Хрущев вспоминает. История о мемуарах Хрущева

Сегодня я хочу рассказать, мой читатель, как мой коллега Вячеслав Фролов по сектору (НИС) 120-01 НИТИ (Научно-Исследовательского Технологического Института) города Саратова принес еще в советское время мемуары Н.C. Хрущева «Хрущев вспоминает…».

И что произошло и с книгой (кстати, запрещенной в то время), и с самим Фроловым, и нами, научными сотрудниками сектора, которые прочитали эту книгу.

Немного расскажу о самой книге. Ведь далеко не все знают о ее существовании и о чем она написана. А написана она о самом Хрущеве и о его времени.

Руководитель Советского государства Никита Хрущёв оставил воспоминания «Время. Люди. Власть», которые изданы в четырёх книгах уже в России.

Впервые она вышла в США под несколько иным названием (см. выше).

В мемуарах Хрущёв вспоминает всю свою жизнь: начало пути, НЭП, личное знакомство со Сталиным, работу на Украине, Великую Отечественную войну, репрессии, холодную войну, общение с Джоном Кеннеди и смещение с должности Первого секретаря ЦК КПСС.

Воспоминания были записаны на магнитофон. Уговорил Хрущёва на работу над ними его сын Сергей Никитич.

Голос из прошлого. То спокойный, то взволнованный, а то и раздраженный... Голос, в общем-то, знакомый по кинохронике, еще никогда не звучал так откровенно. Впервые сам Никита Хрущев расскажет о самых острых и темных моментах нашей истории. Например, о первых днях войны…

Голос Хрущева чудом сохранили магнитофонные пленки. Отправленный в отставку своими же соратниками и будучи уже простым пенсионером, он у себя на даче наговорил 70 часов детальных воспоминаний и оценок прошлого. Опасаясь этих мемуаров, бывшего генсека вызывали в Кремль, называли государственным преступником и требовали сдать пленки.

Спецслужбы изъяли оригиналы записей, и где они находятся сегодня, не известно. Но сын Хрущева Сергей успел сделать копии и переправил их за границу. Сегодня становится понятно, чего так боялись новые руководители страны: ведь Хрущев не скрывал своего отношения ни к советской системе, ни даже к советским товарам.

День за днем Хрущев рассказывает и о себе, как из крестьянского сына стал слесарем первого разряда и даже подумывал о переезде в Америку; чем занимался после революции и как однажды подписал своим именем письмо для газеты "Правда", в котором обвинил своих же сокурсников в заговоре. Но, пожалуй, впервые так откровенно Хрущев говорит о своей роли в репрессиях 30-х годов, объясняя, почему до конца жизни считал свои руки по локоть в крови.

Один на один с диктофоном Никита Хрущев отвечает на десятки самых болезненных вопросов истории: по чьей вине провалилось освоение целинных земель? Почему была развязана холодная война? А когда мир был в одном шаге от ядерной гибели, зачем вся верхушка СССР пошла слушать оперу?

Тайные механизмы истории и пружины важнейших решений. Особенно подробно Хрущев рассказывает о своем приходе к верховной власти. Делится тем, как лично не дал Берии застрелиться во время ареста. И объясняет, почему на XX Съезде партии разоблачил Сталина.

Но я отвлекся.

Сначала расскажу, как попала эта книга к Славе.

В то время при каждой существовал так называемый “Спецхран”.

«Спецхран» (отдел специального хранения) — в СССР специальный отдел в библиотеке, режимный объект, доступ к которому был ограничен. В этих отделах находились издания, ознакомление с которыми широкой публики считалось нежелательным по идеологическим соображениям, а также отнесенные по различным соображениям к категории «Для служебного пользования» или «Секретно». Упоминать слова «спецхран» и «спецфонд» в открытом несекретном делопроизводстве запрещалось, поэтому для разграничения фондов несекретная часть библиотеки называлась «фондами основного хранения». Для советской литературы, которая сразу после публикации отправлялась на хранение в спецхран и не предназначалась для широкого читателя, делалась отметка «Для научных библиотек».

Как раз указанную книгу печатали для библиотек всех “Спецхранов” СССР одна из типографий Саратова, в которой работала ближайшая родственница Вячеслава.

Она решила напечатать дополнительный неучтенный экземпляр этих мемуаров Хрущева и тайно вынесла его.

Не знаю, чем она руководствовалась, эти деяния подпадала под действие «Уголовного кодекса», и эта женщина могла попасть под судебные преследование, затем мог быть суд и осуждение.

Ну, слава богу, этого не произошло!

Прочитав эту книгу, содержание которой ее очень заинтересовало, она решила предложить ее почитать своему родственнику Cлаве. А он, в свою очередь, предложил её читать сотрудникам сектора.

Таким образом, её прочитал почти весь состав нашего сектора. В том числе я.

Напрасно я убеждал Славу, чтобы он так не рисковал.

В нашем коллективе могли существовать и тайные сотрудники КГБ, которые могли сообщить об этом в первый отдел нашего режимного института.

К сожалению, это и произошло!

В один «прекрасный» день Фролова вызвали в первый отдел.

Поясню.

Первый отдел — режимно-секретное подразделение, осуществляющее контроль за секретным делопроизводством, обеспечение режима секретности, сохранность секретных документов.

Такой отдел был в каждой организации, имевшей какое-то отношение к секретной информации или располагавшей возможностью печатать тексты.

Отдел контролировал доступ к секретной информации, поездки за границу и публикации. Также первый отдел контролировал использование пишущих машинок, копировальных аппаратов и других печатающих устройств.

В первых отделах хранилась информация о сотрудниках предприятия, в специальных анкетах отмечалась информация о политических взглядах, поездках за границу, допуске к документам, имеющим гриф «для служебного пользования» или «секретно».

На Славу и меня оформили допуск так называемой второй формы.

Не буду утомлять читателя перечислением того,

что она позволяла.

Если сказать коротко — это форма допуска граждан к государственной тайне, которая предназначена для граждан, допускаемых к совершенно секретным сведениям.

Но перейдем опять к нашему повествованию.

В кабинете начальника нашего первого отдела Шашкова eго уже поджидал бравый человек в штатском, с военной выправкой.

Он вежливо представился майором КГБ, предъявив служебное удостоверение.

И начал расспрашивать Фролова, как к нему попала эта книга,  то он там прочел, какое впечатление она оказала на него, и кому он давал её читать.

Тот сразу сообразил, откуда ветер дует!

И сказал, что книгу он случайно подобрал в поезде и решил взять её почитать.

Он не знал, что книга запрещена. Прочитав эту книгу, которая его не заинтересовала, он и решил по-просту сжечь в печке своего дома, что он делал.

Никому на эту книгу не давал читать. И на этом замолчал. Долго его мурыжили в отделе, но он упёрся и стоял на своем.

На этом его, бедолагу, отпустили.

Разгорячённый, весь красный, в поту, он примчался в наш сектор.

И начал по одному человеку, который читал эту книгу, приглашать в тайную комнату, под названием сортир, и рассказывать об этом происшествии.

Он предупредил, чтобы никто из нас не признавался, что ему он давал почитать эту книгу, что мы и сделали. Когда нас стали тягать одного за другим в первый отдел.

Мне дали эту книгу всего на одну ночь, я её прочитал залпом и удивился, что в в ней такого секретного.

Уже в те времена эта информация (почти все) была общеизвестна.

На этом дело не кончилось, и нас ещё не раз вызывали в первый отдел.

Но мы все, как один, приводили версию Славы.

В конце концов от нас отстали, предупредили, чтобы об этом случае мы никому не говорили.

Эта история показывает, как даже в условиях строгой секретности люди находили способы получить доступ к запрещённым материалам. Мемуары Хрущёва, несмотря на запрет, стали доступны неболшому кругу читателей, что позволило им узнать больше о прошлом своей страны.

Мы подозревали, что «стукачом» у нас был ведущий инженер Лавров.

Он из карьерный соображений пытался попасть в КПСС, вот и накляузничал.

Вот, пожалуй, всё.

В произведении частично использованы материалы из открытых источников интернета.

Фото автора. На фото Вячеслав Фролов.