Вежливость

        Август. Под светящейся янтарем и медью Пицундской сосной нас в этот день много. Бабушка, я и Ира - мы тут отдыхаем уже около месяца. Рядом с бабушкой ее муж, Ирин дед, "дедавра", как она его называет. Он приехал навестить нас и подкинуть бабушке денег - те, что она взяла с собою в дорогу, уже почти кончились.               
        Тут же Ирина мама, его дочь, она держится приветливо, но брезгливая складка губ  говорит,  что ее не прельщает ни роща,  ни перспектива сидеть с нами на подстилке - старом покрывале,  которое взяла с собою бабушка.  Сидеть по-турецки прямо на земле?  У нас нет шезлонгов,  раскладушка одна - все на ней не уместятся.  И вообще - перед кем демонстрировать в поселке Лидзава  свои наряды? В роще меж сосен бродят  бесхозные ослы и рослые, с черноватой щетиной, свиньи - может быть, перед ними?!               
        Ира слушает рассказы матери о московских магазинах,  а я отправляюсь к Хрущевской даче,  до ее забора метров триста.  Раньше, когда дачи этой здесь не было,  до самой Пицунды,  ее продмага и рынка  можно было дойти под деревьями вдоль залива.  Теперь нужно сворачивать на шоссе и ждать часами автобуса.  Или топать вдоль бетонной ограды полтора-два километра.  Но я не собираюсь туда,  на мыс,  мне хочется лишь дойти до конца нашего участка рощи и повернуть назад.               
        Я иду быстро - этой осенью мне исполнится уже 13,  за последний год я здорово вытянулся и мои длинные ноги несут меня легко,  я даже готов похвастаться, как далеко  занесли они меня за каких-то 10 минут.               
               
        - Ты где это был? - встречает меня чуть встревоженная моим отсутствием бабушка.               
               
        - Дошел до самой Хрущевской дачи и вернулся!               
               
        - Я так и предполагала, что ты именно это выдумаешь, - насмешливо парирует Ирина мама.               
               
        Она улыбается,  и я чувствую неприязнь,  которую должна скрыть эта ее улыбка.  Возразить?  Но меня учили,  что невежливо спорить со взрослыми.               
        Я тоже улыбаюсь в ответ и вдруг понимаю,  что и сам способен улыбнуться не от души - просто,  чтобы скрыть уже собственную,  ответно вспыхнувшую неприязнь и возмущение.