Глава 3

Расшифровка диска продвигалась очень медленно. Мирологи колдовали над обратной стороной артефакта, филигранно настраивая лазер и извлекая потоки древнего текста, которые тут же преобразовывались в цифровые файлы. Они, словно инжинеры души, использовали нейроинтерфейсы, подключаясь к энергетическим слепкам, оставленным на диске. Так учёные искали не только слова, но и эмоции, переживания людей, чтобы понять их мотивацию и страхи. Другая группа, подобно лингвистическим археологам, погружалась в пучину забытого языка Человеков. Язык этот, словно осколки разбитого зеркала, дошёл до них в обрывочном виде, пестря непонятными словами, словно письменами из другого мира. Требовалось время, кропотливое исследование, чтобы восстановить утраченные значения, вдохнуть жизнь в мёртвые символы.
Эта задержка терзала премьер-министра, чье нетерпение росло с каждым прожитым днём. Он жаждал как можно скорее узнать, какую ценность таит в себе это послание для государства. Он окутал проект секретностью, привлекая к работе только самых надёжных и проверенных ученых, но их, увы, катастрофически не хватало. Вся работа велась под покровом абсолютной тайны, а каждое добытое слово, каждый символ автоматически получал статус государственной важности.
Огромная территория в недрах Научной Гильдии Единой Ликерии, занимающейся исследованием не только Айкона, но и других планет, была отдана в распоряжение исследователей. В этих стенах рождались самые смелые изобретения, воплощались дерзкие проекты, проводились опасные испытания. Но даже здесь, в самом сердце науки, работа над диском оставалась тайной за семью печатями, скрытой от любопытных глаз. Доступ в подземные святилища был открыт лишь для избранных – пятидесяти акваноликов, непосредственно занятых в работе с артефактом. Автоматизированная охрана стерегла подступы к тайне, и лишь знающие пароль допуска могли проникнуть в подайконные помещения. Любое нарушение, любая оплошность карались смертью, быстрой и безжалостной, без суда и следствия.
Ежедневные отчеты о Человеках, словно электрические импульсы, скользили по секретному каналу связи прямиком в руки премьер-министра. Каждая строка — откровение, переворачивающее привычную картину мира. Оказалось, люди обитали в совершенно ином измерении. Их планета, Земля, в разы превосходила Айкон, а время текло в тысячу раз медленнее.
День на Айконе — тысячелетие на Земле! Светило, дарующее жизнь, они звали Солнцем. Но самым шокирующим, непостижимым для акваноликов, было другое: их опьянение от спирта и утоление жажды водой! Академики, словно в лабиринте, блуждали в попытках постичь эту странность. Методы, которыми Человеки обеспечивали своё существование, казались до смешного примитивными. Электромагнитные силы, столь могущественные в нашей вселенной, для них оставались почти неизученными, оружие — жалким подобием. Лишь расщепление ядра атома и робкие шаги в генетике указывали на потенциал, так и не раскрытый до конца. Неуклюжие тела людей требовали пристального изучения, но даже беглого взгляда хватило, чтобы понять — акванолики ушли далеко вперед. Среди этого потока информации обнаружились убедительные доказательства того, что цивилизация Человеков была прародительницей акваноликов. Их Земля пережила катастрофу, но нация выжила и продолжила развиваться. Правда, прогресс привёл к тому, что они в конце концов всё равно уничтожили свою планету.
Предвидя неминуемый конец, они создали диск, своеобразную летопись, послание в бутылке, брошенное в космический океан в надежде, что когда-нибудь другая цивилизация прочтет их историю и извлечет урок из их трагической судьбы.
Итак, как же акванолики, народ алкопара, оказались потомками землян? Всё дело в особенности человеческой природы, в разделении на бренное тело и бессмертную душу. Так жители Земли именовали свою биологическую оболочку и эфирную субстанцию, хранилище памяти, летопись прожитой жизни. Эти самые эфирные сущности, словно странники, тысячи галактических лет бороздили просторы вселенной, пока не нашли пристанище на Айконе. Так на планете зародилась жизнь.
Большая часть воспоминаний, словно звёздная пыль, была развеяна космическими ветрами, оставив лишь туманные отголоски в легендах, которые давно перестали воспринимать всерьез. Но в свете новых открытий, мирологи, словно археологи души, с удвоенным усердием принялись изучать сохранившиеся предания. Их работа может произвести эффект взорвавшейся сверхновой в межгалактическом сообществе. Этого более всего и страшился Наяри.
Их народ еще не окреп достаточно, чтобы выдержать бурю межгалактических распрей. Раскрытие их истинной истории может стать искрой, способной разжечь войну, в пламени которой сгинут акванолики, а могущественные империи вновь захватят первенство и власть в этой вселенной.
Премьер-министр поделился своими тревожными мыслями с Пушем, своим давним другом и коллегой, министром Госбезопасности, чья волевая рука управляла штатом военных и стражей порядка Айкона. Предупредив о святости тайны и важности информации, Наяри подробно изложил ситуацию.
– Да брось ты это! – лениво протянул Пуш. – Запечатай эти файлы вечностью и спрячь в самый дальний сервер секретного архива. Забудь об этом диске, словно его и не было. Вот и все решение.
– Так нельзя, – возразил Наяри, в голосе которого звучала боль. – Это наша история, память о наших прародителях.
– И что с того? Что изменится, если каждый смертный узнает о наших предках? Только подкинет дровишек в огонь вражды! Не дай Око, чтобы это случилось. Тебе нужна война?
– Возможно, ты и прав, – задумчиво пробормотал премьер-министр, уступая напору доводов.
– К дранозаврам раздумья! Давай лучше предадимся радостям жизни и забудем о заботах!
Обняв Наяри за плечи, Пуш потащил его в золотой зал, где их уже ждали приглашенные акванолики. Товарищи предложили всем присутствующим отведать кристально чистой воды, и за светской болтовней министр на время отпустил мучившие его переживания. На плавающих подносах мерцали диковинные угощения: межгалактические деликатесы – причудливые переходники с газами соседних планет, хрустальные сферы, источающие ароматизированный алкопар, и, конечно, самый драгоценный напиток – чистейшая ледяная вода. От нее акваноликов охватывал дурманящий хмель, и чем неистовее была стужа воды, тем стремительнее и глубже становилось опьянение. Вода, заключенная в хрустальные сферы, вдыхалась подобно алкопару, оседая бриллиантовой росой на внутренней поверхности эфирного тела и медленно стекая обратно в шар.
Желающие лишь слегка расслабиться избавлялись от сферы, а те, кто жаждал беспамятства, вновь втягивали прохладную влагу. Однако более трех затяжек делать не рекомендовалось, ибо неосторожность грозила отравлением и обжигающими муками.
Но услада парами была не единственной забавой, щекочущей чувства и дарящей восторг.
Как повелось на Айконе, бесполость не отменяла ни уз родства, ни продолжения рода, лишь облекала их в формы, чуждые иным мирам. Акванолики просто договаривались друг с другом и соединялись нижней частью через переходник. В зависимости от цели в переходник помещались разные вещества. Для создания детей в переходник помещался химический раствор, который во время соединения брал лучшие составляющие эфирного тела у обоих партнёров и создавал из них новую цепочку соединений. Переходник отдавался в инкубарий, где Восстановители следили за правильным развитием нового эфирного тела. В момент оформления документов у пары спрашивали, как они решили распределить обязанности по воспитанию нового гражданина Айкона. Если кто-то из родителей решал полностью посвятить себя воспитанию, то он менял имя и получал право называться матерью.
Этому члену семьи выплачивалось пособие из казны до полного формирования ребёнка. В любой момент мать могла забрать малыша домой, выйти на работу, а также вернуть себе прежнее имя. Но тогда семья лишалась денежного пособия, и все расходы по воспитанию ложились только на их плечи. Более высокие сословия предпочитали разделить обязанности поровну и не менять своего статуса. Тогда они оба назывались отцами. Более низкие сословия соглашались на изменение статуса одного из пары, так как пособие выплачивалось регулярно, что гарантировало постоянный доход в семье. В первое время ребёнок был бесцветным.
Только через год формировался цвет в зависимости от того, кто из партнёров имел больше важных и нужных для государства качеств. Если таковых было очень мало, то развивающийся акванолик становился синим или чёрным.
Если партнёры просто желали приятно провести время вместе, то для экономии воды и других деликатесных газов они помещали в переходник выбранные увеселители и совместно вдыхали испарения.
Ритуал совместного вдыхания эфирных газов стал закономерным апогеем вечера. Лишь под покровом густой ночи гости, словно призраки, начали растворяться в лабиринтах улиц.
Пуш, пьяный в дым, покинул золотой дворец, а премьер-министр, подпитываясь энергией ярилиной батареи, окончательно решил: завтра же издаст указ о прекращении опасных исследований диска и роспуске всей исследовательской группы, предварительно взяв с каждого клятву молчания под страхом позорной казни за разглашение государственной тайны.