Призрак Надежды

Наденька была полтергейстом. Однажды мир просто отказался от неё, предал, как Наденька сама любила думать. Она могла бы стать художницей. Может быть пианисткой. Учёной, строительницей, кем угодно, оставить после себя хоть какое-то наследие! Но ей не дали шанса. И она решила предать мир в ответ. Призрак Надежды, так она любила теперь себя называть. В этом было так много смысла, так много драмы, ох она любила драму! Даже при жизни. Но забудем об этом.

Любимым занятием Нади было отбирать у людей свет. Становиться порывом ветра, что загасил пламя свечи за романтическим ужином. Или быть маленькой надоедливой неполадкой в электрической цепи, на поиски которой уйдёт весь день, а может и несколько! Или, о, это был самый сок, в новогоднюю ночь стать той самой лампочкой, из-за которой вся гирлянда отказывается светить и мерцать. Однажды она чуть не уронила огромную хрустальную люстру на голову очень противному очень богатому мужчине, но даже у полтергейстов есть свои рамки.

Можете назвать выходки Наденьки завистью, если хотите. Глупой горько-солёной местью, давно остывшей. И, скорее всего, будете правы, даже если сама Надя ни за что бы этого не признала. До одной судьбоносной ночи. Тёмной как дёготь, ветреной, оглушаемой ливнем и раскатами грома. Свет пропадал в домах без участия всяких полтергейстов, и счастливая Наденька бесшумно парила из квартиры в квартиру, наслаждаясь хаосом. Пока не услышала детский плач. Любопытство привело её к девочке лет десяти, без присмотра взрослых, без искорки света, кроме вспышек молний, которые только больше портили настроение. И пока девочка сидела, свернувшись калачиком, с любимым плюшевым мишкой, Надежда подумала о чём-то старом и едва слышном. И она приняла решение.

Форточка очень мягко закрылась. Прелестная настольная лампа прямо рядом с девочкой вдруг заливала комнату тёплым светом. Из магнитофона раздавался Вивальди, времена года, Весна. И возможно магнитофон был уже лишним, но впервые Наденька давала кому-то свет. И возможно это было лучше любой проделки.