющего восторга, который, однако, длился очень недолго; ибо, поскольку
Он поставил чашку на стол, дверная ручка таинственно загрохотала, и послышался тоненький
голосок, нетерпеливо произносивший:

«Опи, я хочу спать!»

«Это тот непослушный мальчик. Я велела ему ложиться спать одному, а он
здесь, внизу, простудится насмерть, бегая по этому холсту», — сказала
Мэг, отвечая на зов.

[Иллюстрация: Доброе утро]

"Доброе утро," — радостно объявил Деми, входя в комнату в своей
длинной ночной рубашке, изящно перекинутой через руку, и с каждым его
движением кудряшки весело подпрыгивали, пока он скакал вокруг стола, бросая на «пирожные»
восхищённые взгляды.

- Нет, еще не утро. Ты должен лечь спать и не беспокоить бедную
маму; тогда ты сможешь съесть маленькое пирожное с сахаром".

"Я люблю парпара", - сказал хитрец, готовясь взобраться на отцовское
колено и насладиться запретными радостями. Но Джон покачал головой и сказал
Мэг,--

«Если ты сказала ему оставаться там и ложиться спать одному, заставь его
сделать это, иначе он никогда не научится слушаться тебя».

«Да, конечно. Пойдём, Деми», — и Мэг увела сына, испытывая
сильное желание шлёпнуть маленького негодника, который прыгал рядом с ней,
будучи в заблуждении, что взятка должна быть вручена как
как только они добрались до детской.

И он не был разочарован: эта недальновидная женщина действительно дала ему
кусочек сахара, уложила его в постель и запретила
гулять до утра.

"Исс!" — сказал Деми-лжец, блаженно посасывая сахар и
считая свою первую попытку в высшей степени успешной.

Мэг вернулась на своё место, и ужин протекал мирно, пока
маленький призрак не появился снова и не выдал мамины проступки,
смело потребовав:

«Ещё судар, мармар».

«Ну, это уже слишком», — сказал Джон, ожесточаясь против назойливого ребёнка.
маленький грешник. «Мы не успокоимся, пока этот ребёнок не научится
правильно ложиться спать. Ты уже достаточно долго была его рабыней; дай
ему один урок, и тогда с этим будет покончено. Уложи его в постель
и оставь его, Мэг».

"Он не останется там; он никогда там не остаётся, если я не сижу рядом с ним."

"Я с ним разберусь. Деми, иди наверх и ложись в свою постель, как велит мама
".

- Нет! - ответил юный бунтарь, накладывая себе вожделенный кекс
"кекси" и с невозмутимой отвагой принимаясь за то же самое.

"Ты никогда не должен говорить этого папе; я понесу тебя, если ты не пойдешь сам"
.

«Уходи, я не люблю парпар», — и Деми спрятался за юбку матери
в поисках защиты.

Но даже это убежище оказалось бесполезным, потому что его передали
врагу со словами «Будь с ним помягче, Джон», которые привели виновника в
смятение; ведь когда мама бросила его, значит, судный день был близок.
Лишившись своего пирожного, обманутый в своих ожиданиях и унесённый сильной
рукой в ненавистную постель, бедный Деми не смог сдержать свой гнев, но
открыто бросил вызов папе, яростно пинаясь и крича всю дорогу
наверх. Как только его уложили в постель на одну сторону, он перевернулся на
Он повернулся и направился к двери, но был позорно пойман за
хвост своей маленькой тоги и возвращён на место. Это оживлённое
представление продолжалось до тех пор, пока у молодого человека не иссякли силы и он
не начал рычать во весь голос. Это вокальное упражнение
обычно приводило Мэг в восторг, но Джон сидел неподвижно, как
столб, который, по общему мнению, глух. Ни уговоров, ни сладостей, ни колыбельных, ни
рассказов; даже свет был потушен, и только красное сияние огня
оживляло «большую тьму», на которую Деми смотрела скорее с любопытством, чем с
страх. Этот новый порядок вещей вызывал у него отвращение, и он тоскливо звал
"мармар", когда его гнев утих, и воспоминания о его
нежная рабыня вернулась к плененному самодержцу. Жалобный вопль
, последовавший за страстным ревом, тронул сердце Мэг, и она подбежала
чтобы умоляюще сказать,--

«Позволь мне остаться с ним, он теперь будет хорошо себя вести, Джон».

«Нет, дорогая, я сказал ему, что он должен лечь спать, как ты ему велела, и он
должен лечь, если я останусь здесь на всю ночь».

«Но он будет плакать до изнеможения», — умоляла Мэг, упрекая себя за
то, что бросила своего мальчика.

«Нет, он не будет этого делать, он так устал, что скоро уснёт, и тогда всё будет
улажено, потому что он поймёт, что должен быть благоразумным. Не
вмешивайся, я с ним разберусь».

«Он мой ребёнок, и я не могу допустить, чтобы его дух был сломлен жестокостью».

«Он мой сын, и я не позволю, чтобы его характер испортился из-за потакания его прихотям. Спускайся
вниз, дорогая, и оставь мальчика мне».

Когда Джон говорил таким властным тоном, Мэг всегда подчинялась и никогда
не жалела о своей покорности.

"Пожалуйста, позволь мне поцеловать его хоть раз, Джон?"

"Конечно. Деми, пожелай маме спокойной ночи и дай ей отдохнуть,
потому что она очень устала, целый день заботясь о тебе.

Мэг всегда настаивала на том, что поцелуй одержал победу, потому что после него
Деми всхлипывал уже не так громко и лежал неподвижно
на кровати, куда он заполз в душевных муках.

"Бедняжка, он измучен сном и плачем. Я прикрою его
, а потом пойду и успокою Мэг, — подумал Джон, подкрадываясь к
кровати в надежде, что его непокорный наследник спит.

Но в тот момент, когда отец взглянул на него, глаза Деми
открылись, его маленький подбородок задрожал, и он поднял руки, сказав с раскаянием в голосе:
«Я больше не буду».

Сидя на лестнице снаружи, Мэг удивилась долгой тишине, которая
последовала за шумом; и, представив себе всевозможные невозможные
происшествия, она проскользнула в комнату, чтобы развеять свои страхи. Деми лежал
крепко спящий; не в своей обычной позе «раком», а свернувшись
в клубок, прижавшись к отцовской руке и держась за его
палец, как будто чувствовал, что справедливость сочетается с милосердием, и
уснул более грустным и мудрым ребёнком. Так и держа его, Джон
с женским терпением ждал, пока маленькая ручка не разжалась; и пока
Он ждал, но так и заснул, уставший больше от стычки с сыном, чем
от всей своей дневной работы.

Мэг стояла и смотрела на два лица на подушке, а потом улыбнулась
про себя и снова выскользнула из комнаты, довольно произнеся:

«Мне не нужно бояться, что Джон будет слишком строг с моими детьми: он _действительно_
знает, как с ними обращаться, и будет мне очень помогать, потому что Деми _слишком_
много для меня делает».

Когда Джон наконец спустился, ожидая увидеть задумчивую или укоризненную
жену, он был приятно удивлён, обнаружив, что Мэг спокойно подшивает чепец.
и быть встреченным просьбой прочитать что-нибудь о выборах,
если он не слишком устал. Джон сразу понял, что происходит какая-то революция
, но благоразумно не задавал вопросов, зная, что Мег была
таким прозрачным маленьким человеком, что она не могла сохранить секрет, который спас бы ее
жизнь, а значит, и ключ к разгадке скоро должен был появиться. Он с величайшим энтузиазмом прочитал длинную дискуссию
, а затем объяснил её в своей самой ясной
манере, в то время как Мэг старалась выглядеть глубоко заинтересованной, задавать умные
вопросы и не отвлекаться от темы.
нация в зависимости от состояния её шляпки. В глубине души она
решила, что политика так же плоха, как и математика, и что задача
политиков, похоже, состоит в том, чтобы обзывать друг друга; но она
держала эти женские мысли при себе, а когда Джон сделал паузу, покачала головой и
сказала с тем, что она считала дипломатичной двусмысленностью:

«Ну, я правда не понимаю, к чему мы клоним».

Джон рассмеялся и с минуту наблюдал за тем, как она держит на ладони
небольшое украшение из кружева и цветов и рассматривает его с
подлинным интересом, который не смогла пробудить его речь.

«Она старается полюбить политику ради меня, так что я постараюсь полюбить
шляпное дело ради неё, это будет справедливо», — подумал Джон Справедливый и добавил
вслух:

«Это очень мило; это то, что вы называете утренней шапочкой?»

[Иллюстрация: Мой дорогой друг, это шляпка]

"Мой дорогой друг, это шляпка! Моя лучшая шляпка для посещения концертов и театров
".

- Прошу прощения, оно было таким маленьким, что я, естественно, приняла его за одно из
те улетные штучки, которые ты иногда носишь. Как ты держишь его на себе?

"Эти кусочки кружева скрепляются под подбородком бутоном розы, вот так" и
Мэг продемонстрировала это, надев шляпку и взглянув на него с выражением
спокойного удовлетворения, перед которым невозможно было устоять.

"Это любовь к шляпке, но я предпочитаю лицо под ней, потому что оно
снова выглядит молодым и счастливым," — и Джон поцеловал улыбающееся лицо, к большому
ущербу для бутона розы под подбородком.

"Я рад, что тебе понравилось, потому что я хочу, чтобы ты как-нибудь вечером сводил меня на один из новых
концертов; Мне действительно нужна музыка, чтобы настроиться.
ты, пожалуйста?"

"Конечно, я сделаю это от всего сердца или в любом другом месте, которое ты захочешь. Ты
так долго сидел взаперти, что это не принесет тебе никакой пользы, а я
Наслаждайся этим, как и всем остальным. Что это взбрело тебе в голову, матушка?

«Ну, на днях я поговорила с Марми и рассказала ей, какой нервной
и раздражительной я себя чувствую, и она сказала, что мне нужно
перемены и поменьше забот; поэтому Ханна будет помогать мне с
детьми, а я буду больше заниматься домашними делами и время от
времени немного развлекаться, просто чтобы не превратиться в
суетливую, сломленную старуху раньше времени. Это всего лишь эксперимент, Джон, и я хочу попробовать ради тебя
и ради себя, потому что в последнее время я позорно пренебрегал тобой, и
Я собираюсь сделать дом таким, каким он был раньше, если смогу. Ты не возражаешь, я
надеюсь?

Неважно, что сказал Джон, или то, каким чудом малышка
боннет избежала полного разорения; все, что нам следует знать, это
этот Джон, похоже, не возражал, судя по изменениям, которые
постепенно происходили в доме и его обитателях. Это было еще не все
Райский уголок, во всяком случае, но разделение
труда пошло на пользу всем; дети процветали под отцовской властью, потому что точный,
твёрдый в своих убеждениях Джон привнёс в Бэбидом порядок и послушание, в то время как Мэг
нашли ее духов и в составе ее нервы много полезного
упражнение, немного приятно, и очень доверительная беседа с ней
разумный муж. Дом снова стал похож на родной, и у Джона не было желания
покидать его, если только он не заберет с собой Мэг. Скотты приехали к Бруксам
и теперь каждый нашел маленький дом веселым местом, полным
счастья, довольства и семейной любви. Даже веселая Салли Моффат любила ходить
туда. «Здесь всегда так тихо и приятно, мне это идёт на пользу, Мэг», —
говорила она, оглядываясь по сторонам задумчивым взглядом, словно пытаясь
чтобы открыть для себя очарование, которое она могла бы использовать в своём огромном доме, полном
великолепного одиночества; ведь там не было шумных, жизнерадостных малышей
а Нед жил в своём собственном мире, где не было места для
неё.

Это семейное счастье пришло не сразу, но Джон и Мэг
нашли к нему ключ, и каждый год супружеской жизни учил их
пользоваться этим ключом, открывая сокровищницы настоящей домашней любви и взаимной
помощи, которыми могут обладать даже самые бедные, а самые богатые не могут их купить.
Это та полка, на которой могут разместиться молодые жёны и матери
укрыться в безопасности от беспокойства и лихорадки мира, найдя
верных возлюбленных в маленьких сыновьях и дочерях, которые цепляются за них,
бесстрашный перед горем, бедностью или возрастом; идущий бок о бок в ясную
и ненастную погоду, с верным другом, который, в истинном смысле
старое доброе саксонское слово, "домашний оркестр", и знание, как узнала Мег,
что самое счастливое царство женщины - это дом, ее высшая честь - искусство
правит им не как королева, а как мудрая жена и мать.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Сидел на камне, пока его козы резвились]

XXXIX.

ЛЕНИВЫЙ Лоуренс.


Лори поехала в Ниццу, намереваясь остаться на неделю, и осталась на месяц. Он
устал бродить в одиночестве, и знакомое присутствие Эми, казалось,
придавало очарование заграничным сценам, в которых она участвовала, по-домашнему,
. Он очень скучал по «ласкам», которые получал раньше, и с удовольствием
вспомнил о них; ведь никакое внимание, каким бы лестным оно ни было,
со стороны незнакомцев, не могло сравниться с сестринским обожанием
домашних девочек. Эми никогда не гладила его, как другие, но она была очень рада
Теперь она была рада его видеть и буквально прилипла к нему, чувствуя, что он был
представителем той дорогой семьи, по которой она тосковала больше, чем
могла себе признаться. Они, естественно, находили утешение в обществе друг друга и
много времени проводили вместе, катаясь верхом, гуляя, танцуя или бездельничая, ведь в Ницце
никто не может быть слишком трудолюбивым в разгар веселья. Но, хотя
они, по-видимому, развлекались самым беспечным образом, они
полусознательно делали открытия и формировали мнения друг о друге
. Эми с каждым днем росла в глазах своего друга, но он все больше погружался в
Она была его, и каждый из них чувствовал это, не произнося ни слова. Эми старалась
угодить ему, и ей это удавалось, потому что она была благодарна за множество удовольствий, которые он
дарил ей, и отплачивала ему маленькими услугами, которым женщины
умеют придавать неописуемое очарование. Лори не прилагал никаких
усилий, а просто плыл по течению, стараясь устроиться поудобнее,
пытаясь забыть и чувствуя, что все женщины должны сказать ему что-нибудь приятное,
потому что одна из них была с ним холодна. Ему не составило труда проявить щедрость,
и он бы подарил Эми все безделушки в Ницце, если бы она попросила
Он взял их, но в то же время чувствовал, что не может изменить
мнение, которое она о нём составила, и его скорее пугали проницательные голубые глаза
, которые, казалось, смотрели на него с таким полупечальным, полупрезрительным
удивлением.

"Все остальные уехали в Монако на весь день; я предпочла остаться
дома и писать письма. «Они уже готовы, и я собираюсь в Вальрозу, чтобы
сделать наброски. Ты пойдёшь?» — спросила Эми, когда в один прекрасный день
она присоединилась к Лори, который, как обычно, бездельничал около полудня.

"Ну да, но не слишком ли жарко для такой долгой прогулки?" — ответил он
медленно, потому что после яркого света снаружи затенённый _салон_ выглядел манящим.

"Я возьму маленькую карету, а Батист может быть кучером, так что
тебе ничего не придётся делать, кроме как держать зонтик и следить за тем, чтобы твои перчатки
были в порядке," — ответила Эми, саркастически взглянув на безупречных детей,
которые были слабым местом Лори.

«Тогда я с удовольствием пойду с тобой», — и он протянул руку за её
альбомом для рисования. Но она резко сунула его под мышку —

«Не утруждайся, для меня это не составит труда, но _ты_ выглядишь
не очень хорошо».

Лори приподнял брови и неторопливо зашагал за ней, пока она бежала
Они спустились вниз, но, когда они сели в карету, он сам взял поводья
и маленькому Батисту ничего не оставалось, кроме как сложить руки и
засыпать на своём сиденье.

Они никогда не ссорились — Эми была слишком хорошо воспитана, а Лори
был слишком ленив; так что через минуту он заглянул под поля её шляпы с
вопросительным видом; она ответила улыбкой, и они продолжили путь в
самой дружеской манере.

Это была прекрасная поездка по извилистым дорогам, изобилующим живописными
пейзажами, которые радуют глаз любителей прекрасного. Вот древний монастырь,
откуда доносилось торжественное пение монахов. Вот
Босоногий пастух в деревянных башмаках, остроконечной шляпе и грубой куртке
с одним плечом сидел на камне и играл на свирели, пока его козы резвились среди
камней или лежали у его ног. Мимо проходили смирные ослики мышиного цвета, нагруженные
мешками со свежескошенной травой, а между зелёными тюками сидела хорошенькая девушка в
_капалине_, или же старуха пряла
на веретене. Смуглые дети с добрыми глазами выбегали из
причудливых каменных лачуг, чтобы предложить букеты или связки апельсинов,
всё ещё висевших на ветках. Сморщенные оливковые деревья покрывали холмы своей тёмной листвой.
Листва и плоды в саду отливали золотом, а вдоль дороги росли огромные алые анемоны
. За зелёными склонами и скалистыми вершинами
на фоне голубого итальянского неба возвышались острые белые пики Приморских Альп

. Вальроза вполне оправдывала своё название, ведь в этом климате вечного
лета повсюду цвели розы. Они нависли над аркой, протиснулись
между прутьями больших ворот, радушно приветствуя
прохожих, и выстроились вдоль аллеи, вьющейся среди лимонных деревьев и
перистые пальмы поднимаются к вилле на холме. Каждый тенистый уголок, где
Места, где можно было остановиться и отдохнуть, утопали в цветах; в каждом прохладном
гроте улыбалась мраморная нимфа, окутанная цветочной вуалью, и в каждом
фонтане отражались алые, белые или бледно-розовые розы, склонившиеся, чтобы
улыбнуться своей собственной красоте. Розы покрывали стены дома,
висели на карнизах, карабкались по колоннам и буйно разрослись на балюстраде
широкой террасы, с которой открывался вид на солнечное Средиземное море и
город с белыми стенами на его берегу.

"Это настоящий рай для молодожёнов, не так ли? Ты когда-нибудь видела такие
розы?" — спросила Эми, остановившись на террасе, чтобы насладиться видом, и
роскошный аромат духов, который пронесся мимо.

"Нет, и не чувствовал таких шипов", - ответил Лори, засунув большой палец в
рот после тщетной попытки поймать одинокий алый цветок, который
рос вне пределов его досягаемости.

"Попробуй спуститься ниже и выбери те, у которых нет шипов", - сказала Эми,
подобрав три крошечных кремовых шипа, которые украшали стену
позади нее. Она положила их ему в петлицу в знак примирения, и он
с минуту стоял, глядя на них с любопытством, потому что
в итальянской части его натуры было что-то суеверное, и
в тот момент он пребывал в состоянии полусладкой-полугорькой меланхолии,
когда молодые люди с богатым воображением находят смысл в мелочах и повсюду видят пищу для
романтики. Он подумал о Джо, когда потянулся за колючей
красной розой, потому что яркие цветы ей шли, и она часто носила такие,
как эта, из домашней оранжереи. Бледные розы, которые подарила ему Эми, были
такими, какие итальянцы кладут в руки покойникам, а не в свадебные венки, и
на мгновение он задумался, было ли это предзнаменованием для Джо или для него самого; но
в следующее мгновение его американский здравый смысл взял верх над сентиментальностью.
и он рассмеялся таким искренним смехом, какого Эми не слышала с тех пор, как он пришел.

"Это хороший совет; тебе лучше последовать ему и поберечь свои пальцы", - сказала она
думая, что ее речь позабавила его.

"Спасибо, я так и сделаю", - ответил он в шутку, а несколько месяцев спустя сделал
это всерьез.

"Лори, когда ты едешь к своему дедушке?" спросила она немного погодя,
устраиваясь на простом сиденье.

"Очень скоро".

"Ты говорил это дюжину раз за последние три недели".

"Осмелюсь сказать, короткие ответы избавляют от проблем".

"Он ждет тебя, и тебе действительно следует пойти".

"Гостеприимное создание! Я знаю.

Тогда почему ты этого не делаешь?

— Полагаю, это врождённая порочность.

— Ты имеешь в виду врождённую лень. Это действительно ужасно! — и Эми выглядела
сурово.

«Не так уж плохо, как кажется, ведь если я уйду, то буду только докучать ему, так что я
могу с таким же успехом остаться и докучать тебе ещё немного, ты
лучше это переносишь; на самом деле, я думаю, тебе это даже идёт»; и Лори
удобно устроился на широком выступе балюстрады.

Эми покачала головой и с видом
смиренности открыла свой альбом для рисования; но она решила отчитать "этого мальчишку", и
через минуту снова заговорила.

"Чем ты сейчас занимаешься?"

"Наблюдаю за ящерицами."

«Нет, нет, я имею в виду, что вы собираетесь и хотите сделать?»

«Выкурить сигарету, если вы мне позволите».

«Как вы меня провоцируете! Я не одобряю сигары и позволю вам закурить
только при условии, что вы позволите мне нарисовать вас; мне нужна
фигура».

«С удовольствием». Как ты хочешь, чтобы я тебя изобразила: в полный рост или
в три четверти, на голове или на пятках? Я бы со всем уважением предложила
лечь на спину, а потом лечь и тебе, и назови это '_Dolce far
niente._'"

"Оставайся как есть и спи, если хочешь. _Я_ намерена усердно работать,"
сказала Эми самым энергичным тоном.

«Какой восхитительный энтузиазм!» — и он с
видом полного удовлетворения прислонился к высокой урне.

"Что бы сказала Джо, если бы увидела тебя сейчас?" — нетерпеливо спросила Эми, надеясь
расшевелить его упоминанием имени её ещё более энергичной сестры.

«Как обычно: „Уходи, Тедди, я занят!“» — сказал он и рассмеялся, но
смех был неестественным, и по его лицу пробежала тень, потому что
произнесение знакомого имени затронуло ещё не зажившую
рану. И тон, и тень поразили Эми, потому что она уже видела и слышала
их раньше, и теперь она вовремя подняла глаза, чтобы заметить новое выражение на
На лице Лори появилось жёсткое, горькое выражение, полное боли, неудовлетворённости и
сожаления. Оно исчезло прежде, чем она успела его рассмотреть, и на лице снова появилось вялое
выражение. Она с художественным
удовольствием наблюдала за ним, думая о том, как он похож на итальянца, когда лежит, греясь на
солнце, с непокрытой головой и глазами, полными южной мечтательности; ведь
он, казалось, забыл о ней и погрузился в раздумья.

- Ты похож на изображение молодого рыцаря, спящего на своей могиле, - сказала она
, тщательно обводя точеный профиль, выделяющийся на фоне темного
камня.

"Хотел бы я быть таким!"

«Это глупое желание, если только ты не испортила себе жизнь. Ты так
изменилась, что я иногда думаю...» — тут Эми остановилась, бросив на него полуробкий,
полузадумчивый взгляд, более многозначительный, чем её незаконченная речь.

Лори увидел и понял нежную тревогу, которую она не решалась
выразить, и, глядя ей прямо в глаза, сказал то же, что
говорил её матери:

«Всё в порядке, мэм».

Это успокоило её и развеяло сомнения, которые начали терзать
её в последнее время. Это также тронуло её, и она показала это
искренним тоном, которым произнесла:

«Я рад этому! Я не думал, что ты такой плохой мальчик, но я
предполагал, что ты мог потратить деньги в этом ужасном Баден-Бадене,
влюбиться в какую-нибудь очаровательную француженку, у которой есть муж, или попасть в какую-нибудь
передрягу, которую молодые люди, кажется, считают необходимой частью
путешествия за границу. Не стой там на солнцепеке, иди сюда, полежи на траве
здесь, и «давай будем друзьями», как говорила Джо, когда мы усаживались
в уголке дивана и делились секретами».

[Иллюстрация: Лори бросился на траву]

Лори послушно бросился на траву и начал развлекаться
Он занялся тем, что втыкал маргаритки в ленты шляпы Эми, которая лежала
там.

"Я готов узнать все секреты;" — и он поднял взгляд с решительным
выражением интереса в глазах.

"Мне нечего рассказать; можешь начинать."

"Мне нечего благословить себя." Я подумал, может быть, у вас есть какие-нибудь новости
из дома.

- Вы слышали все, что поступало в последнее время. Разве вы не часто слышите? Я
думал, Джо пришлет тебе тома.

"Она очень занята; я в разъездах, так что невозможно быть постоянным,
ты знаешь. Когда ты начинаешь свое великое произведение искусства, Рафаэлла?" он спросил:
— спросил он, резко сменив тему после очередной паузы, во время которой он
пытался понять, знает ли Эми его секрет и хочет ли она поговорить об этом.

"Никогда," — ответила она с унылым, но решительным видом. "Рим
лишил меня всякого тщеславия; увидев тамошние чудеса, я почувствовала себя слишком
ничтожной, чтобы жить, и в отчаянии отказалась от всех своих глупых надежд."

«Зачем тебе это, ведь у тебя столько энергии и таланта?»

«Именно поэтому, ведь талант — это не гениальность, и никакая энергия
не может этого изменить. Я хочу быть великим или не быть вовсе. Я не буду
заурядным маляром, поэтому больше не собираюсь пытаться».

«И что же ты теперь собираешься делать, позволь спросить?»

«Оттачивать другие свои таланты и быть украшением общества, если мне представится
шанс».

Это была характерная речь, и звучала она дерзко; но дерзость свойственна
молодым людям, а амбиции Эми имели под собой хорошую основу. Лори улыбнулся,
но ему понравился настрой, с которым она взялась за новое дело, когда
её давняя мечта рухнула, и она не стала долго горевать.

"Хорошо! и, как мне кажется, здесь на сцену выходит Фред Вон."

Эми хранила благоразумное молчание, но на её
опущенном лице было написано осознание, которое заставило Лори выпрямиться и серьёзно сказать:

«А теперь я буду изображать брата и задавать вопросы. Можно?»

«Я не обещаю отвечать».

«Твоё лицо ответит, если не язык. Ты ещё не настолько светская дама,
чтобы скрывать свои чувства, моя дорогая». До меня доходили слухи о тебе и
Фреде в прошлом году, и я считаю, что, если бы его не
так внезапно не вызвали домой и не продержали там так долго, из
этого бы что-нибудь вышло — эй?!"

"Не мне об этом судить," — чопорно ответила Эми; но её губы
улыбались, а в глазах предательски блеснул огонёк, выдававший
то, что она знала о своей власти и наслаждалась этим знанием.

— Надеюсь, ты не помолвлена? — и Лори вдруг стал похож на старшего брата
и посерьёзнел.

"Нет."

"Но ты будешь помолвлена, если он вернётся и встанет перед тобой
на колени, не так ли?"

"Очень вероятно."

"Значит, тебе нравится старина Фред?"

«Я могла бы, если бы попыталась».

«Но ты не собираешься пытаться до тех пор, пока не наступит подходящий момент? Боже мой, какая
неземная предусмотрительность! Он хороший парень, Эми, но не тот мужчина, который мне нравился
и который понравился бы тебе».

«Он богат, благороден и обладает восхитительными манерами», — начала Эми, стараясь
вести себя сдержанно и достойно, но при этом ей было немного стыдно.
несмотря на искренность её намерений.

"Я понимаю; светские львицы не могут жить без денег, так что ты хочешь
сделать хорошую партию и начать с этого? Вполне правильно и достойно, как
принято в обществе, но это звучит странно из уст одной из маминых
дочерей."

"Тем не менее это правда."

Короткая речь, но спокойная решимость, с которой она была произнесена
странным образом контрастировала с молодым оратором. Лори почувствовал это
интуитивно и снова лёг, испытывая
разочарование, которое он не мог объяснить. Его взгляд и молчание, а также
как некое внутреннее неодобрение самого себя, взъерошило Эми и заставило ее принять решение
прочитать свою лекцию без промедления.

"Я бы хотела, чтобы ты оказала мне услугу и немного пришла в себя", - сказала она
резко.

"Сделай это для меня, милая девочка".

"Я могла бы, если бы попыталась", - и она посмотрела так, как будто ей хотелось бы сделать это в
самом кратком стиле.

"Тогда попробуй, я разрешаю," — ответил Лори, которому было приятно, что
есть кого подразнить после долгого воздержания от любимого занятия.

"Ты бы разозлился через пять минут."

"Я никогда на тебя не злюсь. Чтобы разжечь огонь, нужны два кремня: ты
такой же холодный и мягкий, как снег."

«Ты не знаешь, на что я способен; снег излучает сияние и дарит ощущение покалывания, если
приложить его правильно. Твоё безразличие — это наполовину притворство, и хорошая
встряска докажет это».

"Встряхнись; мне это не повредит, а тебя, возможно, позабавит, как сказал здоровяк
когда его маленькая жена отшлёпала его. Рассматривай меня как мужа или как
коврик и бей, пока не устанешь, если такие упражнения тебе
по душе.

Будучи сама не в духе и желая увидеть, как он
стряхнёт с себя апатию, которая так на него повлияла, Эми
отточила язык и карандаш и начала: —

«Мы с Фло придумали для тебя новое имя — Ленивый Лоуренс. Как тебе
такое?»

Она думала, что это его разозлит, но он лишь сложил руки под
головой и невозмутимо ответил: «Неплохо. Спасибо, дамы».

"Хотите знать, что я на самом деле о вас думаю?"

«Жажду услышать».

«Что ж, я презираю тебя».

Если бы она сказала «Я тебя ненавижу» капризным или кокетливым тоном, он
бы рассмеялся, и ему бы это даже понравилось; но серьёзный, почти печальный
акцент в её голосе заставил его открыть глаза и быстро спросить:

«Почему, если не секрет?»

«Потому что, имея все шансы быть хорошим, полезным и счастливым, ты
ошибаешься, ленишься и несчастен».

"Крепкое словцо, мадемуазель."

"Если вам это нравится, я продолжу."

"Пожалуйста, продолжайте; это довольно интересно."

«Я так и думала, что тебе это понравится; эгоистичные люди всегда любят говорить о
себе».

«А я эгоистичен?» — вопрос вырвался невольно и прозвучал
удивлённо, ведь единственной добродетелью, которой он гордился, была
щедрость.

«Да, ты очень эгоистичен», — продолжила Эми спокойным, хладнокровным голосом, который в тот момент был в два раза
эффективнее, чем гневный. «Я покажу тебе, как это делается, потому что я...»
изучал тебя, пока мы резвились, и я совсем не доволен
ты. Ты был за границей почти шесть месяцев и ничего не сделал
только тратил время и деньги впустую и разочаровывал своих друзей".

- Неужели человек не может получить никакого удовольствия после четырехлетнего тяжелого труда?

«Ты выглядишь так, будто тебе досталось не так уж много; во всяком случае, насколько я могу судить, тебе от этого не
легче, как я погляжу. Когда мы впервые встретились, я сказал, что ты
повзрослел. Теперь я беру свои слова обратно, потому что ты и вполовину не так хорош,
как тогда, когда я оставил тебя дома. Ты стал отвратительно ленивым; тебе нравится
сплетничаешь и тратишь время на пустяки; ты довольствуешься тем, что
глупые люди тебя балуют и восхищаются тобой, вместо того чтобы
любить и уважать тебя мудрые люди. Деньги, талант, положение, здоровье и красота — ах, ты
такая, Старая Тщеславка! но это правда, так что я не могу не сказать
об этом, — со всеми этими великолепными вещами, которыми можно пользоваться и наслаждаться, ты
не можешь найти себе никакого занятия, кроме как слоняться без дела; и вместо того, чтобы быть тем, кем ты мог бы и
должен был бы быть, ты всего лишь... — Тут она остановилась, и в её взгляде читались
одновременно боль и жалость.

"Святой Лаврентий на футбольном поле," — добавил Лори, невозмутимо завершая фразу.
предложение. Но лекция начала действовать, потому что в его глазах появился
пробуждающий блеск, а прежнее безразличие сменилось полусердитым, полуобиженным
выражением.

"Я так и думал, что ты так отреагируешь. Вы, мужчины, говорите нам, что мы ангелы, и говорим, что мы
можем сделать с вами все, что пожелаем; но в тот момент, когда мы честно пытаемся сделать вам
добро, вы смеетесь над нами и не слушаете, что доказывает, насколько сильно ваше
лесть чего стоит". Эми говорила с горечью и повернулась спиной к
невыносимый мученик у ее ног.

Через минуту чья-то рука опустилась на страницу, так что она не могла рисовать,
и голос Лори произнёс, забавно подражая раскаивающемуся ребёнку:

«Я буду хорошей, о, я буду хорошей!»

Но Эми не рассмеялась, потому что была настроена серьёзно. Постучав карандашом по
протянутой руке, она серьёзно сказала:

«Тебе не стыдно за такую руку?» Он такой же мягкий и белый, как
женская рука, и выглядит так, будто никогда не делал ничего, кроме как носил лучшие
перчатки Жувена и собирал цветы для дам. Слава богу, ты не денди!
поэтому я рад, что на нём нет ни бриллиантов, ни больших печатей, только
маленькая старая печать, которую Джо подарила тебе так давно. Боже мой, как бы я хотел, чтобы она была
здесь и помогла мне!»

— Я тоже!

Рука исчезла так же внезапно, как и появилась, и в
отголоске её желания было достаточно энергии, чтобы удовлетворить даже Эми. Она взглянула на него с
новой мыслью в голове; но он лежал, наполовину закрыв лицо шляпой,
как будто для того, чтобы спрятаться от солнца, а усы скрывали его рот. Она видела только его
грудь поднималась и опускалась с долгим вздохом, который мог быть вздохом, и
рука с кольцом опустилась в траву, как будто хотела спрятаться
что-то слишком драгоценное или слишком нежное, чтобы о нем можно было говорить. Все за минуту
различные намеки и мелочи обрели форму и значение в сознании Эми,
и рассказала ей то, в чем ее сестра никогда ей не признавалась. Она вспомнила
что Лори никогда добровольно не говорил о Джо; она вспомнила тень на
его лице только что, перемену в его характере и ношение
маленькое старое колечко, которое не было украшением для красивой руки. Девушки
быстро читают такие знаки и чувствуют их красноречие. Эми предполагала, что
возможно, в основе перемены лежали любовные проблемы, и теперь она
была уверена в этом. Её проницательный взгляд наполнился слезами, и когда она заговорила снова, то сделала это
голосом, который мог быть удивительно мягким и добрым, когда она того хотела
и когда она этого хотела.

«Я знаю, что не имею права так с тобой разговаривать, Лори; и если бы ты не был
самым добродушным парнем на свете, ты бы очень на меня разозлился.
Но мы все так любим тебя и гордимся тобой, что мне невыносима мысль о том, что они
должны разочароваться в тебе так же, как разочаровался я, хотя, возможно,
они поняли бы произошедшие перемены лучше, чем я».

«Думаю, они бы так и сделали», — прозвучало из-под шляпы мрачным тоном, таким же
трогательным, как и надломленным.

«Они должны были сказать мне, а не позволять мне совершать ошибки и ругать себя,
когда я должен был быть добрее и терпеливее, чем когда-либо. Я никогда этого не делал
«Мне нравилась мисс Рэндал, а теперь я её ненавижу!» — сказала хитрая Эми, желая
на этот раз быть уверенной в своих фактах.

"К чёрту мисс Рэндал!" — и Лори сбил шляпу с головы взглядом,
который не оставлял сомнений в его чувствах к этой юной леди.

"Прошу прощения, я думала..." — и тут она дипломатично замолчала.

— Нет, не говорил; ты прекрасно знал, что мне никогда не был интересен никто, кроме
Джо, — сказал Лори своим прежним порывистым тоном и отвернулся,
говоря это.

— Я так и думал; но поскольку они ничего об этом не говорили, а ты пришёл
уехав, я предположил, что ошибся. И Джо не была бы добра к тебе? Почему, я
был уверен, что она тебя очень любит.

"Она была добра, но не по-настоящему; и ей повезло, что она
не любила меня, если я такой никчемный парень, каким ты меня считаешь. Это
впрочем, это ее вина, и ты можешь ей так и сказать.

Когда он это сказал, на его лице снова появилось жёсткое, горькое выражение, и это встревожило
Эми, потому что она не знала, как его утешить.

"Я была неправа, я не знала. Мне очень жаль, что я так разозлилась, но я не могу
не желать, чтобы ты перенёс это лучше, Тедди, дорогой."

«Не надо, меня так зовут!» — и Лори быстро поднял руку.
жест, останавливающий слова, сказанные наполовину добрым, наполовину укоризненным тоном Джо
. "Подожди, пока не попробуешь сам", - добавил он тихим голосом,
он собирал траву горстями.

"Я бы приняла это мужественно, и меня бы уважали, если бы я не могла быть любимой", - сказала
Эми с решимостью человека, который ничего об этом не знал.

Теперь Лори льстил себе мыслью, что он перенес это на удивление хорошо,
не стонал, не просил сочувствия и забрал свою беду, чтобы пережить ее
в одиночку. Лекция Эми представила дело в новом свете, и
впервые это выглядело слабостью и эгоизмом - падать духом при первом
Он потерпел неудачу и замкнулся в угрюмом безразличии. Ему казалось, что
он внезапно очнулся от задумчивого сна и понял, что больше не сможет
заснуть. Внезапно он сел и медленно спросил:

«Как ты думаешь, Джо стала бы презирать меня так же, как ты?»

"Да, если бы увидела тебя сейчас. Она ненавидит ленивых людей. Почему бы тебе не сделать
что-нибудь грандиозное и не _заставить_ её полюбить тебя?"

"Я старался изо всех сил, но это было бесполезно."

"Ты имеешь в виду хорошую оценку? Это было не больше, чем ты должен был
сделать ради своего дедушки. Было бы позорно провалиться
после того, как ты потратил столько времени и денег, когда все знали, что ты _можешь_
— Ты молодец. —

— Я потерпел неудачу, что бы ты ни говорил, ведь Джо не полюбила бы меня, — начал Лори,
уныло подперев голову рукой. —

— Нет, не потерпела, и в конце концов ты сам это признаешь, ведь это пошло тебе на пользу и
доказало, что ты можешь что-то сделать, если постараешься. Если бы ты только взялся за
какую-нибудь другую задачу, ты бы вскоре снова стал таким, как прежде,
и забыл о своих проблемах ".

"Это невозможно".

"Попробуй и увидишь. Вам не нужно пожимать плечами и думать: "Много ли она
знает о таких вещах". Я не претендую на мудрость, но я _ам_
Я наблюдаю и вижу гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Меня
интересуют опыт и противоречия других людей; и,
хотя я не могу этого объяснить, я запоминаю и использую это в своих интересах. Люби
Джо все свои дни, если захочешь, но не позволяй этому портить тебе жизнь, потому что это
нехорошо выбрасывать столько хороших подарков, потому что ты не можешь получить тот, который хочешь
ты хочешь. Ну вот, я больше не буду читать лекций, потому что знаю, что ты проснешься и
станешь мужчиной, несмотря на эту жестокосердную девушку.

Несколько минут оба молчали. Лори сидела, поворачивая маленькое кольцо
Он указал пальцем, и Эми дорисовала последний штрих на поспешном наброске, над которым
работала во время разговора. Наконец она положила его ему на колено,
просто сказав:

«Как тебе это?»

Он посмотрел и улыбнулся, не в силах сдержать улыбку, потому что
рисунок был выполнен мастерски: длинная, ленивая фигура на траве, с
безразличным лицом, полузакрытыми глазами и сигарой в руке, от которой
исходил маленький завиток дыма, окружавший голову мечтателя.

"Как хорошо ты рисуешь!" — сказал он с искренним удивлением и
удовольствием от её мастерства и добавил, усмехнувшись:

«Да, это я».

«Таким, какой ты есть: таким, каким ты был», — и Эми положила рядом
с тем, что он держал в руках.

Он был сделан не так хорошо, но в нём были жизнь и душа
которые искупали многие недостатки, и он так ярко напоминал о прошлом, что
при взгляде на него лицо молодого человека внезапно изменилось. Лишь грубый
набросок того, как Лори укрощает лошадь; шляпа и пальто были сняты, и каждая линия
активной фигуры, решительное лицо и властная поза были полны
энергии и смысла. Красивый зверь, только что усмирённый, стоял, выгнув
шею под туго натянутым поводом, нетерпеливо переступая копытами
Он стоял, опустив голову и навострив уши, словно прислушиваясь к голосу, который
овладел им. В взъерошенной гриве, развевающихся волосах и прямой
позе всадника чувствовалось внезапно остановившееся движение,
сила, смелость и юношеская жизнерадостность, которые резко
контрастировали с безмятежной грацией наброска «Dolce far niente». Лори ничего не сказал
, но, переводя взгляд с одного на другого, Эми увидела, как он покраснел
и поджал губы, как будто прочитал и принял небольшой
урок, который она ему преподала. Это ее удовлетворило; и, не дожидаясь, пока
он заговорит, она сказала в своей обычной жизнерадостной манере,--

[Иллюстрация: Грубый набросок Лори, укрощающей лошадь]

"Разве ты не помнишь тот день, когда ты играл в Рэри с Паком, а мы все
смотрели? Мэг и Бет были напуганы, но Джо хлопала в ладоши и скакала, и
Я сел на забор и нарисовал тебя. Я нашел этот рисунок в своем портфолио
на днях, подправил его и сохранил, чтобы показать вам.

"Премного благодарен. С тех пор вы значительно улучшили свои навыки, и я поздравляю
вас. Могу ли я предположить, что в «Райском уголке для новобрачных» пять
часов — это время ужина в вашем отеле?"

Лори встал, с улыбкой и поклоном вернул фотографии и сказал:
и посмотрел на часы, словно напоминая ей, что даже нравоучительным лекциям
должен быть конец. Он попытался вернуться к своему прежнему непринуждённому, безразличному виду,
но теперь это была лишь уловка, потому что его воодушевление было более
сильным, чем он мог себе признаться. Эми почувствовала холодок в его
манерах и сказала себе:

«Теперь я его обидела. Что ж, если это пойдёт ему на пользу, я рад; если из-за этого
он возненавидит меня, мне жаль; но это правда, и я не могу взять свои
слова обратно.

Они смеялись и болтали всю дорогу домой; а маленький Батист, шедший
позади, думал, что месье и мадемуазель в прекрасном расположении духа.
Но оба чувствовали себя неловко; дружеская откровенность была нарушена,
солнечный свет померк, и, несмотря на их кажущуюся весёлость,
в сердце каждого из них таилось недовольство.

"Увидимся сегодня вечером, _mon fr;re_?" — спросила Эми, когда они
расставались у дверей её тёти.

"К сожалению, я занят. _Au revoir, mademoiselle_," — и
Лори наклонился, словно собираясь поцеловать ей руку, на иностранный манер, который
подходил ему больше, чем многим другим мужчинам. Что-то в его лице заставило Эми быстро и
с теплотой сказать:

«Нет, будь собой со мной, Лори, и расстанемся по-старому. Я бы
лучше получить сердечное английское рукопожатие, чем все эти сентиментальные
приветствия во Франции ".

"Прощай, дорогая", - и с этими словами, произнесенными тоном, который ей нравился,
Лори покинула ее после почти болезненного по своей сердечности рукопожатия.

На следующее утро, вместо обычного звонка, Эми получила записку, в которой было
ее улыбка в начале и вздох в конце:--

«МОЙ ДОРОГОЙ НАСТАВНИК, —

— Пожалуйста, передай привет моей тёте и порадуйся в душе,
потому что «Ленивый Лоуренс» отправился к дедушке, как и подобает
мальчику. Приятной тебе зимы, и пусть боги даруют тебе
Счастливого медового месяца в Вальрозе! Думаю, Фреду
пригодился бы загонщик. Передайте ему это вместе с моими поздравлениями.

«С благодарностью, ТЕЛЕМАХ».

«Хороший мальчик! Я рада, что он уехал», — сказала Эми с одобрительной улыбкой;
в следующую минуту её лицо помрачнело, она оглядела пустую комнату и добавила с
невольным вздохом:

«Да, я _рада_, но как же мне будет его не хватать!»




[Иллюстрация: Долина Теней]

XL.

Долина Теней.


Когда первая горечь была закончена, семья смирились с неизбежным,
и пытался вынести его весело, помогая друг другу с увеличением
любовь, которая приходит, чтобы связать домашних хозяйств нежно вместе во время
беда. Они забыли о своем горе, и каждый внес свой вклад в то, чтобы
сделать этот последний год счастливым.

Самая уютная комната в доме была отведена для Бет, и в ней было
собрано всё, что она любила больше всего: цветы, картины, её пианино,
маленький рабочий столик и любимые кошечки. Лучшие книги отца
находились там, мамино кресло, стол Джо, лучшие работы Эми.
наброски; и каждый день Мэг приводила своих малышей в это любящее паломничество,
чтобы подарить тётушке Бет солнечный свет. Джон потихоньку откладывал небольшую сумму,
чтобы иметь возможность доставлять больной женщине
фрукты, которые она любила и которых так жаждала; старая Ханна
не уставала готовить изысканные блюда, чтобы удовлетворить капризный
аппетит, и роняла слёзы во время работы; а из-за моря приходили
маленькие подарки и весёлые письма, которые, казалось, приносили
дыхание тепла и аромата из стран, где не бывает зимы.

Здесь, окружённая заботой, как домашняя святая в своей раке, сидела Бет, спокойная и умиротворённая
и была так же занята, как и всегда; ведь ничто не могло изменить её милую, бескорыстную натуру,
и даже готовясь уйти из жизни, она старалась сделать её счастливее для
тех, кому предстояло остаться. Слабые пальцы никогда не бездействовали, и
одним из её удовольствий было делать маленькие подарки для школьников,
которые каждый день проходили мимо, — например, бросить из окна пару варежек для
парнишки с фиолетовыми руками, игольницу для какой-нибудь маленькой мамы
кукол, точилку для юных писцов, корпящих над стопкой бумаги,
альбом для вырезок для тех, кто любит рассматривать картинки, и всевозможные приятные мелочи.
пока неохотно поднимающиеся по лестнице знаний не находили свой
путь, как бы усыпанный цветами, и не начинали относиться к доброму дарителю как
к своего рода фее-крёстной, которая сидит наверху и осыпает их дарами
чудесным образом соответствующими их вкусам и потребностям. Если Бет и хотела какой-то
награды, то она находила её в сияющих маленьких лицах, которые всегда поворачивались к её
окну, кивали и улыбались, а также в забавных маленьких письмах, которые она получала,
полных клякс и благодарности.

Первые несколько месяцев были очень счастливыми, и Бет часто смотрела
обернуться и сказать: "Как здесь красиво!", когда они все сидели вместе в ее
солнечной комнате, малыши пинались и кукарекали на полу, мама и
сестры, работающие рядом, и отец, читающий своим приятным голосом из
мудрых старых книг, которые казались богатыми хорошими и удобными словами, такими же
применимыми сейчас, как и написанные столетия назад; маленькая часовня, где
священник-отец преподал своей пастве тяжелые уроки, которые должны усвоить все, пытаясь
показать им, что надежда может утешить любовь, а вера делает возможным смирение
. Простые проповеди, которые находили отклик в душах тех, кто
Он слушал, потому что сердце отца принадлежало религии священника, а
частые срывы в голосе придавали словам, которые он
произносил или читал, особое красноречие.

Хорошо, что это мирное время было дано им в
качестве подготовки к грядущим печальным часам; потому что
в конце концов Бет сказала, что «иголка такая тяжёлая», и отложила её
разговоры утомляли её, лица тревожили, боль завладевала ею, и её
спокойный дух был печально встревожен недугами, терзавшими её
слабую плоть. Ах, боже мой! такие тяжёлые дни, такие долгие, долгие ночи, такая боль
сердца и умоляющие молитвы, когда те, кто любил ее больше всех, были вынуждены
видеть тонкие руки, умоляюще протянутые к ним, слышать
горький крик: "Помогите мне, помогите мне!" - и ощущение, что помощи нет.
печальное затмение безмятежной души, острая борьба молодой жизни с
смертью; но, к счастью, и то, и другое было недолгим, а затем естественный бунт
наконец, прежний мир вернулся более прекрасным, чем когда-либо. Несмотря на разрушение
её хрупкого тела, душа Бет окрепла; и, хотя она мало говорила,
окружающие чувствовали, что она готова, видели, что она стала первым пилигримом
Та, что была названа, тоже оказалась самой подходящей и ждала вместе с ней на берегу,
пытаясь разглядеть Сияющих, которые должны были встретить её, когда она перейдёт
реку.

Джо ни на час не отходила от неё с тех пор, как Бет сказала: «Я чувствую себя сильнее, когда
ты рядом». Она спала на кушетке в комнате, часто просыпаясь, чтобы
развести огонь, покормить, поднять или прислуживать терпеливому существу, которое редко
просило о чём-то и «старалось не доставлять хлопот». Весь день она не отходила
от комнаты, ревнуя к любой другой сиделке и гордясь тем, что её выбрали,
больше, чем любой другой честью, которой её удостаивали в жизни. Драгоценные и полезные часы
Джо, ведь теперь её сердце получило необходимое ей учение; уроки
терпения были преподаны ей с такой любовью, что она не могла их не усвоить
милосердие ко всем, прекрасный дух, способный прощать и по-настоящему
забывать зло, верность долгу, которая делает самое трудное лёгким, и
искренняя вера, которая ничего не боится, но безоговорочно доверяет.

Часто, просыпаясь, Джо видела, как Бет читает свою потрёпанную маленькую
книжку, слышала, как она тихо напевает, чтобы скоротать бессонную ночь, или видела
как она опускает лицо в ладони, а по щекам медленно текут слёзы
прозрачные пальцы; и Джо лежал, глядя на неё, с мыслями, слишком
глубокими для слёз, чувствуя, что Бет по-своему, просто и бескорыстно,
пытается отвыкнуть от дорогой сердцу старой жизни и подготовиться к
жизни грядущей с помощью священных слов утешения, тихих молитв и
музыки, которую она так любила.

Это зрелище тронуло Джо больше, чем самые мудрые проповеди, самые святые
гимны, самые пылкие молитвы, которые только мог произнести человек; ибо
глазами, прояснившимися от множества пролитых слёз, и сердцем, смягчённым самой нежной
печалью, она осознала красоту жизни своей сестры — безмятежной,
неамбициозная, но полная подлинных добродетелей, которые «благоухают и
расцветают в пыли», самозабвенная, благодаря которой самых скромных на
земле быстрее всего вспоминают на небесах, истинно успешная,
доступная каждому.

Однажды вечером, когда Бет искала среди книг на
столе что-нибудь, что помогло бы ей забыть смертельную усталость,
которую было почти так же тяжело переносить, как боль, она
"Прогресс Пилигрима", она нашла небольшой листок бумаги, нацарапанный рукой Джо
. Название привлекло ее внимание, и размытый вид строк заставил
она была уверена, что на него попали слёзы.

"Бедняжка Джо! она крепко спит, так что я не буду её будить, чтобы спросить разрешения; она показывает
мне все свои вещи, и я думаю, она не будет возражать, если я посмотрю на это"
подумала Бет, взглянув на сестру, которая лежала на ковре с
щипцами рядом, готовая проснуться в ту же минуту, как полено развалится на части.


«МОЯ БЕТ.

Сидит терпеливо в тени
Пока не забрезжит благословенный свет,
Безмятежное и святое присутствие
Освящает наш беспокойный дом.
Земные радости, надежды и печали
Разбейся, как рябь на берегу
Глубокой и торжественной реки
Там, где теперь стоят её ноги.

"О, сестра моя, уходя от меня,
От людских забот и раздоров,
Оставь мне в дар те добродетели
Что украшали твою жизнь.
Дорогая, завещай мне то великое терпение
Что способно поддерживать
Весёлый, безропотный дух
В темнице боли.

«Дай мне, ибо я остро в этом нуждаюсь,
Той отваги, мудрой и прекрасной,
Что проложила путь к долгу
Зелень под твоими лёгкими шагами.
Дай мне эту бескорыстную натуру,
Которая с божественным милосердием
Может простить зло ради любви.
Кроткий сердцем, прости меня!

"Так наше ежедневное расставание
Теряет часть своей горькой боли,
И, усваивая этот трудный урок,
Моя великая потеря становится моей находкой.
Ибо прикосновение горя сделает
Моя дикая натура стала спокойнее,
Придай жизни новые стремления,
Новое доверие к невидимому.

"Отныне ты в безопасности на другом берегу реки,
Я навеки увижу
Возлюбленного домашнего духа
Ждающего меня на берегу.
Надежда и вера, рождённые моей печалью,
Станут ангелами-хранителями,
И сестра, ушедшая раньше меня
За руку проведёт меня домой.

Какими бы расплывчатыми и размытыми ни были линии, они приносили
на лице Бет появилось выражение невыразимого утешения, потому что единственное, о чем она сожалела, было
было то, что она сделала так мало; и это, казалось, уверяло ее, что ее
жизнь не была бесполезной, что ее смерть не принесет отчаяния
она испугалась. Пока она сидела со сложенной газетой в руках,
обугленное бревно развалилось на части. Джо вскочила, снова развела огонь и подкралась к
кровати, надеясь, что Бет спит.

"Не спит, но такая счастливая, дорогая. Видишь, я нашел это и прочитал; я знал,
тебе было бы все равно. Была ли я для тебя всем этим, Джо? - спросила она с
задумчивой, смиренной серьезностью.

- О Бет, так сильно, так сильно! - и голова Джо опустилась на подушку,
рядом с головой сестры.

"Тогда я не чувствую, что впустую потратил свою жизнь. Я не так хорош, как ты меня представля
ешь, но я _пытался_ поступать правильно; и теперь, когда уже слишком поздно
Даже если дела пойдут не так хорошо, как хотелось бы, мне так приятно знать, что кто-то так сильно любит
меня и чувствует, что я ему помог.

"Больше, чем кто-либо в мире, Бет. Раньше я думал, что не смогу отпустить
ты уходишь; но я учусь чувствовать, что не теряю тебя; что ты будешь
больше для меня, чем когда-либо, и смерть не может разлучить нас, хотя так кажется.

- Я знаю, что это невозможно, и я больше этого не боюсь, потому что уверена, что буду
по-прежнему оставаться твоей Бет, любить и помогать тебе больше, чем когда-либо. Ты должна занять
моё место, Джо, и стать для отца и матери всем, когда меня не станет. Они
Они обратятся к тебе, не подведи их; и если тебе трудно работать в одиночку,
помни, что я не забываю о тебе и что ты будешь счастливее, занимаясь
этим, чем сочиняя великолепные книги или путешествуя по миру; ведь любовь —
единственное, что мы можем взять с собой, когда уйдём, и она делает
конец таким лёгким.

«Я постараюсь, Бет», — и тут же Джо отказалась от своей прежней цели,
посвятив себя новой, лучшей цели, признав ничтожность
других желаний и ощутив благословенное утешение от веры в
бессмертие любви.

Так проходили весенние дни, небо прояснялось, земля
Трава стала зеленее, цветы распустились рано, и птицы вернулись
вовремя, чтобы попрощаться с Бет, которая, как уставший, но доверчивый ребёнок, цеплялась
за руки, которые вели её всю жизнь, пока отец и мать нежно
вели её через Долину Теней и отдали в руки Бога.

Редко, разве что в книгах, умирающие произносят запоминающиеся слова, видят
видения или уходят с блаженным выражением лица; а те, кто видел
много расстающихся душ, знают, что для большинства конец наступает так же естественно и
просто, как сон. Как и надеялась Бет, «прилив легко отступил»; и в
В тёмный час перед рассветом, на груди, где она сделала свой
первый вдох, она тихо испустила последний, не попрощавшись, но бросив на него
последний любящий взгляд и тихо вздохнув.

Со слезами, молитвами и нежными прикосновениями мать и сёстры подготовили её
к долгому сну, который больше никогда не омрачит боль. Они с
благодарностью смотрели на прекрасное спокойствие, которое вскоре сменило жалкое
терпение, так долго терзавшее их сердца, и с благоговейной
радостью чувствовали, что для их любимой смерть была благосклонным ангелом, а не призраком
полным ужаса.

Когда наступило утро, впервые за много месяцев огонь в камине погас.
Место Джо было пусто, и в комнате царила тишина. Но птица пела
беззаботно на распускающейся ветке неподалёку, подснежники только что расцвели
у окна, и весеннее солнце лилось, словно благословение
на безмятежное лицо на подушке — лицо, полное безмятежного покоя
что те, кто любил его больше всего, улыбались сквозь слёзы и благодарили Бога
за то, что Бет наконец-то поправилась.