О чём поёт сакс

               
 Удивительно устроен человеческий мозг, его воображение, мысли его.
 Утро. Телевизор. Воскресный гость - Игорь Бутман.
 Традиционная подача темы через   приглашенного гостя и столь же традиционно его "последнее слово".
 Бутман берет саксофон, рядом пристраивается контрабасист и начинается действо.

  А в моей голове ассоциативно выплывает картина другого музыкального ряда: тот же пронзительный, вытягивающий из тебя самое потаенное саксофон, многообещающая электрогитара и, пришлепывающий, пришепетывающий, время от времени, ударник.

 Над головой парит высокое ночное небо, среди звезд плывет луна и неумолкаемо шепчутся белые березы.

  Это было начало июля 1971 года.
  На красивую поляну в пригороде Уфы, что неподалеку от села Дмитриевка, высадился стройотряд "Лингва".

  Попросту говоря, приехали задорные, подтянутые, в красивой стройотрядовской форме, с затянутыми на тонкой талии офицерскими ремнями студентки- первокурсницы и второкурсницы инфака Бирского пединститута, строить, вы будете смеяться, станцию искусственного осеменения.

 Это было время, когда все было пронизано ореолом романтики. Ехали "за туманом и за запахом тайги, общественные интересы стояли выше личного, партия говорила: -Надо! - Комсомол неизменно отвечал:- Есть!

 Красивая форма-это еще далеко не все.
 Ежедневная жизнь в совершенно необычных условиях.

 В березовой роще раскинулся лагерь из больших военных палаток. Рядом- кухня, сколоченная из пахучих еловых досок с навесом из березовых веток со свисающими сережками, а дальше простиралось поле волнующихся пшеничных колосьев.
 
 Какие из студенток были строители, оставим за рамками этих воспоминаний.
Акцент в другом: каждый вечер на этой красивой поляне под сенью сплетниц- берез и, поглядывающей с завистью сверху вниз луны, для этих девчонок начинал звучать саксофон.

  Вероятно, это была компенсация за их непосильный труд, и он, саксофон, все понимал и поэтому начинал несмело, чуть вкрадчиво, словно проверяя их на доверчивость, на прощение и только убедившись, что вот, уже все в его плену, начинал звучать все смелее и смелее, не скрывая своих коварно-обольстительных помыслов.

 Следом вплеталась электрогитара. Еще та коварная!
 Не менее обольстительная и сексапильная! Никак не желающая отдавать пальму первенства саксу.

И, наконец, в такт, начинал причмокивать выпендрёж-ударник.

 Это было красиво! Очень красиво! И надо ли удивляться, что на эти волшебные звуки очень скоро слетелись и другие "меломаны".

 Не студенты музыкального училища или института искусств, отнюдь, то были могучие парни из сельхоза, а точнее, из Миловского подсобного хозяйства, где каждый студент Башкирского сельскохозяйственного института, в обязательном порядке, учился науке работать на ниве сельского хозяйства руками.
 
 И вы однозначно ошибетесь, если подумаете, что, именно, музыкальные экспромты стали причиной их пристального внимания к нашему лагерю.
Нет, конечно же нет! Все гораздо проще!

 Это были мы, почти целая сотня, самых разных, стройных и не очень, красивых и просто симпатичных, с косой и стриженых, блондинок и брюнеток, шатенок и рыжих, кудрявых, с локонами и без, худеньких и пухленьких, короче, на любой вкус, девчонок.

 "Сельхозники" были еще те женихи!
 Не в лоб, не нахрапом, а сначала с тайной разведкой, под видом трех заблудших "овечек", которые "нечаянно" забрели на нашу территорию.
  И совершенно "без всякого умысла" закадрили за игрой в бадминтон сначала одну, с косой ниже пояса, затем еще парочку стройных , которые тоже, ну, "совсем нечаянно", проходили мимо.
 И это было только началом.

 Не прошло и пары дней, как три заблудшие овечки материализовались в тридцать прекрасных парней-студентов того самого вуза, внеся еще большую смуту и волнение в наши и без того неспокойные ряды, ввиду отсутствия должных кавалеров.
 И вот, наконец-то, они появились!

 И началась жизнь полная приключений, бессонных ночей, томительных ожиданий и романтических свиданий.
 Сколько знакомств завязалось! А я видела только его, одного.
 Невысокого, улыбчивого, неуемного, с походкой бывалого моряка, вразвалочку, и, как выяснилось позже, совсем не случайно, безоговорочного вожака  мужской когорты студентов -сельхозников.

  Почему-то его все называли "отец", мне это было тогда непонятно.
 А ответ был очень простым: в то время, как его ровесники, закончив энное количество лет назад свои вузы, женившись, уже обзаводились детьми, он стал студентом -первокурсником.

  Я не заметила разницы в возрасте, не на пустом месте родилось выражение "любовь слепа".
 Она была не только слепа, она была безрассудна, когда перестаешь есть, спать, думать, а только живешь ожиданием встречи, а при каждой встрече изо всех сил изображаешь, что не так-то уж важен он для тебя, и, тем не менее, позволяешь себе прогулять до утра, нарезая круги вокруг лагеря, хотя нам строжайшим образом запрещалось после отбоя покидать палатку.
И это был мой самый большой грех.

 Шло время. Мой избранник стал членом Республиканского штаба стройотрядов, обзавелся личным транспортом, встал на короткую ногу с нашими командирами и получил добро на круглосуточное посещение нашего лагеря.

 3 часа ночи. Спим. Пять раскладушек с одной стороны, пять с другой, десять посапывающих девчонок.
 Со стороны Дмитриевки доносится рокот подъезжающей машины. Затем тишина.
  Вдруг, отбрасывается входной полог нашей палатки и разносится громкий со смехом голос: -Девчонки, вставайте, я вам яблоки привез!
 На середину между раскладушками ставится пара ведер румяных крупных яблок.
  Со всеми шутит, со всеми разговаривает, и все уже повылезали из-под одеял, и все тянутся к нему своими улыбками на заспанных лицах.
 И захрустели яблоки в белых зубах, только треск стоит!
И я здесь как будто бы ни при чем. Меня не видит и не замечает, но я-то чувствую, ко мне приехал.

 Или: -А давайте-ка я вас свожу в колхозный сад! - И мы едем ночью,в колхозн,ый сад впятером в кабине грузовика.

 О том, что к нам едет он, мы слышали за несколько километров, сидя на нашей заветной поляне, на поваленной березе, где разводили для себя костер.
 Мы слышали грохот трясущейся по ухабам его машины, бросали все и бежали к нему навстречу.

 Трудно сказать, кто больше радовался его приезду, я или мои подруги.
 Все расцветали улыбками, все слетались к нему, как бабочки на огонь, с той лишь разницей, что огнем своим не обжигал, а грел.
 
 Грел своим теплом, своим оптимизмом, заботой, любовью, ответственностью своей, когда сказанное никогда не расходилось с делом.
 При этом совсем неважно, была ли это его любимая, или просто человек, который когда-то прошел по краешку его судьбы.

С тех памятных дней прошло 45 лет. Почему же вспомнилось это сегодня?
 Он тоже любил саксофон...

2016г.