Лихо. Часть вторая

Блуждая в пустоте по тёмным зеркалам,
Свой взор бросая в горизонт печальный,
За виднокраем, ближе к сумрачным горам,
Две точки приближались тьмы начальной.

Но что это? Я вижу птиц, два ворона.
Они летят ко мне, кружат над головой,
На плечи сели, как на спинку трона.
Зачем? Полюбоваться в зеркале собой?

Тот, что справа, в глаз мой посмотрел.
Я вижу тьму в его глазах, вдруг — вспышка!
Образы перед глазами, как следы от стрел.
Тумана нет, и разум чист, как у ребёнка.

Как будто горная река, размыв плотину,
Потоком бурным устремив свой бег,
Ворвалась варварски в зелёную долину,
Разрушив то, что строил долго человек.

Я вспомнил, кто я и зачем, но для чего?
Всё изменилось в этом мире бренном.
Вся мудрость, что копил, — не для него,
Она лежала словно камень, неизменно.

Два ворона в ночи — мои глаза и уши,
Мысль и Память, — расскажут мне о мире.
А нужен этот мир, в котором нет души,
После того как он сгорел в пожаре?

Была надежда, что гибелью своей,
Принесши сущее всё в жертву миру,
Избавим человека от страстей,
Чтоб не избрал себе он вновь кумира.

Смотрю — и не узнать лица в реке.
Хоть вспомнил имя, вернулась память,
И Мудрость — корень сущего во мгле, —
Но в сердце — пепел, в мире — слякоть.

Не люди — тени, что бредут во сне,
С глазницами пустыми, словно блюдца.
Забыли про любовь, про песни при луне,
Забыли, что любить — не значит преклониться.

Мир стал тесней, душа его пуста.
Где воины? Где клич под небесами?
Лишь деньги, боги в храмах из стекла
Да мерзость, что не описать словами.

Но вижу: не совсем всё безнадёжно.
Есть на этом свете люди, не народ.
Понятие чести для которых — благородно,
И остальные, что лишь чахлый сброд.

И вижу я сквозь мглу времён и слёзы,
Средь общей серости, как алый мак,
Тех, кто не предал и не бросил грозы,
Чей дух не сломлен, чей не дрогнет шаг.

Чей кодекс чести — не пустой оброк,
А сталь клинка, что дан им при рождении.
Кто помнит предков и ведёт свой рок,
Неся свой крест в немом сопротивлении.

И Лихо-Один, сжав свой меч в руке,
Решает: «Нет, я не исчезну в зове!
Я дам не силу им в последней схватке,
А мудрость древнюю, что скрыта в слове.

Я буду шепотом в ночной тиши,
Предчувствием удачи в час раздора,
Упрямством духа в испытаниях души,
Чтоб отличали зло во время спора.

Я буду сном о зале золотом,
Где пьют из кубков, где победный клич.
Напомню им забытым древним счётом,
Что трус — всегда один, а воин — вечно жив!

Пусть этот мир опутала и ложь, и лесть,
И совесть стала редкою монетой, —
Но есть ещё за что и с кем сойтись,
Чтоб честь хвалить весёлой песнью спетой».

И посылает двух своих друзей,
Чтоб находили тех, кто не сломлён,
Чтоб в их сердца из пламенных очей
Ложился отблеск вечности времён.

И если кто-то, стоя на краю,
Услышит в сердце тихий зов из стали, —
То это Один, благословил его в бою,
Чтоб долг свой Родине отдали.

Так бог, что был забыт, нашёл свой путь —
Не править миром, но хранить иное:
Чтобы добро в сердцах не думало уснуть
И пламя духа не погасло под золою


Рецензии