Орь 13

ЛИТЕРАТУРНО – ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ АЛЬМАНАХ "ОРЬ № 13"



ПОСВЯЩАЕТСЯ 80 – ЛЕТИЮ ПОБЕДЫ В ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ (1945 – 2025)

ПОСВЯЩАЕТСЯ 290 –  ЛЕТИЮ ГОРОДА ОРСКА (1735 – 2025)



Учредитель:
Орская городская общественная организация
литераторов «Сонет»

Главный редактор и составитель:
Галина Михайловна Волошина – председатель ЛИТО «Сонет»

Редакционная коллегия:
Татьяна Эриковна Уразова
Андрей Владимирович Щербатов

Корректор:
Людмила Владимировна Горшенина

Обложка, иллюстрации к главам:
Фото из городских архивов и интернета.

В материалах альманаха сохранены авторская орфография и пунктуация. 


                ЧАСТЬ I
 
КРАЕВЕДЕНИЕ. ГЛАВА I. ПОМНИТЬ… НЕ ЗАБЫВАТЬ…

Владимир ПОСТНОВ

   Владимир Иванович (16.09.1949 – 13.03.2023г.) родился в г. Орске. Начал писать стихи ещё со школьной скамьи. Когда служил в армии, писал в общевойсковую газету, на одно из стихотворений была написана строевая песня. После армии получил направление на ОЗТП, где долгое время работал зам. директора по жи-лищно-коммунальным вопросам. В ЛИТО «Сонет» с 2021г.




ШАХМАТЫ

   Я любитель играть в шахматы. Без сомнения, это одна из самых народ-ных игр на земле. Все, кто окунулся в её суть, получают огромное удо-вольствие от непростого творческого процесса игры. Для меня шахматы, это возможность прямо или косвенно встретить интересных людей. У каждого шахматиста таких встреч много, но не все запоминаются. Одни проходят мимо, а некоторые остаются навсегда в тебе. Это встречи не только за шахматной партией. Одни бывают серьёзными, неожиданными. А иногда грустными и даже смешными. Мне хочется вспомнить и поделится своими историями.

НА ЦЕЛИНЕ

   Во времена СССР бытовала такая традиция: каждый завод шефствовал над одним из совхозов. Шло начало семидесятых годов. Меня, отслужив-шего в армии, в составе группы молодых ребят от коллектива Орского Завода Тракторных прицепов направили в совхоз Комсомольский. Необходима была помощь в уборке урожая пшеницы. Кстати, в тот самый совхоз, где снимался художественный фильм «Иван Бровкин на целине».
   Долгая пыльная дорога в открытом кузове бортовой машины всех измотала. На месте нас разместили в спортзале местной школы.
   Было уже поздно, хотелось отдохнуть, но начались непредвиденные события. Местные «авторитетные» мальчики заявились в гости и стали выяснять отношения. Непонятно за что, посыпались словесные угрозы в наш адрес. После чего они ушли. Кулачного боя удалось избежать. Одна-ко, давление на приезжих длилось долго, что очень мешало работе. Найти компромиссное решение помогли шахматы. В них мы играли в свободное от работы время. Местные тоже играли. В очередной вечер разборок возникло предложение сыграть в шахматы команда на команду. Наша победа отменяла дальнейшие их «набеги». Играли местные ребята хорошо, но самоуверенно. Мы выиграли всухую. Уборка урожая дело длительное. Работали мы в основном на зерновых токах вместе с местными парнями. И с ними же, теперь частенько, играли в шахматы. Таким об-разом удалось установить дружеские отношения.
   Поздней осенью для возвращения домой нас ждал «Кукурузник» - не-большой самолёт. На его борт последней поднялась пилот самолёта, женщина. Не поверите – в руках она несла шахматы!


ХОД КОНЁМ

   Впервые я пришёл в шахматный клуб, ещё в первом классе. С тех пор шахматы всегда были со мной. Помню тренера, сверстников, с кем познавал эту чудо - игру. Со многими я дружу до сих пор. Просто, скупо рас-сказать о своих шахматных историях будет неправильно. Мне всегда вез-ло на хороших людей. Поэтому хочу обязательно вспомнить друзей, дорогих моему сердцу.
  Летом 1974 года я получил долгожданное приглашение на работу в коллектив завода по производству большегрузных тракторных прицепов. Стройка была объявлена Всесоюзной Комсомольской. Создавался новый коллектив, который по возрасту был молодым. Приезжали на работу в Орск целыми семьями. Вскоре стали появляться и новые молодые семьи. Надо было строить жильё, садики, школы, училища. Приходилось организовывать досуг заводчан, решать транспортные и медицинские вопросы. Все эти проблемы решал коллектив завода во главе с его директором Атаманициным Петром Васильевичем. Об этом человеке надо писать только с большой буквы и лучше отдельной книгой. Всё, что сегодня находится в этом большом городском районе, сделано благодаря его твёрдой воле, огромной энергии, затрат просто нечеловеческих сил. Пётр Васильевич – Почётный Гражданин города Орска! Судьба подарила мне возможность работать рядом с ним заместителем по жилищно - комму-нальным вопросам и многому научиться.
   Комсомольцы завода выбрали меня секретарём заводского комитета. Работа хлопотная и ответственная. Как-то раз, для организации на заводе вокально-инструментального ансамбля надо было приобрести соответствующую аппаратуру. Сделать это оказалось очень непросто, тем более достать «Биговскую», как хотели наши музыканты. Тогда спрос на такую аппаратуру был огромным из-за растущего числа вокальных ансамблей. Её распределением занимался отдел ЦК комсомола. Надо было лететь в столицу. Н-да-а! А там меня только и ждали! Хождения по кабинетам, устные и письменные обращения вопрос не решали. Директор мне сове-товал: «Стучись в нужную дверь, пока не достучишься». Через три дня моих настойчивых «стуков», в коридорах ЦК от меня уже не отмахивались. И меня принял-таки молодой чиновник. Увы, возможности решить проблему пока не предвиделось. Надежды таяли. Но помог «ход конём». В обеденный перерыв в ЦК комсомола тоже играют в шахматы. Стоя в стороне, я наблюдал за партией нужного чиновника, который вдруг сильно задумался. Оценив позицию и увидев важный ход, понимаю, что он спасёт партию. Чувствуя, что поступаю не честно, за соседним столиком я записал этот ход и подсунул ему, как записку. Машинально заметив записанный ход: конь е7, он сделал его! Партия была спасена.
   Через два часа этот начальник вызвал меня к себе в кабинет и предложил отечественную аппаратуру фирмы «Гармония». От неё отказалась какая-то ленинградская группа. Через неделю мы привезли аппаратуру на завод. На первую репетицию пришёл и Пётр Васильевич Атаманицын.

ПАМЯТНАЯ ВСТРЕЧА

   Большим событием для нас стало посещение завода чемпионом мира по шахматам Анатолием Карповым с Президентом Шахматной Федерации, лётчиком - космонавтом Виталием Севастьяновым. Это произошло в сен-тябре 1979 года.
   Приехав по приглашению города в Орск, они нашли время встретиться с коллективом ударной стройки. На территорию восьмого сварочного цеха собрались, наверное, все рабочие, весь инженерный состав и служащие предприятия. С большим интересом слушали мы рассказ Анатолия Евге-ньевича о его непростой борьбе за шахматную корону в городе Багио на Филиппинах, радовались его победе и долго аплодировали.   
   Дело в том, что играл Анатолий Евгеньевич с нашим соотечественником Виктором Корчным. Но тот оказался скандалистом и к тому времени эми-грантом. А таких наш народ не любил.
   Вся страна следила за закулисными событиями вокруг этого матча, пе-реживала и болела за Карпова. О достижениях в космосе и своих полётах с лёгким юмором рассказал Виталий Севастьянов. Было очень интересно слышать всё из первых уст.
   Перед отъездом высокие гости заложили памятную берёзовую аллею рядом с обелиском, на исторических Кумакских высотах. На стеле поме-щен текст: "Здесь, на этих высотах, стояли насмерть героические защит-ники Орска в тревожные дни августа 1918 года во имя будущего Родины". Он сооружен на месте боя, произошедшего в Гражданскую войну 11 ав-густа 1918 года между сторонниками советской власти, удерживавшими Орск, и их противниками, белоказаками.
   Я помогал сажать берёзку чемпиону мира и весело с ним общался, даже предложил приезжать иногда её поливать, и он, конечно, согласился. Другую берёзку посадили мой директор и космонавт. К сожалению, берё-зовая аллея не смогла прижиться, Кумакские высоты оказались суровым местом.
   В своём семейном альбоме я бережно храню фотографии той памятной встречи. Виктор Корчной тоже приезжал в наш город. Моему отцу уда-лось сыграть с ним в сеансе одновременной игры. Отец очень негативно воспринял его эмиграцию.

ВОЛОДЬЯ!

   Рассказ о ещё одной, очень памятной встрече за шахматной доской, начну с некоторых подробностей. Работая на заводе, приходилось мне бывать в командировках. А это - новые встречи, знакомства, по возможности посещение исторических и культурных мест в городах, в которых не был ранее. Мне было всё интересно. Как-то подсчитал, что познакомился с более чем пятью десятками городов. И даже о каждом могу кое - что рассказать. Когда выпадала поездка в западные города страны, выискивал любую возможность побывать в Риге. Но только не в ущерб основному заданию и на свои деньги. На заводе, кому положено, об этой моей страсти знали и не препятствовали. А всё потому, что в Латвии жили и живут мои любимые родственники: родной мамин брат с женой. Моя мама родилась в Риге. В детстве я часто там гостил у бабушки. Сами по-нимаете, не использовать такие возможности - большая глупость. Тогда всё было проще. Но сегодня приехать к родителям в Ригу из России моей двоюродной сестре невозможно. Сурово и агрессивно стала вести себя Латвия. В самом начале девяностых я последний раз был там. На набережной Даугавы, у Домского собора, в центре столицы стояли бетонные ограждения, жглись костры, висели плакаты с угрозами России. А ночью началась стрельба. Сам это видел. Было страшно. Я едва успел уехать.
   Но вернёмся к командировке. Из Минска я ехал в Ригу. После меня в ку-пе вошла пожилая чета, оба невысокого роста. Я обратил внимание на бледность их лиц и невероятное уважительное отношение друг к другу и ко мне. После обустройства, когда проводница принесла чай, в купе завязался разговор. В основном говорила женщина. Каким-то тёплым, не-громким голосом она спрашивала меня: кто я, откуда, куда еду. Мы по-знакомились. Оказалось, что долгое время после войны они с мужем жили в Польше. Но теперь решили вернуться на свою родину в Литву, в Вильнюс. Там их ждала сестра. Вскоре в купе заглянула проводница и пред-ложила шахматы. Мужчина взглянул на жену, она на секунду прикрыла глаза. Потом он спросил:
– Играете ли вы в шахматы?
– Да, - ответил я.
Расставив фигуры, мы пожали друг другу руки. Мне показалось, что они у него были слегка влажными. Играл он очень осторожно и внимательно, не отрывая взгляда от доски. Его жена, вроде отвлечённо, смотрела на пробегающий за окном пейзаж. Но в отражении стекла подрагивала шахматная доска. Партию я выиграл. Партнёр мой поблагодарил меня за игру, спросил у жены разрешения выйти покурить. Когда мы остались вдвоём, я поинтересовался, почему её муж так волнуется? Она не отреа-гировала на вопрос. Встала, выглянув за дверь купе, повернулась ко мне. Её произношение моего имени с добавлением мягкого знака уже не сме-шило меня.
– Видите ли, Володья, мы во время войны находились в концлагере Ау-швиц. Чудом остались живы. Муж хорошо играл в шахматы. Кто-то пере-дал это охранке. Среди тех тоже были шахматисты. И у них существовала своя особая забава играть с пленными. Ставкой была жизнь человека. Если выигрывал пленный, то другого пленного не расстреливали. Было ли это так, мы не знали. Но немцам не верили: они убивали каждый день. Играющий пленный и сам мог быть убитым. Мужу тоже выпадало играть, но он не проигрывал. Сколько жизней случилось ему отыграть, мы не знаем. Я сердцем чувствую, что он и сейчас играет за чью - то жизнь. Она отодвину-ла рукав лёгкой кофточки и показала мне наколку лагерного номера. Помню последние две цифры: 97 Подумалось: «Дай Бог, дожить ей и ему до этих лет». Вернулся её муж и улыбнулся жене. Мы играли ещё две партии - в обеих была ничья. Утром на вокзале в Вильнюсе, мы попрощались. Моих попутчиков встречала пожилая женщина со скромным буке-тиком цветов. Они уходили в серую пелену едва проступающего утра. На душе было тоскливо. Хотелось сказать, что-то очень хорошее, запоминающееся. Вдруг женщина остановилась, немного вернулась. Я близко по-дошёл к ней. В её глазах была грусть. Одной рукой она на несколько се-кунд приблизила меня к себе: «Вот мы и дома». Не знаю почему, но в её голосе слышались печаль и смиренность. Она улыбнулась. Её «до свиданья, Володья» часто вспоминается мне, и я грустно улыбаюсь.

БЛОКАДНИК

   Среди сотрудников нашего и не только нашего, отдела были такие то-варищи, которые старательно избегали командировок. Особенно так про-исходило весной, летом и осенью. Что объяснялось очень просто. Для своих работников завод выделял земельные участки под сады-огороды, причём, любому желающему. А желающими были все молодые семьи. Многие из тех, кто имел отдельные квартиры, хотели построить домик в своём саду со своими яблоньками и грушами, ведь здесь можно было вы-растить не только любой овощ, но и размять мышцы. А ещё - приятно рас-слабиться с друзьями и искупаться в Урале. Но главное - всё недалеко от дома. Личный транспорт, который в достатке выделялся для приобретения работниками завода, ещё больше расширял возможности. Это и индивидуальные гаражи с погребами, и, наконец, свои коттеджи. В какой сказке тогда можно было про такое прочитать? Понятна причина, из-за которой в командировки ехали «со скрипом». В один такой напряжённый майский день в нашу комнату заглянул Вадим, мой старый друг, коллега и сподвижник по командировкам. На его кислой физиономии по слогам читалось – командировка! «Куда?», - спросил я его, понимая, что в этот раз мне не отвертеться. Придав лицу безразличный вид, с присущей ему хрипотцой, он пропел: «Там, где Невский. Там, где Кировский». Я сразу всё понял, но переспросил: «Питер?».
   Командировки в северную столицу не любили те, кто уже там был. По-чему? Из–за неудобства. Но я там не был, и очень хотел. И вот я в Пулково. Впереди два выходных дня. Добрался до Московского вокзала, пред-полагая отсидеться в зале ожидания до утра. Пассажиров в зале было мало. Только стал засыпать, кто-то толкнул в плечо. Два блюстителя по-рядка посоветовали мне найти другое место. Выхожу под навес перрона, а на улице дождь. Справа стоит фирменный поезд до Москвы.
   Внимание привлёк шум голосов провожающих. Вот это да! Прямо на меня идёт сам Аркадий Райкин! Слева от него, забегая вперёд, женщина в чёрном что-то громко говорит. Райкин кивает головой и заходит в вагон. В одном из окон вагона появляется и в упор смотрит на меня Константин Райкин! Эта неожиданная встреча хорошо взбодрила. Вскоре на вокзале одна из женщин предложила мне и ещё одному мужчине комнату в её квартире. Ночь я досыпал на диване. Повезло. С раннего утра субботы иду, конечно, в Эрмитаж! Это - наше русское чудо. Я бывал в Лувре и Версале, мог сравнить эти музеи. Без сомнения, по внутренней красоте, содержанию и богатству наш Эрмитаж лучше. В воскресенье по Финско-му заливу отправляюсь в Петергоф на открытие каскадов фонтанов и знаменитого Самсона. А вечером в парке, недалеко от Адмиралтейства, произошла та самая история, к которой я так длительно подхожу. На скамейках в парке шли шахматные баталии. Везде играющих окружали молчаливые болельщики, все эмоции которых ярко отражались на их ли-цах. Подошла и моя очередь сыграть. На скамейке передо мной сидел мужчина намного старше меня. Он даже не посмотрел, кто будет с ним играть. А игра шла на деньги. Ставки были не очень большие и мои командировочные позволяли мне чуть потратиться. Поправив спадавший с его ног плед, он сделал ход. Партию я выиграл, гонорар был мой. Выиг-рал и вторую партию. По правилам, мой соперник должен был уступить место другому игроку, но он не уходил. Почему, было непонятно. Меня тронули за плечо. Я обернулся. Мужчина наклонился к моему уху и тихо сказал, что эта скамейка моего соперника. Он блокадник, освобождал Ленинград, потерял обе ноги. И, как бы в подтверждении его слов, плед окончательно сполз на землю. Мой, теперь уже бывший соперник, попы-тался поднять его, но не смог. Ему помогли. Ног я не увидел. Какая-то холодная волна окатила меня. Отойдя от скамейки, необъяснимо почувство-вал себя виноватым. Просто уйти мне казалось предательством. В сильно сжатом, горячем кулаке были мои деньги за две партии. Я вернул-ся и через спинку скамейки быстро положил деньги на плед. Бывший со-перник только на секунду мог увидеть меня, пока я протолкнулся за спи-ны болельщиков.
 Не раз приходилось бывать в Ленинграде. Но в этот парк я больше никогда не приходил.


Лариса БАНДУРЕНКО

Лариса Николаевна родилась 27 февраля 1947 г. в г. Краматорске Донецкой обл. В ноябре 1947 г. Министерство Тяжёлого машиностроения для усиления кон-структорского бюро ЮУМЗ перевело отца со старо – Краматорского машиностроительного завода в г. Орск. Так семья оказалась в Оренбургской области. Лариса Николаевн, отдала музыке 40 лет трудовой жизни. Сначала в музыкальных школах, затем на дошкольном факультете и педфаке Орского пед-института. Начала писать стихи и заметки в классную стенгазету, позже - в институтскую. Неоднократный победи-тель ежегодного городского конкурса «Романтика поколений» имени Сахновского, г. Орск. Стихи печатаются в газете «Орская Хроника», альманахе «Орь». Песни на её музыку и стихи Орских поэтов пользуются популярностью. За ак-тивную гражданскую позицию награждена памятны-ми медалями «В ОЗНАМЕНОВАНИЕ СТОЛЕТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ СССР» и  «75 ЛЕТ  ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ» Член ЛИТО «Сонет» с 2022 года.

ПЕРЕУЛОК ИМЕНИ В.П.СИНЧУКА

   Что для меня переулок имени Синчука В.П.? Это не дорога, и не здания по её сторонам. Дело в имени, которым наградил город этот тихий переулок, ведущий к фундаментальному зданию, где собирается Орское ЛИТО «Сонет». Всякий раз, когда я вижу название переулка, у меня на душе становится тепло. И я вспоминаю своё беззаботное детство…
   Однажды в нашем дворе появилась новая девочка Таня Синчук. Её мама работала в детской библиотеке на улице Краматорской возле магазина «Молочный» (сейчас «Лаванда»). Трамваев тогда ещё не было, и на месте нынешних трамвайных путей высаживались цветы. Сколько света и радости дарила нам цветущая улица, её запахи распространялись далеко вокруг. Порхающее разнообразие пчёл, ос, шмелей постоянно притягивало к себе детские любопытные взоры. Необыкновенной красоты бабочки порхали с цветка на цветок. Быстрые стрекозы с прозрачными крылышками просто завораживали!
   Незабываемое время моего детства. Дома книг было много, но я любила заходить в библиотеку, где царила особая уютная тишина. Именно здесь работала Танина мама. Не помню, как её звали, но навсегда мне запомнились её тихий спокойный голос и тёплые руки, трепетно - нежно гладя-щие книги, которые она предлагала.   Как – то, разговорившись с Таней, я спросила, есть ли у них ещё какие-нибудь родственники? Да, сказала она: у папы был брат Вася, лётчик, Герой Советского Союза. Но он погиб во время Великой Отечественной войны.
   Вскоре мы узнали, что переулку на улице Строителей дали его имя. К своей подружке и её семье я стала относиться осторожно – уважительно. Тогда я ещё не понимала, почему звание Героя Советского Союза у нас считали выше орденов и медалей. Думала, что города и улицы могут называться только такими великими именами, как Ленин, Сталин или фамилиями известных учёных, поэтов, писателей.
   В то время, когда только недавно закончилась война, мы с родителями ходили на праздничные парады. Там на груди почти всех мужчин были награды.  Да и не только у мужчин. Повсюду слышались разговоры о войне, воспоминания о боях, о погибших на фронте друзьях. Всё это было близко и понятно. И среди папиных друзей были Герои Советского Сою-за: Виталий Андреевич Сорокин, живший через дорогу от нас, и Андреев Анатолий Михайлович. Они были такими же людьми, как и все: работали, ходили на рыбалку. Встречаясь, шутили и смеялись.
   Но чем дальше дни уходили от этих событий, и я становилась старше, тем глубже начинала понимать, как не просто было на войне капитану Василию Прокофьевичу Синчуку в его 23 года (1921 – 1944г.). Он был выпускником Орской школы №1 (сейчас школа №10) и Чкаловской воен-ной авиационной школы. За свою короткую фронтовую жизнь, сделав 305 боевых вылетов, он сбил 18 вражеских самолётов. Каждый раз, садясь за штурвал самолёта, о чём он думал? Останется ли живым, или о том, что Родина в руинах и гибнут, гибнут люди: друзья, однополчане, родствен-ники, дети, женщины, старики. Этого я не знаю. Но раз он дожил до 1944 года, то уже воочию видел, как израненная страна упорно движется к По-беде. И, пылая ненавистью к фашистам, всеми силами
приближал этот миг. Из газет: «1 февраля 1944 года, выполняя очередное задание, Синчук В.П. не вернулся на свой аэродром. Его самолёт, сбив 3 немецких самолёта, был серьёзно повреждён и быстро терял высоту. Бое-припасов не оставалось. И тогда пилот пошёл на таран: срезал хвост «Юнкерса», но при этом погиб сам.13 апреля 1944 года Василию Прокофьевичу Синчуку было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза». Это была большая утрата для родных.
   Я бывала у Тани дома. Но она меня просила не расспрашивать о папи-ном брате, потому что при этом у бабушки наворачивались слёзы, а лицо отца мрачнело, он выходил из комнаты. А мне так хотелось! Но я сдержи-валась.
   Да, теперь я в полной мере понимаю, что звание Героя дают только тем, кто в смертельные минуты опасности, не думая о себе, служит Родине, своему народу. Это люди мужественные, целеустремлённые, высоко ду-ховные, с сильной волей. Наша страна, тогда ещё Советский Союз, воспитывала своих детей, будущих граждан, своих защитников, настоящими патриотами. Это именно они победили в Великой Отечественной войне и подарили нашей стране около 80 лет спокойной мирной жизни, которая ознаменовалась огромным количеством невероятных открытий, гранди-озным строительством, великими победами в науке, культуре, спорте, от-крывшей впервые в мире дорогу в космос!
   В Орске память о герое увековечена бронзовым бюстом в сквере Славы у Вечного огня, мемориальной доской на здании бывшей школы №1. Его имя носит также переулок в посёлке Строителей Ленинского района. Я благодарна судьбе за то, что она дала мне возможность, хоть косвенно, прикоснуться к памяти этого замечательного ЧЕЛОВЕКА – Василия Прокофьевича Синчука.


ГОВОРИТ МОСКВА!

   Летом, в конце 50-х годов прошлого века, мама поехала в Крым лечить-ся. В Москве она решила остановиться на пару дней, навестить своих столичных родственников. Люди они были не простые. Дочь папиного брата, его племянница, вышла замуж за преподавателя Авиационной академии имени Жуковского. Все преподаватели, пока они работали, с семьями жили рядом с Академией в огромном многоэтажном доме. Вы-строенный квадратом, он имел один вход. В середине квадрата был про-свет, как глубокий колодец. Родственники жили на третьем этаже. А над ними жила семья Туполева: главного конструктора наших знаменитых самолётов. Мой брат Юра дружил с сыном конструктора – они вместе учились в МАИ (Московском авиационном институте). Сам дом был ста-линской постройки: квартиры с высокими потолками, большими комнатами и широкими коридорами. Как бы ни было жарко на улице, в подъезде всегда было прохладно.
   Мама, зайдя в дом, стала медленно подниматься по широкой лестнице. Тишина. Вдруг где - то сверху послышался хлопок закрывающейся двери. Через секунду раздался радостный шум, крик, топот. Гул катился сверху вниз, воздух завибрировал. Мама подняла голову и увидела парня. Он нёсся по ступенькам, держа что - то в руке над головой, и кричал во весь голос. Наконец, мама услышала: «Ура – а – а! Я сдал! Я сдал зачёт!» Глаза его искрились счастьем, широкая улыбка озаряла симпатичное молодое лицо. Рука, поднятая над головой, крепко сжимала открытую студенческую зачётку! Мама прижалась к стенке, и он радостным вихрем пролетел мимо.
   Позже, вернувшись из отпуска, мама рассказывала об этом с улыбкой. Прошло несколько лет. Как – то в нашей школе по обыкновению шли уроки. И вдруг, в привычной тишине, из включённого на всю мощность динамика, зазвучал торжественно - звенящий голос Юрия Левитана: «Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Сегодня, 12 апреля 1961 в СССР был запущен первый в мире кос-мический корабль «Восток» с человеком на борту! Командир корабля космонавт Юрий Алексеевич Гагарин!» Что тут началось! Мы вскочили со своих мест и вместе с учителем выбежали в коридор, который быстро заполнялся взволнованными учащимися и педагогами. И вот уже с директором во главе, удивлённо – радостной толпой мы побежали на улицу. Все смея-лись, в восторге махали руками и кричали. А по всей ширине проспекта уже катилась ликующая толпа школьников, студентов и взрослых. Виднелись плакаты, написанные от руки: «Ура! Мы – первые в космосе!», «Гагарину – Ура!!!»
   В этот день уже не учились. Всеобщая волна радостного возбуждения и счастья объединила весь народ! Со всех сторон, как ручейки, толпы лю-дей стекались на Комсомольскую площадь, где сразу возник стихийный митинг. Когда я пришла домой, мама сидела перед телевизором. Там, в этот момент, шёл репортаж из Москвы: на экране - профиль космонавта, рапортующего Н.С.Хрущёву о благополучно завершённом полёте. Отрапортовав, он повернулся и тут мама изумлённо воскликнула: «Так это же…это же тот самый парень, который меня чуть не снёс на лестнице в Москве, когда я останавливалась у Инночки! Я его сразу узнала по улыб-ке!»
   Волна радости и гордости, никого не оставив равнодушным, цунами, прокатилась по стране: «Мы - первые в космосе!» Мы – это Советский Союз! Та страна, что 16 лет назад победила в жестокой войне и, неслом-ленная, сумела подарить надежду и крылья Земле, чтобы проникнуть в далёкий таинственный Космос!

P.S. Уже в XXI веке муж моей внучки, служивший в Космических войсках, не раз с гордостью говорил: «Моему родственнику сам Гагарин сдавал зачёт!»


 
ГЛАВА II. МОЛОДЫЕ ГОЛОСА ОРСКА


ЛЕНЬКОВА Светлана, 29 лет. Победитель  конкурса «Романтика поколений, 2025 г.»


Вечность на двоих

– А помнишь, когда-то, мы поклялись разделить эту вечность на двоих? – устало улыбается девушка, сидящая на подоконнике.
   В потускневших серых глазах отражаются последние лучи заходящего
солнца. В комнате царят полумрак и тишина. Никто не собирается отвечать на заданный девушкой вопрос. Рядом с ней никого нет. Но ее это не смущает, она чувствует, что он слышит, а потому продолжает:
– Дураки мы были, правда? «Разделить вечность на двоих» – это же надо было додуматься! – усмехается она, а в глазах нет ни капли веселья. Она ненадолго умолкает, задумывается, а потом вновь продолжает: – Давно это было, да? А ведь у нас почти получилось выполнить свою клятву… или нет? Как ты думаешь, последние полтора века – считается?
   Ответа снова не последовало, но это и не требуется, она все знает и без лишних слов.
  …Тот август выдался на редкость холодным, как бы сказали ученые или синоптики: «Температура воздуха на протяжении всего месяца держа-лась ниже климатической нормы». Аномально ниже. Но нас с Ланой это не пугало: с самого детства мы привыкли каждый вечер гулять вдвоем, не обращая внимания ни на время года, ни на погоду, с ранних сумерек и до глубокой ночи. Когда она ежилась от холода, но гордо молчала, я брал ее холод-ные руки в свои, согревая, и мы стояли. Просто стояли. В такие моменты мы были абсолютно счастливы. Я не знал, о чем она думает, но чувство-вал, что она может стоять так до самого утра, а мне было достаточно того, что я мог согреть дорогого мне человека. Прости, Лана, что больше не могу согреть твои холодные руки. Тот август все изменил.
   У нашей семьи был маленький магазинчик недалеко от городского
рынка. Отец старался изо всех сил, чтобы хоть как-то прокормить семью, вкладывал всю душу и все свое время в этот магазинчик. Я тоже много времени проводил в нем, помогая отцу. Однако в тот день он отпустил меня раньше обычного:
–Дел на сегодня осталось немного, сам как-нибудь справлюсь, пойди, погуляй. – сказал тогда отец. Я никогда не славился излишней тягой к работе, а посему не стал спорить и, быстро распрощавшись, поспешил на улицу. 
   Путь к дому пролегал через городской рынок– чуть ли не самое главное место в городе; центральную улицу, где всегда было много народа, само-го
разного возраста и социального статуса; и еще несколько коротких уло-чек на пути к реке, через мост…
   Там я и увидел подругу детства. Она стояла у самых перил и смотрела вниз, на воду. Заметив знакомые черты, я обрадовался и сразу окликнул ее, но она, кажется, не услышала. Я прибавил шаг, еще раз позвал. И сно-ва не был услышан. Когда я почти добежал до моста, Лана перегнулась через перила и полетела вниз, в воду. Немедля ни секунды, я прыгнул за ней. Кто же знал, что она бессмертна? Впрочем, даже если бы я знал это, я бы все равно кинулся за ней.
– Призрак и вампир, разделяющие одну вечность на двоих, – продолжала усмехаться девушка, – больше похоже на второсортный анекдот.
Так ведь не бывает, – она практически смеялась.
   Несмотря на всю эту мнимую веселость, глаза ее оставались тусклыми, серыми. А когда-то были голубыми. Он видит это, все понимает, но ничем не может ей помочь. Ему остается только лишь вспоминать их озорной блеск в те года, когда они оба были еще живы.
– Да, не бывает. Но мы-то с тобой есть, – тихо отвечает он, зная, что в очередной раз останется неуслышанным. – Прошу, успокойся, не изводи себя. Все равно ничего нельзя изменить. Отпусти уже, наконец, прошлое, а с ним и нас с тобой.
   Если бы призраки могли садиться на подоконник, он бы сделал это. И погладил бы Лану по ее золотистым волосам и снежно-белой щеке. Если бы мог. Но у призраков нет ни рук, ни ног. Даже голоса нет. Поэтому уже столько лет он слушает монологи своей подруги детства не пытаясь ответить. Лишь изредка что-то говорит в надежде что… «когда-нибудь… мо-жет, сегодня?», но снова остается неуслышанным. Он бы и рад не слушать, не пытаться быть услышанным, уйти, сбежать, исчезнуть… Только вот та самая клятва, над которой потешается девушка, связала их крепче, чем самые прочные цепи.
   Знаете, как иногда бывает: живешь обычной жизнью, строишь планы на будущее, а потом вдруг наступает тот самый день, который переворачивает все с ног на голову, выворачивает твое существование наизнанку, рушит сознание? Я знаю.
   Тот самый день оказался моим семнадцатым днем рождения. Я ждала
его, ждала счастливую взрослую жизнь, когда смогу выйти замуж и поки-нуть родительский дом. Моим ожиданиям не суждено было сбыться. Вместо праздника меня ждал серьёзный разговор с родителями: «Мы переезжаем. Никаких возражений. Да, ты обязана поехать с нами. Потому что ты – не человек. Вампир. И мы тоже. До семнадцати лет ты росла как че-ловек – как и все дети вампиров. Теперь, когда ты перешагнула черту перерождения, мы не можем больше здесь оставаться. Сегодня ночью мы уезжаем, у тебя есть время собрать вещи и попрощаться с друзьями». Они не принимали возражений, не хотели ничего объяснять, не хотели слушать. Тогда я поняла, что больше никогда и ничего уже не будет, как раньше. Я не хотела мириться с этим – уж лучше умереть.
   Недолго думая, я приняла решение, самое глупое решение за всю мою долгую жизнь – прервать эту самую жизнь. Мне не нужны были какие-то неизвестные перспективы вампирской жизни, я хотела жить в соответствии со своими маленькими представлениями о счастье, так, как я рас-планировала свое будущее еще несколько лет назад. Или никак не жить вовсе.
   Сама, не заметив того, я оказалась на одном из городских мостов.
Подошла к перилам и мой взгляд упал на воду. Черная глубина, способ-ная оборвать любую жизнь, в том числе и мою, пугала меня, но еще больше я боялась неизвестности нового будущего, без единой привычной для меня вещи. Какое-то время я сомневалась, страхи в моей голове боролись за лидерство с желаниями и между собой. Наконец, когда в моей го-лове не осталось ни единой мысли, я перегнулась через периллу, немного подпрыгнула и разжала руки. Несколько секунд завораживающего поле-та.
   Удар о воду. Темнота. Кто же знал, что уже тогда я была бессмертной? Если бы я знала, не стала бы купаться в ледяной воде. А если бы знала, что он прыгнет следом, даже близко не подошла к этому злосчастному мосту.
– Почему ты никогда мне не отвечаешь? – Лана перестала смеяться, она хотела плакать, но у вампиров нет слез. – Я столько лет чувствую твое присутствие рядом… Знаешь, иногда я даже вижу тебя. Я вижу твой укоризненный взгляд каждый раз, когда заманиваю сюда очередную жертву. То существо, которым я стала, тебе противно, да? Тогда, в тот самый день, я знала, что новая «я» тебе не понравится, поняла, что мы больше не сможем гулять по вечерам, держаться за руки, разговаривать часами ни о чем и часами же молчать о многом. Я подумала, что лучше умру, чем бу-ду жить без тебя. А умер ты. Зато у призраков в запасе есть вечность. И у вампиров.  Наша глупая детская клятва может быть исполнена в полной мере. Только разве это то, чего мы хотели?
   Сказав это, девушка замолчала. В ее глазах не было ни веселья, ни гру-сти, только усталость. Серая, как пыль, усталость. Он впервые за все эти годы даже не подумал, что может ответить на монолог подруги детства. Он не знал, что ответить, но знал, что она бесконечно права, или наоборот – бесконечно ошибается. Он разделял ее усталость, разделял участь (вечность). Но не разделял мысли – его воротило от ее размышлений: они были неправильны, не могли быть правильными. Он боялся признаться себе, что в глубине души думает точно так же. И от этого его воротило.
– Знаешь, дурацкая это была клятва. Глупая до невозможности. Ну ее к
черту, эту «вечность-на-двоих». И тебя туда же. И взгляды твои. Провали-
вай! Испарись, слышишь?!
   Он прекрасно ее слышал. Но не спешил исчезать. Теперь, когда клятва была порвана, обругана и послана к чертям с двух сторон, – он уже дав-но обругал короткое слово «клянусь» и давно силился оставить Лану и ее вечность в прошлом, – перед ним возникла дорога, которой раньше никогда не было. Пустынная дорога в свою личную вечность. Только вот ухо-дить, не попрощавшись, он не хотел. Он смотрел на нее так, как уже давно не смотрел, как смотрел только в детстве, хотел обнять и долго-долго шептать что-нибудь приятное на ухо, хотел извиниться и поблагодарить. Но не мог. Это он прекрасно понимал. Наконец, встав на дорогу соб-ственной вечности, и уже почти сделав шаг, он оглянулся:
– Прощай, дорогая Лана.
Девушка встрепенулась. Она его услышала. Впервые за полтора века. Или ей показалось? А потом она поняла, что больше не чувствует его присутствия. Что его больше нет. И нет больше той вечности-на-двоих.
   Теперь она не одинока – она свободна.


АНДРОНИК Анна, 36 лет. Финалист конкурса «Романтика поколений», 2025 г.

 ***
Я хочу потеряться среди суеты.
Утопая в огнях, танцевать босанову
Там, где речи пусты, и со мною на тебя,
И мне больно, но я улыбаюсь снова.
Я хочу убежать, и ни слова.
Ни сомненья у крайней черты…
У пролива Ла-Манш наблюдая рассвет.
И пускай мне огромные луны
Дарят бледный свой свет, а я – анахорет, *
И мне больно. Но я восхищаюсь безумно.
Я хочу раствориться в латунных
Его бликах на глади пиратских монет.
Видя в не-говорении смысл бытия,
Видеть смысл бытия в наступлении ночи.
Плакать слез не тая, жизни горечь жуя.
Мне так больно…И всё же, я счастлива очень.
Я, мятежная Евы дочерь,
И тесна моей шее шлея*.

*анахорет – пустынник, отшельник; подвижник, живущий в полном одиночестве. Также в книжном употреблении — человек, живущий в уединении, избегающий общества.
*шлея - широкий ремень, охватывающий грудь лошади и заправленный под
подпругу.

***
– Что с того, что мы слишком разные? –
ты ответишь мне взмахом ресниц.
Я ценю твою гибкость разума
и отсутствие в нем границ.

Я люблю, когда мысль путешествует
вдоль вершин Гималайских гор.
По дороге нейроны приветствует
Песней радостной в до-мажор.

Я люблю, когда мысль растекается.
Хоть смолой по древесной коре…
Ароматом пленяя, касается
Каждой точки на ней и тире.

Хоть из сот - рекою медвяною.
На ключицы – копною волос…
Хоть в сердечко, огнем обуянное –
Дождевыми потоками слёз.

Застывают янтарные капельки
И в моих покрасневших глазах.
И уже безразлично, что правильно,
Что неправильно в этих словах.

И что мы с тобой – очень разные,
Слишком разные, хоть убей.
Оставайся, сестра по разуму!
Там, в полях, расцветает шалфей…

В нём, душистом, сейчас улечься бы,
Да барашков считать в синеве…
Восхищаюсь твоею сердечностью,
Добротою в ее торжестве.

Я люблю, когда чувство не прячется,
Точно вор у стены за углом.
И не нужно в нем выколачивать
Прорубь, чтоб насладиться огнем.

Я люблю, когда чувство отмечено
Постоянства печатью, и не
Отдаёт себя первому встречному
С горстью медных монет наравне.

Как небесная твердь, бесконечное
Вдоль вершин Гималайских гор…
Пой, сгорая в огне, сердечко,
Песню радостную в до-мажор!


ВЛАСОВА Софья, 21 год ОГТИ. Финалист конкурса «Романтика поколений», 2025 г.

Сильные люди

Хороших людей на земле не осталось,
Плохие же люди погрязли в мазуте...
Одни лишь на свете судьбы не боялись:
Хранимые честностью сильные люди.

Они обогнали плохих и хороших,
Кричащих, бесшумных, красивых и умных,
И люди такие буквально в прохожих:
В тех самых красивых, в тех самых бесшумных.

Плохие приносят обиды и боли,
Хороших ломают и болью пугают...
Игра, где у каждого странные роли,
Но сильные люди на боль не играют!

У сильных людей есть огромное сердце,
И пусть кое-где есть на нём лейкопластырь,
Возможно без окон оно и без дверцы,
Да и не починит его лучший мастер,

Но повода нету над этим смеяться!
Такое бы сердце плохим и хорошим,
Они бы возможно смогли поменяться,
Но с этим помочь им ничем мы не можем...

Казалось бы, сердце у каждого бьётся,
У каждого в сердце есть кровь вместо ртути,
Но кто-то гордится, а кто-то смеётся...
Вот, чем отличаются сильные люди!
                Разные

Я не умею писать, как ты,
Я не умею творить добро...
Твоя душа - из огня цветы,
Моя - в мир детства тебе окно.

Ложусь я поздно и мало сплю,
Ты засыпаешь быстрее всех.
Твой мир - гитара, а я пою,
Но ты в закатах, а я - рассвет...

Твои стихи рождены для всех,
Читая, каждый найдёт свой мир.
Мои стихи - лично мой успех:
Кому сплошная, кому пунктир.

Порой нам не о чем говорить,
И это грустно осознавать:
Я разучилась открыто жить,
Ты разучился себя скрывать.

Быть может встретимся как-нибудь,
И ты затянешь рассвет в закат...
Нам через гордость перешагнуть
И Купидон будет очень рад!

       «Нет свободных мест»

Серьёзность - наилучшая награда,
Дороже и пожаров, и дождей...
Да... у меня огонь, но я не рада,
Мне не хватает волн его морей...

Здесь не поможет даже анальгетик,
В душе пожар ничем не потушить...
Но...в жизни есть один серьёзный медик,
Способный пламя в воду превратить.

Я вспомнила момент, где было страшно,
Где руки, как осина, затряслись.
С его рукой и страх не так уж важен,
С его "Я помогу" мечты сбылись!
"Не бойся!" - скажет врач и вытрет слезы.
Сомнения снимает, как рукой.
Спокойствие подарит, словно розы,
Морально убивает мою боль.

Вылечивает вековые раны
Своим холодным, каменным "Привет"...
И даже утром самым-самым ранним
Поддержит разговором тет-а-тет.

Опора и любовь в одном флаконе
Скрывается под маской изо льда.
Я вспомню взгляд твой утром на балконе
И паника уходит в никуда...

Возможно это глупая идея,
Но ведь огню всегда нужна вода!
И даже ирис тоненький, желтея,
Мне скажет, что сегодня я права...

Хотя и сложный путь я выбираю,
Но ни за что на свете не сверну!
Огонь, вода - баланс в воротах рая
Всё в норме после слов "Я помогу!"

Мне медик прописал не загоняться
Особо изо всяких пустяков...
Мне ирис дал сигнал, сигнал держаться!
Теперь-то разум мой на всё готов...

И даже если всё пойдёт впустую
И нам придётся ввек поставить крест...
Ты загрустишь, а я на боковую...
Ведь в сердце надпись: "нет свободных мест! "


«Прощание с русским языком»

Вроде мороз, но снежинки тают:
Печаль танцуют, судьбу играют,
А мне обидно, что всё так вышло,
Этот экзамен, увы, не спишешь.

Любовь и дружба - на ветер деньги,
Картон - бумага, на нём идеи,
Ты недоволен, я недовольна,
Смешно и больно, смешно и больно.

Пустые окна, в них отраженье:
Быть может я там, быть может, жженье,
Что бьёт безбожно, как в барабаны,
На сердце раны, кругом тираны...

Может закончить? Может так лучше?
Не падать духом, не бить баклуши,
Не делать вид, будто всё нормально...
Да, нереально, но гениально!

Прощай, товарищ, ты был мой лучший...
Прощай, великий, прощай, могучий...
Скучать не буду, всё добровольно:
Смешно и больно, смешно и больно.


«Осколки влюбленности»

Ну вот, ещё чуть-чуть и всё закончится,
Я не смогла сказать тебе прости.
Увы, меня сковало одиночество,
Но вовсе не снаружи, а внутри...

И снег шуршит сегодня по-весеннему,
И даже боль как будто меньше жжёт...
Я думаю, что я могла бы петь ему
Буквально дни и ночи напролёт.

Не глупо ли? Отвечу однозначно я!
Ведь всюду слышу музыку его.
Шизофрения? Недосып с болячками,
Что тихо посылают в мир иной?

А мне хотелось, чтобы всё по звёздному,
Как рисовал Ван Гог в своей ночи,
Как на картинах Климта все серьёзные,
Но любят так, что сердце вмиг кричит.

Откройся мне, ценитель вдохновения,
Позволь пробраться в твой проблемный сон,
Ты видишь, я жива после ранения,
Которое нанёс мне купидон!

Хотя, не буду никого обманывать,
Я не могу понять своих же чувств.
Ты прекрати мне душу одурманивать,
Я не искусство, я волна безумств!

Дышала я аккордами минорными,
Пока ты выдыхал табачный дым...
Наполнен шармом, солнцем, разговорам.
Ты будешь кем-то искренне любим...

А музыка твоя теперь мерещится,
Она мне до свиданья говорит...
И каждой фразой, будто по зловещему,
Мне в сердце запускает динамит...
              Болит... Увы, но всё ещё болит.


МАНТРОВА Алла, 6 «В» класс, МОАУ Гимназия №2
Финалист конкурса «Романтика поколений», 2025 г

Ёжик

За окном барабанит дождик
Осень стучится в дверь
На пороге колючий ёжик
Маленький милый зверь
Все промокли его иголки
И он хмуро повесил нос
Я возьму молока на полке
И поставлю ему под нос
Постелю ему мягкий коврик
Пусть поспит до утра малыш
Пока дождик докапает с крыш
А потом потянувшись проснется
И отправится в долгий путь
Пусть в дороге ему улыбнется
Яркой удачи луч.

Часть II. ПРОЗА

Вячеслав ПОЛЕЩИКОВ

   Вячеслав Александрович родился 29.08.1961 г. в городе Орске. Окончил среднюю школу № 33 Служил в Советской Армии, там же начал заниматься восточными видами единоборств. После службы в СА работал водителем, параллельно обучал-ся в различных городах Союза при Госкомспорте СССР боевым искусствам Во-стока и в 1990 г. получил звание инструктора-методиста УШУ. В 1992 г. пере-шёл на занятия Русским Боевым Искусством. В 1998 г. получил звание инструктор-методист РБИ-РОСС. Образование высшее. Работал слесарем по ремонту подвижного состава, водителем, строителем, инструктором-методистом рукопашного боя, начальником службы безопасности. С 2013 года работает трене-ром-преподавателем в ООО «Спортивный клуб "Сила Урала"». Является членом ЛИТО СОНЕТ г. Орска с 2015 г. Стихи печатались в газете «Орская хроника», «Орская газета», альманахах «Орь», в литературно-художественном сетевом альманахе «Зелёная лампа», журнале «Новая Литература» г. С. Петербург. Ав-тор трёх поэтических книг: «Один на один»,2020 г.; «Хочется верить»,2023 г.; «Мой суровый Урал»,2024 г. В 2021 г. имя занесено на литературную карту Орен-бургской области. На стихи В.А. Полещикова написаны песни. В декабре 2022 г. за активную гражданскую позицию награждён памятной медалью КПРФ «В ОЗНАМЕНОВАНИЕ СТОЛЕТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ СССР». В 2023 г. награждён «Благодарственным письмом» отдела культуры г. Орска. В 2024 г. награждён «По-чётной грамотой» Орского городского Совета депутатов за активное и плодотворное сотрудничество с учреждениями культуры, участие в культурно-просветительских мероприятиях, патриотическом воспитании подрастающего поколения и весомый вклад в развитие литературного процесса в городе Орске. Член Союза писателей России.

ВСЯКОЕ БЫВАЕТ

   До окончания сезона зимней охоты оставалось немного. Мне не удалось добыть зверя за всё это время – мало выходов было. То погода не позволяла, то не давали какие-то дела. Да и сама охота – это не прогулка на рынок, где пришёл и купил, что надо. Но, наконец-то, «звёзды сошлись» – день назначен. Первое февраля. Надеялся, что в этот раз повезёт.   
   Это была обычная охота на зайца. Утром я надел тёплый, лёгкий ком-бинезон и телогрейку на синтепоне, шапочку, положил во внутренний карман телефон, обул специальные сапоги. Сверху телогрейки опоясался офицерским кожаным ремнём, на котором висел патронташ с патронами и нож в чехле, накинул белый маскхалат, взял ружьё, охотничьи лыжи и вышел из дома.
   У ворот меня уже ждал в своей «Ниве» друг и напарник Сергей. Не один десяток лет мы вместе охотились. Нам нравилось вдвоём тропить зверя. Без лишних слов, каждый знал своё дело.
– Здарова, Степаныч! – поприветствовал я.
– Здарова, дорогой! – улыбнувшись, ответил он.
Я положил ружьё и лыжи в машину, сел на переднее сиденье. Решили да-леко не ехать. Рядом с городом раскинулись фермерские поля – туда и держали путь. Хмурое февральское утро не омрачало нашего настроения. Мы ехали не торопясь, шутили и делились последними новостями. Мино-вав мост через реку Орь, повернули направо и вдоль берега поколесили к заветному месту. На льду стояли палатки – то рыбаки, любители зимней рыбалки, облепили насверлённые лунки. Проехав по занесённой снегом дороге, насколько возможно, мы воткнули «Ниву» в сугроб рядом с коле-ёй. Достали лыжи, ружья, собрали их. Сергей выпустил из багажника свою охотничью собаку – спаниеля Дину. Каждая охота была для неё праздником. И хотя она проваливалась в глубокий снег и передвигаться ей было не просто, но своё дело знала, по запаху определяя, где находит-ся дичь. Мы встали на лыжи и пошли. Накануне выпал снег и читать следы, после этого легко, но следов не было. Собака бегала по зарослям тра-вы, подняла стаю куропаток на поле, метров за сто от нас, но следы не появлялись. Сделав круг, километра три, мы вернулись на заметённую дорогу. До машины было далеко.
– Пойду к реке, посмотрю – сказал я, дыша морозным воздухом. – Там заросли деревьев, камыш. Может что увижу…
– Ну, а я пойду по дороге к машине, – ответил Сергей. Он с собакой направился к «Ниве», а я в сторону Ори. До реки было метров триста. Петляя на лыжах между деревьями и кустами ивы, я подошёл к камышу. Он стоял плотной стеной, лишь проход, шириной в метр, уходил в даль. Может быть рыбаки, а может звери сделали его. В предыдущую охоту мы нашли на поле, в траве, лёжки косуль. Скорее всего это они ходили на водопой и протоптали эту тропу. Чем дальше я углублялся в заросли, тем гуще рос камыш вокруг тропы и уже становился проход. Какое-то непонятное чувство тревоги появилось у меня. Да, следы были, но они были старые, присыпанные снегом. «Может на льду что-то есть?» – мелькнуло в голове. Обычно на нём мало снега. Заяц делает лёжку рядом с тем ме-стом, где можно легко бежать, вернее убегать от опасности, где мало сне-га или он твёрдый. С такими мыслями вышел на берег реки. Она в этом месте была не широкая. Мои лыжи остановились у кромки льда, припорошённой белоснежным покрывалом. На середине излучины я увидел след русака. Тонкая извилистая линия тёмного льда отделяла меня от русла. «Тёмный лёд – это опасность. Но сейчас февраль. В это время на Ори он толстый, да и рыбаки сидят» – крутилось у меня в голове. Спустя несколько секунд, я скользнул на лыжах с берега на излуку и через мгновение провалился под лёд, как будто упал в глубокую тёмную яму. Свет исчез. Словно разряд молнии пробил меня с низу вверх. Видимо здесь бы-ла протока и течение не давало морозам в этом месте сковать воду. Лёд был, но слишком тонкий. Свежий снежок закрыл тёмный лёд и поэтому я его не увидел, и провалился в ледяную воду с головой, сразу.
   Осознание всего пришло позже, а пока, даже не поняв, что произошло, я начал брыкать ногами, чтобы снять лыжи. Дна не достал. Крепления на лыжах были без задней подтяжки. Я специально так сделал, чтобы быстрее вытащить ноги при необходимости. Это мне помогло. Освободившись от лыж, всплыл на поверхность. Паники не было. Одна мысль – как вы-браться из полыньи? Лёд, за который хватались мои руки, ломался. Тело вновь уходило под воду. Подплыв к берегу, вернее к береговому льду, попытался дотянуться до камыша. Под ногами опоры не было. Те не-сколько стеблей, которые удавалось схватить, обрывались вновь и вновь. Разве они могли выдержать мои восемьдесят пять килограмм, плюс намокшая одежда, сапоги и два патронташа с патронами, которые тяну-ли вниз.
   Мозги быстро работали – как выбраться? Как выбраться? Я огляделся. Слева от меня, ближе к берегу, плавала лыжа. Второй не было. Наверное, её унесло под лёд, когда бултыхал ногами провалившись. Решение при-шло тут же. Я схватил единственную лыжу, подплыл вперёд, где лёд был целый, и положил её поперёк ледовой промоины. Один край опирался на лёд у берега, а оставшаяся часть – на не сломанный. Следующим дей-ствием нужно было, опёршись ладонями на лыжу, подняться вверх и, наклонившись вперёд, выкатиться в сторону берега. Главное, чтобы не провалился лёд. У меня это получилось! Я встал, осмотрелся. Мне повез-ло. Моя двустволка лежала на льду, рядом с полыньёй. Когда я провалился, ружьё было в левой руке. Оно ударилось о берег и выпало из ладо-ни. Очки, которые были на мне, не слетели, а лишь покрылись коркой льда. Что поделаешь – пришлось снять и сунуть в карман. Мелькнула мысль – телефон. Он был во внутреннем кармане телогрейки. Что с ним? Там столько информации… Дрожащими, замёрзшими руками расстегнул верхние пуговицы и достал его. Открыл чехол – экран светился. Я не по-верил своим глазам. Набрал номер мамы.
– Алло, – где-то далеко и тихо раздался её голос.
– Мама, вскипяти воду в чайнике, скоро буду, – стараясь говорить спо-койно, произнёс я. Да, телефон намок, но работал. Помогло то, что верх-няя одежда была сшита из синтепона и плотно застёгнута, а сверху неё, на поясе, хорошо был затянут ремень с патронами.
   Убрав подальше от берега ружьё и очки, я лёг на живот рядом с водой и начал рукой подо льдом, что у берега, искать вторую лыжу. Не обнаружил. Взял уцелевшую лыжу и ей стал шарить вокруг, на сколько она до-ставала. Сделав несколько попыток, понял, что это бессмысленно. Мороз сковывал одежду и маскхалат. Я взял ружьё, лыжу и пошёл в обратный путь. Вода хлюпала в сапогах, но было не до этого. Нужно было, как можно скорее, добраться до машины.
Выйдя из зарослей на дорогу, и пройдя какое-то расстояние, я увидел следы собаки и лыжню, которые тянулись в сторону реки.
– Серёга! Серёга! – громко позвал друга, но ответа не последовало.
Я шёл быстро, понимал, что долго на морозе мне не продержаться. Лыж-ню и собачьи следы, выходившие обратно на дорогу, увидел сразу и не-много успокоился. Одежда стояла колом – мороз давал о себе знать. По-пробовал бежать, но быстро выдохся. Всё-таки много сил потратил до этого. И вот в дали показалась «Нива» и мой напарник.
– А ты чё с одной лыжей? – удивился он.
– Под лёд провалился. Заводи машину, поехали.
– Ё-моё! – воскликнул Сергей. – Я здесь стою, а тебя там может уже нет! – взволнованным голосом продолжал он. Мы покидали всё в салон и тро-нулись по своей колее в сторону города.
– Ничего, всё нормально. Только лыжу жалко – сам делал. Хорошие лы-жи были. Теперь куда я с одной? – прервал я молчание.
– Ладно тебе с этой лыжей. Я бы с ума сошёл, если бы тебя не стало! Подождал бы немного, пошёл бы искать, а там следы уходят в реку и одна лыжа плавает… Там бы и остался – сетовал он.
– Наверное я здесь ещё нужен, на этом свете – шутил я в ответ. Про себя подумал: «В очередной раз меня спасли мои занятия рукопашным боем: реакция, психологическая и физическая подготовка».
–Да, поживи подольше – пуская дым от сигареты в приоткрытое окно, улыбался Серёга.
– А может я ещё найду свою лыжу? – серьёзно спросил я.
– Вот неугомонный! – после паузы ответил он и добрым взглядом по-смотрел на меня. «Нива» катила домой. Печка прогревала салон. Скорее всего для нас обоих я сказал: «Всякое бывает. Наверное, поэтому жизнь и прекрасна!»

Орск, 2024 г


Галина ВОЛОШИНА

   Галина Михайловна (Петрова) родилась 06.12.1962 г. в г. Орске. Образование техническое. Трудовую деятельность закончила в должности главного технолога, начальника конструкторско-технологического отдела на УЗГО. Дипломант конкурса «Рифмованный мир», г. Самара,2013 г.; международной литературной премии «Наследие», 2015 г. Москва. Победитель четвёртого и седьмого турниров среди поэтов восточного Оренбуржья, г. Орск. Победитель конкурса художественного перевода им. Э. Линецкой, Институт русской литературы (Пушкин-ский Дом) РАН совместно с Союзом писателей Санкт-Петербурга, 2023 г, с публикацией в электронном и печатном альманахе "Отражения", Санкт-Петербург, 2023 г.
   Печатные издания: коллективные сборники «Рифмованный мир», г. Самара, 2012 г.; и «Наследие», 2015, г. Москва; «Орь» №№7, 9, 10, 11, 12, г. Орск; газета «Орская Хроника». Автор двух сборников стихов: «Как мне тобой переболеть», 2013 г.; «В этой осени», 2018 г. сказки «Хрустальная Долина или Волшебные кристаллы». На 23 стихотворения местными композиторами: А.В.Федосовым, А.Л.Ивановым, Ю. Угловым, Е.А. Мироненко В. Кузьминой, А.Н.Левченко написаны и исполняются песни. С ноября 2017 г. – председатель ЛИТО «Сонет». В 2020 г. имя занесено на офи-циальный сайт ЦБС г. Орска, в 2021 г. – на Литературную Карту Оренбургской области. Все печатные издания есть в музее при Центральной Оренбургской биб-лиотеке им. Н.К.Крупской и городских библиотеках г. Орска. Грамоты и благо-дарственные письма от администрации города Орска и ЦБС за весомый вклад в развитие культуры и творчества родного края. В декабре 2022 г. за активную гражданскую позицию награждена памятной медалью «В ознаменование столе-тия образования СССР». В декабре 2023 г. начальником отдела культуры администрации г. Орска вручено «Благодарственное письмо» за активное и плодотворное сотрудничество с учреждениями культуры, участие в культурно-просветительских мероприятиях и весомый вклад в развитие литературного процесса в г. Орске.

ЖИВОЕ ТЕПЛО

…Павел стоял на кухне у окна. Смотрел в даль и ничего не ви¬дел. Не замечал, что мешает в этом ограниченном пространстве. Ему было всё рав-но. Он теперь везде ощущал себя лишним. Лишним и ненужным.
  Свояченица Светлана наполняла тарелки борщом и кашей, разливала компот в стаканы, а племянница Ольга, относила их в зал к столу…
– Павел, тут и без тебя не протолкнуться. Иди за стол, –  смахнув украдкой слезинку, попросила Светлана. Он молча протиснулся между застав-ленным посудой столом и холодильником, вышел. Соседи, сослуживцы, род-

ственники приходили, садились за стол, отобедав, уходили, выражая соболезнования. Он рассеянно кивал головой, до сих пор не осознавая и не принимая смерти единственного близкого и любимого человека. 
   …40 дней, как не стало его Татьяны. Помин взяли на себя сестра жены Светлана и её муж Вадим. Он был им за это безмерно благодарен, хотя на словах так и не смог выразить признательности.
   Жене не было и пятидесяти. Внезапный сердечный приступ. Скорая по-мощь. Больница, из которой она не вернулась. Похороны. Всё как во сне. Он будто умер вместе с ней. Всё вдруг стало пустым и бессмысленным. Замкнулся. Так же ходил на работу, что-то не хитрое готовил на ужин, ел, не чувствуя вкуса. До наступления темноты стоял у окна и смотрел в даль, поверх крыш домов, пока комната не погружалась во тьму, а на не-бесах не появлялись звёзды. Затем включал телевизор, ложился и начинал ждать, когда Морфей вспомнит о нём. Под утро забывался тяжёлым сном…
   Когда в квартире воцарилась тишина, он шагнул к кухонному окну. И был не мало удивлён, заметив на широком подоконнике дремавшую чёр-ную кошку. Первою мыслью было: взять за шкибок и вынести за дверь. Но к протянутой руке доверчиво потянулась мордашка, приглашая погладить.
– Ты откуда, чудесное создание? – тихо, чтобы не спугнуть спросил Па-вел.
– Мяу, – кошка и не собиралась пугаться.
Он осторожно погладил блестящую ухоженную шелковистую шёрстку. Кошка заглядывала в его глаза, будто спрашивала: не прогонишь?
– Как же ты сюда попала? – Хотя, двери весь день не закрывались, могла прошмыгнуть со входящими. Кошка ткнулась в ладонь влажным носом. Что-то трогательное и нежное шевельнулось внутри:
– Молока хочешь?
Павел достал миску, наполнил её молоком и поставил у холодильника:
– Иди, поешь…
 Чёрный комок спрыгнул с подоконника. А Павел по привычке шагнул к окну. Покончив с ужином, вновь устроилась рядом на подоконнике и ти- хо замурчала, будто благодарила.
…Он рассказывал ей о том, как много лет назад он, молодой специалист приехал в этот город с небольшим чемоданчиком и надеждой, что это не на долго. Как случайно познакомился с Татьяной, будущей женой. Каким долгим и трудным был их путь друг к другу… В любви, наверное, не бы-вает просто.
   О том, как вихрем пронеслись счастливые годы совместной жизни и остались только воспоминания. О том, что не дал Бог им детей, а собаку завести они так и не успели, хотя собирались… Только о боли, которую носил внутри, не сказал ни слова. Мужчине жаловаться не пристало.
   Кошка слушала внимательно, мурчала. Иногда поднимала на него, огромные зелёные глаза, тёрлась о руку и, как ему казалось, всё понимала.
– Спасибо, что выслушала…
Выговорившись, Павел почувствовал некоторое облегчение.
– Ну спать что ли идём?.. Ночь на дворе, а завтра на работу.
    Утром, спустившись на лифте вместе с Павлом, кошка вышла из подъ-езда и исчезла в кустах, окаймляющих дорожку. Он проводил её взглядом и направился к автобусной остановке, непроизвольно отметив шевельнувшееся где-то внутри сожаление по поводу расставания.
…Возвращаясь вечером домой он купил пару пакетиков кошачьего корма с мясом кролика и индейки. Но кошка не пришла. Напрасно он выглядывал её возле подъезда. «Кошка. Ходит, где вздумается, гуляет сама по себе.» – вспомнил Киплинга.
  Кончался сентябрь. Погода стояла ясная. Берёзы основательно пожелтели.  Дорожка покрылась облетевшей листвой. Павел шёл медленно. Хо-телось так идти до бесконечности. Просто шагать и шагать, вслушиваясь в шорохи под ногами, как будто кроме этой дорожки больше ничего в ми-ре не существует.
  Через несколько дней, он, поднимаясь на крыльцо подъезда, замешкался, доставая ключи. Знакомый чёрный комочек потёрся о штанину.
– Мяу! – приветствовала его кошка.
– Кошка! – удивился Павел. Ты меня узнала? Ждала?..
Наклонился,  взял её на руки, прижал к груди.
–  Ну здравствуй, путешественница! – Кошка оказалась легче, чем он мог предположить.
– Пушинка! Почти невесомая, –  входя в лифт  удивлялся Павел, –  в чём только душа держится!
 Он нёс её до квартиры и говорил, говорил, словно боялся, что она исчез-нет, как только перестанет слышать его голос, оставив его на едине с соб-ственными скорбными мыслями и бесконечным вечером.
– Я тебе вкусняшки припас. Сейчас буду угощать…– радостно бормотал Павел, довольный тем, что может хоть о ком-то позаботиться, что не один.
   А утром кошка опять ушла…
Неделя прошла как обычно: дом – работа, работа – дом.
– Павел Александрович! – окликнула его как-то соседка из квартиры напротив.
– Добрый вечер, Таисия Петровна.
– Вы кошку завели?
– Почему вы так решили?
– Так сегодня, чёрная пушистая, зашла со мною в лифт, вышла на нашем этаже и полдня лежала на коврике у вашей двери. Я в глазок наблюдала. Правда, не мяукала, не просила пустить. Но вы же днём на работе. Вот я и подумала, что ваша.
– Всё таки была… – Внутри потеплело.
– Что?
Павел улыбался:
– Нет-нет…Ничего… Просто знакомая кошка. Иногда заходит.
Соседка недоумевающе смотрела ему в след.
   Со странной периодичностью примерно раз в неделю кошка встречала его у подъезда и оставалась на ночь, а утром исчезала. А он каждый день искал её глазами возле дома. И не переставал надеяться, что вот-вот она вспомнит о нём  вновь.
   И она появилась. Вечером он стоял у окна, а она лежала на подоконнике и мурлыкала. Он гладил её, чесал за ушком. Что-то трогательное и родное виделось ему в этом беззащитном и бессловесном создании.
– Может уже останешься? Я начал скучать по тебе, как будто не хвата-ет…кого-то живого в доме, – запнувшись на полуслове сказал он ей, когда поздним вечером она устроилась на одеяле в ногах.
Кошка подняла пушистую головку и внимательно посмотрела на него. Затем свернулась в клубок и задремала. Её присутствие успокаивало.
  Утром, когда он уходил на работу, она не подошла к двери. Пройдя в обуви на кухню Павел увидел её на подоконнике и улыбнулся:
– Решилась-таки? Тогда жди меня дома. Не скучай. Еды только оставлю тебе…
   Кошка внимательно наблюдала за ним. Затем вновь опустила голову на лапки и прикрыла глаза. Давая понять, что разговор окончен.
   Как странно устроен мир, думал Павел шагая к остановке. Словно ждала, что предложу остаться… Мистика какая-то. Может у неё где-то есть дом, может её кто-то так же ждёт по вечерам?.. Но…  какое ему до этого дело?
     Живое тянется к живому… Ни слова по-человечески, а поди ж ты, всё понимает. Зелёные глазищи смотрят прямо вглубь тебя, в самую душу. И тепло… живое тепло под ладонью. Необходимое именно теперь… Но… может ему всё это только померещилось? Может он себе всё это приду-мал?..

Орск, сентябрь 2024 г.


Людмила ГОРШЕНИНА

   Людмила Владимировна, родилась 29 .11.1948 г., коренная орчанка. Член город-ской общественной литературной организации «Сонет». Окончила школу № 49, факультет иностранных языков ОГПИ им. Шевченко, Самарскую Академию искусств и культуры. Работала учителем, заведующей детским садом № 50, ве-дущим методистом в ЦГБ им. Горького. Работает в библиотеке-филиале № 3 им. Шевченко. Награждена муниципальной премией «Культурное наследие», Гра-мотой Министерства культуры РФ, муниципальным знаком «За добросовестную служ - бу» 3-й степени. Неоднократный лауреат конкурсов «Романтика поколе-ний», «Свет Отечества». В 2021 году ее имя внесено в Литературную карту Оренбуржья. Стихи печатались в сборниках «Душа в заветной лире» Калуга, 1999, «Очарованные тайной», альманахах «Орь 1», «Орь 2», Орь 10», «Орь 11», «Орь 12». В 2004 г. вышел ее авторский сборник «Живая связь».



                НА ГРАНИЦЕ ЗИМЫ И ОСЕНИ

  Вот уже три дня, как в город пришла зима. Она почти всегда приходит на мой день рождения. Даже сестра однажды сказала: «Ну и угораздило тебя в такое время родиться. Приходишь к тебе в гости осенью, а уходишь зимой.
  Вот и в тот день я ушла на работу осенью, а шла домой, когда город оделся в зимний убор. Еще накануне стояли солнечные дни, теплый юж-ный ветер гонял по асфальту сухую листву. А в тот день небо затянуло тучами, утром моросил дождик, а в полдень белесое небо просыпалось легкими снежными хлопьями. Снег шел так густо, что к вечеру весь город был покрыт ослепительно белым пушистым покрывалом. А воздух стал свежим и прохладным, и его можно было пить как родниковую воду.
  Я иду по засыпанному снегом городу в магазин за тортом, - завтра должны прийти гости. На тротуаре уже протоптана дорожка, а с ветвей деревьев легкий ветерок сметает белые хлопья. На темно-сером фоне неба, покрытого тучами, густыми белыми мазками вырисовывались за-снеженные крыши домов. Звуки – лай собак, крик ворон, словно тонули в пушистом снегу. Я не заметила, как меня кто-то обогнал – это был мой приятель.
–Привет! Куда путь держишь?
– В магазин. Приходи завтра, посидим в компании. Надеюсь, ты не забыл мой день рождения.
– Спасибо за приглашение, но я завтра уезжаю в деревню к родителям, мать заболела.
– Жаль. Я помню все твои поздравления.
  Когда-то нас связывало больше, чем дружба. Нас толкнули друг к другу неприкаянность одиноких душ и творчество. Однажды он пришел меня поздравить и сыграл мой любимый вальс Доги из кинофильма «Мой лас-ковый и нежный зверь и прочитал шуточную оду в стихах. Спустя много лет жизненные обстоятельства и возраст остудили чувства, словно душа покрылась снежным покрывалом, и там стало прохладно и тихо.
– А помнишь, как мы здесь собирали осенний букет из разноцветных ли-стьев? Ты еще тогда прямо на ходу сочинила стихотворение «Разменяла осень золото на серебряную изморозь…».
  Он слепил снежок и запустил его в ствол дерева. С веток посыпались остатки желтых листьев и снежные хлопья, и снежинки на мгновение за-стряли у нас на ресницах и тонкими струйками стекли по щекам. Конечно, я помню. Помню все зимы и все весны, когда он приносил охапки душистой сирени. Запомню и эту зиму, прогулку по заснеженной аллее, лег-кий шорох снежинок, и чистый морозный воздух, который вдыхаешь пол-ной грудью, словно хочешь надышаться на всю оставшуюся жизнь.


 ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ!

  День был по- юному непостоянным: солнце и дождь попеременно, а ве-тер не давал покоя и был по весеннему дерзким. Под вечер все снова про-мокло насквозь, и ветви деревьев чернели на фоне темнеющего неба, затя-нутого сплошными чернильными тучами.
  Я шла по дорожке через парк. И вдруг на западе, в ореоле ярких лучей, как неземное сияние, вспыхнуло закатное солнце. И в миг, омытая дождем молодая трава засветилась так ярко, будто каждая травинка излучала зелено-золотой свет. И среди этой светящейся зелени, как застывший, насторожившийся удав, вилась темная и блестящая мокрая тропинка. А голые влажные ветви деревьев светились на фоне темно-фиолетового неба, словно букеты из молний или сплетение золотистых змеек. И над всем этим проявилась семицветная арка, будто врата в неведомое. Это длилось несколько секунд, словно сказочная картинка или пейзаж другой планеты. Даже дух захватило от такой неожиданной и невыразимой красоты. Но солнце село в тучу, и будто выключили свет, все в один миг стало темным и мрачным. Еще несколько минут сердце усиленно билось от того, что посчастливилось пережить эти мгновения.
   
В ПЕРЕУЛКЕ ЗА УГЛОМ

  Солнечный день начала осени царил над городом, как благодать. Иду знакомой дорогой, шурша по тротуару опадающей листвой. Вот и знакомый переулок. Прохожу по тротуару мимо ярких цветочных клумб, по-следним приветом лета. На углу, в конце переулка – белое одноэтажное здание, ярко освещенное солнцем. Поднимаюсь по ступенькам с волнением в душе, в предвкушении встречи с людьми, общение с которыми при-носит в мою жизнь радость и значимость.
  Массивная железная дверь открыта, но я не тороплюсь входить. До начала заседания еще есть время. И я решила постоять на крыльце, вдох-нуть осенней свежести, полюбоваться желтеющими деревьями за оградой парка, глубокой синевой неба, будто ставшим высоким и зовущим, тревожащим какие-то сокровенные чувства. Я стою у двери, и воспоминания накрывают меня с головой. Сколько лет я входила в эту дверь, которая гостеприимно открывалась навстречу. И каждый раз в предчувствии чего-то нового, интригующего, ожидаемого и неожиданного. Сколько пишу-щих людей впускала и выпускала эта дверь. Иных уж нет, а те далече. Многие разъехались по городам и весям. Многие ушли в небытие. Но их творчество, частичка их души живет на страницах книг.
  Белое здание в переулке Синчука приютило многих творческих людей: литераторов со стажем и начинающих писать. Все они нашли здесь еди-номышленников, возможность быть услышанными. Там они оказывались в своей стихии мира литературы и искусства. Совместные праздники, концерты презентаций коллективных сборников, выпуск литературных страничек, а затем своей газеты поднимал на поверхность такой фейер-верк таланта, выдумки, юмора этих людей, что клуб приобретал все большую и большую популярность и притягивал творческие личности разного возраста и профессий. Они увязали в этом сгустке творческой энергии, фантазии и романтики, отвлекаясь от своих жизненных проблем.
  Выпуск коллективных сборников, жаркие дискуссии, заразительные разудалые вечеринки с самодеятельными концертами, - все это слепило членов литературной организации в один большой улей, который жуж-жал каждое заседание на все лады. Мнения сталкивались лбами так, что летели искры, готовые воспламенить самые уязвимые чувства обсуждаемого поэта или прозаика. Но когда заканчивался «разбор полетов», воцарялась, самая что ни на есть, дружеская атмосфера, все были сама любезность и галантность.
  А какие юбилеи отмечались в клубе! Юбиляру сочиняли веселые поздравления, акростихи, мадригалы, оды, дружеские шаржи, песни. Разыгрывались целые сценарии, и вечеринка затягивалась надолго, никто не хотел возвращаться в обыденность. Иногда самые увлеченные, те, кто не хотел расходиться, брали с собой баян и гитару и шли к кому-нибудь до-мой, где гудели чуть ли не до утра. Такая атмосфера поддерживала на плаву многих одиноких людей. Эта обособленная и в тоже время необъятная Вселенная творчества, влюбленности и жажды жизни вошла в их кровь и плоть, сроднила этих людей на многие годы. В этом космосе творческой дружбы рождались новые стихи, рассказы, повести, поэмы и новые песни. Тут были и своя «Санта-Барбара» и «Маленькие трагедии», а порой кипели страсти похлеще шекспировских, и все это находило отражение в новых рождающихся строках.
   И мелькали зимы, весны, рождая страницы исписанных листов, новый опыт и надежду. Серебряная канитель зимы сменялась будоражащей со-знание звонкой капелью и разгульным весенним половодьем, а творче-ский застой жаркого лета фейерверком новых образов золотых сентябрь-ских дней с отсветом болдинской осени… И все это было, есть и будет в этом гостеприимном доме, в переулке за углом.


Наталья КРИЦКАЯ


   Наталья Геннадьевна, урожд. Бобряшова, родилась в г. Орске в 1961 г. Окончи-ла Нефтяной техникум, работала на заводе им. Чкалова оператором и лифтё-ром. Последние 25 лет работает машинистом насосных установок в «Водоканале» г. Орска. Садовод и цветовод. Принимает активное участие в культурной жизни города, участник театрального проекта «Крылья». Увлекается рисованием и картинами из шерсти. Член ЛИТО Сонет с 2016 г. Фоторепортажи, за-метки и стихи печатаются в газете «Орская хроника», альманахах «Орь». Рас-сказ «Круговорот» вошёл в детский альманах «Круглый год».   В 2022 г. Издан сборник «За сезоном сезон».

ВОСКРЕШЕНИЕ

    Разбуженная странным, неясным шумом Вера Ивановна подскочила на кровати. Накинув домашний халат прямо на ночную сорочку, и спешно обув галоши, выбежала на улицу: «Паразитки такие! Да чтоб вам пусто было! Опять рассаду разгребёте!»
  Тихое майское утро радовало теплом и безветрием. Оглядывая двор и огород, женщина искала вылезших на свободу курей. Проказниц нигде не было видно и Вера Ивановна, заглянув в курятник обнаружила своих пи-томцев, мирно сидящих на гнёздах.
   Увидев хозяйку, куры дружно кинулись к кормушке, и, бросив им горсть пшеницы, женщина отмахнулась: «Не до вас!» – с колотящимся от пред-чувствия беды сердцем, поспешила в дом. Заглядывая на веранду, в ван-ную и кухню поминутно звала: «Мам! Мама!», и на ватных ногах пере-шагнула порог маминой комнаты. Зоя Васильевна лежала на кровати приподняв одну руку и помахивала маленькой ладошкой, будто отгоняя дым. Вера бросилась к ней: «Мама! Что случилось!? Тебе плохо!? Что болит? Где болит?» Вместо ответа услышала полу-стон полу-зов: «До-ча!» Вера Ивановна схватила коробочку с лекарствами. Перебирая пачки лихорадочно соображала какие нужно дать таблетки. Какой приступ случился у бабульки, Вера не знала.   
   Зоя Васильевна недавно отметила довольно почтенный юбилей, но бы-ла крепка, активна и самостоятельна-на. Из-за каждой болячки не раскисала, а лишь отшучивалась: «А, само пройдёт!» Веру вдруг осенило: «Да что-ж я! Надо же в «Скорую» звонить!»
   Машина Скорой помощи приехала очень быстро. Вера Ивановна едва успела приготовить документы, закрыть в будке собачку Бимку, заманив её куском ливерной колбасы, и открыть калитку.
   Серьёзная женщина врач, с утра уже уставшая и недовольная, и моло-дой парень фельдшер привычно осматривали бабушку: меряя давление, сахар в крови и сатурацию. Женщина постоянно задавала вопросы о бо-лезнях и жалобах, и записывала в свою карточку. Вера отвечала на вопросы, то и дело вздыхала и не понимала к чему эта бестолковая толкотня, ведь надо что-то делать, как-то приводить маму в чувство.
   Наконец то, сделав несколько уколов, повторно перемерив давление и сахар, парнишка-фельдшер закрыл свои чемоданчики, а усталая врачиха закончила бесконечную писанину, и все пошли к выходу.
Тут сердитая врачиха снизошла до объяснений: «В больницу мы её не повезём, я вам точно говорю, что её в таком состоянии никуда не примут. Прогоняют по городу, каждый от себя отпихивая, а обратно вам придётся везти своим ходом. Мы обезболивание сделали, давление стабилизировали, сахар понизили. Состояние её очень тяжёлое. Готовьтесь!»
   Закрыв ворота за уехавшей Скорой, Вера побежала в дом. Мама лежа-ла, закрыв глаза и не шевелилась. «Готовьтесь, готовьтесь - стучало в висках и отдавалось в сердце –А как? Что делать!?» Вдруг осенило: «Нужно тёте Оле позвонить!»
   Ольга Васильевна, младшая сестра Зои Васильевны, категорически не признавала сотовые телефоны и по старинке пользовалась домашним стационарным. С расстройства Вера забыла её номер телефона и стала искать его в настольной записной книжке мамы. Затёртые странички сами раскрылись на записи – Церковь на горе. Маминым аккуратным подчерком был записан номер.
– «Господи! А ведь и правда. Мама же верила в Бога. В церковь ходила, не то, что мы». Позвонив тёте Оле и коротко сказав ей: «К нам срочно бе-ги! С мамой плохо», Вера набрала номер церкви. Ответившей ей жен-щине, Вера стала торопливо и сбивчиво, прерывая всхлипываниями свой рассказ, объяснять, что мама была верующей и ходила к ним в церковь, а теперь сказали готовиться, а что делать, как быть, она совершенно растеряна. Мягкий женский голос проговорил: «Скажите свой адрес. К вам приедет отец Анатолий». Когда он приедет женщина не сказала, и Вера плача и охая сидела рядом с мамой, но она по-прежнему в сознание не приходила.
   Ольга Васильевна, запыхавшись и торопясь скоро пришла к сестре.  Почти одновременно подъехал батюшка. Если бы не ряса священника, его можно было бы принять за студента-неформала. Молодой парень с длинными волосами, собранными в хвост, не внушал никакого почтения, и Вера Ивановна недовольно пожала губы: «Прислали практиканта како-го-то. Отец называется! Неужели посолидней никого не нашлось!?» Но всё-таки проводила молодого человека к маме. Тётя Оля, причитая, бес-толково топталась возле кровати сестры, и не выдержавшая накала эмо-ций Вера тоже засуетилась вместе с ней. Батюшке они явно мешали, и он выставил их за дверь, оставшись с больной наедине.
   Расстроенные, потерянные женщины не могли найти себе места. Через дверь слышались обрывки молитв и чуть громче возгласы «Господи по-милуй!» Вдруг послышались обрывки разговора, и Вера различила смех мамы. Открыв дверь Вера и Ольга Васильевна увидели улыбающегося батюшку и сидящую на кровати живую, здоровую, и розовощёкую ба-булю. Обрадованная Вера подбежала к маме: «Как ты!? Где болит!?» засыпая её вопросами.
Зоя Васильевна поднялась с постели:
– Ой, а я сегодня ещё и не ела! Мы исть то, когда будем!?
– Сейчас начнём! – Вера метнулась на кухню разогревать обед. Опытная тётя Оля дёрнула её на ходу:
– Дай денег батюшке!
– Да, да конечно! Это же чудо какое-то! Воскрешение настоящее!
Обрадованная Вера, провожая священника, не знала, как его благодарить.
– Спаси вас, Господи – улыбался Отец Анатолий. – Заказывайте в церкви сорокоуст о здравии, исповедуйтесь, причащайтесь. Всё будет хорошо.
  Наконец-то выпустив скулящую собачку из будки, покормив её кашей и насыпав корм курам, Вера вернулась в дом.
  Сёстры сидели за столом на кухне, пили горячий чай с мёдом и ожив-лённо беседовали.
  Поражённая увиденным Вера Ивановна невольно перекрестилась. Вспомнив слова из фильма «Иван Васильевич меняет профессию», про-молвила: «Вот что крест животворящий делает!!!»

Орск, май 2023г.


ОТРАЖЕНИЕ

   День морозный начинается. Медленно и нехотя, выбираясь из плотного тумана, восходит Солнце. Стряхивая остатки инея, поднимается над се-рой пеленой морозной взвеси. Оно ещё и окраситься не успело, и разогреться не торопится, а окна в домах его уже разглядели. Засверкали, заискрились морозными узорами. Поймает Солнышко в каждом стекле своё отражение, заулыбается, любуясь своей красотой. Раскинет лучи, чтобы в каждое окошко, в каждый дом попал лучик света.
  Торопится Солнце. Зимний день короткий, только и успеют птицы себе корм найти, а уже смеркается, и Солнце ныряет в пушистую перину мо-розной ночи спать до утра.

Орск, январь 2021 г.

Татьяна УРАЗОВА

    Татьяна Эриковна родилась 23.04.1971 г., место рождения - совхоз им. газеты "Правда" Уральской области., Казахстан. Окончила Санкт-Петербургский уни-верситет, математик. В Орске живет с 1993 г. Работала на ОЗТП, в ЗАО "Ор-мет", в настоящее время в ООО "Железобетон".
   В 2021 г. имя занесено на Литературную Карту Оренбургской области. Все печатные издания есть в музее при Центральной Оренбургской библиотеке им. Н.К.Крупской и городских библиотеках г. Орска. Победитель конкурса "О районе родном с любовь", Орск, 2021 г. Финалист литературного конкурса стихов о Москве, Московское отделение Российского союза писателей, 2024 г. Неоднократный победитель конкурса «Романтика поколений» им. Сахновского. Стихи регулярно печатаются на литературных страницах газеты "Орская хроника", альманахе "Орь", одно из стихотворений вошло в сборник "Московское небо" Рос-сийского союза писателей, 2024 г. Член ЛИТО «Сонет» с 2015 г.


НОСКИ
               
  Решили мы с Пашкой связать носки на фронт. Я-то вяжу недавно и не-спешно, а Пашка, если возьмётся, как вентилятор спицами крутит. С дет-ства привык - когда бабушка сестрёнку учила, он сбоку наблюдал. Гля-дел, глядел, как Оля неловко руки ставит, да и воскликнул:
– Что за дело такое хитрое? Дай-ка попробую.
   Подхватил у изумлённой бабушки спицы и давай петли нанизывать, будто только этого момента и дожидался. Так и пошло. Уже и школу за-кончил, и на программиста выучился, работать стал - в компьютерных мозгах да печёнках ковыряться, а вязальное дело не бросил.
– Помогает, – говорит, – мысли расправить, с четвёртой координаты в программный код проникать.
   Поделили мы клубки между собой – мне больше серой пряжи, ему больше зелёной - я вяжу серые с зелёным, а он, наоборот, зелёные с се-рым. Чтобы одноцветные, ни-ни:
– Скучно, – говорит, – пацанам надо повеселее.
Вот и вяжем: тело у носка одного цвета, а пятка, мысок и две строчки на резинке - другого. Показалось мне, что на второй носок нитки зелёной не хватает, прошу Пашку:
– Отмотай немножко.
– Подожди, – говорит, – ты свой сороковой размер по любому довяжешь, а мне на сорок третий может «зелёнки» не хватить.
Назавтра звонит:
– Забирай остаток, довертел ночью.
Собрали мы посылку: носки да тушёнку-сгущенку, отнесли, куда надо, а через какое-то время заметила – мается Пашка.
– Хандра – говорит, – осенняя доняла.
   А у самого ни капли хандры нет в глазах, взгляд острый и цепкий.
   Через неделю прибегает ко мне Оля, испуганная да заплаканная:
– В военкомате контракт подписал, врачей обходит.
– Что тут скажешь, – говорю, – мужчина вырос.
   Проводили мы его, звонков ждать стали.  Редко, редко, когда выйдет на связь или сообщение кинет:
– Учусь, – пишет, – а то и сам учу, всем привет и ясной погоды.
 Оля переживает, конечно, но и гордится братом-то. Мы с ней теперь и ему носки вяжем, все с цветными нитками. Синюю, красную уже нашли, а зеленую докупать надо – закончилась.

Орск, 2024 г

ПЕРЧАТКА

     Василий не стал торопиться домой после работы и пошёл через парк, петляя по дорожкам.  Февраль выдыхал последние метели, в воздухе кру-жили снеговые спирали, ветер набирал силу, но пока это была лишь пре-людия, украсившая своим непокоем пятничный вечер. Очертания много-этажек постепенно таяли в белых завитках и прожилках, город слабо шумел где-то там, оставленный за железными воротами. Движение в такт с ветром настраивало на душевный лад, мысли возникали и свободно текли, сосредоточенные лишь на сиюминутных впечатлениях.
     Василий заметно прихрамывал – давал знать о себе артрит. «Пятьдесят три года – это не шутки», – стал приговаривать он в последнее время. Рвано переваливаясь с левой ноги на правую, он ощущал себя баржей, которую бьют по правому борту холодные волны, вездеходом, застряв-шей в сугробе и рвущим мотор почём зря, а то и вставшим на дыбы мед-ведем с простреленной задней лапой. В какой-то момент левая пятка наскочила на снеговую кочку, лодыжку вильнула, хрустнула, как будто хотела подломиться, но резанув болью, устояла, Василия занесло вперед, наклонило, и тут прямо перед собой на тропинке он увидел нечто, обдав-шее глаза удивительным цветом. Это была перчатка. Дымчато-фиолетовая, на изящную женскую руку, со строчками-узорами вдоль безымянного пальца, она лежала как яркий самоцвет на подсвеченном фонарём пласте снега.  Секунды три он завороженно глядел, как снежинки скатываются с её гладкой поверхности, потом наклонился, схватил и вороватым движением сунул в карман. Распрямился, отмахнул рукой, будто отряхивал штанину, и почему-то пошел назад. Дойдя до скамейки, сел, вынул находку и стал разглядывать. Совершенно новая, необычного оттенка, из тонко выделанной кожи с тёплой прослойкой внутри, она производила впечатление потерянного сокровища.
       Задумавшись, Василий стал представлять себе хозяйку перчатки. В снеговой круговерти возник образ Неизвестной с картины Крамского - её горделивый, полный достоинства взгляд с поволокой, всплыли обрывки строк Блока о дышащих духами и туманами ... (тут Василий мысленно споткнулся о ненайденное слово, но, пропустив его, продолжил дорисовывать созданный облик).  Посреди охваченного метелью парка его мозг возбужденно работал, подкидывая вопросы: если та, что обронила перчатку, вернётся, появится сейчас на том конце дорожки, сможет ли он узнать её, сумеет ли предугадать, что это она? И, главное, решится ли подойти?
     Несколько раз из снегового тумана появлялись и исчезали люди: стай-ка подростков, бегущих   навстречу пятничному вечеру, мужички вроде него, бредущие с работы, энергичные женщины с палками для скандинав-ской ходьбы. Наконец на боковой дорожке возник долгожданный силуэт. Высокая, стройная, лет тридцати, в длинном бежевом пуховике и вязаной белой шапочке, ОНА торопилась и на ходу искала что-то в сумочке, в больших накладных карманах своего пальто. Василий даже привстал со скамьи, вглядываясь в её лицо, затем стремительно пошел навстречу, но она уже выудила из правого кармана телефон и отвечая кому-то, прошла мимо, даже не заметив его вопросительный взгляд. Василий остановился, обернувшись, посмотрел вслед и только тогда его глаза уткнулись в серую рукавичку на ее свободной от телефона руке. Он побрёл было назад к скамейке, но тут поймал себя на чувстве, что совершенно не хромал, когда шел ей навстречу, наоборот, был подтянут, взволнован и бодр. Хмыкнув над собственным над собственным наблюдением, свистнул по-мальчишески в разлохмаченное небо и решительно направился к дому.
    Квартира встретила тишиной. Он прошёл на кухню, не включая свет, остановился у окна, глядя, как разгорается метель, как вздрагивают стек-ла от яростных снеговых оплеух, угадывал в порывах силу завывания ветра. Жена пришла минут через двадцать, разуваясь, спросила из при-хожей:
 –  Ты почему без света сидишь?
   Василий подумал: «Да я ведь и не сижу» и продолжал глядеть в окно, пока жена вела привычный монолог о деталях прошедшего дня.  Не вникая в смысл, он отмечал лишь интонации ее голоса. Вот она говорит быстро, увлеченно, то озабоченно, то с улыбкой в голосе видимо, о своих учениках, незабвенных третьеклашках. Затем речь изменилась, потекла мягче, тягуче с добавлением нежных, ласкательных слов. «Это она о вну-ке», – отметил Василий. Снова предложения стали отрывистыми, с боль-шими паузами и тут её голос сделал вылазку наверх, и Василий выхватил из потока речи слово «перчатка».
– Что-что? – переспросил он, обернувшись.
– Я говорю, – отозвалась жена, – так обидно, только сегодня получила заказ, перчатки, и сразу же одну потеряла.  Ума не приложу, где. Может быть, когда водила класс на экскурсию в парк. И ведь специально подбирала к своей шубке тёмно-фиолетовые.
   «Томно-фиолетовые», – переозвучил про себя Василий, и, крутанув-шись, рассмеялся, подмигивая отражению жены в окне. Та удивленно взглянула:
– Ты чего?
– Да так, вспомнилось вдруг...
Оторвавшись от окна, тут же атаковал холодильник, с шумом доставая оттуда кастрюлю, банки с соленьями, тарелки с недоеденным завтраком.
 -Давай-ка ужинать, проголодался, как зверь.
  Весь вечер Василий взглядывал на жену то весело и озорно, как в ранней молодости, то изучающе-пристально, будто с затаённой мыслью. Та в ответ недоумевающе встряхивала короткими кудряшками, улыбалась, обозначая ямочки на щеках, округляла движения рук.
  Метель подыгрывала, бушевала всю ночь, утро всё еще было захвачено ею. И не было видно в размытом пространстве ни путей, ни дорог.  Зато в сумочке жены обнаружилась потерянная перчатка.

Орск, 2024 г


Андрей ЩЕРБАТОВ

 Капитан запаса, ветеран боевых действий; отредактировал и подготовил к вы-пуску книгу воспоминаний орских фронтовиков-ветеранов «Защитники Отечества», документальную повесть Сергея Шестопалова «Пламя чеченской войны». Основатель и первый редактор газет «Вечерний Житомир», «Пульс» и «Уик-энд» (Житомир), также редактировал газеты «Вер-нисаж» и «Зигзаг» в Орске. Первые литературные публикации с 1989 года, многотиражка «Доблесть» (Амурская область). Автор песен (на магнитофонных кассетах расходились по стране), стихов, прозы, публицистики, афоризмов, анек-дотов и т.п. Участник Орского литературного объединения «Сонет» с 2002 го-да.


РАДОСТЬ ЖИЗНИ

   Одному мужику приснился сон. Вроде идёт он по какой-то тропе, а навстречу ему – старичок с белой бородой.
– Здравствуй! – говорит он мужику.
– Привет! – отвечает тот ему. – Ты кто будешь?
– Я добрый волшебник, – улыбается старичок.
– Ха, шутишь! – не верит мужик.
– А вот и не шучу. Могу сотворить тебе всё, что пожелаешь.
– Ну-у, – чешет мужик затылок, – я бы хотел иметь много-много денег!
– Будут тебе деньги, – кивает ему волшебник. – Они уже ждут тебя в сун-дуке. Тебе их только выкопать осталось.
Взмахнул старик посохом, и прямо из воздуха появилась лопата.
– Вот в том месте копай – найдёшь клад.
Посмотрел мужик туда, оглянулся – а старика и нет уже! Ну, подивился, конечно, да за дело взялся поскорее. И начал копать. Копает-копает – а клада всё нет. Опять копает-копает – клада нет. И час копает, и два, и три… Вспотел весь, устал, и уже бросить всё это дело собрался, как вдруг уткнулась его лопата во что-то твёрдое. Глядь – сундук. Обкопал его му-жик быстренько, крышку вверх потянул… – А внутри денег и драгоценно-стей всяких видимо-невидимо! Не обманул старик. И в радости великой схватил мужик целых ворох купюр в обе руки и… проснулся. Будильник звонит. Понедельник, пора на работу вставать.
«Что за сон дурной!» – воскликнул про себя мужик и в сердцах стал оде-ваться-собираться…
   Вечером, усталый, он вернулся домой. Когда, поужинав, лёг спать, то увидел сон: идет он по тропе, а навстречу ему всё тот же старец с белой бородой. «Бог в помощь», – говорит мужику.
– Что пожелаешь – всё могу сотворить для тебя, я ведь волшебник».
Почесал мужик затылок, соображая: «Вообще-то я бы хотел много-много денег». А старик ему: «Хорошо, вон в том месте клад: выкопаешь – забирай». И тут смекнул мужик: всё это уже было! Всё это сон!
– Зачем же я буду весь сон свой на яму переводить? – говорит он волшебнику. – Уж лучше я буду летать!
  Вытянул руки вперёд, наклонился и – взлетел, как вольная птаха…
– Я сейчас на двух работах вкалываю, – говорит мне приятель Юра. – А вот если бы мне где-нибудь, пусть и в другом городе, предложили больше – не раздумывая, бросил бы тут всё и туда поехал!
«Что ж, копай свою яму!», – мысленно отвечаю ему. А вслух ничего не говорю.

                СИЛА ЗНАНИЯ

   Известны муравьи, имеющие «на социальной службе» буквально врачей – особей, производящих нехитрые хирургические операции (откусывание-ампутацию отдавленных лапок и т.д.), а также организующих своего рода детсадики с «воспитательницами», выводящими муравьят погулять близ муравейника. И даже есть такой вид сих удивительных насекомых, что умерших соплеменников своих хоронят, специально вырывая для них ямки глубиной до нескольких сантиметров. Из «Вселенной разумной» Максима Карпенко.
…Но если бы нормальный муравей вдруг обрёл человеческий разум и осознал, что он есть всего лишь муравей, то или бы сошёл с ума, или по-кончил с собой. Известная шутка биологов.
    Жил-да-был на земле муравей, который столь любопытен был, что ма-ло ему было знать обычные муравьиные премудрости. Но вот захотелось даже узнать, о чём это те двуногие горы-люди думают, каким они свой мир видят? И столь велико было его желание, что однажды Природа подшутила над ним: познал он мир человеческий. И такой восторг охва-тил его! Но вот он оглянулся вокруг, да увидел иным взором всю эту жизнь муравьиную…   Первый случай самоубийства произошёл в исто-рии муравейника.
  Между тем жил-был на белом свете один человек, который столь любо-знателен был, что ну всё и обо всём хотел узнать. Даже то, что лежит за пределами всякого понимания. И однажды Космос дал шанс:
отворилось ему Запределье, и познал человек Вселенную – будто в мир чудный воспарил! Когда же оглянулся он вокруг себя, да посмотрел на всю эту муравьиную жизнь человеческую…
Знание – сила?


                СМОТРЯЩИЕ ПОД ДОЖДЁМ

     Промозглый ноябрь, перрон Орского железнодорожного вокзала. Нескончаемый холодный дождик нудно моросит, застилая округу серой пеленой. И посреди этой хмурой осенней слякоти наблюдается картина: напротив одного из вагонов поезда «Орск–Москва», ожидающего отправки, – кучка людей, похоже, родственников. В центре тепло одетый бутуз нескольких лет отроду, но уже крепко стоящий на своих ножках. Он со-средоточенно глядит на тощего котёнка. Который, в свою очередь, не отрываясь глядит ему в глаза. Котёнок выгнулся дугой, дрожащей на тонких лапках, и хвостик его восклицательным знаком вверх торчит. Так они глядят друг на друга, а бабушка, наклонившись, в ухо ребёнку что-то бормочет («В руки не бери»? «Вот у него нет мамы...»?) Остальные мол-чат. Малыш всё глядит на этот недостижимый ему феномен бездомности. Быть может, им сейчас овладело это особое чувство внутреннего уюта, когда, видя чью-то безысходную неустроенность, ощущаешь при этом за собой надёжную защиту и тепло, которые у тебя никому не отнять? За тобой – жизнь, пред тобою – бездна, не тебе грозящая.
     Котёнок опускает хвостик из «восклицательного знака» в «тире», но глаз с малыша не сводит. И оба они горизонтальным двоеточием глядятся сквозь зябкую морось бытия...
     Поезд скоро тронется, пора занимать места. Котёнок никуда не уедет. Останется один-одинёшенек в холодной безысходной пустоте. В эти бес-конечные последние секунды он, промокший до шерстинки, не замечает никого, кроме малыша.
    Словно сама жизнь с изнанки в себя глядится.


НЕТАЮЩИЙ ЛЁД

     Некогда, в течение первых десятилетий здесь, напротив нашего подъ-езда, стоял стол с двумя скамейками, – за ним, бывало, пили чай, да с вареньем, прямо тут во дворе, и живым уютом душу ласкало; а вечерами, да то и за полночь здесь же под боковым светом от ближайшей подъездной лапочки то и фонариком подсвечивая, стучали костяшками домино или карты бросали. То было-было-было… да в легенду ушло, затонуло.
   Затем куда-то исчез стол – это уж потом, как я уехал в училище посту-пать, да там иная жизнь в краях далёких пошла, и лишь в отмеренные по дням редкие отпуска приезжал домой к матери, и как же быстро пролета-ли те дни, да уже и последние здесь годы минули отливом жизни преходящей.
   Оставалась ещё скамейка, и к ней выводил я маму из дому, крепко поддерживая под правую руку и плечо, что еле действовали после инсульта, а другой рукой она опиралась на палочку-выручалочку, коя прежде была вовсе без надобности.
    Но нет уже и скамейки – некий наглый тип специально снёс её кормой своей машины – лучшего места для стоянки ему, видите ли, нигде рядом не нашлось. Да уже и всё вокруг сходило в упадок – в бездну кризиса несли 90-е, и даже многолетние кусты реписа у подъездов исчезли до последнего стебелька – дворничихи тупо выломали их на свои жалкие рас-ходные голики.
    Сейчас, в середине марта, здесь залитая льдом впадина, и в ней выемка с неровными острыми краями. Угрюмые тучи хмуро проплывают над го-ловой, подгоняемые студёными ветрами, и всё вокруг голо и мёрзло, сухая позёмка скользит по льду, исчезая в безрадостной бесконечности. Мерт-венным холодом дышит выемка, но вот есть она – продолжаются, значит, дни ныне происходящего, что как бы заморожено неожиданным столь резким, под 24 мороза, похолоданием. И словно бы само время в этом хо-лоде увязло, и благо, значит, что идут ещё эти дни, холодно не спеша.
     Однако всё есть ничто, и уже последняя декада марта идёт к концу, морозы отошли, всё вокруг подтаяло, и вместо ледяной выбоины теперь залитая водой воронка. Но всё так же мертвенным холодом дышит она, и то происшедшее ещё здесь – накладывается компрессом на душу, стыну-щую в безответной тоске Уходящего. И опять же всё сталось в ничто, и сложились вечные мгновения в нуль времени, и вот уже жаркий май во-круг, и вдруг измельчала эта ледяная выемка-воронка, лишь слегка уга-дывается она по своим прежним границам, и земля здесь выжженной пу-стыней дышит. Со льдом и жизнь ушла…
    …Всё дальше те зримые в образах мгновения, и всё перед мысленным взором ледяная выемка 10 марта 1999 года. Большой таз льда наколол тогда домашним железным топором, как знающие соседки посоветовали: чтобы холодом снизу тело в свежести утра держалось и запаха тления до времени не возникло. И лампадка всю ночь горела. А днём гроб с мами-ным телом
отвезли на далёкое кладбище. Нетающий лёд памяти.


 УЛЫБКА СОЛНЫШКА ЗАТУМАННОГО

                Ирине З.
     Так бывает, «и скучно, и грустно, и некому руку подать», а прольётся жизнерадостный солнечный лучик чрез лазейку пасмурных небес, и в душе словно просвет лучезарный пробьётся! И, глядишь, расходятся тени сумрачные, и каким-то невыразимым уютом действительность наполняется. Такие средь нас бывают: одно их присутствие действительность жизнью наполняет, и надежд иных не надо – лишь пребывай в полноте вечного мгновения сего, да пребудет оно с тобою.
…Поздний вечер, едем с Ириной попутною маршруткой в Старый город. Путь неблизкий, а будто недалеко – всю дорогу попутчица моя непрерывно повествует бытие своё текущее, и речь её словно речка прозрачная, да не холодная, льётся-льётся… Ан в дрёму не вводит, но в уют душевный, коего могло ли быть в столь проходном салоне сего суетного транс-портного средства. А глаза Ирины в полумраке словно две большие тём-но-прозрачные звезды… Объёмное мгновение вечности запамятное.
…День светлый, хотя и склоняющийся на вечер уже. Ирина царствует в демократической кухонной обстановке, и словно волна тёплого южного моря сюда накатывает, и весёлая суета хозяйки незримые флюиды исто-чает – брызги неугомонной жизнерадостности своей. А в речи её будто лесной хор птичий, в единый голос сливающийся.
…Ирина читает отрывок из своего очередного литературного откровения, и тут уж поток полноводный безостановочный порою вздымается пенными брызгами на сюжетных поворотах, порою нисходит на тонкое журча-ние мелководья сопутствующих описаний. И стремится он к устью-финалу своему, будто за солнечный горизонт увлекая.
А солнышко это – вечно в душе Ирины улыбка глубокая, цену жизни не-сущая. И одна у той жизни награда – радость полноты бытия присутствия столь неподдельного, самовыражения столь искреннего. Пробивается улыбка эта сквозь все печальные облака памяти моей, и светлее хоть на закат, хоть в никуда, ибо такое солнышко силой живой в напутствие пи-тает.

Ах, Ирина! Всё так непрочно,
Мир шатается, как тростник,
Опускается мрак полночный,
Вдохновения сник родник.
Всё проходит, как сновидение…
Но сквозь сумерки грустных теней
Пробивается лучик-мгновение
Животворной улыбки твоей!


СТАКАН ВОДЫ

  В ожидании своей подружки, что обещалась выйти из дому, юноша при-сел на скамеечку.
– Не Светку ли ждёшь? – вдруг раздался голос рядом. Обернувшись, он увидел тихо подошедшую к скамейке старушку.
– Ну, да.
– Она хорошая девушка. Ты это – шанса не упускай! Хорошая жена из неё получится. На старости лет уж точно стакан воды принесёт, ежели что.
Тут дверь отворилась, и вышла та, которую он ждал. И оба они быстро ушли, а старушка ревниво-снисходительно проводила их взглядом.
…Прошло несколько лет, и опять этот парень ожидал свою подружку, – правда, уже не Свету, а Наташу, – которая должна была подойти сюда, в условленное место в парке. Подошёл к скамеечке, остановился.
– Девушку, наверное, поджидаете, молодой человек? – спросила его си-дящая здесь старушка.
– Ну, вроде…
– Это хорошо. Вот только не обманывайте её. А то ходят так, встречают-ся, не женятся, а потом на старости лет что случись – и стакан воды не-кому им подать!
   Тут парень увидел свою подругу, показавшуюся в конце аллеи, и, не дослушав, сорвался к ней навстречу.
…Прошло ещё несколько лет. Повзрослевший парень, уже зрелый мужчина, прохаживался у двери подъезда.
– Вы случаем не Лену с третьего этажа ждёте? – услышал он голос со скамейки, стоящей недалеко от входа.
Добрые глаза старушки смотрели на него.
– А вам-то что? – ответил он с недоверием.
– Я её знаю, это хорошая женщина. Будет жаль, если вы её упустите. Да и чего вы всё холостой ходите? По старости случись что со здоровьем – стакан воды будет некому вам подать. А Лена – хозяйка хорошая, порядочная…
    Дослушивать не стал, решительно вошёл в подъезд.
…Прошло ещё сколько-то лет. Наш холостяк собирался выйти из дому, как вдруг остро кольнуло в сердце – раз, другой… «Чёрт возьми! – тревожная мысль вошла в голову. – Вот так, действительно, случись что – стакан воды будет некому подать». Вскоре он женился.
  Прошли годы, приблизилась старость. И здоровье не то, и любовь-морковь отошла давно, а тут ещё жена приболела не в шутку, слегла. Теперь всё самому – за продуктами, за лекарствами, да, когда и на кухне еду приготовить. Даёт жене таблетки и тут же стакан воды – запить, значит. «Не мог кран подольше подержать, чтоб вода больше сошла, про-хладнее была?!», – запив, возмущается супруга. Морщится, и взгляд у неё недовольный.
   Вот как-то выходит наш герой на улицу – на свежем воздухе отдышаться, ворчания лишний раз не слышать. За хлебом сходить заодно.
– Девушку поджидаешь? – вдруг слышит он голос и оглядывается.
И видит: с одного краю скамейки сидит юноша, поглядывая вверх на чьё-то окошко, а с другого края – добрая такая бабуся.
– Людку ждёшь, небось? – говорит юноше бабушка. – Знаю её: она хоро-шая девушка, шанс свой не упусти! Такая и на старости лет завсегда ста-кан воды подаст…
   Шагая по дорожке в магазин, он на секунду представляет картину со стороны: жена протягивает ему, лежащему в постели, стакан воды… И вздыхает.
Ирина ЗАДОРОЖНАЯ

   Ирина Ивановна родилась 14.01.1962 г в г. Орске. Окончила школу № 56. Обуча-лась в ГПТУ – 24 и получила профессию швея-мотористка. Работала связистом на заводе ЗАО «Синтезспирт» (более 30 лет) в «Сонете» с 2009 года, печаталась в альманахах «Орь» 4, 5,6,7,8,9. В турнире поэтов учувствовала в жюри и была ведущей турнира. В газете «Химик» печатались статьи и стихи, а также в «Ор-ской Хронике».

               
МГНОВЕНИЕ ЖИЗНИ
 
   Солнце стояло в зените. Небольшой куст, расположенный возле кромки воды, был отличным укрытием от ярких солнечных лучей. Раскрыв зонт, я быстро его установила и, скинув одежду, вошла в воду. Вода принесла прохладу моему разгоряченному телу. Насладившись плаванием, спря-талась под зонтом. Пляж был пуст. Тишина, спокойствие, водная гладь, шелест листьев, одиночное кваканье лягушки и крик чаек принесло мне умиротворение.
  Пьяные выкрики разорвали тишину. Молодые люди расположились на траве под деревьями. Громкие голоса, смех девушек заполнил поляну суетой. Постепенно к реке потянулись отдыхающие с турбазы. Приходили купаться с детьми и уходили. Народ всё прибывал, и мест на поляне по-чти не было. С криками радости парни и девушки прыгали в воду. Один парень прыгнул в воду с обрыва. Вынырнув, стал звать остальных со-вершить такой же прыжок. Несколько человек толпились у самого обры-ва, не решаясь прыгнуть.
   Я перевела взгляд на компанию с детьми, которые плескались, визжали и резвились вместе с взрослыми. Интересно было наблюдать со стороны такие моменты, когда невероятная радость и счастье было во всём. Вновь мой взгляд переместился на обрыв. Мгновенье и парень прыгнул с него в реку. Но тело как-то неестественно стало всплывать, а голова была по-гружена в воду. На это сразу обратили внимание и к нему медленно направились несколько человек. Те, кто стоял на обрыве, тоже поспешили к воде. Создалась суета, парня пытались вытащить. Он стонал, но не ше-велился. Кто-то крикнул:
– Он повредил спину, вызывайте скорую.
Его вытащили на берег, но ноги остались в воде. Пытались положить на спину, но он стонал и кричал. Им удалось положить его на живот. Друзья вмиг протрезвели. Девушки вздыхали, охали, а одна тихонько плакала.   
   Скорая приехала быстро. Спуск к воде был крутым, и поднимали его на носилках достаточно много мужчин. При каждом неловком движении парень стонал, и всем хотелось, как можно осторожнее донести его до машины. Скорая помощь уехала, а над поляной нависла тишина. Друзья пострадавшего быстро покинула место отдыха. Некоторое время даже дети говорили шёпотом. Над водой слышны были только всплески.
   Но приходили новые люди, и громкие голоса раздавались отовсюду. Дети вновь плескались, смеялись и радовались прохладной воде. Гнету-щее чувство не отпускало меня. Я смотрела на воду и думала: «Один миг и жизнь изменится навсегда»
   Мой отпуск подходил к концу. Скоро начнутся трудовые будни. Через день после происшествия компания мальчишек пришла на полянку, и я услышала их разговор.
–Тут недавно парень с обрыва прыгнул и спину повредил. Теперь он парализован.
– С этого обрыва? - спросили его.
–Да, - тихо прозвучал ответ.
– Пошли в другое место, там спуск не такой крутой, – сказали все как-то разом. И, подхватив свои вещи, которые уже лежали на песке, быстро по-шли по тропинке дальше. Поляна опустела, и наступила тишина. Тишина, которая не приносила умиротворения, а лишь горькое чувство и сожаление. Даже те, кто не видел этого прыжка, были в страхе.  Мгновение и жизнь изменилась…

СУЕТНАЯ ЖИЗНЬ КУЗЬМЫ

– Ну, вот опять соседка Лизка хлопает дверью холодильника, - пробурчал Кузьма, приоткрывая глаза от шума на кухне. Уже три часа ночи, а им всё не спится, – переворачиваясь с боку на бок, подумал старичок.
   Дверь в комнату соседей была приоткрыта, из неё раздавался негромкий шум телевизора. Сосед Семён смотрел футбол и что-то громко выкрики-вал, болея за свою команду, а Лизка спешила к нему, шаркая старыми домашними тапочками.
– Где пиво? – послышался голос Семёна, когда Лизка появилась в проёме двери.
– Несу, несу, – прозвучал её голос. Ещё час голоса соседей и их бормотание раздавалось в комнате и глухим эхом звучало в коридоре, но вот наконец-то наступила тишина.
   Сон давно улетел, и Кузьма, уставившись в потолок, лежал и размышлял:
«Вот, старые соседи были такие спокойные, не шумели, да и жили мы ладно. А эти новые с первых дней как въехали, всё суетятся, да снуют из комнаты на кухню. Да, что-то у нас не сладилось. Неприветливые они. Слова доброго не скажут, к столу не приглашают. Хоть Лизка ладненькая, но суетная бабёнка. Муж Семён в свои сорок с небольшим толстенький и неповоротливый мужичок. Неугомонный, бурчит себе под нос невесть что». Спать уже расхотелось. Кузьма поднялся с кровати, надел свои башма-ки и тихонько выскользнул за дверь. Свет от фонаря освещал половину кухни, и этого света было для Кузьмы достаточно, чтобы не включать электричество. Он закрутил потуже кран, из которого медленно капля за каплей капала вода, и тряпкой вытер раковину. Поставил маленькую табуретку на стол и забрался под самый потолок, чтобы почистить отду-шину. Маленьким веником снял паутину и тряпкой стряхнул пыль. Отду-шина стала чистой, и это обрадовало старика. Осторожно спустился на пол и без суеты стал разогревать себе чай. На столе были крошки хлеба, которые Лизка не смела и Кузьма аккуратно смахнул их к себе в ладонь и опрокинул в рот.
– Не хОзяйственная, не хОзяйственная, - жуя хлеб, проронил Кузьма. – Не бережёт дОбро.
   Сидя на стуле, Кузьма медленно попивал чай из блюдца и с хрустом откусывал кусочек сахара. Усы его шевелились, когда он вытягивал губы трубочкой, остужая горячий напиток, а глазки-пуговки лукаво блуждали по кухне. Густые брови то сходились на переносице от грустных дум, то разлетались в разные стороны от приятных мыслей.
   Уже светало, когда Кузьма взялся за дело. В углу на потолке в туалете, он смахнул паутину, но не стал трогать убегающего за трубу паука.
– Живи, – радостно сказал он паучку, который спешил в небольшое убе-жище. – Сегодня, я добрый.
   Подмёл пол под ванной, и выбросил мусор в ведро. Так мало-помалу, он протёр пыль со шкафов и полок, и отправился к себе в комнату, немного отдохнуть. Только потянул на себя ручку своей двери, как в коридоре заскрипела соседская дверь, и босые Лизкины ноги прошлёпали в туалет.
– Привет, Лизка, – сказал Кузьма. – Никак выспалась?
Но ответа не последовало, дверь туалета захлопнулась.
– Видно не в духе, – пробормотал Кузьма и зашёл к себе в комнату.
Вода в туалете заурчала и яростным напором сбежала вниз. Через не-сколько мгновений прозвучал громкий визг Лизы. Кузьма высунул голову в коридор и спросил:
– Что случилось?
   Лизка с взъерошенными волосами, с выпученными от страха глазами, неслась по коридору в комнату с криком:
– Семён, там мышь!
Семён спросонья что-то бурчал и  спустил ноги с дивана. Лизка же вере-щала и подпрыгивала, словно ей кусали ноги. Её требовательный голос побудил мужа встать и посмотреть что  же там происходит.
   Кузьма, в это время уже был в ванне и увидел, как его маленький знакомый мышонок Пип, спустившийся попить воды, несмело карабкается сво-ими лапками по скользкой поверхности ванны и не может выбраться наружу. Кузьма взял за хвост мышонка, и опустил его под ванну, тот в благодарность пискнул и скрылся в небольшой щели. Неповоротливый Семён важно проследовал в ванну, а за ним с опаской заглядывая через его плечо, семенила Лизка. Кузьма же довольный закрыл дверь своей комнаты, присел на кровать и стал снимать башмаки. Уже лёжа в посте-ли, он потянулся и тихо проговорил:
– Ох, и суетная жизнь у домового.


               
ШВЕЙНАЯ МАШИНКА
               
   Горный институт был эвакуирован из Ленинграда, и находился около Иркутска. После снятия блокады был возвращён по распоряжению ГКО (Сталина) обратно в Ленинград. Зима после блокады была для горожан очень тяжёлой. Можно сказать, что в нашем общежитии на Малом 40 Васильевского острова в жилых комнатах отсутствовали рамы, полы, деревянная мебель, двери. В окнах вместо стекла использовали ватман с чертежами из архива, благо их хватало. Студентам выдавались два мат-раца, один клали под себя, другим накрывались сверху. Спали в верхней одежде, шапках, рукавицах. Тряпицы вешались в проёме, заменяя двери. А при порыве ветра они колыхались, пропуская в комнату холодный воз-дух. Морозы доходили до – 20 градусов. Когда настала весна в начале мая выходили греться на ули-цу. Электричество подавалось по два часа утром и вечером.
  В мае 1945 года по распоряжению Ленинградского Горсовета началось восстановление города. Создавались строительные бригады. Каждый ленинградец, кроме освобождённых по состоянию здоровья, обязан отработать два дня в неделю на восстановление жилья, не считая званий и должностей. Создавались краткосрочные курсы штукатуров, плотни-ков, слесарей, стекольщиков и маляров. Город был разрушен, особенно по направлению на юг. Разрушенные здания вначале разбиралось, очи-щалось от всякого хлама, мусора, разбитых стен. Угловые здания на перекрёст-ках разбирались полностью. Через несколько лет на тех местах появились бульвары с деревьями.
  Это память о войне. При разборе зданий в мусоре находили домашнюю утварь, инвентарь. Студенты по несколько человек ходили по подъездам, проверяли все закоулки квартир. В разрушенных домах многие квартиры пустовали, жильцы погибли в блокаду. И в домоуправлении не числились. Бесхозные, выброшенные вещи складывались накопительной кучей. И вот однажды Алексей с товарищами обнаружил швейную машинку. Это цен-ная вещь после блокадного Ленинграда. Они принесли её к домоуправу. Женщина посмотрела на них, сняв очки, спросила:
– В какой квартире обнаружена вещь?
– Номер квартиры 38, – ответил Алексей.
  Открыв домовую книгу, нашла номер квартиры, где было написано – жильцы умерли.
– Они все погибли в блокаду, – тихо проговорила домоуправ.
– Ну, что ребятки, можете забрать себе или выкинуть в Фонтанку.
   Недолго думая молодежь подхватила исправный инвентарь и поспеши-ла в женское общежитие к знакомым девчатам.
   И вот машинка находит себе новых хозяев, которые рады пользоваться её услугами. Со временем состав молодежной бригады обеспечил деву-шек мебелью, стульями, люстрами и всякими нужными вещами, которые так необходимы в обиходе. И нищие красавицы становятся принцессами с богатым приданым.


  ДОЖДЬ НА РЕКЕ

   Сегодня немного пасмурно. Но из-за тучек пробиваются яркие солнечные лучи. Слабый, тёплый ветерок гонит серые облака вдаль за горизонт. Ещё очень рано. Тихое журчание воды и лёгкий шорох листьев растворяются в тишине. Природа любит дарить спокойствие, умиротворение. Лёгкая, воздушная пушинка летит вдаль. Задорный ветерок поднимает её ввысь и кружит над рекой в своём небесном танце. Небеса дарят ей свои объятья, тепло и уют. Вода на реке искрится, переливается от солнечных лучей, которые плывут по водной глади, а после исчезают в её глубине. Деревья легонько качаются, а листья что-то неведомое шепчут, приглашая вступить в разговор. Синие, маленькие стрекозы опускаются на ка-мыши, которые растут у самой кромки берега. Маленькими, цепкими лап-ками прилипают к травинкам и замирают, давая отдых своим крыльям. Бабочки всё кружат и кружат, то опускаясь к воде, то поднимаясь к вет-вям деревьев. Внезапно громкий щебет птиц, кваканье лягушек, плеск во-ды и далёкий шум моторной лодки разрывает тишину. Из-за туч вышло солнце, озарив берега. Так продолжалось совсем недолго.
    Гармоничная, божественная мелодия перестала звучать. Пение птиц утихло, бабочки улетели, чайки, которые норовили поймать рыбок, тоже исчезли, и наступила глухая тишина.
Резко набежала тёмная туча, которая стала разрастаться, превращаясь в огромное тёмное покрывало. Солнце с его золотистыми лучами погас-ло, словно кто-то невидимый неожиданно выключил в комнате свет.
В воздухе ощущалось лёгкое похолодание. Надвигался грозовой дождь. Небеса разверзлись, и сверкнула молния, а вдалеке прозвучали раскаты грома. Стал накрапывать мелкий дождик. Первые капли, словно нежное прикосновение, предупреждающее о приближении шторма. Шелест лист-вы этот волшебный момент, эта гармония звуков распространилась по всему берегу реки, словно природа сама исполняет свою мелодию. Но холодные капли дождя становились всё больше, они падали на песок и пузырились, создавая маленькие лужицы, и вдруг ударили первые горошины града.
   Град часто выпадал. Дождевая вода стекала с пригорка ручьём и, подхватывая горошины, неслась к реке. Становилось очень холодно. Ветер затих, и вновь задул сильнее прежнего.
 Стихия разбушевалась не на шутку. Река словно остановила своё течение и замерла. Небо с такой силой бросало горошины града на водную гладь, что они разбивались о поверхность воды. Брызги, словно маленькие жемчужины, взлетали вверх и падали в глубину, унося с собой нежные белые переливы. Над рекой поднялся густой туман. Вся река ис-чезла, а град всё падал и падал в воду, ручейки расширялись и стреми-тельно несли мокрый песок к реке.
  Ветер и град не утихали, а нарастали с каждой минутой.
Наконец, природа, насытившись своей игрой, закрыла кран. Закончился небесный поток. Ветер стих, и ручьи замерли, не достигнув кромки бере-га. Словно по волшебству тучи исчезли, и выглянуло яркое солнышко. Песок высох, но небольшие прогалины от ручейков остались. В природе наступила усталая нежность.
 Аромат дождя с ветром наполнил воздух свежестью, лёгкостью. Запах земли, лугов, цветов и зелени создал неповторимый концерт, звучащий только вовремя летнего холодного дождя.
Такой дождь словно магия, которая дарит нам возможность испытать бесконечное чувство вдохновения, радости и гармонии с окружающим миром. Безграничная красота, спокойствие наполняет наши сердца и ду-ши. Даёт нам жизненную энергию и новые силы идти по бескрайним до-рогам жизни.


Часть III. ПОЭЗИЯ

Лариса БАНДУРЕНКО


     Родина малая

Мою родину малую,
Край родной, Краматорск,
Местом важным считаю я,
Как уральский наш Орск.

За войну ту, Великую,
Дважды немцем пленён.
Зверства, ненависть дикую
Как смог выдержать он?

Но фашисты повержены.
Когда след их пропал,
Вместо города прежнего
Остов дома стоял.

Вырос заново город мой,
Но опять не до сна:
Вновь стучится, отняв покой,
Крови жаждет война!

Кружат вороны чёрные,
Страшной смертью грозят.
От тебя, злобой полные,
Не отводят свой взгляд!

Город, скоро сгинет злодей:
Был ты русским всегда!
А Россия своих друзей
Не сдаёт никогда!


О дружбе

Наш старый двор, где нет уже тех клёнов
И серебристых тополей давно.
Где абажурный свет счастливых окон
Нёс нам семейное любви тепло.

Там дружба не менялась, и с годами.
Не мерялся богатством статус твой.
И где мы, дети, старшим помогая,
На зов бежали с радостью домой.

Никто из нас не знал ещё, что будет,
Как сложится на жизненном пути.
Но верил в то, что жизнь хорошей будет
И каждого ждёт счастье впереди.

Нам было всё равно: казах ли, русский,
Еврей, татарин или белорус.
Судили мы о каждом по поступкам
И настоящей дружбы знали вкус!

Почти в полвека яркое мгновенье
Прошло сквозь память тех далёких лет,
И будоражит нас без сожаленья,
И ожидает новых встреч момент!

Неважно, как мы выглядим сегодня,
И скольких нет за праздничным столом, –
Мы снова, наше время вспоминая,
Святое детство сквозь года несём!


     Таинственное море

Щедро солнце льёт лучей поток.
Берег тих ещё и безмятежен.
Вот, вбегают волны на песок.
Их разбег сегодня очень нежен.

Ступни лижет тёплая вода.
Дарит влагой, ровностью дыханья.
Что - то шепчет тайное она.
Ждёт и не находит пониманья.

Я пытаюсь вникнуть в разговор.
Ранит душу чувство беспокойства –
Нет, никто не понял до сих пор
Моря речи и его упорства.

          Родник

Среди отрогов гор Уральских,
Степей широких, ковылей
Журчит в ущелье постоянно,
Как жизни друг, родник – ручей.

Сюда иду, когда тревожно,
Когда не ясно: как мне быть?
Когда на сердце боль и холод,
Чтоб в одиночестве побыть.

Он с радостью меня встречает,
Струёю льнёт к моим ногам.
И камешки с волной играют.
Луч солнца, преломляясь, там.

Как всё спокойно, равномерно…
И пенье птиц ласкает слух.
Журчание воды лечебно –
Смывает груз душевных мук.

Здесь время мчится незаметно,
Даруя счастье и покой.
И знаю, чтобы ни случилось,
Меня здесь ждёт целитель мой.


Колокольчик и Лопух

            Басня
Жил Колокольчик полевой
И был в согласии с собой.
Когда случались дождь и град,
И травы гнулись все подряд,
Его спасал на месте том
Лопух, укрыв своим листом.
Встречая песенкой рассвет,
Слал Колокольчик всем привет.
Ну, а в вечерние часы
Млел от дарованной росы.
Играя с быстрым ветерком,
Звенел так нежно вечерком.
Но Гром явился страшный вдруг.
(Увы, бессилен был Лопух.)
Сломал идиллию тех мест:
Помял цветок, всё снёс окрест…
Уныло, тускло всё вокруг,
«Что ж не поёшь, мой нежный Друг?»
Не смог в тоске прожить Лопух
И вскоре взгляд его потух.
*
Красив и хрупок Белый Свет.
Его сгубить – проблемы нет.
А суть проблемы нашей в том:
Сберечь, что создано Творцом!


Ода Древней Греции

Древнейшей Греции культура
На нас влияет до сих пор:
И Фидия архитектура,
И математик Пифагор.

Мы клятву чести Гиппократа
Сегодня слышим у врачей.
Нам философия Сократа
Известна мудростью своей.

На мифах солнечной Эллады
Растили мы своих детей.
И чтеньем умной «Илиады»,
И «Одиссеи» вместе с ней.

Эпох, ушедших смыв влиянье,
Из книги жизни, точно сор,
Нам Древней Греции сиянье
Дарует время до сих пор!


     Ранняя осень

Природа остывала тихо
От суеты осенней дня.
В прохладу, точно щеголиха,
Уже укуталась земля.

Полоска алая заката
Ещё глядит с зеркал воды.
Чуть уловим шум переката.
Мрачнеют горные хребты.

Вот, обнимая елей плечи,
Скрывает сумрак их черты...
Осенний вечер душу лечит
Бальзамом нежной красоты.


     Осенняя ночь

Как в кружевах сплетённых веток
Переливается закат!
И крылья облачков – кокеток
Из волн, темнеющих глядят.

Вот, постепенно прячась, вечер
В объятьях скрылся тишины.
Уставший горизонт засвечен:
К нему летят на крыльях сны.

Крадётся ночь в накидке чёрной.
Ей улыбается луна.
Качая звёзды, в неге томной,
Чуть слышно шепчется волна.


     Свет очищения

Ступаю трепетно во двор Святого Храма.
Несу несбывшихся надежд тяжёлый груз.
В сторонке клён с берёзкой шепчут неустанно.
И льётся музыка в тиши с небесных уст!
Стучащий осторожно шаг не испугает
Притихших, воду пьющих, сизых голубей.
И лучик солнышка из лужицы блистает.
Свет Божьей благодати льётся на людей.

А в Храме тишина и тают нежно свечи:
Те, что за Здравие стоят и Упокой.
С икон святые, будто ждали этой встречи,
Мне одобрительно кивают головой.
Стою, молюсь, прошу прощения за мысли,
Что в наказание преследуют меня.
И тихо слёзы очищения всё льются –
Покой даётся от Всевышнего Огня!


               Барсук

           Басня по К. Паустовскому «Барсучий нос»
Под вечер, сделавши привал,
Охотники нажарили картошки.
Но странный запах привлекал.
Решил барсук попробовать хоть крошки.
Нос боль пронзила наповал:
С огня горячей не заметил плошки.
Смотри и действуй осторожно:
От любопытства и обжечься можно!

            Терпсихора

Идёт торжественный концерт:
Оркестр и речи, песни хора...
Вдруг в зале вспыхнул яркий свет —
Смотри, танцует Терпсихора!
 
Здесь плавно, нежною «рукой»
Играет музыка с движеньем,
И трепет гибкий, как волной,
Стан обволок своим волненьем.
 
Стук стройных ног, тугой виток
Вдруг, слившись в пламенном круженье,
Восторгом чувств с собой увлёк,
И зритель замер в восхищенье!
Галина ВОЛОШИНА

             Ужель жалеть

Лишь только сад мой полыхнёт калиной,
Кружится рыжим солнцем голова,
На бабьем лете свет сошёлся клином, -
Натянут нерв, как лука тетива.

Приветный взгляд – тончайшей паутинке,
Да тайный вздох  – по клину журавлей,
И лёгкий шаг – ведущей в даль тропинке
Меж  спелыми колосьями полей.

Не долговечен серебром да златом
Погожий день. За стаей журавлей
Прохлада ляжет на простор полей
Безропотно светло и виновато.

В бесстрашье паутинок тает лето –
Летящих вдаль на крыльях ветерка.
Ещё ль ловить удачу за бока,
Ужель жалеть негреющего лета?...


            Прочитай мне судьбу

Прочитай мне судьбу по кленовой ладони:
По прожилкам развилку дорог подскажи,
У которой в июне зацвёл белый донник,
Где цветы васильков притаились во ржи.

Помяни, как плескалось в реке полнолунье
Как сиял над тобой золотой ореол*…
Белый донник увял в раскалённом июне
И сентябрь пыльцою не балует пчёл.

Прочитай мне судьбу по кленовой ладони,
Что он может сказать, пожелтевший листок,
Одиноко он лёг на сырой подоконник:
Ветер стих и без ветра лететь он не смог…


         Давнее советское

Та же осень, но давным-давно,
В середине прошлого столетья,
Словно в измерении ином
Листья обрывает сиплый ветер.

На плите молочная лапша,
Есть немного время до обеда.
Ходики с кукушкою спешат.
- Завезли поди, сходи за хлебом.

Кипятком заваренный крахмал, -
Ладно помогал искусной маме:
Белые полоски обжигал, -
Щели залеплять в оконной раме.

Нынче, как всегда по выходным
К вечеру - в общественную баню.
А пока вещает со стены
Радио Арбузовскую «Таню».

Мне всего-то от роду 5 лет,
Проку в доме от меня не много.
В кулаке зажата горсть монет,
К магазину длинною дорогой.

И казалось детству нет конца:
Вечный дождь в притихших переулках,
А в руках мальчишки-сорванца
Вдаль плывёт надкусанная булка…



***

…Все сожаленья, и искания
сродни, однако, мукам пыточным,
А жизни суть: души метания
меж неизбежным и несбыточным.



              Одиночества

Много за сорок, вдовец-отшельник.
Смерть, похороны, –  один. Бывает.
Тряпка привычна рукам, и веник, -
В хлопотах, глядь, вечерок скоротает.
…Однажды попала к нему случайно,
Тщательно всю обошла квартиру,
Мрак отодвинула светлой тайной,
Без обязательств чужому миру.
В маленькой двушке вдвоём теплее
В этом сомнений нет ни на йоту.
А поутру он простился с нею
И с головою ушёл в работу.
…Встретила как-то его с работы,
Рад был делить с ней и кров и ужин,   
Не ущемляя природ свободы,
В душу с вопросом не лез досужим.
Порой он стоял у окна в покое,
С остановившемся взглядом волглым,
Молча взбиралась на подоконник
И незаметной могла быть долго.
Осень тревожна, полна сомнений,
Исповедальной жжёт ипостасью:
Кажется, жаждет душа откровений,
Вечер лишь сонно зарю погасит.
Выложил всё, почесал макушку,
Она душевно ему запела.
Ночью любезно деля подушку,
У изголовья тепло сопела.
Утром опять убежала в дали,
Ветру навстречу, с лучами солнца,
С кем-то успехи делить, печали,
Ждал, что под вечер к нему вернётся.
…Как-то сказала одна: «Послушай!
Выбрал какую б породы редкой!»
– У беспородных такие ж души… -
Буркнул и спорить не стал с соседкой.
Он не умел, не хотел иначе:
У однолюбов свои устои.
Каждую встречу считал удачей:
Всякий живого тепла достоин.
Она была просто дворовой кошкой,
Ей также хотелось тепла, уюта:
Глядя в окно на ночную дорожку,
Чуточку нужною быть кому-то…


     Уходящий август

Воздух свежеет и вечер накинув пальто,
Тихо мурлычет под нос себе то и не то…
Он от улыбок прохожих не прячет лица,
С ритма привычного тембром сбивая сердца.

Он будоражит напевом последнего дня
Ноткой прощальной тревожит и ранит меня:
Город под звёздами, вечер, небесная высь, -
В летопись лета как в песню незримо вплелись.

Августа вечер туманной блеснет сединой
И на обочине лета простится со мной.
Утром сентябрь шагнёт на порог не спеша,
Светом его золотым просветлеет душа…   

Город, сквозь время летящий, меняющий лик,
Ты к скоростям изменений природы привык,
Скоро ладони подставишь летящей листве,
И воспаришь над собою, стремящийся вверх…

Позже, закутаю горло махровым шарфом,
Вечер в пальто на распашку покажется сном.
Вспомнится в стужи щемящим напевом родным…
Ох, и чудны же дела твои, Господи, ох и чудны…



    ***
Реальность - техногенности капкан,
Удобства- все от лени, как ни странно.
Мне не подходит разовый стакан,
Мне прочность на столетия желанна.



К осеннему поезд подходит перрону

             Подруге детства, Ларисе Труновой
О возрасте, Лорка, ни слова, ни вздоха!
Жива? Хорошо. Полновата? – Не плохо.
Важнее, как носим свой возраст и вес:
Одна, - как корону, другая, как – крест.

Сравненья излишни: как было, как стало, –
Здорова? Довольна? – И это не мало!
Но лучшее помнить, конечно, не грех,
Весь пройденный путь наш из памятных вех.

Ну да. Не легки были наши дороги, -
Откуда же мудрости б взяться в итоге?..
А что остаётся? – Ура – оптимизму,
(С улыбчивым взглядом сквозь мудрости призму!)

Запал-то остался, глаза не потухли, –
А «старость – не радость», –всё сплетни, да слухи
В уныние, Лорка, – Ни взгляда, ни шага!
(Нам ой, как ещё пригодится отвага).

К осеннему поезд подходит перрону:
Наш путь не окончен, поправьте корону!


Лукавство от жизни усталость

Лукавство – от жизни усталость, -
Сварливости слов пустота.
Что там за плечами осталось, -
Не мает морщинки у рта.

Душа не страшится подвоха,
Усмешек и свиста судьбы.
Всё было. И было не плохо, –
Всё помнит, что трудно забыть:

Закат над вершинами сосен,
Снегирь на рябине в мороз,
Невроз убегающих вёсен,
Да шалая осень в разнос…
Простых вещей незыблемая суть
               
Поэзия – словесности слуга.
Служение  -  светло и беззаветно.
Как солнца луч к ромашке на луга
Меж хмурых туч пробьётся незаметно…

Потянется к лучу земли дитя
Сквозь тернии, сквозь будни, даль и время.
Свет совершенства в суетных сетях
Сродни от Бога поцелую в темя.

Небесной волей, вложенной в уста,
Не одолев прекрасного влеченья,
Перо коснётся чистого листа,
Возвысив слов простых предназначенье.
Поэт немного всё таки – пророк.
А Лиру обуздать, – удел не многих.
Благоволит к ним равно чёрт и Бог,
Но только время подведёт итоги…

…Простых вещей незыблемая суть,-
на счастье обережная подкова…
Не каждый может душу всколыхнуть
Проникновеньем трепетного слова…


     Лето

Лето – маленькая сказка,
После зимней спячки встряска.
Лето – маленькая песня,
Что звучит из поднебесья.
Многоцветьем многозвучным-
Не бывает лето скучным.
...Облаков бегущих кудри
Разметала ночь шалунья.
Тополиным пухом пудрит
Лето личико июня.
А вечерняя прохлада,
Как глоток вина хмельного.
Как тепла родного взгляда
Не бывает лета много.
Безмолвно катит

Волшебный августа покой.
Пора оправданных бессонниц:
Рассвет над быстрою рекой,
Манящий запах трав с околиц.

На мягких лапах тихо прочь
По склонам крыш меж звёздных точек
Безмолвно катит кошка-ночь
Луны серебряный клубочек…

Так нежен бархат тишины,
Что слышен шорох звездопада.
Как чуток чувств поток, а в них
Душа укутываться рада.


Случайный шаг за скобки и кавычки

Ноябрь раздел берёзу и осину,
Бездумно рвался, злился и свистел,
Усердно души вывернуть ли, вынуть
У каждого прохожего хотел.
Но те, неся в себе свои заботы,
Лишь ёжились и в шарфы пряча нос,
Бежали торопясь в квартиры-соты,
Не видя ни усилий, ни берёз.

Кружил меж хмурых лиц, дымил позёмкой.
Наткнувшись на улыбку чудака
Швырнуть в неё горсть изморози колкой
Невольно не осмелилась рука.
Парнишка нёс цветы. Оберегая,
Навстречу резко выдвинул плечо.
А нежность расцветала в нём, играя, –
Как стыдно было стать ей палачом.

Ладонь бутоны прятала от ветра.
А трепетность, подобно тропам строф,
Огнём любви прокладывала вектор
В безжалостности суетных ветров.

Сиянье глаз – творца достойно кисти, –
Реалий параллельных яркий миг!
Как-будто высший смысл вселенских истин
Ноябрь разбушевавшийся постиг.
Оторопел и присмирел, оттаял,
Улавливая чувств и соль, и суть.
Он даже пожалел, что не был маем,
Ну только на минуточку чуть-чуть.

Не побоялся изменить привычкам,
Без новизны любая жизнь – пуста.
Случайный шаг за скобки и кавычки,-
Открытием нередко может стать.
Причастности хотел он хоть не много.
Умелец зимних каверз, катастроф, –
Сопровождал парнишку до порога,
И отгонял снежинки от цветов…


     Хотя бы злу не потакая

К виску излишне ставить ствол, –
А-ну, встряхни-ка жизни сито:
К чему стремиться большинство?
Чтоб было им тепло и сыто.

Так было, будет, – так и есть
И без упрёков и вопросов
оставь гордыню, злость и спесь, -
Есть гениальней выжить способ.

Есть счастье – быть самим собой,
Не пить из грязного «копытца».
Теченьем сносит верхний слой,
Гребут же против – единицы.

Не пой с другими в унисон:
«Не мы такие, –  жизнь такая!..»
Греби, покуда не снесло.
Хотя бы, злу не потакая…



Жалобные струи с высоты

Жалобные струи с высоты, -
Зонт –- как будто круг мой обережный.
Но наводит с лёгкостью мосты
К сердцу дождь сентябрьский, мятежный.

Откровеньем душу бередит,
Вывернув изнанкою наружу.
Ох, уж мне, осенние дожди:
Одолжил, – не в службу и не в  дружбу…

И от шепотка до вскриков «SOS»,   
Стойкой барабанной крупной дробью
– Выслушать и только? Не вопрос!
Не части, глуха я к пустословью…

Он и уговаривать мастак.
Не пасую, вроде, и не трушу.
Но не удаётся мне никак -
Под зонтом от грусти спрятать душу…


Как схожи пламя и вода

Как схожи пламя и вода,
Скольженье плавно, непрестанно,
На первый взгляд быть может странно:
Ни капли сходства с твердью льда.
Стремленье зиждется в очах:
И многоструйность и интрига,
В неповторяемости мига –
Исток загадочных начал.

Стихия – жизнь не в однова;
И удивительна в движенье.
Во славу мира, во спасенье, –
Она звучит. Она – жива.
Подвижность – суть и соль ея.
Журчанье струй и треск поленьев
Весьма похожи на моленье
О продолженье бытия.


Лучший из декабрей

Драйв рассекает даль.
Мчащимся в ночь авто.
Давит носок педаль
Прочее всё – потом!
В шелесте лунных грёз
Звёздный утонет храм.
Скорость и шум колёс
Рвутся к иным мирам.

В завтра непрочный мост -
Вечный с собою торг.
Зыбкие тени вёрст:
Счастье. Кураж. Восторг.
Снежные блёстки страз
Дворник смахнёт легко.
Ветры, венчая час,
Ставят судьбу на кон.

Тихо в кафе ночном,
Бармен несёт заказ.
С терпкостью зимних нот
Важность обычных фраз.
Бусины фонарей
Низаны вдоль шоссе.
Лучший из декабрей –
Пенкой в двойном глиссе.


      Пытает время...

Пытает время в адовом кругу:
На пиках лет, событий, дат, имён…
Но может быть когда-нибудь смогу
Сорваться светлым словом с чьих-то губ
В граните костном бытности времён.

И может, с глаз исчезнет пелена,
Достигнет сердца дальний тихий глас,
Откроет чью-то суть, а глубина:
Изменит словом мир и времена…
Бесспорно, и они изменят нас…


    От грусти
             Родному городу
От грусти есть святая панацея:
Под синей беспредельностью небес
По улицам родным бродить бесцельно,
Вдыхая самобытность близких мест.

Где множество столкнувшихся гармоний
Оттенков, звуков, мыслей и тревог,
Смущают ночь в сияющем неоне      
Перипетией жизненных дорог.

Фонарь со счёта сбился в поцелуях.
О! Юность уст, несущих нежный бред.
Над нею  звёздной россыпью колдуя
Стремится тщетно время быть добрей.

И даже в ночь притихший перекрёсток –
Клубок волшебный быта и страстей.
Ведь на поверку всё до боли просто:
Влюбляемся, живём, растим детей.

Мой город до мгновения всё помнит,
Космическую летопись храня.
Как бережно несут его ладони
Во времени сквозь улицы меня.

   В ночь уходя

В ночь уходя он рукою махнул,
Словно не надолго, – словно вернётся.
Иглами звёзды  пронзали оконце.
Молча ладонь приложила к окну.

Яркость и шарм полиняли – остыл,
Злато шутя разменял медяками.
Изморозь в лужах хрустит под ногами.
Тише шаги. Но спасибо, что был.

Долгие проводы- лишние слёзы.
Всё не про нас. Отпускаю легко.
Слушая ветра басистый фагот
Голые полночь встречают берёзы.
Очередной мой октябрь, прощай!..
Лёгкой дороги, попутного ветра
Просто ушёл, а не бросил, не предал,
Только частички лишилась душа.


С добрым утром, Ваше Августейшество!..

Пахнет август мёдом и ранетками.
Свежий вечер зной прогонит прочь.
В тёмный бархат неба звёзды ночь
Разбросает яркими монетками.

Вот они летят, влюблённых радуют.
Тянет мятной свежестью с полей.
Звёздный дождь, –  подставь ладонь скорей, –
Загадай желание на каждую!..

Час рассветный – время откровения,
Тьма ослабит звёздные тиски,
Чу… вот-вот… заведомо близки
Яркие волшебные мгновения:

Солнышко! Сиятельство, святейшество!
Словно пламя тысячи свечей
Вдруг коснулось плеч карагачей.
С добрым утром, Ваше Августейшество!..


      Больше бы света
                Октава
Больше бы света во встречном взгляде
С каплей доверия, с каплей тепла,
Ибо чего ещё жить-то ради,
В этом божественный высший план.
Жажду наживы се;лит исчадье
Вместо икон во главу угла, –
Хрупкий баланс меж добром и злом
Намертво связан хитрым узлом.



Ещё в моей ты жизни не был...

Слепит глаза морозный иней
Покров пушистой белой стыни  –
Как шаль.
На дух не связанный обетом
Довлеет небо ярким светом, –
Февраль.

Похоже время на улитку,
И с зимней леностью в обнимку –
Душа.
Смятенье чувств ещё ей чуждо
И ничего ещё не нужно
Решать.

Грусть обратил твой взор в улыбку
И я  не делаю попытку
Бежать.

Тебе казалось чудным утро,
Но как-то сразу стало трудно
Дышать.
Пускай случайный не случайно
Скрывает время зыбкой тайной
Сюжет, –

В февральский день под зимним небом
Ещё в моей ты жизни не был…
И был уже…


Ещё крепки мои года

Ещё крепки мои года,
Ещё приветливое утро
Влечёт неведомым как будто,
И неизбежным иногда.

Ещё чего-то сердце ждёт
И разум тянется к наукам,
В быту привычная докука
Рукам покоя не даёт.

Ещё претит двойное дно,
А мир меняется так скоро,
Что повседневная опора
Вдруг уплывает из под ног.

Пусть видит око, зуб неймёт.
Но то, что противоречиво, -
Подчас рельефно. Но учтиво
Не выбивается вперёд.

И нет сомнений в том, что тьма,
До содрогания в коленках,
Лукаво прячется в оттенках,
Неоднородная весьма.

Виток от «верь», к орбите «знай»
Разбил все страхи в пух и перья,
И в лабиринтах многомерья
Рождён свой тихий цельный рай:

На хрупкость мира опершись,
На иллюзорно высшей ноте
Глаголы множатся в блокноте, -
В них ожила  их светлость - мысль.

И пусть ещё крепки года,
Душа готовится в дорогу,
И привыкает понемногу
Не спрашивать себя – когда?..


Как это романтично в первом круге

Как это романтично в первом круге:
Не взяв нахрапом выбранных вершин,
Развеять пепел выжженной души
На белое крыло кружащей вьюги.

Но повесть жизни впишет скорбь в межстрочье:
У ранних зим и слёзы, что вода.
Ещё увидишь, как цветёт сандал, -
Потянет пригубить весны глоточек.

А значит точки ставить не спешим,
Не тешимся иллюзией свободы.
Небесные клещами держат своды:
Рок за тебя всё за;годя решил.

Сад Райский сторожит печать запрета.
«Надежду всяк входящий здесь оставь» *,
Вещает ад. Но кто-то верит в Навь,
Религия  –  разменная монета.

Немой секрет пандориного ларца
Откроет не второй, не третий круг,
И столько будет этих белых вьюг, —
Хватило б сил самим собой остаться.

Теории спирали не переча,
Замрёшь однажды у последних врат
Весь век нося с собою рай и ад —
Божественной комедии предтеча*.


*** заключительная фраза текста над вратами ада в «Божественной комедии» Данте Алигьери:
«Оставь надежду всяк сюда входящий.»
         
***ПРЕДТЕ;ЧА, -и, м. и ж. Устар. и высок. Тот, кто своей деятельностью под-готовил условия для деятельности других; предшественник.



Людмила ГОРШЕНИНА


   Вернись к природе!

Среди цивилизации оков
Я рассказать пытаюсь о природе,
Чья гениальность – в прочности основ,
Чья цель – стремленье к жизни и свободе.
Учитесь у природы мудрости земной,
Она как мать заботливо и смело
Ежеминутно делает свое
Тысячелетья праведное дело.
Со дня созданья, совершенствуя себя,
Трудясь над каждой клеткой неустанно,
Творила мир сознательно, любя,
Чтоб в бездне времени когда-нибудь не кануть.
И каждое творение свое
Рождала к жизни радостной, разумной.
Так почему же детище ее,
Ты, человек, творишь теперь безумье?!
Ты возомнил хозяином земли
Себя напрасно, и твои деянья
Те, что живого столько погребли,
Давно ее достойны наказанья
Землетрясения, тайфуны и гроза –
То землю судорогой сводит.
Где девственная неба бирюза?
Кровавый отсвет над землей восходит.
Опомнись, человек, не тем ты занят.
Не цель людей – жевать и наживать.
Ведь ради этого на жареное тянет,
Приходится друг друга убивать.
В жестокости опередил ты зверя
И ходишь по планете, как бандит,
И плод твоих деяний в мире
Как меч Дамоклов над тобой висит.
Так призадумайся, нащупай душу!
Что принесешь ты к вечности вратам?
Вернись к Природе, глас ее послушай.
Спасись! Возмездье ходит по пятам!..


      Ночь на реке

Закат уж догорал меж стройных тополей,
И перья облаков погасли над рекою.
Ультрамарин небес становится темней,
Зажегся он звездою молодою.
Топаз ночной воды под светлою луной
Чарует взор, волнует красотою.
Бутоны лилий светят белизной,
Река их нежит тихою волною.

Все замерло вокруг, лишь темная вода
Зовет войти в свою купель парную,
И, освежившись в ней, не чувствуешь года
И к молодости больше не ревнуешь.
А звездной ночи плед укутал все вокруг,
И мякиш тишины как на душу отрада.
Лишь в темени реки всплеснет рыбешка вдруг
В мерцающей воде под лунным взглядом.

Ночь летом коротка, лицо небес светлей,
Рассвет сметает звезды с небосклона.
Вот первый луч мелькнул сквозь кроны тополей,
И ртутью рос сияет луг зеленый.
А над рекой поплыл белесый легкий пар,
Зашелестел камыш о чем-то у затона…
Ночь на реке – завидный лета дар,
Ночь на реке – мечтательной и томной.

С тобой и без тебя

Без тебя я теряюсь ночами порой среди звезд,
Не могу я ответить на самый простейший вопрос,
Не могу отыскать даже самой знакомой звезды,
И вино мне покажется хуже, преснее воды.

Без тебя неуверенно чувствую я на земле,
Даже днем мне мешают какие-то тени во мгле,
Неуютным покажется самый приветливый дом,
И незряча душа моя, словно ведома слепцом.

А с тобой я умна и всезнающа, и весела,
Словно вдруг за спиной вырастают два сильных крыла.
И походка легка, что мужчин оглянуться манит,
И добром заряжает людей мой счастливейший вид.

Будь же рядом, хотя бы душою со мной навсегда,
И тогда не страшны нам любые лихие года.
Пусть горчит на губах наша осень, но лютой зимой
Даже горькие ягоды слаще малины самой.


       Оттаявший день

Сверкающий день был для нас ослепительно ярок,
И ярок закат на исходе весеннего дня.
За что же судьба вдруг решилась на этот подарок,
Из ада и холода вырвав тебя и меня?!

Подарок, дороже которого нет и не будет –
Любви осознание – нас согревающий луч.
Как яркая вспышка, что заново сердце разбудит
И будет звездой путеводной средь хаоса туч.

Оттаявший день был капельным и чистым, и звонким,
А влажные ветви берез южный ветер качал.
И рядом с тобой вновь казалась себе я девчонкой,
А ты для меня был отныне началом начал.

И почки на ветках набухли желанною влагой,
И легкая горечь, и дрожь на горячих губах.
И хочется сразу лететь, и смеяться, и плакать,
И страстно шептать об одном в благодарных мольбах.

А будущий день, я молю, пусть меня не обманет
И пусть не допустит возврата суровой зимы,
И взгляд благодарный за верность наградою станет,
И друг возле друга, быть может, согреемся мы.

Пусть солнце ворвется в окно нежным мартовским утром,
Растопит остатки лежалого снега обид.
Я рядом с тобою душою любую минуту,
Пока мое сердце живет, верит, любит, болит.


      Август – благодарь

Вот и август настал – благодарь,
С нежным солнцем, прохладными зорями.
Хоть все ведра, корзины затарь
Желтой грушей и сливой лазоревой.

Гаснут тихо цветы на полях,
Только клумбы пестрят разноцветьем.
Сад прогретый плодами пропах.
Вот и лето прошло – не заметили.

Августовские ночи темны,
Звездопады мечтами пропитаны.
И средь гулкой ночной тишины
Вдруг почудится песня забытая.

А луны желто-рыжий фонарь
Светит ярко над сонными крышами.
Вот и август прошел – благодарь,
Осень входит походкой неслышною.


   Подснежник

Подснежником душа твоя
Застыла под лавиной снежной.
Откапываю безуспешно,
Устала, утомилась я.

Дни тороплю и солнце жду,
Быть может мне весна поможет.
Лишь мысль одна меня тревожит –
Вдруг опоздаю, не найду?!

Но верю свято, что живой
Твоей души подснежник белый,
Лишь ждет, чтоб солнышко согрело,
Чтоб корень напитать водой.

Тогда проклюнется росток,
Поднимется в обличье гордом,
Зернистый снег холодный, твердый
Раздвинет нежный лепесток.

И, порождение снегов
И солнечной весны – подснежник,
Вдруг зазвенит тепло и нежно,
Не чувствуя былых оков.

И эта песнь разбудит тех,
Кого весна не разбудила.
Воскликнет жизнь: «Я победила
И свой я праздную успех!»


  Душа и тело

               Сонет
Не в одиночку Бог нас создавал,
Он тело видно черту заказал.
Зато немало силы он вложил
В созданье человеческой души.

Одно с другим не просто он сложил,
Он ощущеньем их соединил.
И за грехи борьбой тех двух начал
На вечные мученья нас послал.

В кошмаре нашем выстоят лишь те,
Кто верен красоте и чистоте,
Кто любит солнце и не любит тьму,
И выберет свободу, не тюрьму.

Сильнее силы тела духа сила,
Она лишь чудеса в веках творила.


                Наболевшее

Когда в слепящий день на горло гильотиной
Обрушится нежданная беда,
Преступной кажется привычная рутина
И ядовитой чистая вода.

Когда в канун надежд весенних предвкушений
Теряешь разом сына и страну,
То ужасает душу ход твоих решений,
И проклинаешь солнце и весну!

Когда потом, пронзенный пониманьем,
Ночами слепнешь от бессильных слез,
От тысяч материнских голосов слиянья
Раскатом громовым – немой вопрос:
«Как могут жить спокойно те, кто правит!»


Вячеславу Полещикову

Уж ветра на золотой валторне
Зазывают осень издали.
В вышине, где небеса просторны,
Пролетели клином журавли.

Осень радует своим убором,
Пожелтели листья тополей.
Ты глядишь неравнодушным взором,
Слыша зов прощальный журавлей.

Может это души тех погибших,
Что исчезли в войнах без следа?
Слышен стон и шепот ив поникших,
Стынет в речке темная вода.

Но не пропадет их подвиг ратный,
Память сохранит его в веках.
Держим до поры мы меч булатный,
Конь все ждет лихого седока.

Оживут они в стихах и песнях,
Благо, есть кому о них сказать.
Память в поколениях воскреснет,
Встанет новая святая рать.

Полетит твой стих, отринув тризну,
Прозвучит набатом над страной.
И в который раз спасет Отчизну
Русский богатырь земли родной.


   Ноктюрн

День разноцветный солнечный угомонился, усталый,
И улетел на облаке с парусом золотым.
Вечер ультрамариновый в темном просторе таял,
Лунность, безбрежность, призрачность власть забрала над ним.

Ночь-ворожея летняя россыпи звезд бросает,
Вся – серебро с лиловым, легкий тумана шлейф.
Город, большой корабль, медленно замирает,
Словно у тьмы в объятьях тихо ложится в дрейф.

И под гипнозом лунным ночь растворяет реальность,
Льется на мир уснувший свет ее голубой.
Кажется, ближе стала вечных созвездий дальность,
Что мне судьбу пророчат, связанную с тобой.

Словно прозрачный призрак, сердца печаль растает,
Сменит Венера в небе грусти звезду Сатурн,
И, опьянев от счастья, все соловьи из мая,
Песни из трелей слагая, мне пропоют ноктюрн.

     Зимний поезд

Белое безмолвие за окном вагонным
И не многословие утром полусонным.
Лес вдали мелькает, снегом занесенный,
На столбе лениво каркают вороны.

И вспорхнуть готовы белые деревья,
Обретя обновы лебединых перьев.
Те же полустанки в пелене метели.
А душа, подранком, помнит об апреле.

И мотает поезд на колеса версты,
И не угадаешь, где тот перекресток.
И не угадаешь, где тот полустанок,
Где судьба навстречу вылетит нежданно.

Где снега растопит вешним утром ранним,
Унесет потоком все твои печали.
А пока на сердце белою порошею
Застывают чувства холодом непрошенным.


  Светлые души поэтов

По дорогам времен бродят светлые души поэтов –
Пилигримы веков, беспокойный, метущийся мир.
Их земная судьба яркой песней была недопетой,
И не каждый из них был при жизни всеобщий кумир.

Но, взлетев высоко, все вложили в ту песнь в поднебесье:
Боль души и любовь, сердца жар и искусство творца.
И понять нелегко, как порой уживались в ней вместе
Смех и стон, и мечта, свежесть чувства и речь мудреца.

А, столкнувшись с врагом, умирали достойно и смело,
Оставляя кровавый автограф на белом снегу.
И от раны сквозной на восходе заря пламенела…
Как безумствует время, споткнувшись на полном бегу!

И пронзали века, чтоб их дело не кануло в Лету,
Чтоб божественный дар свой горячим сердцам передать…
По дорогам времен бродят светлые души поэтов,
А на Млечном Пути загорается чья-то звезда.


Напутствие начинающему поэту

Кода таланты гибнут, как бомжи,
За деньги графоманство процветает,
Когда весь мир увяз в потоках лжи,
А жизнь людей как щепки в шторм швыряет,
Проснись, поэт, стряхни с лица пыльцу
От нежных роз и сладких песнопений,
И книгу жизни поднеси к лицу,
Читай меж строк, ищи пути прозрений.

Рискуй, поэт, вгрызайся, как в гранит
В суть всех явлений, научившись слушать.
И пусть в миру твоя строка звучит,
Как новый «SOS» «Свои спасите души!»
«Кто близь небес, тот не сражен земным», -
Писал поэт пророческие строки.
Пусть песнь твоя звучит в миру, как гимн,
Спасеньем будет в этот век жестокий.

                В. Г. Котюкову.
Когда иду в театр, предчувствуя томленье,
То по секрету вам, друзья, шепну,
Что попадаю я в другое измеренье,
В прекрасный мир, в волшебную страну.

О, мудрый мой театр, страна, где меж врагами
Возможна лишь бескровная война,
Где ложь – порок, где правда рядом с нами,
Где торжествует чувства глубина.

Страна, где издавна венчаются на царство
Талант и честь и одухотворенный разум.
О, мой театр, во власть свою меня
Ты без остатка забираешь разом.

О. мой театр, ваятель и властитель
Моей души, уставшей в суете,
Целитель ты ее и победитель,
Зовущий к увлекательной мечте.

Здесь свой закон, с космическим созвучный,
И свой Олимп, и боги здесь свои.
Ты как родник мне в этом мире скучном.
Так радуй нас, театр, волнуй, дыши, живи.


Николаю Пашкову
                Акростих к юбилею.
Николай Алексеич, Вас жизнь боксовала немало,
И, запретный удар иногда нанося напрямик,
Колошматила так, что душа превращалась в мочало.
Очень кстати пришелся поэзии чистый родник.
Лабиринты любви Вас всерьез не тянули особо,
А по строкам алея лишь Алла прошлась сквозняком.
Юный стиль удалой для шоферской братвы, что способный
По душе, всенародной так запросто шаркнуть стихом.
А по жизни Вы все же мужчина довольно-то редкий,
Ширина, высота и т. д. – все размеры при Вас.
Коль в простой вашей речи осколочек корчится едкий,
Она все же понятней без всяких затей и прикрас.
Вы, фортуной играя, по лезвию бритвы идете,
Улетая душой в сумасшедшем поэзии взлете.
         Александру Иванову

Живой герой из века Ностальгий,
С душой из музыки, стихов и света.
Вы, как подобье пламенной строки
Разорванного пополам сонета.

Почти как шепот, тихий говор ваш
Слышнее выразительного крика.
Вы – совести и благородства страж
В своей душе, тем самым и великой.

К лицу бы вам гусарский был мундир,
И шпага ваша не теряла б чести.
Вы – музыкант, поэт и мой кумир,
И вам я это говорю без лести.

Дюма Вы поняли давно как своего
Париж раскрыл для Вас свои секреты.
Друзья воскликнут: «Все за одного!»
«Один за всех!» - воскликните в ответ им.


   За Светом иди!

          Ирине Лебединской

Если друг покидает, лебедушка падает озимь.
Не прорваться в то небо, где с милым летали вдвоем.
Седина осмысленья покрыла замерзшую озимь,
Алый отсвет заката, покинутый жжет водоем.
Если смерть обманула, то значит напрасны старанья.
Не отчаянья боль, а спасения свет впереди.
Не земные мечты, не затертые сны и желанья,
А высокий огонь откровенья. За светом иди!
Ты зажги сто свечей и душою пропой свои песни,
Чтоб услышаны были за тридевять стран и земель.
Словно Феникс из пепла восстань всем на диво, воскресни,
Пусть зовет тебя к жизни вдали соловьиная трель.
Ты за солнцем иди, не обманут тебя, не обвесят,
Пусть растает в душе от лучей ледяная метель,
Чтобы Синяя птица спустилась к тебе с поднебесья,
Чтоб средь вьюги и тьмы распустился цветами апрель.


Галина КОЛИНИЧЕНКО

 Галина Алексеевна родилась 06.01.1949 г в селе Ащебутак, Домбаровского района, Оренбургской области. По окончании школы в 1966 году приехала в г. Орск, где и живёт по настоящее время. Имеет средне - техническое образование. С 1967 г работала на Орском заводе Строительных машин крановщицей на сборке копров. 15 лет трудилась техником-технологом, инженером-технологом по нор-мативной документации копрово-экспортной продукции, 7, 5 лет на разливочном кране в литейном цехе. С 2008 г - член Орского литературного объединения "СО-НЕТ". Печатается в литературно-художественном альманахе «Орь», в сборнике современной поэзии "Изумрудный лес". Неоднократный победитель ежегодного городского конкурса «Романтика поколений». «Печаталась в книге «Ащебутак – горькая ветка», посвящённой 100-летию с. Ащебутак, 2010 г. Печаталась в Домбаровской газете «Восход». Печатается на литературной страничке газеты «Орская Хроника». В 2018 г издан первый сборник стихов - «Река весны», второй – «Разные дороги», 2019 г. Третий – «Как же хочется жить», 2021 г. Сдан в пе-чать сборник с военной тематикой «Памяти павших, во имя живых!!!» 2024 г. Участвует в литературной жизни города.


Что нужно сердцу

Милый мой, любимый, единственный, родной,
Мне судьбою данный, посёлок дорогой.
Птицею усталой, и не раз в году,
Прилетаю встретиться к своему гнезду.

Чтоб увидеть снова милые края,
Ты моё убежище – Родина моя!
И проходят Зимы, Осень - не одна,
Жду, придёт красавицей, новая Весна.

Зеленью покроет, землю оживит,
Яркими тюльпанами глаз развеселит.
Что же нужно сердцу, сердцу моему?
Знать,  живёт посёлок, –  полететь к нему!


Одноклассники шестьдесят шестого

Выпуск  года шестьдесят шестого
Мы встречаем сегодня с тобой,
И счастливое, и голубое,
Небо мирное над головой.

Антонина Семёновна Рачкова,
В первый класс нас за ручку ввела,
Капитаном эсминца большого,
В первом классе уставы дала.

Мы писали в тетради крючочки,
Не совсем понимая, зачем.
Научились встречать проволо;чки,
И справляться достойно со всем.

А сегодня, мы взрослые люди,
И родители,  в общем – семья,
Школьных лет мы с тобой не забудем,
И сегодня мы вместе друзья.

И на будущее загадаем,
Чтоб встречаться нам, хоть иногда,
И здоровья  друг другу  желаем,
Всем на долгие дни и года.

Наша молодость не исчезает,
Наша память пусть тоже не спит,
И хорошее пусть вспоминает,
Сердце радуется, – не болит…


Припев:

Одноклассники родные вы мои,
Радость в сердце, что сегодня вместе мы,
И на будущее майский день встречать,
Никого из класса нам не забывать!



Речка Орь

Речка Орь, – из детства речка,
Вытекает из сердечка.
Много прожито с тобой,
И написано судьбой.

Ласковой была и строгой,
Каждый шёл своей дорогой.
Ты, – к Уралу торопясь,
В зеркало воды смотрясь.

Я иду по взрослой жизни,
Отдавая труд Отчизне,
Но настали времена,
Для тебя моя Страна,
Трудные, но верь народу,
Олигархов сбросят в воду.
Возродится жизнь в селе,
И работы на земле.

Будем чистить дно реки,
Чтоб пробились родники.
Наши души тоже чистить,
И светло идти по жизни!


Врагам Россию не понять

Деревья – кряжистый забор,
Границей очертили бор,
Врагам покажут мощи миг.
И горы, лес, и церкви лик,

Среди снегов, ветров стоит,
Народ, как дуб и монолит.
Там вера в нас живёт в веках,
Что сила в ветках и корнях.

Вот также русский человек,
За Родину из века в век.
Не повернул ни разу вспять,
Врагам Россию не понять!
Время покажет

Время всё дальше, а память острей,
В жизни села, у подросших детей.
Жаждут встречаться, и поделиться,
Мыслям с мечтами соединиться.

И пониманье признаем своё, –
Колет нас жизнь, и острей, чем жнивьё.
Станет ли легче, иль будет больней,
«Чем дальше в лес», тем темней и страшней.

Время покажет. Пройдёт много лет…
Выпадет жизни счастливый билет?
Но и «Погоду не нужно нам ждать»,
А научиться её побеждать

Время всё дальше, а память острей,
В жизни села, у подросших детей!


Сестра

Снова осень – Сентябрь на пороге.
Закружилась юлою с утра,
Во дворе и по дому немного
В этот день появилась сестра.
Вечер, дождь, завывание ветра, –
Ожидание длится давно.
Будто сном, пропечатанным в ретро,
Нам её показали в окно.
Каждый год мы стремимся  друг к другу,
Словно птицы в холодном краю.
Нынче нужно отправиться к югу,
Чтоб увидеть сестрёнку свою.
И поёт мне крылатая Осень:   
– Всё бросай, собирайся, лети!
И любуйся природой, отбросив,
Неурядицы жизни в пути.
Набирай по дороге с любовью,
Солнце, радость, земли красоту,
Чтобы к ночи сложить в изголовье,
Сердца преданность, чувства, мечту!


    Два фронта

Посвящается всем женщинам Советского Союза,
что крепили трудовой фронт в тылу.

Как тяжело солдатам на войне,
В застенках гетто, страшно и не сладко.
Надеждой жили, и во всей стране,
Все были женщины тогда - солдатки.

И жизнь, и силы, не щадя себя,
Всё отдавали, только лишь для фронта.
Поутру свой платочек теребя,
Боялись повстречаться с похоронкой.

Земли ни пяди не отдать врагу,
Молясь,  отцом оставленному следу.
Через лишенья, - через «не могу»,
«Ковали»  женщины в тылу Победу.

Два фронта было в страшную войну,
Один, – в бою, отцов, мужей с врагами,
Другой, – в тылу, где за детей, Страну,
Трудом и духом жёны помогали.

Четыре года – в сердце горький след,
Где нервы, на пределе, –- не из стали.
Мы шли Страною к главной из побед,
К Победе этой вёл Великий Сталин!


Письмо солдату

Здравствуйте дорогие наши мальчики:  Дети, внуки, братья!
Уже второй раз поднимается наша страна на борьбу с нацизмом,-
с этой озверевшей, беспринципной западной ордой.
       Дорогие наши, мы любим вас и ждём, еженощно,  и ежечасно молимся за вас! Просим крепкого здоровья, и счастливого возвращения в семьи!
      Ваши родные – мамы, бабушки, сёстры.                октябрь 2022 года.

Ребята, наши добрые, Российские,
В надежде с вами Русские сыны.
Мы – матери, берём молитвы сильные,
Чтоб возвратить в объятия страны.

Не думайте вы о плохом, родимые!
За Родину идите в смертный бой!
Она вас любит, Господом хранимая,
Живыми ждёт с победою домой!


 Не за славу, и не за медали

Хочет запад мировой порядок,
Новый на земле установить,
Но не знает, – «Русский не прошляпит»
И не даст себя опередить.

И не даст агрессору пощады,
Канет в бездну Киевский режим.
На защите Русские солдаты, –
В деле правом – мир непобедим!

Для освобождения Донбасса,
Геноцид с нацизмом сокрушить,
Точечно стрелял боезапасом,
Жителей надеясь сохранить.

Без потерь победы не бывает,
Быть героям с нами до конца,
И напоминает только память,
Обо всём в израненных сердцах.
            
Не за славу, и не за медали,
Отдавая, если надо, жизнь,
За Донбасс, за русский мир поднялись,
Чтоб родным и братьям долго жить!

Не за славу, и не за медали,
Наш солдат стоит на рубежах,
За российские родные дали,
И за солнце в чистых небесах!


Родина права

По дороге с безвозвратной дали,
Через мысли потекли слова, -
В жизни главного не забывали,
Родина, как мать, – всегда права.

Если нужно, вновь поднимет силы,
Снизу доверху, где кинет взгляд,
И пойдём, куда пошлёт Россия,
И с дороги не свернём назад.

За невзгоды те, что были раньше,
И угрозы те, что есть сейчас,
Мы верны ей всей душою нашей,
Не покинем в самый трудный час.

И ещё остались патриоты,
Словно дети, матери своей,
Хоть страшны крутые повороты,
В трудный миг, протянут руки ей.

И какие трудности б не встали,
Как молитву, мы твердим слова: -
В жизни главного не забывали,
Родина, как мать, – всегда права!

   
Zа Мир, Zа Россию

Бабушка, милая, – знамя в руках,
Не поняла, что пред ней стоит враг.
Красное знамя дороже всего, -
Жизни отдали сыны за него.

Жизни отдали в прошедшей войне,
Чтобы жилось спокойно стране,
Нынче в домах наших горе, беда!
Лезет из нор нацистов орда.

Нацик - фашист, – тебе не везёт.
С нами Победа, – враг не пройдёт!
Вам не сломить Советский народ,
Zа Мир, Zа Россию, - только вперёд!


          Победа с нами

Родные наши  труженики тыла,
Тылы крепили доблестным  трудом,
История сегодня не забыла,
Борьбы самоотверженной с врагом.
Как злобный ворог жёг «родные хаты»,
Как отступали, двигаясь к Москве,
И всё смогли Советские солдаты,
Напор, превозмогая в меньшинстве.

И в ярости священной и единой,
Собрав всю мощь в карающий кулак,
Фашизм, сметая огненной лавиной,
До логова дошли за шагом шаг.

И за Победу водрузили знамя,
Родное, опалённое войной.
Вся сила в вере, что Победа – с нами,
И нет сомнений - нет судьбы иной!


   Придёт время труда

Невозможно смотреть телевизор,
Видя то, что нацисты творят.
Ночь приходит, – глядят в тепловизор,
Днём людей убивает снаряд.

Наконец, в Мариуполе сдался,
Весь Азов, не готовясь к суду,
Как антихрист, Европе продался, -
За людскую ответят беду!

И не думали изверги эти,
Что смотрели в прицелы тогда,
Как цветы, гибли взрослые, дети,
Проклиная врагов навсегда!

Все ответят виновные в этом,
В истребленье своих же людей.
На земле Мир наступит с рассветом,
Дети вновь засмеются на ней.

Мир настанет, отстроится город,
И другие взрастут города,
И вздохнут те, кто стар и, кто молод,
Для людей придёт время труда!


Предзимье

У тройки-осени, Октябрь,
бежит по центру коренной,
После дождей не все ухабы
собрал, лишь гривой золотой,

Трясёт, встречая Бабье Лето,
как запоздалую звезду,
И открывает все заветы,
и пожеланья, и мечту.
Даёт возможность насладиться,
последним, ласковым деньком,
А там, хоть вьюга разразится,
и взвоет волчьим языком.

Ни чуточку не испугает, –
бывает это не впервой,
Ноябрь Зиму повстречает,
уступит путь ей гужевой.
А Бабье лето напоследок,
у Осени в гостях сидит,
Средь паутинок, мокрых веток,
пьёт дождик и чуть-чуть грустит.

Зима своё продолжит дело, –
укроет землю, потеплей,
И это сделает умело,
и серебра не жалко ей!


            Капель

То ль снег шуршит, а то ли дождь,
Льёт из небесного ведра,
Притихла ночь,  и ей невмочь, -
Дождаться бы зари костра.

Застыло время. – Волшебство,
Творя загадочно в ночи,
На утро дарит торжество, -
Льёт  солнце в мир свои лучи.

И тает удивлённо снег,
Ещё февраль, а не апрель,
И шорохами дробный смех,
Уже звенит…  Звенит капель!


       Праздник лета

Праздник лета, солнца, детства,
Праздник мира и цветов,
Я, скажу вам без кокетства,
Что встречать его готов!

Всюду детские улыбки,
Неподдельный детский смех, –
Отголосок нежной скрипки, –
Настроение для всех.

Здесь рисунки на асфальте,
Там картинки на стене.
Не зовите, не сигнальте,
Очень нравится здесь мне!


Наталья КРИЦКАЯ

Спешила дама на пикник

Спешила дама на пикник.
Что взять с собой!? Вопрос возник.
Схватила шляпу, веер, зонт,
К закату день подходит наш,
Ещё не собран саквояж!
Багет, корзина, круассаны.
Дай Бог добраться до поляны.
Подушка, плед, вино и сыр.
Ковёр (желательно без дыр).
Купальник, полотенце, шлёпки.
Вдруг дождь пойдёт – нужны кроссовки,
На вечер тёплые штаны,
Чтоб не кусали комары …
К концу подходит выходной
Из дома дама ни ногой.
Напала на неё мигрень,
А завтра вновь рабочий день.
И есть занятие опять,
Неделю сумки разбирать!


Запели ангелы

Запели ангелы, в два голоса, псалмы,
Но сердце гонит кровь, по стылым жилам.
На гране быстро надвигающейся тьмы.
Успей простить себя и тех, кто ещё живы.

Душа боится потерять земной приют,
В привычном теле, ей надёжно и спокойно.
Ещё не знает, что её на небе ждут,
И надо уходить покорно и достойно.

Протянет, грешнику Господь, ладонь свою,
В Небесном царстве, выделит местечко.
Покаявшись – душа, окажется в Раю.
А в памяти людей, останется навечно

Лето в Орске

В скупой тени карагача
Беспечно отдыхало лето.
Светило Солнце на Орчан,
Соединив две части света.

От зноя плавился асфальт,
Качалась марево степное,
Над крышами жилых мансард
Летело время отпускное.

Изгиб Урала и Ори
Облюбовали садоводы.
Любителей живой земли
Трамвай везёт на огороды.

За Рощей в зарослях талы
Елшанка прячет мокрый хвостик.
На лето в пыльные дворы
С весны привозят внуков в гости.

Уральский город – адский жар
Среди ковыльного раздолья.
Почти три века Орск не стар,
Мои стихи тебе с любовью!


Просьба

Лики равнодушные,
Пустота в глазах,
Не горит лампадка,
Подступает страх.
Но свеча затеплится,
И молитвы звук,
Разорвут пугающий,
Холодящий круг.
О, Всеблагий Господи!
Милости пошли,
Помоги мне тяжкий,
Крест свой донести!

Я стараюсь, праведно,
Жить с людьми в ладу.
Помоги мне, Господи!
Отведи беду!
Вечностью закончится
Краткий путь земной,
Не оставь же в милости,
Будь всегда со мной!

Степное лето

Пылит дорога грунтовая,
Лютует ветер суховей.
Но нет причины для печали
В запасе много летних дней.
Румянит солнышко клубнику,
Мошкой звенит степной простор.
Несёт поток орла – владыку,
Цветёт ковыльный косогор.
Сплошной стеной стоит пшеница.
Колосья клонятся к земле.
Светло и радостно на сердце,
И безмятежно на душе.


Разнотравье-разноцветье

Разноцветье-разнотравье,
Пёстрые луга.
Красота родного края –
Степи и поля.
Наполняют ароматом:
Воздух – чист и свеж!
И для отдыха не надо
Ехать за рубеж.
Девясил, чабрец, душица,
Терпкий зверобой –
В стебельках земли частица,
Чудный чай зимой.
Соберу букет целебный –
Пользу лепестков.
Унесу их дар волшебный
В зимний мир снегов.


     Сны сугробов

Облитые глазурью белой
Сугробы дремлют до весны,
Под панцирем заледенелым
Им снятся озорные сны.

Текут как будто бы ручьями
В овраги полные воды,
А в полдень с птицами-друзьями
Летят, прозрачны и легки.

И кучевыми облаками
Плывут в лазурной синеве,
Над изумрудными полями
Дождями падая к земле.

Потом, когда похолодает,
Снежинок соберут флешмоб,
Пока округа не растает
Опять улягутся в сугроб.


     Сладкий лёд

Как закон – два раза в год
Наступает гололёд.
Это время не для шуток
Не приятный промежуток.

Всё заковано кругом
Злым, холодным, скользким льдом!
И поэтому народ
Так ругает гололёд.

Что бы людям не упасть,
За фунт лиха не пропасть,
Дворник солью и песком
Посыпает лёд совком.

По размокшему пути
Очень весело идти!
И с досады на народ
Слёзы льёт солёный лёд.

Спотыкаясь и спеша
Дамочка с пакетом шла.
Сухофруктов для компота
На базаре набрала.

Сумка с фруктами упала,
Курага на лёд попала.
Раздавили каблуком!
Будет лёд - фруктовым льдом.

Вот бы лёд полить вареньем,
И посыпать бы печеньем!
Пусть для взрослых и детей
Станет сладкий лёд добрей!


Осень разноцветная

Осень разноцветная,
Осень колдовская.
На ветвях обветренных,
Птицы сбились в стаю.

Тихая, нарядная,
Манишь вдаль степную.
Дождь роняя каплями
Редких поцелуев.

Грустно или весело?
И сама не знаешь,
Тонкой паутинкою
В вышине растаешь.

Небо чёрно-белое
Не даёт ответа,
Было или не было
Солнечное лето.



Оплывшим воском

Спустились тучи над водой
Оплывшим воском.
Ты у причала ждёшь корабль
В платке неброском.

Среди простора, вдалеке
Алеет парус.
Совсем немного до мечты
Минут осталось.

Бежать готова босиком
Навстречу Грею.
В девичьих снах, от всех тайком
Мечту лелея.

Оплывшим воском над водой
Застыли тучи,
Поверит юная Ассоль
В счастливый случай.


Я теперь понимаю Бога

Я теперь понимаю Бога,
Все просят его о многом.
Каждый по слову скажет,
В небе сплошная каша!

Дёргаем днём и ночью.
Требуем: - Срочно! Очень!!!
Вынь, да положь, что просим,
Отказов мы не выносим.

Замучился нам потакая,
На мелочи силы теряя.
А любит всех безгранично,
Выслушав каждого лично!



Владимир ПОСТНОВ

***
Озорница речка – чистая вода,
Прожурчи мне, речка, ты бежишь куда?
Что тебе шептали ночью родники,
Как тебя прозвали горе-рыбаки.
Чешуей сверкая, вглубь плывет плотва,
И от рыбьей стаи рябится волна.
А под тенью ивы дует ветерок,
Где ты, мой любимый Вася-Василек?
Утечет водица с горькою слезой,
Что ты, мой дружочек, делаешь со мной?
На закатах пел ты песни у реки,
Но проплыли мимо прошлые деньки.
Ты сегодня к нашей иве не пришел,
Ты ответь мне просто: кто тебя нашел?
Горевать не стану я тебе вослед,
Брошу молча в речку от тебя букет.
Не случилось счастье, нам не повезло.
И смотрю я в воду, как в твое окно.
Затаилась ива, кружат родники,
Посижу немного у родной реки…


   Смотри, душа

Смотри, душа, как всё вокруг красиво,
Ликуй, душа, нам очень повезло:
Ведь мы с тобою родились в России,
И нам вдвоём здесь очень хорошо.
Простор степей, морей и океанов,
Из родника струится ручеёк.
Всё описать нам надо слов немало,
А главное - в России есть исток.
Живут здесь люди гордо и достойно,
И крепок наш российский узелок.
Душа моя верна мне и спокойна,
В другой земле родиться я не мог.
На всех, кто жил, хватило звёзд Вселенной.
А сколько их усеет небосвод!
Я до конца, душа, твой верный пленный,
И верится, что и наоборот…
Всё больше тороплюсь

Всё больше тороплюсь,
Всё меньше успеваю,
О новых не пекусь,
А старых всё теряю.

Дорога с дальних лет
Становится короче.
Поизносился плед,
Бессонней стали ночи.

По горизонту свет
Горит, день завершая.
В кармане дырки нет,
А деньги будто тают.

Ни в гости пригласить,
Ни напроситься в гости,
Грустнее стало жить,
Стал мир наполнен злостью.

А я хочу любви,
И всем любви желаю,
И прожитые дни
С улыбкой вспоминаю.



 Февраль

Споткнувшись о порожек января,
Февраль не рад, что на три дня моложе.
Своим причудам двери отворя,
Совсем не собирается быть строже.

Морозы соревнуются с дождём,
Песочком посыпаются дорожки.
По рынку с раздражением снуём,
От цен внутри царапаются кошки.

Полно всего, вот снега только нет,
Который выпал - это прошлогодний.
На час пораньше настаёт рассвет,
И я почувствовал себя свободней.

А всё очарованье февраля
Лишь в том, что он знакомит нас с весною,
И мы его, как ближнего любя,
Проводим с нескрываемой тоскою.

Ну а пока, второй, гони метель,
И нагреби сугробы на дорожки,
На белоснежную твою постель
Для стаи птичек набросаю крошки.


            Был просто бой

Был просто бой, они и мы устали.
Спускались тучи, пряча горизонт.
Воронки от снарядов остывали,
Смеркалось быстро, укрывало фронт.

Последний взрыв за насыпью окопа,
Но мы настроим сразу свой прицел.
Весь день дралась с пехотой наша рота,
Враг подойти к нам ближе не сумел.

Вот застучал дремотный дождь по каске.
В наброшенной накидке мне тепло.
Во тьме сознанья возникают сказки:
Мой ангел с неба протянул крыло.

Провальный сон, усталость одолела,
Спина застыла, ноги в жгут сплело.
Немного отдохнув, закончим дело,
С утра в атаку - так заведено.



Вячеслав ПОЛЕЩИКОВ


Мой суровый Урал

Мой суровый Урал –
Край морозов, жары и ветров;
Ты как чудный цветок
Из сказания Павла Бажова.
Я не раз уезжал,
Засыпая под шум поездов,
Но пройдя сто дорог,
Возвращался я снова и снова.

Выйду в степь на покос,
Где гуляет табун лошадей,
Терпкий воздух вдохну
Ковыля, чабреца и полыни.
Здесь родился и рос
Средь хороших и сильных людей.
Их души глубину
Я не в силах постичь и поныне.


   Я был в столице

Я был в столице. Шумно там…
Мне снились часто по ночам
Моих друзей, забытых лица.
И крики пролетавшей птицы.

И стало вдруг не по себе.
Я вспомнил треск печи в избе,
Собачий лай на волчий вой
Во всех дворах наперебой.

И свет неярких фонарей
Светящихся у всех дверей.
И чай с водою ключевой
С душицей, мятой луговой.
И лучик утренней зари
В деревне дивной Чукари.

Седой Урал водой парил,
В промытой полынье бурлил,
Как будто старый дед бурчал:
«Вернись скорей! Здесь твой причал…»

Билет домой. Уплыл перрон.
В родимый край летит вагон.
Колёсной паре вторит стык:
«Домой, старик! Домой, старик!»


 За Россию

Беспокойство своё не тая,
Сводки слушаю я каждый раз,
Что воюет Россия моя,
Как когда-то, за русский Донбасс.

Мракобесы посеяли страх,
Затуманили людям мозги,
Носят свастику на телесах
Нашей Родины злые враги.

Маски сброшены в миг, напоказ
Лживый Запад оскалил клыки.
Проходили мы это не раз…
Видно, русских забыли штыки?

Вот уже мне десяток седьмой,
Безвозвратно уносятся дни…
Но хоть завтра готов снова в строй –
Боже силы мои сохранил!

Пусть люблю и тепло, и уют,
Но Россия – отеческий дом.
Раз меня на войну не берут,
Помогу СВО ремеслом!


  Зимнее

Дремлет кот в клубок свернувшись.
За окном трещит мороз.
С красным носом, в шарф уткнувшись,
Не могу пройти без слёз.

Только выйду прочь из дома,
Лишь шагну я за порог –
Тут же исчезает дрёма,
Сильный ветер валит с ног.

Вьюга лезет под одежду,
Вьётся снега кутерьма.
Я таю в себе надежду –
Всё равно пройдёт зима!


 Отчий дом

Тот же дом, та же улица с лавочкой,
Из трубы так же вьётся дымок.
Здесь живёт моя милая мамочка,
Здесь же рос беспокойный сынок.

Время стёрло хибарки соседские,
Обветшал отчий домик резной.
Где вы, годы беспечные детские?
Я пришёл в уголочек родной.

Затянуло житейскою бурею,
Пошвыряло, как щепку в реке,
По вагонам, бытовкам прокуренным.
Но я помнил про дом вдалеке.

Вот стою вновь на улице узенькой
У ворот, а вокруг тишина…
И на сердце отрадная музыка –
Мама ждёт, как всегда, у окна.


    Снова тучи сошлись...

Снова тучи сошлись и кружит вороньё, –
Знать, свой щит поднимать, булаву и копьё,
Снова рать собирать под знамёна Руси;
Богородица Мать, сохрани и спаси!

Под молитву Твою, под Покровом Твоим,
Всецарица Земли, устоим, победим.
Под священный приказ, как бывало не раз,
Встанем все, как один, шанс врагу не дадим.

Под тревожный набат выйдут друг мой и брат;
Враг стоит у ворот, мы - России оплот.
Соберутся бойцы и, как деды, отцы,
Разобьют всех врагов, защищая свой кров.

Наша Русь велика! Вместе мы, что рука –
Соберёмся в кулак под победный наш стяг!
Богородица Мать, плат святой распахни,
Омофором своим Ты нас всех сохрани!


Синел речной изгиб

Синел речной изгиб
Среди сплошной равнины;
У берега цвели
Кувшинки и куга;
Косяк из мелких рыб,
Отплыв от середины,
Пригрелся на мели,
Где плыли облака.

Вдали… речной песок
Намытый у излуки;
Звучал весёлый шум –
Плескалась ребятня;
И тонкий голосок
Пел песню о разлуке…
Душа от разных дум
Сжималась у меня.


Донецкий мальчишка

Восьмилетний донецкий мальчишка,
Что он вспомнит о детстве своём? –
Обгоревшую детскую книжку,
Где фашисты взорвали жильё.

Гром обстрелов, соседку-девчонку,
С кем от страха в подвале дрожал.
И котёнка, чуть больше мышонка,
Что в руках своих детских держал.

Ополченцев бесстрашные лица
И печальные женщин глаза.
И пожарищ шальные зарницы,
Как в темнеющем небе гроза.

Восьмилетний пацан неказистый,
Но со взглядом мужчины-бойца,
Не забудет, как укронацисты
Их стирали с земного лица.


    Здесь вольные ветры

Здесь вольные ветры ласкают простор,
Урал вдалеке серебрится…
Раскинулся Орск у подножия гор –
Восточного края столица.

Жемчужными нитями длинных дорог
Тянулись сюда караваны –
Был центром торговли степной городок,
Что помнит мятеж Емельяна.

Здесь люди и звери в бескрайних степях,
Здесь воздух с горчинкой полыни,
И время здесь катится не второпях,
С тех пор не меняясь поныне!


Давным-давно закончилась война

          Давным-давно закончилась война.
          Победные салюты отгремели.
                А. Цирлинсон
На майские погожие деньки
Я был в гостях у деда Вити дома.
В жилище обстановка мне знакома:
Всё просто, без излишеств, по-мужски.

На спинке стула старенький пиджак,
Висят в рядок награды боевые.
У деда Вити шрамы пулевые –
Дед пережил немало передряг.

Служил в разведке он на той войне.
«А как там было?» – я спросил несмело.
Его лицо немного помрачнело,
И боль в глазах застыла в тишине.

Я думал, что он вспомнит про Берлин,
Про то, как насмерть бились в рукопашной…
«А знаешь, Слав, порою было страшно!» –
Сказал, лицо разгладив от морщин.

Благоухал сирени майский цвет.
Всю ночь сидели мы за чашкой чая
Беседуя, часов не замечая…
Улыбкой мира встретил нас рассвет.


   За суетой

За суетой обыденности дней
Не замечаем, как уходит лето.
А ночи августа прохладней и длинней
И всё позднее проблески рассвета.
Ещё зелёный летний сарафан
Колышет ветер на берёзе стройной.
Но день грядёт и над посадкой хвойной
Гусей потянется на небе караван.


Пусть осень подождёт

Блестит речная гладь.
Неспешно в даль уносит
Течением листву,
Пожухлую кугу.
И времени под стать
Ко мне подкралась осень…
Я с этим ничего
Поделать не могу.

Повеял ветерок.
Качнуло ветки ивы,
Цветастое кашне,
Шевелит седину.
Всему приходит срок –
И молодости милой…
С собой наедине
У мыслей я в плену.

Вернуть бы время вспять.
Вернуть весну и лето
На жизненном пути,
Пусть осень подождёт.
Что будет – то принять.
Благодарить за это…
Дай Боже обрести
Немыслимый полёт!


Хочется верить

Исчезают мгновенья,
Завершая годичный исход.
Очень хочется верить,
Что закончится год, обнулится;
Что откроются двери
В Свет, где нет ни войны, ни хлопот,
Где в рассвете рождения
Прилетит новый год белой птицей.
Ах, как хочется верить,
Что непрочная нить бытия
Возрастёт, укрепится
До предела стального каната.
Силы лишь соизмерить
И встряхнуть сонный мир забытья,
В правоте утвердиться
Не идти воевать брат на брата.

Очень хочется верить:
Всё, что доброго есть на Земле,
Непременно придёт
С самой первой январской минутой;
Что Россия воспрянет, взойдёт,
Словно Солнце в сгустившейся мгле…
Лишь судьбу в волю Божию вверить
И держать наготове редуты.


Нам зима ещё покажет

Рождество прошло, Крещение;
День идёт на прибавление
И мороз уже не тот.
У окна пригрелся кот.

Он ночами пропадает,
Вероятно, точно знает,
Что весна должна прийти.
И она уже в пути.

Прилетели свиристели,
Ягоды рябины съели.
Из трубы идёт дымок,
Улетая на восток.

Луч рассвета город мажет
Алой краской поутру.
Нам зима ещё покажет
Злую стужу на ветру…


 Идет весна

Как сердцу мил весенний ручеёк!
Течёт, стараясь сквозь сугроб пробиться
Туда, где лёд береговой искрится,
Где звонкое приветствие синицы
И, кажется, апрель не так далёк.

Идёт весна! Когда же ледоход?
А он – природы вечная обнова.
Из года в год я жду то время снова,
Когда безудержным потоком понесёт
Урал обломки льда, всё русло оживёт
Движением хрустального покрова.

Я так скучал по запаху весны!
Неповторимо это время года!
На фоне голубого небосвода
Струится пар от матушки-землицы,
И по ночам так беспокойно спится!
И так тревожат взбалмошные сны!



Анна САВЕНКОВА

    Анна Александровна Савенкова (Шнайдер) родилась 22.09.59г. в с. Крючковка Оренбургской обл. В 1977г. с семьей переехала на постоянное жительство в г. Орск. В 1978г. окончила ГПТУ N7 по специальности машинист крана. В 1992г. заочно закончила Орский индустриальный техникум по специальности "Метал-лургия редких и тяжёлых цветных металлов". С 1979г. по 2010г. работала на комбинате "Южуралникель". С 2011г. по 2020г. работала в ГБУЗ "Орский онко-логический диспансер". С 2016г. ветеран труда Оренбургской области. Увлекает-ся стихами со школы, свои стихи начала писать с 1997г.  Член ЛИТО "Сонет" с ноября 2022г. Стихи печатались в газете "Орская хроника" и литературно-художественном альманахе "Орь". Принимает участие в   культурной жизни города.


   Бальзам

Нас лечат лучше, чем пилюли
Урал и солнечные ванночки.
Концерт кузнечиков в июле
И над цветком порханье бабочки.

Дождя звучанье капель звонкое,
Раскаты грома отдаленные
И ощущенье счастья тонкое,
И взгляды на простор влюбленные.

Куда ни глянь, пейзажи орские,
И переулки все известные.
Они на первый взгляд не броские,
Но как их любят люди местные!

И неподвластны чувства возрасту,
Когда на небе видно радугу.
В душе храним любовь мы попросту,
А город пусть растет и радует!


  Мелодия весны

Мелодия звучит и льется светом Бога,
Струится, как лучи - торжественно и строго.
А музыка нежна, серьёзна и беспечна...
Как кислород должна возобновляться вечно.

В ней слышится весной природы пробуждение,
Тревожное порой печали вдохновение.
От радости взлетит высоких нот блаженство,
Притянет, как магнит, звучанья совершенство.

Когда поет душа в прекрасные мгновенья,
Возносит, не спеша, до головокружения.
Семь нот - на вираже, так дивно хороши,
Есть музыка в душе, есть Музыка Души!


  Осень в городе

Город родной загрустил и опавшие листья
Скромно лежат на земле в приумолкшем саду.
Память хранит отшумевшие даты, как письма,
Тропкой знакомою между домами иду.

Эта скамейка запомнила встречи влюбленных,
Здесь у фонтана часами гуляли не раз.
Памятник Пушкина видел мечтой окрыленных,
Строивших планы, порывистых, искренних нас.

Дачный сезон позади, приближается осень,
Скоро забудутся прелести летней поры.
Выберут школьники формы, нарядные очень,
Светлые классы заполнит поток детворы.
 
Сменятся краски в природе и осень златая,
Перемежаясь теплом и тоскливым дождем
Явится в город, листвою дворы заметая,
Но несмотря ни на что, ее всё-таки ждём!


Город мой

Там, где в Урал впадает Орь,
Упрятан будто между гор -
Любимый мой уральский город,
Что сердцу мил и очень дорог.

... Привлёк Кириллова пейзаж,
И Орск заложен был, как страж.
С расположением отличным,
Он стал форпостом пограничным...

Собрался здесь рабочий люд,
В войну заводам дан приют.
По сменам, в разную погоду
Трудились наций всех народы.

Своей судьбой он строг и прост.
На части город делит мост.
И так же делится на части
Меж Азией с Европой счастье.


  Городские улицы

Улицы в городе - солнца огнём опалённые,
Плавится тихо, невидимо серый асфальт.
Просят прохлады листочки деревьев зелёные,
Только в прогнозе ближайшем заложена фальшь.

Нет, не струится вода, не закапали капельки,
Не собирается гром над домами греметь.
Не освежаются с треснувшей краскою ставенки,
И на церквах - куполов золотистая медь.

Просит природа дождя, от жары избавление,
Птицы попрятались в ветках, раскрывшие рты.
И в буйство красок направит своё продолжение
После пролившихся струй на деревья, цветы!



Лето в городе

Зной и жара стоят в июле...
А дождь и ветерок - заснули!
И поднял над дорогой пыль,
Промчась, лихой автомобиль.

Ряды домов пока без света,
Но стук трамвая слышен где-то.
Водителей рассудит спор,
Их друг - привычный светофор.

Деревья зеленью одеты,
Птиц лёгкий щебет в час рассвета
Перерастает в дружный хор -
Так летний день встречает Орск.

Он жителям и мил и дорог,
Любимый наш уральский город.
Спроси, и каждый даст ответ:
Родней его и лучше - нет!


 День города

Вот и все, отгремели салюты,
Что разбрызгались красками над головой.
Но продолжатся завтра маршруты
По дорогам твоим, город мой трудовой.

Тихо спишь и забыты волненья
Подготовки счастливого, яркого дня.
Вновь отпраздновал Орск день рожденья,
Он заполнился радостью и для меня.

С каждым годом становишься краше,
Разрастаются буйно сирени кусты.
Даты новые - делают старше,
Молодым и красивым останешься ты!



     Бумеранг

      Басня

Тыква расплелась на огороде,
Запустила плети за забор.
А сосед, как говорят в народе,
На руку нечист был и хитёр.

- Всё, что во дворе - моё,
и, значит,
Больше слушать не желаю я!
Но, пока с прохожими судачил,
Из сарая удрала свинья.

Забралась в соседскую ограду,
И хозяин новый у неё.
Вместо тыквы взял себе в награду.
Надо так наказывать жульё!

Эта басня будет пусть в науку
И советом на житьё - бытьё:
Не тяни к добру чужому руку,
Так не потеряешь и своё.


     Это нужно потомкам

Отголосками грозной войны отзывается эхо,
Нет, не только в архивах, а в памяти наших людей.
И поныне живущих, глазами увидевших это,
Тех, кто в страшных боях побеждал на земле и воде.

Тех, кто всё-таки выжил в аду Ленинградской блокады,
Несмотря ни на что, сохранив человечность и честь!
Со слезами, но гордо -  9 мая достанут награды,
Орденов и медалей за подвиги в битвах не счесть!

Курск! Смоленск! Сталинград и Орёл! За спиной пол Европы!
У врага, год за годом сражаясь сумели отбить.
Сколько вёрст с автоматом солдат по дорогам протопал!
Этот подвиг, и Полк наш Бессмертный, нельзя позабыть!


          Надёжный тыл

Из плоти и из крови, не из стали,
Различных наций верные сыны
Ушли на фронт, а на их место встали
Подростки, девушки и женщины страны.

Растили хлеб и делали снаряды,
Стояли у станков и день и ночь.
Продукты в партизанские отряды
Несли, во всём стараясь им помочь.

Девчонки молодые стригли косы,
Судьбе вверяя жизнь без громких фраз.
Пускали эшелоны под откосы
Победы приближая день и час.

Никто не смог в тылу сидеть на месте
В Великую и страшную войну.
Трудились рядом и сражались вместе,
Спасти смогли огромную страну.


  Голос Победы

Ползли зловеще из Европы тучи...
Свинцовый дождь пролился утром рано.
Весть о войне трубил стране могучей -
Суровый громкий голос Левитана.

Он поднимал на смертный бой, к защите,
Вселяя веру: поздно или рано
Вернётся из Европы победитель! -
Твердил призывный голос Левитана.

С ним обретали силу духа люди,
В тылу и в битвах крепли постоянно.
И слышен был и в праздники, и в будни,
Неповторимый голос Левитана.

Победа! Долгожданная, как чудо!
Повержен враг борьбою неустанной.
И плакали от радости повсюду
Услышав гордый голос Левитана!


 Новогодние желанья

Как много слов под Новый год
Нам хочется сказать друг другу!
А стрелки движутся вперёд
В часах по замкнутому кругу.
Волшебная настанет ночь
Для сокровенного желанья:
Пусть зло с Земли исчезнет прочь -
На всех просторах мирозданья.

Нигде не будет войн вовек,
И прекратится дождь из стали.
И встанет гордо Человек,
Заняв вершину пьедестала.
А значит сбудется мечта:
Вернуть завоеванья дедов.
Всё остальное - суета...
За Мир! Да здравствует Победа!


    Вдохновение

Январь приносит снег и холода.
И, хоть от ветра вытираем слезы,
Для нас, привычных, это - не беда,
Мы ждем опять Крещенские морозы.

Когда прорубят на реке купель,
Туда, кто хочет, «с Богом», окунется.
Зимой сугробы, и порой метель,
Потом, кружа поземка понесется.

А красота, куда ни кинешь взгляд!
Такой пейзаж в Европе не видали…
Красив запорошенный снегом сад,
В полях лежат заснеженные дали.

Укрыты все деревья и дома,
А на стекле красивые узоры.
Ах, ты Россия!  Матушка зима!
Люблю твои бескрайние просторы!


 Крещение

Пришли январские морозы.
Во двор выходишь, сразу слёзы -
От солнца и сверканья снега,
Шаг ускоряется до бега.

Повсюду стал простор красивым!
Идёт Крещение в России.
Готовятся мостки к купели,
Тем, кто войти в неё хотели.

Здесь поражают духом сильным,
И верят в праведность Миссии.
Шагнуть в неё - не дрогнет мускул!
Всё потому, что дух есть русский.

И удивление, и гордость,
Российского народа твёрдость.
Пусть крепнет мощь, пусть процветает
Страна крещеная, святая!


  Март

День последний февраля подходит -
И оторван лист в календаре.
Сразу всё меняется в природе,
Ребятня хлопочет во дворе.

Злой мороз им не кусает щёки,
Снежный ком катают веселясь.
Скоро он растает, знают чётко,
Но сегодня поиграют всласть.

И глядят завистливо старушки,
Вспоминая игры детских лет.
Есть теперь конфеты, вафли, сушки,
Лишь зубов как в молодости нет...

Это что! Была б душа живая!
Как детей их радует весна.
После сна природа, оживая,
С новой силой жизнь несёт сполна.
               

И всё-таки весна

И всё-таки весна! Опять весна!
Не просто холод сменит на тепло она,
А принесёт счастливых дней восторг,
Лишь только март приходит на порог.

И всё-таки весна! Пришла уже!
Как стало радостно и чисто на душе!
Выводит ноты звонкие капель,
Видна весёлых птичек канитель.

И всё-таки весна! Ах, что со мной!
Тепло и солнце любит человек земной!
Как мало нужно... Просто счастлив я,
Тем, как прекрасна сущность бытия!


  О маме

Мне снится дом, наш милый дом,
Большой семьей живем мы в нем.
Еще мы вместе - и пока
Всех держит мамина рука.

Мне снится детство, снится мать,
И я, бегу за ней упрямою.
Ах, мне сейчас бы закричать,
Но губы шепчут: «Мама, мама!»

Она не слышит… далеко.
Поляна с травами в росе,
А мои ноги – босиком,
И нет уж сил бежать совсем.

Вдруг я вспорхнула, к ней лечу…
Так снится сон, все тот же самый.
А просыпаться не хочу –
Ведь там, во сне, я вижу маму!


 
Дорога в Космос

Бесконечно огромное дивное небо -
Солнца храм и далёких планет арсенал.
В зоне звёздных миров человек земной не был,
Но однажды он тайну полёта познал.

Если манит мечта, сил хватает на много,
Эра модульных мощных ракет начата.
Нет предела! Проложена в космос дорога,
Покорилась в апреле ему высота.

Он - простой человек, но отчаянный парень,
С лучезарной улыбкой и светом в глазах.
В космос первым отправился Юрий Гагарин,
Это имя останется в наших сердцах!


    Летняя пора

Вот оно, долгожданное лето,
Пышной зеленью щедро одето.
Орск родной опаляют лучи,
Чуть прохлада приходит в ночи.

Просит зелень от неба водицы,
От палящего зноя умыться.
Дождь грядет, не светлы облака -
С неба влаги прольется река!

Пляшут капли, их видно и слышно,
Быстро люди бегут, те, кто вышли...
Летний кончился дождь, смыта пыль,
Катит с брызгами автомобиль.

А над храмом святым коромысло,
Красотой семицветной повисло.
Орск любимый, твой воздух стал свеж,
Дождь принес исполнение надежд!

     Тихая охота

Осенний лес, походы за грибами!
О, Господи, да кто ж не любит вас!
А воздух, будто воду пьёшь губами,
природы красота чарует глаз!

Лишь только здесь видна над речкой дымка,
и утром ранним стелется туман.
Под листьями грибочки-невидимки
найдёшь ты, если это не обман.

И еле слышно, кажется с опушки,
доносится к тебе издалека -
знакомый с детства тихий крик кукушки
незримым дуновеньем ветерка...


     Малая родина

Осень. Листвою покрыты родные погосты.
Скорбно и тихо... а слёзы бегут по щекам.
В город уехав, на родине малой лишь гость ты,
Но возвращаешься часто к своим берегам.

Тихо приходит октябрь, не порвав паутинок,
Бабьего лета не сгинула прочь канитель.
Память рисует из детства немало картинок -
Видишь не осени жизнь за спиной, а апрель!

Возле своих постоишь и положишь букеты,
Травку почистишь, порядок вокруг наведёшь.
В мыслях поклон от детей передашь и приветы...
Жизнь продолжается! Тихо простившись, уйдёшь.


Жизнь в стихах

Что такое стихи? - это плен,
Из которого выйти нет мочи.
Это - Пушкина зримая тень,
Что стоит перед нами воочию.

Что такое стихи? - это сон,
От него пробудиться не хочешь.
Вновь и вновь продолжается он,
С ним - потоки рифмованных строчек.

Что такое стихи? - это жизнь,
Рассказать можно все в дивных красках.
Так сплетаются слов виражи,
И заходят в сердца не напрасно.


Октябрь

Направляет Осень кисть волшебную,
Охру нанося на полотно.
Напевает Лету песнь победную,
Ветром завывая за окном.

Светотени на деревьях яркие,
Яростно багрянцами горят.
А рябины красной кисти жаркие
Об ушедшем Лете говорят.

Улетают к югу птицы стаями,
Как бы ни был труден перелёт.
Почему-то чуть грустнее стали мы,
Провожая взглядом их полёт...



Сергей СЕМЁНОВ


   Сергей Юрьевич родился 24 декабря 1973 г. в селе Полевом Домбаровского р-района Оренбургской области. Юность прошла в г. Межгорье, в Башкирии.
В 2018г переехал в Орск. Стихи печатались в альманахах: «Башня», г. Оренбург, 2012 г.; «Долина слёз», Орск, 2007 г.; «Орь», Орск., а также на литературной странице газеты «Орская Хроника». Член ЛИТО «Сонет».   




        Образ

Из моей глубины, из пустот намечтаний
Чей-то образ прекрасный незримо встаёт.
Он достоин похвал, потаённых вздыханий;
Жаль, что я не рисо;вщик; что скоро  -  уйдёт.

То не облик живой человека живого:
Будто ва;янный слепок  - с игрою теней -
Юновещего бога... что камень, немого;
Но со всей несомненной печатью страстей.

На концах тонких губ не улыбки ль начало?
И в беззрачных очах  -  не полёт ли мечты?
Чтоб, узнавши хоть раз, наше сердце встречало
Всюду отблики дивной, земной красоты...

Странный образ мечты, юноликого бога,
Да потщился сей раз  -  духом слов передать...
Есть надежда одна, что, как счастья тревога,
Всеми узнана будет его благодать...



       Вересень

Как щедро Солнце угощает
Остатком летнего тепла.
Вот Вересень! что озлащает
Земное всё, не чая зла:
Зла ни в истоме увяданья;
Ни в роскоши его даров;
Ни в свежести благоуханья
Последних Осени цветов...
О, Вересень! ты, верно, знаешь:
Что делаешь, зачем и как.
Не той ли сенью утешаешь,
Что бездны освещает мрак...
Какою негой тихо веет
Твой дух, пленивший суть вещей;
Что после стылой ночи греет,
Томя печалью ясных дней...
Твоя прощальная забота  -
Как Солнца луч сквозь облака.
Твои румянец, позолота  -
Что свет улыбки на века.
И никогда с такою силой
Не любим мы ещё нежней,
Как ты, любовник грустно - милый;
И чем грустнее, тем светлей...
Уступишь место  -  Листопаду;
Едва ль приспешником Зимы.
Но терпкую твою отраду  -
Надолго не забудем мы...


 ***

Отголоски минувших времён -
Вы становитесь ярким преданьем!
Укрепляющим сердце сказаньем!
Подтвержденьем того, что лишь сон
Наша Жизнь... и ещё - Предвещаньем...
Также - благостным напоминаньем:
Чем твой разум, о смертный, пленён?..

       ***

Увы, всё тленно в мире этом...
Но Образ - да пребудет жив!
Что - промелькнувши первоцветом -
Продлится, даже невоспетым,
По ветру семена пустив...


Попроще...

Мне однажды приятель,
Знайте, тоже поэт,
Как-то молвил: "Не кстати ль?
Дам один, но совет:

Если можешь, попроще,
Да как есть, и пиши  -
О берёзовой роще;
Про молчанье души.

Всё, что нежно и свято,
Пусть как образ встаёт;
Даже если предвзято,
Но о милом  -  поёт...

Словно песня в неволе,
Что тоской глубока;
Где и ветер; и поле;
Облака; и река"...

Да, ты прав, мой приятель;
Ты и есть  -  мой народ.
Я же страстный маратель,
Позабывший испод.

Да, есть думы о Воле;
Где тоска; и века;
Как и  Ветер; и  Поле;
Облака; и  Река...



Вешнеямалский снег

Свежевыпавший снег,
Что почти что растаял.
Он мне душу измаял
Обещанием нег.

С той страны, где он был;
Что лишь только покинул;
Что из глуби  -  всё вынул;
А прикрыть  -  позабыл...

Там, где детство поёт
Новогодней метелью;
И наряженной елью
В свете звёзд восстаёт...

Это всё, что навек
Да пребудет с тобою.
По святому тоскою,
Словно  -  выпавший снег...

Вот он, тая, лежит,
В слякоть - грязь превращаясь;
Снова в пар обращаясь;
Что на Небо  -  сбежит...


 Что меня ждёт?

Что ж осталось?.. последняя малость?..
Где Любовь  -  не весенняя ль шалость?..
Лишь бы не было жуткой беды;
Столько горя, что знали деды...

Пусть всё будет, что нужно и должно;
Даже то, что, увы, невозможно...
Только, Господи, не готовь  -
Пожилой поэтессы любовь...


Мечта о будущем русского языка

Как бы в стремленье к совершенству
До безъязычья не дойти...
Сему ль сказать Прости блаженству,
В чём был и смысл всего пути?..

Так что ж с особенною силой
Так выразить теперь хочу?..
О занимательности милой
Уж не в пример я хлопочу.

Дабы изящной русской речи
Жизнь по возможности продлить;
Как лучшие меня предтечи,
Пример наглядности явить.

Ни вычурности, ни надменья
Итогом да не будет слог;
Лишь к вящему души стремленья
Один и был бы чтобы Бог...

И да не будет он отказом
Ни от развитья иль себя;
Чтобы охватывал всё разом,
Речь  -  правя; чувства  -  не губя.

Пусть тёмное души начало
Да бережётся свято им;
Чтобы пространства раздвигало
Созвучье говором своим.

Да будет лёгким и прелестным,
И безднами богат язык;
Столь и земным, и безтелесным;
К какому бы  -  весь мир привык...

Да станет он, с его-то статью,
Основою, иль светлым дном
Всех образов, коль к Мысленятью
Мы  - врозь и вместе -  перейдём...


Сонет Вину. (перелог "Soneto del vino" Jorge Luis Borges)

В коем царстве, в коем веке, при каком же молчаливом
звёзд слиянье, в тайный день, иль в шумный праздник винограда,
мрамора не пощадившего, так в чьём же прихотливом
разуме придумалась  - так смело -  пенная отрада?

Осенью, знать, золотой изобрели её. Ток винный
льётся красным, будто кровь, из поколенья в поколенье,
словно Времени река; и по дороге трудной, длинной  -
музыку нам дарит; огнь сердечный; львов преодоленья.

Ликованья в ночь ли бурную, иль в хмурый день ненастья  -
возвышает радость; страх мягчит; лелеет во страданье;
и напев, что я напел, совсем не нов для мирозданья  -

прежде пет он персом иль арабом, с негой сладострастья.
Научи, Вино, тому, чтоб подвиги мои и были
стали бы для памяти  -  не больше пепла, горстки пыли...


     Мучение теней...

Для чего мне иммортели?
И без них ведь проживу.
Мы не этого хотели
И во сне, и наяву.

Ну, и чёрт бы с ними... с нами;
Да куплю их; вот ведь, на!..
...Я не знал, что за тенями  -
Тоже область, область Сна.

То, что нам  -  отдохновенье;
Ночевая плата дню.
Для теней же сон  -  мученье...
Спи, дитя... Весну  -  насню...



    Лиственница

Впредь лиственница ёлкою была  -
И вот сосной лысеющею стала.
Как вечера при-на-спустилась мгла,
Она свои мне сказки нашептала.

Не помню точно в чём была их соль;
Но здо;рово мне голову кружили.
Ведь в этих сказках  -  всех  иголок боль;
Что тоже... тоже личностями были...

Всех - всех неслышимый падений стон;
И мудрость примиряющая древа;
Корней взыскующих забытый звон  -
Так полно всё и прелести, и гнева...

И что мне с этим делать, подскажи,
О новознаний режущая сила?
Нет, не подстёгивай "Жизнь не по лжи"...
Ты мне уж не однажды навредила...

И правда вышняя  -  пусть подождёт;
Так перекорна правда с ней земная...
Как лиственница хорошо поёт;
Иголками подножье устилая...


    Послеаидовое...

Тебя смущает наш досуг?
Что ж на лице  -  печать кручины?
Ты знаешь сам, мой ближний друг,
Как всё превратно да и вдруг:
Где был дворец, там уж руины...

Что нет нежнее и вольней,
И лёгковерней, и чудесней
Малозаботной жизни сей...
Но  -  да порадует Орфей
Послеаидовою песней...


    Саломея - звёздная нить...

  На звёздную нить печали времён
  Чарующей неги я образ нанижу.
  И будет мечта  -  не раздумчивый сон;
  А память о том, что когда-то увижу...

  Смотри же, как падают роз лепестки
  На крае - за краем любви и сознанья!
  О, пусть их касанья бесплотно легки;
  Нежней ветерка неземного дыханья...

  Как вечер загадочно светел и тих
  В сиреневой боли с жемчужным и алым.
  Как стынет сердечко от мыслей лихих;
  Как тело сквозит в одеянии шалом...

  Как странно прощают за всё облака,
  О жутком и важном почти не жалея...
  Ещё не свершилось... ещё на века
  Не вышла - вся гибель и страсть -   Саломея...

    Эхо потерь

Помню, в первые дёргалась дни...
Но неделя пошла за неделей...
Уж привыкла... прости; не кляни...
Как я запах люблю асфоделей...

Не хочу раз в другой умирать;
Может статься, старухой никчемной...
Как легко: не любить, не страдать;
Мир земного не хуже подземный...

Не склоняй на ничтожный обман -
И по смерти несносна обида;
Я лишь тень... ты попался в капкан
Изощрённейшей мести Аида...

Не вполне ли меня ты любил?..
Нужно ль знать, если можно сильнее?..
Верю, слёз ты немало пролил...
Сложат песнь о несчастном Орфее...
Обо мне -  только вскользь... лишь слегка...
Так, чуть-чуть... малословно, невнятно...
И зато уж какая тоска
Овладеет тобой благодатно...

Оглянись!.. о, прошу: отпусти...
То мои, а не чьи-нибудь крики...
Скоро жду!.. вспоминай и грусти
О предавшей тебя Эвридике...


Рыжий сон

Ярко - рыжая девица,
Пышной Осени в огне -
Что-то ночь вторую мне
Почему-то снится, снится...

Незнакомки огнегривой
Удивителен привет:
Не мои ни вкус, ни цвет;
Каюсь памятью игривой...

Может, ты -  лишь предвещанье?
Смерть ли ты? аль страсть моя?..
Ах, тебя запомню я -
Зноем острого желанья...

Край берёз и длинных сосен
Нежит снега бахрома.
За окном -  Зима, Зима;
А во сне -  зачем-то Осень...

Так уверен, что узнаю,
Если встретимся с тобой.
Той же движима судьбой,
Скажешь ты: припоминаю...

Наша встреча -  будет яркой;
Мы во многом совпадём.
И наверно перейдём
Грань безумья страстью жаркой...

Там, в объятьях неги томной,
Расскажу, как снилась мне -
Пышной Осени в огне;
Ты ж ответишь: знаю, помню...

Край берёз и стройных сосен;
Всюду снега бахрома;
На дворе - Зима, Зима.
А в душе - шальная Осень...


Къ Победе - через брата...

Что ни день, продолжаем себя убивать...
В самом главном враги преуспели...
Это ж сколько столетий должно миновать,
Чтоб друг друга простить мы сумели?..
Слишком много хотящих слегка пригубить;
Чтоб и впредь, как всегда, кувыркаться...
Как Врага, что внутри  - и навеки - убить,
Но при этом живым чтоб остаться?..
Русь Ордынская с Южной  -  до хруста сошлась;
А за Южной - весь Запад лукавый...
Что за воля тебе - за пече;ньки -  далась,
Братец младший, хоть в чём-то да правый?..
По задумкам врага места нет никому,
Кто себя и других уважает;
Только тем, кто продажен, подвластен ему,
Он ещё бытовать разрешает...
Нам нельзя отступать... за тебя и за нас...
Знай, со старшим - ты будешь сильнее...
Но, пока ты в дурмане, не близок тот час,
Час проклятья ненужной затеи...
Мы поможем тебе, ох, себя же простить;
В чём не правы, тобой лишь узнаем.
Но пока что, прости, будем бить, ох, и бить;
Метя в тех, кто тобой покрываем...

   


Татьяна УРАЗОВА

Воспоминание о песне

Закат спешил, включая фонари,
Вечерний флёр укрыл дневную прозу,
Чтобы опять влюблённые могли
Из нежных слов плести весенний воздух.

В их разговор вливался невзначай
С магнитофонной ленты тёплый голос.
Он повторял кому-то: "Улетай!"
И рвался ввысь, о чем-то беспокоясь.

Врывалась в окна нотная волна,
И длили рук несмелые пожатья
Примолкнувшие вдруг он и она,
Захваченные музыкой в объятья.

Мелодия струилась, как эфир,
От флейтовой мольбы щемило душу.
А тот, с чьего балкона голос плыл,
Смущённо кашлял, словно был простужен.

Всходила полночь зёрнами планет.
Мотив, стихая, обнимал за плечи.
И растворённый в отзвуках кассет,
Был каждый вдох взаимностью подсвечен.

    Задача

Объект из точки А выходит в точку В
Со скоростью, вполне приемлемой для бега.
Ему бы отдохнуть на старте в тишине,
Но он спешит сменить локацию ночлега.
Напрасно ветер злой пытался с ног свалить,
И дождь стеною шёл, дорогу преграждая,
Йоркширские коты сбивались песни петь,
Туман в глаза пустив и морок навевая.
Успел за время икс, в вечернюю зарю
Манящий горизонт приблизив на мгновенье,
Архаику задач, как лист, предать огню...
Но точка С звала, вплывая в сновиденье.


 В гости

Веселюсь и еду в гости,
Предвкушаю и лечу.
До метро меня подбросьте,
В сердце города хочу.

Подбоченясь и рисуясь
Окружат меня дома,
Потеряюсь, не волнуясь, -
Тропка выведет сама.

Спохвачусь - а вот и речка,
Утки сонные в волне,
Небоскрёба стеклосвечка,
Теплоходик при луне.

Дам пешком ещё полкруга,
Захмелеет голова
От твоих щедрот, подруга,
Разлюбезная Москва.

Ах ты, барышня - крестьянка,
Горделивая краса,
Уж хлопочешь спозаранку
И в наряде, и боса,

Шевелишь листвою парка,
Зазываешь пестротой.
Как к заветному подарку
Потянусь к тебе душой.

Рассмеюсь от теплой встречи,
Расцелую горячо,
И, неспешная на речи,
Вдруг подставишь мне плечо.


 В старом городе

На Советской улице в доме Литвака
Обитают книги - тёртые бока.
На бумажных файлах тексты берегут:
Россыпи историй и научный труд,
Переплёты мыслей обо всём подряд.
Пролистнёшь страницу - и заговорят.
Стен библиотечных давние жильцы,
Рыцари иллюзий, мудрости бойцы

Шепчутся на полках в прозе и стихах,
Обсуждают свежий орский альманах:
Царственная ода, ямбом шелестя,
Бардовскую песню гладит как дитя.

Чеховский двухтомник и на этот раз
Шуткою приветит молодой рассказ.
К авторам незрелым строги, но добры,
С мастерами слова перейдут на Вы.

Отскучав за праздник по теплу руки,
Ждут, когда по залам цокнут каблуки.
Зашумит весёлый гул по этажам,
По мосткам-ступеням, словно по волнам.

Тайнами столетий дышит книжный рай,
Сказки, эпос, драмы - только выбирай.
В старый город снова тянется душа
Постоять над книгой, выбрать не спеша.


Летний дождь

     Гулким ливнем пронизана тихая улица.
Отгрохочет июньское небо в душе,
И потоками пылкая ссора остудится,
А обиды нелепые смыты уже.
     Ветер в лёгкой истоме замедлит движение,
Пробегая по травам зелёной волной.
Акварельная радуга - божье творение -
Вдруг раскинется аркою над головой.
    Канет в Лету вопрос, обоюдно оспоренный,
Взгляд наполнится нежностью и добротой,
И покажется неба кусочек лазоревый,
И прольётся сиянием луч золотой.


   Вода

В мутной вешней воде
Ловит птица своё отраженье.
Нет приюта нигде -
Это в степи пришло наводненье.

Птица с юга летит,
Долгим кликом приветствуя реку.
Ночь выходит в зенит.
И непросто сейчас человеку.

Не махнуть над землёй,
Когда бурный поток подступает.
Безотрадной порой
Он поспешно свой дом покидает.

Где совьёт он гнездо,
Едва схлынут вода и печали?
Птица знает одно -
Ей доступны безбрежные дали.

Но в спадающий крик
Она вложит сочувствия долю,
Забывая на миг
Стай людских сумасбродную волю.


 Осенние стихи

Октябрь балует теплом
Цветы и Мурзика на грядке.
Окутан дрёмой летний дом
С ботвой, лежащей в беспорядке.

Охапки золота к ногам
Стряхнёт берёза торопливо.
На предотлётный птичий гам
Синичья трель порхнёт игриво.

Кармин рябиновый горит.
Погожий день на гроздьях виснет,
Осенний полня манускрипт.
А Мурзик спит на жёлтых листьях.

Что снится блудному коту,
Едва остывшему от драки?
Прогулки с милой по утру
Или свирепый взгляд собаки?

А, может, дивные стихи
Витиеватою строкою
Сквозь сон, прозрачны и легки,
На ум приходят чередою?

О, хитроглазый котофей,
О чём поведаешь, зевая?
Мурчит октябрь - чародей,
На землю листья провожая.


  Бывает ночь

Бывают дни и страстны, и мятежны,
Когда, как пули, тратятся слова.
Но неизменны вера и надежда,
Неоспоримо чудо Рождества.

Слетают в пыль тиара и корона,
Меняется истории канва.
Плывет звезда, что с вечностью знакома,
Предвосхищая чудо Рождества.

Хранит тепло земля под белым снегом,
Плывёт свободно подо льдом плотва.
Любой живой былинке оберегом
В ночи холодной - чудо Рождества.

Трепещет радость в сердце мирозданья,
Звонят по всей Руси колокола,
Поют любовь, добро и созиданье,
И возвещают чудо Рождества.


Клад

В городе нашем сокрыт удивительный клад.
Чтобы добыть его, множество всяких преград
Преодолеть предстоит. Долог путь и суров.
К тропам неведомым будь и сраженьям готов.

Сил набираться спеши и в назначенный день,
С плеч отряхнув равнодушие, скуку и лень,
В путь выходи. Заряжаясь сердечным чутьём,
Взглядом округу пронзи, будто острым копьём.

Каждый родной уголок приголубь и умой,
Деревце, берег, тропинку своею рукой
Преобрази бережливым теплом и укрась,
Чудо исконное не позволяя украсть.

Там, где болотная ряска в умах без стыда
Корни дала, пробивайся вперёд и тогда
Через недремлющий хаос, увёртки и ложь,
Сквозь безучастность прохожих, сомнения дрожь

Вдруг прорастёт, расцветая, иная пора
Током живым, круговою порукой добра.
Истинным кладом, в глазах отражаясь, сверкнёт.
Самое время, друзья, отправляться в поход!


Зимний романс

Стелет зима белым снегом пути.
В дом мой озябший скорей приходи.
Сумерки плечи обнимут платком,
Нежность свою не оставь на потом,
Слово одно повтори шепотком.

Снова завьюжило, двор замело.
Кружевом тонким окно заплело.
Падает рваными строчками снег,
В прошлое больше не мыслим побег,
Спорит с метелью родной человек.

Утренний воздух морозен и чист.
Ярким созвездьем цветет декабрист.
Солнце протянет частичку тепла,
Жизнь, как и прежде, в оттенках права,
Звонким аккордом ликует зима.


В зимнем парке

Ослеплённые метелью,
Пульс роняют фонари.
Белой мутной акварелью
Заштрихован свет зари.

Поглощаются скамейки
Рыхлой массой февраля.
Отыскав в душе лазейки,
Ноет ветер : "Всё зазря.."

Вязнут мысли, вязнут ноги
В наметённой глубине.
И теряются дороги
В беспокойной серой мгле.
В зимнем парке тонет утро.
Но, тоской поражены,
Слышат тополя подспудно
Токи зреющей весны.


Городские курьёзы

То ли с моря, то ли с Пензы
Налетели экстрасенсы:
То не знахари худые,
Не ведуньи разбитные -
Добрых молодцев ватага,
Чьи сердца горят отвагой.
В длинных шубах из гиены,
В берцах модных по колено,
Удалые, волевые, креативные.

Храбрецы как по заказу,
Вот идут на битву разом.
Может быть, схватились с гидрой
Трёхголовой, лживой, хитрой?
Может, с глупостью во власти,
Что ни спрятать, ни умаслить?
Или взялись вызнать правду
Про разлив, ущерб и дамбу?
Тополей и клёнов рубки,
Про маршрутки? Вот уж дудки!

Бьются парни только с теми,
От кого не видно тени.
Иль, наоборот, с тенями?
В общем, разбирайтесь сами:
Слышат голоса, не видя,
Духи зрят, во мраке сидя.
А как принялись за дело,
Так в Елшанке засвербело,
Закипело, забурлило да забулькало.

В эйфории город замер,
Будто отключили таймер.
Видно, что-то происходит:
Так и есть – толпа не сводит
Глаз с таинственного  дома,
Где забор немного сломан.
Вот проверили на призрак,
И нашли проклятья признак,
Что-то скрыли, что-то взяли.
Хлоп, и передачу сняли!
Тут  реклама. Тут реклама. А тут пауза.

Провожают их с поклоном,
Пишут видео смартфоном,
И желая долголетья,
Плачут взрослые и дети.
А как только проводили,
Так метели зарядили.
Снегу, снегу наметает,
Будто небо прорывает.
Замело следы от шоу,
Необычного, большого,
На потеху, курам на смех, бестолкового.


   Голос

Отец Благой, свои знамёна
Сомкни над Родиной моей.
Молитвой голос напоённый
Прими от страждущих детей.
Наш общий голос о России,
Суровых днях её дорог,
Победы ждём, как свет Мессии,
Отринув немощь за порог.
Накатным грохотом колёсным
Груженого товарняка
Стучатся вести перекрёстным
Огнём, и полнится строка
Словами, тяжкими как гири,
Словами, чистыми как снег:
Что этой доли не просили,
Но сдюжит русский человек.


   ЧАСТУШКИ

Дамба в городе стояла,
Дамба монолитная.
Как пошла волна с Урала,
Стала глинобитная.
Мэр за фейками гонялся,
Паникёров отрезвлял.
А как паводок начался:
"Я же вас предупреждал!"
МЧС кидает сводки:
Плюс да минус, ветер, дождь.
Вот потоп случился в Орске -
Ни гу-гу почти всю ночь.
Инженер про дамбу слушал
Очень образованный.
Говорит - её разрушил
Суслик завербованный.
Как пошел народ на митинг,
Как пошёл "Позор!" кричать...
Тут пора купить нам фитинг
И частушки завершать.




Андрей ЩЕРБАТОВ

ЗДРАВСТВУЙ, МИР!

* * *
Здравствуй, мир под небом значным,
как улыбочка с куста!
Даже на пути удачном
есть трясинные места.
И опять меня в дорогу
приключение зовёт,
от Сусанина в подмогу
мне судьба маршрут даёт.

* * *
Здравствуй, мир под небом смятым,
как лихая наша Русь!
Откровением заклятым
молча с небом поделюсь.
Ожиданием заветным
даль окрестная полна,
и знамением рассветным
отвечает тишина.

* * *
Здравствуй, мир небес безмолвных!
Высь бездонная молчит.
В источенье суток полных
мне ответа не звучит.
Только ныне утешенья
не ищу и не прошу,
невозможные решенья
в безвременье уношу.

* * *
Здравствуй, мир небес сучасных,
как потрёпанный банкнот!
Суета трудов напрасных
смысла жизни не даёт.
Всуе время годы съело,
недосуг было понять:
безнадёжное то дело –
у пучины дно искать.
                * * *
Здравствуй, мир небес падучих,
как Сизифа тяжкий пуд!
Непогода хмурит тучи,
ветры реквием поют.
Растеклась дождём округа
в пелене мирской глуши…
Выпьем, старая подруга,
кружку чая для души.


ПОЛУСОН

Чрез грёз загадочных заслон,
сквозь дрём довлеющие тучи
я возвращаюсь в полусон
из снов дремучих и тягучих.

Нахлынет день со всех сторон,
в сознанье место оставляя
орущей смуте злых ворон,
что порождает явь больная.

Свет без пощады режет глаз –
о, это казнь за отрезвленье! –
и жизни тратится запас
на безотрадное томленье.

А упадёт на плечи ночь –
невероятная удача,
что в ступе воду растолочь
опять отложена задача.

Но подступает наважденье:
Свинцовым шлейфом залит мир,
луна – космический вампир –
взирает молча сквозь окно,
напоминая всё одно:
вернуться в сон…
  Без пробужденья.



     Я НЁС СВОЕГО КОТА

     Я нёс своего кота
сквозь морок времён томящих,
от носа и до хвоста
был мой кот – говорящий.
     Бордюры неслись вразлёт,
асфальт напирал на пятки,
но мой говорящий кот
доверился мне без оглядки.

     Не мог я оставить его,
хоть сердца зашкаливал зуммер,
и стало быть, оттого устал
и немножко умер.
     А город струился кругом
зигзагами чёрных провалов,
и каждый попутный дом
давился немым оскалом.

     Плелись рукава теней,
на горле в кольцо замыкаясь,
и я становился злей,
о битый кирпич спотыкаясь.
     И тяжесть росла вдвойне,
и вечность сквозила в затылок,
и тьма откликалась мне
трезвоном порожних бутылок.

     Мне дело советовал кот,
и, в тесный клубок смыкаясь,
вписались мы в поворот,
в блистающий мир врываясь!
     И… пусто! И нет ничего.
А кот… убежал в подворотню.
Зову я в потёмках его –
он стоит мне жизней сотню.

     Я нёс своего кота
в зев бездны, с ума сводящей.
От носа и до хвоста
был он – дух мой болящий.


  ЗА ПОЛНОЧЬ

Будь всему поделом!
Полуночи пора.
За холодным стеклом
мракобесят ветра.
С ними в хоре поёт
тишина-глубина,
совершает полёт
зыбких грёз пелена.

И печаль улеглась,
вот и всё, замолчи.
Нет желания красть
Королеву ночи.

Ни просвета, ни зги –
полу быль-полусон…
Только песня пурги
и тоски в унисон.

Не горит огонёк,
не маячит звезда,
и глядишь за порог
в никуда, в никогда!


         ПРЕДВЕСТИЕ

     Такая вышла вот история –
я вижу сон, где мне поют:
“Ты проведёшь у крематория
пятнадцать траурных минут”.
     Застыли в зале танцовщицы,
необходимо подождать:
Шопена реквием случится,
а под него грех танцевать.
     Погасли все вокруг улыбки,
в мозгу предчувствие свербит,
вновь обещая без ошибки
явить надгробия гранит.
     И тут ворвалось пробужденье,
сон разрывая на куски!
Но понесло меня теченье
внезапно хлынувшей тоски…
     И пусть ещё не вижу горя я,
но кошки на сердце скребут:
Я проведу у крематория
Пятнадцать траурных минут.


ЗАВЕЩАНИЕ ОПТИМИСТА

Никогда мы сердец не остудим,
Даже в шторме ветров ледяных
Рук своих опускать не будем,
Но себя мы удержим в них!


          СКИТАЛЕЦ

Я брёл по бескрайней пустыне,
спускался в долину теней,
и эти видения ныне –
знамение проклятых дней,
где ночь отворяет гробницы,
волхвы заклинанья рекут,
и древние цепи традиций
в провалы небытья влекут.
Манил меня призрачный город,
затягивал водоворот
и всепроникающий холод
кристальный творил небосвод:
там образы воспоминаний
летят в бесконечный закат
и блики последних желаний
пред мысленным взором горят.
Того избежать невозможно,
что задано волею Сфер,
я времени вечный заложник,
как имя моё – Агасфер.
Несётся в ночи колесница,
а мне бы уснуть где-нибудь…
Но вновь предсказанье вершится
на мой нескончаемый путь.



Часть IV. ПРОЧТИТЕ ДЕТЯМ


 ГАЛИНА ВОЛОШИНА


                ТАЙНЫ ЗИМНЕГО ЛЕСА или ДАВАЙТЕ НАРЯЖАТЬ ЁЛКУ

 В небольшом городке, на самом его краю у леса, жила-была девочка Настя. Ласковой росла, доброй, по дому помогала, училась на одни пятёрки. Родители любили дочку, а бабушка души в ней чаяла.
  Пришёл декабрь. Заботливо укрыл снегом всё вокруг. Вот уж скоро Но-вый год. В школе к нему готовились: разучивали стихи и песни, вырезали из бумаги снежинки, клеили фонарики.  Настало время украшать зал и наряжать ёлку. Это ответственное дело доверили лучшим ученикам. В их числе оказалась и Настя.   
– Бабушка! Мне сон приснился! Волшебный!– проснувшись утром, Настя вбежала на кухню.
– Доброе утро.
– Ты слышишь?!
– Слышу. Волшебный сон. Расскажешь или в порядок себя приведёшь? Завтрак ждёт. Кухню наполнял аромат блинчиков. Ажурная стопка возвышалась в центре стола. Настя отправилась умываться. А позавтракав, заспешила в школу, которая была на этой же улице. Из соседнего дома вышел Тима. Ребята дружили чуть ни с рождения.
– Вместе пойдём? – догнал он Настю. Та кивнула.
   В актовом зале школы стояла высокая пушистая ель. Через пару дней она, сверкая убранством, соберёт вокруг себя в хоровод ребятишек. А сейчас старшеклассники с учителем физики вешали гирлянды. Дети младших классов клеили на окна снежинки. Каждый был занят делом.
– Настя, Тима! Давайте ёлку наряжать! – позвала их учительница.
Сбросив куртку, взяла Настя из коробки верхнюю игрушку. Прекрасной показалась ей снежинка: резные лучики усыпаны блёстками, словно бриллиантами. Множество иголочек инея сплелись в затейливый узор, обрамляя приветливое личико в центре. Но вдруг, голова закружилась, туман окутал зал. Пошатнулась Настя, но удержалась на ногах. Послы-шался ей загадочный тихий голос: «Возьми меня с собой!».  Глаза сне-жинки сверкнули синим огнём. Тряхнула головой, наваждение рассея-лось. Смотрит вокруг: ребята, как ни в чём не бывало, вешают вместе с учительницей флажки. У ящика с игрушками одна она.
– Не могу, – тихо ответила игрушке, – иначе получится, что украду!.. 
– Что это? Странная игрушка, – подошёл Тима, – У меня похожая есть – часы песочные, наверное, обе старинные. Вчера ходили на лыжах ка-таться, я под пнём нашёл. Помнишь пень на ближней поляне? До сих пор удивляюсь, как она в лесу оказалась?.. А вы ёлку украсили?
– Вечером собираемся.
– И мы вечером, все вместе. Дай-ка ещё раз взглянуть.
Настя протянула ладонь с игрушкой. Неожиданно в открытую форточку влетел стремительный порыв ветра, подхватил снежинку и унёс в уличный простор.
– Бежим! Может найдём!
На ходу одеваясь, ребята выбежали из школы. Снежинка кружась летела вдоль улицы к лесу, словно несла её невидимая сила.
– Действуй–злоде-е-е-йствуй!.. – раздался странный голос.
– Ты слышал?
– Не бойся! Побежали догонять!
   Как ни извивалась и ни увёртывалась снежинка, а на краю леса Тиме удалось её поймать:
– Чья-то злая шутка! Положу-ка в карман. – сказал он подоспевшей Насте.
– Смотри, Тима!
   Из леса выползали густые космы тумана. Вспомнила Настя свой сон: та же пелена, а в ней высокая полупрозрачная фигура в длинном белом пла-тье. Высокий воротник апаш меховой накидки, словно из тонких иголочек инея соткан...
– Ну конечно! Один рисунок!.. Снежинка!.. – обрадовалась она сходству, – Видение сказало: «Спеши в лес, ищи, аукай…» – рассказала она сон Тиме – И место то же, может сейчас появится?.. Но появился огромный волк.
– Не бойтесь! За мной идите! – рыкнул он человеческим голосом. Переглянулись дети изумлённо, но последовали за зверем. Туман расступился. На поляне у пня их встретили странные существа. Оба роста невеликого. Один словно из веток да сучьев сложен, только глаза живыми зелёными огоньками горят. Другой, на сухонького деревенского мужичка в ветхой одежонке похож. Из под ушанки торчат заострённые уши, серого цвета, как и весь он.
– Это же нечисть лесная! Бабушка про них сказывала!.. – шепнула Настя.
– Нечисть! – услышал сучковатый, – Другие мы, потому и бояться нас люди! Нет у нас в вашем мире своего обличия, потому в чужих личинах пред вами являемся. Да, шалим иногда, тропки путаем, в чащу заманиваем. От скуки же, – ради забавы! Только с теми, кто не уважает лес да вред несёт. А главное-то, – от бед бережём! Покой охраняем! Кто с добром по-жалует, помощь получит, коль в беду попадёт! А кто озорничать да вредить станет – спуску не дадим, накажем!..
– Со страху напраслину возвели! – вступил в разговор остроухий, –  Хранители мы! Каждый при своём деле!  Я, Пущевик, чащобы и буреломы, от пожаров берегу. Зыбочник, в ветвях качается, – кивнул он на остроухого, – следит, чтоб никто не ломал их, не калечил. Свида, первый помощник Духа Священного леса – Леды Светлой. Он любым зверем обернуться может!
 – Ну вот и познакомились! Вас, ребята, мы давно заприметили! – вступил в заговор Свида-волк, – Не просто так вы здесь оказались! Замкнулись врата Сварги небесной в Осеннее Сварожье – что осень завершает, зиму начинает. Лёд и холод сковали землю. С наступлением зимы многие в спячку залегли. Дорогу от тёмных сил охранять некому. И странные вещи творится стали…Леда пропала. Неладное чую: хитростью и обманом Тьма власть захватить хочет. Видно, сгубить Священный Лес задумала. Стараниями Мороки и Досады, прислужниц злой ведьмы Сараны, есть у вас то, что вам не принадлежит, но и нам проку мало, пока это такое, ка-кое теперь…
   Бледное зимнее небо закрыла зловещая тень чёрных крыльев. Огромной птицей закружила Сарана над поляной. Махнула рукой на Тима, у ног его вспыхнуло пламя. Бросился он затаптывать огонь, да исчез в мгновение ока. Захохотала ведьма, унеслась прочь. Только шум крыльев повис в морозном воздухе…
– Что же это? Что теперь?.. – не находила нужных слов Настя. Пущевик и Зыбочник исчезли.
Свида сосредоточенно молчал, словно не слышал её.
– Городок у нас небольшой, а лес за двором начинается, – помолчав, за-говорила Настя, – По соседству –Тимин Дом. Сколько раз по грибы вместе бегали. Думала я, что всё об этом лесе знаю. А он полон тайн!..
– Как ты сказала? Тайн?.. Ну конечно! Ты – умница! Кто хранит тайны Священного Леса? Аука!.. Он-то нам и нужен! Не простой ты сон видела. Его искать тебе Леда велела! «Ищи Ауку!»
– А где он, где его искать!?
– Никто не знает, где он живёт. Это тоже тайна. Дуплич, лесной великан, знать может. Вот он стоит, триста лет и три года, –  указал Свида на дуб, – На Священной поляне в самом сердце Священного Леса. Только спит он зимой, а как разбудить, не знаю.
– Не нужно никого будить! – раздалось сверху, – Кто тут про тайны леса упоминал?
Из дупла дуба появился пушистый белый комок и проворно начал спускаться по стволу. Зацепившись за нижний сучок, повис. Существо в пуши-стой шубке и меховом колпачке с помпончиком беспомощно  барахта-лось в воздухе.
– Что смотришь, помоги! – огромные глаза небесной голубизны смотрели на Настю с надеждой. Осторожно сняла девочка незнакомца и бережно опустила на пенёк.
– Ну, я –  Аука! Знаю все тайны, но скажу только то, что вам знать надобно!
– Скажи сначала: отчего Священная поляна не в глубине леса, а на самой окраине? Я тут сотни раз пробегала. Почему о ней никто не знает? – спросила Настя.
– Есть явная жизнь – людская, – ответил Аука, – А есть тонкая, тайная для вас, наша, стало быть. Редко они соприкасаются, но случается. А хочешь получше спрятать – положи на виду.
   Не враждуем мы с родом человеческим, наоборот: завсегда помочь готовы. А что бы знать, что у вас делается, рядом нужно быть. Многого лю-ди не замечают, или не хотят – собою заняты. А нам и на руку. Без особой надобности два мира друг другу не досаждают. Сейчас случай особый. Но  что вы о Саране знаете?
– Не та, она за кого себя выдаёт. – начал Свида, –Леда приглядывать мне за ней наказывала.  Поселилась здесь травницей- знахаркой. Кого провести хотела? Понятно же: Разрыв-Траву в лесу распознать только могучий чародей может, а в чулане у неё не мало этой травы. Значит силой не дюжей обладает. В услужении держит Мороку и Досаду, – добром от них не пахнет, те ещё злодейки. Не то что в лесу, в городке от них покоя нет. Иногда исчезает ведьма на несколько дней. Стало быть, с тёмными из да-лека связь держит.
– Верное слово. Зачем ведьме прикидываться травницей? Притворство для чего? Туману напустить, глаза отвести, – обмануть! Пакость на уме держит! Непотребство против царства нашего задумала, – рассуждал вслух Аука, – А царство это кто прежде всего? Правильно, – Леда Свет-лая!.. С неё и начала!..
– Слабое место искать надо, поближе бы к ведьме подобраться.  – рассуждал Свида.
–Торо;питься Сарана, – словно не слыша его, продолжал Аука, – ошибку допустила: решила по одному вас одолеть, Тима в своё логово отправила. Другое на ум не пришло. А там…. Оказался он ближе всех к разгадке! Великой силы вещицы в его кармане! Стоит только прежний вид вернуть, да верное слово сказать. Да… не осилить ведьму без Леды. А вернёт её только то, чем о;тнята она была – Разрыв-Травой. Где искать – ты уже сам сказал. Время только нужно. Точно – время! Да слово нужное: «Время, замри!» – прислушался Аука к чему-то, ему одному ведомое, и заторопился – Чую неладное! Тайна творится! Мне пора! Увидимся! – пробор-мотал и исчез.
– Толком не поговорили… – сокрушалась Настя, – всё знает, а говорит загадками!
– Нет, всё что нужно сказал. Садись-ка мне на спину, да держись покрепче, через лес к болотам путь нам предстоит!..

… Тима очнулся в тёмном чулане. Бледный квадрат света, падающий на земляной пол сквозь оконце, пронзал густой полумрак. Под крышей висе-ли пучки трав, полки вдоль стен заполняли склянки с жидкостями и порошками. В противоположном углу разглядел большой мешок, над которым зловеще горели два зелёных огонька. Глаза пообвыклись, проступи-ли предметы обрели очертания. Напротив, сидел большой чёрный кот и смотрел на него немигающим взглядом.
«Где Настя? Как я тут очутился?» – вопросы роились и множились в го-лове, толкались, мешая друг другу, не давая собраться с мыслями. Он тряхнул головой.
– Мя-я-у, очнулся! Меня зовут Мерлин! Думаешь, о том, как попал сюда? – По воздуху, как снег на голову!..
– Понятно. Дальше – на лопату и в печь?...
– Мур-р-р, большой, а в сказки веришь. Зачем-пож-жа-лов-вал?.. – нараспев протянул Кот
– Не помню…
– А что пом-м-нишь?
– Ёлку наряжали…
– В шапку с варежками?
– Да, нет! Игрушки красивые вешали, бусы, гирлянды… ну ниточки с бегущими огоньками…
– Зач-чем?
– Красиво! Праздник же!
– Праздник? – Кот от удивления перестал растягивать слова.
– Ну… в школе это – веселье, песни … дома – пироги, холодец на столе…
– Холодец?
– Это мясо, застывшее в бульоне.
– Мясо люблю. А песни… Праздник! Чудно говоришь, продолжай!
– Ну, есть песня «В лесу родилась ёлочка», её поют в хороводе. Все дружно берутся за руки…
– Дружно, это как?
– Да, как за руки берутся не спросил! … а про дружбу не знать!.. На праздник приглашают только друзей! С кем дружбу водят! С кем весело, интересно…
– М…да… Мне с тобой интересно. Мы – друзья? – перебил Кот.
Не хотелось Тиме обижать кота, но и обманывать не стал. Потому так сказал:
– Если хочешь, можем подружиться. Только дружба – это не пустые слова;! Это дело не простое. Друг всегда поддержит, из беды выручит, ничего не пожалеет. У нас говорят: «Сам погибай, а товарища выручай!», – то-варищ, это тот же друг, – поспешил разъяснить Тима.
– Я думал, что все чудеса повидал: огонь зелёный над варевом, дым смрадный, в котором вещи теряются, и ещё много чего. А у вас-то почудесатее будет! – изумился кот, – Совсем ты мне голову заморочил! Так друг ты мне или нет?
– А ещё так говорят: «Не жалей живота за други своя!»
– Ну, это запросто! Чего его жалеть, коль девять жизней у тебя!
– Повезло. Вот и думай, что значит дружба для человека, когда жизнь всего одна.
– М…да… Почему тогда?
– Дружбой дорожат. А жить стоит ради того, ради чего не жалко умереть. Так в школе учат, и папа так говорил. Понятно?
– Слушаю тебя, думаю: не друг мне ведьма: то метлой огреет, то ногой пнёт! И песен мы с ней не поём, ну… хороводы-то… понятно…
– Мы с сестрёнкой всегда хотели, чтобы у нас жил чёрный кот. Даже три года назад котёнка взяли, Барсиком назвали. Но он пропал на глазах Да-шутки, когда они гулять вышли. Погоревали, да делать нечего.
– Помню, одна милая девочка меня Барсиком называла. Гладила…То время было счастливым. Не о теперешней жизни я мечтал. Тима изумлён-но посмотрел на кота:
– Объясни.
– Я обычный, нет у меня колдовской родословной. Сам не сразу понял, что Саране для отвода глаз понадобился: положено ведьме иметь в избе чёрного кота. Поручила Досаде с Морокой исправить эту оплошность. Ленивые они, тётки эти. Особо не утруждаясь, принесли ей с окраины го-родка вашего Барсика. Морока глаза Дашутке отвела, а Досада тем временем выкрала, и была такова… а погладить можешь меня?.. Вижу – ты добрый.
– Иди сюда.
   Мерлин вынырнул из тёмного угла и устроился подле.
– За ушком… и животик…
– Отчего не мурлычешь?
– Ага, замурлычь и тут же тапок прилетит или кочерга. Лучше ты спой, что с друзьями поёте.
   Тима запел: «В лесу родилась ёлочка …»

   Долго бежал Свида-волк по зимнему лесу. Как вновь потемнело небо, шум крыльев над головой возвестил о приближении Сараны.
– Беги отсюда, что есть мочи! Я задержу! – рявкнул он, сбросив девочку со спины, – Быстро!
А сам повернулся, широко расставил передние лапы, зарычал грозно, готовый сразиться.
   Бросилась Настя со всех ног прочь. Бежала без оглядки. Скоро силы иссякли и бег сошёл на шаг. Шла, куда глаза глядят. А они, куда не по-вернись, только лес и видят. Места незнакомые. Поняла, что заблудилась. Отчаялась, присела на пенёк. А как хруст снега стих под ногами, донес-лась до неё песня: «Порою волк, сердитый волк рысцою пробегал…» Прислушалась.
– Совсем рядом!– обрадовалась она, побежала на голос.
   А Тима с Мерлином продолжали разговаривать:
– Хочешь, я тебя с собой заберу, каждый день гладить буду. Вот бы Да-шутка обрадовалась!
– Хочу! Не обманешь?
– Друзья не обманывают!..  А мы с тобой подружились. 
В чулан вбежала запыхавшаяся Настя:
– Я там по лесу блуждаю, а он тут песни распевает!
– Она не любит котов? – забеспокоился Мерлин.
– Любит, но не знает, можно ли Мерлину доверять.
– А она – друг?
– Друг! Друзья её друзей – её друзья. И ты ей точно – друг! Настя, как ты меня нашла? – спросил Тима, – Я ведь и сам не понял, где я, и как сюда попал.
– Вот и нужно решить эту задачку вместе, – ответила Настя.
– Тоже мне, задачка! Вон в той склянке стоит то, что тебя сюда принесло.
– Откуда знаешь? – в один голос спросили ребята.
– Видел. Плеснуть под ноги, ступить в огонь, сказать куда попасть хо-чешь. Мгновенно там и окажешься. Не верите?
– Сейчас узнаем! Настя, бери склянку!
– Погоди, Тим. А если нужно с кого чары снять, не знаешь, как? – обрати-лась она к коту.
– Знаю. Не пробовал, правда, но видел не раз. Вон пучок сухой травы у окна висит. Разотри и посыпь. Скажи: «Стань, кем был!»
– Так просто?
– Можно ещё проще! В мешочке на гвоздике эта трава уже ведьмой пере-тёртая!
– Молодец Мерлин! Имя оправдал! Тебе можно доверять! – Настя уже снимала с гвоздя мешочек, и склянку с полки.
– О чём это она? – кот вопрошающе смотрел на Тиму.
– Великим чародеем назвала тебя! Жил в Темные Века великий мудрец и колдун. Мерлином звали.
Кот приосанился, заважничал:   
– А то!
– Думаю, спешить нужно, того и гляди Сарана вернётся, – Тима положил перед собой снежинку и часы, – попробуем?
– А вдруг не получится? – засомневалась Настя.
– Тогда сначала часы? – предложил Тима, – Дай траву! В толк не возьму, как они под пнём оказались?
– Нерадивых помощниц выбрала ведьма. Три обращения она задумала. Только волшебный стеклянный шар исчез. А снежинку и часы велела Са-рана спрятать в вашем мире, среди людей. Понеслись тётки в городок. Обронила Досада часы неподалёку от поляны, и не заметила. Спрятали снежинку в школе, на обратном пути решили часы поискать. Да замешка-лись, видно, не терпелось пакость какую людям сотворить. Ветер на ту пору игрушку под пень среди кореньев припрятал. Да вовремя Тима у пня оказался. Так Морока с Досадой ни с чем и вернулись.
– Рискнём? –Тима рассыпал Разрыв-Траву и сказал: «Станьте, чем бы-ли!». Тотчас игрушка обернулась часами. Глаза их радостно заблестели. Но не успели они порадоваться, услышали шум.
– Это Сарана! –успела сказать Настя, поднимая часы. Тима убрал сне-жинку в карман. Мерлин поджал хвост и зашипел:
– Никак не привыкну среди нечисти жить!
   Ведьма уже вошла в чулан:
– Ах, вы негодники! – Увидев часы, закричала ведьма. Глаза горели зло-бой и ненавистью. Выбросив руку вперёд, Настя крикнула: «Время, замри!»  Сарана застыла.
– Уходим! – подняв кота на руки, Тима было ринулся к двери.
– Куда? – завопил кот.
– Не знаю! – буркнул Тима, – главное – отсюда подальше!
– Нет! Главное –  куда! Огонь! Он отнесёт, но нужно точно назвать место! Соберись!
– На поляну! – сообразила Настя,– плеснув жидкость из склянки под но-ги, первой шагнула в огонь. В мгновение ока они удачно приземлились под дубом.
– Теперь нужно вернуть Леду! – Настя протянула мешочек с Разрыв-Травой.
– Стань кем была! – торжественно произнёс Тима. Чары спали. Перед ними стояла Леда:
– Душа истомилась в неволе! Вы себе представить не можете, как я бла-годарна вам, друзья! Я свободна! Но успокаиваться рано!
   Проявились Зыбочник и Пущевик. Не смотря на радость – чудесное освобождение Светлой Леды, они были весьма озабочены:
– Свида в ловушке времени! Пытался защитить Настю в лесу…Но в обли-ке волка…Ты же знаешь…
– Поправимое дело, – ответила Леда, – да только вернув его, я и Саране свободу дам. Ну, да делать нечего, – Она взяла у Насти песочные часы, и сказала: «Время, отомри!». Свида тут же появился на поляне. Неожидан-но Мерлин у ног Тимы зашипел: «Сарана здесь!».
– Сейчас начнётся! Огонь – это не про нас, – тихо сказал Пущевик, и они с Зыбочником исчезли.
–Уводи ребят, Свида! – успела сказать Леда. Но было поздно. Сарана, сделав круг над поляной, опустилась на землю. Тима прижал кота. Вместе с Настей они спрятались за пень у дуба. – Тьму в помощь призываю… неугодных изживаю… силы у них забираю… путь к подмоге закрываю… подчиняться заклинаю…–  забормотала Сарана, делая ладонями круго-вые движения. Как только меж ними появлялся зелёный шар, она бросала его в соперницу.
Леда уворачивалась, и тоже творила заклинание, собирая магию в синий клубок и посылала в Сарану. Шла битва могущественных магов, светлая сила против тёмной.
  Любопытный Тима выглядывал из-за пня. Прилетевший в него жёлудь, заставил обернуться на дуб. Из дупла глядел Аука и, хитро подмигнув, сказал тихо:
– Лови меня!
Тима протянулся и поймал его. В руках Ауки был волшебный стеклянный шар.
– Что ты собираешься делать? – спросил он.
– Сейчас увидишь! Поставь меня на пень! Главное, не промахнуться!
   Улучив момент, Аука метнул шар наперерез магическим шарам. Он уго-дил в зелёный шар ведьмы. Ударившись, отскочил в сторону, прямо в Са-рану. В мгновение ока осыпалась ведьма прахом на землю. Всё стихло. Все вздохнули свободно. Леда подняла шар:
– Аука! Ты сохранил его! Молодец!
– Шар и есть – самая великая тайна леса. Кому, как ни мне следовало позаботиться о нём! –  улыбнулся Аука.
– Что это было? – спросил Тима.
– Заклятие, посланное Сараной, отскочило и поразило её саму. Вот и вся хитрость.
– Лес свободен от зла! Все вместе мы справились! – сказал Свида.
– Скоро темнеть начнёт, ко;роток зимний день, а сумерки падают быстро, – повернулась Леда к ребятам, – пора прощаться. Священный Лес не за-будет, что вы сделали для него! Вы всегда здесь будете желанными гос-тями. А в награду за отвагу, хочу подарить вам на память ёлочные укра-шения, ведь скоро Новый год, – Она хлопнула в ладоши, в руках у неё появились две небольшие коробки, –Таких вы не найдёте ни в одном ма-газине. Пусть они вам напоминают о тайнах Священного Леса. Рада за тебя, Мерлин, ты станешь обычным домашним котом.
– Я буду счастлив. Теперь у меня есть друзья! А дружба это – не просто слова!.. Ты сам это сказал!.. – обратился он к Тиму.

Эпилог

– Детка! Разрумянилась-то как! Словно весь день на морозе была, а не в школе! –встретила Настю бабушка, –А сон свой мне так и не рассказала!
– Расскажу, бабушка! Как-нибудь потом! Мама, папа! Как я по всем вам соскучилась! – она протянула коробку, – Это для ёлки!
Бабушка осторожно приподняла крышку:
– Замечательные старинные игрушки. Они мне напоминают что-то дав-нее, полузабытое, из детства – она загадочно подмигнула внучке.
– Что именно, бабушка?
– Живут параллельно два мира. Счастливо живут, беззаботно. Каждый со своими порядками и устоями. Но когда одному из них грозит беда, они объединяются и помогают друг другу одолеть все напа;сти.
– Бабушка! Откуда ты это знаешь? – удивилась Настя.
– Я живу около этого леса очень-очень долго. И так было всегда. Когда-нибудь я обязательно расскажу тебе. А сейчас: давайте наряжать ёлку!..
   В доме Тима царило праздничное настроение. Мама рисовала на зер-калах и окнах изморозь, разбавив водой зубную пасту. папа прилаживал гирлянды. Дети с удовольствием вешали на ёлку игрушки из подаренной Ледой коробки. Мерлин важно ходил меж ними, норовя приласкаться.
– Не забудьте место под ёлкой для подарков оставить! – напомнила мама.
– Непременно! Но самый лучший, самый волшебный подарок мы уже получили! Правда Дашутка? – откликнулся Тима.
– Да! Пушистого чёрного друга!– добавила сестрёнка.
– Мер-р-р-лин! – зевнул довольный кот.


  Дед Мороз идёт

Над землёй лютует стужа
Снег идёт!
Ветер вихрем белым кружит
И поёт.

Год кончается. В дорогу
Вышел дед,
В ночь он к каждому порогу
Торит след.

На плече мешок тяжёлый
Он несёт
И с улыбкою весёлой
Красит всё:

– Ёлкам к белому наряду,
И кустам
Самоцветы я в награду,
Всем раздам!

Изумруды и алмазы,
Жемчуга!
И не сбавила ни разу
Ход нога!

Стукнул посохом, притопнул,
Глянул ввысь:
Огоньками все снежинки
В миг зажглись.

Дети этой встречи очень
Очень ждут.
Дед торопится, бормочет:
«Я иду!..»


НЕПОГОДИЦА

Нынче непогодица,
Страшно выходить
Как зимою водится -
Замела пути.

Вихрится да вьюжится,
В поле круговерть.
Словно небо рушится
На земную твердь.

Ну и беспределица,
Всё белым-бело:
Бабушка Метелица
Машет помелом.

Взбеленилась, злобится
Не унять к заре.
Ох и непогодица
Нынче на дворе.



Наталья КРИЦКАЯ

 
                КЛИН-ЖУРАВЛИН

   Последние деньки октября радуют безветрием и мягкой морозностью. В небе облака по-летнему прозрачно-белые. И птичьи стаи летят и летят, только голову успеваешь задирать и искать глазами гомонящий клин.
Огородные работы подходят к концу, и осталось только накрыть розы и виноград. Мои помощники – внуки и все соседские ребятишки. Дело движется быстро и весело. По одной тростинке принесут и уже укрытие гото-во. Каждую пролетающую над нами стаю провожают примолкнув, следя за птицами. А потом вопросы сыпятся:
– Бабуль! А почему они клином летят!?
–  Им так легче. Первый летит самый взрослый, сильный, потом тоже сильные, а следом все остальные, маленькие.
– Баб Наташ! А они ночью летят?
– Конечно летят. Днём они отдыхают и кормятся.
– Бабуль! А как они знают куда лететь!?
– Вожак показывает. И ещё они ориентируются по Солнцу и звёздам.
– Баб Наташ! -- Бабуль!!! – со всех сторон!
Быстро справились с укрытием, и всей ватагой выбежали за ворота на улицу. Заводила тринадцатилетний внук Санёк взялся организовать перелётную стаю: по сторонам, слева и справа от себя поставил Никиту и Богдана, за мальчишками девчата пошли – внучка Настя и соседская Оля, за ними помладше Ульянка и Соня. Маленькая Алиска одна оста-лась не пристроенная, и уже собиралась разреветься, переживая, что стая
улетит без неё, но я спасаю малышку, советуя поставить её к старшим девочкам. Они для неё как няньки будут. Растянулся строй по дороге. Ру-ки в стороны раскинули и побежали! Радуются, кричат, кто крякает, кто кукарекает, кто каркает! До перекрёстка добежали, назад развернулись. Вот это стая!
   А я им рассказала, что раньше, в давние времена, было у детей развлечение. Когда видели летящий клин журавлей, то кричали ему: «Клин, клин - журавлин! Клин, клин-журавлин!!!» Строй ломается, птицы пере-страиваются. Смотрим, а в небе уже следующая стая пролетает. Дети как подскочат: «Клин, клин - журавлин!!!» Птицы справа – они направо бегут, стая слева летит, они её догоняют и дразнятся! Всем весело!
– Бабуль, бабуль, а откуда ты всё знаешь!?
– Я читать люблю, и природу, и животных. Это вам не в интернете сидеть. Вот как жить интересно.


 КТО К НАМ ПРИШЁЛ!?

   Хорошо всё было: безветренно тихо, прозрачно светло, мягко тепло, осенне красиво от разноцветных листьев… И вдруг мороз стукнул. Легко, робко, несмело, некоторые и не заметили даже. Второй раз
сильнее стукнул. Плечами зябко повели, насторожились: «Что это было? Может быть показалось!?» А в третий раз стукнул мороз со всей силы. Сразу в окна смотреть побежали: «Кто там! О! Да это Зима пришла, кра-савица наша!» Паутинкой инея покрытая, в шубу снежную закутанная, ледяными сапожками по асфальту
постукивает. И не жалко ей своего богатого убранства. Щедро деревья изморозью посыпает, на крыши домов шапки снежные одевает, дорожную грязь льдом сковывает. Машины, которые в зимнюю резину ещё переобуться не успели, скользят по гололёду: «Скорей, скорей в шиномонтаж, резину менять, а то придётся автомехаников с «днём жестянщика» поздравлять!»
Трамваи, кряхтя, громыхают по стылым рельсам. В салоне тепло и уютно – окошки морозными узорами украшены. И в дома тепло дали. Городская ТЭЦ старается, топит, от усердия над трубами густой пар клубится. Всех обогреть рады, даже бездомных на теплотрассе. У них гардероб неизменный – летом на шубе спят, зимой в шубу кутаются. А вот своих мелких собачек заботливые хозяева нарядили в попонки и комбинезончики. Дети, тепло одетые, веселые, румяные, бегают, горки на дворовых площадках обкатывают. Взрослые улыбаются, начинают весну ждать.
  Только дворникам огорчение, всю зиму придётся снег чистить, и с гололёдом бороться.

Орск, октябрь 2021г.



 Анна САВЕНКОВА


ДЯТЕЛ И КЛЁН
         
Басня
Облюбовал однажды Дятел Клён,
Раскидистый, зелёный и пушистый.
И свить гнездо решил на ветках он,
В его прохладе отдыхать тенистой.

Клён возмутился: - Как же ты посмел!
Без моего на это разрешенья?
Здесь я хозяин, это мой удел,
Прочь улетай из моего владенья!

Но пёстрый Дятел возражать не стал,
Перелетел на ближнюю Берёзу.
Там короедов вредных собирал,
А Клён желтел, роняя листья-слёзы...

Так какова у басни сей мораль?
- Необходима дружба и поныне.
Друзей ты отвергаешь? Очень жаль!
Тебе же хуже от твоей гордыни!


       МУДРАЯ СОВА
             Басня
Мячом, ребята шалунишки,
Гнездо свалили у Грача.
- Ответят пусть за всё мальчишки!
Кричали птицы сгоряча.

Гурьбой отправились к Сове:
Нас новость привела плохая!
Как поступить нам, дай совет.
- А? Что?.. Да я совсем глухая!

- Нам очень жаль! Пойдём к Кроту,
Живёт в норе, где свет неярок.
Он слеп, но чует за версту
Ему твой отнесём подарок.

- Ах, стойте, погодите птицы!
Зачем вам уходить к Кроту?
Мне ваш подарок пригодится,
Забудьте вы про глухоту!

И "мудрецов" вокруг немало,
Подходов к ним обычных нет.
Их сердце просьбы понимало,
Когда был слышен звон монет.


ЁЖИК

Бегут по дорожке короткие ножки,
курносый чуть виден носок.
А цвет его шубки заметен немножко,
когда он выходит в лесок.

Шуршат еле слышно сухие листочки,
под весом ночного жильца.
Любитель охотиться темною ночкой,
не видно почти хитреца.

Куда побежит, прослежу непременно,
что вижу - ему невдомёк.
Опасность любую почуяв, мгновенно,
в колючий свернётся клубок.
     ПЧЁЛКА

Крылья расправила пчёлка мохнатая,
перелетела с цветка на цветок.
Всюду растения ищет, богатые
сладким нектаром - её хоботок.

Только поднимется солнце лучистое,
с доброй улыбкой подарит нам день.
Пчёлы летят на поляны душистые,
дружной семьей им трудиться не лень!


     ПОГРЕМУШКА

Изучена кровать, подушка,
От них хочу сбежать я вон.
А новым звуком возле ушка
Нарушился мой сладкий сон.

И смотрят глазки на игрушку,
Откуда появился звук?
Купила мама погремушку
Не отобрать её из рук!



Лариса БАНДУРЕНКО


ПОЧЕМУ

Почему так едет трактор?
Захотелось мне узнать.
Но потом, как ни старался,
Я его не смог собрать!
Пусть не смотрит строго мама
На запчасти там, в углу.
Подросту, и непременно
Его снова соберу!


ПЕСОЧНЫЕ СЛАДОСТИ

Из песка Алисочка
Лепит пирожок.
Воду льёт упрямо
В формочку, в песок.
А перевернула –
Там полпирожка.
Говорит: «Сгодится
Нам такой пока.»
Но серьёзный братик
Не хотел шутить:
Он в большом ведёрке
Торт решил лепить.
Сыпал он песочек,
Рвал бумагу, клал.
Слой за слоем долго
Всё чередовал.
И своим искусством
Очень удивил:
Нам поднять тот «тортик»
Не хватило сил!


ЩЕНОК

А у маленькой Катюшки
В доме друг, а не игрушка -
Не простой, не заводной,
А весёлый и живой.
Этот маленький щенок
Всё грызёт, найти что смог.
Чтобы вёл себя потише,
Ёлку ставили повыше.
Не достал наш Кассик ёлку, -
Видно мало в ёлке толку.
Спряталась в коробку Катя,
Но торчит кусочек платья.
Лезет Кассик к Катеньке –
Он же тоже маленький!


КАК СПИТ КУКЛА?

У сестры в игрушках
Детская кроватка.
В ней под балдахином
Кукле спать так сладко!

Но Олег проверить
«Как ей там?» - решил
И залез в кроватку
Из последних сил.

Пусть лишь головою,
Ноги на полу,
Но зато довольный,
Что довёл сестру!

Пусть его ругает,
«Уходи!» - кричит.
Но теперь он знает
Как там кукла спит!


НА ДАЧЕ

Мы с братишкою на даче
Деду с бабой помогли:
На качелях покатались
И в корыте поплескались,
Друг за дружкою гонялись,
А устали – спать пошли!



ЧАСТЬ V. СТРАНИЦА ПЕРЕВОДЧИКА.


СЕРГЕЙ СЕМЁНОВ


ЭВА ШТРИТТМАТТЕР (1930-2011). СНЕЖНОЕ УТРО

               
Как утренняя нега
Чудесней многих нег,
В лесу - из царства Снега -
Лежит тишайший снег!

Медведя тяжелее
Иду, его топчу.
Хоть легче и нежнее
Оставить след хочу.

Но - с мыслями моими -
Он глубже и темней.
Что ж делать, право, с ними
В лесу, где всё слышней?..

И, маясь тишиною,
И пустоту влача,
Забыл, что надо мною
Уж блещет столп луча!..

Пусть выть ещё метелям,
Что занесут стежок.
Но -  благодарность елям
За свежести глоток.



РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ (1875-1926). ОДИНОЧЕСТВО

               
Как одиночество на дождь во всём похоже:
Оно восходит с моря в вечер гожий,
От мест иных, где ты - увы, прохожий,
Туда взмывая, где оно и есть.
По городу идёт - уже с небес;
Шумит тогда слезами в час отсрочек,
Тоской разя пустоты тёмных улиц.
Сквозит телами гордых одиночек,
Что и сойдясь, всё ж горько разминулись;
Мстит ненавистью тем, что спать уткнулись,
Не помня, как на общей льдине ложа.
Затем лишь - реками, печали множа...


НАТАЛЬЯ КРИЦКАЯ

ГЕРМАН ГЕССЕ (1877-1962). НАД ПОЛЯМИ

    перевод с немецкого
Дует ветер над полями,
Тянет в небе облака.
На чужбине затерялось
Матери моей дитя.

Листья кружат над дорогой,
В дальний путь зовут грачи.
Где-то светят за горами
Родины моей лучи.


ЯКУБ КОЛАС (1882-1956). ДЕД МОРОЗ

              перевод с белорусского
Ходит Дед белобородый
Лесом, полем, перелеском.
Он морозит в речке воду
Не простым – алмазным блеском.

Сыплет иней на берёзы,
Одевая пухом нежным,
Укрывает травы, лозы
Покрывалом белоснежным.

Деда всюду носят ноги:
Вдруг заскочит на минутку,
Отдохнуть с пути-дороги
К нам под ёлочку-малютку.

Ель чудесна в день морозный!
Ветки - будто на картинке:
Светят радуги и звёзды
На блестящих паутинках.

Тут лисичка, зайчик, мышка,
Рыбки, аист долговязый,
И сияют ярко шишки,
Словно в них горят алмазы.

Возле ёлки хороводы,
Песни, разговор, колядки...
А тот Дед белобородый
Усмехается украдкой.

Встанем в круг широкий вместе,
Потанцуем на помосте!
Пляской и весёлой песней
Раззадорим Деда – гостя.


ГАЛИНА ВОЛОШИНА


ИВАН ЛАЛИЧ (1931-1996). ТАК ПЕЛ ОРФЕЙ

                перевод с сербского
Он пел, как розы куст, бутонов полный,
Звук медный в шорох пены вёл умело.
Будил он в каждой ветке рост упорный:
Так мягко под корой трепещут волны,
Как женское дрожит под лаской тело.

Поверить не могло зверьё чудное,
Как золотым их кровь вдруг стала мёдом.
Мурашек ни велик, ни мал не скроет,
Все, кто стоит в разрушенном покое,
В слух обращён под светлым небосводом.

Он делал время слышимым и внятным
Податливостью вод прозрачной мели
С весёлой стайкой радужной форели;
Обильем разнотравья ароматным,
И духом хлеба, близким и понятным.

Он даже пел под дождиком прохладным,
Промокший, в буйных зарослях левкоя,
Румянец тайной щёки жёг злорадно:
За стоном эха в отголоске ладном
Уже таился первый миг покоя.


РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ (1875-1926). СКАЗКА О ТУЧКЕ

         перевод с немецкого
День завершился стуком ныне:
Как молот вдруг свершил удар.
И золотисто-жёлтой дыней
В траву скатился лунный шар.

Решила тучка угоститься.
Ей удалось (укус, другой)-
На пару дюймов в мякоть впиться,
С раздутою жадностью щекой.

Беглянка с неба наслаждалась:
Свет разливался лунный в ней.
Взяв плод с земли, Ночь наблюдала,
Как тучка таяла во тьме.


ФЛОРБЕЛА ЭШПАНКА.  (1894 - 1930) ДЫМ.
перевод с португальского

Вдалеке от тебя – все дороги – в забвенье.
Вдалеке от тебя – ни луны и ни роз нет.
Вдалеке от тебя – полночь зябкая мёрзнет,
Долог день без тепла и без птичьего пенья.

И глаза–старики. Два скитальца бездомных,
Затерявшихся в мгле, зимней стынущей ночи.
Трепет видят без сна незакрытые очи,
Ласку бережных рук, безутешно влюблённых.

День осенний – печаль. Слезы, слёзы в тумане.
Фиолет хризантем, выцветает и вянет.
Пересуды, молва – тайны злобных паяцев.

Призываю мечты, простираю ладони:
О, любовь моя – дым, что в беззвездии тонет
Тонкой струйкой сквозит, ускользая меж пальцев.



ТАТЬЯНА УРАЗОВА

РЫГОР БОРОДУЛИН. (1935-2014). ЧЕЛОВЕК НЕ СЛУЧАЕТСЯ ТАК

            перевод с белорусского
Человек не случается так -
Он сбывается, он является,
Как художник, пахарь, чудак,
В чьих глазах весь мир преломляется.

Человек исчезает не так,
Как в кармане вселенной пятак.
Он стирается о дороги,
Разбивается о печали,
Проходя через все тревоги
Ве;ка, что его приручает.

Прежде, чем распроститься со светом,
Человек хочет стать человеком.



ПРОШУ ТЕБЯ СМИРЕННО, РАССТАВАНЬЕ

Прошу тебя смиренно, расставанье,
Моей любви, спеша, не навреди.
Она ещё не обрела дыханья,
Ещё робка на жизненном пути.

Тебя боится первое свиданье,
Дорогой долгою к нему согрет,
Так новый грех пугает покаянье,
И тьмы чурается лучистый свет.

Молю тебя, тревожась, расставанье,
Туман ночей до срока не развей,
Ещё сладки упрёки и признанья,
И не охрип рассветный соловей.

Тебя боится первое молчанье,
В котором все слова обнажены.
Так рук своих стесняется касанье,
Страшится дол нахлынувшей волны.

Кричу тебе украдкой, расставанье,
О ком печалюсь в думах - не пытай.
Приди в последний миг существованья,
И грусть мою по свету разметай.


РОМАНС

Я ждал Вас от весны до седины,
Как вечный узник ждёт восхода солнца.
Порой в мои заглядывая сны,
Далёкою звездой Вы жгли оконце.

Вас, не угаданную на земле,
Искал я в каждой трепетной и юной.
Возвышенный Ваш образ мнился мне,
Рекою тёк и колыхался дюной.

Я звал Вас, и мой голос затихал
Перед красой, что времена соткали.
За Вами тенью шёл, но исчезал,
Едва слова восторга замолкали.

Я жил надеждой, и теперь живу
Предчувствием, что встретимся зимою.
Заснеженную голову клоню,
Благодаря за долгий путь с мечтою.




АННА САВЕНКОВА


РОБЕРТ ЛИ ФРОСТ (1874 - 1963). НОЧНОЙ СВЕТ
               
Ее кровать - на чердаке;
Свет не гасила в ночнике.
Сон прерывался, словно нить.
Господь смог душу сохранить.
Мечты о жизни мчались прочь,
Лишь только наступала ночь.
Знать, страх не победить огнём,
Когда копится сумрак в нем.


ЙОХАННЕС ТРОЯН (1837 – 1915). ЗИМНЕЕ БЕЗМОЛВИЕ

        перевод с немецкого
Гора в красе, заснеженной предстала.
Тяжёлым грузом лёг на ели снег.
Поля покрыты белым одеялом -
Там юных всходов до весны ночлег.

Ни звука нет! Простор затих в покое,
Кристаллы птица с ветки ссыплет, лишь
Крылом её заденет как рукою,
И вновь надолго воцарится тишь.

В оковах зимних озеро застыло,
Заснули волны: звук призывный стих,
В безветрии прилив умолк уныло,
И затаилась жизнь в глубинах их.

Сквозь тучи вниз взгляни, о солнце, снова -
Увидит спящие глаза твой луч
Взамен великолепия земного.
Не пробудить надежды, сон могуч.

И тишина! Желаний не приемлю,
Но всё же сердце знает - будет день.
Венком, цветущим он украсит землю,
Мир оживёт, исчезнет грусти тень.


ЧАСТЬ VI. О СМЕШНОМ И СЕРЬЁЗНОМ


Людмила ГОРШЕНИНА

СПАСИБО ВАМ, МУЖЧИНЫ, ЧТО МЫ У ВАС ЕСТЬ

    Друзья, дайте мне точку опоры, и я произнесу тост. Я хочу выпить не только за дочерей Евы, а и за сынов Адама. Так как Ева была создана из ребра Адама, то в сущности мужчина и женщина только вместе представляют единство. А порознь – как они, так и мы во многих вопросах беспомощны. Мужчины вообще, как дети, - любят, чтобы их водили за руку, но считали большими. Это только снаружи дом мужчины его крепость, внутри – это чаще всего детская комната.
   В молодости мужчины на удивление нелогичны: твердят, что все женщины одинаковы, и постоянно меняют одну на другую. Но постепенно они доживают до того опасного возраста, когда все женщины кажутся привлекательными. Но в этом возрасте они, хотя и могут делать все, что и раньше, но предпочитают не делать. Холостяки по-прежнему думают, что на свете есть лишь одна женщина, предназначенная ему судьбой, и, если он не встретит ее – он спасен. Они по-прежнему убеждены, что одни по-лучают по заслугам, другие остаются холостяками. А если серьезно, то по-настоящему счастлив тот мужчина, с которым рядом его единственная и любимая. И женщина по-настоящему счастлива лишь тогда, когда ря-дом настоящий мужчина. И не важно, сколько мужчин было в ее жизни. Важно то, сколько жизни было в ее мужчинах! Хотя иногда задумываешься, насколько сильнее был бы мужчина, если бы он был создан из ре-бра женщины! И все-таки, что мы без них, без нашей второй половины! Без мужчины женщина превращается или в ворчливую злюку, или в серую мышку. А рядом с мужчиной женщина расцветает: она тщательно следит за собой, изощряется в кулинарных изысках, присутствие мужчины поддерживает творческий огонек у женщин-поэтов.
   Дорогие мои женщины! Пусть всегда рядом в вами будет ваш мужчина: муж, любовник, воздыхатель, тайная любовь, -неважно, важно то, чтобы у вас всегда был стимул оставаться женщиной во всех мыслимых и немыслимых смыслах. Да здравствует все то, благодаря чему, мы несмотря ни на что!


ЭРОТИКА С ЭРОНИЕЙ

     Адам стареет на пуховом облаке,
Трава в саду давно уже не мята.
И снова змей протягивает яблоко –
Он этим забавляется, проклятый.
     В смятенье Ева, хоть немолода,
Волнует кровь шипенье роковое.
Берет бокал, но это не вода –
Соблазна яд пролит в вино хмельное.
      И нежат уши льстивые слова,
И взор змеиный волю пожирает.
И от вина кружится голова
И клонит в сон – змей свое дело знает.
     И вот уже бурлит отравленная кровь…
Адам проснулся: «Ева, что с тобою?
В твоих глазах и нега, и любовь,
Ты кажешься такою молодою!
     Пойдем-ка в сад, давно там не бывал,
И отдохнем под яблоней, на травах.
Я так давно тебя не целовал,
А все проклятый телек, вот отрава!
     И Ева вдруг очнулась ото сна,
И на Адама взор свой обратила –
В его глазах мелькнула вдруг весна,
А в голосе – и молодость и сила.
     Пошли, обнявшись, в яблоневый сад,
И ночь над ними тихо опустилась…
А мудрый змей, собака, только рад.
А было ль это, или мне приснилось?


Галина ВОЛОШИНА

НАКАЧУ-КА ВАЛЕРЬЯНКИ

Накачу-ка валерьянки,
Успокою сердца стук.
Вспомню наигрыш тальянки, -
Спицы выпадут из рук.

Внук в смартфоне виснет бодро,
То присвистнет, то шмыгнёт,
Ах, какое нынче вёдро!
Осень за душу берёт.

Шаль накину, шасть за двери.
–  Баб, а ты куда опять? –
Всё равно ведь не поверит:
–  Я иду октябрь встречать…


ВОЗРАСТ

Скептичен к лжи и жирной пище,
Наш возраст – старый хитрый лис!
Всё реже злимся, чаще ищем
С углами мирный компромисс.

Не возмутят и не обманут
Ни чья-то спесь, ни чья-то лесть.
А перед сном взамен роману,
Идём философов прочесть.

Для всех, конечно, мил не будешь
Зачем впустую тратить пыл.
Плюс в том, что больше мир не судишь,
И минус – он к тебе остыл.


С САРКАЗМОМ

  ЛГБТ (Запрещённое в РФ)
Семицветье небесных радуг
сатанинскую тешит рать, –
Семь цветов видеть – хочешь правду? –
Нужно к Солнцу спиною встать.

*
Убожеств в жизни встретив множество,
В пылу не снизойти б до скотства.
Природы чудное художество:
Не проявлять с такими сходства.

*
Чем больше равнодушных рядом,
Тем дольше длится беспредел.
И зла не удержать в узде,
Пока не общество, а стадо.

*
Мыслить глубоко –  удел не многих,
Достаёт осада мелких дум.
Если волка, всё же, кормят ноги, –
Человека – руки… но и ум.
*
Давно народом вынесен вердикт:
Всё, что не тонет, то – руководит…

*
Коль видишь клин, как Лёня Голубков
Из тех далёких клятых девяностых,
не одолеть ни тягот, ни врагов,
А патриотом быть не так и просто.

*
Циничная и подлая Европа,
Смердит твой труп по всей земле болящей,
Но жаждет власти алчная утроба.
Ну что ж, кто ищет, тот своё обрящет.

*
С самозабвенной гордостью аскета
Не брался ни за то, и ни за это.

*
Динамика, агрессия, накал, –
Есть молодость, которой нет цены.
С претензией на приму, на вокал,
А там, глядишь, - в подпевку не годны.
*
Мятежность душ – - всегда – - потенциал.
И-счастье, коль имеет место быть!
Ещё бы обладатель понимал:
С какого бока с пользой применить.
*
Свобода, равенство и братство, –
Нет в жизни высшего богатства.

*
Имел всегда двойное дно,
Одна рука другую моет.
Вслух обещается одно,
А в деле видится другое.

*
Маниакальные идеи
Мы в Украине проглядели…
*
Давился злом с размахом,
Как жадный шарик костью:
Подпитанное страхом
Выплёскивалось злостью...

*
Что бы не внушалось извне –
Тянется душа к новизне…

ХВОСТ
Не важный хвост всегда в конце хребта.
Однажды отвалился ненароком.
И сразу стала жизнь совсем не та,
И радости Иа обходят боком…

***
В летописном пути Отечества:
Скорбных вех верстовые столбы:
Где калечится человечество,
Восстающее на дыбы.

***
Всего лишь одна из возможных гипотез:
К Земле приближается грозный Апофис*

***
Реальность - техногенности капкан,
Удобства все – от лени, как ни странно.
Мне не подходит разовый стакан,
Мне прочность на столетия желанна.

***
От мелочей зависеть не пристало,
С оглядкой на превратности судьбы
Эгоистично и ничтожно мало,
Убого – «Я» в сравненье с веским – «Мы».

***
Риторика меняется, не суть.
На подступах к единственной дороге.
Как нам самим себя не обмануть:
История – судья бесстрастный, строгий.

***
Россия – Мать! Ты –  боль, любовь, и стыд…
Ужель твои не кончатся мытарства?..
Пытают чувства душу на разрыв:
И гордость за народ, и стыд за государство.

*
Нам над судьбиной причитать – напрасный труд:
Судьба в руках – твори, была б отвага.
Ведь наш долготерпящий бедный люд
Советский флаг поднял над Бундестагом…

*
Все сожаленья, и искания
сродни, однако, мукам пыточным,
А жизни суть: души метания
меж неизбежным и несбыточным.

*
Ценю в вещах удобство и практичность,
А в людях: верность слову. Словом - личность.

*
Раз в столетие –  превратность судьбы:
Только крыши над водой, да столбы.
         К катастрофическому наводнению в Орске в апреле 2024г

                *
Гармонь забыта, где уж помнить гусли?!
Чужим наречьем грубо режет слух:
Лайфхак, хэштег, кэшбэк – Язык опух!
О! Современник, кто ты? Правда, рус ли?




Андрей ЩЕРБАТОВ


СКАЖЕМ ТАК…

*В творчестве нет ничего невозможного, есть лишь недосягаемое – то, к чему стремится гений.

*Героя создаёт народ.

*Жизнь стоит не денег, но времени, ибо лишь им она определяется в веч-ности.

*Деньги начинаются там, где нужда влечёт необходимость.

*Те обстоятельства сильнее, с которыми соглашаются.

*Ветер постоянен лишь в щели.

*Над пропастью полёт выше.

*Лучше будь одинок, чем одинаков.

*Кто вбивает гвоздь, того и молоток.

*Бросив камень, течения реки не изменишь.

*Наглость – второе счастье, уничтожающее первое.

*Защита чужой глупости есть глупость превосходящая.

*Когда мужик пьёт, то чувствует себя холостяком. Не потому ли любят выпить мужики?

*Забвение прошлого есть пустота настоящего.

*Нередко мы дольше помним тех, с кем не встречались.

*Не страшно то, что поправимо.



БОЛЬ

     Боль – физическая, психическая. Душевная. Необъяснимая. Невыра-зимая. Боль…
   Нет ничего лишнего и ненужного в природе, и каждый орган тела, каж-дое существо, каждый элемент естества – все они объективно слагаются в полноту Бытия.
   Все существующие чувства нужны, ибо необходимо порождены зако-номерностями Природы. И кошки могут сострадать, насколько вполне установлено. И чувствуют искреннюю доброту человека, и отвечают бла-годарностью. И лечат, в чём многие убеждались и убеждаются поныне. И собаки чувствуют доброе внимание, и отвечают привязанностью. И при-дают тонус жизни. Так и человек разнообразен в чувствах, насколько они питаемы темпераментом, характером, вложенными установками воспи-тания, морали и этики.
   Но вот боль… Это тоже чувство, причём первейшее из чувств и важ-нейшее, ибо его испытывают все живые существа, даже растения, что подтверждено научными опытами.
  Значит, боль необходима. Иначе бы её попросту не было – без необходимости природа ничего не оставляет.
  Изначально – боль физическая: ей подвержено всё живое, а человек её ещё и воспринимает сознательно. Необходимость этой боли определённо в том, чтобы стимулировать организм на поиск оптимального выхода из ситуации его возможного разрушения и гибели. Ища спасения от боли, живое существо в результате сохраняет себя, свою целостность. И так каждый раз в критической ситуации.
   Но вот с годами организм изнашивается, и недуги несут боль свою. Способы профилактики и оздоровления отстраняют их – на какое-то время, но потом они возвращаются с новой и всё растущей силой. Ещё через время боль уже всегда рядом, лишь понижаясь на уровень терпимости под воздействием лечения и медпрепаратов. Раковые больные – постоянный удручающий пример. А в перспективе? То, от чего боль и стимулирует уходить – неизбежная смерть. Эвтаназия, суицид. В чём смысл раковой боли, не имеющей выхода? Если она такая существует, значит, по логике, для чего-то тоже нужна. Для чего? Вопрос…
   Теперь боль психическая – это уже стимул поиска выхода из ситуации с перегрузкой психики, угрожающей нарушением комплексной согласованности нервно-психических действий, необходимых опять же для вы-бора оптимального положения в данной ситуации, особенно ситуации социальных отношений. От психических перегрузок порой сходят с ума, причём не только от радикально негативных. Известны случаи и обрат-ные – от переизбытка ожиданий. Так, классически известный случай, как один молодой аспирант усердно готовился защитить диссертацию, но по крайнему беспокойству натуры очень перживал, как бы его не «срезали» на защите. Диссертацию он подготовил безукоризненно, выступил бле-стяще! И вот по окончании защиты возникло напряжённое молчание, поднявшее беспокойство сего аспиранта до крайнего предела… И тут ему торжественно объявляют, что никто из присутствующих профессоров возражений не имеет, и, значит, диссертация защищена, а ему присваивается звание кандидата доктора наук! И новоиспечённый аспирант выражает свою искреннюю благодарность! А затем: «Ну, теперь я полетел!» Прямиком в психиатрическое учреждение. Цена психической перегрузки.
   «Всё должно быть в меру» – сказали ещё древние греки, да и не только они. Если бы он «провалился», то, вполне вероятно, этого бы не произошло: ведь он в своём беспокойном ожидании был скорее готов к негативу, нежели такому восторгу сверх ожидания: боль сберегла бы его рассудок.
«Слишком хорошо – тоже нехорошо», гласит народная мудрость.
    Боль душевная. Скорбь, печаль – естественные проявления боли ду-шевной, боли осознанных потерь. Их фон, сотканный из нитей всех сопутствующих переживаний, выражается душевной болью необъяснимой, невыразимой – сумерки души. Это боль осознания утраты. Утраты части себя самого, в большей или меньшей степени вложенной в значимое для себя живое существо – людей, питомцев. Или нечто значимое, созданное своими руками – дом, дело, творчество. «Говорят, на Востоке существует болезнь с мудрёным названием «смертельное томление от невозможности ещё раз пережить наяву событие, врезавшееся в память. Например, по-следнее свидание перед вечной разлукою…» (Юрий Медведев, «Колесница времени»). Или же невозможность изжить врезавшееся событие из па-мяти, томление духа.
   Но в чём же необходимость этой боли – душевной? Ведь если бы она не была необходимой, её бы не было по природе. Между тем с годами у че-ловека растёт количество утрат, памятных траурных дат, что постепенно и сливается в фон сумерек предвечности, и одиночество в эпохе своей веет из будущего. Которое, последовательно наступая, всё больше сгу-щает явленные штрихи неизбежности. Вот уже и смысл жизни теряется в предвечных сумерках, и желание к самой этой жизни утрачивает силу свою.
   Зачем такая душевная пустотная боль вопреки естественному выживанию? Зачем существует в нашей природе боль столь неизбывная – физическая, душевная? Опять вопрос…
   И тут возникшая мысль приносит ответ.   Да, боль предвечных сумерек имеет своё естественное значение. Она, по сути, нужна лишь для одного, и самого главного: она готовит человека к утрате уже себя самого. Того, что ещё остаётся от предыдущих утрат себя в дорогих лицах и существах, в невозвратно-желанном времени. Боль неизбывная, безнадёжная облегчает и снижает естественный страх собственной кончины, которой прежде, с самого рождения стимулировала избежать. И так – вплоть до всё более растущего подспудного желания более-менее достойного ухода из жизни, что всё равно ведь неизбежно - за предел неизбывной боли, в представляющееся радикальным спасением небытие, нирвану, для многих верующих – в рай комфортного безделья. Таково действительно по-следнее желание. А мы чаем исполнения своих желаний.


          МЫСЛИ ВСЛУХ

Действительная критика есть корректное вычленение неточностей и несоответствий, объективное внимание на пункты сомнения и бесстрастный анализ причин. С другой стороны – Ответственность авторской грамотности, от чего и зависит степень данной критики.
    Известно, что солнечный свет разлагается на три основных цвета со множеством переходных оттенков. Однако их сложение белого цвета не обнаруживает, ибо любой из цветов и оттенков гораздо темнее белизны. Может, потому, что солнечный свет есть не цвет, но именно СВЕТ – энергетическое воплощение Средней линии действительности? Ведь не случайно т.н. Золотую середину известный французский писатель Анатоль Франс именовал именно Белой.
    Нередко одиночество путают с уединением, хотя разница довольно существенна. Ибо уединение есть отсутствие присутствия, в то время как одиночество есть присутствие отсутствия. То есть – небытия, что есть ад безмолвия. В отличие от роскоши уединения, что является необходимой психологической потребностью многих из нас.
Нередко мы ошибаемся в людях, представляя их гораздо позитивнее, нежели они есть в действительности. Но было бы лучше наоборот? От-нюдь, и примеры тому доказательны.
   Так называемое современное искусство есть область культурных экспериментов в виду собственно, искусства – исторической общечеловеческой культуры смысла и образа.
Как мелкий метеор сгорает в плотных слоях земной атмосферы, так про-изведения данных экспериментов в большинстве своём поглощаются в публичном забвении. Но то, чему удалось сохраниться, добавляется в общий массив культуры жемчужинами либо занозами смыслообраза сво-его времени. Правда, всякое время имеет свои характеристики информационной плотности. Так, ХХ век характеризуется исключительным пре-умножением технической информации, а наступивший ХХI век – информации коммуникативной. Следует также учесть, что во всяком экспери-менте для получения надлежащего объективно непреходящего результата необходимо соблюдение определённых параметров и условий общего восприятия. В данном контексте беспокоиться надлежит не за само Ис-кусство, что исторически состоялось как субъект всеобщего познания, но скорее за психику потребителей продукции вышеуказанных культурных и субкультурных экспериментов.
Почему нет песен о Великой Отечественной войне на украинском языке? (Как, кстати, и одесских песен). Прежде как-то вот не задумывались, а нынешняя действительность ясно даёт ответ. Тут и вспоминается, что на территории собственно Украины (Галиция и Волынь) партизанского движения не существовало по определению, зато источник пополнения кара-тельных частей нацистских SS здесь был неиссякаемый. И, как видим, остался, широко разлившись на прилегающие территории южнорусских земель. С чем вновь, уже потомкам ветеранов-освободителей, приходится иметь дело вооружённым путём. И вновь звучат наши песни.
   Китайцы миру производят. Американцы мир вооружают. Европейцы мир утилизируют. Россия мир сохраняет. Все прочие миром пользуются. В календаре множество Дней – родов войск, представителей различных профессий и специальностей, общественных организаций и предприятий, даже кошек, пива, кофе, гамбургера и т.п. А почему нет – Дня родины? Может потому, что каждый, в сущности, его отмечает в собственный день рождения?
Информационные типы творчества:
- передача состояния и действия;
- передача мнения и отношения;
- передача мысли и решения;
- передача ощущения и чувства.






ЧАСТЬ VII. НОТНАЯ ТЕТРАДЬ
 


ПОПЛАЧЬ, СВЕЧА

Слова Г.Волошина         музыка А.Иванов

               
Поплачь, свеча, а я не стану
Нет горькой ночи без подтекста.
К утру, глядишь, и в бездну канут
Грехи, без имени и места.

И в наших силах, в нашей воле
Найти к рассвету – место чуду,
Играя  собственные роли.
Поплачь, свеча,  я думать буду.

Пусть нынче обе мы – не в моде.
Ведётся ж в мире век от веку:
Добро, оно по кругу ходит,
От человека к человеку.



Я РОДИЛСЯ В XX ВЕКЕ

Слова В.Полещиков       музыка С. Горшков


Я родился в двадцатом веке,
И, наверное, я старомоден,
Если душу ценю в человеке,
А не то, для чего он мне годен.

Верность, честность, души благородство
Мне дороже понтов и бахвальства;
Мне претит, кто своё превосходство
Выражает в личине нахальства.

Неприятно, что личную скромность
Принимают порою за трусость;
А свою в этой жизни никчёмность
Превозносят, не глядя на гнусность.





ПРОГУЛКА

Слова Г.Волошина    музыка Ал.Левченко


1.По саду мы бредём вдвоём             
 Рука в руке, к плечу плечо.
 Осенним трепетным огнём
 Горит рябина горячо.
              Устелены; листвой кругом
              Лукавой осени пути,
              Калитка рядом, вот и дом,
              А нам бы ты так идти, идти.

2.Лукавость осени, – не в счёт,
Когда воистину близки
Мужское сильное плечо
И трепет женственной руки.
              Осенний свет, любви лучом
              Сквозь время в даль лети, лети
              Калитка рядом, вот и дом,
              А нам идти, ещё идти...

3.Благоволят к нам небеса,
В судьбе вернее нет примет:
Огонь рябин, притихший сад, –
Осенний свет, осенний свет...
              Бредём вдвоём мы под зонтом.
              Сквозь жизни сад проложен путь.
              Калитка рядом, старый дом...
              Как прежде: рук не разомкнуть.




ЗВУЧАЛА СКРИПКА

Слова Г. Колиниченко    Музыка В.Кузьмина


Звучала скрипка в девичьих руках.
Вздыхала скрипка.
И робкая улыбка на губах,
Дрожала зыбко.

Так плавно музыка волною шла,
Нас чаровала.
Высокой нотой за собой звала,
Соединяла.

И неба синь открыла впереди
Мне эта нота.
И сердце птицей рвётся из груди,
Стремясь к полёту.

Та музыка со мною вознеслась
До апогея!
И чувству добровольно отдалась
Душа, хмелея…

 

О, ЖЕНЩИНА

Слова Г.Волошина   музыка А. Левченко


О, Женщина, тебя боготворю!               
Прости, что редко это говорю.   
Неистребимой нежности полна,            
Безбрежна и вольна ты, как волна.   
   
Способна  покорять и укрощать,            
Вселять надежду, верить и прощать,
Рациональным в жизни быть зерном, –
Взлетая, вечно помнить о Земном.      

Даруешь жизнь, ее же бережешь,      
Тепло души  до капли отдаешь,         
Необъяснимой тайны благодать,      
Которой мир не в силах разгадать.         

В твоих руках огромный шар земной.   
Умеешь быть и грешной, и святой.      
Пройдут года, но снова повторю –         
О, Женщина, тебя боготворю!   




НА СТАРТЕ ЭСКАДРИЛЬИ

Слова Вл. Постнов   музыка Л.Бандуренко


На старте эскадрильи
Стоят, расправив крылья,
А небо тихо шепчется с зарёй...
Горят седые звёзды,
Стоят машины грозно,
Готовые войти в воздушный бой.

Пилоты молодые,
Все парни удалые,
И каждому работа по душе.
Рассвет не дожидаясь,
'Мигушки' поднимают,
И звёзды догорают на крыле.

Локаторные сети
Чужой объект заметят
И выведут на заданную цель.
Ученье боевое -
И ястребиным строем
Кружит сверхзвуковая карусель.

В небесном океане
Кружат орлы часами,
И радости для сердца нет милей!
Есть смелость и желанье,
Отвага и дерзанье
Летать всех выше, дальше и быстрей.




В БАБЬЕ ЛЕТО ПОМАНИТ
 
Слова Г.Волошина    музыка А. Левченко


В бабье лето поманит осень спелая.
Ни заклятий, ни молитв ей не спела я…

Не горчила бы напасть, и не го;рила,
Заблудиться б и пропасть, – я б не спорила…

Паутинкой бы лететь с ветром – вольницей.
Да в огне её сгореть, за околицей.

Не в сентябрь открыта дверь, - в эхо зычное.
Хочешь, знай, а хочешь, верь, - дело личное…

Семь печатей на версту, всё, как водится, …
Каждой тайне по кресту, - распогодится.

От счастливых от примет небо застится,
Свет осенний, дивный свет, – к сердцу ластится.

Листья б дней, да, не взаймы, оземь падали,
Не отсрочить мне зимы.
                А и надо ли…



 РАЗМЕНЯЛА ОСЕНЬ ЗОЛОТО

Слова Л.Горшенина  Музыка А.Иванов


Разменяла осень золото
На серебряную изморозь,
И земля покрылась бисером,
Гаснет осени костёр,
Где из листьев красно-розовых
Нам боярышник и жимолость
По канве травинок высохших
Ткали огненный костёр.

Скрыли солнца радость летнюю
Жалюзи дождей непрошенных,
И туманами ползучими
Входит осень, как беда.
Ночь пронзительно осенняя,
Небо звёздно припорошено,
И чернеется тягучая
В речке стылая вода.

Занавесила печалями
Бабье лето осень строгая.
Терпкость горечи рябиновой,
Первых заморозков след.
Седина блестит на золоте,
Но последнею дорогою
Мне идти с тобой завещано
Сквозь туманы на рассвет.


ДО СВИДАНИЯ, КРЫМ!

Слова В. Котюков   Музыка Л.Бандуренко


Покидаю тебя я, мой Крым,
И в величье застывшие горы.
Стал ты будто навеки родным,
Дорогим стало Черное море!

Полюбил тут, бродя 'дикарем',
Виноградники с чудо-садами
И поляну, где песни поём
У костра под гитару с друзьями.

До конца надышаться не смог
Леса южного воздухом чудным,
Красоту твою в сердце сберег,
Чтоб вернуться мне с ветром попутным!

Будут горы со мной говорить,
Окуная в мир красочной сказки,
Будут волны здесь снова дарить
Берегам свои пенные ласки.



ДИКАНЬКА

Слова Г.Волошина          Музыка А. Левченко


Ох, морозно, шаг со скрипом, –
Вьюга путает следы.
Мужичишка, пьяным хрипом,
Кроет ночь на все лады...

В красной шубе с оторочкой,
С ватной белой бородой…
«Вот ведь, язви… заморочка…
С Новогоднею страдой!..»

«Был я, вроде, со Снегуркой…
Видно бросила, змея…»
Ветер носит маты гулко, –-
«Черт, ну где хоть колея?»
 
Хлопья снежные порхают…
«Это нынче?.. иль вчера?..»
По натуре отдыхают
Близ Диканьки вечера…

Праздник, бедному, не в радость…
Волочит пустой мешок:
«Ну какая ж это гадость, –
Троекратный «посошок» …

Только б сдуру не ввязаться
В предстоящий бой с женой…
Невозможно ж отказаться…
От последней… «стремянной» …

 ОГЛАВЛЕНИЕ


ЧАСТЬ I.  КРАЕВЕДЕНИЕ…………………………………………….3

       ГЛАВА II. ПОМНИТЬ… НЕ ЗАБЫВАТЬ…

ВЛАДИМИР ПОСТНОВ…………………………………………………….4
Шахматы. На целине. Ход конём. Памятная встреча.
«Володья!» Блокадник.
ЛАРИСА БАНДУРЕНКО ………………………………………………....11
Переулок имени В.П.Синчука.  Говорит Москва! 
   
ГЛАВА II. МОЛОДЫЕ ГОЛОСА ОРСКА

ЛЕНЬКОВА Светлана, 29 лет. Проза ………………………………….15               
АНДРОНИК Анна, 36 лет. Стихи………………………………………18
ВЛАСОВА Софья, 21 год. Стихи ………………………………………20    
МАНТРОВА Алла, 6 «В» класс, МОАУ Гимназия №2. Стихи…......24


  ЧАСТЬ II. ПРОЗА……………………………………………………..25

ВЯЧЕСЛАВ ПОЛЕЩИКОВ………………………………………………...26
    ВСЯКОЕ БЫВАЕТ
ГАЛИНА ВОЛОШИНА………………………………………………….....30
    ЖИВОЕ ТЕПЛО   
ЛЮДМИЛА ГОРШЕНИНА……………………………………………………………..34
    ОСТАНОВИСЬ, МГНОВЕНЬЕ!.
    НА ГРАНИЦЕ ЗИМЫ И ОСЕНИ
    В ПЕРЕУЛКЕ ЗА УГЛОМ
НАТАЛЬЯ КРИЦКАЯ……………………………………………………...38
    ВОСКРЕШЕНИЕ
    ОТРАЖЕНИЕ
ТАТЬЯНА УРАЗОВА………………………………………………………41
    НОСКИ
    ПЕРЧАТКА
АНДРЕЙ ЩЕРБАТОВ……………………………………………………..45
СТАКАН ВОДЫ
РАДОСТЬ ЖИЗНИ
СИЛА ЗНАНИЯ
СМОТРЯЩИЕ ПОД ДОЖДЁМ
НЕТАЮЩИЙ ЛЁД
УЛЫБКА СОЛНЫШКА ЗАТУМАННОГО
ИРИНА ЗАДОРОЖНАЯ…………………………………………………...51
    МГНОВЕНИЕ ЖИЗНИ
   СУЕТНАЯ ЖИЗНЬ КУЗЬМЫ
   МЕДВЕДЬ
   ШВЕЙНАЯ МАШИНКА


ЧАСТЬ III. ПОЭЗИЯ…………………………………………………….57

ЛАРИСА БАНДУРЕНКО…………………………………………………….58
ГАЛИНА ВОЛОШИНА……………………………………………………...64
ЛЮДМИЛА ГОРШЕНИНА………………………………………………….79      
ГАЛИНА КОЛИНИЧЕНКО………………………………………………….89
НАТАЛЬЯ КРИЦКАЯ……………………………………………………….99
ВЛАДИМИР ПОСТНОВ……………………………………………………105
ВЯЧЕСЛАВ ПОЛЕЩИКОВ………………………………………………...108
АННА САВЕНКОВА……………………………………………………….117
СЕРГЕЙ СЕМЁНОВ…………………………………………………….…129
ТАТЬЯНА УРАЗОВА………………………………………………………139
АНДРЕЙ ЩЕРБАТОВ……………………………………………………...148


ЧАСТЬ VI. ПРОЧТИТЕ ДЕТЯМ…………………………………….153

ГАЛИНА ВОЛОШИНА…………………………………………………….154
ТАЙНЫ ЗИМНЕГО ЛЕСА или ДАВАЙТЕ НАРЯЖАТЬ ЁЛКУ. (Сказка)
ДЕД МОРОЗ ИДЁТ (Стих)
НЕПОГОДИЦА (Стих)
НАТАЛЬЯ КРИЦКАЯ……………………………………………………...164
    КЛИН-ЖУРАВЛИН 
    КТО К НАМ ПРИШЁЛ!?
АННА САВЕНКОВА……………………………………………………………………..166
    ДЯТЕЛ И КЛЁН (Басня)
   МУДРАЯ СОВА (Басня)
   ЁЖИК (Стих)
    ПЧЁЛКА
    ПОГРЕМУШКА
ЛАРИСА БАНДУРЕНКО (Стихи)…………………………………………168
   ПОЧЕМУ
   ПЕСОЧНЫЕ СЛАДОСТИ
   КАК СПИТ КУКЛА?
НА ДАЧЕ
ЩЕНОК
ВЕСЁЛЫЙ ДЕНЬ


ЧАСТЬ V. СТРАНИЦА ПЕРЕВОДЧИКА………………………….171

СЕРГЕЙ СЕМЁНОВ…………………………………………………….....172
НАТАЛЬЯ КРИЦКАЯ……………………………………………………...173
ГАЛИНА ВОЛОШИНА ……………………………………………………174
ТАТЬЯНА УРАЗОВА………………………………………………………176
АННА САВЕНКОВА……………………………………………………….178


ЧАСТЬ VI. О СМЕШНОМ И СЕРЬЁЗНОМ ……………................179   

ЛЮДМИЛА ГОРШЕНИНА………………………………………………...180      
    СПАСИБО ВАМ, МУЖЧИНЫ, ЧТО МЫ У ВАС ЕСТЬ
    ЭРОТИКА С ЭРОНИЕЙ

ГАЛИНА ВОЛОШИНА…………………………………………………….181
    С САРКАЗМОМ
АНДРЕЙ ЩЕРБАТОВ……………………………………………………...186
   СКАЖЕМ ТАК…
БОЛЬ
МЫСЛИ ВСЛУХ

ЧАСТЬ VII. НОТНАЯ ТЕТРАДЬ…………………………………….191

ПОПЛАЧЬ, СВЕЧА. Сл. Г.Волошина; муз. А.Иванов…………………..192
Я РОДИЛСЯ В XX ВЕКЕ Сл. В. Полещикова; муз. С. Горшкова…….....194
ПРОГУЛКА Сл. Г.Волошина; муз. А. Левченко…………………….....196
ЗВУЧАЛА СКРИПКА Сл. Г. Колиниченко; Муз. В.Кузьмина………….198
О, ЖЕНЩИНА Сл. Г. Волошина; музыка Ал Левченко……………......200
НА СТАРТЕ ЭСКАДРИЛЬИ Сл. В. Постнов; муз. Л.Бандуренко………..202
В БАБЬЕ ЛЕТО ПОМАНИТ Сл. Г.Волошина; муз. А. Левченко………...204
РАЗМЕНЯЛА ОСЕНЬ ЗОЛОТО Сл. Л.Горшенина; Муз. А.Иванов….......206
ДО СВИДАНИЯ, КРЫМ! Сл. В. Котюков; Муз. Л.Бандуренко………….208
ДИКАНЬКА Сл. Г.Волошина; Муз. А. Левченко…………………..........210









Литературно-художественный альманах
Подписано к печати 25.06.2025 г.
Формат А5
Вёрстка Г.М.Волошина
Корректор Л.В.Горшенина
Полиграф Центр +
Орск,2025 г.