Уолкот. Маленька фея

ИГРАЕМ В ПАЛОМНИКОВ.
"Рождество не будет Рождеством без подарков," — проворчала Джо, лёжа на ковре.
"Как ужасно быть бедной!" — вздохнула Мэг, глядя на своё старое
платье.
«Я не думаю, что это справедливо, когда у одних девочек много красивых вещей,
а у других нет ничего», — добавила маленькая Эми, обиженно
всхлипнув.
«У нас есть папа, мама и мы сами», — довольно сказала Бет
из своего угла.
Четыре юных лица, на которые падал свет от камина,
просияли от этих весёлых слов, но снова помрачнели, когда Джо грустно сказала:«У нас нет отца, и не будет ещё долго». Она
не сказала «возможно, никогда», но каждая из них мысленно добавила это, думая об отце, который был далеко, там, где шли бои.
С минуту никто не произносил ни слова, затем Мэг сказала изменившимся тоном:
«Ты знаешь, почему мама предложила не дарить ничего в этом году»
Рождество было таким, потому что зима будет тяжёлой для всех; и
она считает, что мы не должны тратить деньги на развлечения, когда наши мужчины так страдают в армии. Мы мало что можем сделать, но мы можем принести свои маленькие жертвы и должны делать это с радостью. Но, боюсь, я этого не делаю;" и Мэг покачала головой, с сожалением подумав обо всех тех красивых вещах, которые она хотела.
"Но я не думаю, что от той малости, которую мы должны потратить, будет какая-то польза. У нас есть у каждого по доллару, и армии наши пожертвования не сильно помогли бы на это. Я согласна не ждать ничего ни от мамы, ни от тебя, но я хочу купить себе «Ундину» и «Синтрам»; я так давно их хотела, — сказала
Джо, которая была книжным червём.
"Я планировала потратить свои деньги на новую музыку," — сказала Бет, слегка вздохнув,но этого не услышал никто, кроме щётки для камина и подставки для чайника.«Я куплю красивую коробку карандашей для рисования Faber. Они мне очень нужны», —— решительно сказала Эми.
"Мама ничего не сказала о наших деньгах, и она не захочет, чтобы мы
отказались от всего. Пусть каждый купит то, что хочет, и немного повеселится;
я уверена, что мы достаточно усердно работаем, чтобы это заслужить," — воскликнула Джо, по-джентльменски рассматривая каблуки своих туфель.
"Я знаю, что делаю, - учу этих надоедливых детей почти весь день, когда
Я мечтаю повеселиться дома, - начала Мег жалобным тоном снова.

"Тебе и вполовину не так тяжело, как мне", - сказала Джо. "Как бы тебе
понравилось часами сидеть взаперти с нервной, суетливой старой леди, которая постоянно ты бегаешь рысцой, никогда не бываешь удовлетворен и беспокоишься до тех пор, пока не будешь готов выброситься из окна или заплакать?"

"Это неприлично - волноваться; но я действительно думаю, что мыть посуду и содержать вещи в порядке это худшая работа в мире. Это заставляет меня сердиться; и мои руки становятся такими негнущимися, что я вообще не могу хорошо тренироваться ", - и Бет посмотрела на свои огрубевшие руки
со вздохом, который в тот раз мог услышать любой.

«Я не верю, что кто-то из вас страдает так же, как я, — воскликнула Эми. — Ведь вам не приходится ходить в школу с дерзкими девчонками, которые издеваются над тобой, если ты не знаешь урок, смеются над твоими платьями и обзывают твоего отца, если он небогат и оскорбляет тебя, когда у тебя не в порядке с носом».
«Если ты имеешь в виду _клевету_, то я бы так и сказала, а не говорила о _ярлыках_, как будто папа — пустая бутылка», — смеясь, посоветовала Джо.
«Я знаю, что имею в виду, и тебе не нужно быть _саркастичной_ по этому поводу правильно употреблять хорошие слова и повышать свою разговорчивость, - ответила Эми,с достоинством.

"Не клюйте друг друга, дети. Разве вы не хотели бы, чтобы у нас были деньги
папа проиграл, когда мы были маленькими, Джо? Боже мой! как бы нам было хорошо,если бы у нас не было забот! - сказала Мэг, которая помнила лучшие времена.«На днях ты сказала, что, по-твоему, мы гораздо счастливее, чем
дети короля, потому что они всё время ссорятся и нервничают,
несмотря на свои деньги».
«Так и есть, Бет. Что ж, я думаю, что так и есть, потому что, хотя нам и приходится работать,мы умеем веселиться и ведём себя довольно весело, как сказала бы Джо».
"Джо использует такие жаргонные слова!" - заметила Эми, с упреком взглянув на
длинную фигуру, растянувшуюся на ковре. Джо немедленно села, засунула
руки в карманы и начала насвистывать."Не надо, Джо, это так по-мальчишески!"
"Вот почему я это делаю".-"Я ненавижу грубых, не похожих на леди девушек!"
«Я ненавижу жеманных, пигаристых девиц!»
«Птицы в своих маленьких гнёздышках согласны», — пропела Бет, миротворец, с
таким забавным выражением лица, что оба резких голоса смягчились и перешли в смех, и «выдёргивание» на этом закончилось.

- В самом деле, девочки, виноваты вы обе, - сказала Мэг, начиная
читать нотацию в манере старшей сестры. - Ты уже достаточно взрослая, чтобы бросить мальчишеские выходки и вести себя получше, Джозефина. Это не имело большого значения когда ты была маленькой девочкой; но теперь ты такая высокая и подстриги свои волосы, ты должна помнить, что ты юная леди ".

— Я не такая! И если из-за того, что я зачёсываю волосы наверх, я становлюсь такой, то я буду носить их двумя хвостами, пока мне не исполнится двадцать, — воскликнула Джо, стягивая сетку и расправляя
каштановую гриву. — Мне ненавистна мысль о том, что мне придётся вырасти и стать мисс Марч, носить длинные платья и выглядеть чопорной, как китайская роза! В любом случае, плохо быть девочкой, когда мне нравятся мальчишеские игры, работа и манеры! Я не могу избавиться от разочарования из-за того, что я не мальчик; и сейчас хуже, чем когда-либо, потому что я умираю от желания пойти и сразиться с папой, а могу только сидеть дома и вязать, как старая карга!» И Джо затрясся от смеха.
Она вязала синий армейский носок, пока спицы не зазвенели, как кастаньеты, и её шарик не покатился по комнате.

"Бедняжка Джо! Это очень плохо, но ничего не поделаешь. Так что тебе придётся
довольствоваться тем, что ты носишь мальчишеское имя и играешь роль
брата для нас, девочек, — сказала Бет, поглаживая грубую голову, лежащую у неё на коленях, рукой, которая несмотря на всю работу по мытью посуды и вытиранию пыли, оставалась нежной.
"Что касается тебя, Эми, — продолжила Мэг, — то ты слишком
привередлива и чопорна. Ты сейчас такой забавный, но вырастешь манерным маленьким снобом гусь, если ты не будешь осторожен. Мне нравятся твои приятные манеры и утонченные манеры
говорить, когда ты не пытаешься быть элегантным; но твои абсурдные слова
такие же плохие, как сленг Джо.

"Если Джо - мальчик-пацан, а Эми - гусыня, то кто же я, скажите на милость?" - спросила Бет,готовая выслушать лекцию.

«Ты милая, и ничего больше», — тепло ответила Мэг, и никто
не стал с ней спорить, потому что «Мышонок» был любимцем всей семьи.

Поскольку юные читатели любят знать, «как выглядят люди», мы воспользуемся
этим моментом, чтобы дать им небольшое представление о четырёх сёстрах, которые сидели и вязали в сумерках, пока тихо падал декабрьский снег
Снаружи было холодно, а внутри весело потрескивал огонь. Это была уютная
старая комната, хотя ковёр был выцветшим, а мебель очень простой;
на стенах висели одна-две хорошие картины, в нишах стояли книги,
в окнах цвели хризантемы и рождественские розы, и
комнату наполняла приятная атмосфера домашнего уюта.

Маргарет, старшей из четверых детей, было шестнадцать лет, и она была очень хорошенькой:полненькая, светловолосая, с большими глазами, густыми мягкими каштановыми волосами, милым
ротиком и белыми руками, которыми она очень гордилась. Пятнадцатилетняя
Джо была очень высокой, худой и смуглой и напоминала жеребёнка, потому что она никогда, казалось, не знала, что делать со своими длинными конечностями, которые ей очень мешали. У неё был решительный рот, забавный нос и острые
серые глаза, которые, казалось, видели всё и то и дело становились то свирепыми,то смешными, то задумчивыми. Её длинные густые волосы были её единственным украшением, но она обычно собирала их в сетку, чтобы они не мешали. Круглые плечи У Джо были большие руки и ноги, а её одежда выглядела так, будто её носили нараспашку. И она выглядела не очень уверенно для девушки, которая стремительно взрослеет. Эта женщина мне не нравилась. Элизабет — или Бет, как все её называли— была розовощёкой, гладковыбритой, ясноглазой девочкой тринадцати лет с застенчивыми
манерами, робким голосом и спокойным выражением лица, которое редко
нарушалось. Отец называл ее "Маленькая Транквиллити", и это имя
ей очень шло, потому что она, казалось, жила в своем счастливом мире
собственная, отваживающаяся встретиться только с теми немногими, кому она доверяла и любила. Эми,хотя и была самой младшей, была самым важным человеком, - по ее собственному мнению, по крайней мере, Настоящая снегурочка, с голубыми глазами и желтыми вьющимися волосами.
на её плечах, бледная и стройная, она всегда держалась как
юная леди, помнящая о своих манерах. Какими были характеры четырёх
сестёр, мы оставим на ваше усмотрение.

Часы пробили шесть, и, подметя у камина, Бет поставила
пара туфель греться. Почему-то вид старых туфель оказал на девочек
хорошее влияние, ведь мама уже была на подходе, и все просияли
в ожидании её. Мэг перестала читать нотации и зажгла лампу. Эми встала
с кресла, не дожидаясь приглашения, а Джо забыла, как сильно она устала
и села, поднеся тапочки поближе к огню.
"Они совсем изношены; у Марми должна быть новая пара."
"Я думала, что куплю ей что-нибудь на свой доллар," — сказала Бет.
"Нет, я куплю!" — воскликнула Эми.
«Я старшая», — начала Мэг, но Джо решительно перебил её:

«Теперь, когда папа уехал, я глава семьи, и _я_ буду покупать
тапочки, потому что он велел мне особенно заботиться о маме, пока его
нет».

«Я скажу тебе, что мы сделаем, — сказала Бет. — Давай каждый подарит ей что-нибудь
на Рождество и ничего не купим себе».

«Это так похоже на тебя, дорогая! Что мы купим?» — воскликнула Джо.

Все на минуту задумались, а потом Мэг заявила, как будто
эта идея пришла ей в голову при виде собственных красивых рук: «Я подарю
ей пару хороших перчаток».

"Армейские ботинки, самые лучшие," — воскликнула Джо.

"Несколько носовых платков, все с подворотами," — сказала Бет.

"Я куплю маленький флакончик одеколона; он ей нравится, и стоить он будет недорого
так что у меня останется немного, чтобы купить карандаши", - добавила Эми.

- Как мы передадим вещи? - спросила Мэг.

- Поставь их на стол, приведи ее и посмотри, как она распаковывает свертки.
Разве ты не помнишь, как мы обычно проводили наши дни рождения? — ответила Джо.

[Иллюстрация: я так боялась, когда была моя
очередь сидеть в большом кресле]

"Я так боялась, когда была моя
очередь сидеть в большом кресле с короной на голове и видеть, как вы все
подходите, чтобы вручить мне подарки и поцеловать меня. Мне нравились подарки и поцелуи, но было
страшно, что вы сидите и смотрите на меня, пока я разворачиваю свёртки," — сказала
Бет в это время поджаривала себе лицо и хлеб к чаю.

"Пусть Марми думает, что мы покупаем что-то для себя, а потом удивим её
Завтра после обеда мы должны пойти за покупками, Мэг; нам так много
нужно сделать для спектакля в рождественскую ночь, — сказала Джо, расхаживая взад-вперёд
с заложенными за спину руками и задрав нос.

«Я больше не собираюсь ничего устраивать. Я слишком стара для
таких вещей», — заметила Мэг, которая, как и всегда, была
«нарядной» шалуньей.

«Я знаю, ты не остановишься, пока можешь ходить в белом платье
с распущенными волосами и в украшениях из золотой фольги. Ты лучшая
актриса из всех, что у нас есть, и всему придёт конец, если ты уволишься
доски, - сказала Джо. - Нам нужно порепетировать сегодня вечером. Иди сюда, Эми, и сыграй
сцену обморока, потому что в ней ты тверда, как кочерга.

"Я ничего не могу с собой поделать; я никогда не видел, чтобы кто-нибудь падал в обморок, и я не хочу, чтобы
я был весь в синяках, падая ничком, как ты. Если я смогу спуститься
легко, я спущусь; если нет, я упаду на стул и буду
вести себя благородно; мне всё равно, даже если Хьюго придёт за мной с пистолетом, — ответила
Эми, которая не была одарена драматическим талантом, но её выбрали, потому что она
была достаточно миниатюрной, чтобы злодей унёс её с собой, визжа от восторга.

[Иллюстрация: сделайте так, сложите руки вот так]

"Сделайте так; сложите руки вот так и, пошатываясь, пройдите через комнату,
неистово крича: 'Родериго! спаси меня! спаси меня!'" — и Джо ушла,
издав мелодраматический крик, который был поистине душераздирающим.

Эми последовала за ней, но вытянула руки перед собой и зашагала
так, словно двигалась с помощью механизма; и её «Ой!» было больше
напоминанием о том, что в неё втыкают булавки, чем о страхе и боли. Джо издала
отчаянный стон, а Мэг расхохоталась, в то время как Бет с интересом наблюдала за происходящим, не обращая внимания на то, что хлеб
подгорает.

«Это бесполезно! Делай, что можешь, когда придёт время, и если
зрители будут смеяться, не вини меня. Давай, Мэг».

Дальше всё пошло как по маслу: дон Педро бросил вызов всему миру, произнеся речь
на две страницы без единого перерыва; ведьма Хагар пропела жуткое
заклинание над котлом с варящимися жабами, и это возымело странный эффект;
Родриго мужественно разорвал свои цепи, и Хьюго умер в муках
раскаяния и от мышьяка, издав дикий возглас «Ха! ха!»

«Это лучшее, что у нас было», — сказала Мэг, когда мёртвый злодей сел и
потёр локти.

«Я не понимаю, как ты можешь писать и играть такие великолепные вещи, Джо. Ты
настоящий Шекспир!» — воскликнула Бет, которая была твёрдо убеждена, что её
сёстры наделены удивительным талантом во всём.

"Не совсем," — скромно ответила Джо. «Я действительно считаю, что «Проклятие ведьмы,
оперная трагедия» — довольно хорошая пьеса; но я бы хотела попробовать сыграть «Макбета»,
если бы у нас был только люк для Банко. Мне всегда хотелось сыграть роль убийцы.
«Это кинжал, который я вижу перед собой?»» — пробормотала Джо, закатывая глаза
и хватая воздух, как это делал знаменитый трагик.

- Нет, это вилка для тостов, на ней мамина туфелька вместо
хлеба. Бет потрясена сценой! - воскликнула Мег, и репетиция закончилась
всеобщим взрывом смеха.

"Рад видеть вас такими веселыми, мои девочки", - раздался жизнерадостный голос у двери,
и актеры, и зрители повернулись, чтобы поприветствовать высокую, по-матерински добрую леди с
"могу-я-вам-помочь" - оглядеть ее, что было поистине восхитительно. Она не была
элегантно одета, но выглядела благородно, и девочки подумали, что
серый плащ и немодная шляпка прикрывали самую великолепную мать в
мире.

«Ну что ж, дорогие мои, как у вас дела сегодня? Столько всего нужно было сделать,
чтобы коробки были готовы к завтрашнему дню, что я не вернулась домой к
ужину. Бет, тебе кто-нибудь звонил? Как твоя простуда, Мэг? Джо, ты выглядишь
смертельно уставшей. Иди сюда и поцелуй меня, детка».

Задавая эти материнские вопросы, миссис Марч сняла с себя мокрую одежду,
надела тёплые тапочки и, усевшись в кресло, посадила Эми к себе на
колени, готовясь насладиться самым счастливым часом своего напряжённого дня. Девочки
суетились вокруг, пытаясь сделать так, чтобы всем было удобно, каждая по-своему. Мэг
Джо принесла дрова и расставила стулья, роняя,
опрокидывая и разбивая всё, к чему прикасалась; Бет бегала туда-
сюда между гостиной и кухней, тихая и занятая; а Эми давала
указания всем, сидя со сложенными руками.

Когда они собрались за столом, миссис Марч сказала с особенно
радостным выражением лица: «У меня есть для вас угощение после ужина».

Быстрая, яркая улыбка промелькнула, как луч солнца. Бет хлопнула
в ладоши, не обращая внимания на печенье, которое держала в руке, а Джо подбросила свою
салфетку, воскликнув: «Письмо! письмо! Ура отцу!»

«Да, хорошее длинное письмо. Он в порядке и думает, что переживёт
холода лучше, чем мы опасались. Он шлёт вам всем любящие
пожелания на Рождество и особое послание для вас, девочки», — сказала миссис.
Марч, похлопывая себя по карману, как будто там лежало сокровище.

"Поторопитесь и заканчивайте! Не останавливайся, чтобы покрутить мизинцем и улыбнуться
над своей тарелкой, Эми, — воскликнула Джо, чуть не подавившись чаем и уронив
хлеб маслом вниз на ковёр в спешке, чтобы добраться до
угощения.

Бет больше не ела, а улизнула в свой тёмный уголок, чтобы поразмыслить
— Я так рада, что ты пришёл, пока остальные не собрались.

"Я думаю, это было так здорово со стороны отца — пойти служить капелланом, когда он был
слишком стар, чтобы его призвали, и недостаточно силён для солдата," — тепло сказала Мэг.
—

"Как бы я хотела пойти служить барабанщицей, _виваном_ — как там его зовут? или
медсестру, чтобы я могла быть рядом с ним и помогать ему, — воскликнула Джо со стоном.

"Должно быть, очень неприятно спать в палатке, есть всякую
невкусную еду и пить из жестяной кружки, — вздохнула Эми.

"Когда он вернётся домой, Марми?" — спросила Бет с лёгкой дрожью в
голосе.

«Не раньше чем через несколько месяцев, дорогая, если только он не заболеет. Он останется и будет добросовестно
выполнять свою работу столько, сколько сможет, и мы не попросим его вернуться
раньше, чем он сможет это сделать. А теперь иди сюда и послушай письмо».

Они все подошли к камину: мама в большом кресле, Бет у её
ног, Мэг и Эми устроились на подлокотниках кресла, а Джо прислонилась к
спинке, где никто не заметит никаких признаков волнения, если письмо
окажется трогательным.

В те трудные времена было написано очень мало писем, которые не были бы
трогательными, особенно те, что отправляли домой отцы. В этом маленьком письме
В нём не было ни слова о перенесённых трудностях, о faced опасностях или о
преодолённой тоске по дому; это было весёлое, обнадеживающее письмо, полное
живых описаний лагерной жизни, походов и военных новостей; и только
в конце сердце писателя переполнилось отцовской любовью и
тоской по маленьким девочкам, оставшимся дома.

[Иллюстрация: Это было весёлое, обнадеживающее письмо]

"Передай им всем мою любовь и поцелуй. Скажите им, что я думаю о них
днём, молюсь за них ночью и нахожу утешение в их любви
в любое время. Кажется, что год — это очень долгий срок, чтобы ждать встречи с ними, но
напомни им, что, пока мы ждём, мы все можем работать, чтобы эти трудные дни
не прошли впустую. Я знаю, они вспомнят всё, что я им говорил, что
они будут любящими детьми для тебя, будут верно исполнять свой долг,
храбро сражаться со своими заклятыми врагами и так
прекрасно побеждать себя, что, когда я вернусь к ним, я буду любить их и гордиться ими
больше, чем когда-либо, моими маленькими женщинами.

Все шмыгнули носами, когда дошли до этой части; Джо не стыдилась
большой слезы, которая скатилась по ее носу, а Эми не обращала внимания
на то, что ее кудряшки растрепались, когда она спрятала лицо у матери на плече
и всхлипнула: "Я эгоистичная девчонка! но я действительно постараюсь стать лучше,
чтобы со временем он не разочаровался во мне".

- Мы все будем! - воскликнула Мэг. - Я слишком высокого мнения о своей внешности и ненавижу
работать, но больше не буду, если это в моих силах.

«Я постараюсь быть той, кого он любит называть «маленькой женщиной», и не буду
грубой и необузданной; но я буду выполнять свой долг здесь, а не
где-то ещё», — сказала Джо, думая о том, что сдерживать свой гнев дома гораздо
сложнее, чем противостоять одному-двум мятежникам на Юге.

Бет ничего не ответила, но вытерла слёзы синим армейским носком и
она принялась вязать изо всех сил, не теряя времени и выполняя
то, что было ближе всего к её сердцу, в то время как в своей тихой
душе она решила стать такой, какой отец надеялся её увидеть, когда
наступит год, когда она вернётся домой.

[Иллюстрация: Как вы играли в «Путь паломника»]

Миссис Марч нарушила молчание, наступившее после слов Джо, и сказала своим
весёлым голосом: «Помнишь, как вы играли в «Путь паломника»
когда были маленькими? Ничто не радовало вас так, как то, что я
вешала вам на спины свои сумки, давала вам шляпы и палки
и рулоны бумаги, и позволил тебе пройти через дом от
подвала, который был Городом Разрушения, вверх, вверх, на крышу дома,
где у тебя были все те прекрасные вещи, которые ты мог собрать, чтобы создать
Небесный Город.

«Как же это было весело, особенно когда мы проходили мимо львов, сражались с Аполлионом и
пробирались через Долину, где жили хобгоблины!» — сказала Джо.

«Мне понравилось место, где связки падали и скатывались по лестнице», —
сказала Мэг.

«Больше всего мне понравилось, когда мы вышли на плоскую крышу, где были наши
цветы, беседки и другие красивые вещи, и все встали и запели для
«Там, наверху, было так радостно, когда светило солнце», — сказала Бет с улыбкой, как будто тот приятный
момент вернулся к ней.

"Я мало что помню, кроме того, что боялась подвала
и тёмного входа и мне всегда нравились торт и молоко, которые мы ели
наверху. Если бы я не была слишком взрослой для таких вещей, я бы предпочла сыграть в это
еще раз ", - сказала Эми, которая начала поговаривать об отказе от детских игр
в зрелом возрасте двенадцати лет.

"Мы никогда не становимся слишком старыми для этого, моя дорогая, потому что это игра, в которую мы играем
так или иначе, мы все время играем. Наше бремя здесь, наши
перед нами дорога, и стремление к добру и счастью является
проводником, который ведет нас через многие беды и ошибки к миру
который является истинным Небесным Городом. Теперь, мои маленькие пилигримы, полагаю, вы
начнете сначала, не в игре, а всерьез, и посмотрим, как далеко вы сможете продвинуться
до того, как отец вернется домой ".

"Правда, мама? Где наши свертки?" - спросила Эми, которая была очень
буквальной молодой леди.

«Каждый из вас только что рассказал, в чём заключается его бремя, кроме Бет. Я скорее
думаю, что у неё его нет», — сказала её мать.

"Да, есть. Моё бремя — это посуда, тряпки и зависть к девочкам с красивыми
«Пианино и боязнь людей».

Связка Бет была такой забавной, что всем хотелось рассмеяться; но
никто не смеялся, потому что это очень задело бы её чувства.

"Давайте сделаем это," — задумчиво сказала Мэг. «Это всего лишь другое название для
попыток быть хорошими, и эта история может нам помочь; ведь, хотя мы и хотим
быть хорошими, это тяжёлая работа, и мы забываем об этом и не стараемся изо всех сил».

"Сегодня вечером мы были в трясине уныния, и мама пришла и вытащила
нас, как Хелп в книге. Нам бы не помешал список указаний,
как у Кристиана. Что же нам с этим делать? — спросила Джо, воодушевлённая
фантазия, которая придавала немного романтики очень скучному занятию — выполнению её
обязанностей.

"Рождественским утром загляни под подушки, и ты найдёшь свой
путеводитель," — ответила миссис Марч.

Они обсуждали новый план, пока старая Ханна убирала со стола; затем
были извлечены четыре маленькие корзинки для рукоделия, и иголки замелькали, пока девочки
шили простыни для тёти Марч. Шитьё было неинтересным, но сегодня
никто не жаловался. Они приняли план Джо разделить длинные швы на
четыре части и назвать эти части Европой, Азией, Африкой и Америкой,
и таким образом прекрасно ладили, особенно когда говорили о
разных странах, через которые они пробирались.

[Иллюстрация: никто, кроме Бет, не мог извлечь много музыки из старого
фортепиано]

В девять они прекратили работу и, как обычно, спели перед сном.
Никто, кроме Бет, не мог извлечь из старого пианино много музыки, но у неё была
манера нежно прикасаться к жёлтым клавишам и создавать приятное
сопровождение для простых песен, которые они пели. У Мэг был голос, как
у флейты, и они с матерью возглавляли маленький хор. Эми щебетала, как
Сверчок стрекотал, а Джо парила в воздухе по собственной воле, всегда
выходя в неподходящем месте с хрипом или дрожью, которые портили
самую задумчивую мелодию. Они всегда так делали с тех пор, как научились
шепелявить

«Скрип, скрип, смола, смола»,

и это стало семейной традицией, ведь мать была прирождённой певицей.
Первым звуком по утрам был её голос, когда она ходила по
дому и пела, как жаворонок; и последним звуком по ночам был тот же
весёлый звук, потому что девочки никогда не вырастали из этой знакомой
колыбельной.

[Иллюстрация: В девять они прекратили работу и, как обычно, запели]




[Иллюстрация: Счастливого Рождества]

II.

СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА.


Джо проснулась первой в сером предрассветном тумане рождественского утра. У камина не висели
чулки, и на мгновение она почувствовала такое же
разочарование, как и много лет назад, когда её маленький носочек упал, потому что
он был набит сладостями. Потом она вспомнила об обещании матери
и, сунув руку под подушку, вытащила оттуда немного
Книга в малиновом переплёте. Она прекрасно знала эту прекрасную
старую историю о лучшей жизни, которая когда-либо была прожита, и Джо чувствовала, что это настоящий
путеводитель для любого паломника, отправляющегося в долгое путешествие. Она разбудила Мэг словами
«Счастливого Рождества» и предложила ей посмотреть, что лежит у неё под подушкой. Появилась
книга в зелёном переплёте с той же картинкой внутри и несколькими
словами, написанными их матерью, что сделало этот единственный
подарок очень ценным в их глазах. Вскоре Бет и Эми проснулись, чтобы
найти свои маленькие книжки — одну голубенькую, другую синюю; и все они сели
Она смотрела на них и говорила о них, пока восток розовел в преддверии
наступающего дня.

Несмотря на своё тщеславие, Маргарет была милой и набожной
девушкой, что невольно оказывало влияние на её сестёр, особенно на Джо, которая очень нежно любила её
и слушалась, потому что её советы были такими добрыми.

— Девочки, — серьёзно сказала Мэг, переводя взгляд с лежащей рядом с ней растрёпанной головы на
две маленькие головки в ночных чепчиках в соседней комнате, — мама хочет, чтобы мы
читали эти книги, любили их и берегли, и мы должны начать прямо сейчас. Раньше мы
были верны этому правилу, но с тех пор, как папа ушёл и началась вся эта война
Из-за неприятностей мы многое забросили. Ты можешь делать, что хочешь;
но _я_ буду держать свою книгу на столе и читать понемногу
каждое утро, как только проснусь, потому что знаю, что это принесёт мне пользу и поможет
провести день.

Затем она открыла свою новую книгу и начала читать. Джо обняла ее
и, прижавшись щекой к щеке, тоже читала со спокойным выражением
, которое так редко можно увидеть на ее беспокойном лице.

"Какая Мег хорошая! Давай, Эми, сделаем, как они. Я помогу тебе с
трудными словами, и они объяснят все, если мы чего-то не поймем".
- прошептала Бет, очень впечатленная красивыми книгами и примером своих сестер
.

"Я рада, что у меня голубая", - сказала Эми; и в комнатах стало очень тихо
пока тихо переворачивались страницы, и зимнее солнце проникало в
прикоснитесь к светлым головам и серьезным лицам рождественским поздравлением.

«Где мама?» — спросила Мэг, когда они с Джо прибежали вниз, чтобы поблагодарить её за
их подарки, полчаса спустя.

«Одному Богу известно. Какой-то бедняга пришёл просить милостыню, и твоя мама сразу же
отправилась узнать, что ему нужно. Такой женщины, как она, ещё не было»
«Раздаю еду и напитки, одежду и еду для приготовления пищи», — ответила Ханна, которая
жила с семьёй с тех пор, как родилась Мэг, и считалась у них
скорее другом, чем служанкой.

«Думаю, она скоро вернётся, так что готовь свои пирожные и всё
приготовь», — сказала Мэг, оглядывая подарки, которые были собраны в
корзинку и хранились под диваном, чтобы их можно было достать в нужный момент.
«А где флакон с одеколоном Эми?» — добавила она, когда маленькая бутылочка
не появилась.

"Она достала его минуту назад и ушла с ним, чтобы повязать на него ленточку
это или что-то в этом роде, - ответила Джо, пританцовывая по комнате, чтобы снять
первую скованность с новых армейских тапочек.

- Как мило смотрятся мои носовые платки, не правда ли? Ханна постирала и погладила
их для меня, и я сама все пометила, - сказала Бет, гордо глядя на
несколько неровные буквы, которые стоили ей такого труда.

"Благослови дитя! она взяла и написала на них "Мама" вместо "М."
Марч."Как забавно!" - воскликнула Джо, взяв одну.

"Разве это не правильно? Я подумал, что так будет лучше, потому что у Мэг
инициалы "М.М.", и я не хочу, чтобы кто-нибудь использовал их, кроме Мамы ".
— сказала Бет с обеспокоенным видом.

"Всё в порядке, дорогая, и это очень хорошая идея — к тому же вполне разумная, ведь
теперь никто не ошибётся. Я знаю, ей это очень понравится," — сказала
Мэг, нахмурившись, глядя на Джо, и улыбнувшись Бет.

"Это мама. Прячь корзину, быстро! - крикнула Джо, когда хлопнула дверь,
и в холле послышались шаги.

Поспешно вошла Эми и выглядела несколько смущенной, когда увидела своих сестер
все ждали ее.

- Где ты была и что ты за собой прячешь? - спросила Мег,
удивленная, увидев по ее капюшону и плащу, что ленивая Эми ушла так рано
.

"Не смейся надо мной, Джо! Я не имел в виду, что кто-то должен знать, пока не придет время
. Я только хотел сменить маленькую бутылочку на большую, и я отдал
_ все_ мои деньги, чтобы получить это, и я действительно пытаюсь больше не быть эгоистом
".

С этими словами Эми показала красивую фляжку, которая заменила дешёвую
и выглядела такой серьёзной и скромной в своём маленьком усилии забыть
о себе, что Мэг тут же обняла её, а Джо назвала её «
королевой», а Бет подбежала к окну и сорвала свою лучшую розу, чтобы
украсить ею величественную бутылку.

"Видишь ли, мне стало стыдно за свой подарок после того, как я почитала и поговорила о
Сегодня утром я была в хорошем настроении, поэтому сбегала за угол и сменила его в
ту же минуту, как встала. И я _так_ рада, потому что теперь у меня самое красивое платье.

Ещё один стук в дверь, и корзина оказалась под диваном, а
девочки — за столом, с нетерпением ожидая завтрака.

"Счастливого Рождества, Марми! Их много! Спасибо вам за наши книги; мы их читаем
немного и с удовольствием каждый день!" - воскликнули они хором.

"Счастливого Рождества, доченьки! Я рад, что вы начали сразу, и надеюсь
вы продолжите. Но я хочу сказать одно слово, прежде чем мы сядем. Недалеко
далеко отсюда лежит бедная женщина с маленьким новорожденным ребенком. Шесть
Дети сбились в кучу на одной кровати, чтобы не замёрзнуть, потому что у них
нет огня. Там нечего есть; и старший мальчик пришёл, чтобы
рассказать мне, что они страдают от голода и холода. Девочки мои, не подарите
им свой завтрак в качестве рождественского подарка?

Все они были необычайно голодны, ведь они ждали почти час, и
с минуту никто не произносил ни слова; всего минуту, потому что Джо порывисто воскликнула:

«Я так рада, что ты пришёл до того, как мы начали!»

«Можно я пойду и помогу донести вещи до бедных маленьких детей?» — с готовностью спросила
Бет.

«Я возьму сливки и кексы», — добавила Эми, героически взяв на себя эту роль.
приготовила блюда, которые ей больше всего понравились.

Мег уже намазывала гречневую кашу и накладывала хлеб в одну
большую тарелку.

"Я так и думала, что ты это сделаешь", - сказала миссис Марч, улыбаясь так, словно была довольна. "Вы
пойдете все и поможете мне, а когда мы вернемся, у нас будет хлеб и
молоко на завтрак, и приготовьте это к обеду".

Вскоре они были готовы, и процессия тронулась в путь. К счастью, было
рано, и они шли по задним улицам, так что их мало кто видел, и
никто не смеялся над странной компанией.

[Иллюстрация: Процессия тронулась в путь]

Это была бедная, голая, убогая комната с выбитыми окнами, без огня,
изорванное постельное белье, больная мать, плачущий младенец и группа бледных,
голодные дети свернулись калачиком под одним старым одеялом, пытаясь согреться.

Как вытаращились большие глаза, а синие губы улыбнулись, когда девочки вошли!

"Ach, mein Gott! это добрые ангелы пришли к нам!" - сказала бедная женщина,
плача от радости.

"Забавные ангелочки в капюшонах и варежках", - сказала Джо, и они рассмеялись.

Через несколько минут действительно показалось, что здесь поработали добрые духи
. Ханна, которая принесла дрова, развела костер и заткнула огонь.
разбитые стекла, старые шляпы и ее собственный плащ. Миссис Марч угостила мать
чаем и кашей и утешала ее обещаниями помощи, пока сама
одевала маленького ребенка так нежно, как если бы он был ее собственным.
Тем временем девочки накрыли на стол, усадили детей вокруг огня и
кормили их, как голодных птиц, смеясь, разговаривая и пытаясь
понять забавный ломаный английский.

«Das ist gut!» «Дети ангелов!» — восклицали бедняжки, поедая
и согревая свои пурпурные руки у уютного огня.

Девочек никогда раньше не называли «детьми ангелов», и им это понравилось
очень приятный, особенно Джо, которую всегда считали "Санчо"
с самого рождения. Это был очень приятный завтрак, хотя они ничего не получили
и когда они ушли, я думаю, оставив комфорт позади
во всем городе не было четырех человек веселее, чем голодные
маленькие девочки, которые раздавали свои завтраки и довольствовались
хлебом и молоком рождественским утром.

«Это значит любить ближнего больше, чем себя, и мне это нравится», — сказала
Мэг, пока они раскладывали подарки, а их мама была наверху
и собирала одежду для бедных Хаммелов.

Не самое роскошное зрелище, но в этих
нескольких маленьких свёртках было много любви; а высокая ваза с красными розами, белыми
хризантемами и вьющимися растениями, стоявшая в центре, придавала
столу довольно элегантный вид.

"Она идёт! Начинай, Бет! Открой дверь, Эми! Трижды ура за
«Марми!» — воскликнула Джо, пританцовывая, в то время как Мэг пошла проводить маму к
почетному месту.

Бет сыграла свой самый весёлый марш, Эми распахнула дверь, и Мэг с большим достоинством
провела маму. Миссис Марч была одновременно удивлена и тронута;
и улыбалась, не скрывая слёз, пока рассматривала подарки и читала
небольшие записки, которые к ним прилагались. Тапочки сразу же были надеты, в карман был засунут новый
носовой платок, хорошо надушенный одеколоном Эми,
роза была приколота к груди, а красивые перчатки были
названы «идеально подходящими».

Было много смеха, поцелуев и объяснений в
простой, любящей манере, которая делает эти домашние праздники такими приятными в
тот момент и такими милыми, когда вспоминаешь о них спустя долгое время, а затем все принялись за
работу.

Утренние благотворительные мероприятия и церемонии заняли так много времени, что на остальное его почти не осталось
Весь день был посвящён подготовке к вечернему торжеству. Будучи
ещё слишком юными, чтобы часто ходить в театр, и недостаточно богатыми, чтобы
позволить себе большие траты на частные представления, девушки проявили
смекалку и — нужда — мать изобретательности — сделали
всё, что им было нужно. Некоторые из них были очень остроумными
их постановки: картонные гитары, старинные лампы, сделанные из старомодной бумаги
масленки, обтянутые серебристой бумагой, великолепные халаты из старого хлопка,
сверкающий оловянными блестками с фабрики по производству маринадов и покрытый броней
с помощью тех же полезных ромбовидных кусочков, которые остались на листах, когда были вырезаны крышки
из жестяных банок для консервирования. Мебель привыкла к тому, что ее
переворачивали вверх дном, и большая комната была ареной многих невинных
увеселений.

Джентльменов туда не пускали, поэтому Джо играла мужские роли сколько душе угодно
и получила огромное удовлетворение от пары ботинок из красновато-коричневой кожи, которые
подарила ей подруга, знавшая даму, знавшую актера. Эти сапоги,
старая фольга и порванный камзол, который художник когда-то использовал для какой-то
картины, были главными сокровищами Джо и появлялись при каждом удобном случае.
небольшая труппа вынудила двух главных актеров
взять по несколько ролей каждому; и они, безусловно, заслуживали некоторой похвалы
за тяжелую работу, которую они проделали, разучивая три или четыре разные роли,
надевал и снимал различные костюмы, а кроме того, руководил сценой.
Это было отличной тренировкой для их воспоминаний, безобидным развлечением и
отнимало много часов, которые в противном случае были бы праздными, одинокими или
проводились в менее прибыльном обществе.

В рождественскую ночь дюжина девушек забралась на кровать, которая была
кругом для надевания платьев, и уселась перед сине-жёлтыми ситцевыми занавесками.
самое лестное состояние ожидания. За занавесом было много
шума и шёпота, немного табачного дыма и
время от времени хихиканье Эми, которая в такие моменты была
склонна к истерике. Наконец раздался звонок, занавес
раздвинулся, и началась оперная трагедия.

«Мрачный лес», согласно одной из афиш, был представлен
несколькими кустами в горшках, зелёным сукном на полу и пещерой в
далеке. Эта пещера была сделана из вешалки для одежды, служившей крышей,
бюро, служивших стенами, и небольшой печи, работавшей на полную мощность, с чёрным котлом
на нем и старая ведьма, склонившаяся над ним. Сцена была темной, и
свечение печи производило прекрасный эффект, особенно потому, что из чайника шел настоящий пар
когда ведьма сняла крышку. Было отпущено мгновение,
чтобы утихло первое волнение; затем вошел Хьюго, злодей, с
лязгающим мечом на боку, шляпой с опущенными полями, черной бородой, таинственный
плащ и сапоги. В сильном волнении он
ударил себя по лбу и разразился дикой тирадой, в которой пел о своей
ненависти к Родриго, любви к Заре и приятном решении
убей одного и выиграй другого. Грубоватые тона голоса Хьюго, с
время от времени вскрикивающего, когда его переполняли чувства, были очень впечатляющими,
и публика зааплодировала, как только он сделал паузу, чтобы перевести дух. Поклонившись с
видом человека, привыкшего к публичной похвале, он прокрался в пещеру и
приказал Агари выйти, повелительно крикнув: "Привет, фаворитка! Мне нужен
ты!"

[Иллюстрация: вышла Мэг с седыми волосами, свисающими на лицо]

Вышла Мэг с седыми волосами, свисающими на лицо, в красно-
чёрном одеянии, с посохом и каббалистическими знаками на плаще. — потребовал Хьюго
зелье, чтобы Зара его возлюбила, и зелье, чтобы погубить Родриго. Агарь в
прекрасной драматической манере пообещала и то, и другое и принялась вызывать
духа, который должен был принести любовный напиток:

"Сюда, сюда, из своего дома,
Воздушный дух, я зову тебя!
Рождённый из роз, питающийся росой,
Можешь ли ты сварить чары и зелья?
Принеси мне сюда с эльфийской скоростью
Благоухающий эликсир, который мне нужен;
Сделай его сладким, быстрым и сильным,
Дух, ответь на мою песню!

[Иллюстрация: маленькая фигурка в белом облаке]

Зазвучала тихая музыка, и затем в глубине пещеры
появилась маленькая фигурка в облачно-белом, со сверкающими крыльями, золотистыми
волосами и гирляндой из роз на голове. Взмахивая палочкой, оно пело:

"Я иду сюда,
Из моего воздушного дома,
Вдалеке, в серебряной луне.
Воспользуйся магическим заклинанием,
И используй его с умом,
Иначе его сила скоро иссякнет!"

И, бросив маленькую позолоченную бутылочку к ногам ведьмы, дух
исчез. Ещё одно заклинание Агари вызвало появление другого призрака — не
прелестный; потому что с грохотом появился уродливый черный бес и,
прокаркав что-то в ответ, швырнул в Хьюго темную бутылку и исчез с
издевательским смехом. Пробормотав слова благодарности и положив зелья в свои
сапоги, Хьюго удалился; и Хагар сообщил собравшимся, что, как и он,
убив нескольких своих друзей в прошлом, она прокляла его и
намерена помешать его планам и отомстить ему. Затем занавес
опустился, и зрители расслабились и стали есть конфеты, обсуждая достоинства
пьесы.

Прежде чем занавес снова поднялся, было много шума; но когда
Когда стало ясно, какой шедевр сценического искусства был создан,
никто не стал жаловаться на задержку. Это было поистине великолепно! К потолку поднималась башня; на полпути в ней появилось окно,
в котором горела лампа,
а за белым занавесом появилась Зара в прекрасном сине-серебристом
платье, ожидающая Родриго. Он явился во всём своём великолепии: в шапке с пером,
в красном плаще, с каштановыми локонами, с гитарой и, конечно же, в сапогах.
Опустившись на колени у подножия башни, он запел серенаду чарующим голосом.
Зара ответила ему, и после музыкального диалога согласилась полететь. Затем он
грандиозный эффект пьесы. Родериго достал веревочную лестницу с пятью
ступенями, поднял один конец и пригласил Зару спуститься. Она робко
выбралась из своего укрытия, положила руку на плечо Родериго и
уже собиралась грациозно спрыгнуть вниз, как вдруг: «Увы! увы, Зара!" она забыла
свой шлейф - он зацепился за окно; башня зашаталась, наклонилась вперед,
с грохотом рухнула и похоронила несчастных влюбленных под развалинами!

Поднялся всеобщий вопль, когда красновато-коричневые сапоги дико замахали руками из-за
обломков, и появилась золотистая голова, восклицающая: "Я же говорил тебе! Я же говорил тебе
так! — С удивительным самообладанием дон Педро, жестокий отец, ворвался
в комнату, вытащил свою дочь и торопливо сказал:

«Не смейся! Веди себя так, будто всё в порядке!» — и, приказав Родриго встать,
с гневом и презрением изгнал его из королевства. Хотя Родериго был явно
потрясён падением башни, он бросил вызов старому
джентльмену и отказался сдвинуться с места. Этот смелый поступок воодушевил Зару: она
тоже бросила вызов своему отцу, и он приказал заточить их обоих в самые глубокие
подземелья замка. Вошёл крепкий маленький слуга с цепями и повёл их
Он убежал с очень испуганным видом, явно забыв речь, которую
должен был произнести.

Действие третье происходило в замковом зале; и тут появилась Агарь, пришедшая
освободить влюблённых и покончить с Гуго. Она слышит, как он приближается, и прячется; видит
как он наливает зелья в две чаши с вином и велит робкому маленькому
слуге: «Отнеси их пленникам в их камеры и скажи им, что я
скоро приду». Слуга отводит Гуго в сторону, чтобы что-то сказать ему, и
Агара подменяет чаши на две другие, безвредные. Фердинандо,
«прислужник», уносит их, а Агара возвращает чашу, в которой было зелье.
яд, предназначенный для Родриго. Гуго, изнывающий от жажды после долгой
песни, выпивает его, теряет рассудок и, долго хватая
воздух ртом и топая ногами, падает замертво и умирает; а Агарь в песне, исполненной силы и мелодичности,
рассказывает ему, что она сделала.

Это была поистине захватывающая сцена, хотя некоторые могли бы подумать,
что внезапное падение копны длинных волос несколько
портит впечатление от смерти злодея. Его вызвали на сцену, и
он с большим достоинством появился, ведя за собой Агарь, которая пела
считается более замечательным, чем все остальное представление, вместе взятое
.

Акт четвертый показал отчаявшегося Родриго на грани нанесения удара ножом
самому себе, потому что ему сказали, что Зара бросила его. Так же, как
кинжал приставлен к его сердцу, под его окном поют прекрасную песню,
сообщающую ему, что Зара верна, но в опасности, и он может спасти ее, если
захочет. В окно бросают ключ, который открывает дверь, и в порыве
восторга он срывает с себя цепи и бросается на поиски своей
возлюбленной.

Пятый акт начинается с бурной сцены между Зарой и доном Педро. Он
Он хочет, чтобы она ушла в монастырь, но она и слышать об этом не хочет. После
трогательной мольбы она уже готова упасть в обморок, когда вбегает Родриго и требует
её руки. Дон Педро отказывается, потому что он небогат. Они кричат и
бурно жестикулируют, но не могут прийти к согласию, и Родриго уже готов
увести обессилевшую Зару, когда входит робкий слуга с
письмом и сумкой от Агари, которая таинственным образом исчезла.
Последняя сообщает собравшимся, что завещает молодой
паре несметные богатства, а дону Педро — ужасную участь, если он не сделает их счастливыми.
Мешок открывают, и несколько килограммов оловянных монет сыплются на
сцену, пока она не покрывается блестящим ковром. Это полностью
умиротворяет «сурового отца»: он безропотно соглашается, все присоединяются к
радостному хору, и занавес опускается на влюблённых, преклонивших колени, чтобы получить
благословение дона Педро в позе, исполненной самой романтичной грации.

[Иллюстрация: влюблённые преклоняют колени, чтобы получить благословение дона Педро]

Раздались бурные аплодисменты, но их неожиданно прервали;
кровать, на которой был устроен «круг для переодевания», внезапно заскрипела, и
восторженная публика затихла. Родриго и Дон Педро бросились
на помощь, и все выбрались целыми и невредимыми, хотя многие потеряли дар речи
от смеха. Едва улеглось волнение, как появилась Ханна
с «приветствием от миссис Марч и просьбой к дамам спуститься
к ужину».

Это стало неожиданностью даже для актёров; и, увидев стол,
они переглянулись в восторженном изумлении. Это было похоже на то, как если бы Марми
приготовил для них что-нибудь вкусненькое; но ничего подобного
не было слышно со времён былого изобилия.
Мороженое — на самом деле два блюда с мороженым, розовым и белым, — и торт, и
фрукты, и отвлекающие внимание французские конфеты, а в центре стола
четыре огромных букета тепличных цветов!

У них перехватило дыхание, и они уставились сначала на стол, а
потом на мать, которая, казалось, получала огромное удовольствие.

"Это феи?" - спросила Эми,

"Это Санта-Клаус", - сказала Бет.

- Это сделала мама. - И Мэг улыбнулась своей самой милой улыбкой, несмотря на седую бороду
и белые брови.

"У тети Марч был хороший припадок, и она прислала ужин", - воскликнула Джо с
внезапным вдохновением.

"Все неправильно. Это прислал старый мистер Лоренс", - ответила миссис Марч.

"Дедушка мальчика Лоренса! Что, черт возьми, вбило ему это в голову
? Мы его не знаем! - воскликнула Мэг.

- Ханна рассказала одному из его слуг о вашем завтраке. Он
странный пожилой джентльмен, но ему это понравилось. Он был знаком с моим отцом много лет назад;
и сегодня днём он прислал мне вежливое письмо, в котором выразил надежду, что я
позволю ему выразить свои дружеские чувства по отношению к моим детям, отправив
им несколько безделушек в честь этого дня. Я не смог отказать, и поэтому сегодня вечером у вас
будет небольшой праздник, чтобы компенсировать отсутствие хлеба и молока
завтрак.

Этот парень вбил себе это в голову, я точно знаю! Он отличный парень,
и я бы хотел с ним познакомиться. Похоже, он хотел бы с нами познакомиться;
но он стеснительный, а Мэг такая чопорная, что не позволяет мне заговорить с ним, когда
мы проходим мимо, — сказала Джо, когда тарелки пошли по кругу, а лёд начал таять
из виду, сопровождаемый довольными возгласами «О!» и «Ах!».

«Ты имеешь в виду людей, которые живут в большом доме по соседству, не так ли?»
— спросила одна из девочек. «Моя мама знает старого мистера Лоуренса, но говорит, что он
очень гордый и не любит общаться с соседями. Он держится особняком»
внук затыкается, когда не катается верхом и не гуляет со своим учителем, и
заставляет его усердно заниматься. Мы пригласили его на нашу вечеринку, но он не
пришёл. Мама говорит, что он очень милый, хотя никогда не разговаривает с нами, девочками.

"Однажды наша кошка убежала, и он привел ее обратно, и мы поговорили через
забор, и у нас были отличные отношения, - все о крикете, и так далее
дальше, когда он увидел приближающуюся Мэг и ушел. Я собираюсь когда-нибудь познакомиться с ним
потому что ему нужно веселье, я уверена, что нужно, - решительно сказала Джо.

[Иллюстрация: Мы разговаривали через забор]

«Мне нравятся его манеры, и он похож на маленького джентльмена, так что я не
возражаю против того, чтобы ты с ним познакомилась, если представится подходящая возможность. Он сам
принёс цветы, и я бы пригласила его войти, если бы была уверена
в том, что происходит наверху. Уходя, он выглядел таким задумчивым,
слыша шум и явно не имея возможности присоединиться».

«Хорошо, что ты этого не сделала, мама!» — рассмеялась Джо, глядя на её ботинки.
«Но мы как-нибудь поставим ещё одну пьесу, которую он _сможет_ увидеть. Может быть,
он поможет нам с ролями; разве это не здорово?»

«У меня никогда не было такого красивого букета! Какой он милый!» И Мэг
с большим интересом рассматривала свои цветы.

"Они _действительно_ прекрасны! Но розы Бет мне нравятся больше," — сказала миссис.
Марч, вдыхая аромат полузасохшего букета, который был заткнут у неё за пояс.

Бет прижалась к ней и тихо прошептала: "Я бы хотела отправить свой
букет папе. Боюсь, он не так весело проводит Рождество, как мы
—

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Ест яблоки и плачет над «Наследником Редклиффа»]

III.

МАЛЬЧИК ЛОУРЕНС.


"Джо! Джо! где ты? — воскликнула Мэг, стоя у подножия лестницы, ведущей на чердак.

«Здесь!» — ответил хриплый голос сверху. Подбежав, Мэг увидела,
что её сестра ест яблоки и плачет над «Наследником Редклиффа»,
завернувшись в одеяло на старом трёхногом диване у солнечного
окна. Это было любимое убежище Джо; и здесь она любила уединяться с
полудюжиной красновато-коричневых конфет и хорошей книгой, чтобы насладиться тишиной и обществом
о ручной крысе, которая жила неподалеку и нисколько не обращала на нее внимания. При появлении Мэг
Скрэббл юркнул в свою нору. Джо стряхнула слезы со
щек и стала ждать новостей.

"Как весело! только смотри! обычное приглашение от миссис Гардинер
«Завтра вечером!» — воскликнула Мэг, размахивая драгоценной бумажкой, а затем
с девичьим восторгом начала читать её.

"'Миссис Гардинер будет рада видеть мисс Марч и мисс Джозефину на
маленьком балу в канун Нового года." Марми не против, чтобы мы пошли; теперь
что нам надеть?"

«Какой смысл спрашивать об этом, если ты знаешь, что мы будем носить наши поплиновые платья,
потому что у нас больше ничего нет?» — ответила Джо с набитым ртом.

«Если бы у меня было шёлковое платье! — вздохнула Мэг. — Мама говорит, что я смогу его носить, когда мне
исполнится восемнадцать, но ждать два года — это целая вечность».

«Я уверена, что наши платья выглядят как шёлк и они нам очень идут.
Твоё как новенькое, но я забыла про подпалину и дырку на своём.
Что же мне делать? Подпалины сильно заметны, а я не могу их вывести».

«Ты должна сидеть неподвижно, как только можешь, и не поворачиваться спиной к зрителям;
спереди всё в порядке». Я куплю новую ленту для волос, а Марми
одолжит мне свою маленькую жемчужную булавку, и мои новые тапочки прекрасны, а
мои перчатки подойдут, хотя они не такие красивые, как мне бы хотелось.

Мои испорчены лимонадом, а новые я не могу достать, так что я
«Придётся обойтись без них», — сказала Джо, которая никогда особо не заморачивалась по поводу
платья.

"У тебя _должны_ быть перчатки, иначе я не пойду, — решительно заявила Мэг. Перчатки
важнее всего остального; без них нельзя танцевать, и
если ты их не наденешь, я буду _так_ унижена."

"Тогда я буду стоять на месте. Я не очень люблю танцы в компании; это не
кататься под парусом весело; Я люблю летать и нарезать каперсы ".

"Ты не можешь попросить маму купить новые, они такие дорогие, а ты
такой беспечный. Когда ты избаловал остальных, она сказала, что ей не следует
покупать тебе больше этой зимой. Ты не можешь заставить их сделать это? - спросила Мэг
с тревогой.

"Я могу держать их скомканными в руке, чтобы никто не увидел, насколько они испачканы.
Это всё, что я могу сделать. Нет! Я скажу тебе, как мы можем справиться: каждый
наденет по одному чистому, а плохой понесёт с собой. Разве ты не понимаешь?"

«У тебя руки больше моих, и ты ужасно растянешь мою перчатку
— начала Мэг, для которой перчатки были больным местом.

— Тогда я пойду без неё. Мне всё равно, что люди скажут!» — воскликнула Джо, беря
в руки свою книгу.

— Можешь взять её, можешь! только не испачкай её и веди себя хорошо.
Не заламывай руки, не пялься и не говори «Кристофер
Колумб!», ладно?»

«Не беспокойся обо мне. Я буду вести себя как можно лучше и не попаду ни в какие
передряги, если смогу этого избежать. А теперь иди и ответь на своё письмо, а я
закончу эту замечательную историю».

Итак, Мэг ушла, чтобы «принять с благодарностью», осмотреть своё платье и беззаботно спеть
пока она пришивала единственную настоящую кружевную оборку; а Джо закончила свою
историю, съела четыре яблока и поиграла в «Эрудит» со Скрэбблом.

В канун Нового года в гостиной никого не было, потому что две младшие девочки
Они играли в горничных, а двое старших были поглощены
самым важным делом — «подготовкой к вечеринке». Всё просто
В туалетах было много бегающих туда-сюда людей, они смеялись
и разговаривали, и в какой-то момент по дому распространился сильный запах
подгоревших волос. Мэг хотела, чтобы несколько локонов обрамляли её лицо, и Джо взялась за
нагретые щипцы, чтобы завить волосы.

[Иллюстрация: Джо взялась за завивку волос]

"Разве они должны так дымить?" — спросила Бет со своего насеста на кровати.

"Это высыхает влага", - ответила Джо.

"Какой странный запах! это как обожженные перья, - заметила Эми, с видом превосходства приглаживая
свои собственные красивые локоны.

«Ну вот, сейчас я сниму бумагу, и вы увидите облако маленьких
кудряшек», — сказала Джо, откладывая щипцы.

Она сняла бумагу, но облака кудряшек не появилось, потому что
волосы были приклеены к бумаге, и парикмахерша в ужасе положила на стол перед своей жертвой
ряд маленьких опалённых прядей.

"О, о, о! что ты наделал? Я избалован! Я не могу пойти! Мои волосы, о,
мои волосы! - причитала Мэг, с отчаянием глядя на неровные завитки на своем
лбу.

- Просто мне повезло! тебе не следовало просить меня об этом; я всегда все порчу.
все. Мне очень жаль, но щипцы были слишком горячими, и поэтому у меня получился
беспорядок, - простонала бедняжка Джо, глядя на черные блинчики со слезами
сожаления.

"Прическа не испорчена; просто завейте ее и завяжите лентой так, чтобы кончики сходились
немного спадали на лоб, и это будет выглядеть по последней моде. Я
видела, как многие девушки так делают, - утешающе сказала Эми.

- Поделом мне, что я стараюсь быть хорошей. Лучше бы я оставила свои волосы в покое, -
раздраженно воскликнула Мэг.

- Я тоже, они были такими гладкими и красивыми. Но они скоро снова отрастут",
- сказала Бесс, подходя поцеловать и утешить остриженную овцу.

После различных мелких неудач с Мэг наконец было покончено, и
совместными усилиями семьи Джо уложила волосы и надела платье.
Они очень хорошо смотрелись в своих простых костюмах: Мег в серебристо-сером и
синем бархатном чепце с кружевными оборками и жемчужной булавкой; Джо в темно-бордовом с
жесткий, джентльменский льняной воротничок и пара белых хризантем в качестве
ее единственного украшения. Каждый надел по одной красивой светлой перчатке и взял с собой по одной
грязной перчатке, и все отметили, что эффект «довольно лёгкий и приятный». Тапочки Мэг
на высоком каблуке были очень тесными и причиняли ей боль, хотя она и не подавала виду
признайтесь, все девятнадцать шпилек Джо, казалось, были воткнуты прямо ей в
голову, что было не очень удобно; но, боже мой, давайте будем элегантными
или умрём!

"Хорошо вам провести время, дорогие!" — сказала миссис Марч, когда сёстры
изысканно зашагали по дорожке. «Не наедайтесь за ужином и уходите в одиннадцать,
когда я пошлю за вами Ханну». Когда за ними захлопнулась калитка, из окна
донесся голос:

«Девочки, девочки! У вас обеих есть красивые носовые платки?»

"Да, да, очень мило, и у Мэг пахнет одеколоном", - воскликнула Джо,
добавив со смехом, когда они продолжили: "Я уверена, Мама попросила бы об этом, если бы мы
мы все бежали от землетрясения».

"Это один из её аристократических вкусов, и вполне уместный, ведь настоящую леди
всегда можно узнать по аккуратным ботинкам, перчаткам и носовому платку," — ответила Мэг,
у которой было немало собственных «аристократических вкусов».

"А теперь не забудь убрать подальше хлеб с плесенью, Джо. Правильно ли я завязала пояс?
и неужели мои волосы выглядят так _ужасно_? — сказала Мэг, отворачиваясь от
зеркала в гардеробной миссис Гардинер после долгого разглядывания.

"Я знаю, что забуду. Если увидишь, что я делаю что-то не так, просто напомни
«Подмигни мне, ладно?» — ответила Джо, поправляя воротник и
торопливо приглаживая волосы.

"Нет, подмигивать не подобает леди; я
подниму брови, если что-то не так, и кивну, если всё в порядке. Теперь держи плечи прямо,
иди короткими шагами и не пожимай руку, если тебя с кем-то
знакомят: это не принято."

«Как же вы все правильно делаете? Я никогда не смогу так. Разве эта музыка
не веселая?»

[Иллюстрация: миссис Гардинер приветствует их]

Они спустились вниз, немного робея, ведь они редко ходили на вечеринки.
И хотя это небольшое собрание было неформальным, для них оно стало событием.
Миссис Гардинер, величественная пожилая дама, поприветствовала их и передала
старшей из своих шести дочерей. Мэг была знакома с Салли и быстро
почувствовала себя как дома; но Джо, которой не очень нравились девушки и
девичьи сплетни, стояла, осторожно прислонившись спиной к стене, и чувствовала себя
не в своей тарелке, как жеребёнок в цветнике. Полдюжины весёлых
парней разговаривали о коньках в другой части зала, и ей
захотелось пойти к ним, потому что катание на коньках было одной из радостей её жизни.
Она телеграфировала Мэг о своём желании, но брови той так угрожающе поползли вверх
что она не осмелилась пошевелиться. Никто не подошёл к ней, и группа
людей, стоявших рядом с ней, постепенно редела, пока она не осталась одна. Она не могла
бродить по залу и развлекать себя, потому что сгоревшая лепёшка была видна, поэтому она
довольно уныло смотрела на людей, пока не начались танцы. Мэг спросили
немедленно, и она так быстро зашагала в тесных тапочках, что никто
не догадался бы, какую боль она при этом улыбалась. Джо увидела, как к ней
приближается крупный рыжеволосый юноша, и, испугавшись, что он собирается заговорить с ней,
она скользнула в занавешенную нишу, намереваясь подглядеть и насладиться
собой в тишине. К несчастью, другая застенчивая особа выбрала
то же убежище; потому что, когда занавес за ее спиной опустился, она оказалась лицом к лицу с
"мальчиком Лоуренсом".

[Иллюстрация: Лицом к лицу с мальчиком Лоуренсом]

«Боже мой, я не знала, что здесь кто-то есть!» — пролепетала Джо, собираясь
выскочить так же быстро, как и вошла.

Но мальчик рассмеялся и сказал приятным голосом, хотя и выглядел немного
удивлённым:

«Не обращай на меня внимания, оставайся, если хочешь».

«Я тебя не побеспокоила?»

«Ни капельки. Я пришёл сюда только потому, что мало кого знаю, и поначалу чувствовал себя
довольно странно, понимаете».

«Я тоже. Пожалуйста, не уходи, если только ты сам этого не хочешь».

Мальчик снова сел и уставился на свои ботинки, пока Джо не сказал, стараясь быть
вежливым и непринуждённым:

«Кажется, я уже имел удовольствие видеть вас раньше; вы живёте неподалёку от нас,
не так ли?»

«По соседству»; и он поднял глаза и расхохотался, потому что чопорность Джо
показалась ему забавной, когда он вспомнил, как они болтали о крикете
когда он принёс домой кота.

Это успокоило Джо; и она тоже рассмеялась, как она сказала,
от всей души, —

«Мы так хорошо провели время за твоим чудесным рождественским подарком».

«Это дедушка прислал».

«Но ведь это ты вбила ему в голову, не так ли?»

«Как поживает ваш кот, мисс Марч?» — спросил мальчик, стараясь выглядеть серьёзным,
но его чёрные глаза весело блестели.

— Прекрасно, спасибо, мистер Лоуренс; но я не мисс Марч, я всего лишь Джо, —
ответила юная леди.

— Я не мистер Лоуренс, я всего лишь Лори.

— Лори Лоуренс — какое странное имя!

«Меня зовут Теодор, но мне это не нравится, потому что ребята называли
меня Дорой, поэтому я заставил их называть меня Лори».

«Я тоже ненавижу своё имя — такое сентиментальное! Я бы хотела, чтобы все называли меня Джо,
а не Жозефина. Как ты заставила мальчишек перестать называть тебя Дорой?»

«Я их отшлёпала».

«Я не могу отшлёпать тётю Марч, так что, думаю, мне придётся смириться»; и
Джо со вздохом подчинилась.

"Вам не нравится танцевать, мисс Джо?" - спросил Лори с таким видом, словно
подумал, что это имя ей подходит.

"Мне нравится, когда места много, и все вокруг
оживленные. В таком месте, как это, я обязательно что-нибудь расстрою, наступлю на
ноги людям или сделаю что-нибудь ужасное, поэтому я стараюсь не проказничать, и
позволь Мэг поплыть. Ты что, не танцуешь?

"Иногда; видишь ли, я пробыла за границей много лет и еще не была
в достаточной компании, чтобы знать, как у вас здесь дела".

"За границей!" - воскликнула Джо. "О, расскажи мне об этом! Я очень люблю слушать, как люди
описывают свои путешествия".

Лори, казалось, не знал, с чего начать, но Джо своими настойчивыми вопросами
заставила его разговориться, и он рассказал ей, как учился в школе в Веве, где
мальчики никогда не носили головные уборы, у них был целый флот лодок на озере, а
на каникулах они вместе с учителями отправлялись в пешие походы по Швейцарии.

— Как бы я хотела оказаться там! — воскликнула Джо. — Ты ездил в Париж?

— Мы провели там прошлую зиму.

— Ты говоришь по-французски?

— В Веве нам не разрешали говорить ни на каком другом языке.

— Ну скажи что-нибудь! Я могу читать по-французски, но не могу говорить.

"Quel nom a cette jeune demoiselle en les pantoufles jolis?" - сказала Лори
добродушно.

"Как у тебя это хорошо получается! Дай-ка вспомнить, ты сказал: "Кто эта юная леди в
красивых туфельках", не так ли?"

"Oui, mademoiselle."

- Это моя сестра Маргарет, и ты знал, что это так! Как ты думаешь, она
красивая?"

"Да; она напоминает мне немецких девушек, такая свежая и
тихая и танцует как леди».

Джо просияла от удовольствия, услышав эту мальчишескую похвалу в адрес сестры, и
решила повторить её Мэг. Обе подглядывали, критиковали и болтали,
пока не почувствовали себя старыми знакомыми. Застенчивость Лори
быстро прошла, потому что джентльменское поведение Джо развеселило его и помогло расслабиться, и
Джо снова была сама собой, потому что забыла о своём платье, и никто
не поднимал на неё бровей. Ей как никогда
нравился «парень из Лоуренса», и она несколько раз украдкой взглянула на него, чтобы потом описать
для девочек; ведь у них не было братьев, очень мало двоюродных братьев, а мальчики
были для них почти незнакомыми существами.

"Кудрявые чёрные волосы; смуглая кожа; большие чёрные глаза; красивый нос; ровные
зубы; маленькие руки и ноги; выше меня; очень вежливый для мальчика
и в целом весёлый. Интересно, сколько ему лет?"

У Джо вертелся на кончике языка вопрос, но она вовремя сдержалась
и с необычным тактом попыталась выяснить это окольным путем.

"Я полагаю, ты скоро поступаешь в колледж? Я вижу, ты сосредоточен на своих
книгах, - нет, я имею в виду, усердно учишься"; и Джо покраснела от ужасного
«Пеггинг», о котором она не упомянула.

Лори улыбнулась, но, похоже, не удивилась и, пожав плечами, ответила:

«Не раньше чем через год или два. В любом случае я не пойду раньше семнадцати».

«Тебе же только пятнадцать?» — спросила Джо, глядя на высокого парня, которому она
представляла семнадцатилетнего.

«Шестнадцать, в следующем месяце».

«Как бы я хотел учиться в колледже! Ты не выглядишь так, будто тебе там нравилось».

«Я его ненавижу! Ничего, кроме зубрёжки и безделья. И мне не нравится, как
парни ведут себя в этой стране».

«А что тебе нравится?»

«Жить в Италии и наслаждаться жизнью по-своему».

Джо очень хотелось спросить, в чём заключается его собственный путь, но его чёрные брови
выглядели довольно угрожающе, когда он их хмурил; поэтому она сменила тему, сказав:
«Это великолепная полька! Почему бы тебе
не пойти и не попробовать?»

«Если ты тоже пойдёшь», — ответил он, галантно поклонившись.

«Я не могу, потому что я сказала Мэг, что не буду, потому что...» Тут Джо остановилась и
задумалась, не зная, рассказать или посмеяться.

"Потому что что?" — с любопытством спросила Лори.

"Ты не расскажешь?"

"Никогда!"

"Ну, у меня есть дурная привычка стоять перед огнём, и я обжигаюсь.
платья, а это я подпалила; и, хотя оно хорошо заштопано, оно
заметно, и Мэг сказала мне сидеть тихо, чтобы никто этого не увидел. Ты можешь
смейся, если хочешь; я знаю, это забавно".

Но Лори не засмеялся; он лишь на минуту опустил глаза, и
выражение его лица озадачило Джо, когда он сказал очень мягко,--

«Не обращай внимания, я скажу тебе, как мы можем справиться: там есть длинный зал
, и мы можем танцевать там, и никто нас не увидит. Пожалуйста
пойдем?»

Джо поблагодарила его и с радостью пошла за ним, жалея, что у нее нет двух аккуратных перчаток, когда
она увидела красивые перчатки жемчужного цвета на своем партнере. Зал был
В зале было пусто, и они устроили грандиозную польку; Лори хорошо танцевала и научила
Джо немецкому шагу, который привёл Джо в восторг, ведь он был таким энергичным и пружинистым.
Когда музыка стихла, они сели на лестницу, чтобы отдышаться;
и Лори как раз рассказывала о студенческом фестивале в
Гейдельберге, когда появилась Мэг в поисках сестры. Она поманила их, и
Джо неохотно последовала за ней в соседнюю комнату, где увидела, что та сидит на
диване, держась за ногу, и выглядит бледной.

[Иллюстрация: Они сели на лестнице]

"Я растянула лодыжку. Этот дурацкий высокий каблук подвернулся и причинил мне боль
вывих. Мне так больно, что я едва могу стоять, и я не знаю, как я вообще смогу
добраться домой, - сказала она, раскачиваясь взад-вперед от боли.

- Я знал, что ты поранишь ноги в этих дурацких туфлях. Прости. Но я
не вижу, что ты можешь сделать, кроме как взять карету или остаться здесь на
всю ночь, — ответила Джо, нежно поглаживая бедную лодыжку.

"Я не могу позволить себе карету, это слишком дорого. Осмелюсь сказать, что я
вообще не могу её себе позволить, потому что большинство людей приезжают на своих, а до конюшни
далеко, и некого послать за ней."

«Я пойду».

«Нет, конечно! Уже больше девяти, и темно, как в Египте. Я не могу здесь остановиться, потому что
дом полон. У Салли остановились несколько девочек. Я отдохну
пока не придёт Ханна, а потом сделаю всё, что в моих силах».

"Я попрошу Лори; он поедет", - сказала Джо, выглядя облегченной, когда эта идея
пришла ей в голову.

"Помилуйте, нет! Не спрашивай и никому не говори. Принеси мне мои резиновые сапоги и положи эти
тапочки к нашим вещам. Я больше не могу танцевать, но как только закончится ужин
, понаблюдай за Ханной и скажи мне, как только она придет.

«Они сейчас пойдут ужинать. Я останусь с тобой, мне так будет спокойнее».

«Нет, дорогая, беги и принеси мне кофе. Я так устала, что не могу
пошевелиться!»

Так Мэг откинулась на спинку кресла, спрятав ноги в чулках, а Джо, спотыкаясь,
пошла в столовую, которую нашла, заглянув в буфетную и
открыв дверь в комнату, где старый мистер Гардинер
устраивал себе небольшой перекус. Метнув дротик в стол, она поймала чашку с кофе,
которую тут же опрокинула, из-за чего передняя часть её платья
оказалась в таком же плачевном состоянии, как и задняя.

"О боже, какая же я неуклюжая!" — воскликнула Джо, доканчивая перчатку Мэг
тем, что оттирала ею своё платье.

«Я могу вам помочь?» — спросил дружелюбный голос. Это была Лори с
полной чашкой в одной руке и тарелкой со льдом в другой.

"Я пыталась достать что-нибудь для Мэг, которая очень устала, и кто-то
сжал меня, и вот я здесь, в таком виде," — ответила Джо, уныло
глядя на испачканную юбку и перчатку кофейного цвета.

"Очень жаль! Я искал кого-нибудь, кому можно было бы это отдать. Могу я отнести это
вашей сестре?

«О, спасибо! Я покажу вам, где она. Я не предлагаю отнести это
самому, потому что тогда я снова попаду в неприятную ситуацию».

Джо пошла первой, и Лори, словно привыкший прислуживать дамам, пододвинул
небольшой столик, принёс Джо вторую порцию кофе и льда и
был так любезен, что даже привередливая Мэг назвала его «милым мальчиком».
Они весело провели время за конфетами и разговорами и
уже играли в «Базз» с двумя или тремя другими молодыми людьми,
зашедшими в кафе, когда появилась Ханна. Мэг забыла о своей ноге и вскочила
так быстро, что ей пришлось схватиться за Джо, вскрикнув
от боли.

"Тише! Ничего не говори," — прошептала она и добавила вслух: "Ничего страшного.
Я просто слегка подвернула ногу, вот и всё; и, прихрамывая, поднялась наверх, чтобы
собрать свои вещи.

Ханна ругала её, Мэг плакала, а Джо была в отчаянии, пока
не решила взять дело в свои руки. Выскользнув из дома, она сбежала вниз
и, найдя слугу, спросила, может ли он достать ей карету. Это
оказался нанятый официант, который ничего не знал о местных достопримечательностях;
и Джо огляделась в поисках помощи, когда Лори, который слышал, что она
сказала, подошёл и предложил воспользоваться каретой своего деда, которая только
что приехала за ним, сказал он.

"Ещё так рано! Ты же не собираешься ехать прямо сейчас?" — начала Джо с облегчением.
но не решался принять предложение.

"Я всегда ухожу пораньше, честное слово! Пожалуйста, позволь мне проводить тебя до дома? Это совсем
по пути, знаешь ли, а там, говорят, дождь."

Это решило дело; и, рассказав ему о происшествии с Мэг, Джо с благодарностью
согласился и поспешил за остальными. Ханна
ненавидела дождь так же сильно, как кошки ненавидят воду; поэтому она не стала возражать, и они
укатили в роскошной закрытой карете, чувствуя себя очень празднично и
элегантно. Лори села на козлы, чтобы Мэг могла вытянуть ноги, и
девушки могли свободно разговаривать во время поездки.

"Я отлично провела время. А ты?" - спросила Джо, взъерошивая волосы и
устраиваясь поудобнее.

"Да, пока я не ушиблась. Подруга Салли, Энни Моффат, прониклась симпатией ко мне
и попросила приехать и провести с ней неделю, когда Салли приедет.
Она поедет весной, когда начнётся оперный сезон; и это будет
совершенно чудесно, если мама только отпустит меня, — ответила Мэг, воодушевившись
при этой мысли.

"Я видела, как ты танцевала с тем рыжеволосым мужчиной, от которого я убежала. Он
был хорош собой?"

"О, очень! У него каштановые волосы, а не рыжие; он был очень вежлив, и я
танцевала с ним восхитительный ридову."

«Он был похож на кузнечика в припадке, когда делал новый шаг. Лори
и я не могли удержаться от смеха. Ты нас слышал?»

"Нет, но это было очень грубо. Что ты там делал всё это время, прячась
там?"

Джо рассказала о своих приключениях, и к тому времени, как она закончила, они уже были
дома. Поблагодарив, они пожелали друг другу спокойной ночи и прокрались в дом, надеясь
никого не побеспокоить; но как только дверь скрипнула, две маленькие
шапочки для сна подпрыгнули, и два сонных, но нетерпеливых голоса воскликнули:

«Расскажите о вечеринке! расскажите о вечеринке!»

Мэг назвала это «вопиющим отсутствием манер», но Джо удалось сохранить немного
конфеты для маленьких девочек; и вскоре они успокоились, выслушав
самые волнующие события вечера.

"Я заявляю, что это действительно похоже на то, чтобы быть прекрасной молодой леди, возвращаться домой
с вечеринки в экипаже и сидеть в моем халате с горничной
прислуживать мне, - сказала Мэг, пока Джо перевязывала ей ногу арникой и
расчесывала волосы.

"Я не верю, что прекрасные юные леди наслаждаются жизнью чуть больше, чем мы
несмотря на наши выгоревшие волосы, старые платья, по одной перчатке на штуку и тесные
тапочки, которые вывихивают нам лодыжки, когда мы настолько глупы, что надеваем их".
И я думаю, что Джо была совершенно права.

[Иллюстрация: Расскажите о вечеринке]




[Иллюстрация: Котёнок застрял, как заноза, вне досягаемости]

IV.

НОША.


"О боже, как же тяжело собирать вещи и отправляться в путь," — вздохнула
Мэг на следующее утро после вечеринки. Теперь, когда каникулы закончились,
неделя веселья не подготовила её к тому, чтобы с лёгкостью взяться за дело,
которое она никогда не любила.

«Как бы мне хотелось, чтобы это было Рождество или Новый год, разве не здорово было бы?»
— ответила Джо, уныло зевая.

«Мы не должны получать и половины того удовольствия, которое получаем сейчас. Но
так приятно устраивать небольшие ужины, дарить букеты, ходить на вечеринки,
ехать домой, читать и отдыхать, а не работать». Это как у других людей,
знаешь, я всегда завидую девушкам, которые занимаются подобными вещами; я так люблю
роскошь, - сказала Мег, пытаясь решить, какое из двух поношенных платьев лучше
наименее потрепанный.

"Ну, мы не можем этого допустить, так что не будем ворчать, а взвалим на плечи свои
узлы и поплывем так же бодро, как это делает Мама. Я уверена, тетя
Для меня март — это настоящий морской старик, но, полагаю, когда я...
«Если я научусь нести её, не жалуясь, она либо свалится, либо станет такой
лёгкой, что я перестану обращать на неё внимание».

Эта мысль позабавила Джо и подняла ей настроение, но Мэг
не повеселела, потому что её ноша, состоящая из четырёх избалованных детей,
казалась тяжелее, чем когда-либо. У неё не хватило духу даже на то, чтобы
привести себя в порядок, как обычно, надев голубую
ленту на шею и уложив волосы самым подходящим образом.

"Какой смысл хорошо выглядеть, если меня никто не видит, кроме этих злобных
карликов, и никому нет дела, хороша я или нет?" — пробормотала она.
Она рывком захлопнула ящик. «Мне придётся трудиться и изнывать от усталости все свои
дни, лишь изредка развлекаясь, и я стану старой, уродливой
и озлобленной, потому что я бедна и не могу наслаждаться жизнью, как другие девушки.
Это позор!»

С этими словами Мэг спустилась вниз с обиженным видом и была совсем не приветлива
за завтраком. Все казались не в духе и были склонны
ворчать. У Бет болела голова, и она лежала на диване, пытаясь
утешиться кошкой и тремя котятами; Эми волновалась, потому что
не выучила уроки и не могла найти свои галоши; Джо _бы_
Свистни и поднимай шум, пока собираешься; миссис Марч была очень занята
она пыталась закончить письмо, которое нужно было отправить немедленно; а Ханна была
не в духе, потому что ей не нравилось засиживаться допоздна.

"Такого злого семейства ещё не было!" — воскликнула Джо, выходя из себя
когда она опрокинула чернильницу, порвала обе шнуровки и села
на свою шляпу.

«Ты самая противная из всех!» — ответила Эми, стирая с грифельной доски сумму,
которая была неверной, вместе со слезами, упавшими на грифельную доску.

"Бет, если ты не запрешь этих ужасных кошек в подвале, я их
утонула! - сердито воскликнула Мэг, пытаясь избавиться от котенка,
который вскарабкался ей на спину и застрял, как репейник, вне
досягаемости.

Джо смеялась, Мэг бранила, Бет умоляла, а Эми причитала, потому что она
не могла вспомнить, сколько будет девять, умноженное на двенадцать.

"Девочки, девочки, помолчите минутку! Я _должна_ отправить это с
ранней почтой, а ты отвлекаешь меня своими переживаниями, — воскликнула миссис.
Марч, зачеркивая третье испорченное предложение в своем письме.

Наступило кратковременное затишье, которое нарушила Ханна, вошедшая в комнату и положившая на стол два
Она поставила на стол горячие булочки и снова вышла. Эти булочки
были чем-то вроде традиции, и девочки называли их «муфтами», потому что
других у них не было, и горячие булочки очень согревали их руки холодным
утром. Ханна никогда не забывала их готовить, какой бы занятой или раздражённой
она ни была, потому что дорога была долгой и унылой; бедняжки
не получали другого обеда и редко возвращались домой раньше двух.

«Погладь своих кошек и забудь о головной боли, Бети. Прощай, Марми;
сегодня утром мы вели себя как негодяи, но мы вернёмся домой целыми и невредимыми
ангелы. Ну что ж, Мэг! — и Джо зашагал прочь, чувствуя, что паломники
выходят не так, как следовало бы.

Они всегда оглядывались, прежде чем свернуть за угол, потому что их мать
всегда стояла у окна, кивала, улыбалась и махала им рукой.
Почему-то казалось, что они не смогли бы прожить и дня без
этого; ведь, каким бы ни было их настроение, последний взгляд на это
материнское лицо непременно действовал на них как солнечный свет.

"Если бы Марми вместо того, чтобы целовать нам руку, ударила нас кулаком,
это было бы нам уроком, ведь более неблагодарных негодяев, чем мы, ещё не было
— Я всё видела, — воскликнула Джо, испытывая угрызения совести из-за прогулки по снегу и
резкому ветру.

— Не употребляй такие ужасные выражения, — сказала Мэг из-под
вуали, в которую она закуталась, как монахиня, уставшая от мира.

«Мне нравятся хорошие крепкие слова, которые что-то значат», — ответила Джо,
ловя свою шляпу, которая слетела с головы, собираясь улететь
совсем.

«Называй себя как хочешь, но _я_ не негодяй и не
мерзавец, и я не хочу, чтобы меня так называли».

«Ты проклятое существо, и сегодня ты явно злишься, потому что не можешь»
все время сидите на коленях у роскоши. Бедняжка, подожди, пока я разбогатею
и ты будешь наслаждаться экипажами, мороженым и
туфлями на высоком каблуке, букетами и рыжеволосыми мальчиками, с которыми можно потанцевать.

- Какая ты смешная, Джо! - но Мег рассмеялась над этой чепухой и почувствовала себя
вопреки себе лучше.

«Тебе повезло, что я такой, потому что, если бы я напустил на себя мрачный вид и попытался быть
угрюмым, как ты, мы бы сейчас были в плачевном состоянии. Слава богу, я всегда могу
найти что-нибудь смешное, чтобы поднять себе настроение. Больше не каркай, а
возвращайся домой веселым, там тебя ждет дорогая».

Джо ободряюще похлопала сестру по плечу, когда они расставались на
день, каждый из которых шел своим путем, каждый обнимал ее маленькую теплую
меняемся местами, и каждый старается быть веселым, несмотря на зимнюю погоду,
тяжелая работа и неудовлетворенные желания любящей развлечения молодежи.

Когда мистер Марч потерял свое имущество, пытаясь помочь несчастному
другу, две старшие девочки умоляли позволить им сделать что-нибудь для
по крайней мере, для их собственной поддержки. Полагая, что они не могут начать слишком
рано развивать в себе энергичность, трудолюбие и самостоятельность, их родители
согласились, и оба принялись за работу с искренней доброжелательностью, которая
несмотря на все препятствия, несомненно, в конце концов увенчается успехом. Маргарет нашла
место гувернантки в детском саду и чувствовала себя богатой на свою маленькую зарплату. Как она
сказала, она "любила роскошь", и ее главной проблемой была бедность. Ей
было тяжелее, чем остальным, потому что она помнила
времена, когда дом был прекрасен, жизнь была лёгкой и приятной, а нужда
была неведома. Она старалась не завидовать и не жаловаться, но
было вполне естественно, что юная девушка тосковала по красивым вещам, веселью и развлечениям.
друзья, достижения и счастливая жизнь. В доме Кингов она каждый день видела
всё, чего хотела, потому что старшие сёстры детей как раз отсутствовали, и Мэг
часто мельком видела изящные бальные платья и букеты, слышала
живые сплетни о театрах, концертах, катаниях на санях и
разного рода развлечениях и видела, как деньги тратятся на пустяки, которые
были бы для неё так дороги. Бедняжка Мэг редко жаловалась, но
чувство несправедливости иногда вызывало у неё неприязнь ко всем, потому что
она ещё не научилась ценить те блага, которые
только и могут сделать жизнь счастливой.

Джо пришлась по душе тёте Марч, которая была прикована к постели и нуждалась в активном
помощнике по хозяйству. Бездетная пожилая дама предложила удочерить одну
из девочек, когда начались проблемы, и очень обиделась, когда её
предложение отклонили. Другие друзья говорили Марчам, что они
потеряли всякую надежду быть упомянутыми в завещании богатой
старушки, но неискушённые Марчи лишь отвечали:

«Мы не можем променять наших девочек на дюжину состояний. Богатые или бедные, мы
будем держаться вместе и будем счастливы друг с другом».

Старушка какое-то время не разговаривала с ними, но, встретив Джо
у подруги что-то в ее комичном лице и грубоватых манерах поразило
старушке понравилось, и она предложила взять ее в компаньонки. Это
совсем не устраивало Джо; но она согласилась на это место, поскольку ничего лучшего
не появилось, и, ко всеобщему удивлению, замечательно поладила со своей
вспыльчивой родственницей. Время от времени случались грозы, и однажды Джо
ушла домой, заявив, что больше не может этого выносить; но тётя Марч
всегда быстро успокаивалась и снова звала её с такой настойчивостью
что она не могла отказаться, ведь в глубине души ей нравилась эта
острая на язык старушка.

Я подозреваю, что настоящей достопримечательностью была большая библиотека с прекрасными книгами,
которая после смерти дяди Марча была заброшена и покрылась пылью и паутиной. Джо помнила
доброго старого джентльмена, который позволял ей строить железные дороги и мосты
из своих больших словарей, рассказывал ей истории о странных картинках в
его книгах по латыни и покупал ей пряники в форме открыток всякий раз, когда встречал её на
улице. Тусклая, пыльная комната с бюстами, смотрящими вниз с
высоких книжных полок, уютные кресла, глобусы и, самое главное,
бескрайние книжные полки, среди которых она могла бродить, где ей вздумается, создавали
Библиотека была для неё райским уголком. Как только тётя Марч ложилась вздремнуть или
была занята гостями, Джо спешила в это тихое место и, свернувшись
калачиком в кресле, поглощала поэзию, любовные романы, историю,
путешествия и картины, как настоящий книжный червь. Но, как и все
счастье, оно длилось недолго; ведь не успела она добраться до
самой сути истории, самого сладкого стиха в песне или самого опасного
приключения её героя, как пронзительный голос позвал: «Жозе-фина!
Жозе-фина!» — и ей пришлось покинуть свой рай, чтобы наматывать пряжу, стирать
пудель, или вместе часами читать эссе Белшема.

[Иллюстрация: Свернувшаяся калачиком в большом кресле]

Честолюбивой целью Джо было сделать что-то очень великолепное; что именно, она пока не имела
представления, но оставила это на время, чтобы рассказать ей; и, тем временем, нашла
ее величайшее огорчение заключалось в том, что она не могла читать, бегать и
ездить верхом так часто, как ей хотелось. Вспыльчивый характер, острый язык и неугомонная
натура постоянно втягивали её в неприятности, и её жизнь представляла собой
череду взлётов и падений, которые были одновременно комичными и трогательными. Но тренировки
То, что она получила у тёти Марч, было именно тем, что ей было нужно; и мысль о том,
что она делает что-то, чтобы обеспечить себя, делала её счастливой, несмотря
на вечное «Джози-фина!»

Бет была слишком застенчивой, чтобы ходить в школу; её пытались отдать в школу, но она
так страдала, что от этой идеи отказались, и она делала уроки дома,
с отцом. Даже когда он уехал, а её мать была вынуждена
посвятить свои навыки и энергию работе в Обществах помощи солдатам, Бет
продолжала усердно трудиться в одиночку и делала всё, что могла. Она была
хозяйственным ребёнком и помогала Ханне поддерживать чистоту в доме
Она заботилась о работниках, не думая о вознаграждении, а лишь о том, чтобы её
любили. Она проводила долгие тихие дни, не чувствуя себя одинокой или праздной, ведь её маленький
мир был населён воображаемыми друзьями, а она по натуре была хлопотливой
пчелой. Каждое утро нужно было собирать и одевать шесть кукол, ведь
Бет была ещё ребёнком и любила своих питомцев как никогда. Ни один
из них не был целым или красивым; все они были отверженными, пока Бет не взяла их
к себе; ведь когда её сёстры переросли этих идолов, они перешли к ней,
потому что Эми не хотела иметь ничего старого или уродливого. Бет берегла их всех
Именно по этой причине я стала относиться к ним ещё нежнее и открыла больницу для немощных
кукол. В их ватные тела никогда не втыкали булавки; им никогда не говорили
грубых слов и не били их; ни одно пренебрежение не омрачало сердце
самой отталкивающей из них; но всех их кормили и одевали, ухаживали за ними и ласкали с
неизменной любовью. Один жалкий осколок долларовости
принадлежал Джо; и, ведя бурную жизнь, он превратился в развалину в
тряпичный мешок, из какой унылой богадельни его спасла Бет и
отнесла в свое убежище. Не имея макушки на голове, она была повязана на аккуратный
маленькая шапочка, и, поскольку у неё не было ни рук, ни ног, она скрывала эти
недостатки, заворачивая куклу в одеяло и отдавая ей свою лучшую
постель для этой хронической больной. Если бы кто-нибудь узнал, сколько заботы было проявлено об этой
кукле, думаю, это тронуло бы их сердца, даже если бы они
смеялись. Она приносила ему обрывки букетов, читала ему, выносила на
свежий воздух, спрятав под пальто, пела ему колыбельные и никогда
не ложилась спать, не поцеловав его грязное личико и не прошептав нежно: «Надеюсь,
ты хорошо проведёшь ночь, мой бедный дорогой».

У Бет были свои проблемы, как и у других; и, будучи не ангелом, а
очень человечной маленькой девочкой, она часто "немного плакала", как сказала Джо,
потому что она не могла брать уроки музыки и играть на прекрасном пианино. Она так сильно любила
музыку, так старалась учиться и так терпеливо упражнялась
на дребезжащем старом инструменте, что казалось, будто кто-то (не
намекните тете Марч) следовало бы ей помочь. Однако никто этого не сделал, и никто не видел
как Бет вытирала слёзы с жёлтых клавиш, которые не попадали в ноты,
когда она была совсем одна. Она пела, как маленький жаворонок, о своей работе,
Она никогда не уставала играть для Марми и девочек и день за днём
с надеждой говорила себе: «Я знаю, что когда-нибудь получу свою музыку, если буду
хорошей.»

В мире много Бет, застенчивых и тихих, сидящих в углу
до тех пор, пока они не понадобятся, и живущих ради других так радостно, что никто не замечает
жертв, пока маленький сверчок на очаге не перестанет чирикать, и
милое, солнечное присутствие не исчезнет, оставив после себя тишину и тень.

Если бы кто-нибудь спросил Эми, что было самым большим испытанием в её жизни, она
сразу бы ответила: «Мой нос». Когда она была совсем маленькой, Джо
Она случайно уронила её в угольный ящик, и Эми настаивала на том, что
это падение навсегда испортило ей нос. Он не был ни большим, ни красным, как у бедняжки
«Петреи»; он был просто довольно плоским, и никакие щипцы в мире
не смогли бы придать ему аристократическую форму. Никто не обращал на это внимания, кроме неё самой,
и он изо всех сил старался расти, но Эми остро ощущала нехватку
греческого носа и рисовала целые листы с красивыми носами, чтобы утешиться.

"Маленький Рафаэль," как называли её сёстры, обладал несомненным талантом к
рисованию и никогда не был так счастлив, как когда копировал цветы, создавая
феи или иллюстрирование историй необычными образцами искусства. Ее
учителя жаловались, что вместо того, чтобы считать, она покрывала свою
дощечку животными; чистые страницы ее атласа использовались для копирования карт
далее; и карикатуры самого нелепого описания посыпались из всех ее книг
в неудачные моменты. Она справлялась со своими уроками настолько хорошо,
насколько могла, и сумела избежать выговоров, будучи образцом
хорошего поведения. Она была любимицей своих товарищей, потому что была
добродушной и обладала счастливым даром доставлять удовольствие без особых усилий.
Все восхищались её манерами и грацией, а также
её достижениями: помимо рисования, она могла сыграть двенадцать мелодий,
вязала крючком и читала по-французски, не произнося правильно больше двух третей
слов. У неё была манера жалобно говорить: «Когда папа был богат, мы
делали то-то и то-то», — что было очень трогательно, а её длинные слова девочки считали
«совершенно элегантными».

Эми была на пути к тому, чтобы стать избалованной: все её баловали, и её
мелкое тщеславие и эгоизм прекрасно росли. Однако одно обстоятельство
скорее подавляло её тщеславие: ей приходилось носить одежду своей кузины
одежда. Теперь у мамы Флоренс совсем не было вкуса, и Эми
сильно страдала из-за того, что ей приходилось носить красную шляпку вместо синей,
неподходящие платья и вычурные фартуки, которые ей не подходили. Всё было
хорошим, хорошо сшитым и мало ношенным; но художественный взгляд Эми был сильно
опечален, особенно этой зимой, когда её школьное платье было тусклого
фиолетового цвета с жёлтыми точками и без отделки.

«Единственное, что меня утешает, — сказала она Мэг со слезами на глазах, — это то, что
мама не закалывает мне платья булавками, когда я шалю, как это делает мама Марии
Паркс. Дорогая моя, это действительно ужасно, потому что иногда она
так плохо, что ее платье задралось до колен, и она не может прийти в школу. Когда
Я думаю об этом _deggerredation_, я чувствую, что могу вынести даже свой плоский
нос и фиолетовое платье с желтыми небесными ракетами на нем ".

Мэг была доверенным лицом и наблюдателем Эми, и, по какому-то странному влечению
противоположностей, Джо была доверенной лицом нежной Бет. Только Джо знала, о чём думает её
застенчивая сестрёнка; а на свою старшую, взбалмошную сестру Бет неосознанно
оказывала большее влияние, чем кто-либо в семье. Две старшие девочки
были очень близки, но каждая из них взяла под опеку одну из младших.
Они заботились о ней и по-своему опекали её; они называли это «игрой в маму»
и сажали своих сестёр на места выброшенных кукол, с
материнским инстинктом маленьких женщин.

"Кому-нибудь есть что рассказать? День был такой унылый, что я
действительно умираю от желания развлечься," — сказала Мэг, когда они
сидели вместе и шили в тот вечер.

«Сегодня я провела с тётей странное время и, раз уж всё закончилось хорошо,
расскажу тебе об этом, — начала Джо, которая очень любила рассказывать истории. Я
читала этого вечного Белшема и, как всегда, нудела себе под нос, потому что
Тётя вскоре засыпает, и тогда я беру какую-нибудь хорошую книгу и читаю как
заведённый, пока она не проснётся. Я и сам засыпаю; и, прежде чем она
начала клевать носом, я так широко разинул рот, что она спросила меня, что я имею в виду,
раскрывая рот так широко, чтобы в него поместилась вся книга сразу.

[Иллюстрация: чтение этого вечного Белшема]

«Я бы с радостью, и покончим с этим», — сказал я, стараясь не показаться дерзким.

Тогда она прочитала мне длинную лекцию о моих грехах и велела сидеть и
обдумывать их, пока она на минутку «потеряет» себя. Она никогда
Она очень скоро пришла в себя; и как только её чепец начал покачиваться, как
перевернутая георгина, я выхватил из кармана «Викария Уэйкфилда»
и принялся читать, одним глазом поглядывая на него, а другим — на тётю. Я как раз дошёл до
того места, где они все свалились в воду, когда забыл и громко
расхохотался. Тётя проснулась и, будучи более благодушной после дневного сна, велела мне
немного почитать и показать, какое легкомысленное произведение я предпочитаю достойному
и поучительному Белшему. Я постарался изо всех сил, и ей понравилось, хотя
она лишь сказала:

«Я не понимаю, о чём там говорится. Вернись и начни сначала, дитя.»

"Я вернулся и сделал Первоцветы настолько интересными, насколько только мог.
Однажды я был настолько безнравственным, что остановился в волнующем месте и кротко сказал:
"Боюсь, это утомляет вас, мэм; может, мне остановиться сейчас?"

«Она подобрала вязание, которое выпало у неё из рук, бросила на меня
быстрый взгляд сквозь очки и сказала в своей лаконичной манере:

„Закончите главу и не будьте так дерзки, мисс“».

«Неужели ей понравилось?» — спросила Мэг.

— О, благослови тебя Господь, нет! Но она дала старику Белшэму передышку. И когда я сегодня днём прибежала
за своими перчатками, она была так зла на викария, что
она не слышала, как я смеялся, танцуя джигу в зале, из-за
надвигающегося веселья. Какой приятной могла бы быть её жизнь, если бы она только
выбрала. Я не особо ей завидую, несмотря на её деньги, ведь, в конце концов, у богатых
людей столько же забот, сколько и у бедных, я думаю, — добавила Джо.

«Это напомнило мне, — сказала Мэг, — что мне тоже есть что рассказать. Это не
смешно, как история Джо, но я много думала об этом по дороге
домой. Сегодня у Кингов я застала всех в суматохе, и одна из
детей сказала, что её старший брат сделал что-то ужасное, и
папа прогнал его. Я слышала, как миссис Кинг плакала, а мистер Кинг говорил
очень громко, а Грейс и Эллен отворачивались, когда проходили
мимо меня, чтобы я не видела, какие у них красные глаза. Я, конечно, не задавала никаких
вопросов, но мне было их так жаль, и я была даже рада
что у меня нет буйных братьев, которые совершают дурные поступки и позорят семью.

«Я думаю, что опозориться в школе гораздо больнее, чем
всё, что могут сделать плохие парни», — сказала Эми, качая головой, как будто
её жизненный опыт был очень богатым. «Сюзи Перкинс пришла в школу
Сегодня она пришла с красивым кольцом с красным сердоликом. Я ужасно хотела его и
изо всех сил представляла, что я — это она. Ну, она нарисовала мистера.
Дэвиса с чудовищным носом и горбом, а из его рта на воздушном шаре вылетали слова: «Юные леди,
я положил на вас глаз!» Мы
смеялись над этим, как вдруг он _обратил_ на нас внимание и
приказал Сьюзи принести грифельную доску. Она была _парали_зована страхом,
но пошла, и что же, как вы думаете, он сделал? Он взял её за
ухо, за ухо! только представьте, как это ужасно! — и подвёл к доске для чтения
Он поставил её на платформу и заставил простоять там полчаса, держа этот грифельный лист так, чтобы
все могли видеть.

[Иллюстрация: Он схватил её за ухо! за ухо!]

«Разве девочки не смеялись над этой картинкой?» — спросила Джо, которой понравился
этот случай.

«Смеялись? Ни одна не смеялась! Они сидели тихо, как мышки, а Сьюзи рыдала без остановки, я
знаю, что рыдала». Тогда я ей не завидовала, потому что чувствовала, что после этого меня не сделали бы счастливой даже миллионы
сердоликовых колец. Я бы никогда, никогда
не смогла бы пережить такое мучительное унижение. И Эми продолжила
свою работу, гордясь своей добродетелью и успехом
произнесение двух длинных слов на одном дыхании.

"Я увидела кое-что, что мне понравилось этим утром, и я собиралась рассказать об этом за
ужином, но забыла", - сказала Бет, расставляя перевернутую корзинку Джо
по порядку, пока она говорила. "Когда я пошел купить устриц для Ханны, мистер
Лоуренс был в рыбной лавке, но не заметил меня, потому что я спряталась за
бочкой, а он был занят с мистером Каттером, торговцем рыбой. Вошла бедная женщина с ведром и шваброй и спросила мистера Каттера, не
позволит ли он ей немного помыть посуду в обмен на немного рыбы, потому что у неё не было ужина для

дети, и он был разочарован результатами своего рабочего дня. Мистер Каттер
торопился и довольно сердито ответил: «Нет», — и она уже собиралась уйти,
голодная и расстроенная, когда мистер Лоуренс подцепил большую рыбу
кривым концом своей трости и протянул ей. Она была так рада и
удивлена, что взяла рыбу прямо руками и снова и снова благодарила его.
Он сказал ей: «Иди и приготовь это», и она поспешила прочь, такая счастливая!
Разве это не мило с его стороны? О, она выглядела так забавно, обнимая большую
скользкую рыбу и надеясь, что постель мистера Лоуренса на небесах будет «эйси».

[Иллюстрация: мистер Лоуренс поймал крупную рыбу]

Посмеявшись над рассказом Бет, они попросили у матери такой же;
и, немного подумав, она серьезно сказала:

"Сегодня, когда я вырезала синие фланелевые жакеты в the rooms, я почувствовала
сильную тревогу за отца и подумала, какими одинокими и беспомощными мы были бы
, если бы с ним что-нибудь случилось. Это было неразумно, но я
продолжал беспокоиться, пока не вошёл старик с заказом на
одежду. Он сел рядом со мной, и я заговорил с ним, потому что он выглядел
бедным, усталым и встревоженным.

"У вас сыновья в армии?" - Спросила я, потому что записка, которую он принес, была адресована не
мне.

"Да, мэм. У меня было четверо, но двое были убиты, один в плену, и
Я иду к другому, который очень болен в вашингтонской больнице, - тихо ответил он
.

«Вы сделали очень много для своей страны, сэр», — сказала я, испытывая теперь
уважение, а не жалость.

"Ни на йоту больше, чем должен был, мэм. Я бы сам поехал, если бы от меня была хоть какая-то польза;
но поскольку это не так, я отдаю своих мальчиков и отпускаю их на свободу."

«Он говорил так радостно, выглядел таким искренним и, казалось, был так рад отдать
всё, что у него было, что мне стало стыдно за себя. Я отдала одного мужчину и думала, что
Я получил слишком много, а он отдал четыре, не пожалев. Дома меня утешали все мои девочки,
а его последний сын ждал за много миль от меня, чтобы
пожелать ему «прощай», возможно! Я чувствовал себя таким богатым, таким счастливым, думая о своих
благословениях, что собрал ему хороший узелок, дал немного денег и
от всего сердца поблагодарил его за урок, который он мне преподал.

«Расскажи ещё одну историю, мама, — с моралью, как эта. Мне нравится
вспоминать их потом, если они правдивые и не слишком нравоучительные», —
сказала Джо после минутного молчания.

Миссис Марч улыбнулась и сразу начала рассказывать, потому что она часто рассказывала такие истории
Он много лет выступал перед небольшой аудиторией и знал, как ей угодить.

"Давным-давно жили-были четыре девочки, у которых было достаточно еды и
питья и одежды, много удобств и удовольствий, добрые друзья и
родители, которые нежно любили их, и все же они не были довольны ". (Тут
слушательницы украдкой переглянулись и принялись усердно шить
) "Эти девочки стремились быть хорошими и приняли много
прекрасных решений; но они не очень хорошо их выполняли и были
постоянно повторяя: "Если бы у нас только было это" или "Если бы мы только могли сделать это".
совершенно забывая, как много у них уже есть и сколько приятных вещей
они действительно могли бы сделать. Поэтому они спросили старую женщину, какое заклинание они могли бы
использовать, чтобы стать счастливыми, и она ответила: "Когда вы чувствуете неудовлетворенность, подумайте
за ваши благословения и будьте благодарны". (Тут Джо быстро подняла глаза, как
будто собираясь что-то сказать, но передумала, увидев, что рассказ еще не
закончен.)

«Будучи благоразумными девушками, они решили последовать её совету и вскоре были
удивлены тем, насколько хорошо им живётся. Одна из них обнаружила, что деньги
не могут уберечь богатые дома от стыда и горя; другая
что, несмотря на бедность, она была гораздо счастливее благодаря своей молодости,
здоровью и хорошему настроению, чем некая раздражительная, хилая пожилая дама, которая
не могла наслаждаться своими удобствами; в-третьих, как ни неприятно было
помогать готовить ужин, ещё хуже было просить милостыню; и
в-четвёртых, даже кольца с сердоликом не так ценны, как хорошее
поведение. Поэтому они решили перестать жаловаться, наслаждаться уже имеющимися благами
и стараться заслужить их, чтобы они не были
отняты совсем, а не уменьшились; и я верю, что так и было
«Они были разочарованы или огорчены тем, что последовали совету старухи». «

» «Ну, Марми, это очень хитро с твоей стороны — обернуть наши собственные истории
против нас и прочитать нам проповедь вместо романа!» — воскликнула Мэг. «

» «Мне нравятся такие проповеди. Такие проповеди читал нам отец», — сказал
Бет задумчиво положила иголки прямо на подушку Джо.

"Я жалуюсь не так часто, как другие, и теперь буду
осторожнее, чем когда-либо, потому что падение Сьюзи стало для меня предупреждением," — сказала
Эми с чувством.

"Нам нужен был этот урок, и мы его не забудем. Если забудем, просто скажи
«Слушайте, дети мои, как старая Хлоя в «Дядюшке Томе»: «Слушайте, дети мои!
Слушайте, дети мои!» — добавила Джо, которая, хоть убей,
не могла удержаться от того, чтобы не подшутить над этой маленькой проповедью, хотя и приняла её
близко к сердцу, как и все остальные.

[Иллюстрация: Хвостовая часть]




V.

ПО-СОСЕДСКИ.


[Иллюстрация: по-соседски]

"Что же ты теперь будешь делать, Джо?" — спросила Мэг однажды снежным
днём, когда её сестра, шаркая ногами, прошла через холл в резиновых
в ботинках, старом мешке и с капюшоном, с метлой в одной руке и лопатой в
другой.

"Выхожу размяться," — ответила Джо с озорным блеском в
глазах.

"Думаю, двух долгих прогулок этим утром было бы достаточно! На улице
холодно и пасмурно; я советую тебе остаться в тепле и сухости у камина,
как это делаю я, — сказала Мэг, поеживаясь.

— Никогда не следуй советам!
Не могу сидеть на месте весь день, и, в отличие от кошек, я не люблю дремать у камина. Мне нравятся приключения, и я собираюсь
их найти.

Мэг вернулась, чтобы поджарить себе ноги и почитать «Айвенго», а Джо начал копать
Она энергично расчищала дорожки. Снег был неглубоким, и вскоре
она расчистила дорожку вокруг всего сада, чтобы Бет могла гулять, когда выглянет солнце.
А больным куклам нужен был свежий воздух. Теперь сад отделял
дом Марчей от дома мистера Лоуренса. Оба дома стояли в пригороде
города, который всё ещё был похож на сельскую местность, с рощами и лужайками, большими
садами и тихими улочками. Низкая живая изгородь разделяла два поместья. С одной
стороны стоял старый коричневый дом, довольно обветшалый и неухоженный, без
виноградных лоз, которые летом покрывали его стены, и цветов, которые тогда
С другой стороны располагался величественный каменный особняк, явно
свидетельствующий о всевозможных удобствах и роскоши, от большого каретного
сарая и ухоженной территории до оранжереи и прекрасных
вещей, которые можно было разглядеть сквозь плотные шторы. И всё же он казался одиноким,
безжизненным; на лужайке не резвились дети,
в окнах не улыбались материнские лица, и мало кто входил и
выходил из дома, кроме старого джентльмена и его внука.

Живому воображению Джо этот прекрасный дом казался чем-то вроде заколдованного дворца.
полная великолепия и наслаждений, которыми никто не наслаждался. Она давно
хотела увидеть эту скрытую от глаз красоту и познакомиться с «мальчиком Лоуренсом»,
который, казалось, хотел, чтобы его узнали, если бы только знал, как
начать. После вечеринки она была полна энтузиазма как никогда и
придумывала множество способов подружиться с ним; но в последнее время его
не было видно, и Джо начала думать, что он уехал, когда однажды заметила
в верхнем окне смуглое лицо, с тоской смотревшее вниз, в их сад,
где Бет и Эми играли в снежки.

«Этот мальчик страдает из-за отсутствия общества и развлечений, — сказала она себе. Его
дедушка не знает, что для него лучше, и держит его взаперти
в одиночестве. Ему нужна компания весёлых мальчишек или кто-нибудь молодой
и энергичный. Я так и хочу пойти и сказать об этом старому джентльмену!»

Эта идея позабавила Джо, которая любила совершать дерзкие поступки и постоянно
эпатировала Мэг своими эксцентричными выходками. План «перебраться"
не был забыт, и когда наступил снежный день, Джо решила попробовать
что можно сделать. Она увидела, как мистер Лоуренс уезжает, а затем вышла из дома
чтобы прокопать себе путь к живой изгороди, она остановилась и осмотрелась.
Все тихо - шторы на нижних окнах опущены, слуг не видно,
и ничего человеческого не видно, кроме кудрявой черной головы, опирающейся на тонкую руку
в верхнем окне.

"Вот он, - подумала Джо, - бедный мальчик! совсем одинокий и больной в этот унылый
день. Какой позор! Я брошу в него снежок, чтобы он выглянул, а
потом скажу ему что-нибудь приятное.

Вверх взлетела пригоршня мягкого снега, и голова тут же повернулась, показав
лицо, которое в ту же минуту утратило своё безучастное выражение, когда большие глаза
Лицо посветлело, и губы начали улыбаться. Джо кивнула и рассмеялась, и
взмахнула метлой, крича:

«Как дела? Ты больна?»

[Иллюстрация: Лори открывает окно]

Лори открыла окно и прохрипела, как ворон:

«Лучше, спасибо. Я сильно простудился и неделю не выходил из дома.

— Мне очень жаль. Чем ты себя развлекаешь?

— Ничем, здесь скучно, как в могиле.

— Ты не читаешь?

— Немного, мне не разрешают.

«Разве никто не может тебе почитать?»

«Дедушка иногда читает, но мои книги его не интересуют, а я не хочу
постоянно просить Брук».

«Тогда пусть кто-нибудь придёт к тебе в гости».

«Нет никого, кого бы я хотела увидеть. Мальчики поднимают такой шум, что у меня
кружится голова».

«Разве нет какой-нибудь милой девушки, которая могла бы почитать тебе и развлечь? Девушки тихие,
и им нравится играть в медсестёр».

«Я никого не знаю».

«Ты же нас знаешь», — начал Джо, потом рассмеялся и замолчал.

«Да, знаю! Ты придёшь, пожалуйста?» — воскликнула Лори.

«Я не тихая и не милая, но я приду, если мама разрешит. Я пойду
спрошу её. Закрой окно, как хороший мальчик, и жди, пока я вернусь».

С этими словами Джо взвалила метлу на плечо и направилась в дом, размышляя о том, что
что они все ей скажут. Лори был в восторге от
мысли о том, что у него будут гости, и носился по дому, чтобы подготовиться; ведь, как сказала миссис.
Марч, он был «маленьким джентльменом» и оказал честь грядущему
гостю, расчесав свои кудрявые волосы, надев свежий воротничок и попытавшись
прибраться в комнате, которая, несмотря на полдюжины слуг, была
совсем не опрятной. Вскоре раздался громкий звонок, затем решительный
голос спросил: «Мистер Лори?», и удивлённый слуга
подбежал, чтобы сообщить о приходе молодой леди.

"Хорошо, проводи её, это мисс Джо," — сказал Лори, подходя к двери
вышел из своей маленькой гостиной, чтобы встретить Джо, которая появилась румяная, добрая и
совершенно непринужденная, с накрытым блюдом в одной руке и тремя котятами Бет
в другой.

"Вот я и здесь, с чемоданами", - бодро сказала она. "Мама передавала тебе привет
и была рада, если я смогу что-нибудь для тебя сделать. Мэг хотела, чтобы я принесла немного
её бланманже; она очень вкусно его готовит, а Бет подумала, что её кошки
будут успокаивать. Я знала, что ты над ними посмеёшься, но не могла отказаться,
ей так не терпелось что-нибудь сделать.

Так получилось, что забавная заначка Бет пришлась как нельзя кстати; потому что в
посмеявшись над котятами, Лори забыл о своей застенчивости и сразу стал общительным
.

"Это выглядит слишком красиво, чтобы есть", - сказал он, улыбаясь от удовольствия, когда Джо
открыла блюдо и показала блан-манж, окруженный гирляндой
из зеленых листьев и алых цветов любимой герани Эми.

- Ничего особенного, просто все они чувствовали себя по-доброму и хотели это показать.
Скажите девушке, чтобы она отложила его для вашего чая: он такой простой, что его можно съесть
и он, будучи мягким, легко пройдёт через горло, не причинив боли.
Какая уютная комната!"

"Она была бы такой, если бы за ней хорошо ухаживали; но горничные ленивы, а я не
знаю, как заставить их возражать. Хотя это меня беспокоит ".

- Я все приведу в порядок за две минуты, потому что нужно только почистить камин
вот так, - и разложить все на каминной полке вот так, - и
книги положили сюда, а бутылки туда, и ваш диван повернулся от
света, и подушки немного взбились. Значит, теперь ты в порядке.

Так и было, потому что, пока она смеялась и болтала, Джо расставил все по местам
и в комнате стало совсем по-другому. Лори наблюдал
за ней в почтительном молчании, а когда она жестом пригласила его на диван, он сел
вниз со вздохом удовлетворения, с благодарностью говоря:

"Как вы добры! Да, это то, чего оно хотело. А теперь, пожалуйста, садись в большое
кресло и позволь мне чем-нибудь развлечь мою компанию.

- Нет, я пришел развлечь тебя. Может, мне почитать вслух?" и Джо с любовью посмотрела
на несколько заманчивых книг поблизости.

"Спасибо; я все это прочитала, и, если вы не возражаете, я бы предпочла
поговорить", - ответила Лори.

- Ни капельки; я буду говорить весь день, если ты только меня раззадоришь. Бет говорит, что я
никогда не знаю, когда остановиться.

- Это Бет такая румяная, которая подолгу сидит дома, а иногда уходит
— С маленькой корзиночкой? — с интересом спросила Лори.

"Да, это Бет, моя девочка, и очень хорошая девочка."

"Хорошенькая — это Мэг, а кудрявая, кажется, Эми?"

"Как ты это выяснила?"

Лори покраснела, но откровенно ответила: "Видите ли, я часто слышу, как вы
окликаете друг друга, и когда я здесь одна, я не могу не смотреть
у тебя дома, кажется, ты всегда так хорошо проводишь время. Я прошу
извинения за грубость, но иногда ты забываешь опустить
занавеску на окне, где цветы; и когда лампы выключены.
при освещении это все равно что смотреть на картину и видеть огонь в камине и вас всех
вокруг стола с вашей матерью; ее лицо прямо напротив, и оно
выглядит так мило за цветами, что я не могу не смотреть на это. У меня нет
никакой матери, ты же знаешь. - И Лори поворошил угли в камине, чтобы хоть немного скрыть
губы у него подергивались, и он не мог этого контролировать.

Одинокий, голодный взгляд его глаз проник прямо в доброе сердце Джо.
Её так просто учили, что в её голове не было ни капли чепухи,
и в пятнадцать лет она была такой же невинной и открытой, как любой ребёнок. Лори был
Она чувствовала себя больной и одинокой; и, ощущая, как богата она домашней любовью и
счастьем, она с радостью попыталась разделить это с ним. Её лицо было очень
дружелюбным, а резкий голос — необычайно мягким, когда она сказала:

«Мы больше никогда не будем задергивать эту занавеску, и я разрешаю тебе смотреть сколько
хочешь. Но я бы хотела, чтобы вместо того, чтобы подглядывать, ты
приходил и видел нас». Мама такая замечательная, она бы тебе много чего хорошего сделала, и
Бет спела бы для тебя, если бы _я_ её об этом попросил, а Эми станцевала бы; Мэг
и я бы рассмешили тебя нашими забавными сценическими атрибутами, и мы бы
весело провели время. Разве твой дедушка тебе не позволит?

«Думаю, он бы согласился, если бы твоя мама его попросила. Он очень добрый, хоть и
не выглядит таким; и он почти всегда разрешает мне делать то, что я хочу, только он
боится, что я буду надоедать незнакомцам», — начала Лори, сияя всё
больше и больше.

"Мы не незнакомцы, мы соседи, и тебе не нужно думать, что ты
будешь надоедать. Мы _want_ хотим узнать тебя, и я пытался сделать это так долго
так долго. Ты знаешь, мы здесь не так давно, но мы успели
познакомиться со всеми нашими соседями, кроме тебя.

- Видишь ли, дедушка живет среди своих книг и не очень-то заботится о том, что
происходит снаружи. Мистер Брук, мой наставник, здесь не живет, вы знаете, и
Мне некому сопровождать, поэтому я просто остаюсь дома и делаю все, что в моих силах
".

"Это плохо. Вам следует приложить усилия и побывать везде, куда вас
пригласят; тогда у вас будет много друзей и приятных мест для посещения
. Не стесняйся, это ненадолго, если ты продолжишь в том же духе.

Лори снова покраснела, но не обиделась на то, что её обвинили в
стеснительности, ведь в Джо было столько доброжелательности, что
было невозможно не принять её прямолинейные высказывания так, как они были сказаны.

"Тебе нравится твоя школа?" - спросил мальчик, меняя тему, после
небольшой паузы, во время которой он смотрел в огонь, а Джо оглядывалась по сторонам
она была очень довольна.

- Не ходи в школу, я деловой человек - девочка, я имею в виду. Я иду прислуживать
моя двоюродная бабушка, и она тоже милая сердитая старушка, - ответила Джо.

Лори открыл рот, чтобы задать еще один вопрос; но вовремя вспомнив, что
невежливо слишком часто интересоваться делами людей
, он снова закрыл его и выглядел смущенным. Джо понравилось его хорошее
воспитание, и она была не прочь посмеяться над тетей Марч, поэтому она дала ему
Живое описание суетливой старушки, её толстого пуделя, попугая
, который говорил по-испански, и библиотеки, в которой она любила проводить время. Лори это безмерно понравилось
и когда она рассказала о чопорном пожилом джентльмене, который однажды приходил
ухаживать за тетей Марч, и в середине прекрасной речи, какой опрос
к его великому смятению, мальчик снял парик, откинулся на спину и
смеялся, пока слезы не потекли по его щекам, и горничная высунула голову
посмотреть, в чем дело.

[Иллюстрация: Полл снял парик]

"О! это приносит мне бесконечное удовольствие. Продолжай, пожалуйста, — сказал он, беря свой
Джо высунула лицо из диванной подушки, раскрасневшееся и сияющее от радости.

Воодушевлённая своим успехом, Джо «рассказала» всё об их играх
и планах, об их надеждах и страхах за отца, а также о самых интересных
событиях в маленьком мирке, в котором жили сёстры. Затем они начали
говорить о книгах; и, к радости Джо, она обнаружила, что Лори любит
книги так же сильно, как и она сама, и читает даже больше, чем она.

"Если они тебе так нравятся, спустись и посмотри на наши. Дедушки нет дома, так что
тебе не нужно бояться, - сказала Лори, вставая.

"Я ничего не боюсь", - ответила Джо, тряхнув головой.

«Не может быть!» — воскликнул мальчик, глядя на неё с большим
восхищением, хотя в глубине души он думал, что у неё были бы
веские причины немного побаиваться старого джентльмена, если бы она встретила его в одном из его
настроений.

В доме царила летняя атмосфера, и Лори вела Джо
из комнаты в комнату, позволяя ей останавливаться и рассматривать всё, что привлекало её внимание;
наконец они пришли в библиотеку, где она хлопнула в ладоши
и запрыгала, как всегда делала, когда была особенно довольна. Комната была заставлена
книгами, в ней были картины, статуи и разные мелочи, которые отвлекали внимание.
Шкафы, полные монет и диковинок, и кресла с подушками, набитыми опилками, и
странные столы, и бронзовые изделия; и, самое главное, большой открытый камин,
обложенный причудливой плиткой.

"Какое богатство!" — вздохнула Джо, погружаясь в глубины бархатного кресла,
и оглядываясь по сторонам с выражением глубокого удовлетворения. "Теодор
Лоуренс, ты должен быть самым счастливым мальчиком на свете, - добавила она
выразительно.

"Человек не может жить на книгах", - сказал Лори, качая головой,
усаживаясь на стол напротив.

Прежде чем он успел сказать что-то еще, прозвенел звонок, и Джо подлетела, восклицая с
тревогой: "Помилуйте! это ваш дедушка!"

"Ну, а что, если это так? Ты же знаешь, что ты ничего не боишься",
ответил мальчик с озорным видом.

"Я думаю, что я немного боюсь его, но я не знаю, почему я должен
бояться. Мама сказала, что я могу прийти, и я не думаю, что тебе от этого хуже
- сказала Джо, взяв себя в руки, хотя и не сводила глаз с двери.

"Мне стало намного лучше от этого, и я очень благодарен. Я только
боюсь, ты очень устала, разговаривая со мной; это было так приятно, что я
не могла остановиться, - с благодарностью сказала Лори.

- К вам доктор, сэр, - с этими словами горничная поманила его к себе.

«Ты не против, если я оставлю тебя на минутку? Думаю, мне нужно с ним увидеться», —
сказал Лори.

«Не обращай на меня внимания. Я здесь счастлива, как сверчок», — ответила Джо.

Лори ушёл, а его гостья развлекалась как могла. Она
стояла перед прекрасным портретом пожилого джентльмена, когда дверь
снова открылась, и, не оборачиваясь, она решительно сказала: «Теперь я
уверена, что мне не стоит его бояться, потому что у него добрые глаза, хотя
губы у него суровые, и кажется, что у него огромная сила воли.
Он не такой красивый, как _мой_ дедушка, но он мне нравится».

«Спасибо, мэм», — раздался позади неё грубый голос. И там, к её
великому ужасу, стоял старый мистер Лоуренс.

Бедняжка Джо покраснела так, что краснее уже было некуда, и её сердце
забилось как сумасшедшее, когда она подумала о том, что сказала. На
минуту ею овладело дикое желание убежать; но это было бы трусо
ью, и девочки стали бы над ней смеяться, поэтому она решила
остаться и выпутаться из этой передряги, как только сможет. Второй взгляд показал ей, что живые
глаза под густыми седыми бровями были даже добрее, чем накрашенные
, и в них лукаво блеснул огонёк, который немного уменьшил её страх
Отлично. Грубый голос звучал ещё грубее, чем обычно, когда старый джентльмен
резко сказал после этой ужасной паузы: «Так ты меня не боишься,
эй?»

"Не особо, сэр."

"И ты не считаешь меня таким же красивым, как твой дедушка?"

"Не совсем, сэр."

— И у меня огромная сила воли, не так ли?

— Я только сказал, что так думаю.

— Но я тебе нравлюсь, несмотря на это?

— Да, сэр.

Этот ответ понравился пожилому джентльмену; он коротко рассмеялся,
пожал ей руку и, подцепив пальцем её подбородок, поднял её
лицо, внимательно рассмотрел его и отпустил, кивнув и сказав: «Вы
в тебе дух твоего дедушки, если у тебя нет его лица. Он был прекрасным
человеком, моя дорогая; но, что еще лучше, он был храбрым и честным, и
Я гордился тем, что был его другом ".

[Иллюстрация: Он берет ее пальцем за подбородок]

"Спасибо, сэр", и после этого Джо почувствовала себя вполне комфортно, потому что это ей в точности подходило
.

«Что ты сделала с моим мальчиком, а?» — был следующий
вопрос, заданный в резкой форме.

"Я просто хотела проявить соседскую заботу, сэр;" — и Джо рассказала, как начался её визит
к нему.

"Ты думаешь, его нужно немного подбодрить, да?"

- Да, сэр; он кажется немного одиноким, и молодые люди пошли бы ему на пользу
возможно. Мы всего лишь девочки, но были бы рады помочь, если бы могли,
потому что мы не забыли о великолепном рождественском подарке, который вы нам прислали, - сказала Джо
с нетерпением.

"Tut, tut, tut! это было делом мальчика. Как поживает бедная женщина?

«Всё хорошо, сэр», — и Джо затараторила, рассказывая всё
о Хаммелах, с которыми её мать водила дружбу, несмотря на то, что они были
беднее их.

«Просто её отец так делает добро. Я приеду навестить твою мать
в один прекрасный день. Скажи ей это. Раздаётся звонок к чаю; мы пьём его рано, в
счет мальчика. Спускайтесь и продолжайте вести себя по-соседски.

- Если хотите, я приглашу вас, сэр.

- Я бы не спрашивал вас, если бы не знал. - и мистер Лоренс предложил ей руку
со старомодной вежливостью.

"Что бы сказала на это Мэг?" - подумала Джо, когда ее уводили,
в то время как в ее глазах плясали веселые огоньки, когда она представила, как рассказывает эту историю
дома.

"Эй! Что, черт возьми, нашло на этого парня?" - спросил пожилой
джентльмен, когда Лори сбежал вниз по лестнице и поднялся с
начало удивления при виде Джо, идущего рука об руку со своим
грозный дедушка.

«Я не знал, что вы придёте, сэр», — начал он, а Джо бросил на него торжествующий
взгляд.

«Это очевидно, судя по тому, как вы грохочете на лестнице. Пойдемте пить чай,
сэр, и ведите себя как джентльмен. - и, потянув мальчика за волосы
на манер ласки, мистер Лоренс пошел дальше, в то время как Лори прошел через
серия комических эволюций за их спинами, которые едва не вызвали
взрыв смеха у Джо.

Старый джентльмен почти ничего не говорил, пока выпивал свои четыре чашки чая, но
он наблюдал за молодыми людьми, которые вскоре стали болтать как старые друзья, и
перемена в его внуке не ускользнула от его внимания. В лице мальчика появились цвет, свет
и жизнь, в его манерах — живость, а в смехе — искреннее
веселье.

"Она права; парень _действительно_ одинок. Я посмотрю, что эти маленькие девочки могут
сделать для него," — подумал мистер Лоуренс, глядя на него и слушая его. Ему нравилось
Джо подходила ему из-за своего странного, прямолинейного характера; и она, казалось, понимала
мальчика почти так же хорошо, как если бы сама была им.

Если бы Лоуренсы были такими, как Джо называла «чопорными и чопорными», она бы
вообще с ними не поладила, потому что такие люди всегда заставляли её стесняться и чувствовать себя неловко; но
Найдя их свободными и непринуждёнными, она почувствовала себя такой же и произвела хорошее
впечатление. Когда они встали, она собралась уходить, но Лори сказал, что хочет
показать ей ещё кое-что, и повёл её в оранжерею, которая
была освещена специально для неё. Джо это казалось сказочным, поскольку
она ходила взад и вперед по дорожкам, наслаждаясь цветущими стенами с обеих
сторон, мягким светом, влажным сладким воздухом, чудесными виноградными лозами и
деревья, которые нависали над ней, - в то время как ее новый друг срезал лучшие цветы
пока его руки не были заняты; затем он связал их, сказав: со счастливым
Джо нравилось видеть этот взгляд: «Пожалуйста, передай это своей маме и скажи ей, что мне
очень нравится лекарство, которое она мне прислала».

[Иллюстрация: Пожалуйста, передай это своей маме]

Они нашли мистера Лоуренса стоящим перед камином в большой
гостиной, но внимание Джо было полностью поглощено роялем,
который стоял открытым.

«Ты играешь?» — спросила она, повернувшись к Лори с уважительным
выражением лица.

"Иногда," — скромно ответил он.

"Пожалуйста, сыграй сейчас. Я хочу это услышать, чтобы потом рассказать Бет."

"Может, ты сначала?"

"Не знаю как; я слишком глуп, чтобы учиться, но я очень люблю музыку."

Итак, Лори играл, а Джо слушала, с наслаждением зарывшись носом в
гелиотроп и чайные розы. Её уважение и почтение к «мальчику Лоуренсу»
значительно возросли, потому что он играл очень хорошо и не
важничал. Она хотела бы, чтобы Бет его услышала, но не сказала об этом; только
хвалила его, пока он совсем не смутился, и тогда на помощь пришёл его дедушка.
— Хорошо, хорошо, юная леди. Слишком много сладкого
ему не на пользу. Его музыка неплоха, но я надеюсь, что он преуспеет
и в более важных вещах. Уходите? Что ж, я вам очень признателен, и я
надеюсь, ты придешь снова. Мое почтение твоей матери. Спокойной ночи, доктор
Джо.

Он любезно пожал руку, но выглядел так, словно ему что-то не понравилось.
Когда они вышли в холл, Джо спросила Лори, не сказала ли она чего-нибудь не того
. Он покачал головой.

"Нет, это был я; ему не нравится слушать, как я играю".

«Почему бы и нет?»

«Я тебе как-нибудь расскажу. Джон пойдёт с тобой домой, потому что я не могу».

«В этом нет необходимости; я не юная леди, и это всего лишь ступенька. Береги
себя, хорошо?»

«Да, но ты ведь придёшь ещё, я надеюсь?»

«Если ты пообещаешь навестить нас, когда поправишься».

«Я обещаю».

«Спокойной ночи, Лори!»

«Спокойной ночи, Джо, спокойной ночи!»

Когда все дневные приключения были рассказаны, семья почувствовала
желание отправиться в гости всем вместе, потому что каждый нашёл что-то очень
привлекательное в большом доме по ту сторону изгороди. Миссис Марч
хотела поговорить об отце со стариком, который его не забыл;
Мэг жаждала прогуляться по оранжерее; Бет мечтала о рояле;
а Эми не терпелось увидеть прекрасные картины и статуи.

"Мама, почему мистеру Лоуренсу не понравилось, что Лори играет?" — спросила Джо,
которая была любознательной девочкой.

«Я не уверен, но думаю, что это произошло потому, что его сын, отец Лори,
женился на итальянке, музыканте, что не понравилось старику, который
очень гордый. Женщина была доброй, милой и образованной, но она ему
не понравилась, и он больше не видел своего сына после его женитьбы. Они оба умерли,
когда Лори был маленьким, и тогда дедушка забрал его к себе.
Мне кажется, мальчик, родившийся в Италии, не очень силен, а старик
мужчина боится потерять его, поэтому он такой осторожный. Лори приходит
естественно, из-за его любви к музыке, потому что он похож на свою мать, и я смею
Говорят, его дедушка боится, что он захочет стать музыкантом; во всяком
случае, его мастерство напоминает ему о женщине, которая ему не нравилась, и поэтому он
«нахмурился», как сказала Джо. «

» «Боже мой, как романтично!» — воскликнула Мэг.

"Как глупо!" - сказала Джо. "Пусть он будет музыкантом, если хочет, а не
изводит его жизнь, отправляя в колледж, когда он ненавидит туда ходить".

- Вот почему у него такие красивые черные глаза и приятные манеры, я
полагаю. Итальянцы всегда милые, - сказала Мэг, которая была немного
сентиментальной.

- Что ты знаешь о его глазах и манерах? Ты с ним почти не разговаривала
— воскликнула Джо, которая не была сентиментальной.

«Я видела его на вечеринке, и то, что ты рассказываешь, говорит о том, что он знает, как
вести себя. Это была милая маленькая речь о лекарстве, которое прислала
ему мать».

"Полагаю, он имел в виду манную кашу."

"Какая же ты глупая, дитя! Он, конечно же, имел в виду тебя."

"Правда?" — и Джо широко раскрыла глаза, как будто ей
никогда раньше не приходило это в голову.

«Я никогда не видела такой девушки! Ты не понимаешь, что такое комплимент, когда получаешь его», —
сказала Мэг с видом юной леди, которая знает толк в таких вещах.

«Я думаю, что это полная чушь, и я буду признательна, если ты не будешь вести себя глупо
и портить мне веселье. Лори — хороший парень, он мне нравится, и я не буду
всякая сентиментальная чушь о комплиментах и тому подобной чепухе. Мы все будем
добры к нему, потому что у него нет матери, и он может прийти
навестить нас, правда, мама?

"Да, Джо, твоему маленькому другу очень рады, и я надеюсь, что Мэг будет
помнить, что дети должны оставаться детьми до тех пор, пока они могут".

«Я не называю себя ребёнком, и я ещё не подросток», — заметила
Эми. «Что скажешь, Бет?»

«Я думала о нашем «Пути паломника», — ответила Бет, которая
не услышала ни слова. «Как мы выбрались из Болота и прошли через Калитку
Мы войдём в ворота, решив быть хорошими, и поднимемся по крутому склону, приложив усилия; и, возможно, вон тот дом, полный роскошных вещей, станет нашим

Прекрасным дворцом.

«Сначала нам нужно пройти мимо львов», — сказала Джо, как будто ей
нравилась эта перспектива.

[Иллюстрация: Хвост]




VI.

БЕТ НАХОДИТ ДВОРЕЦ ПРЕКРАСНЫМ.


Большой дом действительно оказался прекрасным дворцом, хотя
всем потребовалось некоторое время, чтобы войти, а Бет было очень трудно пройти мимо львов. Старый мистер
Лоуренс был самым крупным; но после того, как он позвонил, сказал что-нибудь
смешное или доброе каждой из девочек и поговорил о старых временах с
их мать, никто его особо не боялся, кроме робкой Бет.
Другим недостатком было то, что они были бедны, а Лори богата; из-за этого
они стеснялись принимать услуги, на которые не могли ответить взаимностью. Но
через некоторое время они обнаружили, что он считает их своими благодетелями и
не знает, как выразить свою благодарность за
материнский приём миссис Марч, их весёлое общество и уют, в котором он чувствовал себя как дома
в их скромном доме. Так что вскоре они забыли о своей гордости и
обменивались любезностями, не задумываясь о том, кто из них больше добр.

В то время происходило много приятных событий, ведь новая
дружба росла, как трава весной. Лори нравился всем, и
он в частном порядке сообщил своему наставнику, что «Марчи — это просто
великолепные девушки». С восхитительным юношеским энтузиазмом они
приняли одинокого мальчика в свой круг и окружили его заботой, и он
нашёл что-то очень приятное в невинном общении с этими
простодушные девушки. Никогда не знавший ни матери, ни сестёр, он быстро
почувствовал влияние, которое они на него оказывали; а их деятельный, живой
образ жизни заставил его устыдиться праздности, которую он вёл. Он устал от
книг и теперь находил людей такими интересными, что мистеру Бруку приходилось
делать весьма неудовлетворительные отчёты, ведь Лори постоянно прогуливал
уроки и сбегал в Марш.

«Ничего страшного, пусть отдохнёт, а потом наверстает упущенное», — сказал
старый джентльмен. «Добрая леди из соседнего дома говорит, что он слишком
много учится и ему нужно общение с молодыми людьми, развлечения и физическая активность. Я подозреваю, что она права»
верно, и что я нянчилась с этим парнем, как будто я была его
бабушка. Пусть он делает, что ему нравится, пока он счастлив. Он не может
проказничать вон в том маленьком женском монастыре, а миссис Марч
делает для него больше, чем мы можем.

Конечно, какие хорошие времена у них были! Такие пьесы и живые картины, такие
катания на санях и коньках, такие приятные вечера в старой
гостиной, а время от времени такие веселые маленькие вечеринки в большом доме. Мэг
могла гулять в оранжерее, когда ей заблагорассудится, и любоваться
букетами; Джо жадно просматривала новую библиотеку и содрогалась от
старый джентльмен не обращал внимания на её критику; Эми копировала картины и наслаждалась
красотой в своё удовольствие; а Лори играл в «хозяина поместья» в
самом восхитительном стиле.

Но Бет, хоть и тосковала по роялю, не могла набраться
смелости и пойти в «Обитель блаженства», как называла его Мэг. Однажды она пошла
с Джо, но пожилой джентльмен, не зная о её недуге, так пристально
уставился на неё из-под своих густых бровей и так громко сказал «Эй!»,
что она так испугалась, что «её ноги застучали по полу», как она
рассказала матери, и она убежала, заявив, что больше никогда туда не пойдёт
больше ничего, даже для дорогого пианино. Никакие уговоры или соблазны
не могли преодолеть ее страх, пока этот факт не дошел до ушей мистера Лоренса
каким-то таинственным образом он не взялся за дело. Во время одного из
коротких звонков, которые он сделал, он искусно перевел разговор на музыку и
много говорил о великих певцах, которых он видел, о прекрасных органах, которыми он обладал
слушала и рассказывала такие очаровательные анекдоты, что Бет сочла невозможным
оставаться в своем дальнем углу, но подползала все ближе и ближе, как будто
очарованная. У спинки его стула она остановилась и стояла, прислушиваясь,
с широко раскрытыми глазами и раскрасневшимися от волнения
щеками, она наблюдала за этим необычным представлением. Не обращая на неё
никакого внимания, словно она была мухой, мистер Лоуренс продолжал рассказывать об уроках и учителях Лори;
и вдруг, словно эта мысль только что пришла ему в голову, он сказал миссис.
Марч:

"Мальчик теперь пренебрегает музыкой, и я рад этому, потому что он начал
слишком увлекаться ею. Но пианино страдает от того, что им не пользуются. Разве кто-нибудь из
ваших девочек не хотел бы время от времени подбегать и практиковаться на нем, просто чтобы
поддерживать его в тонусе, понимаете, мэм?

Бет сделала шаг вперёд и крепко сжала руки, чтобы
не захлопать в ладоши, ведь это было непреодолимое искушение; а от
мысли о том, чтобы попрактиковаться на этом великолепном инструменте,
у неё перехватило дыхание. Прежде чем миссис Марч успела ответить,
мистер Лоуренс продолжил, странно кивнув и улыбнувшись:

«Им не нужно ни с кем встречаться или разговаривать, они могут вбежать в любой момент, потому что я
заперт в своём кабинете в другом конце дома, Лори
часто бывает вне дома, а слуги никогда не подходят к гостиной после девяти
часов».

Он встал, словно собираясь уходить, и Бет решила заговорить, потому что
Последняя договоренность не оставляла желать лучшего. «Пожалуйста, передайте юным
дамам, что я сказал; а если они не захотят прийти, что ж, не беда».
Тут маленькая ручка скользнула в его ладонь, и Бет посмотрела на него с
благодарностью на лице и сказала своим искренним, но робким голосом:

«О, сэр, они хотят прийти, очень, очень хотят!»

[Иллюстрация: О сэр, им действительно не все равно]

"Вы музыкальная девушка?" - спросил он без какого-либо удивленного "Эй!",
очень ласково посмотрел на нее сверху вниз.

"I'm Beth. Мне это очень нравится, и я приду, если вы совершенно уверены, что никого нет.
— Вы меня услышите — и вам будет неловко, — добавила она, боясь показаться грубой и
дрожа от собственной смелости.

"Ни души, моя дорогая. Дом пустует полдня, так что приходите и барабаньте
сколько хотите, и я буду вам благодарен."

"Как вы добры, сэр!"

Бет покраснела как рак от его дружелюбного взгляда, но
теперь она не боялась и благодарно сжала его большую руку, потому что
у неё не было слов, чтобы отблагодарить его за драгоценный подарок, который он ей преподнёс.
Пожилой джентльмен нежно убрал волосы с её лба и,
наклонившись, он поцеловал ее, сказав тоном, который мало кто когда-либо слышал:

"Когда-то у меня была маленькая девочка с такими глазами. Благослови вас Бог, моя дорогая!
Всего доброго, мадам! - и он в большой спешке удалился.

Бет была в восторге от своей матери, а затем бросилась наверх, чтобы сообщить
замечательную новость своей семье инвалидов, поскольку девочек не было дома.
Как беззаботно она пела в тот вечер и как все они смеялись над ней,
потому что она разбудила Эми ночью, играя на пианино у неё на лице,
пока та спала. На следующий день, проводив старого и молодого джентльменов,
После двух или трёх попыток проникнуть в дом через
боковую дверь Бет наконец пробралась в
гостиную, где стоял её кумир, так же бесшумно, как мышь. Совершенно случайно, конечно, некоторые
на пианино заиграла приятная, легкая музыка; и дрожащими пальцами,
часто останавливаясь, чтобы послушать и осмотреться, Бет наконец прикоснулась к великому
она сразу забыла о своем страхе, о себе и обо всем на свете
кроме невыразимого восторга, который доставляла ей музыка, потому что она была
похожа на голос любимого друга.

Она оставалась до тех пор, пока не пришла Ханна, чтобы отвезти ее домой ужинать; но у нее не было денег.
Аппетит пропал, и он мог только сидеть и улыбаться всем подряд в состоянии
блаженства.

После этого маленький коричневый капюшон почти каждый
день проскальзывал сквозь живую изгородь, а в большой гостиной
появлялся и исчезал невидимый для всех напевный дух. Она и не подозревала, что мистер Лоуренс часто открывал дверь
своего кабинета, чтобы послушать старинные мелодии, которые ему нравились; она никогда не видела, как Лори
вставал на стражу в холле, чтобы отпугнуть слуг; она и не подозревала,
что тетради для упражнений и новые песни, которые она находила на полке, были
положены туда специально для неё; а когда он говорил с ней о
Дома, слушая музыку, она думала только о том, как добр он был, рассказывая ей то, что
так сильно ей помогало. Так что она от души наслаждалась жизнью и обнаружила, что
не всегда бывает так, что исполненное желание — это именно то, на что ты надеялся.
Возможно, она была так благодарна за это благословение, что
ей было дано нечто большее; в любом случае, она заслужила и то, и другое.

[Иллюстрация: мистер Лоуренс часто открывал дверь в свой кабинет]

«Мама, я собираюсь сшить мистеру Лоуренсу пару тапочек. Он так
добр ко мне, я должна его отблагодарить, и я не знаю, как ещё это сделать. Можно мне
это сделать?» — спросила Бет через несколько недель после того знаменательного звонка.

"Да, дорогая. Это доставит ему большое удовольствие и будет хорошим способом отблагодарить
его. Девочки помогут тебе с этим, а я заплачу за макияж
", - ответила миссис Марч, которой доставляло особое удовольствие удовлетворять
просьбы Бесс, потому что она так редко просила что-нибудь для себя.

После долгих серьезных обсуждений с Мэг и Джо был выбран узор,
материалы куплены, и началось изготовление тапочек. Букет из строгих, но
жизнерадостных анютиных глазок на тёмно-фиолетовом фоне был признан очень
подходящим и красивым; и Бет работала допоздна, с раннего утра и до позднего вечера, с
время от времени поднимала тяжёлые предметы. Она была проворной рукодельницей,
и они были закончены до того, как кому-то успели надоесть. Затем она написала
очень короткую и простую записку и с помощью Лори тайком положила её
на стол в кабинете однажды утром, пока старый джентльмен ещё спал.

Когда всё закончилось, Бет стала ждать, что будет дальше. Весь
этот день и часть следующего прошли без какого-либо ответа
и она начала опасаться, что обидела своего своенравного
друга. На второй день после обеда она вышла, чтобы
сходите за покупками и займитесь с бедной Джоанной, куклой-инвалидкой, её ежедневными упражнениями. Когда
она шла по улице, то на обратном пути увидела три, нет, четыре головы,
высунувшиеся из окон гостиной, и в ту же секунду, как они её заметили,
несколько рук замахали, и несколько радостных голосов закричали:

«Вот письмо от старого джентльмена! Скорее иди и прочитай его!»

«О, Бет, он послал тебя...» — начала Эми, жестикулируя с неприличной энергией;
но она не успела договорить, потому что Джо прервала её, захлопнув окно.

Бет поспешила дальше, взволнованная ожиданием. У двери её ждали сёстры
Они подхватили её и торжественным шествием понесли в гостиную, все
указывая и повторяя одновременно: «Смотри туда! Смотри туда!» Бет
посмотрела и побледнела от восторга и удивления, потому что там стоял
небольшой кабинетный рояль, на глянцевой крышке которого лежало письмо, адресованное,
как вывеска, «Мисс Элизабет Марч».

«Для меня?» — ахнула Бет, вцепившись в Джо и чувствуя, что вот-вот
рухнет, настолько это было ошеломляюще.

"Да, всё для тебя, моя драгоценная! Разве это не чудесно с его стороны? Разве ты
не считаешь его самым дорогим стариком на свете? Вот ключ в
письмо. Мы его не открывали, но нам не терпится узнать, что он пишет, — воскликнула
Джо, обнимая сестру и протягивая ей записку.

"Ты читай! Я не могу, мне так неловко! О, это так мило!" — и Бет
спрятала лицо в фартуке Джо, очень расстроенная своим подарком.

Джо развернула газету и начала смеяться, потому что первые слова, которые она увидела,
были:

"МИСС МАРЧ:

"Дорогая мадам",

"Как мило это звучит! Хотела бы я, чтобы кто-нибудь написал мне такое!" - сказала Эми,
которая сочла старомодное обращение очень элегантным.

"В моей жизни было много пар тапочек, но у меня никогда не было
«Ничто не подходило мне так, как твои цветы», — продолжила Джо.
«Ландыш — мой любимый цветок, и эти цветы всегда будут
напоминать мне о нежном дарителе. Я люблю возвращать долги, поэтому я
знаю, что ты позволишь «старому джентльмену» отправить тебе кое-что,
что когда-то принадлежало его маленькой внучке, которую он потерял. С
искренней благодарностью и наилучшими пожеланиями, остаюсь,

"'Ваш благодарный друг и смиренный слуга,

"'ДЖЕЙМС ЛОРЕНС.'"

"Вот, Бет, я уверен, что ты можешь гордиться этим! — сказала мне Лори
как любил мистер Лоуренс умершую девочку и как бережно хранил
все ее безделушки. Только подумай, он подарил тебе ее пианино.
Это приходит, когда у тебя большие голубые глаза и ты любишь музыку ", - сказала Джо, пытаясь
успокоить Бет, которая дрожала и выглядела более взволнованной, чем когда-либо
была раньше.

«Смотрите, какие хитрые кронштейны для свечей и какой красивый зелёный шёлк,
сморщенный, с золотой розой посередине, и какая красивая подставка и
табурет, всё в комплекте», — добавила Мэг, открывая инструмент и демонстрируя
его красоту.

"Ваш покорный слуга, Джеймс Лоуренс"; только подумайте, как он это написал
тебе. Я скажу девочкам. Они подумают, что это великолепно, - сказала Эми,
записка произвела на них большое впечатление.

"Попробуй, милая. Давайте послушаем пение малышки-пианни", - сказала Ханна,
которая всегда принимала участие в семейных радостях и печалях.

Итак, Бет попробовала; и все признали это самым замечательным фортепиано, которое
когда-либо слышали. Очевидно, его недавно настроили и привели в порядок, как в applepie
но, каким бы совершенным он ни был, я думаю, что настоящее очарование этого заключалось в
счастливейшее из всех счастливых лиц, склонившихся над ним, когда Бет с любовью
касалась красивых черно-белых клавиш и нажимала яркие
педали.

«Тебе придётся пойти и поблагодарить его», — сказала Джо в шутку, потому что
мысль о том, что ребёнок действительно может уйти, никогда не приходила ей в голову.

"Да, я так и сделаю. Думаю, мне пора, пока я не испугалась, думая об этом
" И, к крайнему изумлению собравшейся семьи, Бет
неторопливо прошел по саду, миновал живую изгородь и вошел в дом
Дверь Лоуренсов.

"Что ж, хотел бы я умереть, если бы это не было самой странной вещью, которую я когда-либо видел!
Пьяница вскружил ей голову! Она бы ни за что не пошла на такое, будь она в здравом уме, —
воскликнула Ханна, глядя ей вслед, в то время как девочки были совершенно
ошарашены этим чудом.

Они были бы ещё больше поражены, если бы увидели, что сделала Бет
после этого. Если вы мне поверите, она пошла и постучала в
дверь кабинета, прежде чем дала себе время подумать; и когда грубый голос
крикнув: "Войдите!", она действительно вошла, прямо к мистеру Лоуренсу, который
выглядел совершенно ошеломленным и протянул ей руку, сказав: "Всего лишь
легкая дрожь в ее голосе: "Я пришла поблагодарить вас, сэр, за..." Но она
не договорила, потому что он выглядел таким дружелюбным, что она забыла, что говорит,
и, только вспомнив, что он потерял маленькую девочку, которую любил, она обняла
обеими руками его за шею и поцеловала.

[Иллюстрация: она обняла его за шею и поцеловала]

Если бы крыша дома внезапно обрушилась, старый джентльмен
не был бы так удивлён; но ему это понравилось — о боже, да, ему
это невероятно понравилось! — и он был так тронут и доволен этим
нежным поцелуем, что вся его суровость исчезла; он просто посадил её к себе
на колени и прижался морщинистой щекой к её румяной щёчке, чувствуя, как будто
к нему вернулась его маленькая внучка. С этого момента Бет перестала его бояться
и сидела, разговаривая с ним так непринуждённо, словно
Она знала его всю свою жизнь; ведь любовь изгоняет страх, а благодарность может
победить гордость. Когда она уходила домой, он проводил её до самых ворот,
сердечно пожал ей руку и, приподняв шляпу, зашагал обратно,
выглядя очень величественным и прямым, как красивый, бравый
пожилой джентльмен, каким он и был.

Когда девочки увидели это представление, Джо начала пританцовывать, чтобы
выразить своё удовлетворение; Эми чуть не выпала из окна от
удивления; а Мэг воскликнула, воздев руки: «Ну, я действительно верю, что
мир подходит к концу!»




VII.

«ДОЛИНА УНИЖЕНИЯ ЭМИ».


[Иллюстрация: Циклоп]

"Этот мальчик — настоящий циклоп, не так ли?" — сказала однажды Эми, когда Лори
проскакал мимо на лошади, взмахнув на прощание кнутом.

"Как ты смеешь так говорить, ведь у него оба глаза на месте? и очень красивые
они тоже такие, - воскликнула Джо, которую возмущали любые пренебрежительные замечания в адрес
ее подруги.

"Я ничего не говорила о его глазах, и я не понимаю, зачем тебе зажигаться
когда я восхищаюсь его верховой ездой".

"О, боже мой! этот маленький гусь означает кентавра, и она назвала его
«Циклоп!» — воскликнула Джо, расхохотавшись.

«Не нужно быть такой грубой; это всего лишь «lapse of lingy», как говорит мистер Дэвис
», — парировала Эми, поставив Джо на место её латынью. «Я просто хотела бы иметь
хоть немного денег, которые Лори тратит на эту лошадь», — добавила она как бы для
себя, но в надежде, что сёстры её услышат.

"Почему?" — ласково спросила Мэг, потому что Джо снова расхохотался над
второй ошибкой Эми.

"Мне это так нужно; я по уши в долгах, и
моя очередь получать деньги за тряпьё наступит только через месяц."

"В долгах, Эми? Что ты имеешь в виду?" — и Мэг посерьёзнела.

- Ну, я задолжал по меньшей мере дюжину маринованных лаймов, и я не могу расплатиться с ними, ты
знаешь, пока у меня не будут деньги, потому что мама запретила мне брать с меня что-либо в магазине
.

- Расскажи мне все об этом. Лаймы сейчас в моде? Раньше это было колоть
кусочки резины, чтобы делать мячи "; и Мэг старалась сохранить невозмутимость,
Эми выглядела такой серьезной и важной.

«Ну, видишь ли, девочки всегда их покупают, и если ты не хочешь,
чтобы тебя считали скупым, ты тоже должен их покупать. Сейчас нет ничего, кроме лаймов,
все сосут их на уроках в школе и обмениваются ими
Они обменивают их на карандаши, кольца для бус, бумажных кукол или что-то ещё на
перемене. Если одна девочка нравится другой, она даёт ей лайм; если она
злится на неё, то съедает лайм прямо у неё на глазах и даже не предлагает пососать.
Они угощают друг друга по очереди; у меня их было очень много, но я
их не возвращала; а должна была бы, ведь это долг чести, понимаете.

«Сколько нужно заплатить, чтобы погасить долг и восстановить твою кредитную историю?» — спросила Мэг, доставая
кошелёк.

«Четверти будет более чем достаточно, и ещё останется несколько центов на угощение
для тебя. Ты не любишь лаймы?»

«Не так уж много; можешь взять мою долю. Вот деньги. Держи их как можно дольше,
потому что их не так уж много, сам знаешь».

«О, спасибо! Должно быть, так приятно иметь карманные деньги! Я устрою
большой пир, потому что на этой неделе я не пробовал лайм». Я чувствовала себя неловко
из-за того, что не могла их вернуть, и на самом деле я страдаю
из-за одного из них.

На следующий день Эми довольно поздно пришла в школу, но не смогла устоять перед
искушением с простительной гордостью продемонстрировать
мокрую от слюны посылку в коричневой бумаге, прежде чем убрать её в самый дальний угол парты.
В течение следующих нескольких минут прошел слух, что Эми Марч купила двадцать четыре
восхитительные лаймы (она съела один по дороге) и собиралась угостить,
распространился по ее "кругу", и внимание ее друзей стало
совершенно ошеломляюще. Кэти Браун тут же пригласила ее на свою следующую вечеринку
спот; Мэри Кингсли настояла на том, чтобы одолжить ей свои часы до перерыва; и
Дженни Сноу, язвительная юная леди, которая подло подшутила над Эми по поводу её
безграничного состояния, тут же закопала топор войны и предложила
помочь с некоторыми пугающими суммами. Но Эми не забыла о мисс Сноу
язвительные замечания о «некоторых особах, у которых носы не слишком плоские, чтобы
нюхать чужие лаймы, и заносчивых людях, которые не слишком горды, чтобы
просить их»; и она мгновенно разрушила «надежды этой Снежной девушки», отправив ей
язвительную телеграмму: «Не нужно вдруг становиться такой вежливой, ведь
ты ничего не получишь».

В то утро школу случайно посетила выдающаяся личность, и
Прекрасно нарисованные карты Эми получили похвалу, что сделало честь ее врагу
задело душу мисс Сноу и заставило мисс Марч принять вид
прилежного молодого павлина. Но, увы, увы! гордость важнее
Падение было неизбежным, и мстительный Сноу добился сокрушительного успеха.
Не успел гость произнести обычные банальные комплименты и раскланяться,
как Дженни, под предлогом того, что ей нужно задать важный вопрос,
сообщила мистеру Дэвису, учителю, что Эми Марч прятала маринованные лаймы в своей
парте.

Теперь мистер Дэвис объявил лаймы контрабандой и торжественно
поклялся публично казнить первого, кто нарушит этот
закон. Этому стойкому человеку удалось искоренить жевательную
резину после долгой и ожесточённой войны, он сжёг конфискованные романы и
газеты, закрыли частную почту, запретили
искажение черт лица, прозвища и карикатуры и сделали всё, что
мог сделать один человек, чтобы держать в узде полсотни бунтующих девушек. Мальчики
испытывают человеческое терпение на прочность, бог свидетель! но девушки
в разы хуже, особенно для нервных джентльменов с тираническим
нравом и таким же педагогическим талантом, как у доктора Блимбера. Мистер Дэвис
знал в совершенстве греческий, латынь, алгебру и всевозможные ологии, так что
его называли прекрасным учителем; а ещё он преподавал этику, мораль, чувства и
Эти примеры не имели особого значения. Это был самый
неудачный момент для обвинения Эми, и Дженни знала это. Мистер Дэвис
очевидно, в то утро выпил слишком крепкий кофе; был восточный запах
ветер, который всегда влиял на его невралгию; и его ученики не оказали
ему той чести, которую, по его мнению, он заслуживал: поэтому, чтобы использовать
выразительный, если не элегантный, язык школьницы: "он был таким же
нервным, как ведьма, и злым, как медведь". Слово "лаймы" подействовало на него как
огонь превратил его желтое лицо в пыль, и он постучал кулаком по столу.
Энергия, с которой он это произнёс, заставила Дженни с необычайной быстротой вскочить на своё место.

"Юные леди, внимание, пожалуйста!"

После этого строгого приказа шум стих, и пятьдесят пар голубых, чёрных,
серых и карих глаз послушно устремились на его грозное лицо.

"Мисс Марч, подойдите к столу."

Эми встала, чтобы подчиниться с внешним спокойствием, но тайный страх угнетал ее
Лаймы давили на ее совесть.

"Захвати с собой лаймы, которые лежат у тебя на столе", - последовал неожиданный
приказ, который остановил ее прежде, чем она встала со своего места.

"Не бери все", - прошептала ее соседка, представительная молодая леди
с ума сойти.

Эми поспешно вытряхнула полдюжины и положила остальные перед мистером.
Дэвисом, чувствуя, что любой человек, у которого есть сердце, смягчится, когда
этот восхитительный аромат коснётся его носа. К сожалению, мистер Дэвис
особенно ненавидел запах модных маринованных огурцов, и отвращение
добавило остроты его гневу.

"И это всё?"

"Не совсем," — запнулась Эми.

«Немедленно принеси остальное».

Бросив отчаянный взгляд на свой набор, она подчинилась.

«Ты уверена, что больше ничего нет?»

«Я никогда не лгу, сэр».

«Понятно. А теперь бери эти отвратительные штуки по две и выбрасывай их
в окно».

Все одновременно вздохнули, и от этого вздоха поднялся небольшой ветерок, когда
последняя надежда угасла и лакомство было вырвано из их жаждущих губ.
Смущённая и разгневанная, Эми шесть ужасных раз прошлась взад-вперёд;
и каждая обречённая пара — о! такой пухлый и сочный — выпал из её
неохотно протянутых рук, а крик с улицы довершил страдания
девочек, ведь он говорил им, что их пиршество празднуют
маленькие ирландские дети, их заклятые враги. Это было уже
слишком; все бросали возмущённые или умоляющие взгляды на неумолимую
Дэвис и один страстный любитель лайма расплакались.

Когда Эми вернулась из своего последнего похода, мистер Дэвис многозначительно кашлянул
и сказал самым внушительным тоном:

«Юные леди, вы помните, что я сказал вам неделю назад. Мне жаль,
что это произошло, но я никогда не позволяю нарушать свои правила и
_никогда_ не нарушаю своего слова. — Мисс Марч, протяните руку.

— начала Эми и спрятала обе руки за спину, бросив на него умоляющий
взгляд, который говорил за неё лучше, чем слова, которые она не могла произнести.
Она была любимицей «старины Дэвиса», как, конечно, и он сам
Он позвонил, и я убеждён, что он _бы_ нарушил своё слово
если бы возмущение одной неугомонной молодой леди не вылилось в
шипение. Это шипение, каким бы тихим оно ни было, разозлило вспыльчивого джентльмена
и решило судьбу виновника.

«Ваша рука, мисс Марч!» — таков был единственный ответ на её безмолвную мольбу.
Слишком гордая, чтобы плакать или умолять, Эми стиснула зубы,
закинула голову и, не дрогнув, вытерпела несколько ощутимых ударов по
своей маленькой ладони. Их было немного, и они не были сильными,
но для неё это не имело значения. Впервые в жизни её ударили.
и позор в её глазах был так велик, словно он сбил её
с ног.

[Иллюстрация: Эми, не дрогнув, выдержала несколько болезненных ударов]

"Теперь ты будешь стоять на сцене до конца перемены," — сказал мистер Дэвис,
решив довести дело до конца, раз уж он начал.

Это было ужасно. Было бы достаточно плохо просто подойти к своему месту и
увидеть сочувствующие лица друзей или довольные лица немногих
врагов; но предстать перед всей школой с этим свежим позором на
лице казалось невозможным, и на секунду ей показалось, что она может только упасть
Она опустилась там, где стояла, и разрыдалась. Горькое чувство
неправильности происходящего и мысль о Дженни Сноу помогли ей справиться с этим.
Заняв позорное место, она устремила взгляд на печную трубу над тем, что
теперь казалось морем лиц, и стояла так неподвижно и бледная, что
девочкам было очень трудно заниматься, глядя на эту жалкую фигуру перед
ними.

В течение последующих пятнадцати минут гордая и чувствительная маленькая
девочка испытывала стыд и боль, которые она никогда не забудет. Другим это
могло показаться смешным или незначительным, но для неё это было тяжёлым испытанием
Это был первый подобный опыт в её жизни, ведь все двенадцать лет, что она прожила, ею
управляла только любовь, и ничего подобного с ней
раньше не случалось. Боль в руке и в сердце была забыта
из-за мучительной мысли:

«Мне придётся рассказать об этом дома, и они так разочаруются во мне!»

Пятнадцать минут показались часом, но наконец они подошли к концу, и
прозвучало слово «перемена!».«Никогда ещё она не чувствовала себя такой желанной».

«Вы можете идти, мисс Марч», — сказал мистер Дэвис, чувствуя себя, как ему казалось,
неловко.

Он ещё долго не мог забыть укоризненный взгляд Эми, когда она уходила.
не сказав никому ни слова, прямо в прихожую, схватила свои
вещи и покинула это место "навсегда", как она страстно заявила самой себе
. Она была в печальном состоянии, когда вернулась домой; и когда некоторое время спустя приехали старшие
девочки, в
once состоялся митинг возмущения. Миссис Марч говорила мало, но выглядела встревоженной и утешала
свою убитую горем маленькую дочь самым нежным образом. Мэг омыла
оскорблённую руку глицерином и слезами; Бет чувствовала, что даже её любимые
котята не смогли бы утешить её в такой горести; Джо гневно
предложила немедленно арестовать мистера Дэвиса; а Ханна
погрозила «злодею» кулаком и стала толчёть картошку для ужина, как будто он
был у неё под пестом.

Никто не обратил внимания на побег Эми, кроме её подруг; но
зоркие девицы заметили, что мистер Дэвис был вполне благосклонен
во второй половине дня, но при этом необычайно нервозен. Незадолго до закрытия школы Джо
появилась с мрачным выражением лица, подошла к парте и
передала письмо от матери; затем собрала вещи Эми и
ушла, тщательно вытирая грязь с ботинок о коврик у двери.
если бы она отряхнула пыль этого места со своих ног.

"Да, у тебя могут быть каникулы в школе, но я хочу, чтобы ты
понемногу занималась каждый день с Бет", - сказала миссис Марч в тот вечер. "Я не
одобряю телесные наказания, особенно для девочек. Мне не нравится мистер
Манера преподавания Дэвиса, и не думаю, что девушки, с которыми ты общаешься,
идут тебе на пользу, поэтому я спрошу совета у твоего отца, прежде чем
отправить тебя куда-нибудь еще ".

"Это хорошо! Я хочу, чтобы все девочки ушли и испортили его старую
школу. Совершенно невыносимо думать об этих прекрасных лаймах", - вздохнула
Эми, с видом мученицы.

"Я не жалею, что вы их потеряли, потому что вы нарушили правила и заслужили
некоторое наказание за непослушание", - последовал суровый ответ, который скорее
разочаровал молодую леди, которая не ожидала ничего, кроме сочувствия.

"Ты хочешь сказать, что рад, что я была опозорена перед всей школой?"
воскликнула Эми.

«Мне не следовало выбирать такой способ искупления вины, — ответила её
мать. — Но я не уверена, что это принесёт тебе больше пользы, чем более мягкий
способ. Ты становишься слишком самонадеянной, моя дорогая, и тебе пора
начать исправлять это. У тебя много маленьких талантов и
Добродетели есть у всех, но нет нужды выставлять их напоказ, ибо тщеславие губит
самый выдающийся талант. Нет большой опасности в том, что настоящий талант или доброта
долго останутся незамеченными; даже если это так, осознание того, что
ты обладаешь ими и используешь их во благо, должно приносить удовлетворение, а главное очарование любой власти
— это скромность.

«Так и есть!» — воскликнула Лори, которая играла в шахматы в углу с Джо. «Я
знала одну девушку, у которой был действительно выдающийся музыкальный талант, и она
не знала об этом; никогда не догадывалась, какие милые вещицы она сочиняла, когда
была одна, и не поверила бы, если бы кто-нибудь ей сказал».

«Жаль, что я не знал ту милую девушку; может быть, она бы мне помогла, я такой
глупый», — сказал Бет, который стоял рядом с ним и внимательно слушал.

"Ты её знаешь, и она помогает тебе лучше, чем кто-либо другой"
— ответила Лори, глядя на неё с таким озорным выражением в своих
весёлых чёрных глазах, что Бет вдруг сильно покраснела и спрятала лицо
в диванной подушке, совершенно потрясённая таким неожиданным открытием.

[Иллюстрация: Ты ведь её знаешь]

Джо позволила Лори выиграть в игре, чтобы отплатить ей за похвалу в адрес Бет, которая
После её комплимента его уже нельзя было уговорить сыграть для них. Так
Лори старался изо всех сил и пел с наслаждением, пребывая в особенно
живом расположении духа, ведь в Марче он редко проявлял угрюмую сторону своего
характера. Когда он ушёл, Эми, которая весь вечер была задумчива,
внезапно сказала, словно погрузившись в какую-то новую мысль: —

«Лори — талантливый мальчик?»

«Да, он получил прекрасное образование и обладает большим талантом. Из него
получится прекрасный человек, если его не избаловать», — ответила её мать.

«А он не тщеславен, не так ли?» — спросила Эми.

«Ни в коем случае; именно поэтому он такой обаятельный, и он нам всем так
нравится».

«Понятно; хорошо иметь достижения и быть элегантным; но не стоит
выпендриваться или важничать», — задумчиво произнесла Эми.

"Эти вещи всегда видны и ощущаются в поведении человека и в его
разговоре, если они используются скромно; но нет необходимости демонстрировать
их", - сказала миссис Марч.

"Не больше, чем прилично надевать все свои шляпки, платья и
ленты сразу, чтобы люди знали, что они у тебя есть", - добавила Джо; и
лекция закончилась смехом.




[Иллюстрация: Девочки, куда вы идёте?]

VIII.

Джо знакомится с Аполлоном.


"Девочки, куда вы идёте?" — спросила Эми, войдя в их комнату в
субботу днём и увидев, что они собираются куда-то пойти с таким
видом, что это пробудило в ней любопытство.

"Не обращай внимания, маленьким девочкам не следует задавать вопросы," — резко ответила Джо.

Если и есть что-то, что ранит наши чувства, когда мы
молоды, так это когда нам говорят такое; а когда нас просят «сбежать, дорогая», это
ещё больше задевает нас. Эми возмутилась этим оскорблением и решила
узнать секрет, если она будет дразнить в течение часа. Повернувшись к Мэг, которая
никогда ни в чем себе не отказывала слишком долго, она умоляюще сказала: "Расскажи мне! Я
думаю, ты мог бы и меня отпустить, потому что Бет хлопочет над своим
пианино, а мне нечего делать, и я так одинок.

"Я не могу, дорогая, потому что ты не приглашена", - начала Мег, но Джо перебила ее
нетерпеливо: "Теперь, Мег, помолчи, или ты все испортишь. Ты не можешь
уходи, Эми, так что не будь ребенком и не хнычь по этому поводу.

«Ты куда-то идёшь с Лори, я знаю; вы
вчера вечером шептались и смеялись, сидя на диване, и ты
остановился, когда я вошла. Разве ты не идешь с ним?"

"Да, идем; а теперь успокойся и прекрати приставать".

Эми придержала язык, но открыла глаза и увидела, как Мэг засовывает веер в
карман.

- Я знаю! Я знаю! ты идешь в театр смотреть "Семь замков"
!— воскликнула она и решительно добавила: — И я _поеду_, потому что мама
сказала, что я могу это увидеть; и у меня есть деньги на тряпки, и это подло —
не сказать мне об этом вовремя.

— Просто послушай меня минутку и будь хорошей девочкой, — успокаивающе сказала Мэг.
— Мама не хочет, чтобы ты ездила на этой неделе, потому что у тебя проблемы со зрением
пока достаточно, чтобы проникнуться этим сказочным произведением. На следующей неделе ты можешь пойти
с Бет и Ханной и приятно провести время ".

- Мне это и вполовину не нравится так, как ехать с тобой и Лори. Пожалуйста, позволь
я; Я так долго болел этой простудой, и заткнись, я умираю от
немного повеселимся. Давай, Мэг! Я буду очень хорошей, - взмолилась Эми, выглядя как можно более
жалкой.

- Предположим, мы возьмем ее. Я думаю, мама не будет возражать, если мы хорошенько укутаем
ее, - начала Мег.

«Если _она_ пойдёт, то _я_ не пойду; а если я не пойду, то Лори это не понравится; и это
будет очень грубо с его стороны — пригласить только нас, а потом привести Эми. Я
«Надо думать, ей бы не хотелось соваться туда, где её не ждут», — сердито сказала Джо
ей не нравилось присматривать за непоседливым ребёнком,
когда она хотела развлечься сама.

Её тон и манера говорить разозлили Эми, которая начала надевать ботинки, сказав
в своей самой раздражающей манере: «Я _пойду_. Мэг сказала, что я могу, и если я заплачу
сама, то Лори не будет иметь к этому никакого отношения».

«Ты не можешь сидеть с нами, потому что наши места заняты, а ты не должен сидеть
один; поэтому Лори уступит тебе своё место, и это испортит нам
настроение; или он достанет для тебя другое место, а это неправильно, когда
тебя никто не спрашивал. Ты не должна и шагу ступить, так что можешь просто оставаться
на месте, — отругала её Джо, злясь как никогда, потому что только что уколола палец
в спешке.

Сидя на полу в одном ботинке, Эми начала плакать, и Мэг попыталась
успокоить её, но тут снизу позвала Лори, и две девочки
поспешили вниз, оставив сестру рыдать; время от времени она
забывала о том, что стала взрослой, и вела себя как избалованный ребёнок. Как раз в тот момент, когда компания
собиралась уходить, Эми угрожающим тоном крикнула через перила:
«Ты ещё пожалеешь об этом, Джо Марч, вот увидишь».

«Чушь собачья!» — парировал Джо, захлопывая дверь.

Они чудесно провели время, ведь «Семь замков Алмазного озера»
были такими яркими и чудесными, какими только можно себе представить. Но, несмотря на
забавных рыжих бесов, сверкающих эльфов и великолепных принцев и
принцесс, Джо испытывал лёгкую горечь; фея
Жёлтые кудри королевы напомнили ей об Эми; и в перерывах между действиями она
развлекалась тем, что представляла, как её сестра будет
«жалеть об этом». За свою жизнь они с Эми пережили
много жарких стычек, потому что обе были вспыльчивыми и склонными к насилию
когда они были достаточно возбуждены. Эми дразнила Джо, а Джо раздражала Эми, и
время от времени случались взрывы, которых обе очень стыдились
позже. Хотя Джо была самой старшей, она обладала наименьшим самообладанием, и ей приходилось
нелегко было обуздать вспыльчивый дух, который постоянно втягивал
ее в неприятности; ее гнев никогда не длился долго, и, смиренно
признав свою вину, она искренне раскаялась и постаралась исправиться. Её
сёстры говорили, что им нравится доводить Джо до бешенства,
потому что потом она становится просто ангелом. Бедняжка Джо отчаянно пыталась быть
Всё было хорошо, но её заклятый враг всегда был готов вспыхнуть и одолеть её;
и потребовались годы терпеливых усилий, чтобы его усмирить.

Когда они вернулись домой, то застали Эми за чтением в гостиной. Она приняла
обиженный вид, когда они вошли; не подняла глаз от книги и
не задала ни одного вопроса. Возможно, любопытство победило бы
обиду, если бы Бет не подошла, чтобы расспросить её и получить восторженное
описание спектакля. Поднимаясь, чтобы убрать свою лучшую шляпку, Джо
первый взгляд был направлен на бюро, потому что во время их последней ссоры Эми
Она успокоилась, перевернув верхний ящик Джо
вверх дном. Однако всё было на своих местах; и,
бегло осмотрев свои многочисленные шкафы, сумки и коробки, Джо решила, что Эми
простила и забыла её проступки.

Но Джо ошиблась: на следующий день она сделала открытие, которое вызвало
бурю негодования. Мэг, Бет и Эми сидели вместе до
позднего вечера, когда в комнату ворвалась Джо с взволнованным видом и,
запыхавшись, спросила: «Кто-нибудь брал мою книгу?»

Мэг и Бет одновременно ответили «Нет» с удивлённым видом; Эми ткнула пальцем в
вспыхнул и ничего не сказал. Джо увидела, как она покраснела, и накинулась на нее через
минуту.

"Эми, у тебя все в порядке?"

"Нет, не видел".

"Значит, ты знаешь, где это?"

"Нет, не знаю".

— Это враньё! — воскликнула Джо, схватив её за плечи и глядя на неё
с такой яростью, что она напугала бы даже более храброго ребёнка, чем Эми.

"Это не так. У меня его нет, я не знаю, где он сейчас, и мне
всё равно."

"Ты что-то знаешь об этом, и тебе лучше сразу рассказать, или я
заставлю тебя", - и Джо слегка встряхнула ее.

"Ругайся сколько хочешь, ты никогда больше не увидишь свою глупую старую книжку",
воскликнула Эми, в свою очередь приходя в восторг.

"Почему бы и нет?"

"Я сжег это".

[Иллюстрация: я сжег это]

"Что! моя маленькая книжка, которую я так любила, над которой работала и которую собиралась
закончить до возвращения отца домой? Ты действительно сожгла его?" - спросила Джо,
сильно побледнев, в то время как ее глаза загорелись, а руки нервно сжали Эми
.

"Да, я это сделал! Я говорил тебе, что заставлю тебя заплатить за то, что ты вчера был таким сердитым,
и я заплатил, так что...

Эми не успела продолжить, потому что вспыльчивость Джо овладела ею, и она трясла Эми,
пока у той не застучали зубы в висках; она плакала от горя и
гнева, --

"Ты злая, злая девчонка! Я никогда не смогу написать это снова, и я никогда
прощу тебя, пока я жив".

Мэг бросилась спасать Эми, а Бет - успокаивать Джо, но Джо была совершенно вне себя
и, отвесив сестре прощальную затрещину за ухом, выбежала из
поднялась из комнаты к старому дивану на чердаке и закончила свой бой в одиночестве.

Буря внизу утихла, потому что миссис Марч вернулась домой и, выслушав
эту историю, быстро заставила Эми осознать, что она поступила с сестрой
неправильно. Книга Джо была предметом её гордости, и вся семья считала её
многообещающим литературным талантом. В ней было всего полдюжины
маленькие сказки, но Джо работала над ними терпеливо, вкладывая в свою работу
все свое сердце, надеясь создать что-то достаточно хорошее, чтобы
напечатать. Она только что переписала их с большой тщательностью и уничтожила
старую рукопись, так что костер Эми поглотил любовную работу, которой она занималась
несколько лет. Другим это казалось незначительной потерей, но для Джо это было
ужасное бедствие, и она чувствовала, что никогда не сможет его возместить.
Бет горевала, как по умершему котёнку, а Мэг отказалась защищать своего
любимца. Миссис Марч выглядела серьёзной и опечаленной, а Эми чувствовала, что никто не
Я буду любить её до тех пор, пока она не попросит прощения за поступок, о котором теперь сожалеет
больше, чем кто-либо из них.

Когда прозвенел звонок к чаю, появилась Джо, такая мрачная и неприступная
что Эми понадобилась вся её смелость, чтобы робко сказать:

«Пожалуйста, прости меня, Джо. Мне очень, очень жаль».

«Я никогда тебе этого не прощу», — был суровый ответ Джо, и с этого
момента она полностью игнорировала Эми.

Никто не говорил о большой беде — даже миссис Марч, — потому что все
по опыту знали, что, когда Джо была в таком настроении, слова были бесполезны;
и самым мудрым решением было подождать, пока не случится какой-нибудь небольшой несчастный случай или она сама
великодушная натура смягчила обиду Джо и уладила конфликт. Это был
не самый счастливый вечер; хотя они, как обычно, шили, пока их мать
читала вслух Бремера, Скотта или Эджворта, чего-то не хватало, и
прекрасный домашний покой был нарушен. Сильнее всего они почувствовали это, когда
настало время петь; Бет могла только играть, Джо стояла немая, как камень,
а Эми расплакалась, так что Мэг и мать пели вдвоём. Но, несмотря на их
стремление быть весёлыми, как жаворонки, их голоса, похожие на звуки флейты, звучали не так
гармонично, как обычно, и все чувствовали себя не в своей тарелке.

Когда Джо поцеловала её на ночь, миссис Марч нежно прошептала:

«Дорогая моя, не дай гневу затмить солнце. Прости друг друга,
помоги друг другу и начни всё сначала завтра».

Джо хотелось положить голову на это материнское плечо и выплакать своё горе
и гнев; но слёзы были не по-мужски слабой эмоцией, и она чувствовала себя настолько
глубоко обиженной, что на самом деле _не могла_ простить. Поэтому она
сильно подмигнула, покачала головой и сказала грубовато, потому что Эми
слушала:

«Это было отвратительно, и она не заслуживает прощения».

С этими словами она отправилась в постель, и в ту ночь не было ни весёлых, ни доверительных
сплетен.

Эми была очень обижена тем, что её попытки помириться были отвергнуты, и
начала жалеть, что унизилась, почувствовала себя ещё более уязвлённой, чем
когда-либо, и стала кичиться своей добродетелью, что особенно
раздражало. Джо по-прежнему был мрачнее тучи, и
весь день ничего не шло как надо. Утром было очень холодно; она
уронила свою драгоценную перевёрнутую шляпку в канаву, у тёти Марч случился приступ
нервозности, Мэг была задумчива, Бет _выглядела_ печальной и тоскливой, когда
она вернулась домой, а Эми продолжала отпускать замечания о людях, которые всегда
говорили о том, что они хорошие, и все же не пытались, когда другие люди подавали
им пример добродетели.

"Все такие противные, что я попрошу Лори пойти покататься на коньках. Он всегда
добрый и веселый, и я знаю, что он исправит меня", - сказала себе Джо
и ушла.

Эми услышала стук коньков и выглянула, нетерпеливо
воскликнув:

«Вот! она обещала, что в следующий раз я пойду, потому что это последний каток,
который у нас будет. Но бесполезно просить эту перебежчицу взять меня с собой».

«Не говори так; ты _была_ очень непослушной, и _это_ трудно простить
за потерю её драгоценной книжечки; но я думаю, что теперь она может это сделать,
и, думаю, она сделает, если ты попросишь её в нужный момент», — сказала Мэг. «Иди
за ними; ничего не говори, пока Джо не помирится с Лори,
а потом улучи минутку и просто поцелуй её или сделай что-нибудь приятное, и
Я уверен, что она снова станет моим другом от всего сердца.

"Я попробую", - сказала Эми, поскольку совет пришелся ей по душе; и, после того, как она поспешила
собраться, она побежала за друзьями, которые как раз исчезали за
холмом.

До реки было недалеко, но оба были готовы ещё до того, как Эми добралась
до них. Джо увидел её и повернулся к ней спиной; Лори не видел, потому что он
осторожно скользил на коньках вдоль берега, прощупывая лёд, ведь
перед резким похолоданием было потепление.

«Я дойду до первого поворота и посмотрю, всё ли в порядке, прежде чем мы
начнём гонку», — услышала Эми его слова, когда он умчался прочь, похожий на молодого
русского в своей шубе с меховой оторочкой и шапке.

Джо слышала, как Эми тяжело дышала после пробежки, топала ногами и дула на
пальцы, пытаясь надеть коньки; но Джо так и не обернулась, и
Она медленно плыла зигзагами вниз по реке, испытывая горькое, несчастное
удовлетворение от бед своей сестры. Она лелеяла свой гнев, пока
он не разгорелся и не завладел ею, как это всегда бывает со злыми мыслями и
чувствами, если их сразу не прогнать. Когда Лори повернул за угол,
он крикнул в ответ:

«Держись ближе к берегу, посередине небезопасно».

Джо услышала это, но Эми как раз поднималась на ноги и не уловила ни
слова. Джо оглянулась через плечо, и маленький демон, которого она
взращивала, прошептал ей на ухо:

«Неважно, услышала она или нет, пусть сама о себе позаботится».

Лори скрылась за поворотом; Джо была как раз на повороте, а Эми
отставала всё больше и больше, направляясь к более гладкому льду посреди
реки. С минуту Джо стояла неподвижно, испытывая странное чувство в сердце;
затем она решила идти дальше, но что-то удержало её и заставило обернуться
как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эми вскинула руки и упала с внезапным
треском прогнившего льда, всплеском воды и криком, от которого сердце Джо
замерло от страха. Она попыталась позвать Лори, но голос пропал;
она попыталась броситься вперёд, но ноги, казалось, совсем не слушались
Она застыла на месте, не в силах пошевелиться, и с
ужасом в глазах смотрела на маленький голубой капюшон над чёрной водой.
Что-то пронеслось мимо неё, и голос Лори крикнул: —

«Принеси перила, быстро, быстро!»

Как она это сделала, она так и не узнала, но следующие несколько минут она работала
как одержимая, слепо подчиняясь Лори, который сохранял самообладание
и, распластавшись на земле, держал Эми на руках и качал её, пока Джо не вытащила
жердь из забора, и вместе они вытащили ребёнка, который был скорее
испуган, чем ранен.

[Иллюстрация: Держал Эми на руках и качал её]

- А теперь мы должны как можно быстрее проводить ее домой; навьючьте на нее наши вещи
а я пока сниму эти чертовы коньки! - воскликнула Лори, заворачивая
он накинул на Эми пальто и потянул за бретельки, которые никогда раньше не казались ему такими замысловатыми.
так сложно.

Дрожа, мокрая и плачущая, они отвезли Эми домой; и после
волнующего времяпрепровождения она заснула, завернувшись в одеяла, перед жарким
камином. Во время суматохи Джо почти не разговаривала, а носилась туда-сюда,
бледная и обезумевшая, в полурасстегнутой одежде, с порванным платьем и
порезанными и исцарапанными руками, которые она обморозила о лёд и поручни, а также о неподатливые пряжки. Когда Эми была
Она крепко спала, в доме было тихо, а миссис Марч сидела у кровати.
Она подозвала Джо к себе и начала перевязывать ей руки.

"Ты уверена, что она в безопасности?" — прошептала Джо, с раскаянием глядя на
золотую головку, которая могла навсегда исчезнуть из её поля зрения
под коварным льдом.

"В полной безопасности, дорогая; она не пострадала и, я думаю, даже не простудится",
ты поступила так разумно, быстро укрыв ее и доставив домой", - ответила
ее мать весело.

"Все это сделала Лори; я только позволил ей уйти. Мама, если бы она _should_ умерла, это
Это была бы моя вина... — и Джо опустилась на колени у кровати, заливаясь
слезами раскаяния и рассказывая обо всём, что произошло, горько осуждая свою
черствость и рыдая от благодарности за то, что её пощадили от
тяжёлого наказания, которое могло бы её постичь.

«Это всё мой ужасный характер! Я пытаюсь его исправить; мне кажется, что у меня получилось, но потом он
проявляется ещё сильнее. О, мама, что мне делать?» что же мне делать?
— в отчаянии воскликнула бедняжка Джо.

— Смотри и молись, дорогая; никогда не переставай пытаться; и никогда не думай, что
исправить твою ошибку невозможно, — сказала миссис Марч, доставая кляп.
Он прижался головой к её плечу и так нежно поцеловал мокрую щёку, что Джо
заплакала ещё сильнее.

"Ты не знаешь, ты не можешь себе представить, как это ужасно! Кажется, что я могу
сделать что угодно, когда я в ярости; я становлюсь таким жестоким, что могу причинить боль любому
и получать от этого удовольствие. Боюсь, что однажды я _shall_ совершу что-нибудь ужасное,
и испорчу себе жизнь, и заставлю всех возненавидеть меня. О мать, помоги мне, сделай
помоги мне!"

"Я сделаю, дитя мое, я сделаю. Не плачь так горько, но запомни этот день,
и реши всей своей душой, что никогда больше не узнаешь ничего подобного
. Джо, дорогая, у всех нас есть свои искушения, некоторые из которых гораздо серьезнее твоих,
и часто нам требуется вся наша жизнь, чтобы победить их. Ты думаешь, что у тебя
самый ужасный характер в мире, но раньше у меня был именно такой.

"Твоя, мама? Почему ты никогда не злишься?" и на мгновение Джо
от удивления забыла о раскаянии.

"Я пытался вылечить это в течение сорока лет, и преуспел только в
контроле над этим. Я злюсь почти каждый день, Джо, но я
научился не показывать этого и всё ещё надеюсь научиться не чувствовать этого, хотя
на это может уйти ещё сорок лет.

Терпение и смирение на лице, которое она так любила, были лучше
урок для Джо лучше самой мудрой лекции, самого резкого упрека. Она почувствовала
утешение от сочувствия и доверия, оказанных ей;
знание того, что у ее матери был такой же недостаток, как и у нее, и она пыталась его исправить,
это облегчило ее собственное состояние и укрепило ее решимость вылечиться от него;
хотя сорок лет казались довольно долгим сроком, чтобы бодрствовать и молиться, для
пятнадцатилетней девочки.

«Мама, ты злишься, когда сжимаешь губы и
иногда выходишь из комнаты, когда тётя Марч ругается или люди
тебя беспокоят?» — спросила Джо, чувствуя себя ближе и
дороже к матери, чем когда-либо прежде.

«Да, я научилась сдерживать поспешные слова, которые рвутся с моих губ; и
когда я чувствую, что они вот-вот вырвутся против моей воли, я просто отхожу
на минутку и встряхиваю себя, чтобы перестать быть такой слабой и порочной», —
ответила миссис Марч со вздохом и улыбкой, приглаживая и
закрепляя заколкой растрёпанные волосы Джо.

"Как ты научилась молчать?" Вот что меня беспокоит —
резкие слова слетают с моих губ раньше, чем я успеваю подумать; и чем больше я говорю,
тем хуже мне становится, пока я не начинаю получать удовольствие от того, что раню людей и говорю
ужасные вещи. Расскажи мне, как ты это делаешь, дорогая Марми.

«Моя добрая мама помогала мне...»

«Как ты помогаешь нам», — перебила его Джо, благодарно целуя его.

«Но я потерял её, когда был немного старше тебя, и долгие годы
мне приходилось бороться в одиночку, потому что я был слишком горд, чтобы признаться в своей слабости
кому-то ещё». Мне пришлось нелегко, Джо, и я пролила немало горьких слёз
из-за своих неудач; ведь, несмотря на все мои старания, у меня ничего не получалось.
Потом появился твой отец, и я была так счастлива, что мне стало легко быть
хорошей. Но вскоре, когда у меня на руках было четыре маленькие дочери, а мы
были бедны, старые проблемы вернулись; ведь я не терпелива
Я была очень привязана к своим детям, и мне было очень тяжело видеть, что они чего-то хотят.

«Бедная мама! Что же тебе тогда помогло?»

«Твой отец, Джо. Он никогда не теряет терпения, никогда не сомневается и
не жалуется, но всегда надеется, работает и ждёт с таким воодушевлением, что
перед ним стыдно поступать иначе». Он помог мне и утешил меня,
и показал мне, что я должна стараться проявлять все добродетели, которыми хотела бы
обладать моя маленькая дочь, ведь я была для неё примером. Было легче стараться
ради вас, чем ради себя; испуганный или удивлённый взгляд одной из
вас, когда я говорила резко, упрекал меня сильнее, чем любые слова.
сделано; и любовь, уважение и доверие моих детей были
самой сладкой наградой, которую я могла получить за свои усилия стать женщиной, которую я хотела бы
заставить их копировать ".

"О мама, если я когда-нибудь буду хотя бы наполовину так же хороша, как ты, я буду удовлетворена", - воскликнула
Джо, очень тронутая.

«Я надеюсь, что тебе станет намного лучше, дорогая, но ты должна следить
за своим "задушевным врагом", как называет его отец, иначе это может омрачить, если не
испортить твою жизнь. Тебя предупреждали; помни об этом и постарайся всем сердцем
и душой обуздать свой вспыльчивый нрав, пока он не принёс тебе ещё больше
горя и сожалений, чем ты испытала сегодня».

«Я постараюсь, мама, правда. Но ты должна помогать мне, напоминать мне и
не давать мне улететь. Я иногда видел, как отец прикладывал палец
к губам и смотрел на тебя очень добрым, но серьёзным взглядом, а ты
всегда плотно сжимала губы или уходила: он тогда тебе напоминал?»
— тихо спросил Джо.

"Да, я просила его помочь мне, и он никогда этого не забывал, но спас меня
от многих резких слов этим маленьким жестом и добрым взглядом".

Джо увидела, что глаза ее матери наполнились слезами, а губы задрожали, когда она
говорила; и, испугавшись, что сказала слишком много, она тревожно прошептала,
«Было ли неправильно с моей стороны наблюдать за тобой и говорить об этом? Я не хотела быть
грубой, но мне так легко говорить тебе всё, что я думаю, и я чувствую себя здесь в такой
безопасности и такой счастливой».

«Моя Джо, ты можешь говорить своей матери всё, что угодно, потому что для меня величайшее
счастье и гордость — чувствовать, что мои девочки доверяют мне и знают, как
сильно я их люблю».

«Я думала, что огорчила тебя».

«Нет, дорогая, но разговор об отце напомнил мне, как сильно я по нему скучаю, как
многого я ему обязана и как преданно я должна заботиться о том, чтобы его
маленькие дочери были в безопасности и хорошо о нём отзывались».

«И всё же ты сказала ему уйти, мама, и не заплакала, когда он ушёл, и никогда
«Не жалуйся сейчас и не показывай, что тебе нужна помощь», — сказала Джо, недоумевая.

«Я отдала всё, что у меня было, стране, которую люблю, и сдерживала слёзы, пока он не
ушёл. Зачем мне жаловаться, если мы оба просто выполнили свой долг и
в конце концов, несомненно, станем от этого счастливее? Если я не
показываю, что мне нужна помощь, то это потому, что у меня есть друг
лучше, чем отец, который утешает и поддерживает меня». Дитя моё, беды и искушения в твоей жизни
только начинаются, и их может быть много; но ты сможешь преодолеть их все и пережить, если
научишься чувствовать силу и нежность твоего Небесного Отца
поступай так же со своим земным «я». Чем больше ты любишь Его и доверяешь Ему, тем
ближе ты будешь к Нему и тем меньше будешь зависеть от человеческой силы
и мудрости. Его любовь и забота никогда не угаснут и не изменятся,
они никогда не покинут тебя, но могут стать источником мира, счастья и
силы на всю жизнь. Верь в это всем сердцем и иди к Богу со всеми своими маленькими
заботами, надеждами, грехами и печалями так же свободно и доверчиво, как
ты приходишь к своей матери.

Джо ответила лишь тем, что крепко обняла мать, и в наступившей
тишине из её сердца вырвалась самая искренняя молитва, которую она когда-либо произносила
без слов; ибо в тот печальный, но счастливый час она познала не только
горечь раскаяния и отчаяния, но и сладость самоотречения
и самоконтроля; и, ведомая за руку матерью, она приблизилась к
Другу, который встречает каждого ребёнка любовью, более сильной, чем
любовь любого отца, и более нежной, чем любовь любой матери.

Эми пошевелилась и вздохнула во сне. И, словно желая немедленно
исправить свою вину, Джо подняла голову с выражением лица, которого
она никогда раньше не носила.

"Я дала волю своему гневу; я не хотела её прощать, а сегодня,
если бы не Лори, возможно, было бы слишком поздно! Как я мог
быть таким злым?" - сказала Джо вполголоса, склонившись над сестрой,
нежно поглаживая мокрые волосы, рассыпавшиеся по подушке.

Как будто услышав, Эми открыла глаза и протянула руки с
улыбкой, которая тронула Джо до глубины души. Ни один из них не сказал ни слова, но они
крепко обнялись, несмотря на одеяла, и всё было
прощено и забыто в одном страстном поцелуе.




[Иллюстрация: Сборы в дорогу]

IX.

МЭГ ИДЕТ НА ЯРМАРКУ ТЕНЕТОВ.


«Я действительно считаю, что это было самое удачное стечение обстоятельств в мире, что эти
дети именно сейчас заболели корью», — сказала Мэг однажды в апреле,
когда она собирала чемодан для поездки за границу в своей комнате в окружении своих
сестёр.

"И как мило со стороны Энни Моффат не забыть о своём обещании. Целых
две недели веселья будут просто великолепны, — ответила Джо, похожая на
ветряную мельницу, пока складывала юбки своими длинными руками.

"И такая прекрасная погода! Я так рада этому, — добавила Бет, аккуратно
раскладывая ленты для волос и шейные платки в своей лучшей шкатулке, одолженной по такому важному
случаю.

«Как бы я хотела хорошо провести время и надеть все эти красивые
вещи», — сказала Эми с булавками во рту, артистично
поправляя подушку сестры.

«Как бы я хотела, чтобы вы все поехали, но, поскольку вы не можете, я расскажу вам о своих
приключениях, когда вернусь». Уверена, это меньшее, что я могу
сделать, после того, как вы были так добры, одолжили мне вещи и помогли одеться
" - сказала Мэг, оглядывая комнату и рассматривая очень простой наряд,
который в их глазах казался почти идеальным.

"Что мама дала тебе из шкатулки с сокровищами?" - спросила Эми, у которой уже было
не присутствовала при вскрытии некоего кедрового сундука, в котором миссис
Марч хранила несколько реликвий былого великолепия в качестве подарков для своих девочек, когда
настанет подходящий момент.

"Пара шёлковых чулок, тот красивый резной веер и прелестный голубой
пояс. Я хотела взять фиолетовый шёлк, но нет времени его переделывать, так что
мне придётся довольствоваться моим старым тарлатаном."

«Оно будет хорошо смотреться с моей новой муслиновой юбкой, а пояс подчеркнёт
его красоту. Жаль, что я разбила свой коралловый браслет, ведь он
мог бы достаться тебе», — сказала Джо, которая любила давать и одалживать, но чья
Их имущество обычно было в таком плачевном состоянии, что от него было мало толку.

«В шкатулке с драгоценностями есть прелестный старомодный комплект с жемчугом, но
мама сказала, что для молодой девушки нет ничего красивее живых цветов,
а Лори пообещала присылать мне всё, что я захочу, — ответила Мэг. — А теперь
давай посмотрим: вот мой новый серый прогулочный костюм — только подогни перо в моей
шляпке, Бет, — потом мой поплиновый наряд для воскресенья и небольшого приёма —
он кажется тяжёлым для весны, не так ли?» Фиолетовый шёлк был бы так хорош; о,
дорогая!"

"Не волнуйся, у тебя есть тарлатан для большого праздника, а ты всегда
«Ты похожа на ангела в белом», — сказала Эми, разглядывая маленький магазинчик
с нарядами, которые радовали её душу.

"У него не такой низкий вырез, и он недостаточно пышный, но
придётся смириться. Моё синее домашнее платье так хорошо выглядит, отглаженное и с новой отделкой, что
я чувствую себя так, будто купила новое. Мой шёлковый ридикюль совсем не в моде,
а моя шляпка совсем не похожа на шляпку Салли. Я не хотела ничего говорить,
но я была очень разочарована своим зонтом. Я сказала маме,
что хочу чёрный зонт с белой ручкой, но она забыла и купила зелёный с
желтоватой ручкой. Он прочный и аккуратный, так что мне не стоит жаловаться,
но я знаю, что мне будет стыдно носить его рядом с шёлковым зонтиком Энни с
золотой верхушкой, — вздохнула Мэг, с большим
неудовольствием разглядывая маленький зонтик.

"Замени его, — посоветовала Джо.

"Я не буду такой глупой и не обижу чувства Марми, ведь она так
старалась достать мои вещи. Это моя глупая затея, и я не
собираюсь от неё отказываться. Мои шёлковые чулки и две пары новых перчаток
— моё утешение. Ты так добра, что одолжила мне свои, Джо. Я чувствую себя такой богатой
и отчасти элегантной с двумя новыми парами и старыми, приведёнными в
порядок; — и Мэг с удовольствием взглянула на свою шкатулку для перчаток.

"У Энни Моффат голубые и розовые бантики на ночных чепцах; не могли бы вы надеть
такие же на мои?" - спросила она, когда Бет принесла стопку белоснежного муслина,
только что из рук Ханны.

"Нет, я бы не стала; потому что нарядные шапочки не подойдут к простым платьям без
никакой отделки на них. Бедным людям не следует одеваться", - решительно заявила Джо.

«Интересно, буду ли я когда-нибудь настолько счастлива, чтобы носить настоящую кружевную
одежду и бантики на шляпках?» — нетерпеливо спросила Мэг.

«На днях ты сказала, что была бы совершенно счастлива, если бы могла
ходить в магазин Энни Моффат», — спокойно заметила Бет.

«Так я и сделал! Что ж, я _счастлив_ и _не буду_ переживать; но, похоже,
чем больше у человека есть, тем больше он хочет, не так ли?» Вот и
подносы готовы, и всё в порядке, кроме моего бального платья, которое я
оставлю маме, чтобы она его упаковала, — сказала Мэг, повеселев, когда
перевела взгляд с полупустого чемодана на многократно отглаженный и
починенный белый тарлатан, который она с важным видом называла своим «бальным платьем».

Следующий день выдался погожим, и Мэг с шиком отправилась на две недели
за новыми впечатлениями и удовольствиями. Миссис Марч скорее согласилась на этот визит
неохотно, опасаясь, что Маргарет вернётся ещё более недовольной
чем ушла. Но она так умоляла, а Салли обещала
хорошо о ней заботиться, и после зимы утомительной работы
небольшое удовольствие казалось таким приятным, что мать уступила, и дочь отправилась
впервые в жизни окунуться в светскую жизнь.

Моффаты _были_ очень модными, и простая Мэг поначалу была немного напугана
великолепием дома и элегантностью его
обитателей. Но, несмотря на легкомысленный образ жизни, они были добрыми людьми
Они повели её за собой и вскоре расположили к себе. Возможно, Мэг чувствовала,
сама не понимая почему, что они не были особо образованными или
умными людьми и что вся их позолота не могла полностью скрыть
обыденность, из которой они были сделаны. Конечно, было
приятно жить в роскоши, ездить в красивой карете, каждый день
надевать своё лучшее платье и ни о чём не беспокоиться, кроме собственного удовольствия. Это ей
очень подходило; и вскоре она начала подражать манерам и разговору
окружающих её людей; важничать и любезничать, использовать французские фразы,
завейте ей волосы, полюбуйтесь ее платьями и поговорите о моде так хорошо, как только могла
. Чем больше она смотрела на красивые вещи Энни Моффат, тем больше
она завидовала ей и мечтала о богатстве. Дом теперь выглядел голым и унылым
когда она подумала об этом, работа стала тяжелее, чем когда-либо, и она почувствовала, что она
была очень обездоленной и сильно травмированной девушкой, несмотря на новые перчатки
и шелковые чулки.

Однако у неё не было времени на жалобы, потому что три юные девушки
были заняты тем, что «хорошо проводили время». Они ходили по магазинам, гуляли,
катались верхом и весь день принимали гостей; ходили в театры и на оперы или резвились на
Вечером она возвращалась домой, потому что у Энни было много друзей, и она знала, как
их развлекать. Её старшие сёстры были очень милыми девушками, а одна
была помолвлена, что, по мнению Мэг, было очень интересно и романтично.
Мистер Моффат был толстым, весёлым стариком, который знал её отца; а миссис.
Моффат была толстой, весёлой старушкой, которая прониклась к Мэг такой же симпатией, как и её
дочь. Все её баловали, и «Дейзи», как они её называли
, была на верном пути к тому, чтобы вскружить кому-нибудь голову.

Когда наступил вечер «маленькой вечеринки», она обнаружила, что поплиновый
Это было совсем некстати, потому что другие девочки надевали тонкие платья
и выглядели в них очень нарядно. Так что пришлось надеть шаль
которая выглядела старше, потрёпаннее и грязнее, чем когда-либо, рядом с новым
платьем Салли. Мэг увидела, как девочки взглянули на неё, а затем друг на друга, и её
щёки запылали, потому что, несмотря на всю свою мягкость, она была очень гордой.
Никто не сказал об этом ни слова, но Салли предложила уложить ей волосы, а
Энни — завязать ей пояс, а Белль, её помолвленная сестра, похвалила её белые
руки; но в их доброте Мэг увидела лишь жалость к её бедности и к ней самой.
На сердце у неё было очень тяжело, пока она стояла в стороне, а остальные смеялись,
болтали и порхали, как воздушные бабочки. Тяжёлое, горькое
чувство становилось всё сильнее, когда служанка принесла коробку с
цветами. Не успела она и слова сказать, как Энни сняла крышку, и все
вскрикнули, увидев прекрасные розы, вереск и папоротник.

«Это, конечно, для Белль. Джордж всегда ей что-нибудь присылает, но эти
просто восхитительны», — воскликнула Энни, громко шмыгнув носом.

«Они для мисс Марч, — сказал мужчина. А вот и записка», — добавила
служанка, протягивая её Мэг.

«Как весело! От кого они? Я и не знала, что у тебя есть любовник», — воскликнули
девушки, кружась вокруг Мэг в порыве любопытства и удивления.

"Записка от мамы, а цветы от Лори," — просто ответила Мэг,
но всё же была рада, что он её не забыл.

«О, правда!» — сказала Энни со странным выражением лица, когда Мэг сунула записку
в карман как своего рода талисман против зависти, тщеславия и ложной
гордости. Несколько нежных слов пошли ей на пользу, а цветы
подняли ей настроение своей красотой.

Снова почувствовав себя почти счастливой, она положила рядом несколько папоротников и роз для
Она сама собрала цветы и быстро составила из них изящные букеты для
грудей, волос или юбок своих подруг, преподнеся их так красиво, что
Клара, старшая сестра, сказала ей, что она «самая милая малышка, которую она
когда-либо видела», и они были очарованы её вниманием.
Каким-то образом этот добрый поступок избавил её от уныния, и когда все остальные
пошли представляться миссис Моффат, она увидела в зеркале счастливое, сияющее
лицо, когда приложила папоротники к своим волнистым волосам и
закрепила розы на платье, которое теперь не казалось ей таким уж _очень_
потрёпанным.

В тот вечер она была в прекрасном настроении, потому что танцевала до
упаду; все были очень добры к ней, и она получила три комплимента.
Энни заставила её петь, и кто-то сказал, что у неё удивительно красивый голос;
Майор Линкольн спросил, кто эта "свеженькая девочка с красивыми
глазами", и мистер Моффат настоял на том, чтобы потанцевать с ней, потому что она
"не бездельничала, но в ней была какая-то пружинистость", как он изящно выразился
это. В общем, она очень приятно провела время, пока не услышала кое-что
из разговора, который ее чрезвычайно взволновал. Она сидела просто
Она сидела в оранжерее и ждала, когда её партнёр принесёт ей лёд,
когда услышала, как по другую сторону стены, увитой цветами, кто-то спросил:

«Сколько ему лет?»

«Шестнадцать или семнадцать, я бы сказал», — ответил другой голос.

«Для одной из этих девушек это было бы грандиозным событием, не так ли?» Салли
говорит, что они теперь очень близки, и старик души в них не чает.

"Миссис М., я полагаю, составила свои планы и хорошо разыграет свои карты,
как бы рано это ни было. Девушка, очевидно, еще не думает об этом", - сказала миссис
Моффат.

"Она рассказала эту ложь о своей маме, как будто действительно знала, и покраснела
когда принесли цветы, очень красивые. Бедняжка! она была бы такой милой, если бы
она была одета со вкусом. Как ты думаешь, она не обидится, если мы
предложим одолжить ей платье к четвергу? - спросил другой голос.

"Она гордая, но я не думаю, что она будет возражать, потому что этот безвкусный тарлатан -
все, что у нее есть. Она может порвать его сегодня вечером, и это будет хорошим
предлогом предложить достойный подарок.

"Посмотрим. Я спрошу юную Лоуренс в качестве комплимента ей, и
потом мы повеселимся над этим ".

[Иллюстрация: появился партнер Мэг]

Тут появился партнёр Мэг и увидел, что она сильно покраснела и была
взволнована. Она _была_ гордой, и в тот момент её гордость сослужила ей
хорошую службу, потому что помогла ей скрыть унижение, гнев и отвращение
к тому, что она только что услышала; ведь, будучи невинной и доверчивой,
она не могла не понимать сплетен своих друзей. Она пыталась забыть об этом,
но не могла и продолжала повторять про себя: «Миссис М. строила свои
планы», «эта выдумка про её маму» и «старая карга», пока не была
готова расплакаться и броситься домой, чтобы рассказать о своих бедах и попросить совета.
Это было невозможно, но она изо всех сил старалась казаться весёлой. И, будучи довольно
взволнованной, она так хорошо справлялась с этой задачей, что никто
не догадывался, каких усилий ей это стоило. Она была очень рада, когда всё закончилось, и спокойно легла
в постель, где могла думать, гадать и злиться до тех пор, пока у неё не начинала болеть
голова, а её разгорячённые щёки не охлаждались несколькими естественными слезами. Эти глупые,
но сказанные от чистого сердца слова открыли для Мэг новый мир и сильно нарушили
покой старого мира, в котором она до сих пор жила счастливо,
как в детстве. Её невинная дружба с Лори была испорчена глупой
речи, которые она подслушала; её вера в мать была немного поколеблена
мирскими планами, которые приписывала ей миссис Моффат, судившая о других
по себе; а разумное решение довольствоваться простым
гардеробом, подходящим для дочери бедняка, было подорвано
ненужной жалостью девушек, которые считали поношенное платье одним из величайших
бедствий под небесами.

Бедняжка Мэг провела беспокойную ночь и встала с тяжёлыми веками, несчастная, наполовину
обиженная на своих друзей и наполовину стыдящаяся того, что не
высказалась откровенно и не всё уладила. Все тянули время
в то утро, и только к полудню, девушки нашли в себе силы хотя бы
взяться за свою камвольную работу. Что-то в поведении ее подруг
Сразу поразило Мэг; ей показалось, что они относились к ней с большим уважением;
проявлял довольно нежный интерес к тому, что она говорила, и смотрел на нее
в глазах явно читалось любопытство. Все это удивило и польстило
ей, хотя она и не понимала этого, пока мисс Белл не оторвала взгляд от своего
письма и не сказала с сентиментальным видом,--

«Дейзи, дорогая, я отправил приглашение твоему другу, мистеру Лоуренсу, на
Четверг. Мы хотели бы познакомиться с ним, и это всего лишь достойный комплимент
вам.

Мэг покраснела, но озорное желание подразнить девочек заставило ее ответить
скромно:

"Вы очень добры, но, боюсь, он не придет".

"Почему бы и нет, Чарли?" - спросила мисс Белл.

«Он слишком стар».

«Дитя моё, что ты имеешь в виду? Сколько ему лет, я хотела бы знать!» — воскликнула мисс
Клара.

«Кажется, почти семьдесят», — ответила Мэг, считая петли, чтобы скрыть
веселье в своих глазах.

«Ах ты, хитрое создание! Конечно, мы имели в виду молодого человека», — воскликнула мисс
Белл, смеющаяся.

"Их нет; Лори всего лишь маленький мальчик", - и Мег тоже рассмеялась над
странными взглядами, которыми обменялись сестры, когда она так описала своего
предполагаемого возлюбленного.

"Примерно твоего возраста", - сказала Нэн.

- Ближе к моей сестре Джо; В августе мне исполнится семнадцать, - ответила Мег,
тряхнув головой.

«Как мило с его стороны посылать тебе цветы, правда?» — сказала Энни,
выглядя при этом очень мудрой.

"Да, он часто посылает их всем нам, ведь в их доме много гостей, и мы
так их любим. Моя мама и старый мистер Лоуренс — друзья, знаешь ли,
так что вполне естественно, что мы, дети, играем вместе;" и Мэг
— Надеюсь, они больше ничего не скажут.

"Очевидно, Дейзи ещё не вышла, — сказала мисс Клара Белль,
кивнув.

"Просто пасторальная невинность вокруг, — ответила мисс Белль,
пожав плечами.

«Я собираюсь сходить за кое-какими мелочами для своих девочек. Могу я
что-нибудь сделать для вас, юные леди?» — спросила миссис Моффат, вваливаясь,
как слон, в комнату, вся в шелках и кружевах.

"Нет, спасибо, мэм, — ответила Салли. — У меня есть новый розовый шёлк на
четверг, и мне больше ничего не нужно."

— И я тоже, — начала Мэг, но остановилась, потому что до неё дошло, что она
_действительно_ хотела кое-что получить, но не могла этого сделать.

«Что ты наденешь?» — спросила Салли.

«Снова своё старое белое платье, если я смогу его починить, чтобы его можно было носить. Оно было
порвано прошлой ночью», — сказала Мэг, стараясь говорить непринуждённо, но чувствуя себя
очень неловко.

«Почему бы тебе не послать домой за другим платьем?» — сказала Салли, которая не была
наблюдательной молодой леди.

«У меня нет другого». Мэг с трудом выдавила эти слова, но Салли
этого не заметила и воскликнула с дружелюбным удивлением:

«Только это? Как забавно…» Она не договорила, потому что Белль
покачала головой и мягко перебила её:

«Вовсе нет; какой смысл в большом количестве платьев, если она
не выходит в свет? Не нужно ничего отправлять домой, Дейзи, даже если бы у тебя была дюжина
платьев, потому что у меня есть милое голубое шёлковое платье, из которого я
выросла, и ты наденешь его, чтобы порадовать меня, не так ли, дорогая?»

«Ты очень добра, но я не против своего старого платья, если ты не против; оно
достаточно хорошо для такой маленькой девочки, как я», — сказала Мэг.

"А теперь позволь мне порадовать себя и нарядить тебя по-королевски. Я восхищаюсь тем, как это делаю
я, и ты была бы настоящей маленькой красавицей, если бы я кое-что подправила. Я
никому не показывайся, пока не закончишь, а потом мы набросимся на них
как Золушка и ее крестная, идущие на бал, - сказала Белль,
в ее убедительном тоне.

Мэг не могла отказаться от столь любезно сделанного предложения, потому что желание посмотреть, станет ли она
"маленькой красавицей" после подкраски, заставило ее согласиться, и
забыть все ее прежние неприятные чувства по отношению к Моффатам.

В четверг вечером Белл заперлась со своей горничной; и,
вдвоем они превратили Мэг в прекрасную леди. Они накручивали и завивали
ее волосы, они натерли шею и руки какой-то ароматной пудрой,
она коснулась своих губ коралловой помадой, чтобы они стали краснее, и Гортензия
добавила бы «немного румян», если бы Мэг не воспротивилась. Они
зашнуровали на ней небесно-голубое платье, которое было таким тесным, что она едва могла
дышать, и с таким глубоким вырезом, что скромная Мэг покраснела, глядя на себя в
зеркало. К платью добавили набор серебряных украшений: браслеты, ожерелье,
брошь и даже серьги, которые Гортензия вдела в уши с помощью
розового шёлка, который был не виден. Бутон чайной розы на груди
и _руш_ примирили Мэг с видом её прелестной белой
Плечи и пара синих шёлковых сапог на высоком каблуке удовлетворили последнее
желание её сердца. Кружевной платок, веер с перьями и букет в
серебряной вазе дополняли её образ; и мисс Белль смотрела на неё с
удовлетворением маленькой девочки, у которой только что появилась новая кукла.

"Мадемуазель очаровательна, очень мила, не правда ли?" — воскликнула Гортензия,
в притворном восторге всплеснув руками.

«Иди сюда и покажись», — сказала мисс Белль, направляясь в комнату
где ждали остальные.

Мег, шурша длинными юбками, пошла за ней, и её серьги зазвенели
Её локоны развевались, сердце бешено колотилось, и она чувствовала, что её
«веселье» наконец-то началось, ведь зеркало ясно дало ей понять, что
она _была_ «маленькой красавицей». Подруги с энтузиазмом повторяли эту милую фразу
и несколько минут она стояла, как галка
из басни, наслаждаясь чужими перьями, пока остальные болтали
как стая сорок.

«Пока я одеваюсь, ты, Нэн, научишь её, как обращаться с юбкой
и этими французскими каблуками, иначе она споткнётся. Возьми свою серебряную
бабочку и закрепи тот длинный локон с левой стороны её головы,
Клара, и пусть никто из вас не потревожит очаровательную работу моих рук, — сказала
Белль, поспешно удаляясь с видом человека, довольного своим успехом.

"Я боюсь спускаться, мне так странно, я вся напряжена и полуодета,"
сказала Мэг Салли, когда раздался звонок и миссис Моффат послала за
молодыми леди, чтобы они немедленно явились.

«Ты совсем не похожа на себя, но ты очень милая. Я нигде
не могу быть рядом с тобой, потому что у Белль отличный вкус, а ты настоящая француженка, я
уверяю тебя. Не держи цветы так крепко, не будь с ними такой осторожной, и
смотри, чтобы не споткнуться», — ответила Салли, стараясь не обращать внимания на то, что Мэг
красивее, чем она сама.

[Иллюстрация: Попросила представиться]

Тщательно помня об этом предупреждении, Маргарет благополучно спустилась по лестнице,
и прошла в гостиную, где собрались Моффаты и несколько ранних
гостей. Очень скоро она обнаружила, что в изысканной одежде есть свое очарование
, которое привлекает определенный класс людей и обеспечивает
их уважение. Несколько молодых леди, которые
раньше не обращали на неё внимания, внезапно стали очень любезны; несколько молодых джентльменов,
которые на предыдущем вечере только и делали, что пялились на неё, теперь не только пялились, но и
попросил, чтобы его представили, и наговорил ей всяких глупостей, но приятных
вещей; и нескольким пожилым леди, которые сидели на диванах и критиковали
остальные члены компании с интересом поинтересовались, кто она такая.
Она услышала, как миссис Моффат ответила одному из них:

"Дейзи Марч... отец - полковник армии... одна из наших первых семей,
но, знаете ли, удача отвернулась от нас; близкие друзья Лоренсов;
— Милое создание, уверяю вас, мой Нед от неё без ума.

— Боже мой! — сказала пожилая дама, поднимая бокал для очередного
взгляда на Мэг, которая старалась делать вид, что ничего не слышала и была
она была в шоке от вранья миссис Моффат.

«Странное чувство» не прошло, но она представила, как играет
новую роль благородной дамы, и неплохо справилась, хотя от тесного
платья у неё болела поясница, шлейф постоянно путался под ногами, и
она постоянно боялась, что её серьги-кольца слетят и потеряются
или разобьются. Она кокетничала с веером и смеялась над неумелыми шутками
молодого джентльмена, который пытался острить, как вдруг перестала
смеяться и смутилась, потому что прямо напротив увидела Лори. Он был
уставившись на нее с нескрываемым удивлением, а также неодобрением, она
подумала; ибо, хотя он поклонился и улыбнулся, все же что-то в его честном лице
взгляд заставил ее покраснеть и пожалеть, что на ней нет ее старого платья. В довершение ее
замешательства она увидела, как Белл толкнула Энни локтем, и обе перевели взгляд с нее на
Лори, которая, как она была рада видеть, выглядела необычно по-мальчишески застенчивой.

"Глупые создания, вбить мне в голову такие мысли! «Мне будет всё равно
или это ни на йоту меня не изменит», — подумала Мэг и поспешила через комнату
пожать руку своей подруге.

"Я рада, что ты пришла, я боялась, что ты не придёшь," — сказала она самым своим
взрослый вид.

- Джо хотела, чтобы я пришел и рассказал ей, как ты выглядишь, что я и сделал; - ответил
Лори, не поднимая на нее глаз, хотя и слегка улыбнулся ей
материнский тон.

- Что ты ей скажешь? - спросила Мэг, полная любопытства узнать его
мнение о ней, но впервые чувствуя себя неловко рядом с ним.

«Я скажу, что не узнал тебя, потому что ты выглядишь такой взрослой и совсем не
похожей на себя. Я тебя боюсь», — сказал он, пытаясь
расстегнуть пуговицу на перчатке.

«Как глупо с твоей стороны! Девочки нарядили меня ради забавы, и мне это
нравится. Разве Джо не удивилась бы, если бы увидела меня?» — сказала Мэг, желая заставить его сказать
Считал ли он, что она стала лучше, или нет.

"Да, я думаю, что стала," — серьёзно ответила Лори.

"Разве я тебе не нравлюсь?" — спросила Мэг.

"Нет, не нравишься," — последовал резкий ответ.

"Почему нет?" — спросила она тревожным тоном.

Он взглянул на её растрёпанную голову, обнажённые плечи и фантастически
украшенное платье с выражением, которое смутило её больше, чем его ответ,
в котором не было ни капли его обычной вежливости.

"Я не люблю суету и перья."

Это было уже слишком для парня, который был младше её, и Мэг
отошла, раздражённо сказав:

"Ты самый грубый парень, которого я когда-либо видела."

Чувствуя себя очень смущённой, она подошла к тихому окну, чтобы
охладить щёки, потому что из-за тесного платья они горели
нестерпимым румянцем. Пока она стояла там, мимо прошёл майор Линкольн;
через минуту она услышала, как он сказал своей матери:

«Они выставляют эту девочку на посмешище; я хотел, чтобы ты её
увидела, но они совсем её избаловали; сегодня она просто кукла».

«О боже! — вздохнула Мэг. — Жаль, что я не проявила благоразумие и не надела свои
вещи. Тогда я не вызывала бы отвращение у других людей и не чувствовала бы себя так
неловко и стыдно».

Она прислонилась лбом к прохладному стеклу и стояла, наполовину скрытая
занавесками, не обращая внимания на то, что заиграл её любимый вальс, пока кто-то
не коснулся её. Обернувшись, она увидела Лори, который выглядел раскаявшимся и сказал,
изо всех сил кланяясь и протягивая руку:

«Пожалуйста, прости мою грубость и потанцуй со мной».

«Боюсь, тебе это будет слишком неприятно», — сказала Мэг, пытаясь
выглядеть обиженной, но у неё ничего не вышло.

"Ничуть; мне не терпится это сделать. Давай, я буду хорошо себя вести; мне не нравится
твое платье, но я считаю, что ты просто великолепна;" — и он взмахнул рукой.
Он развёл руками, словно не мог выразить словами своё восхищение.

Мэг улыбнулась, смягчилась и прошептала, пока они стояли в ожидании, когда можно будет
пойти:

«Смотри, как бы моя юбка не запуталась у тебя в ногах. Это проклятие всей моей жизни, и я
была дурой, что надела её».

«Завяжи его вокруг шеи, и тогда он тебе пригодится», — сказал Лори,
глядя на маленькие синие сапожки, которые ему явно понравились.

Они пошли дальше, быстро и грациозно, ведь они репетировали дома,
и у них хорошо получалось, а беззаботная молодая пара представляла собой приятное
зрелище, пока они весело кружились, чувствуя себя всё лучше
После их небольшой ссоры они стали ближе, чем когда-либо.

"Лори, я хочу, чтобы ты оказал мне услугу, хорошо?" — сказала Мэг, когда он
стал обмахивать её веером, когда у неё перехватило дыхание, что случилось очень скоро, хотя
она и не могла понять почему.

"Конечно, сделаю!" — с готовностью ответил Лори.

"Пожалуйста, не говори дома о моём сегодняшнем платье. Они не
поймут шутку, и это встревожит маму".

"Тогда зачем ты это сделала?" - так ясно говорили глаза Лори, что Мег
поспешно добавила: -

"Я сам расскажу им все об этом и признаюсь маме, каким
глупым я был. Но я бы предпочел сделать это сам; так что ты никому не скажешь, хорошо
ты?

«Я даю тебе слово, что не буду; но что мне сказать, когда меня спросят?»

«Просто скажи, что я выглядела довольно хорошо и хорошо проводила время».

«Первое я скажу от всего сердца; но как насчёт второго?» Ты
не выглядишь так, будто хорошо проводишь время, не так ли?" и Лори
посмотрела на неё с таким выражением, что она ответила шёпотом:

«Нет, не сейчас. Не думай, что я ужасная; я просто хотела немного развлечься,
но я поняла, что это не окупается, и мне это надоело».

«А вот и Нед Моффат; чего он хочет?» — сказал Лори, завязывая ему
Он нахмурил чёрные брови, как будто не считал свою юную хозяйку
приятным дополнением к компании.

"Он записался на три танца и, полагаю, придёт ради
них. Какая скука!" — сказала Мэг, приняв томный вид, что очень позабавило
Лори.

Он больше не разговаривал с ней до самого ужина, когда увидел, что она пьет
шампанское с Недом и его другом Фишером, которые вели себя "как пара"
из дураков", как сказал себе Лори, потому что чувствовал что-то вроде братского
права присматривать за Маршами и сражаться в их битвах всякий раз, когда требовался
защитник.

[Иллюстрация: Я бы не стал, Мэг]

"Завтра у тебя будет раскалываться голова, если ты выпьешь слишком много этого.
Я бы не стал, Мэг; твоей маме это не нравится, ты же знаешь," — прошептал он,
наклонившись над её стулом, пока Нед поворачивался, чтобы наполнить её бокал, а Фишер
нагнулся, чтобы поднять её веер.

«Сегодня я не Мэг, я «куколка», которая вытворяет всякие безумные
вещи. Завтра я уберу свои «перья и начёс» и снова буду
отчаянно хорошей», — ответила она с наигранным смешком.

"Жаль, что завтра не наступило" — пробормотал Лори, уходя,
недовольный произошедшей в ней переменой.

Мэг танцевала и флиртовала, болтала и хихикала, как и другие девушки;
после ужина она взялась за немецкий и провалилась, едва
не сбив с ног своего партнёра длинной юбкой, и вела себя так, что
Лори, наблюдавший за ней, собирался прочитать ей лекцию. Но у него не
было возможности это сделать, потому что Мэг держалась от него
подальше, пока он не пришёл пожелать ей спокойной ночи.

"Помни!" - сказала она, пытаясь улыбнуться, потому что раскалывающаяся головная боль
уже началась.

"Молчать, la mort", - ответил Лори с мелодраматическим жестом,
уходя.

Этот небольшой эпизод возбудил любопытство Энни; но Мег была слишком
уставшей, чтобы сплетничать, и отправилась спать с таким чувством, словно побывала в
маскарад, и ей не понравилось так сильно, как она ожидала. Весь следующий день ее
тошнило, а в субботу она отправилась домой, совершенно измученная
двухнедельными развлечениями и ощущением, что она "купалась в роскоши"
достаточно долго.

«Кажется, приятно быть в тишине и не думать о манерах
поведения в обществе. Дом — хорошее место, хоть он и не роскошный», — сказала Мэг,
оглядываясь по сторонам с выражением покоя на лице, пока сидела рядом с матерью
и Джо в воскресенье вечером.

"Я рада это слышать, дорогая, потому что боялась, что после твоих прекрасных апартаментов дом покажется тебе
скучным и бедным" — ответила её мать, которая
в тот день много раз бросала на неё тревожные взгляды; ведь материнские глаза
быстро замечают любые перемены в лицах детей.

Мэг весело рассказывала о своих приключениях и снова и снова повторяла, как
прекрасно она провела время; но что-то, казалось, тяготило её
душу, и, когда младшие девочки ушли спать, она сидела
задумчиво глядя на огонь, почти ничего не говоря и выглядя встревоженной.
Часы пробили девять, и Джо предложила лечь спать. Мэг внезапно встала со стула
и, придвинув табурет Бет, оперлась локтями о колени матери, сказав
смело:

«Мамочка, я хочу признаться».

«Я так и думала; в чём дело, дорогая?»

«Может, мне уйти?» — осторожно спросила Джо.

«Конечно, нет; разве я не рассказываю тебе всё? Мне было стыдно
говорить об этом при детях, но я хочу, чтобы ты знала обо всех ужасных
вещах, которые я делала у Моффатов».

«Мы готовы», — сказала миссис Марч, улыбаясь, но с лёгким
беспокойством на лице.

«Я говорила тебе, что они меня нарядили, но не сказала, что они меня напудрили
Они мяли и крутили меня, пока я не стала похожа на манекен. Лори
считал, что я веду себя неподобающе; я знаю, что он так думал, хотя и не говорил об этом, а один
мужчина назвал меня «куколкой». Я понимала, что это глупо, но они льстили мне и
говорили, что я красавица, и несли всякую чушь, так что я позволила им
выставить меня дурой.

«И это всё?» — спросила Джо, пока миссис Марч молча смотрела на опущенную
голову своей хорошенькой дочери и не могла найти в себе силы
обвинить её в маленьких шалостях.

"Нет; я пила шампанское, веселилась, пыталась флиртовать и вела себя
просто отвратительно," — сказала Мэг, упрекая себя.

«Думаю, есть кое-что ещё», — и миссис Марч погладила нежную
щёку, которая внезапно порозовела, а Мэг медленно ответила:

«Да, это очень глупо, но я хочу рассказать об этом, потому что мне ненавистно, когда
люди говорят и думают такое о нас с Лори».

Затем она рассказала разные сплетни, которые услышала у Моффатов;
и, пока она говорила, Джо увидела, как ее мать плотно сжала губы, как будто заболела
приятно, что такие идеи зародились в невинной голове Мэг.

"Ну, если это не величайшая чушь, которую я когда-либо слышала", - воскликнула Джо
возмущенно. "Почему ты не выскочил и не сказал им об этом прямо на месте?"

«Я не могла, мне было так неловко. Я не могла не слышать,
а потом я так разозлилась и мне стало так стыдно, что я
забыла, что мне нужно уйти».

«Просто подожди, пока _я_ увижу Энни Моффат, и я покажу тебе, как справляться с
такими нелепыми вещами. Сама мысль о том, чтобы иметь "планы" и быть доброй к
Лори, потому что он богат и может со временем жениться на нас! Разве он не закричит,
когда я расскажу ему, что эти глупцы говорят о нас, бедных детях?
» И
Джо рассмеялась, как будто, поразмыслив, решила, что это хорошая

шутка.» Если ты расскажешь Лори, я тебе никогда не прощу! Она ведь не должна, не так ли,
мама? - спросила Мег с расстроенным видом.

- Нет, никогда не повторяй эту глупую сплетню и забудь ее как можно скорее
- Серьезно сказала миссис Марч. "Я поступил очень неразумно, отпустив тебя к
люди, о которых я так мало знаю, - добрые, осмелюсь сказать, но светские,
невоспитанный и полон этих вульгарных представлений о молодежи. Я
сожалею больше, чем могу выразить, о том, что этот визит причинил тебе
Мэг. «

"Не извиняйся, я не позволю этому причинить мне боль; я забуду всё плохое и
буду помнить только хорошее; ведь я получила огромное удовольствие и очень тебе благодарна
Спасибо, что отпускаешь меня. Я не буду сентиментальной или недовольной, мама;
я знаю, что я глупая маленькая девочка, и я останусь с тобой, пока не буду в состоянии
позаботиться о себе. Но мне приятно, когда меня хвалят и восхищаются мной, и я
не могу не признаться, что мне это нравится, — сказала Мэг, слегка смутившись от
своего признания.

«Это совершенно естественно и совершенно безобидно, если симпатия не
превращается в страсть и не заставляет совершать глупые или недостойные девушки поступки. Учись
распознавать и ценить похвалу, которая того стоит, и вызывать
восхищение достойных людей своей скромностью и красотой, Мэг».

Маргарет немного посидела, задумавшись, в то время как Джо стояла, заложив руки за спину
она выглядела заинтересованной и немного озадаченной; потому что это было что-то новое
приятно было видеть, как Мег краснеет и говорит о восхищении, любовниках и
тому подобные вещи; и Джо чувствовала, что в течение этих двух недель ее
сестра удивительно выросла и отдалялась от нее в
мир, куда она не могла последовать.

- Мама, у тебя есть "планы", как сказала миссис Моффат? - застенчиво спросила Мег.

- Да, моя дорогая, у меня их очень много; у всех матерей они есть, но моя, как я подозреваю, отличается
несколько от миссис Моффат. Я расскажу тебе о некоторых из них.,
ибо настало время, когда одно слово может направить эту романтическую головку и
сердце твоё в нужное русло, на очень серьёзную тему. Ты молода, Мэг, но
не настолько молода, чтобы не понять меня; а материнские уста лучше всего
подходят для того, чтобы говорить о таких вещах с такими девушками, как ты. Джо, твоя очередь придёт со временем,
возможно, так что слушай мои "планы" и помогай мне их осуществлять, если они
хороши."

Джо подошла и села на подлокотник кресла с таким видом, будто они
собирались принять участие в каком-то очень важном деле. Взяв каждого из них за руку
и с тоской глядя на их юные лица, миссис Марч сказала:
серьезный, но жизнерадостный способ, -

[Иллюстрация: Держа каждого за руку, сказала миссис Марч и т.д.]

"Я хочу, чтобы мои дочери были красивыми, образованными и хорошими; чтобы ими
восхищались, любили и уважали; чтобы у них была счастливая молодость, чтобы они были здоровы и
мудро выйти замуж и вести полезную, приятную жизнь с минимумом забот
и печали, чтобы испытать их так, как Бог сочтет нужным послать. Быть любимой и избранной
хорошим мужчиной — это лучшее и самое приятное, что может случиться с
женщиной; и я искренне надеюсь, что мои девочки познают это прекрасное чувство.
Это естественно, Мэг, это правильно — надеяться и ждать этого, и
Было бы мудро подготовиться к этому, чтобы, когда наступит счастливое время, вы могли
почувствовать себя готовыми к обязанностям и достойными радости. Мои дорогие девочки, я _испытываю_
амбиции за вас, но не хочу, чтобы вы бросались в омут с головой —
выходили замуж за богатых мужчин только потому, что они богаты, или за тех, у кого роскошные дома, которые
не являются домом, потому что в них не хватает любви. Деньги — необходимая и ценная
вещь, а при разумном использовании — благородная вещь,
но я не хочу, чтобы вы думали, что это первая и единственная цель, к которой нужно стремиться. Я бы предпочёл видеть вас
жёнами бедняков, если бы вы были счастливы, любимы и довольны, а не королевами на троне.
без тронов, без самоуважения и мира».

"У бедных девушек нет ни единого шанса, говорит Белль, если только они сами
не проявят инициативу," — вздохнула Мэг.

"Тогда мы останемся старыми девами," — решительно заявила Джо.

- Верно, Джо, лучше быть счастливыми старыми девами, чем несчастными женами или неопрятными
девушками, бегающими в поисках мужей, - решительно сказала миссис Марч.
- Не беспокойся, Мэг, бедность редко обескураживает искреннего влюбленного. Некоторые из
лучшие и наиболее почитаемые женщины, которых я знаю, были бедными девушками, но настолько
достойными любви, что им не позволили остаться старыми девами. Оставь эти
дела на потом; сделай этот дом счастливым, чтобы ты мог быть счастлив в своём доме
по своему усмотрению, если они вам предлагаются, и довольны здесь, если они предлагаются
нет. Запомните одно, мои девочки: мама всегда готова быть вашим
доверенным лицом, отец - вашим другом; и мы оба верим и надеемся, что
наши дочери, замужние или незамужние, будут гордостью и утешением
нашей жизни ".

"Мы сделаем это, мама, мы сделаем!" - воскликнули обе от всего сердца, когда она
пожелала им спокойной ночи.




X.

П. К. И П. О.


С наступлением весны в моду вошли новые развлечения, и
С наступлением длинных дней у девочек появилось много свободного времени для работы и всевозможных игр.
Сад нужно было привести в порядок, и у каждой сестры была своя четверть
маленького участка, где она могла делать всё, что ей заблагорассудится. Ханна говорила: «Я бы
знала, какой из этих садов принадлежит кому, если бы увидела их в Китае»; и она была
права, ведь вкусы девочек различались так же сильно, как и их характеры.
У Мэг росли розы и гелиотроп, мирт и небольшое апельсиновое дерево.
Грядки Джо никогда не были одинаковыми в разные сезоны, потому что она постоянно проводила
эксперименты. В этом году она решила разбить плантацию подсолнухов,
Семенами этого жизнерадостного и энергичного растения должны были питаться «тётушка
Кокл-топ» и её семейство цыплят. У Бет в саду росли старомодные, ароматные
цветы: душистый горошек и резеда, живокость, гвоздика,
анютины глазки и южная лилия, а также звездчатка для птиц и кошачья мята для
кошек. У Эми была своя беседка — довольно маленькая и тесная, но
очень красивая, с жимолостью и ипомеей, свисающими
своими разноцветными рожками и колокольчиками в изящных венках; с высокими
белыми лилиями, нежными папоротниками и множеством ярких, живописных растений,
которые только могли там расцвести.

В погожие
дни они занимались садоводством, гуляли, катались на лодках по реке и собирали цветы. А в дождливые дни у них были домашние развлечения —
некоторые старые, некоторые новые, но все более или менее оригинальные.
Одним из них был «П. К.».
Поскольку в моде были тайные общества, было решено создать одно.
А поскольку все девушки восхищались Диккенсом, они назвали себя «Пиквикским клубом». С небольшими перерывами они занимались этим в течение
года и встречались каждую субботу вечером на большой мансарде, где
проводились следующие церемонии: в центре комнаты расставлялись три стула
в ряд перед столом, на котором стояла лампа, а также четыре белых значка с
большой буквой «П. К.» разного цвета на каждом, и еженедельная газета
под названием «Портфель Пиквика», в которую каждый что-то вносил;
а Джо, который обожал ручки и чернила, был редактором. В семь
часов четверо членов клуба поднялись в зал, повязали свои значки
на головы и с большой торжественностью заняли свои места. Мэг, как
старшая, была Сэмюэлем Пиквиком; Джо, увлекавшийся литературой, — Огастесом
Снодграссом; Бет, потому что она была круглолицей и румяной, — Трейси Тапмен, а Эми,
Натаниэль Уинкл, который всегда пытался сделать то, что не могла она, был...
Президент Пиквик читал газету, в которой публиковались оригинальные
рассказы, стихи, местные новости, забавные объявления и намеки, в которых
они добродушно напоминали друг другу о своих недостатках и
недостатках.

[Иллюстрация: Мистер Пиквик]

Однажды мистер Пиквик надел очки без
стекол, постучал по столу, хмыкнул и, пристально посмотрев на мистера
Снодграсс, который откидывался на спинку стула, пока не устроился поудобнее
, начал читать:--


Портфолио Пиквика.

20 МАЯ, 18--

Уголок поэта.

ОДА В ЧЕСТЬ ЮБИЛЕЯ.

Мы снова собрались, чтобы отпраздновать
С нагрудным знаком и торжественным обрядом
Нашу пятьдесят вторую годовщину
В Пиквик-Холле сегодня вечером.

Мы все здесь в добром здравии,
Никто не покинул наш маленький круг;
Мы снова видим знакомые лица
И пожимаем дружеские руки.

Наш Пиквик, как всегда, на своём посту,
Мы приветствуем его с почтением.
В очках на носу он читает
Наш хорошо иллюстрированный еженедельник.

Хотя он и простужен,
Мы рады слышать его речь,
Ибо из его уст исходят слова мудрости,
Несмотря на его хрип или писк.

Старый шестифутовый Снодграсс возвышается
С грацией слона,
И сияет в компании
Своим загорелым и весёлым лицом.

Поэтический огонь горит в его глазах,
Он борется со своей судьбой.
Взгляни на его честолюбивый лоб,
И на пятно у него на носу!

Затем появляется наш миролюбивый Тапман,
Такой румяный, пухлый и милый.
Кто давится от смеха над каламбурами,
А кто падает со стула.

Скромный малыш Уинкл тоже здесь,
Каждый волосок на своём месте,
Образчик благопристойности,
Хоть он и ненавидит умываться.

Год прошёл, но мы по-прежнему вместе
Шутим, смеёмся и читаем,
И идём по пути литературы
Это ведёт к славе.

Пусть наша газета процветает,
Наш клуб будет неразрушим,
И грядущие годы прольют свои благословения
На полезную и весёлую «P. C.»

А. Снодграсс.


Брак в масках.

Венецианская сказка.

Гондола за гондолой подплывали к мраморным ступеням и оставляли свой
прекрасный груз, чтобы пополнить блестящую толпу, заполнявшую
величественные залы графа де Аделона. Рыцари и дамы, эльфы и
пажи, монахи и девушки с цветами — все весело кружились в танце.
Сладкие голоса и чарующие мелодии наполнили воздух, и маскарад продолжился в веселье
и под музыку.

«Ваше Высочество, вы сегодня видели леди Виолу?» — спросил
галантный трубадур королевы фей, которая плыла по залу
на его руке.

"Да, разве она не прекрасна, хоть и печальна! И платье у неё хорошо
выбрано, ведь через неделю она выйдет замуж за графа Антонио, которого она
страстно ненавидит."

"Ей-богу, я ему завидую. Вон он идёт, одетый как
жених, только без чёрной маски. Когда он уйдёт, мы увидим
как он относится к прекрасной деве, чьё сердце он не может завоевать, хотя
её суровый отец даёт ей руку, — ответил трубадур.

— Ходят слухи, что она любит молодого английского художника, который
преследует её по пятам, и старый граф отвергает её, — сказала
дама, когда они присоединились к танцу.

Веселье было в самом разгаре, когда появился священник и,
отведя молодую пару в альков, обитый пурпурным бархатом,
жестом велел им преклонить колени. Мгновенно воцарилась тишина в шумной
толпе; и ни один звук, кроме плеска фонтанов или шелеста
апельсиновых рощ, спящих в лунном свете, не нарушал тишину, пока
граф де Аделон говорил следующее:

«Милорды и леди, простите меня за уловку, с помощью которой я собрал вас здесь.
вы здесь, чтобы засвидетельствовать бракосочетание моей дочери. Отец, мы ждем
ваших услуг".

Все взгляды обратились к новобрачным, и по толпе пронесся тихий ропот
изумления, потому что ни жених, ни невеста
не сняли масок. Любопытство и изумление владели всеми сердцами,
но уважение сдерживало все языки до окончания священного обряда.
Затем нетерпеливые зрители собрались вокруг графа, требуя
объяснений.

«Я бы с радостью отдал его, если бы мог, но я знаю только, что это была
прихоть моей робкой Виолы, и я уступил ей. Теперь моя
дети, пусть спектакль закончится. Снимите маски и примите мое благословение".

Но ни один из них не преклонил колена, потому что молодой жених ответил
тоном, который поразил всех слушателей, когда маска упала, открывая
благородное лицо Фердинанда Деверо, художника-любовника; и,
прислонившись к груди, где теперь сверкала звезда английского
эрл, это была прелестная Виола, сияющая радостью и красотой.

«Милорд, вы с презрением предложили мне претендовать на вашу дочь, когда я
мог бы похвастаться таким же высоким титулом и огромным состоянием, как граф
Антонио. Я могу сделать больше, ведь даже ваша амбициозная душа не может»
Откажи графу Деверо и Де Веру, когда он предложит тебе
древнее имя и несметные богатства в обмен на возлюбленную руку
этой прекрасной леди, теперь уже моей жены.

Граф застыл, словно окаменев, а Фердинанд, повернувшись к
сбитой с толку толпе, добавил с весёлой торжествующей улыбкой:
«Вам, мои доблестные друзья, я могу лишь пожелать, чтобы
ваши ухаживания увенчались успехом, как это случилось со мной, и чтобы вы все
завоевали таких же прекрасных невест, как я, с помощью этого брака под

маской». С. Пиквик.

* * * * *

Почему Партия коммунистов похожа на Вавилонскую башню? Она полна неуправляемых
членов.

* * * * *

ИСТОРИЯ КАБАЧКА.

Однажды фермер посадил в своём саду маленькое семечко,
и через некоторое время оно проросло, превратилось в лиану и принесло много
кабачков. Однажды в октябре, когда они созрели, он сорвал один
и отнёс на рынок. Торговец купил его и положил в свою
лавку. В то же утро маленькая девочка в коричневой шляпке и синем
Девочка в платье, с круглым лицом и курносым носом, пошла и купила его для
своей матери. Она притащила его домой, нарезала и сварила в
большой кастрюле; на ужин сделала из него пюре с солью и маслом;
а к остальным добавила пинту молока, два яйца, четыре ложки
сахара, мускатный орех и несколько крекеров; выложила все в глубокую тарелку и
запекал его, пока оно не стало румяным и вкусным; и на следующий день его съели
семья по имени Марч.
Т. ТАПМЕН.

* * * * *

МИСТЕР ПИКВИК, _сэр_:

Я обращаюсь к вам по поводу греха, я имею в виду грешника, человека
по имени Винкл, который создает проблемы в своем клубе своим смехом и
иногда не хочет публиковать свои статьи в этой прекрасной газете, я надеюсь, вы
простите его за грубость и позвольте ему прислать французскую басню, потому что
он не может писать из головы, так как ему нужно сделать так много уроков
и никаких мозгов, в будущем я постараюсь выкроить время как можно скорее
и подготовлю какую-нибудь работу, в которой будет все _comm la fo_, что означает
ладно, я спешу, так как скоро время в школу

С уважением, Н. Уинкл.

[Вышеизложенное является мужественным и достойным признанием прошлых
проступков. Если бы наш юный друг изучал пунктуацию, всё было бы
хорошо.]


Печальный случай.

В прошлую пятницу мы были напуганы сильным толчком в нашем
подвале, за которым последовали крики о помощи. Бросившись всем скопом
в подвал, мы обнаружили нашего возлюбленного президента
лежащим ничком на полу: он споткнулся и упал, когда ходил за
дровами для домашних нужд. Перед нами предстала картина полного
разгрома: при падении мистер Пиквик окунулся головой и плечами в
Он упал в ванну с водой, опрокинул бочонок с мягким мылом на своё мужественное тело и
сильно порвал одежду. Когда его вытащили из этой опасной
ситуации, выяснилось, что он не получил никаких травм, кроме
нескольких ушибов; и, к счастью, мы можем добавить, что сейчас он чувствует себя хорошо.
ЭД.

* *
* ОБЩЕСТВЕННАЯ ТРАУЭРА. *
* *
* Наш скорбный долг — сообщить о внезапном и загадочном *
* исчезновении нашей любимой подруги, миссис Снежинки Пэт *
* Лапки. Эта милая и всеми любимая кошка была любимицей большого *
* круга преданных и восхищающихся ею друзей; её красота *
* притягивала все взгляды, а её грация и достоинства вызывали у всех *
* все сердца скорбят, и её утрата глубоко переживается всем *
* сообществом. *
* *
* В последний раз её видели сидящей у ворот и наблюдающей за *
* повозкой мясника. Есть опасения, что какой-то негодяй, соблазнившись *
* её прелестями, бессовестно похитил её. Прошли недели, но никаких *
* следов её не обнаружено. Мы теряем всякую *
* надежду, привязываем к её корзине чёрную ленту, убираем в сторону её блюдо, *
* и оплакиваем её, как ту, что потеряна для нас навсегда. *
* *

* * * * *

Сочувствующий друг присылает следующее сокровище:--


ПЛАЧ

ПОСВЯЩАЕТСЯ С. Б. ПЭТ ПОУ.

Мы скорбим о потере нашего маленького питомца,
И вздыхаем о ее несчастной судьбе,
Ибо никогда больше она не будет сидеть у огня
И не будет играть у старых зеленых ворот.

Маленькая могилка, где спит её младенец,
Находится под каштаном;
Но над _её_ могилой мы не можем плакать.
Мы не знаем, где она может быть.

Её пустая кровать, её бездействующий мяч,
Больше никогда её не увидят;
Ни тихого стука, ни ласкового мурлыканья
Не слышно за дверью гостиной.

За её мышами приходит другая кошка,
Кошка с грязной мордой;
Но она не охотится, как наша любимица,
И не играет с такой воздушной грацией.

Её бесшумные лапы ступают по тому самому залу
Где раньше играл Снежок,
Но она лишь плюёт на собак, которых наш питомец
Так отважно прогнал.

Она послушная и добрая и делает всё, что в её силах.
Но она не так хороша собой;
И мы не можем отдать ей твоё место, дорогая,
Или поклоняться ей так, как мы поклоняемся тебе.
А. С.


РЕКЛАМНЫЕ ОБЪЯВЛЕНИЯ.

МИСС ОРАНТИ БАГГЕЙДЖ, опытная и убеждённая лекторша,
прочитает свою знаменитую лекцию «Женщина и её положение» в
Пиквик-холле в следующую субботу вечером после обычных
представлений.

В Китчен-Плейс будет проводиться еженедельное собрание, на котором молодых
девушек будут учить готовить. Ханна Браун будет председательствовать; все
приглашаются.

ОБЩЕСТВО СОВКОВ соберется в следующую среду и проведет парад в
верхнем этаже клубного дома. Все участники должны явиться в
униформе и взять свои метлы ровно в девять.

МИССИС БЕТ БАУНСЕР откроет свой новый ассортимент кукол
Модистки на следующей неделе. Поступили последние парижские новинки, и
с уважением принимаются заказы.

В течение нескольких недель в театре «Барнвилл» будет идти НОВАЯ ПЬЕСА,
которая превзойдёт всё, что когда-либо было представлено на
американской сцене. «ГРЕЧЕСКИЙ РАБ, или Константин Мститель»
— так называется эта захватывающая драма!!!


ПОДСКАЗКИ.

Если бы С. П. не намыливал так сильно руки, он бы
не опаздывал так часто к завтраку. А. С. просят не свистеть
на улице. Т. Т., пожалуйста, не забудь салфетку для Эми. Н. У.
не должен расстраиваться из-за того, что на его платье нет девяти складок.


ЕЖЕНЕДЕЛЬНЫЙ ОТЧЁТ.

Мэг — хорошо.
Джо — плохо.
Бет — очень хорошо.
Эми — средне.


Когда президент закончил читать газету (которую, прошу прощения,
мои читатели, я могу заверить, что это _подлинная_ копия газеты, написанной _подлинными_ девушками
когда-то давно), последовали аплодисменты, а затем мистер Снодграсс
поднялся, чтобы внести предложение.

"Господин президент и джентльмены," — начал он, приняв парламентскую
позу и тон, — "я хочу предложить принять в клуб нового
члена — того, кто вполне заслуживает этой чести, будет глубоко
благодарен за неё и внесёт огромный вклад в развитие клуба,
литературную ценность газеты, а также будет бесконечно весёлым и милым. Я предлагаю сделать мистера Теодора
Лоуренса почётным членом П. К. Ну же, давайте его примем.

Внезапная смена тона Джо заставила девочек рассмеяться, но все они выглядели довольно
Все заволновались, и никто не произнёс ни слова, пока Снодграсс занимал своё место.

"Мы вынесем это на голосование," — сказал президент. "Все, кто поддерживает это предложение,
пожалуйста, выразите свою позицию, сказав "Да.""

Громкий ответ Снодграсса, за которым, к всеобщему удивлению,
последовал робкий ответ Бет.

"Противоположно настроенные говорят "Нет"".

Мэг и Эми были настроены противоположно; и мистер Уинкль поднялся, чтобы сказать с большой
элегантностью: "Мы не желаем никаких мальчиков; они только шутят и подпрыгивают. Это
женский клуб, и мы хотим, чтобы все было приватно и пристойно ".

"Боюсь, он будет смеяться над нашей газетой, а потом и над нами".
- заметила Пиквик, поправляя маленький локон на лбу, как она
всегда делала, когда сомневалась.

Поднялся Снодграсс, очень серьезно. "Сэр, я даю вам слово
джентльмена, Лори не сделает ничего подобного. Ему нравится писать, и
он задаст тон нашим публикациям и удержит нас от
сентиментальности, разве вы не понимаете? Мы так мало можем для него сделать, а он так
много делает для нас, что, я думаю, самое меньшее, что мы можем сделать, — это предложить ему место здесь
и радушно принять его, если он придёт.

Этот тонкий намёк на оказанные услуги заставил Тапмана встать
с таким видом, будто он окончательно принял решение.

«Да, мы должны это сделать, даже если нам _страшно_. Я говорю, что он _может_ прийти,
и его дедушка тоже, если захочет».

Этот пылкий выпад Бет воодушевил клуб, и Джо встала со своего
места, чтобы одобрительно пожать всем руки. «А теперь проголосуйте ещё раз. Все
помните, что это наш Лори, и говорите «Да!»», — взволнованно воскликнул Снодграсс.

"Ай! ай! ай!" — ответили сразу три голоса.

"Хорошо! Благослови тебя Господь! А теперь, как справедливо заметил Уинкл, нет ничего лучше, чем "провести время за
_флоггером_," позвольте мне представить
нового члена клуба;" и, к ужасу остальных членов клуба, Джо швырнул
открываю дверцу шкафа и вижу Лори, сидящую на мешке для тряпья,
раскрасневшуюся и искрящуюся от сдерживаемого смеха.

[Иллюстрация: Джо распахнула дверцу шкафа]

"Ты негодяй! ты предатель! Джо, как ты могла? - воскликнули три девушки, когда
Снодграсс торжествующе вывела своего друга вперед и, достав стул
и значок, в мгновение ока усадила его.

«Ваша хладнокровность, негодяи, просто поразительна», — начал мистер Пиквик, пытаясь
состроить страшную гримасу, но у него получилась лишь дружелюбная
улыбка. Но новый член клуба оказался на высоте и, поднявшись, с
Поблагодарив председателя, он самым располагающим тоном сказал:
«Господин президент и дамы — прошу прощения, джентльмены, — позвольте мне
представиться: Сэм Уэллер, смиренный слуга клуба».

"Хорошо! хорошо!" — воскликнула Джо, ударив по столу ручкой старой кастрюли,
на которую она опиралась.

«Моего верного друга и благородного покровителя, — продолжила Лори, взмахнув
рукой, — который так лестно представил меня, нельзя винить в
низменной уловке, которую он применил сегодня вечером. Я всё спланировала, и она сдалась только после
множества поддразниваний».

"Да ладно тебе, не бери всё на себя; ты же знаешь, что это я предложила"
— вставил Снодграсс, которому эта шутка явно понравилась.

— Не обращайте внимания на то, что она говорит. Это я, негодяй, сделал это, сэр, — сказал
новый член клуба, кивнув мистеру Пиквику в духе Уэллера. — Но, честное
слово, я больше никогда этого не сделаю и отныне буду _посвящать_ себя
интересам этого бессмертного клуба.

— Слушайте! — Я всё слышу! — воскликнула Джо, хлопнув крышкой подогревателя, как
тарелкой.

— Продолжайте, продолжайте! — добавили Уинкл и Тапман, а президент
добродушно поклонился.

— Я просто хочу сказать, что в знак моей благодарности за
В знак уважения ко мне и в целях укрепления дружественных отношений между
соседними народами я устроил почтовое отделение в живой изгороди в нижнем
углу сада. Это прекрасное просторное здание с навесными замками на
дверях и всеми удобствами для доставки почты, а также для женщин, если
мне будет позволено так выразиться. Это старый дом Мартина, но я остановился на
двери и сделал крышу открытой, так что там можно хранить всевозможные
вещи и экономить наше драгоценное время. Письма, рукописи, книги и
свертки можно передавать туда; и, поскольку у каждой нации есть ключ, это будет
будьте необычайно любезны, я полагаю. Позвольте мне вручить ключ от клуба; и,
с большой благодарностью за ваше одолжение, займите мое место.

Бурные аплодисменты, когда мистер Уэллер положил на стол маленький ключик, и
стихли; грелка стучала и бешено размахивала руками, и прошло некоторое время,
прежде чем порядок удалось восстановить. Последовала долгая дискуссия, и каждый
высказывался на удивление, потому что каждый старался изо всех сил; так что это было
необычайно оживлённое собрание, которое продолжалось до позднего часа, когда оно
прервалось тремя громкими возгласами в честь нового члена.

Никто никогда не жалел о том, что Сэм Уэллер стал членом клуба, потому что он был более преданным,
Ни один клуб не мог бы обойтись без такого благовоспитанного и жизнерадостного члена. Он, безусловно, придавал
«дух» собраниям и «тон» газете; его речи
волновали слушателей, а его статьи были превосходны:
патриотические, классические, комические или драматические, но никогда не сентиментальные. Джо
считала, что они достойны Бэкона, Мильтона или Шекспира, и, по её мнению, удачно переделывала
свои собственные произведения.

Полицейское управление было небольшим, но важным учреждением и процветало
благодаря тому, что через него проходило почти столько же странных вещей, сколько и через настоящее
офис. Трагедии и галстуки, поэзия и соленья, семена для сада и длинные
письма, музыка и имбирные пряники, каучуковые мячи, приглашения, выговоры и
щенки. Старому джентльмену нравилось веселиться, и он развлекался, отправляя
странные посылки, загадочные послания и забавные телеграммы; а его садовник,
который был очарован Ханной, на самом деле отправил любовное письмо в
Джо. Как же они смеялись, когда тайна была раскрыта, и даже не представляли, сколько
любовных писем будет храниться в этом маленьком почтовом отделении в
будущем!




[Иллюстрация: Джо провела утро на реке]

XI.

ЭКСПЕРИМЕНТЫ.


"Первое июня! Завтра короли отправятся на побережье, и я
буду свободен. Три месяца отпуска — как же я буду наслаждаться ими! — воскликнула Мэг,
вернувшись домой в один из тёплых дней и обнаружив Джо лежащей на диване в необычном
состоянии истощения, в то время как Бет снимала с неё пыльные ботинки, а Эми готовила
лимонад для всех присутствующих.

«Тётя Марч уехала сегодня, и это так здорово!» — сказала Джо. «Я
смертельно боялась, что она попросит меня поехать с ней; если бы она это сделала, я бы
чувствовал, что должен это сделать; но в Пламфилде так же весело, как на
церковном кладбище, знаете ли, и я предпочел бы, чтобы меня освободили. У нас была суматоха, когда мы уходили
старушка уходила, и я пугался каждый раз, когда она заговаривала со мной, потому что я
так спешил закончить, что был необычайно полезен и
милый, и я боялся, что она сочтет невозможным расстаться со мной. Я дрожал
до тех пор, пока она не села в карету, и испугался в последний раз, потому что, когда карета
тронулась, она высунула голову и сказала: «Жозефина, ты не...»
Я больше ничего не услышал, потому что позорно развернулся и убежал; я действительно убежал
Я побежала и скрылась за углом, где чувствовала себя в безопасности.

«Бедняжка Джо! она вошла с таким видом, будто за ней гнались медведи», — сказала
Бет, по-матерински поглаживая ноги сестры.

«Тётя Марч — настоящая ведьма, не так ли?» — заметила Эми, критически пробуя
свою смесь.

"Она имеет в виду вампира", а не морскую водоросль; но это не имеет значения; здесь слишком тепло
чтобы быть разборчивым в частях речи", - пробормотала Джо.

- Чем ты будешь заниматься все каникулы? - спросила Эми, тактично меняя тему.


- Я буду допоздна лежать в постели и ничего не буду делать, - ответила Мег из глубины души.
в кресле-качалке. «Всю зиму я работал не покладая рук и
тратил свои дни на то, чтобы помогать другим людям; так что теперь я собираюсь отдохнуть и
наслаждаться жизнью в своё удовольствие».

«Нет, — сказала Джо, — такой сонный образ жизни мне не подходит. Я собрал кучу
книг, и я собираюсь улучшить свои часы, читая на своем насесте под
старой яблоней, когда у меня нет..."

"Не говори "жаворонки"!" - взмолилась Эми в ответ на "самфир"
поправка.

«Тогда я скажу „соловьи“, как Лори; это правильно и
уместно, ведь он певчая птица».

- Давай какое-то время не будем делать никаких уроков, Бет, но будем все время играть,
и отдыхать, как хотят девочки, - предложила Эми.

- Что ж, я так и сделаю, если мама не возражает. Я хочу выучить несколько новых песен,
а моим детям нужно приодеться к лету; они ужасно расстроены
и действительно страдают из-за одежды ".

- Можно нам, мама? - спросила Мег, поворачиваясь к миссис Марч, которая сидела за шитьем в
том, что они называли "Мамин уголок".

"Вы можете провести свой эксперимент в течение недели и посмотреть, понравится ли он вам. Я
думаю, к вечеру субботы ты поймешь, что играть и не работать - это так же
плохо, как работать и не играть ".

«О боже, нет! это будет восхитительно, я уверена», — самодовольно сказала Мэг.

«А теперь я предлагаю тост, как говорит мой "друг и соратник Сейри Гэмп".
Веселье навсегда, и никаких забот!» — воскликнула Джо, поднимаясь со стаканом в руке, когда
лемонда начали разливать.

Они все весело выпили и начали эксперимент с того, что бездельничали
до конца дня. На следующее утро Мэг появилась только в десять часов;
её одинокий завтрак был невкусным, а комната казалась пустой и
неопрятной; Джо не наполнила вазы цветами, Бет не протёрла
пыль, а книги Эми были разбросаны по комнате. Ничто не было аккуратным и приятным, кроме «Марми».
в углу», который выглядел как обычно; и там Мэг села, чтобы «отдохнуть и почитать»
что означало зевнуть и помечтать о том, какие красивые летние платья она купит
на свою зарплату. Джо провела утро на реке с Лори, а
после обеда читала и плакала над «Широким, широким миром»
на яблоне. Бет начала с того, что перебрала все вещи в большом шкафу,
где жила её семья; но, устав ещё до того, как закончила, она перевернула
всё вверх дном и пошла за музыкой, радуясь, что ей
не нужно мыть посуду. Эми убрала в своей комнате, надела своё лучшее белое
Она надела платье, пригладила локоны и села рисовать под кустом жимолости,
надеясь, что кто-нибудь увидит её и спросит, кто эта юная художница. Поскольку
никто не появлялся, кроме любопытного паучонка, который с интересом рассматривал её работу,
она пошла прогуляться, попала под дождь и вернулась домой
вся мокрая.

[Иллюстрация: Эми села рисовать]

За чаем они обменялись впечатлениями, и все сошлись во мнении, что это был
восхитительный, хотя и необычайно долгий день. Мэг, которая ходила за
покупками во второй половине дня и приобрела «нежный голубой муслин», обнаружила это после того, как
отрезала по ширине, чтобы не отстирывалось, из-за чего она слегка рассердилась
. Джо обожгла кожу на носу, катаясь на лодке, и заработала
сильную головную боль из-за слишком долгого чтения. Бет была обеспокоена беспорядком
в ее гардеробе и трудностью выучить три или четыре песни
сразу; и Эми глубоко сожалела о том, что ее платье пострадало из-за Кэти
Вечеринка у Брауна должна была состояться на следующий день, и теперь, как и Флоре МакФлимси, ей
«нечего было надеть». Но это были сущие пустяки, и они заверили
свою мать, что эксперимент проходит успешно. Она улыбнулась и сказала
ничего, и с помощью Ханны выполняли заброшенную работу, поддерживая домашний уют
и бесперебойную работу домашней техники. Это было
удивительно, какое странное и неудобное положение вещей было
создано процессом "отдыха и упоения". Дни становились все длиннее и длиннее
погода была необычно переменчивой, как и
настроения; чувство неуверенности овладело каждым, и сатана нашел
много проказ для праздных рук. В качестве высшей степени роскоши
Мэг отложила в сторону своё шитьё, а затем нашла время, чтобы так сильно погрузиться в свои мысли, что
она принялась кромсать и портить свою одежду в попытках
почистить ее от меха ; ла Моффат. Джо читала, пока у нее не заслезились глаза, и ее
тошнило от книг; она стала такой беспокойной, что даже добродушная Лори
поссорилась с ней и так упала духом, что ей отчаянно захотелось
она уехала с тетей Марч. Бет неплохо справлялась, потому что она
постоянно забывала, что здесь нужно только играть и ничего не делать, и
время от времени возвращалась к своим старым привычкам; но что-то в воздухе
действовало на неё, и её спокойствие не раз оказывалось под угрозой;
Настолько, что однажды она даже встряхнула бедную милую Джоанну
и сказала ей, что та «просто страшила». Эми пришлось хуже всех, ведь у неё
было мало средств, и когда сёстры оставили её развлекать себя и заботиться
о себе, она вскоре обнаружила, что быть самостоятельной и важной маленькой
личностью — это тяжкое бремя. Она не любила кукол, сказки были детскими, и
нельзя было всё время рисовать; чаепития не имели особого значения,
как и пикники, если только они не были организованы на высшем уровне. «Если бы можно было
иметь прекрасный дом, полный милых девушек, или отправиться в путешествие, лето было бы
восхитительно; но оставаться дома с тремя эгоистичными сёстрами и
взрослым мальчиком — это уже слишком, чтобы не испытывать терпение Боаза, — пожаловалась мисс
Малапроп после нескольких дней, проведённых в развлечениях, fretting и _ennui_.

Никто бы не признался, что им надоел этот эксперимент; но к вечеру пятницы
каждая из них призналась себе, что рада, что неделя
почти закончилась. В надежде на то, что урок усвоится лучше, миссис Марч, которая
обладала хорошим чувством юмора, решила завершить испытание
в подобающей манере. Поэтому она дала Ханне выходной и позволила девочкам
в полной мере насладиться игровой системой.

Когда они проснулись в субботу утром, в кухне не горел огонь,
в столовой не было завтрака, и матери нигде не было видно.

"Помилуй нас! что случилось? - воскликнула Джо, оглядываясь вокруг в
смятении.

Мэг побежала наверх и вскоре вернулась с облегчением, но скорее
сбитая с толку и немного пристыженная.

«Мама не больна, она просто очень устала и говорит, что собирается
весь день тихо просидеть в своей комнате, а мы будем делать всё, что в наших силах. Это очень
странно с её стороны, она совсем не похожа на себя; но она
говорит, что у нее была тяжелая неделя, поэтому мы не должны ворчать, а должны
позаботиться о себе".

"Это достаточно просто, и мне нравится идея; я жажду чем-нибудь заняться
- знаешь, каким-нибудь новым развлечением", - быстро добавила Джо.

На самом деле для всех них было огромным облегчением хоть немного поработать,
и они с готовностью взялись за дело, но вскоре поняли, что Ханна была права,
когда говорила: «Домашнее хозяйство — это не шутки». В кладовой было много еды,
и пока Бет и Эми накрывали на стол, Мэг и Джо готовили завтрак,
размышляя о том, почему слуги всегда говорят о тяжёлой работе.

"Я отнесу немного маме, хотя она сказала, чтобы мы не думали о
ней, потому что она сама о себе позаботится", - сказала Мэг, которая председательствовала и чувствовала
вполне по-женски за чайником.

Таким образом, поднос был приготовлен еще до того, как кто-либо начал, и унесен с
комплиментами повара. Кипячёный чай был очень горьким, омлет
подгорел, а печенье было в солёных пятнах; но миссис Марч
приняла свою трапезу с благодарностью и от души посмеялась над ней после того, как Джо
ушёл.

"Бедные малыши, боюсь, им придётся нелегко; но они
не пострадают, и это пойдёт им на пользу," — сказала она, доставая ещё
Она приготовила аппетитные блюда, которыми запаслась заранее, и избавилась от
плохого завтрака, чтобы не ранить их чувства, — маленький материнский
обман, за который они были ей благодарны.

Внизу было много недовольных, и главная повариха сильно расстроилась
из-за своих неудач. «Ничего страшного, я приготовлю ужин и буду прислугой; ты
будешь хозяйкой, следи за тем, чтобы руки были чистыми, принимай гостей и отдавай приказы», — сказала
Джо, которая разбиралась в кулинарии ещё хуже Мэг.

Это любезное предложение было с радостью принято, и Маргарет удалилась в
гостиная, которую она поспешно привела в порядок, смахнув мусор под
диван и задернув шторы, чтобы не вытирать пыль. Джо, с
совершенной верой в свои силы и дружеским желанием помириться
после ссоры, немедленно отправила в офис записку с приглашением Лори на
ужин.

"Тебе лучше посмотреть, что у тебя есть, прежде чем думать о компании",
— сказала Мэг, когда ей сообщили об этом гостеприимном, но опрометчивом поступке.

"О, у нас есть солонина и много картофеля; и я достану немного
спаржи и омара, "для пикантности", как говорит Ханна. Мы будем
салат-латук и приготовьте салат. Я не знаю, как это делается, но в книге рассказывается. Я буду
на десерт блан-манж и клубнику; и кофе тоже, если ты
хочешь быть элегантной.

"Не пробуй слишком много каши, Джо, потому что ты не умеешь готовить ничего, кроме
имбирные пряники с патокой, их можно есть. Я умываю руки от этого
званого ужина; и, поскольку ты пригласил Лори на свою собственную
ответственность, ты можешь просто позаботиться о нем ".

- Я ничего не хочу от тебя, кроме как быть с ним вежливой и помочь с
пудингом. Ты дашь мне совет, если я попаду в беду, не так ли?
спросила Джо, несколько обиженная.

- Да, но я мало что знаю, кроме хлеба и нескольких мелочей. Тебе
лучше спросить разрешения у мамы, прежде чем что-либо заказывать, - благоразумно ответила Мег
.

"Конечно, я так и сделаю; я не дура", - и Джо ушла, раздраженная
выраженными сомнениями в ее силах.

«Бери, что хочешь, и не мешай мне. Я иду ужинать и
не могу беспокоиться о том, что происходит дома, — сказала миссис Марч, когда Джо заговорила с
ней. — Мне никогда не нравилось заниматься домашним хозяйством, и сегодня я собираюсь взять выходной
и почитать, пописать, сходить в гости и развлечься».

Необычное зрелище: её занятая мать удобно устроилась в кресле и
От чтения ранним утром у Джо возникло ощущение, что произошло какое-то природное
явление, ведь затмение, землетрясение или извержение вулкана
вряд ли показались бы ей более странными.

"Всё как-то не так," — сказала она себе, спускаясь
по лестнице. "Бет плачет; это верный признак того, что с этой семьёй что-то не так.
Если Эми будет мешать, я её встряхну.

Сама чувствуя себя не в своей тарелке, Джо поспешила в гостиную, где
обнаружила, что Бет рыдает над Пипом, канарейкой, которая лежала мёртвая в клетке с
жалобно растопыренными коготками, словно умоляя дать ей еды
из-за чего он и умер.

"Это всё моя вина — я забыла о нём — не осталось ни семечка, ни капли. О
Пип! О Пип! как я могла быть так жестока к тебе?" — воскликнула Бет, беря бедное
создание в руки и пытаясь привести его в чувство.

[Иллюстрация: О Пип! О Пип!]

Джо заглянула в его полуоткрытый глаз, пощупала его маленькое сердечко и, обнаружив, что он
окоченелый и холодный, покачала головой и предложила свою коробку для домино вместо гроба.

"Поставьте его в духовку, и, может быть, он согреется и оживет", - с надеждой сказала Эми
.

- Его морили голодом, и теперь, когда он мертв, его нельзя запекать. Я приготовлю
«Я сошью ему саван, и его похоронят в саду; и у меня никогда не будет
другой птицы, никогда, мой Пип! потому что я слишком плохая хозяйка для неё», — пробормотала
Бет, сидя на полу со своим питомцем, зажатым в руках.

"Похороны состоятся сегодня днём, и мы все придём. Ну-ну,
не плачь, Бети; как жаль, но на этой неделе всё идёт наперекосяк, и Пипу
досталось больше всех. Сделай саван и положи его в мою коробку;
а после званого ужина мы устроим скромные похороны, — сказала Джо,
начинавшая чувствовать, что взвалила на себя непосильную ношу.

Оставив остальных утешать Бет, она отправилась на кухню, где
царил самый обескураживающий беспорядок. Надев большой фартук,
она принялась за работу и собрала посуду, готовую к мытью, когда
обнаружила, что огонь погас.

"Вот приятная перспектива!" - пробормотала Джо, распахивая дверцу печи
и энергично ковыряясь в золе.

Разведя огонь, она решила сходить на рынок, пока
вода нагревалась. Прогулка подняла ей настроение, и, теша себя мыслью, что
она удачно поторговалась, она побрела домой, купив очень
молодой омар, очень старая спаржа и две коробки кислой
клубники. К тому времени, как она привела себя в порядок, ужин был готов, а
плита раскалилась докрасна. Ханна оставила противень с хлебом подниматься, а Мэг
замесила тесто заранее, поставила его на плиту для второй расстойки и
забыла о нём. Мэг развлекала Салли Гардинер в гостиной, когда
дверь распахнулась и на пороге появилась перепачканная мукой, раскрасневшаяся и растрёпанная
фигура, которая раздражённо заявила:

«Я говорю, разве хлеба и риса недостаточно, когда они убегают со сковородок?»

Салли рассмеялась, но Мэг кивнула и высоко подняла брови.
как только они ушли, привидение исчезло, и она без промедления поставила
кислый хлеб в духовку. Миссис Марч вышла,
поглядывая по сторонам, чтобы посмотреть, как идут дела, и сказав пару
утешительных слов Бет, которая сидела и делала простыню для обертывания, пока дорогая
усопшая лежала в гробу в коробке из-под домино. Странное чувство беспомощности
охватило девочек, когда серая шляпка скрылась за углом; и
отчаяние охватило их, когда через несколько минут появилась мисс Крокер
и сказала, что придёт к ужину. Эта дама была худой и жёлтой
старая дева с острым носом и пытливым взглядом, которая всё видела
и сплетничала обо всём, что видела. Они её недолюбливали, но их научили
быть с ней добрыми просто потому, что она была старой и бедной и у неё было мало
друзей. Поэтому Мэг усадила её в кресло и пыталась развлечь,
пока та задавала вопросы, всё критиковала и рассказывала истории о
людях, которых знала.

Язык не в силах описать тревогу, переживания и усилия, которые
Джо испытала в то утро; а ужин, который она подала, стал
постоянной темой для шуток. Опасаясь просить совета, она старалась как могла в одиночку.
и обнаружил, что для того, чтобы готовить, необходимо нечто большее, чем энергия и доброжелательность
. Она варила спаржу в течение часа и была
огорчена, обнаружив, что головки разварились, а стебли стали тверже, чем когда-либо.
Хлеб почернел от гари, потому что заправка для салата так разозлила ее, что
она отказалась от всего остального, пока не убедила себя, что сможет
сделать его непригодным для употребления. Омар был для неё алой загадкой, но
она долбила и тыкала в него, пока он не раскололся, и его жалкие
пропорции не скрылись в роще из листьев салата. Картофель нужно было
Нужно было поторопиться, чтобы не заставлять спаржу ждать, но
в конце концов бланманже получился комковатым, а клубника не такой спелой, как
казалось, после того как её ловко «обезглавили».

"Что ж, они могут есть говядину, хлеб и масло, если они голодны; только
это унизительно — потратить впустую всё утро,"
«Вот и хорошо», — подумала Джо, позвонив в дверь на полчаса позже обычного, и
стояла, разгорячённая, уставшая и подавленная, глядя на угощение, приготовленное для
Лори, привыкшей к изысканным блюдам, и мисс Крокер, чьи
любопытные глаза заметят все недочёты, а болтливый язык донесёт до
Бедняжка Джо с радостью спряталась бы под стол, пока они

пробовали и откладывали одно блюдо за другим; Эми хихикала, Мэг выглядела расстроенной,
мисс Крокер поджала губы, а Лори болтал и смеялся изо
всех сил, чтобы создать праздничную атмосферу.
Единственным сильным аргументом Джо были фрукты, потому что она
хорошо их подсластила и поставила рядом кувшин с
густыми сливками. Её раскрасневшиеся щёки слегка остыли, и она сделала
глубокий вдох, пока красивые стеклянные тарелки ходили по кругу, и каждый
благосклонно смотрел на маленькие розовые островки, плавающие в море сливок.
Мисс Крокер попробовали, поморщился и выпил немного воды
спешно. Джо, которая отказалась, подумав, что их может быть недостаточно, потому что
они печально уменьшились после окончания сбора урожая, взглянула на Лори, но он
ел мужественно, хотя вокруг его рта залегла легкая складка
и он не отрывал глаз от своей тарелки. Эми, которая любила
деликатесы, взяла полную ложку, подавилась, закрыла лицо
салфеткой и поспешно вышла из-за стола.

[Иллюстрация: мисс Крокер скорчила гримасу]

"О, что это?" — воскликнула Джо, дрожа от волнения.

- Соль вместо сахара, а сливки кислые, - ответила Мег с
трагическим жестом.

Джо издала стон и откинулась на спинку стула, вспомнив, что она
в последний раз поспешно посыпала ягоды порошком из одной из двух коробочек
на кухонном столе, и забыла поставить молоко в
холодильник. Она покраснела и была готова расплакаться, когда
встретилась взглядом с Лори, который _пытался_ выглядеть весёлым, несмотря на все его героические
усилия; комичность ситуации внезапно поразила её, и она
смеялась до тех пор, пока по щекам не потекли слёзы. Все остальные тоже смеялись, даже
«Карга», как девочки называли старушку, и злополучный ужин
закончились весело, с хлебом и маслом, оливками и весельем.

"У меня не хватит духу убираться сейчас, так что мы приведём себя в порядок
на похоронах," — сказала Джо, когда они встали, и мисс Крокер собралась
уходить, желая поскорее рассказать новую историю за ужином у другой
подруги.

Они сами протрезвели ради Бет; Лори выкопал могилу под
папоротниками в роще, и его
кровоточивая хозяйка со слезами на глазах уложила в неё маленького Пипа и покрыла его мхом, а сверху положила венок из
"фиалки и чиквид" были развешаны на камне, на котором была выбита его эпитафия,
сочиненная Джо, пока она боролась с ужином:--

"Здесь покоится Пип Марч,
Который умер 7 июня;
Его очень любили и оплакивали
И не скоро забудут".

По окончании церемонии Бет удалилась в свою комнату, переполненная
эмоциями и сытая по горло; но ей негде было отдохнуть, потому что кровати
не были застелены, и она обнаружила, что её горе утихает, когда она взбивает
подушки и наводит порядок. Мэг помогла Джо убрать со стола.
остатки пиршества, которое длилось полдня и так
утомило их, что они согласились довольствоваться чаем и тостами на ужин.
Лори взяла Эми покататься, что было актом милосердия, потому что сметана
похоже, сливки плохо подействовали на ее характер. Пришла миссис Марч
вернувшись домой, она обнаружила, что три старшие девочки усердно работают в середине дня
; и взгляд на шкаф дал ей представление об успехе
одной части эксперимента.

Не успели домохозяйки отдохнуть, как им позвонили несколько человек, и началась
суматоха, связанная с подготовкой к их приходу; затем нужно было заварить чай и выполнить поручения;
и один или два необходимых элемента шитья, которыми пренебрегали до последней минуты.
Когда опустились сумерки, росистые и тихие, одна за другой они собрались на крыльце
где июньские розы красиво распускали бутоны, и каждая стонала или
вздохнув, она села, как будто устала или встревожилась.

"Какой ужасный это был день!" - начала Джо, обычно заговаривавшая первой
.

«Кажется, он стал короче, чем обычно, но _так_ неудобно», — сказала Мэг.

«Совсем не похоже на дом», — добавила Эми.

«Без Марми и маленького Пипа всё не так», — вздохнула Бет, взглянув
полными слёз глазами на пустую клетку над головой.

«Вот и мама, дорогая, а завтра у тебя будет ещё одна птичка, если ты
этого хочешь».

Пока она говорила, миссис Марч подошла и заняла своё место
среди них, выглядя так, будто её каникулы были не намного приятнее, чем их.

«Вы довольны своим экспериментом, девочки, или хотите ещё
неделю?» — спросила она, когда Бет прижалась к ней, а остальные повернулись
к ней с просветлевшими лицами, как цветы поворачиваются к солнцу.

«Нет!» — решительно воскликнула Джо.

«И я нет», — вторили ей остальные.

«Значит, вы считаете, что лучше иметь несколько обязанностей и жить
для других, не так ли?»

«Бездельничать и валять дурака не получится, — заметила Джо, качая головой. — Я
устала от этого и собираюсь сразу же взяться за работу».

«Предположим, ты научишься готовить простые блюда. Это полезное умение, без которого
не должна обходиться ни одна женщина», — сказала миссис Марч, неслышно смеясь при
воспоминании о званом ужине Джо, ведь она познакомилась с мисс Крокер и
услышала её рассказ об этом.

«Мама, ты ушла и оставила всё как есть, просто чтобы посмотреть, как мы
справимся?» — воскликнула Мэг, которая весь день что-то подозревала.

«Да, я хотел, чтобы ты увидел, как комфорт каждого зависит от действий каждого
Она добросовестно выполняла свою часть работы. Пока мы с Ханной выполняли твою работу, ты
довольно неплохо справлялась, хотя, думаю, ты не была ни счастлива, ни дружелюбна.
Поэтому я решил в качестве небольшого урока показать тебе, что происходит, когда каждый
думает только о себе. Разве вам не кажется, что приятнее помогать
друг другу, иметь повседневные обязанности, которые делают досуг
приятным, когда он наступает, и терпеть, и воздерживаться, чтобы дом
был уютным и милым для всех нас?"

"Да, мама, да!" — воскликнули девочки.

"Тогда позвольте мне посоветовать вам снова взяться за свои маленькие обязанности, потому что, хотя
Иногда они кажутся тяжёлыми, но они полезны для нас и становятся легче по мере того, как мы учимся
их нести. Работа полезна, и её хватает на всех; она
спасает нас от _скуки_ и шалостей, полезна для здоровья и духа и
даёт нам ощущение силы и независимости, которое лучше, чем деньги или
мода."

«Мы будем работать как пчёлки и получать от этого удовольствие; посмотрим, получится ли у нас!» — сказала Джо. «Я
научусь готовить простые блюда для своего праздничного задания, и следующий званый ужин, который я
устрою, будет успешным».

"Я сошью комплект рубашек для отца вместо того, чтобы позволять это делать тебе,
Марми. Я могу и сделаю это, хотя я не люблю шить; это будет
это лучше, чем возиться со своими вещами, которые и так достаточно хороши
- это так, - сказала Мэг.

"Я буду делать уроки каждый день и не буду проводить так много времени за музыкой
и куклами. Я глупое создание, и мне следует учиться, а не играть",
Таково было решение Бет, а Эми последовала их примеру и героически
заявила: «Я научусь делать петли для пуговиц и буду следить за своей
речью».

«Очень хорошо! тогда я вполне удовлетворён результатом эксперимента и надеюсь,
что нам не придётся его повторять; только не впадайте в другую крайность,
и копайтесь, как рабы. Выделяйте регулярные часы на работу и развлечения; делайте каждый
день полезным и приятным и докажите, что вы понимаете ценность
времени, правильно используя его. Тогда молодость будет восхитительной, старость
принесет мало сожалений, а жизнь станет прекрасной и успешной, несмотря на
бедность".

"Мы запомним, мама!" - и они запомнили.

[Иллюстрация: Мы будем работать как пчелки]




XII.

Лагерь Лоренс.


[Иллюстрация: Бет была почтмейстером]

Бет была почтмейстером, потому что, живя дома, она могла заниматься этим
Она регулярно приходила и с удовольствием выполняла ежедневную задачу — открывала маленькую дверцу
и раздавала почту. Однажды июльским днём она вошла с полными руками
и стала обходить дом, оставляя письма и посылки, как почтальонша за гроши.


"Вот твой букет, мама!" Лори никогда этого не забудет, — сказала она, ставя
свежий букет в вазу, которая стояла в «уголке Марми» и
пополнялась стараниями любящего мальчика.

"Мисс Мэг Марч, одно письмо и перчатка," — продолжила Бет, передавая
вещи сестре, которая сидела рядом с матерью и шила браслеты.

- Я оставила пару вон там, а здесь только одна, - сказала Мэг, глядя на
серую хлопчатобумажную перчатку.

- А вторую вы не уронили в саду?

- Нет, я уверен, что не уронил, потому что в кабинете была только одна.

"Терпеть не могу лишних перчаток! Ничего страшного, другие можно найти. Мое
письмо - это всего лишь перевод немецкой песни, которую я хотел; я думаю, это сделал мистер
Брук, потому что это написала не Лори ".

Миссис Марч взглянула на Мэг, которая выглядела очень хорошенькой в своем клетчатом
утреннем платье, с развевающимися на лбу кудряшками и очень
Она сидела за своим маленьким рабочим столиком, заваленным аккуратными белыми
рулонами, и так увлечённо шила и пела, что не замечала мыслей своей матери, пока её пальцы порхали
по ткани, а мысли были заняты
девичьими фантазиями, такими же невинными и свежими, как анютины глазки на её поясе, что
миссис Марч улыбнулась и осталась довольна.

«Два письма для доктора Джо, книга и забавная старая шляпа, которая занимала
всё пространство почтового отделения, торчала снаружи», — смеясь, сказала Бет, входя
в кабинет, где Джо что-то писал.

«Какой хитрый этот Лори! Я сказал, что хотел бы, чтобы шляпы были побольше»
«Я не слежу за модой, потому что в жаркие дни у меня обгорает лицо. Он сказал: «Зачем следить за
модой? Носите большие шляпы и будьте в комфорте!» Я сказала, что надела бы такую, если бы у меня
была такая шляпа, и он прислал мне эту, чтобы я её примерила. Я надену её ради забавы и покажу
ему, что мне _нет_ дела до моды»; и, повесив старинную широкополую
шляпу на бюст Платона, Джо стала читать письма.

От письма матери у неё зарделись щёки и наполнились слезами глаза, потому что в нём было написано
ей:

"МОЯ ДОРОГАЯ:

"Я пишу тебе пару слов, чтобы сказать, с каким удовлетворением я
наблюдаю за твоими попытками контролировать свой характер. Ты ничего не говоришь о
Вы рассказываете о своих испытаниях, неудачах или успехах и, возможно, думаете, что их не
видит никто, кроме Друга, о помощи которого вы ежедневно просите, если я могу
довериться потрёпанной обложке вашего путеводителя. _Я_ тоже
видел их все и искренне верю в искренность вашего
намерения, поскольку оно начинает приносить плоды. Продолжай, дорогая,
терпеливо и смело, и всегда верь, что никто
не относится к тебе с большей нежностью, чем твоя любящая

"МАМА"

"Это мне на пользу! это стоит миллионов денег и похвал.
О Мама, я действительно стараюсь! Я буду продолжать пытаться и не устану, так как у меня
есть ты, чтобы помочь мне ".

Уронив голову на руки, Джо омочила свой маленький роман несколькими счастливыми
слезами, потому что она _had_ думала, что никто не видит и не ценит ее усилий
быть хорошей; и это заверение было вдвойне ценным, вдвойне ободряющим,
потому что неожиданным и от человека, благодарность которого она ценила больше всего
. Чувствуя себя сильнее, чем когда-либо, готовой встретиться с Аполлионом и покорить его, она
закрепила записку внутри платья, как щит и напоминание, чтобы её
не застали врасплох, и продолжила читать другое письмо, полностью готовая
ни хороших, ни плохих новостей. Крупным размашистым почерком Лори написала:

"ДОРОГАЯ ДЖО,
Вот это да!

Завтра ко мне придут несколько английских девушек и парней, и
я хочу как следует повеселиться. Если всё будет в порядке, я собираюсь
поставить свою палатку в Лонгмидоу и пригласить всю команду
на обед и крокет, развести костёр, устроить беспорядок,
повеселиться по-цыгански и всё такое. Они приятные люди и любят такие вещи.
Брук поедет, чтобы присмотреть за нами, мальчиками, а Кейт Вон будет
присматривать за девочками. Я хочу, чтобы вы все приехали; я не могу позволить
Убирайся отсюда любой ценой, и никто не должен ее беспокоить. Не
беспокойся о пайках, - я позабочусь об этом и обо всем
об остальном, - только приходи, вот хороший парень!

"Очень спешу,
Всегда твоя, ЛОРИ".

"Вот и богатство!" - воскликнула Джо, влетая, чтобы сообщить новость Мэг.

«Конечно, мы можем поехать, мама. Это будет так кстати для Лори, ведь я
могу грести, а Мэг присмотрит за обедом, и дети тоже будут чем-то
полезны».

«Надеюсь, Воны не такие уж хорошие, взрослые люди. Ты что-нибудь
о них знаешь, Джо?» — спросила Мэг.

«Только то, что их четверо. Кейт старше тебя, Фред и
Фрэнк (близнецы) примерно моего возраста, а маленькой девочке (Грейс) девять или
десять. Лори знал их за границей, и мальчики ему нравились; по тому, как он
поджимал губы, говоря о ней, я догадался, что он не очень восхищается
Кейт».

«Я так рада, что мой французский принт чистый; он как раз впору и так
к лицу мне!» — самодовольно заметила Мэг. «У тебя есть что-нибудь приличное, Джо?»

"Алый с серым костюм для гребли, мне вполне подходит. Я буду грести и
бродить по окрестностям, так что мне не хочется думать о крахмале. Ты пойдёшь,
Бети?"

«Если ты не позволишь ни одному из мальчиков заговорить со мной».

«Ни одному мальчику!»

«Мне нравится радовать Лори, и я не боюсь мистера Брука, он такой
добрый; но я не хочу ни играть, ни петь, ни говорить что-либо». Я буду
усердно работать и никому не доставлю хлопот; а ты будешь заботиться обо мне, Джо, так что я
пойду.

«Вот и умница; ты пытаешься побороть свою застенчивость, и я люблю
тебя за это. Бороться с недостатками нелегко, я знаю; а ободряющие слова
немного поднимают настроение. Спасибо тебе, мама, - и Джо коснулась худой щеки
благодарный поцелуй, более ценный для миссис Марч, чем если бы он вернул
розовую округлость ее юности.

«У меня была коробка шоколадных драже и картинка, которую я хотела скопировать», — сказала
Эми, показывая свою почту.

«А я получила записку от мистера Лоуренса, в которой он просит меня прийти и сыграть с ним
сегодня вечером, до того как зажгут лампы, и я пойду», — добавила Бет,
чья дружба со старым джентльменом процветала.

«А теперь давайте пробежимся по кругу и сегодня выполним двойную норму, чтобы завтра мы могли играть
со спокойной душой», — сказала Джо, собираясь заменить ручку
метлой.

Когда на следующее утро солнце заглянуло в комнату девочек, обещая
им прекрасный день, оно увидело забавную картину. Каждая из них так подготовилась
за то, что казалось необходимым и пристойным. У Мэг был дополнительный ряд
маленьких бигудей на лбу, Джо обильно намазала ее
пораженное лицо кольдкремом, Бет взяла Джоанну с собой в постель, чтобы
искупить приближающуюся разлуку, и Эми довершила кульминацию,
приколов прищепку к носу, чтобы подчеркнуть оскорбительную черту. Она
была одной из тех, которые художники используют для нанесения бумаги на свои
чертежные доски, поэтому вполне подходящей и эффективной для
цели, для которой она была поставлена сейчас. Это забавное зрелище, казалось, позабавило
Солнце взошло, и он засиял так ярко, что Джо проснулась и
разбудила всех своих сестёр, от души рассмеявшись над украшением Эми.

[Иллюстрация: Эми добила эффект, воткнув булавку для одежды себе в
нос]

Солнце и смех были хорошими предзнаменованиями для весёлой вечеринки, и вскоре
в обоих домах началась оживлённая суета. Бет, которая была готова первой, продолжала
рассказывать о том, что происходило за соседней дверью, и оживляла туалеты своих сестёр
частыми телеграммами из окна.

"А вот и мужчина с палаткой! Я вижу, как миссис Баркер готовит обед
в корзине и большом лукошке. Теперь мистер Лоуренс смотрит на
небо и флюгер; я бы тоже хотел, чтобы он ушёл. Вот и Лори,
выглядит как моряк — славный парень! О боже! вон карета, полная
людей — высокая дама, маленькая девочка и два ужасных мальчика. Один
хромой; бедняга, у него костыль. Лори нам этого не говорила. Будьте
побыстрее, девочки! становится поздно. Да ведь я заявляю, что это Нед Моффат.
Послушай, Мэг, разве это не тот мужчина, который однажды поклонился тебе, когда мы
ходили по магазинам?"

"Так и есть. Как странно, что он пришел. Я думал, он был в
Горы. Вот и Салли; я рада, что она успела вернуться. Я
в порядке, Джо? — взволнованно воскликнула Мэг.

— Обычная ромашка. Придержи платье и поправь шляпку; она
наклонилась в сентиментальном направлении и улетит при первом дуновении. Ну
тогда вперёд!

"О, Джо, ты же не собираешься надеть эту ужасную шляпу? Это слишком абсурдно! Ты
не должна строить из себя парня, - возразила Мэг, когда Джо привязали,
старомодное широкополое платье от Ливорно с красной лентой, которое прислала Лори
в шутку.

"Я просто так и сделаю, потому что это великолепно - такое тенистое, светлое и большое. IT
будут смеяться; и я не против быть парнем, если мне так удобнее». С
этими словами Джо зашагала прочь, а остальные последовали за ней —
яркая маленькая группа сестёр, все при параде, в летних костюмах, со
счастливыми лицами под широкими полями шляп.

Лори побежал навстречу, чтобы представить их своим друзьям самым
сердечным образом. Лужайка служила залом для приёма, и в течение нескольких минут
там разыгрывалась оживлённая сцена. Мэг была рада видеть, что мисс Кейт,
хотя ей и было двадцать, одевалась просто, чему могли бы
позавидовать американские девушки; и ей были очень приятны заверения мистера Неда
что он пришёл специально, чтобы увидеться с ней. Джо поняла, почему Лори «подбирал
слова», говоря о Кейт, ведь эта юная леди держалась
на расстоянии, не подпускала к себе, что сильно контрастировало со свободным
и непринуждённым поведением других девушек. Бет присмотрелась к
новым мальчикам и решила, что хромой не такой уж и «ужасный», а скорее
нежный и слабый, и она будет добра к нему. Эми нашла
Грейс воспитанной и весёлой девочкой, и после нескольких минут молчаливого
взгляда друг на друга они внезапно стали очень хорошими подругами.

Палатки, обед и принадлежности для крокета были отправлены заранее, и
компания вскоре погрузилась в лодки, и две лодки отчалили одновременно, оставив
мистера Лоуренса махать шляпой на берегу. Лори и Джо гребли в одной лодке,
мистер Брук и Нед — в другой, а Фред Вон, неугомонный близнец,
изо всех сил старался расстроить их планы, болтаясь в шлюпке, как
водяной жук. Забавная шляпа Джо заслуживала благодарности, потому что она была
универсальной: в начале она растопила лёд, вызвав
смех; она создавала освежающий ветерок, развеваясь туда-сюда, пока она
Она сказала, что гребла бы и сделала отличный зонт для всей компании, если бы
пошёл дождь. Кейт была довольно удивлена действиями Джо,
особенно когда она воскликнула: «Кристофор Колумб!» — когда потеряла своё
весло, а Лори сказал: «Дружище, я тебя не задел?» — когда споткнулся
о её ноги, занимая своё место. Но, несколько раз поднеся бокал к
лицу, чтобы рассмотреть странную девушку, мисс Кейт решила, что она
«странная, но довольно умная», и улыбнулась ей издалека.

[Иллюстрация: мистер Лоуренс машет шляпой]

Мэг, сидевшая в другой лодке, оказалась в восхитительном положении — лицом к лицу с
гребцами, которые оба любовались открывшимся видом и орудовали вёслами с
необычайным "мастерством и ловкостью." Мистер Брук был серьёзным, молчаливым молодым
человеком с красивыми карими глазами и приятным голосом. Мэг нравились его спокойные
манеры, и она считала его ходячей энциклопедией полезных знаний.
Он почти не разговаривал с ней, но часто смотрел на неё, и она
была уверена, что он не испытывает к ней отвращения. Нед, будучи студентом
колледжа, конечно же, важничал, как и все первокурсники.
нелегкий долг взять на себя; он был не очень умен, но очень добродушен, и
в целом отличный человек для пикника. Салли Гардинер была
поглощена поддержанием чистоты своего белого пикантного платья и болтовней с
вездесущим Фредом, который держал Бет в постоянном ужасе своими шалостями.

До Лонгмидоу было недалеко, но к тому времени, как они прибыли, палатка была разбита, а калитки
опущены. Приятное зеленое поле с тремя
раскидистыми дубами посередине и ровной полосой дерна для
игры в крокет.

"Добро пожаловать в Кэмп-Лоуренс!" - сказал молодой хозяин, когда они приземлились, с
возгласами восторга.

«Брук — главнокомандующий, я — генерал-комиссар, остальные
парни — штабные офицеры, а вы, дамы, — свита. Палатка
предназначена специально для вас, а этот дуб — ваша гостиная; это
столовая, а третья — походная кухня. А теперь давайте
поиграем, пока не стало жарко, а потом подумаем об ужине».

Фрэнк, Бет, Эми и Грейс сели и стали наблюдать за игрой
остальных восьмерых. Мистер Брук выбрал Мэг, Кейт и Фреда; Лори взял Салли,
Джо и Неда. Англичане играли хорошо, но американцы играли лучше
Они играли лучше и боролись за каждый сантиметр поля так яростно, как будто их
вдохновлял дух 1976 года. Джо и Фред несколько раз вступали в перепалки и
однажды едва не перешли на повышенные тона. Джо прошла последнюю калитку и
промахнулась, что сильно её расстроило. Фред был
недалеко от неё, и его очередь настала раньше, чем её; он ударил, его
мяч попал в калитку и остановился в дюйме от неё. Рядом никого не было
Он подбежал, чтобы рассмотреть его, и легонько толкнул
ногой, и тот сдвинулся на дюйм вправо.

«Я закончил! Теперь, мисс Джо, я разберусь с вами и войду первым», — воскликнул
молодой джентльмен, замахиваясь молотком для очередного удара.

[Иллюстрация: Теперь, мисс Джо, я разберусь с вами]

"Ты толкнул его, я видела; теперь моя очередь," — резко сказала Джо.

«Честное слово, я его не двигал; может, он немного покатился, но это
допускается; так что отойди, пожалуйста, и дай мне попробовать».

«Мы в Америке не жульничаем, но ты можешь, если захочешь», — сердито сказал Джо


«Все знают, что янки — самые хитрые. Вот так!»
— ответила Фред, отбивая её мяч подальше.

Джо открыла рот, чтобы сказать что-нибудь грубое, но вовремя сдержалась,
покраснела до корней волос и постояла минуту, забивая калитку
изо всех сил, пока Фред бил по колу и объявлял себя побежденным
с большим ликованием. Она ушла за своим мячом и долго его искала
в кустах; но она вернулась, спокойная и невозмутимая,
и терпеливо ждала своей очереди. Ей потребовалось несколько ударов, чтобы вернуть себе
утраченное место; и когда она добралась до него, другая сторона уже почти
выиграла, потому что шар Кейт был предпоследним и лежал рядом с колышком.

«Клянусь Джорджем, с нами покончено! Прощай, Кейт. Мисс Джо должна мне, так что
ты покойник», — взволнованно воскликнул Фред, когда они все подошли ближе, чтобы увидеть
конец.

«У янки есть привычка быть щедрыми по отношению к своим врагам, — сказала Джо с
таким взглядом, что парень покраснел, — особенно когда они их побеждают, — добавила она,
оставив мяч Кейт нетронутым и выиграв игру ловким
ударом.

Лори подбросил шляпу; затем вспомнил, что не стоит ликовать
по поводу поражения своих гостей, и остановился посреди приветствия, чтобы
прошептать своему другу,--

"Молодец, Джо! Он действительно жульничал, я видел его; мы не можем сказать ему об этом, но он
больше так не поступит, поверь мне на слово".

Мэг отвела ее в сторону под предлогом того, что заколола выбившуюся косу, и сказала
одобрительно:

- Это было ужасно провокационно, но ты сдержалась, и я так рада,
Джо.

- Не хвали меня, Мэг, потому что в эту минуту я мог бы надрать ему уши. Я бы
конечно, вскипел, если бы не оставался в крапиве, пока не
обуздал свой гнев настолько, чтобы придержать язык. Сейчас все закипает, так что я
надеюсь, он не будет мне мешать, - ответила Джо, кусая губы, и
сердито посмотрела на Фреда из-под своей большой шляпы.

— Время обедать, — сказал мистер Брук, взглянув на часы.
— Генерал-комиссар, не могли бы вы разжечь огонь и принести воды, пока мисс
Марч, мисс Салли и я накрываем на стол? Кто умеет варить хороший кофе?

— Джо умеет, — сказала Мэг, с радостью рекомендуя сестру. Итак, Джо, чувствуя, что
её поздние уроки кулинарии пойдут ей на пользу, взялась за
приготовление кофе, пока дети собирали сухие ветки, а мальчики
разводили костёр и носили воду из ближайшего ручья. Мисс Кейт рисовала,
а Фрэнк разговаривал с Бет, которая плела маленькие циновки
из тростника, чтобы использовать их в качестве тарелок.

Главнокомандующий и его помощники вскоре расстелили скатерть с
привлекательным набором блюд и напитков, красиво украшенных зелёными
листьями. Джо объявил, что кофе готов, и все приступили
к сытному обеду, ведь молодёжь редко страдает от несварения, а физические упражнения
развивают здоровый аппетит. Обед был очень весёлым; всё
казалось новым и забавным, а частые взрывы смеха пугали
почтенную лошадь, которая паслась неподалёку. На столе царило приятное
неравенство, из-за которого часто падали чашки и тарелки; жёлуди
В молоко забрались маленькие чёрные муравьи, чтобы
отведать угощений, а пушистые гусеницы спустились с дерева, чтобы
посмотреть, что происходит. Трое белоголовых детей выглянули из-за забора,
а противная собака залаяла на них с другого берега реки
изо всех сил.

[Иллюстрация: «Очень весёлый был обед». — Стр. 156.]

«Здесь есть соль, если ты её предпочитаешь», — сказал Лори, протягивая Джо
блюдце с ягодами.

"Спасибо, я предпочитаю пауков," — ответила она, поймав двух неосторожных маленьких
те, кто умер нежной смертью. - Как ты смеешь напоминать мне об этом
ужасный званый обед, когда у тебя такой приятный во всех отношениях? - добавила Джо,
когда они обе рассмеялись и стали есть из одной тарелки, фарфор в которой звенел
короткий.

"Я необычайно хорошо провел время в тот день и до сих пор не оправился от этого.
Знаешь, это не моя заслуга; я ничего не делаю; это всё вы с Мэг
и Брук, и я вам бесконечно благодарен. Что мы будем
делать, когда больше не сможем есть? — спросил Лори, чувствуя, что его козырная
карта была разыграна, когда обед закончился.

«Поиграйте, пока не стало прохладнее. Я принёс «Авторов», и, осмелюсь сказать, мисс
Кейт знает что-то новое и интересное. Иди и спроси её; она составит нам компанию, и
тебе стоит проводить с ней больше времени».

«А ты разве не составишь нам компанию?» Я думала, она подойдёт Бруку, но он продолжает
разговаривать с Мэг, а Кейт просто смотрит на них через это своё нелепое
окошко. Я ухожу, так что не надо учить меня приличиям, ты
не сможешь этого сделать, Джо.

Мисс Кейт знала несколько новых игр, и, поскольку девочки не хотели, а
мальчики не могли больше есть, все они отправились в гостиную
играть в «Ригмароль».

"Один человек начинает историю, любую ерунду, которая вам нравится, и рассказывает так долго, как
ему нравится, только заботясь о том, чтобы остановиться на каком-нибудь захватывающем моменте, когда
следующий подхватывает ее и делает то же самое. Это очень забавно, когда хорошо сделано,
и получается идеальная смесь трагического и комичного, над которой можно посмеяться.
Пожалуйста, начинайте, мистер Брук, - сказала Кейт с повелительным видом, что
удивило Мэг, которая относилась к учителю с таким же уважением, как и к любому другому
джентльмену.

Лежа на траве у ног двух юных леди, мистер Брук
послушно начал рассказ, не отрывая красивых карих глаз
от сверкающей на солнце реки.

«Давным-давно рыцарь отправился в мир в поисках удачи,
ибо у него не было ничего, кроме меча и щита. Он долго
путешествовал, почти двадцать восемь лет, и ему приходилось нелегко, пока
он не добрался до дворца старого доброго короля, который обещал награду
тому, кто приручит и выдрессирует прекрасного, но непокорного жеребёнка,
которого он очень любил. Рыцарь согласился попробовать и продвигался вперёд медленно, но верно; ведь
жеребёнок был благородным и вскоре полюбил своего нового хозяина,
хоть и был своенравным и диким. Каждый день, когда он давал уроки
Этот любимец короля, рыцарь, скакал на нём по городу; и,
скача, он повсюду искал одно прекрасное лицо, которое
много раз видел во сне, но так и не нашёл. Однажды,
проезжая по тихой улице, он увидел в окне полуразрушенного замка
прекрасное лицо. Он был в восторге, спросил, кто живет в этом старом
замке, и ему сказали, что несколько пленных принцесс удерживаются там с помощью
заклятия, и они пряли весь день, чтобы накопить денег, чтобы выкупить их свободу.
Рыцарь страстно желал освободить их; но он был беден, и
Он мог только приходить каждый день, высматривая милое личико и мечтая
увидеть его при солнечном свете. Наконец он решил проникнуть в замок
и спросить, чем он может им помочь. Он подошёл и постучал; огромная дверь
распахнулась, и он увидел... "

[Иллюстрация: Он важно вышагивает по тихой улице]

"Восхитительно прекрасная леди, которая воскликнула с криком восторга: "
наконец-то! наконец-то!" - продолжила Кейт, которая читала французские романы и восхищалась
стилем. "Это она!" - воскликнул граф Густав и упал к ее ногам в
экстазе радости. "О, встань!" - сказала она, протягивая мраморную руку.
Справедливость. «Никогда! пока ты не скажешь мне, как я могу тебя спасти», — поклялся
рыцарь, всё ещё стоя на коленях. «Увы, моя жестокая судьба обрекает меня оставаться здесь
пока мой тиран не будет уничтожен.» «Где злодей?» «В лиловом
салоне. Иди, храбрец, и спаси меня от отчаяния». «Я подчиняюсь и вернусь
победителем или мёртвым!»«С этими волнующими словами он бросился прочь и
распахнув дверь лилового салона, уже собирался войти, как вдруг
получил...

[Иллюстрация: «О, встань», — сказала она]

«Ошеломляющий удар из большого греческого лексикона, который старый приятель в
«Чёрное платье выстрелило в него, — сказал Нед. — Сэр Как-его-там
тут же пришёл в себя, вышвырнул тирана из окна и повернулся, чтобы
присоединиться к даме, торжествующий, но с шишкой на лбу; обнаружил, что дверь
заперта, разорвал шторы, сделал верёвочную лестницу, спустился наполовину, когда
лестница сломалась, и он головой вниз полетел в ров, глубиной в шестьдесят футов
ниже. Он плавал как утка и огибал замок, пока не добрался до
маленькой двери, которую охраняли два крепких парня; он бил их головами
пока они не раскололись, как пара орехов, а затем с лёгкостью
Обладая нечеловеческой силой, он выбил дверь и поднялся по двум каменным
ступеням, покрытым слоем пыли толщиной в фут, с жабами размером с ваш кулак и
пауками, которые напугали бы вас до истерики, мисс Марч. На вершине
этих ступеней он увидел то, от чего у него перехватило дыхание и
кровь застыла в жилах...

[Иллюстрация: ошеломляющий удар из большого греческого лексикона]

«Высокая фигура, вся в белом, с вуалью на лице и лампой в
иссохшей руке, — продолжала Мэг. — Она поманила его, бесшумно скользя перед ним
по коридору, такому же тёмному и холодному, как любая гробница. Мрачные фигуры в доспехах
Они стояли по обе стороны от него, царила гробовая тишина, лампа горела синим светом, и
призрачная фигура то и дело поворачивалась к нему, сверкая
ужасными глазами сквозь белую вуаль. Они подошли к занавешенной
двери, из-за которой доносилась прекрасная музыка; он бросился
внутрь, но призрак оттащил его назад и угрожающе помахал перед ним... "

«Табакерка», — произнёс Джо замогильным тоном, от которого по
зрителям пробежала дрожь. «Спасибо», — вежливо сказал рыцарь,
засунув в неё щепотку табака, и чихнул семь раз так сильно, что у него отвалилась голова. «Ха! ха!»
— рассмеялся призрак и, заглянув в замочную скважину на
принцесс, которые бежали со всех ног, подхватил свою
жертву и посадил её в большой жестяной ящик, где уже лежали одиннадцать других
рыцарей, сваленных в кучу без голов, как сардины. Все они поднялись
и начали... —

[Иллюстрация: Он чихнул]

«Танцуй хорнпайп», — вмешался Фред, когда Джо перевела дух. «И пока они
танцевали, старый обветшалый замок превратился в военный корабль под всеми парусами. «Поднять
кливер, спустить марсели, взять курс на ветер и поднять паруса!»
«Пушки!» — взревел капитан, когда в поле зрения появился португальский пиратский корабль с
черным как смоль флагом на фок-мачте. «В бой, мои
доблестные воины!» — говорит капитан, и начинается грандиозная битва. Конечно,
британцы побеждают, как и всегда. «

» «Нет, не побеждают!» — воскликнул Джо в сторону.

«Взяв в плен капитана пиратов, мы проплыли над
шхуной, палуба которой была усеяна трупами, а из-под
винтов текла кровь, ибо был отдан приказ: 'Сабли наголо, и умри, но не сдавайся!' 'Бозен,
берись за шкот фок-марселя и начинай с этого негодяя, если он не'т
«Пусть он дважды быстро признается в своих грехах», — сказал британский капитан. Португалец
прикусил язык и пошел по доске, а веселые матросы
кричали как сумасшедшие. Но хитрый пес нырнул, подобрался под военный корабль,
проник под него, и корабль пошел ко дну со всеми парусами, 'На дно
моря, моря, моря,' где..."

[Иллюстрация: португальцы шли по доске]

"О боже! что же мне сказать?" — воскликнула Салли, когда Фред закончил свою
тарабарщину, в которой он вперемешку нагромоздил морские фразы
и факты из одной из своих любимых книг. "Ну, они пошли на
На дне их встретила милая русалка, но она очень расстроилась,
обнаружив ящик с обезглавленными рыцарями, и любезно замариновала их в рассоле,
надеясь разгадать их тайну, ведь она была женщиной и отличалась
любопытством. Вскоре спустился ныряльщик, и русалка сказала: «Я отдам
тебе эту шкатулку с жемчугом, если ты сможешь поднять её».
Она хотела вернуть бедолаг к жизни, но сама не могла поднять тяжёлую шкатулку.
Ныряльщик поднял её и, открыв, был
очень разочарован, потому что жемчуга там не оказалось. Он оставил шкатулку в большом пустынном поле, где её
нашёл...

«Маленькая девочка, которая держала на поле сотню жирных гусей», — сказала
Эми, когда изобретение Салли вышло из строя. «Девочке стало их
жаль, и она спросила у старухи, чем она может им помочь. „Твои
гуси тебе подскажут, они всё знают“, — сказала старуха». И тогда она
спросила, что ей использовать для новых голов, раз старые потеряны,
и все гуси разомкнули свои сотни клювов и закричали: «

"Капусту!"», — быстро продолжила Лори. «"То, что нужно," — сказала
девушка и побежала за двенадцатью кочанами из своего сада. Она надела их на гусей,
рыцари сразу ожили, поблагодарили ее и пошли своей дорогой
радуясь, не замечая разницы, потому что в мире было так много других
таких голов, как у них, что никто об этом не задумывался.
Рыцарь, которым я интересуюсь, вернулся, чтобы найти хорошенькую мордашку, и
узнал, что принцессы вырвались на свободу и все ушли, чтобы выйти замуж
кроме одной. Он был в приподнятом настроении и, оседлав
жеребца, который был с ним и в горе, и в радости, помчался к замку
чтобы посмотреть, что там осталось. Заглянув за изгородь, он увидел свою королеву
Он любовался цветами в её саду. «Подаришь мне розу?»
— сказал он. «Ты должна прийти и взять её. Я не могу прийти к тебе, это
неприлично», — сказала она, сладенькая, как мёд. Он попытался перелезть через изгородь,
но она, казалось, становилась всё выше и выше; тогда он попытался протиснуться сквозь неё,
но она становилась всё гуще и гуще, и он был в отчаянии. И он терпеливо
ломал ветку за веткой, пока не проделал маленькую дырочку, через которую
заглянул внутрь и умоляюще произнёс: «Впусти меня! Впусти меня!» Но прекрасная
принцесса, казалось, не понимала его, потому что спокойно собирала свои розы.
и оставила его пробивать себе дорогу. Сделал он это или нет, Фрэнк расскажет
тебе ".

[Иллюстрация: Ты подаришь мне розу?]

"Я не могу; я не играю, я никогда не играю", - сказал Фрэнк, встревоженный
сентиментальным затруднением, из которого ему предстояло вызволить абсурдную парочку.
Бет исчезла за спиной Джо, а Грейс спала.

«Значит, бедного рыцаря так и оставят торчать в изгороди?» — спросил
мистер Брук, всё ещё глядя на реку и играя с дикой розой в
петлице.

"Думаю, принцесса дала ему букет и открыла ворота, после того как"
— Пока что, — сказал Лори, улыбаясь про себя и бросая жёлуди в своего
наставника.

"Что за чепуху мы сочинили! Потренировавшись, мы могли бы
сделать что-нибудь поумнее. Ты знаешь «Правду»?" — спросила Салли,
когда они вдоволь насмеявшись над своей историей.

"Надеюсь, — серьёзно ответила Мэг.

— Ты имеешь в виду игру?

— Что это за игра? — спросил Фред.

— Ну, ты складываешь руки, выбираешь число и по очереди вытягиваешь карточки, и
тот, кому выпало это число, должен правдиво ответить на любые вопросы, которые
задают остальные. Это очень весело.

— Давай попробуем, — сказала Джо, которой нравились новые эксперименты.

Мисс Кейт и мистер Брук, Мэг и Нед отказались, но Фред, Салли, Джо
и Лори согласились. Лори вытянул жребий.

"Кто твои герои?" — спросила Джо.

"Дедушка и Наполеон."

"Какая из дам здесь, по-твоему, самая красивая?" — сказала Салли.

"Маргарет."

"Что тебе нравится больше всего?" от Фреда.

"Джо, конечно".

"Что за глупые вопросы ты задаешь!" - и Джо презрительно пожала плечами, когда
остальные рассмеялись над будничным тоном Лори.

"Попробуй еще раз; Правда - неплохая игра", - сказал Фред.

«Для тебя это очень хороший вариант», — тихо ответила Джо.

Настала её очередь.

«В чём твоя самая большая вина?» — спросил Фред, чтобы проверить, есть ли у неё та
добродетель, которой ему самому не хватало.

"Вспыльчивость."

"Чего ты больше всего хочешь?" — спросила Лори.

"Шнурки для ботинок," — ответила Джо, угадав его
намерение и сведя его на нет.

"Это не ответ; ты должна сказать, чего ты на самом деле хочешь больше всего."

«Гений, разве ты не хотел бы подарить его мне, Лори?» — и она лукаво
улыбнулась, глядя на его разочарованное лицо.

«Какими качествами ты больше всего восхищаешься в мужчинах?» — спросила Салли.

«Смелостью и честностью».

«Теперь моя очередь», — сказал Фред, когда очередь дошла до него.

"Давай отдадим это ему", - прошептала Лори Джо, которая кивнула и сразу спросила
-

"Разве ты не жульничал в крокет?"

"Ну да, немножко".

"Хорошо! Разве вы не взяли свой рассказ из "Морского льва"? - спросила Лори.

- Скорее.

«Вам не кажется, что английская нация совершенна во всех отношениях?» — спросила
Салли.

"Мне было бы стыдно за себя, если бы это было не так."

"Он настоящий Джон Булль. А теперь, мисс Салли, у вас будет шанс
не ждать, пока вам предложат. Сначала я испытаю твои чувства, спросив
не считаешь ли ты себя немного кокеткой, — сказала Лори, а Джо
кивнула Фреду в знак того, что мир заключён.

- Ты дерзкий мальчишка! конечно, нет! - воскликнула Салли с таким видом,
это доказывало обратное.

"Что ты больше всего ненавидишь?" - спросил Фред.

"Пауков и рисовый пудинг".

"Что ты любишь больше всего?" - спросила Джо.

"Танцы и французские перчатки".

«Что ж, _я_ думаю, что «Правда» — очень глупая пьеса; давайте сыграем в разумную игру
«Авторы», чтобы освежить наши мысли», — предложила Джо.

Нед, Фрэнк и девочки присоединились к ней, и пока они играли,
трое старших сидели отдельно и разговаривали. Мисс Кейт снова достала свой набросок,
и Маргарет наблюдала за ней, пока мистер Брук лежал на траве с
книгой, которую он не читал.

«Как красиво ты это делаешь! Жаль, что я не умею рисовать», — сказала Мэг со смешанным
восхищением и сожалением в голосе.

«Почему ты не учишься? Я бы подумала, что у тебя есть вкус и талант к этому», —
любезно ответила мисс Кейт.

«У меня нет времени».

«Мне кажется, твоя мама предпочитает другие занятия». У меня тоже; но я
доказал ей, что у меня есть талант, взяв несколько частных уроков, и
тогда она вполне согласилась, чтобы я продолжал. Разве ты не можешь сделать то же самое со
своей гувернанткой?"

"У меня ее нет".

"Я забыл; юные леди в Америке ходят в школу чаще, чем у нас. Очень
папа говорит, что это тоже прекрасные школы. Я
полагаю, ты ходишь в частную?

- Я вообще не хожу, я сама гувернантка.

"О, в самом деле!" - воскликнула мисс Кейт; но с таким же успехом она могла бы сказать: "Боже мой,
какой ужас!", потому что ее тон подразумевал это, и что-то в ее лице заставило
Мэг покраснела и пожалела, что была так откровенна.

Мистер Брук поднял глаза и быстро сказал: «Юные леди в Америке любят
независимость так же сильно, как и их предки, и ими восхищаются и
уважают за то, что они сами себя обеспечивают».

"О да, конечно, это очень мило и правильно с их стороны. У нас
«Многие самые респектабельные и достойные молодые женщины делают то же самое и
работают на знать, потому что, будучи дочерьми джентльменов,
они обе хорошо воспитаны и образованны, как вы знаете», — сказала мисс Кейт
покровительственным тоном, который задел гордость Мэг и заставил её работу казаться не
только более неприятной, но и унизительной.

"Вам понравилась немецкая песня, мисс Марч?" — спросил мистер Брук, прервав
неловкое молчание.

"О да! это было очень мило, и я очень признательна тому, кто перевёл
это для меня;" — и при этих словах унылое лицо Мэг просветлело.

«Разве вы не читаете по-немецки?» — спросила мисс Кейт с удивлением.

"Не очень хорошо. Мой отец, который учил меня, сейчас в отъезде, и я не
очень быстро продвигаюсь в изучении языка, потому что некому исправлять моё произношение."

- Попробуй теперь немного; вот "Мария Стюарт" Шиллера и наставник, который
любит учить, - и мистер Брук положил ей на колени свою книгу с
приглашающей улыбкой.

- Это так трудно, что я боюсь пробовать, - сказала Мэг, благодарная, но застенчивая в
присутствии рядом с ней образованной молодой леди.

«Я немного почитаю, чтобы подбодрить тебя», — и мисс Кейт прочла одну из самых
прекрасные отрывки, написанные совершенно правильно, но совершенно невыразительно
в манере.

Мистер Брук ничего не сказал, когда она вернула книгу Мэг, которая сказала
невинно:

"Я думала, это стихи".

"Отчасти да. Попробуйте этот отрывок".

Странная улыбка появилась на губах мистера Брука, когда он открыл рот при словах "Бедняжка"
"Плач Мэри".

Мэг, послушно следуя за длинной травинкой, которой указывала ее новая наставница
, читала медленно и робко, бессознательно превращая слова в стихи
жесткие слова за счет мягкой интонации ее музыкального голоса. Вниз по
странице шел зеленый путеводитель, и вскоре, забыв о своем слушателе в
"красота печальной сцены", - Мег читала как бы в одиночестве, придавая небольшой оттенок
трагичности словам несчастной королевы. Если бы она тогда увидела карие
глаза, она бы остановилась как вкопанная; но она так и не подняла головы, и
урок не был для нее испорчен.

- Действительно, очень хорошо! - сказал мистер Брук, когда она сделала паузу, совершенно не обращая внимания на ее
множество ошибок и с таким видом, словно он действительно "любит учить".

Мисс Кейт отставила бокал и, окинув взглядом маленькую
сцену перед собой, закрыла альбом для рисования и снисходительно произнесла:

[Иллюстрация: Мисс Кейт отставила бокал]

«У тебя приятный акцент, и со временем ты станешь хорошим чтецом. Я советую
тебе учиться, потому что немецкий — ценное приобретение для учителей. Я
должна присмотреть за Грейс, она слишком резвится»; и мисс Кейт удалилась,
добавив про себя, пожав плечами: «Я пришла не для того, чтобы сопровождать
гувернантку, хотя она и молода, и красива. Какие странные люди эти
Янки такие и есть. Боюсь, Лори у них совсем избалуется.

«Я и забыла, что англичане скорее воротят нос от гувернанток
и не относятся к ним так, как мы», — сказала Мэг, с раздражением глядя вслед удаляющейся
фигуре.

«Наставникам там тоже приходится нелегко, как я знаю, к своему
огорчению. Для нас, рабочих, нет места лучше Америки, мисс Маргарет»;
и мистер Брук выглядел таким довольным и весёлым, что Мэг стало стыдно
жаловаться на свою тяжёлую участь.

«Тогда я рада, что живу здесь. Мне не нравится моя работа, но, в конце концов, я получаю от нее немалое
удовлетворение, так что я не буду жаловаться; Жаль только, что мне
не нравилось преподавать так, как тебе ".

- Я думаю, ты бы так и сделал, если бы у тебя была ученица Лори. Мне будет очень жаль
потерять его в следующем году", - сказал мистер Брук, деловито пробивая отверстия в
газоне.

«Полагаю, он собирается в колледж?» — спросили губы Мэг, но её
глаза добавили: «А что будет с тобой?»

«Да, ему давно пора ехать, он готов; и как только он уедет,
я пойду служить. Я нужен».

«Я рада этому!» — воскликнула Мэг. «Я думаю, что каждый молодой человек
хотел бы отправиться на войну, хотя матерям и сёстрам, которые остаются
дома, приходится нелегко», — добавила она с грустью.

«У меня нет ни того, ни другого, и очень мало друзей, которым не всё равно, жив я или умер», —
сказал мистер Брук с горечью, рассеянно положив увядшую розу в
вырытую им ямку и присыпав её, словно маленькую могилку.

"Лори и его дедушка были бы очень обеспокоены, и мы все должны
нам было бы очень жаль, если бы с тобой что-то случилось", - искренне сказала Мэг.

- Благодарю вас, звучит приятно, - начал мистер Брук, снова повеселев
но прежде чем он успел закончить свою речь, Нед взобрался на старый
конь, с грохотом подъехал, чтобы продемонстрировать свое мастерство верховой езды перед
юные леди, и в тот день тишины больше не было.

«Разве ты не любишь кататься верхом?» — спросила Грейс у Эми, когда они остановились передохнуть
после скачки по полю вместе с остальными под предводительством Неда.

«Я обожаю это занятие. Моя сестра Мэг любила кататься верхом, когда папа был богат, но мы
«Сейчас у нас нет лошадей, кроме Эллен Три», — добавила Эми со смехом.

«Расскажи мне об Эллен Три. Это осёл?» — с любопытством спросила Грейс.

[Иллюстрация: Эллен Три]

«Видишь ли, Джо без ума от лошадей, и я тоже, но у нас есть только
старое седло и нет лошади». У нас в саду есть яблоня,
у нее красивая низкая ветка; Джо повесила на нее седло, закрепила поводья
с той стороны, которая появляется, и мы улетаем на Эллен Три, когда нам
захочется ".

"Как забавно!" - засмеялась Грейс. "У меня дома есть пони, и я езжу верхом почти
каждый день в парке с Фредом и Кейт; это очень мило, потому что мои
друзья тоже ходят, и в Ряду полно леди и джентльменов ".

- Дорогая, как очаровательно! Я надеюсь, что когда-нибудь поеду за границу, но я бы предпочла
поехать в Рим, а не в этот Скандал, - сказала Эми, которая не имела ни малейшего представления, что
скандал был, и я не стал бы просить ни о чем на свете.

Фрэнк, сидевший прямо за девочками, услышал, что они
говорят, и нетерпеливым жестом отодвинул от себя костыль,
наблюдая за тем, как активные мальчишки проделывают
всевозможные комичные гимнастические трюки. Бет, собиравшая разбросанные карточки с авторами, посмотрела
она встала и сказала в своей застенчивой, но дружелюбной манере:

"Боюсь, вы устали; могу я что-нибудь для вас сделать?"

"Поговори со мной, пожалуйста; скучно сидеть одному", - ответил Фрэнк, который
очевидно, привык, что дома о нем много заботятся.

Если бы он попросил ее произнести речь на латыни, это не показалось бы
более невыполнимой задачей для застенчивой Бет; но бежать было некуда
теперь Джо не за кем было спрятаться, и бедный мальчик смотрел на нее с такой тоской
она храбро решила попробовать.

"О чем ты любишь поговорить?" спросила она, перебирая карточки,
и уронила половину, когда пыталась связать их.

«Ну, я люблю слушать про крикет, катание на лодках и охоту», — сказал
Фрэнк, который ещё не научился подбирать развлечения по своим силам.

"Боже мой! что же мне делать? Я ничего об этом не знаю" — подумал
Бет; и, в спешке забыв о несчастье, постигшем мальчика, она сказала:
надеясь, что он заговорит, «Я никогда не видела охоты, но, полагаю, ты
знаешь о ней всё».

«Однажды я это сделал, но больше никогда не смогу охотиться, потому что получил травму, прыгнув через
проклятые пятистворчатые ворота. Так что для
меня больше нет ни лошадей, ни гончих», — сказал Фрэнк со вздохом, который заставил Бет возненавидеть себя за
невинную оплошность.

«Ваши олени гораздо красивее наших уродливых бизонов», — сказала она,
обращаясь за помощью к прериям и радуясь, что прочитала одну из
книг для мальчиков, которые так нравились Джо.

Буйволы оказались успокаивающими и приятными на вкус. В своём стремлении
развлечь другого человека Бет забылась и совершенно не замечала
удивления и восторга своих сестёр при виде необычного зрелища:
Бет болтает с одним из ужасных мальчишек, от которых она просила
защиты.

"Благослови её сердце! Она жалеет его, поэтому хорошо к нему относится," — сказала Джо,
сияя от радости, глядя на неё с площадки для крокета.

«Я всегда говорила, что она маленькая святая», — добавила Мэг, как будто в этом можно было
сомневаться.

«Я уже сто лет не слышала, чтобы Фрэнк так смеялся», — сказала Грейс
Эми, пока они сидели и обсуждали кукол и делали чайные сервизы из
чашек из желудей.

«Моя сестра Бет — очень _привередливая_ девушка, когда ей это нравится», — сказала
Эми была очень рада успеху Бет. Она хотела сказать «увлекательно», но, поскольку
Грейс не знала точного значения ни одного из этих слов, «придирчиво» звучало
хорошо и производило приятное впечатление.

Импровизированный цирк, лиса и гуси, а также дружеская игра в крокет
День подошёл к концу. На закате палатка была свернута, корзины собраны,
калитки подняты, лодки нагружены, и вся компания поплыла вниз по
реке, распевая во весь голос. Нед, поддавшись сентиментальности,
промурлыкал серенаду с задумчивым припевом:

«Один, один, ах! горе, один, один»

и в строчках:

"Каждый из нас молод, у каждого из нас есть сердце,
О, почему мы должны так холодно держаться друг от друга?"

он посмотрел на Мэг с таким безразличным выражением лица, что она рассмеялась
откровенно и испортил его песню.

"Как ты можешь быть так жестока ко мне?" - прошептал он под прикрытием оживленного
припев. «Ты весь день держалась рядом с этой чопорной англичанкой, а
теперь ты меня игнорируешь».

«Я не хотела, но ты выглядел таким забавным, что я ничего не могла с собой поделать»,
ответила Мэг, пропустив мимо ушей первую часть его упрёка, ведь это было
чистой правдой: она _избегала_ его, помня о вечеринке у Моффатов и
разговоре после неё.

Нед обиделся и обратился за утешением к Салли, сказав ей
довольно капризным тоном: «В этой девушке нет ни капли кокетства, не так ли?»

«Ни капли, но она милая», — ответила Салли, защищая свою
подругу, даже признавая её недостатки.

«В любом случае она не подстреленный олень», — сказал Нед, пытаясь пошутить и
преуспев в этом, как обычно преуспевают очень юные джентльмены.

На лужайке, где они собрались, маленькая компания
тепло попрощалась друг с другом, ведь Воны уезжали в Канаду.
Когда четыре сестры шли домой через сад, мисс Кейт смотрела им вслед
и говорила без покровительственного тона в голосе: «Несмотря на
их демонстративные манеры, американские девушки очень милы, когда их
знаешь».

"Я с вами полностью согласен," — сказал мистер Брук.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: раскачивается в гамаке]

XIII.

ВОЗДУШНЫЕ ЗАМКИ.


Лори роскошно раскачивался в гамаке тёплым
сентябрьским днём, гадая, чем занимаются его соседи, но слишком
ленивый, чтобы пойти и узнать. Он был в одном из своих настроений, потому что день
был и бесполезным, и неудовлетворительным, и он хотел бы
прожить его заново. Из-за жары он впал в апатию и
отлынивал от учёбы, испытывая терпение мистера Брука до предела,
Он разозлил своего дедушку тем, что полдня репетировал, напугал
служанок до полусмерти, озорно намекнув, что
одна из его собак сходит с ума, и, после жарких споров с конюхом
по поводу мнимого пренебрежения к его лошади, бросился в свой
гамак, чтобы позлиться на глупость всего мира, пока
спокойствие прекрасного дня не успокоило его вопреки его воле. Глядя вверх
на зелёный сумрак конских каштанов над головой, он мечтал
о чём угодно и просто представлял, как плывёт по океану в
путешествие вокруг света, когда звук голосов в мгновение ока привел его на берег
вспышка. Выглянув из-за сетки гамака, он увидел Маршей
они выходили, как будто направлялись в какую-то экспедицию.

"Что, черт возьми, сейчас делают эти девушки?" - подумал Лори, открывая
свои сонные глаза, чтобы получше рассмотреть их, потому что во внешности его соседей было что-то довольно
странное. На каждом была большая развевающаяся
шляпа, на одном плече висел коричневый льняной мешок, а в руках они держали длинный
посох. У Мэг была подушка, у Джо — книга, у Бет — корзина, а у Эми — портфель.
Все тихо прошли через сад, вышли через маленькую заднюю калитку и
начали подниматься на холм, который лежал между домом и рекой.

"Ну и здорово!" — сказал Лори сам себе, — "устроить пикник и ни разу
не спросить меня. Они не могут плыть на лодке, потому что у них нет ключа.
«Может, они его забыли? Я отнесу его им и посмотрю, что происходит».

Хотя у него было с полдюжины шляп, ему потребовалось некоторое время, чтобы найти
одну; затем он стал искать ключ, который наконец обнаружился в
его кармане; так что девушки уже скрылись из виду, когда он перепрыгнул через
Он перелез через забор и побежал за ними. Выбрав кратчайший путь к лодочному сараю, он
стал ждать, когда они появятся, но никто не выходил, и он поднялся на холм, чтобы
провести разведку. Часть холма была покрыта сосновой рощей, и из
самого сердца этого зелёного пятна доносился звук, более отчётливый, чем
тихий вздох сосен или сонное стрекотание сверчков.

«Вот это пейзаж!» — подумала Лори, выглядывая из-за кустов и
выглядя при этом бодрой и добродушной.

Это была довольно милая картина: сёстры сидели вместе в
тенистом уголке, где на них падали то солнечные лучи, то тень, а вокруг витал аромат
Ветер трепал их волосы и охлаждал разгорячённые щёки, а все маленькие
лесные жители занимались своими делами, как будто это были не незнакомцы,
а старые друзья. Мэг сидела на подушке и изящно шила своими
белыми руками. В своём розовом платье она выглядела свежей и милой,
как роза, среди зелени. Бет сортировала шишки, которые в изобилии
лежали под тсугой неподалёку, потому что она делала из них красивые вещи. Эми
рисовала группу папоротников, а Джо вязала и читала вслух. По
лицу мальчика пробежала тень, когда он посмотрел на них, чувствуя, что
Ему следовало уйти, потому что его не приглашали, но он медлил, потому что дома ему было
очень одиноко, а эта тихая вечеринка в лесу была так привлекательна для его
неугомонной души. Он стоял так неподвижно, что белка, занятая
сбором урожая, пробежала по сосне совсем рядом с ним, внезапно увидела его и
отскочила назад, так пронзительно стрекоча, что Бет подняла голову, заметила
за березами задумчивое лицо и поманила его ободряющей улыбкой.

[Иллюстрация: это была довольно милая картинка]

"Можно мне войти, пожалуйста? Или я вам помешаю?" — спросил он, медленно приближаясь
к нам.

Мэг приподняла брови, но Джо вызывающе нахмурилась и сразу же сказала
"Конечно, можешь. Нам следовало спросить тебя раньше, но мы
подумали, что тебе не понравятся такие девчачьи игры, как эта.

- Мне всегда нравились твои игры, но если я не нужен Мэг, я уйду.

- Я не возражаю, если ты что-нибудь сделаешь; сидеть здесь без дела против правил
- серьезно, но любезно ответила Мэг.

"Премного благодарен; Я сделаю все, что угодно, если вы позволите мне ненадолго остановиться, потому что там так же
скучно, как в пустыне Сахара. Могу ли я шить, читать, лепить, рисовать,
или сделаем всё сразу? Зови своих медведей, я готов, — и Лори сел
с покорным выражением лица, которое было приятно видеть.

— Дочитай эту историю, пока я буду мыть ноги, — сказала Джо, протягивая ему книгу.

«Да, мэм», — робко ответил он и начал рассказ, изо всех сил стараясь показать свою
благодарность за оказанную ему честь — вступление в «Общество занятых пчёл».

Рассказ был недолгим, и, когда он закончил, он осмелился
задать несколько вопросов в качестве награды за свои заслуги.

«Пожалуйста, мэм, могу я спросить, является ли это весьма познавательное и очаровательное
заведение новым?»

«Ты не могла бы ему сказать?» — спросила Мэг у своих сестёр.

«Он будет смеяться», — предупреждающе сказала Эми.

«Какая разница?» — сказала Джо.

«Думаю, ему понравится», — добавила Бет.

«Конечно, понравится! Даю тебе слово, что не буду смеяться. Рассказывай, Джо, и
не бойся».

«Бояться тебя! Ну, видишь ли, мы раньше играли
в «Путь паломника» и серьёзно занимались этим всю
зиму и лето.

«Да, я знаю», — сказала Лори, мудро кивнув.

«Кто тебе сказал?» — спросила Джо.

«Духи».

«Нет, я хотела развлечь его однажды вечером, когда вас всех не было дома, и
он был довольно угрюмым. Ему это понравилось, так что не ругай меня, Джо», — робко сказала Бет


- Ты не умеешь хранить секреты. Не бери в голову, теперь это избавляет от неприятностей.

"Продолжай, пожалуйста", - сказала Лори, когда Джо погрузилась в свою работу, выглядя
немного недовольной.

- О, разве она не рассказала тебе об этом нашем новом плане? Что ж, мы
старались не тратить впустую наш отпуск, но у каждого была задача, и они работали над ней с
желанием. Каникулы почти закончились, все дела сделаны,
и мы очень рады, что не теряли времени даром."

"Да, я тоже так думаю;" — и Лори с сожалением подумал о своих праздных
днях.

"Мама хочет, чтобы мы как можно больше времени проводили на свежем воздухе, поэтому мы берём с собой
Мы работаем здесь и хорошо проводим время. Ради забавы мы берём с собой
вещи в этих сумках, надеваем старые шляпы, используем палки, чтобы подняться на холм,
и играем в паломников, как делали много лет назад. Мы называем этот холм
«Восхитительной горой», потому что с него открывается вид на страну,
где мы надеемся когда-нибудь поселиться.

Джо указал на него, и Лори села, чтобы рассмотреть его получше. Сквозь отверстие в
дереве можно было увидеть широкую голубую реку, луга на
другом берегу, далёкие окраины большого города и зелёные холмы
, которые поднимались к небу. Солнце было уже низко, и по небу плыли облака.
великолепие осеннего заката. Золотые и пурпурные облака лежали на
вершинах холмов; и высоко в красноватом свете поднимались серебристо-белые
вершины, которые сияли, как воздушные шпили какого-то Небесного Города.

"Как это прекрасно!" - тихо сказал Лори, потому что он быстро видел и
чувствовал красоту любого рода.

«Так часто бывает, и нам нравится за этим наблюдать, потому что это всегда по-новому, но
всегда великолепно», — ответила Эми, жалея, что не может это нарисовать.

«Джо рассказывает о деревне, где мы надеемся когда-нибудь жить, — о настоящей
деревне, она имеет в виду, со свиньями, курами и сенокосом. Это было бы»
мило, но я бы хотела, чтобы та прекрасная страна наверху была настоящей, и мы могли
когда-нибудь побывать там, - задумчиво сказала Бет.

- Есть даже более прекрасная страна, чем эта, куда мы _будем_ мало-помалу отправляться
когда будем достаточно хороши, - ответила Мег своим нежным голоском.

«Кажется, ждать так долго, а сделать так трудно; я хочу улететь прямо сейчас, как
летают эти ласточки, и войти в эти прекрасные врата».

«Ты попадёшь туда, Бет, рано или поздно; не бойся этого», — сказала Джо;
«Это мне придётся бороться, работать, карабкаться и ждать, и
может быть, я так и не попаду туда».

«Я составлю тебе компанию, если тебя это хоть немного утешит. Мне предстоит
много путешествовать, прежде чем я увижу твой Небесный город. Если я
прибуду поздно, ты замолвишь за меня словечко, не так ли, Бет?»

Что-то в лице мальчика обеспокоило его маленькую подругу; но она сказала
весело, устремив спокойный взгляд на меняющиеся облака: "Если люди
если они действительно хотят пойти и действительно пытаются всю свою жизнь, я думаю, они пройдут
внутрь; потому что я не верю, что на этой двери есть какие-либо замки или охрана
у ворот. Я всегда представляю себе, что все так, как на картинке, где
Сияющие существа протягивают руки, чтобы поприветствовать бедного Кристиана, когда он
выходит из реки.

«Было бы здорово, если бы все воздушные замки, которые мы строим, могли
стать реальностью, и мы могли бы в них жить», — сказала Джо после небольшой паузы.

«Я построила столько замков, что было бы трудно выбрать, в каком из них я бы хотела жить», —
— сказал Лори, лёжа на животе и бросая шишки в белку, которая
его предала.

"Тебе придётся взять свою любимую. Какую именно?" — спросила Мэг.

"Если я расскажу свою, ты расскажешь свою?"

"Да, если девочки тоже расскажут."

"Мы расскажем. А теперь, Лори."

«После того как я увижу столько всего в мире, сколько захочу, я бы хотел поселиться в
Германии и иметь столько музыки, сколько захочу. Я сам стану знаменитым
музыкантом, и все творение будет стремиться услышать меня; и я никогда
не буду беспокоиться о деньгах или бизнесе, а просто буду наслаждаться жизнью и жить
так, как мне нравится. Это мой любимый замок». А у тебя, Мэг?

Маргарет, казалось, было немного трудно ответить, и она помахала рукой
перед лицом, словно отгоняя воображаемых мошек, и медленно произнесла:
«Я бы хотела жить в прекрасном доме, полном всевозможных роскошных
вещи, - вкусная еда, красивая одежда, красивая мебель, приятные люди,
и кучи денег. Я должна быть хозяйкой этого дома и управлять им так, как мне нравится,
у меня будет много слуг, так что мне никогда не придется работать. Как я должна наслаждаться этим
! ибо я не буду бездельничать, но творить добро и заставлю всех нежно любить меня
".

[Иллюстрация: Помахал тормозом перед ее лицом]

«А разве у тебя не будет хозяина для твоего воздушного замка?» — лукаво спросила Лори


«Я сказала «приятные люди», ну ты понимаешь», — и Мэг осторожно завязала шнурок на ботинке
так, чтобы никто не увидел её лица.

«Почему бы тебе не сказать, что у тебя будет великолепный, мудрый, добрый муж и несколько
ангельских маленьких детей? Ты же знаешь, что твой замок не был бы идеальным
без них», — прямолинейно заявила Джо, у которой пока не было нежных чувств и которая скорее
презирала романтику, разве что в книгах.

«В твоём замке не было бы ничего, кроме лошадей, чернильниц и романов», —
раздражённо ответила Мэг.

«А почему бы и нет? У меня была бы конюшня, полная арабских скакунов, комнаты
завалены книгами, и я бы писал из волшебной чернильницы, чтобы мои
произведения были так же знамениты, как музыка Лори. Я хочу сделать что-то
Прежде чем я отправлюсь в свой замок, я совершу что-то грандиозное — что-то героическое или чудесное,
что не будет забыто после моей смерти. Я не знаю, что именно, но я
готовлюсь к этому и хочу однажды удивить вас всех. Думаю, я
буду писать книги, стану богатым и знаменитым: это меня устроит, так что
это _моя_ любимая мечта.

«Я хочу оставаться дома в безопасности с папой и мамой и помогать заботиться
о семье», — довольно сказала Бет.

«Ты больше ничего не хочешь?» — спросила Лори.

«С тех пор как у меня появилось моё маленькое пианино, я полностью удовлетворена. Я хочу только, чтобы мы
все были здоровы и жили вместе; больше мне ничего не нужно».

«У меня так много желаний, но самое заветное — стать художницей, поехать
в Рим, писать прекрасные картины и стать лучшей художницей во всём
мире», — таково было скромное желание Эми.

«Мы амбициозная компания, не так ли? Каждый из нас, кроме Бет, хочет
быть богатым, знаменитым и великолепным во всех отношениях». Интересно, исполнятся ли когда-нибудь наши желания у кого-нибудь из
нас, - сказала Лори, жуя траву, как
задумчивый теленок.

"У меня есть ключ от моего замка в воздухе, но смогу ли я открыть
дверь, еще предстоит выяснить", - загадочно заметила Джо.

"У меня есть ключ от своего, но мне не разрешают его пробовать. К черту колледж!"
— пробормотала Лори с нетерпеливым вздохом.

"Вот мой!" — и Эми помахала карандашом.

"У меня его нет," — жалобно сказала Мэг.

"Нет, есть," — тут же возразила Лори.

"Где?"

"На твоём лице."

«Ерунда, это бесполезно».

«Подожди и посмотри, не принесёт ли это тебе что-нибудь стоящее», — ответил
мальчик, смеясь при мысли о маленьком очаровательном секрете, который, как ему
казалось, он знал.

Мэг покраснела, но не стала задавать вопросов и посмотрела через
реку с тем же выжидающим выражением лица, которое было у мистера Брука
когда он рассказывал историю о рыцаре.

"Если мы все будем живы через десять лет, давайте встретимся и посмотрим, у скольких из нас
сбылись наши желания или насколько мы тогда были ближе, чем сейчас", - сказала Джо,
всегда наготове план.

- Боже мой! сколько мне будет лет - двадцать семь! - воскликнула Мег, которая чувствовала себя
уже взрослой, ведь ей только что исполнилось семнадцать.

«Нам с тобой будет по двадцать шесть, Тедди, Бет — двадцать четыре, а Эми
— двадцать два. Какая почтенная компания!» — сказала Джо.

"Надеюсь, к тому времени я сделаю что-нибудь, чем можно будет гордиться; но я
такая ленивая, боюсь, я буду "бездельничать", Джо."

«Тебе нужен мотив, — говорит мама, — и когда ты его получишь, она уверена, что ты...»
— Великолепно работает. —

— Неужели? Клянусь Юпитером, я так и сделаю, если только представится возможность! — воскликнул Лори,
внезапно оживившись. — Я должен довольствоваться тем, что угождаю
дедушке, и я стараюсь, но, видишь ли, это идёт вразрез с моими
убеждениями и даётся мне с трудом. Он хочет, чтобы я стал торговцем в Индии, как он сам, а я
скорее соглашусь, чтобы меня пристрелили. Я ненавижу чай, шёлк, специи и всякую
всякую дрянь, которую привозят его старые корабли, и мне всё равно, как скоро они
пойдут ко дну, когда они будут моими. Поступление в колледж должно его удовлетворить, ведь если я
дам ему четыре года, он должен отпустить меня из бизнеса; но он
Я должен поступить так же, как он, если только не откажусь и не буду
удовлетворяться сам, как это делал мой отец. Если бы кто-нибудь остался со старым
джентльменом, я бы сделал это завтра.

Лори говорил взволнованно и выглядел готовым привести свою угрозу в исполнение по
малейшему поводу; потому что он рос очень быстро,
и, несмотря на свою праздность, испытывал ненависть молодого человека к
подчинению, неугомонное стремление молодого человека испытать мир на себе.

"Я советую тебе уплыть на одном из твоих кораблей и никогда больше не возвращаться домой"
пока ты не попробуешь свой собственный путь", - сказала Джо, чье воображение было
воодушевленная мыслью о таком дерзком подвиге и чье сочувствие было
взволнована тем, что она назвала "несправедливостью Тедди".

"Это неправильно, Джо; ты не должна так говорить, и Лори не должна
следовать твоим плохим советам. Ты должен поступать так, как хочет твой дедушка,
мой дорогой мальчик, - сказала Мег своим самым материнским тоном. «Старайся изо всех сил
в колледже, и, когда он увидит, что ты стараешься ему угодить, я уверена, он не будет
относиться к тебе жестоко или несправедливо. Как ты и сказала, больше не с кем
остаться и любить его, и ты никогда не простишь себя, если бросишь его без
с его разрешения. Не унывай и не волнуйся, но исполняй свой долг; и ты
получишь свою награду, как и добрый мистер Брук, в том, что тебя будут уважать и любить ".

"Что ты о нем знаешь?" - спросил Лори, благодарный за хороший
совет, но возражающий против лекции и радующийся смене темы разговора
после своей необычной вспышки.

«Только то, что твой дедушка рассказал нам о нём: как он заботился о своей
матери до самой её смерти и не поехал за границу в качестве репетитора к какому-нибудь богатому
человеку, потому что не хотел её бросать; и как он теперь обеспечивает
пожилая женщина, которая ухаживала за его матерью; и никогда никому не рассказывает, но такой же
щедрый, терпеливый и добрый, каким только может быть".

"Так оно и есть, старина!" - искренне воскликнула Лори, когда Мег сделала паузу,
покрасневшая и увлеченная своим рассказом. "Это похоже на дедушку - узнавать
все о нем, не ставя его в известность, и рассказывать всю свою
доброту другим, чтобы они могли полюбить его. Брук не мог
понять, почему твоя мама была так добра к нему, приглашала его к нам
и относилась к нему по-доброму. Он считал её просто
идеальной и говорил об этом целыми днями, а ещё он говорил о тебе
все в пламенном стиле. Если когда-нибудь мое желание исполнится, ты увидишь, что я сделаю для
Брук".

- Начните что-нибудь делать прямо сейчас, не изводите его, - резко сказала Мэг
.

- Откуда вы знаете, что я это делаю, мисс?

"Я всегда могу сказать по его лицу, когда он уходит. Если вы вели себя хорошо,
он выглядит довольным и идет бодро; если вы досаждали ему,
он трезв и идет медленно, как будто хочет вернуться и заняться своей работой
лучше".

"Что ж, мне это нравится! Значит, ты ведешь учет моих хороших и плохих оценок в
Лице Брук, не так ли? Я вижу, как он кланяется и улыбается, проходя мимо твоего окна,
но я не знал, что ты обзавелась телеграфом.

[Иллюстрация: я вижу, как он кланяется и улыбается]

"Мы не... не сердись, и, пожалуйста, не говори ему, что я что-то сказала! Это
было сделано только для того, чтобы показать, что мне не всё равно, как у тебя дела, и то, что здесь говорится,
говорится по секрету, понимаешь?" — воскликнула Мэг, сильно встревоженная мыслью о
том, к чему может привести её неосторожная речь.

— _Я_ не рассказываю небылицы, — ответил Лори с «высокомерным и надменным» видом,
как Джо называла определённое выражение, которое он иногда принимал. — Только если
Брук собирается быть термометром, я должен следить за тем, чтобы погода была хорошей,
чтобы он мог докладывать.

«Пожалуйста, не обижайся. Я не хотела тебя поучать, рассказывать сказки или
глупости; я просто подумала, что Джо поощряет в тебе чувство, о котором ты
вскоре пожалеешь. Ты так добр к нам, мы чувствуем себя так,
будто ты наш брат, и говорим то, что думаем. Прости меня, я хотела как лучше». И
Мэг протянула руку одновременно с нежностью и робостью.

Стыдясь своего минутного раздражения, Лори сжал маленькую добрую ручку
и честно сказал: «Это мне нужно просить прощения; я разозлился и
весь день был не в духе. Мне нравится, когда ты указываешь мне на мои недостатки и
Мы с тобой как сёстры, так что не обращай внимания, если я иногда ворчу. Я всё равно тебя
люблю.

Стремясь показать, что он не обиделся, он старался быть как можно более любезным
- наматывал вату для Мэг, декламировал стихи, чтобы угодить Джо, тряс
сбивал шишки для Бет и помогал Эми с папоротниками, доказав, что он
подходящий человек для членства в "Обществе занятых пчел". В разгар
оживленной дискуссии о домашних привычках черепах (одно из тех
дружелюбных созданий, которые прогуливались от реки), слабый звук
звонок предупредил их, что Ханна поставила чай "настаиваться", и они
как раз успею вернуться домой к ужину.

- Можно мне прийти еще раз? - спросила Лори.

"Да, если ты будешь хорошо себя вести и полюбишь свою книгу, как учат мальчиков в букваре"
", - улыбнулась Мэг.

"Я постараюсь".

"Тогда ты можешь прийти, и я научу тебя вязать, как это делают шотландцы;
«Сейчас спрос на носки», — добавила Джо, размахивая своими, как большим
синим суконным знаменем, когда они расходились у ворот.

Той ночью, когда Бет в сумерках играла для мистера Лоуренса, Лори,
стоя в тени занавески, слушал маленького Дэвида,
чья простая музыка всегда успокаивала его угрюмый нрав, и наблюдал за стариком
мужчина, который сидел, подперев голову рукой, и с нежностью думал о
покойном ребёнке, которого он так любил. Вспомнив разговор, состоявшийся
днём, мальчик сказал себе с решимостью принести
жертву: «Я отдам свой замок и останусь с дорогим старым
джентльменом, пока я ему нужен, ведь я — всё, что у него есть».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Джо был очень занят]

XIV.

СЕКРЕТЫ.


Джо был очень занят на чердаке, потому что октябрьские дни становились всё длиннее
Было прохладно, и дни выдались короткими. В течение двух или трёх часов солнце
тепло освещало высокое окно, и было видно, как Джо сидит на старом диване,
что-то усердно пишет, разложив бумаги на сундуке,
а Скрэббл, её ручной крыс, прогуливается по балкам над головой в сопровождении
своего старшего сына, милого молодого парня, который явно очень гордился
своими усами. Полностью поглощенная своей работой, Джо строчила, пока не была заполнена
последняя страница, после чего она поставила свою подпись росчерком и
бросила ручку, воскликнув:

"Ну вот, я сделал все, что мог! Если это не подойдет, мне придется подождать, пока
Я могу сделать лучше.

Откинувшись на спинку дивана, она внимательно прочла рукопись,
делая пометки то тут, то там и ставя множество восклицательных знаков,
которые были похожи на маленькие воздушные шарики; затем она перевязала рукопись красивой красной
лентой и с минуту смотрела на неё с серьёзным, задумчивым выражением лица,
которое ясно показывало, насколько серьёзно она отнеслась к работе. Письменный стол Джо
представлял собой старую жестяную кухонную тумбочку, привинченную к стене. В нём она хранила свои
бумаги и несколько книг, надёжно спрятанные от Скрэббла, который, будучи
тоже любителем литературы, увлекался созданием передвижной библиотеки
Он поедал листья таких книг, которые попадались ему на пути. Из этого жестяного
контейнера Джо достала ещё одну рукопись и, положив обе в свой
карман, тихо спустилась по лестнице, оставив своих друзей грызть её
перья и пробовать на вкус её чернила.

Она надела шляпу и жакет, стараясь не шуметь, и, подойдя к
окну, выходящему на задний двор, выбралась на крышу низкого крыльца,
спустилась на поросший травой берег и окольными путями вышла на дорогу.
Оказавшись там, она взяла себя в руки, подозвала проезжавший мимо омнибус и покатила
в город, выглядя очень весёлой и загадочной.

Если бы кто-нибудь наблюдал за ней, он счел бы ее движения
определенно странными, потому что, выйдя из машины, она пошла большим шагом, пока
она набрала определенный номер на определенной оживленной улице; с некоторым трудом отыскав
заведение, она вошла в подъезд, посмотрела на
грязная лестница, и, постояв неподвижно минуту, внезапно нырнула
на улицу и ушла так же быстро, как и появилась. Этот
маневр она повторила несколько раз, к большому удовольствию
черноглазого молодого джентльмена, сидевшего в окне здания
Напротив. Вернувшись в третий раз, Джо встряхнулась,
надвинула шляпу на глаза и поднялась по лестнице с таким видом,
будто собиралась выбить себе все зубы.

Среди прочих вывесок, украшавших вход, была вывеска дантиста.
Посмотрев с минуту на пару искусственных челюстей, которые медленно
открывались и закрывались, привлекая внимание к прекрасному ряду
зубов, молодой джентльмен надел пальто, взял шляпу и спустился, чтобы
встать в дверях напротив, сказав с улыбкой и дрожью в голосе:

«Она часто приходит одна, но если ей плохо, ей нужна поддержка»
тот, кто поможет ей вернуться домой.

Через десять минут Джо сбежала вниз по лестнице с очень красным лицом и
общим видом человека, который только что прошел через тяжелое
испытание какого-то рода. Когда она увидела молодого джентльмена, вид у нее был
отнюдь не довольный, и она прошла мимо, кивнув ему; но он последовал за ней, спросив
с видом сочувствия:

"Тебе было плохо?"

"Не очень".

«Ты быстро справился.»

«Да, слава богу!»

«Почему ты пошёл один?»

«Не хотел, чтобы кто-то узнал».

«Ты самый странный парень, которого я когда-либо видел. Сколько их было?»

Джо посмотрела на подругу так, словно не понимала её; затем начала
смеяться, как будто её что-то очень позабавило.

"Есть два, которые я хочу выпустить, но мне нужно подождать неделю."

"Над чем ты смеёшься? Ты что-то замышляешь, Джо," — сказала
Лори с озадаченным видом.

"Ты тоже." Что вы делали, сэр, в том бильярдном зале?

Прошу прощения, мэм, это был не бильярдный зал, а
гимнастический зал, и я брал урок фехтования.

Я рада за вас.

Почему?

«Ты можешь меня научить, а потом, когда мы будем играть «Гамлета», ты можешь быть Лаэртом, а я
мы отлично сыграем сцену с фехтованием.

Лори расхохотался от души, по-мальчишески, и несколько
прохожих невольно улыбнулись.

"Я буду учить тебя, независимо от того, будем мы играть «Гамлета» или нет; это очень весело и
значительно улучшит твою осанку. Но я не верю, что это была единственная
причина, по которой ты так решительно сказал: «Я рад», не так ли?»

"Нет, я был рад, что тебя не было в салуне, потому что я надеюсь, что ты
никогда не ходишь в такие места. Ходишь?»

"Нечасто."

"Я бы хотел, чтобы ты этого не делал."

«Ничего страшного, Джо. У меня дома есть бильярд, но играть без тебя неинтересно»
здесь есть хорошие игроки; так что, поскольку мне это нравится, я иногда прихожу и играю
с Недом Моффатом или с кем-нибудь еще ".

"О боже, мне так жаль, потому что тебе это будет нравиться все больше и больше,
и ты будешь тратить время и деньги впустую, и вырастешь таким же, как те ужасные мальчики. Я действительно
надеялся, что ты останешься респектабельным и будешь радовать своих друзей ",
— сказала Джо, качая головой.

"Разве парень не может время от времени немного развлечься без
утраты своей респектабельности?" — спросила Лори с раздражённым видом.

"Это зависит от того, как и где он развлекается. Мне не нравится Нед и его
сижу и желаю, чтобы ты держался от этого подальше. Мама не разрешает нам держать его в нашем
доме, хотя он и хочет приходить; и если ты вырастешь таким же, как он, она не будет
желать, чтобы мы резвились вместе, как сейчас.

- А она не согласится? - с тревогой спросила Лори.

«Нет, она терпеть не может модных молодых людей и скорее запрет нас всех в
карманных гробах, чем позволит нам общаться с ними».

«Ну, ей пока не нужно доставать свои карманные гробы; я не модный
тусовщик и не стремлюсь им быть; но мне время от времени нравятся безобидные развлечения,
а тебе?»

«Да, никто не возражает, так что веселитесь, но не слишком, ладно? » или
всем нашим хорошим временам придёт конец.

Я стану святым, прошедшим двойную дистилляцию.

Я терпеть не могу святых: просто будь простым, честным, порядочным парнем, и
мы никогда тебя не бросим. Я не знаю, что бы я делал, если бы ты вел себя
как сын мистера Кинга; у него было много денег, но он не знал, как их получить
потратил их, и напился, и сыграл в азартные игры, и сбежал, и подделал имя своего
имя отца, я полагаю, и вообще был ужасен.

"Вы думаете, я, вероятно, сделаю то же самое? Премного благодарен".

— Нет, я не... о, _дорогой_, нет! — но я слышу, как люди говорят о деньгах
быть таким искушением, и иногда мне хочется, чтобы ты была бедной; тогда мне не следовало бы
беспокоиться.

- Ты беспокоишься обо мне, Джо?

- Немного, когда ты выглядишь угрюмым или недовольным, что с тобой иногда бывает; потому что
у тебя такая сильная воля, что, боюсь, если ты хоть раз начнешь неправильно,
было бы трудно остановить тебя.

Несколько минут Лори шел молча, а Джо наблюдала за ним, жалея, что не
придержала язык, потому что его глаза выглядели сердитыми, хотя губы все еще были
улыбались, как будто в ответ на ее предостережения.

"Ты собираешься читать лекции всю дорогу домой?" спросил он
через некоторое время.

"Конечно, нет; почему?"

«Потому что, если ты в форме, я поеду на автобусе, а если нет, я бы хотел пройтись
с тобой и рассказать тебе кое-что очень интересное».

«Я больше не буду проповедовать, но мне бы очень хотелось услышать новости».

«Ну что ж, тогда пошли». Это секрет, и если я расскажу тебе, ты должен
рассказать мне свой.

"У меня их нет", - начала Джо, но внезапно остановилась, вспомнив, что
у нее были.

"Ты знаешь, что это так, - ты ничего не сможешь скрыть; так что вставай и признайся, или я
никому не скажу", - закричала Лори.

«Твой секрет такой приятный?»

«О, да! Всё о людях, которых ты знаешь, и это так весело! Тебе стоит
услышь это, и я уже давно жаждал рассказать об этом. Давай, ты
начинай.

"Ты ничего не скажешь об этом дома, хорошо?"

"Ни слова".

"И ты не будешь дразнить меня наедине?"

"Я никогда не дразню".

"Да, это так; ты получаешь от людей все, что хочешь. Я не знаю,
как тебе это удается, но ты прирожденный льстец.

"Спасибо, уходи".

"Ну, я оставила две статьи газетчику, и он должен дать свой
ответ на следующей неделе", - прошептала Джо на ухо своему доверенному лицу.

"Ура мисс Марч, знаменитой американской писательнице!" - кричали они.
Лори подбрасывает шляпу и ловит её, к великой радости
двух уток, четырёх кошек, пяти кур и полудюжины ирландских детей; ведь
они уже выехали за город.

[Иллюстрация: Ура мисс Марч]

"Тише! Смею сказать, из этого ничего не выйдет; но я не мог успокоиться, пока не
попробовал, и я ничего не сказал об этом, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь еще
разочаровался ".

"Это не провалится. Что ж, Джо, твои рассказы - произведения Шекспира,
по сравнению с половиной того вздора, который публикуется каждый день. Не так ли?
Приятно видеть их в печати; и разве мы не должны гордиться нашей писательницей?

Глаза Джо заблестели, ведь всегда приятно, когда в тебя верят; а
похвала друга всегда слаще дюжины газетных статей.

— Где же _твоя_ тайна? Играй честно, Тедди, или я больше никогда тебе не поверю
", - сказала она, пытаясь погасить блестящие надежды, вспыхнувшие
при слове ободрения.

"Возможно, я попаду в переделку из-за того, что расскажу; но я не обещала этого не делать, так что я
сделаю, потому что у меня никогда не бывает легко на душе, пока я не расскажу вам хоть малейшую часть
новостей, которые я получу. Я знаю, где перчатка Мэг.

«И это всё?» — разочарованно спросила Джо, а Лори кивнула и
подмигнула с загадочным выражением лица.

"На данный момент этого вполне достаточно, и ты согласишься, когда я скажу тебе
где это находится."

"Тогда говори."

Лори наклонилась и прошептала Джо на ухо три слова, которые произвели
комичный эффект. Она стояла и с минуту смотрела на него, выглядя одновременно
удивленной и недовольной, затем пошла дальше, резко сказав: "Откуда ты
знаешь?"

"Видел".

"Где?"

"В кармане".

"Все это время?"

- Да, разве это не романтично?

— Нет, это ужасно.

— Тебе не нравится?

— Конечно, нет. Это нелепо, это невозможно. Моё терпение!
что бы сказала Мэг?

"Ты не должна никому рассказывать, помни об этом."

"Я не обещала."

"Это было понятно, и я тебе доверяла."

"Ну, я пока не буду, ни в коем случае; но мне противно, и я бы хотел, чтобы ты
не говорил мне".

"Я думал, ты будешь доволен".

"При мысли о том, что кто-то придет, чтобы забрать Мэг? Нет, спасибо."

"Ты почувствуешь себя лучше, когда кто-нибудь придет, чтобы забрать тебя отсюда".

«Я бы хотела посмотреть, как кто-нибудь попытается это сделать», — яростно воскликнула Джо.

«Я бы тоже хотела!» — и Лори усмехнулась этой мысли.

"Я не думаю, что секреты подходят мне; Я чувствую себя смятенной с тех пор, как
ты мне это сказала", - довольно неблагодарно сказала Джо.

"Беги со мной вниз по этому склону, и все будет в порядке", - предложила
Лори.

В поле зрения никого не было; ровная дорога манила её; и
не в силах устоять перед искушением, Джо бросилась бежать,
оставив позади шляпу и расчёску и разбросав на бегу заколки для волос. Лори первым достиг
цели и был вполне доволен успехом своего
приёма; ибо его Аталанта, тяжело дыша, с развевающимися волосами, появилась из-за угла.
Глаза блестят, щёки раскраснелись, на лице ни тени недовольства.

[Иллюстрация: Джо убегает]

"Хотел бы я быть лошадью, тогда я мог бы бежать без остановки по этому чудесному воздуху
и не задыхаться. Это было здорово, но посмотрите, каким болваном я стал.
Иди, собери мои вещи, ты же такой ангелочек, — сказала Джо, опускаясь
под клён, который устилал берег багряными листьями.

Лори неторопливо отправился за потерянными вещами, а Джо собрала
свои косы, надеясь, что никто не пройдёт мимо, пока она не приведёт себя в порядок. Но
Кто-то действительно прошёл мимо, и кто бы это мог быть, как не Мэг, которая выглядела особенно
по-дамски в своём праздничном наряде, ведь она ходила по гостям.

"Что ты здесь делаешь?" — спросила она, с благовоспитанным удивлением глядя на свою
растрёпанную сестру.

"Собираю листья," — робко ответила Джо, перебирая горсть красных листьев,
которые она только что собрала.

— И заколки для волос, — добавила Лори, бросив с полдюжины заколок на колени Джо.
— Они растут на этой дороге, Мэг, как и расчёски, и коричневые соломенные шляпы.

— Ты бежала, Джо, как ты могла? Когда же ты перестанешь...
— Опять за своё? — укоризненно сказала Мэг, поправляя манжеты и
приглаживая волосы, с которыми ветер обошёлся не слишком бережно.

"Никогда, пока я не стану старой и немой и мне не придётся пользоваться костылём. Не пытайся
заставить меня повзрослеть раньше времени, Мэг: и так уже тяжело, что ты
внезапно изменилась; позволь мне оставаться маленькой девочкой, пока я могу."

Пока она говорила, Джо склонилась над листьями, чтобы скрыть дрожь в губах;
потому что в последнее время она чувствовала, что Маргарет быстро взрослеет,
а тайна Лори заставляла её бояться разлуки, которая наверняка должна была произойти
какое-то время, и теперь это казалось совсем близко. Он заметил тревогу на её лице и
отвлёк Мэг от этих мыслей, быстро спросив: «Куда ты
ходила, и всё ли в порядке?»

"К Гардинерам, и Салли рассказала мне всё о свадьбе Белль
Моффат. Она была просто великолепна, и они уехали
зимовать в Париж. Только подумай, как это, должно быть, восхитительно!

— Ты ей завидуешь, Мэг? — спросила Лори.

— Боюсь, что да.

— Я рада этому! — пробормотала Джо, рывком завязывая шляпку.

— Почему? — спросила Мэг с удивлением.

«Потому что, если ты так дорожишь богатством, ты никогда не выйдешь замуж за
бедняга, - сказала Джо, хмуро глядя на Лори, которая молча предупреждала ее, чтобы она
следила за тем, что говорит.

- Я никогда ни за кого не "пойду" замуж, - заметила Мег, продолжая идти с
большим достоинством, в то время как остальные последовали за ней, смеясь, перешептываясь, вприпрыжку
камни и "ведут себя как дети", как сказала себе Мег, хотя она
могла бы поддаться искушению присоединиться к ним, если бы на ней не было ее лучшего платья
.

В течение недели или двух Джо вела себя так странно, что её сёстры были совершенно
сбиты с толку. Она бросалась к двери, когда приходил почтальон; была груба с
мистером Бруком при каждой встрече; сидела и смотрела на Мэг с удручённым видом
лицо, периодически прыгая вверх, чтобы пожать, А поцеловать ее, в очень
таинственным образом; Лори, и она всегда делая знаки одному
другой, и говорить о "распластанный орел", пока девушки заявили они
оба потеряли свой ум. На вторую субботу после того, как Джо вылезла из
окна, Мэг, сидевшая за шитьём у окна, была шокирована
видом того, как Лори гоняется за Джо по всему саду и в конце концов
загоняет её в беседку Эми. Что там происходило, Мэг не видела, но
слышались взрывы смеха, за которыми следовал шёпот и громкое
хлопанье газет.

«Что нам делать с этой девочкой? Она никогда не будет вести себя как юная
леди», — вздохнула Мэг, неодобрительно наблюдая за гонкой.

«Надеюсь, что нет; она такая весёлая и милая», — сказала Бет, которая
никогда не показывала, что её немного задевает то, что у Джо есть секреты
с кем-то, кроме неё.

«Это очень утомительно, но мы никогда не сможем сделать её похожей на лафу», — добавила Эми,
которая сидела и делала себе новые локоны, убранные в
очень красивую причёску, — две приятные вещи, которые заставляли её чувствовать себя необычайно
элегантной и женственной.

Через несколько минут вбежала Джо, улеглась на диван и притворилась, что
читает.

[Иллюстрация: Джо улеглась на диван и притворилась, что читает]

- У тебя там есть что-нибудь интересное? - снисходительно спросила Мэг.

"Ничего, кроме статьи; думаю, это ничего не даст", - ответила Джо,
тщательно скрыв название газеты от посторонних глаз.

«Тебе лучше прочитать это вслух; так ты нас развлечёшь и не попадёшь в
неприятности», — сказала Эми самым серьёзным тоном.

«Как она называется?» — спросила Бет, удивляясь, почему Джо прячет лицо за
простынёй.

«Соперницы-художницы».

«Звучит неплохо; читай», — сказала Мэг.

С громким "Хм!" и долгим вздохом Джо начала читать очень быстро.
девочки слушали с интересом, потому что история была романтичной и в чем-то
трогательной, поскольку большинство персонажей в конце концов погибли.

"Мне нравится это в "великолепной картине"", - одобрительно заметила Эми, когда
Джо сделала паузу.

"Я предпочитаю любовную часть. Виола и Анджело — два наших любимых
имени; разве это не странно? — сказала Мэг, вытирая глаза, потому что "влюблённая
часть" была трагичной.

"Кто это написал?" — спросила Бет, которая мельком увидела лицо Джо.

Читатель внезапно выпрямился, отбросил бумагу и покраснел.
Она посмотрела на него и со странной смесью торжественности и волнения
ответила громким голосом: «Твоя сестра».

"Ты?" — воскликнула Мэг, бросая работу.

"Очень хорошо," — критически заметила Эми.

"Я так и знала! Я так и знала! О, моя Джо, я так горжусь тобой!» — и Бет бросилась обнимать
сестру и ликовать по поводу этого блестящего успеха.

Боже мой, как же они все были рады! как Мег не могла
поверить, пока не увидела в газете слова «Мисс Джозефина Марч»,
напечатанные крупным шрифтом; как любезно Эми критиковала художественные части
рассказа и давала советы для продолжения, которое, к сожалению, так и не вышло.
не могло быть исполнено, так как герой и героиня были мертвы; как Бет пришла в себя
взволнованная, прыгала и пела от радости; как Ханна вошла, чтобы воскликнуть
"Ради всего святого, ну я никогда!" в великом изумлении от "того, что делает Джо
"; как миссис Марч была горда, когда узнала об этом; как Джо смеялась с
слезы стояли у нее на глазах, когда она заявила, что с таким же успехом могла бы быть павлином и
покончено с этим; и как можно было бы сказать, что "Распростертый орел" хлопает крыльями
торжествующе над Домом Марча, пока газета переходила из рук в руки
руки.

«Расскажите нам об этом». «Когда это произошло?» «Сколько вы за это получили?»
— Что же он наделал? — Что скажет отец? — А Лори не будет смеяться? — в один голос воскликнула семья,
собравшись вокруг Джо; ведь эти глупые,
нежные люди радовались любой маленькой семейной радости.

"Прекратите болтать, девочки, и я вам все расскажу", - сказала Джо,
интересно, чувствовала ли мисс Берни к своей "Эвелине" больше уважения, чем она
чувствовала к своим "Художникам-соперницам". Рассказав, как она избавилась от своих
сказок, Джо добавила: "И когда я пошла за ответом, мужчина сказал, что они ему
понравились обе, но он не платил новичкам, только позволял им печататься в его
Он взял газету и обратил внимание на объявления. Он сказал, что это хорошая практика, и когда
новички наберутся опыта, любой будет платить. Поэтому я отдала ему две
истории, а сегодня мне прислали вот это, и Лори застал меня с ним
и настоял на том, чтобы прочитать его, так что я позволила. Он сказал, что оно хорошее, и я
напишу ещё, а за следующую он заплатит, и я так
счастлива, потому что со временем смогу обеспечивать себя и помогать девочкам.

Здесь у Джо перехватило дыхание, и, завернувшись в бумагу, она
пролила несколько искренних слёз над своей маленькой историей; ведь
Независимость и возможность заслужить похвалу тех, кого она любила, были самыми заветными
желаниями её сердца, и это казалось первым шагом к тому
счастливому концу.




XV.

ТЕЛЕГРАММА.


[Иллюстрация: ноябрь — самый неприятный месяц в году]

"Ноябрь — самый неприятный месяц в году," — сказал
Маргарет стояла у окна в один из унылых дней и смотрела на
замерзший сад.

"Вот почему я родилась в этом доме," — задумчиво произнесла Джо, совершенно
не замечая пятна на носу.

"Если сейчас произойдет что-то очень приятное, мы должны подумать, что это
восхитительный месяц", - сказала Бет, которая с надеждой смотрела на все,
даже на ноябрь.

- Осмелюсь сказать, но в этой семье никогда не случается ничего приятного, -
сказала Мэг, которая была не в духе. "Мы копаемся день за днем,
без малейших изменений и очень мало развлечений. С таким же успехом мы могли бы находиться на
беговой дорожке.

«Боже мой, как же мы несчастны!» — воскликнула Джо. «Я не удивляюсь, бедняжка
дорогая, ведь ты видишь, как другие девушки прекрасно проводят время, пока ты трудишься,
трудишься, год за годом. О, как бы я хотела всё изменить»
Ты так же хороша, как и мои героини! Ты уже достаточно красива и добра,
так что я бы сделал так, чтобы какой-нибудь богатый родственник
неожиданно оставил тебе наследство; тогда ты бы стала богатой наследницей, презирала бы всех,
кто пренебрегал тобой, уехала бы за границу и вернулась бы домой, моя леди Такая-то, в сиянии
великолепия и элегантности.

«В наши дни у людей не осталось таких состояний; мужчинам приходится
работать, а женщинам — выходить замуж ради денег. Это ужасно несправедливый мир», —
с горечью сказала Мэг.

«Мы с Джо собираемся сколотить для вас состояние; просто подождите десять лет,
«Посмотрим, получится ли у нас», — сказала Эми, которая сидела в углу и лепила из грязи пирожки, как
Ханна называла её маленькие глиняные фигурки птиц, фруктов и лиц.

"Не могу дождаться, и, боюсь, я не очень верю в чернила и грязь, хотя
я благодарна тебе за добрые намерения."

Мэг вздохнула и снова повернулась к замёрзшему саду; Джо застонала и
в унынии облокотилась на стол, но Эми
энергично отмахнулась; а Бет, сидевшая у другого окна, сказала,
улыбаясь: «Сейчас произойдут две приятные вещи: Марми будет
Они идут по улице, а Лори топает по саду, как будто
ему есть что рассказать хорошего.

Они оба вошли в дом, и миссис Марч задала свой обычный вопрос: «Девочки, есть
письмо от отца?» А Лори в своей убедительной манере сказал: «Не хотите
ли прокатиться?» Я работал над математикой, пока в голове у меня не помутилось
и я собираюсь освежить свои мозги быстрым поворотом.
День пасмурный, но воздух неплохой, и я собираюсь отвезти Брук домой, так что
внутри будет весело, если не снаружи. Пойдем, Джо, вы с Бет пойдете,
правда?

«Конечно, мы это сделаем».

- Премного благодарна, но я занята. - и Мег достала свою рабочую корзинку, потому что
она согласилась с матерью, что так будет лучше, по крайней мере для нее, не
часто ездить верхом с молодым джентльменом.

"Мы трое будем готовы через минуту", - крикнула Эми, убегая мыть
руки.

«Я могу что-нибудь для вас сделать, матушка?» — спросил Лори, склонившись над
стулом миссис Марч с тем же ласковым взглядом и тоном, с которыми он всегда
обращался к ней.

«Нет, спасибо, только загляни в контору, будь так любезна, дорогая.
Сегодня наш день для писем, а почтальон ещё не приходил. Отец как всегда в
Регулярно, как восход солнца, но, возможно, есть какая-то задержка в пути.

Её прервал резкий звонок, и через минуту вошла Ханна с
письмом.

«Это одна из этих ужасных телеграфных штук, мам», — сказала она, протягивая его так,
будто боялась, что оно взорвётся и причинит какой-нибудь вред.

[Иллюстрация: Одна из этих ужасных телеграфных штук]

При слове «телеграмма» миссис Марч выхватила её, прочла две строки
и упала обратно в кресло, побелев так, словно маленькая
бумажка попала ей в сердце. Лори бросилась вниз по лестнице за
Она села у воды, а Мэг и Ханна поддерживали её, пока Джо читала вслух
испуганным голосом:

"МИССИС МАРЧ:

"Ваш муж очень болен. Приезжайте немедленно.
"С. ХЕЙЛ,
"Бланковая больница, Вашингтон"

Как тихо было в комнате, пока они, затаив дыхание, слушали, как странно
потемнело за окном и как внезапно весь мир, казалось, изменился,
когда девочки собрались вокруг матери, чувствуя, что все
счастье и опора их жизни вот-вот исчезнут.
Миссис Марч тут же пришла в себя, перечитала сообщение и
она протянула руки к дочерям и сказала тоном, который они никогда
не забывали: "Я пойду немедленно, но может быть слишком поздно. О дети,
дети, помогите мне вынести это!"

В течение нескольких минут в комнате не было слышно ничего, кроме рыданий
, смешанных с отрывистыми словами утешения, нежными заверениями в помощи,
и полным надежды шепотом, который затихал в слезах. Бедняжка Ханна была первой
кто пришёл в себя, и с присущей ей мудростью она подала всем остальным хороший
пример, ведь для неё работа была панацеей от большинства бед.

"Храни Господь этого милого человека! Я не буду тратить время на слёзы, а возьмусь за работу"
твои вещи сейчас будут готовы, мама, - сердечно сказала она, вытирая лицо передником
и тепло пожала хозяйке руку вместе со своей
взяла себе тяжелую и ушла, чтобы работать, как три женщины в одной.

- Она права, сейчас не время для слез. Успокойтесь, девочки, и дайте мне
подумать.

Они, бедняжки, пытались успокоиться, когда их мать села, выглядя
бледной, но твердой, и отогнала свое горе, чтобы подумать и составить план действий для них.

- Где Лори? - спросила она немного погодя, когда собралась с
мыслями и решила, что нужно сделать в первую очередь.

- Вот, мэм. О, позвольте мне что-нибудь сделать! - воскликнул мальчик, выбегая из
соседней комнаты, куда он удалился, чувствуя, что их первое горе было
слишком священным, чтобы его могли увидеть даже его дружелюбные глаза.

"Пошли телеграмму, что я приеду немедленно. Следующий поезд отправляется рано
утром. Я воспользуюсь этим".

"Что еще? Лошади готовы; я могу поехать куда угодно, делать что угодно, - сказал он
С таким видом, словно был готов улететь на край света.

"Оставь записку у тети Марч. Джо, дай мне ручку и бумагу".

Оторвав чистую сторону одной из недавно скопированных страниц, Джо нарисовала
Она стояла у стола перед матерью, прекрасно зная, что деньги на долгое и печальное
путешествие придётся занять, и чувствуя, что может сделать что-нибудь, чтобы
немного увеличить сумму для отца.

"А теперь иди, дорогая, но не убивайся, гоня на бешеной скорости;
в этом нет необходимости."

Предупреждение миссис Марч, очевидно, было проигнорировано, потому что через пять минут
Лори промчался мимо окна на своём быстром коне, словно спасаясь
от смерти.

"Джо, беги в комнаты и скажи миссис Кинг, что я не могу прийти. По пути
забери эти вещи. Я положу их, они понадобятся, а мне нужно идти
приготовьтесь к уходу за больными. Больничные магазины не всегда хороши. Бет, пойди и
попроси у мистера Лоуренса пару бутылок старого вина: я не настолько горд,
чтобы просить для отца; он должен получить всё самое лучшее. Эми, скажи
Ханне, чтобы она достала чёрный сундук; а ты, Мэг, иди и помоги мне найти мои
вещи, потому что я совсем запутался.

Писательство, размышления и режиссура — всё это сразу могло сбить с толку
бедную леди, и Мэг попросила её немного посидеть в своей комнате
и дать им поработать. Все разбежались, как листья от порыва ветра
ветер; и тихая, счастливая семья была разрушена так внезапно, как будто
бумага была злым заклятием.

Мистер Лоренс поспешил обратно с Бет, принеся все утешения, которые
добрый старый джентльмен мог придумать для инвалида, и самые дружелюбные
обещания защиты девочек во время отсутствия матери, которые
это ее очень утешило. Не было ничего, чего бы он не предложил, начиная со своего
халата и заканчивая самим собой в качестве эскорта. Но последнее было невозможно. Миссис.
Марч и слышать не хотела о том, чтобы старый джентльмен отправился в долгое
путешествие; однако, когда он заговорил об этом, на его лице появилось облегчение.
из-за беспокойства плохо подходит для путешествий. Он заметил этот взгляд, нахмурил свои тяжелые
брови, потер руки и резко зашагал прочь, сказав, что сейчас будет
вернется. Ни у кого не было времени подумать о нем снова, пока Мэг не вбежала
через прихожую с парой резиновых туфель в одной руке и чашкой чая
в другом случае она внезапно наткнулась на мистера Брука.

[Иллюстрация: Она внезапно наткнулась на мистера Брука]

«Мне очень жаль это слышать, мисс Марч», — сказал он добрым,
спокойным тоном, который очень приятно подействовал на её расстроенную душу. «Я
пришёл предложить свою помощь в качестве сопровождения для вашей матери. Мистер Лоуренс
Она поручила мне кое-что в Вашингтоне, и я буду по-настоящему рад
оказаться ей там полезным.

Резиновые перчатки были сброшены, и чай был уже совсем близко, когда Мэг
протянула руку с таким благодарным выражением лица, что мистер Брук
почувствовал бы себя вознаграждённым за гораздо большую жертву, чем та
незначительная жертва времени и комфорта, которую он собирался принести.

"Как вы все добры! Мама согласится, я уверена, и ей будет так
приятно знать, что о ней кто-то позаботится. Спасибо
очень, очень большое!

Мэг говорила искренне и совсем забыла о себе, пока что-то в
Карие глаза, смотревшие на неё сверху вниз, напомнили ей о остывающем чае, и
она повела его в гостиную, сказав, что позовет мать.

К тому времени, как Лори вернулась с запиской от
Тётя Марч приложила к письму нужную сумму и написала несколько строк, в которых повторила то, что
часто говорила раньше: она всегда говорила им, что Марчу
не стоит идти в армию, всегда предсказывала, что из этого
ничего хорошего не выйдет, и надеялась, что в следующий раз они прислушаются к её совету. Миссис Марч
бросила записку в огонь, деньги положила в кошелёк и продолжила заниматься своими делами.
Она готовилась к этому, плотно сжав губы, и Джо
поняла бы это, если бы была здесь.

Короткий день подошёл к концу; все остальные дела были сделаны, и Мэг
с матерью занялись необходимой работой по дому, пока Бет и Эми
пили чай, а Ханна заканчивала глажку, как она выражалась, «шлёп
и бах», но Джо всё не приходила. Они начали беспокоиться; и
Лори отправился на её поиски, потому что никто не знал, что за причуды могут
прийти в голову Джо. Однако он не застал её, и она вошла в дом одна.
У неё было очень странное выражение лица, в котором смешались веселье
и страх, удовлетворение и сожаление, что озадачило семью
так же, как и пачка купюр, которую она положила перед матерью, сказав с
лёгким придыханием в голосе: «Это мой вклад в то, чтобы
отцу было комфортно и чтобы он вернулся домой!»

"Дорогая моя, где ты это взяла? Двадцать пять долларов!" Джо, я надеюсь, ты
не сделала ничего опрометчивого?

"Нет, это моё, честное слово; я не выпрашивала, не брала взаймы и не крала. Я заработала это;
и я не думаю, что ты будешь меня винить, ведь я продала только то, что принадлежало мне."

Пока она говорила, Джо сняла чепец, и все ахнули, потому что
все её пышные волосы были коротко подстрижены.

"Твои волосы! Твои прекрасные волосы!" "О Джо, как ты могла? Твоя единственная
красота." "Моя дорогая девочка, в этом не было необходимости." "Она больше не похожа
на мою Джо, но я всё равно её очень люблю!"

Пока все восклицали, а Бет нежно обнимала обритую голову, Джо
приняла безразличный вид, который не обманул ни на йоту
и сказала, взъерошив каштановые волосы и стараясь выглядеть так, будто ей это нравится
«Это не влияет на судьбу нации, так что не плачь, Бет. Это
Это пойдёт на пользу моему тщеславию; я слишком гордился своим париком. Это
пойдёт на пользу моим мозгам, если я сниму эту швабру; моя голова восхитительно
лёгкая и прохладная, и парикмахер сказал, что скоро я смогу сделать кудрявую стрижку,
которая будет мальчишеской, стильной и которую легко поддерживать в порядке. Я
доволен; так что, пожалуйста, возьмите деньги, и давайте поужинаем.

«Расскажи мне всё, Джо. Я не совсем удовлетворён, но не могу
тебя винить, ведь я знаю, как охотно ты пожертвовала своим тщеславием, как ты его
называешь, ради любви. Но, дорогая моя, в этом не было необходимости, и я боюсь, что ты
«Однажды ты об этом пожалеешь», — сказала миссис Марч.

«Нет, не пожалею!» — решительно возразила Джо, испытывая огромное облегчение от того, что её шалость
не была полностью осуждена.

«Что заставило тебя это сделать?» — спросила Эми, которая скорее согласилась бы
отрезать себе голову, чем свои красивые волосы.

«Ну, мне очень хотелось сделать что-нибудь для отца», — ответила Джо, когда они
собрались за столом, ведь здоровые молодые люди могут есть даже в
разгар беды. «Я ненавижу занимать деньги так же сильно, как мама, и я знала, что
тётя Марч откажет; она всегда так делает, если просишь девять пенсов. Мэг
отдала все свое квартальное жалованье на аренду, а мне досталось только кое-что из
одежды, так что я чувствовала себя порочной, и у меня обязательно были бы деньги,
если бы я продала нос со своего лица, чтобы получить его ".

"Тебе не нужно чувствовать себя злой, дитя мое: у тебя не было зимних вещей, и ты взяла
самое простое на свои кровные заработки", - сказала миссис Марч с таким взглядом,
что сердце Джо согрелось.

«Сначала я и не думала продавать свои волосы, но по мере того, как я шла
вперёд, я всё больше думала о том, что могла бы сделать, и мне хотелось
заглянуть в какие-нибудь богатые магазины и помочь себе. В витрине парикмахерской
Я увидела пряди волос с указанием цены. Одна чёрная прядь, не такая
густая, как моя, стоила сорок долларов. Внезапно я поняла, что
могу заработать на этом, и, не раздумывая, вошла в магазин,
спросила, покупают ли они волосы и сколько дадут за
мои.

«» «Не понимаю, как ты осмелилась на это», — сказала Бет с благоговением.

«О, это был маленький человечек, который выглядел так, будто жил только для того, чтобы смазывать маслом свои
волосы. Сначала он уставился на нас, как будто не привык к тому, что девушки
забегают в его лавку и просят продать им волосы. Он сказал, что не
Что касается моего, то это был не самый модный цвет, и он никогда не платил за него много
в первую очередь из-за того, что работа была кропотливой, и так далее.
Было уже поздно, и я боялся, что, если я не сделаю это прямо сейчас,
то не сделаю вообще, а вы знаете, что, когда я начинаю что-то делать,
мне не хочется бросать это на полпути; поэтому я умолял его взять это и объяснил,
почему я так спешу. Осмелюсь сказать, это было глупо, но это изменило его
мнение, потому что я довольно сильно разволновался и рассказал эту историю в своей перевернутой
манере, а его жена услышала и так ласково сказала:

"Возьми это, Томас, и сделай одолжение юной леди; я бы сделал то же самое для нашего
Джимми в любой день, если бы у меня была прядь волос, достойная продажи".

"Кто такой Джимми?" - спросила Эми, которая любила, чтобы все объяснялось по ходу дела
.

"Она сказала, что это ее сын, который служил в армии. Насколько дружелюбными кажутся такие вещи
незнакомцы чувствуют себя, не так ли? Она болтала без умолку всё то время, пока мужчина
стриг меня, и это здорово отвлекало меня от мыслей.

[Иллюстрация: мужчина стрижёт]

«Разве ты не чувствовала себя ужасно, когда он сделал первый надрез?» — спросила Мэг,
дрогнув.

«Я в последний раз взглянула на свои волосы, пока мужчина собирал свои инструменты, и
на этом всё и закончилось. Я никогда не плачу из-за таких пустяков;
хотя, признаюсь, мне стало не по себе, когда я увидел свои старые волосы,
разложенные на столе, и почувствовал на голове лишь короткие жёсткие кончики. Мне показалось, что я
лишился руки или ноги. Женщина заметила, что я смотрю на них, и
выбрала для меня длинный локон, чтобы я его сохранил. Я подарю его тебе, мама, просто
в память о былой славе; я не думаю, что урожай настолько удобен
У меня когда-нибудь снова будет грива.

Миссис Марч сложила волнистую каштановую прядь и убрала ее вместе с короткой
седой прядью в свой стол. Она только сказала "Спасибо тебе, дорогая", но что-то в ее голосе
При виде её лица девочки сменили тему и заговорили так весело, как
только могли, о доброте мистера Брука, о том, что
завтра будет прекрасный день, и о том, как они будут счастливы, когда отец вернётся домой, чтобы
его выхаживали.

Никто не хотел ложиться спать, когда в десять часов миссис Марч отложила
последнюю законченную работу и сказала: «Идите, девочки». Бет подошла к пианино и
сыграла любимый гимн отца; все начали храбро, но один за другим сдались,
пока Бет не осталась одна и не запела от всего сердца, потому что для
неё музыка всегда была сладким утешением.

- Иди спать и не разговаривай, потому что нам рано вставать, и нам понадобится как можно больше
сна. Спокойной ночи, мои дорогие, - сказала миссис Марч, когда
гимн закончился, потому что никто не захотел продолжать.

Они тихо поцеловали ее и отправились спать так тихо, как будто дорогая
больной лежал в соседней комнате. Бет и Эми вскоре уснули, несмотря на
все тревоги, но Мэг лежала без сна, размышляя о самых серьёзных
вещах, которые она когда-либо знала в своей короткой жизни. Джо лежала неподвижно, и её сестре
показалось, что она уснула, но тут она услышала сдавленный всхлип и,
прикоснувшись к мокрой щеке, воскликнула:

"Джо, дорогая, в чем дело? Ты плачешь об отце?"

"Нет, не сейчас".

"Что потом?"

- Мои... мои волосы! - вырвалось у бедняжки Джо, тщетно пытаясь подавить свои эмоции
уткнувшись в подушку.

Это совсем не показалось смешным Мэг, которая целовала и ласкала
страдающую героиню самым нежным образом.

«Мне не жаль, — с трудом выдавил из себя Джо. Я бы сделал это снова завтра,
если бы мог. Это только моя тщеславная, эгоистичная часть плачет
вот так глупо. Никому не говори, теперь всё кончено. Я думал, ты
спишь, поэтому просто тихонечко простонал для своей единственной красавицы». Как
ты умудрился не уснуть?

«Я не могу уснуть, я так волнуюсь», — сказала Мэг.

«Подумай о чём-нибудь приятном, и ты скоро уснёшь».

«Я пыталась, но чувствовала себя бодрой как никогда».

«О чём ты думала?»

«О красивых лицах, особенно об их глазах», — ответила Мэг, улыбаясь про себя
в темноте.

«Какой цвет тебе нравится больше всего?»

«Коричневый — то есть иногда; голубые тоже хороши».

Джо рассмеялась, и Мэг строго приказала ей замолчать, а затем дружелюбно
пообещала сделать ей кудри и заснула, мечтая о жизни в
своём воздушном замке.

Часы пробили полночь, и в комнатах воцарилась тишина, как в
Фигура тихо скользила от кровати к кровати, поправляя то одеяло,
то подушку и останавливаясь, чтобы долго и нежно смотреть на каждое
бессознательное лицо, целовать каждое губами, которые безмолвно благословляли, и
читать пылкие молитвы, которые произносят только матери. Когда она приподняла
занавеску, чтобы выглянуть в мрачную ночь, луна внезапно выглянула из
за облаков и осветила ее ярким, доброжелательным лицом,
который, казалось, шептал в тишине: "Утешься, дорогая душа! Там
за облаками всегда светло".

[Иллюстрация: Хвостовая часть]




[Иллюстрация: Письма]

XVI.

ПИСЬМА.


Холодным серым утром сёстры зажгли лампу и стали читать главу
с невиданной прежде серьёзностью; ведь теперь нависла тень настоящей
беды, и маленькие книжечки были полны советов и утешения; и,
одеваясь, они договорились попрощаться весело и с надеждой
и отправить мать в её тревожное путешествие без слёз и
жалоб с их стороны. Всё казалось таким странным, когда они уходили
Снаружи было так темно и тихо, а внутри так светло и оживлённо.
Завтрак в столь ранний час казался странным, и даже знакомое лицо Ханны
выглядело неестественно, когда она носилась по кухне в ночной шапочке.
Большой сундук стоял в прихожей, мамин плащ и шляпка лежали на
диване, а сама мама сидела и пыталась есть, но выглядела такой бледной и
измученной бессонницей и тревогой, что девочкам было очень трудно
сохранить решимость. Глаза Мэг невольно наполнились слезами; Джо
не раз приходилось прятать лицо в кухонном полотенце; а
у маленьких девочек было серьезное, озабоченное выражение лица, как будто горе было для них
новым опытом.

Никто не разговаривал много, но время подходило к концу, и они сидели в ожидании
кареты, миссис Марч сказала девочкам, которые все были заняты
около нее одна сворачивала шаль, другая расправляла завязки
шляпки, третья надевала галоши, а четвертая застегивала
ее дорожную сумку,--

«Дети, я оставляю вас на попечение Ханны и под защиту мистера Лоуренса.
Ханна — само воплощение верности, а наш добрый сосед будет охранять вас, как
если бы ты была его собственной. Я не боюсь за тебя, но я беспокоюсь о том, чтобы ты
отнесись к этой проблеме справедливо. Не печальтесь и не расстраивайтесь, когда меня не станет,
и не думайте, что вы можете утешить себя бездействием и попытками
забыть. Продолжайте свою работу, как обычно, ибо работа - это благословенное утешение.
Надейтесь и продолжайте работать; и что бы ни случилось, помните, что вы никогда не сможете остаться
без отца ".

— Да, мама.

— Мэг, дорогая, будь благоразумной, присматривай за сёстрами, советуйся с Ханной и в
случае затруднений обращайся к мистеру Лоуренсу. Будь терпеливой, Джо, не отчаивайся
и не совершай необдуманных поступков; часто пиши мне и будь моей храброй девочкой, готовой
помогайте и подбадривайте всех нас. Бет, утешай себя музыкой и будь
верна своим маленьким домашним обязанностям; а ты, Эми, помогай всем, чем можешь, будь
послушной и оберегай хэппи дома ".

"Мы сделаем, мама! мы сделаем!"

Грохот приближающегося экипажа заставил их всех вздрогнуть и прислушаться.
Это была тяжёлая минута, но девочки стойко её выдержали: никто не заплакал,
никто не убежал и не произнёс ни слова, хотя на сердце у них было очень
тяжело, когда они передавали отцу свои послания с любовью, помня при этом, что
может быть уже слишком поздно их отправлять. Они поцеловали своих
Девочки тихо подошли к матери, нежно обняли её и попытались весело помахать ей руками
когда она уезжала.

Лори и его дедушка подошли попрощаться с ней, и мистер Брук
выглядел таким сильным, рассудительным и добрым, что девочки тут же окрестили его
«мистер Великодушный».

"До свидания, мои дорогие! Да благословит и сохранит нас всех Господь! — прошептала миссис Марч,
целуя одно милое личико за другим, и поспешила в
карету.

Когда она тронулась с места, выглянуло солнце, и, оглянувшись, она увидела, как оно
сияет над группой у ворот, словно доброе предзнаменование. Они тоже это увидели.
Они улыбались и махали ей руками, и последнее, что она увидела,
завернув за угол, были четыре сияющих лица, а за ними, как
телохранитель, старый мистер Лоуренс, верная Ханна и преданная Лори.

[Иллюстрация: Она покатилась прочь]

"Как все добры к нам!" — сказала она, оборачиваясь, чтобы увидеть новое доказательство
этого в почтительном сочувствии на лице молодого человека.

"Не понимаю, как они могут с этим поделать", - ответил мистер Брук, смеясь так
заразительно, что миссис Марч не смогла удержаться от улыбки; и так продолжался долгий
путешествие началось с добрых предзнаменований - солнечного света, улыбок и жизнерадостного настроения.
слова.

"У меня такое чувство, будто произошло землетрясение", - сказала Джо, когда их соседи
ушли домой завтракать, оставив их отдыхать и набираться сил.

- Такое впечатление, что половина дома исчезла, - печально добавила Мег.

Бет открыла рот, чтобы что-то сказать, но смогла только указать на стопку
аккуратно заштопанных чулок, которые лежали на мамином столе, показывая, что даже в
в свои последние торопливые минуты она думала и работала ради них. Это была
мелочь, но она тронула их сердца; и, несмотря на
свои храбрые решения, все они не выдержали и горько заплакали.

Ханна мудро позволила им выплеснуть эмоции, а когда
душ начал успокаивать, она пришла на помощь, вооружившись
кофейником.

"А теперь, мои дорогие юные леди, вспомните, что сказала ваша мама, и не переживайте.
Давайте выпьем по чашечке кофе, а потом приступим к работе,
и вы будете гордостью семьи."

Кофе был приятным дополнением, и Ханна проявила большой такт, приготовив его в то
утро. Никто не смог устоять перед её убедительными кивками и ароматным
призывом, исходившим из носика кофейника. Они подошли к
Они сели за стол, заменили носовые платки на салфетки и через десять минут
снова были в порядке.

"Надейся и занимайся делом;" — вот наш девиз, так что посмотрим, кто
запомнит его лучше. Я, как обычно, пойду к тёте Марч. Ох, и устроит она
мне лекцию! — сказала Джо, потягивая вино с возвращающимся к ней воодушевлением.

«Я поеду к своим Кингам, хотя мне гораздо больше хотелось бы остаться дома и заняться
делами здесь», — сказала Мэг, жалея, что накрасила глаза так ярко.

«В этом нет необходимости; мы с Бет прекрасно справимся с домашними делами», — вставила Эми
с важным видом.

"Ханна скажет нам, что делать; и у нас все будет хорошо, когда ты
придешь домой", - добавила Бет, без промедления доставая швабру и корыто для мытья посуды.

"Я думаю, что беспокойство - это очень интересно", - заметила Эми, задумчиво поедая сахар
.

Девочки не смогли удержаться от смеха и почувствовали себя лучше, хотя Мэг
покачала головой, глядя на юную леди, которая могла найти утешение в
сахарнице.

При виде перевернутых блюд Джо снова посерьезнела; и когда они с сестрой
вышли, чтобы заняться своими повседневными делами, они с грустью оглянулись на окно
где привыкли видеть лицо своей матери. Его больше не было; но
Бет вспомнила о маленькой семейной церемонии, и вот она здесь,
кивает им, как румяный мандарин.

"Это так похоже на мою Бет!" - сказала Джо, помахивая шляпой с благодарным выражением лица.
"До свидания, Мегги; надеюсь, "Кингз" сегодня тренироваться не будут. Не беспокойся об
отце, дорогой, - добавила она, когда они расставались.

«И я надеюсь, что тётя Марч не окочурится. Твои волосы _действительно_ становятся гуще, и они
выглядят очень по-мальчишески и мило», — ответила Мэг, стараясь не улыбаться при виде
кудрявой головы, которая выглядела до смешного маленькой на плечах её высокой сестры.

"Это моё единственное утешение;" и, коснувшись шляпы _; la_ Лори, она ушла
Джо чувствовала себя стриженой овцой в зимний день.

Новости от отца очень утешили девочек, потому что, хотя
он был опасно болен, присутствие лучших и самых заботливых медсестёр
уже пошло ему на пользу. Мистер Брук присылал бюллетень каждый день, и, как
глава семьи, Мэг настаивала на том, чтобы читать депеши, которые с
каждой неделей становились всё более обнадеживающими. Поначалу всем не терпелось
писать, и пухлые конверты аккуратно опускались в почтовый ящик
той или иной из сестёр, которые чувствовали себя довольно важными из-за своих
Вашингтонская корреспонденция. Поскольку в одном из этих пакетов содержались
характерные записки с вечеринки, мы ограбим воображаемую почту и
прочтем их:--

"МОЯ ДОРОГАЯ МАМА,...

"Невозможно передать, как обрадовало нас ваше последнее письмо
новости были настолько хорошими, что мы не могли удержаться от смеха и
плакали над ними. Как же добр мистер Брук, и как же нам повезло,
что дела мистера Лоуренса удерживают его рядом с вами так долго,
ведь он так полезен вам и отцу. Все девочки просто
золото. Джо помогает мне с шитьём и настаивает на том, чтобы делать
Она выполняет самую тяжёлую работу. Я бы побоялся, что она переутомится, если бы
не знал, что её «душевное равновесие» долго не продержится. Бет
выполняет свои обязанности как по часам и никогда не забывает, что
ты ей сказал. Она скорбит по отцу и выглядит серьёзной, за исключением
тех моментов, когда она играет на своём маленьком пианино. Эми мне очень нравится, и я
очень забочусь о ней. Она сама делает себе причёску, а я
учу её делать петли для пуговиц и чинить чулки. Она
очень старается, и я знаю, что вы будете довольны её
успехами, когда приедете. Мистер Лоуренс присматривает за нами, как
старая наседка-мать, как говорит Джо; а Лори очень добрая и
добрососедская. Он и Джо помогают нам веселиться, потому что мы иногда становимся довольно грустными
и чувствуем себя сиротами, когда ты так далеко. Ханна
совершенная святая; она вообще не ругается и всегда звонит
я скучаю по "Маргарет", что, знаете ли, вполне прилично, и относится ко мне
с уважением. У нас все хорошо, и мы заняты; но мы жаждем, день
и ночь, чтобы вы вернулись. Передай мою самую горячую любовь отцу,
и, поверь мне, всегда будешь моей
"МЭГ".

Эта записка, красиво написанная на ароматизированной бумаге, сильно отличалась от
следующей, нацарапанной на большом листе тонкой иностранной бумаги,
украшенной кляксами и всевозможными завитушками и буквами с
загнутыми хвостиками: —

«МОЯ ПРЕКРАСНАЯ МАРМИ, —

«Трижды ура дорогому отцу! Брук был на высоте и
сразу же телеграфировал, что ему стало лучше. Я бросилась
на чердак, когда пришло письмо, и попыталась поблагодарить Бога за
то, что он так добр к нам; но я могла только плакать и говорить: «Я рада!
Я рада!» Разве это не то же самое, что обычная молитва? ведь я
Я чувствовал, что в моём сердце живёт множество людей. Мы так весело проводим время; и
теперь я могу наслаждаться этим, потому что все они так невероятно хороши,
что это похоже на жизнь в гнезде горлиц. Вы бы посмеялись, увидев, как
Мэг во главе стола пытается вести себя по-матерински. Она хорошеет
с каждым днём, и я иногда влюбляюсь в неё. Дети —
настоящие архангелы, а я — ну, я Джо и никогда
не стану кем-то другим. О, я должна вам сказать, что
чуть не поссорилась с Лори. Я высказала своё мнение
по поводу какой-то глупой мелочи, и он обиделся. Я была права, но не сказала об этом.
Он должен был, и он ушёл домой, сказав, что не вернётся, пока
я не попрошу прощения. Я заявила, что не буду этого делать, и разозлилась. Это продолжалось
весь день; мне было плохо, и я очень скучала по тебе. Мы с Лори
оба такие гордые, что нам трудно просить прощения; но я думала, что он
придёт к этому, ведь я _была_ права. Он не пришёл, и как раз
ночью я вспомнил, что ты сказала, когда Эми упала в реку.
Я прочитал свою маленькую книжечку, почувствовал себя лучше, решил не давать гневу
взять надо мной верх и побежал к Лори, чтобы извиниться. Я
встретил его у ворот, он шёл за тем же. Мы оба
посмеялись, попросили друг у друга прощения и снова почувствовали себя хорошо
комфортно.

"Я сделала "семечку" вчера, когда помогала Ханне стирать; и,
поскольку отцу нравятся мои глупые вещички, я положила их, чтобы позабавить
его. Обними его с самой большой любовью, которая когда-либо была, и поцелуй себя
дюжину раз за то, что ты
"ДЖО ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ".

«ПЕСНЯ ИЗ СУДА».

«Королева моей ванны, я весело пою,
Пока белая пена поднимается высоко;
И усердно мою, и полощу, и выжимаю,
И развешиваю одежду для просушки;
Затем она развевается на свежем воздухе,
Под солнечным небом.

"Как бы я хотел смыть с наших сердец и душ
Пятна прошедшей недели,
И пусть вода и воздух своим волшебством сделают
Нас такими же чистыми, как они;
Тогда на земле действительно наступит
Славный день стирки!

«На пути к достойной жизни
Расцветёт ли когда-нибудь покой в сердце?
У занятого ума нет времени думать
О печали, заботах или унынии;
И тревожные мысли могут быть отброшены,
Как только мы смело возьмёмся за веник.

"Я рад, что мне поручили работу,
Которую я выполняю изо дня в день;
Ибо она приносит мне здоровье, силу и надежду,
И я с радостью учусь говорить: —
"Голова, ты можешь думать, Сердце, ты можешь чувствовать,
Но Рука, ты всегда будешь работать!""

«УВАЖАЕМАЯ МАМА, —

— Я могу лишь послать тебе свою любовь и несколько засушенных
анютиных глазок, которые я хранил в доме, чтобы папа мог их
увидеть. Я читаю каждое утро и стараюсь быть хорошим весь день,
и пою себе перед сном отцовскую мелодию. Я не могу сейчас спеть "Land
of the Leal"; это заставляет меня плакать. Все очень добры, и
мы счастливы настолько, насколько это возможно без вас. Эми хочет дочитать до конца
страницу, поэтому я должен остановиться. Я не забыла накрыть держатели,
и я завожу часы и проветриваю комнаты каждый день.

«Поцелуй дорогого отца в щёку, которую он называет моей. О, приди скорее
к своей любящей
МАЛЕНЬКОЙ БЕТ».

[Иллюстрация: я завожу часы]

«МАМА, ДОРОГАЯ МАМА, —

«У нас всё хорошо. Я всегда делаю уроки и никогда не противоречу
девочкам. Мэг говорит, что я имею в виду противоречие, поэтому я использую оба слова
и ты можешь выбрать то, которое подходит. Мэг меня очень поддерживает
и каждый вечер к чаю даёт мне желе. Это так полезно для меня, Джо
говорит, что это помогает мне сохранять спокойствие». Лори не такой
уважительный, каким должен быть сейчас, когда я почти подросток, он
называет меня Цыпочкой и ранит мои чувства, разговаривая со мной по-французски
очень быстро, когда я говорю "Мерси" или "Бон жур", как это делает Хэтти Кинг.
все рукава моего синего платья были изношены, и Мэг надела новые
те, что были, но передняя часть не подошла, и они больше синие, чем
платье. Мне было неловко, но я не расстроилась. Я хорошо переношу свои трудности
но я бы хотела, чтобы Ханна добавляла больше крахмала в мои фартуки и
чтобы у меня каждый день была гречка. Разве она не может? Разве я не сделала
красивую точку для орошения? Мэг говорит, что моя пунктуация и орфография
просто ужасны, и я пристыжена, но, боже мой, у меня так много
дел, что я не могу остановиться. Прощайте, передавайте привет
папе.
«Ваша любящая дочь,
ЭМИ КЁРТИС МАРЧ».

«УВАЖАЕМАЯ МИСС МАРЧ, —

— Я просто хочу сказать, что мы отлично поладили. Девочки
умные и сообразительные. Из мисс Мэг получится
хорошая экономка; ей это нравится, и она
на удивление быстро во всём разбирается». Джо Дос превзошла всех за то, что идет
вперед, но она не останавливается, чтобы окликнуть фуста, и вы никогда
не знаете, к чему она стремится. В понедельник она выложила целую кучу
одежды, но накрахмалила ее до того, как она была
измята, а розовое ситцевое платье выкрасила в голубой цвет так, что я подумала, что мне следует
умерла со смеху. Бет — лучшая из маленьких проказниц, и
она мне очень помогает, такая предусмотрительная и надёжная. Она
старается всему научиться и ходит на рынок, несмотря на свои
годы; кроме того, она прекрасно ведёт счета с моей помощью.
Мы стали очень экономными, так что я не позволяю девочкам
Пейте кофе только раз в неделю, как вы и хотели, и ешьте
простую здоровую пищу. Эми хорошо справляется с волнением,
надевает свои лучшие наряды и ест сладкое. Мистер Лори,
как обычно, полон дел и часто переворачивает дом вверх дном;
но он подбадривает девушек, так что я позволяю им выкладываться по полной.
Пожилой джентльмен присылает кучу вещей и выглядит довольно потрёпанным,
но он в порядке, и не мне об этом говорить. Мой хлеб —
рис, так что на этом всё. Я выполняю свой долг перед мистером Марчем и
надеюсь, что он больше не увидит свою Пьюмонию.
«С уважением,
ХАННА МАЛЛЕТ».

[Иллюстрация: С уважением, Ханна Маллет]

«Старшая медсестра палаты № 2,--

На Раппаханноке всё спокойно, войска в отличном состоянии,
комиссариат в хорошем состоянии, Ополчение под командованием
Полковник Тедди всегда на дежурстве, главнокомандующий генерал
Лоуренс ежедневно проводит смотр армии, квартирмейстер Маллетт следит за
порядком в лагере, а майор Лайон дежурит в пикете по ночам.
По получении хороших новостей был произведен салют из двадцати четырех орудий
из Вашингтона, и в
штаб-квартире состоялся парадный марш. Главнокомандующий шлёт наилучшие пожелания, к которым
от всей души присоединяется
"ПОЛКОВНИК ТЕДДИ."

"УВАЖАЕМАЯ МАДАМ,--

«С девочками всё в порядке; Бет и мой мальчик ежедневно отчитываются;
Ханна — образцовая служанка и охраняет милую Мэг, как дракон.
Рад, что погода держится; молю, сделай так, чтобы Брук была полезна, и обращайся
ко мне за деньгами, если расходы превысят твои ожидания. Не позволяй
своему мужу ни в чём нуждаться. Слава богу, он идёт на поправку.
Твой искренний друг и слуга,
ДЖЕЙМС ЛОРЕНС».

[Иллюстрация: Хвост]




XVII.

МАЛО ВЕРЕН.


За неделю добродетели, царившие в старом доме, могли бы обеспечить
весь район. Это было действительно удивительно, ведь все были в
прекрасном расположении духа, а самоотречение было в моде. Избавившись от
первоначального беспокойства за отца, девочки незаметно ослабили свои
достойные похвалы усилия и начали возвращаться к старым привычкам.
Они не забыли свой девиз, но надеяться и не сидеть сложа руки стало
намного проще; и после таких колоссальных усилий они почувствовали, что
Эндевор заслуживает праздника, и устроили ему настоящий праздник.

Джо сильно простудилась из-за того, что недостаточно хорошо укрыла свою стриженую голову, и
ей было велено оставаться дома, пока она не поправится, потому что тётя Марч не
любила, когда люди читают с простудой в голове. Джо это понравилось, и
после энергичных поисков на чердаке и в подвале она устроилась на диване
лечить простуду мышьяком и книгами. Эми обнаружила, что работа по дому и
искусство плохо сочетаются, и вернулась к своим грязным пирогам. Мэг ходила
каждый день к своим ученикам и шила или думала, что шьёт, дома, но много
времени тратила на написание длинных писем матери или чтение
Вашингтонские депеши снова и снова. Бет продолжала работать, лишь изредка
позволяя себе расслабиться или погрустить. Все мелкие обязанности
выполнялись каждый день, как и многие из обязанностей её сестёр, потому что они были
забывчивы, и дом казался часами, маятник которых исчез
Когда её сердце сжималось от тоски по матери или страха
за отца, она уходила в определённую комнату, прятала лицо в
складках дорогого старого платья, тихо постанывала и молилась
своей маленькой молитвой. Никто не знал, что её утешало
после припадка трезвости, но все почувствовали, какой милой и отзывчивой была Бет,
и привыкли обращаться к ней за утешением или советом в своих маленьких
делах.

Все не осознавали, что этот опыт был проверкой характера; и,
когда первое волнение прошло, почувствовали, что справились хорошо, и
заслужили похвалу. Так они и поступили; но их ошибка заключалась в том, что они перестали поступать
хорошо, и они усвоили этот урок через много тревог и сожалений.

«Мэг, я бы хотела, чтобы ты съездила к Хаммелам. Ты же знаешь, мама велела нам не
забывать о них», — сказала Бет через десять дней после отъезда миссис Марч.

«Я слишком устала, чтобы идти сегодня», — ответила Мэг, удобно устроившись в кресле
и продолжая шить.

«А ты, Джо?» — спросила Бет.

«Из-за простуды я не выйду на улицу в такую погоду».

«Я думала, ты почти поправилась».

«Мне достаточно хорошо, чтобы пойти с Лори, но недостаточно хорошо, чтобы
пойти к Хаммелам», — сказала Джо, смеясь, но с некоторым стыдом за
свою непоследовательность.

«Почему бы тебе не пойти самой?» — спросила Мэг.

«Я ходила каждый день, но ребёнок заболел, и я не знаю, что с ним
делать». Миссис Хаммел уходит на работу, и Лотхен присматривает за ним;
но ему становится всё хуже и хуже, и я думаю, что тебе или Ханне стоит пойти с ним.

Бет говорила серьёзно, и Мэг пообещала, что пойдёт завтра.

"Попроси у Ханны что-нибудь вкусненькое и угости всех, Бет; свежий воздух
тебе пойдёт на пользу," — сказала Джо и добавила извиняющимся тоном: "Я бы пошла, но хочу
закончить своё письмо."

"У меня болит голова, и я устала, поэтому я подумала, что, может быть, кто-нибудь из вас пойдёт,"
— сказала Бет.

- Сейчас придет Эми и сбегает за нами, - предложила Мэг.

- Хорошо, я немного отдохну и подожду ее.

Итак, Бет улеглась на диван, остальные вернулись к своей работе, а о
Хаммелсах забыли. Прошел час: Эми не пришла; Мег ушла в
Она пошла в свою комнату, чтобы примерить новое платье; Джо была поглощена своей историей, а Ханна
крепко спала у кухонного очага, когда Бет тихо надела свой
капюшон, наполнила корзинку всякой всячиной для бедных детей и
вышла на холодный воздух с опущенной головой и печальным взглядом
своих терпеливых глаз. Она вернулась поздно, и никто не видел, как она
подкралась к лестнице и заперлась в комнате матери. Через полчаса
Джо зашла в «мамин шкаф» за чем-то и увидела там Бет
которая сидела на аптечке с очень серьёзным видом, с красными глазами и
бутылочкой с камфорой в руке.

"Христофор Колумб! В чем дело?" - воскликнула Джо, когда Бет протянула
руку, словно предостерегая ее, и быстро спросила:

"У тебя была скарлатина, не так ли?"

"Много лет назад, когда заболела Мэг. Почему?"

"Тогда я тебе скажу. О, Джо, ребёнок умер!

«Какой ребёнок?»

«Миссис Хаммел родила его у меня на коленях, прежде чем вернулась домой», — воскликнула Бет со
всхлипом.

«Моя бедная дорогая, как тебе, должно быть, тяжело!» Я должна была пойти, - сказала Джо,
обнимая сестру, когда та садилась в большое кресло своей матери,
с выражением раскаяния на лице.

"Это было не ужасно, Джо, просто так грустно! Через минуту я поняла, что это было
Ему стало хуже, но Лотхен сказала, что её мама пошла за врачом, поэтому я взял
ребёнка и дал Лотти отдохнуть. Казалось, он спал, но вдруг
тихонько заплакал, задрожал, а потом совсем затих. Я попытался согреть его
ножки, а Лотти дала ему немного молока, но он не шевелился, и я понял, что он
мёртв.

[Иллюстрация: Он не шевелился, и я понял, что он мёртв]

"Не плачь, дорогая! Что ты сделала?"

"Я просто сидела и нежно держала его, пока не пришла миссис Хаммел с доктором. Он
сказал, что он мертв, и посмотрел на Генриха и Минну, которые рассвирепели.
горло. - Скарлатина, мэм. Надо было позвонить мне раньше, - сказал он
сердито. Миссис Хаммел сказала ему, что она бедна и пыталась вылечить бэби
сама, но теперь было слишком поздно, и она могла только попросить его помочь
другим и доверить его оплату благотворительности. Тогда он улыбнулся и стал
добрее; но это было очень грустно, и я плакала вместе с ними, пока он не обернулся,
внезапно он сказал мне идти домой и немедленно принять белладонну,
иначе у меня была бы лихорадка.

- Нет, ты этого не сделаешь! - воскликнула Джо, крепко обнимая ее с испуганным видом. "O
Бет, если ты заболеешь, я никогда не смогу себе этого простить! Какой _shall_
что нам делать?

«Не бойся, думаю, всё будет не так плохо. Я заглянула в
мамину книгу и увидела, что всё начинается с головной боли, боли в горле и
странных ощущений, как у меня, поэтому я приняла немного белладонны, и мне стало
лучше», — сказала Бет, положив холодные руки на горячий лоб и
постаравшись выглядеть здоровой.

«Если бы мама была дома!» — воскликнула Джо, хватая книгу и
чувствуя, что до Вашингтона ещё очень далеко. Она прочла страницу, посмотрела
на Бет, потрогала её голову, заглянула ей в горло, а затем серьёзно сказала:
"Ты каждый день больше недели сидела над ребёнком, и среди прочего"
другие, у кого это будет; так что, боюсь, у тебя это будет
это, Бет. Я позвоню Ханне, она знает все о болезнях.

- Не позволяй Эми приходить; у нее его никогда не было, и мне бы не хотелось отдавать его
ей. Разве вы с Мэг не можете повторить это снова? - с тревогой спросила Бет.

«Думаю, нет; мне всё равно, если и да; так мне и надо, эгоистичной свинье, за то, что
я тебя отпустила, а сама продолжаю писать всякую чушь!» — пробормотала Джо,
идя за советом к Ханне.

Добрая душа тут же проснулась и сразу взяла инициативу в свои руки,
заверив Джо, что беспокоиться не о чем; у всех есть алая краска
Лихорадка, и, если правильно лечить, никто не умирает — во всё это Джо верила
и почувствовала большое облегчение, когда они пошли звать Мэг.

"Теперь я скажу тебе, что мы будем делать," — сказала Ханна, осмотрев
Бет и расспросив её; "мы вызовем доктора Бэнгса, просто чтобы он
посмотрел на тебя, дорогая, и убедился, что мы всё делаем правильно; затем мы отправим Эми к тёте
Марч на время, чтобы уберечь ее от беды, и одна из вас
девочки могут остаться дома и развлечь Бет день или два.

- Я, конечно, останусь; я самая старшая, - начала Мэг, выглядя встревоженной и
полной самобичевания.

«Я сделаю это, потому что это я виновата в том, что она заболела. Я сказала маме, что выполню
поручения, но я этого не сделала», — решительно заявила Джо.

«Что ты будешь, Бет? Можно взять только одно», — сказала
Ханна.

«Джо, пожалуйста», — и Бет прислонилась головой к сестре с
довольным видом, который окончательно решил этот вопрос.

«Я пойду и скажу Эми», — сказала Мэг, чувствуя себя немного обиженной, но в целом
с облегчением, потому что она не любила ухаживать за больными, а Джо любила.

Эми воспротивилась и страстно заявила, что лучше
заболеет, чем поедет к тёте Марч. Мэг уговаривала, просила и
приказала: всё было напрасно. Эми возразила, что она _не пойдёт_; и Мэг
оставила её в отчаянии, чтобы спросить у Ханны, что делать. Прежде чем она вернулась,
Лори вошла в гостиную и увидела, что Эми рыдает, уткнувшись
головой в диванные подушки. Она рассказала свою историю, ожидая утешения; но
Лори лишь засунул руки в карманы и стал расхаживать по комнате,
тихо насвистывая и хмуря брови в глубокой задумчивости. Наконец он сел
рядом с ней и сказал самым вкрадчивым тоном: "А теперь будь
благоразумной маленькой женщиной и делай, что тебе говорят. Нет, не плачь, а послушай, что
У меня есть отличный план. Ты поедешь к тёте Марч, а я буду приезжать и
каждый день забирать тебя, на машине или пешком, и мы отлично проведём время.
Разве это не лучше, чем киснуть здесь?

[Иллюстрация: Он сел рядом с ней]

"Я не хочу, чтобы меня прогоняли, как будто я мешала", - начала Эми
обиженным голосом.

- Благослови тебя господь, дитя, это для твоего выздоровления. Ты же не хочешь быть
больной, не так ли?

"Нет, я уверен, что нет; но осмелюсь сказать, что буду, потому что я был с
Бет всё время...

Вот именно поэтому тебе следует немедленно уйти, чтобы ты мог
Смена обстановки и забота помогут вам поправиться, осмелюсь сказать; или, если
это не поможет, вы перенесёте болезнь в более лёгкой форме. Я советую вам
уехать как можно скорее, потому что скарлатина — это не шутки, мисс.

— Но у тёти Марч скучно, и она такая строгая, — сказала Эми с
довольно испуганным видом.

«Тебе не будет скучно, ведь я буду каждый день заглядывать к тебе и рассказывать, как поживает Бет,
и приглашать тебя на прогулки. Я нравлюсь старушке, и я буду с ней
как можно ласковее, чтобы она не придиралась к нам, что бы мы ни делали».

«Ты покатаешь меня в повозке с Паком?»

«Клянусь честью джентльмена».

— И будешь приходить каждый божий день?

— Посмотрим, не буду ли я этого делать.

— И вернёшь меня, как только Бет поправится?

— В ту же минуту.

— И пойдёшь в театр, серьёзно?

— В дюжину театров, если получится.

— Ну… наверное… пойду, — медленно произнесла Эми.

- Хорошая девочка! Позвони Мэг и скажи ей, что сдашься, - сказала Лори,
одобрительно похлопав по плечу, что разозлило Эми больше, чем "сдача".

Мег и Джо прибежали посмотреть на свершившееся чудо,
и Эми, чувствуя себя очень ценной и самоотверженной, пообещала
пойти, если доктор скажет, что Бет заболеет.

«Как наша малышка?» — спросил Лори, ведь Бет была его любимицей,
и он беспокоился о ней больше, чем хотел показать.

«Она лежит на маминой кровати и чувствует себя лучше. Смерть ребенка
расстроила ее, но, осмелюсь сказать, она просто простудилась. Ханна _говорит_, что
она так думает, но она _выглядит_ обеспокоенной, и это меня тревожит», — ответил
Мэг.

"Какой это суровый мир!" - сказала Джо, раздраженно взъерошив волосы
вроде как. "Не успеваем мы выпутаться из одной неприятности, как наваливается
другая. Кажется, не за что уцепиться, когда мамы нет
так что я совсем в растерянности ".

- Ну, не строй из себя дикобраза, это тебе не к лицу. Поправь
свой парик, Джо, и скажи мне, следует ли мне телеграфировать твоей матери или сделать
что-нибудь еще? - спросила Лори, которая так и не смирилась с потерей
его подруга - настоящая красавица.

«Вот что меня беспокоит, — сказала Мэг. — Думаю, нам нужно сказать ей, если
Бет действительно больна, но Ханна говорит, что мы не должны, потому что мама не может оставить
отца, и это только встревожит их. Бет недолго будет болеть, и
Ханна знает, что делать, а мама сказала, что мы должны слушаться её, так что я
полагаю, что мы должны, но мне это кажется неправильным».

"Хм, ну, я не могу сказать; предположим, ты спросишь дедушку после того, как побывал доктор
".

"Мы так и сделаем. Джо, немедленно позови доктора Бэнгса, - скомандовала Мэг. - Мы не можем
ничего решать, пока он не приедет.

"Оставайся на месте, Джо; я мальчик на побегушках в этом заведении", - сказал
Лори взял свою кепку.

"Боюсь, ты занят," — начала Мэг.

"Нет, я уже сделал уроки на сегодня."

"Ты занимаешься в свободное время?" — спросила Джо.

"Я следую хорошему примеру, который подают мне соседи," — таков был ответ Лори, когда
он выходил из комнаты.

«Я возлагаю большие надежды на своего мальчика», — заметил Джо, наблюдая за тем, как он летит над
Мэг одобрительно улыбнулась.

"Он очень хорошо держится — для мальчика" — таков был несколько невежливый ответ Мэг,
поскольку эта тема её не интересовала.

Пришёл доктор Бэнгс, сказал, что у Бет симптомы лихорадки, но он думает, что она
перенесёт её легко, хотя после истории с Хаммелом он выглядел серьёзным. Эми
было приказано немедленно отправляться, и ее снабдили чем-нибудь, что защитит от опасности,
она отбыла в отличном состоянии, с Джо и Лори в качестве сопровождения.

Тетя Марч приняла их со своим обычным гостеприимством.

- Чего вы хотите на этот раз? - спросила она, пристально глядя поверх очков,
а попугай, сидевший на спинке её стула, крикнул:

[Иллюстрация: Чего ты теперь хочешь?]

"Уходи. Мальчикам сюда нельзя."

Лори отошла к окну, и Джо рассказала ей свою историю.

"Не больше, чем я ожидала, если тебе разрешено рыться в вещах
бедняков. Эми может остаться и приносить пользу, если она не больна,
в чем я не сомневаюсь, она будет, - похоже, что сейчас. Не плачь, дитя,
меня беспокоит, когда я слышу, как люди шмыгают носом.

Эми была готова расплакаться, но Лори хитро дернула попугая за
хвост, отчего Полли изумленно квакнула и крикнула,--

«Будь прокляты мои ботинки!» — так забавно, что она рассмеялась.

«Что ты слышала от своей матери?» — хрипло спросила пожилая женщина.

«Отцу намного лучше», — ответила Джо, стараясь сохранять серьёзность.

«О, правда? Что ж, думаю, это ненадолго; у Марша никогда не было
выносливости», — последовал жизнерадостный ответ.

«Ха, ха! никогда не сдавайся, нюхни табачку, пока, пока!»
— завопила Полли, пританцовывая на своём насесте и хватая старушку за шапочку
. Лори ткнул его в зад.

"Придержи язык, старая невежливая птица! а ты, Джо, лучше иди
Немедленно прекрати; неприлично так поздно слоняться с этим пустоголовым
мальчишкой, как..."

"Придержи язык, старая невежливая ворона!" — воскликнула Полли,
вскочив со стула и бросившись клевать «пустоголового» мальчишку,
который трясся от смеха, слушая последнюю реплику.

«Не думаю, что я _смогу_ это вынести, но я попытаюсь», — подумала Эми, когда
осталась наедине с тётей Марч.

"Убирайся, трусиха!" — закричала Полли, и от этой грубой фразы Эми
не смогла сдержать всхлип.




XVIII.

МРАЧНЫЕ ДНИ.


[Иллюстрация: У Бет действительно был жар]

У Бет действительно был жар, и ей было намного хуже, чем кто-либо другой, кроме Ханны и
доктор подозревал. Девочки ничего не знали о болезнях, а мистер
Лоуренсу не разрешили увидеться с ней, поэтому Ханна сделала все по-своему
и занятый доктор Бэнгс сделал все, что мог, но многое доверил
превосходной медсестре. Мэг осталась дома, чтобы не заразить королей,
и занималась хозяйством, испытывая сильное беспокойство и лёгкое чувство вины, когда писала
письма, в которых не упоминалось о болезни Бет. Она не могла
Она считала неправильным обманывать мать, но ей велели присматривать
за Ханной, а Ханна и слышать не хотела о том, чтобы «миссис Марч узнала и забеспокоилась
из-за такой мелочи». Джо день и ночь ухаживала за Бет; это было
не так уж сложно, потому что Бет была очень терпеливой и безропотно переносила боль
до тех пор, пока могла себя контролировать. Но наступило время, когда
во время приступов лихорадки она начала говорить хриплым, срывающимся голосом, играть на
одеяле, как на своём любимом маленьком пианино, и пытаться петь с таким
опухшим горлом, что от музыки не осталось и следа; время, когда она не
узнает знакомые лица вокруг себя, но обращается к ним по чужим именам,
и умоляюще зовет свою мать. Тогда Джо испугалась, Мег
умоляла разрешить ей написать правду, и даже Ханна сказала, что "она бы
подумала об этом, хотя пока никакой опасности не было". Письмо из Вашингтона
усугубило их беспокойство, потому что у мистера Марча случился рецидив, и он еще долго не мог
думать о возвращении домой.

Какими мрачными теперь казались дни, каким печальным и одиноким был дом и как
тяжело было на сердце у сестер, пока они работали и ждали, а
тень смерти нависла над некогда счастливым домом! И тогда
Маргарет, сидя в одиночестве и часто роняя слёзы на свою работу, почувствовала, насколько
богатой она была в том, что ценилось выше любой роскоши, которую
можно купить за деньги, — в любви, защите, покое и здоровье, настоящих
благословениях жизни. Тогда-то Джо, жившая в тёмной комнате, где перед её глазами всегда была эта
страждущая младшая сестра, а в ушах звучал этот жалкий голос
, научилась видеть красоту и нежность
природы Бет, чувствовать, какое глубокое и нежное место она занимает во всём
Сердца наши должны признать ценность бескорыстных стремлений Бет —
жить для других и делать дом счастливым, проявляя те простые
добродетели, которыми могут обладать все и которые все должны
любить и ценить больше, чем талант, богатство или красоту. А Эми, находясь в изгнании, страстно желала
оказаться дома, чтобы работать на Бет, чувствуя, что никакая работа
не будет для неё тяжёлой или утомительной, и с сожалением вспоминая,
сколько дел, за которые брались эти умелые руки, она оставила без внимания. Лори
бродила по дому, как беспокойное привидение, и мистер Лоуренс запирал дверь.
Он не играл на рояле, потому что не мог вынести воспоминаний о молодой
соседке, которая делала его жизнь в сумерках приятнее. Все
скучали по Бет. Молочник, пекарь, бакалейщик и мясник спрашивали, как у неё
дела; бедная миссис Хаммел пришла попросить прощения за свою беспечность и
принести саван для Минны; соседи присылали всевозможные утешения и
пожелания, и даже те, кто знал её лучше всех, удивлялись, как
много друзей появилось у застенчивой маленькой Бет.

Тем временем она лежала на кровати в компании старой Джоанны, потому что даже в
своих странствиях она не забывала о своей несчастной _prot;g;_. Она тосковала по
Она скучала по своим кошкам, но не хотела, чтобы их принесли, чтобы они не заболели;
и в часы покоя она очень беспокоилась за Джо. Она посылала
любовные послания Эми, просила передать матери, что она скоро напишет;
и часто просила дать ей карандаш и бумагу, чтобы попытаться написать хоть слово, чтобы
отец не подумал, что она забыла о нём. Но вскоре даже эти
периоды сознания закончились, и она лежала час за часом, ворочаясь
с боку на бок, с бессвязными словами на губах, или погружалась в тяжёлый
сон, который не приносил ей облегчения. Доктор Бэнгс приходил дважды в день,
Ханна не спала по ночам, Мэг держала в столе телеграмму, готовую к
отправке в любую минуту, а Джо даже не пошевелилась рядом с Бет.

Первое декабря было для них действительно зимним днем, потому что дул пронизывающий ветер
, быстро падал снег, и год, казалось, готовился к своей смерти.
Когда доктор Бэнгс пришёл в то утро, он долго смотрел на Бет, с минуту держал её горячую
руку в своих ладонях, а затем осторожно положил её на
постель и тихо сказал Ханне:

«Если миссис Марч _может_ оставить своего мужа, лучше бы её вызвали».

Ханна кивнула, не говоря ни слова, потому что её губы нервно дрожали; Мэг
Она опустилась в кресло, чувствуя, как силы покидают её
при звуке этих слов; а Джо, постояв с минуту с бледным лицом
, побежала в гостиную, схватила телеграмму и, надев
свои вещи, бросилась в бурю. Вскоре она вернулась, и, пока
она бесшумно снимала плащ, вошла Лори с письмом, в котором
говорилось, что мистер Марч снова идёт на поправку. Джо с благодарностью прочла его, но тяжесть
не исчезла с её сердца, а лицо было таким
несчастным, что Лори быстро спросила:

«Что случилось? Бет стало хуже?»

"Я послала за мамой", - сказала Джо, натягивая резиновые сапоги с
трагическим выражением лица.

"Молодец, Джо! Вы сделали это под свою личную ответственность?" - спросили
Лори, когда он усадил ее в кресло в прихожей и снял непокорные
ботинки, видя, как у нее дрожат руки.

- Нет, доктор велел нам это сделать.

«О, Джо, всё не так плохо, как ты говоришь?» — воскликнула Лори с испуганным лицом.

«Да, так и есть; она нас не знает, она даже не говорит о
стаях зелёных голубей, как она называет виноградные листья на стене; она
не похожа на мою Бет, и нам некому помочь справиться с этим; мама
и отец, и оба ушли, и Бог кажется таким далеким, что я не могу Его найти ".

Когда слезы быстро потекли по щекам бедняжки Джо, она протянула руку
рука беспомощно повисла, словно нащупывая что-то в темноте, и Лори
взял ее в свою, прошептав, насколько мог, с комом в
горле,--

"Я здесь. Держись за меня, Джо, дорогая!

Она не могла говорить, но она «держалась», и тёплая хватка
дружелюбной человеческой руки успокаивала её израненное сердце и, казалось, вела её
ближе к Божественной руке, которая одна могла поддержать её в беде.
Лори хотелось сказать что-нибудь нежное и утешительное, но подходящих слов не было
он стоял молча, нежно поглаживая ее склоненную голову, как это делала
ее мать. Это было лучшее, что он мог сделать; намного
успокаивающее, чем самые красноречивые слова, потому что Джо почувствовала невысказанное
сочувствие и в тишине познала сладкое утешение, которое дает привязанность
навевает скорбь. Вскоре она вытерла слезы, которые принесли ей облегчение,
и подняла благодарный взгляд.

[Иллюстрация: нежно гладит её по голове, как делала её мать]

«Спасибо, Тедди, мне уже лучше. Я не чувствую себя такой несчастной и постараюсь
справиться с этим, если что-то случится».

«Продолжай надеяться на лучшее, это тебе поможет, Джо. Скоро твоя мама будет
здесь, и тогда всё будет хорошо».

«Я так рада, что отцу стало лучше. Теперь она не будет так переживать из-за того, что ей придётся
оставить его. Ох уж эти женщины!» действительно, кажется, что все неприятности свалились кучей, и мне
досталась самая тяжелая часть на мои плечи, - вздохнула Джо, расправляя мокрый
носовой платок на коленях, чтобы он высох.

"Разве Мэг не справляется честно?" - спросила Лори с возмущенным видом.

"О да, она пытается, но она не может любить Бети так, как я; и она не будет
Я буду скучать по ней. Бет — моя совесть, и я _не могу_ её бросить. Я
не могу! Не могу!

Джо уткнулась лицом в мокрый платок и заплакала
отчаянно, ведь до этого она держалась храбро и не проронила
ни слезинки. Лори провел рукой по глазам, но не мог заговорить, пока не
подавил першение в горле и не успокоил губы. Это
может быть, и не по-мужски, но он ничего не мог с собой поделать, и я этому рада.
Наконец, когда рыдания Джо утихли, он с надеждой сказал: «Я не думаю, что она
умрёт; она такая хорошая, и мы все её так любим, я не верю
что Бог заберёт её».

"Хорошие и дорогие люди всегда умирают", - простонала Джо, но перестала
плакать, потому что слова подруги приободрили ее, несмотря на ее собственные
сомнения и страхи.

- Бедная девочка, ты измучена. На тебя не похоже быть одинокой. Остановись
Я мигом подбодрю тебя.

Лори спускалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, а Джо положила свою усталую голову
на маленький коричневый капюшон Бет, который никто не додумался убрать со
стола, где она его оставила. Должно быть, он обладал какой-то магией, потому что
покорный дух его нежной хозяйки, казалось, вселился в Джо; и когда
Лори сбежала вниз со стаканом вина в руке, взяла его с улыбкой
и храбро сказала: «Я пью — за здоровье моей Бет! Ты хороший врач,
Тедди, и такой приятный друг; как мне отплатить тебе?» — добавила она,
когда вино освежило её тело, а добрые слова успокоили её
встревоженный разум.

«Я скоро пришлю тебе счёт, а сегодня вечером дам тебе кое-что
что согреет твоё сердце лучше, чем литры вина», —
сказала Лори, сияя от сдерживаемого удовольствия при виде
чего-то.

"Что это?" — воскликнула Джо, на минуту забыв о своих горестях от удивления.

«Я вчера телеграфировал твоей матери, и Брук ответила, что приедет
незамедлительно, и она будет здесь сегодня вечером, и всё будет хорошо.
Разве ты не рада, что я это сделал?"

Лори говорил очень быстро, и в ту же минуту он покраснел и разволновался, потому что
он держал свой план в секрете, боясь разочаровать девочек или
навредить Бет. Джо побледнела как полотно, вскочила со стула и в ту же
секунду, как он замолчал, поразила его, бросившись ему на
шею и воскликнув с радостным криком: «О, Лори! О, мама! Я так
рада!» Она больше не плакала, а истерически смеялась и дрожала
и прижалась к подруге, словно была немного сбита с толку внезапной
новостью. Лори, хоть и был явно поражён, сохранял самообладание.
Он успокаивающе похлопал её по спине и, увидев, что она
приходит в себя, добавил пару робких поцелуев, от которых Джо
сразу пришла в себя. Держась за перила, она мягко отстранила его,
задыхаясь, сказала: «О, не надо!» Я не хотел этого; это было ужасно с моей стороны
но ты была такой милой, что пошла и сделала это, несмотря на Ханну, что я
не мог не наброситься на тебя. Расскажи мне всё, и больше не давай мне
вина; из-за него я так себя веду.

"Я не возражаю", - засмеялся Лори, поправляя галстук. "Ну, видишь ли, я
стал нервничать, и дедушка тоже. Мы думали, Ханна переборщила с
делами с властью, и твоя мать должна знать. Она бы никогда не простила
нам, если бы Бет... ну, если бы что-нибудь случилось, ты знаешь. Поэтому я уговорил дедушку
сказать, что нам давно пора что-то предпринять, и помчался в офис
вчера, потому что доктор выглядел трезвым, а Ханна чуть не оторвала мне голову
когда я предложил отправить телеграмму. Я терпеть не могу, когда надо мной 'властвуют' так
что это решило дело, и я сделал это. Я знаю, что твоя мама придёт, и
Последний поезд приходит в два часа ночи. Я поеду за ней, а тебе
нужно только
сдерживать свой восторг и утихомирить Бет, пока эта благословенная

леди не приедет. Лори, ты ангел! Как мне тебя отблагодарить?

"Полетай на меня еще раз; мне это даже нравится", - сказал Лори, выглядя
озорным, чего он не делал уже две недели.

"Нет, спасибо. Я сделаю это по доверенности, когда приедет твой дедушка. Не
дразни, а иди домой и отдохни, потому что ты полночи будешь на ногах. Благословляю тебя,
Тедди, благословляю тебя!"

Джо загнали в угол, и, закончив свою речь, она
Она поспешно скрылась на кухне, где села на
комод и сказала собравшимся кошкам, что она «счастлива, о, _так_
счастлива!», а Лори ушёл, чувствуя, что он неплохо
справился с этой задачей.

«Это самый назойливый парень из всех, кого я видела, но я его прощаю и
надеюсь, что миссис Марч приедет прямо сейчас», — сказала Ханна с
облегчением, когда Джо сообщила хорошие новости.

Мэг тихо радовалась, а потом задумалась над письмом, пока Джо приводила в порядок
больничную палату, а Ханна «испекла пару пирогов на всякий случай
неожиданной компании". Казалось, по всему дому пронесся глоток свежего воздуха
и что-то лучшее, чем солнечный свет, осветило тихие комнаты.
Казалось, все почувствовали обнадеживающие перемены; Птичка Бет снова начала
щебетать, а на кусте Эми в саду была обнаружена наполовину распустившаяся роза.
окно; камин, казалось, горел необычно весело; и каждый раз, когда
девочки встречались, их бледные лица расплывались в улыбках, когда они обнимали друг друга
другую, ободряюще шепча: "Мама идет, дорогая! мама
приедет!» Все радовались, кроме Бет; она лежала в тяжёлом оцепенении.
Он был одинаково равнодушен к надежде и радости, сомнению и опасности. Это было жалкое
зрелище: некогда румяное лицо стало таким изменившимся и пустым, некогда занятые руки — такими
слабыми и исхудалыми, некогда улыбающиеся губы — совершенно безмолвными, а некогда красивые,
ухоженные волосы спутались и разметались по подушке. Весь день она
пролежала так, лишь изредка приподнимаясь, чтобы пробормотать: «Воды!» Губы
были такими сухими, что едва могли произнести это слово; весь день Джо и Мэг
находились рядом с ней, наблюдая, ожидая, надеясь и уповая на Бога и мать; и
весь день шёл снег, бушевал пронизывающий ветер, и часы тянулись бесконечно
медленно мимо. Но наконец наступила ночь; и каждый раз, когда били часы,
сестры, все еще сидевшие по обе стороны кровати, смотрели друг на друга
просветлевшими глазами, ибо каждый час приближал помощь. Приходил доктор
сказать, что, вероятно, произойдут какие-то изменения, к лучшему или к худшему,
около полуночи, в это время он вернется.

Ханна, совершенно обессиленная, легла на диван в изножье кровати и
крепко заснула; мистер Лоуренс расхаживал взад-вперёд по гостиной, чувствуя, что
он скорее столкнётся с батареей повстанцев, чем с беспокойством миссис Марч
выражение лица, когда она вошла; Лори лежал на ковре, притворяясь отдыхающим,
но смотрел в огонь задумчивым взглядом, который делал его черные глаза
удивительно мягкими и ясными.

Девочки никогда не забывали ту ночь, потому что сон не шел к ним, пока они
несли вахту с тем ужасным чувством бессилия, которое приходит
к нам в такие часы.

- Если Бог пощадит Бет, я больше никогда не буду жаловаться, - прошептала Мег
искренне.

«Если Бог пощадит Бет, я буду стараться любить Его и служить Ему всю свою жизнь», —
ответила Джо с таким же пылом.

«Лучше бы у меня не было сердца, оно так болит», — вздохнула Мэг после паузы.

«Если жизнь часто бывает такой тяжёлой, то я не представляю, как мы вообще
сможем её пережить», — уныло добавила её сестра.

Тут часы пробили двенадцать, и обе забыли обо всём, наблюдая
за Бет, потому что им показалось, что её бледное лицо изменилось. В доме было
тихо, как в могиле, и только завывание ветра нарушало глубокую
тишину. Утомлённая Ханна продолжала спать, и никто, кроме сестёр, не видел бледной
тени, которая, казалось, упала на маленькую кровать. Прошёл час, и
ничего не произошло, кроме того, что Лори спокойно отправилась на станцию.
Прошёл ещё час, но никто так и не пришёл; и тревожные опасения по поводу задержки в
Шторм, или какие-то несчастные случаи, или, что ещё хуже, большое горе в
Вашингтоне не давали покоя бедным девушкам.

Было уже больше двух часов, когда Джо, стоявшая у окна и размышлявшая о том, как уныло
выглядит мир, окутанный снежным покрывалом, услышала движение у
кровати и, быстро обернувшись, увидела, что Мэг стоит на коленях перед
креслом их матери, спрятав лицо. Ужас охватил Джо,
когда она подумала: «Бет умерла, а Мэг боится мне сказать».

Она в мгновение ока вернулась на свой пост, и её взволнованный взгляд
увидел, что с Бет произошла большая перемена. Она раскраснелась и выглядела так, будто ей было больно
они ушли, и любимое личико выглядело таким бледным и умиротворенным в
своем полном покое, что Джо не испытывала ни малейшего желания плакать или причитать. Наклонившись
низко к этой самой дорогой из своих сестер, она поцеловала ее влажный лоб
приложив сердечко к губам и тихо прошептав: "Прощай, моя Бесс;
до свидания!"

Словно очнувшись от сна, Ханна вскочила и поспешила к
кровати, посмотрела на Бет, потрогала её руки, прислушалась к её дыханию, а затем,
накинув фартук на голову, села и стала раскачиваться взад-вперёд,
бормоча себе под нос: «Лихорадка прошла, она спит»
нат'рал; ее кожа влажная, и дышится легко. Хвала небесам! О боже
боже мой!"

Прежде чем девочки смогли поверить в счастливую правду, пришел врач, чтобы
подтвердить это. Он был невзрачным человеком, но они сочли его лицо совершенно
божественным, когда он улыбнулся и сказал, по-отечески посмотрев на них: "Да,
мои дорогие, я думаю, на этот раз маленькая девочка выкарабкается. В доме
должно быть тихо; пусть она спит, а когда проснётся, дайте ей..."

Что они должны были дать, никто не услышал; оба прокрались в тёмный
холл и, сидя на лестнице, крепко обнимали друг друга, радуясь
сердца слишком переполнены, чтобы их можно было описать словами. Когда они вернулись, чтобы их поцеловала и обняла
верная Ханна, они обнаружили Бет, лежащую, как она обычно делала, рядом с ней
ее щека покоилась на руке, ужасная бледность исчезла, и она дышала
тихо, как будто только что уснула.

"Если бы мама только пришла сейчас!" - сказала Джо, когда зимняя ночь начала клониться к закату
.

— Видишь, — сказала Мэг, доставая белую полураскрытую розу, — я думала
что к завтрашнему дню она вряд ли будет готова, чтобы положить её в руку Бет, если она... уйдёт
от нас. Но за ночь она расцвела, и теперь я собираюсь положить её
она здесь, в моей вазе, так что, когда милая проснется, первое, что она
увидит, будет маленькая роза и лицо мамы".

Никогда еще солнце не всходило так красиво, и никогда мир не казался
таким прекрасным, как в отяжелевших глазах Мег и Джо, когда они смотрели наружу
ранним утром, когда их долгое, печальное бдение закончилось.

"Это похоже на сказочный мир", - сказала Мэг, улыбаясь про себя,
стоя за занавеской, наблюдая за ослепительным зрелищем.

"Слушайте!" - воскликнула Джо, вскакивая на ноги.

Да, внизу раздался звон колокольчика в дверь, крик Ханны,
а затем голос Лори радостно шепчет: «Девочки, она пришла!
она пришла!»




[Иллюстрация: завещание Эми]

XIX.

ЗАВЕЩАНИЕ ЭМИ.


Пока дома происходили эти события, Эми переживала трудные времена у
тёти Марч. Она остро переживала своё изгнание и впервые в своей
жизни осознала, как сильно её любили и баловали дома. Тётя Марч
никогда никого не баловала; она этого не одобряла, но хотела быть
доброй, потому что послушная маленькая девочка очень ей нравилась, и тётя
В старом сердце Марч было отведено особое место для детей её племянника,
хотя она и не считала нужным в этом признаваться. Она действительно делала всё возможное,
чтобы Эми была счастлива, но, боже мой, сколько ошибок она совершила! Некоторые старики
остаются молодыми душой, несмотря на морщины и седину, могут сочувствовать
детским заботам и радостям, помогают им чувствовать себя как дома и могут
скрывать мудрые уроки за приятными играми, даря и получая дружбу
самым милым образом. Но у тёти Марч не было этого дара, и она очень беспокоила
Эми своими правилами и приказами, чопорностью и длинными прозаическими речами.
Разговоры. Обнаружив, что девочка более послушная и милая, чем её сестра,
старушка сочла своим долгом попытаться, насколько это возможно,
противодействовать пагубному влиянию домашней свободы и вседозволенности. Поэтому она взяла Эми под свою опеку и
стала учить её так, как учили её саму шестьдесят лет назад, — процесс,
который поверг Эми в смятение и заставил её почувствовать себя мухой в
паутине очень строгого паука.

[Иллюстрация: Отполируйте ложки и массивный серебряный чайник]

Каждое утро она должна была мыть чашки и полировать старомодные
ложки, массивный серебряный чайник и стаканы до блеска. Затем
она должна была вытирать пыль в комнате, и это была та ещё работка! Ни одно пятнышко
не ускользало от взгляда тёти Марч, а вся мебель была на ножках с загнутыми когтями и с множеством
резных украшений, которые никогда не вытирали. Затем нужно было покормить Полли,
вычесать комнатную собачку и дюжину раз подняться и спуститься по лестнице, чтобы
доставить что-нибудь, потому что старушка была очень немощной и редко вставала со своего большого
кресла. После этих утомительных трудов она должна была делать уроки, что было
ежедневным испытанием для всех её добродетелей. Затем ей разрешалось
позаниматься спортом или поиграть, и разве это не доставляло ей удовольствия? Лори приходила каждый день,
и упрашивала тётю Марч, пока Эми не разрешили пойти с ним, и тогда
они гуляли и катались верхом и отлично проводили время. После обеда ей пришлось
читать вслух и сидеть неподвижно, пока старушка спала, что она обычно
делала в течение часа, засыпая на первой же странице. Затем появились лоскутные одеяла
или полотенца, и Эми шила с внешней кротостью и внутренним
бунтарством до самых сумерек, когда ей разрешили развлекаться как угодно
до чаепития. Вечера были хуже всего, потому что тётя Марч начала
рассказывать длинные истории о своей юности, которые были невыносимо скучными
Эми всегда была готова лечь спать, намереваясь поплакать из-за своей тяжёлой
судьбы, но обычно засыпала, не успев выдавить из себя больше
одной-двух слезинок.

Если бы не Лори и старая Эстер, горничная, она бы
никогда не пережила это ужасное время. Одного попугая
было достаточно, чтобы она отвлеклась, потому что он вскоре почувствовал, что она им
не восхищается, и стал вести себя как можно более дерзко. Он
тянул её за волосы всякий раз, когда она подходила к нему, опрокидывал на неё хлеб и молоко,
чтобы досадить ей, когда она только что убрала в его клетке, заставлял Мопа лаять, клюя его
Она кричала на него, пока мадам дремала; обзывала её при гостях и вела себя
во всех отношениях как предосудительная старая карга. Затем она не могла выносить
собаку — толстого злобного пса, который рычал и тявкал на неё, когда она
ухаживала за ним, и который лежал на спине, задрав все лапы
вверх, с самым идиотским выражением морды, когда хотел что-нибудь
съесть, а это случалось раз десять на дню. Повар был вспыльчивым,
старый кучер — глухим, а Эстер была единственной, кто хоть как-то
обращал внимание на юную леди.

[Иллюстрация: лежит на спине, подняв ноги вверх]

Эстер была француженкой, которая много лет жила с «мадам», как она называла свою
хозяйку, и довольно сильно тиранила пожилую даму,
которая не могла без неё обходиться. Её настоящее имя было Эстель, но
тётя Марч приказала ей сменить имя, и она подчинилась при условии, что
её никогда не попросят сменить религию. Ей приглянулся
Мадемуазель развлекала её забавными историями из своей жизни во
Франции, пока Эми сидела с ней и завязывала шнурки на туфлях мадам. Она также
позволяла ей бродить по огромному дому и рассматривать любопытные и
красивые вещи, спрятанные в больших шкафах и старинных сундуках;
ведь тётя Марч была скупой, как сорока. Главным сокровищем Эми был индийский
шкаф, полный странных ящичков, маленьких ячеек и потайных мест,
в которых хранились всевозможные украшения, некоторые из них были драгоценными, некоторые просто
любопытными, но все они были более или менее старинными. Осмотр и расстановка этих вещей
принесли Эми огромное удовлетворение, особенно шкатулки для драгоценностей, в которых на
бархатных подушечках покоились украшения, украшавшие красавицу сорок
лет назад. Там был гранатовый гарнитур, который носила тётя Марч, когда приезжала
жемчуг, который подарил ей отец в день свадьбы, бриллианты ее возлюбленного
, траурные кольца и булавки из гагата, странные медальоны с
портреты умерших друзей и плакучие ивы, сделанные из волос внутри;
детские браслеты, которые носила ее единственная маленькая дочь; большой браслет дяди Марча
часы с красной печаткой, с которыми играло столько детских рук, а в
в коробочке, совсем отдельно, лежало обручальное кольцо тети Марч, слишком маленькое для
ее толстый палец, но бережно спрятанный, как самая драгоценная драгоценность из
их всех.

[Иллюстрация: я должен выбрать это]

«Что бы выбрала мадемуазель, если бы могла распоряжаться своим имуществом?» — спросила Эстер, которая
всегда сидела рядом, чтобы присматривать за ценностями и запирать их на ключ.

«Мне больше всего нравятся бриллианты, но среди них нет ожерелья, а я
люблю ожерелья, они мне очень идут. Я бы выбрала это, если бы могла,
— ответила Эми, с восхищением глядя на нитку из золотых
и эбеновых бусин, с которой свисал такой же тяжёлый крест.

— Я тоже хочу это, но не как ожерелье; о нет! для меня это
чётки, и я буду пользоваться ими, как хорошая католичка, — сказала Эстер,
задумчиво глядя на красивую вещь.

"Это для того, чтобы использовать, как ты используешь нитку приятно пахнущих деревянных четок
, висящую над твоим стаканом?" - спросила Эми.

"Действительно, да, для молитвы. Святым было бы приятно, если бы кто-нибудь
пользовался такими прекрасными четками, как эти, вместо того, чтобы носить их как бесполезную бижутерию ".

- Ты, кажется, находишь большое утешение в своих молитвах, Эстер, и
всегда спускаешься с небес спокойной и довольной. Я бы хотел, чтобы это было так.

Если бы мадемуазель была католичкой, она обрела бы истинное утешение; но, поскольку
этого не будет, было бы хорошо, если бы вы каждый день уединялись, чтобы
размышлять и молиться, как это делала добрая госпожа, у которой я служил до мадам.
У нее была маленькая часовня, и в ней она находила утешение во многих бедах".

"Правильно ли было бы и мне поступить так же?" - спросила Эми, которая в своем
одиночестве почувствовала потребность в какой-то помощи и обнаружила, что ей нужна
склонна забывать о своей книжечке теперь, когда Бет не была рядом, чтобы напомнить ей о ней
.

«Это было бы чудесно и очаровательно; и я с радостью устрою для вас
маленькую гардеробную, если вам это нравится. Ничего не говорите мадам, но
когда она уснёт, идите и посидите немного в одиночестве, чтобы подумать о хорошем и
помолиться, чтобы Господь сохранил вашу сестру».

Эстер была поистине благочестива и совершенно искренна в своих советах, ибо у нее было
любящее сердце, и она очень сочувствовала сестрам в их тревогах. Эми
идея понравилась, и она разрешила ей оборудовать легкий шкаф рядом с ее
комнатой, надеясь, что это пойдет ей на пользу.

"Хотела бы я знать, куда пойдут все эти красивые вещицы, когда тетя Марч
умрет", - сказала она, медленно кладя сверкающие четки на место и закрывая
шкатулки с драгоценностями одну за другой.

«Тебе и твоим сёстрам. Я знаю это; мадам доверяет мне; я была свидетельницей
её завещания, и так тому и быть», — прошептала Эстер с улыбкой.

«Как мило! но я бы хотела, чтобы она отдала их нам сейчас. Прокрастинация
не доставляет удовольствия», — заметила Эми, в последний раз взглянув на бриллианты.

«Юным леди ещё рано носить такие вещи. Первый
тот, кто обручится, получит жемчуг - мадам так сказала; и я
полагаю, что маленькое бирюзовое колечко будет подарено вам, когда
ты иди, потому что мадам одобряет твое хорошее поведение и очаровательные манеры".

- Ты так думаешь? О, я была бы ягненком, если бы только у меня было это прелестное
кольцо! Оно намного красивее, чем у Китти Брайант. Мне действительно нравится тетя.
В конце концов, март уже наступил... — и Эми с восторгом примерила синее кольцо
и твёрдо решила его заслужить.

С того дня она была образцом послушания, и пожилая дама
самодовольно восхищалась успехами её воспитания. Эстер поставила в
гардеробную маленький столик, подложила под него скамеечку для ног, а над ним повесила
картину, взятую из одной из запертых комнат. Она подумала, что картина не
представляет особой ценности, но, поскольку это было уместно, она взяла её, прекрасно зная, что
мадам никогда об этом не узнает, а если и узнает, то ей будет всё равно. Однако это была очень
ценная копия одной из самых известных картин в мире, и Эми
Влюблённые в красоту глаза никогда не уставали смотреть на милое личико
божественной матери, в то время как в её
сердце роились нежные мысли. На стол она положила свое маленькое Завещание и сборник гимнов, держала
ваза всегда была полна лучших цветов, которые приносила ей Лори, и приходила каждый день
день, чтобы "посидеть в одиночестве, размышляя о хорошем и моля дорогого Бога
сохранить ее сестру". Эстер подарила ей четки из черных бусин с
серебряным крестиком, но Эми повесила их и не пользовалась, сомневаясь
в том, что они подходят для протестантских молитв.

Маленькая девочка была очень искренна во всем этом, потому что, оставшись одна
вне безопасного домашнего гнездышка, она почувствовала потребность в чьей-то доброй руке, которую можно было бы обнять
было так больно, что она инстинктивно обратилась к сильному и нежному
Друг, чья отеческая любовь самым тесным образом окружает его маленьких детей.
Ей не хватало помощи матери, чтобы понять себя и управлять собой, но, поскольку ее
научили, где искать, она сделала все возможное, чтобы найти путь и идти по нему
уверенно. Но Эми была юной пилигримкой, и сейчас её ноша
казалась ей очень тяжёлой. Она старалась не думать об этом, сохранять бодрость духа и быть
Она была довольна тем, что поступает правильно, хотя никто этого не замечал и не хвалил её за это. В
своей первой попытке стать очень, очень хорошей она решила составить завещание,
как это сделала тётя Марч; чтобы, если она _всё-таки_ заболеет и умрёт, её
имущество было разделено по справедливости и щедро. Ей было больно
даже думать о том, чтобы отказаться от маленьких сокровищ, которые в её глазах были
так же драгоценны, как драгоценности старой леди.

Во время одного из своих игровых часов она написала важный документ так
хорошо, как только могла, с помощью Эстер, которая подсказала ей некоторые юридические термины.
и, когда добродушная француженка подписала документ, Эми почувствовала
облегчение и отложила его, чтобы показать Лори, которую она хотела видеть в качестве
свидетеля. Поскольку день был дождливый, она поднялась наверх, чтобы развлечься в
одной из больших комнат, и взяла с собой Полли. В этой
комнате был шкаф, полный старомодных костюмов, с помощью которых
Эстер разрешала ей играть, и это было её любимым развлечением — наряжаться
в выцветшие парчовые платья и расхаживать взад-вперёд перед длинным
зеркалом, делая величественные реверансы и развевая шлейф.
шелест, который радовал ее слух. Она была так занята в этот день, что
не услышала звонка Лори и не увидела его лица, когда он заглянул к ней, пока она
важно расхаживала взад-вперед, обмахиваясь веером и покачивая головой, на
которой был большой розовый тюрбан, странно контрастировавший с ее
голубым парчовым платьем и желтой стеганой нижней юбкой. Ей приходилось идти
осторожно, потому что на ней были туфли на высоком каблуке, и, как Лори потом рассказала Джо
, было забавно наблюдать, как она вышагивает в своём ярком
костюме, а Полли семенит и фыркает позади неё, подражая ей, как
Он старался изо всех сил и время от времени останавливался, чтобы посмеяться или воскликнуть: «Ну разве
не здорово? Поживее, ты меня пугаешь! Придержи язык! Поцелуй меня, дорогая! Ха!
ха!»

[Иллюстрация: Грейвли прогуливается взад-вперёд]

С трудом сдержав приступ смеха, чтобы не
оскорбить её величество, Лори постучала в дверь и была милостиво принята.

"Садись и отдохни, пока я убираю эти вещи; потом я хочу посоветоваться
с тобой по очень важному вопросу," — сказала Эми, когда она
убрала всё своё великолепие и загнала Полли в угол. "Эта птица — сущее испытание для меня
— Жизнь, — продолжила она, снимая с головы розовую гору, в то время как
Лори уселся верхом на стул. — Вчера, когда тётя
спала, а я старалась быть тихой, как мышка, Полли начал
пищать и биться в клетке; я пошла его выпустить и нашла там
большого паука. Я вытолкнул его, и он побежал под книжный шкаф. Полли
пошёл прямо за ним, наклонился и заглянул под книжный шкаф,
сказав в своей забавной манере, скосив глаза: «Вылезай и
прогуляйся, моя дорогая». Я _не смог_ удержаться от смеха, из-за чего Полл выругался, а
тётя проснулась и отругала нас обоих.

- Паук принял приглашение старика? - спросила Лори,
зевая.

- Да, он раздался, и насмерть перепуганная Полли убежала и
вскарабкалась на тетушкин стул, крича: "Поймайте ее! поймайте ее! поймай
ее!" - когда я гнался за пауком.

"Это ложь! «О боже!» — воскликнул попугай, клюя Лори за пальцы на ногах.

«Я бы тебе шею свернул, будь ты моим, старая мучительница», — воскликнул Лори,
грозя птице кулаком. Попугай склонил голову набок и серьёзно
прокаркал: «Аллилуйя! Благослови твои пуговицы, дорогая!»

«Теперь я готова», — сказала Эми, закрывая шкаф и доставая бумагу
из ее кармана. "Я хочу, чтобы вы прочитали это, пожалуйста, и сказали мне, является ли это
законным и верным. Я чувствовала, что должна это сделать, потому что жизнь ненадежна, и
Я не хочу, чтобы кто-то обижался на мою могилу ".

[Иллюстрация: Завещание Эми]

Лори прикусил губу и, отвернувшись от задумчивого оратора, с похвальной серьёзностью зачитал
следующий документ, учитывая
орфографию:

"МОЁ ПОСЛЕДНЕЕ ЗАВЕЩАНИЕ.

"Я, Эми Кертис Марч, находясь в здравом уме, дарю и
завещаю всё своё земное имущество, а именно:"

«Моему отцу — мои лучшие картины, эскизы, карты и произведения
искусства, включая рамы. А также мои 100 долларов, с которыми он может делать всё, что захочет.

Моей матери — вся моя одежда, кроме синего фартука с
карманами, а также мой портрет и медаль с большой любовью.

«Моей дорогой сестре Маргарет я дарю своё кольцо с бирюзой (если я его получу
), а также свою зелёную шкатулку с голубями, кусочек
настоящего кружева для её шеи и свой набросок с её изображением в память о
её 'маленькой девочке'

». «Джо я оставляю свою брошь, ту, что была залатана сургучом,
а ещё мою бронзовую чернильницу — она лишилась крышки — и моего самого
драгоценного гипсового кролика, потому что мне жаль, что я сожгла её
историю.

Бет (если она переживёт меня) я дарю своих кукол и
комод, свой веер, свои льняные воротнички и новые тапочки, если она сможет
носить их, когда поправится, ведь они ей малы. И я также
оставляю ей своё сожаление о том, что я когда-то смеялась над старой Джоанной.

«Моему другу и соседу Теодору Лоуренсу я завещаю свой
бумажный портфель, свою глиняную модель лошади, хотя он и
говорил, что у неё нет шеи. А также в знак благодарности за его великую доброту в
в час скорби любая из моих художественных работ, которая ему нравится,
Нотр-Дам — лучшая из них.

«Нашему почтенному благодетелю мистеру Лоуренсу я оставляю свою фиолетовую шкатулку
с зеркалом в крышке, которая будет хороша для его
перьевых ручек и напомнит ему об ушедшей девушке, которая благодарит его за его
заботу о её семье, особенно о Бет.

«Я хочу, чтобы у моей любимой подружки Китти Брайант был голубой шёлковый
фартук и моё кольцо с золотым бутоном и поцелуем.

Ханне я дарю шкатулку, которую она хотела, и все лоскутки
Я оставляю их в надежде, что она 'будет помнить меня, когда ты её увидишь.'»

«И теперь, распорядившись своим самым ценным имуществом, я надеюсь, что все
будут довольны и не станут винить покойного. Я прощаю всех
и верю, что мы все встретимся, когда прозвучит труба. Аминь.

К этому завещанию и свидетельству я прикладываю свою руку и печать в 20-й
день ноября года Господня 1861.
ЭМИ КУРТИС МАРЧ.

{ЭСТЕЛЛА ВАЛНОР,
"_Свидетели_: {
{ТЕОДОР ЛОРЕНС."

Фамилия была написана карандашом, и Эми объяснила, что он должен
переписать её чернилами и как следует запечатать для неё.

«Что тебе взбрело в голову? Кто-нибудь говорил тебе о том, что Бет
отдаёт свои вещи?» — серьёзно спросила Лори, пока Эми укладывала перед ним
немного красной ленты, сургуч, свечу и подставку.

Она всё объяснила, а затем с тревогой спросила: «А что с Бет?»

«Прости, что заговорила об этом, но раз уж я начала, то скажу тебе. Однажды она почувствовала себя так плохо
что сказала Джо, что хочет отдать своё пианино Мэг, своих кошек — тебе,
а бедную старую куклу — Джо, которая будет любить её ради неё самой. Ей было
жаль, что она может отдать так мало, и она оставила остальным пряди своих волос
мы и ее наилучшие пожелания дедушке. _ she_ никогда не думала о завещании.

Говоря это, Лори подписывал и скреплял печатью и не поднимал глаз, пока на бумагу не упала
крупная слеза. Лицо Эми было озабоченным; но она
только сказала: "Разве люди не делают что-то вроде приписки к своим завещаниям,
иногда?"

«Да, они называются «дополнения».»

«Тогда добавь в моё, что я хочу, чтобы _все_ мои кудри были выстрижены и отданы
моим друзьям. Я забыла об этом, но хочу, чтобы это было сделано, хотя это и
испортит мою внешность».

Лори добавил это, улыбаясь последней и самой большой жертве Эми. Затем он
Он развлекал её целый час и живо интересовался всеми её испытаниями. Но
когда он собрался уходить, Эми удержала его и прошептала дрожащими губами:
«Неужели Бет действительно в опасности?»

«Боюсь, что да; но мы должны надеяться на лучшее, так что не плачь,
дорогая»; и Лори по-братски обнял её, что
было очень утешительно.

Когда он ушёл, она отправилась в свою маленькую часовню и, сидя в
сумерках, молилась за Бет со слезами на глазах и с болью в сердце,
чувствуя, что миллион бирюзовых колец не утешит её в
потере нежной младшей сестры.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Миссис Марч не отходила от Бет]

XX.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО.


Не думаю, что у меня найдутся слова, чтобы рассказать о встрече
матери и дочерей; жить в такие часы прекрасно, но очень тяжело
опишите, поэтому я оставлю это на усмотрение моих читателей, просто
скажу, что дом был полон подлинного счастья, и что Мег
нежная надежда оправдалась; ибо когда Бет очнулась от этого долгого, исцеляющего
Когда она проснулась, первое, что она увидела, были маленькая роза
и мамино лицо. Слишком слабая, чтобы чему-то удивляться, она лишь улыбнулась и
прижалась к любящим рукам, чувствуя, что наконец-то утолила голод
по любви. Затем она снова уснула, а девочки
ждали свою маму, потому что она не отпускала тонкую руку, которая
сжимала её даже во сне. Ханна «приготовила» для путешественника потрясающий
завтрак, не в силах сдержать своё
волнение; а Мэг и Джо накормили мать до отвала
послушные юные аисты, пока она шепотом рассказывала им о
состоянии отца, о том, что мистер Брук пообещал остаться и ухаживать за ним, о задержках
из-за шторма на обратном пути и о невыразимом
утешении, которое выразило лицо Лори, когда она приехала, измученная
усталостью, тревогой и холодом.

Какой это был странный, но приятный день! такая яркая и весёлая снаружи,
ведь казалось, что весь мир вышел на улицу, чтобы поприветствовать первый снег; такая тихая и
спокойная внутри, ведь все спали после бдения, и
в доме царила субботняя тишина, пока Ханна клевала носом
установленный караул у двери. С блаженным ощущением, что бремя снято,
Мэг и Джо закрыли свои усталые глаза и лежали спокойно, словно побитые бурей
лодки, надежно стоящие на якоре в тихой гавани. Миссис Марч ни за что не хотела уходить
Бет сидела рядом, но отдыхала в большом кресле, часто просыпаясь, чтобы посмотреть на свое дитя,
потрогать его и поразмышлять о нем, как скряга о каком-нибудь обретенном сокровище
.

Тем временем Лори отправился утешать Эми и так хорошо
рассказал свою историю, что тётя Марч даже «всхлипнула» и ни разу не сказала: «Я же
говорила». Эми в этот раз проявила себя настолько хорошо, что я думаю, что добро
Мысли, которые она лелеяла в маленькой часовне, наконец начали приносить плоды. Она быстро вытерла
слёзы, сдержала нетерпение, с которым ждала встречи с матерью, и даже
не подумала о бирюзовом кольце, когда пожилая дама от всей души согласилась с
мнением Лори о том, что она ведёт себя «как настоящая маленькая леди». Даже
Полли, похоже, была впечатлена, потому что он назвал её «хорошей девочкой», благословил её
и умоляющим тоном попросил: «Пойдём прогуляемся, дорогая», — самым
доброжелательным тоном. Она бы с радостью вышла на улицу, чтобы насладиться ясной
зимней погодой, но, обнаружив, что Лори засыпает на ходу, она вернулась в дом.
Несмотря на мужественные попытки скрыть это, она уговорила его отдохнуть
на диване, пока она напишет записку матери. Она долго
возилась с этим, а когда вернулась, он лежал, закинув обе руки
под голову, и крепко спал, а тётя Марч опустила шторы
и сидела без дела в необычном для неё благодушном настроении.

Через некоторое время они начали думать, что он не проснётся до ночи,
и я не уверен, что он проснулся бы, если бы его не разбудил
крик радости Эми при виде матери. Вероятно, там было много
В тот день в городе и его окрестностях было много счастливых маленьких девочек, но, по моему
личному мнению, самой счастливой из них была Эми, когда она сидела на
коленях у матери и рассказывала о своих приключениях, получая утешение и компенсацию
в виде одобрительных улыбок и нежных ласк. Они были
одни в часовне, и мать не возражала, когда ей объяснили её
назначение.

— Напротив, мне это очень нравится, дорогая, — и она перевела взгляд с пыльных
чёток на потрёпанную книжечку и милую картинку с
гирляндой из вечнозелёных растений. — Это отличный план — иметь место, где можно
мы можем уйти и побыть в тишине, когда нас что-то раздражает или огорчает. В нашей жизни много
трудных периодов, но мы всегда можем их пережить, если
правильно попросим о помощи. Думаю, моя маленькая дочь этому учится?"

"Да, мама; и когда я вернусь домой, я хочу, чтобы в большом
шкафу был уголок для моих книг и копии той картины, которую я пыталась
нарисовать. Лицо женщины не очень хорошо получилось — оно слишком красивое, чтобы я мог
его нарисовать, — но младенец получился лучше, и он мне очень нравится. Мне нравится
думать, что когда-то Он был маленьким ребёнком, потому что тогда я не чувствую себя таким далёким, и
это мне помогает.

Когда Эми указала на улыбающегося младенца Христа на коленях у матери, миссис
Марч увидела на поднятой руке что-то, что заставило ее улыбнуться. Она ничего не сказала
, но Эми поняла этот взгляд и после минутной паузы
серьезно добавила:

"Я хотел поговорить с тобой об этом, но забыл. Тётя подарила мне
кольцо сегодня; она позвала меня к себе, поцеловала, надела его мне на
палец и сказала, что я — её гордость и что она хотела бы, чтобы я
осталась с ней навсегда. Она дала этому забавному страусу бирюзу, потому что та слишком
большая. Я бы хотела носить их, мама; можно?

"Они очень красивые, но, по-моему, ты слишком молода для таких
украшений, Эми", - сказала миссис Марч, глядя на пухлую маленькую ручку с
кольцо из небесно-голубых камней на указательном пальце и причудливая накладка
образована двумя крошечными золотыми ручками, сложенными вместе.

"Я постараюсь не быть тщеславной", - сказала Эми. «Не думаю, что он мне нравится только
потому, что он такой красивый; но я хочу носить его, как девочка из сказки
носила свой браслет, чтобы он мне о чём-то напоминал».

«Ты имеешь в виду тётю Марч?» — смеясь, спросила её мать.

«Нет, чтобы он напоминал мне о том, что нельзя быть эгоисткой». Эми выглядела такой серьёзной и искренней
об этом, что её мать перестала смеяться и с уважением выслушала
этот маленький план.

"В последнее время я много думала о своём "наборе шалостей", и
эгоизм — самый большой из них; поэтому я собираюсь изо всех сил постараться избавиться
от него, если смогу. Бет не эгоистична, и именно поэтому все её любят
и так расстраиваются при мысли о том, что могут её потерять. Люди не стали бы
относиться ко мне вполовину хуже, если бы я был болен, и я не заслуживаю их
но я бы хотел, чтобы меня любили и скучали по мне многие друзья, поэтому я
буду стараться быть похожим на Бет, насколько это возможно. Я склонен забывать о себе
решения; но если бы у меня всегда было что-то, что напоминало бы мне обо мне, я
думаю, мне следовало бы действовать лучше. Могу я попробовать этот способ?"

- Да, но я больше верю в угол большого шкафа. Носи свое
кольцо, дорогая, и делай все, что в твоих силах; я думаю, ты преуспеешь, потому что искреннее
желание быть хорошим - это половина успеха. Теперь я должен вернуться к Бет. Крепись
в душе, доченька, и скоро ты снова будешь дома.

В тот вечер, пока Мэг писала отцу о
благополучном возвращении путешественницы, Джо поднялась по лестнице в комнату Бет и,
обнаружив мать на её обычном месте, с минуту стояла, переминаясь с ноги на ногу.
Она запустила пальцы в волосы, обеспокоенно и нерешительно глядя на мать.

"Что такое, дорогая?" — спросила миссис Марч, протягивая руку с выражением лица,
которое располагало к доверию.

"Я хочу тебе кое-что сказать, мама."

"О Мэг?"

"Как быстро ты догадалась! Да, это о ней, и хотя это мелочь
, это беспокоит меня ".

"Бет спит; говори тише и расскажи мне все об этом. Этого Моффата, надеюсь, здесь не было
? - довольно резко спросила миссис Марч.

«Нет, я бы захлопнула дверь у него перед носом, если бы он это сделал», — сказала Джо,
устраиваясь на полу у ног матери. «Прошлым летом Мэг
я оставила пару перчаток у Лоуренсов, и мне вернули только одну.
Мы совсем забыли об этом, пока Тедди не сказал мне, что перчатки у мистера Брука. Он
хранил их в кармане жилета, и однажды они выпали, и Тедди пошутил
над этим, и мистер Брук признался, что ему нравится Мэг, но он не осмеливается
сказать об этом, ведь она так молода, а он так беден. Ну разве это не _ужас_ное
положение дел?

— Как ты думаешь, Мэг он нравится? — спросила миссис Марч с тревожным
взглядом.

— Боже мой! Я ничего не знаю о любви и прочей чепухе! — воскликнула
Джо со смешным сочетанием интереса и презрения. — В романах девушки
Они показывают это тем, что начинают краснеть, падать в обморок, худеть и
вести себя как дураки. Мэг ничего подобного не делает: она ест
пьёт и спит, как разумное существо: она смотрит мне прямо в
лицо, когда я говорю об этом человеке, и лишь слегка краснеет, когда
Тедди шутит о влюблённых. Я запрещаю ему это делать, но он не слушается меня
как следовало бы.

— Значит, ты считаешь, что Мэг _не_ интересуется Джоном?

— Кем? — воскликнула Джо, уставившись на него.

— Мистером Бруком. Теперь я называю его Джоном; мы привыкли так делать в
больнице, и ему это нравится.

- О, дорогая! Я знаю, ты встанешь на его сторону: он был добр к отцу, и
ты не прогони его, но позволь Мег выйти за него замуж, если она этого хочет. Подлая
вещь! пойти погладить папу и помочь тебе, просто чтобы заставить тебя
он тебе понравился. - и Джо снова гневно дернула себя за волосы.

«Дорогая моя, не сердись, и я расскажу тебе, как это произошло.
Джон поехал со мной по просьбе мистера Лоуренса и был так предан бедному
отцу, что мы не могли не проникнуться к нему симпатией. Он был совершенно откровенен
и благороден в отношении Мэг, ведь он сказал нам, что любит её, но готов зарабатывать
уютный дом до того, как он попросил ее выйти за него замуж. Он хотел только нашего
разрешения любить ее и работать на нее, и права заставить ее полюбить его
если бы мог. Он действительно превосходный молодой человек, и мы не могли отказаться
выслушать его; но я не соглашусь, чтобы Мег была так
молода. "

"Конечно, нет; это было бы идиотизмом! Я знал, что назревает беда;
Я почувствовал это; и теперь все хуже, чем я себе представлял. Я просто хотел бы жениться на
Мэг сам и обеспечить ее безопасность в семье ".

Это странное расположение вызвало у миссис Марч улыбку, но она серьезно сказала: "Джо, я
доверяю тебе и не хочу, чтобы ты пока что что-либо говорил Мэг. Когда Джон
вернется, и я увижу их вместе, я смогу лучше судить о ее чувствах
к нему ".

"Она увидит его в этих красивых глазах, о которых она говорит, и тогда
все будет зависеть от нее. У нее такое мягкое сердце, что оно растает
как масло на солнце, если кто-нибудь посмотрит на нее сентиментально. Она читала
его короткие отчёты чаще, чем твои письма, и щипала меня
когда я говорил об этом, и ей нравятся карие глаза, и она не считает, что у Джона некрасивое
имя, и она влюбится, и наступит конец мира и
весело и уютно проводить время вместе. Я всё это вижу! они будут флиртовать
в доме, и нам придётся уворачиваться; Мэг будет поглощена
своими делами и больше не будет мне помогать; Брук каким-то образом сколотит состояние, увезёт её
и в семье образуется дыра; а я разобью себе сердце, и
всё будет отвратительно некомфортно. О боже мой! почему мы не были
все мальчики, тогда не было бы никаких хлопот ".

Джо опустила подбородок на колени в безутешной позе и погрозила
кулаком предосудительному Джону. Миссис Марч вздохнула, и Джо подняла глаза
с видом облегчения.

«Тебе это не нравится, мама? Я рад. Давай отправим его
по делам и не скажем Мэг ни слова, а будем все вместе счастливы, как
всегда».

«Я зря вздохнула, Джо». Это естественно и правильно, что вы все должны разъехаться по
со временем по своим домам; но я действительно хочу, чтобы мои девочки оставались у меня так долго, как я
могу; и мне жаль, что это случилось так скоро, потому что Мэг всего
семнадцать, и пройдет несколько лет, прежде чем Джон сможет создать для нее дом
. Мы с твоим отцом договорились, что она ни в коем случае не будет связывать себя
и не выйдет замуж до двадцати лет. Если они с Джоном полюбят друг друга.
с другой стороны, они могут подождать и таким образом испытать любовь. Она
добросовестна, и я не боюсь, что она обойдется с ним недоброжелательно. Моя
милая, нежная девочка! Надеюсь, у нас с ней все сложится удачно".

"Разве ты не предпочла бы, чтобы она вышла замуж за богатого человека?" - спросила Джо, когда голос ее матери
слегка дрогнул на последних словах.

"Деньги - хорошая и полезная вещь, Джо; и я надеюсь, что мои девочки никогда не будут
слишком остро нуждаться в них и не поддадутся слишком большому искушению. Я должен
хотел бы знать, что Джон прочно обосновался в каком-нибудь хорошем бизнесе,
который давал ему доход, достаточно большой, чтобы не иметь долгов и зарабатывать
Мэг чувствует себя комфортно. Я не стремлюсь к огромному состоянию, модному
положению в обществе или громкому имени для своих дочерей. Если титул и деньги идут
вместе с любовью и добродетелью, я с благодарностью приму их и буду
наслаждаться вашим благополучием; но по опыту я знаю, сколько настоящего счастья
можно найти в простом маленьком доме, где зарабатывают на хлеб насущный, а
некоторые лишения делают немногочисленные удовольствия ещё слаще. Я рада видеть
Мэг начинает смиренно, ведь, если я не ошибаюсь, она будет богата
обладанием доброго сердца, а это лучше, чем целое состояние.

«Я понимаю, мама, и полностью с тобой согласна, но я разочарована в Мэг,
потому что я планировала, что она со временем выйдет замуж за Тедди и будет
жить в роскоши до конца своих дней. Разве это не было бы чудесно?» — спросила Джо, подняв голову с
более радостным выражением лица.

"Он моложе её, ты же знаешь," — начала миссис Марч, но Джо перебила её:

- Совсем немного; он стар для своего возраста и высок; и может вести себя вполне по-взрослому,
если захочет. Значит, он богат, щедр и
добрый и любит нас всех; и _ Я_ говорю, жаль, что мой план сорван.

- Боюсь, Лори недостаточно взрослая для Мэг, да и в целом слишком
Сейчас он слишком ветреный, чтобы на него можно было положиться. Не строй
планов, Джо; пусть время и их собственные сердца соединят твоих друзей. Мы не можем
безосновательно вмешиваться в такие дела, и нам лучше не забивать себе голову «романтической
чушью», как ты это называешь, чтобы это не испортило нашу дружбу.

«Ну, я не буду, но мне неприятно видеть, как всё запутывается и
переплетается, в то время как одно движение здесь и одно здесь
выправило бы всё. Я бы хотел, чтобы ношение утюжков для волос на голове
помешало нам взрослеть. Но бутоны станут розами, а котята — кошками,
и это ещё хуже!»

- Что там насчет утюжков и кошек? - спросила Мэг, прокрадываясь в
комнату с готовым письмом в руке.

"Всего лишь одна из моих дурацких речей. Я иду спать; пойдем, Пегги", - сказала
Джо, разворачиваясь, как оживший пазл.

"Совершенно верно и прекрасно написано. Пожалуйста, добавь, что я шлю привет
Джон, - сказала миссис Марч, пробежав глазами письмо, и вернула его
обратно.

- Ты называешь его "Джон"? - спросила Мег, улыбаясь своими невинными глазами
глядя сверху вниз на мать.

- Да, он был нам как сын, и мы его очень любим.
— ответила миссис Марч, пристально глядя на неё.

— Я рада этому, ему так одиноко. Спокойной ночи, мама, дорогая. Так
невыразимо приятно, что ты здесь, — тихо ответила Мэг.

Поцелуй, которым мать одарила её, был очень нежным. И когда она
уходила, миссис Марч сказала со смесью удовлетворения и сожаления: «Она
ещё не любит Джона, но скоро научится».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Письма]

XXI.

ЛОРИ ПРИЧИНЯЕТ ВРЕДИЛИЩЕ, А ДЖО НАВОДИТ ПОРЯДОК.


На следующий день Джо была сама не своя, потому что тайна тяготила её
и ей было трудно не выглядеть загадочной и важной. Мэг заметила
это, но не стала наводить справки, потому что знала,
что с Джо лучше всего действовать по принципу противоположностей, поэтому она была
уверена, что ей всё расскажут, если она не будет спрашивать. Поэтому она была весьма
удивлена, когда молчание не было нарушено и Джо приняла
покровительственный вид, что явно разозлило Мэг, которая, в свою очередь
приняла вид сдержанной гордости и сосредоточилась на матери.
Джо оказалась предоставлена сама себе, так как миссис Марч заняла её место в качестве
медсестры и велела ей отдыхать, заниматься спортом и развлекаться после долгого
вынашивания ребёнка. Эми уехала, и Лори стал для неё единственным утешением. И как
бы ей ни нравилось его общество, в тот момент она его скорее боялась, потому что он был
неисправимым шутником и она опасалась, что он выведает её секрет.

Она была совершенно права, ибо озорной парнишка, как только заподозрил
тайну, сразу же принялся ее разгадывать и вел с Джо полную
этого нелегкую жизнь. Он подлизывался, подкупал, высмеивал, угрожал и ругал; воздействовал
безразличие, чтобы он мог выудить из нее правду; заявил, что
знал, затем, что ему все равно; и, наконец, благодаря настойчивости,
он убедился, что это касалось Мэг и мистера Брука. Чувствуя
негодование из-за того, что его наставник не доверился ему, он напряг свой
ум, чтобы придумать какое-нибудь подобающее возмездие за проявленное пренебрежение.

Тем временем Мэг, по-видимому, забыла об этом и с головой ушла в
подготовку к возвращению отца; но внезапно с ней
произошла перемена, и в течение одного-двух дней она была сама не своя
она сама. Вздрагивала, когда к ней обращались, краснела, когда на нее смотрели, была очень
тиха и сидела над своим шитьем с робким, обеспокоенным выражением лица.
На расспросы матери она ответила, что с ней все в порядке, и Джо тоже.
она заставила себя замолчать, попросив оставить ее в покое.

"Она чувствует это в воздухе - любовь, я имею в виду, - и она движется очень быстро. У неё
большинство симптомов: она суетливая и раздражительная, ничего не ест, лежит
без сна и хандрит в углу. Я застал её за пением той песни, которую он ей подарил,
и однажды она сказала «Джон», как это делаешь ты, а потом покраснела как маков цвет.
Что же нам делать? — спросила Джо, готовая к любым мерам, какими бы
жестокими они ни были.

"Ничего, кроме как ждать. Оставьте её в покое, будьте добры и терпеливы, и
приезд отца всё уладит, — ответила её мать.

"Вот тебе записка, Мэг, вся запечатанная. Как странно! Тедди никогда не запечатывает
мои письма, — сказала Джо на следующий день, раздавая содержимое маленького
почтового отделения.

Миссис Марч и Джо были заняты своими делами, когда Мэг
издала какой-то звук и они, подняв глаза, увидели, что она с испуганным
лицом смотрит на свою записку.

"Дитя моё, что это?" — воскликнула её мать, подбегая к ней, в то время как Джо пыталась
чтобы забрать бумагу, из-за которой произошла неприятность.

"Это всё ошибка — он её не отправлял. О, Джо, как ты могла так поступить?" и
Мэг закрыла лицо руками и заплакала так, словно у неё было разбито сердце.

"Я! Я ничего не делала! О чём она говорит?" — в замешательстве воскликнула Джо.

Добрые глаза Мэг вспыхнули от гнева, когда она вытащила из
кармана скомканную записку и бросила её в Джо, укоризненно сказав:

«Ты это написала, и тот плохой мальчик тебе помог. Как ты могла быть такой грубой, такой
злой и жестокой по отношению к нам обеим?»

Джо почти не слушала её, потому что они с матерью читали записку,
написанную необычным почерком.

[Иллюстрация: Джо и её мать читают записку]

«МОЯ ДОРОГАЯ МАРГАРЕТ,

я больше не могу сдерживать свою страсть и должен узнать свою судьбу
прежде чем вернусь. Я пока не решаюсь рассказать об этом твоим родителям, но думаю,
они бы согласились, если бы знали, что мы любим друг друга. Мистер.
Лоуренс поможет мне найти хорошее место, и тогда, моя милая
девочка, ты сделаешь меня счастливым. Я умоляю вас пока ничего не говорить
вашей семье, но передать через Лори одно слово надежды
«Ваш преданный ДЖОН».

«О, маленький негодник! Вот как он отплатил мне за то, что я
сдержала слово, данное маме. Я как следует отругала его и заставила
просить прощения», — воскликнула Джо, горя желанием немедленно восстановить справедливость. Но её
мать удержала её, сказав с редкостным для неё выражением лица:

«Стой, Джо, сначала ты должна оправдаться. Ты разыграла так много
розыгрышей, что я боюсь, что ты приложила к этому руку.

- Честное слово, мама, я этого не делал! Я никогда раньше не видела эту записку и не
ничего о ней не знаю, это чистая правда! - сказала Джо так искренне, что
они ей поверили. «Если бы я _участвовала_ в этом, я бы сделала это
лучше, чем сейчас, и написала бы разумную записку. Думаю, вы бы
знали, что мистер Брук не стал бы писать такие вещи», — добавила она,
презрительно бросив записку на стол.

« Это похоже на его почерк», — запнулась Мэг, сравнивая записку с той, что была у неё в
руках.

"О, Мэг, ты не ответила?" — быстро воскликнула миссис Марч.

"Да, ответила!" — и Мэг снова закрыла лицо руками, сгорая от стыда.

"Вот это да! _Пожалуйста_, позволь мне привести этого несносного мальчишку, чтобы он всё объяснил и
получил нагоняй. Я не успокоюсь, пока не доберусь до него;" — и Джо снова направилась к
двери.

- Тише! позволь мне самой справиться с этим, потому что это хуже, чем я думала. Маргарет,
расскажи мне всю историю, - приказала миссис Марч, садясь рядом с Мэг, но
не выпуская Джо из рук, чтобы она не улетела.

"Я получила первое письмо от Лори, который, похоже, ничего не знал об этом"
" - начала Мэг, не поднимая глаз. «Сначала я волновалась
и хотела тебе сказать; потом я вспомнила, как тебе нравится мистер
Брук, и подумала, что ты не будешь против, если я сохраню свой маленький секрет на
несколько дней. Я такая глупая, что мне нравилось думать, будто никто не знает; и пока я
Пока я решала, что сказать, я чувствовала себя как девушки из книг, которым приходится
делать такие вещи.
Прости меня, мама, теперь я заплатила за свою глупость; я никогда

не смогу снова посмотреть ему в глаза. «Что ты ему сказала?» — спросила миссис Марч.

- Я только сказала, что я еще слишком молода, чтобы что-то с этим делать; что я не
хочу иметь секреты от тебя, и он должен поговорить с отцом. Я был очень
благодарен ему за доброту и хотел бы стать его другом, но не более того,
надолго".

Миссис Марч улыбнулась, как будто была очень довольна, а Джо захлопала в ладоши,
воскликнув со смехом,--

«Ты почти не уступаешь Кэролайн Перси, которая была образцом благоразумия!
Рассказывай, Мэг. Что он на это ответил?»

«Он пишет совсем в другом тоне и говорит мне, что никогда
не отправлял любовных писем и очень сожалеет, что моя озорная сестра Джо
позволила себе так вольно обращаться с нашими именами. Это очень мило и
уважительно, но подумай, как это ужасно для меня!

Мэг прижалась к матери, на её лице было написано отчаяние, а Джо
ходила взад-вперёд по комнате, обзывая Лори. Внезапно она
остановилась, взяла две записки и, внимательно их рассмотрев,
решительно заявила: "Я не верю, что Брук когда-либо видела ни одно из этих
писем. Оба письма написал Тедди, и он хранит твое, чтобы восхищаться мной, потому что
Я бы не стала раскрывать ему свой секрет.

- Не имей никаких секретов, Джо; расскажи это маме и держись подальше от неприятностей,
как и следовало поступить мне, - предостерегающе сказала Мег.

- Благослови тебя господь, дитя мое! Мама сказала мне: «

» «Так будет лучше, Джо. Я утешу Мэг, а ты сходи за Лори. Я
разберусь в этом деле досконально и немедленно положу конец таким выходкам».

Джо убежала, а миссис Марч мягко рассказала Мэг о настоящих чувствах мистера Брука.
«Ну что ж, дорогая, а как насчёт твоих собственных? Любишь ли ты его настолько, чтобы подождать, пока он
сможет обеспечить тебе дом, или ты предпочтёшь оставаться свободной
в настоящем?»

«Я так напугана и встревожена, что не хочу иметь ничего общего
с любовниками ещё долгое время, а может, и никогда», — раздражённо ответила Мэг.
«Если Джон _ничего_ не знает об этой чепухе, не говори ему,
и заставь Джо и Лори держать язык за зубами. Я не позволю, чтобы меня
обманывали, мучили и выставляли на посмешище, — это позор!»

Увидев, что обычно спокойная Мэг вышла из себя и её гордость задета,
За эту озорную шутку миссис Марч успокоила её, пообещав полное
молчание и крайнюю осмотрительность в будущем. Как только в коридоре
послышались шаги Лори, Мэг убежала в кабинет, и миссис Марч
осталась наедине с виновницей. Джо не сказала ему, зачем он понадобился, опасаясь, что он
не придёт; но он всё понял в ту же минуту, как увидел лицо миссис Марч, и
стоял, вертя в руках шляпу, с таким виноватым видом, что его тут же разоблачили.
Джо отпустили, но она решила походить взад-вперёд по коридору, как
часовой, опасаясь, что заключённый может сбежать. Раздался звук
Голоса в гостиной то поднимались, то опускались в течение получаса, но что произошло
во время этого разговора, девочки так и не узнали.

Когда их позвали, Лори стоял рядом с их матерью с таким
раскаявшимся видом, что Джо простила его на месте, но не сочла
разумным выдавать его. Мэг приняла его смиренные извинения и была
утешена заверениями в том, что Брук ничего не знал об этой шутке.

"Я никогда не скажу ему до конца своих дней, - дикие лошади не вытянут этого из меня
так что ты прости меня, Мэг, и я сделаю все, чтобы показать, как
Мне очень, очень жаль, — добавил он с видом человека, которому очень стыдно.

"Я постараюсь, но это было очень не по-джентльменски. Я не думала,
что ты можешь быть таким хитрым и злонамеренным, Лори, — ответила Мэг, пытаясь скрыть
своё девичье смущение за серьёзным и укоризненным видом.

«Это было отвратительно, и я не заслуживаю того, чтобы со мной разговаривали в течение
месяца; но ты ведь поговоришь, правда?» — и Лори сложил руки
в умоляющем жесте и заговорил своим неотразимо
убедительным тоном, так что невозможно было сердиться на него, несмотря на
его скандальное поведение. Мэг простила его, и серьезное лицо миссис Марч
расслабилось, несмотря на все ее усилия оставаться трезвой, когда она услышала, как он
заявил, что искупит свои грехи всеми видами епитимий, и
унижаться, как червяк, перед обиженной девицей.

Джо тем временем стояла в стороне, пытаясь ожесточить своё сердце против него, и
в итоге ей удалось лишь придать своему лицу выражение полного
неодобрения. Лори взглянул на неё пару раз, но, поскольку она
не проявляла никаких признаков смягчения, он почувствовал себя обиженным и отвернулся от неё.
Когда остальные закончили с ним, он низко поклонился ей и
ушёл, не сказав ни слова.

Как только он ушёл, она пожалела, что была так сурова с ним; а когда
Мэг и её мать поднялись наверх, она почувствовала себя одинокой и затосковала по Тедди.
Некоторое время она сопротивлялась этому порыву, но в конце концов поддалась ему и, вооружившись
книгой, которую нужно было вернуть, пошла в большой дом.

«Мистер Лоуренс дома?» — спросила Джо у горничной, которая спускалась
по лестнице.

"Да, мисс; но я не думаю, что его можно сейчас увидеть."

"Почему нет? Он болен?"

"Нет, мисс, но у него была ссора с мистером Лори, который сейчас в одной из
его истерики по какому-то поводу раздражают старого джентльмена, поэтому я
не осмеливаюсь приближаться к нему.

"Где Лори?"

- Запрись у него в комнате, и он не отвечает, хотя я и стучу. Я
не знаю, что делать с ужином, ведь он готов, а
есть его некому. —

"Я пойду и посмотрю, в чём дело. Я их обоих не боюсь."

Джо поднялась и решительно постучала в дверь маленького кабинета Лори.

«Прекрати, или я открою дверь и заставлю тебя!» — пригрозил молодой
джентльмен.

Джо тут же постучала снова; дверь распахнулась, и она влетела внутрь.
прежде чем Лори успел оправиться от удивления. Увидев, что он действительно
_был_ не в духе, Джо, которая знала, как с ним обращаться, приняла покаянный
вид и, артистично опустившись на колени, робко сказала:
«Пожалуйста, прости меня за то, что я так разозлилась. Я пришла, чтобы загладить свою вину, и не могу
уйти, пока не сделаю это».

"Всё в порядке." «Вставай и не будь дурочкой, Джо», — таков был ответ кавалера
на её просьбу.

[Иллюстрация: Вставай и не будь дурочкой]

"Спасибо, я встану. Могу я спросить, в чём дело? Ты выглядишь
не очень-то довольной."

«Я потрясён и не вынесу этого!» — возмущённо прорычал Лори.

«Кто это сделал?» — спросил Джо.

«Дедушка. Если бы это был кто-то другой, я бы...» — и пострадавший
юноша закончил предложение энергичным жестом правой руки.

«Ничего страшного, я часто тебя трясу, и ты не возражаешь», — успокаивающе сказал Джо


«Пух! ты девочка, и это весело, но я не позволю ни одному мужчине трясти
_меня_.»

«Не думаю, что кто-то осмелится попробовать, если ты будешь выглядеть
как грозовая туча, как сейчас». Почему с тобой так обращались?"

"Только потому, что я не сказал, зачем я нужен твоей матери. Я бы
Я обещал не рассказывать, и, конечно же, я не собирался нарушать своё слово.

«Разве ты не мог удовлетворить своего дедушку как-то иначе?»

«Нет, он хотел знать правду, всю правду и ничего, кроме
правды. Я бы рассказал о своей части этой истории, если бы мог, не впутывая
Мэг. Поскольку я не мог, я придержал язык и терпел выговор, пока
старый джентльмен не схватил меня за шиворот. Тогда я разозлилась и сбежала, боясь, что
забудусь.

"Это было некрасиво, но я знаю, он сожалеет; так что спускайся и помирись. Я
помогу тебе".

"Пусть меня повесят, если я это сделаю! Я не собираюсь выслушивать нотации и терпеть нападки от каждого
один, просто чтобы немного порезвиться. Я сожалел о Мэг и просил
прощения как мужчина, но я не сделаю этого снова, ведь я не был неправ.

"Он этого не знал".

"Он должен доверять мне, а не вести себя так, как будто я ребенок. Это бесполезно, Джо;
он должен понять, что я способна позаботиться о себе и мне не нужна
чужая помощь, чтобы держаться на плаву."

"Какие же вы вспыльчивые!" — вздохнула Джо. "Как ты собираешься уладить это
дело?"

«Ну, он должен попросить прощения, и поверьте мне, когда я говорю, что не могу сказать
ему, из-за чего весь сыр-бор».

«Будь ты благословен! он этого не сделает».

«Я не спущусь, пока он этого не сделает».

«А теперь, Тедди, будь благоразумным; не обращай внимания, и я объясню, что смогу. Ты
не можешь здесь оставаться, так какой смысл в мелодрамах?»

«Я всё равно не собираюсь здесь долго оставаться. Я ускользну и
отправлюсь куда-нибудь в путешествие, а когда дедушка будет скучать по мне, он быстро
придёт в себя».

— Осмелюсь предположить, но тебе не стоит идти и беспокоить его.

— Не учи меня. Я поеду в Вашингтон и повидаюсь с Бруком; там весело, и
я отдохну после всех этих неприятностей.

— Как же тебе будет весело! Жаль, что я не могу тоже уехать, — сказала Джо, забыв
о своей роли наставницы в ярких видениях военной жизни в столице.

— Ну же, давай! Почему бы и нет? Ты поедешь и удивишь своего отца, а я
подразню старину Брука. Это была бы отличная шутка; давай сделаем это, Джо. Мы
оставим письмо, в котором скажем, что с нами всё в порядке, и сразу же уедем. У меня
достаточно денег; это пойдёт тебе на пользу и не причинит вреда, ведь ты поедешь к своему отцу.

На мгновение Джо показалось, что она согласна, ведь каким бы безумным ни был этот план,
он ей подходил. Она устала от опеки и заточения, жаждала
перемен, и мысли об отце искушающе смешивались с новыми
очарованиями лагерей и госпиталей, свободой и весельем. Её глаза загорелись.
Она с тоской повернулась к окну, но взгляд её упал на старый дом
напротив, и она с печальным решительным видом покачала головой.

"Если бы я был мальчиком, мы бы сбежали вместе и отлично провели время; но
я несчастная девочка, я должна вести себя прилично и оставаться дома. Не искушай
меня, Тедди, это безумный план."

— В этом-то и вся прелесть, — начал Лори, который был не в духе
и жаждал каким-нибудь образом выйти за рамки дозволенного.

— Придержи язык! — воскликнула Джо, закрывая уши руками. — «Чернослив и призмы»
— моя судьба, и я могу с таким же успехом смириться с этим. Я пришла сюда, чтобы
Не надо морализировать, не надо слушать о том, что заставляет меня содрогаться от мыслей.

[Иллюстрация: «Придержи язык!» — воскликнула Джо, закрывая уши руками]

«Я знаю, что Мэг была бы в ужасе от такого предложения, но я думал, что у тебя
больше смелости», — начал Лори, намекая на что-то.

«Плохой мальчик, замолчи!» Сядь и подумай о своих грехах, не заставляй
меня добавлять к своим. Если я заставлю твоего дедушку извиниться за то, что он тебя тряс,
ты перестанешь убегать? — серьёзно спросила Джо.

"Да, но ты этого не сделаешь," — ответила Лори, которая хотела «помириться»,
но чувствовала, что сначала нужно успокоить его уязвлённое самолюбие.

"Если я могу справиться с молодым, то смогу и со старым", - пробормотала Джо,
уходя, оставив Лори склонившимся над картой железных дорог с головой,
подперев ее обеими руками.

"Войдите!" и грубый голос мистера Лоуренса прозвучал грубее, чем когда-либо, когда
Джо постучала в его дверь.

"Это всего лишь я, сэр, пришла вернуть книгу", - вежливо сказала она,
войдя.

"Хотите еще?" - спросил пожилой джентльмен, выглядя мрачным и раздосадованным, но
стараясь не показывать этого.

"Да, пожалуйста. Мне так нравится старина Сэм, что, пожалуй, я попробую второй том
", - ответила Джо, надеясь умилостивить его, взяв второй
Он принял дозу «Джонсона» Босуэлла, как и рекомендовал в своей увлекательной работе.

Его лохматые брови слегка приподнялись, когда он подкатил к
полке, где хранилась литература о Джонсоне. Джо вскочила и
села на верхнюю ступеньку, делая вид, что ищет книгу, но на самом деле
размышляя, как лучше представить опасный предмет своего
визита. Мистер Лоуренс, похоже, заподозрил, что у неё что-то
на уме, потому что, сделав несколько быстрых кругов по комнате, он
обернулся к ней и заговорил так резко, что «Расселас» упал лицом
вниз на пол.

"Что натворил этот мальчик? Не пытайся его выгораживать. Я знаю, что он натворил
проказничал, судя по тому, как он вел себя, когда вернулся домой. Я не могу добиться от него ни
слова; и когда я пригрозил вытрясти из него правду, он
бросился наверх и заперся в своей комнате ".

"Он поступил неправильно, но мы простили его, и все пообещали никому не говорить ни слова
", - неохотно начала Джо.

- Так не пойдет; он не станет прикрываться вашим обещанием
мягкосердечные девушки. Если он сделал что-то не так, он должен признаться, просить
простить и понести наказание. Выкладывай, Джо, я не хочу, чтобы меня держали в неведении.

Мистер Лоуренс выглядел таким грозным и говорил так резко, что Джо
с радостью убежала бы, если бы могла, но она стояла на ступеньках,
а он стоял у подножия, как лев на тропе, так что ей пришлось остаться и
справиться с этим.

[Иллюстрация: Он стоял у подножия, как лев на тропе]

"Право, сэр, я не могу сказать; мама запретила. Лори признался,
попросил прощения и получил по заслугам. Мы не молчим, чтобы
защитить его, но кто-то другой может, и если вы
вмешаетесь, это приведёт к ещё большим неприятностям. Пожалуйста, не надо; это была отчасти моя вина, но теперь всё в порядке;
так что давай забудем об этом и поговорим о "Рамблере" или о чем-нибудь
приятном".

"Повесьте "Рэмблер"! Спускайтесь и дайте мне слово, что этот
мой бестолковый мальчик не сделал ничего неблагодарного или дерзкого.
Если это так, после всей вашей доброты к нему, я выпорю его своими собственными
руками.

Угроза прозвучала устрашающе, но не встревожила Джо, потому что она знала, что
вспыльчивый старик и пальцем не пошевелит, чтобы навредить внуку,
что бы он ни говорил. Она послушно спустилась и
постаралась отнестись к этой выходке как можно легче, не выдав Мэг и
не забыв правду.

«Хм-ха, ну что ж, если мальчик держал язык за зубами, потому что дал обещание, а не
из упрямства, я его прощу. Он упрямый парень, и с ним
трудно справиться», — сказал мистер Лоуренс, приглаживая волосы, которые выглядели так, будто он
был на улице во время шторма, и с облегчением разглаживая
морщину на лбу.

«И я тоже, но доброе слово поможет мне, когда все королевские лошади и
все королевские люди не смогут», — сказала Джо, пытаясь сказать что-то хорошее о своей
подруге, которая, казалось, выбиралась из одной передряги только для того, чтобы попасть в другую.

«Думаешь, я не добра к нему, а?» — последовал резкий ответ.

«О боже, нет, сэр, вы иногда бываете слишком добры, а потом просто
немного торопитесь, когда он испытывает ваше терпение. Вам так не кажется?»

Джо была полна решимости высказать всё начистоту и старалась выглядеть совершенно невозмутимой,
хотя после своей смелой речи она немного дрожала. К её огромному облегчению
и удивлению, пожилой джентльмен лишь с грохотом швырнул свои очки на
стол и откровенно воскликнул:

«Ты права, девочка, так и есть! Я люблю этого парня, но он испытывает моё терпение
на прочность, и я не знаю, чем всё закончится, если мы продолжим в том же духе».

«Я тебе скажу, он сбежит». Джо пожалела о своих словах
в ту же минуту, как он был сделан; она хотела предупредить его, что Лори не потерпит
большого количества ограничений, и надеялась, что он будет более снисходителен к мальчику.

Румяное лицо мистера Лоуренса внезапно изменилось, и он сел,
с тревогой взглянув на портрет красивого мужчины, висевший над его
столом. Это был отец Лори, который в юности сбежал из дома и
женился вопреки воле властного старика. Джо показалось, что он вспомнил
и пожалел о прошлом, и она пожалела, что не придержала язык.

"Он не станет этого делать, если только не будет очень сильно волноваться, а пока он только угрожает"
иногда, когда он устает от учебы. Я часто думаю, что мне бы этого хотелось
особенно с тех пор, как я постригся; так что, если ты когда-нибудь будешь скучать по нам, можешь
дать объявление о поиске двух мальчиков и поискать среди кораблей, направляющихся в Индию ".

Говоря это, она рассмеялась, и мистер Лоренс, казалось, почувствовал облегчение, очевидно
приняв все это за шутку.

"Ты, потаскушка, как ты смеешь так разговаривать? Где твое уважение ко мне,
и твое надлежащее воспитание? Благослови мальчиков и девочек! Какие это мучения
и все же мы не можем без них обойтись, - сказал он, пощипывая ее за щеки
добродушно. - Иди и приведи этого мальчика вниз ужинать, скажи ему, что это
ладно, и посоветуй ему не напускать на себя трагический вид перед своим
дедушкой. Я этого не вынесу".

"Он не придет, сэр; он плохо себя чувствует, потому что вы ему не поверили, когда
он сказал, что не может сказать. Я думаю, что тряска очень сильно задела его чувства
".

Джо попыталась изобразить на лице жалость, но, видимо, у неё ничего не вышло, потому что мистер Лоуренс начал
смеяться, и она поняла, что дело в шляпе.

"Мне жаль, и я должен поблагодарить его за то, что он не трясёт _меня_, я
полагаю. Чего, чёрт возьми, этот парень ждёт?" — и старому джентльмену
стало немного стыдно за свою ворчливость.

«На вашем месте я бы написал ему письмо с извинениями, сэр. Он говорит, что не спустится
вниз, пока не получит его, и рассуждает о Вашингтоне, и вообще ведёт себя
абсурдно. Официальное извинение заставит его понять, насколько он глуп, и
сделает его более сговорчивым. Попробуйте, ему нравится, когда над ним подшучивают, и этот способ
лучше, чем разговоры. Я отнесу письмо и напомню ему о его долге».

Мистер Лоуренс бросил на нее острый взгляд и, надев очки, медленно произнес
"Ты хитрая киска, но я не против, чтобы ты и
мной управляли". Бет. Вот, дай мне листок бумаги, и покончим с этим
ерунда.

Записка была написана в выражениях, которые один джентльмен мог бы использовать, чтобы
оскорбить другого. Джо чмокнула мистера Лоуренса в макушку
и побежала к Лори, чтобы подсунуть ему записку с извинениями под
дверь и посоветовать ему через замочную скважину быть покорным, благопристойным
и ещё кое-каким приятным невозможным. Обнаружив, что дверь заперта
снова, она оставила записку, чтобы та сделала своё дело, и тихо пошла прочь,
когда молодой джентльмен съехал вниз по перилам и стал ждать её
у подножия, говоря с самым добродетельным выражением лица:
"Какой ты хороший парень, Джо! Тебя взорвали?" добавил он,
смеясь.

"Нет; в целом он был довольно мягким".

"Ах! У меня все получилось; даже ты бросил меня там, и я почувствовал, что
готов пойти ко всем чертям, - начал он извиняющимся тоном.

«Не говори так; начни с чистого листа, Тедди, мой
сын».

"Я продолжаю начинать с чистого листа и портить его, как раньше
портил свои тетради; и я начинаю так много раз, что конца этому
не будет," — сказал он с грустью.

"Иди ужинать; после еды тебе станет лучше. Мужчины всегда каркают
когда они проголодаются», — и после этих слов Джо выскользнула за дверь.

"Это "ярлык" на моей "секте""», — ответил Лори, цитируя Эми, и
пошёл послушно есть пирог с повидлом вместе с дедушкой, который был
весь день в благочестивом расположении духа и невероятно почтителен в
манерах.

Все думали, что на этом всё закончилось и тучка рассеялась; но
вред был уже нанесён, потому что, хотя другие и забыли об этом, Мэг помнила. Она
никогда не упоминала об одном человеке, но часто о нём думала,
видела сны чаще, чем когда-либо; и однажды Джо, роясь в столе сестры
в поисках марок она нашла клочок бумаги, на котором было нацарапано: «Миссис
Джон Брук»; при виде этого она трагически застонала и бросила бумажку в огонь,
чувствуя, что проделка Лори приблизила для неё чёрный день.




[Иллюстрация: вскоре Бет могла целыми днями лежать на диване в кабинете]

XXII.

ПРИЯТНЫЕ ЛУГА.


За бурей последовали мирные недели, похожие на солнечный свет после грозы. Состояние
больных быстро улучшалось, и мистер Марч начал поговаривать о возвращении
в начале нового года. Вскоре Бет уже могла лежать на диване в кабинете.
Сначала она целыми днями развлекалась с любимыми кошками, а со временем
занялась шитьём кукол, которое, к сожалению, отошло на второй план. Её некогда активные
конечности стали такими негнущимися и слабыми, что Джо каждый день выносила её на
прогулку по дому, держа на руках. Мэг весело чернила и обжигала свои белые
руки, готовя изысканные блюда для «дорогих», в то время как Эми, верная рабыня
кольца, праздновала своё возвращение, раздавая как можно больше своих
сокровищ, чтобы сёстры согласились их принять.

С приближением Рождества в доме начали происходить обычные таинственные события.
и Джо часто приводил семью в замешательство, предлагая совершенно невозможные
или невероятно абсурдные церемонии в честь этого необычайно весёлого
Рождества. Лори был таким же неугомонным и устроил бы
костры, фейерверки и триумфальные арки, если бы мог.
После множества стычек и пренебрежительных замечаний амбициозную пару сочли
эффективно подавленной, и они ходили с унылыми лицами, которые
скорее опровергались взрывами смеха, когда они собирались вместе.

Несколько дней стояла необычайно мягкая погода, и это было прекрасное время для
Рождество. Ханна «нутром чуяла», что это будет
необычайно погожий день, и она оказалась настоящей пророчицей, потому что
казалось, что всё и вся будет способствовать грандиозному успеху.
начнем с того, что мистер Марч написал, что скоро будет у них; затем Бет
в то утро чувствовала себя необыкновенно хорошо и, будучи одетой в платье своей матери,
подарок - мягкую малиновую обертку из мериноса - с триумфом отнесли к
витрине, чтобы Джо и Лори могли полюбоваться подарком. Неугасимые
сделали все возможное, чтобы быть достойными этого имени, ибо, подобно эльфам, они
работал по ночам и придумал забавный сюрприз. В саду
стояла величественная снежная дева, увенчанная остролистом, с
корзиной фруктов и цветов в одной руке и большим рулоном новой музыки в другой,
с афганским платком, накинутым на её холодные плечи, и рождественским
песнопением, слетавшим с её губ, на розовом бумажном флажке:

«Юнгфрау для Бет».

«Да благословит тебя Бог, дорогая королева Бесс!
Пусть ничто не тревожит тебя,
но пусть здоровье, мир и счастье
будут с тобой в этот рождественский день.

Вот плоды, которыми можно накормить нашу трудолюбивую пчелу,
И цветы для её носа;
Вот музыка для её пианино,
Кашне для её пальчиков.

"Портрет Джованны, видите,
Рафаэля № 2,
Который усердно трудился,
Чтобы сделать его честным и правдивым.

"Примите красную ленту, прошу вас,
Для хвоста мадам Пёррер;
И мороженое, приготовленное милой Пег, —
Монблан в ведёрке.

«Их самая нежная любовь, которую мои создатели вложили
в мою снежную грудь,
прими её, альпийская дева,
от Лори и от Джо».

[Иллюстрация: Юнгфрау]

Как Бет смеялась, когда увидела это, как Лори носилась туда-сюда, чтобы принести
подарки, и какие нелепые речи произносила Джо, вручая их!

"Я так переполнена счастьем, что, если бы только папа был здесь, я бы не смогла
удержать ни капли больше", - сказала Бет, довольно вздыхая, когда Джо
отнес ее в кабинет, чтобы она отдохнула после волнений и
подкрепиться вкуснейшим виноградом, который ей прислала "Юнгфрау"
.

«Я тоже», — добавил Джо, похлопав по карману, в котором лежали
долгожданные «Ундина» и «Синтрам».

— Я уверена, что да, — эхом отозвалась Эми, рассматривая гравюру с изображением
Мадонны с младенцем, которую ей подарила мама в красивой рамке.

— Конечно, да! — воскликнула Мэг, разглаживая серебристые складки своего первого
шёлкового платья, которое ей настоял подарить мистер Лоуренс.

«А как же иначе?» — с благодарностью сказала миссис Марч, переводя взгляд
с письма мужа на улыбающееся лицо Бет, и её рука погладила
брошь из седых и золотистых, каштановых и тёмно-каштановых волос, которую
девочки только что прикрепили к её груди.

Время от времени в этом суетном мире случаются чудеса
Восхитительная сказочная атмосфера, и как же это успокаивает. Через полчаса
после того, как все сказали, что они так счастливы, что не могут сдержать ни
капли больше, капля упала. Лори открыл дверь в гостиную и очень тихо
заглянул внутрь. С таким же успехом он мог бы сделать сальто и
издать индейский боевой клич, потому что его лицо было полно подавленного
волнение и его голос были такими предательски радостными, что все подпрыгнули
хотя он только сказал странным, задыхающимся голосом: "Вот еще один
Рождественский подарок для семьи Марч.

Не успел он договорить, как его каким-то образом утащили
, а на его месте появился высокий мужчина, закутанный до глаз,
опиравшийся на руку другого высокого мужчины, который пытался что-то сказать, но
не мог. Конечно, началась всеобщая суматоха; и на несколько
минут все, казалось, потеряли рассудок, потому что происходили самые странные вещи,
и никто не произносил ни слова. Мистер Марч растворился в
объятиях четырёх пар любящих рук; Джо опозорилась тем, что чуть
не упала в обморок, и Лори пришлось приводить её в чувство в чулане для фарфора; мистер
Брук по ошибке поцеловал Мэг, как он несколько бессвязно
объяснил; а Эми, особа с чувством собственного достоинства,
перевернула табурет и, не вставая, обняла отцовские ботинки и
заплакала над ними самым трогательным образом. Миссис Марч
первой пришла в себя и предупреждающе подняла руку: «Тише! Вспомни Бет!»

Но было уже слишком поздно: дверь кабинета распахнулась, на пороге появилась маленькая красная коробочка
— радость придала сил ослабевшим конечностям, — и
Бет бросилась прямо в объятия отца. Неважно, что произошло только что
после этого полные сердца переполнились, смыв горечь
прошлого и оставив только сладость настоящего.

Это было совсем не романтично, но громкий смех всех отрезвил
потому что Ханну обнаружили за дверью, рыдающей над жирной
индейкой, которую она забыла поставить, когда вбежала из
кухни. Когда смех утих, миссис Марч начала благодарить мистера Брука за
его заботу о муже, на что мистер Брук внезапно
вспомнил, что мистеру Марчу нужен отдых, и, схватив Лори, он
поспешно удалился. Затем двум инвалидам было приказано отдохнуть,
что они и сделали, усевшись в одно большое кресло и оживленно разговаривая.

Мистер Марч рассказал, как ему хотелось удивить их, и как, когда
наступила хорошая погода, врач разрешил ему воспользоваться случаем
о том, каким преданным был Брук и что в целом он был самым
достойным и честным молодым человеком. Почему мистер Марч на минуту
замолчал и, взглянув на Мэг, которая яростно раздувала огонь,
вопросительно приподнял брови, глядя на жену? Я предоставляю вам
трудно себе представить; а также почему миссис Марч мягко кивнула и спросила
довольно резко, не хочет ли он чего-нибудь съесть. Джо увидела и
поняла этот взгляд и с мрачным видом удалилась за вином и
говяжьим бульоном, бормоча себе под нос, когда захлопывала дверь: «Ненавижу
достойных молодых людей с карими глазами!»

Такого рождественского ужина у них ещё не было. Жирная
индейка была настоящим зрелищем, когда Ханна подала её, фаршированную, подрумяненную
и украшенную; таким же был и сливовый пудинг, который просто таял во рту;
как и желе, которым Эми наслаждалась, словно муха в
горшочек с медом. Все получилось хорошо, и это было милостью божьей, сказала Ханна,
"Мам, я была настолько взволнована, что не знала, что это велосипед "
поджарьте пудинг и нафаршируйте индейку изюмом, не говоря уже о том, чтобы запекать
заверните ее в салфетку.

Мистер Лоренс и его внук обедали с ними, а также мистер Брук, у которого
Джо мрачно нахмурился, к безмерному удовольствию Лори. Два кресла
стояли рядом во главе стола, за которым сидели Бет и её
отец, скромно наслаждаясь курицей и фруктами. Они пили
за здоровье друг друга, рассказывали истории, пели песни, «вспоминали», как говорят старики,
и отлично провели время. Планировалась прогулка на санях, но
девочки не хотели оставлять своего отца; поэтому гости разошлись рано, и,
когда сгустились сумерки, счастливая семья уселась все вместе у костра.

"Всего год назад мы сокрушались по поводу унылого Рождества, которого мы ожидали
. Ты помнишь? - спросила Джо, нарушая короткую паузу, которая
последовала за долгим разговором о многих вещах.

«В целом довольно приятный год!» — сказала Мэг, улыбаясь огню
и поздравляя себя с тем, что она достойно обошлась с мистером Бруком.

«Думаю, это было довольно тяжело», — заметила Эми, задумчиво глядя на то, как свет
освещает её кольцо.

«Я рада, что всё закончилось, потому что ты вернулся», — прошептала Бет, которая
сидела на коленях у отца.

«Вам пришлось пройти довольно трудный путь, мои маленькие пилигримы, особенно
во второй его части. Но вы держались молодцом, и я думаю, что
тяготы скоро останутся позади, — сказал мистер Марч,
с отцовским удовлетворением глядя на четыре юных лица,
собравшихся вокруг него.

— Откуда ты знаешь? Мама тебе рассказала? — спросила Джо.

- Немного; соломинки показывают, в какую сторону дует ветер, а я сегодня сделал несколько
открытий.

- О, расскажи нам, что это такое! - воскликнула Мег, сидевшая рядом с ним.

- Вот один. - и, взяв руку, лежавшую на подлокотнике его кресла,
он указал на огрубевший указательный палец, ожог на тыльной стороне и два или
три маленьких твердых пятнышка на ладони. «Я помню времена, когда эта рука
была белой и гладкой, и ты больше всего заботился о том, чтобы она такой и оставалась. Тогда она была очень
красивой, но для меня она стала ещё красивее, потому что в этих кажущихся
пятнах я вижу целую историю. Было принесено всесожжение»
тщеславие; эта натруженная ладонь заслужила кое-что получше мозолей;
и я уверен, что швы, сделанные этими исколотыми пальцами, прослужат долго,
столько доброй воли вложено в эти стежки. Мэг, моя дорогая, я ценю
женское мастерство, которое делает дом счастливым, больше, чем белые руки или
модные достижения. Я горжусь тем, что пожимаю эту добрую, трудолюбивую
маленькую ручку, и надеюсь, что меня не скоро попросят её отпустить.

Если Мэг и хотела получить награду за часы терпеливого труда, то она её получила
в виде крепкого рукопожатия отца и его одобрительной улыбки
, которой он её одарил.

«А как же Джо? Пожалуйста, скажи что-нибудь хорошее, ведь она так старалась
и была так, так добра ко мне», — сказала Бет на ухо отцу.

Он рассмеялся и посмотрел на высокую девушку, сидевшую напротив, с
необычно мягким выражением на смуглом лице.

«Несмотря на кудрявую причёску, я не вижу того «сына Джо», которого оставил здесь год
назад, — сказал мистер Марч. — Я вижу юную леди, которая ровно застёгивает воротник,
аккуратно зашнуровывает ботинки и не свистит, не говорит на сленге и не лежит
на ковре, как раньше. Сейчас у неё довольно худое и бледное лицо,
с тревогой и волнением; но мне нравится на неё смотреть, потому что она стала
мягче, а голос у неё стал ниже; она не скачет, а ходит тихо,
и по-матерински заботится об одном маленьком человечке, что
приводит меня в восторг. Я скучаю по своей дикой девочке; но если на её месте появится сильная, отзывчивая,
мягкосердечная женщина, я буду вполне доволен. Я не
знаю, отрезвила ли стрижка наших «чёрных овец», но я точно знаю, что
во всём Вашингтоне я не смог найти ничего достаточно красивого, чтобы
купить это за двадцать пять долларов, которые прислала мне моя добрая девочка.

На мгновение проницательный взгляд Джо потускнел, а её худое лицо порозовело
в свете камина, когда она услышала похвалу отца, чувствуя, что
заслужила её.

"А теперь Бет," — сказала Эми, с нетерпением ожидая своей очереди, но готовая подождать.

«От неё так мало осталось, что я боюсь много говорить, чтобы она
совсем не ускользнула, хотя она уже не такая застенчивая, как раньше», —
весело начал их отец; но, вспомнив, как он чуть не потерял её,
он прижал её к себе и нежно сказал, касаясь её щеки своей:
«Ты в безопасности, моя Бет, и я буду оберегать тебя, да поможет мне Бог».

После минутного молчания он посмотрел на Эми, которая сидела на сверчке
у его ног, и сказал, погладив блестящие волосы:

"Я заметил, что Эми ела куриные ножки за ужином, весь день бегала по поручениям
матери, уступила Мег ее место на ночь и прислуживала
всем с терпением и добродушием. Я также замечаю, что она
особо не волнуется и не смотрит в зеркало, и даже не упомянула об очень
красивом кольце, которое она носит; из этого я делаю вывод, что она научилась думать
больше думает о других людях, а о себе меньше, и решила попробовать и
формируйте её характер так же тщательно, как она лепит свои маленькие глиняные фигурки.
Я рад этому, потому что, хотя я бы очень гордился изящной
статуэткой, сделанной ею, я буду бесконечно больше гордиться любимой дочерью,
обладающей талантом делать жизнь прекрасной для себя и других."

"О чём ты думаешь, Бет?" — спросила Джо, когда Эми поблагодарила своего
отца и рассказала о своём кольце.

«Сегодня я читал в «Пути паломника», как после многих бед
Христиан и Надежда пришли на приятный зелёный луг, где круглый год
цвели лилии, и там они счастливо отдыхали, как и мы сейчас».
прежде чем они отправились в свое путешествие, - ответила Бесс, добавив,
она выскользнула из объятий отца и медленно подошла к инструменту,
"Сейчас время петь, и я хочу быть на своем старом месте. Я попробую
спеть песню мальчика-пастушка, которую слышали паломники. Я сочинил
музыку для отца, потому что ему нравятся стихи".

Итак, сидя за милым маленьким пианино, Бет нежно коснулась клавиш и
сладким голосом, который они уже не надеялись услышать, спела под собственный
аккомпанемент причудливый гимн, который как нельзя лучше подходил ей:


«Тот, кто пал, не должен бояться падения,
Тот, кто унижен, не должен гордиться;
Тот, кто смирен, всегда будет
Направлен Богом».

«Я доволен тем, что у меня есть,
Много это или мало;
И, Господи! я всё ещё жажду довольства,
Потому что Ты сохраняешь таких, как я».

«Полнота для них — бремя,
Для тех, кто отправляется в паломничество;
Здесь мало, а в будущем — блаженство,
Что лучше всего от века к веку!»




XXIII.

ТЁТУШКА МАРЧ УСТРАНЯЕТ НЕПОНЯТКУ.


[Иллюстрация: время от времени всплывает в её памяти]

Словно пчёлы, роем вьющиеся вокруг своей королевы, мать и дочери кружили вокруг
мистера Марча на следующий день, пренебрегая всем остальным, чтобы смотреть на него, прислуживать ему и
слушать его, нового инвалида, которого вот-вот могла погубить
доброта. Он сидел, откинувшись на спинку большого кресла, рядом с диваном Бет, а
остальные трое расположились поблизости, и Ханна то и дело заглядывала в комнату, «
чтобы взглянуть на дорогого мужчину», и казалось, что для полного
счастья им ничего не нужно. Но кое-что _было_ нужно, и старшие это чувствовали,
хотя никто в этом не признавался. Мистер и миссис Марч переглянулись
с тревогой в глазах, не сводя их с Мег. У Джо случались внезапные
приступы трезвости, и видели, как она грозила кулаком мистеру Бруку
из-за его зонта, оставленного в холле; Мэг была рассеянной, застенчивой
и молчаливой, вздрагивала, когда звонил звонок, и краснела, когда
упоминалось имя Джона; Эми сказала: «Казалось, все чего-то
ждали и не могли успокоиться, что было странно, ведь отец был
и Бет невинно поинтересовалась, почему их соседи не переехали дорогу, как
обычно.

[Иллюстрация: «Он сидел в большом кресле рядом с диваном Бет, а остальные
трое — неподалёку». — Страница 277.]

Лори проходил мимо днём и, увидев Мэг в окне, казалось,
внезапно впал в мелодраматический припадок: он упал на
колено в снег, бил себя в грудь, рвал на себе волосы и
умоляюще сжимал руки, словно выпрашивая какую-то милость; а когда Мэг велела ему вести себя прилично и уйти, он
выжал из своего платка воображаемые слёзы и, шатаясь,
завернул за угол, словно в полном отчаянии.

— Что значит «гусь»? — спросила Мэг, смеясь и пытаясь выглядеть серьёзной.
без сознания.

"Он показывает тебе, как будет жить твой Джон. Трогательно, не
так ли?" — презрительно ответила Джо.

"Не говори _мой Джон_, это неправильно и неправда;" но голос Мэг задержался
на этих словах, как будто они были ей приятны. «Пожалуйста, не мучай
меня, Джо; я же говорила тебе, что он мне _безразличен_, и нам не о
чем говорить, но мы все должны быть дружелюбны и продолжать в том же духе».

«Мы не можем, потому что кое-что _было_ сказано, и проделки Лори
испортили тебя для меня. Я вижу это, и мама тоже; ты не такая, как твоя
Ты немного изменилась и кажешься такой далёкой от меня. Я не хочу
докучать тебе и буду вести себя как мужчина, но я бы хотел, чтобы всё
было улажено. Я ненавижу ждать, так что, если ты действительно собираешься это сделать, поторопись и
сделай это поскорее, — раздражённо сказал Джо.

«Я ничего не могу сказать или сделать, пока он не заговорит, а он не заговорит, потому что
отец сказал, что я слишком молода», — начала Мэг, склонившись над
работой, с какой-то странной улыбкой, которая говорила о том, что
она не совсем согласна с отцом в этом вопросе.

«Если бы он заговорил, ты бы не знала, что сказать, но заплакала бы или покраснела,
или позволить ему поступить по-своему, вместо того чтобы решительно сказать «нет».

"Я не такая глупая и слабая, как ты думаешь. Я знаю, что должна сказать,
потому что я всё спланировала, так что меня не застанут врасплох;
неизвестно, что может случиться, и я хотела быть готовой."

Джо не могла сдержать улыбку при виде того, как важно Мэг
неосознанно держалась, и это ей очень шло, как и румянец
на её щеках.

"Не могла бы ты сказать мне, что ты бы сказала?" — спросила Джо более уважительным тоном.

"Вовсе нет; тебе уже шестнадцать, ты достаточно взрослая, чтобы быть моей наперсницей,
и мой опыт, возможно, со временем пригодится вам в ваших собственных делах
такого рода.

"Не собираюсь ничего заводить; забавно наблюдать, как другие люди распутничают, но я
должна была бы чувствовать себя дурой, занимаясь этим сама", - сказала Джо, выглядя встревоженной
этой мыслью.

«Думаю, нет, если ты кому-то очень сильно нравишься и он тебе тоже». Мэг
говорила как будто сама с собой и смотрела на аллею, где она часто
видела влюблённых, гуляющих вместе в летних сумерках.

«Я думала, ты собираешься произнести свою речь перед тем мужчиной», — сказала Джо,
грубо прервав размышления сестры.

«О, я бы просто сказала, совершенно спокойно и решительно: «Спасибо, мистер
Брук, вы очень добры, но я согласна с отцом в том, что я слишком молода
чтобы сейчас брать на себя какие-либо обязательства; поэтому, пожалуйста, не говорите больше ничего, но давайте
останемся друзьями, как и прежде».»

«Хм! звучит довольно сухо и холодно». Я не верю, что ты когда-нибудь скажешь это,
и я знаю, что он не будет удовлетворен, если ты это сделаешь. Если он будет продолжать, как
отвергнутые любовники в книгах, ты скорее уступишь, чем ранишь его
чувства ".

"Нет, я не буду. Я скажу ему, что приняла решение, и выйду
из комнаты с достоинством".

С этими словами Мэг встала и как раз собиралась прорепетировать достойный
выход, когда шаги в зале заставили ее подлететь к своему месту и начать
шьет так, как будто ее жизнь зависит от выполнения этого конкретного шва в заданный срок
время. Джо подавила смешок от внезапной перемены и, когда кто-то
тихонько постучал, открыла дверь с мрачным видом, который никак нельзя было назвать
гостеприимным.

"Добрый день. Я зашёл за своим зонтом, то есть чтобы узнать, как
поживает ваш отец сегодня, — сказал мистер Брук, слегка смутившись
и переводя взгляд с одного красноречивого лица на другое.

"Все в порядке, он на полке, я позову его и скажу, что ты
здесь", - и, хорошенько перемешав отца и зонтик в
в ответ Джо выскользнула из комнаты, чтобы дать Мег возможность произнести свою
речь и продемонстрировать свое достоинство. Но как только она исчезла, Мэг начала
бочком пробираться к двери, бормоча:

"Мама будет рада тебя видеть. — Прошу вас, садитесь, я её позову.

— Не уходи, ты меня боишься, Маргарет? — и мистер Брук выглядел таким
обиженным, что Мэг подумала, что, должно быть, сделала что-то очень грубое. Она
покраснела до самых кудряшек на лбу, потому что он никогда не называл её по имени.
Он уже называл её Маргарет, и она с удивлением обнаружила, насколько естественно и мило
звучит это имя в его устах. Желая показаться дружелюбной и
непринуждённой, она протянула руку доверительным жестом и
с благодарностью сказала:

«Как я могу бояться, если вы были так добры к отцу? Я лишь
желаю отблагодарить вас за это».

[Иллюстрация: Рассказать вам как?]

«Рассказать тебе, как это было?» — спросил мистер Брук, крепко сжимая маленькую ручку
обеими своими и глядя на Мэг с такой любовью в карих
глазах, что у неё затрепетало сердце и ей захотелось убежать
и остановиться и прислушаться.

"О нет, пожалуйста, не надо ... Я бы предпочла не делать этого", - сказала она, пытаясь высвободить
руку и выглядя испуганной, несмотря на свое отрицание.

- Я не буду тебя беспокоить, я только хочу знать, заботишься ли ты обо мне хоть немного,
Мэг. Я так сильно люблю тебя, дорогая, - нежно добавил мистер Брук.

Это был момент для спокойной, подобающей речи, но Мэг не смогла её произнести;
она забыла каждое слово, опустила голову и ответила: «Я не
знаю», — так тихо, что Джону пришлось наклониться, чтобы расслышать этот глупый
ответ.

Казалось, он решил, что оно того стоило, потому что улыбнулся про себя.
если он был вполне удовлетворен, с благодарностью пожимал пухлую руку и говорил своим
самым убедительным тоном: "Вы попытаетесь выяснить? Я хочу знать _со_
многое; ибо я не могу взяться за работу с сердцем, пока не узнаю, получу ли я в конце концов свою награду
или нет ".

- Я слишком молода, - запинаясь, пробормотала Мэг, удивляясь, почему она так взволнована, но в то же время
скорее наслаждаясь этим.

"Я подожду, а ты тем временем можешь научиться меня любить. Будет
ли это очень сложным уроком, дорогая?"

"Нет, если я решу его выучить, но..."

"Пожалуйста, реши выучить, Мэг. Я люблю учить, и это проще, чем
Немка, — вмешался Джон, завладев другой рукой, так что
она не могла спрятать лицо, когда он наклонился, чтобы заглянуть в него.

Его тон был вполне умоляющим, но, бросив на него робкий взгляд, Мэг
увидела, что его глаза были не только нежными, но и весёлыми, и что он
довольно улыбался, не сомневаясь в успехе. Это задело
её; в памяти всплыли глупые уроки кокетства, которые давала ей Энни Моффат, и
любовь к власти, которая дремлет в груди лучших из маленьких
женщин, внезапно пробудилась и завладела ею. Она почувствовала
Она была взволнована и вела себя странно. Не зная, что ещё сделать, она поддалась
капризному порыву и, отдёрнув руки, раздражённо сказала: «Я
_не_ выбираю. Пожалуйста, уходи и оставь меня в покое!»

Бедный мистер Брук выглядел так, словно его прекрасный воздушный замок
рушился у него на глазах, ведь он никогда раньше не видел Мэг в таком настроении, и это
его порядком смутило.

"Ты действительно это имеешь в виду?" - с тревогой спросил он, провожая ее взглядом, когда она
пошла прочь.

"Да, хочу; я не хочу беспокоиться о таких вещах. Отец говорит, что мне
не нужно, еще слишком рано, и я бы предпочел не делать этого.

«Могу ли я надеяться, что ты со временем передумаешь? Я подожду и ничего не скажу,
пока у тебя не будет больше времени. Не играй со мной, Мэг. Я не
думал, что ты так поступишь».

"Не думай обо мне вообще." Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал, — сказала Мэг, испытывая
непристойное удовольствие от того, что испытывает терпение своего возлюбленного и свою собственную силу.

Теперь он был серьёзен и бледен и стал гораздо больше похож на романтических
героев, которыми она восхищалась; но он не бил себя по лбу и не расхаживал
по комнате, как они; он просто стоял и смотрел на неё с такой тоской,
с такой нежностью, что она почувствовала, как её сердце смягчается, несмотря ни на что. Что
что было бы дальше, я не могу сказать, если бы не вошла тетя Марч,
прихрамывая, в эту интересную минуту.

Пожилая леди не могла устоять перед желанием увидеть племянника, потому что она
встретила Лори, когда выходила проветриться, и, услышав о приезде мистера Марча,
поехала прямо к нему. Вся семья была занята в задней части
дома, и она тихо пробралась внутрь, надеясь застать их врасплох
. Она так удивила двоих из них, что Мэг вздрогнула, как будто
увидела привидение, а мистер Брук исчез в кабинете.

"Боже мой, что это такое?" — воскликнула пожилая дама, стукнув тростью.
Она перевела взгляд с бледного молодого джентльмена на раскрасневшуюся юную леди.

[Иллюстрация: Боже мой, что это такое?]

"Это друг отца. Я _так_ удивлена, что вижу тебя!" — пролепетала Мэг,
чувствуя, что сейчас ей придётся выслушать лекцию.

"Это очевидно," — ответила тётя Марч, садясь. "Но что такое
друг отца сказал, чтобы ты стала похожа на пион? Происходит что-то нехорошее
и я настаиваю на том, чтобы знать, что это такое ", - еще один стук.

"Мы просто разговаривали. Мистер Брук зашел за своим зонтиком, - начала Мег,
желая, чтобы мистер Брук и зонтик благополучно убрались из дома.

— Брук? Тот мальчик, репетитор? А! Теперь я понимаю. Я всё знаю. Джо
прочитала не то сообщение в одном из писем твоего отца, и я
заставила её рассказать мне. Ты ведь не согласилась выйти за него, дитя моё? — воскликнула тётя
Марч с возмущённым видом.

"Тише! он услышит. Разве я не позвоню маме? - спросила Мэг, сильно встревоженная.

- Пока нет. Мне нужно тебе кое-что сказать, и я должна немедленно освободить свой разум.
Скажи мне, ты собираешься выйти замуж за этого Повара? Если ты это сделаешь, ни одного пенни из моих
денег никогда не достанется тебе. Помни это и будь разумной девушкой, - внушительно сказала
пожилая леди.

Теперь тетя Марч в совершенстве владела искусством пробуждать дух
сопротивления в самых добрых людях, и ей это нравилось. В лучших из нас
есть что-то от извращенности, особенно когда мы молоды и влюблены
. Если бы тетя Марч умоляла Мэг принять Джона Брука, она бы
вероятно, заявила, что не может об этом думать; но поскольку она была
безапелляционно приказав _не_ любить его, она немедленно приняла решение
что будет. Склонность, как и упрямство, облегчили принятие решения
и, уже будучи в приподнятом настроении, Мэг выступила против старушки с
необычайным рвением.

«Я выйду замуж за того, за кого захочу, тётя Марч, а вы можете оставить свои деньги
кому угодно», — сказала она, решительно кивнув головой.

"Вот это да! Так вы следуете моему совету, мисс? Вы
пожалеете об этом, когда попробуете любить в коттедже и поймёте,
что это провал."

«Она не может быть хуже той, что некоторые находят в больших домах», — возразила
Мэг.

Тётя Марч надела очки и посмотрела на девочку, потому что не
знала её в таком настроении. Мэг сама себя не узнавала, она чувствовала себя такой
смелой и независимой, так радовалась тому, что может защитить Джона и отстоять своё право на
любила бы его, если бы захотела. Тётя Марч поняла, что начала не с того, и
после небольшой паузы начала заново, сказав как можно мягче:
«А теперь, Мэг, моя дорогая, будь благоразумна и последуй моему совету. Я говорю это
с любовью и не хочу, чтобы ты испортила себе всю жизнь, совершив ошибку
в самом начале». Ты должен удачно жениться и помогать своей семье; это
твой долг - найти богатую партию, и это должно произвести на тебя впечатление ".

"Отец и мать так не думают; им нравится Джон, хотя он и беден".

"У твоих родителей, моя дорогая, житейской мудрости не больше, чем у двух младенцев".

«Я этому рада», — решительно воскликнула Мэг.

Тётя Марч не обратила на это внимания и продолжила свою лекцию. «Этот Рук
беден, и у него нет богатых родственников, не так ли?»

«Нет, но у него много верных друзей».

«На одних друзьях не проживёшь. Попробуй, и увидишь, какими холодными они станут». У него
нет бизнеса, не так ли?

"Пока нет; мистер Лоуренс собирается ему помочь."

"Это ненадолго. Джеймс Лоуренс — своенравный старик, и на него
нельзя положиться. Значит, ты собираешься выйти замуж за человека без денег, положения
или бизнеса и продолжать работать усерднее, чем сейчас, хотя могла бы
тебе было комфортно все эти дни, когда ты заботилась обо мне и старалась лучше? Я думал, у тебя
больше здравого смысла, Мэг ".

"Я не смог бы добиться большего, даже если бы ждал полжизни! Джон хороший и мудрый;
у него куча талантов; он готов работать и уверен, что преуспеет, он
такой энергичный и смелый. Он всем нравится и все его уважают, и я горжусь
тем, что он заботится обо мне, хотя я такая бедная, юная и глупая, — сказала
Мэг, в своей искренности выглядевшая ещё красивее.

"Он знает, что у _тебя_ есть богатые родственники, дитя моё; я подозреваю, что в этом и заключается секрет его
симпатии к тебе."

"Тётя Марч, как вы можете говорить такое? Джон выше такой подлости,
и я не стану слушать тебя ни минуты, если ты будешь так говорить! - воскликнула Мег
с негодованием, забыв обо всем, кроме несправедливости подозрений старой леди
. "Мой Джон женился бы ради денег не больше, чем я. Мы
готовы работать и намерены ждать. Я не боюсь бедности,
потому что до сих пор была счастлива и знаю, что буду с ним, потому что он
любит меня, а я...

Мэг остановилась, внезапно вспомнив, что она ещё не решила,
что она велела «своему Джону» уйти и что он может
подслушать её противоречивые высказывания.

Тётя Марч была очень зла, потому что твёрдо решила, что её
милая племянница удачно выйдет замуж, и что-то в счастливом юном
лице девушки заставило одинокую старуху почувствовать грусть и досаду.

"Что ж, я умываю руки! Ты своенравное дитя, и
из-за этой глупости ты потеряла больше, чем думаешь. Нет, я не остановлюсь;
Я разочарован в тебе, и у меня нет настроения сейчас видеться с твоим отцом.
Ничего не жди от меня, когда выйдешь замуж; твой мистер Книга
друзья должны позаботиться о тебе. Я покончил с тобой навсегда.

И, захлопнув дверь перед носом Мэг, тётя Марч в гневе
уехала. Казалось, она забрала с собой всю храбрость девочки, потому что,
оставшись одна, Мэг на мгновение застыла, не зная, смеяться ей или плакать.
Прежде чем она успела принять решение, её схватил за руку мистер.
Брук, который на одном дыхании выпалил: «Я не мог не услышать, Мэг.
Спасибо тебе за то, что ты меня защитил, а тёте Марч — за то, что она доказала, что ты _действительно_
хоть немного, но заботишься обо мне.

"Я не знала, насколько сильно, пока она не начала оскорблять тебя, — начала Мэг.

"И мне не нужно уезжать, я могу остаться и быть счастливой, не так ли, дорогая?"

Это был еще один прекрасный шанс произнести сокрушительную речь и величественно
уйти, но Мэг не подумала ни о том, ни о другом и опозорила себя
навсегда запала в глаза Джо, кротко прошептав: "Да, Джон", и спрятав лицо
уткнувшись лицом в жилет мистера Брука.

Через пятнадцать минут после ухода тёти Марч Джо тихо спустилась
по лестнице, на мгновение остановилась у двери в гостиную и, не услышав
внутри ни звука, кивнула и улыбнулась с довольным видом, сказав себе:
«Она прогнала его, как мы и планировали, и с этим делом
покончено. Пойду послушаю, как они веселятся, и от души посмеюсь».

Но бедняжка Джо так и не рассмеялась, потому что на
пороге её заворожило зрелище, которое заставило её застыть с
открытым ртом, почти таким же широким, как её глаза. Войдя, чтобы возликовать над поверженным врагом
и похвалить свою решительную сестру за изгнание
нежелательного любовника, я, конечно же, был потрясён, увидев вышеупомянутого
врага, безмятежно сидящего на диване, с решительной сестрой
на коленях, с выражением самого подобострастного
покорства на лице. Джо как будто ахнул, словно его окатили холодной водой.
внезапно обрушившийся на нее - из-за такого неожиданного поворота событий
у нее перехватило дыхание. Услышав странный звук, влюбленные обернулись и
увидели ее. Мэг вскочила, выглядя одновременно гордой и застенчивой; но "этот мужчина", как
Джо позвал его, по-настоящему рассмеялся и холодно сказал, целуя
изумленную новоприбывшую: "Сестра Джо, поздравь нас!"

Это было уже слишком — вдобавок к тому, что она пережила, — и,
сделав какое-то дикое движение руками, Джо исчезла, не сказав ни
слова. Поднявшись наверх, она напугала больных, воскликнув
— О, _пожалуйста_, кто-нибудь, спуститесь
скорее; Джон Брук ужасно себя ведёт, а Мэг это нравится!

Мистер и миссис Марч поспешно вышли из комнаты; и, бросившись
на кровать, Джо заплакала и стала яростно ругать их, рассказывая ужасную новость
Бет и Эми. Маленькие девочки, однако, сочли это самым
приятным и интересным событием, и Джо не смогла их утешить; так
что она поднялась в своё убежище на чердаке и поделилась своими проблемами с
крысами.

Никто так и не узнал, что происходило в гостиной в тот день; но произошло нечто ужасное
Было много разговоров, и тихий мистер Брук поразил своих друзей
красноречием и воодушевлением, с которыми он излагал свои доводы, рассказывал о своих планах
и убеждал их устроить всё так, как он хотел.

Чайный колокольчик зазвенел, не успел он закончить описание рая, который
он собирался создать для Мэг, и он с гордостью повёл её ужинать. Оба
выглядели такими счастливыми, что у Джо не хватило духу ревновать или унывать. Эми
была очень впечатлена преданностью Джона и достоинством Мэг. Бет
сияла, глядя на них издалека, пока мистер и миссис Марч осматривали
молодая пара с таким нежным удовлетворением, что это было совершенно очевидно
Тетя Марч была права, назвав их "неземными, как пара младенцев".
Никто много не ел, но все выглядели очень счастливыми, и старая комната
, казалось, удивительно оживилась, когда в ней начался первый семейный роман
.

"Ты же не можешь сказать, что теперь никогда не случается ничего приятного, не так ли, Мэг?" - сказал
Эми пыталась решить, как расположить влюблённых на эскизе, который она
планировала сделать.

"Нет, я уверена, что не смогу. Сколько всего произошло с тех пор, как я это сказала! Кажется
«Год назад», — ответила Мэг, погружённая в блаженный сон, парящая высоко над
такими обыденными вещами, как хлеб и масло.

"На этот раз радости сменяют печали, и я думаю, что
перемены уже начались, — сказала миссис Марч. "В большинстве семей время от времени
наступает год, полный событий; этот год был таким, но в конце концов
всё закончилось хорошо."

«Надеюсь, в следующий раз всё закончится лучше», — пробормотала Джо, которой было очень тяжело
видеть, как Мэг увлечённо общается с незнакомцем прямо у неё на глазах; ведь Джо очень любила
нескольких человек и боялась, что их привязанность к ней угаснет или
уменьшится.

«Надеюсь, третий год _будет_ лучше; я имею в виду, что так и будет, если
я доживу до осуществления своих планов», — сказал мистер Брук, улыбаясь Мэг, как будто
теперь для него стало возможным всё.

«Не кажется ли тебе, что ждать придётся очень долго?» — спросила Эми, которая торопилась
на свадьбу.

- Мне так многому нужно научиться, прежде чем я буду готова, что, по-моему, это ненадолго
- ответила Мэг с милой серьезностью на лице, которой никогда раньше не видела
.

"Тебе нужно только подождать; я сам займусь работой", - сказал Джон, начиная свои
труды с того, что взял у Мег салфетку, с выражением, которое заставило Джо вздрогнуть.
Она покачала головой, а затем с облегчением сказала себе, когда
дверь хлопнула: «А вот и Лори. Теперь мы сможем немного
поговорить по душам.»

Но Джо ошиблась: Лори вошла, пританцовывая, в приподнятом
настроении, с огромным букетом для «миссис Джон Брук»,
и, очевидно, пребывал в заблуждении, что вся эта история была
затеяна из-за его превосходного руководства.

[Иллюстрация: для миссис Джон Брук]

"Я знал, что Брук сделает всё по-своему, как он всегда и поступает; ведь когда
«Если он решает что-то сделать, то так и будет, хоть небо
рухнет», — сказал Лори, когда представил своё подношение и
пожелания.

"Большое спасибо за рекомендацию. Я воспринимаю это как хорошее предзнаменование на
будущее и сразу же приглашаю вас на свою свадьбу," — ответил мистер Брук,
который был в мире со всем человечеством, даже со своим озорным учеником.

«Я приду, даже если буду на краю света, потому что одно только лицо Джо
в этот день стоит долгого путешествия. Вы не выглядите
празднично настроенной, мэм; в чём дело?» — спросил Лори, следуя за ней в
в углу гостиной, куда все переместились, чтобы поприветствовать мистера Лоуренса.

"Я не одобряю этот брак, но я решила смириться с ним и
не скажу ни слова против," — торжественно произнесла Джо. "Ты не представляешь, как
тяжело мне расставаться с Мэг," — продолжила она с лёгкой дрожью
в голосе.

"Ты не бросаешь ее. Ты проигрываешь только наполовину", - утешала Лори.

"Все уже никогда не будет как прежде. Я потеряла своего самого дорогого друга, - вздохнула
Джо.

- У тебя все равно есть я. Я знаю, что многого не стою, но я буду
рядом с тобой, Джо, до конца своих дней; честное слово, буду! — и Лори
Он имел в виду именно то, что сказал.

"Я знаю, что так и будет, и я тебе очень признателен; ты всегда меня очень
поддерживаешь, Тедди," — ответил Джо, благодарно пожимая ему руку.

"Ну же, не унывай, ты хороший парень. Всё в порядке, ты
видишь. Мэг счастлива; Брук прилетит и сразу же обустроится;
дедушка присмотрит за ним, и будет очень здорово видеть Мэг в её
собственном маленьком домике. После её отъезда у нас будут чудесные времена, ведь я
скоро закончу колледж, и тогда мы поедем за границу или в какое-нибудь
приятное путешествие. Разве это тебя не утешит?

«Я думаю, что да, но кто знает, что может произойти через
три года», — задумчиво произнесла Джо.

«Это правда. Разве тебе не хочется заглянуть в будущее и увидеть,
где мы все будем тогда? Мне хочется», — ответила Лори.

"Я думаю, что нет, потому что я могу увидеть что-то грустное; и все выглядят такими
счастливыми сейчас, я не думаю, что их можно было бы улучшить", и глаза Джо
медленно обошли комнату, светлея по мере того, как они смотрели, потому что перспектива
была приятной.

Отец и мать сидели вместе, тихо переживая первую главу
романа, который начался для них около двадцати лет назад. Эми рисовала
влюбленные, которые сидели порознь в своем собственном прекрасном мире, свет
которого касался их лиц с грацией, которую маленький художник не смог бы
скопировать. Бет лежала на диване, весело разговаривая со своей старой подругой, которая
держала ее маленькую ручку так, словно чувствовала, что она способна вести
его по тому мирному пути, по которому шла она. Джо устроилась в своём любимом низком
кресле с серьёзным и спокойным видом, который ей больше всего шёл; а Лори,
опираясь на спинку её кресла, так что его подбородок оказался на одном уровне с её кудрявой
головой, дружелюбно улыбнулся и кивнул ей в длинном
зеркале, в котором отражались они оба.

* * * * *

Занавес опускается на Мэг, Джо, Бет и Эми. Поднимется ли он
когда-нибудь снова, зависит от того, как будет принят первый акт
бытовой драмы под названием «Маленькие женщины».




[Иллюстрация: Дом «Маленьких женщин»]




Вторая часть




[Иллюстрация: Голубятня]

XXIV.

Сплетни.


Чтобы мы могли начать всё сначала и пойти на свадьбу Мэг бесплатно
Думаю, стоит начать с небольшого рассказа о Марке.
И здесь позвольте мне оговориться, что если кто-то из старших считает, что в этой истории слишком
много «влюблённости», как я опасаюсь, они могут так считать (я не боюсь, что
молодёжь будет возражать), то я могу только сказать вместе с миссис Марч:
«Чего ещё можно ожидать, когда в доме четыре весёлые девушки и
лихой молодой сосед через дорогу?»

За прошедшие три года в этой
спокойной семье мало что изменилось. Война закончилась, и мистер Марч благополучно вернулся домой, где занялся
его книги и небольшой приход, который обрёл в нём священника по призванию
и по благодати, — спокойного, прилежного человека, богатого мудростью, которая лучше
учености, милосердием, которое называет всех людей «братьями», благочестием,
которое расцветает в характере, делая его возвышенным и прекрасным.

Эти качества, несмотря на бедность и строгую честность, которые
не позволяли ему добиваться мирских успехов, привлекали к нему многих
замечательных людей, так же естественно, как сладкие травы привлекают пчёл, и так же
естественно, как он давал им мёд, в который пятьдесят лет упорного труда превратили его жизнь.
опыт не принёс ни капли горечи. Серьёзные молодые люди находили
седовласого учёного таким же молодым душой, как и они сами; задумчивые или встревоженные
женщины инстинктивно делились с ним своими сомнениями и печалями, уверенные, что
найдут в нём самое нежное сочувствие и самый мудрый совет; грешники рассказывали о своих
грехах чистосердечному старику, и оба получали нагоняй и спасение;
Одарённые люди находили в нём единомышленника; амбициозные люди видели проблески
более благородных амбиций, чем их собственные; и даже светские люди признавали, что его
убеждения прекрасны и истинны, хотя «за них не платят».

Со стороны могло показаться, что пятью энергичными женщинами в доме правит бал, и
во многом так оно и было; но тихий учёный, сидевший среди своих книг,
по-прежнему был главой семьи, совестью дома, опорой и
утешителем; ведь к нему всегда обращались занятые, встревоженные женщины в трудные
времена, находя в нём, в самом прямом смысле этих священных слов, мужа
и отца.

Девочки отдали свои сердца на хранение матери, а души
— отцу. И обоим родителям, которые так
верно трудились ради них, они подарили любовь, которая росла вместе с ними, и
Они нежно связаны друг с другом самой прекрасной узами, которые благословляют жизнь и
переживают смерть.

Миссис Марч такая же энергичная и жизнерадостная, хотя и немного поседевшая, как и в
прошлый раз, когда мы её видели. Она так поглощена делами Мэг, что
больницы и дома, всё ещё полные раненых «мальчиков» и вдов солдат,
явно скучают по материнским визитам миссионерки.

Джон Брук мужественно выполнял свой долг в течение года, был ранен, его отправили
домой и не разрешили вернуться. Он не получил ни звёзд, ни нашивок, но
заслужил их, потому что с радостью рисковал всем, что у него было: и жизнью, и любовью
они очень ценны, когда оба в полном расцвете. Совершенно смирившись со своим
увольнением, он посвятил себя выздоровлению, подготовке к бизнесу,
и заработку на дом для Мэг. Со свойственными ему здравым смыслом и твердой независимостью
он отказался от более щедрых предложений мистера Лоуренса,
и принял место бухгалтера, чувствуя себя для начала более удовлетворенным
с честно заработанной зарплатой, чем рисковать заемными
деньгами.

Мэг проводила время не только в ожидании, но и в работе, становясь более женственной
в характере, более мудрой в домашних делах и более красивой, чем когда-либо; ведь любовь — это
Она была прекрасной красавицей. У неё были девичьи амбиции и надежды, и она чувствовала
некоторое разочарование из-за того, как скромно должна была начаться её новая жизнь.
Нед Моффат только что женился на Салли Гардинер, и Мэг не могла не
сравнивать их прекрасный дом и карету, множество подарков и роскошную
одежду со своей собственной и втайне желать, чтобы у неё было всё то же самое. Но
почему-то зависть и недовольство быстро улетучились, когда она подумала обо всей
терпеливой любви и труде, которые Джон вложил в маленький дом, ожидавший её;
и когда они сидели вместе в сумерках и разговаривали, глядя на своё маленькое
Планы на будущее всегда рисовались ей такими прекрасными и радужными, что она забывала
о великолепии Салли и чувствовала себя самой богатой и счастливой девушкой в
христианском мире.

Джо больше не возвращалась к тёте Марч, потому что старая леди так привязалась к
Эми, что подкупила её предложением брать уроки рисования у одного из
лучших преподавателей, и ради этого Эми согласилась бы
служить у гораздо более суровой хозяйки. Поэтому она посвящала утро работе, а
вечер — удовольствиям, и прекрасно справлялась. Джо тем временем посвятила
себя литературе и Бет, которая долго оставалась болезненной.
Лихорадка осталась в прошлом. Не то чтобы она была инвалидом, но больше никогда
не была тем жизнерадостным, здоровым существом, каким была раньше; но всегда полна надежд, счастлива и
безмятежна, занята своими любимыми спокойными делами, друг для всех и
ангел в доме, задолго до того, как те, кто любил её больше всего, научились
это понимать.

Пока «Распростёртый орёл» платил ей доллар за колонку с её
«чушью», как она это называла, Джо чувствовала себя состоятельной женщиной и усердно
сочиняла свои маленькие романы. Но в её деятельном
мозгу и амбициозной голове роились грандиозные планы, а старая жестяная кухня на чердаке была полна
медленно растущая стопка исписанных страниц, которая однажды
внесёт имя Марша в анналы славы.

Лори, который послушно поступил в колледж, чтобы угодить дедушке,
теперь учился там самым простым способом, чтобы угодить
самому себе. Всеобщий любимец благодаря деньгам, манерам, большому таланту
и добрейшему сердцу, из-за которого его владелец постоянно попадал в неприятности, пытаясь
вытащить из них других людей, он рисковал стать избалованным
и, вероятно, стал бы, как и многие другие многообещающие мальчики, если бы не
у него не было талисмана от зла на память о добром старике
который был связан с его успехом, о подруге, которая заботилась о нём
как о родном сыне, и, наконец, что не менее важно, о
знании, что четыре невинные девушки любили его, восхищались им и верили в него
всем сердцем.

Будучи всего лишь «славным парнем», он, конечно же, резвился и флиртовал,
выглядел щеголевато, был завсегдатаем водных видов спорта, сентиментален или занимался гимнастикой, как того требовала мода в колледже,
участвовал в дедовщине и сам подвергался ей, говорил на сленге и не раз оказывался
на грани отчисления. Но поскольку он был в приподнятом настроении и
любовь к веселью была причиной этих шалостей, ему всегда удавалось спастись
с помощью откровенного признания, благородного искупления или непреодолимой
силы убеждения, которой он обладал в совершенстве. На самом деле, он скорее
гордился своими чудом избежавшими наказания действиями и любил приводить в трепет девочек
красочными отчетами о своих победах над разгневанными наставниками, достойными
профессора и побежденные враги. «Мужчины моего круга» были героями
в глазах девушек, которые никогда не уставали от подвигов «наших
парней» и которым часто позволялось греться в лучах их улыбок
великие создания, когда Лори привёл их домой.

Эми особенно польстила эта высокая честь, и она стала настоящей красавицей среди
них; ведь её светлость рано почувствовала и научилась использовать дар
очарования, которым она была наделена. Мэг была слишком поглощена своим
личным и особенным Джоном, чтобы обращать внимание на других владык мира, и
Бет была слишком застенчивой, чтобы сделать что-то большее, чем просто смотреть на них и удивляться, как Эми осмелилась
так с ними обращаться; но Джо чувствовала себя в своей стихии и с трудом
могла удержаться от того, чтобы не подражать джентльменским манерам, фразам и
и подвиги, которые казались ей более естественными, чем предписанные
для юных леди правила поведения. Все они безмерно любили Джо, но так и не влюбились
в неё, хотя мало кто уходил, не отдав дань сентиментальности
и не вздохнув пару раз у святилища Эми. А если говорить о сентиментальности,
то это естественным образом подводит нас к «Домику для голубей».

Так назывался маленький коричневый домик, который мистер Брук
приготовил для первого дома Мэг. Лори окрестила его, сказав, что
это очень подходит нежным влюблённым, которые «жили вместе, как
пара горлиц, сначала клюют, а потом воркуют». Домик был крошечным
Дом с небольшим садом позади и лужайкой размером с
карманный платок перед домом. Мэг хотела, чтобы здесь был фонтан,
кустарник и множество прекрасных цветов; хотя в данный момент
фонтан представлял собой обветшалую урну, очень похожую на
полуразрушенную помойную яму; кустарник состоял из нескольких молодых лиственниц,
не определившихся, жить им или умереть; а на обилие цветов
указывали лишь ряды палочек, обозначающие места, где были посажены семена.
Но внутри всё было очаровательно, и счастливая невеста не находила в этом ничего плохого
от чердака до подвала. Конечно, коридор был таким узким, что
хорошо, что у них не было пианино, потому что его никак не удалось бы
втиснуть; столовая была такой маленькой, что в ней с трудом помещались шесть человек;
а кухонная лестница, казалось, была построена специально для того, чтобы
слуги и фарфор кувырком летели в угольный ящик. Но
стоит привыкнуть к этим небольшим изъянам, и ничто не сможет быть более совершенным
завершенным, поскольку здравый смысл и хороший вкус руководили
меблировкой, и результат был в высшей степени удовлетворительным. Там не было никаких
Столы с мраморными столешницами, длинные зеркала или кружевные занавески в маленькой
гостиной, но простая мебель, много книг, одна-две красивые картины,
ваза с цветами в эркере и разбросанные повсюду милые
подарки, которые пришли из дружеских рук и были тем более ценны, что
несли в себе послания любви.

Я не думаю, что паросская Психея, которую Лори подарил, утратила свою красоту
из-за того, что Джон установил кронштейн, на котором она стояла; что любой обойщик
мог бы задрапировать простые муслиновые занавески изящнее, чем это сделала Эми
своей художественной рукой; или что в какой-либо кладовой когда-либо было больше хороших вещей
С наилучшими пожеланиями, весёлыми словами и радостными надеждами, чем та, в которой Джо и её
мать убирали немногочисленные коробки, бочки и тюки Мэг; и я морально
уверен, что новая кухня никогда бы не выглядела такой уютной
и опрятной, если бы Ханна не переставила все кастрюли и сковородки
раз десять и не подготовила огонь к розжигу в ту же минуту, как «миссис. Брук
вернулась домой. «Я также сомневаюсь, что какая-либо молодая жена начинала свою жизнь с таким
богатым набором тряпок для пыли, подставок и мешочков для мусора. Бет сделала достаточно
, чтобы хватило до серебряной свадьбы, и придумала ещё три
различные виды кухонных полотенец для экспресс-доставки невесты
китай.

Люди, которые нанимают все это для себя, никогда не знают, что они
теряют; ведь самая домашняя работа становится приятной, если ее выполняют любящие руки,
и Мэг нашла столько доказательств этому, что все в ее маленьком гнездышке,
от кухонного валика до серебряной вазы на столике в гостиной, было
красноречиво говорит о домашней любви и нежной предусмотрительности.

Сколько счастливых моментов они пережили, планируя всё вместе, сколько торжественных походов по магазинам
экскурсий они совершили, сколько забавных ошибок допустили и сколько раз смеялись до упаду
Лори постоянно заключал нелепые сделки. В своей любви к шуткам этот
молодой джентльмен, хоть и почти окончил колледж, был таким же мальчишкой, как
и прежде. Его последней прихотью было приносить с собой во время еженедельных визитов
какую-нибудь новую, полезную и оригинальную вещь для молодой экономки. Теперь
пакетик замечательных прищепок; затем замечательная терка для мускатных орехов, которая
развалилась на кусочки при первой пробе; средство для чистки ножей, которое испортило все
ножи; или подметальная машина, которая аккуратно убирает ворс с ковра и оставляет
грязь; экономичное мыло, которое удаляет кожу с рук.;
безупречный цемент, который прочно держался только на пальцах
обманутого покупателя; и всевозможная жестяная посуда, от игрушечного
сберегательного банка на несколько пенни до чудесного котла, который
стирал вещи на собственном пару, с большой вероятностью взорвавшись в процессе.

Мэг тщетно умоляла его остановиться. Джон смеялся над ним, а Джо называл его
«мистер Тудлс». Он был одержим манией покровительствовать янки
за их изобретательность и стремление обеспечить своих друзей всем необходимым. Так что каждую неделю
он наблюдал какую-нибудь новую нелепость.

Наконец-то всё было готово, даже для того, чтобы Эми разложила разные цвета
Мыльные пузыри в тон разноцветным комнатам и Бет, накрывающая на стол
для первого приёма пищи.

"Ты довольна? Похоже ли это на дом, и чувствуешь ли ты, что
должна быть здесь счастлива?" — спросила миссис Марч, когда они с дочерью
прогуливались по новому королевству, держась за руки; в тот момент они, казалось,
прижались друг к другу ещё сильнее.

«Да, мама, я совершенно довольна, спасибо вам всем, и я _так_ счастлива
что не могу об этом говорить», — ответила Мэг взглядом, который был лучше
чем слова.

«Если бы у неё была всего пара слуг, всё было бы в порядке», — сказала Эми.
выходя из гостиной, где она пыталась решить,
где лучше смотрится бронзовый Меркурий — на комоде или на каминной полке.

"Мы с мамой всё обсудили, и я решила сначала попробовать
её вариант. Работы будет так мало, что с Лотти, которая будет выполнять мои
поручения и помогать мне тут и там, у меня будет достаточно работы, чтобы
не лениться и не скучать по дому," — спокойно ответила Мэг.

- У Салли Моффат четверо, - начала Эми.

"Если бы у Мег было четверо, дом бы их не вместил, и хозяину с хозяйкой
пришлось бы разбить лагерь в саду", - вмешалась Джо, которая, закутавшись в большую
в голубом переднике в последний раз натирала дверные ручки.

"Салли не из бедных, и многие служанки соответствуют её
прекрасному заведению. Мэг и Джон начинают скромно, но у меня такое чувство, что
в маленьком доме будет столько же счастья, сколько и в большом
одном. Для таких молодых девушек, как Мэг, большая ошибка не заниматься ничем, кроме
одевания, раздачи распоряжений и сплетен. Когда я только
вышла замуж, я мечтала о том, чтобы моя новая одежда износилась или порвалась,
чтобы я могла с удовольствием её починить, потому что мне было очень тяжело
вместо того, чтобы заниматься вычурной работой и ухаживать за моим носовым платком.

«Почему бы тебе не пойти на кухню и не устроить там беспорядок, как, по словам Салли, она
делает, чтобы развлечься, хотя у неё никогда ничего не получается, и
слуги над ней смеются», — сказала Мэг.

«Через некоторое время я так и сделала; не для того, чтобы «наводить беспорядок», а чтобы узнать у Ханны, как
нужно делать дела, чтобы моим слугам не приходилось надо мной смеяться. Тогда это была игра,
но пришло время, когда я была по-настоящему благодарна за то, что у меня есть не только
желание, но и возможность готовить здоровую пищу для моих маленьких
девочек и помогать себе, когда я больше не могла позволить себе нанимать прислугу. Ты
начни с другого конца, Мэг, дорогая; но уроки, которые ты сейчас изучаешь,
пригодятся тебе в будущем, когда Джон станет богаче, ведь хозяйка
дома, каким бы роскошным он ни был, должна знать, как нужно
выполнять работу, если она хочет, чтобы ей хорошо и честно служили.

«Да, мама, я в этом уверена», — сказала Мэг, почтительно выслушав
небольшую лекцию, ведь лучшие из женщин любят рассуждать на
всепоглощающую тему домашнего хозяйства. «Знаешь, мне
больше всего нравится эта комната в моём «детском домике», —
добавила Мэг через минуту, когда они поднимались по лестнице и она заглянула в свой хорошо укомплектованный шкаф для белья.

Бет была там, она аккуратно раскладывала белоснежные стопки на полках и
восхищалась этим великолепием. Все трое рассмеялись, когда Мэг заговорила; ведь
этот бельевой шкаф был просто шуткой. Видите ли, сказав, что если Мэг выйдет замуж за «этого
Брука», то она не получит ни цента из своих денег, тётя Марч оказалась в
затруднительном положении, когда время умерило её гнев и заставило раскаяться в
данной клятве. Она никогда не нарушала своего слова и долго размышляла, как
обойти это условие, и наконец придумала план, который мог бы
удовлетворить её. Миссис Кэрролл, матери Флоренс, было приказано купить, сшить и
и отметила, что нужно запастись большим количеством постельного и столового белья и отправить его в качестве
_её_ подарка, что и было добросовестно сделано; но тайна
вышла наружу, и семья получила от этого огромное удовольствие; ведь тётя Марч старалась
выглядеть совершенно невинной и настаивала на том, что не может подарить ничего, кроме
старинного жемчуга, давно обещанного первой невесте.

"Я рада, что у неё такой хозяйственный вкус. У меня была юная подруга
которая вела хозяйство, используя шесть простыней, но у неё были миски для
приготовления еды, и это её устраивало, — сказала миссис Марч, похлопав по дамасту
скатерти, с истинно женской оценкой их изысканности.

"У меня нет ни одной миски для пальцев, но этого "набора" мне хватит
на всю жизнь, так говорит Ханна;" и Мэг выглядела вполне довольной,
как и следовало ожидать.

"Тудлс идёт," — крикнула Джо снизу, и они все спустились навстречу
Лори, чьи еженедельные визиты были важным событием в их спокойной жизни.

Высокий, широкоплечий молодой человек с коротко стриженной головой, в фетровой
шляпе и распахнутом пальто, с грохотом
прошёл по дороге, перелез через низкий забор, не останавливаясь, чтобы открыть калитку,
Он подошёл прямо к миссис Марч, протянув обе руки, и от души...

«Вот и я, мама! Да, всё в порядке».

Последние слова были ответом на взгляд, которым одарила его пожилая дама;
добрый вопрошающий взгляд, который красивые глаза встретили так откровенно, что
небольшая церемония, как обычно, завершилась материнским поцелуем.

"Миссис Джон Брук, с поздравлениями и наилучшими пожеланиями от создателя.
Благослови тебя Бог, Бет! Какое же ты освежающее зрелище, Джо. Эми, ты
становишься слишком красивой для незамужней дамы.

С этими словами Лори передал Мэг свёрток из коричневой бумаги, притянул Бет к себе и поцеловал.
повязав ленту для волос, уставилась на большой передник Джо и приняла позу
притворного восторга перед Эми, затем пожала всем руки, и все начали
разговаривать.

- Где Джон? - встревоженно спросила Мэг.

- Остановилась, чтобы получить права на завтра, мэм.

«Какая команда выиграла последний матч, Тедди?» — спросила Джо, которая, несмотря на свои девятнадцать лет, продолжала
проявлять интерес к мужским видам спорта.

"Наша, конечно. Жаль, что ты не видела."

"Как поживает милая мисс Рэндал?" — спросила Эми с многозначительной улыбкой.

«Ещё более жестокая, чем всегда; разве ты не видишь, как я тоскую?» — и Лори
он звучно шлёпнул себя по широкой груди и театрально вздохнул.

"Что за последняя шутка? Разверни свёрток и посмотри, Мэг," — сказала Бет, с любопытством глядя
на узловатый свёрток.

"Это полезная вещь, которая может пригодиться в доме на случай пожара или воровства,"
Лори наблюдала, как среди смеха
девочек появилась погремушка сторожа.

[Иллюстрация: маленькая погремушка сторожа]

"В любое время, когда Джона нет дома, и вы испугаетесь, миссис Мэг, просто
выбросьте это из окна, и это мигом разбудит соседей
. Приятная штука, не правда ли?" - и Лори показала им образец ее изготовления.
силы, которые заставили их заткнуть уши.

"Вот это благодарность! Кстати, о благодарности:
я хотел бы упомянуть, что вы можете поблагодарить Ханну за то, что она спасла ваш свадебный торт от
гибели. Я видел, как он входил в ваш дом, когда проходил мимо, и если бы она
не защитила его так мужественно, я бы сам его съел, потому что он выглядел
на удивление аппетитно."

«Интересно, вырастешь ли ты когда-нибудь, Лори», — сказала Мэг строгим
тоном.

«Я стараюсь изо всех сил, мэм, но, боюсь, выше не поднимусь, ведь в наши упаднические времена мужчины могут быть ростом не выше
шести футов», — ответил он.
молодой джентльмен, чья голова была примерно на уровне маленькой люстры.
"Я полагаю, было бы профанацией есть что-либо в этом шикарном заведении
span new bower, поэтому, поскольку я ужасно голоден, я предлагаю
перерыв", - добавил он вскоре.

- Мы с мамой собираемся дождаться Джона. Осталось еще кое-что,
уладить, - сказала Мег, торопливо удаляясь.

«Мы с Бет идём к Китти Брайант, чтобы купить ещё цветов для
завтрашнего дня», — добавила Эми, повязывая живописную шляпку поверх своих живописных
кудряшек и наслаждаясь результатом не меньше остальных.

«Пойдём, Джо, не бросай меня. Я так измотан, что
не можешь добраться домой без посторонней помощи. Не снимай фартук, что бы ты ни делал;
это особенно к лицу, - сказала Лори, когда Джо убрала его особенное
отвращение в свой вместительный карман и предложила ему руку, чтобы поддержать его
неуверенные шаги.

"Теперь, Тедди, я хочу серьезно поговорить с тобой о завтрашнем дне", - начала Джо,
когда они вместе уходили. «Ты _должен_ пообещать, что будешь хорошо себя вести и
не будешь устраивать розыгрыши и портить наши планы».

«Никаких розыгрышей».

«И не говори глупостей, когда мы должны быть трезвыми».

«Я никогда этого не делаю, это ты такой».

«И я умоляю тебя не смотреть на меня во время церемонии; я буду
Ты, конечно, посмеёшься, если я это сделаю.

Ты меня не увидишь; ты будешь плакать так сильно, что густой туман вокруг тебя
закроет обзор.

Я никогда не плачу, разве что от какого-нибудь сильного горя.

Например, когда парни идут в колледж, а? — вставил Лори с
многозначительным смешком.

Не строй из себя павлина. Я только слегка постонала, чтобы составить девочкам компанию.

- Вот именно. Послушай, Джо, как дедушка поживает на этой неделе; довольно дружелюбный?

"Очень; а что, ты попал в передрягу и хочешь знать, как он это воспримет
?" - довольно резко спросила Джо.

"Теперь, Джо, ты думаешь, я бы посмотрел твоей матери в лицо и сказал "Все
— Ну да, конечно, — если только это не... — и Лори остановилась с обиженным видом.

— Нет, не знаю.

— Тогда не строй из себя недотрогу; мне просто нужны деньги, — сказала Лори,
снова зашагав вперёд, успокоенная его искренним тоном.

— Ты много тратишь, Тедди.

«Благослови тебя Бог, _я_ их не трачу; они как-то сами тратятся и исчезают
раньше, чем я успеваю что-то сделать».

«Ты такая щедрая и добросердечная, что даёшь людям взаймы и
не можешь сказать «нет» никому. Мы слышали о Хеншоу и о том, что ты для него
сделала. Если бы ты всегда так тратила деньги, никто бы тебя не винил»,
— тепло сказала Джо.

«О, он раздул из мухи слона. Ты же не хочешь, чтобы я позволил
этому прекрасному парню работать до изнеможения только из-за того, что ему немного
помогли, ведь он стоит дюжины таких, как мы, ленивых парней, не так ли?»

"Конечно, нет; но я не вижу смысла в том, чтобы у тебя было семнадцать
жилетов, бесконечное количество галстуков и новая шляпа каждый раз, когда ты возвращаешься домой. Я
думал, что ты уже перерос этот дендизм, но время от времени он
проявляется в новом обличье. Сейчас в моде быть отвратительным —
делать голову похожей на щётку для чистки, носить смирительную рубашку,
оранжевые перчатки и неуклюжие ботинки с квадратными носами. Если бы это было дешевое
уродство, я бы ничего не сказал; но оно стоит столько же, сколько и другое, и я
не получаю от этого никакого удовольствия.

Лори запрокинул голову и так от души рассмеялся в ответ на эту реплику, что
фетровая шляпа упала, и Джо наступил на неё, но это оскорбление лишь
дало ему возможность разглагольствовать о преимуществах
грубого и простого костюма, пока он складывал испорченную шляпу и
запихивал её в карман.

"Не надо больше читать мне нотации, душа моя! С меня хватит
неделю и хотел бы повеселиться, когда вернусь домой. Я приведу себя в порядок
завтра, невзирая на расходы, доставлю удовольствие своим друзьям ".

- Я оставлю тебя в покое, если ты только позволишь своим волосам отрасти. Я не
аристократка, но я возражаю против того, чтобы меня видели с человеком, который выглядит как
молодой борец за призовые места, - строго заметила Джо.

«Этот скромный стиль способствует учёбе, поэтому мы его и выбрали», — возразил
Лори, которого точно нельзя было обвинить в тщеславии, ведь он добровольно
отказался от красивой кудрявой причёски в пользу
щетины длиной в четверть дюйма.

«Кстати, Джо, мне кажется, что малыш Паркер совсем отчаялся
из-за Эми. Он постоянно говорит о ней, пишет стихи и ходит
с самым подозрительным видом. Ему лучше пресечь свою маленькую страсть в зародыше,
не так ли?» — добавила Лори доверительным тоном старшего брата
после минутного молчания.

«Конечно, он это сделал; мы не хотим, чтобы в этой семье ещё кто-то женился в ближайшие
годы. Боже милостивый, о чём только думают дети?» — и Джо
выглядела такой же возмущённой, как если бы Эми и маленький Паркер ещё не достигли
подросткового возраста.

«Времена не стоят на месте, и я не знаю, к чему мы идём, мэм. Вы
совсем ещё ребёнок, но ты следующая, Джо, и нам останется только сокрушаться», —
сказал Лори, качая головой над упадком нравов.

«Не волнуйтесь, я не из тех, кто нравится людям». Никто не захочет
меня, и это милосердие, потому что в семье всегда должна быть одна старая дева
".

"Ты никому не даешь шанса", - сказал Лори, искоса взглянув на него,
и его загорелое лицо покраснело чуть больше, чем раньше. "Ты не будешь
показывать мягкую сторону своего характера; и если парень увидит это
случайно, и не может не показать, что ему это нравится, ты обращаешься с ним так, как
миссис Гаммидж обращалась со своим возлюбленным, — обливаешь его холодной водой, — и становишься
такой колючей, что никто не осмеливается ни прикоснуться к тебе, ни взглянуть на тебя.

«Мне это не нравится; я слишком занята, чтобы беспокоиться о
глупостях, и считаю, что это ужасно — так разрушать семьи». А теперь
больше не говори об этом; свадьба Мэг вскружила нам всем головы, и мы
говорим только о влюблённых и прочих глупостях. Я не хочу
злиться, так что давай сменим тему; — и Джо выглядела так, будто была готова
опрокинуть на себя ушат холодной воды при малейшем поводе.

Какими бы ни были его чувства, Лори нашла им выход в
долгом протяжном свисте и пугающем предсказании, которое она произнесла, когда они прощались у
ворот: «Помяни моё слово, Джо, ты будешь следующей».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Первая свадьба]

XXV.

ПЕРВАЯ СВАДЬБА.


Июньские розы над крыльцом проснулись ярко и рано в то
утро, от всего сердца радуясь безоблачному солнечному свету, как
дружелюбные маленькие соседи, какими они и были. Весь раскрасневшийся от возбуждения
были их раскрасневшиеся лица, когда они раскачивались на ветру, шепча друг другу
о том, что они видели; ибо некоторые заглядывали в столовую
у окон, где был накрыт пир, некоторые забирались наверх, чтобы кивнуть и улыбнуться
сестры одевали невесту, другие приветственно махали им
которые приходили и уходили по разным поручениям в саду, на веранде и в холле, и
все, от самого розового распустившегося цветка до самого бледного бутона, предлагали
их дань красоты и благоухания нежной хозяйке, которая
так долго любила их и ухаживала за ними.

Мэг сама была похожа на розу, потому что была самой лучшей и самой милой
В тот день на её лице, казалось, расцвели сердце и душа, сделав его прекрасным
и нежным, с очарованием, которое прекраснее самой красоты. Ни шёлк, ни кружево,
ни флердоранж не понадобились бы ей. «Я не хочу выглядеть странно или
причёсанно сегодня», — сказала она. «Я не хочу модной свадьбы, но
хочу, чтобы рядом со мной были только те, кого я люблю, и я хочу быть
собой, какой привыкла быть».

Поэтому она сама сшила себе свадебное платье, вложив в него нежные надежды
и невинные романтические мечты девичьего сердца. Сестры заплели ей
красивые волосы, и единственными украшениями на ней были лилии.
долина, которая «её Джону» нравилась больше всего из всех растущих там цветов.

"Ты и правда похожа на нашу дорогую Мэг, только такая милая и очаровательная
что я бы обняла тебя, если бы это не помяло твоё платье," — воскликнула Эми,
с восторгом глядя на неё, когда всё было готово.

"Тогда я довольна. Но, пожалуйста, обнимите и поцелуйте меня, все, и не
обращайте внимания на моё платье; я хочу, чтобы в него
сегодня набили как можно больше таких вот складок;" и Мэг раскрыла объятия для сестёр, которые на минуту прижались к ней
с радостными лицами, чувствуя, что новая любовь не изменила
прежнюю.

«Сейчас я завяжу Джону галстук, а потом мы с папой
посидим несколько минут в кабинете»; и Мэг сбежала вниз, чтобы
провести эти маленькие церемонии, а затем последовала за
матерью, куда бы та ни пошла, понимая, что, несмотря на улыбку
на материнском лице, в материнском сердце таилась печаль
из-за того, что первая птица вылетела из гнезда.

Пока младшие девочки стоят рядом, нанося последние штрихи на свой
простой туалет, возможно, стоит рассказать о некоторых изменениях,
которые произошли в их внешности за три года; ведь все они сейчас выглядят
лучше всего.

Углы Джо значительно смягчились; она научилась вести себя с
легкостью, если не изяществом. Вьющиеся волосы удлинились, превратившись в толстый пучок,
они больше подходят к маленькой голове на макушке высокой фигуры.
свежий румянец на ее смуглых щеках, мягкий блеск в глазах, и только
нежные слова срываются сегодня с ее острого язычка.

Бет стала стройнее, бледнее и спокойнее, чем когда-либо; её красивые,
добрые глаза стали больше, и в них появилось выражение, которое печалит,
хотя сама она не грустит. Это тень боли, которая коснулась
юное лицо с таким трогательным терпением; но Бет редко жалуется
и всегда с надеждой говорит о том, что «скоро ей станет лучше».

Эми по праву считается «цветком семьи», ведь в свои шестнадцать
она выглядит и держится как взрослая женщина — не красавица, но
обладающая тем неописуемым очарованием, которое называется грацией. Это было заметно по
позам её фигуры, движениям рук, струящемуся
платью, ниспадающим волосам — неосознанно, но гармонично и
привлекательно для многих, как сама красота. Нос Эми всё ещё беспокоил её, потому что
Она никогда не станет гречанкой; то же самое можно сказать и о её губах, которые слишком широки и
имеют решительный подбородок. Эти недостатки придавали характер всему её
лицу, но она никогда этого не замечала и утешала себя
прекрасным цветом лица, проницательными голубыми глазами и кудрями, более золотистыми и
пышными, чем когда-либо.

Все трое были в тонких серебристо-серых костюмах (их лучшие платья на
лето), с розами в волосах и на груди; и все трое выглядели просто
кем они были - свежеокрашенными, веселыми девушками, прервавшими на мгновение свою
насыщенную жизнь, чтобы прочесть задумчивыми глазами самую милую главу в
Романтика женственности.

Не должно было быть никаких торжественных церемоний, всё должно было быть как можно более
естественным и домашним; поэтому, когда приехала тётя Марч, она была
потрясена, увидев, как невеста выбежала ей навстречу, чтобы поприветствовать и впустить её, как
жених поправлял упавшую гирлянду и как
она мельком увидела отца невесты, который поднимался по лестнице с серьёзным
выражением лица и с бутылкой вина под каждой рукой.

— Честное слово, вот это да! — воскликнула пожилая дама, занимая
почётное место, приготовленное для неё, и расправляя складки своего лавандового платья
_муар_ с громким шелестом. «Тебя не должны видеть до последней
минуты, дитя моё».

«Я не на выставке, тётушка, и никто не придёт смотреть на меня,
критиковать моё платье или подсчитывать стоимость моего обеда». Я слишком счастлива, чтобы
меня волнует, что кто-то говорит или думает, и я собираюсь устроить свою маленькую
свадьбу так, как мне нравится. Джон, дорогой, вот твой молоток." и ушел
Мег отправилась помогать "этому человеку" в его крайне неподобающей работе.

Мистер Брук даже не сказал «спасибо», но, наклонившись за
неромантичным инструментом, поцеловал свою маленькую невесту за складными дверцами.
с таким видом, что тётя Марч выхватила из кармана носовой платок, а
в её проницательных старых глазах внезапно заблестели слёзы.

Грохот, крик и смех Лори, сопровождаемые неприличным
восклицанием: «Юпитер Аммон! Джо снова испортил торт!» Это вызвало
мгновенную суматоху, которая едва успела закончиться, как прибыла целая толпа кузенов,
и «вечеринка началась», как говорила Бет в детстве.

"Не подпускай этого юного великана ко мне, он беспокоит меня больше, чем
комары," — прошептала пожилая дама Эми, когда комнаты заполнились, и
чёрная голова Лори возвысилась над остальными.

«Он пообещал сегодня быть очень хорошим и может быть совершенно
элегантным, если захочет», — ответила Эми и отошла, чтобы предупредить Геркулеса о
драконе. Это предупреждение заставило его преследовать пожилую даму
с такой преданностью, что она чуть не отвлекалась от своих дел.

Свадебной процессии не было, но в комнате внезапно воцарилась тишина,
когда мистер Марч и молодая пара заняли свои места под зелёной аркой.
Мать и сёстры стояли рядом, словно не желая расставаться с Мэг;
голос отца не раз срывался, что, казалось, только делало
обряд более красивым и торжественным; рука жениха дрожала
Он заметно смутился, и никто не услышал его ответа, но Мэг посмотрела прямо в глаза своему
мужу и сказала: «Я сделаю это!» — с такой нежной уверенностью в собственном
лице и голосе, что сердце её матери возрадовалось, а тётя Марч громко шмыгнула
носом.

Джо не заплакала, хотя однажды была очень близка к этому, и была спасена только
от демонстрации того, что Лори пристально смотрела на нее
пристально смотрит на нее, с комичной смесью веселья и эмоций в его
злых черных глазах. Бет прятала лицо на плече матери,
но Эми стояла, как грациозная статуя, и луч ее лица был ей очень к лицу.
солнечный луч коснулся её белого лба и цветка в волосах.

Боюсь, это было совсем не то, что нужно, но в ту же минуту, как она стала
замужем, Мэг воскликнула: «Первый поцелуй для Марми!» — и, повернувшись, подарила его
с любовью на устах. В течение следующих пятнадцати минут она выглядела
как никогда похожей на розу, потому что все в полной мере воспользовались своими
привилегиями, от мистера Лоуренса до старой Ханны, которая,
украшенная причудливым и удивительным головным убором, бросилась к ней
в холле со словами, полными рыданий и смеха: «Благослови тебя, дорогая, а
в сотый раз! Торт ничуть не пострадал, и все выглядит восхитительно ".

После этого все успокоились и сказали что-нибудь блестящее или попытались
что тоже неплохо получилось, потому что смеяться можно, когда на сердце светло.
Не было ни демонстрации подарков, потому что они уже были в маленьком
домике, ни изысканного завтрака, но был обильный обед из
торта и фруктов, украшенных цветами. Мистер Лоуренс и тётя Марч
пожали плечами и улыбнулись друг другу, когда выяснилось, что вода, лимонад и кофе были
единственными видами нектара, которые принесли три Гебы
круглый. Однако никто ничего не сказал, пока Лори, который настоял на том, чтобы
прислуживать невесте, не появился перед ней с наполненным подносом в руке
и озадаченным выражением лица.

"Джо случайно не разбила все бутылки?" он прошептал: "Или я
просто пребываю в заблуждении, что сегодня
утром я видел, как кто-то валялся на свободе?"

«Нет, твой дедушка любезно предложил нам свой лучший сорт, и тётя Марч
действительно прислала немного, но отец отложил немного для Бет, а
остальное отправил в Солдатский дом. Ты же знаешь, он считает, что вино
его следует использовать только при болезни, и мать говорит, что ни она, ни ее
дочери никогда не предложат его ни одному молодому человеку, живущему под ее крышей ".

Мэг говорила серьезно и ожидала увидеть, как Лори нахмурится или рассмеется; но он
не сделал ни того, ни другого, потому что, бросив на нее быстрый взгляд, сказал в своей порывистой
манере: "Мне это нравится! ибо я видела достаточно причиненного вреда, чтобы желать, чтобы другие женщины
думали так же, как ты.

- Надеюсь, вы не стали мудрее благодаря опыту? - В голосе Мэг послышался тревожный
акцент.

- Нет, я даю вам слово. Тоже не думай обо мне слишком хорошо; это
это не одно из моих искушений. Поскольку я вырос там, где вино так же распространено, как вода,
и почти так же безвредно, мне оно не нравится; но, видите ли, когда его предлагает хорошенькая
девушка, отказываться не хочется.

- Но ты сделаешь это ради других, если не ради себя самой. Пойдем,
Лори, пообещай и дай мне еще одну причину назвать этот день самым счастливым
день в моей жизни".

Требование, столь внезапное и серьезное, заставило молодого человека на мгновение заколебаться,
потому что насмешки часто переносить труднее, чем самоотречение. Мэг знала, что если
он даст обещание, то сдержит его любой ценой; и, чувствуя, как она
Она воспользовалась своей властью, как женщина может сделать ради блага своего друга. Она ничего не сказала,
но посмотрела на него взглядом, красноречиво говорящим о счастье,
и улыбнулась так, словно хотела сказать: «Сегодня никто не сможет мне отказать». Лори
конечно же, не смог бы, и, улыбнувшись в ответ, он протянул ей руку,
сердечно сказав: «Я обещаю, миссис Брук!»

"Я благодарю вас, очень, очень сильно".

- И я пью "долгих лет жизни за твое решение", Тедди, - воскликнула Джо, крестя его
плеснув в него лимонадом, она помахала бокалом и просияла
одобрительно глядя на него.

Итак, тост был выпит, обещание дано и преданно сдержано, несмотря на
множество искушений; ведь девочки, руководствуясь инстинктивной мудростью,
воспользовались счастливым моментом, чтобы оказать услугу своему другу, за что он
поблагодарил их всей своей жизнью.

После обеда люди парами и тройками прогуливались по дому
и саду, наслаждаясь солнечным светом как внутри, так и снаружи. Мэг и Джон
случайно оказались рядом посреди лужайки, когда
Лори охватило вдохновение, которое стало завершающим штрихом
этой немодной свадьбы.

"Все женатые люди берутся за руки и танцуют вокруг новоиспечённого мужа
и жениться, как это делают немцы, в то время как мы, холостяки и старые девы, гарцуем внутри
парочки на улице! - воскликнула Лори, прогуливаясь по дорожке с Эми, с
такой заразительный дух и мастерство, что все остальные безропотно последовали их примеру
Мистер и миссис Марч, тетя и дядя Кэррол,
начали; другие быстро присоединились; даже Салли Моффат, после секундного
колебания, перекинула шлейф через руку и вывела Неда на ринг.
Но апогеем шутки стали мистер Лоуренс и тётя Марч, потому что, когда
величественный пожилой джентльмен _подходил_ к пожилой даме, она просто
Она сунула трость под мышку и быстро запрыгала прочь, чтобы
взять за руки остальных и потанцевать вокруг молодожёнов, пока молодёжь
порхала по саду, как бабочки в разгар лета.

Из-за нехватки воздуха импровизированный бал подошёл к концу, и люди
начали расходиться.

"Я желаю тебе всего наилучшего, моя дорогая, я от всего сердца желаю тебе всего наилучшего, но я думаю, что ты
пожалеешь об этом", - сказала тетя Марч Мег, обращаясь к жениху, поскольку
он подвел ее к экипажу: "У вас есть сокровище, молодой человек, убедитесь в этом
вы его заслуживаете".

- Это самая красивая свадьба, на которой я был за всю свою жизнь, Нед, и я не
«Понимаю почему, ведь в этом не было ни капли стиля», — заметила миссис Моффат
мужу, когда они отъезжали.

"Лори, мой мальчик, если ты когда-нибудь захочешь заняться чем-то подобным,
попроси одну из этих маленьких девочек помочь тебе, и я буду
совершенно доволен", — сказал мистер Лоуренс, устраиваясь в кресле, чтобы
отдохнуть после утреннего волнения.

«Я сделаю всё возможное, чтобы угодить вам, сэр», — был необычайно почтительный
ответ Лори, когда он аккуратно вытащил цветок, который Джо засунула ему в петлицу.

Домик был недалеко, и это было единственное свадебное путешествие, которое Мэг
Это была тихая прогулка с Джоном от старого дома к новому. Когда она
спустилась вниз, похожая на милую квакершу в своём голубом костюме и
соломенной шляпке, перевязанной белой лентой, они все собрались вокруг неё, чтобы
пожелать ей «до свидания» так нежно, словно она отправлялась в большое путешествие.

«Не думай, что я отдалилась от тебя, дорогая Марми, или что я
люблю тебя меньше за то, что ты так сильно любишь Джона, — сказала она,
прижавшись к матери и на мгновение выпустив её из объятий. — Я буду приходить каждый день, отец,
и рассчитываю, что ты сохранишь для меня моё прежнее место в твоём сердце, хотя я _и_
Я выхожу замуж. Бет будет проводить со мной много времени, а другие девушки
будут заглядывать время от времени, чтобы посмеяться над моими неудачами в ведении домашнего хозяйства. Спасибо
вам всем за то, что вы подарили мне счастливый день свадьбы. До свидания, до свидания!"

Они стояли и смотрели на неё с лицами, полными любви, надежды и нежной
гордости, пока она уходила, опираясь на руку мужа, с руками
полными цветов, и июньское солнце освещало её счастливое лицо.
Так началась супружеская жизнь Мэг.




[Иллюстрация: Художественные попытки]

XXVI.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ПОПЫТКИ.


Людям требуется много времени, чтобы понять разницу между талантом и
гением, особенно амбициозным молодым мужчинам и женщинам. Эми постигала это
различие через множество испытаний; ведь, принимая энтузиазм за
вдохновение, она с юношеской смелостью бралась за все виды искусства.
На какое-то время в «грязном» бизнесе наступило затишье, и она
посвятила себя тончайшему рисованию пером и тушью, в котором проявила
такой вкус и мастерство, что её изящные работы были не только приятны
, но и приносили доход. Но вскоре из-за перенапряжения глаз ей пришлось отложить перо и тушь
в сторону, чтобы отважиться на попытку нарисовать покер. Пока длилась эта атака,
семья жила в постоянном страхе перед пожаром; запах
горящих дров стоял в доме круглые сутки; с чердака
и из сарая с пугающей частотой валил дым, повсюду валялись
раскалённые кочерги, и Ханна никогда не ложилась спать без
ведра с водой и обеденного колокольчика у двери на случай пожара. На обратной стороне лепнины было найдено
смело выполненное изображение Рафаэля, а на
голове пивной бочки — Вакха; крышку украшал поющий херувим
Сахарница и попытки изобразить Ромео и Джульетту на какое-то время стали
топливом для её творчества.

Переход от огня к маслу был естественным для обожжённых пальцев, и Эми
с прежним рвением занялась живописью. Друг-художник снабдил её
своими брошенными палитровками, кистями и красками, и она принялась
рисовать пасторальные и морские пейзажи, каких никогда не было ни на
суше, ни на море. Её чудовища в виде скота получили бы
призы на сельскохозяйственной ярмарке; а опасный крен её судов
вызвал бы морскую болезнь даже у самого бывалого мореплавателя, если бы
Полное пренебрежение всеми известными правилами кораблестроения и такелажных работ не
заставило его расхохотаться при первом же взгляде. Смуглые мальчики и
темноглазые мадонны, смотрящие на вас из угла студии,
предположил Мурильо; маслянисто-коричневые тени на лицах с алыми прожилками в
"не то место", имелся в виду Рембрандт; "пышнотелые дамы и страдающие водянкой младенцы",
Рубенс; и Тернер появился в "Бурях синего грома", "оранжевом"
молния, коричневый дождь и фиолетовые облака с брызгами помидорного цвета
посередине, которые могут быть солнцем или буем, матросской рубашкой или
королевской мантией, на усмотрение зрителя.

Затем последовали портреты, нарисованные углём. Вся семья была изображена в ряд
и выглядела такой же дикой и нелепой, как будто только что вылезла из мусорного бака. Смягчённые
в карандашных набросках, они выглядели лучше; сходство было хорошим, и
волосы Эми, нос Джо, рот Мэг и глаза Лори были признаны
«удивительно красивыми». Затем последовали возвращение к глине и гипсу, и призрачные
слепки её знакомых стали появляться в углах дома или падать с
полок шкафов на головы людей. Детей заманивали в качестве моделей
до тех пор, пока их бессвязные рассказы о её таинственных делах не заставили мисс Эми
Её можно было бы назвать юной людоедкой. Однако её усилия в этом направлении
были внезапно прерваны неприятным происшествием, которое
охладило её пыл. Когда другие модели на какое-то время вышли из строя, она решила
сделать слепок со своей красивой ножки, и однажды семья была встревожена
неземными звуками и криками и, бросившись на помощь, обнаружила, что
юная энтузиастка бешено скачет по сараю, а её нога крепко
зажата в кастрюле с гипсом, который застыл с неожиданной быстротой.
С большим трудом и не без риска её удалось вытащить, потому что Джо была такой
Она так хохотала, пока копала, что её нож заехал слишком далеко,
порезал бедную ногу и оставил неизгладимый след от одной художественной попытки,
по крайней мере.

[Иллюстрация: её нога прочно застряла в миске с гипсом]

После этого Эми успокоилась, пока мания делать наброски с натуры не заставила её
бродить по реке, полям и лесам в поисках живописных пейзажей и вздыхать
о руинах, которые можно скопировать. Она постоянно простужалась, сидя на сырой траве, чтобы
записать «восхитительный кусочек», состоящий из камня, пня, одного гриба и
сломанного стебля коровяка, или «небесную массу облаков», которая выглядела как
Когда она закончила, то выставила на всеобщее обозрение свои перины. Она пожертвовала своим
цветом лица, плавая в реке под летним солнцем, чтобы изучить свет
и тень, и у неё на носу появилась морщина от попыток найти «точки
зрения» или как там называется это представление с прищуром и натянутыми нитями.

Если, как утверждает Майкл Анджело, «гений — это вечное терпение», то Эми
определённо могла претендовать на это божественное качество, ведь она упорствовала
несмотря на все препятствия, неудачи и разочарования, твёрдо веря
что со временем она создаст нечто достойное называться «высоким искусством».

Тем временем она училась, занималась другими делами и получала от них удовольствие, потому что
решила стать привлекательной и образованной женщиной, даже если она
никогда не станет великой художницей. В этом она преуспела, потому что была
одним из тех счастливых созданий, которые без усилий нравятся людям,
заводят друзей повсюду и принимают жизнь так изящно и легко, что менее удачливые
души склонны верить, что такие люди рождаются под счастливой звездой.
Она всем нравилась, потому что среди её достоинств была тактичность. У неё было
интуитивное чувство того, что приятно и правильно, она всегда говорила то, что нужно
Она говорила нужные слова нужным людям, делала то, что соответствовало времени и месту, и
была настолько сдержанной, что её сёстры говорили: «Если бы Эми пошла в
суд без предварительной подготовки, она бы точно знала, что делать».

Одной из её слабостей было желание вращаться в «нашем лучшем обществе»,
хотя она и не совсем понимала, что такое _лучшее_. Деньги, положение,
модные достижения и элегантные манеры были самыми желанными
вещами в её глазах, и она любила общаться с теми, кто ими обладал
часто принимая ложное за истинное и восхищаясь тем, чем восхищаться не следовало
восхитительна. Никогда не забывая о том, что по рождению она была дворянкой, она
развивала в себе аристократические вкусы и чувства, чтобы, когда
представится возможность, она могла быть готова занять место, от которого её
теперь отделяла бедность.

"Миледи", как называли ее друзья, искренне желала быть настоящей
леди и была такой в глубине души, но ей еще предстояло узнать, что за деньги ничего не купишь
утонченность натуры, это звание не всегда дарует благородство, и
что истинное воспитание дает о себе знать, несмотря на внешние недостатки.

"Я хочу попросить тебя об одолжении, мама", - сказала однажды Эми, входя с
важным видом.

«Ну что же ты, малышка, в чём дело?» — ответила её мать, в глазах которой
величественная юная леди всё ещё оставалась «малышкой».

«На следующей неделе заканчивается наш курс рисования, и перед тем, как девочки разъедутся
на лето, я хочу пригласить их сюда на денёк. Они с ума сходят от
желания увидеть реку, зарисовать сломанный мост и скопировать кое-что из
того, чем они восхищаются в моей книге. Они были очень добры ко мне во многих отношениях, и
я благодарна им, потому что все они богаты и знают, что я бедна, но они никогда
не делали из этого проблемы».

"А почему они должны были это делать?" — и миссис Марч задала этот вопрос с тем, что девочки
называли «возвышенным тоном Марии Терезии».

«Ты не хуже меня знаешь, что это _действительно_ меняет почти
всех, так что не возмущайся, как милая заботливая наседка, когда твоих
цыплят клевают более умные птицы; знаешь, гадкий утёнок превратился в
прекрасного лебедя»; и Эми улыбнулась без горечи, потому что была
жизнерадостной и полной надежд.

Миссис Марч рассмеялась и, подавив свою материнскую гордость, спросила:

«Ну что ж, мой лебедь, каковы твои планы?»

«Я бы хотел пригласить девочек на обед на следующей неделе, свозить их
в места, которые они хотят увидеть, может быть, покататься на лодке по реке и
устроим для них небольшой художественный _праздник_.

Это вполне осуществимо. Что ты хочешь на обед? Торт, сэндвичи,
фрукты и кофе — полагаю, этого будет достаточно?

О боже, нет! мы должны приготовить холодный язык и курицу, французский шоколад и
мороженое. Девочки привыкли к таким вещам, а я хочу, чтобы мой
обед был приличным и изысканным, хотя я и зарабатываю себе на жизнь работой ".

"Сколько здесь молодых леди?" - спросила ее мать, начиная выглядеть
трезвой.

- Двенадцать или четырнадцать человек в классе, но, осмелюсь сказать, придут не все.

- Благослови меня бог, дитя, тебе придется нанять омнибус, чтобы перевезти их.
примерно."

"Ну, мама, как ты можешь думать о таких вещах? Придет не больше шести или
вероятно, восемь, так что я найму пляжный фургон и позаимствую "вишневый баунс" мистера
Лоуренса. (Ханна произносит _char-;-банк_.)

"Все это будет дорого стоить, Эми".

«Не очень. Я подсчитала расходы и заплачу за это сама».

«Тебе не кажется, дорогая, что, поскольку эти девушки привыкли к подобным вещам, и
лучшее, что мы можем сделать, — это не придумывать ничего нового, что какой-нибудь более простой план был бы
приятнее для них, хотя бы в качестве разнообразия, и гораздо лучше для нас
чем покупать или одалживать то, что нам не нужно, и пробовать стиль, который не
соответствует нашим обстоятельствам?"

"Если я не могу иметь это так, как мне нравится, то мне это вообще не нужно. Я знаю,
что я прекрасно справлюсь с этим, если ты и девочки поможете
немного; и я не понимаю, почему я не могу, если я готов за это платить ",
— сказала Эми с решимостью, которая могла бы перерасти в
упрямство.

Миссис Марч знала, что опыт — отличный учитель, и, когда это
было возможно, она оставляла своих детей наедине с уроками, которые они должны были усвоить.
Я бы с радостью облегчила вам задачу, если бы вы не возражали против того, чтобы я давала вам советы
так же сильно, как против соли и сенны.

"Хорошо, Эми; если ты так решила и видишь, что
это можно сделать без больших затрат денег, времени и нервов, я больше
ничего не скажу. Поговори об этом с девочками, и, какое бы решение ты
ни приняла, я сделаю всё возможное, чтобы тебе помочь."

«Спасибо, мама, ты всегда такая добрая», — и Эми отправилась излагать свой
план сёстрам.

Мэг сразу же согласилась и пообещала свою помощь, с радостью предложив всё, что у неё
было, от самого маленького домика до лучших солёных ложек.
Но Джо был против всего этого проекта и поначалу не хотел иметь с ним
ничего общего.

"С какой стати ты должен тратить свои деньги, беспокоить свою семью и
переворачивать дом вверх дном ради кучки девушек, которым на тебя
и шести пенсов нет?" Я-то думала, что у тебя слишком много гордости и здравого смысла, чтобы заискивать
перед какой-то смертной женщиной только потому, что она носит французские сапоги и разъезжает в
_купе_, — сказала Джо, которую оторвали от трагической кульминации её
романа, и она была не в лучшем настроении для светских бесед.

"Я _не_ заискиваю и ненавижу, когда надо мной покровительствуют, так же сильно, как и ты!"
- возмущенно переспросила Эми, потому что они все еще препирались, когда возникали подобные вопросы
. "Девочки действительно заботятся обо мне, а я о них, и среди них очень много
доброты, здравого смысла и таланта, несмотря на то, что вы
называете модной чепухой. Ты не заботишься о том, чтобы нравиться людям, ходить
в хорошее общество и развивать свои манеры и вкусы. Я так и делаю, и я
намерен использовать по максимуму все возможности. _Ты_ можешь
идти по жизни, расставив локти и задрав нос, и называть это
независимостью, если хочешь. Я так не делаю.

Когда Эми развязывала свой язык и освобождала разум, она обычно извлекала из этого максимум пользы
потому что здравый смысл редко был на ее стороне, в то время как Джо
развила свою любовь к свободе и ненависть к условностям до такой
безграничной степени, что, естественно, оказалась побежденной в
споре. Определение Эми идеи Джо о независимости было настолько удачным
, что обе расхохотались, и обсуждение приняло более дружелюбный
оборот. Вопреки своей воле Джо в конце концов согласилась пожертвовать одним днём
ради миссис Гранди и помочь сестре с тем, что она считала «
бессмысленным делом».

Приглашения были разосланы, почти все гости согласились, и на следующий понедельник
было назначено грандиозное мероприятие. Ханна была не в духе, потому что ее
недельная работа была ненормальной, и предсказала, что "если стирать и
ирония не делается регулярно, ничто и нигде не пойдет хорошо ". Эта заминка
в главной пружине домашнего оборудования плохо сказалась на
концерне в целом; но девизом Эми было "Ноль отчаяния", и, наверстав
решив, что делать, она продолжала делать это, несмотря на все препятствия.
Для начала у Ханны ничего не получилось с готовкой: курица была
Тесто было жёстким, язык — пересоленным, а шоколад не пенился должным образом.
Кроме того, торт и мороженое обошлись дороже, чем ожидала Эми, как и повозка; и
различные другие расходы, которые поначалу казались незначительными, впоследствии составили
довольно внушительную сумму. Бет простудилась и слегла, у Мэг
было необычно много посетителей, из-за чего она не выходила из дома, а Джо была в таком
раздвоенном состоянии, что её поломки, несчастные случаи и ошибки были
необычайно многочисленными, серьёзными и утомительными.

"Если бы не мама, я бы никогда не справилась" — сказала Эми
— заявил он впоследствии, и мы с благодарностью вспоминаем об этом, когда «лучшая шутка
сезона» была полностью забыта всеми остальными.

Если в понедельник это было несправедливо, то во
вторник должны были прийти юные леди — такое решение, которое до последней
степени раздражало Джо и Ханну. В понедельник утром погода была в том неопределённом состоянии, которое
раздражает ещё больше, чем непрекращающийся дождь. Немного моросило, светило
немного, немного дул ветер, и не решался, пока не стало слишком поздно
чтобы кто-то другой принял решение. Эми встала на рассвете, расталкивая людей
чтобы они встали с постели и позавтракали, а дом можно было
привести в порядок. Гостиная показалась ей необычайно убогой; но
не останавливаясь, чтобы вздохнуть о том, чего у нее не было, она умело обставила
лучшее из того, что у нее было, расставив стулья поверх потертых мест в
ковре, замазав пятна на стенах картинами в рамах, увитых плющом, и
заполнив пустые углы самодельными скульптурами, которые придавали художественный вид
в комнате было прохладно, как и в прекрасных вазах с цветами, которые Джо расставила повсюду.

Обед выглядел очаровательно, и, глядя на него, она искренне надеялась, что
чтобы он был вкусным, а одолженные бокалы, фарфор и серебро
благополучно вернулись домой. Были обещаны экипажи, Мэг и мама
все были готовы оказать честь, Бет смогла помочь Ханне за
в сценах Джо старалась быть такой же живой и дружелюбной, как рассеянность,
головная боль и очень решительное неодобрение всех и вся
позволит, и, устало одеваясь, Эми подбадривала себя
предвкушением счастливого момента, когда, благополучно закончив ленч, она
уедет со своими друзьями, чтобы провести день в художественных наслаждениях; ибо
«Вишнёвый отскок» и сломанный мост были её сильными сторонами.

Затем последовали два часа неопределённости, в течение которых она металась от гостиной
к крыльцу, а общественное мнение менялось, как флюгер. Прохладный
душ в одиннадцать явно охладил энтузиазм молодых
девушек, которые должны были прийти в двенадцать, потому что никто не пришёл; а в два часа
измученная семья села за стол под палящим солнцем, чтобы съесть
скоропортящиеся блюда, приготовленные к празднику, чтобы ничего не пропало.

"Сегодняшняя погода не вызывает сомнений; они обязательно придут, так что мы должны
лети и будь готова встретить их, - сказала Эми, когда солнце разбудило ее на следующее
утро. Она говорила оживленно, но в глубине души жалела, что не сделала этого
ничего не говорила о вторнике, потому что ее интерес, как и пирог, становился
немного черствым.

"Я не могу достать омаров, так что сегодня вам придется обойтись без салата",
— сказал мистер Марч, входя через полчаса с выражением
спокойного отчаяния на лице.

"Тогда возьми курицу, в салате жёсткость не будет иметь значения," — посоветовала
его жена.

"Ханна оставила её на кухонном столе на минуту, и котята добрались до неё
IT. Мне очень жаль, Эми, - добавила Бет, которая все еще была покровительницей кошек.

- Тогда я должна съесть омара, потому что одного языка недостаточно, - решительно заявила Эми
.

"Может, мне помчаться в город и потребовать его?" - спросила Джо с великодушием
мученицы.

«Ты бы принесла его домой под мышкой, без всяких бумаг, просто чтобы
испытать меня. Я пойду сама», — ответила Эми, которая начала
выходить из себя.

Окутанная плотной вуалью и вооружённая изящной дорожной
сумкой, она ушла, чувствуя, что прохладная поездка успокоит её расшатанные нервы, и
чтобы она была готова к дневным хлопотам. После некоторой задержки предмет её
желания был приобретён, как и бутылочка приправы, чтобы не терять
времени дома, и она снова тронулась в путь, довольная своей
предусмотрительностью.

Поскольку в омнибусе был только один пассажир,
сонная пожилая дама, Эми положила вуаль в карман и, чтобы развеять
скуку в дороге, попыталась выяснить, куда делись все её деньги. Она была так занята своей картой
полной упрямых цифр, что не заметила вошедшего, который
вошёл, не останавливая машину, пока мужской голос не сказал:
«Доброе утро, мисс Марч», — и, подняв глаза, она увидела одного из самых элегантных друзей Лори
из колледжа. От всей души надеясь, что он выйдет
раньше, чем она, Эми совершенно не обратила внимания на корзину у своих ног и,
порадовавшись, что на ней новое дорожное платье,
ответила молодому человеку с присущей ей учтивостью и задором.

Они прекрасно поладили; ведь главная забота Эми вскоре была развеяна
узнав, что джентльмен уйдёт первым, и она болтала без умолку
в особенно возвышенном тоне, когда вышла пожилая дама. Наткнувшись на
Открывая дверь, она опрокинула корзинку, и — о ужас! — лобстер во всей
своей вульгарной красе предстал перед высокородными глазами
Тюдора.

"Ей-богу, она забыла про свой ужин!" — воскликнул ничего не подозревающий юноша,
тыкая тростью в алого монстра, чтобы вернуть его на место, и
готовясь подать корзинку старушке.

«Пожалуйста, не надо — это... это моё», — пробормотала Эми, и её лицо стало почти таким же красным
как её рыба.

[Иллюстрация: Пожалуйста, не надо, это моё]

"О, правда, прошу прощения; она необычайно хороша, не так ли?" — сказал
Тюдор, с большим присутствием духа и аурой трезвого интереса, что
делало честь его воспитанию.

Эми, вздохнув, взяла себя в руки, смело поставила корзинку на сиденье,
и сказала, смеясь:

- Разве тебе не хочется попробовать салат, который он приготовит, и
посмотреть на очаровательных юных леди, которые будут его есть?

Вот это был такт, ведь были затронуты две главные слабости мужского ума
: лобстера мгновенно окружил ореол приятных
воспоминаний, а любопытство по поводу «очаровательных юных леди»
отвлекло его от комичной ситуации.

«Полагаю, он будет смеяться и шутить над этим с Лори, но я их
не увижу; это утешает», — подумала Эми, когда Тюдор поклонился и ушёл.

Она не стала упоминать об этой встрече дома (хотя и обнаружила, что
из-за расстройства её новое платье сильно пострадало от потеков
одеколона, стекавших по юбке), но продолжила
приготовления, которые теперь казались ей ещё более утомительными, чем раньше; и в двенадцать
часов всё снова было готово. Чувствуя, что соседи интересуются
её передвижениями, она хотела стереть из памяти вчерашний день
Неудача обернулась сегодня грандиозным успехом; поэтому она приказала подать «вишнёвый пунш»
и торжественно удалилась, чтобы встретить гостей и проводить их на банкет.

"Слышен шум, они идут!" Я выйду на крыльцо, чтобы
поприветствовать их; здесь так уютно, и я хочу, чтобы бедная девочка хорошо провела время
после всех её бед, — сказала миссис Марч, подкрепляя слова делом.
Но, бросив один взгляд, она отступила с неописуемым выражением лица,
потому что в большой карете, совершенно потерянные, сидели Эми и какая-то юная леди.

"Беги, Бет, и помоги Ханне убрать половину блюд со стола; это будет
было бы слишком нелепо накрывать обед на двенадцать персон для одной девушки, — воскликнула
Джо, поспешно спускаясь в нижний этаж, слишком взволнованная, чтобы даже
засмеяться.

Вошла Эми, совершенно спокойная и восхитительно радушная по отношению к единственной гостье, которая
сдержала свое обещание; остальные члены семьи, пережив драматический поворот,
они одинаково хорошо сыграли свои роли, и мисс Элиотт нашла их самой
веселой компанией, потому что было невозможно полностью контролировать веселье,
овладевшее ими. Весело провели время за переделанным обедом,
посетили студию и сад и с энтузиазмом обсудили искусство, Эми
заказал коляску (увы, элегантную вишневую!) и спокойно возил ее
подругу по окрестностям до заката, пока "вечеринка не закончилась
".

Когда она вошла, выглядя очень усталой, но такой же невозмутимой, как всегда, она
заметила, что все следы несчастного _f;te_ исчезли,
за исключением подозрительной складки в уголках рта Джо.

«Ты прекрасно провела время за прогулкой, дорогая», — сказала её мать
с таким уважением, как если бы пришли все двенадцать.

«Мисс Элиот очень милая девушка, и, кажется, ей понравилось, как я
подумала», — заметила Бет с необычной теплотой.

- Не могли бы вы одолжить мне немного вашего торта? Мне действительно нужно немного, у меня так
много гостей, а я не умею готовить такие вкусные блюда, как у тебя, - серьезно сказала Мэг
.

"Бери все; я здесь единственная, кто любит сладости, и они
заплесневеют раньше, чем я успею от них избавиться", - ответила Эми, со вздохом подумав о
щедрый запас, который она припасла для такой цели, как эта.

«Жаль, что Лори нет с нами и она не может нам помочь», — начала Джо, когда они сели
за мороженое и салат во второй раз за два дня.

Предупреждающий взгляд матери заставил её замолчать, и она больше ничего не сказала.
вся семья ела в героическом молчании, пока мистер Марч мягко не заметил:
"Салат был одним из любимых блюд древних, и Эвелин" - здесь
общий взрыв смеха прервал "историю салле", к
великому удивлению ученого джентльмена.

"Сложите все в корзину и отправьте Хуммелям: немцы
любят беспорядок. Меня тошнит от этого зрелища; и нет никаких причин, по которым вы
должны все умирать от переедания из-за того, что я была дурой, - воскликнула Эми, вытирая
глаза.

- Я думала , что _шо_ умру, когда увидела, как вы, две девочки, болтаете без умолку
в этом, как его там, вроде двух маленьких зёрен в очень большом орехе,
а мама ждёт в парадном платье, чтобы принять гостей, — вздохнула Джо, совершенно
изнурённая смехом.

«Мне очень жаль, что ты разочаровалась, дорогая, но мы все сделали, что могли, чтобы
удовлетворить тебя», — сказала миссис Марч с материнским сожалением в голосе.

«Я _довольна_; я сделала то, что задумала, и я не виновата
в том, что ничего не вышло; я утешаю себя этим, — сказала Эми с лёгкой
дрожью в голосе. — Я очень благодарна вам всем за помощь, и я буду
благодарна вам ещё больше, если вы не будете упоминать об этом хотя бы месяц».

Несколько месяцев никто этого не делал, но слово «_f;te_» всегда вызывало
всеобщую улыбку, а подарком Лори на день рождения для Эми стал крошечный коралловый
лобстер в форме брелока для её часов.

[Иллюстрация: Хвостовая часть]




[Иллюстрация: Уроки литературы]

XXVII.

УРОКИ ЛИТЕРАТУРЫ.


Фортуна внезапно улыбнулась Джо и подбросила ей пенни на удачу
. Не совсем золотой пенни, но я сомневаюсь, что полмиллиона
принесли бы больше настоящего счастья, чем та небольшая сумма, которая досталась ей
Вот так.

Каждые несколько недель она запиралась в своей комнате, надевала
свой костюм для письма и «погружалась в пучину», как она выражалась, с головой
отдаваясь работе над романом, потому что, пока он не был
закончен, она не могла обрести покой. Её «рабочий костюм» состоял из
чёрного шерстяного передника, о который она могла вытирать перо, когда ей вздумается, и
шапочки из того же материала, украшенной весёлым красным бантом, в которую
она убирала волосы, когда палуба была очищена для работы. Эта шапочка
была как маяк для пытливых глаз её семьи, которая в эти
Периоды держались на расстоянии, лишь изредка всплывая в их головах
чтобы с интересом спросить: «Горит ли гений, Джо?» Они
не всегда осмеливались даже задать этот вопрос, но
наблюдали за колпачком и делали соответствующие выводы. Если этот выразительный
предмет одежды был низко надвинут на лоб, это означало, что
шла напряжённая работа; в волнующие моменты он был лихо
надвинут набок; а когда автора охватывало отчаяние, он срывал его
с головы и бросал на пол. В такие моменты незваный гость молча уходил; и
Только когда на одухотворённом челе гордо взметнулся красный бант, кто-то
осмелился обратиться к Джо.

Она ни в коем случае не считала себя гением; но когда у неё
наступал писательский прилив, она полностью отдавалась этому занятию и вела
блаженную жизнь, не замечая нужды, забот или плохой погоды, пока сидела
в безопасности и счастье в воображаемом мире, полном друзей, почти таких же
реальных и дорогих ей, как и все остальные. Сон бежал от её глаз, еда оставалась
нетронутой, день и ночь были слишком коротки, чтобы насладиться счастьем, которое
осеняло её только в такие моменты и делало эти часы достойными того, чтобы жить, даже
если они не приносили других плодов. Божественное воодушевление обычно длилось неделю
или две, а затем она выходила из своего «водоворота» голодной, сонной, раздражённой
или подавленной.

Она как раз приходила в себя после одного из таких приступов, когда её уговорили
сопроводить мисс Крокер на лекцию, и в награду за её добродетель
она получила новую идею. Это был Народный курс, лекция о
пирамидах, и Джо несколько удивилась выбору такой темы для
такой аудитории, но приняла как должное, что некое великое социальное зло
была бы исправлена или восполнена какая-то большая нужда за счет раскрытия великолепия
о фараонах перед публикой, которая думала только о ценах
на уголь и муку и проводила свою жизнь в попытках разгадать
загадки посложнее, чем у Сфинкса.

Они пришли рано, и пока мисс Крокер прилаживала пятку
чулка, Джо развлекалась тем, что рассматривала лица людей,
сидевших рядом с ними. Слева от неё сидели две матроны с массивными лбами
и в шляпках в тон, которые обсуждали «Права женщин» и занимались вязанием.
Дальше сидела пара скромных влюблённых, бесхитростно державшихся за
руку, мрачная старая дева, которая ела мятные леденцы из бумажного пакета, и
пожилой джентльмен, готовящийся вздремнуть за желтой банданой. Справа от нее
ее единственным соседом был прилежного вида парень, поглощенный
газетой.

Это была картина, и Джо рассматривала ближайшее к ней произведение искусства,
лениво размышляя о том, какое неудачное стечение обстоятельств привело
к появлению мелодраматичной иллюстрации, на которой был изображён индеец в полном боевом облачении,
падающий в пропасть с волком на шее, в то время как два разъярённых молодых
джентльмена с неестественно маленькими ступнями и большими глазами
наносили друг другу удары неподалёку, а растрёпанная женщина убегала в
на заднем плане с широко открытым ртом. Перевернув страницу, парень увидел,
что она смотрит на него, и с мальчишеской добротой протянул ей половину своей газеты,
прямо сказав: «Хочешь почитать? Это первоклассная история».

Джо приняла это с улыбкой, потому что она так и не переросла свою симпатию к
парням, и вскоре оказалась вовлеченной в обычный лабиринт любви,
тайна и убийство, ибо рассказ принадлежал к тому классу легкой
литературы, в которой страсти отдыхают, и когда авторская затея
терпит неудачу, грандиозная катастрофа очищает сцену от половины
_действующие лица;_, оставив другую половину ликовать по поводу их падения.

"Превосходно, не правда ли?" — спросил мальчик, когда она дочитала до последнего
абзаца своей части.

"Думаю, мы с тобой могли бы справиться не хуже, если бы постарались," — ответила Джо,
развеселившись от его восхищения мусором.

"Думаю, мне бы очень повезло, если бы я мог. Говорят, она неплохо
зарабатывает на таких историях;" и он указал на имя
миссис С. Л. А. Н. Г. Нортбери под названием рассказа.

"Вы её знаете?" — спросила Джо с внезапным интересом.

"Нет, но я читал все её произведения и знаю одного парня, который работает в
офис, где печатается эта газета".

"Вы говорите, она хорошо зарабатывает на подобных историях?" и Джо
с большим уважением посмотрела на взволнованную группу и густо усыпанные
восклицательные знаки, украшавшие страницу.

"Думаю, она знает! Она знает, что нравится людям, и ей за это хорошо платят
пишет это ".

Тут началась лекция, но Джо слышала из нее очень мало, потому что, пока проф.
Сэндс рассуждала о Бельцони, Хеопсе, скарабеях и
иероглифах, а сама тайком записывала адрес газеты,
смело решив побороться за приз в сто долларов, объявленный в ней
колонки для сенсационной истории. К тому времени, как лекция закончилась и
аудитория пришла в себя, она сколотила себе огромное состояние (не
первое, основанное на бумаге) и уже вовсю сочиняла свою
историю, не в силах решить, должна ли дуэль произойти до
похищения или после убийства.

Она ничего не сказала о своём плане дома, но на следующий день приступила к работе, к
большому беспокойству своей матери, которая всегда выглядела немного встревоженной, когда
«гений принимался за работу». Джо никогда раньше не пробовала писать в этом стиле,
довольствуясь весьма скромными романами для «Распростёртого орла». Её
Театральный опыт и разноплановое чтение теперь сослужили ей хорошую службу,
они дали ей некоторое представление о драматическом эффекте и обеспечили сюжет, язык
и костюмы. Её история была полна отчаяния и безысходности, насколько
ограниченное знакомство с этими неприятными эмоциями позволяло ей
создать её, и, перенеся действие в Лиссабон, она завершила его
землетрясением, как эффектной и уместной _развязкой_. Рукопись
была отправлена частным образом с сопроводительной запиской, в которой скромно говорилось, что если
рассказ не получит премию, на которую автор едва ли смела надеяться, то она
была бы очень рада получить любую сумму, которую сочтут достойной.

Шесть недель — долгий срок для ожидания, а для девушки — ещё более долгий срок для
хранения тайны; но Джо справилась и с тем, и с другим и уже начала
терять надежду когда-либо снова увидеть свою рукопись, когда пришло письмо, от которого у неё
чуть не перехватило дыхание: открыв его, она обнаружила на коленях чек на сто
долларов. С минуту она смотрела на него, как на
змею, затем прочла письмо и расплакалась. Если бы любезный
джентльмен, написавший это милое письмо, мог знать, как сильно
Я думаю, что, если бы он знал, какое счастье дарит другому человеку, он бы посвятил этому свои
свободные часы, если бы они у него были; ведь Джо ценила
письмо больше, чем деньги, потому что оно придавало ей сил; и после
многих лет усилий было _так_ приятно обнаружить, что она научилась
чему-то, пусть даже писать сенсационные рассказы.

[Иллюстрация: чек на сто долларов]

Редко можно было увидеть более гордую молодую женщину, чем она, когда, приведя себя в порядок
, она поразила всю семью, появившись перед ними с
В одной руке она держала письмо, в другой — чек, подтверждающий, что она выиграла
приз. Конечно, это был большой праздник, и когда история стала
достоянием общественности, все читали её и хвалили; хотя после того, как отец сказал ей, что
язык хорош, романтическая линия свежа и искренна, а трагедия
весьма захватывающа, он покачал головой и сказал в своей неземной манере:

«Ты можешь написать лучше, Джо. Стремитесь к самому высокому, и не обращайте внимания на
деньги ".

"_ Я_ думаю, что деньги - лучшая часть всего этого. Что ты будешь делать с
таким состоянием? - спросила Эми, с благоговением рассматривая волшебный листок бумаги
.

"Отправь Бесс и маму на море на месяц или два", - быстро ответила Джо
.

"О, как великолепно! Нет, я не могу этого сделать, дорогая, это было бы так эгоистично",
воскликнула Бесс, хлопнув в ладоши и глубоко вздохнув, поскольку
иф соскучилась по свежему океанскому бризу; затем остановила себя и отмахнулась
от чека, которым ее сестра помахала перед ней.

«Ах, но ты должна уйти, я твёрдо решил это сделать; ради этого я и старался,
и именно поэтому у меня всё получилось. Я никогда не добьюсь успеха, если буду думать только о себе,
так что мне будет легче работать на тебя, разве ты не понимаешь? Кроме того, маме нужна
Ты изменилась, и она не оставит тебя в покое, так что ты _должна_ пойти. Разве не будет здорово
увидеть, как ты возвращаешься домой, снова пухленькая и румяная? Ура доктору Джо, которая всегда
вылечивает своих пациентов!"

После долгих обсуждений они отправились на берег моря; и хотя Бет не
вернулась домой пухленькой и румяной, как можно было бы пожелать, ей было намного лучше,
в то время как миссис Марч заявила, что чувствует себя на десять лет моложе, Джо была
довольна вложением своих призовых денег и принялась за работу с
бодрым духом, стремясь заработать больше этих восхитительных чеков. Она
заработала несколько в том году и начала чувствовать себя сильной в
дом; ведь по мановению волшебной палочки её «мусор» превратился в предметы первой необходимости для
всех них. «Дочь герцога» оплатила счёт мясника, «Призрачная
рука» постелила новый ковёр, а «Проклятие Ковентри» доказало, что
в приграничных районах можно найти и продукты, и одежду.

Богатство, безусловно, является самой желанной вещью, но у бедности есть и своя светлая
сторона, и одно из приятных последствий невзгод — это истинное удовлетворение
которое приходит от усердной работы головой или руками; а вдохновением
которое даёт нам необходимость, мы обязаны половиной мудрых, прекрасных и полезных благ
Мир. Джо наслаждалась вкусом этого удовлетворения и перестала завидовать
более богатым девушкам, находя большое утешение в осознании того, что она может
удовлетворить свои собственные потребности и ни у кого не просить ни пенни.

На ее рассказы обращали мало внимания, но они находили отклик; и,
воодушевленная этим фактом, она решила сделать смелый шаг к славе и
богатству. Переписав свой роман в четвёртый раз, прочитав его всем своим
близким друзьям и со страхом и трепетом отправив его трём
издателям, она наконец избавилась от него при условии, что ей сократят
уменьшите на треть и опустите все части, которые ей особенно понравились
.

"Теперь я должен либо упаковать это обратно в свою жестяную посуду, чтобы отлить в форму, заплатить за
печать самому, либо нарезать по вкусу покупателей и получить за это все, что смогу
. Слава - это очень хорошая вещь в доме, но наличные деньги более
удобны; поэтому я хочу понять смысл встречи по этому важному
вопросу ", - сказала Джо, созывая семейный совет.

«Не порти свою книгу, девочка моя, ведь в ней больше, чем ты думаешь,
и идея хорошо проработана. Пусть она постоит и созреет», — сказала она
Он последовал совету отца и поступал так, как проповедовал, терпеливо
ожидая тридцать лет, пока созреют его собственные плоды, и не
спеша собирать их даже сейчас, когда они стали сладкими и спелыми.

"Мне кажется, Джо больше пользы принесёт попытка, чем
ожидание," — сказала миссис Марч. «Критика — лучшая проверка для такой работы, потому что
она покажет ей как неожиданные достоинства, так и недостатки и поможет ей
сделать лучше в следующий раз. Мы слишком пристрастны, но похвала и критика
со стороны окажутся полезными, даже если она получит мало денег».

«Да, — сказала Джо, нахмурив брови, — именно так. Я так долго суетилась
из-за этой вещи, что теперь действительно не знаю, хорошая она, плохая или
безразличная. Было бы здорово, если бы хладнокровные, беспристрастные люди
взглянули на неё и сказали, что они о ней думают».

«Я бы не стала ничего упускать; вы всё испортите, если будете это делать, потому что
интерес к истории больше связан с мыслями, чем с поступками
людей, и всё пойдёт наперекосяк, если вы не будете объяснять по ходу дела», —
сказала Мэг, которая была твёрдо убеждена, что эта книга — самый выдающийся
роман из когда-либо написанных.

"Но мистер Аллен говорит: "Опустите объяснения, сделайте это кратким и
драматичным, и позвольте персонажам рассказать историю", - перебила Джо,
обращаясь к примечанию издателя.

"Делай, как он тебе говорит; он знает, что будет продаваться, а мы нет. Сделай хорошую,
популярную книгу и заработай как можно больше денег. Со временем, когда у тебя
появится имя, ты сможешь позволить себе отклоняться от темы и включать в свои романы философствующих и
метафизических персонажей, — сказала Эми, которая придерживалась строго
практического взгляда на этот вопрос.

"Ну, — смеясь, сказала Джо, — если мои персонажи _такие_ философствующие и
метафизически, и я не виноват, потому что ничего не смыслю в таких вещах,
кроме того, что иногда слышу от отца. Если я смешал его мудрые
идеи со своим романтизмом, тем лучше для меня. Ну что, Бет,
что скажешь?

«Мне бы так хотелось, чтобы это напечатали _вскоре_», — вот и всё, что сказала Бет, и
она улыбнулась, произнося эти слова; но в её голосе был неосознанный акцент на последнем
слове, а в глазах, которые никогда не теряли детской
искренности, появился задумчивый взгляд, от которого сердце Джо на минуту сжалось в дурном предчувствии,
и она решила, что её маленькая авантюра состоится «вскоре».

Итак, со спартанской твердостью молодая писательница положила своего первенца на
свой стол и изрубила его так же безжалостно, как любого людоеда. В надежде
понравиться всем, она прислушивалась к советам каждого; и, подобно старику
и его ослу из басни, никому не подходила.

Ее отцу нравилась метафизическая жилка, которая неосознанно проникла в нее
; так что ей позволили остаться, хотя у нее были свои сомнения по этому поводу
. Её мать считала, что в нём _было_ слишком много описаний;
поэтому почти всё было вырезано, а вместе с этим и многие необходимые связи
история. Мэг восхищалась трагедией; поэтому Джо подстроила агонию под себя
в то время как Эми возражала против веселья, и с самыми лучшими намерениями в
жизнь, Джо приглушила веселые сцены, которые смягчили мрачность
характер истории. Затем, чтобы довершить разорение, она сократила его на
треть и доверчиво отправила бедный маленький роман, как сорванную
малиновку, в большой, суетливый мир испытывать судьбу.

Что ж, её напечатали, и она получила за это триста долларов; а также
множество похвал и порицаний, причём и тех, и других было гораздо больше, чем она ожидала
она впала в замешательство, из которого ей потребовалось некоторое
время, чтобы прийти в себя.

«Ты говорила, мама, что критика мне поможет; но как она может помочь, если
она настолько противоречива, что я не знаю, написала ли я многообещающую
книгу или нарушила все десять заповедей?» — воскликнула бедная Джо,
переворачивая стопку рецензий, чтение которых в одну минуту наполняло её
гордостью и радостью, а в следующую — гневом и ужасом. «Этот человек говорит: „Изысканная
книга, полная правды, красоты и искренности; всё в ней мило, чисто и
здорово“», — продолжила озадаченная писательница. «Следующая: „Теория
«Книга плохая, полна болезненных фантазий, спиритуалистических идей и
неестественных персонажей». Поскольку у меня не было никакой теории, я
не верю в спиритуализм и списал своих персонажей с реальных людей, я не
понимаю, как этот критик _может_ быть прав. Другой говорит: «Это один из лучших
американских романов, вышедших за последние годы» (я знаю, что это не так);
а в следующем утверждается, что "хотя это оригинально и написано с большой
силой и чувством, это опасная книга". "Это не так! Некоторые высмеивают
это, некоторые перехваливают, и почти все настаивают на том, что у меня была глубокая теория, чтобы
Я не буду вдаваться в подробности, ведь я написала это только ради удовольствия и денег. Жаль, что я
не напечатала это целиком или не напечатала вообще, потому что мне очень неприятно, что меня так несправедливо осудили.

Её семья и друзья щедро раздавали утешения и похвалы;
но это было тяжёлое время для чувствительной, энергичной Джо, которая так
хорошо хотела и, по-видимому, так плохо сделала. Но это пошло ей на пользу, потому что те
чьи мнения имели реальную ценность, критиковали её, а критика — это
лучшее образование для автора; и когда первая боль утихла, она могла
смеяться над своей бедной книжкой, но всё ещё верить в неё и чувствовать себя
Она стала мудрее и сильнее благодаря выпавшим на её долю испытаниям.

«Я не гений, как Китс, и это меня не убьёт», — решительно заявила она.
«И в конце концов, я оказался в выигрыше, потому что те части, которые были
взяты прямо из реальной жизни, были названы невозможными и абсурдными,
а сцены, которые я придумал в своей глупой голове, были названы
„очаровательно естественными, нежными и правдивыми“. Так что я буду
утешаться этим, а когда буду готов, снова встану и возьмусь за другое».

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: опыт из жизни]

XXVIII.

БЫТОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ.


Как и большинство других молодых замужних женщин, Мэг начала свою семейную жизнь с
намерения стать образцовой хозяйкой. Джон должен был найти в доме
рай; он должен был всегда видеть улыбающееся лицо, каждый день
наслаждаться роскошным обедом и никогда не беспокоиться о пропаже пуговицы. Она вкладывала в работу столько
любви, энергии и жизнерадостности, что не могла не
преуспеть, несмотря на некоторые препятствия. Её рай не был безмятежным
ведь эта маленькая женщина суетилась, слишком старалась угодить и
Она суетилась, как настоящая Марта, обременённая множеством забот. Иногда она была слишком
уставшей, чтобы даже улыбнуться; после изысканных блюд у Джона начиналась
изжога, и он неблагодарно требовал простой еды. Что касается пуговиц, она
вскоре научилась гадать, куда они делись, качала головой из-за
небрежности мужчин и грозилась заставить его пришить их самому,
а потом посмотреть, выдержит ли _его_ работа нетерпеливых рывков и неуклюжих пальцев
лучше, чем её.

Они были очень счастливы, даже после того, как обнаружили, что не могут жить
только любовью. Джон не считал, что Мэг стала менее красивой, хотя она
Она лучезарно улыбалась ему из-за знакомого кофейника. Мэг не упустила ни
одного романтического момента во время их ежедневного прощания, когда её муж
после поцелуя нежно спросил: «Дорогая, что мне прислать домой на
ужин: телятину или баранину?» Домик перестал быть роскошной беседкой,
но стал настоящим домом, и молодая пара вскоре почувствовала, что это
изменение к лучшему. Сначала они играли в "сторожа" и резвились над этим
как дети; затем Джон уверенно взялся за дело, чувствуя на своих плечах заботы
главы семьи; а Мег лежала рядом со своим батистом
Она сняла с себя верхнюю одежду, надела большой фартук и, как уже было сказано, принялась за работу с
большим рвением, чем осмотрительностью.

Пока длилась эта кулинарная лихорадка, она просматривала «Книгу рецептов миссис Корнелиус»
так, словно это было математическое упражнение, решая задачи
с терпением и осторожностью. Иногда ее семью приглашали помочь с трапезой
на слишком обильном празднике успехов, или Лотти оставалась одна
отправляли с кучей неудач, которые следовало скрывать от всех
глаза в удобных желудках маленьких хуммелей. Вечер с
Джоном над бухгалтерскими книгами обычно приводил к временному затишью в
Кулинарный энтузиазм сменялся бережливостью, во время которой бедняга
проходил через испытание хлебным пудингом, картофельным пюре и
разогретым кофе, что было испытанием для его души, хотя он переносил это с похвальной
стойкостью. Однако прежде чем была найдена золотая середина, Мэг добавила к своим
домашним вещам то, без чего молодые пары редко обходятся, —
семейную банку.

Желая, как всякая хорошая хозяйка, чтобы в её кладовой было
домашних консервов, она решила приготовить желе из смородины. Джона
попросили заказать домой дюжину или около того маленьких баночек и ещё одну
количество сахара, потому что их собственная смородина уже созрела и нуждалась в
незамедлительном уходе. Поскольку Джон был твёрдо убеждён, что «моя жена»
способна на всё, и искренне гордился её мастерством, он решил, что она
должна быть довольна, а их единственный урожай должен быть
заготовлен в наиболее удобной для зимнего хранения форме. Домой привезли четыре дюжины восхитительных маленьких
горшочков, полбочки сахара и маленького мальчика, который
собрал для неё смородину. Её красивые волосы были убраны под маленькую шапочку, руки были обнажены до
локтя, а клетчатый фартук, несмотря на свою кокетливость, выглядел вполне серьёзно
биб, молодая домохозяйка, принялась за работу, не сомневаясь в своем
успехе; разве она не видела, как Ханна делала это сотни раз? Множество
горшочков поначалу поразило ее, но Джон так любил желе, а
красивые маленькие баночки так хорошо смотрелись бы на верхней полке, что Мег
решила заправить их все и провела долгий день, собирая, варя,
процеживая и суетясь над своим желе. Она старалась изо всех сил; она спрашивала
совета у миссис Корнелиус; она ломала голову, пытаясь вспомнить, что Ханна
сделала не так, как нужно; она снова кипятила, снова добавляла сахар и сдерживалась,
но эта ужасная смесь никак не хотела «застывать».

Ей так хотелось побежать домой, в чём мать родила, и попросить маму о помощи, но
они с Джоном договорились, что никогда не будут надоедать никому своими
личными проблемами, экспериментами или ссорами. Они посмеялись над этим
последним словом, как будто идея, которую оно наводило, была совершенно нелепой; но
они придерживались своего решения и всегда справлялись без
помощи, и никто им не мешал, потому что миссис Марч одобрила
этот план. Итак, Мэг в одиночку боролась с неподатливыми сладостями весь этот жаркий
летний день, а в пять часов села за стол на своей перевернутой вверх дном кухне.
Она заломила руки, воздела их к небу и заплакала.

Теперь, на заре новой жизни, она часто говорила:

«Мой муж всегда может привести друга домой, когда ему
захочется. Я всегда буду готова; не будет ни суеты, ни
ругани, ни неудобств, а только опрятный дом, весёлая жена и хороший
ужин». Джон, дорогой, никогда не спрашивай у меня разрешения, приглашай кого хочешь
и будь уверен, что я окажу тебе радушный приём».

Как же это было мило, конечно! Джон просто сиял от гордости,
слыша, как она это говорит, и чувствовал, какое это счастье — иметь превосходство
жена. Но, хотя у них время от времени бывали гости,
это никогда не происходило неожиданно, и у Мэг до сих пор не было возможности
проявить себя. Так всегда бывает в этой долине
слёз; в таких вещах есть неизбежность, на которую мы можем только
удивляться, сокрушаться и терпеть, как можем.

Если бы Джон не забыл про желе, это действительно было бы
непростительно с его стороны — выбрать именно этот день из всех дней в году, чтобы
неожиданно привести друга домой на ужин. Он поздравил себя с тем, что
в то утро был заказан великолепный обед, и он был уверен, что он
будет готов с минуты на минуту, и предавался приятным предвкушениям
того очаровательного эффекта, который это произведет, когда прибежит его хорошенькая жена
выйдя ему навстречу, он сопроводил своего друга в свой особняк с
неудержимым удовлетворением молодого хозяина и мужа.

Это мир разочарований, как обнаружил Джон, добравшись до
Голубятни. Входная дверь обычно была гостеприимно распахнута, но сейчас она была не
только закрыта, но и заперта, а ступеньки всё ещё были в грязи.
Окна гостиной были закрыты и занавешены, не было видно ни портрета хорошенькой жены
которая шила на площади в белом платье с отвлекающим внимание маленьким бантиком в
волосах, ни хозяйки с сияющими глазами, застенчиво улыбающейся в знак приветствия
гостю. Ничего подобного, не появилось ни души, кроме
мальчика с кровожадным видом, спящего под кустами смородины.

"Боюсь, что-то случилось. Выйди в сад, Скотт, пока я
поищу миссис Брук, — сказал Джон, встревоженный тишиной и одиночеством.

Он поспешил к дому, ведомый резким запахом жжёного сахара, и
Мистер Скотт шёл за ним со странным выражением лица. Он осторожно
остановился на некотором расстоянии, когда Брук исчез из виду; но он мог и видеть,
и слышать, и, будучи холостяком, получал огромное удовольствие от открывшейся перед ним картины.

На кухне царили хаос и отчаяние; одна порция желе
перетекала из кастрюли в кастрюлю, другая лежала на полу, а третья
весело булькала на плите. Лотти с немецкой невозмутимостью
ела хлеб и пила смородиновое вино, потому что желе всё ещё было в безнадёжно
жидком состоянии, а миссис Брук, накинув фартук на голову, сидела
и безутешно рыдала.

"Моя дорогая девочка, в чем дело?" - закричал Джон, врываясь в комнату с
ужасными видениями обожженных рук, внезапным известием о несчастье и тайной
ужас при мысли о гостье в саду.

"О Джон, я такая уставшая, разгоряченная, сердитая и обеспокоенная! Я занималась этим
пока совсем не выбилась из сил. «Ну же, иди и помоги мне, или я _умру_!» — и
измученная домохозяйка бросилась ему на грудь, оказав ему
радушный приём во всех смыслах этого слова, ведь её передник
был забрызган так же, как и пол.

"Что тебя беспокоит, дорогая? Случилось что-то ужасное?" — спросил
— встревоженно спросил Джон, нежно целуя макушку маленькой шапочки, которая была
совсем сбита набок.

"Да," — в отчаянии всхлипнула Мэг.

"Тогда говори скорее. Не плачь, я могу вынести что угодно, только не это.
Выкладывай, любовь моя."

"Желе не застывает, и я не знаю, что делать!"

Джон Брук рассмеялся так, как не осмеливался смеяться впоследствии; и
насмешливый Скотт невольно улыбнулся, услышав этот искренний смех, который
поставил точку в горестной истории бедной Мэг.

"И это всё? Выброси это в окно и больше не беспокойся об
этом. Я куплю тебе кварты, если ты этого хочешь; но, ради всего святого, не надо"
истерика, потому что я привела Джека Скотта домой на ужин и...

Джон не успел договорить, потому что Мэг оттолкнула его и сложила руки
трагическим жестом упала на стул, воскликнув со смешанным чувством
негодование, упрек и смятение...

"Мужчина на обеде, и все в беспорядке! Джон Брук, как ты мог
сделать такое?"

— Тише, он в саду! Я забыл про это чёртово желе, но теперь
ничего не поделаешь, — сказал Джон, с тревогой вглядываясь в даль.

— Ты должен был сообщить мне об этом утром, и ты должен был
вспомнила, как я была занята, - раздраженно продолжала Мег, - потому что даже
горлицы клюют, когда их треплют.

"Я не знал об этом сегодня утром, и не было времени сообщить, потому что
Я встретил его на выходе. Я никогда не думал просить разрешения, когда ты
всегда говорил мне поступать так, как мне нравится. Я никогда раньше этого не пробовал, и повесьте меня, если
Больше никогда этого не сделаю! — добавил Джон с обиженным видом.

— Надеюсь, что нет! Уведи его немедленно; я не могу его видеть, и
ужина не будет.

— Ну, мне это нравится! Где говядина и овощи, которые я отправил домой, и
пудинг, который ты обещал? — воскликнул Джон, бросаясь к кладовой.

«У меня не было времени что-то готовить; я собиралась поужинать у мамы. Прости,
но я была _так_ занята»; и Мэг снова расплакалась.

Джон был мягким человеком, но он был человеком; и после долгого рабочего дня, чтобы
придя домой усталый, голодный и полный надежд, обнаружить хаос в доме, пустой
стол и сердитая жена точно не способствовали спокойствию духа или
манерам. Однако он сдержался, и небольшой шквал
улегся бы, если бы не одно неудачное слово.

«Я признаю, что это неприятность, но если ты протянешь мне руку помощи, мы
справимся и ещё хорошо проведём время. Не плачь, дорогая, просто постарайся»
подкрепись немного и приготовь нам что-нибудь поесть. Мы оба голодны
как охотники, так что нам все равно, что есть. Дайте нам холодного мяса и
хлеба и сыра; мы не будем просить желе.

Он хотел сказать это как добродушную шутку, но одно это слово решило его судьбу.
Мэг подумала, что было бы _слишком_ жестоко намекать на её печальную неудачу, и
последний атом его терпения испарился, когда он заговорил.

"Ты должна сама выпутаться из этой передряги, как только сможешь; я слишком привык
"стараться" ради кого-то. Это всё равно что предложить человеку кость и вульгарные
хлеб с сыром в качестве компании. Я не потерплю ничего подобного в своём доме.
дом. Отведи этого Скотта к матери и скажи ему, что я уехала, заболела,
умерла — что угодно. Я не буду с ним видеться, а вы двое можете сколько угодно смеяться надо мной и моим
желе: больше у вас здесь ничего не будет;" и
выпалив всё это на одном дыхании, Мэг сбросила с себя
передник и поспешно покинула поле боя, чтобы предаться жалости к себе в своей
комнате.

Чем занимались эти двое в её отсутствие, она так и не узнала; но мистер.
Скотт не «поднялся к матери», и когда Мэг спустилась вниз после того, как они
ушли вместе, она обнаружила следы бурного обеда
Это привело её в ужас. Лотти сообщила, что они съели «
много и очень смеялись, а хозяин велел ей выбросить все
сладкое и спрятать кастрюли».

Мэг очень хотелось пойти и рассказать обо всём матери, но чувство стыда за свои
недостатки и преданность Джону, «который мог быть жестоким, но никто
не должен был об этом знать», удержали её. После краткого объяснения
она красиво оделась и села ждать, когда Джон придёт и
простит её.

К сожалению, Джон не пришёл, не увидев ситуацию в таком свете. Он
отнёсся к этому как к хорошей шутке со Скоттом и извинился перед своей маленькой женой
Он постарался, как мог, и был настолько гостеприимным хозяином, что его друг
насладился импровизированным ужином и пообещал прийти ещё. Но Джон был
зол, хотя и не показывал этого; он чувствовал, что Мэг втянула его в
передрягу, а потом бросила в трудную минуту. «Было несправедливо
говорить мужчине, что он может приводить людей домой в любое время, когда ему заблагорассудится, а когда
он поверил тебе на слово, вспылить, обвинить его и бросить в
беде, чтобы над ним смеялись или жалели его. Нет, клянусь Джорджем, это было несправедливо! и Мэг
должна это знать». Он кипел от злости во время ужина, но когда
Буря утихла, и он, проводив Скотта, побрёл домой в более спокойном
расположении духа. «Бедняжка! ей пришлось нелегко, когда она
так искренне старалась мне угодить. Она, конечно, была неправа, но ведь она
была молода. Я должен набраться терпения и научить её». Он надеялся, что она не пошла
домой — он ненавидел сплетни и вмешательство. На мгновение он снова заволновался
при одной мысли об этом; но затем страх, что Мэг расплачется
и ей станет плохо, смягчил его сердце, и он зашагал быстрее,
решив быть спокойным и добрым, но твёрдым, очень твёрдым, и показать ей, где
она не выполнила свой долг перед супругом.

Мэг тоже решила быть «спокойной и доброй, но твёрдой» и показать _ему_
его долг. Ей так хотелось выбежать ему навстречу, попросить прощения, быть
поцелованной и утешенной, в чем она была уверена; но, конечно, она не сделала ничего
подобного и, увидев приближающегося Джона, совершенно естественно
начала напевать, покачиваясь в кресле и занимаясь шитьем, как светская дама в своей лучшей гостиной.

Джон был немного разочарован тем, что не увидел нежной Ниобы; но, чувствуя,
что его достоинство требует первым принести извинения, он ничего не сказал, а только подошел
Он неторопливо вошёл и устроился на диване, сопроводив своё появление
уместным замечанием:

«У нас будет новолуние, дорогая».

«Я не возражаю», — столь же успокаивающе ответила Мэг.

Мистер Брук затронул ещё несколько тем, представляющих общий интерес,
а миссис Брук поддержала разговор, и беседа потекла своим чередом. Джон подошёл
к одному из окон, развернул газету и закутался в неё,
образно говоря. Мэг подошла к другому окну и стала шить, как будто новые
розетки для её тапочек были предметами первой необходимости. Ни
Оба выглядели вполне «спокойными и решительными», и оба чувствовали себя отчаянно
неловко.

[Иллюстрация: Оба чувствовали себя отчаянно неловко]

"О боже, — подумала Мэг, — супружеская жизнь очень трудна и требует
бесконечного терпения, а также любви, как говорит мама." Слово «мама»
напомнило о других материнских советах, данных давным-давно и воспринятых с
недоверием и протестом.

«Джон — хороший человек, но у него есть свои недостатки, и ты должна научиться видеть
их и мириться с ними, помня о своих собственных. Он очень решительный, но никогда
не будет упрям, если ты будешь рассуждать здраво, а не спорить с ним в нетерпении. Он
очень точен и придирчив к правде - хорошая черта характера, хотя ты
называешь его "привередливым". Никогда не обманывай его взглядом или словом, Мэг, и он это сделает
дать вам уверенность, которой вы заслуживаете, поддержку, в которой вы нуждаетесь. У него
характер не такой, как у нас, - одна вспышка, и все кончено, - но белый,
все еще гнев, который редко вспыхивает, но однажды вспыхнув, трудно подавить
утолить жажду. Будь осторожен, очень осторожен, чтобы не пробудить в нём гнев против
тебя самого, ведь мир и счастье зависят от того, насколько ты уважаешь его. Следи
за собой, первым проси прощения, если вы оба ошибаетесь, и берегись
мелкие обиды, недопонимание и необдуманные слова часто прокладывают
путь к горькому горю и сожалениям.

Эти слова вспомнились Мэг, когда она сидела и шила на закате,
особенно последние. Это было первое серьёзное разногласие; её собственные
необдуманные слова, когда она вспоминала их, казались глупыми и недобрыми,
собственный гнев теперь казался детским, а мысли о том, что бедный Джон
вернётся домой и увидит такую сцену, совсем растопили её сердце. Она взглянула на него со слезами на
глазах, но он их не заметил; она отложила работу и встала,
думая: «Я _буду_ первой, кто скажет: "Прости меня"», но он не
казалось, он услышал ее; она очень медленно пересекла комнату, потому что гордость была
трудно было проглотить, и встала рядом с ним, но он не повернул головы. На
минуту ей показалось, что она действительно не сможет этого сделать; затем пришла мысль,
"Это начало, я выполню свою часть работы, и мне не в чем упрекнуть
я сама с тобой, - и, наклонившись, она нежно поцеловала мужа в
лоб. Конечно, это решило дело: покаянный поцелуй был лучше, чем
целый мир слов, и через минуту Джон усадил её к себе на колени и сказал
нежно:

«Было слишком жестоко смеяться над этими маленькими желейными горшочками. Прости меня,
дорогая, я больше никогда так не буду!»

Но он делал это, да благословит его Господь, да, сотни раз, и Мэг тоже, оба
заявляли, что это самое вкусное желе, которое они когда-либо готовили; ведь в этой маленькой семейной баночке
хранился семейный мир.

После этого Мэг по особому приглашению пригласила мистера Скотта на ужин и
приготовила для него приятный обед без участия жены в качестве
первого блюда. Она была так весела и любезна и так
очаровательно всё организовала, что мистер Скотт сказал Джону, что он
счастливчик, и всю дорогу домой качал головой, размышляя о
тяготах холостяцкой жизни.

Осенью на Мэг обрушились новые испытания и переживания. Салли Моффат
возобновила свою дружбу, всегда бегала посплетничать в
"маленький дом" или приглашала "эту бедняжку" зайти и провести
день в большом доме. Это было приятно, потому что в пасмурную погоду Мэг часто
чувствовала себя одинокой; все были заняты дома, Джон отсутствовал до ночи, и делать было нечего
, кроме как шить, или читать, или возиться. Поэтому вполне естественно, что
Мэг стала проводить время со своей подругой, болтая и сплетничая. Глядя на
красивые вещи Салли, она мечтала о таких же и жалела себя, потому что
она их не получила. Салли была очень добра и часто предлагала ей
желанную мелочь; но Мэг отказывалась, зная, что Джону это не понравится
а потом эта глупая девчонка сделала то, что Джону понравилось
ещё меньше.

Она знала доход своего мужа и любила чувствовать, что он доверяет
ей не только своё счастье, но и то, что некоторые мужчины ценят
больше, — свои деньги. Она знала, где он, и могла брать всё, что ей
нравилось, а он лишь просил её считать каждую копейку,
оплачивать счета раз в месяц и помнить, что она жена бедняка.
До сих пор она вела себя хорошо, была благоразумной и точной в расчётах, аккуратно вела свои
бухгалтерские книги и без страха ежемесячно показывала их ему. Но
той осенью змей проник в рай Мэг и соблазнил её, как
многих современных Еву, не яблоками, а нарядами. Мег не любила, когда ее
жалели и заставляли чувствовать себя бедной; это раздражало ее, но ей было стыдно
признаться в этом, и время от времени она пыталась утешиться, покупая
что-нибудь красивое, чтобы Салли не думала, что ей приходится экономить. Она
после этого всегда чувствовала себя порочной, потому что красивые вещи редко попадались ей на глаза.
предметы первой необходимости; но они стоили так дёшево, что не стоило об этом беспокоиться
так что мелочи накапливались сами собой, и во время походов
за покупками она уже не была пассивным наблюдателем.

Но мелочи стоили дороже, чем можно было себе представить; и когда в конце месяца она подводила
итоги, общая сумма её скорее пугала.
В тот месяц Джон был занят и оставил счета на её усмотрение; в следующем месяце он
был в отъезде; но в третьем месяце у него была крупная квартальная выплата, и Мэг
никогда этого не забывала. За несколько дней до этого она совершила ужасный поступок, и это
Это тяготило её совесть. Салли покупала шёлк, и Мэг
мечтала о новом платье — просто красивом светлом платье для вечеринок, ведь её чёрное
шёлковое платье было таким обычным, а тонкие вечерние наряды подходили только
для девушек. Тетя Марч обычно дарила сестрам на Новый год по двадцать пять
долларов каждой; ждать оставалось всего месяц, и вот он
прекрасный фиолетовый шелк стоил дешево, и у нее были деньги, если бы она
только осмелилась их взять. Джон всегда говорил, что то, что принадлежит ему, принадлежит и ей; но будет ли
он считает правильным потратить не только предполагаемые двадцать пять, но
ещё пять с двадцатью из семейного бюджета? Вот в чём был
вопрос. Салли убеждала её сделать это, предлагала одолжить денег,
и, действуя из лучших побуждений, соблазнила Мэг сверх её
сил. В самый неподходящий момент продавец поднял прелестную, переливающуюся
складку и сказал: "Выгодная сделка, уверяю вас, мэм". Она ответила: "Я
возьми это"; и это было прервано и оплачено, и Салли ликовала, и
она рассмеялась, как будто это было чем-то несущественным, и поехала
ушла, чувствуя себя так, словно она что-то украла, и за ней гонится полиция
.

[Иллюстрация: выгодная сделка, уверяю вас, мэм]

Вернувшись домой, она попыталась заглушить угрызения совести,
расстелив прекрасный шёлк; но теперь он выглядел не таким серебристым,
в конце концов, он ей не подходил, а слова «пятьдесят долларов» были словно
вытиснены на каждой полосе. Она убрала его; но оно преследовало ее, не
восхитительно, как подобает новому платью, а ужасно, как призрак
безумия, от которого нелегко избавиться. Когда в тот вечер Джон достал свои книги,
Сердце Мэг упало, и впервые за всю свою супружескую жизнь она была
Она боялась своего мужа. Добрые карие глаза смотрели так, словно могли быть
суровыми; и хотя он был необычайно весел, ей казалось, что он её
раскусил, но не хочет ей об этом говорить. Все счета за дом были оплачены,
все книги в порядке. Джон похвалил её и начал расстёгивать старый
кошелёк, который они называли «банком», но Мэг, зная, что он
совершенно пуст, остановила его руку и нервно сказала:

«Ты ещё не видел мою личную расходную книгу».

Джон никогда не просил показать её, но она всегда настаивала на этом и
наслаждалась его мужским изумлением от того, каких странных вещей хотят женщины.
и заставила его гадать, что такое «пайпинг», яростно требовать объяснений, что значит «
обними меня крепче», или удивляться, как маленькая вещица, состоящая из трёх бутонов розы,
кусочка бархата и пары шнурков, может быть шляпкой и
стоить пять или шесть долларов. В тот вечер у него был такой вид, словно ему понравилось бы
забавляться, проверяя ее расчеты и притворяясь, что она в ужасе
он часто делал это, особенно гордясь своей расчетливостью
жена.

Книжечку медленно достали и положили перед ним. Мэг
встала за его стулом под предлогом разглаживания морщин на его лбу.
усталый лоб, и, стоя там, она сказала, и ее паника возрастала
с каждым словом,--

"Джон, дорогой, мне стыдно показывать тебе свою книгу, потому что я действительно была
ужасно экстравагантной в последнее время. Я так много езжу, что мне нужны вещи,
ты знаешь, и Салли посоветовала мне купить это, что я и сделал; и мой новогодний
деньги частично окупят это, но я пожалел об этом после того, как сделал это, потому что я
знал, что вы сочтете это неправильным во мне ".

Джон рассмеялся и, притянув ее к себе, добродушно сказал:
- Не уходи и не прячься. Я не буду тебя бить, если у тебя есть пара убийственных
сапоги; Я довольно горжусь ногами своей жены и не возражаю, если они у нее будут
плачу восемь или девять долларов за ее ботинки, если они хорошие ".

Это была одна из ее последних "мелочей", и взгляд Джона упал на нее
когда он говорил. «О, что же он скажет, когда получит эти ужасные пятьдесят
долларов!» — подумала Мэг, вздрогнув.

"Это хуже, чем ботинки, это шёлковое платье," — сказала она со спокойствием
отчаяния, потому что хотела, чтобы худшее уже произошло.

"Ну, дорогая, каков "де;мэд то;тал", как говорит мистер Манталини?"

Это было совсем не похоже на Джона, и она знала, что он смотрит на неё снизу вверх
прямой взгляд, который она всегда была готова встретить и
ответить таким же откровенным взглядом до сих пор. Она перевернула страницу и одновременно повернула голову
указывая на сумму, которая была бы достаточно большой
без пятидесяти, но которая была ужасающей для нее с добавлением этого. На
минуту в комнате воцарилась тишина; затем Джон медленно сказал, - но она могла
почувствовать, что ему стоило усилий не выказать неудовольствия,--

«Ну, я не знаю, много ли пятьдесят долларов за платье, учитывая все
приданые и аксессуары, которые нужно добавить, чтобы завершить образ в наши дни».

«Оно ещё не сшито и не отделано», — слабо вздохнула Мэг, внезапно
вспомнив о том, сколько ещё предстоит потратить.

«Двадцать пять ярдов шёлка — это много для одной миниатюрной женщины,
но я не сомневаюсь, что моя жена будет выглядеть так же прекрасно, как Нед Моффат,
когда наденет его», — сухо сказал Джон.

«Я знаю, что ты злишься, Джон, но я ничего не могу с собой поделать. Я не хочу тратить
твои деньги и не думала, что эти мелочи будут так сильно сказываться. Я
не могу устоять перед ними, когда вижу, как Салли покупает всё, что хочет, и жалеет меня
из-за того, что я этого не делаю. Я стараюсь быть довольной, но это тяжело, и я устала от
из-за бедности».

Последние слова были произнесены так тихо, что она подумала, будто он их не услышал, но
он услышал, и они глубоко ранили его, ведь он отказывал себе во многих
удовольствиях ради Мэг. Она могла бы откусить себе язык в ту
же минуту, как произнесла эти слова, потому что Джон оттолкнул книги и встал,
сказав с лёгкой дрожью в голосе: «Я этого боялся; я стараюсь, Мэг».
Если бы он отругал её или даже встряхнул, это не
разбило бы ей сердце так, как эти несколько слов. Она подбежала к нему и крепко
обняла, плача от раскаяния: «О, Джон, мой дорогой, добрый,
трудолюбивый мальчик, я не это имел в виду! Это было так порочно, так неправдиво и
неблагодарно, как я мог это сказать! О, как я могла это сказать!"

Он был очень добр, с готовностью простил ее и не произнес ни единого упрека;
но Мэг знала, что сделала и сказала нечто такое, что не скоро забудется
хотя он, возможно, никогда больше не намекнет на это. Она
пообещала любить его и в горе, и в радости; а потом она, его жена,
упрекала его за бедность после того, как он безрассудно растратил все свои деньги.
Это было ужасно, и хуже всего было то, что Джон продолжал вести себя так же спокойно
потом всё было как обычно, только он задержался в
городе и работал по ночам, когда она уходила, чтобы выплакаться до
сна. От угрызений совести Мэг чуть не стошнило, а известие о том, что
Джон отменил заказ на новое пальто, повергло её в
отчаяние, на которое было жалко смотреть. В
ответ на ее удивленные расспросы о переменах он просто сказал: "Я не могу себе этого позволить,
моя дорогая".

Мэг больше ничего не сказала, но через несколько минут он нашел ее в холле, с
она зарылась лицом в старое пальто и плакала так, словно у нее вот-вот разорвется сердце
.

В тот вечер они долго разговаривали, и Мэг научилась любить своего мужа
за его бедность, потому что она, казалось, сделала его мужчиной,
придала ему сил и смелости идти своим путём и научила его
с нежностью и терпением переносить естественные желания
и неудачи тех, кого он любил.

На следующий день она засунула свою гордость в карман, пошла к Салли, рассказала ей
правду и попросила купить шёлк в качестве одолжения. Добродушная миссис
Моффат охотно согласилась и проявила деликатность, не сделав ей подарок
сразу после этого. Затем Мэг заказала пальто домой и,
Когда Джон пришёл, она надела его и спросила, нравится ли ему её новое
шёлковое платье. Можно себе представить, что он ответил, как он принял свой
подарок и как всё изменилось к лучшему. Джон приходил домой
рано, Мэг больше не гуляла, и это пальто надевал по утрам
очень счастливый муж, а вечером его снимала самая преданная
жена. Так пролетел год, и в середине лета Мэг пережила новое
чувство — самое глубокое и нежное в жизни женщины.

Однажды в субботу Лори пробралась на кухню «Голубятни».
с взволнованным лицом, и её встретили звоном тарелок; потому что
Ханна хлопала в ладоши, держа в одной кастрюле, а в другой
крышке

"Как поживает маленькая мама? Где все? Почему ты не сказала мне
раньше, чем я вернулся домой?" — начал Лори громким шёпотом.

"Счастлива, как королева, дорогая! Все до единого сейчас наверху, молятся;
мы не хотели, чтобы вокруг толпились зеваки. Теперь иди в гостиную, а я
пришлю их к тебе, — с этими словами Ханна
исчезла, восторженно хихикая.

Вскоре появилась Джо, гордо неся фланелевый свёрток, который она положила на
большая подушка. Лицо Джо было очень серьезным, но ее глаза блестели, и
в ее голосе прозвучали какие-то подавленные эмоции.

- Закрой глаза и вытяни руки, - призывно сказала она.

Лори поспешно отступил в угол и заложил руки за спину
с умоляющим жестом: "Нет, спасибо, я лучше не буду. Я уроню
его или разобью, это как пить дать.

— Тогда ты не увидишь свою сестрёнку, — решительно сказала Джо, поворачиваясь, чтобы
уйти.

— Увижу, увижу! только ты должна будешь возместить ущерб; и, подчинившись
По приказу Лори героически зажмурился, когда что-то положили ему на
руки. Джо, Эми, миссис Марч, Ханна и Джон
захохотали, и в следующую минуту он открыл глаза и обнаружил, что
у него на руках два младенца вместо одного.

[Иллюстрация: Лори героически зажмурился, когда что-то положили ему на
руки]

Неудивительно, что они смеялись, ведь выражение его лица было достаточно забавным
чтобы рассмешить квакера. Он стоял и дико смотрел то на потерявших сознание
невинных, то на веселящихся зрителей с таким ужасом, что Джо села
на пол и закричала.

«Близнецы, клянусь Юпитером!» — вот и всё, что он сказал за минуту. Затем, повернувшись к
женщинам с умоляющим взглядом, который был до смешного жалобным, он добавил: «Возьмите
их скорее, кто-нибудь! Я сейчас рассмеюсь и уроню их».

Джон спас своих малышей и стал ходить взад-вперёд, держа по одному на каждой руке,
как будто уже был посвящён в тайны ухода за младенцами, а Лори
смеялся до тех пор, пока по его щекам не потекли слёзы.

"Это лучшая шутка сезона, не так ли? Я бы не хотела, чтобы ты знал,
потому что я решила сделать тебе сюрприз и льщу себе мыслью, что мне это удалось
— сказала Джо, переведя дух.

«Я в жизни не был так ошеломлён. Разве это не весело? Это мальчики?
Как ты собираешься их назвать? Давай ещё раз посмотрим. Поддержи меня,
Джо, потому что, клянусь жизнью, для меня это уже слишком», — ответил Лори,
рассматривая младенцев с видом большого добродушного ньюфаундленда,
глядящего на пару котят.

«Мальчик и девочка. Разве они не прелесть?» — сказал гордый папа, сияя
при виде маленьких красных карапузов, словно они были неоперившимися ангелочками.

"Самые замечательные дети, которых я когда-либо видел. Кто из них кто?" — и Лори наклонился
как трубочист, чтобы рассмотреть этих вундеркиндов.

«Эми повязала мальчику голубую ленту, а девочке — розовую, по-французски
так, что всегда можно понять. Кроме того, у одного глаза голубые, а у другого
карие. Поцелуй их, дядя Тедди», — сказала озорная Джо.

"Боюсь, им это может не понравиться," — начала Лори с необычной для неё робостью
в таких вопросах.

"Конечно, понравится; они уже привыкли. Сделайте это сию же минуту, сэр! —
скомандовала Джо, опасаясь, что он предложит кого-то другого.

Лори поморщился и послушно чмокнул каждую
маленькую щёчку, что вызвало ещё один смешок и заставило малышей завизжать.

"Вот, я же знал, что им это не нравится! Это мальчик, посмотрите, как он пинается; он
наносит удары кулаками, как настоящий ударник. А теперь, юный Брук, сразись
с мужчиной твоего роста, ладно? - воскликнула Лори, в восторге от
тычка в лицо крошечным кулачком, который она бесцельно размахивала.

- Его назовут Джоном Лоуренсом, а девочку Маргарет - в честь матери и
бабушки. Мы назовём её Дейзи, чтобы не было двух Мэг, и я
полагаю, что мальчика назовём Джеком, если только мы не придумаем имя получше, — сказала
Эми с интересом, как у тёти.

"Назови его Демиджоном, а для краткости зови его Деми" — сказала Лори.

"Дейзи и Деми — то, что нужно! Я _знала_, что Тедди это сделает, — воскликнула Джо.
хлопая в ладоши.

На этот раз Тедди точно всё сделал правильно, потому что до конца главы детей называли «Дейзи» и
«Деми».




XXIX.

ЗВОНКИ.


[Иллюстрация: Звонки]

"Пойдём, Джо, пора."

"Куда?"

«Ты же не хочешь сказать, что забыл, как обещал сделать со мной пол
дюжины звонков сегодня?»

«Я в жизни совершал много опрометчивых и глупых поступков, но я не
думаю, что когда-либо был настолько безумен, чтобы сказать, что сделаю шесть звонков за один день, когда
один звонок расстраивает меня на неделю».

«Да, так и было; это была сделка между нами. Я должен был закончить портрет
Бет для тебя, а ты должен был пойти со мной и достойно принять наших
соседей».

«Если это было честно — так было в договоре; и я верен букве моего
договора, Шейлок». На востоке громоздятся тучи; это нехорошо,
и я не иду.

"Вот это уже увиливание. Прекрасный день, дождя не предвидится, и ты
гордишься тем, что выполняешь обещания; так что будь честен; приходи и выполняй свой
долг, а затем будь спокоен еще шесть месяцев ".

В ту минуту Джо была особенно поглощена шитьем одежды, потому что она была
мантуя была главным мастером в семье и особенно гордилась собой
потому что умела пользоваться не только ручкой, но и иголкой. Это было очень провоцирующе
быть арестованной во время первой примерки и вынужденной выйти
звонить в своем лучшем наряде теплым июльским днем. Она ненавидела звонки
официального рода и никогда не звонила, пока Эми не вынудила ее заключить сделку,
подкупить или пообещать. В данном случае выхода не было; и
в знак протеста яростно щёлкнув ножницами и заявив, что она
почувствовала запах грозы, она сдалась, отложила работу и, взяв шляпку и
перчатки со смиренным видом сообщили Эми, что жертва готова.

"Джо Марч, ты настолько извращенна, что можешь спровоцировать святого! Надеюсь, ты не собираешься
звонить в таком состоянии? - воскликнула Эми, с
изумлением разглядывая ее.

- Почему нет? Я опрятен, мне прохладно и комфортно; вполне подходит для пыльной
прогулки теплым днем. Если люди больше заботятся о моей одежде, чем обо мне
Я не желаю их видеть. Ты можешь одеваться и так, и эдак, и быть элегантной
как тебе заблагорассудится: тебе платят за то, чтобы ты была в порядке; мне - нет, и
меховое белье беспокоит только меня ".

- О боже! - вздохнула Эми. - теперь у нее совсем другой припадок, и она доведет меня до бешенства.
Я не могу отвлекаться, пока не подготовлю её как следует. Я уверен, что мне
не доставляет удовольствия идти туда сегодня, но мы в долгу перед обществом, и
платить по нему придётся только нам с тобой. Я сделаю для тебя всё, что угодно, Джо, если ты
просто красиво оденешься и придёшь помочь мне с формальностями. Ты можешь
так хорошо говорить, выглядеть так аристократично в своих лучших нарядах и вести себя так
прекрасно, если постараешься, что я горжусь тобой. Я боюсь идти одна;
приходи и позаботься обо мне".

- Ты хитрая маленькая кошечка, раз льстишь и подлизываешься к своей старой сварливой
сестре таким образом. Мысль о том, что я аристократка и хорошо воспитана, и
ты боишься куда-то идти одна! Я не знаю, что из этого самое
абсурдное. Что ж, я пойду, если придётся, и сделаю всё, что в моих силах. Ты будешь
командовать экспедицией, а я буду слепо подчиняться; тебя это устроит? — сказала
Джо, внезапно сменив капризное выражение лица на покорное, как у ягнёнка.

"Ты просто ангелочек! А теперь надень всё самое лучшее, и я расскажу
тебе, как вести себя в каждом месте, чтобы произвести хорошее
впечатление. Я хочу, чтобы ты нравился людям, и они бы тебе нравились, если бы ты только постарался
быть немного более приятным. Сделай красивую причёску и надень
Розовая роза в твоей шляпке; тебе идёт, а в твоём
простом костюме ты выглядишь слишком строго. Возьми свои лёгкие перчатки и вышитый носовой платок.
Мы остановимся у Мэг и одолжим её белый зонтик, а потом ты сможешь
взять мой, цвета морской волны."

Пока Эми одевалась, она отдавала приказы, а Джо их выполняла;
однако она не удержалась от протеста: она вздохнула,
надевая новое платье, мрачно нахмурилась, завязывая ленты
капора безупречным бантом, яростно сражалась с булавками,
надевая воротник, и в целом морщилась, отряхиваясь
Она взяла носовой платок, вышивка на котором так же раздражала её обоняние, как и
нынешняя миссия — её чувства; и, натянув на руки
плотные перчатки с тремя пуговицами и кисточкой в качестве
последнего штриха элегантности, она повернулась к Эми с
глуповатым выражением лица и робко сказала:

«Я совершенно несчастна, но если ты считаешь меня
приличной, я умру счастливой».

"Вы в высшей степени удовлетворительны; медленно повернитесь и дайте мне
хорошенько рассмотреть". Джо повернулась, и Эми прикоснулась к ней то тут, то там, затем
откинулась назад, склонив голову набок, милостиво заметив: "Да, ты будешь
Я могу только восхищаться вашей головой, ведь этот белый чепец _с_ розой
просто восхитителен. Расправьте плечи и держите руки
легко, даже если перчатки жмут. Есть одна вещь, которую ты можешь сделать
ну, Джо, это надеть шаль - я не могу; но я очень рад тебя видеть,
и я так рада, что тетя Марч подарила тебе это прелестное платье; оно простое, но
красивое, а эти складки на руке действительно художественные. Находится ли точка
моей накидки посередине, и правильно ли я закрепила петлю на платье? Мне нравится
показывать свои ботинки, потому что у меня красивые ноги, в отличие от носа.

"Ты - воплощение красоты и вечной радости", - сказала Джо, глядя сквозь
свою руку с видом знатока на голубое перо на фоне
золотых волос. "Я должна волочить свое лучшее платье по пыли или застегнуть его,
пожалуйста, мэм?"

"Держи ее высоко, когда идешь, но оставь дома; широкий фасон
тебе больше подходит, и ты должна научиться изящно волочить юбки. Вы
не застегнули одну манжету до конца; сделайте это сейчас. Вы никогда не будете выглядеть
готовым, если не будете внимательны к мелким деталям, ведь они
составляют приятное целое.

Джо вздохнула и принялась отрывать пуговицы от перчатки, чтобы застегнуть
манжету; но наконец они обе были готовы и поплыли прочь, выглядя
«прекрасно, как на картине», — сказала Ханна, высунувшись из верхнего окна, чтобы
понаблюдать за ними.

"А теперь, Джо, дорогая, Честеры считают себя очень элегантными людьми, поэтому
я хочу, чтобы ты вела себя как можно лучше. Не делай резких
замечаний и не поступай странно, хорошо? Просто будь спокойной, хладнокровной и
тихой — это безопасно и по-девичьи, и ты легко сможешь продержаться пятнадцать
минут, — сказала Эми, когда они подошли к первому месту, которое заняли.
белый зонтик и был осмотрен Мэг с ребенком на каждой руке.

- Дай-ка я посмотрю. "Спокойствие, хладнокровие и тишь" - да, я думаю, что могу это обещать.
Я играла роль чопорной молодой леди на сцене, и я попробую это
снять. Мои силы велики, как ты увидишь; так что будь спокоен, мое
дитя.

Эми вздохнула с облегчением, но непослушная Джо приняла это на свой счёт, потому что во время
первого визита она сидела, изящно выпрямив спину,
правильно расправив складки платья, спокойная, как летнее море, прохладная, как снежная насыпь, и
молчаливая, как сфинкс. Напрасно миссис Честер намекала на её «очаровательную
роман», а мисс Честер рассказывали о вечеринках, пикниках, опере
и моде; на все это она отвечала улыбкой, поклоном и
сдержанным «Да» или «Нет», сохраняя холодность. Напрасно Эми телеграфировала
слово «Поговори», пыталась вытянуть ее на разговор и тайком толкала
ее ногой. Джо сидела с невозмутимым видом, словно ничего не замечая, с осанкой
как у Мод, «безупречно правильной, великолепно нулевой».

«Какая надменная и неинтересная особа эта старшая мисс Марч!» — было
неfortunately слышимое замечание одной из дам, когда дверь
закрыты от своих гостей. Джо беззвучно рассмеялась на весь зал,
но Эми выглядела возмущенной невыполнением ее инструкций и очень
естественно, возложила вину на Джо.

"Как ты могла так ошибиться во мне? Я просто хотел, чтобы ты вела себя должным образом
с достоинством и собранностью, а ты превратила себя в идеальную фигуру
камень. Постарайся быть общительной в «Лэмбс», сплетничай, как другие девушки, и
интересуйся нарядами, флиртом и всякой чепухой.
Они вращаются в высшем обществе, с ними полезно познакомиться, и
я ни за что не упущу возможность произвести там хорошее впечатление.

«Я буду сговорчивой; я буду сплетничать и хихикать, ужасаться и
восхищаться любой мелочью, которая вам понравится. Мне это даже нравится, и теперь я
буду изображать так называемую "очаровательную девушку". Я могу это делать, ведь у меня есть Мэй
Честер в качестве образца, и я буду лучше неё». Посмотрим, не скажут ли ягнята
"Какое живое, милое создание эта Джо Марч!"

Эми забеспокоилась, что вполне возможно, потому что, когда Джо начала вести себя странно,
неизвестно было, где она остановится. Лицо Эми стало задумчивым, когда она увидела
ее сестра скользнула в соседнюю гостиную, чтобы расцеловать всех юных леди
с излиянием любезно улыбнитесь молодым джентльменам и присоединяйтесь к
беседа с духом, который поразил зрителя. Эми была захвачена
Миссис Лэмб, у которой она была любимицей, и вынуждена была выслушать длинный
отчет о последнем нападении Лукреции, в то время как трое очаровательных молодых
джентльмены столпились поблизости, выжидая паузы, когда они смогут ворваться и
спасти ее. В таком положении она была бессильна остановить Джо, которая, казалось,
была одержима духом озорства и болтала так же многословно, как старая
дама. Вокруг неё собралась толпа, и Эми напрягла слух, чтобы
она не могла расслышать, что происходит; обрывки фраз вызывали у неё тревогу,
круглые глаза и поднятые руки мучили её любопытством, а частые
всхлипы смеха заставляли её рваться в бой, чтобы разделить веселье. Можно себе представить, как она
страдала, подслушивая обрывки таких разговоров:

«Она прекрасно держится в седле, — кто её научил?»

«Никто; она сама училась садиться в седло, держать поводья и
прямо сидеть на старом седле, привязанном к дереву». Теперь она ездит на чём угодно, потому что
не знает, что такое страх, и конюх даёт ей лошадей
подешевле, потому что она так хорошо их тренирует, что они могут перевозить дам. У неё такая
увлеченный этим, я часто говорю ей, что если все остальное не сработает, она может стать
мастером на все руки и таким образом зарабатывать себе на жизнь ".

Услышав эту ужасную речь, Эми с трудом сдержалась, поскольку
создавалось впечатление, что она довольно шустрая молодая леди, что
вызывало у нее особое отвращение. Но что она могла поделать? потому что пожилая дама была
в разгаре своего рассказа, и задолго до того, как он был закончен, Джо снова
отправился в путь, делая всё более нелепые признания и совершая всё более ужасные
ошибки.

"Да, в тот день Эми была в отчаянии, потому что все добрые звери исчезли,
а из трёх оставшихся один был хромым, другой слепым, а третий таким норовистым, что
приходилось засовывать ему в рот грязь, чтобы он сдвинулся с места. Хорошее животное для
увеселительной прогулки, не так ли?

"И кого же она выбрала?" — спросил один из смеющихся джентльменов, которому нравилась
эта тема.

«Ни одна из них; она слышала о молодом коне на ферме за
рекой, и, хотя ни одна леди никогда не ездила на нём, она решила попробовать,
потому что он был красивым и резвым. Её попытки были поистине
жалкими; некому было подвести коня к седлу, поэтому она взяла
Седло на лошадь. Милое моё создание, она действительно перевезла его
через реку, надела на голову и направилась к сараю, к величайшему
изумлению старика!

[Иллюстрация: Она надела седло на лошадь]

"Она что, каталась на лошади?"

"Конечно, каталась и отлично провела время. Я ожидал увидеть ее
вернувшейся домой по частям, но она прекрасно с ним справилась и была
душой вечеринки ".

"Что ж, я называю это отвагой!" - и юный мистер Лэмб бросил одобрительный
взгляд на Эми, гадая, что такого могла сказать его мать, что заставило
девушку так покраснеть и смутиться.

Мгновение спустя она покраснела ещё сильнее и почувствовала себя ещё более неловко, когда
внезапный поворот в разговоре затронул тему одежды. Одна из
юных леди спросила Джо, где она взяла ту милую невзрачную шляпку, в которой была на
пикнике; и глупая Джо, вместо того чтобы упомянуть место, где она была
куплена два года назад, должна была с ненужной откровенностью ответить:
«О, её покрасила Эми; такие нежные оттенки нельзя купить, поэтому мы красим наши
шляпки в любой цвет, который нам нравится». Очень приятно иметь сестру-художницу.

«Разве это не оригинальная идея?» — воскликнула мисс Лэмб, которой Джо очень нравилась.

«Это ничто по сравнению с некоторыми из её блестящих выступлений. Нет
ничего, чего бы не могла сделать эта девочка. Например, она хотела получить пару синих ботинок для
вечеринки у Салли, поэтому просто покрасила свои испачканные белые ботинки в самый красивый
оттенок небесно-голубого, который вы когда-либо видели, и они стали похожи на атласные», —
— добавила Джо с таким видом, словно гордилась достижениями сестры, что
вывело Эми из себя, и она почувствовала, что ей стало бы легче, если бы она
бросила в неё свою визитницу.

"На днях мы читали ваш рассказ, и он нам очень понравился,"
заметила старшая мисс Лэмб, желая сделать комплимент писательнице.
которая, надо признать, в тот момент выглядела не лучшим образом.

Любое упоминание о её «работах» всегда плохо сказывалось на Джо, которая либо
напрягалась и выглядела обиженной, либо меняла тему с помощью _резкого_
замечания, как сейчас. «Жаль, что ты не нашла ничего лучше для чтения. Я пишу
эту чушь, потому что она продаётся и нравится обычным людям». Ты
собираешься в Нью-Йорк этой зимой?"

Поскольку мисс Лэмб «наслаждалась» этой историей, её речь была не совсем
благодарной или хвалебной. В ту же минуту, как она это сказала, Джо поняла свою ошибку;
но, боясь усугубить ситуацию, вдруг вспомнила, что это было
Она ждала, что он сделает первый шаг к отъезду, и он сделал это с
такой резкостью, что у трёх человек остались недосказанные фразы на
языке.

"Эми, мы _должны_ идти. _До_ свидания, дорогая; _обязательно_ приезжай к нам; мы
_с нетерпением_ ждём твоего визита. Я не осмеливаюсь просить вас, мистер Лэмб, но если вы
не придете, не думаю, что у меня хватит духу отослать вас.

Джо сказала это, так забавно имитируя восторженный стиль Мэй Честер,
что Эми как можно быстрее вышла из комнаты, чувствуя сильное
желание смеяться и плакать одновременно.

"Разве я не преуспела в этом?" - спросила Джо с довольным видом, когда они уходили
.

"Хуже быть не могло", - был сокрушительный ответ Эми. - Что
заставило тебя рассказывать все эти истории о моем седле, шляпах и
сапогах и обо всем остальном?

- Ну, это забавно и забавляет людей. Они знают, что мы бедны, поэтому нет никакого
смысла притворяться, что у нас есть конюхи, что мы покупаем три-четыре шляпы в сезон и
у нас все так же легко и прекрасно, как у них ".

"Тебе не нужно идти и рассказывать им обо всех наших мелких проделках и выставлять напоказ нашу
бедность таким совершенно ненужным образом. У тебя нет ни капли надлежащей
«Ты гордая и никогда не научишься держать язык за зубами и говорить, когда нужно», —
в отчаянии сказала Эми.

Бедняжка Джо смутилась и молча почесала кончик носа
жёстким носовым платком, словно каясь за свои проступки.

"Как мне здесь вести себя?" — спросила она, когда они подошли к третьему
особняку.

«Как вам будет угодно; я умываю руки», — таков был краткий ответ Эми.

«Тогда я буду развлекаться. Мальчики дома, и мы
проведем время с комфортом. Видит бог, мне нужно немного отвлечься, потому что элегантность
плохо влияет на мое здоровье», — грубовато ответила Джо, будучи
Она была расстроена тем, что ей не удалось угодить.

Восторженный приём, оказанный ей тремя старшими мальчиками и несколькими симпатичными детьми
быстро успокоил её. Оставив Эми развлекать
хозяйку и мистера Тюдора, который тоже зашёл в гости, Джо посвятила
себя детям и почувствовала себя отдохнувшей. Она
с глубоким интересом слушала истории о колледже, гладила пойнтеров и
пуделей, не возражая, соглашалась с тем, что «Том Браун был дубом»,
не обращая внимания на неуместную форму похвалы; а когда один парень предложил
сходить к нему в аквариум с черепахами, она согласилась с готовностью, которая заставила маму
чтобы улыбнуться ей, пока эта заботливая дама поправляла шляпку, которая была
приведена в плачевное состояние медвежьими, но нежными объятиями, и
была для неё дороже самой безупречной _причёски_, сделанной руками
вдохновлённой француженки.

Предоставив сестру самой себе, Эми продолжала развлекаться,
сколько душе угодно. Дядя мистера Тюдора женился на англичанке, которая
была троюродной сестрой живущего лорда, и Эми относилась ко всей семье
с большим уважением; ибо, несмотря на свое американское происхождение,
она обладала тем почтением к титулам, которое присуще лучшим из
сша, - та непризнанная верность древней вере в королей, которая привела
самую демократическую нацию под солнцем в волнение при наступлении
королевский желтоволосый парень, несколько лет назад, и который до сих пор есть
что-то общее с любовью, которую молодая страна питает к старикам, вот так
о большом сыне для властной маленькой матери, которая держала его, пока
могла, и отпустила, отругав на прощание, когда он взбунтовался. Но
даже удовольствие от общения с дальним родственником
из британской знати не заставило Эми забыть о времени; и когда
Когда прошло положенное количество минут, она неохотно оторвалась от
этого аристократического общества и стала искать Джо, горячо надеясь
что её неисправимую сестру не застанут в таком положении, которое
навлечёт позор на имя Марч.

[Иллюстрация: могло быть и хуже]

Могло быть и хуже, но Эми сочла это плохим тоном, потому что Джо сидела на
траве в окружении мальчишек, а на подоле её праздничного платья
лежала грязная собака, пока Джо рассказывала
одной из шалостей Лори своей восхищённой аудитории. Один маленький ребёнок был
Один тыкал в черепах заветным зонтиком Эми, другой ел
имбирные пряники, сидя на лучшей шляпке Джо, а третий играл в мяч в её
перчатках. Но все веселились; и когда Джо собрала своё
попорченное имущество, чтобы уйти, её сопровождающий пошёл с ней, умоляя её прийти
снова: «Было так весело слушать про проделки Лори».

"Отличные парни, не правда ли?" После
этого я снова чувствую себя молодой и бодрой, - сказала Джо, прогуливаясь, заложив руки за спину, отчасти по
привычке, отчасти чтобы скрыть забрызганный зонтик.

"Почему ты всегда избегаешь мистера Тюдора?" - спросила Эми, мудро воздерживаясь от
никаких комментариев по поводу неопрятного вида Джо.

"Он мне не нравится; он важничает, пренебрежительно относится к своим сёстрам, беспокоит отца
и неуважительно отзывается о матери. Лори говорит, что он быстрый,
а _я_ не считаю его приятным собеседником; поэтому я оставляю его
в покое."

"Ты могла бы хотя бы вести себя с ним вежливо. Ты холодно кивнула ему; и
только что ты поклонилась и вежливо улыбнулась Томми Чемберлену,
у которого отец держит продуктовый магазин. Если бы ты поменяла местами кивок и
поклон, это было бы правильно, — упрекнула её Эми.

«Нет, не будет, — ответила Джо с вызовом. — Я не люблю, не уважаю и
не восхищаюсь Тюдором, хотя племянница племянника дяди его деда _была_
троюродной сестрой лорда». Томми бедный, застенчивый, добрый и очень
умный; Я о нем хорошего мнения и хочу показать, что это так, потому что он
джентльмен, несмотря на свертки в оберточной бумаге ".

"Бесполезно пытаться спорить с тобой", - начала Эми.

— Ни в малейшей степени, моя дорогая, — перебил Джо. — Так что давайте вести себя дружелюбно и
выложите здесь карту, ведь короли, очевидно, не в игре, за что я им глубоко
признателен.

Семейный альбом для визиток выполнил свою задачу, и девочки пошли дальше. Джо
произнесла ещё одну благодарственную молитву, когда они подошли к пятому дому и им сказали
что молодые леди заняты.

"А теперь пойдём домой, и пусть тётя Марч сегодня не в духе. Мы можем забежать
туда в любое время, и очень жаль тащиться по пыли в наших
лучших фартуках и платьях, когда мы устали и злимся."

«Говори за себя, если тебе так хочется. Тете нравится, когда мы
делаем ей комплимент, приходя при параде и нанося официальный визит; это немного
неловко, но ей это нравится, и я не думаю, что это может навредить
твои вещи и вполовину не так хороши, как то, что ты позволяешь грязным собакам и приставучим мальчишкам портить
их. Наклонись и дай мне стряхнуть крошки с твоей шляпки.

"Какая ты хорошая девочка, Эми!" - сказала Джо, переводя раскаивающийся взгляд с
своего собственного испорченного костюма на костюм сестры, который был свежим и
все еще без единого пятнышка. "Хотел бы я, чтобы мне было так же легко делать маленькие вещи, чтобы
понравиться людям, как тебе. Я думаю о них, но на их выполнение уходит слишком много
времени; поэтому я жду возможности оказать большую услугу и упускаю
из виду мелочи; но, думаю, в конце концов они о себе заявят.

Эми улыбнулась и тут же смягчилась, сказав с материнской заботой в голосе:

«Женщины должны учиться быть приятными в общении, особенно бедные, ведь у них
нет другого способа отплатить за добро, которое они получают. Если бы вы
помнили об этом и следовали этому правилу, вас бы любили больше, чем меня, потому что
вас больше».

«Я своенравная старуха и всегда такой буду, но я готова признать
что ты прав; только мне легче рискнуть жизнью ради человека
чем быть с ним любезной, когда мне этого не хочется. Это большое
несчастье — иметь такие сильные симпатии и антипатии, не так ли?»

«Ещё хуже, когда их невозможно скрыть. Я не против сказать, что я
не одобряю Тюдора так же, как и ты; но я не обязан
говорить ему об этом, и ты тоже не обязан, и нет смысла становиться
неприятным из-за него».

«Но я считаю, что девушки должны показывать, что они не одобряют молодых людей; и
как они могут это делать, кроме как с помощью своих манер? Проповеди не приносят никакой
пользы, как я знаю, к своему огорчению, ведь мне приходилось иметь дело с Тедди; но
есть много маленьких способов, с помощью которых я могу повлиять на него без слов, и я
говорю, что мы _должны_ поступать так с другими, если можем».

«Тедди — замечательный мальчик, и его нельзя брать за образец для других
мальчиков», — сказала Эми с торжественной убеждённостью, которая
вызвала бы у «замечательного мальчика» приступ, если бы он её услышал. "Если бы мы были красавицами,
или богатыми и занимающими положение женщинами, мы, возможно, что-нибудь и сделали бы; но для
нам приходится хмуриться на группу молодых джентльменов, потому что мы не одобряем
они и улыбаться другим людям, потому что мы это делаем, не произвели бы ни малейшего
эффекта, и нас следовало бы считать всего лишь странными и пуританскими ".

"Итак, мы должны мириться с вещами и людьми, которые мы ненавидим, просто
потому что мы не красавицы и не миллионеры, не так ли? Это хороший вид морали
".

"Я не могу спорить об этом, я только знаю, что так устроен мир; и
над людьми, которые выступают против этого, только смеются из-за их
боли. Мне не нравятся реформаторы, и я надеюсь, что вы никогда не попытаетесь стать одним из них ".

«Они мне нравятся, и я стану одним из них, если смогу, потому что, несмотря на
смех, мир никогда бы не справился без них. Мы не можем
согласиться в этом, потому что ты принадлежишь к старому обществу, а я — к новому: ты
будешь жить лучше всех, но я проведу самое весёлое время. Я бы
Думаю, мне больше понравится, если меня будут бить палкой и освистывать.

«Ну, возьми себя в руки и не беспокой тётю своими новыми идеями».

«Я постараюсь, но я всегда готов сорваться и произнести перед ней какую-нибудь
особенно резкую речь или революционное высказывание; это моя
участь, и я ничего не могу с этим поделать».

Они застали тётю Кэрролл со старушкой за обсуждением какой-то очень
интересной темы; но, когда вошли девочки, они замолчали и
осознанно переглянулись, что выдало их разговор о
племянницах. Джо была не в духе, и её дурное настроение вернулось; но
Эми, которая с честью выполнила свой долг, сохранила самообладание и угодила
всем, пребывала в самом ангельском расположении духа. Этот дружелюбный настрой был
замечен сразу, и обе тётушки ласково называли её «моя дорогая», глядя
на неё с тем, что они впоследствии выразительно назвали «восхищением». — «Эта девочка становится всё лучше с каждым
днём».

«Ты собираешься помогать на ярмарке, дорогая?» — спросила миссис Кэрролл, когда Эми
села рядом с ней с тем доверительным видом, который так нравится пожилым людям
в молодых.

"Да, тётя. Миссис Честер спросила меня, не хочу ли я помочь, и я вызвалась обслуживать
столы, ведь мне нечего дать, кроме своего времени."

— Я не буду, — решительно заявила Джо. — Я терпеть не могу, когда надо мной покровительствуют, а
Честеры считают, что оказать нам любезность и позволить помочь с их ярмаркой,
связанной с влиятельными людьми, — это большая услуга. Удивительно, что ты согласилась, Эми: они хотят, чтобы ты
работала.

«Я готова работать: это нужно как вольноотпущенникам, так и Честерам,
и я считаю, что с их стороны очень мило позволить мне разделить с ними труд и веселье.
Покровительство меня не смущает, если оно искреннее».

«Совершенно верно. Мне нравится твоя благодарность, моя дорогая;
мне приятно помогать людям, которые ценят наши усилия: некоторые этого не делают, и
— Это попытка, — заметила тётя Марч, глядя поверх очков на Джо,
которая сидела в стороне, покачиваясь в кресле, с несколько мрачным выражением лица.

[Иллюстрация: визит к тёте Марч]

Если бы Джо только знала, какое великое счастье балансирует на грани
для одного из них, она бы в ту же минуту расцвела; но,
к сожалению, в нашей груди нет окон, и мы не можем видеть, что
происходит в умах наших друзей; для нас лучше, что мы не можем
видеть это в целом, но время от времени это было бы таким утешением, таким
экономия времени и самообладания. Своей следующей речью Джо лишила себя
нескольких лет удовольствия и получила своевременный урок в искусстве
держать язык за зубами.

"Я не люблю одолжений; они угнетают и заставляют меня чувствовать себя рабыней. Я бы
предпочел делать все сам и быть совершенно независимым".

- Гм! - негромко кашлянула тетя Кэррол, взглянув на тетю Марч.

«Я же тебе говорила», — сказала тётя Марч, решительно кивнув в сторону тёти Кэррол.

К счастью, Джо не осознавала, что натворила, и сидела, задрав нос
вверх, с революционным видом, который не сулил ничего хорошего.

- Ты говоришь по-французски, дорогая? - спросила миссис Кэррол, кладя свою руку на
Руку Эми.

"Довольно неплохо, спасибо тете Марч, которая позволяет Эстер разговаривать со мной так часто, как мне заблагорассудится", - ответила Эми, бросив на старую леди благодарный взгляд, который заставил ее
приветливо улыбнуться.
. "Спасибо".

"Как у тебя с языками?" - спросила миссис Кэррол Джо.

«Не знаю ни слова; я совсем неспособна к учёбе; терпеть не могу
французский, это такой скользкий, глупый язык», — таков был _резкий_
ответ.

Дамы снова переглянулись, и тётя Марч сказала Эми: «Ты
теперь совсем окрепла и хорошо себя чувствуешь, дорогая, я надеюсь? Глаза тебя не беспокоят
их больше нет, не так ли?"

"Совсем нет, спасибо, мэм. У меня все хорошо, и я намерен совершить великие дела
следующей зимой я буду готов к поездке в Рим, когда это произойдет
радостное время наступит ".

"Хорошая девочка! Ты заслуживаешь уйти, и я уверен, что когда-нибудь ты уйдешь", - сказал
Тётя Марч одобрительно потрепала Эми по голове, когда та взяла мяч
для неё.

"Перевяжи, задвинь засов,
Сядь у огня и пряди,"

— прокричала Полли, свесившись со своего насеста на спинке стула, чтобы
заглянуть Джо в лицо с таким комичным видом дерзкого любопытства, что
невозможно было удержаться от смеха.

«Самая наблюдательная птица», — сказала пожилая дама.

«Пойдём прогуляемся, дорогая?» — воскликнула Полли, направляясь к
шкафу с фарфором с видом, напоминающим кусковой сахар.

«Спасибо, я не хочу. Пойдём, Эми», — и Джо завершила визит,
как никогда остро ощущая, что визиты плохо сказываются на
её самочувствии. Она по-джентльменски пожала им руки, но Эми
расцеловала обеих тётушек, и девушки ушли, оставив после себя
ощущение тени и света; это ощущение заставило тётю Марч
сказать, когда они скрылись из виду:

"Тебе лучше сделать это, Мэри; я дам денег", - и тетя Кэррол
решительно ответила: "Конечно, сделаю, если ее отец и мать согласятся".

[Иллюстрация: Хвостовик]




[Иллюстрация: у вас будет другой стол]

ХХХ.

ПОСЛЕДСТВИЯ.


Ярмарка у миссис Честер была настолько элегантной и изысканной, что
для молодых соседок было большой честью получить
приглашение занять столик, и все были очень заинтересованы в
этом. Эми пригласили, а Джо — нет, и это было к лучшему для всех
на вечеринках она стояла, уперев руки в бока,
и ей пришлось пережить немало ударов судьбы, чтобы научиться вести себя непринуждённо.
«Надменное, неинтересное создание»
получило должное признание за своим художественным столом,
и она приложила все усилия, чтобы подготовить и обеспечить подходящие и ценные
вклады в него.

Всё шло гладко до дня открытия ярмарки; затем
произошла одна из тех мелких стычек, которых почти
невозможно избежать, когда несколько десятков женщин, старых и молодых,
несмотря на все их личные обиды и предубеждения, они старались работать вместе.

Мэй Честер немного ревновала Эми, потому что та была
любимицей семьи больше, чем она сама, и как раз в это время произошло несколько незначительных
обстоятельств, которые усилили это чувство. Изящная работа Эми пером и тушью
работа полностью затмила расписные вазы Мэй - это была одна заноза; затем
всепобеждающий Тюдор четыре раза танцевал с Эми на поздней
вечеринке и только один раз с Мэй - это была заноза номер два; но главная
обида, которая терзала ее душу и давала ей оправдание для ее
недружелюбное поведение - таков был слух, который шепнула ей какая-то услужливая сплетница
что Марч герлз подшутили над ней в "Лэмбс". Вся
вина за это должна была пасть на Джо, потому что ее озорная имитация
была слишком реалистичной, чтобы ее не заметили, и "резвые ягнята"
позволили шутке вырваться наружу. Однако до виновников это не дошло,
и можно себе представить, как расстроилась Эми, когда накануне
ярмарки, когда она наводила последние штрихи на свой нарядный стол, миссис.
Честер, которая, конечно же, возмутилась тем, что её дочь выставили на посмешище,
сказал вежливым тоном, но с холодным выражением лица:

"Я нахожу, дорогая, что среди юных леди есть некоторое недовольство по поводу того, что
я отдаю этот столик кому угодно, кроме моих девочек. Поскольку это самый
заметный, а некоторые говорят, и самый привлекательный стол из всех, и они
главные посетители ярмарки, считается, что им лучше занять
это место. Мне очень жаль, но я знаю, что вы слишком искренне заинтересованы в
этом деле, чтобы обращать внимание на небольшое личное разочарование, и вы получите
другой столик, если хотите.

Миссис Честер заранее решила, что будет легко доставить
Она приготовила эту небольшую речь, но, когда пришло время, ей оказалось
довольно трудно произнести её непринуждённо, в то время как ничего не подозревающая Эми
смотрела на неё прямо, с удивлением и тревогой.

Эми почувствовала, что за этим что-то стоит, но не могла догадаться, что именно,
и тихо сказала, обиженная и показавшая, что она обижена:

«Может быть, ты бы предпочла, чтобы я вообще не садилась за этот столик?»

"Теперь, моя дорогая, прошу тебя, не обижайся; это всего лишь вопрос
видишь ли, целесообразности; мои девочки, естественно, возьмут инициативу на себя, и это
стол считается их надлежащим местом. _ Я_ считаю это очень уместным
вам, и я очень благодарен за ваши усилия сделать это таким красивым;
но, конечно, мы должны отказаться от наших личных желаний, и я позабочусь о том, чтобы
у вас было хорошее место в другом месте. Разве вам не понравился бы столик с цветами?
маленькие девочки взялись за это, но они обескуражены. Из этого можно было бы сделать
очаровательную вещь, а цветочный столик всегда привлекателен, ты
знаешь".

«Особенно для джентльменов», — добавила Мэй с таким видом, что Эми
поняла, в чём причина её внезапного падения в глазах общества. Она сердито покраснела, но
не обратила внимания на этот девичий сарказм и ответила с
неожиданной любезностью:

«Как вам будет угодно, миссис Честер. Я немедленно освобожу своё место
и займусь цветами, если хотите».

«Вы можете положить свои вещи на свой стол, если хотите», — начала
Мэй, чувствуя лёгкое угрызение совести, глядя на красивые
полки, раскрашенные ракушки и причудливые светильники, которые Эми так тщательно
сделала и так изящно расставила. Она сказала это по-доброму, но Эми неправильно
поняла её и быстро ответила:

«О, конечно, если они вам мешают»; и, сгребая свои пожертвования
в фартук, она поспешила уйти, чувствуя, что и она сама, и её
произведения искусства были оскорблены до такой степени, что это уже не подлежало прощению.

"Теперь она в ярости. О боже, лучше бы я не просила тебя говорить, мама,"
— сказала Мэй, безутешно глядя на пустые места на столе.

"Женские ссоры быстро заканчиваются," — ответила её мать, которой было немного
стыдно за своё участие в этой ссоре, как и следовало ожидать.

Девочки с восторгом приветствовали Эми и её сокровища, что
несколько успокоило её встревоженную душу, и она приступила к
работе, полная решимости добиться успеха в цветоводстве, если не в искусстве. Но
всё было против неё: было уже поздно, и она устала; все
были слишком заняты своими делами, чтобы помочь ей; а маленькие девочки
только мешали, потому что суетились и болтали, как стайка
сорок, создавая суматоху в своих бесхитростных попытках
сохранить идеальный порядок. Вечнозеленая арка не держалась прочно
после того, как она ее подняла, но покачивалась и угрожала упасть ей на голову
когда подвесные корзины были заполнены; ее лучшая плитка обрызгалась
вода, которая оставила слезу цвета сепии на щеке Купидона; она ушибла свои
руки от ударов молотком и простудилась, работая на сквозняке, который длится
Страдания наполнили её опасениями за завтрашний день. Любая девочка-читательница,
которая страдала от подобных недугов, посочувствует бедной Эми и
пожелает ей успешно справиться с задачей.

Дома разразился большой скандал, когда она рассказала свою историю тем
вечером. Мать сказала, что это позор, но добавила, что она поступила
правильно; Бет заявила, что вообще не пойдёт на ярмарку; а Джо потребовала
почему она не взяла все свои красивые вещи и не оставила этих злых людей
разбираться без неё.

"То, что они злые, не значит, что я должна быть такой же. Я ненавижу такие вещи,
и хотя я считаю, что имею право обижаться, я не собираюсь этого показывать.
Они почувствуют это сильнее, чем гневные речи или обидные поступки, не так ли
Марми?"

"Это правильный настрой, моя дорогая; поцелуй за удар всегда лучше всего,
хотя иногда это не так-то просто сделать", - сказала ее мать с
вид человека, познавшего разницу между проповедью и
практикой.

Несмотря на различные вполне естественные искушения возмутиться и отомстить,
Эми придерживалась своего решения весь следующий день, стремясь победить своего
врага добротой. Она хорошо начала, благодаря молчаливому напоминанию, которое пришло
для нее это было неожиданно, но очень кстати. Пока она накрывала на стол
в то утро, пока маленькие девочки в прихожей наполняли
корзины, она занялась своим любимым произведением - маленькой книжкой "антиквариат"
обложка, которую ее отец нашел среди своих сокровищ и в которой
на листах пергамента она красиво раскрашивала различные тексты. По
мере того как она с вполне простительной
гордостью перелистывала страницы, украшенные изящными орнаментами, её взгляд упал на одно стихотворение, которое заставило её остановиться и задуматься. Оно было
заключено в блестящий свиток из алого, синего и золотого цветов с небольшими
«Духи доброй воли, помогающие друг другу подниматься и спускаться среди терний
и цветов, — вот слова: "Возлюби ближнего своего, как самого себя."

"Я должна, но не люблю," — подумала Эми, переводя взгляд с яркой
страницы на недовольное лицо Мэй, стоявшее за большими вазами, которые не могли
скрыть пустоты, некогда заполненные её красивой работой. Эми постояла с минуту,
переворачивая страницы в руках и читая на каждой из них какой-нибудь милый упрёк за
все душевные терзания и неблагодарность духа. Много мудрых и правдивых
проповедей каждый день читают нам на улицах ничего не подозревающие проповедники.
В школе, в офисе или дома — даже за прилавком может звучать проповедь, если она
содержит добрые и полезные слова, которые никогда не выходят из моды.
Совесть Эми произнесла для неё небольшую проповедь на этот текст, прямо
там, и она сделала то, что многие из нас делают не всегда, — приняла проповедь близко к
сердцу и сразу же применила её на практике.

Группа девушек стояла вокруг столика Мэй, любуясь красивыми
вещами и обсуждая смену продавщиц. Они понизили
голос, но Эми знала, что они говорят о ней, и слышала одну сторону разговора
Она рассказала эту историю и сделала соответствующие выводы. Это было неприятно, но она почувствовала себя лучше.
Вскоре ей представилась возможность доказать это. Она
услышала, как Мэй с грустью сказала:

«Очень жаль, ведь у меня нет времени на другие дела, и я не
хочу забивать голову всякой всячиной. Стол был как раз готов:
теперь он испорчен».

«Осмелюсь предположить, что она вернёт их, если ты её попросишь», — предположил кто-то.

«Как я могу после всей этой шумихи?» — начала Мэй, но не договорила, потому что
из другого конца коридора донёсся приятный голос Эми:

«Вы можете взять их, и я не буду возражать, если вы захотите их взять. Я
просто подумал, что стоит предложить вернуть их, ведь они принадлежат вашему столу,
а не моему. Вот они; пожалуйста, возьмите их и простите меня, если я
поспешил, забрав их прошлой ночью».

Пока она говорила, Эми кивнула в ответ, улыбнулась и
поспешила прочь, чувствуя, что проще проявить дружелюбие
чем остаться и получить за это благодарность.

"Ну разве она не прелесть?" — воскликнула одна из девушек.

Ответ Мэй был неразборчивым, но другая юная леди, у которой был вспыльчивый характер,
очевидно, немного расстроившись из-за того, что ей пришлось делать лимонад, добавила с неприятным
смешком: «Очень мило», ведь она знала, что не продаст их за своим
столом».

Это было тяжело; когда мы идём на маленькие жертвы, нам хочется, чтобы их
хотя бы ценили; и на минуту Эми пожалела, что сделала это,
почувствовав, что добродетель не всегда вознаграждается сама по себе. Но так и есть, — как она
вскоре убедилась; её настроение начало улучшаться, а стол
расцвёл под её умелыми руками; девушки были очень добры, и
это маленькое происшествие, казалось, удивительным образом разрядило обстановку.

Это был очень долгий день, и для Эми он был тяжелым, когда она сидела за своим
столом, часто совершенно одна, потому что маленькие девочки очень скоро уходили: их было мало
заботилась о том, чтобы покупать цветы летом, и ее букеты начали вянуть задолго до того,
еще до наступления ночи.

Стол для рисования был самым привлекательным в комнате; вокруг него весь день толпилась публика
и конкурсанты постоянно сновали туда-сюда
с важными лицами и гремящими копилками. Эми часто с тоской смотрела
в ту сторону, мечтая оказаться там, где она чувствовала себя как дома и была счастлива,
а не сидеть в углу без дела. Может показаться, что это не так уж сложно
некоторым из нас; но для хорошенькой, жизнерадостной молодой девушки это было не только утомительно,
но и очень утомительно; и мысль о том, что вечером их там найдет
ее семья, а также Лори и его друзья превратили это в настоящее мученичество.

Она не возвращалась домой до вечера, и тогда выглядела такой бледной и притихшей
что они поняли, что день был тяжелым, хотя она и не подавала никаких
жалоб и даже не рассказала, что натворила. Мать налила ей
дополнительную чашку чая с сердечными каплями, Бет помогла ей одеться и сделала очаровательный
венок для волос, а Джо удивила всю семью тем, что
она привела себя в порядок с необычной осторожностью и мрачно намекнула, что столы
вот-вот поменяются местами.

"Прошу тебя, Джо, не делай ничего грубого. Я не хочу, чтобы поднимался шум, так что оставь это
все пройдет, и веди себя прилично, - попросила Эми, уходя пораньше,
надеясь найти подкрепление в цветах, чтобы освежить свою бедную маленькую
таблица.

"Я просто намереваюсь быть восхитительно любезным со всеми, кого я
знаю, и удерживать их в своем углу как можно дольше. Тедди и его
ребята помогут, и мы еще хорошо проведем время, - ответила Джо,
перегнувшись через калитку, чтобы понаблюдать за Лори. Вскоре раздался знакомый топот
Его голос был слышен в сумерках, и она выбежала ему навстречу.

"Это мой мальчик?"

"А это, без сомнения, моя девочка!" — и Лори взял её за руку
с видом человека, все желания которого были исполнены.

"О, Тедди, какие поступки!" — и Джо с сестринским рвением рассказала Эми о её проступках.

- Скоро сюда подъедет группа наших парней, и меня
повесят, если я не заставлю их купить все цветы, которые у нее есть, и разбить лагерь
потом за ее столиком, - сказала Лори, с
теплотой поддерживая ее идею.

"Цветы совсем не красивые, - говорит Эми, - а свежие, возможно, и нет".
прибудут вовремя. Я не хочу быть несправедливым или подозрительным, но я не должен
интересно, может быть, они вообще никогда не приезжали. Когда люди совершают одну подлость, они
очень вероятно, что они совершат другую, - заметила Джо с отвращением в голосе.

- Разве Хейз не отдал тебе все лучшее из наших садов? Я так ему и сказал.

«Я этого не знал; наверное, он забыл; а поскольку твой дедушка был
беден, я не хотел беспокоить его просьбами, хотя и хотел немного».

«Джо, как ты мог подумать, что нужно было просить! Они
такие же твои, как и мои. Разве мы не всегда делим всё пополам?»
— начала Лори тем тоном, от которого Джо всегда становилась колючей.

"Боже, надеюсь, что нет! Половина твоих вещей мне бы совсем не подошла.
Я бы не смогла их носить. Но мы не должны здесь бездельничать; я должен помочь Эми, так что
иди и приведи себя в порядок; и если ты будешь так любезна, что
позволишь Хейсу отнести несколько красивых цветов в Холл, я буду благословлять тебя
вечно.

«А сейчас ты не могла бы это сделать?» — спросил Лори с таким многозначительным видом, что Джо с негостеприимной поспешностью захлопнула
калитку перед его носом и крикнула через прутья:
«Уходи, Тедди, я занята».

Благодаря заговорщикам в ту ночь всё _изменилось_;
Хейс прислал охапку цветов и красивую корзину,
убранную в его лучших традициях, в качестве центрального элемента; затем вся семья Марч
собралась, и Джо приложила немало усилий, потому что люди не только
пришли, но и остались, смеясь над её глупостями, восхищаясь вкусом Эми и
явно получая огромное удовольствие. Лори и его друзья
галантно бросились в бой, раскупили букеты,
расположились перед столом и превратили этот уголок в самое оживлённое место в
комнате. Эми была в своей стихии, и из благодарности, если не из чего-то другого, она
более того, был настолько бодр и любезен, насколько это было возможно, - придя к
примерно в то же время к выводу, что добродетель, в конце концов, сама по себе награда
.

[Иллюстрация: Скупил букеты]

Джо вела себя безупречно, и когда Эми была счастлива
в окружении своей почётной стражи, Джо ходила по залу,
подбирая разные сплетни, которые проливали свет на
предательство Честера. Она упрекала себя за то, что
тоже была не в духе, и решила как можно скорее оправдать Эми; она также
Она узнала, что Эми сделала с вещами утром, и
счёл её образцом великодушия. Проходя мимо стола для рисования, она
взглянула на него в поисках вещей сестры, но не увидела их.
"Осмелюсь предположить, что она спрятала их с глаз долой," — подумала Джо, которая могла
простить собственные ошибки, но горячо возмущалась любым оскорблением, нанесённым её семье.

"Добрый вечер, мисс Джо. Как поживает Эми? — спросила Мэй с
примирительным видом, потому что хотела показать, что она тоже может быть
щедрой.

"Она продала всё, что стоило продавать, и теперь она
наслаждается жизнью. Столик с цветами всегда привлекателен, ты же знаешь,
"особенно для джентльменов".

Джо не смогла удержаться от пощечины, но Мэй приняла ее так кротко
через минуту она пожалела об этом и принялась расхваливать большие вазы,
который до сих пор оставался непроданным.

- "Иллюминация Эми" где-нибудь поблизости? Мне захотелось купить это для
отца, — сказала Джо, которой не терпелось узнать, что стало с работами её сестры.

— Всё, что было у Эми, давно продано; я позаботилась о том, чтобы нужные люди
увидели их, и они принесли нам неплохую сумму, — ответила она
Мэй, которая преодолела множество мелких искушений, как и Эми в тот
день.

Обрадованная Джо поспешила вернуться, чтобы рассказать хорошие новости; и Эми выглядела
тронутой и удивлённой, услышав о словах и поведении Мэй.

«А теперь, джентльмены, я хочу, чтобы вы подошли к другим столам
и выполнили свой долг так же щедро, как вы поступили с моим столом, — особенно с художественным столом», — сказала она,
отдавая распоряжение «Собственному Тедди», как девушки называли своих друзей из колледжа.

«Плати, Честер, плати!»«Это девиз этого стола; но выполняйте свой
долг, как подобает мужчинам, и вы получите _искусство_, стоящее своих денег, во всех смыслах»
— Слово за тобой, — сказал неугомонный Джо, пока преданная ему фаланга готовилась
выйти на поле.

— Слушать — значит подчиняться, но март гораздо прекраснее мая, — сказал малыш
Паркер, прилагающий отчаянные усилия, чтобы быть одновременно остроумным и нежным, и получающий
быстро пресеченный Лори, которая сказала: "Очень хорошо, сын мой, за небольшую
мальчик!" - и проводил его, по-отечески погладив по голове.

"Купи вазы", - шепнула Эми Лори, в последний раз подбрасывая угли в
костер на голову своего врага.

К великой радости Мэй, мистер Лоуренс не только купил вазы, но
и расхаживал по залу с одной вазой под каждой мышкой. Остальные джентльмены
с одинаковой опрометчивостью тратил деньги на всевозможные хрупкие безделушки и
потом беспомощно бродил вокруг, нагруженный восковыми цветами, расписными
веерами, филигранными портмоне и другими полезными и уместными покупками.

Тётя Кэрролл была там, она выслушала рассказ, довольно улыбнулась и
что-то сказала миссис Марч в углу, отчего та просияла
и стала смотреть на Эми с выражением, в котором смешались гордость и
тревога, хотя она и не выдала причину своего удовольствия до
нескольких дней спустя.

Ярмарка прошла успешно, и когда Мэй пожелала Эми спокойной ночи, она
не стала «расхваливать», как обычно, а нежно поцеловала её и бросила взгляд,
который говорил: «Прости и забудь». Это удовлетворило Эми; и когда она вернулась
домой, то увидела, что на каминной полке в гостиной стоят вазы с
огромными букетами. «Заслуженная награда за великодушный поступок в марте», —
торжественно объявила Лори.

«В тебе гораздо больше принципиальности, щедрости и благородства,
чем я мог себе представить, Эми. Ты вела себя очень мило, и я
уважаю тебя всем сердцем», — тепло сказала Джо, когда они
расчёсывали друг другу волосы поздно вечером.

"Да, мы все любим ее за то, что она так готова прощать. Должно быть, это
было ужасно тяжело после стольких лет работы и того, как ты посвятил свое сердце продаже своих собственных красивых вещей
. Не думаю, что я смогла бы сделать это
так же любезно, как ты, - добавила Бет со своей подушки.

- Ну, девочки, вам незачем меня так хвалить; я всего лишь сделал то, что от меня требовалось. Вы
смеетесь надо мной, когда я говорю, что хочу быть леди, но я имею в виду настоящую
благородная женщина по уму и манерам, и я стараюсь делать это, насколько знаю
как. Я не могу точно объяснить, но я хочу быть выше этого маленького
низости, безумства и недостатки, которые портят стольких женщин. Я далека от этого
сейчас я делаю все возможное и надеюсь со временем стать такой, какая есть мать ".

Эми говорила искренне, и Джо ответила, сердечно обняв ее:

"Теперь я понимаю, что ты имела в виду, и я никогда больше не буду над тобой смеяться. Ты
справляешься быстрее, чем думаешь, и я буду брать у тебя уроки
настоящей вежливости, ведь ты, кажется, постигла секрет. Пробуй,
дорогая, однажды ты получишь свою награду, и никто не будет
рад этому больше, чем я.

Через неделю Эми действительно получила свою награду, и бедной Джо было трудно с этим смириться.
в восторге. Пришло письмо от тети Кэррол, и лицо миссис Марч, когда она прочитала его,
просветлело до такой степени, что Джо и Бет, которые
были с ней, спросили, что это за радостная весть.

"Тетя Кэррол уезжает за границу в следующем месяце и хочет..."

"Я поеду с ней!" - выпалила Джо, вскакивая со стула в
неконтролируемом восторге.

"Нет, дорогая, не ты, а Эми."

"О, мама! она слишком молода, теперь моя очередь. Я так
давно этого хотела — это принесло бы мне столько пользы и было бы так чудесно — я
_должна_ пойти."

"Боюсь, это невозможно, Джо. «Тётя говорит», — решительно заявляет Эми, и это не
Мы не можем диктовать ей, когда оказывать такую услугу.

Так всегда. Эми веселится, а мне достаётся вся работа. Это
несправедливо, о, это несправедливо! — страстно воскликнула Джо.

Боюсь, отчасти ты сама в этом виновата, дорогая. Когда тетя разговаривала со мной
на днях она сожалела о твоих грубых манерах и слишком независимом духе;
и здесь она пишет, как будто цитируя что-то из твоих слов: "Я планировала
сначала спросить Джо, но поскольку "одолжения обременяют ее", а она "ненавидит французский",
Думаю, я не рискну приглашать ее. Эми более послушная, станет
хорошей компаньонкой для Фло и с благодарностью примет любую помощь в поездке.
отдай ей".

"О, мой язык, мой отвратительный язык! почему я не могу научиться держать его
потише?" Джо застонала, вспомнив слова, которые ее погубили. Когда
она услышала объяснение процитированных фраз, миссис Марч сказала
печально,--

«Я бы хотела, чтобы ты могла поехать, но на этот раз надежды нет. Так что
постарайся отнестись к этому с юмором и не омрачай радость Эми упрёками
или сожалениями». «

» «Я постараюсь», — сказала Джо, подмигнув и опустившись на колени, чтобы поднять
корзинку, которую она радостно опрокинула. «Я возьму с неё пример и
постараюсь не только казаться радостной, но и быть такой, и ни на минуту не обижаться на неё
счастья; но это будет нелегко, потому что это ужасное
разочарование;" и бедная Джо залила маленькую толстую подушечку для иголок, которую держала в руках
несколькими очень горькими слезами.

"Джо, дорогая, я очень эгоистична, но я не могла обойтись без тебя, и я рада, что ты
еще не совсем уезжаешь", - прошептала Бет, обнимая ее вместе с корзинкой и всем прочим,
с таким цепким прикосновением и любящим лицом, что Джо почувствовала себя утешенной
несмотря на острое сожаление, от которого ей захотелось надрать себе уши, и
смиренно умоляйте тетю Кэррол оказать ей эту услугу и посмотрите, с какой
благодарностью она это перенесет.

К тому времени, как вошла Эми, Джо уже смогла принять участие в семейном
торжестве; возможно, не так искренне, как обычно, но без
зависти к удаче Эми. Сама юная леди восприняла
эту новость как великое радостное известие, пребывала в торжественном воодушевлении
и в тот же вечер начала сортировать краски и упаковывать карандаши, оставив
такие мелочи, как одежда, деньги и паспорта, тем, кто был менее поглощён
видением искусства, чем она сама.

"Для меня это не просто увеселительная поездка, девочки," — сказала она с чувством,
вытирая свою лучшую палитру. «Это решит мою судьбу, ведь если я...»
любой гений, я узнаю это в Риме и сделаю что-нибудь, чтобы доказать
это.

"А если у тебя нет?" - спросила Джо, с красными глазами разглядывая новую
ошейники, которые должны были быть переданы Эми.

«Тогда я вернусь домой и буду зарабатывать на жизнь преподаванием рисования», — с философским спокойствием ответила
стремящаяся к славе девушка; но при этой мысли она скорчила гримасу
и принялась яростно царапать палитру, словно собираясь
принять решительные меры, прежде чем потеряет надежду.

«Нет, не будешь. Ты ненавидишь тяжёлую работу, а выйдешь замуж за какого-нибудь богача и
будешь сидеть в роскоши до конца своих дней», — сказала Джо.

"Твои предсказания иногда сбываются, но я не верю, что это
сбудется. Я уверена, что хотела бы, чтобы это было так, потому что, если я сама не могу быть художницей, я
хотела бы иметь возможность помогать тем, кто есть, - сказала Эми, улыбаясь, как будто
роль леди Баунтифул подошла бы ей больше, чем роль бедной
учительницы рисования.

"Хм!" - сказала Джо со вздохом. "Если ты этого хочешь, ты это получишь, потому что твои
желания всегда исполняются, а мои - никогда".

"Ты бы хотела пойти?" - спросила Эми, задумчиво похлопывая себя по носу
своим ножом.

"Скорее!"

"Что ж, через год или два я пришлю за тобой, и мы покопаемся на Форуме
за реликвиями и воплотим в жизнь все планы, которые мы столько раз строили».

«Спасибо. Я напомню тебе о твоём обещании, когда наступит тот радостный день,
если он вообще наступит», — ответила Джо, приняв это расплывчатое, но грандиозное предложение
с благодарностью, на которую была способна.

Времени на подготовку было немного, и в доме царило оживление
до тех пор, пока Эми не уехала. Джо держалась молодцом до тех пор, пока не исчезла последняя голубая
лента, после чего она удалилась в своё убежище — на чердак — и плакала
до тех пор, пока больше не могла плакать. Эми тоже стойко держалась до
отплытия парохода; затем, как раз в тот момент, когда собирались убрать трап, он
Внезапно она осознала, что скоро между ней
и теми, кто любил её больше всего на свете, разверзнется целый океан, и она прижалась к Лори, последней
оставшейся в живых, и со всхлипом сказала:

«О, позаботься о них ради меня, а если что-нибудь случится...»

"Я буду, дорогая, я буду; и если что-нибудь случится, я приду и утешу
тебя", - прошептал Лори, почти не мечтая, что от него потребуется
сдержать свое слово.

Итак, Эми уплыла на поиски старого мира, который всегда нов и
прекрасен для юных глаз, в то время как ее отец и друг наблюдали за ней с
берега, горячо надеясь, что ничего, кроме легкой судьбы, ее не постигнет.
Девушка с радостным сердцем махала им рукой, пока они не увидели
ничего, кроме ослепительного летнего солнца, отражающегося в море.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Мы с Фло заказали двуколку]

XXXI.

НАШ ЗАРУБЕЖНЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ.


"ЛОНДОН.
" ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ,--

«Вот я и сижу у окна в отеле «Бат»,
на Пикадилли. Это не самое модное место, но дядя остановился здесь
много лет назад и больше никуда не поедем; однако мы не собираемся
оставаться надолго, так что это не имеет большого значения. О, я не могу передать
как мне все это нравится! Я никогда не смогу, поэтому приведу вам только отрывки
из моей записной книжки, потому что с тех пор, как я начал, я только делал наброски и
каракули.

"Я отправил строчку из Галифакса, когда чувствовал себя довольно несчастным, но
после этого я прекрасно проводил время, редко болел, весь день на палубе,
с множеством приятных людей, которые развлекали меня. Все были очень
добры ко мне, особенно офицеры. Не смейся, Джо; джентльмены
Они действительно очень нужны на борту корабля, чтобы за них держаться или на них
опереться; и поскольку им нечем заняться, то хорошо, что
они приносят пользу, иначе они бы задымили себя до смерти, я
боюсь.

[Иллюстрация: "Все были очень добры, особенно
офицеры." — Страница 378.]

«Тёте и Фло всё время было плохо, и они хотели, чтобы их
оставили в покое, поэтому, сделав для них всё, что мог, я пошёл
развлекаться. Такие прогулки по палубе, такие закаты, такой
воздух и волны! Это было почти так же захватывающе, как кататься на быстром
Лошадка моя, как же мы помчались вперёд! Жаль, что Бет не смогла
приехать, ей бы это очень пошло на пользу; а что касается Джо, она
поднялась бы и села на грот-мачту, или как там называется эта
высокая штука, подружилась бы с механиками и
поиграла бы на переговорной трубе капитана, она была бы в
таком восторге.

«Это было божественно, но я был рад увидеть ирландское побережье и
нашёл его очень красивым, таким зелёным и солнечным, с коричневыми домиками
то тут, то там, руинами на некоторых холмах и джентльменскими
Загородные дома в долинах, где в парках пасутся олени. Было
раннее утро, но я не пожалел, что встал, чтобы посмотреть на
это, потому что в заливе было полно маленьких лодок, берег был _таким_
живописным, а небо над головой было розовым. Я никогда этого не забуду.

В Квинстауне нас покинул один из моих новых знакомых — мистер
Леннокс, — и когда я сказал что-то об озёрах Килларни,
он вздохнул и пропел, взглянув на меня:

'О, слышали ли вы когда-нибудь о Кейт Керни?
Она живёт на берегу Килларни;
от одного её взгляда
«Избегай опасности и беги,
Ибо взгляд Кейт Керни смертелен».

Разве это не глупо?

«Мы пробыли в Ливерпуле всего несколько часов. Это грязное, шумное
место, и я был рад его покинуть». Дядя выбежал на улицу и купил
пару перчаток из собачьей кожи, какие-то уродливые толстые ботинки и
зонт, а потом побрился _; ла_ баранина, первым делом.
Затем он стал льстить себе, что выглядит как настоящий британец; но
когда он в первый раз пришёл чистить ботинки, маленький
сапожник понял, что в них стоит американец, и сказал с
ухмыльнулся: «Вот ваш галстук, сэр. Я придал ему последний
блеск в стиле янки.» Это очень позабавило дядю. О, я _должен_ рассказать вам, что
сделал этот нелепый Леннокс! Он попросил своего друга Уорда, который приехал с
нами, заказать для меня букет, и первое, что я увидела в своей
комнате, был прекрасный букет с надписью «С наилучшими
пожеланиями от Роберта Леннокса» на открытке. Разве это не здорово, девочки? Мне нравится путешествовать.

«Я никогда не доберусь до Лондона, если не потороплюсь». Поездка была
похожа на путешествие по длинной картинной галерее, полной прекрасных
пейзажей. Меня восхищали фермерские дома с соломенными крышами,
Плющ до самых карнизов, решетчатые окна и полные женщины с розовощёкими
детьми у дверей. Даже скот выглядел более спокойным, чем
наш, потому что стоял по колено в клевере, а куры
довольно кудахтали, как будто никогда не нервничали, в отличие от
янки. Я никогда не видел таких идеальных красок: трава такая зелёная,
небо такое голубое, колосья такие жёлтые, лес такой тёмный, — я был в восторге
всю дорогу. Фло тоже была в восторге, и мы всё время перепрыгивали
с одной стороны на другую, пытаясь всё рассмотреть, пока мчались вперёд
со скоростью шестьдесят миль в час. Тетя устала и пошла
спать, но дядя читал свой путеводитель и ничему не удивлялся
. Вот как мы продолжили: Эми, взлетев: "О,
это, должно быть, Кенилворт, то серое место среди деревьев!" Фло,
бросаясь к моему окну: "Как мило! Мы должны как-нибудь туда сходить,
не так ли, папа? — Дядя, спокойно любуясь своими ботинками, — 'Нет, моя
дорогая, только если ты хочешь пива; это пивоварня.'

Пауза, — затем Фло воскликнула: 'Боже мой, там виселица и
на ней казнят человека.' 'Где, где?' — визжит Эми, глядя на двух
высокие столбы с перекладиной и несколькими свисающими цепями. 'Угольная
шахта,' — замечает дядя, подмигивая. 'Здесь
лежит милое стадо ягнят,' — говорит Эми. 'Смотри, папа,
разве они не прелестны!' — сентиментально добавила Фло. «Гуси, юные
дамы», — отвечает дядя таким тоном, что мы замолкаем, пока Фло
не устраивается поудобнее, чтобы насладиться «Флиртами капитана Кавендиша», и
я остаюсь наедине с пейзажем.

«Конечно, когда мы приехали в Лондон, шёл дождь, и
не было видно ничего, кроме тумана и зонтиков. Мы отдохнули, распаковали вещи,
и немного походила по магазинам между душем. Тетя Мэри купила мне кое-что
новые вещи, потому что я вышла в такой спешке, что не была готова и наполовину.
Белая шляпка с голубым пером, муслиновое платье в тон и
самая красивая накидка, которую вы когда-либо видели. Покупки на Риджент-стрит
совершенно великолепны; вещи кажутся такими дешевыми - красивые ленточки всего
шесть пенсов за ярд. Я отложил в запас, но перчатки получу в
Париже. Разве это не звучит элегантно и богато?

«Мы с Фло ради забавы заказали двуколку, пока тётя
и дядя были в отъезде, и отправились прокатиться, хотя и узнали
потом я узнала, что молодым леди не пристало ездить в
них одним. Это было так забавно! Когда мы оказались за
деревянным навесом, мужчина поехал так быстро, что Фло испугалась и
попросила меня остановить его. Но он был где-то снаружи, и
я не могла до него добраться. Он не слышал моего оклика и не видел, как я взмахнула
моим зонтиком впереди, и вот мы, совершенно беспомощные, трясемся
прочь и с головокружительной скоростью огибаем углы. Наконец,
в моем отчаянии я увидел маленькую дверцу в крыше, и, когда я потыкал в нее,
открылся красный глаз, и пивной голос сказал,--

«Ну что, мама?»

Я отдала приказ как можно более сдержанно и, захлопнув
дверь, услышала в ответ: «Да, мама», — и мужчина тронул лошадь с места,
как будто ехал на похороны. Я снова ткнула его пальцем и сказала: «Чуть
быстрее», — и он поскакал дальше, как и прежде, а мы
смирились со своей участью.

«День выдался ясным, и мы отправились в Гайд-парк, что неподалёку, ведь мы
более аристократичны, чем кажемся. Герцог Девонширский живёт
неподалёку. Я часто вижу, как его лакеи слоняются у задних ворот; а
дом герцога Веллингтона находится неподалёку. Вот какие виды я видел,
моя дорогая! Это было так же забавно, как Панч, потому что там были толстые вдовствующие
дамы, разъезжавшие в своих красных и жёлтых каретах, с великолепными
Джеймсами в шёлковых чулках и бархатных камзолах позади них, и
припудренными кучерами впереди. Изысканные горничные с самыми розовощёкими
детьми, которых я когда-либо видел; красивые девушки, которые выглядели так, будто вот-вот заснут;
денди в причудливых английских шляпах и дети в лавандовых платьицах слонялись
без дела, а высокие солдаты в коротких красных мундирах и фуражках
с козырьком были пристёгнуты с одной стороны и выглядели так забавно, что мне захотелось их зарисовать.

«Гнилой ряд» означает «Route de Roi», или «Королевский путь»; но теперь
Это больше похоже на школу верховой езды, чем на что-либо другое. Лошади
великолепны, и мужчины, особенно конюхи, хорошо держатся в седле; но
женщины напряжены и подпрыгивают, что не соответствует нашим
правилам. Мне так хотелось показать им стремительный американский галоп, ведь они
торжественно вышагивали вверх и вниз в своих коротких платьях и высоких
шляпах, похожие на женщин из игрушечного Ноева ковчега. Все
катаются — старики, полные дамы, маленькие дети, — а молодёжь
здесь много флиртует; я видел, как одна пара обменялась
бутонами роз, потому что принято носить один в петлице, а другой
Я подумал, что это довольно милая идея.

«В Вестминстерское аббатство; но не ждите, что я
буду его описывать, это невозможно, так что я лишь скажу, что оно было великолепным!
Сегодня вечером мы идём на Фехтера, и это будет
подходящим завершением самого счастливого дня в моей жизни.

«ПОЛНОЧЬ.

«Уже очень поздно, но я не могу отправить письмо утром
не рассказав тебе, что произошло вчера вечером. Как ты думаешь,
кто вошёл, когда мы пили чай? Английские друзья Лори, Фред и
Фрэнк Вон! Я был _так_ удивлён, ведь я бы не узнал
их, если бы не карты. Оба высокие, с усами;
Фред красив на английский манер, а Фрэнк ещё лучше, потому что
он лишь слегка прихрамывает и не пользуется костылями. Они узнали
от Лори, где мы будем, и пришли пригласить нас к себе
домой; но дядя не поедет, так что мы нанесём ответный визит и
увидимся с ними, как только сможем. Они пошли с нами в театр, и мы
так хорошо провели время, потому что Фрэнк был занят Фло, а
мы с Фредом обсуждали прошлые, настоящие и будущие развлечения, как будто мы
знали друг друга всю жизнь. Скажи Бет, что Фрэнк спрашивал о
ней и был огорчен, узнав о ее плохом самочувствии. Фред рассмеялся, когда
Я рассказал о Джо и передал его "почтительные комплименты большой
шляпе". Ни один из них не забыл лагерь Лоуренс или то веселье, которое мы
там провели. Кажется, это было сто лет назад, не так ли?

«Тетушка уже в третий раз стучит в стену, так что я _должна_
прекратить. Я и правда чувствую себя рассеянной лондонской светской дамой, которая
пишет здесь так поздно, в комнате, полной красивых вещей, а в голове
путаница из парков, театров, новых платьев и галантных кавалеров, которые
говорят "Ах!" и подкручивают свои светлые усы с истинно английским
благородством. Я жажду увидеть вас всех, и, несмотря на мою глупость,
я, как всегда, люблю вас
ЭМИ".


"ДОРОГИЕ ДЕВОЧКИ", ПЭРИС.

"В своем последнем письме я рассказывала вам о нашем визите в Лондон, о том, какими добрыми были
Вон и какие приятные вечеринки они устроили для нас. Мне
больше всего нравились поездки в Хэмптон-Корт и Кенсингтонский музей
потому что в Хэмптон-Корте я видел работы Рафаэля
карикатуры, а в музее — залы, полные картин Тёрнера,
Лоуренса, Рейнольдса, Хогарта и других великих мастеров. День
в Ричмонд-парке был чудесным, ведь мы устроили настоящий английский
пикник, и я запечатлел больше великолепных дубов и групп оленей,
чем смог бы нарисовать; а ещё я услышал соловья и увидел, как взлетают жаворонки. Мы
«насладились» Лондоном от души, благодаря Фреду и Фрэнку,
и нам было жаль уезжать; ведь, хотя англичане и не спешат
принимать вас, если они уж решили это сделать, то...
Думаю, в гостеприимстве им нет равных. Воны надеются
встретиться с нами в Риме следующей зимой, и я буду ужасно
разочарован, если они этого не сделают, ведь мы с Грейс большие друзья,
а мальчики — очень милые ребята, особенно Фред.

"Ну, не успели мы здесь обосноваться, как он снова появился,
сказал, что приехал на каникулы и собирается в Швейцарию.
Сначала тётя была настроена серьёзно, но он так спокойно отнёсся к этому, что она
не смогла вымолвить ни слова; и теперь мы прекрасно ладим и очень рады
его приходу, потому что он говорит по-французски как родной, а я не знаю
что бы мы без него делали. Дядя не знает и десяти слов, и
настаивает на том, чтобы говорить по-английски очень громко, как будто это заставит
люди понимают его. Произношение у тети старомодное,
и мы с Фло, хотя и льстили себе мыслью, что знаем толк в
сделке, обнаружили, что это не так, и очень благодарны Фреду за то, что он сделал
"переговорный процесс", как называет это дядя.

«Мы так чудесно проводим время! Осматриваем достопримечательности с
утра до ночи, останавливаемся, чтобы вкусно пообедать в весёлых
_кафе_, и переживаем всевозможные забавные приключения. Дождливо
Дни напролёт я провожу в Лувре, наслаждаясь картинами. Джо отвернула бы
свой дерзкий носик от некоторых из лучших, потому что у неё
нет души для искусства; но у меня она есть, и я развиваю свой
глаз и вкус так быстро, как только могу. Ей бы больше понравились реликвии великих людей,
потому что я видел её треуголку и серое пальто Наполеона,
его колыбель и старую зубную щётку; а также
башмачок Марии-Антуанетты, кольцо Сен-Дени, меч Карла Великого и
много других интересных вещей. Я буду часами рассказывать о них,
когда приеду, но сейчас у меня нет времени писать.

"Пале-Рояль - райское место, здесь так много бижутерии
и прекрасных вещей, что я почти сбита с толку, потому что не могу их купить
. Фред хотел купить мне немного, но я, конечно, не разрешила
это. Тогда Булонский лес и Елисейские поля просто великолепны.
Я несколько раз видел императорскую семью: императора
некрасивый, суровый на вид мужчина, императрицу, бледную и хорошенькую, но одетую
"дурной вкус", - подумал я. - Фиолетовое платье, зеленая шляпа и желтые
перчатки. Немного вздремнуть. красивый мальчик, который сидит и болтает со своей
наставник и целует руку людям, проезжая в своей
четырёхконной карете с форейторами в красных атласных куртках и
конной стражей впереди и позади.

[Иллюстрация: я несколько раз видел императорскую семью]

"Мы часто гуляем в садах Тюильри, потому что они прекрасны,
хотя старинные сады Люксембургского дворца мне больше по душе. P;re la
Шез очень любопытен, ведь многие гробницы похожи на маленькие
комнаты, и, заглянув внутрь, можно увидеть стол с изображениями или
картинами усопших и стулья для скорбящих
когда они приходят, чтобы посетовать. Это так по-французски.

"Наши комнаты на улице Риволи, и, сидя на
балконе, мы смотрим вверх и вниз по длинной, блестящей улице. Это
так приятно, что мы проводим там вечера, разговаривая, когда слишком
устали после рабочего дня, чтобы куда-то идти. Фред очень интересный
и в целом самый приятный молодой человек из всех, кого я когда-либо
знала, — за исключением Лори, чьи манеры ещё очаровательнее. Я бы хотела, чтобы
Фред был смуглым, потому что мне не нравятся светловолосые мужчины; однако Воны
очень богаты и происходят из знатной семьи, так что я не буду возражать
Я не могу винить их за светлые волосы, ведь мои ещё светлее.

«На следующей неделе мы отправляемся в Германию и Швейцарию; и, поскольку мы
будем ехать быстро, я смогу писать тебе только короткие
письма. Я веду дневник и стараюсь 'правильно запоминать и
ясно описывать всё, что я вижу и чем восхищаюсь,' как советовал отец.
Для меня это хорошая практика, а мой альбом для рисования даст
вам более полное представление о моём путешествии, чем эти каракули.

"Прощайте; я нежно обнимаю вас. ВАША ПОДРУГА."


"МОЯ ДОРОГАЯ МАМА, —" ХАЙДЕЛЬБЕРГ.

"У меня есть тихий час перед нашим отъездом в Берн, и я попытаюсь рассказать
вам, что произошло, поскольку некоторые из них очень важны, как вы
увидите.

"Плавание по Рейну было идеальным, и я просто сидел и наслаждался
изо всех сил. Возьми старые отцовские путеводители и прочти
об этом; У меня нет достаточно красивых слов, чтобы описать это. В
Кобленце мы прекрасно провели время, потому что несколько студентов из Бонна, с
которыми Фред познакомился на корабле, устроили нам серенаду. Была
лунная ночь, и около часа ночи нас с Фло разбудили
под самую восхитительную музыку под нашими окнами. Мы взлетели и
спрятались за занавесками, но хитрые глазки показали нам Фреда и
внизу распевали студенты. Это было самое романтичное событие
Я когда-либо видел... реку, лодочный мост, огромную крепость
напротив, повсюду лунный свет и музыка, способная растопить даже каменное сердце
.

«Когда они закончили, мы бросили на землю несколько цветов и увидели, как они
бросились за ними, поцеловали руки невидимым дамам и
ушли, смеясь, — наверное, курить и пить пиво. Далее
Утром Фред показал мне один из смятых цветов в своём
кармане жилета и выглядел очень сентиментальным. Я рассмеялась над ним и
сказала, что это не я его бросила, а Фло, что, похоже, вызвало у него отвращение,
потому что он выбросил цветок в окно и снова стал серьёзным.
Боюсь, у меня будут проблемы с этим мальчиком, всё к тому
ведёт.

«В купальнях в Нассау было очень весело, как и в Баден-Бадене, где
Фред проиграл немного денег, и я его отругала. Ему нужен кто-то, кто
присмотрит за ним, когда Фрэнка нет рядом. Кейт однажды сказала, что
Она надеялась, что он скоро женится, и я вполне с ней согласна в том, что
это было бы для него хорошо. Франкфурт был прекрасен; я видела дом Гёте,
статую Шиллера и знаменитую «Ариадну» Даннекера. Это было очень
мило, но мне бы понравилось ещё больше, если бы я лучше знала
эту историю. Я не хотел спрашивать, потому что все это знали или
делали вид, что знают. Я бы хотел, чтобы Джо рассказала мне об этом; мне
следовало бы читать больше, потому что я понял, что ничего не знаю, и
это меня унижает.

«А теперь перейдём к серьёзной части, ведь это случилось здесь, и Фред
только что ушел. Он был таким добрым и веселым, что мы все очень привязались к нему
Я никогда не думал ни о чем, кроме путешествия
дружба, до вечера серенад. С тех пор я начала
чувствовать, что прогулки при луне, беседы на балконе и ежедневные
приключения были для него чем-то большим, чем просто забавой. Я не
флиртовал, мама, правда, но помнил, что ты мне сказала, и
сделал все, что в моих силах. Я ничего не могу с этим поделать, если нравлюсь людям; я
не пытаюсь им понравиться, и меня беспокоит, что мне на них
всё равно, хотя Джо говорит, что у меня нет сердца. Теперь я знаю, мама
Она покачает головой, а девочки скажут: «О, этот меркантильный
маленький негодник!» Но я уже всё решила, и, если Фред сделает мне предложение,
я соглашусь, хотя я и не влюблена до безумия. Он мне нравится,
и нам хорошо вместе. Он красивый, молодой,
достаточно умный и очень богатый — намного богаче, чем
Лоуренсы. Я не думаю, что его семья будет возражать, и я был бы
очень счастлив, потому что все они добрые, воспитанные, щедрые
люди, и я им нравлюсь. Фред, как старший из близнецов,
полагаю, унаследует поместье, и какое же оно великолепное! Город
Дом на фешенебельной улице, не такой помпезный, как наши большие дома,
но в два раза более удобный и роскошный, как и
полагается англичанам. Мне это нравится, потому что это по-настоящему. Я
видел посуду, фамильные драгоценности, старых слуг и
картины с изображением загородного дома с парком,
прекрасной территорией и породистыми лошадьми. О, это всё, о чём я
мог бы мечтать! и я бы предпочёл его любому титулу, который так охотно получают девушки
и за которым ничего не стоит. Может, я и меркантильный, но я
ненавижу бедность и не собираюсь терпеть её ни минуты дольше, чем
может помочь. Кто-то из нас _должен_ удачно выйти замуж; Мэг не вышла, Джо не выйдет,
Бет пока не может, так что я выйду и сделаю так, чтобы всем было хорошо.
Я бы не вышла замуж за человека, которого ненавижу или презираю. Вы можете быть уверены в
этом; и, хотя Фред не является моим образцовым героем, у него все получается очень хорошо,
и со временем я бы полюбил его достаточно сильно, если бы он был очень
люби меня и позволяй мне поступать так, как мне нравится. Так что я прокручивала
этот вопрос в голове всю последнюю неделю, потому что это было невозможно
не видеть, что я нравлюсь Фреду. Он ничего не сказал, но мало
это показали обстоятельства; он никогда не ходит с Фло, всегда встает на мою сторону
в экипаже, за столом или на прогулке выглядит сентиментальным, когда мы
мы одни, и хмурится на любого, кто осмеливается заговорить с
я. Вчера за ужином, когда австрийский офицер уставился на нас
а потом сказал что-то своему другу, барону с бесшабашным
видом, о '_ein wondersch;nes Bl;ndchen_,' Фред стал
свирепым, как лев, и так яростно отрезал кусок мяса, что тот
чуть не улетел с его тарелки. Он не из тех хладнокровных, чопорных англичан, но
Он довольно вспыльчивый, потому что в нём течёт шотландская кровь, о чём можно
догадаться по его красивым голубым глазам.

"Ну, вчера вечером мы отправились в замок на закате —
по крайней мере, все мы, кроме Фреда, который должен был встретить нас там после того, как
сходил на почту за письмами. Мы чудесно провели время, осматривая
руины, своды, где находится туннель с чудовищем, и
прекрасные сады, которые когда-то давно разбил курфюрст для своей
английской жены. Больше всего мне понравилась большая терраса, потому что вид оттуда был божественный;
поэтому, пока остальные ходили по комнатам, я сидел там
я пыталась нарисовать на стене серую каменную львиную голову,
окруженную алыми побегами ипомеи. Мне казалось, что я
попала в романтическое приключение: я сидела там,
наблюдая за тем, как Неккар
протекает по долине, слушала музыку австрийского оркестра внизу и ждала своего возлюбленного, как настоящая героиня сказки.
У меня было предчувствие, что что-то должно произойти, и я была
к этому готова. Я не краснела и не дрожала, а чувствовала себя довольно спокойно
и лишь немного взволнованно.

[Иллюстрация: попытка нарисовать на стене голову льва из серого камня]

«Вскоре я услышал голос Фреда, а затем он торопливо
прошёл через большую арку, чтобы найти меня. Он выглядел таким встревоженным, что я
забыл обо всём и спросил, в чём дело. Он сказал,
что только что получил письмо с просьбой вернуться домой, потому что Фрэнк был
очень болен; поэтому он уезжал немедленно, ночным поездом, и успел только
попрощаться». Мне было очень жаль его и
я была разочарована, но только на минуту, потому что он
сказал, пожимая мне руку, — и сказал это так, что я не могла
ошибиться: «Я скоро вернусь; ты ведь не забудешь меня, Эми?»

«Я ничего не обещала, но посмотрела на него, и он, кажется, остался доволен,
и у нас не было времени ни на что, кроме сообщений и прощаний,
потому что через час он уезжал, и мы все очень по нему скучаем. Я знаю
он хотел заговорить, но, судя по тому, на что он однажды намекнул,
он пообещал отцу не делать ничего подобного
пока, потому что он безрассудный мальчишка, а старый джентльмен боится
невестки-иностранки. Скоро мы встретимся в Риме; и тогда,
если я не передумаю, я скажу «Да, спасибо», когда он
спросит: «Не хотите ли?»

"Конечно, это все очень личное, но я хотел, чтобы вы знали
что происходит. Не беспокойся обо мне; помни, что я твоя
"благоразумная Эми", и будь уверен, что я не сделаю ничего опрометчивого. Присылай мне сколько хочешь
советов, сколько захочешь; я воспользуюсь ими, если смогу. Жаль, что я не могу
увидимся для хорошего разговора, Мама. Люби и доверяй мне.

«Всегда твоя, ЭМИ».




XXXII.

Нежные хлопоты.


«Джо, я беспокоюсь за Бет».

«Да что ты, мама, она выглядит на удивление хорошо после рождения детей».

«Сейчас меня беспокоит не её здоровье, а её настроение. Я уверена,
что у неё что-то на уме, и я хочу, чтобы ты выяснил, что именно».

«С чего ты это взяла, мама?»

«Она часто сидит одна и не разговаривает с отцом так много, как
раньше. На днях я застала её плачущей из-за младенцев». Когда она
поет, песни всегда грустные, и время от времени я вижу на
ее лице выражение, которого я не понимаю. Это не похоже на Бет, и это беспокоит
меня.

- Ты спрашивал ее об этом?

- Я пытался раз или два, но она либо уклонялась от моих вопросов, либо
выглядел таким расстроенным, что я остановился. Я никогда не навязываю своим детям
доверие, и мне редко приходится долго его ждать ".

Говоря это, миссис Марч взглянула на Джо, но лицо напротив, казалось,
совершенно не подозревая о каком-либо тайном беспокойстве, кроме Бет; и, после
задумчивого шитья в течение минуты, Джо сказала,--

"Я думаю, что она взрослеет, и поэтому начинает видеть сны, и у нее есть
надежды, страхи и беспокойство, сама не зная почему и не имея возможности
объяснить их. Мама, Бет восемнадцать, но мы этого не осознаем и
относимся к ней как к ребенку, забывая, что она женщина.

"Так оно и есть. Дорогая, как быстро ты взрослеешь", - ответила ее мать,
со вздохом и улыбкой.

"Ничего не поделаешь, мама, поэтому ты должна смириться со всеми видами
забот и позволить своим птичкам выпрыгивать из гнезда, одной за другой. Я обещаю
никогда не запрыгивать слишком далеко, если это тебя утешит.

«Это большое утешение, Джо. Я всегда чувствую себя сильным, когда ты дома.
Теперь Мэг нет. Бет слишком слаба, а Эми слишком мала, чтобы на них полагаться;
но когда приходит время, ты всегда готова».

«Ну, ты же знаешь, я не против тяжёлой работы, а она всегда найдётся
скраб в семье. Эми великолепна в изящных работах, а я нет; но я
чувствую себя в своей стихии, когда приходится убирать все ковры или половина
семьи сразу заболевают. Эми отличается за границей, но если
что-нибудь не так дома, я к вашим услугам ".

- Тогда я оставляю Бет на ваше попечение, потому что она откроет свое нежное маленькое
сердечко своей Джо раньше, чем кому-либо другому. Будьте очень добры и не позволяйте
ей думать, что кто-то наблюдает за ней или говорит о ней. Если бы она только стала
снова сильной и жизнерадостной, у меня не было бы ни одного желания на свете ".

"Счастливая женщина! У меня их куча".

- Дорогая моя, что это такое?

"Я улажу проблемы Бети, а потом расскажу тебе о своих. Они не
очень износостойкие, так что сохранятся ", - и Джо с мудрым кивком удалилась,
что успокоило сердце ее матери, по крайней мере, на данный момент,
.

Очевидно, поглощенная своими делами, Джо наблюдала за Бет; и,
после множества противоречивых предположений, наконец остановилась на одном, которое
казалось, объясняло произошедшую в ней перемену. Небольшой инцидент дал Джо ключ к разгадке,
подумала она, а живая фантазия и любящее сердце сделали
остальное. Однажды субботним днем она притворялась, что занята писанием, когда ей
они с Бет были одни; но, записывая, она не сводила глаз со
своей сестры, которая казалась необычно тихой. Сидя у окна, Бет
работа часто падала ей на колени, и она подпирала голову рукой,
в удрученной позе, в то время как ее взгляд был прикован к унылому осеннему
пейзажу. Внезапно кто-то прошел внизу, насвистывая, как опереточный артист
черный дрозд, и чей-то голос позвал,--

[Иллюстрация: она положила голову на руки]

"Всё спокойно! Придёт сегодня вечером."

Бет вздрогнула, наклонилась вперёд, улыбнулась и кивнула, глядя на прохожего
Когда его быстрые шаги стихли, она тихо сказала, словно сама с собой:

«Каким сильным, здоровым и счастливым выглядит этот милый мальчик».

«Хм!» — сказала Джо, не сводя глаз с лица сестры. Яркий
румянец исчез так же быстро, как и появился, улыбка сошла с лица, и вскоре
на подоконнике блеснула слеза. Бет сняла его и с опаской взглянула
на Джо; но та яростно чиркала,
по-видимому, увлечённая «Клятвой Олимпии». Как только Бет отвернулась, Джо
снова начала смотреть на часы и увидела, как рука Бет медленно потянулась к глазам.
один раз, и на ее наполовину отвернутом лице я прочел нежную печаль, которая заставила ее
собственные глаза наполнились слезами. Боясь выдать себя, она ускользнула, пробормотав
что-то о том, что нужно больше бумаги.

"Помилуй меня, Бет любит Лори!" - сказала она, сидя в своей собственной
комнате, бледная от потрясения от открытия, которое, как она считала, только что сделала
. "Я никогда не мечтал о таком. Что _скажет_ мама? Мне
интересно, а он... — тут Джо остановилась и густо покраснела от внезапной
мысли. «Если он не ответит мне взаимностью, как это будет ужасно. Он
должен, я его заставлю!» — и она угрожающе покачала головой.
На стене висит фотография озорного мальчика, который смеётся, глядя на неё.
"О боже, мы _действительно_ взрослеем с каждым днём. Мэг вышла замуж и стала
мамой, Эми процветает в Париже, а Бет влюблена. Я единственная
у кого хватает ума держаться подальше от неприятностей. — Джо с минуту
задумчиво смотрела на картину, а затем разгладила морщинистый лоб и
решительно кивнула в сторону лица напротив: — Нет, спасибо, сэр; вы
очень обаятельны, но в вас стабильности не больше, чем в флюгере; так что
вам не нужно писать трогательные записки и улыбаться в ответ.
таким вкрадчивым способом, потому что это ни к чему хорошему не приведет, и я этого не потерплю
"

Затем она вздохнула и погрузилась в задумчивость, от которой так и не очнулась
пока ранние сумерки не отправили ее вниз для новых наблюдений, которые
только подтвердили ее подозрения. Хотя Лори флиртовал с Эми и шутил
с Джо, с Бет он всегда был особенно добр и ласков,
но так же вели себя и все остальные, поэтому никому и в голову не приходило
предполагать, что он заботится о ней больше, чем о других. Действительно, в последнее время в семье сложилось впечатление, что «наш мальчик»

Джо, который, однако, и слышать не хотел об этом и
яростно ругался, если кто-то осмеливался заговорить об этом. Если бы они знали о
различных нежных моментах прошлого года или, скорее, о попытках
проявить нежность, которые были пресечены на корню, они бы с
огромным удовольствием сказали: «Я же тебе говорил». Но Джо ненавидел
«адюльтер» и не позволял себе этого, всегда готовый пошутить или
улыбнуться при малейшем признаке надвигающейся опасности.

Когда Лори только поступил в колледж, он влюблялся примерно раз в месяц;
но эти короткие вспышки страсти были столь же пылкими, сколь и неумелыми, не причиняли вреда и были
Джо это забавляло, ведь она живо интересовалась чередой надежд, отчаяний
и смирения, о которых ей рассказывали на еженедельных
совещаниях. Но пришло время, когда Лори перестал поклоняться
многим святыням, мрачно намекал на одну всепоглощающую страсть и
время от времени предавался байроническим приступам уныния. Затем он полностью избегал этой деликатной
темы, писал Джо философские заметки, погрузился в учёбу
и заявил, что собирается «копать», намереваясь окончить университет
с блеском. Это устраивало юную леди больше, чем полумрак
Доверительные признания, нежное пожатие руки и красноречивые взгляды
Джо, ведь у неё разум развился раньше, чем сердце, и она предпочитала
воображаемых героев реальным, потому что, когда они ей надоедали, первых
можно было запереть в жестяной кухне до тех пор, пока они не понадобятся, а со вторыми
было сложнее.

Всё было именно так, когда было сделано великое открытие, и Джо
в ту ночь наблюдала за Лори, как никогда раньше. Если бы ей в голову не
пришла эта новая идея, она бы не увидела ничего необычного в
том, что Бет была очень тихой, а Лори — очень доброй к ней. Но
дав волю своей живой фантазии, она понеслась галопом с
огромной скоростью; и здравый смысл, несколько ослабленный долгим курсом
написания любовных романов, не пришел на помощь. Как обычно, Бет лежала на
диване, а Лори сидел в низком кресле рядом, развлекая ее всевозможными
сплетнями; потому что она зависела от своего еженедельного "репортажа", а он никогда
разочаровал ее. Но в тот вечер Джо показалось, что глаза Бет с особым удовольствием остановились
на живом смуглом лице рядом с ней, и что она
с большим интересом слушала рассказ о какой-то захватывающей истории.
матче по крикету, хотя фразы "пойман на тайсе", "оттолкнулся от своей
площадки" и "удар ногой за троих" были для нее столь же понятны, как
Санскрит. Ей также показалось, что, решив во что бы то ни стало увидеть это, она
заметила, что в поведении Лори появилось больше мягкости, что он
то и дело понижал голос, смеялся меньше обычного, был немного
рассеянным и с почти нежной тщательностью укрывал ноги Бет
пледом.

"Кто знает? случались и более странные вещи," — подумала Джо, суетившаяся
по комнате. «Она сделает из него настоящего ангела, а он сделает из неё...»
жизнь восхитительно легка и приятна для дорогих людей, если только они любят друг друга
друг друга. Я не вижу, как он может с этим поделать; и я верю, что он бы так и сделал, если бы
остальные из нас не стояли у него на пути ".

Когда все, кроме нее, были убраны с дороги, Джо начала чувствовать, что
она должна как можно скорее избавиться от себя. Но куда ей идти?
и, горя желанием возложить себя на алтарь сестринской преданности, она села
, чтобы уладить этот вопрос.

Так вот, старый диван был настоящим патриархом дивана - длинный, широкий,
с хорошей подушкой и низкий; немного потертый, как и следовало ожидать, из-за
девочки спали и растягивались на нем в младенчестве, ловили рыбу на спине, катались верхом
на руках, в детстве под ним были зверинцы, и они отдыхали уставшими
головы, мечтали о мечтах и слушали нежные разговоры об этом, будучи молодыми женщинами.
Им всем это нравилось, потому что это было семейное убежище, и один уголок всегда
был любимым местом отдыха Джо. Среди множества подушек, украшавших
почётную кушетку, была одна — жёсткая, круглая, набитая
колючим конским волосом и с пуговицами на каждом конце; эта
отвратительная подушка была её личным достоянием и использовалась как оружие
защита, баррикада или суровое предупреждение от чрезмерной дремоты.

Лори хорошо знала эту подушку, и у нее были причины относиться к ней с глубоким
отвращением, поскольку в прежние дни ее безжалостно били ею,
когда разрешалось резвиться, а теперь это часто мешало ему занять
место, которого он больше всего желал, рядом с Джо в углу дивана. Если «
колбаса», как они её называли, стояла торчком, это было знаком того, что он может
подойти и отдохнуть; но если она лежала плашмя на диване, горе тому мужчине,
женщине или ребёнку, которые осмелятся её потревожить! В тот вечер Джо забыл
Она забаррикадировалась в своём углу и не успела просидеть и пяти минут, как
рядом с ней появилась массивная фигура, и Лори, раскинув обе руки
на спинке дивана и вытянув перед собой обе длинные ноги, воскликнула с
удовлетворённым вздохом:

«Ну вот, теперь и _это_ стоит своих денег.»

[Иллюстрация: Ну вот, теперь и это стоит своих денег]

«Никакого сленга», — отрезала Джо, швырнув подушку на кровать. Но было уже слишком поздно,
для неё не осталось места, и, скатившись на пол, она исчезла
самым загадочным образом.

"Ну же, Джо, не будь такой колючей. После того как он изучил себя вдоль и поперёк,
неделю, парень заслуживает ласки и должен ее получить ".

"Бет тебя погладит, я занят".

"Нет, она не должна беспокоиться обо мне; но тебе нравятся такие вещи,
если только ты внезапно не потерял к этому вкус. Не так ли? Ты ненавидишь
своего мальчика и хочешь швырнуть в него подушками?

Редко можно было услышать что-то более льстивое, чем это трогательное обращение,
но Джо осадила «своего мальчика», сурово спросив:

«Сколько букетов ты отправил мисс Рэндал на этой неделе?»

"Ни одного, честное слово. Она помолвлена. Ну вот."

"Я рада этому; это одна из твоих глупых причуд — посылать
«Цветы и подарки девушкам, которым ты и в подмётки не годишься», — продолжил
Джо с упрёком.

"Разумные девушки, которым я гожусь в подмётки, не позволят мне
отправлять им "цветы и подарки", так что же мне делать? Мои чувства должны
_уйти_."

«Мама не одобряет флирт, даже в шутку, а ты флиртуешь
отчаянно, Тедди».

"Я бы всё отдал, чтобы ответить: «И ты тоже». Но поскольку я не могу, я
просто скажу, что не вижу ничего плохого в этой милой игре, если
все участники понимают, что это всего лишь игра."

«Что ж, выглядит неплохо, но я не могу понять, как это делается. Я...»
Я пытался, потому что в компании чувствуешь себя неловко, если не делаешь то же, что и все
Но у меня, похоже, ничего не получается, — сказал Джо, забыв сыграть
Наставника.

"Бери пример с Эми, у неё настоящий талант к этому."

"Да, она делает это очень красиво и, кажется, никогда не заходит слишком далеко. Я
полагаю, что для одних людей естественно нравиться без особых усилий, а для других
— постоянно говорить и делать что-то не то и не там, где нужно.

Я рад, что ты не умеешь флиртовать; так приятно видеть разумную,
прямолинейную девушку, которая может быть весёлой и доброй, не выставляя себя дурочкой
она сама. Между нами, Джо, некоторые из девушек, которых я знаю, действительно продолжают
с такой скоростью, что мне за них стыдно. Я уверен, они не хотят причинить никакого вреда;
но если бы они знали, как мы, ребята, говорили о них потом, они бы исправились
я думаю, их манеры изменились.

«Они делают то же самое, и, поскольку у них самые острые языки, вы, ребята
получаете по заслугам, ведь вы такие же глупые, как и они. Если бы вы
вели себя прилично, они бы так и делали, но, зная, что вам нравится их чепуха, они
продолжают в том же духе, а потом вы их обвиняете».

«Много вы в этом понимаете, мэм, — сказал Лори свысока. — Мы
Мы не любим возню и флирт, хотя иногда можем делать вид, что нам это нравится.
О хорошеньких скромных девушках говорят только в уважительном тоне
среди джентльменов. Благослови Господь твою невинную душу! Если бы ты мог оказаться на моём месте
на месяц, ты бы увидел вещи, которые тебя бы немного удивили. Честное
слово, когда я вижу одну из этих легкомысленных девиц, мне всегда хочется сказать
вместе с нашим другом Петушком Робином:

«Да будет тебе, да будет тебе,
Дерзкий джиг!»

Невозможно было не рассмеяться над забавным противоречием между
рыцарским нежеланием Лори говорить плохо о женщинах и его собственным
естественная неприязнь к неженственным глупостям, множество примеров которых он видел в модном обществе
Джо знала, что «молодой Лоуренс» считался
самым подходящим _парти_ среди светских мамаш, вызывал улыбку у их
дочерей и был достаточно польщён вниманием дам всех возрастов, чтобы
вести себя как щёголь; поэтому она наблюдала за ним с некоторой ревностью, опасаясь, что его избалуют,
и радовалась больше, чем признавалась, тому, что он всё ещё верит в
скромных девушек. Внезапно вернувшись к своему назидательному тону, она сказала:
понизив голос: «Если тебе _обязательно_ нужно сходить в туалет, Тедди, иди и справься
Полюбуйся на одну из «хорошеньких, скромных девушек», которых ты уважаешь, и
не трать время на глупышек.

«Ты правда так считаешь?» — и Лори посмотрел на неё со странной смесью
тревоги и веселья на лице.

«Да, правда, но тебе лучше подождать, пока ты не закончишь колледж, и
тем временем подготовиться к этому месту». Ты и вполовину
не так хороша, как... ну, может быть, та скромная девушка, — и Джо тоже выглядела
немного странно, потому что имя чуть не сорвалось с её губ.

"Это не так!" — согласилась Лори с выражением смирения на лице.
это было ново для него, когда он опустил глаза и рассеянно намотал кисточку от фартука Джо
на палец.

"Помилуй нас, так не годится", - подумала Джо; вслух добавив: "Иди и
спой мне. Я умираю по какой-нибудь музыке, и всегда по твоей".

- Я бы предпочел остаться здесь, спасибо.

"Ну, ты не можешь, здесь нет места. Иди и займись полезным делом, поскольку
ты слишком большой, чтобы быть украшением. Я думала, ты ненавидишь быть привязанным к
женскому переднику? парировала Джо, процитировав некоторые бунтарские слова
его собственные.

"Ах, это зависит от того, кто наденет фартук!" - и Лори дерзко дернула
за кисточку.

«Ты уходишь?» — спросила Джо, хватая подушку.

Он тут же сбежал, и в ту же минуту, как прозвучала фраза «Долой шляпы
красавиц из Данди», она выскользнула из комнаты и больше не возвращалась, пока молодой
джентльмен не ушёл в гневе.

[Иллюстрация: Долой шляпы красавиц из Данди]

Той ночью Джо долго не могла уснуть и уже начала засыпать, как вдруг услышала
сдавленный всхлип и бросилась к кровати Бет с тревожным
вопросом: «Что случилось, дорогая?»

"Я думала, ты спишь," — всхлипнула Бет.

"Это старая боль, моя драгоценная?"

"Нет, это что-то новенькое, но я могу это вынести", - и Бет попыталась сдержать
слезы.

"Расскажи мне все об этом и позволь мне вылечить это, как я часто делал с тем, другим".

"Ты не можешь, лекарства нет". Тут голос Бет сорвался, и,
прижавшись к сестре, она заплакала так отчаянно, что Джо
испугалась.

«Где это? Может, мне позвать маму?»

Бет не ответила на первый вопрос, но в темноте непроизвольно прижала руку
к сердцу, как будто там была боль; другой
рукой она крепко обняла Джо, торопливо шепча: «Нет, нет, не зови её, не зови»
скажи ей. Мне скоро станет лучше. Ложись сюда и "помой" мою голову. Я
успокойся и засни; действительно засну.

Джо повиновалась; но когда ее рука мягко прошлась взад и вперед по горячему
лбу и влажным векам Бет, ее сердце было переполнено, и ей очень хотелось
заговорить. Но, несмотря на свой юный возраст, Джо усвоила, что с сердцами, как и с цветами,
нельзя обращаться грубо, они должны раскрываться естественным образом; поэтому, хотя она
полагая, что знает причину новой боли Бет, она только спросила своим
самым нежным тоном: "Тебя что-нибудь беспокоит, дорогая?"

"Да, Джо", - после долгой паузы.

"Разве тебя не утешит, если ты расскажешь мне, что это такое?"

— Не сейчас, ещё не время.

— Тогда я не буду спрашивать, но помни, Бети, что мама и Джо всегда
рады выслушать тебя и помочь, если смогут.

— Я знаю. Я тебе потом расскажу.

— Тебе уже не так больно?

— О да, намного легче; тебе так хорошо, Джо!

- Иди спать, дорогая, я останусь с тобой.

Так, прижавшись щекой к щеке, они уснули, а на следующее утро Бет казалась совсем
самой собой, потому что в восемнадцать лет ни голова, ни сердце долго не болят, и
любящее слово может исцелить от большинства болезней.

Но Джо приняла решение, и, поразмыслив над проектом
несколько дней, она поделилась им со своей матерью.

«На днях ты спросила меня, чего я хочу. Я расскажу тебе об одном из
своих желаний, Марми, — начала она, когда они остались наедине. — Я хочу уехать
куда-нибудь этой зимой, чтобы сменить обстановку».

«Почему, Джо?» — и её мать быстро подняла глаза, как будто в этих словах был
заложен двойной смысл.

Не отрываясь от работы, Джо серьёзно ответила: «Я хочу чего-то нового. Я
чувствую себя беспокойной и жажду увидеть, сделать и узнать больше, чем я
могу. Я слишком много размышляю о своих мелких делах, и мне нужно встряхнуться,
поэтому, если мне удастся выкроить время этой зимой, я бы хотела немного попутешествовать и
расправить крылья».

"Куда ты отправишься?"

«В Нью-Йорк. Вчера мне в голову пришла блестящая идея, и вот она. Ты знаешь
миссис Кирк писала тебе, что ей нужен какой-нибудь респектабельный молодой человек, чтобы учить её
детей и шить. Довольно сложно найти подходящего человека, но я думаю, что
справлюсь, если постараюсь».

«Дорогая моя, устройся на службу в тот большой пансион!» и миссис
Марч выглядел удивлённым, но не недовольным.

"Это не совсем то же самое, что пойти на службу; ведь миссис Кирк — твоя
подруга, добрейшая душа на свете, и я знаю, что она сделает всё
приятное для меня. Её семья живёт отдельно от остальных, и никто
Там меня никто не знает. Мне всё равно, знают они меня или нет; это честная работа, и я
не стыжусь её.

"И я не стыжусь, но как же твоё писательство?"

"Тем лучше для разнообразия. Я увижу и услышу что-то новое, почерпну новые
идеи, и, даже если у меня там будет мало времени, я привезу домой
кучу материала для своего хлама."

«Я в этом не сомневаюсь, но это ли единственная причина твоего внезапного
каприза?»

«Нет, мама».

«Могу я узнать о других?»

Джо подняла глаза, потом опустила их и медленно сказала, внезапно покраснев:
«Может быть, это тщеславно и неправильно с моей стороны, но я боюсь, что Лори
слишком сильно ко мне привязалась».

"Значит, вы не заботитесь о нем так, как, очевидно, он начинает заботиться о вас
"и миссис Марч выглядела встревоженной, когда задавала этот вопрос.

"Помилуйте, нет! Я люблю этого дорогого мальчика, как и всегда, и безмерно им горжусь
но ни о чем большем не может быть и речи ".

"Я рад этому, Джо".

— Почему, пожалуйста?

— Потому что, дорогая, я не думаю, что вы подходите друг другу. Как друзья вы
очень счастливы, и ваши частые ссоры быстро заканчиваются; но я боюсь,
что вы оба взбунтуетесь, если свяжете себя узами брака на всю жизнь. Вы слишком похожи
и слишком любите свободу, не говоря уже о вспыльчивости и силе воли.
будьте счастливы вместе в отношениях, которые требуют бесконечного терпения и
снисходительности, а также любви ".

"Это просто чувство, которое у меня было, хотя я не могла его выразить. Я рада
ты думаешь, что он только начинает заботиться обо мне. Мне было бы очень неприятно
сделать его несчастным, потому что я не могла влюбиться в милого старика
просто из благодарности, не так ли?

«Ты уверена, что он испытывает к тебе чувства?»

Джо покраснела и ответила с выражением
смешанного удовольствия, гордости и боли, которое появляется на лицах молодых девушек, когда они говорят
о своих первых возлюбленных, —

- Боюсь, что это так, мама; он ничего не сказал, но выглядит
потрясающе. Думаю, мне лучше уйти, пока до этого дело не дошло.

"Я согласен с тобой, и, если это возможно, ты уйдешь".

Джо с облегчением вздохнула и, помолчав, сказала с улыбкой: «Как бы миссис Моффат
удивилась твоей неспособности к управлению, если бы узнала; и как бы она
порадовалась, что Энни всё ещё может надеяться».

"Ах, Джо, матери могут по-разному управлять своими детьми, но надежда у всех
одна — желание видеть своих детей счастливыми. Мэг такая, и я
довольна её успехами. А тебе я оставляю твою свободу до тех пор, пока ты
Я устал от этого; ведь только тогда ты поймёшь, что есть кое-что поприятнее.
Сейчас я больше всего беспокоюсь за Эми, но её здравый смысл ей поможет. Что касается Бет, я
не питаю никаких надежд, кроме той, что с ней всё будет в порядке. Кстати, в последние день-два она кажется
более сообразительной. Ты с ней разговаривал?

"Да; она призналась, что у неё проблемы, и пообещала рассказать мне об этом позже. Я
больше ничего не сказала, потому что, кажется, я знаю, в чём дело; и Джо рассказала свою маленькую историю.

Миссис Марч покачала головой, не разделяя столь романтического взгляда на
происшествие, но выглядела серьёзной и повторила своё мнение о том, что ради Лори
Джо должна уехать на какое-то время.

«Давай ничего ему не скажем, пока план не будет готов; тогда я
сбегу, прежде чем он успеет взять себя в руки и впасть в уныние. Бет должна думать
что я собираюсь доставить удовольствие себе, ведь я не могу говорить с ней о Лори;
но она может приласкать и утешить его после моего ухода и таким образом излечить его от
этой романтической идеи». Он прошел через множество подобных мелких испытаний
, он привык к этому и скоро преодолеет свою зависимость от любви ".

Джо говорила с надеждой, но не могла избавиться от дурного предчувствия
что это "маленькое испытание" будет тяжелее, чем другие, и что
Лори не смог бы так же легко преодолеть свою «любовную тоску», как раньше.

План был обсуждён на семейном совете и одобрен; миссис.
Кирк с радостью приняла Джо и пообещала сделать для неё уютный дом.
Преподавание сделало бы её независимой, а тот досуг, который у неё появился
можно было бы использовать с пользой для себя, занимаясь писательством, в то время как новые места и общество
были бы полезны и приятны. Джо понравилась эта перспектива, и она с нетерпением
ждала отъезда, потому что родное гнездо становилось слишком тесным для её беспокойной
натуры и жаждущего приключений духа. Когда всё было улажено, со страхом и
Она, дрожа, рассказала об этом Лори, но, к её удивлению, он воспринял это очень спокойно.
В последнее время он был серьёзнее, чем обычно, но очень мил. И когда
его в шутку обвинили в том, что он начал новую жизнь, он серьёзно ответил: «Так и есть
и я хочу, чтобы так было и дальше».

Джо испытала огромное облегчение, когда у него случился один из его добродетельных припадков
как раз в тот момент, и она с лёгким сердцем занялась приготовлениями, ведь Бет
казалась более жизнерадостной, и она надеялась, что делает всё возможное для всех.

"Об одном я прошу тебя позаботиться особо," — сказала она накануне
отъезда.

"Ты имеешь в виду свои бумаги?" — спросила Бет.

«Нет, мой мальчик. Будь с ним очень добр, хорошо?»

«Конечно, буду; но я не смогу занять твоё место, и он будет
грустить по тебе».

«Это не причинит ему вреда; так что помни, я оставляю его на твоё попечение, чтобы ты его
мучил, ласкал и держал в порядке».

"Я сделаю все, что в моих силах, ради тебя", - пообещала Бет, удивляясь, почему Джо так странно на нее посмотрела
.

Когда Лори сказала "Прощай", он многозначительно прошептал: "Это ни к чему не приведет
Джо, я не спускаю с тебя глаз, так что смотри, что делаешь, или я приду и
отвезти тебя домой".




[Иллюстрация: я развлекался тем, что бросал имбирные пряники в
сиденье]

XXXIII.

ДНЕВНИК ДЖО.


"НЬЮ-ЙОРК, ноябрь.

"ДОРОГИЕ МАРМИ И БЕТ, —

"Я собираюсь писать вам регулярно, потому что мне есть что
рассказать, хотя я и не прекрасная юная леди, путешествующая по
континенту. Когда я потерял из виду милое отцовское лицо, мне стало
немного грустно, и я, возможно, пролил бы слезинку-другую, если бы
одна ирландка с четырьмя маленькими детьми, которые все как один
плакали, не отвлекла меня. Я развлекался тем, что ронял
имбирные орешки рассыпались по сиденью каждый раз, когда они открывали свои
рты, чтобы зарычать.

Вскоре выглянуло солнце, и, восприняв это как доброе предзнаменование, я тоже очистился
и от всего сердца наслаждался путешествием.

Миссис Кирк встретила меня так любезно, что я сразу почувствовала себя как дома, даже
в этом большом доме, полном незнакомцев. Она подарила мне забавную маленькую
гостиную с видом на небо - все, что у нее было; но в ней есть печка и симпатичный
стол у солнечного окна, так что я могу сидеть здесь и писать, когда захочу
. Прекрасный вид и церковная башня напротив искупают многие
Я поднялась по лестнице и сразу же влюбилась в свою берлогу. Детская,
где я буду учить и шить, — это уютная комната рядом с личным кабинетом миссис.
Кирк, а две маленькие девочки — хорошенькие
дети, — пожалуй, даже избалованные, но они привязались ко мне после
того, как я рассказала им «Семеро поросят», и я не сомневаюсь, что стану
образцовой гувернанткой.

«Я буду есть вместе с детьми, если мне это больше по душе, чем
за большим столом, и пока что я так и делаю, потому что я _стыдлива,
хотя никто в это не поверит.

"А теперь, моя дорогая, чувствуй себя как дома," — сказала миссис К. своим
по-матерински: «Я в разъездах с утра до ночи, как и
можно предположить, имея такую семью; но я буду
спокойна, если буду знать, что дети в безопасности с вами. Мои комнаты всегда открыты для вас, и я
сделаю так, чтобы вам было максимально
комфортно. В доме есть несколько приятных людей, если вы настроены на общение, и ваши вечера всегда
свободны». Приходи ко мне, если
что-то пойдёт не так, и будь счастлива, насколько это возможно. Чайный колокольчик звенит; я должна бежать и переодеть чепчик;
и она поспешила прочь,
оставив меня обустраиваться в моём новом гнёздышке.

"Вскоре после этого, когда я спустился вниз, я увидел кое-что, что мне понравилось.
В этом высоком доме очень длинные пролеты, и пока я стояла в ожидании,
в изголовье третьего этажа маленькая служанка будет пилотировать
поднявшись наверх, я увидел, как какой-то джентльмен подошел к ней сзади, взял тяжелую корзину с углем
у нее из рук, отнес ее наверх, поставил у
ближайшую дверь и уйти, сказав с любезным кивком и
иностранным акцентом,--

«Так будет лучше. Маленькая спинка ещё слишком мала, чтобы нести такую
тяжесть».

«Разве это не здорово с его стороны? Мне нравятся такие вещи, потому что, как говорит отец,
Мелочи выдают характер. Когда я рассказал об этом миссис К. в тот
вечер, она рассмеялась и сказала:

«Должно быть, это профессор Бэр; он вечно вытворяет что-то
подобное».

«Миссис К. сказала мне, что он из Берлина; очень образованный и хороший человек, но
беден как церковная мышь и даёт уроки, чтобы прокормить себя и
двух маленьких племянников-сирот, которых он воспитывает здесь по
желанию своей сестры, вышедшей замуж за американца. Не очень
романтичная история, но она меня заинтересовала; и я был рад узнать,
что миссис К. предоставляет ему свою гостиную для некоторых из его учеников».
Между ним и детской есть стеклянная дверь, и я собираюсь
подсмотреть за ним, а потом расскажу тебе, как он выглядит. Ему почти
сорок, так что ничего страшного, Марми.

"После чая и игр перед сном с маленькими девочками я
приступила к большой корзине с работой и провела тихий вечер, болтая
со своим новым другом. Я буду вести дневник и отправлять его
раз в неделю; так что спокойной ночи, а завтра будет новый день."

"_Вечер вторника._

"Сегодня утром в моей семинарии было оживлённо, потому что
Дети вели себя как Санчо, и в какой-то момент я действительно подумал, что
должен встряхнуть их всех. Какой-то добрый ангел вдохновил меня на
гимнастику, и я продолжал в том же духе, пока они не были рады
сесть и замереть. После обеда девочка повела их на прогулку,
а я, как маленькая Мейбл, 'с готовностью
приступила к своему рукоделию.' Я благодарила судьбу за то, что научилась делать аккуратные
петли для пуговиц, когда дверь в гостиную открылась и закрылась и кто-то
начал напевать:

'Kennst du das land,'

как большой шмель. Это было ужасно неприлично, я знаю, но я
не смогла устоять перед искушением и, приподняв один конец
занавески перед стеклянной дверью, заглянула внутрь. Профессор Баэр был
там; и пока он расставлял свои книги, я внимательно рассмотрел
его. Обычный немец — довольно коренастый, с растрёпанными
каштановыми волосами, густой бородой, хорошим носом, самыми добрыми глазами,
которые я когда-либо видел, и великолепным громким голосом, который приятно
звучит после нашей резкой или небрежной американской болтовни. Его одежда была
рваной, руки — большими, и он не был по-настоящему красивым
В его лице не было ничего примечательного, кроме красивых зубов; и всё же он мне понравился
, потому что у него была красивая голова; его рубашка была очень красивой, и он
выглядел как джентльмен, хотя на его пиджаке не хватало двух пуговиц
, а на одном ботинке была заплатка. Несмотря на то, что он напевал,
он выглядел серьёзным, пока не подошёл к окну, чтобы повернуть луковицы гиацинтов
к солнцу и погладить кота, который встретил его как
старого друга. Затем он улыбнулся и, когда в дверь постучали,
громко и бодро крикнул:

"'Входите!'

"Я как раз собирался бежать, когда заметил кусочек
Девочка с большой книгой в руках остановилась, чтобы посмотреть, что происходит.

""Мне нужен мой Бэр," — сказала малышка, захлопывая книгу и
бросаясь ему навстречу.

"Ты получишь своего Баэра; тогда подойди и крепко обними
его, моя Тина", - сказал Профессор, подхватывая ее с
смеялся и держал ее так высоко над головой, что ей пришлось
наклонить свое маленькое личико, чтобы поцеловать его.

[Иллюстрация: Ты получишь свой Баэр]

«А теперь я должна повторить урок», — продолжила забавная малышка.
Он усадил её за стол, открыл большой словарь, который она
принес и дал ей бумагу и карандаш, и она что-то нацарапала
время от времени переворачивая листок и передавая ему свой маленький толстый
водил пальцем вниз по странице, словно находя слово, так серьезно, что я
чуть не выдал себя смехом, пока мистер Баэр вставал
гладил ее красивые волосы с отеческим видом, который заставил меня
подумать, что она, должно быть, его родная, хотя она выглядела скорее француженкой, чем
Немецкий.

«Ещё один стук, и две юные леди отправили меня
обратно к работе, и там я добродетельно оставался всё время
шум и болтовня, доносившиеся из соседнего номера. Одна из девушек
притворно смеялась и говорила «Ну что вы, профессор»
кокетливым тоном, а другая произносила слова на немецком с
акцентом, из-за которого ему, должно быть, было трудно сохранять трезвость.

«Оба, казалось, испытывали его терпение на прочность; я не раз
слышал, как он решительно говорил: «Нет, нет, это _не_ так; ты
не слушаешь, что я говорю»; а однажды раздался громкий стук, как
будто он ударил книгой по столу, за которым последовало
отчаянное восклицание: «Чёрт! сегодня всё идёт наперекосяк».

"Бедняга, я пожалела его; и когда девочки ушли, взглянула только
еще разок, чтобы посмотреть, выжил ли он после этого. Казалось, он
откинулся на спинку стула, чувствуя усталость, и сидел там с
закрытыми глазами, пока часы не пробили два, когда он вскочил, положил
он сунул учебники в карман, словно готовый к следующему уроку, и,
взяв на руки маленькую Тину, которая заснула на диване,
он тихо унес ее прочь. Мне кажется, у него тяжёлая жизнь
из-за этого.

«Миссис Кирк спросила меня, не пойду ли я на пятичасовую
Я собирался поужинать и, почувствовав лёгкую тоску по дому, решил
просто посмотреть, что за люди живут со мной под одной крышей.
Поэтому я привёл себя в порядок и попытался проскользнуть за спиной миссис.
Кирк; но поскольку она невысокого роста, а я высокий, мои попытки
остаться незамеченным не увенчались успехом. Она усадила меня рядом с собой,
и, когда моё лицо остыло, я набрался смелости и огляделся
по сторонам. Длинный стол был полон, и все были заняты
ужином, особенно джентльмены, которые, казалось,
ели вовремя, потому что они _набрасывались_ на еду в полном смысле этого слова.
Они исчезали, как только заканчивали. Там был обычный
набор молодых людей, погружённых в себя; молодые пары,
погружённые друг в друга; замужние дамы, занятые своими
детьми, и пожилые джентльмены, погружённые в политику. Не думаю, что мне захочется иметь дело с кем-то из них,
кроме одной миловидной незамужней дамы, которая,
кажется, что-то задумала.

«В самом конце стола сидел профессор,
выкрикивающий ответы на вопросы очень любознательного, глухого
пожилого джентльмена с одной стороны и рассуждающий о философии с другой».
Француз с другой стороны. Если бы Эми была здесь, она бы
отвернулась от него навсегда, потому что, к сожалению, у него был
отменный аппетит, и он уплёл свой ужин так, что это привело бы в ужас
«её светлость». Я не возражал, потому что мне нравится «видеть,
как люди едят с удовольствием», как говорит Ханна, а бедняге, должно быть,
нужно было хорошенько подкрепиться после целого дня обучения идиотов.

«Когда я поднимался по лестнице после ужина, двое молодых людей
поправляли свои шляпы перед зеркалом в прихожей, и я услышал, как один из них
тихо спросил другого: "Кто это?"»

«Гувернантка или что-то в этом роде».

«Какого чёрта она делает за нашим столом?»

«Подруга старой леди».

«Красивая голова, но без стиля. »

«Ничуть. Дай нам огня, и пойдём».

«Сначала я разозлилась, а потом мне стало всё равно, потому что гувернантка
ничем не лучше клерка, а у меня есть здравый смысл, если нет стиля,
которого у некоторых людей больше, судя по замечаниям
элегантных созданий, которые унеслись прочь, дымясь, как
дымоходы. Я ненавижу обычных людей!»

«_Четверг._

«Вчера был тихий день, я занималась преподаванием, шитьём и
писанием в своей маленькой уютной комнатке, где горел свет и
камин. Я узнала кое-какие новости и познакомилась с
профессором. Похоже, что Тина — дочь француженки,
которая занимается глажкой в здешней прачечной. Малышка
влюбилась в мистера Бэра и повсюду следует за ним по дому
Он ведёт себя как собака, когда находится дома, и это его радует, потому что он
очень любит детей, хотя и «холостяк». Китти и Минни
Кирке также относится к нему с любовью и рассказывает всевозможные
истории о пьесах, которые он придумывает, подарках, которые он приносит, и
о великолепных историях, которые он рассказывает. Молодые люди, кажется, подшучивают над ним,
называют его Стариной Фрицем, Светлым пивом, Большой Медведицей и отпускают всевозможные
шутки по поводу его имени. Но он радуется этому, как мальчишка, говорит миссис К.,
и относится к этому так добродушно, что он всем нравится, несмотря на
его заморские привычки.

«Девица — это мисс Нортон, богатая, образованная и добрая.
Она заговорила со мной сегодня за ужином (потому что я снова сел за стол,
так весело наблюдать за людьми), и попросила меня зайти к ней
в её комнату. У неё красивые книги и картины, она знает интересных
людей и кажется дружелюбной; так что я постараюсь быть с ней
приятной, ведь я действительно хочу попасть в хорошее общество, только
это не то общество, которое нравится Эми.

"Вчера вечером я была в нашей гостиной, когда вошёл мистер Бэр с
несколькими газетами для миссис Кирк. Её там не было, но Минни,
которая уже немолода, очень мило представила меня: 'Это
подруга мамы, мисс Марч.'

"'Да, она весёлая, и мы её очень любим,' — добавила Китти, которая
это _enfant terrible_.

"Мы оба поклонились, а потом рассмеялись, потому что чопорное вступление
и прямолинейное дополнение составляли довольно комичный контраст.

"'Ах да, я слышал, что эти шалуньи досаждают вам, мисс Марш.
Если это повторится, позовите меня, и я приду,' — сказал он, угрожающе
нахмурив брови, что привело маленьких негодников в восторг.

«Я пообещал, что так и будет, и он ушёл; но, похоже, я
обречён часто с ним видеться, потому что сегодня, проходя
мимо его двери, я случайно задел её плечом»
Зонтик. Дверь распахнулась, и он предстал передо мной в халате,
с большим синим носком в одной руке и штопальной иглой в
другой. Похоже, он совсем не стеснялся этого, потому что, когда я
объяснил ситуацию и поспешил уйти, он махнул рукой,
не выпуская носка, и сказал своим громким, весёлым голосом:

[Иллюстрация: Он махнул рукой, не выпуская носка]

«У вас прекрасный день для прогулки. _Счастливого пути,
мадемуазель._»

Я смеялась всю дорогу вниз по лестнице, но было немного грустно
думать о том, что бедняге приходится самому чинить свою одежду.
Немецкие джентльмены вышивают, я знаю; но штопать чулки - это
другое дело, и не такое красивое.

"_Сегодня._

"Не произошло ничего, о чем стоило бы писать, кроме звонка мисс
Нортон, у которой в комнате полно прекрасных вещей и которая была очень
очаровательна, показала мне все свои сокровища и спросила, не
буду ли я иногда ходить с ней на лекции и концерты в качестве
эскорта, если мне это нравится. Она предложила это в качестве
одолжения, но я уверена, что миссис Кирк рассказала ей о нас, и она делает это из
доброта ко мне. Я горд, как Люцифер, но подобные милости от
таких людей меня не обременяют, и я с благодарностью принял их.

"Когда я вернулся в детскую, в
гостиной был такой шум, что я заглянул туда; и там был мистер Баэр, лежащий на своем
на четвереньках, с Тиной на спине, Китти вела его со
скакалкой, а Минни кормила двух маленьких мальчиков лепешками, пока
они ревели и скакали в клетках, сделанных из стульев.

"Мы играем в "маджери", - объяснила Китти.

«Это моё, чёрт возьми!» — добавила Тина, хватая профессора за
волосы.

[Иллюстрация: Это моя работа]

«Мама всегда разрешает нам делать то, что мы хотим, в субботу после обеда,
когда приходят Франц и Эмиль, не так ли, мистер Бэр?» — сказала
Минни.

«Эффальунт» сел, выглядя таким же серьёзным, как и любой из
них, и сдержанно сказал мне: —

«Я даю тебе слово, что так и будет. Если мы будем слишком шуметь, ты
скажешь нам: «Тише!» — и мы будем вести себя тише».

«Я обещал так поступить, но оставил дверь открытой и наслаждался
весельем не меньше, чем они, — ведь я никогда не участвовал в более славной забаве»
был свидетелем. Они играли в пятнашки и солдатиков, танцевали и пели, а
когда начало смеркаться, все повалились на диван около
профессора, пока он рассказывал очаровательные сказки о
аисты на верхушках дымоходов и маленькие кобольды, которые летают верхом
падающие хлопья снега. Я бы хотел, чтобы американцы были такими же простыми
и естественными, как немцы, не так ли?

«Я так люблю писать, что мог бы продолжать бесконечно, если бы
мотивы экономии не останавливали меня, ведь, хотя я и использовал
тонкую бумагу и писал красиво, мне страшно подумать о марках, которые это
понадобится длинное письмо. Умоляю, перешлите письмо Эми как можно скорее
избавьте их. Мои маленькие новости будут звучать очень скучно после ее
великолепия, но я знаю, они тебе понравятся. Тедди изучают так
тяжело, что он не может найти время, чтобы написать для своих друзей? Береги себя хорошо
позаботься о нем ради меня, Бет, и расскажи мне все о малышах, и
передай море любви каждому из них.

«От вашего преданного Дж. О.

P. S. Перечитав своё письмо, я понял, что оно довольно странное;
но меня всегда интересовали необычные люди, и я действительно
больше не о чем писать. Благослови тебя Господь!"

"ДЕКАБРЬ.

"МОЯ ДОРОГАЯ БЕЦЕЙ, —

"Поскольку это письмо будет состоять из каракулей, я адресую его
тебе, потому что оно может тебя развлечь и дать тебе некоторое представление о моих
делах, которые хоть и спокойны, но довольно забавны, так что, о,
будь счастлива! После того, что Эми назвала бы геркулесовыми усилиями в
области умственного и нравственного земледелия, мои юные идеи начинают
расцветать, а мои маленькие веточки гнуться так, как мне хотелось бы. Они не
Они не так интересны мне, как Тина и мальчики, но я выполняю свой долг по
отношению к ним, и они меня любят. Франц и Эмиль — весёлые маленькие
мальчики, совсем как я; ведь в них смешались немецкий и
американский дух, что приводит их в постоянное состояние
возбуждения. Субботние вечера — это время безудержного веселья, независимо от того,
проводите вы их дома или вне его; ведь в хорошие дни все они отправляются на
прогулку, как в семинарии, вместе с профессором и мной, чтобы поддерживать
порядок; а потом начинается такое веселье!

«Теперь мы очень хорошие друзья, и я начал брать уроки. Я
я действительно ничего не мог с этим поделать, и все получилось таким забавным
образом, что я должен вам рассказать. Начнем с начала, миссис Кирк
однажды окликнула меня, когда я проходил мимо комнаты мистера Баэра, где она
что-то рылась.

"Ты когда-нибудь видела такую берлогу, моя дорогая? Просто приди и помоги мне
привести в порядок эти книги, потому что я перевернула все вверх дном
пытаюсь выяснить, что он сделал с шестью новыми
носовыми платками, которые я подарила ему не так давно.

"Я вошел, и пока мы работали, я огляделся, потому что это была "берлога",
чтобы быть уверенным. Повсюду книги и бумаги; сломанный
пенковая ткань и старая флейта над каминной полкой, как будто уже сделанная
; на одной из них чирикала оборванная птица без хвоста
кресло у окна, а на другом красовалась коробка с белыми мышами;
незаконченные лодочки и обрывки бечевки лежали среди
рукописей; перед камином сушились грязные башмачки;
и следы нежно любимых мальчиков, для которых он делает из себя раба
, были видны по всей комнате. После грандиозного
обыска были найдены три пропавших предмета - один над
птичьей клеткой, один заляпанный чернилами, а третий обгорелый, с
использовался в качестве держателя.

«Вот это мужчина!» — добродушно рассмеялась миссис К., кладя
реликвии в мешок для тряпья. «Полагаю, остальные используются для
оснастки кораблей, перевязки порезанных пальцев или для изготовления хвостов воздушных змеев. Это ужасно,
но я не могу его ругать: он такой рассеянный и добродушный,
он позволяет этим мальчишкам грубо ездить по нему. Я согласилась заняться его
стиркой и починкой, но он забывает выдавать свои вещи, а я
забываю их просмотреть, поэтому иногда он печально кончает.

«Давай я их починю, — сказал я. — Я не против, и ему не придётся...»
знаешь. Я бы хотела, — он так добр ко мне, приносит мои письма
и одалживает книги.'

"Так что я привела его вещи в порядок и связала две пары носков
с мысками, потому что они совсем потеряли форму из-за его
странных штопок. Он ничего не сказал, и я надеялась, что он
не узнает, но однажды на прошлой неделе он застал меня за этим. То, как он
объясняет что-то другим, так заинтересовало и позабавило меня
, что мне тоже захотелось учиться. Тина то и дело вбегает и выбегает,
оставляя дверь открытой, и я всё слышу. Я сидел рядом с этим
Я стоял у двери, дошивая последний носок, и пытался понять, что
он сказал новому ученику, который был таким же глупым, как и я. Девочка
ушла, и я подумал, что он тоже ушёл, потому что было так тихо, а я
занято бормотал что-то о глаголе и раскачивался взад-вперёд самым
абсурдным образом, как вдруг маленькая ворона заставила меня
поднять голову, и я увидел, что мистер Бэр смотрит на меня и тихо
смеётся, делая Тине знаки, чтобы она его не выдала.

"Итак, - сказал он, когда я остановился и уставился на него, как гусь, - ты подглядываешь за мной,
Я подглядываю за тобой, и это неплохо; но видишь, я не
приятно слышать, что я спрашиваю: "Не желаете ли по-немецки?"

"Да, но вы слишком заняты. Я слишком глуп, чтобы учиться, - выпалил я
Покраснев, как пион.

"Прут! мы найдем время, и нам не удастся не найти
смысла. Вечером я преподам вам небольшой урок с большой
радостью; ибо, послушайте, мисс Марш, я должен заплатить этот долг",
и он указал на мою работу. "Да, они говорят друг другу, эти
такие добрые дамы: "Он глупый старик; он не поймет, что
мы так и делаем; он никогда не забудет, что его носки на каблуках не оставляют дырок
Если он не перестанет, то будет думать, что его пуговицы вырастают заново, когда они падают,
и верить, что струны натягиваются сами собой.
Но у меня есть глаза, и я многое вижу. У меня есть сердце, и я чувствую благодарность за
это. Давай, проведи небольшой урок прямо сейчас, или больше ни одна добрая фея
не будет работать на меня и моих близких.

«Конечно, после этого я ничего не мог сказать, и, поскольку это действительно
была прекрасная возможность, я согласился, и мы начали. Я
взял четыре урока, а потом увяз в грамматике.
Профессор был очень терпелив со мной, но, должно быть, это было
я была для него пыткой, и время от времени он смотрел на меня с таким
выражением легкого отчаяния, что я не могла решить,
смеяться или плакать. Я попробовал оба способа; и когда дело дошло до фырканья
с выражением крайнего унижения и горя, он просто швырнул грамматику на
пол и вышел из комнаты. Я чувствовала себя опозоренной
и навсегда покинутой, но ни капли не винила его и
собирала свои бумаги, собираясь подняться наверх и
как следует встряхнуться, когда он вошёл, такой бодрый и сияющий, как будто
я покрыла себя славой.

«А теперь мы попробуем по-новому. Мы с тобой вместе почитаем эти милые
маленькие сказки, а не будем копаться в этой скучной книге,
которая стоит в углу и доставляет нам столько хлопот».

Он говорил так ласково и так
соблазнительно раскрыл передо мной сборник сказок Ганса Андерсена, что мне стало
стыдно как никогда, и я приступила к уроку в позе «всё или ничего», что, казалось,
безмерно его забавляло. Я забыл о своей застенчивости и пустился в пляс
(никакое другое слово не передаст этого) изо всех сил, спотыкаясь
о длинные слова и произнося их в соответствии с вдохновением
Минуту, и я сделаю всё, что в моих силах. Когда я дочитал первую
страницу и остановился, чтобы перевести дух, он хлопнул в ладоши и воскликнул
по-своему искренне: 'Das ist gute! Теперь дело пойдёт! Моя очередь.
Я сделаю это по-немецки; дай мне своё ухо.' И он начал, громыхая
словами своим сильным голосом и с удовольствием, которое было приятно
не только слышать, но и видеть. К счастью, это была история о «Стойком
оловянном солдатике», которая, знаете ли, довольно забавная, так что я мог смеяться — и я
смеялся, хотя и не понял и половины из того, что он читал, потому что не мог
ничего не поделаешь, он был так серьёзен, я так взволнован, и всё это было так
комично.

"После этого мы стали лучше понимать друг друга, и теперь я довольно
хорошо читаю свои уроки; такой способ обучения мне подходит, и я вижу, что
грамматика вплетена в рассказы и поэзию, как пилюли
в желе. Мне это очень нравится, и он, кажется, ещё не устал
от этого, что очень мило с его стороны, не так ли? Я хочу подарить ему
что-нибудь на Рождество, потому что не решаюсь предложить деньги. Скажи мне
что-нибудь приятное, Марми.

«Я рада, что Лори такой счастливый и занятой, что он отказался от
курит и не стрижёт волосы. Видишь ли, Бет справляется с ним
лучше, чем я. Я не ревную, дорогая; делай всё, что в твоих силах, только не превращай его
в святого. Боюсь, он бы мне не понравился без щепотки
человеческой порочности. Читай ему отрывки из моих писем. У меня
нет времени писать много, и этого будет достаточно. Слава небесам
Бет продолжает в том же духе.


«ЯНВАРЬ.

Поздравляю вас всех с Новым годом, моя дорогая семья, в которую, конечно же,
входят мистер Л. и молодой человек по имени Тедди. Я не могу
сказать тебе, как мне понравился твой рождественский набор, потому что я не
получил его до вечера и уже перестал надеяться. Твое письмо пришло
утром, но ты ничего не сказал о посылке, имея в виду это
для сюрприза; так что я был разочарован, потому что у меня было "что-то вроде
чувствуя, что ты меня не забудешь. Я чувствовал себя немного подавленным
сидя в своей комнате после чая; и когда мне принесли большой,
грязный, потрёпанный свёрток, я просто обнял его
и запрыгал от радости. Это было так _по-домашнему_ и освежающе, что я сел
на пол, читал, рассматривал, ел, смеялся и
— воскликнула я в своей обычной нелепой манере. Вещи были именно такими, как я
хотела, и тем лучше, что они были сделаны, а не куплены.
Новая чернильница Бет была великолепна, а коробка с твёрдыми
имбирными пряниками от Ханны станет настоящим сокровищем. Я обязательно надену милую
фланелевую рубашку, которую ты прислала, Марми, и внимательно прочитаю книги,
отмеченные отцом. Спасибо вам всем, огромное спасибо!

[Иллюстрация: я сел на пол, читал, смотрел и ел]

«Раз уж мы заговорили о книгах, это напомнило мне, что я богатею на этой
строчке, потому что на Новый год мистер Бэр подарил мне прекрасную
Шекспир. Он очень дорожит этой книгой, и я часто восхищался
ею, стоящей на почётном месте рядом с его немецкой Библией, Платоном,
Гомером и Мильтоном. Так что можете себе представить, что я почувствовал, когда он
снял её с полки без обложки и показал мне моё имя в
ней: «От моего друга Фридриха Бэра».

«Ты часто говоришь, что тебе нужна библиотека: вот она, я дарю её тебе;
между этими крышками (он имел в виду обложки) много книг. Читай его внимательно, и он тебе очень поможет;
изучение характера
в этой книге поможет тебе понять его в жизни и изобразить
его своим пером».

«Я поблагодарил его, как только мог, и теперь говорю о «моей
библиотеке», как будто у меня сто книг. Я и не подозревал,
как много в Шекспире скрытого смысла; но, с другой стороны,
у меня никогда не было Бэрра, который бы мне это объяснил. Только не смейтесь над его ужасным именем; оно не
произносится ни как Медведь, ни как Пиво, как его обычно произносят люди, но
что-то среднее между ними, как это могут произносить только немцы. Я рад
вам обоим нравится то, что я рассказываю вам о нем, и надеюсь, вы когда-нибудь узнаете
его. Мать восхитилась бы его горячим сердцем, отец - его
мудрой головой. Я восхищаюсь обоими и чувствую себя богатым благодаря моему новому "другу".
Фридрих Бэр.

«Не имея много денег или не зная, что ему понравится, я купил несколько
небольших вещей и разложил их по комнате, чтобы он
неожиданно их нашёл. Они были полезными, красивыми или забавными — новый
подсвечник на его столе, маленькая вазочка для его цветка — у него всегда
есть цветок или немного зелени в стакане, чтобы он не увядал, как он
говорит, — и подставка для его вентилятора, чтобы ему не приходилось сжигать
то, что Эми называет «мушуарами». Я сделал её похожей на те, что придумала Бет
— большая бабочка с толстым телом, чёрно-жёлтая
крылья, ватные усики и глазки-бусинки. Это ему очень понравилось
и он поставил его на каминную полку как предмет
_достоинства_; так что в итоге это был скорее провал. Каким бы бедным он ни был,
он не забывал ни слуг, ни детей в доме; и ни одна душа
здесь, от французской прачки до мисс Нортон, не забывала его.
Я так этому радовалась.

«Они устроили маскарад и весело провели канун Нового года. Я
не собиралась спускаться вниз, у меня не было платья, но в последнюю минуту
миссис Кирк вспомнила о старых парчовых платьях, а мисс Нортон одолжила мне
Кружево и перья; так что я нарядилась миссис Малапроп и явилась
в маске. Никто меня не узнал, потому что я изменила голос, и
никто не вспомнил о молчаливой, надменной мисс Марч (ведь они думают
Я очень чопорный и хладнокровный, большинство из них; и я такой, чтобы
щелкуны) могли танцевать, одеваться и разражаться
"прекрасное сочетание эпитафий, как аллегория на берегах
Нила". Мне это очень понравилось; и когда мы сняли маски, это было
забавно видеть, как они пялятся на меня. Я слышал, как один из молодых людей рассказывал
другой сказал, что он знал, что я была актрисой; на самом деле он думал, что
помнит, как видел меня в одном из небольших театров. Мэг
оценит эту шутку. Мистер Бэр был Ником Боттомом, а Тина была
Титанией — идеальной маленькой феей в его объятиях. Смотреть, как они танцуют, было
«настоящим пейзажем», если использовать теддизм.

"В конце концов, у меня был очень счастливый Новый год; и когда я думал об этом
у себя в комнате, я чувствовал, что немного преуспеваю, несмотря на
из моих многочисленных неудач; потому что теперь я все время весел, работаю
с желанием и проявляю больше интереса к другим людям, чем раньше
кому, что вполне удовлетворительно. Благослови вас всех! Вечно вас любящая

ДЖО ".

[Иллюстрация: хвостовая часть]




[Иллюстрация: В присутствии трех джентльменов]

XXXIV.

ДРУГ.


Несмотря на то, что она была очень счастлива в обществе, которое её окружало, и была очень занята
ежедневной работой, которая приносила ей хлеб насущный и делала его ещё слаще
благодаря приложенным усилиям, Джо всё же находила время для литературных трудов. Цель, которая теперь
Желание завладеть деньгами было естественным для бедной и амбициозной девушки;
но средства, которые она использовала для достижения своей цели, были не самыми лучшими. Она видела, что
деньги дают власть: поэтому она решила заполучить и деньги, и власть;
не для себя, а для тех, кого она любила больше, чем
себя.

Мечта о том, чтобы наполнить дом уютом, дать Бет всё, что она
хотела, от клубники зимой до органа в её спальне; самой
уехать за границу и всегда иметь _больше_, чем нужно, чтобы она
могла позволить себе роскошь благотворительности, была самой заветной
мечтой Джо на протяжении многих лет.

Казалось, что успех в написании рассказа откроет ей путь, который после
долгих странствий и упорного труда приведёт её в это восхитительное _ch;teau
en Espagne_. Но неудача с романом на время лишила её мужества, ведь
общественное мнение — это гигант, который пугал и более стойких Джеков
на более высоких бобовых стеблях, чем её. Подобно тому бессмертному герою, она отдохнула
некоторое время после первой попытки, которая закончилась падением, и
наименее красивое из сокровищ гиганта, если я правильно помню. Но
дух "снова встать и взять еще" был так же силен в Джо, как и в Джеке; так что
она вскарабкалась наверх, на этот раз по теневой стороне, и собрала ещё больше добычи, но
едва не оставила позади то, что было гораздо ценнее мешков с деньгами.

Она начала писать сенсационные истории, потому что в те мрачные времена даже
идеальная Америка читала всякую ерунду. Она никому ничего не сказала, но придумала
«захватывающую историю» и смело отправилась с ней к мистеру Дэшвуду, редактору
«Еженедельного вулкана». Она никогда не читала «Сарторис», но
интуитивно чувствовала, что одежда оказывает на многих более сильное
влияние, чем достоинства характера или магия манер. Поэтому она
оделась во все лучшее и, пытаясь убедить себя, что она
не взволнована и не нервничает, храбро поднялась по двум парам темных и
грязных ступенек, чтобы оказаться в беспорядочной комнате, в облаке
сигарный дым и присутствие трех джентльменов, сидящих на своих
каблуках, несколько превышающих шляпы, - эти предметы одежды никто из них
не потрудился снять при ее появлении. Несколько обескураженная
таким приёмом, Джо замешкалась на пороге, бормоча в сильном
смущении:

«Извините, я искала редакцию «Еженедельного вулкана». Я хотела
увидеть мистера Дэшвуда.»

Упала пара самых высоких каблуков, поднялся самый прокуренный джентльмен,
и, бережно держа сигару в пальцах, он двинулся вперед,
кивнув, и выражение его лица не выражало ничего, кроме сна. Чувствуя
, что она должна как-то справиться с этим делом, Джо достала свою
рукопись и, краснея с каждым предложением все больше и больше,
сбивчиво процитировала фрагменты небольшой речи, тщательно подготовленной для
повод.

«Один мой друг попросил меня предложить — рассказ — просто в качестве
эксперимента — хотел бы узнать ваше мнение — буду рад написать ещё, если это
подойдёт».

Пока она краснела и мямлила, мистер Дэшвуд взял рукопись
и стал перелистывать страницы довольно грязными пальцами,
критически оглядывая аккуратные листки.

"Полагаю, это не первая попытка?" — заметил он, увидев, что страницы
пронумерованы, заклеены только с одной стороны и не перевязаны лентой — верный
признак новичка.

- Нет, сэр; у нее есть некоторый опыт, и она получила приз за рассказ в
"Знамя Бларнистоуна".

- О, неужели? - и мистер Дэшвуд бросил на Джо быстрый взгляд, который, казалось,
отметил все, что на ней было, от банта на шляпке до
пуговицы на её ботинках. «Что ж, можешь оставить его, если хочешь. У нас таких вещей больше,
чем мы можем использовать в данный момент;
но я взгляну на него и дам тебе ответ на следующей неделе».

Джо не хотелось расставаться с этим, потому что мистер Дэшвуд ей совсем не подходил
но при сложившихся обстоятельствах ей ничего не оставалось, как
кланяюсь и ухожу, выглядя особенно высокой и достойной, как она обычно делала
когда была уязвлена или смущена. Именно тогда она была и тем, и другим; ибо это было
совершенно очевидно, судя по понимающим взглядам, которыми обменялись
джентльмены, её маленькая выдумка о «моём друге» была сочтена хорошей
шуткой; а смех, вызванный каким-то неразборчивым замечанием редактора, когда
он закрывал дверь, окончательно выбил её из колеи. Половина её решимости никогда
не возвращаться, она пошла домой и, чтобы избавиться от раздражения, принялась энергично шить
передники; и через час или два она уже была достаточно спокойна, чтобы посмеяться
над этой сценой и с нетерпением ждать следующей недели.

Когда она вернулась, мистер Дэшвуд был один, чему она обрадовалась. Мистер
Дэшвуд был гораздо более бодр, чем раньше, и это было приятно.
Дэшвуд был не настолько увлечён сигарой, чтобы забыть о хороших манерах:
поэтому второе интервью прошло гораздо более непринуждённо, чем первое.

"Мы возьмём это" (редакторы никогда не говорят «я»), "если вы не возражаете против нескольких
изменений. Текст слишком длинный, но если убрать отмеченные мной отрывки,
он станет как раз нужной длины," — сказал он деловым тоном.

Джо едва узнала свой собственный почерк, настолько мятыми и исчёрканными были его
страницы и абзацы; но она чувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя любящий родитель, когда
его ребёнка просят отрезать ему ножки, чтобы он поместился в новый
в колыбели она просмотрела отмеченные отрывки и была удивлена, обнаружив,
что все моральные размышления, которые она старательно добавляла в качестве
балласта для большого количества романтики, были вычеркнуты.

"Но, сэр, я подумал, что в каждой истории должна быть какая-то мораль, поэтому я
позаботился о том, чтобы несколько моих грешников покаялись".

Редакторская серьезность мистера Дэшвуда сменилась улыбкой, потому что Джо
забыла о своем "друге" и говорила так, как может говорить только автор.

"Люди хотят, чтобы их развлекали, а не поучали, вы знаете. Мораль не продается
в наши дни"; что, кстати, было не совсем корректным утверждением.

- Значит, вы думаете, что это поможет с этими изменениями?

"Да, это новый сюжет, и довольно хорошо проработанный, язык хороший и так
далее", - был приветливый ответ мистера Дэшвуда.

"Что вы ... то есть, какая компенсация ..." - начала Джо, не совсем
зная, как выразиться.

"О, да, ну, мы даем от двадцати пяти до тридцати за вещи такого рода
рода. Заплатите, когда это выйдет, - ответил мистер Дэшвуд, как будто этот момент
ускользнул от него; говорят, что такие мелочи часто ускользают от внимания редакции
.

"Очень хорошо, можешь взять это", - сказала Джо, возвращая рассказ с улыбкой.
довольный вид; ведь после работы за доллар за колонку даже двадцать пять
казались хорошей оплатой.

"Может, мне сказать моей подруге, что ты возьмёшь ещё одну, если у неё будет лучше, чем
эта?" — спросила Джо, не заметив своей оговорки и
осмелев от своего успеха.

"Ну, мы посмотрим; не могу обещать, что возьму её. Скажи ей, чтобы она приготовила это
коротко и пикантно, и не обращай внимания на мораль. Как бы назвала это твоя подруга
хотела бы?" - небрежным тоном.

"Совсем никаких, с вашего позволения; она не хочет, чтобы ее имя упоминалось, и
у нее нет имени в перьях", - ответила Джо, невольно краснея.

«Как ей будет угодно, конечно. Рассказ выйдет на следующей неделе; вы
заберёте деньги или мне их отправить?» — спросил мистер Дэшвуд, который испытывал
естественное желание узнать, кто его новый автор.

«Я заберу. Доброе утро, сэр».

Когда она ушла, мистер Дэшвуд закинул ногу на ногу и изящно заметил:
«Бедная и гордая, как всегда, но сойдёт».

Следуя указаниям мистера Дэшвуда и взяв за образец миссис Нортбери,
Джо опрометчиво бросилась в бурлящее море сенсационной
литературы; но благодаря спасательному кругу, брошенному ей другом,
она снова поднялась, ничуть не пострадав от падения.

Как и большинство молодых писателей, она ездила за границу в поисках персонажей и
декораций; и бандиты, графы, цыгане, монахини и герцогини появлялись
на её сцене и играли свои роли с той точностью и воодушевлением,
которых можно было ожидать. Её читатели не были привередливы в таких мелочах
как грамматика, пунктуация и правдоподобие, и мистер Дэшвуд любезно
позволил ей заполнять его колонки по минимальной цене, не считая нужным
говорить ей, что истинная причина его гостеприимства заключалась в
Дело в том, что один из его подручных, получив более высокую зарплату, подло
бросил его на произвол судьбы.

Вскоре она увлеклась своей работой, и её тощий кошелёк
потолстел, а маленькая заначка, которую она откладывала, чтобы
следующим летом отвезти Бет в горы, росла медленно, но верно с каждым днём. Одно
портило ей настроение: она не рассказывала об этом
дома. Она чувствовала, что отец и мать не одобрят её поступок, и
предпочла сначала сделать по-своему, а потом попросить прощения. Ей было
легко хранить свой секрет, потому что в её рассказах не упоминалось ни одно имя; мистер
Дэшвуд, конечно, очень скоро обо всём узнал, но пообещал
не выдавать её, и, как ни странно, сдержал слово.

Она думала, что это не причинит ей вреда, ведь она искренне собиралась не писать
ничего такого, за что ей было бы стыдно, и успокаивала свою
совесть предвкушением той счастливой минуты, когда она покажет свои
заработки и посмеется над своим тщательно хранимым секретом.

Но мистер Дэшвуд отвергал все, кроме захватывающих рассказов; и, поскольку острых ощущений нельзя было добиться,
не трогая души читателей, история
и романтика, суша и море, наука и искусство, полицейские отчеты и сумасшедшие.
Для этой цели пришлось обыскать все приюты. Джо вскоре обнаружила, что её
невинный опыт дал ей лишь поверхностное представление о трагическом мире,
который лежит в основе общества; поэтому, подойдя к делу с деловой точки зрения, она с присущей ей энергией принялась
восполнять пробелы в своих знаниях. Стремясь
найти материал для рассказов и стремясь сделать их оригинальными по сюжету, если
не по мастерству исполнения, она искала в газетах новости о несчастных
случаях, происшествиях и преступлениях; она вызывала подозрения у библиотекарей
публичных библиотек, спрашивая книги о ядах; она изучала лица прохожих на улице и
персонажи, хорошие, плохие и безразличные, все о ней; она копалась в
пыли древних времен в поисках фактов или вымыслов, настолько старых, что они были как
как новенькая, и познакомилась с безумием, грехом и несчастьем, а также
насколько позволяли ее ограниченные возможности. Она думала, что преуспевает
прекрасно; но, подсознательно, она начинала осквернять некоторые из
самых женственных черт женского характера. Она жила в дурном
обществе; и, хоть оно было воображаемым, его влияние сказывалось на ней, потому что
она питала своё сердце и воображение опасной и ненадёжной пищей, и
преждевременное
знакомство с темной стороной жизни, которая приходит достаточно скоро, быстро смахнуло невинный цветок со своей натуры.
все мы.

Она начинала скорее чувствовать, чем видеть это, потому что много описывала
страсти и чувства других людей, заставляя ее изучать и размышлять
о своих собственных, - болезненное развлечение, в котором здоровые молодые умы не разбираются
добровольно потакать себе. За проступки всегда приходится расплачиваться; и
когда Джо больше всего нуждалась в наказании, она его получила.

Я не знаю, помогло ли ей изучение Шекспира в чтении
характер, или естественный женский инстинкт честности,
храбрости и силы; но, наделяя своих воображаемых героев всеми
совершенствами под солнцем, Джо открывала для себя живого героя, который интересовал
ее, несмотря на многие человеческие несовершенства. Мистер Баэр в одной из их
бесед посоветовал ей изучать простых, правдивых и милых
персонажей, где бы она их ни находила, в качестве хорошей подготовки для писательницы. Джо
поверила ему на слово, потому что она невозмутимо повернулась и посмотрела на него —
поступок, который сильно бы его удивил, если бы он знал, что
Достойный профессор был очень скромен в своих суждениях.

Почему он всем нравился, поначалу озадачивало Джо. Он не был
ни богатым, ни знатным, ни молодым, ни красивым; ни в коем случае не был
очаровательным, импозантным или блестящим; и всё же он был так же привлекателен, как
дружелюбный огонь, и люди, казалось, собирались вокруг него так же естественно, как вокруг
тёплого очага. Он был беден, но всегда казалось, что он что-то
отдаёт; он был чужаком, но все были его друзьями; он был уже не молод, но
счастлив сердцем, как мальчик; он был простым и необычным, но его лицо выглядело
Он был красив для многих, и его странности охотно прощали ради него самого.
Джо часто наблюдал за ним, пытаясь понять, в чём его очарование, и в конце концов
решил, что чудо творит его доброжелательность. Если у него и была какая-то
печаль, «она сидела, спрятав голову под крыло», и он поворачивался к миру только своей
солнечной стороной. На его лбу были морщины, но Время
казалось, легонько коснулось его, помня, каким добрым он был по отношению к
другим. Приятные изгибы его губ были напоминанием о многих
дружелюбных словах и весёлом смехе; его взгляд никогда не был холодным или жёстким, и
Его большая рука была тёплой и крепкой, и это выражало больше, чем
слова.

Казалось, что сама его одежда отражала гостеприимный характер
хозяина. Она выглядела так, будто была ему по душе и хотела сделать его
комфортно чувствующим себя; его просторный жилет наводил на мысль о
большом сердце; его поношенное пальто выглядело так, будто оно
часто бывает в обществе, а мешковатые карманы ясно говорили о том, что
даже его ботинки были добродушными, а воротнички никогда не были жёсткими и колючими
как у других людей.

"Вот оно!" — сказала Джо сама себе, когда наконец поняла, что
искренняя доброжелательность по отношению к ближним могла украсить и возвысить
даже толстого учителя немецкого языка, который ел за обе щёки, сам
зашивал себе носки и носил фамилию Бэр.

Джо высоко ценила доброту, но при этом обладала чисто женским
уважением к интеллекту, и небольшое открытие, которое она сделала в отношении
профессора, ещё больше укрепило её в этом мнении. Он никогда не говорил о себе,
и никто не знал, что в родном городе его очень
уважали за образованность и честность, пока не приехал его земляк
чтобы увидеть его, и в разговоре с мисс Нортон сообщил об этом
приятный факт. От нее Джо узнала об этом, и это понравилось ей еще больше
потому что мистер Баэр никогда об этом не рассказывал. Она почувствовала гордость, узнав, что он
заслуженный профессор в Берлине, хотя всего лишь плохой знаток языка в
Америка; и его домашняя, трудолюбивая жизнь была во многом украшена
ноткой романтики, которую придало ей это открытие.

Другой, более ценный дар, чем интеллект, был преподнесён ей самым
неожиданным образом. Мисс Нортон имела доступ в литературное общество,
которое Джо никогда бы не увидела, если бы не она. Одинокая
женщина почувствовала интерес к амбициозной девушке и любезно оказала множество
услуг такого рода как Джо, так и профессору. Она взяла их с собой
однажды вечером на избранный симпозиум, проводившийся в честь нескольких
знаменитостей.

[Иллюстрация: Избранный симпозиум]

Джо была готова поклониться и преклониться перед могущественными, которым она когда-то
поклонялась издалека с юношеским энтузиазмом. Но в ту ночь её благоговение перед
гением подверглось серьёзному испытанию, и ей потребовалось некоторое время, чтобы
оправиться от осознания того, что великие существа — всего лишь люди
В конце концов, женщины есть женщины. Представьте себе её смущение, когда она украдкой бросила робкий
восхищённый взгляд на поэта, чьи строки говорили о неземном существе, питающемся
«духом, огнём и росой», и увидела, как он поглощает свой ужин с
жаром, от которого раскраснелось его одухотворённое лицо. Отвернувшись, как от
падшего идола, она сделала ещё одно открытие, которое быстро развеяло её
романтические иллюзии. Великий романист колебался между двумя графинами
с регулярностью маятника; знаменитый богослов открыто флиртовал с
одной из мадам де Сталь того времени, которая бросала убийственные взгляды на другую
Коринн, которая добродушно подшучивала над ней, перехитрила её в
попытках завладеть вниманием глубокого философа, который пил чай в
стиле Джонсона и, казалось, дремал, а болтливость дамы делала
разговор невозможным. Научные знаменитости, забыв о своих моллюсках и
ледниковых периодах, сплетничали об искусстве, посвятив себя
устрицам и мороженому с характерной энергией; молодой музыкант, который был
очаровывая город, как второй Орфей, "говорящие лошади"; и образцом
присутствующей британской знати оказался самый обычный человек из
компании.

Не прошло и половины вечера, как Джо почувствовала себя настолько _разочарованной_,
что села в углу, чтобы прийти в себя. Вскоре к ней присоединился
мистер Бэр, который явно чувствовал себя не в своей тарелке, а
вскоре к ним подошли несколько философов, каждый из которых
был увлечён своим хобби, чтобы устроить интеллектуальный турнир в перерыве. Разговор зашёл далеко за
Джо не понимала, о чём идёт речь, но ей это нравилось, хотя Кант и Гегель были
неведомыми богами, а термины «субъективное» и «объективное» — непонятными; и
единственным, что «вытекало из её внутреннего сознания», была сильная головная боль
когда всё закончилось. До неё постепенно начало доходить, что мир
разбирают на части и собирают заново, и, по словам
ораторов, на гораздо более совершенных принципах, чем раньше; что религия
вот-вот будет сведена к нулю, а единственным Богом станет
интеллект. Джо ничего не знала ни о философии, ни о какой-либо метафизике
, но странное волнение, наполовину приятное, наполовину болезненное, охватило
ее, когда она слушала, с ощущением, что ее уносит течением времени
и простор, как у маленького воздушного шарика, вылетевшего на праздник.

Она оглянулась, чтобы посмотреть, понравилось ли это профессору, и обнаружила, что он
смотрит на нее с самым мрачным выражением лица, которое она когда-либо у него видела.
Он покачал головой и поманил ее к себе, но она была
в тот момент очарована свободой спекулятивной философии и
осталась на своем месте, пытаясь выяснить, на что намеревались полагаться мудрые джентльмены
после того, как они уничтожили все старые верования.

Мистер Бэр был неуверенным в себе человеком и не спешил высказывать своё мнение
не потому, что оно было непостоянным, а потому, что он был слишком искренним и серьёзным, чтобы
легкомысленно сказано. Переводя взгляд с Джо на нескольких других молодых людей,
привлеченный блеском философской пиротехники, он сплел свои
нахмурил брови и хотел заговорить, опасаясь, что какая-нибудь воспламеняющаяся юная душа
будет сбита ракетами с пути истинного и обнаружит, когда представление закончится,
что у них была только пустая палка или обожженная рука.

Он терпел это, сколько мог, но когда к нему обратились за
мнением, он вспыхнул от искреннего негодования и защищал религию
со всем красноречием истины — красноречием, которое заставило его замолчать
Английский мюзикл, и его простое лицо прекрасно. Ему пришлось нелегко, ведь
мудрецы хорошо аргументировали свою точку зрения; но он не сдавался и
оставался верен своим убеждениям, как настоящий мужчина. Каким-то образом, пока он говорил, мир
снова стал правильным для Джо; старые убеждения, которые так долго сохранялись, казались
лучше новых; Бог не был слепой силой, а бессмертие было не
красивой сказкой, а благословенным фактом. Она почувствовала, что снова стоит на твёрдой
почве под ногами; и когда мистер Бэр замолчал, исчерпав аргументы, но ни на
йоту не убедив её, Джо захотелось захлопать в ладоши и поблагодарить его.

Она не сделала ни того, ни другого, но запомнила эту сцену и прониклась к профессору
искренним уважением, потому что знала, каких усилий ему стоило высказаться
тогда и там, потому что совесть не позволяла ему молчать. Она
начала понимать, что характер — это лучшее достояние, чем деньги, титул,
интеллект или красота, и почувствовала, что если величие — это то, что мудрый человек
определил как «правду, благоговение и добрую волю», то её друг
Фридрих Бэр был не просто хорош, он был великолепен.

Эта вера крепла с каждым днём. Она ценила его уважение, она жаждала его
уважаемая, она хотела быть достойной его дружбы; и как раз в тот момент, когда
желание было самым искренним, она чуть не потеряла все. Все это выросло из
треуголки; однажды вечером Профессор пришел давать урок Джо
на голове у него была бумажная солдатская фуражка, которую положила туда Тина,
и он забыл взлететь.

"Очевидно, он не смотрит в свой стакан, прежде чем спуститься вниз", - подумал
Джо с улыбкой сказал: «Добрый вечер» — и чинно сел, совершенно
не замечая нелепого контраста между темой своего
выступления и своим головным убором, ведь он собирался прочитать ей «Смерть Валленштейна».

[Иллюстрация: он не чокается со своим бокалом перед тем, как войти]

Сначала она ничего не сказала, потому что ей нравилось слышать его громкий,
искренний смех, когда происходило что-то забавное, поэтому она оставила его
разбираться самому и вскоре совсем забыла об этом; ведь слушать, как немец
читает Шиллера, — довольно увлекательное занятие. После чтения
начался урок, который прошёл оживлённо, потому что в тот вечер Джо была в весёлом настроении,
и её глаза в котелке весело блестели. Профессор
не знал, что и думать о ней, и в конце концов остановился, чтобы спросить:
с выражением лёгкого удивления, перед которым невозможно было устоять, —

«Миссис Марш, почему вы смеётесь в лицо своему хозяину? Неужели вы
не уважаете меня настолько, чтобы вести себя так плохо?»

«Как я могу проявлять уважение, сэр, если вы забываете снимать шляпу?»
— сказала Джо.

Подняв руку к голове, рассеянный профессор серьёзно ощупал
и снял маленькую треуголку, посмотрел на неё с минуту, а затем запрокинул
голову и рассмеялся, как весёлый контрабас.

"Ах! Теперь я его вижу; это тот самый бесёнок Тина, который выставляет меня дураком с моей шляпой.
Ну, ничего страшного; но смотри, если этот урок пройдёт не очень хорошо, ты тоже
будешь его носить."

Но урок продолжался всего несколько минут, потому что мистер Баэр
заметил рисунок на шляпе и, развернув его, сказал с
выражением крайнего отвращения:

"Я бы хотел, чтобы эти газеты не появлялись в доме; они не предназначены
ни для просмотра детьми, ни для чтения молодыми людьми. Это нехорошо, и у меня нет
терпения к тем, кто причиняет этот вред".

Джо взглянула на лист и увидела забавную иллюстрацию, состоящую из
сумасшедшего, трупа, злодея и гадюки. Ей это не понравилось, но
порыв, заставивший её перевернуть лист, был вызван не недовольством, а страхом.
потому что на мгновение ей показалось, что это «Вулкан». Однако это был
не он, и её паника улеглась, когда она вспомнила, что даже если бы
это был он и в нём был бы один из её рассказов, то не было бы
никакого имени, которое выдало бы её. Однако она выдала себя взглядом и румянцем;
ведь, несмотря на свою рассеянность, профессор видел гораздо
больше, чем казалось людям. Он знал, что Джо пишет, и не раз встречал её в
редакции газеты; но поскольку она никогда не говорила об этом, он
не задавал вопросов, несмотря на сильное желание увидеть её за работой. Теперь это
Ему пришло в голову, что она делает то, в чём потом будет стыдиться признаться, и это
его беспокоило. Он не сказал себе: «Это не моё дело;
Я не имею права ничего говорить, — как сделали бы многие. Он лишь
вспомнил, что она молода и бедна, что она далеко от материнской
любви и отцовской заботы, и его побудил помочь ей такой же
быстрый и естественный порыв, как тот, что заставил бы его
протянуть руку, чтобы спасти ребёнка из лужи. Всё это пронеслось у него в голове за
секунду, но на его лице не отразилось ни тени эмоций; и к тому времени, как
Когда бумага была перевёрнута, а иголка Джо заправлена, он был готов сказать вполне
естественно, но очень серьёзно:

«Да, ты правильно сделала, что убрала это от меня. Мне не нравится думать, что хорошие
молодые девушки должны видеть такие вещи. Кому-то они нравятся, но
я бы лучше дал своим мальчикам поиграть с порохом, чем с этим плохим
мусором».

"Все может быть не так уж плохо, только глупо, вы знаете; и если есть спрос на
это, я не вижу никакого вреда в том, чтобы поставлять это. Многие очень респектабельные люди
честно зарабатывают на жизнь так называемыми сенсационными историями ", - сказал
Джо, расчесывание происходит так энергично, что за ее булавкой образовался ряд маленьких прорезей
.

"Спрос на виски есть, но я думаю, что мы с вами не хотим этого делать
продавать его. Если бы респектабельные люди знали, какой вред они причиняют, они бы
не чувствовали, что живые _ были_ честными. Они не имеют права подсыпать яд
в сахарную сливу и позволить маленьким ее есть. Нет, им следует подумать
немного и подмести грязь на улице, прежде чем они это сделают ".

Мистер Баэр тепло заговорил и подошел к камину, комкая бумагу в
руках. Джо сидела неподвижно, выглядя так, словно огонь перешел к ней; для нее
Её щёки горели ещё долго после того, как треуголка превратилась в дым и
безвредно улетела в дымоход.

"Я бы с удовольствием отправил за ним всех остальных," — пробормотал
профессор, вернувшись с облегчённым видом.

Джо подумала о том, какой пожар могла бы устроить её стопка бумаг наверху, и в ту минуту её
с трудом заработанные деньги тяжким грузом легли ей на совесть.
Затем она утешительно подумала про себя: «Мои не такие; они
всего лишь глупые, но не злые, так что я не буду волноваться»; и, взяв в руки
книгу, сказала с прилежным видом:

«Может, продолжим, сэр? Теперь я буду очень хорошей и послушной».

«Я на это надеюсь», — вот и всё, что он сказал, но он имел в виду больше, чем она могла себе представить;
и от его серьёзного, доброго взгляда ей стало не по себе, как будто слова
«Еженедельный вулкан» были напечатаны крупным шрифтом у неё на лбу.

Как только она вошла в свою комнату, она достала бумаги и внимательно
перечитала все свои рассказы. Будучи немного близоруким, мистер
Бэр иногда носил очки, и Джо однажды попробовала их надеть, улыбнувшись при
виде того, как они увеличивают мелкий шрифт в её книге; теперь она, казалось,
тоже надела ментальные или моральные очки профессора; потому что
недостатки этих жалких историй с ужасом бросались в глаза и наполняли ее
тревогой.

"Они _ это_ мусор, и скоро станут хуже, чем мусор, если я продолжу; потому что
каждый из них более сенсационный, чем предыдущий. Я слепо продолжал, причиняя боль
себе и другим людям, ради денег; Я знаю, что это так, потому что я
не могу читать эту чушь трезво и всерьез, не испытывая ужасного стыда за
это; и что бы я сделал, если бы их увидели дома или если бы мистер Баэр добрался до них
?"

Джо бросило в жар от одной только мысли об этом, и она засунула весь свёрток в свою
печь, чуть не спалив дымоход.

[Иллюстрация: Джо засунула весь свёрток в печь]

"Да, это лучшее место для такой легковоспламеняющейся ерунды.
Полагаю, лучше сжечь дом дотла, чем позволить другим людям взорвать себя
моим порохом," — подумала она, наблюдая за тем, как «Демон Юра»
уносится прочь, маленький чёрный уголёк с горящими глазами.

Но когда от всей её трёхмесячной работы не осталось ничего, кроме кучки
пепла и денег на коленях, Джо посерьёзнела и села на
пол, размышляя, что ей делать с зарплатой.

«Думаю, я пока не причинила большого вреда и могу оставить это себе в качестве платы за своё
время», — сказала она после долгого размышления и нетерпеливо добавила: «Я почти
жалею, что у меня есть совесть, это так неудобно. Если бы меня не
волновало, поступаю ли я правильно, и я бы не чувствовала себя неловко, когда поступаю неправильно, я бы
продолжала жить беззаботно. Иногда я не могу удержаться от желания, чтобы отец и
мать не были так разборчивы в таких вещах ".

Ах, Джо, вместо того, чтобы желать этого, поблагодари Бога за то, что "отец и мать
были _особенными", и от всего сердца пожалей тех, у кого таких нет
опекуны окружили их принципами, которые могут показаться
тюремными стенами нетерпеливой юности, но которые станут надёжным фундаментом
для формирования характера в зрелом возрасте.

Джо больше не писала сенсационных историй, решив, что деньги не
окупают её долю сенсационности; но, впадая в другую крайность, как
это свойственно людям её типа, она прошла курс миссис Шервуд,
мисс Эджворт и Ханна Мор; а затем написали рассказ, который
правильнее было бы назвать эссе или проповедью, настолько он нравоучителен
так оно и было. У нее с самого начала были сомнения по этому поводу; ее живая
фантазия и девичья романтичность чувствовали себя так же неловко в новом стиле, как и она сама
вполне хватило бы маскарада в жестком и громоздком костюме
прошлого века. Она отправила этот поучительный перл на несколько рынков, но он
не нашел покупателя; и она была склонна согласиться с мистером Дэшвудом,
мораль не продается.

Затем она попыталась рассказать детскую сказку, от которой легко могла бы избавиться
если бы не была достаточно корыстолюбива, чтобы требовать за нее непристойную прибыль.
единственный человек, который предложил ей достаточно, чтобы стоило попробовать
Юный литератор был достойным джентльменом, который считал своей миссией
обратить весь мир в свою веру. Но как бы ей ни нравилось
писать для детей, Джо не могла согласиться с тем, чтобы всех её непослушных мальчиков
съедали медведи или сбрасывали с себя разъярённые быки, потому что они не ходили
в определённую воскресную школу, а всех хороших детей, которые ходили, она
вознаграждала всевозможными благами, от позолоченных пряников до сопровождения
ангелов, когда они покидали этот мир с псалмами или проповедями на
шепчущих языках. Так что из этих испытаний ничего не вышло; и Джо закрыла тему
чернильница, и сказал в приступе очень полезного смирения:

"Я ничего не знаю; я подожду, пока не узнаю, прежде чем попробовать снова, и,
тем временем, "подмети грязь на улице", если я не смогу сделать лучше; это
честный, по крайней мере"; это решение доказывало, что ее второе падение с
бобового стебля пошло ей на пользу.

Пока происходили эти внутренние перевороты, её внешняя жизнь
была такой же насыщенной и ничем не примечательной, как обычно; и если она иногда выглядела
серьёзной или немного грустной, то никто, кроме профессора Бхера, не замечал этого. Он делал
это так незаметно, что Джо даже не подозревала, что он наблюдает за ней, чтобы узнать, не
Она приняла его упрёк и извлекла из него пользу; но она выдержала испытание, и он был
доволен, потому что, хотя они и не обменялись ни словом, он знал, что она
перестала писать. Он догадался об этом не только по тому, что
второй палец её правой руки больше не был испачкан чернилами, но и по тому, что она
теперь проводила вечера внизу, больше не появлялась в редакциях газет и
усердно занималась, что убедило его в том, что она намерена
занять свой разум чем-то полезным, пусть и не приятным.

Он всячески помогал ей, доказывая, что он настоящий друг, и Джо была
Она была счастлива, потому что, пока её перо бездействовало, она изучала
не только немецкий, но и другие предметы и закладывала основу для сенсационного рассказа о своей
жизни.

Зима была приятной и долгой, потому что она не покидала миссис.
Кирк до июня. Когда пришло время, все, казалось, были опечалены; дети
были безутешны, а волосы мистера Бхера торчали во все стороны
на его голове, потому что он всегда дико взъерошивал их, когда его что-то беспокоило.

"Идёшь домой? Ах, как хорошо, что у тебя есть дом," — сказал он,
когда она сказала ему об этом, и молча сидел в углу, пощипывая бороду.
пока она держала небольшую дамбу в тот последний вечер.

Она собиралась уйти рано, поэтому попрощалась со всеми на ночь; и когда
подошла его очередь, она тепло сказала:

"Итак, сэр, вы не забудете навестить нас, если когда-нибудь поедете нашим
путем, не так ли? Я никогда не прощу тебя, если ты это сделаешь, потому что я хочу, чтобы они все
знали моего друга ".

«Ты так думаешь? Может, мне прийти?» — спросил он, глядя на неё сверху вниз с нетерпеливым
выражением лица, которого она не замечала.

"Да, приходи в следующем месяце; Лори тогда получит диплом, и ты сможешь
насладиться выпускным как чем-то новым."

"Это твоя лучшая подруга, о которой ты говоришь?" — сказал он изменившимся
тоном.

«Да, мой мальчик Тедди. Я очень горжусь им и хотела бы, чтобы ты его увидел
».

Джо подняла глаза, не замечая ничего, кроме собственного удовольствия
от перспективы показать их друг другу. Что-то в лице мистера Бхера
внезапно напомнило ей о том, что она может считать Лори не просто
«лучшей подругой», и просто потому, что ей очень не хотелось
выглядеть так, будто что-то не так, она невольно начала краснеть; и чем
больше она старалась не краснеть, тем сильнее краснела. Если бы не Тина,
сидящая у неё на коленях, она бы не знала, что с ней стало бы. К счастью,
девочка была тронута, чтобы обнять ее; поэтому ей удалось на
мгновение спрятать лицо, надеясь, что профессор этого не заметила. Но он сделал это, и его собственная
тревога снова сменилась обычным выражением, когда он
сердечно сказал:

"Боюсь, у меня не будет на это времени, но я желаю другу многого
успеха, а вам всем счастья. «Да благословит тебя Господь!» — и с этими словами он тепло пожал
руку, приобнял Тину и ушёл.

Но после того, как мальчики легли спать, он ещё долго сидел у камина с
усталым выражением лица и тоской по дому, которая называлась "_heimweh_," или ностальгия.
на сердце у него было тяжело. Однажды, когда он вспомнил Джо, сидящую с
маленьким ребёнком на коленях, и то новое выражение нежности на её
лице, он на минуту опустил голову на руки, а затем стал бродить по
комнате, словно в поисках чего-то, чего не мог найти.

«Это не для меня; я не должен надеяться на это сейчас», — сказал он себе со
вздохом, который был почти стоном; затем, словно упрекая себя за
тоску, которую он не мог подавить, он подошёл и поцеловал две взъерошенные
головки на подушке, взял свою редко используемую пенковую
трубку и открыл «Платона».

Он старался изо всех сил, и делал это мужественно; но я не думаю, что он находил, что
пара буйных мальчиков, свирель или даже божественный Платон были очень
удовлетворительная замена жене, ребенку и дому.

Несмотря на ранний час, на следующее утро он был на вокзале, чтобы проводить Джо;
и благодаря ему она начала своё одинокое путешествие с приятным
воспоминанием о знакомом лице, которое улыбалось ей на прощание, с букетом фиалок, который
составлял ей компанию, и, самое главное, с радостной мыслью:

«Что ж, зима прошла, а я не написала ни одной книги, не заработала ни гроша;
но я нашёл друга, который того стоит, и постараюсь сохранить его дружбу на всю жизнь
жизнь».




[Иллюстрация: Он посадил сестёр в карету]

XXXV.

HEARTACHE.


Какими бы ни были его мотивы, в тот год Лори усердно учился,
потому что окончил университет с отличием и произнёс латинскую речь с
изяществом Филлипса и красноречием Демосфена, как говорили его друзья.
Они все были там, его дедушка, - о, как они гордились! - мистер и миссис
Марч, Джон и Мэг, Джо и Бет, и все остальные восхищались им с
искренним восхищением, к которому мальчики в то время относятся легкомысленно, но не могут завоевать
от мира не отделишь никакими послетриумфальными

«Мне нужно остаться на этот проклятый ужин, но завтра я буду дома
рано. Вы, как обычно, встретите меня, девочки?» — сказал Лори,
усаживая сестёр в карету после того, как все радости дня были исчерпаны.
Он сказал «девочки», но имел в виду Джо, потому что только она поддерживала
старый обычай; у неё не хватило духу отказать своему великолепному, успешному
мальчику в чём бы то ни было, и она тепло ответила:

«Я приду, Тедди, в любую погоду, и буду маршировать перед тобой, играя на еврейской арфе «Привет
приходит герой-победитель»».

Лори поблагодарила её взглядом, который заставил её внезапно запаниковать:
«О боже! Я знаю, что он что-нибудь скажет, и что мне тогда делать?»

Вечерняя медитация и утренняя работа несколько развеяли ее страхи, и
решив, что она не будет настолько тщеславна, чтобы думать, что люди
собираются сделать предложение, когда она дала им все основания узнать, что ее
ответом было бы, что она отправится в назначенное время, надеясь, что Тедди
не сделает ничего такого, что могло бы ранить его бедные маленькие чувства. Звонок
у Мег и освежающий напиток в "Дейзи и Демиджоне",
Это ещё больше укрепило её в намерении встретиться с ним _тет-а-тет_, но когда она увидела
громоздкую фигуру, маячившую вдалеке, ей захотелось
развернуться и убежать.

"Где твоя еврейская арфа, Джо?" — крикнул Лори, как только оказался на
расстоянии, позволяющем говорить.

"Я её забыла;" — и Джо снова воспрянула духом, ведь это приветствие нельзя было
назвать любовным.

Обычно в таких случаях она брала его под руку; теперь она этого не делала, и
он не жаловался, что было плохим знаком, а быстро говорил о
самых разных отвлечённых предметах, пока они не свернули с дороги в
маленькая тропинка, ведущая домой через рощу. Затем он пошёл
медленнее, внезапно утратив дар красноречия, и время от времени
возникала пугающая пауза. Чтобы спасти разговор от одного из
колодцев тишины, в которые он то и дело проваливался, Джо поспешно сказал:

«Теперь тебе, должно быть, предстоит долгий отпуск!»

«Так и есть».

Что-то в его решительном тоне заставило Джо быстро поднять глаза и увидеть, что он
смотрит на неё сверху вниз с выражением, которое убедило её в том, что настал тот самый
страшный момент, и заставило её умоляюще протянуть руку:

«Нет, Тедди, пожалуйста, не надо!»

- Я сделаю это, и ты _ должен_ услышать меня. Это бесполезно, Джо; мы должны разобраться с этим
и чем скорее, тем лучше для нас обоих, - ответил он,
покраснев и возбудившись одновременно.

"Тогда говори, что хочешь, я выслушаю", - сказала Джо с каким-то отчаянным
терпением.

Лори был молодым любовником, но он был настроен серьезно и намеревался "разобраться во всем
", если он умрет при попытке; поэтому он углубился в эту тему с
характерная порывистость, говорящий голосом, который сейчас бы сорвался
и затем, несмотря на мужественные усилия сохранить его ровным, -

"Я любил тебя с тех пор, как узнал, Джо; ничего не мог поделать, ты
Ты была так добра ко мне. Я пытался показать это, но ты мне не позволяла; теперь
я заставлю тебя услышать меня и дам тебе ответ, потому что я _не могу_ продолжать
так больше. "

"Я хотела уберечь тебя от этого; я думала, ты поймёшь..." — начала Джо,
обнаружив, что это гораздо сложнее, чем она ожидала.

«Я знаю, что так и было, но девушки такие странные, что никогда не поймёшь, что они имеют в виду.
Они говорят «нет», имея в виду «да», и сводят мужчину с ума просто ради
удовольствия», — возразил Лори, опираясь на
неопровержимый факт.

"Я_ не знаю. Я никогда не хотела, чтобы ты так заботился обо мне, и ушла
Я бы сделал всё, чтобы уберечь тебя от этого.

Я так и думал; это было в твоём духе, но толку было мало. Я любил вас всех
тем сильнее, и я усердно трудился, чтобы угодить вам, и я бросил бильярд и
всё, что вам не нравилось, и ждал, и никогда не жаловался, потому что надеялся
что вы полюбите меня, хотя я и наполовину не так хорош, как вы... — тут он подавился
и не смог справиться с этим, поэтому он обезглавил лютики, пока
прочищал своё «проклятое горло».

«Да, это так; ты слишком хороша для меня, и я так благодарен
тебе, так горжусь тобой и так люблю тебя, что не понимаю, почему не могу любить тебя
как ты хочешь. Я пытался, но не могу изменить это чувство, и это
было бы ложью сказать, что я делаю, когда это не так ".

"Правда, правда, Джо?"

Он резко остановился и схватил ее за обе руки, задавая свой вопрос
взглядом, который она не скоро забыла.

- Правда, правда, дорогая.

Они были уже в роще, рядом с калиткой; и когда последние слова
неохотно сорвались с губ Джо, Лори опустила руки и повернулась,
чтобы идти дальше, но в кои-то веки эта ограда оказалась для него непосильной задачей;
поэтому он просто положил голову на замшелый столб и застыл так неподвижно, что
Джо испугалась.

[Иллюстрация: он положил голову на замшелый столб]

"О, Тедди, мне так жаль, так отчаянно жаль, я бы покончил с собой, если бы это
принесло хоть какую-то пользу! Я бы хотел, чтобы ты не принимал это так близко к сердцу. Я ничего не могу с этим поделать;
ты же знаешь, что люди не могут заставить себя любить других людей
если они этого не чувствуют, — неэлегантно, но с раскаянием воскликнула Джо, мягко
похлопав его по плечу и вспомнив тот раз, когда он утешал её так
давно.

"Иногда они это делают," — раздался приглушённый голос из-за стойки.

«Я не верю, что это настоящая любовь, и я бы предпочла не пытаться
это выяснить», — таков был решительный ответ.

Повисла долгая пауза, во время которой на иве у
реки беззаботно пел чёрный дрозд, а высокая трава шелестела на ветру. Наконец Джо сказала,
очень серьёзно сев на ступеньку у забора, —

«Лори, я хочу тебе кое-что сказать».

Он вздрогнул, как от выстрела, запрокинул голову и закричал
яростным тоном:

«Не говори мне этого, Джо; я не могу сейчас этого вынести!»

"Чего не говорить?" — спросила она, удивляясь его вспыльчивости.

"Что ты любишь этого старика."

"Какого старика?" — переспросила Джо, думая, что он имеет в виду своего дедушку.

«Тот дьявольский профессор, о котором ты всегда писал. Если ты говоришь, что...»
люби его, я знаю, что совершу что-нибудь отчаянное "; и он выглядел так, словно
сдержит свое слово, когда сжал руки с гневной искрой в
глазах.

Джо хотела рассмеяться, но сдержалась и тепло сказала, потому что она
тоже была взволнована всем этим:

"Не ругайся, Тедди! Он не старый и не плохой, а хороший и добрый,
и он мой лучший друг после тебя. Умоляю, не впадай в
ярость; я хочу быть добрым, но знаю, что разозлюсь, если ты будешь плохо отзываться о моём
профессоре. Я и не думаю любить его или кого-то ещё.

«Но ты ведь полюбишь кого-то другого, и что тогда будет со мной?»

«Ты тоже полюбишь кого-то другого, как разумный мальчик, и забудешь все эти
проблемы».

«Я _не могу_ полюбить кого-то другого; и я никогда не забуду тебя, Джо, никогда!
никогда!» — подчеркнул он свои страстные слова.

"Что мне с ним делать?" вздохнула Джо, обнаружив, что эмоции оказались более
неуправляемыми, чем она ожидала. "Ты не слышал того, что я хотел сказать
тебе. Сядь и послушай, потому что я действительно хочу поступить правильно и сделать тебя
счастливым, - сказала она, надеясь успокоить его небольшим доводом, который
доказывал, что она ничего не знала о любви.

Увидев проблеск надежды в её последних словах, Лори бросился
на траву у её ног, оперся рукой о нижнюю ступеньку калитки
и посмотрел на неё с надеждой. Теперь такая обстановка была
неблагоприятна для спокойной речи или ясного мышления со стороны Джо; ведь как
_могла_ она говорить своему мальчику жестокие вещи, пока он смотрел на неё глазами,
полными любви и тоски, а его ресницы всё ещё были влажными от горькой капли или
двух, которые выдавила из него её жестокость? Она нежно отвернула его голову
в сторону и сказала, поглаживая волнистые волосы, которым позволили отрасти:
расти ради неё — как это трогательно, право же!

«Я согласна с мамой в том, что мы с тобой не подходим друг другу,
потому что наш вспыльчивый нрав и сильная воля, вероятно, сделали бы нас
несчастными, если бы мы были настолько глупы, чтобы...» Джо немного замялась
на последнем слове, но Лори произнесла его с восторгом:

«Жениться — нет, нам не следует этого делать!» Если бы ты любила меня, Джо, я был бы совершенным
святым, потому что ты могла бы сделать для меня все, что захочешь.

"Нет, я не могу. Я пробовал и потерпел неудачу, и я не буду рисковать нашим счастьем
ради такого серьезного эксперимента. Мы не согласны и никогда не согласимся; так что
мы будем хорошими друзьями всю нашу жизнь, но мы не пойдем и не сделаем ничего
опрометчивого".

"Да, мы сделаем это, если у нас будет такая возможность", - бунтующе пробормотала Лори.

"А теперь будь благоразумен и взгляни на дело здраво", - взмолилась
Джо, почти лишившаяся рассудка.

«Я не буду вести себя разумно; я не хочу принимать то, что ты называешь «здравомыслящим
взглядом»; это мне не поможет, а тебя только разозлит. Я не верю,
что у тебя есть сердце».

«Лучше бы его у меня не было!»

В голосе Джо послышалась лёгкая дрожь, и, посчитав это хорошим предзнаменованием,
Лори обернулся и пустил в ход всю свою убедительность.
сказал вкрадчивым тоном, который никогда раньше не был таким опасным
вкрадчивым:

"Не разочаровывай нас, дорогая! Каждый ожидает этого. Дедушка вложил в это свое
сердце, твоим людям это нравится, и я не могу жить без тебя. Скажи
ты сделаешь это, и давай будем счастливы. Делай, делай!"

Лишь спустя несколько месяцев Джо поняла, откуда у неё взялись силы
сохранить решимость, которую она обрела, когда поняла, что
она не любит своего парня и никогда не сможет его полюбить. Это было очень трудно, но
она сделала это, зная, что медлить бесполезно и жестоко.

- Я не могу сказать "Да" по-настоящему, поэтому вообще не буду этого говорить. Ты увидишь, что я
права, со временем, и поблагодаришь меня за это", - торжественно начала она.

"Пусть меня повесят, если я это сделаю!" - и Лори вскочила с травы, пылая
возмущенная самой идеей.

«Да, так и будет! — настаивала Джо. — Через какое-то время ты справишься с этим и
найдёшь какую-нибудь милую, образованную девушку, которая будет тебя обожать и станет прекрасной
хозяйкой в твоём прекрасном доме. Мне не следовало этого говорить». Я некрасивый, неуклюжий и
странный, и старый, и тебе было бы со мной стыдно, и мы бы поссорились, — мы
ничего не можем с этим поделать, даже сейчас, — и я бы не любил элегантное общество
и ты бы так и сделала, и ты бы возненавидела мои каракули, а я бы не смог
без них, и мы были бы несчастны и жалели бы, что сделали это, и
всё было бы ужасно!»

"Что-нибудь ещё?" — спросила Лори, которой было трудно терпеливо
выслушивать этот пророческий монолог.

"Ничего больше, кроме того, что я не верю, что когда-нибудь выйду замуж. Я счастлива
такой, какая я есть, и слишком сильно люблю свою свободу, чтобы спешить отказаться от нее
ради какого-либо смертного ".

"Я знаю лучше!" - перебила Лори. "Сейчас ты так думаешь; но придет
время, когда тебе кто-то будет небезразличен, и ты полюбишь его
потрясающе, жить и умереть ради него. Я знаю, что ты это сделаешь, это твой путь,
и мне придется стоять рядом и смотреть на это ". и отчаявшийся влюбленный бросил
свою шляпу на землю жестом, который мог бы показаться комичным,
если бы его лицо не было таким трагическим.

«Да, я буду жить и умру за него, если он когда-нибудь придёт и заставит меня полюбить
его вопреки всему, а ты должна делать всё, что в твоих силах!» — воскликнула Джо,
теряя терпение из-за бедного Тедди. «Я старалась изо всех сил, но ты _не хочешь_
вести себя разумно, и с твоей стороны эгоистично продолжать дразнить меня тем, чего я не могу
отдавай. Я всегда буду любить тебя, очень любить, как друга, но
Я никогда не выйду за тебя замуж; и чем скорее ты поверишь в это, тем лучше для нас обоих
- так что сейчас же!"

Эта речь подействовала как огонь на порох. Лори с минуту смотрел на нее так,
будто не совсем знал, чем себя занять, затем резко отвернулся
, сказав с отчаянием в голосе,--

«Однажды ты пожалеешь об этом, Джо».

«О, куда ты идёшь?» — воскликнула она, потому что его лицо напугало её.

«К дьяволу!» — был его утешительный ответ.

На мгновение сердце Джо замерло, когда он спрыгнул с берега.
к реке; но нужно быть очень глупым, грешным или несчастным, чтобы послать
молодого человека на насильственную смерть, а Лори был не из тех слабаков,
которых побеждает единственная неудача. Он не думал о
драматическом прыжке, но какой-то слепой инстинкт побудил его бросить шляпу и
пальто в лодку и грести изо всех сил, чтобы выиграть время
вверх по реке, чем он преодолевал во многих гонках. Джо глубоко вздохнула и
разжала руки, наблюдая за тем, как бедняга пытается убежать
от проблем, которые он носил в своём сердце.

"Это пойдёт ему на пользу, и он вернётся домой таким растроганным и раскаявшимся"
такое состояние души, что я не осмелюсь его увидеть", - сказала она; добавив, когда
медленно пошла домой, чувствуя себя так, словно убила какое-то невинное существо,
и похоронила его под листьями:

- А теперь я должна пойти и подготовить мистера Лоренса к тому, чтобы он был очень добр к моему бедному мальчику.
Я бы хотела, чтобы он полюбил Бет; возможно, со временем это и произойдет, но я начинаю думать, что
ошибалась на ее счет. О боже! как девушкам может нравиться иметь любовников и
отказывать им. Я думаю, это ужасно ".

Будучи уверенной, что никто не справится с этим так хорошо, как она, она пошла прямо
к мистеру Лоуренсу, храбро рассказала тяжелую историю до конца, а затем сломалась
Она так горько плакала из-за собственной бесчувственности, что добрый старый
джентльмен, хоть и был сильно разочарован, не стал её упрекать. Ему
было трудно понять, как какая-то девушка могла не любить Лори,
и он надеялся, что она передумает, но он знал даже лучше, чем Джо
что любовь нельзя заставить, поэтому он печально покачал головой и решил
увести своего мальчика подальше от опасности; ведь прощальные слова Юного Импульсивного
парня расстроили его больше, чем он мог бы признаться.

Когда Лори вернулся домой, смертельно уставший, но вполне собранный, его дедушка
Он встретил его так, словно ничего не знал, и очень
успешно поддерживал это заблуждение в течение часа или двух. Но когда они сидели вместе в
сумерках, в то время, которое они так любили проводить вместе, старику было
трудно, как обычно, болтать без умолку, а молодому — ещё
труднее слушать хвалебные отзывы о прошлогоднем успехе, который теперь казался ему
потерянным трудом любви. Он терпел, сколько мог, а потом подошёл к своему
пианино и начал играть. Окна были открыты; и Джо, гулявшая в
саду с Бет, в кои-то веки поняла музыку лучше своей сестры, потому что
он сыграл «Патетическую сонату» так, как никогда раньше не играл.

"Осмелюсь сказать, это очень хорошо, но она настолько печальна, что хочется плакать; сыграй
нам что-нибудь повеселее, парень," — сказал мистер Лоуренс, чьё доброе старое сердце было
полно сочувствия, которое он жаждал выразить, но не знал как.

Лори заиграл веселее и несколько
минут играл с воодушевлением. Он бы и дальше продолжал в том же духе, если бы в минутном затишье
не раздался голос миссис Марч:

«Джо, дорогой, заходи, ты мне нужен».

Именно это Лори и хотел сказать, но с другим смыслом!
Он прислушался и сбился с такта; музыка закончилась оборванным аккордом, и
музыкант молча сидел в темноте.

"Я этого не вынесу," — пробормотал пожилой джентльмен. Он встал, нащупал
путь к пианино, положил добрые руки на широкие плечи и
сказал мягко, как женщина:

"Я знаю, мой мальчик, я знаю."

Мгновение ответа не было; затем Лори резко спросила:

"Кто тебе сказал?"

"Сама Джо".

- Значит, этому конец! - и он нетерпеливым движением стряхнул руки деда
ибо, хотя и был благодарен за сочувствие, его
мужская гордость не могла вынести мужской жалости.

- Не совсем; я хочу сказать одну вещь, и тогда этому будет положен конец
- Нет, - ответил мистер Лоренс с необычной мягкостью. "Ты не захочешь
может быть, сейчас останешься дома?"

"Я не собираюсь убегать от девушки. Джо не может помешать мне видеться с ней,
и я останусь и буду делать это столько, сколько захочу, - перебила Лори
вызывающим тоном.

- Нет, если вы тот джентльмен, каким я вас считаю. Я разочарован, но
девушка ничего не может с этим поделать; и единственное, что тебе остается сделать, это уехать
на время. Куда ты пойдешь?"

"Куда угодно. Мне всё равно, что со мной будет», — и Лори встала.
Безрассудный смех, который резал слух его дедушке.

"Воспринимай это как мужчина и не делай ничего опрометчивого, ради всего святого. Почему бы
не поехать за границу, как ты и планировал, и не забыть об этом?"

"Я не могу."

"Но ты так хотел поехать, и я обещал, что ты сможешь, когда закончишь
колледж."

- Ах, но я не хотела идти одна! - и Лори быстро зашагал через
комнату с выражением, которого хорошо, что его дедушка не заметил.

"Я не прошу тебя идти одного; есть тот, кто готов и рад пойти с
тобой, в любую точку мира".

- Кто, сэр? - останавливаюсь, чтобы послушать.

- Я сам.

Лори вернулся так же быстро, как и ушёл, и протянул руку, сказав
срывающимся голосом:

«Я эгоистичный грубиян, но... ты же знаешь... дедушка...»

«Да поможет мне Господь, я знаю, потому что уже проходил через всё это однажды
в свои молодые годы, а потом с твоим отцом. А теперь, мой дорогой мальчик, просто
сядь поудобнее и выслушай мой план». Все улажено и может быть вынесено
немедленно, - сказал мистер Лоренс, не отпуская молодого человека, как будто
опасаясь, что он вырвется, как до него сделал его отец.

"Ну, сэр, в чем дело?" - и Лори села, без малейшего признака интереса
ни в лице, ни в голосе.

«В Лондоне есть дела, за которыми нужно присматривать. Я имел в виду, что ты
должен этим заняться. Но я и сам справлюсь лучше, а здесь дела
будут идти хорошо, пока ими управляет Брук. Мои партнёры делают почти
всё. Я просто жду, пока ты займешь моё место, и могу уйти
в любой момент».

«Но вы ненавидите путешествовать, сэр. Я не могу просить вас об этом в вашем возрасте», — начал
Лори был благодарен за эту жертву, но предпочёл бы пойти
один, если бы вообще пошёл.

Старый джентльмен прекрасно это понимал и особенно хотел
Он не стал возражать, потому что настроение внука убедило его в том, что
было бы неразумно оставлять его на произвол судьбы. Поэтому, подавив
естественное сожаление при мысли о домашнем уюте, который он покидал,
он решительно сказал:

«Благослови тебя Господь, я ещё не старик. Мне очень нравится эта идея; она
пойдет мне на пользу, и мои старые кости не пострадают, потому что путешествовать в наши дни
почти так же легко, как сидеть в кресле ".

Беспокойное движение Лори говорило о том, что его кресло было нелегким,
или что ему не понравился план, и это заставило старика поспешно добавить,--

«Я не хочу быть обузой или помехой; я иду, потому что думаю, что так ты
будешь чувствовать себя счастливее, чем если бы я остался. Я не собираюсь
ходить за тобой по пятам, но оставлю тебя в покое, чтобы ты мог
идти, куда хочешь, а я буду развлекаться по-своему». У меня есть друзья в Лондоне и Париже, и я бы хотел навестить
их; а ты тем временем можешь отправиться в Италию, Германию, Швейцарию, куда
угодно, и наслаждаться картинами, музыкой, пейзажами и приключениями в своё
удовольствие.

В этот момент Лори почувствовал, что его сердце разбито, а
мир превратился в воющую пустыню; но при звуке определённых слов, которые
Старый джентльмен искусно вставил в свою заключительную фразу: «Разбитое
сердце совершило неожиданный скачок, и в воющей пустыне внезапно
появился один или два зелёных оазиса». Он вздохнул, а затем сказал
безжизненным тоном:

«Как вам будет угодно, сэр; неважно, куда я пойду и что буду делать».

- Для меня это важно, помни об этом, мой мальчик; Я предоставляю тебе полную свободу, но я
доверяю тебе честно ею воспользоваться. Пообещай мне это, Лори.

"Все, что вам угодно, сэр".

"Хорошо", - подумал старый джентльмен. "Сейчас тебе все равно, но потом
придет время, когда это обещание убережет тебя от беды, или я намного
ошибаешься".

Будучи энергичным человеком, мистер Лоуренс ковал железо, пока оно было
горячим; и прежде чем пораженные восстановили дух настолько, чтобы взбунтоваться,
они ушли. В течение времени, необходимого для подготовки, Лори вел себя
так, как обычно ведут себя молодые джентльмены в таких случаях. Он был угрюмым,
раздражительным и задумчивым одновременно; у него пропал аппетит, он перестал следить за собой,
и много времени уделял бурной игре на фортепиано; он избегал Джо,
но утешал себя тем, что смотрел на неё из окна с трагическим
выражением лица, которое преследовало её по ночам и угнетало её.
чувство вины днём. В отличие от некоторых страдальцев, он никогда не говорил о своей
безответной страсти и не позволял никому, даже миссис Марч,
пытаться утешить его или выразить сочувствие. По мнению некоторых, это было
облегчением для его друзей; но недели перед его отъездом были очень
неприятными, и все радовались, что «бедный, милый парень
уезжает, чтобы забыть о своих проблемах и вернуться домой счастливым». Конечно, он
мрачно улыбался их заблуждениям, но не обращал на них внимания с печальным
превосходством человека, который знает, что его верность, как и его любовь,
неизменна.

Когда пришло время прощаться, он притворился веселым, чтобы скрыть
неловкие чувства, которые, казалось, вот-вот вырвутся наружу. Эта
веселость никого не обманула, но они старались делать вид, что
так и есть, ради него, и он держался очень хорошо, пока миссис Марч не
поцеловала его с материнской заботой в голосе. Затем, чувствуя, что
он вот-вот расплачется, он поспешно обнял их всех, не забыв
о несчастной Ханне, и сбежал вниз по лестнице, словно спасаясь бегством. Джо последовала за
минуту до того, как она махнула ему рукой, чтобы он обернулся. Он обернулся
Он развернулся, вернулся, обнял её, а она стояла на ступеньке выше
его, и посмотрел на неё с выражением, которое сделало его короткую мольбу
одновременно красноречивой и трогательной.

"О Джо, ну пожалуйста!"

[Иллюстрация: О Джо, ну пожалуйста!]

"Тедди, милый, я бы хотела!"

Это было все, за исключением небольшой паузы; затем Лори выпрямился
, сказал: "Все в порядке, не обращай внимания", - и ушел, не сказав больше
ни слова. Ах, но все было не в порядке, и Джо не возражала; потому что, когда
кудрявая головка лежала у нее на руке через минуту после ее жесткого ответа, она чувствовала, что
она заколола своего лучшего друга; и когда он ушёл, не оглянувшись
она поняла, что мальчик Лори больше никогда не придёт.

[Иллюстрация: Хвост]




XXXVI.

ТАЙНА БЕТ.


Когда Джо вернулась домой той весной, она была поражена тем, как
изменилась Бет. Никто не говорил об этом и, казалось, не замечал этого, потому что это происходило слишком
постепенно, чтобы поразить тех, кто видел её каждый день; но для глаз, обострившихся
за время отсутствия, это было очевидно; и тяжёлая ноша легла на сердце Джо, когда она
она увидела лицо сестры. Оно не было бледным и лишь немного похудело
с осени; но в нём было что-то странное, прозрачное, как будто
смертное начало медленно растворялось, а бессмертное сияло
сквозь хрупкую плоть неописуемо трогательной красотой. Джо увидела
и почувствовала это, но ничего не сказала, и вскоре первое впечатление
потеряло большую часть своей силы; Бет казалась счастливой, и никто, похоже, не сомневался
в том, что ей лучше; и вскоре Джо, занятая другими делами, на время
забыла о своём страхе.

Но когда Лори уехала и снова воцарился мир, смутное беспокойство вернулось
вернулась и стала преследовать её. Она исповедалась в своих грехах и была прощена;
но когда она показала свои сбережения и предложила отправиться в горы, Бет
от всей души поблагодарила её, но попросила не уезжать так далеко от дома.
Ещё один небольшой визит на побережье пошёл бы ей на пользу, и, поскольку
бабушку не удалось уговорить оставить малышей, Джо взяла Бет
с собой в тихое местечко, где она могла подолгу находиться на свежем воздухе и
позволить свежему морскому бризу немного оживить её бледные щёки.

Это было немодное место, но даже среди приятных людей
там девочки завели мало друзей, предпочитая жить друг для друга.
Бет была слишком застенчива, чтобы наслаждаться обществом, а Джо слишком увлечена ею, чтобы заботиться
так что они были всем друг для друга, приходили и
ушли, совершенно не подозревая об интересе, который они возбуждали в окружающих
они, которые сочувственно смотрели на сильную сестру и слабую
одну, всегда вместе, как будто инстинктивно чувствовали, что долгий
расставание было не за горами.

Они чувствовали это, но ни один из них не говорил об этом, потому что часто между нами
и теми, кто нам ближе и дороже всего, существует недосказанность, которую
Это было очень трудно преодолеть. Джо почувствовала, как между её сердцем
и сердцем Бет опустилась завеса. Но когда она протянула руку, чтобы приподнять её, в этой тишине показалось
что-то священное, и она стала ждать, что скажет Бет. Она
удивлялась и в то же время была благодарна за то, что родители, казалось, не замечали
того, что видела она; и в течение спокойных недель, когда тень стала такой явной
для неё, она ничего не говорила об этом домашним, полагая, что всё
выяснится само собой, когда Бет вернётся в таком же состоянии. Она ещё больше задавалась вопросом,
действительно ли её сестра догадывается о жестокой правде и какие мысли роятся в её голове
Она размышляла об этом долгие часы, лёжа на тёплых камнях,
положив голову на колени Джо, пока ветер обдувал её,
а море шумело у её ног.

[Иллюстрация: Она положила голову на колени Джо, пока ветер обдувал её,
и море шумело у её ног]

Однажды Бет рассказала ей. Джо подумала, что она спит, так неподвижно она лежала.
Отложив книгу, она села и стала смотреть на неё задумчивым взглядом, пытаясь
увидеть признаки надежды в бледном румянце на щеках Бет. Но она не смогла
найти ничего, что удовлетворило бы её, потому что щёки были очень худыми, а руки
они казались слишком слабыми, чтобы удержать даже маленькие розовые ракушки, которые они собирали
. Тогда до нее дошло с еще большей горечью, чем когда-либо, что Бет
медленно отдаляется от нее, и ее руки инстинктивно сжались сильнее
они сжимали самое дорогое сокровище, которым она обладала. На минуту ее
глаза были слишком затуманены, чтобы видеть, а когда они прояснились, Бет смотрела на нее
с такой нежностью, что ей почти не нужно было говорить,--

«Джо, дорогая, я рада, что ты это знаешь. Я пыталась тебе сказать, но не смогла.
»

В ответ она почувствовала лишь прикосновение щеки сестры к своей щеке, даже не
слезы; потому что, будучи глубоко тронута, Джо не плакала. Она была слабее,
тогда, и Бет пыталась утешить и поддержать ее, обнимая
ее и нашептывая успокаивающие слова ей на ухо.

"Я знал это довольно давно, дорогая, и теперь, когда я привык к этому, это не
трудно думать или выносить. Постарайся увидеть это так, и не беспокойся
обо мне, потому что так будет лучше; действительно, так оно и есть".

- Это то, что сделало тебя такой несчастной осенью, Бет? Ты не почувствовала
этого тогда и так долго держала это при себе, не так ли? - спросила Джо, отказываясь
видеть или говорить, что это было лучше всего, но рада узнать, что у Лори не было
из-за проблем Бет.

"Да, тогда я потеряла надежду, но мне не хотелось в этом признаваться. Я пыталась
думать, что это просто больное воображение, и не хотела никого этим беспокоить. Но
когда я видела вас такими здоровыми, сильными и полными счастливых планов, мне было
трудно смириться с тем, что я никогда не смогу быть такой, как вы, и тогда я чувствовала себя несчастной,
Джо."

«О, Бет, и ты не сказала мне, не позволила утешить тебя и помочь тебе! Как
ты могла оттолкнуть меня и вынести всё это в одиночку?»

Голос Джо был полон нежного упрёка, и её сердце разрывалось при мысли о
одинокой борьбе, которая, должно быть, велась, пока Бет училась говорить
Попрощайся со здоровьем, любовью и жизнью и с радостью прими свой крест.

"Возможно, это было неправильно, но я старалась поступать правильно; я не была уверена, никто
ничего не говорил, и я надеялась, что ошибаюсь. Было бы эгоистично
пугать вас всех, когда Марми так беспокоилась о Мэг, а Эми была далеко, и
ты был так счастлив с Лори — по крайней мере, я так думала тогда."

«А я-то думала, что ты любишь его, Бет, и ушла, потому что
не могла», — воскликнула Джо, радуясь возможности сказать всю правду.

Бет была так поражена этой мыслью, что Джо улыбнулась, несмотря на боль,
и тихо добавила:

— Значит, ты этого не делала, дорогая? Я боялась, что так и есть, и представляла, как твоё бедное
маленькое сердечко всё это время было полно любви и тоски."

"Но, Джо, как я могла, когда он так любил тебя?" — спросила Бет,
невинная, как ребёнок. "Я очень его люблю; он так добр ко мне, что
я могу с этим поделать?" Но он никогда не мог быть для меня никем, кроме как моим братом. Я
надеюсь, что когда-нибудь он действительно им станет.

"Не через меня", - решительно сказала Джо. - Эми осталась у него, и они
прекрасно подошли бы друг другу, но сейчас у меня нет сердца к таким вещам. Меня
не волнует, что станет с кем-либо, кроме тебя, Бет. Ты должна выздоравливать.

«Я хочу, о, как же сильно я хочу! Я пытаюсь, но с каждым днём теряю понемногу и чувствую
всё большую уверенность в том, что никогда не верну это. Это как прилив, Джо, когда
он начинается, он идёт медленно, но его невозможно остановить».

«Его _можно_ остановить, твой прилив не должен начаться так скоро, девятнадцать — это слишком
молодо. Бет, я не могу тебя отпустить». Я буду работать, молиться и бороться с
этим. Я буду заботиться о тебе, несмотря ни на что; должны же быть какие-то способы, ещё не
слишком поздно. Бог не будет так жесток, чтобы забрать тебя у меня, — с вызовом воскликнула бедная
Джо, ведь её дух был гораздо менее благочестиво покорным, чем
дух Бет.

Простые, искренние люди редко говорят о своём благочестии; оно проявляется
в поступках, а не в словах, и имеет большее влияние, чем проповеди или
протесты. Бет не могла рассуждать или объяснять веру, которая придавала
ей смелости и терпения, чтобы отказаться от жизни и с радостью ждать смерти.
Как доверчивый ребёнок, она не задавала вопросов, а во всём полагалась на
Бог и природа, отец и мать всех нас, были уверены, что только они
могут научить и укрепить сердце и дух для этой жизни и
жизни грядущей. Она не упрекала Джо в благочестивых речах, а лишь
Я любил её ещё сильнее за её страстную привязанность и ещё крепче прижимался к
дорогой человеческой любви, от которой наш Отец никогда не хочет нас отлучать,
но через которую Он приближает нас к Себе. Она не могла сказать: «Я
рада уйти», потому что жизнь была ей очень дорога; она могла лишь всхлипывать: «Я
стараюсь быть готовой», крепко прижимаясь к Джо, когда первая горькая волна
этой великой скорби захлестнула их обеих.

Вскоре Бет сказала, вновь обретя спокойствие: —

«Ты расскажешь им об этом, когда мы вернёмся домой?»

«Думаю, они поймут без слов», — вздохнул Джо. Пока что всё выглядело именно так
ей, что Бет меняется каждый день.

"Возможно, нет; я слышала, что люди, которые любят сильнее всего, часто
не замечают таких вещей. Если они этого не видят, ты скажешь им за
меня. Я не хочу никаких секретов, и будет лучше, если ты их подготовишь. Мэг есть
Джон и малыши утешат ее, но ты должна быть рядом с отцом и
матерью, правда, Джо?

"Если смогу; но, Бет, я пока не сдаюсь; Я собираюсь верить, что это
_ это_ больная фантазия, и не позволю тебе думать, что это правда", - сказала Джо, пытаясь
говорите бодро.

Бет полежала с минуту, размышляя, а потом сказала в своей тихой манере,--

«Я не знаю, как выразить свои мысли, и не должна пытаться сделать это перед кем-то, кроме
тебя, потому что я могу говорить только с моим Джо. Я лишь хочу сказать,
что у меня такое чувство, будто я не должна была прожить долго. Я
не такая, как вы все; я никогда не строила планов о том, что буду делать, когда
вырасту; я никогда не думала о замужестве, как все вы. Я не могла
представить себя кем-то другим, кроме глупой маленькой Бет, которая слоняется
по дому и не приносит никакой пользы нигде, кроме как там. Я никогда не хотела уезжать, и
самое сложное сейчас — это расстаться со всеми вами. Я не боюсь, но мне кажется
как будто я буду тосковать по тебе даже на небесах.

Джо не могла говорить, и несколько минут не было слышно ничего, кроме
шума ветра и плеска прибоя. Мимо пролетела
белокрылая чайка, и солнечный свет заиграл на её серебристой грудке. Бет смотрела на неё
до тех пор, пока та не исчезла, и её глаза были полны печали. Маленькая
песчаная птица с серым оперением, спотыкаясь, шла по пляжу, тихо «поглядывая» на
себя, словно наслаждаясь солнцем и морем; она подошла совсем близко к Бет,
посмотрела на неё дружелюбным взглядом и села на тёплый камень, прихорашиваясь
на его мокрых перьях он чувствует себя как дома. Бет улыбнулась и почувствовала себя успокоенной, потому что
это крошечное создание, казалось, предлагало свою маленькую дружбу и напоминало ей, что
приятным миром еще можно наслаждаться.

"Милая птичка! Видишь, Джо, какая она ручная. Мне больше нравятся гляделки, чем
чайки: они не такие дикие и красивые, но кажутся счастливыми и доверчивыми
маленькие создания. Прошлым летом я называл их своими птичками, а мама
говорила, что они напоминают ей меня — суетливые создания с пятнистой окраской, всегда
рядом с берегом и всегда щебечущие эту довольную песенку
их. Ты чайка, Джо, сильная и дикая, любящая шторм и
ветер, летающая далеко в море и счастливая в полном одиночестве. Мэг - это
горлица, а Эми похожа на жаворонка, о котором она пишет, пытающегося взлететь
среди облаков, но всегда опускающегося обратно в свое гнездо. Дорогая
маленькая девочка! она такая амбициозная, но у неё доброе и нежное сердце; и
как бы высоко она ни взлетела, она никогда не забудет дом. Я надеюсь, что
увижу её снова, но она кажется _такой_ далёкой.

«Она приедет весной, и я хочу, чтобы ты был готов к этому»
смотри на нее и наслаждайся ею. Я хочу, чтобы к тому времени ты была здоровой и румяной, -
начала Джо, чувствуя, что из всех перемен в Бет изменилась только манера говорить
было величайшим, потому что теперь это, казалось, не стоило никаких усилий, и она подумала
вслух, совсем не так, как застенчивая Бет.

"Джо, дорогая, не надейся больше; это ни к чему хорошему не приведет, я уверена в этом.
Мы не будем несчастны, но будем наслаждаться тем, что мы вместе, пока ждем. У нас будут
счастливые времена, потому что я не очень страдаю, и я думаю, что прилив пройдет
легко отойдет, если ты мне поможешь ".

Джо наклонилась, чтобы поцеловать спокойное лицо; и этим безмолвным поцелуем она
Она душой и телом посвятила себя Бет.

Она была права: когда они вернулись домой, не было нужды в каких-либо словах, потому что
отец и мать теперь ясно видели то, от чего они молили Бога
уберечь их. Уставшая после короткого путешествия, Бет сразу же легла спать,
сказав, как она рада быть дома; а когда Джо спустилась вниз, она обнаружила,
что ей не придётся выполнять тяжёлую задачу — раскрывать секрет Бет. Её
отец стоял, склонив голову на каминную полку, и не обернулся, когда
она вошла; но мать протянула руки, словно прося о помощи, и
Джо без слов подошла, чтобы утешить её.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Он поспешил ей навстречу]

XXXVII.

НОВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.


В три часа дня весь модный мир Ниццы можно
увидеть на Английской набережной — очаровательном месте.
Широкая прогулочная дорожка, окаймлённая пальмами, цветами и тропическими кустарниками, с одной стороны
ограничена морем, с другой — большой аллеей, вдоль которой расположены отели
и виллы, а за ними — апельсиновые сады и холмы. Представители многих наций
Здесь представлены многие народы, звучат многие языки, надеты многие костюмы; и в
солнечный день это зрелище такое же весёлое и яркое, как карнавал. Надменные
англичане, оживлённые французы, сдержанные немцы, красивые испанцы, уродливые
Русские, кроткие евреи, свободолюбивые американцы — все они едут, сидят или прогуливаются
здесь, обсуждая новости и критикуя последнюю прибывшую знаменитость —
Ристори или Диккенса, Виктора Эммануила или королеву
Сандвичевых островов. Экипажи так же разнообразны, как и компания, и
привлекают не меньше внимания, особенно низкие корзины-баробусы, в которых
Дамы едут сами, в упряжке из двух резвых пони, в ярких сетках, которые
не дают их пышным юбкам вываливаться из миниатюрных экипажей, и
с маленькими грумами на запятках.

По этой дороге в Рождество медленно шёл высокий молодой человек,
заложив руки за спину, с несколько отсутствующим выражением лица.
Он был похож на итальянца, одет как англичанин и обладал
независимым видом американца — сочетание, которое заставляло
множество женских глаз одобрительно следить за ним, а множество денди —
в чёрных бархатных костюмах, с розовыми галстуками, в перчатках цвета буйволовой кожи и
с оранжевыми цветами в петлицах, чтобы пожать плечами, а затем
позавидовать его росту. Там было много красивых лиц, которыми можно было любоваться, но
молодой человек почти не обращал на них внимания, разве что время от времени
взглянет на какую-нибудь блондинку или даму в голубом. Вскоре он вышел
с набережной и на мгновение остановился на перекрёстке, словно
не мог решить, пойти ли ему послушать оркестр в Jardin Publique или
прогуляться вдоль пляжа до Касл-Хилл. Пони быстро бежали рысью
шаги заставили его поднять глаза, когда один из маленьких экипажей, в котором находилась
одинокая дама, быстро проехал по улице. Дама была молодой, светловолосой,
и одета в голубое. Он смотрел с минуту, затем все его лицо просветлело,
и, размахивая шляпой, как мальчишка, он поспешил ей навстречу.

"О, Лори, это действительно ты? Я думала, ты никогда не придёшь! — воскликнула Эми,
бросая поводья и протягивая обе руки к великой
возмущению французской мамы, которая поторопила дочь,
чтобы та не пала духом, увидев свободные манеры этих
«безумных англичан».

«Меня, кстати, задержали, но я обещал провести с тобой Рождество,
и вот я здесь».

«Как твой дедушка? Когда ты приехал? Где ты остановился?»

«Очень хорошо — вчера вечером — в Шовене. Я заходил в твой отель, но вас
не было дома».

«Мне так много нужно тебе сказать, я даже не знаю, с чего начать!» Садись, и мы сможем
поговорить по душам; я собирался прокатиться и мечтал о компании.
Фло копит на сегодняшний вечер."

"Что там будет, бал?"

"Рождественская вечеринка в нашем отеле. Там много американцев, и
они устраивают её в честь этого дня. Ты, конечно, поедешь с нами? Тётя
я буду в восторге».

"Спасибо. Куда теперь?» — спросил Лори, откинувшись на спинку сиденья и скрестив руки на груди,
что вполне устраивало Эми, которая предпочитала вести машину;
парашютный хлыст и голубые поводья на спинах белых пони доставляли ей
невероятное удовольствие.

"Сначала я заеду к банкиру за письмами, а потом в Касл-Хилл;
Вид оттуда такой прекрасный, и я люблю кормить павлинов. Вы когда-нибудь
бывали там?

"Часто, много лет назад; но я не против взглянуть на него ещё раз."

"А теперь расскажите мне всё о себе. Последнее, что я о вас слышал, — это то, что ваш
дедушка писал, что ждёт вас из Берлина."

«Да, я провела там месяц, а потом присоединилась к нему в Париже, где он
поселился на зиму. У него там есть друзья, и он находит, чем себя
развлечь; так что я то уезжаю, то приезжаю, и мы прекрасно ладим».

«Это очень мило с его стороны», — сказала Эми, уловив что-то в поведении Лори,
хотя и не могла понять, что именно.

- Видите ли, он терпеть не может путешествовать, а я терпеть не могу сидеть на месте; так что каждый из нас
устраивается по своему усмотрению, и никаких хлопот. Я часто бываю с ним, и он
наслаждается моими приключениями, в то время как мне нравится чувствовать, что кто-то рад видеть
меня, когда я возвращаюсь из своих странствий. Грязная старая дыра, не так ли?" - сказал он.
добавил он с отвращением на лице, когда они ехали по бульвару к
площади Наполеона в старом городе.

"Грязь выглядит живописно, так что я не против. Река и холмы
восхитительны, а эти виды узких переулков приводят меня в
восторг. Теперь нам придётся подождать, пока пройдёт эта процессия; она
идёт к церкви Святого Иоанна."

Пока Лори безучастно наблюдал за процессией священников под
балдахинами, монахинь в белых вуалях, несущих зажжённые свечи, и братством
в синем, распевающим во время шествия, Эми смотрела на него и испытывала новые чувства
Она почувствовала, как её охватывает смущение, потому что он изменился, и она не могла
узнать в угрюмом мужчине рядом с ней того весёлого мальчика, которого она оставила. Он был
красивее, чем когда-либо, и, как ей показалось, стал намного лучше; но теперь, когда
волнение от встречи с ней прошло, он выглядел усталым и
безжизненным — не больным и не то чтобы несчастным, но более зрелым и серьёзным, чем
должен был стать за год или два благополучной жизни. Она не могла
понять этого и не осмеливалась задавать вопросы; поэтому она покачала головой
и поправила своих пони, пока процессия удалялась по дороге
Она прошла под арками моста Пальони и скрылась в церкви.

"_Que pensez vous_?" — сказала она, демонстрируя свой французский, который улучшился в
количестве, если не в качестве, с тех пор как она уехала за границу.

"Эта мадемуазель хорошо провела время, и результат
очарователен," — ответил Лори, кланяясь и прижимая руку к сердцу, с
восхищённым взглядом.

Она покраснела от удовольствия, но почему-то этот комплимент не удовлетворил
её так, как грубые похвалы, которые он отпускал в её адрес дома, когда
ходил вокруг неё во время праздников и говорил, что она
«В целом неплохо», — с искренней улыбкой и одобрительным похлопыванием по
голове. Ей не понравился новый тон, потому что, хоть он и не был _бла_;, он звучал
безразлично, несмотря на взгляд.

«Если он будет расти таким, я бы предпочла, чтобы он остался мальчиком», — подумала она
с любопытным чувством разочарования и неловкости, стараясь
в то же время казаться непринуждённой и весёлой.

У Авигдора она нашла драгоценные письма из дома и, передав поводья
Лори, с наслаждением читала их, пока они ехали по тенистой дороге между
зелёными изгородями, где чайные розы цвели так же свежо, как в июне.

- Мама говорит, что Бет очень плохо. Я часто думаю, что мне следовало бы вернуться домой, но
все они говорят "останься"; я так и делаю, потому что у меня никогда не будет другого такого шанса, как этот,
- сказала Эми, посерьезнев над страницей.

"Я думаю, ты права; ты ничего не могла сделать дома, и для них это
большое утешение знать, что ты здорова, счастлива и получаешь удовольствие
так много, моя дорогая".

Он подошёл чуть ближе и стал больше похож на себя прежнего, когда сказал
это; и страх, который иногда сжимал сердце Эми, немного отступил,
потому что его взгляд, его поступок, его братское «моя дорогая», казалось, убедили её
что, если случится беда, она не останется одна в чужой стране.
Вскоре она рассмеялась и показала ему небольшой набросок Джо в её
рисовательном костюме, с лихо заломленным набекрень беретом и
вылетающими изо рта словами: «Гений пылает!»

Лори улыбнулся, взял письмо, положил его в нагрудный карман, «чтобы его
не унесло ветром», и с интересом выслушал оживлённое письмо, которое Эми ему прочитала
.

"Для меня это будет обычное весёлое Рождество: подарки
утром, ты и письма днём, а вечером вечеринка"
Эми, когда они сошли на берег среди руин старого форта, окружила стая
великолепных павлинов, которые послушно ждали, пока их покормят.
Пока Эми смеялась, стоя на берегу и бросая крошки
ярким птицам, Лори смотрел на неё так же, как она смотрела на него,
с естественным любопытством, желая увидеть, какие изменения
принесли время и разлука. Он не нашёл ничего, что могло бы его смутить или разочаровать, зато многое вызывало у него восхищение и
одобрение; ведь если не обращать внимания на некоторые манерные
выражения и жесты, она была такой же живой и грациозной, как и прежде, только с добавлением
то неописуемое нечто в одежде и манере держаться, что мы называем
элегантностью. Всегда зрелая не по годам, она приобрела некий _апломб_
как в поведении, так и в разговоре, что делало её более светской
женщиной, чем она была на самом деле; но её прежняя раздражительность
время от времени давала о себе знать, её сильная воля по-прежнему
была при ней, а её природная прямота не была испорчена иностранным лоском.

Лори не читал всего этого, пока наблюдал за тем, как она кормит павлинов, но
он увидел достаточно, чтобы удовлетворить своё любопытство, и унёс с собой
небольшую картинку с улыбающейся девушкой, стоящей на солнце, которая
Он подчеркнул нежный оттенок её платья, свежий румянец её щёк,
золотистый блеск её волос и сделал её заметной фигурой в
приятной обстановке.

Когда они поднялись на каменное плато, венчающее холм, Эми махнула
рукой, словно приглашая его в своё любимое место, и сказала, указывая
то туда, то сюда:

«Ты помнишь собор и Корсо, рыбаков, тянущих
свои сети в бухте, и прекрасную дорогу в Вилья-Франку, башню Шуберта
чуть ниже, и, самое главное, то пятнышко далеко в море, которое
по их словам, — это Корсика?»

"Я помню; это не сильно изменилось", - ответил он без энтузиазма.

- Что бы Джо отдал за то, чтобы увидеть это знаменитое пятнышко! - воскликнула Эми, чувствуя себя
в хорошем настроении и тоже горя желанием увидеть его.

"Да", - вот и все, что он сказал, но повернулся и напряг зрение, чтобы разглядеть
остров, который теперь стал интересен еще большему узурпатору, чем даже Наполеон
.

«Присмотрись к ней как следует, а потом приходи и расскажи мне, чем ты
занимался всё это время», — сказала Эми, усаживаясь
поудобнее, чтобы как следует всё обсудить.

Но она ничего не добилась, потому что, хотя он и присоединился к ней и ответил на все её вопросы,
задавая свободные вопросы, она смогла узнать только то, что он путешествовал по
континенту и был в Греции. Итак, проторчав без дела час, они поехали
домой; и, засвидетельствовав свое почтение миссис Кэррол, Лори ушел
от них, пообещав вернуться вечером.

Об Эми должно быть записано, что она намеренно "трахнулась" в ту ночь.
Время и разлука сделали своё дело с обоими молодыми людьми; она
увидела своего старого друга в новом свете, не как «нашего мальчика», а как красивого
и приятного мужчину, и она почувствовала вполне естественное желание
Она надеялась, что он благосклонно отнесётся к ней. Эми знала свои достоинства и использовала их по максимуму
с тем вкусом и умением, которые являются настоящим богатством для бедной и хорошенькой
женщины.

Тарлатан и тюль в Ницце были дешевыми, поэтому она куталась в них
в таких случаях и, следуя разумной английской моде на простые
платья для молодых девушек, придумывала очаровательные маленькие туалеты со свежими
цветы, несколько безделушек и всевозможные изящные приспособления, которые были
и недорогими, и эффективными. Следует признать, что художник
иногда овладевал женщиной и предавался антикварным
_причёски_, величественные позы и классические драпировки. Но, дорогая
моя, у всех нас есть свои маленькие слабости, и нам легко
простить их молодым, которые радуют наш взор своей красотой и
веселят наши сердца своим бесхитростным тщеславием.

«Я хочу, чтобы он подумал, что я хорошо выгляжу, и сказал об этом дома», — сказала Эми
про себя, надевая старое белое шёлковое бальное платье Фло и
покрывая его облаком свежей иллюзии, из которого с самым художественным эффектом
выступали её белые плечи и золотая голова. Она уложила волосы
имело смысл оставить всё как есть, собрав густые волны и кудри в
узел, как у Гебы, на затылке.

"Это не модно, но мне идёт, и я не могу позволить себе выглядеть
ужасно", — говорила она, когда ей советовали сделать завивку, начёс или
заплести косу, как того требовал последний писк моды.

Не имея достаточно изысканных украшений для такого важного случая, Эми украсила
свои ворсистые юбки розовыми гроздьями азалии и обрамляла белые
плечи нежными зелёными лозами. Вспомнив о расписных сапогах, она
с девичьим удовлетворением осмотрела свои белые атласные туфельки и
_chass;ed_ по комнате, любуясь своими аристократическими ножками.

"Мой новый веер идеально сочетается с моими цветами, мои перчатки сидят как влитые, а
настоящее кружево на тётином _mouchoir_ придаёт воздушность всему моему платью. Если бы у меня только
были классический нос и рот, я была бы совершенно счастлива," — сказала она,
осматривая себя критическим взглядом и держа в каждой руке по свече.

Несмотря на это несчастье, она выглядела необычайно весёлой и грациозной,
когда уходила. Она редко бегала — это не соответствовало её стилю, она
считала, что для её высокого роста больше подходит величественная походка Юноны
чем спортивная или пикантная. Она ходила взад-вперёд по длинному салону
в ожидании Лори и однажды встала под
люстрой, которая хорошо освещала её волосы; потом она
передумала и отошла в другой конец комнаты, словно стыдясь
девичьего желания предстать в выгодном свете. Так
получилось, что она не могла поступить лучше, потому что Лори вошёл
так тихо, что она его не услышала; и пока она стояла у дальнего
окна, повернув голову и придерживая одной рукой платье,
Стройная белая фигура на фоне красных штор выглядела так же эффектно, как
хорошо поставленная статуя.

"Добрый вечер, Диана!" — сказал Лори с выражением удовлетворения, которое она
любила видеть в его глазах, когда он смотрел на неё.

«Добрый вечер, Аполлон!» — ответила она, улыбнувшись ему в ответ, потому что он тоже
выглядел необычайно _благородно_, и мысль о том, что она войдёт в бальный зал
под руку с таким представительным мужчиной, заставила Эми от всей души пожалеть четырёх простых
мисс Дэвис.

"Вот твои цветы; я сама их составила, вспомнив, что ты
«Мне не нравится то, что Ханна называет «книжной шлюхой», — сказала Лори, протягивая ей
нежный букетик в вазе, о которой она давно мечтала, каждый день
проходя мимо витрины Кардильи.

[Иллюстрация: Вот твои цветы]

«Как ты добра!» — с благодарностью воскликнула она. «Если бы я знал, что ты
приедешь, я бы приготовил для тебя что-нибудь сегодня, хотя, боюсь,
это будет не так красиво, как это».

«Спасибо, это не то, что нужно, но ты его улучшила», —
добавил он, когда она защелкнула серебряный браслет на запястье.

«Пожалуйста, не надо».

«Я думал, тебе это нравится?»

"Не от тебя; это звучит неестественно, и мне больше нравится твоя прежняя прямота
".

"Я рад этому", - ответил он с выражением облегчения на лице; затем застегнул ей
перчатки и спросил, завязан ли у него галстук ровно, как раньше
когда они вместе ходили на вечеринки, дома.

Компания, собравшаяся в тот вечер в длинном _зале для торжественных обедов_, была
такой, какую можно увидеть только на континенте. Гостеприимные американцы
пригласили всех своих знакомых в Ницце и, не имея
предубеждений против титулов, пригласили нескольких, чтобы придать блеск своему рождественскому
балу.

Русский князь снизошёл до того, чтобы целый час просидеть в углу и
поговорить с грузной дамой, одетой, как мать Гамлета, в чёрный бархат, с
жемчужной нитью под подбородком. Восемнадцатилетний польский граф
посвятил себя дамам, которые называли его «очаровательным милым», а
немецкий Серен Что-то-Там, пришедший на ужин в одиночестве, бесцельно
бродил вокруг в поисках того, что можно было бы поглотить. Личный
секретарь барона Ротшильда, еврей с большим носом, в узких ботинках, приветливо улыбался всему
миру, как будто имя его хозяина венчало его золотым нимбом; крепкий
Француз, знавший императора, пришёл, чтобы удовлетворить его страсть к танцам,
а леди де Джонс, британская матрона, украсила сцену своим маленьким
семейством из восьми человек. Конечно, там было много легконогих, звонкоголосых
Американские девушки, красивые, но безжизненные на вид англичанки и несколько
простых, но пикантных французских девиц; а также обычный набор
молодых путешествующих джентльменов, которые весело проводили время, в то время как мамы
всех национальностей стояли вдоль стен и благосклонно улыбались им, когда они
танцевали со своими дочерьми.

Любая молодая девушка может представить себе состояние Эми, когда она «вышла на сцену»
в ту ночь, опираясь на руку Лори. Она знала, что хорошо выглядит, она любила
танцевать, она чувствовала, что её нога ступает по родной земле в бальном зале,
и наслаждалась восхитительным ощущением власти, которое приходит к молодым девушкам,
когда они впервые открывают для себя новое и прекрасное королевство, которым они рождены править благодаря
красоте, молодости и женственности. Она действительно жалела девочек Дэвис,
которые были неуклюжими, невзрачными и без сопровождения, если не считать угрюмого отца и
трёх ещё более угрюмых незамужних тётушек. Она поклонилась им самым дружелюбным
образом, когда проходила мимо, и это было мило с её стороны, ведь так они могли её увидеть
ее платье, и сгораю от любопытства узнать, кем может быть ее выдающийся на вид
друг. С первым взрывом оркестра Эми покраснела, ее
глаза заискрились, а ноги нетерпеливо забарабанили по полу; ибо
она хорошо танцевала и хотела, чтобы Лори это знал: поэтому шок, который она
испытала, можно лучше представить, чем описать, когда он сказал
совершенно спокойным тоном:

"Не хочешь потанцевать?"

«Обычно так делают на балу».

Её удивлённый взгляд и быстрый ответ заставили Лори как можно скорее
исправить свою ошибку.

"Я имел в виду первый танец. Могу ли я оказать вам честь?"

«Я могу уступить тебе место, если отодвину графа. Он божественно танцует; но он
простит меня, ведь ты его давняя подруга», — сказала Эми, надеясь, что
это имя произведёт хорошее впечатление и покажет Лори, что с ней
не стоит шутить.

«Милый мальчик, но слишком коротышка, чтобы его поддерживать

«Дочь богов,
Божественно высокая и божественно прекрасная»

— вот и всё, что она получила в ответ.

В зале, где они оказались, были только англичане, и Эми
была вынуждена чинно пройти через котильон, чувствуя на себе все взгляды.
в то время как она с наслаждением танцевала «Тарантеллу». Лори уступил
её «милому мальчику» и пошёл выполнять свой долг перед Фло, не
позаботившись о том, чтобы Эми была готова к грядущим радостям, за что был должным образом
наказан, поскольку она тут же занялась собой
до самого ужина, намереваясь смягчиться, если он подаст хоть какие-то признаки раскаяния.
Она с притворным удовлетворением показала ему свой альбом для фотографий, когда он подошёл,
вместо того чтобы броситься к ней и пригласить на следующий танец, великолепную
польку-редову; но его вежливые извинения не смутили её, и когда
Когда она ускакала прочь с графом, она увидела, как Лори сел рядом с её тётей
с явным облегчением на лице.

Это было непростительно; и Эми больше не обращала на него внимания
разве что бросала пару слов, когда подходила к своей компаньонке
между танцами, чтобы поправить причёску или немного отдохнуть. Однако её гнев
принёс свои плоды, потому что она скрыла его за улыбкой и
выглядела необычайно весёлой и жизнерадостной. Лори с
удовольствием наблюдал за ней, потому что она не резвилась и не прогуливалась, а танцевала с душой
и грацией, превращая приятное времяпрепровождение в то, чем оно и должно быть. Он очень
Естественно, я стал изучать её с этой новой точки зрения и ещё до
того, как вечер подошёл к концу, решил, что «из маленькой Эми
вырастет очаровательная женщина».

Это была оживлённая сцена, ведь вскоре дух светского сезона
овладел всеми, и рождественское веселье заставило всех сиять,
сердца — радоваться, а ноги — ступать легко. Музыканты играли на скрипках, волынках и барабанах
так, словно получали от этого удовольствие; все танцевали, кто как мог, а те, кто
не мог, с необычайной теплотой восхищались своими соседями. В воздухе витал
дух Дэвисов, и многие Джонсы резвились, как стадо молодых жирафов.
Золотой секретарь пронёсся по комнате, как метеор, в сопровождении
стремительной француженки, которая устилала пол своим розовым атласным шлейфом.
Безмятежный тевтонец нашёл себе место за ужином и был счастлив,
неторопливо поглощая блюда из меню и приводя в замешательство _gar;ons_ своими
поступками. Но друг императора покрыл себя славой, потому что он
танцевал всё, независимо от того, умел он это или нет, и вставлял экспромтом
пируэты, когда фигуры сбивали его с толку. Мальчишеская непосредственность этого
дородного мужчины была очаровательна, ведь, несмотря на то, что он «имел вес», он
Он танцевал, как резиновый мячик. Он бежал, он летел, он гарцевал; его лицо
сияло, лысая голова блестела; полы его сюртука бешено развевались, его панталоны
так и мелькали в воздухе, а когда музыка стихла, он вытер
капли пота со лба и просиял, глядя на своих собратьев, как французский
Пиквик без очков.

Эми и ее шест отличались не меньшим энтузиазмом, но большим
изящной ловкостью; и Лори обнаружил, что невольно следит за
ритмичным подъемом и падением белых тапочек, когда они пролетали мимо,
неутомимо, словно окрыленный. Когда маленький Владимир наконец сдался
Он заверил её, что «опустошён тем, что приходится уезжать так рано», и она
была готова отдохнуть и посмотреть, как её неверная возлюбленная переносит наказание.

Оно оказалось успешным, ведь в двадцать с небольшим испорченные чувства
находят утешение в дружеском обществе, а молодые нервы трепещут, молодая
кровь бурлит, и здоровый молодой дух воспрядает, когда его
очаровывают красота, свет, музыка и движение. Лори выглядел бодрым
и встал, чтобы уступить ей место. А когда он поспешил принести
ей что-нибудь на ужин, она сказала себе с довольной улыбкой:

«Ах, я так и думала, что это пойдёт ему на пользу!»

«Ты похожа на героиню Бальзака «Женщина, нарисованная самой собой», — сказал он,
обмахивая её веером из одной руки и держа в другой чашку с кофе.

«Мои румяна не стираются», — и Эми потёрла свою сияющую щёку и
показала ему свою белую перчатку с серьёзной простотой, которая его рассмешила
от души.

«Как ты это называешь?» — спросил он, касаясь складки её платья
, которая задралась у него на колене.

"Иллюзия."

"Хорошее название; это очень мило — новинка, не так ли?"

"Старо как мир; ты видел это на десятках девушек, и
до сих пор не знал, что это мило — _глупец_!»

«Я никогда раньше не видел его на тебе, отсюда и ошибка, понимаешь».

«Ничего подобного, это запрещено. Я лучше выпью кофе, чем буду принимать комплименты
прямо сейчас. Нет, не разваливайся, ты меня нервируешь».

Лори резко выпрямилась и покорно взяла свою пустую тарелку, испытывая странное
удовольствие от того, что «маленькая Эми» командует им; ведь теперь она
перестала стесняться и чувствовала непреодолимое желание растоптать его,
как это делают девочки, когда повелители мира сего проявляют хоть
какие-то признаки покорности.

«Где ты всему этому научилась?» — спросил он, вопросительно
глядя на неё.

- Поскольку "такого рода вещи" - довольно расплывчатое выражение, не будете ли вы так любезны
объяснить? - ответила Эми, прекрасно понимая, что он имеет в виду, но
нечестиво оставляя его описывать то, что неописуемо.

"Ну ... общий вид, стиль, самообладание,
... иллюзия... ну, ты знаешь", - рассмеялась Лори, не выдержав, и
помогает себе выйти из затруднительного положения с помощью нового слова.

Эми была польщена, но, конечно, не показала этого и скромно
ответила: «Жизнь за границей облагораживает человека, несмотря на его характер. Я учусь
так же хорошо, как и развлекаюсь, а что касается этого" — она слегка указала на себя
платье - "ну, тюль дешевый, букеты можно купить даром, а я привыкла
извлекать максимум пользы из своих бедных вещичек".

Эми скорее пожалела о последней фразе, опасаясь, что она была не слишком удачной
во вкусе; но за это она понравилась Лори еще больше, и он обнаружил, что одновременно
восхищается и уважает мужественное терпение, которое принесло большую пользу
возможности и жизнерадостный дух, который покрывал бедность цветами.
Эми не знала, почему он так добр к ней и почему он заполнил
её записную книжку своим именем и посвятил ей всю оставшуюся жизнь
вечер прошёл самым восхитительным образом; но импульс, вызвавший
эту приятную перемену, был результатом одного из новых впечатлений, которые
они оба неосознанно получали и дарили.




[Иллюстрация: Деми и Дейзи]

XXXVIII.

НА ПОЛКЕ.


Во Франции молодым девушкам скучно до тех пор, пока они не выйдут замуж,
когда их девизом становится «Да здравствует свобода!». В Америке, как всем
известно, девочки рано подписывают Декларацию независимости и наслаждаются своей свободой
свобода с республиканским задором; но молодые матроны обычно отрекаются
от престола вместе с первым наследником и уходят в затворничество, почти
такое же строгое, как во французском женском монастыре, хотя и не такое спокойное. Нравится им это или нет,
их практически кладут на полку, как только
свадебное волнение заканчивается, и большинство из них могут воскликнуть, как это сделал
на днях очень красивая женщина сказала: "Я красива, как всегда, но никто
не обращает на меня внимания, потому что я замужем".

Не будучи красавицей или даже светской дамой, Мэг не испытывала
Она страдала от этого недуга до тех пор, пока её детям не исполнился год, потому что в её маленьком мирке
господствовали первобытные обычаи, и она обнаружила, что ею восхищаются и
любят её больше, чем когда-либо.

Поскольку она была женственной малышкой, материнский инстинкт был в ней очень
силен, и она полностью посвятила себя детям, совершенно
забыв обо всём и обо всех остальных. День и ночь она размышляла
о них с неутомимой преданностью и тревогой, предоставив Джона
на милость прислуги, ведь кухней теперь заведовала ирландка
Будучи домоседом, Джон явно скучал по жене
Он привык к тому вниманию, которое ему оказывали, но, поскольку он обожал своих
детей, он с радостью на время отказался от привычного комфорта, полагая с
мужским невежеством, что спокойствие скоро вернётся. Но прошло три
месяца, а покой так и не вернулся; Мэг выглядела измученной и
нервничала, малыши отнимали у нее каждую минуту, дом был
заброшенный, и Китти, кухарка, которая лишила жизни "айси", держала его на мели
общее достояние. Когда он выходил утром, его приводили в замешательство небольшие
поручения для плененной мамы; если он приходил вечером веселый, нетерпеливый
Когда он хотел обнять свою семью, его остановило: «Тише!» они просто спят
после целого дня беспокойства ". Если бы он предложил немного развлечься дома, "Нет,
это потревожило бы детей". Если он намекал на лекцию или концерт, ему
отвечали укоризненным взглядом и решительным "Оставлю своих детей
ради удовольствия, никогда!" Его сон был нарушен младенческими воплями и видениями
призрачной фигуры, бесшумно расхаживающей взад и вперед во время ночных дежурств
; его трапезы прерывались частым бегством
председательствующий гений, покинувший его, наполовину помог, если бы приглушенное чириканье
доносилось из гнезда наверху; а когда он вечером читал газету,
колики Деми попали в список отправлений, а падение Дейзи повлияло на
стоимость акций, ведь миссис Брук интересовали только внутренние новости.

Бедняга чувствовал себя очень неловко, ведь дети лишили его
жены; дом превратился в детскую, и из-за постоянного «успокаивания»
он чувствовал себя жестоким нарушителем, когда входил в святая святых
страны малышей. Он терпеливо сносил это в течение шести месяцев, а когда
не появилось никаких признаков улучшения, сделал то, что делали другие отцы-изгнанники
Он пытался найти утешение в другом месте. Скотт женился и
поселился неподалёку, и Джон стал навещать его
по вечерам на час или два, когда его собственная гостиная была пуста, а
жена пела колыбельные, которым, казалось, не было конца. Миссис Скотт была
живой, симпатичной девушкой, которой ничего не оставалось, кроме как
быть любезной, и она с успехом справлялась со своей задачей. В гостиной всегда было светло
и уютно, стояла шахматная доска, пианино было настроено, было много весёлых
сплетен и аппетитных закусок.

Джон предпочёл бы сидеть у собственного камина, если бы там не было так одиноко;
но раз уж так вышло, он с благодарностью принял то, что было под рукой, и наслаждался обществом
соседки.

Мэг поначалу одобрила новый порядок вещей и с
облегчением узнала, что Джон хорошо проводит время, а не дремлет в
гостиной или бродит по дому, будя детей. Но
со временем, когда беспокойство, связанное с прорезыванием зубов, прошло и идолы стали ложиться спать в
нужное время, оставляя маме возможность отдохнуть, она начала скучать по Джону и
находить свою рабочую корзинку скучной компанией, когда он не сидел напротив в
Он надел свой старый халат и поставил тапочки сушиться на перила.
Она не стала просить его остаться дома, но почувствовала себя уязвлённой из-за того, что он
не знал, что она хочет его видеть, и совсем забыл о
многих вечерах, когда он напрасно ждал её. Она была нервной и измотанной
от наблюдения и беспокойства, и находилась в том неразумном состоянии,
которое иногда испытывают лучшие из матерей, когда их одолевают домашние заботы.
Недостаток физической активности лишает их жизнерадостности, а чрезмерная
преданность этому идолу американских женщин — чайнику — заставляет их чувствовать себя
если бы они состояли только из нервов и не имели мышц.

"Да," — сказала бы она, глядя в зеркало, "я становлюсь старой и некрасивой;
Джон больше не находит меня интересной, поэтому он бросает свою увядшую жену
и уходит к своей хорошенькой соседке, у которой нет обременений. Что ж,
дети любят меня; им всё равно, что я худая и бледная и у меня нет времени
завивать волосы; они — моё утешение, и однажды Джон увидит, чем
я с радостью пожертвовала ради них, не так ли, моя драгоценная?

На это жалкое обращение Дейзи ответила бы воркованием, а Деми —
ворчанием, и Мэг сменила бы свои причитания на материнское ликование, которое
на какое-то время утешило её в одиночестве. Но боль усилилась,
когда Джон с головой ушёл в политику и постоянно забегал к Скотту,
чтобы обсудить с ним интересные моменты, совершенно не замечая, что Мэг скучает по нему.
Однако она не сказала ни слова, пока однажды мать не застала её в слезах
и не стала настаивать на том, чтобы та рассказала, в чём дело, ведь подавленное состояние Мэг
не ускользнуло от её внимания.

«Я бы никому не сказала, кроме тебя, мама, но мне правда нужен
совет, потому что, если Джон будет так себя вести и дальше, я вполне могу овдоветь», —
ответила миссис Брук, вытирая слёзы о слюнявчик Дейзи с обиженным
видом.

«Как так получается, дорогая моя?» — с тревогой спросила мать.

«Он целый день где-то пропадает, а вечером, когда я хочу его видеть, он
постоянно ходит к Скоттам. Несправедливо, что на меня
возлагается самая тяжёлая работа, а развлечений никаких. Мужчины очень эгоистичны, даже
самые лучшие из них».

«Женщины тоже; не вини Джона, пока не поймёшь, в чём сама ошибаешься
».

«Но он не может так поступать со мной».

«А ты не поступаешь с ним так же?».

«Мама, я думал, ты примешь мою сторону!»

- Что касается сочувствия, то да, но я думаю, что это твоя вина,
Мэг.

- Я не вижу, каким образом.

«Позволь мне показать тебе. Разве Джон когда-нибудь пренебрегал тобой, как ты это называешь, в то время как ты
старалась проводить с ним вечера, когда у него было свободное
время?»

"Нет, но я не могу делать это сейчас, когда мне нужно ухаживать за двумя детьми."

"Думаю, ты могла бы, дорогая, и я думаю, что ты должна это делать. Могу ли я говорить совершенно
свободно, и вспомните ли вы, что мать может как
обвинять, так и сочувствовать?"

"Конечно, вспомню! Говорите со мной так, как будто я снова маленькая Мэг. Я часто чувствую,
что нуждаюсь в обучении больше, чем когда-либо, с тех пор как эти малыши во всём
полагаются на меня."

Мэг пододвинула свой низкий стул к стулу матери и, слегка
Не прерывая разговора, обе женщины покачивались в кресле и с любовью
разговаривали друг с другом, чувствуя, что узы материнства делают их ближе
чем когда-либо.

"Ты совершила ту же ошибку, что и большинство молодых жён, — забыла
о своём долге перед мужем ради любви к детям. Очень естественная
и простительная ошибка, Мэг, но её лучше исправить, пока
вы не разошлись в разные стороны; ведь дети должны
сближать вас, а не отдалять, как будто они все твои, а Джону
ничего не остаётся, кроме как поддерживать их. Я наблюдаю за этим уже несколько недель, но не
— сказала она, уверенная, что это произойдёт как раз вовремя. —

— Боюсь, что нет. Если я попрошу его остаться, он подумает, что я ревную; и
я бы не стала оскорблять его такими мыслями. Он не видит, что я хочу его,
и я не знаю, как сказать ему об этом без слов. —

«Сделай так, чтобы ему было так хорошо, что он не захочет уезжать. Моя дорогая, он тоскует по
своему маленькому дому; но без тебя это не дом, а ты всегда в
детской».

«Разве я не должна быть там?»

«Не всё время; слишком долгое заточение заставляет тебя нервничать, и тогда ты
становишься непригодной для всего. Кроме того, ты в долгу и перед Джоном
что касается младенцев; не пренебрегайте мужем из-за детей, не выгоняйте его из детской
но научите его, как помогать в этом. Его место там так же,
как и ваше, и он нужен детям; дайте ему почувствовать, что у него есть своя
роль, которую он должен сыграть, и он сделает это с радостью и преданностью, и это будет
так будет лучше для всех вас".

- Ты действительно так думаешь, мама?

«Я знаю это, Мэг, потому что сам пробовал. И я редко даю советы, если не
доказал их целесообразность. Когда вы с Джо были маленькими, я
продолжал делать то же, что и вы, чувствуя, что не выполняю свой долг, если не посвящаю себя
полностью в твоём распоряжении. Бедный отец погрузился в чтение книг после того, как я отказался от всех
предложений о помощи и решил провести эксперимент в одиночку. Я старался
изо всех сил, но Джо была для меня непосильной ношей. Я чуть не избаловал
её своей снисходительностью. Ты была больна, и я беспокоился о тебе, пока сам не заболел.
Тогда на помощь пришёл отец, он всё спокойно уладил
и так мне помог, что я поняла свою ошибку и с тех пор
не могу без него обойтись. В этом секрет нашего домашнего
счастья: он не позволяет работе отвлекать его от мелких забот и
обязанности, которые затрагивают всех нас, и я стараюсь не позволять домашним заботам разрушить
мой интерес к его занятиям. Во многих вещах каждый вносит свой вклад в одиночку, но
дома мы всегда работаем вместе ".

"Это так, мама; и мое самое большое желание - быть для моего мужа и детей
тем, чем ты была для своих. Покажи мне, как; я сделаю все, что ты скажешь".

- Ты всегда была моей послушной дочерью. Что ж, дорогая, на твоём месте я бы позволил
Джону больше участвовать в воспитании Деми, потому что мальчику нужна
подготовка, и начинать её можно уже сейчас. А потом я бы сделал то, что часто делаю
предложите Ханне прийти и помочь вам; она превосходная медсестра, и вы
можете доверить ей драгоценных младенцев, пока будете выполнять больше работы по дому. Тебе
нужны упражнения, Ханна наслаждалась бы отдыхом, а Джон снова нашел бы свою
жену. Чаще гуляйте; будьте не только заняты, но и веселы, потому что вы
создатель солнечного света в семье, и если вы впадаете в уныние, хорошей погоды не бывает
. Затем я бы постаралась проявить интерес ко всему, что нравится Джону, — поговорила бы
с ним, позволила бы ему почитать вам, обменялась бы с ним идеями и помогла бы ему
в этом. Не замыкайтесь в себе из-за того, что вы женщина,
но поймите, что происходит, и научитесь принимать участие
в мировой работе, поскольку все это влияет на вас и ваших близких ".

"Джон такой разумный, боюсь, он сочтет меня глупой, если я буду задавать
вопросы о политике и тому подобном".

"Я не верю, что он стал бы; любовь покрывает множество грехов, и о ком
ты могла бы просить более свободно, чем о нем? Попробуйте и посмотрите, не понравится ли ему
ваше общество покажется ему гораздо более приятным, чем ужины у миссис Скотт.

- Обязательно. Бедный Джон! Боюсь, я, к сожалению, пренебрегла им, но я
думала, что была права, и он никогда ничего не говорил.

- Он старался не быть эгоистом, но, как мне кажется, чувствовал себя довольно одиноким.
Мэг, сейчас как раз то время, когда молодые женатые люди склонны отдаляться друг от друга
и именно в это время им лучше всего быть вместе; для
первая нежность быстро проходит, если не позаботиться о ее сохранении;
и нет времени более прекрасного и драгоценного для родителей, чем первые годы
маленьких жизней, отданных им на воспитание. Не позволяйте Джону быть чужим
для детей, ведь они сделают всё возможное, чтобы он был в безопасности и счастлив в этом
мире испытаний и соблазнов, и через них вы
вы научитесь узнавать и любить друг друга так, как следует. А теперь, дорогая,
прощай; подумай над наставлениями матери, поступи так, как считаешь правильным,
и да благословит вас всех Господь!

Мэг всё обдумала, сочла правильным и поступила так, как решила, хотя
первая попытка была не совсем такой, как она планировала. Конечно
дети тиранили её и правили в доме, как только
узнали, что, пинаясь и визжа, они могут получить всё, что захотят.
Мама была покорной рабыней их капризов, но папу было не так
легко подчинить, и он время от времени досаждал своей нежной супруге попытками
о том, как отец наказывал своего непослушного сына. Деми унаследовал
немного твёрдости характера своего отца — не будем называть это
упрямством, — и когда он решал что-то получить или сделать,
все королевские лошади и все королевские люди не могли изменить
это упрямое решение. Мама считала, что малыш ещё слишком мал, чтобы
его можно было научить преодолевать свои предрассудки, но папа считал, что
никогда не рано научиться послушанию; поэтому господин Деми рано понял, что, когда
он пытался «бороться» с «парпаром», ему всегда доставалось больше всех.
И всё же, как и англичанин, Бэби уважал человека, который его покорил, и
любил отца, чья могила «Нет, нет» производила большее впечатление, чем все
мамины ласки.

Через несколько дней после разговора с матерью Мэг решила устроить светский
вечер с Джоном; поэтому она заказала хороший ужин, накрыла в гостиной
привела себя в порядок, красиво оделась и пораньше уложила детей спать, чтобы
ничто не должно было помешать ее эксперименту. Но, к сожалению, у Деми
самое непобедимое предубеждение было против того, чтобы ложиться спать, и в ту ночь он
решил неистовствовать; так что бедняжка Мэг пела и раскачивалась, рассказывала истории
и перепробовала все способы усыпления, какие только могла придумать, но все напрасно,
большие глаза не закрывались; и еще долго после того, как Дейзи уехала в Байлоу,
как пухленький маленький комочек добродушия, которым она и была, непослушная Деми лежала
уставившись на свет с самым обескураживающим выражением полного бодрствования
на лице.

«Будет ли Деми лежать смирно, как хороший мальчик, пока мама сходит вниз и
принесёт бедному папе его чай?» — спросила Мэг, когда дверь в прихожую тихо закрылась и
знакомые шаги на цыпочках направились в столовую.

"Я хочу чаю!" — сказал Деми, готовясь присоединиться к веселью.

- Нет, но я оставлю тебе немного печенья на завтрак, если ты уйдешь
попрощайся, как Дейзи. Хорошо, милая?

- Исс! - и Деми крепко зажмурился, как будто хотел заснуть и ускорить
желанный день.

Воспользовавшись удобным моментом, Мэг ускользнула и
сбежала вниз, чтобы поприветствовать мужа с улыбкой на лице и
с маленьким голубым бантиком в волосах, который так нравился ему. Он сразу заметил его и
сказал с приятным удивлением:

«Ну что ты, мамочка, какие мы сегодня весёлые. Ты ждёшь гостей?»

"Только тебя, дорогой."

"Это что, день рождения, годовщина или что-то ещё?"

«Нет, я устала быть неряхой, поэтому решила переодеться. Ты всегда
приводишь себя в порядок перед ужином, как бы ни устал; так почему
я не могу сделать то же самое, когда у меня есть время?»

«Я делаю это из уважения к тебе, моя дорогая», — сказал старомодный Джон.

- Так же, так же, мистер Брук, - засмеялась Мэг, снова выглядя молодой и хорошенькой,
кивнув ему поверх чайника.

- Что ж, это в целом восхитительно, как в старые добрые времена. На вкус
как надо. Я пью за твое здоровье, дорогая. И Джон потягивал чай с видом
умиротворяющего восторга, который, однако, длился очень недолго; ибо, поскольку
Он поставил чашку на стол, дверная ручка таинственно загрохотала, и послышался тоненький
голосок, нетерпеливо произносивший:

«Опи, я хочу спать!»

«Это тот непослушный мальчик. Я велела ему ложиться спать одному, а он
здесь, внизу, простудится насмерть, бегая по этому холсту», — сказала
Мэг, отвечая на зов.

[Иллюстрация: Доброе утро]

"Доброе утро," — радостно объявил Деми, входя в комнату в своей
длинной ночной рубашке, изящно перекинутой через руку, и с каждым его
движением кудряшки весело подпрыгивали, пока он скакал вокруг стола, бросая на «пирожные»
восхищённые взгляды.

- Нет, еще не утро. Ты должен лечь спать и не беспокоить бедную
маму; тогда ты сможешь съесть маленькое пирожное с сахаром".

"Я люблю парпара", - сказал хитрец, готовясь взобраться на отцовское
колено и насладиться запретными радостями. Но Джон покачал головой и сказал
Мэг,--

«Если ты сказала ему оставаться там и ложиться спать одному, заставь его
сделать это, иначе он никогда не научится слушаться тебя».

«Да, конечно. Пойдём, Деми», — и Мэг увела сына, испытывая
сильное желание шлёпнуть маленького негодника, который прыгал рядом с ней,
будучи в заблуждении, что взятка должна быть вручена как
как только они добрались до детской.

И он не был разочарован: эта недальновидная женщина действительно дала ему
кусочек сахара, уложила его в постель и запретила
гулять до утра.

"Исс!" — сказал Деми-лжец, блаженно посасывая сахар и
считая свою первую попытку в высшей степени успешной.

Мэг вернулась на своё место, и ужин протекал мирно, пока
маленький призрак не появился снова и не выдал мамины проступки,
смело потребовав:

«Ещё судар, мармар».

«Ну, это уже слишком», — сказал Джон, ожесточаясь против назойливого ребёнка.
маленький грешник. «Мы не успокоимся, пока этот ребёнок не научится
правильно ложиться спать. Ты уже достаточно долго была его рабыней; дай
ему один урок, и тогда с этим будет покончено. Уложи его в постель
и оставь его, Мэг».

"Он не останется там; он никогда там не остаётся, если я не сижу рядом с ним."

"Я с ним разберусь. Деми, иди наверх и ложись в свою постель, как велит мама
".

- Нет! - ответил юный бунтарь, накладывая себе вожделенный кекс
"кекси" и с невозмутимой отвагой принимаясь за то же самое.

"Ты никогда не должен говорить этого папе; я понесу тебя, если ты не пойдешь сам"
.

«Уходи, я не люблю парпар», — и Деми спрятался за юбку матери
в поисках защиты.

Но даже это убежище оказалось бесполезным, потому что его передали
врагу со словами «Будь с ним помягче, Джон», которые привели виновника в
смятение; ведь когда мама бросила его, значит, судный день был близок.
Лишившись своего пирожного, обманутый в своих ожиданиях и унесённый сильной
рукой в ненавистную постель, бедный Деми не смог сдержать свой гнев, но
открыто бросил вызов папе, яростно пинаясь и крича всю дорогу
наверх. Как только его уложили в постель на одну сторону, он перевернулся на
Он повернулся и направился к двери, но был позорно пойман за
хвост своей маленькой тоги и возвращён на место. Это оживлённое
представление продолжалось до тех пор, пока у молодого человека не иссякли силы и он
не начал рычать во весь голос. Это вокальное упражнение
обычно приводило Мэг в восторг, но Джон сидел неподвижно, как
столб, который, по общему мнению, глух. Ни уговоров, ни сладостей, ни колыбельных, ни
рассказов; даже свет был потушен, и только красное сияние огня
оживляло «большую тьму», на которую Деми смотрела скорее с любопытством, чем с
страх. Этот новый порядок вещей вызывал у него отвращение, и он тоскливо звал
"мармар", когда его гнев утих, и воспоминания о его
нежная рабыня вернулась к плененному самодержцу. Жалобный вопль
, последовавший за страстным ревом, тронул сердце Мэг, и она подбежала
чтобы умоляюще сказать,--

«Позволь мне остаться с ним, он теперь будет хорошо себя вести, Джон».

«Нет, дорогая, я сказал ему, что он должен лечь спать, как ты ему велела, и он
должен лечь, если я останусь здесь на всю ночь».

«Но он будет плакать до изнеможения», — умоляла Мэг, упрекая себя за
то, что бросила своего мальчика.

«Нет, он не будет этого делать, он так устал, что скоро уснёт, и тогда всё будет
улажено, потому что он поймёт, что должен быть благоразумным. Не
вмешивайся, я с ним разберусь».

«Он мой ребёнок, и я не могу допустить, чтобы его дух был сломлен жестокостью».

«Он мой сын, и я не позволю, чтобы его характер испортился из-за потакания его прихотям. Спускайся
вниз, дорогая, и оставь мальчика мне».

Когда Джон говорил таким властным тоном, Мэг всегда подчинялась и никогда
не жалела о своей покорности.

"Пожалуйста, позволь мне поцеловать его хоть раз, Джон?"

"Конечно. Деми, пожелай маме спокойной ночи и дай ей отдохнуть,
потому что она очень устала, целый день заботясь о тебе.

Мэг всегда настаивала на том, что поцелуй одержал победу, потому что после него
Деми всхлипывал уже не так громко и лежал неподвижно
на кровати, куда он заполз в душевных муках.

"Бедняжка, он измучен сном и плачем. Я прикрою его
, а потом пойду и успокою Мэг, — подумал Джон, подкрадываясь к
кровати в надежде, что его непокорный наследник спит.

Но в тот момент, когда отец взглянул на него, глаза Деми
открылись, его маленький подбородок задрожал, и он поднял руки, сказав с раскаянием в голосе:
«Я больше не буду».

Сидя на лестнице снаружи, Мэг удивилась долгой тишине, которая
последовала за шумом; и, представив себе всевозможные невозможные
происшествия, она проскользнула в комнату, чтобы развеять свои страхи. Деми лежал
крепко спящий; не в своей обычной позе «раком», а свернувшись
в клубок, прижавшись к отцовской руке и держась за его
палец, как будто чувствовал, что справедливость сочетается с милосердием, и
уснул более грустным и мудрым ребёнком. Так и держа его, Джон
с женским терпением ждал, пока маленькая ручка не разжалась; и пока
Он ждал, но так и заснул, уставший больше от стычки с сыном, чем
от всей своей дневной работы.

Мэг стояла и смотрела на два лица на подушке, а потом улыбнулась
про себя и снова выскользнула из комнаты, довольно произнеся:

«Мне не нужно бояться, что Джон будет слишком строг с моими детьми: он _действительно_
знает, как с ними обращаться, и будет мне очень помогать, потому что Деми _слишком_
много для меня делает».

Когда Джон наконец спустился, ожидая увидеть задумчивую или укоризненную
жену, он был приятно удивлён, обнаружив, что Мэг спокойно подшивает чепец.
и быть встреченным просьбой прочитать что-нибудь о выборах,
если он не слишком устал. Джон сразу понял, что происходит какая-то революция
, но благоразумно не задавал вопросов, зная, что Мег была
таким прозрачным маленьким человеком, что она не могла сохранить секрет, который спас бы ее
жизнь, а значит, и ключ к разгадке скоро должен был появиться. Он с величайшим энтузиазмом прочитал длинную дискуссию
, а затем объяснил её в своей самой ясной
манере, в то время как Мэг старалась выглядеть глубоко заинтересованной, задавать умные
вопросы и не отвлекаться от темы.
нация в зависимости от состояния её шляпки. В глубине души она
решила, что политика так же плоха, как и математика, и что задача
политиков, похоже, состоит в том, чтобы обзывать друг друга; но она
держала эти женские мысли при себе, а когда Джон сделал паузу, покачала головой и
сказала с тем, что она считала дипломатичной двусмысленностью:

«Ну, я правда не понимаю, к чему мы клоним».

Джон рассмеялся и с минуту наблюдал за тем, как она держит на ладони
небольшое украшение из кружева и цветов и рассматривает его с
подлинным интересом, который не смогла пробудить его речь.

«Она старается полюбить политику ради меня, так что я постараюсь полюбить
шляпное дело ради неё, это будет справедливо», — подумал Джон Справедливый и добавил
вслух:

«Это очень мило; это то, что вы называете утренней шапочкой?»

[Иллюстрация: Мой дорогой друг, это шляпка]

"Мой дорогой друг, это шляпка! Моя лучшая шляпка для посещения концертов и театров
".

- Прошу прощения, оно было таким маленьким, что я, естественно, приняла его за одно из
те улетные штучки, которые ты иногда носишь. Как ты держишь его на себе?

"Эти кусочки кружева скрепляются под подбородком бутоном розы, вот так" и
Мэг продемонстрировала это, надев шляпку и взглянув на него с выражением
спокойного удовлетворения, перед которым невозможно было устоять.

"Это любовь к шляпке, но я предпочитаю лицо под ней, потому что оно
снова выглядит молодым и счастливым," — и Джон поцеловал улыбающееся лицо, к большому
ущербу для бутона розы под подбородком.

"Я рад, что тебе понравилось, потому что я хочу, чтобы ты как-нибудь вечером сводил меня на один из новых
концертов; Мне действительно нужна музыка, чтобы настроиться.
ты, пожалуйста?"

"Конечно, я сделаю это от всего сердца или в любом другом месте, которое ты захочешь. Ты
так долго сидел взаперти, что это не принесет тебе никакой пользы, а я
Наслаждайся этим, как и всем остальным. Что это взбрело тебе в голову, матушка?

«Ну, на днях я поговорила с Марми и рассказала ей, какой нервной
и раздражительной я себя чувствую, и она сказала, что мне нужно
перемены и поменьше забот; поэтому Ханна будет помогать мне с
детьми, а я буду больше заниматься домашними делами и время от
времени немного развлекаться, просто чтобы не превратиться в
суетливую, сломленную старуху раньше времени. Это всего лишь эксперимент, Джон, и я хочу попробовать ради тебя
и ради себя, потому что в последнее время я позорно пренебрегал тобой, и
Я собираюсь сделать дом таким, каким он был раньше, если смогу. Ты не возражаешь, я
надеюсь?

Неважно, что сказал Джон, или то, каким чудом малышка
боннет избежала полного разорения; все, что нам следует знать, это
этот Джон, похоже, не возражал, судя по изменениям, которые
постепенно происходили в доме и его обитателях. Это было еще не все
Райский уголок, во всяком случае, но разделение
труда пошло на пользу всем; дети процветали под отцовской властью, потому что точный,
твёрдый в своих убеждениях Джон привнёс в Бэбидом порядок и послушание, в то время как Мэг
нашли ее духов и в составе ее нервы много полезного
упражнение, немного приятно, и очень доверительная беседа с ней
разумный муж. Дом снова стал похож на родной, и у Джона не было желания
покидать его, если только он не заберет с собой Мэг. Скотты приехали к Бруксам
и теперь каждый нашел маленький дом веселым местом, полным
счастья, довольства и семейной любви. Даже веселая Салли Моффат любила ходить
туда. «Здесь всегда так тихо и приятно, мне это идёт на пользу, Мэг», —
говорила она, оглядываясь по сторонам задумчивым взглядом, словно пытаясь
чтобы открыть для себя очарование, которое она могла бы использовать в своём огромном доме, полном
великолепного одиночества; ведь там не было шумных, жизнерадостных малышей
а Нед жил в своём собственном мире, где не было места для
неё.

Это семейное счастье пришло не сразу, но Джон и Мэг
нашли к нему ключ, и каждый год супружеской жизни учил их
пользоваться этим ключом, открывая сокровищницы настоящей домашней любви и взаимной
помощи, которыми могут обладать даже самые бедные, а самые богатые не могут их купить.
Это та полка, на которой могут разместиться молодые жёны и матери
укрыться в безопасности от беспокойства и лихорадки мира, найдя
верных возлюбленных в маленьких сыновьях и дочерях, которые цепляются за них,
бесстрашный перед горем, бедностью или возрастом; идущий бок о бок в ясную
и ненастную погоду, с верным другом, который, в истинном смысле
старое доброе саксонское слово, "домашний оркестр", и знание, как узнала Мег,
что самое счастливое царство женщины - это дом, ее высшая честь - искусство
правит им не как королева, а как мудрая жена и мать.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Сидел на камне, пока его козы резвились]

XXXIX.

ЛЕНИВЫЙ Лоуренс.


Лори поехала в Ниццу, намереваясь остаться на неделю, и осталась на месяц. Он
устал бродить в одиночестве, и знакомое присутствие Эми, казалось,
придавало очарование заграничным сценам, в которых она участвовала, по-домашнему,
. Он очень скучал по «ласкам», которые получал раньше, и с удовольствием
вспомнил о них; ведь никакое внимание, каким бы лестным оно ни было,
со стороны незнакомцев, не могло сравниться с сестринским обожанием
домашних девочек. Эми никогда не гладила его, как другие, но она была очень рада
Теперь она была рада его видеть и буквально прилипла к нему, чувствуя, что он был
представителем той дорогой семьи, по которой она тосковала больше, чем
могла себе признаться. Они, естественно, находили утешение в обществе друг друга и
много времени проводили вместе, катаясь верхом, гуляя, танцуя или бездельничая, ведь в Ницце
никто не может быть слишком трудолюбивым в разгар веселья. Но, хотя
они, по-видимому, развлекались самым беспечным образом, они
полусознательно делали открытия и формировали мнения друг о друге
. Эми с каждым днем росла в глазах своего друга, но он все больше погружался в
Она была его, и каждый из них чувствовал это, не произнося ни слова. Эми старалась
угодить ему, и ей это удавалось, потому что она была благодарна за множество удовольствий, которые он
дарил ей, и отплачивала ему маленькими услугами, которым женщины
умеют придавать неописуемое очарование. Лори не прилагал никаких
усилий, а просто плыл по течению, стараясь устроиться поудобнее,
пытаясь забыть и чувствуя, что все женщины должны сказать ему что-нибудь приятное,
потому что одна из них была с ним холодна. Ему не составило труда проявить щедрость,
и он бы подарил Эми все безделушки в Ницце, если бы она попросила
Он взял их, но в то же время чувствовал, что не может изменить
мнение, которое она о нём составила, и его скорее пугали проницательные голубые глаза
, которые, казалось, смотрели на него с таким полупечальным, полупрезрительным
удивлением.

"Все остальные уехали в Монако на весь день; я предпочла остаться
дома и писать письма. «Они уже готовы, и я собираюсь в Вальрозу, чтобы
сделать наброски. Ты пойдёшь?» — спросила Эми, когда в один прекрасный день
она присоединилась к Лори, который, как обычно, бездельничал около полудня.

"Ну да, но не слишком ли жарко для такой долгой прогулки?" — ответил он
медленно, потому что после яркого света снаружи затенённый _салон_ выглядел манящим.

"Я возьму маленькую карету, а Батист может быть кучером, так что
тебе ничего не придётся делать, кроме как держать зонтик и следить за тем, чтобы твои перчатки
были в порядке," — ответила Эми, саркастически взглянув на безупречных детей,
которые были слабым местом Лори.

«Тогда я с удовольствием пойду с тобой», — и он протянул руку за её
альбомом для рисования. Но она резко сунула его под мышку —

«Не утруждайся, для меня это не составит труда, но _ты_ выглядишь
не очень хорошо».

Лори приподнял брови и неторопливо зашагал за ней, пока она бежала
Они спустились вниз, но, когда они сели в карету, он сам взял поводья
и маленькому Батисту ничего не оставалось, кроме как сложить руки и
засыпать на своём сиденье.

Они никогда не ссорились — Эми была слишком хорошо воспитана, а Лори
был слишком ленив; так что через минуту он заглянул под поля её шляпы с
вопросительным видом; она ответила улыбкой, и они продолжили путь в
самой дружеской манере.

Это была прекрасная поездка по извилистым дорогам, изобилующим живописными
пейзажами, которые радуют глаз любителей прекрасного. Вот древний монастырь,
откуда доносилось торжественное пение монахов. Вот
Босоногий пастух в деревянных башмаках, остроконечной шляпе и грубой куртке
с одним плечом сидел на камне и играл на свирели, пока его козы резвились среди
камней или лежали у его ног. Мимо проходили смирные ослики мышиного цвета, нагруженные
мешками со свежескошенной травой, а между зелёными тюками сидела хорошенькая девушка в
_капалине_, или же старуха пряла
на веретене. Смуглые дети с добрыми глазами выбегали из
причудливых каменных лачуг, чтобы предложить букеты или связки апельсинов,
всё ещё висевших на ветках. Сморщенные оливковые деревья покрывали холмы своей тёмной листвой.
Листва и плоды в саду отливали золотом, а вдоль дороги росли огромные алые анемоны
. За зелёными склонами и скалистыми вершинами
на фоне голубого итальянского неба возвышались острые белые пики Приморских Альп

. Вальроза вполне оправдывала своё название, ведь в этом климате вечного
лета повсюду цвели розы. Они нависли над аркой, протиснулись
между прутьями больших ворот, радушно приветствуя
прохожих, и выстроились вдоль аллеи, вьющейся среди лимонных деревьев и
перистые пальмы поднимаются к вилле на холме. Каждый тенистый уголок, где
Места, где можно было остановиться и отдохнуть, утопали в цветах; в каждом прохладном
гроте улыбалась мраморная нимфа, окутанная цветочной вуалью, и в каждом
фонтане отражались алые, белые или бледно-розовые розы, склонившиеся, чтобы
улыбнуться своей собственной красоте. Розы покрывали стены дома,
висели на карнизах, карабкались по колоннам и буйно разрослись на балюстраде
широкой террасы, с которой открывался вид на солнечное Средиземное море и
город с белыми стенами на его берегу.

"Это настоящий рай для молодожёнов, не так ли? Ты когда-нибудь видела такие
розы?" — спросила Эми, остановившись на террасе, чтобы насладиться видом, и
роскошный аромат духов, который пронесся мимо.

"Нет, и не чувствовал таких шипов", - ответил Лори, засунув большой палец в
рот после тщетной попытки поймать одинокий алый цветок, который
рос вне пределов его досягаемости.

"Попробуй спуститься ниже и выбери те, у которых нет шипов", - сказала Эми,
подобрав три крошечных кремовых шипа, которые украшали стену
позади нее. Она положила их ему в петлицу в знак примирения, и он
с минуту стоял, глядя на них с любопытством, потому что
в итальянской части его натуры было что-то суеверное, и
в тот момент он пребывал в состоянии полусладкой-полугорькой меланхолии,
когда молодые люди с богатым воображением находят смысл в мелочах и повсюду видят пищу для
романтики. Он подумал о Джо, когда потянулся за колючей
красной розой, потому что яркие цветы ей шли, и она часто носила такие,
как эта, из домашней оранжереи. Бледные розы, которые подарила ему Эми, были
такими, какие итальянцы кладут в руки покойникам, а не в свадебные венки, и
на мгновение он задумался, было ли это предзнаменованием для Джо или для него самого; но
в следующее мгновение его американский здравый смысл взял верх над сентиментальностью.
и он рассмеялся таким искренним смехом, какого Эми не слышала с тех пор, как он пришел.

"Это хороший совет; тебе лучше последовать ему и поберечь свои пальцы", - сказала она
думая, что ее речь позабавила его.

"Спасибо, я так и сделаю", - ответил он в шутку, а несколько месяцев спустя сделал
это всерьез.

"Лори, когда ты едешь к своему дедушке?" спросила она немного погодя,
устраиваясь на простом сиденье.

"Очень скоро".

"Ты говорил это дюжину раз за последние три недели".

"Осмелюсь сказать, короткие ответы избавляют от проблем".

"Он ждет тебя, и тебе действительно следует пойти".

"Гостеприимное создание! Я знаю.

Тогда почему ты этого не делаешь?

— Полагаю, это врождённая порочность.

— Ты имеешь в виду врождённую лень. Это действительно ужасно! — и Эми выглядела
сурово.

«Не так уж плохо, как кажется, ведь если я уйду, то буду только докучать ему, так что я
могу с таким же успехом остаться и докучать тебе ещё немного, ты
лучше это переносишь; на самом деле, я думаю, тебе это даже идёт»; и Лори
удобно устроился на широком выступе балюстрады.

Эми покачала головой и с видом
смиренности открыла свой альбом для рисования; но она решила отчитать "этого мальчишку", и
через минуту снова заговорила.

"Чем ты сейчас занимаешься?"

"Наблюдаю за ящерицами."

«Нет, нет, я имею в виду, что вы собираетесь и хотите сделать?»

«Выкурить сигарету, если вы мне позволите».

«Как вы меня провоцируете! Я не одобряю сигары и позволю вам закурить
только при условии, что вы позволите мне нарисовать вас; мне нужна
фигура».

«С удовольствием». Как ты хочешь, чтобы я тебя изобразила: в полный рост или
в три четверти, на голове или на пятках? Я бы со всем уважением предложила
лечь на спину, а потом лечь и тебе, и назови это '_Dolce far
niente._'"

"Оставайся как есть и спи, если хочешь. _Я_ намерена усердно работать,"
сказала Эми самым энергичным тоном.

«Какой восхитительный энтузиазм!» — и он с
видом полного удовлетворения прислонился к высокой урне.

"Что бы сказала Джо, если бы увидела тебя сейчас?" — нетерпеливо спросила Эми, надеясь
расшевелить его упоминанием имени её ещё более энергичной сестры.

«Как обычно: „Уходи, Тедди, я занят!“» — сказал он и рассмеялся, но
смех был неестественным, и по его лицу пробежала тень, потому что
произнесение знакомого имени затронуло ещё не зажившую
рану. И тон, и тень поразили Эми, потому что она уже видела и слышала
их раньше, и теперь она вовремя подняла глаза, чтобы заметить новое выражение на
На лице Лори появилось жёсткое, горькое выражение, полное боли, неудовлетворённости и
сожаления. Оно исчезло прежде, чем она успела его рассмотреть, и на лице снова появилось вялое
выражение. Она с художественным
удовольствием наблюдала за ним, думая о том, как он похож на итальянца, когда лежит, греясь на
солнце, с непокрытой головой и глазами, полными южной мечтательности; ведь
он, казалось, забыл о ней и погрузился в раздумья.

- Ты похож на изображение молодого рыцаря, спящего на своей могиле, - сказала она
, тщательно обводя точеный профиль, выделяющийся на фоне темного
камня.

"Хотел бы я быть таким!"

«Это глупое желание, если только ты не испортила себе жизнь. Ты так
изменилась, что я иногда думаю...» — тут Эми остановилась, бросив на него полуробкий,
полузадумчивый взгляд, более многозначительный, чем её незаконченная речь.

Лори увидел и понял нежную тревогу, которую она не решалась
выразить, и, глядя ей прямо в глаза, сказал то же, что
говорил её матери:

«Всё в порядке, мэм».

Это успокоило её и развеяло сомнения, которые начали терзать
её в последнее время. Это также тронуло её, и она показала это
искренним тоном, которым произнесла:

«Я рад этому! Я не думал, что ты такой плохой мальчик, но я
предполагал, что ты мог потратить деньги в этом ужасном Баден-Бадене,
влюбиться в какую-нибудь очаровательную француженку, у которой есть муж, или попасть в какую-нибудь
передрягу, которую молодые люди, кажется, считают необходимой частью
путешествия за границу. Не стой там на солнцепеке, иди сюда, полежи на траве
здесь, и «давай будем друзьями», как говорила Джо, когда мы усаживались
в уголке дивана и делились секретами».

[Иллюстрация: Лори бросился на траву]

Лори послушно бросился на траву и начал развлекаться
Он занялся тем, что втыкал маргаритки в ленты шляпы Эми, которая лежала
там.

"Я готов узнать все секреты;" — и он поднял взгляд с решительным
выражением интереса в глазах.

"Мне нечего рассказать; можешь начинать."

"Мне нечего благословить себя." Я подумал, может быть, у вас есть какие-нибудь новости
из дома.

- Вы слышали все, что поступало в последнее время. Разве вы не часто слышите? Я
думал, Джо пришлет тебе тома.

"Она очень занята; я в разъездах, так что невозможно быть постоянным,
ты знаешь. Когда ты начинаешь свое великое произведение искусства, Рафаэлла?" он спросил:
— спросил он, резко сменив тему после очередной паузы, во время которой он
пытался понять, знает ли Эми его секрет и хочет ли она поговорить об этом.

"Никогда," — ответила она с унылым, но решительным видом. "Рим
лишил меня всякого тщеславия; увидев тамошние чудеса, я почувствовала себя слишком
ничтожной, чтобы жить, и в отчаянии отказалась от всех своих глупых надежд."

«Зачем тебе это, ведь у тебя столько энергии и таланта?»

«Именно поэтому, ведь талант — это не гениальность, и никакая энергия
не может этого изменить. Я хочу быть великим или не быть вовсе. Я не буду
заурядным маляром, поэтому больше не собираюсь пытаться».

«И что же ты теперь собираешься делать, позволь спросить?»

«Оттачивать другие свои таланты и быть украшением общества, если мне представится
шанс».

Это была характерная речь, и звучала она дерзко; но дерзость свойственна
молодым людям, а амбиции Эми имели под собой хорошую основу. Лори улыбнулся,
но ему понравился настрой, с которым она взялась за новое дело, когда
её давняя мечта рухнула, и она не стала долго горевать.

"Хорошо! и, как мне кажется, здесь на сцену выходит Фред Вон."

Эми хранила благоразумное молчание, но на её
опущенном лице было написано осознание, которое заставило Лори выпрямиться и серьёзно сказать:

«А теперь я буду изображать брата и задавать вопросы. Можно?»

«Я не обещаю отвечать».

«Твоё лицо ответит, если не язык. Ты ещё не настолько светская дама,
чтобы скрывать свои чувства, моя дорогая». До меня доходили слухи о тебе и
Фреде в прошлом году, и я считаю, что, если бы его не
так внезапно не вызвали домой и не продержали там так долго, из
этого бы что-нибудь вышло — эй?!"

"Не мне об этом судить," — чопорно ответила Эми; но её губы
улыбались, а в глазах предательски блеснул огонёк, выдававший
то, что она знала о своей власти и наслаждалась этим знанием.

— Надеюсь, ты не помолвлена? — и Лори вдруг стал похож на старшего брата
и посерьёзнел.

"Нет."

"Но ты будешь помолвлена, если он вернётся и встанет перед тобой
на колени, не так ли?"

"Очень вероятно."

"Значит, тебе нравится старина Фред?"

«Я могла бы, если бы попыталась».

«Но ты не собираешься пытаться до тех пор, пока не наступит подходящий момент? Боже мой, какая
неземная предусмотрительность! Он хороший парень, Эми, но не тот мужчина, который мне нравился
и который понравился бы тебе».

«Он богат, благороден и обладает восхитительными манерами», — начала Эми, стараясь
вести себя сдержанно и достойно, но при этом ей было немного стыдно.
несмотря на искренность её намерений.

"Я понимаю; светские львицы не могут жить без денег, так что ты хочешь
сделать хорошую партию и начать с этого? Вполне правильно и достойно, как
принято в обществе, но это звучит странно из уст одной из маминых
дочерей."

"Тем не менее это правда."

Короткая речь, но спокойная решимость, с которой она была произнесена
странным образом контрастировала с молодым оратором. Лори почувствовал это
интуитивно и снова лёг, испытывая
разочарование, которое он не мог объяснить. Его взгляд и молчание, а также
как некое внутреннее неодобрение самого себя, взъерошило Эми и заставило ее принять решение
прочитать свою лекцию без промедления.

"Я бы хотела, чтобы ты оказала мне услугу и немного пришла в себя", - сказала она
резко.

"Сделай это для меня, милая девочка".

"Я могла бы, если бы попыталась", - и она посмотрела так, как будто ей хотелось бы сделать это в
самом кратком стиле.

"Тогда попробуй, я разрешаю," — ответил Лори, которому было приятно, что
есть кого подразнить после долгого воздержания от любимого занятия.

"Ты бы разозлился через пять минут."

"Я никогда на тебя не злюсь. Чтобы разжечь огонь, нужны два кремня: ты
такой же холодный и мягкий, как снег."

«Ты не знаешь, на что я способен; снег излучает сияние и дарит ощущение покалывания, если
приложить его правильно. Твоё безразличие — это наполовину притворство, и хорошая
встряска докажет это».

"Встряхнись; мне это не повредит, а тебя, возможно, позабавит, как сказал здоровяк
когда его маленькая жена отшлёпала его. Рассматривай меня как мужа или как
коврик и бей, пока не устанешь, если такие упражнения тебе
по душе.

Будучи сама не в духе и желая увидеть, как он
стряхнёт с себя апатию, которая так на него повлияла, Эми
отточила язык и карандаш и начала: —

«Мы с Фло придумали для тебя новое имя — Ленивый Лоуренс. Как тебе
такое?»

Она думала, что это его разозлит, но он лишь сложил руки под
головой и невозмутимо ответил: «Неплохо. Спасибо, дамы».

"Хотите знать, что я на самом деле о вас думаю?"

«Жажду услышать».

«Что ж, я презираю тебя».

Если бы она сказала «Я тебя ненавижу» капризным или кокетливым тоном, он
бы рассмеялся, и ему бы это даже понравилось; но серьёзный, почти печальный
акцент в её голосе заставил его открыть глаза и быстро спросить:

«Почему, если не секрет?»

«Потому что, имея все шансы быть хорошим, полезным и счастливым, ты
ошибаешься, ленишься и несчастен».

"Крепкое словцо, мадемуазель."

"Если вам это нравится, я продолжу."

"Пожалуйста, продолжайте; это довольно интересно."

«Я так и думала, что тебе это понравится; эгоистичные люди всегда любят говорить о
себе».

«А я эгоистичен?» — вопрос вырвался невольно и прозвучал
удивлённо, ведь единственной добродетелью, которой он гордился, была
щедрость.

«Да, ты очень эгоистичен», — продолжила Эми спокойным, хладнокровным голосом, который в тот момент был в два раза
эффективнее, чем гневный. «Я покажу тебе, как это делается, потому что я...»
изучал тебя, пока мы резвились, и я совсем не доволен
ты. Ты был за границей почти шесть месяцев и ничего не сделал
только тратил время и деньги впустую и разочаровывал своих друзей".

- Неужели человек не может получить никакого удовольствия после четырехлетнего тяжелого труда?

«Ты выглядишь так, будто тебе досталось не так уж много; во всяком случае, насколько я могу судить, тебе от этого не
легче, как я погляжу. Когда мы впервые встретились, я сказал, что ты
повзрослел. Теперь я беру свои слова обратно, потому что ты и вполовину не так хорош,
как тогда, когда я оставил тебя дома. Ты стал отвратительно ленивым; тебе нравится
сплетничаешь и тратишь время на пустяки; ты довольствуешься тем, что
глупые люди тебя балуют и восхищаются тобой, вместо того чтобы
любить и уважать тебя мудрые люди. Деньги, талант, положение, здоровье и красота — ах, ты
такая, Старая Тщеславка! но это правда, так что я не могу не сказать
об этом, — со всеми этими великолепными вещами, которыми можно пользоваться и наслаждаться, ты
не можешь найти себе никакого занятия, кроме как слоняться без дела; и вместо того, чтобы быть тем, кем ты мог бы и
должен был бы быть, ты всего лишь... — Тут она остановилась, и в её взгляде читались
одновременно боль и жалость.

"Святой Лаврентий на футбольном поле," — добавил Лори, невозмутимо завершая фразу.
предложение. Но лекция начала действовать, потому что в его глазах появился
пробуждающий блеск, а прежнее безразличие сменилось полусердитым, полуобиженным
выражением.

"Я так и думал, что ты так отреагируешь. Вы, мужчины, говорите нам, что мы ангелы, и говорим, что мы
можем сделать с вами все, что пожелаем; но в тот момент, когда мы честно пытаемся сделать вам
добро, вы смеетесь над нами и не слушаете, что доказывает, насколько сильно ваше
лесть чего стоит". Эми говорила с горечью и повернулась спиной к
невыносимый мученик у ее ног.

Через минуту чья-то рука опустилась на страницу, так что она не могла рисовать,
и голос Лори произнёс, забавно подражая раскаивающемуся ребёнку:

«Я буду хорошей, о, я буду хорошей!»

Но Эми не рассмеялась, потому что была настроена серьёзно. Постучав карандашом по
протянутой руке, она серьёзно сказала:

«Тебе не стыдно за такую руку?» Он такой же мягкий и белый, как
женская рука, и выглядит так, будто никогда не делал ничего, кроме как носил лучшие
перчатки Жувена и собирал цветы для дам. Слава богу, ты не денди!
поэтому я рад, что на нём нет ни бриллиантов, ни больших печатей, только
маленькая старая печать, которую Джо подарила тебе так давно. Боже мой, как бы я хотел, чтобы она была
здесь и помогла мне!»

— Я тоже!

Рука исчезла так же внезапно, как и появилась, и в
отголоске её желания было достаточно энергии, чтобы удовлетворить даже Эми. Она взглянула на него с
новой мыслью в голове; но он лежал, наполовину закрыв лицо шляпой,
как будто для того, чтобы спрятаться от солнца, а усы скрывали его рот. Она видела только его
грудь поднималась и опускалась с долгим вздохом, который мог быть вздохом, и
рука с кольцом опустилась в траву, как будто хотела спрятаться
что-то слишком драгоценное или слишком нежное, чтобы о нем можно было говорить. Все за минуту
различные намеки и мелочи обрели форму и значение в сознании Эми,
и рассказала ей то, в чем ее сестра никогда ей не признавалась. Она вспомнила
что Лори никогда добровольно не говорил о Джо; она вспомнила тень на
его лице только что, перемену в его характере и ношение
маленькое старое колечко, которое не было украшением для красивой руки. Девушки
быстро читают такие знаки и чувствуют их красноречие. Эми предполагала, что
возможно, в основе перемены лежали любовные проблемы, и теперь она
была уверена в этом. Её проницательный взгляд наполнился слезами, и когда она заговорила снова, то сделала это
голосом, который мог быть удивительно мягким и добрым, когда она того хотела
и когда она этого хотела.

«Я знаю, что не имею права так с тобой разговаривать, Лори; и если бы ты не был
самым добродушным парнем на свете, ты бы очень на меня разозлился.
Но мы все так любим тебя и гордимся тобой, что мне невыносима мысль о том, что они
должны разочароваться в тебе так же, как разочаровался я, хотя, возможно,
они поняли бы произошедшие перемены лучше, чем я».

«Думаю, они бы так и сделали», — прозвучало из-под шляпы мрачным тоном, таким же
трогательным, как и надломленным.

«Они должны были сказать мне, а не позволять мне совершать ошибки и ругать себя,
когда я должен был быть добрее и терпеливее, чем когда-либо. Я никогда этого не делал
«Мне нравилась мисс Рэндал, а теперь я её ненавижу!» — сказала хитрая Эми, желая
на этот раз быть уверенной в своих фактах.

"К чёрту мисс Рэндал!" — и Лори сбил шляпу с головы взглядом,
который не оставлял сомнений в его чувствах к этой юной леди.

"Прошу прощения, я думала..." — и тут она дипломатично замолчала.

— Нет, не говорил; ты прекрасно знал, что мне никогда не был интересен никто, кроме
Джо, — сказал Лори своим прежним порывистым тоном и отвернулся,
говоря это.

— Я так и думал; но поскольку они ничего об этом не говорили, а ты пришёл
уехав, я предположил, что ошибся. И Джо не была бы добра к тебе? Почему, я
был уверен, что она тебя очень любит.

"Она была добра, но не по-настоящему; и ей повезло, что она
не любила меня, если я такой никчемный парень, каким ты меня считаешь. Это
впрочем, это ее вина, и ты можешь ей так и сказать.

Когда он это сказал, на его лице снова появилось жёсткое, горькое выражение, и это встревожило
Эми, потому что она не знала, как его утешить.

"Я была неправа, я не знала. Мне очень жаль, что я так разозлилась, но я не могу
не желать, чтобы ты перенёс это лучше, Тедди, дорогой."

«Не надо, меня так зовут!» — и Лори быстро поднял руку.
жест, останавливающий слова, сказанные наполовину добрым, наполовину укоризненным тоном Джо
. "Подожди, пока не попробуешь сам", - добавил он тихим голосом,
он собирал траву горстями.

"Я бы приняла это мужественно, и меня бы уважали, если бы я не могла быть любимой", - сказала
Эми с решимостью человека, который ничего об этом не знал.

Теперь Лори льстил себе мыслью, что он перенес это на удивление хорошо,
не стонал, не просил сочувствия и забрал свою беду, чтобы пережить ее
в одиночку. Лекция Эми представила дело в новом свете, и
впервые это выглядело слабостью и эгоизмом - падать духом при первом
Он потерпел неудачу и замкнулся в угрюмом безразличии. Ему казалось, что
он внезапно очнулся от задумчивого сна и понял, что больше не сможет
заснуть. Внезапно он сел и медленно спросил:

«Как ты думаешь, Джо стала бы презирать меня так же, как ты?»

"Да, если бы увидела тебя сейчас. Она ненавидит ленивых людей. Почему бы тебе не сделать
что-нибудь грандиозное и не _заставить_ её полюбить тебя?"

"Я старался изо всех сил, но это было бесполезно."

"Ты имеешь в виду хорошую оценку? Это было не больше, чем ты должен был
сделать ради своего дедушки. Было бы позорно провалиться
после того, как ты потратил столько времени и денег, когда все знали, что ты _можешь_
— Ты молодец. —

— Я потерпел неудачу, что бы ты ни говорил, ведь Джо не полюбила бы меня, — начал Лори,
уныло подперев голову рукой. —

— Нет, не потерпела, и в конце концов ты сам это признаешь, ведь это пошло тебе на пользу и
доказало, что ты можешь что-то сделать, если постараешься. Если бы ты только взялся за
какую-нибудь другую задачу, ты бы вскоре снова стал таким, как прежде,
и забыл о своих проблемах ".

"Это невозможно".

"Попробуй и увидишь. Вам не нужно пожимать плечами и думать: "Много ли она
знает о таких вещах". Я не претендую на мудрость, но я _ам_
Я наблюдаю и вижу гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Меня
интересуют опыт и противоречия других людей; и,
хотя я не могу этого объяснить, я запоминаю и использую это в своих интересах. Люби
Джо все свои дни, если захочешь, но не позволяй этому портить тебе жизнь, потому что это
нехорошо выбрасывать столько хороших подарков, потому что ты не можешь получить тот, который хочешь
ты хочешь. Ну вот, я больше не буду читать лекций, потому что знаю, что ты проснешься и
станешь мужчиной, несмотря на эту жестокосердную девушку.

Несколько минут оба молчали. Лори сидела, поворачивая маленькое кольцо
Он указал пальцем, и Эми дорисовала последний штрих на поспешном наброске, над которым
работала во время разговора. Наконец она положила его ему на колено,
просто сказав:

«Как тебе это?»

Он посмотрел и улыбнулся, не в силах сдержать улыбку, потому что
рисунок был выполнен мастерски: длинная, ленивая фигура на траве, с
безразличным лицом, полузакрытыми глазами и сигарой в руке, от которой
исходил маленький завиток дыма, окружавший голову мечтателя.

"Как хорошо ты рисуешь!" — сказал он с искренним удивлением и
удовольствием от её мастерства и добавил, усмехнувшись:

«Да, это я».

«Таким, какой ты есть: таким, каким ты был», — и Эми положила рядом
с тем, что он держал в руках.

Он был сделан не так хорошо, но в нём были жизнь и душа
которые искупали многие недостатки, и он так ярко напоминал о прошлом, что
при взгляде на него лицо молодого человека внезапно изменилось. Лишь грубый
набросок того, как Лори укрощает лошадь; шляпа и пальто были сняты, и каждая линия
активной фигуры, решительное лицо и властная поза были полны
энергии и смысла. Красивый зверь, только что усмирённый, стоял, выгнув
шею под туго натянутым поводом, нетерпеливо переступая копытами
Он стоял, опустив голову и навострив уши, словно прислушиваясь к голосу, который
овладел им. В взъерошенной гриве, развевающихся волосах и прямой
позе всадника чувствовалось внезапно остановившееся движение,
сила, смелость и юношеская жизнерадостность, которые резко
контрастировали с безмятежной грацией наброска «Dolce far niente». Лори ничего не сказал
, но, переводя взгляд с одного на другого, Эми увидела, как он покраснел
и поджал губы, как будто прочитал и принял небольшой
урок, который она ему преподала. Это ее удовлетворило; и, не дожидаясь, пока
он заговорит, она сказала в своей обычной жизнерадостной манере,--

[Иллюстрация: Грубый набросок Лори, укрощающей лошадь]

"Разве ты не помнишь тот день, когда ты играл в Рэри с Паком, а мы все
смотрели? Мэг и Бет были напуганы, но Джо хлопала в ладоши и скакала, и
Я сел на забор и нарисовал тебя. Я нашел этот рисунок в своем портфолио
на днях, подправил его и сохранил, чтобы показать вам.

"Премного благодарен. С тех пор вы значительно улучшили свои навыки, и я поздравляю
вас. Могу ли я предположить, что в «Райском уголке для новобрачных» пять
часов — это время ужина в вашем отеле?"

Лори встал, с улыбкой и поклоном вернул фотографии и сказал:
и посмотрел на часы, словно напоминая ей, что даже нравоучительным лекциям
должен быть конец. Он попытался вернуться к своему прежнему непринуждённому, безразличному виду,
но теперь это была лишь уловка, потому что его воодушевление было более
сильным, чем он мог себе признаться. Эми почувствовала холодок в его
манерах и сказала себе:

«Теперь я его обидела. Что ж, если это пойдёт ему на пользу, я рад; если из-за этого
он возненавидит меня, мне жаль; но это правда, и я не могу взять свои
слова обратно.

Они смеялись и болтали всю дорогу домой; а маленький Батист, шедший
позади, думал, что месье и мадемуазель в прекрасном расположении духа.
Но оба чувствовали себя неловко; дружеская откровенность была нарушена,
солнечный свет померк, и, несмотря на их кажущуюся весёлость,
в сердце каждого из них таилось недовольство.

"Увидимся сегодня вечером, _mon fr;re_?" — спросила Эми, когда они
расставались у дверей её тёти.

"К сожалению, я занят. _Au revoir, mademoiselle_," — и
Лори наклонился, словно собираясь поцеловать ей руку, на иностранный манер, который
подходил ему больше, чем многим другим мужчинам. Что-то в его лице заставило Эми быстро и
с теплотой сказать:

«Нет, будь собой со мной, Лори, и расстанемся по-старому. Я бы
лучше получить сердечное английское рукопожатие, чем все эти сентиментальные
приветствия во Франции ".

"Прощай, дорогая", - и с этими словами, произнесенными тоном, который ей нравился,
Лори покинула ее после почти болезненного по своей сердечности рукопожатия.

На следующее утро, вместо обычного звонка, Эми получила записку, в которой было
ее улыбка в начале и вздох в конце:--

«МОЙ ДОРОГОЙ НАСТАВНИК, —

— Пожалуйста, передай привет моей тёте и порадуйся в душе,
потому что «Ленивый Лоуренс» отправился к дедушке, как и подобает
мальчику. Приятной тебе зимы, и пусть боги даруют тебе
Счастливого медового месяца в Вальрозе! Думаю, Фреду
пригодился бы загонщик. Передайте ему это вместе с моими поздравлениями.

«С благодарностью, ТЕЛЕМАХ».

«Хороший мальчик! Я рада, что он уехал», — сказала Эми с одобрительной улыбкой;
в следующую минуту её лицо помрачнело, она оглядела пустую комнату и добавила с
невольным вздохом:

«Да, я _рада_, но как же мне будет его не хватать!»




[Иллюстрация: Долина Теней]

XL.

Долина Теней.


Когда первая горечь была закончена, семья смирились с неизбежным,
и пытался вынести его весело, помогая друг другу с увеличением
любовь, которая приходит, чтобы связать домашних хозяйств нежно вместе во время
беда. Они забыли о своем горе, и каждый внес свой вклад в то, чтобы
сделать этот последний год счастливым.

Самая уютная комната в доме была отведена для Бет, и в ней было
собрано всё, что она любила больше всего: цветы, картины, её пианино,
маленький рабочий столик и любимые кошечки. Лучшие книги отца
находились там, мамино кресло, стол Джо, лучшие работы Эми.
наброски; и каждый день Мэг приводила своих малышей в это любящее паломничество,
чтобы подарить тётушке Бет солнечный свет. Джон потихоньку откладывал небольшую сумму,
чтобы иметь возможность доставлять больной женщине
фрукты, которые она любила и которых так жаждала; старая Ханна
не уставала готовить изысканные блюда, чтобы удовлетворить капризный
аппетит, и роняла слёзы во время работы; а из-за моря приходили
маленькие подарки и весёлые письма, которые, казалось, приносили
дыхание тепла и аромата из стран, где не бывает зимы.

Здесь, окружённая заботой, как домашняя святая в своей раке, сидела Бет, спокойная и умиротворённая
и была так же занята, как и всегда; ведь ничто не могло изменить её милую, бескорыстную натуру,
и даже готовясь уйти из жизни, она старалась сделать её счастливее для
тех, кому предстояло остаться. Слабые пальцы никогда не бездействовали, и
одним из её удовольствий было делать маленькие подарки для школьников,
которые каждый день проходили мимо, — например, бросить из окна пару варежек для
парнишки с фиолетовыми руками, игольницу для какой-нибудь маленькой мамы
кукол, точилку для юных писцов, корпящих над стопкой бумаги,
альбом для вырезок для тех, кто любит рассматривать картинки, и всевозможные приятные мелочи.
пока неохотно поднимающиеся по лестнице знаний не находили свой
путь, как бы усыпанный цветами, и не начинали относиться к доброму дарителю как
к своего рода фее-крёстной, которая сидит наверху и осыпает их дарами
чудесным образом соответствующими их вкусам и потребностям. Если Бет и хотела какой-то
награды, то она находила её в сияющих маленьких лицах, которые всегда поворачивались к её
окну, кивали и улыбались, а также в забавных маленьких письмах, которые она получала,
полных клякс и благодарности.

Первые несколько месяцев были очень счастливыми, и Бет часто смотрела
обернуться и сказать: "Как здесь красиво!", когда они все сидели вместе в ее
солнечной комнате, малыши пинались и кукарекали на полу, мама и
сестры, работающие рядом, и отец, читающий своим приятным голосом из
мудрых старых книг, которые казались богатыми хорошими и удобными словами, такими же
применимыми сейчас, как и написанные столетия назад; маленькая часовня, где
священник-отец преподал своей пастве тяжелые уроки, которые должны усвоить все, пытаясь
показать им, что надежда может утешить любовь, а вера делает возможным смирение
. Простые проповеди, которые находили отклик в душах тех, кто
Он слушал, потому что сердце отца принадлежало религии священника, а
частые срывы в голосе придавали словам, которые он
произносил или читал, особое красноречие.

Хорошо, что это мирное время было дано им в
качестве подготовки к грядущим печальным часам; потому что
в конце концов Бет сказала, что «иголка такая тяжёлая», и отложила её
разговоры утомляли её, лица тревожили, боль завладевала ею, и её
спокойный дух был печально встревожен недугами, терзавшими её
слабую плоть. Ах, боже мой! такие тяжёлые дни, такие долгие, долгие ночи, такая боль
сердца и умоляющие молитвы, когда те, кто любил ее больше всех, были вынуждены
видеть тонкие руки, умоляюще протянутые к ним, слышать
горький крик: "Помогите мне, помогите мне!" - и ощущение, что помощи нет.
печальное затмение безмятежной души, острая борьба молодой жизни с
смертью; но, к счастью, и то, и другое было недолгим, а затем естественный бунт
наконец, прежний мир вернулся более прекрасным, чем когда-либо. Несмотря на разрушение
её хрупкого тела, душа Бет окрепла; и, хотя она мало говорила,
окружающие чувствовали, что она готова, видели, что она стала первым пилигримом
Та, что была названа, тоже оказалась самой подходящей и ждала вместе с ней на берегу,
пытаясь разглядеть Сияющих, которые должны были встретить её, когда она перейдёт
реку.

Джо ни на час не отходила от неё с тех пор, как Бет сказала: «Я чувствую себя сильнее, когда
ты рядом». Она спала на кушетке в комнате, часто просыпаясь, чтобы
развести огонь, покормить, поднять или прислуживать терпеливому существу, которое редко
просило о чём-то и «старалось не доставлять хлопот». Весь день она не отходила
от комнаты, ревнуя к любой другой сиделке и гордясь тем, что её выбрали,
больше, чем любой другой честью, которой её удостаивали в жизни. Драгоценные и полезные часы
Джо, ведь теперь её сердце получило необходимое ей учение; уроки
терпения были преподаны ей с такой любовью, что она не могла их не усвоить
милосердие ко всем, прекрасный дух, способный прощать и по-настоящему
забывать зло, верность долгу, которая делает самое трудное лёгким, и
искренняя вера, которая ничего не боится, но безоговорочно доверяет.

Часто, просыпаясь, Джо видела, как Бет читает свою потрёпанную маленькую
книжку, слышала, как она тихо напевает, чтобы скоротать бессонную ночь, или видела
как она опускает лицо в ладони, а по щекам медленно текут слёзы
прозрачные пальцы; и Джо лежал, глядя на неё, с мыслями, слишком
глубокими для слёз, чувствуя, что Бет по-своему, просто и бескорыстно,
пытается отвыкнуть от дорогой сердцу старой жизни и подготовиться к
жизни грядущей с помощью священных слов утешения, тихих молитв и
музыки, которую она так любила.

Это зрелище тронуло Джо больше, чем самые мудрые проповеди, самые святые
гимны, самые пылкие молитвы, которые только мог произнести человек; ибо
глазами, прояснившимися от множества пролитых слёз, и сердцем, смягчённым самой нежной
печалью, она осознала красоту жизни своей сестры — безмятежной,
неамбициозная, но полная подлинных добродетелей, которые «благоухают и
расцветают в пыли», самозабвенная, благодаря которой самых скромных на
земле быстрее всего вспоминают на небесах, истинно успешная,
доступная каждому.

Однажды вечером, когда Бет искала среди книг на
столе что-нибудь, что помогло бы ей забыть смертельную усталость,
которую было почти так же тяжело переносить, как боль, она
"Прогресс Пилигрима", она нашла небольшой листок бумаги, нацарапанный рукой Джо
. Название привлекло ее внимание, и размытый вид строк заставил
она была уверена, что на него попали слёзы.

"Бедняжка Джо! она крепко спит, так что я не буду её будить, чтобы спросить разрешения; она показывает
мне все свои вещи, и я думаю, она не будет возражать, если я посмотрю на это"
подумала Бет, взглянув на сестру, которая лежала на ковре с
щипцами рядом, готовая проснуться в ту же минуту, как полено развалится на части.


«МОЯ БЕТ.

Сидит терпеливо в тени
Пока не забрезжит благословенный свет,
Безмятежное и святое присутствие
Освящает наш беспокойный дом.
Земные радости, надежды и печали
Разбейся, как рябь на берегу
Глубокой и торжественной реки
Там, где теперь стоят её ноги.

"О, сестра моя, уходя от меня,
От людских забот и раздоров,
Оставь мне в дар те добродетели
Что украшали твою жизнь.
Дорогая, завещай мне то великое терпение
Что способно поддерживать
Весёлый, безропотный дух
В темнице боли.

«Дай мне, ибо я остро в этом нуждаюсь,
Той отваги, мудрой и прекрасной,
Что проложила путь к долгу
Зелень под твоими лёгкими шагами.
Дай мне эту бескорыстную натуру,
Которая с божественным милосердием
Может простить зло ради любви.
Кроткий сердцем, прости меня!

"Так наше ежедневное расставание
Теряет часть своей горькой боли,
И, усваивая этот трудный урок,
Моя великая потеря становится моей находкой.
Ибо прикосновение горя сделает
Моя дикая натура стала спокойнее,
Придай жизни новые стремления,
Новое доверие к невидимому.

"Отныне ты в безопасности на другом берегу реки,
Я навеки увижу
Возлюбленного домашнего духа
Ждающего меня на берегу.
Надежда и вера, рождённые моей печалью,
Станут ангелами-хранителями,
И сестра, ушедшая раньше меня
За руку проведёт меня домой.

Какими бы расплывчатыми и размытыми ни были линии, они приносили
на лице Бет появилось выражение невыразимого утешения, потому что единственное, о чем она сожалела, было
было то, что она сделала так мало; и это, казалось, уверяло ее, что ее
жизнь не была бесполезной, что ее смерть не принесет отчаяния
она испугалась. Пока она сидела со сложенной газетой в руках,
обугленное бревно развалилось на части. Джо вскочила, снова развела огонь и подкралась к
кровати, надеясь, что Бет спит.

"Не спит, но такая счастливая, дорогая. Видишь, я нашел это и прочитал; я знал,
тебе было бы все равно. Была ли я для тебя всем этим, Джо? - спросила она с
задумчивой, смиренной серьезностью.

- О Бет, так сильно, так сильно! - и голова Джо опустилась на подушку,
рядом с головой сестры.

"Тогда я не чувствую, что впустую потратил свою жизнь. Я не так хорош, как ты меня представля
ешь, но я _пытался_ поступать правильно; и теперь, когда уже слишком поздно
Даже если дела пойдут не так хорошо, как хотелось бы, мне так приятно знать, что кто-то так сильно любит
меня и чувствует, что я ему помог.

"Больше, чем кто-либо в мире, Бет. Раньше я думал, что не смогу отпустить
ты уходишь; но я учусь чувствовать, что не теряю тебя; что ты будешь
больше для меня, чем когда-либо, и смерть не может разлучить нас, хотя так кажется.

- Я знаю, что это невозможно, и я больше этого не боюсь, потому что уверена, что буду
по-прежнему оставаться твоей Бет, любить и помогать тебе больше, чем когда-либо. Ты должна занять
моё место, Джо, и стать для отца и матери всем, когда меня не станет. Они
Они обратятся к тебе, не подведи их; и если тебе трудно работать в одиночку,
помни, что я не забываю о тебе и что ты будешь счастливее, занимаясь
этим, чем сочиняя великолепные книги или путешествуя по миру; ведь любовь —
единственное, что мы можем взять с собой, когда уйдём, и она делает
конец таким лёгким.

«Я постараюсь, Бет», — и тут же Джо отказалась от своей прежней цели,
посвятив себя новой, лучшей цели, признав ничтожность
других желаний и ощутив благословенное утешение от веры в
бессмертие любви.

Так проходили весенние дни, небо прояснялось, земля
Трава стала зеленее, цветы распустились рано, и птицы вернулись
вовремя, чтобы попрощаться с Бет, которая, как уставший, но доверчивый ребёнок, цеплялась
за руки, которые вели её всю жизнь, пока отец и мать нежно
вели её через Долину Теней и отдали в руки Бога.

Редко, разве что в книгах, умирающие произносят запоминающиеся слова, видят
видения или уходят с блаженным выражением лица; а те, кто видел
много расстающихся душ, знают, что для большинства конец наступает так же естественно и
просто, как сон. Как и надеялась Бет, «прилив легко отступил»; и в
В тёмный час перед рассветом, на груди, где она сделала свой
первый вдох, она тихо испустила последний, не попрощавшись, но бросив на него
последний любящий взгляд и тихо вздохнув.

Со слезами, молитвами и нежными прикосновениями мать и сёстры подготовили её
к долгому сну, который больше никогда не омрачит боль. Они с
благодарностью смотрели на прекрасное спокойствие, которое вскоре сменило жалкое
терпение, так долго терзавшее их сердца, и с благоговейной
радостью чувствовали, что для их любимой смерть была благосклонным ангелом, а не призраком
полным ужаса.

Когда наступило утро, впервые за много месяцев огонь в камине погас.
Место Джо было пусто, и в комнате царила тишина. Но птица пела
беззаботно на распускающейся ветке неподалёку, подснежники только что расцвели
у окна, и весеннее солнце лилось, словно благословение
на безмятежное лицо на подушке — лицо, полное безмятежного покоя
что те, кто любил его больше всего, улыбались сквозь слёзы и благодарили Бога
за то, что Бет наконец-то поправилась.

[Иллюстрация: фрагмент]




[Иллюстрация: Сат смотрит на бюсты]

XLI.

УЧИМСЯ ЗАБЫВАТЬ.


Лекция Эми пошла Лори на пользу, хотя, конечно, он признался в этом только
много времени спустя; мужчины редко признаются, потому что, когда советчиками выступают женщины,
владыки творения не прислушиваются к совету, пока не убедятся
сами в том, что это именно то, что они намеревались сделать; тогда они действуют в соответствии с
это, и, если это удается, они отдают более слабому сосуду половину заслуг
это; если это терпит неудачу, они щедро отдают ей все целиком. Лори вернулся к
своему дедушке и несколько недель был так преданно ему верен, что
пожилой джентльмен заявил, что климат Ниццы чудесным образом пошёл ему на пользу
и ему стоит попробовать ещё раз. Не было ничего, что молодой джентльмен
хотел бы больше, но даже слоны не смогли бы затащить его обратно
после полученной взбучки; гордость не позволяла, и всякий раз, когда
тоска становилась невыносимой, он укреплял свою решимость, повторяя
слова, которые произвели на него самое глубокое впечатление: «Я презираю тебя»; «Иди и сделай
что-нибудь выдающееся, что _заставит_ её полюбить тебя».

Лори так часто обдумывал этот вопрос, что вскоре решился.
Он заставил себя признаться, что _был_ эгоистичным и ленивым; но когда
у человека большое горе, ему следует потакать во всех его капризах
пока он не переживёт это. Он чувствовал, что его угасшие чувства были
теперь совершенно мертвы; и, хотя он никогда не перестанет быть верным
скорбящим, нет нужды выставлять напоказ своё траурное одеяние. Джо
_не_ полюбит его, но он может _заставить_ её уважать его и восхищаться им, если
сделает что-то, что докажет, что отказ девушки не испортил его
жизнь. Он всегда хотел что-то сделать, и совет Эми был вполне
в этом не было необходимости. Он просто ждал, пока вышеупомянутые увядшие
чувства будут достойно преданы земле; и когда это произошло, он почувствовал, что
готов «спрятать своё разбитое сердце и продолжать трудиться».

Как Гёте, когда его одолевала радость или горе, изливал их в песне, так и Лори
решил запечатлеть свою любовную скорбь в музыке и сочинить реквием, который
должен был терзать душу Джо и растопить сердце каждого слушателя. Поэтому
в следующий раз, когда старый джентльмен заметил, что он стал беспокойным и угрюмым,
и прогнал его, Лори отправился в Вену, где у него были друзья-музыканты.
и приступил к работе с твёрдым намерением выделиться.
Но то ли скорбь была слишком велика, чтобы её можно было воплотить в музыке, то ли музыка
была слишком неземной, чтобы возвысить смертное горе, но вскоре он обнаружил, что «Реквием»
был ему не по силам, по крайней мере сейчас. Было очевидно, что его разум ещё не
пришёл в рабочее состояние, а мысли нуждались в прояснении; ведь
часто посреди жалобных стенаний он ловил себя на том, что напевает
танцевальную мелодию, которая живо напоминала о рождественском
бале в Ницце, особенно о толстом французе, и на какое-то время
эффективно останавливала процесс трагического сочинения.

Затем он попробовал написать оперу, ведь поначалу ему казалось, что нет ничего невозможного;
но и здесь его подстерегли непредвиденные трудности. Он хотел, чтобы его
героиней была Джо, и обратился к своей памяти, чтобы она подсказала ему нежные
воспоминания и романтические образы его возлюбленной. Но память оказалась
предательницей; и, словно одержимая извращенным духом девушки, будет
вспоминать только странности, ошибки и уродства Джо, будет показывать ее только в
самые несентиментальные моменты - выбивание мата с повязанной головой
банданой, забаррикадирование диванной подушкой или обливание холодной
вода, смывающая его страсть _; ля_ Гаммидж, — и неудержимый смех
испортил задумчивую картину, которую он пытался нарисовать. Джо ни за что
не согласилась бы пойти в оперу, и ему пришлось отказаться от этой идеи со словами: «Будь
благословенна эта девушка, какое мучение она для меня!» — и он схватился за волосы, как и подобает
рассеянному композитору.

Когда он огляделся в поисках другой, менее строптивой девы,
которую можно было бы увековечить в мелодии, память с готовностью
представила ему одну из них. У этого призрака было много лиц, но у него всегда были золотые волосы,
он был окутан прозрачным облаком и парил в воздухе перед ним
Его мысленному взору предстал приятный хаос из роз, павлинов, белых пони и
голубых лент. Он не дал самодовольному призраку никакого имени, но
принял её за свою героиню и очень привязался к ней, как и следовало;
ведь он одарил её всеми дарами и милостями под солнцем и
проводил её невредимой через испытания, которые уничтожили бы любую смертную
женщину.

Благодаря этому вдохновению какое-то время дела у него шли хорошо, но
постепенно работа утратила для него прелесть, и он перестал сочинять, а вместо этого
сидел, задумавшись, с пером в руке, или бродил по оживлённому городу в поисках новых идей
и освежить свой разум, который, казалось, был в несколько взбудораженном состоянии
той зимой. Он мало что делал, но много думал и
чувствовал, что в нём, помимо его воли, происходят какие-то перемены. «Возможно, это
закипающий гений. Я оставлю это на медленном огне и посмотрю, что из этого получится
", - сказал он, все это время втайне подозревая, что это было не
гениально, а что-то гораздо более обычное. Что бы это ни было, оно кипело к
какой-то цели, ибо он становился все более и более неудовлетворенным своей беспорядочной
жизнью, начал тосковать по какой-то реальной и серьезной работе, которой можно было бы заняться душой и
Он изучил своё тело и в конце концов пришёл к мудрому выводу, что каждый, кто любит
музыку, не является композитором. Вернувшись с одной из грандиозных опер Моцарта,
великолепно исполненных в Королевском театре, он просмотрел свои собственные,
сыграл несколько лучших партий, посидел, глядя на бюсты
Мендельсона, Бетховена и Баха, которые благосклонно смотрели на него в ответ; затем
внезапно он разорвал свои ноты, одну за другой, и, когда последняя
выпала у него из рук, он серьёзно сказал себе:

«Она права! Талант — это не гениальность, и его нельзя развить. Вот так»
Музыка лишила меня тщеславия, как Рим лишил её, и я
больше не буду притворщиком. Что же мне теперь делать?

На этот вопрос было трудно ответить, и Лори начал жалеть, что ему
не нужно зарабатывать себе на хлеб. Теперь, если когда-нибудь и представится подходящая
возможность «сдаться дьяволу», как он однажды выразился,
ведь у него было много денег и нечего делать, а Сатана, как известно,
любит давать работу тем, у кого руки не заняты. У бедняги
было достаточно искушений как снаружи, так и внутри, но он выстоял
Он неплохо справлялся с ними, потому что, как бы он ни ценил свободу, ещё больше он ценил честность
и доверие, поэтому обещание, данное дедушке, и желание
честно смотреть в глаза женщинам, которые его любили,
и говорить: «Всё хорошо», — помогали ему сохранять спокойствие и выдержку.

Очень вероятно, что какая-нибудь миссис Гранди заметит: "Я в это не верю; мальчики
останутся мальчиками, молодые мужчины должны сеять свой дикий овес, а женщины не должны
ожидать чудес". Осмелюсь сказать, что вы этого не понимаете, миссис Гранди, но это правда
тем не менее. Женщины творят немало чудес, и у меня есть убеждение
что они могут сделать даже для того, чтобы поднять уровень мужественности с помощью
отказавшись повторять подобные высказывания. Пусть мальчики остаются мальчиками, чем дольше, тем
лучше, и пусть молодые мужчины сеют свой дикий овес, если они должны; но
матери, сестры и друзья могут помочь собрать небольшой урожай, и
не позволяйте многим плевелам испортить урожай, веря и показывая
что они верят в возможность верности добродетелям, которые
делают мужчин самыми мужественными в глазах хороших женщин. Если это и есть женское заблуждение,
то давайте наслаждаться им, пока можем, ведь без него половина красоты и
Романтика жизни утрачена, и печальные предчувствия омрачают
все наши надежды на храбрых, добросердечных мальчишек, которые по-прежнему
любят своих матерей больше, чем себя, и не стыдятся этого.

Лори думал, что задача забыть свою любовь к Джо поглотит
все его силы на долгие годы; но, к его великому удивлению, он обнаружил, что
с каждым днём ему становится всё легче. Сначала он отказывался в это верить, злился на
себя и не мог этого понять; но наши сердца
странны и противоречивы, а время и природа творят свою волю
несмотря на нас. Сердце Лори _не_ болело; рана продолжала
заживать с поразительной скоростью, и вместо того, чтобы пытаться
забыть, он поймал себя на том, что пытается вспомнить. Он не предвидел такого
развития событий и не был к нему готов. Он испытывал отвращение
к себе, удивлялся собственной непостоянности и испытывал странную смесь
разочарования и облегчения от того, что смог так быстро оправиться от такого сокрушительного
удара. Он осторожно раздувал угли своей угасшей любви, но
они отказывались разгореться: было лишь приятное тепло
Это согревало его и шло ему на пользу, не вызывая лихорадки, и он
был вынужден с неохотой признать, что мальчишеская страсть медленно
перерастала в более спокойное чувство, очень нежное, немного грустное и
всё ещё обиженное, но оно наверняка со временем пройдёт, оставив после себя
братскую привязанность, которая сохранится до конца.

Когда в одной из таких
грез ему на ум пришло слово «братские», он улыбнулся и
взглянул на портрет Моцарта, висевший перед ним:

«Что ж, он был великим человеком; и когда он не смог взять
одну сестру, он взял другую и был счастлив».

Лори не произнёс этих слов вслух, но подумал их; и в следующее
мгновение поцеловал маленькое старое кольцо, сказав себе:

«Нет, я не забуду! Я никогда не забываю. Я попробую ещё раз, а если
это не поможет, то тогда…»

Не закончив фразу, он схватил перо и бумагу и написал:
Джо говорил ей, что не может ни на чём сосредоточиться, пока есть хоть
малейшая надежда на то, что она передумает. Разве она не может, не
может ли она позволить ему вернуться домой и быть счастливым? В ожидании ответа он ничего не делал,
но делал это энергично, потому что был вне себя от нетерпения.
Наконец он пришёл и окончательно решил для себя один вопрос, потому что Джо
определённо не могла и не хотела этого делать. Она была поглощена Бет и больше
не хотела слышать слово «любовь». Затем она попросила его быть
счастливым с кем-то другим, но всегда хранить в своём сердце уголок
для его любящей сестры Джо. В постскриптуме она просила его не говорить Эми
, что Бет стало хуже; она вернётся домой весной, и нет
необходимости омрачать остаток её пребывания здесь. Этого времени будет достаточно,
умоляю, но Лори должна часто писать ей и не давать ей
чувствовать себя одинокой, тоскующей по дому или встревоженной.

«Так я и сделаю, прямо сейчас. Бедная девочка, ей будет грустно возвращаться домой.
Боюсь, что так», — и Лори открыл свой письменный стол, как будто письмо Эми было
правильным завершением предложения, оставшегося незаконченным несколько недель
назад.

Но в тот день он не написал письмо, потому что, роясь в своих
лучших бумагах, он наткнулся на кое-что, что изменило его намерения. Беспорядочно разбросанные
в одной части стола, среди счетов, паспортов и деловых бумаг
разного рода документов, лежало несколько писем Джо, а в другой
в отделении лежали три записки от Эми, аккуратно перевязанные одной из ее записок.
голубые ленты, напоминающие о маленьких увядших розах, спрятанных
внутри. С наполовину раскаивающимся, наполовину веселым выражением лица, Лори собрала
все письма Джо, разгладила, сложила и аккуратно сложила их в маленький
выдвинул ящик стола, постоял с минуту, задумчиво вертя кольцо на
пальце, затем медленно снял его, положил рядом с письмами, запер
ящик стола, и пошел послушать Торжественную мессу в соборе Святого Стефана, чувствуя себя так, как будто
там были похороны; и, хотя скорбь его не переполняла,
это казалось более подходящим способом провести остаток дня, чем в
писал письма очаровательным юным леди.

[Иллюстрация: задумчиво вертит кольцо на пальце]

Однако письмо было отправлено очень быстро, и на него сразу же пришёл ответ, потому что Эми
_тосковала_ по дому и призналась в этом самым восхитительно доверительным
образом. Переписка шла полным ходом, и письма летали туда и
обратно с неизменной регулярностью всю раннюю весну. Лори
продал свои бюсты, сделал из своей оперы аллилуйю и вернулся в Париж,
надеясь, что кто-нибудь скоро приедет. Ему отчаянно хотелось поехать в
Мило, но он бы не стал, пока его не попросили; а Эми не стала бы его просить, потому что
как раз в тот момент у неё был небольшой опыт, из-за которого ей
хотелось избежать вопросительного взгляда «нашего мальчика».

Фред Вон вернулся и задал вопрос, на который она когда-то
решила ответить «Да, спасибо», но теперь она сказала: «Нет, спасибо»,
Доброжелательно, но непреклонно; ибо, когда пришло время, мужество покинуло её
и она поняла, что для
удовлетворения новой страсти, наполнившей её сердце такими нежными надеждами, нужно нечто большее, чем деньги и положение
и страхи. Слова «Фред — хороший парень, но совсем не тот мужчина, который, как я
думал, тебе когда-нибудь понравится», и выражение лица Лори, когда он их
произнёс, продолжали возвращаться к ней с той же настойчивостью, что и её
собственные слова, если не выражение лица, «Я выйду замуж за деньги». Ей
было неприятно вспоминать об этом сейчас, она хотела бы взять свои слова
обратно, они звучали так не по-женски. Она не хотела, чтобы Лори считал её бессердечной, светской
женщиной; сейчас ей было не так важно быть королевой общества, как
быть любимой женщиной; она была так рада, что он не ненавидит её за
ужасные вещи, которые она говорила, но принимала их так прекрасно, и была
добрее, чем когда-либо. Его письма были таким утешением, потому что письма домой
приходили очень нерегулярно и были и вполовину не такими удовлетворительными, как его, когда они приходили
. Отвечать на них было не только удовольствием, но и долгом, потому что
бедняга был несчастен и нуждался в ласке, поскольку Джо упорно оставалась
с каменным сердцем. Ей следовало бы сделать над собой усилие и попытаться полюбить его;
это не должно быть так сложно, многие люди гордились бы тем, что о них заботится
такой милый мальчик; но Джо никогда бы не стала вести себя как другие девушки,
так что ничего не оставалось, кроме как быть очень добрым и относиться к нему как к
брату.

Если бы ко всем братьям относились так же, как к Лори в тот период, они
были бы гораздо более счастливой расой, чем сейчас. Эми никогда не читала ему нотаций
теперь она спрашивала его мнение по всем вопросам; ей было интересно
всё, что он делал, она делала для него очаровательные маленькие подарки и отправляла ему
два письма в неделю, полные оживлённых сплетен, сестринских откровений и
завораживающих зарисовок из её жизни. Мало кому из братьев
делают комплимент, когда их письма носят с собой их сёстры
Эми бережно хранила их в карманах, усердно читала и перечитывала, плакала над короткими, целовала длинные
и бережно хранила. Мы не будем намекать на то, что Эми делала что-то из
этих милых и глупых вещей. Но той весной она определенно стала немного бледной
и задумчивой, потеряла интерес к обществу и часто уходила
рисовать в одиночестве. Ей особо нечего было показать, когда она
возвращалась домой, но, осмелюсь сказать, изучала природу, часами просиживая
со сложенными руками на террасе в Вальрозе или рассеянно делая наброски
любая фантазия, которая приходила ей в голову, - рослый рыцарь, вырезанный на могиле,
Молодой человек, спящий в траве, надвинув шляпу на глаза, или
кудрявая девушка в роскошном наряде, прогуливающаяся по бальному залу под
руку с высоким джентльменом, — оба лица размыты в соответствии с
последней модой в искусстве, которая была безопасной, но не вполне удовлетворительной.

Ее тетя подумала, что она сожалеет о своем ответе Фреду; и, найдя
бесполезные отрицания и невозможные объяснения, Эми предоставила ей думать, что
ей хотелось, позаботившись о том, чтобы Лори знала, что Фред отправился в
Египет. Это было все, но он понял это и, как он
сказал себе с почтительным видом, испытал облегчение,--

"Я был уверен, что она передумает. Бедняга! Я прошел через все это
и я могу посочувствовать".

С этими словами он глубоко вздохнул, а затем, словно выполнив свой
долг перед прошлым, положил ноги на диван и наслаждался письмом Эми
с наслаждением.

Пока эти перемены происходили за границей, дома случилась беда; но
письмо, в котором сообщалось, что Бет при смерти, так и не дошло до Эми, а когда
она получила следующее, трава над могилой сестры была зелёной. Печальная новость
настигла её в Веве, потому что в мае из-за жары они уехали из Ниццы, и они
Она медленно добиралась до Швейцарии через Геную и итальянские
озёра. Она прекрасно это переносила и спокойно подчинялась семейному решению
не сокращать свой визит, потому что было уже слишком поздно
прощаться с Бет, и ей лучше было остаться, чтобы разлука смягчила её горе.
Но на сердце у неё было тяжело; она тосковала по дому и каждый день
задумчиво смотрела на озеро, ожидая, что Лори придёт и утешит
её.

Он пришёл очень скоро; та же почта доставила письма им обоим,
но он был в Германии, и письмо дошло до него только через несколько дней. В тот момент, когда он
Прочитав его, он собрал свой рюкзак, попрощался с попутчиками
и отправился выполнять своё обещание с сердцем, полным радости и печали,
надежды и ожидания.

Он хорошо знал Веве и, как только лодка причалила к маленькому причалу,
поспешил вдоль берега в Ла-Тур, где Карролы жили _en
pension_. _Гарсон_ был в отчаянии из-за того, что вся семья отправилась
на прогулку по озеру; но нет, белокурая мадемуазель могла быть в
саду замка. Если бы месье заставил себя сесть,
она бы появилась в мгновение ока. Но месье не мог ждать
даже «на мгновение», и в середине речи он отправился
на поиски мадемуазель.

Милый старый сад на берегу прекрасного озера, с каштанами
шелестящими над головой, плющом, ползущим повсюду, и чёрной тенью
башни, падающей далеко на солнечную воду. В одном из углов широкой низкой
стены стояло кресло, и Эми часто приходила сюда, чтобы почитать, поработать или
насладиться красотой вокруг. В тот день она сидела здесь,
подперев голову рукой, с тоской в сердце и тяжестью на сердце,
думая о Бет и гадая, почему Лори не пришла. Она не пришла
Он не слышал, как он пересек двор, и не видел, как он остановился в арке
, которая вела с подземной тропы в сад. Он постоял с минуту,
глядя на нее новыми глазами, видя то, чего никто никогда не видел
раньше, — нежную сторону характера Эми. Все в ней безмолвно
говорило о любви и печали: испачканные письма на коленях, черная
лента, которой были перевязаны ее волосы, женская боль и терпение на лице;
Даже маленький крестик из чёрного дерева на её шее казался Лори жалким, потому что
он подарил его ей, и она носила его как единственное украшение. Если бы он
Если у него и были какие-то сомнения по поводу того, как она его примет, они развеялись
в ту же минуту, как она подняла глаза и увидела его; бросив всё, она
бросилась к нему, восклицая с неподдельной любовью и тоской:

«О Лори, Лори, я знала, что ты придёшь ко мне!»

[Иллюстрация: О Лори, Лори, я знала, что ты придёшь]

Думаю, тогда всё было сказано и решено; потому что, когда они
на мгновение застыли в полной тишине, а тёмная голова
защитно склонилась над светлой, Эми почувствовала, что никто
не сможет утешить и поддержать её так, как Лори, а Лори решила, что Эми — единственная
единственная в мире женщина, которая могла бы занять место Джо и сделать его счастливым. Он
не сказал ей этого, но она не была разочарована, потому что оба почувствовали правду,
были удовлетворены и с радостью оставили остальных в покое.

Через минуту Эми вернулась на свое место; и, пока она вытирала слезы,
Лори собрала разбросанные бумаги, найдя на виду у всех
потрепанные письма и наводящие на размышления наброски - хорошие предзнаменования на будущее. Когда
он сел рядом с ней, Эми снова смутилась и покраснела при
воспоминании о своём импульсивном приветствии.

"Я ничего не могла с собой поделать; мне было так одиноко и грустно, и я была так рада"
Я так рада тебя видеть. Я так удивилась, когда подняла глаза и увидела тебя, как раз в тот момент, когда я
начала бояться, что ты не придёшь, — сказала она, тщетно пытаясь говорить
совершенно естественно.

"Я пришёл, как только узнал. Я бы хотел сказать что-нибудь, чтобы утешить тебя
после потери нашей дорогой малышки Бет; но я могу только чувствовать, и...
Он не смог договорить, потому что тоже внезапно смутился и
не знал, что сказать. Ему хотелось положить голову Эми себе на
плечо и сказать, чтобы она хорошенько поплакала, но он не осмелился.
Вместо этого он взял её за руку и сочувственно сжал её, что было лучше, чем
слова.

«Тебе не нужно ничего говорить, это меня утешает, — тихо сказала она. Бет
здорова и счастлива, и я не должна желать ей возвращения, но я боюсь возвращаться домой,
как бы мне ни хотелось увидеть их всех. Мы не будем говорить об этом сейчас, потому что я
плачу, а я хочу наслаждаться твоим присутствием, пока ты здесь. Тебе ведь не нужно
сразу возвращаться, не так ли?»

«Нет, если я тебе нужна, дорогая».

«Да, очень нужна. Тётя и Фло очень добры, но ты как будто одна из
семьи, и было бы так здорово, если бы ты пожила у нас немного.»

Эми говорила и выглядела как ребёнок, тоскующий по дому, чьё сердце переполнено.
что Лори сразу забыл о своей застенчивости и дал ей именно то, что
она хотела, - ласку, к которой она привыкла, и веселую беседу, в которой
она нуждалась.

- Бедняжка, у тебя такой вид, словно ты довела себя до полусмерти! Я
собираюсь позаботиться о тебе, так что не плачь больше, а пойдем погуляем
со мной; ветер слишком холодный, чтобы ты могла сидеть спокойно ", - сказал он на
наполовину ласковый, наполовину повелительный тон, который нравился Эми, когда он завязывал
ее шляпу, взял ее под руку и начал расхаживать взад-вперед по
прогулка под солнечными каштанами со свежими листьями. Он чувствовал себя более непринужденно на
Он взял её за руку, и Эми обнаружила, что ей очень приятно опираться
на сильную руку, видеть знакомое лицо, которое ей улыбается, и слышать
приятный голос, который говорит только с ней.

В причудливом старом саду укрывалось множество влюблённых пар, и он, казалось,
был создан специально для них: такой солнечный и уединённый, с
башней, которая не спускает с них глаз, и широким озером, которое
уносит эхо их слов, плещущееся внизу. В течение часа эта новая пара гуляла
и разговаривала или отдыхала, прислонившись к стене, наслаждаясь приятными впечатлениями, которые
придавали очарование этому времени и месту; и когда раздался неромантичный звон, возвещающий о начале ужина
Когда миссис Кэрролл отогнала их, Эми почувствовала, что оставила позади своё бремя одиночества и
печали в саду замка.

В тот момент, когда миссис Кэрролл увидела изменившееся лицо девушки, её осенила
новая идея, и она воскликнула про себя: «Теперь я всё понимаю
— девочка тосковала по юному Лоуренсу. Боже мой, я
никогда не думала о таком!»

Проявив похвальную осмотрительность, добрая леди ничего не сказала и не выказала
никаких признаков того, что ей всё известно; но она искренне убеждала Лори остаться и умоляла
Эми наслаждаться его обществом, потому что это принесёт ей больше пользы, чем
одиночество. Эми была образцом послушания; и, поскольку ее тетя была много
занята Фло, ее оставили развлекать подругу, и она делала это с
большим, чем обычно, успехом.

В Ницце Лори бездельничал, а Эми его ругала; в Веве Лори
никогда не бездельничал, а постоянно гулял, катался верхом, плавал на лодке или
занимался чем-то ещё в самой энергичной манере, в то время как Эми восхищалась всем, что он делал, и следовала
его примеру настолько, насколько могла. Он говорил, что перемена была
связана с климатом, и она не возражала ему, радуясь такому
оправданию своего восстановления здоровья и душевного равновесия.

Бодрящий воздух пошёл им обоим на пользу, а физические упражнения
привели к благотворным изменениям как в теле, так и в разуме. Казалось, что там, среди вечных холмов, у них появились более ясные
представления о жизни и долге; свежий
ветер развеял унылые сомнения, бредовые фантазии и мрачные мысли;
Тёплое весеннее солнце пробуждало в них самые разные честолюбивые идеи, нежные
надежды и счастливые мысли; казалось, озеро смывает с них
все беды прошлого, а величественные старые горы благосклонно смотрят на них,
говоря: «Дитя моё, любите друг друга».

Несмотря на новую беду, это было очень счастливое время, настолько счастливое, что
Лори не мог заставить себя нарушить его хоть словом. Ему потребовалось некоторое
время, чтобы прийти в себя после удивления, вызванного быстрым исцелением его первой и,
как он был твёрдо уверен, последней и единственной любви. Он утешал себя
мыслью о том, что сестра Джо была почти
такой же, как сам Джо, и убеждением, что было бы
невозможно так быстро и сильно полюбить какую-то другую женщину, кроме Эми. Его
первое ухаживание было бурным, и он вспоминал об этом
Он смотрел на это как бы издалека, сквозь призму лет, с чувством сострадания
смешанным с сожалением. Он не стыдился этого, а отнёсся к этому как к
горько-сладкому переживанию в своей жизни, за которое он мог быть благодарен
когда боль утихла. Он решил, что его второе ухаживание должно быть таким же спокойным
и простым, как и первое; не было нужды устраивать сцену,
не было нужды говорить Эми, что он её любит; она знала это без слов и
давно дала ему ответ. Всё произошло так естественно, что
никто не мог пожаловаться, и он знал, что все будут довольны, даже
Джо. Но когда наша первая маленькая страсть угасает, мы склонны
быть осторожными и не торопиться со второй попыткой; поэтому Лори не торопил события,
наслаждаясь каждым часом и оставляя на волю случая произнесение слова,
которое положило бы конец первой и самой приятной части его нового романа.

Он скорее представлял себе, что _развязка_ произойдёт в
саду замка при лунном свете и в самой изящной и благопристойной
манере; но всё оказалось с точностью до наоборот, потому что дело было
улажено на озере в полдень несколькими резкими словами. Они были
Я плыл всё утро, от мрачного Сен-Жинголя до солнечного
Монтрё, с Савойскими Альпами с одной стороны, Монбьером и
Дент-дю-Миди с другой, с милым Веве в долине и Лозанной на
холме за ним, под безоблачным голубым небом и ещё более голубым озером
внизу, усеянным живописными лодками, похожими на белокрылых
чаек.

Они говорили о Бонниваре, пока плыли мимо Шильона, и о
Руссо, пока смотрели на Кларан, где он написал свою «Элоизу».
Ни один из них не читал её, но они знали, что это история любви, и каждый
про себя она задавалась вопросом, так ли это интересно, как то, что происходит с ними. Эми
опускала руку в воду во время небольшой паузы,
которая возникла между ними, а когда она подняла глаза, Лори
опирался на весла с таким выражением лица, что она поспешно
сказала, просто чтобы что-то сказать: —

«Ты, должно быть, устал; отдохни немного, а я пока погребу; мне это пойдёт на пользу;
ведь с тех пор, как ты приехал, я совсем расслабился и разленился».

«Я не устал, но ты можешь взять весло, если хочешь. Места
достаточно, хотя мне приходится сидеть почти посередине, иначе лодка не поплывёт».
«Под парусом», — ответил Лори, как будто ему это нравилось.

Почувствовав, что не сильно улучшила ситуацию, Эми заняла предложенное третье
место, откинула волосы с лица и взяла весло. Она гребла
так же хорошо, как и делала многое другое; и хотя она работала обеими руками,
а Лори — только одной, вёсла двигались синхронно, и лодка плавно
скользила по воде.

[Иллюстрация: как хорошо мы справляемся вместе]

"Как хорошо мы справляемся вместе, не так ли?" — сказала Эми, которая возражала против молчания
именно в этот момент.

"Так хорошо, что я бы хотела, чтобы мы всегда были в одной лодке. А ты,
Эми?" — очень нежно.

"Да, Лори", - очень тихо.

Затем они оба перестали грести и бессознательно добавили совсем немного
_таблица_ о человеческой любви и счастье перед растворяющимися видами, отражающимися
в озере.




XLII.

СОВСЕМ ОДИН.


Было легко обещать себе самоотречение, когда ты был поглощён
другим, а сердце и душа очищались прекрасным примером; но когда
голос, подсказывающий, что делать, умолк, ежедневный урок был пройден, возлюбленный
исчез, и не осталось ничего, кроме одиночества и горя, тогда Джо
Ей было очень трудно сдержать данное обещание. Как она могла «утешить отца и
мать», когда её собственное сердце разрывалось от непрекращающейся тоски по
сестре? Как она могла «сделать дом уютным», когда весь его свет,
тепло и красота, казалось, покинули его, когда Бет уехала из старого дома
в новый? И где во всём мире она могла «найти какую-нибудь полезную,
приятную работу», которая заменила бы любящее служение, которое
само по себе было наградой? Она вслепую, безнадёжно пыталась выполнить свой
долг, втайне восставая против него, потому что он казался ей несправедливым
что её немногочисленные радости станут ещё меньше, а бремя — ещё тяжелее, и жизнь
будет становиться всё труднее и труднее по мере того, как она будет трудиться. Некоторые люди, казалось, купались в
солнечном свете, а некоторые — в тени; это было несправедливо, ведь она старалась быть хорошей больше, чем
Эми, но никогда не получала награды, только разочарования, неприятности
и тяжёлую работу.

Бедная Джо, это были черные дни для нее, потому что что-то похожее на отчаяние охватило ее
когда она подумала о том, что проведет всю свою жизнь в этом тихом доме,
преданный будничным заботам, нескольким маленьким удовольствиям и долгу, который никогда не
казалось, становился легче. "Я не могу этого сделать. Я не был создан для жизни
«Я не могу так больше, и я знаю, что сорвусь и сделаю что-нибудь отчаянное, если
кто-нибудь не придёт и не поможет мне», — сказала она себе, когда её первые
попытки не увенчались успехом и она впала в угрюмое, подавленное состояние
которое часто наступает, когда сильная воля вынуждена смириться с неизбежным.

Но кто-то всё же пришёл ей на помощь, хотя Джо не сразу узнала своих добрых
ангелов, потому что они приняли знакомые формы и использовали простые
заклинания, которые лучше всего подходят для бедных людей. Часто она вскакивала по ночам,
думая, что Бет зовёт её; и когда она видела маленькую пустую кровать
она заплакала горькими слезами безутешной скорби: «О, Бет,
вернись!» вернись!» Она не напрасно протянула свои жаждущие руки. Мать услышала её рыдания так же быстро, как и едва различимый шёпот
сестры, и пришла утешить её не только словами, но и с терпеливой
нежностью, которая успокаивает прикосновением, слезами,
которые были безмолвным напоминанием о большем горе, чем у Джо,
и прерывистым шёпотом, более красноречивым, чем молитвы,
потому что надежда на смирение шла рука об руку с естественной
печалью. Священные мгновения, когда сердце говорило
Сердце Джо в ночной тишине превращало страдания в благословение,
которое усмиряло горе и укрепляло любовь. От этого бремя Джо
казалось легче, долг становился приятнее, а жизнь —
более терпимой, когда она находилась в надёжных объятиях матери.

Когда израненное сердце немного успокоилось, встревоженный разум тоже обрёл
Помогите; однажды она пришла в кабинет и, склонившись над доброй седой
головой, поднятой в знак приветствия с безмятежной улыбкой, сказала очень
смиренно:

«Отец, поговори со мной, как ты говорил с Бет. Мне это нужно больше, чем ей, потому что
я совсем не такая».

«Дорогая моя, ничто не может утешить меня так, как это», — ответил он срывающимся
голосом, обнимая её обеими руками, как будто ему тоже нужна была помощь и
он не боялся просить о ней.

[Иллюстрация: Джо и её отец]

Затем, сидя на маленьком стульчике Бет рядом с ним, Джо рассказала ей о
проблемах - о невыносимой скорби по поводу ее потери, о бесплодных усилиях, которые
обескуражил ее недостаток веры, из-за которого жизнь казалась такой мрачной, и все такое
печальное замешательство, которое мы называем отчаянием. Она полностью доверяла ему
Он оказал ей помощь, в которой она нуждалась, и оба нашли утешение
в самом деле; ибо настало время, когда они могли говорить друг с другом не только
как отец и дочь, но и как мужчина и женщина, способные и готовые служить
друг другу с взаимной симпатией и любовью. Счастливые,
задумчивые часы в старом кабинете, который Джо называла «церковью
одного прихожанина» и откуда она выходила с новыми силами,
восстановленным оптимизмом и более покорным духом; ведь родители,
научившие одного ребёнка встречать смерть без страха, теперь пытались научить
другого принимать жизнь без уныния или недоверия и использовать её
Прекрасные возможности, которые нужно использовать с благодарностью и силой.

У Джо были и другие помощники — скромные, полезные обязанности и занятия, которые
не отказывались участвовать в её служении и которые она постепенно
научилась замечать и ценить. Мёты и тряпки для посуды уже не вызывали такого отвращения, как
раньше, потому что Бет руководила и тем, и другим; и что-то
от её хозяйского духа, казалось, витало вокруг маленькой
швабры и старой щётки, которые никогда не выбрасывали. Пользуясь ими, Джо поймала себя на том, что
напевает песни, которые напевала Бет, подражая её упорядоченному поведению, и
внося небольшие штрихи здесь и там, чтобы все оставалось свежим и
уютным, что было первым шагом к тому, чтобы сделать дом счастливым, хотя она
не знала об этом, пока Ханна не сказала, одобрительно пожимая
рука,--

"Ты, вдумчивый кретин, ты твердо решил, что мы не будем скучать по этому дорогому ягненку
если ты сможешь помочь этому. Мы мало говорим, но мы это видим, и Господь
благословит вас за это, если только Он не против.

Пока они шили вместе, Джо заметила, насколько изменилась её сестра
Мэг: как хорошо она говорила, как много знала о том, как вести себя по-женски
импульсы, мысли и чувства, как она была счастлива с мужем и
детьми и как много они все делали друг для друга.

"Брак — это, в конце концов, прекрасно. Интересно, смогла бы я расцвести
наполовину так же, как ты, если бы попыталась?" — сказала Джо,
делая воздушного змея для Деми в перевёрнутой вверх дном детской.

"Это как раз то, что тебе нужно, чтобы раскрыть нежную, женственную половину своей
натуры, Джо. Ты как колючка каштана снаружи, но
шелковисто-мягкая внутри и сладкая косточка, если только до нее можно добраться. Любовь
когда-нибудь заставит тебя открыть свое сердце, и тогда грубый репейник
отваливаются.

- От мороза на каштанах появляются колючки, мэм, и их нужно хорошенько встряхнуть, чтобы сбить
. Мальчишки сходят с ума, и я не хочу, чтобы они меня облапошили, -
ответила Джо, приклеивая воздушного змея, которого не смог бы подуть никакой ветер
никогда не сдавайся, потому что Дейзи связала себя узами брака.

Мэг рассмеялась, потому что была рада увидеть проблеск прежнего Джо, но
она считала своим долгом отстаивать своё мнение всеми доступными ей
способами, и сестринские разговоры не прошли даром, тем более что двумя
самыми действенными аргументами Мэг были дети, которых Джо нежно любила.
Горе — лучший открыватель некоторых сердец, и сердце Джо было почти готово
к тому, чтобы его положили в сумку: ещё немного солнечного света, чтобы орех созрел, а затем не нетерпеливое
встряхивание, а мужская рука, которая бережно достанет его из
скорлупы и обнаружит, что ядро целое и сладкое. Если бы она это заподозрила,
то замкнулась бы в себе и стала ещё более колючей, чем обычно;
К счастью, она не думала о себе, поэтому, когда пришло время,
она упала.

Если бы она была героиней нравоучительной истории, то в
этот период своей жизни она должна была бы стать святой, отречься от
миру, и отправилась творить добро в оскорбленной шляпке, с брошюрами в
кармане. Но, видите ли, Джо не была героиней; она была всего лишь борющейся
человеческой девушкой, как и сотни других, и она просто действовала в соответствии со своей природой,
быть грустным, сердитым, вялым или энергичным, в зависимости от настроения. Это
очень благородно — говорить, что мы будем хорошими, но мы не можем сделать всё сразу,
и для этого нужно приложить много усилий, приложить их по-настоящему и приложить их все вместе,
прежде чем кто-то из нас хотя бы встанет на правильный путь. Джо зашла так
далеко, что научилась выполнять свой долг и чувствовать себя несчастной, если ей это не удавалось
нет, но делать это весело - ах, это было совсем другое дело! Она часто
говорила, что хочет сделать что-то великолепное, каким бы трудным это ни было; и теперь
у нее было свое желание, ибо что может быть прекраснее, чем посвятить себя этому
жизнь для отца и матери, пытаясь сделать дом таким же счастливым для них, каким они были для нее
? И если трудности были необходимы для того, чтобы сделать усилие ещё более
значимым, то что могло быть труднее для неугомонной, амбициозной девушки, чем
отказаться от собственных надежд, планов и желаний и с радостью жить ради
других?

Провидение приняло её слова всерьёз; вот в чём заключалась задача, а не в том, что она
Она ожидала худшего, но всё оказалось лучше, потому что она не принимала в этом участия. Сможет ли она
сделать это? Она решила, что попытается, и при первой же попытке
воспользовалась предложенной мной помощью. Ей дали ещё одну, и она
приняла её не как награду, а как утешение, как Кристиан принял
освежение, которое давала ему маленькая беседка, где он отдыхал, пока
взбирался на холм под названием «Трудности».

«Почему ты не пишешь? Раньше это всегда тебя радовало», — сказала однажды её
мать, когда Джо охватило уныние.

"У меня нет желания писать, а если бы и было, никому нет дела до моих вещей."

«Мы так и делаем: пишем что-то для себя, не обращая внимания на остальной мир.
Попробуй, дорогая, я уверена, что это пойдёт тебе на пользу и очень нас порадует».

«Не думаю, что у меня получится», — но Джо достала свой письменный стол и начала перечитывать
свои незаконченные рукописи.

Через час в комнату заглянула её мать и увидела, как та усердно
чистит
Миссис Марч улыбнулась и вышла, довольная тем, что её предложение
принесло свои плоды. Джо так и не узнала, как это произошло, но в
эту историю было добавлено кое-что, что нашло отклик в сердцах тех, кто её читал; ведь
когда ее семья смеялась и плакала над этим, ее отец отправил статью, во многом
против ее воли, в один из популярных журналов, и, к ее полному
удивительно, но за это не только заплатили, но и попросили другие. За появлением книги последовали письма от
нескольких человек, похвала которых была честью для меня
небольшой рассказ, его перепечатали газеты, им восхищались как незнакомые люди, так и друзья
. Для такого маленького произведения это был большой успех; и Джо была
удивлена ещё больше, когда её роман одновременно похвалили и осудили.

"Я этого не понимаю. Что может быть в этой простой маленькой истории
«Вот так, чтобы люди так его хвалили?» — сказала она в полном недоумении.

«В этом есть правда, Джо, в этом и заключается секрет: юмор и пафос делают его
живым, и ты наконец-то нашла свой стиль. Ты писала, не думая
о славе или деньгах, и вложила в него всю душу, дочь моя; ты прошла
через горечь, теперь наступает сладость». Делай все, что в твоих силах, и радуйся твоему успеху так же, как и мы
".

"Если и есть что-то хорошее или правдивое в том, что я пишу, то это не мое; я
всем этим обязана тебе, маме и Бет", - сказала Джо, еще больше тронутая ею
словами отца, чем любым количеством похвал от мира.

Итак, наученная любовью и горем, Джо написала свои маленькие рассказы и отправила их
в мир, чтобы они нашли друзей для себя и для неё, и обнаружила, что мир очень
благосклонен к таким скромным странникам, ведь их радушно
принимали и отправляли их матери приятные подарки, как послушных
детей, которых настигло счастье.

Когда Эми и Лори написали о своей помолвке, миссис Марч забеспокоилась, что Джо
будет трудно радоваться этому, но вскоре её опасения рассеялись
потому что, хотя Джо сначала выглядела серьёзной, она восприняла это очень спокойно,
и была полна надежд и планов относительно "детей", прежде чем прочла
письмо дважды. Это был своего рода письменный дуэт, в котором каждый прославлял
другого в любовной манере, очень приятной для чтения и удовлетворительной для
размышления, поскольку ни у кого не было возражений.

"Тебе нравится, мама?" - спросила Джо, когда они отложили мелко исписанные
листы и посмотрели друг на друга.

«Да, я надеялся, что так и будет, с тех пор как Эми написала, что отказалась
от Фреда. Тогда я был уверен, что ею овладело нечто лучшее, чем то, что вы называете
«духом наёмничества», и кое-где в её словах проскальзывало…»
письма заставили меня заподозрить, что Лав и Лори победят ".

"Какая ты проницательная, мама, и какая молчаливая! Ты так и не сказала ни слова
мне.

"Матерям нужен острый глаз и сдержанный язык, когда им нужно управлять
девочками. Я немного побоялся заронить эту идею тебе в голову, чтобы
ты не написал и не поздравил их до того, как все будет улажено ".

«Я уже не такой легкомысленный, каким был; можешь мне верить, я трезв и
достаточно благоразумен, чтобы быть чьим-то _доверенным лицом_».

«Так и есть, дорогая, и я бы сделал тебя своей, только мне показалось, что
тебе будет больно узнать, что твой Тедди любит кого-то другого».

«Мама, неужели ты думала, что я могу быть такой глупой и эгоистичной
после того, как я отказала ему в любви, когда она была самой свежей, если не самой лучшей?»

«Тогда я знала, что ты искренна, Джо, но в последнее время я думала, что если он
вернётся и снова сделает тебе предложение, ты, возможно, захочешь дать другой
ответ». Прости меня, дорогая, я не могу не видеть, что ты очень одинока,
и иногда в твоих глазах появляется голодный взгляд, который проникает в мое сердце;
поэтому я подумал, что твой мальчик мог бы заполнить пустоту, если бы попытался сейчас ".

"Нет, мама, так лучше, и я рад, что Эми научилась любить
он. Но в одном ты прав: я одинока, и, возможно, если бы Тедди
попытался еще раз, я бы сказала "Да", но не потому, что я его больше люблю
больше, но потому, что я больше забочусь о том, чтобы меня любили, чем когда он ушел ".

"Я рад этому, Джо, потому что это показывает, что ты преуспеваешь. Есть
много тех, кто любит тебя, так что постарайся довольствоваться отцом и матерью,
сестрами и братьями, друзьями и малышами, пока лучший любовник из всех
не придет, чтобы вручить тебе твою награду ".

"Матери - лучшие любовницы в мире; но я не против прошептать
Маме, что хотел бы попробовать все виды. Это очень любопытно, но
чем больше я пытаюсь удовлетворить себя всевозможными естественными привязанностями, тем
кажется, что я хочу большего. Я и понятия не имел, что сердца могут вместить так много; мое
такое эластичное, что сейчас оно никогда не кажется полным, а раньше я был вполне доволен
своей семьей. Я этого не понимаю".

- Я верю. - и миссис Марч улыбнулась своей мудрой улыбкой, когда Джо перевернула
листы, чтобы прочитать, что Эми сказала о Лори.

«Так прекрасно быть любимой так, как Лори любит меня; он не
сентиментален, не говорит об этом много, но я вижу и чувствую это во всём, что он
говорит и делает, и это делает меня такой счастливой и такой скромной, что я, кажется, не
чтобы быть той же девушкой, что и раньше. Я никогда не знала, каким добрым, щедрым и нежным
он был до сих пор, ведь он позволил мне заглянуть в его сердце, и я увидела, что оно полно
благородных порывов, надежд и целей, и я так горжусь тем, что оно
моё. Он говорит, что чувствует себя так, словно «теперь может отправиться в благополучное плавание
со мной на борту в качестве помощника и с большой любовью в качестве балласта». Я молюсь, чтобы так и было,
и стараюсь быть такой, какой он меня считает, потому что я люблю своего доблестного капитана всем
сердцем, душой и силой и никогда не брошу его, пока Бог позволяет
нам быть вместе. О, мама, я и не подозревала, насколько этот мир похож на рай
так и должно быть, когда два человека любят друг друга и живут друг для друга!

А это наша крутая, сдержанная и опытная Эми! Воистину, любовь творит
чудеса. Какими же они, должно быть, счастливы!» И Джо аккуратно сложила шелестящие
страницы, как закрывают обложки
прекрасного романа, который увлекает читателя до самого конца, и он
снова оказывается один в мире, где нужно работать.

Вскоре Джо поднялась наверх, потому что шёл дождь и она не могла
гулять. Ею овладело беспокойство, и снова вернулось прежнее чувство,
не такая горькая, как раньше, но с печальным терпением вопрошающая, почему у одной
сестры есть всё, о чём она просит, а у другой — ничего. Это было неправдой;
она знала это и пыталась не думать об этом, но естественная тяга к
привязанности была сильна, и счастье Эми пробудило в ней голодную тоску по
кому-то, кого можно «любить всем сердцем и душой и цепляться за него, пока Бог позволяет им
быть вместе».

На чердаке, где заканчивались беспокойные скитания Джо, стояли в ряд четыре
деревянных сундука, на каждом из которых было написано имя владельца, и каждый
был наполнен реликвиями детства и юности, которые теперь остались в прошлом. Джо
заглянула в них, а когда подошла к своей, оперлась подбородком на
край и рассеянно смотрела на беспорядочную коллекцию, пока ее внимание не привлекла связка
старых тетрадей. Она вытащила их, перевернула
и заново пережила ту приятную зиму у доброй миссис Кирк. Сначала она улыбнулась
потом задумалась, затем погрустнела, а когда дошла до
небольшого послания, написанного рукой профессора, её губы начали
дрожать, книги соскользнули с колен, и она сидела, глядя на
дружелюбные слова, словно они обрели новый смысл и затронули что-то нежное
в её сердце.

«Подожди меня, друг мой. Я, может быть, немного опоздаю, но я обязательно
приду».

"О, если бы он только мог! Такой добрый, такой хороший, такой терпеливый со мной; мой
дорогой старый Фриц, я и вполовину не ценил его, когда он был со мной, но теперь
как бы я хотел его увидеть, ведь все, кажется, уходят от меня,
и я совсем один."

Крепко сжимая листок бумаги, словно это было обещание, которое ещё предстояло
выполнить, Джо положила голову на удобный мешок из-под тряпок и заплакала, как
будто в противовес дождю, стучавшему по крыше.

[Иллюстрация: Джо положила голову на удобный мешок из-под тряпок и заплакала]

Было ли это жалостью к себе, одиночеством или унынием? Или же это было пробуждение
чувства, которое терпеливо ждало своего часа, как и его вдохновитель?
Кто знает?




[Иллюстрация: внушительное, похожее на живое существо привидение склоняется над ней]

XLIII.

СЮРПРИЗЫ.


Джо лежала одна в сумерках на старом диване, смотрела на
огонь и думала. Это был её любимый способ провести час
на закате; никто её не беспокоил, и она лежала на маленькой
красной подушке Бет, придумывая истории, мечтая или предаваясь нежным размышлениям
мысли о сестре, которая, казалось, была совсем рядом. Её лицо выглядело усталым,
мрачным и довольно печальным; ведь завтра у неё был день рождения, и она
думала о том, как быстро летят годы, как она стареет и как
мало она, кажется, успела сделать. Ей почти двадцать пять, а
результатов никаких. Джо ошибалась: результатов было много,
и со временем она это поняла и была благодарна за это.

«Старая дева, вот кем мне суждено быть. Литературная старая дева с пером вместо
супруга, семейством историй вместо детей и двадцатью годами в запасе»
Возможно, это и есть крупица славы; когда, как бедный Джонсон, я стану старым и не смогу
наслаждаться ею, буду одинок и не смогу разделить её с кем-то, буду независим и не буду в ней нуждаться.
Что ж, мне не нужно быть ни угрюмой святой, ни эгоистичной грешницей; и, осмелюсь сказать,
старые девы чувствуют себя вполне комфортно, когда привыкают к этому; но...
Джо вздохнул, как будто перспектива его не привлекала.

Поначалу это случается редко, и тридцать кажется концом всего для
двадцатипятилетних; но всё не так плохо, как кажется, и можно
жить вполне счастливо, если в тебе есть что-то, на что можно опереться.
В двадцать пять лет девушки начинают говорить о том, что они старые девы, но втайне
решают, что этого никогда не случится; в тридцать они ничего об этом не говорят,
но спокойно принимают этот факт и, если они благоразумны, утешают себя тем,
что у них есть ещё двадцать полезных и счастливых лет, в течение которых
они могут научиться стареть красиво. Не смейтесь над
старыми девами, дорогие девушки, ведь зачастую за
строгими нарядами скрываются очень нежные и трагические романы,
и многие молчаливые жертвы молодости, здоровья, амбиций и самой любви приводят к
увядшие лица прекрасны в глазах Бога. Даже с грустными, угрюмыми сёстрами
нужно обращаться по-доброму, потому что они упустили самую сладкую
часть жизни, хотя бы по этой причине; и, глядя на них с состраданием,
а не с презрением, цветущие девушки должны помнить, что они тоже
могут упустить время цветения; что румяные щёчки не вечны, что в каштановых
волосах появятся серебряные нити и что со временем доброта и уважение
станут такими же сладкими, как любовь и восхищение сейчас.

Джентльмены, то есть мальчики, будьте вежливы со старушками, неважно
как бедны, просты и чопорны, ведь единственное рыцарство, которое того стоит, — это
то, которое с готовностью проявляет почтение к старшим, защищает слабых
и служит женщинам, независимо от их ранга, возраста или цвета кожи. Просто вспомните
добрых тетушек, которые не только поучали и суетились, но и ухаживали за вами,
баловали, слишком часто без благодарности; из каких передряг они вас выручали
of, "советы", которые они дали вам из своего небольшого магазина, швы, которые
терпеливые старые пальцы наложили для вас, шаги, которые делают послушные старые ноги
приняли и с благодарностью оказываете милым старушкам небольшие знаки внимания
женщины любят получать подарки, пока живы. Девушки с ясным взором
быстро замечают такие черты и благодаря этому проникаются к вам ещё большей симпатией;
и если смерть, почти единственная сила, способная разлучить мать и сына,
отнимет у вас вашего сына, вы наверняка встретите радушный приём и
материнскую заботу какой-нибудь тёти Присциллы, которая сохранила самый тёплый
уголок своего одинокого старого сердца для «лучшего племянника на свете».

Джо, должно быть, заснул (как, осмелюсь предположить, и мой читатель во время этой
короткой проповеди), потому что внезапно перед ним словно из ниоткуда появился призрак Лори
она, - материальный, живой призрак, - склонившийся над ней, с тем самым
выражением лица, которое у него было, когда он сильно переживал и не хотел показывать
это. Но, как Дженни в балладе,...

"Она не могла подумать, что это он",

и лежала, уставившись на него в изумленном молчании, пока он не наклонился и
поцеловал ее. Тут она узнала его и взлетела, радостно плача,--

— О, мой Тедди! О, мой Тедди!"

"Дорогая Джо, значит, ты рада меня видеть?"

"Рада! Мой благословенный мальчик, словами не передать, как я рада. Где Эми?"

"Твоя мама отвела её к Мэг. Мы заехали туда по пути, и
Мою жену было не вытащить из их лап.

«Что?» — воскликнула Джо, потому что Лори произнёс эти два слова с
неосознанной гордостью и удовлетворением, которые его выдали.

«Чёрт возьми! теперь я это сделал»; и он выглядел таким виноватым, что Джо
набросилась на него как молния.

«Ты женился!»

«Да, пожалуйста, но больше я этого делать не буду»; и он опустился на колени
с раскаянием, сложив руки, и с лицом, полным озорства, веселья
и триумфа.

«Действительно женился?»

«Да, спасибо».

«Боже милостивый! Что ещё ужасного ты сделаешь?» — и Джо упала в обморок
Она ахнула и опустилась на стул.

"Характерное, но не слишком лестное поздравление,"
вернула Лори, всё ещё стоя на коленях, но сияя от
удовольствия.

"Чего ещё можно ожидать, когда у тебя перехватывает дыхание, когда ты врываешься, как
грабитель, и вот так выпускаешь кота из мешка? Вставай,
нелепый мальчишка, и расскажи мне всё."

«Ни слова, пока ты не позволишь мне занять моё прежнее место и не пообещаешь не
баррикадироваться».

Джо рассмеялась, чего не делала уже много дней, и похлопала
по дивану, приглашая сесть, и сказала сердечным тоном:

«Старая подушка на чердаке, и сейчас она нам не нужна, так что иди и
признайся, Тедди».

«Как приятно слышать, что ты называешь меня Тедди! Никто, кроме тебя,
не называет меня так». Лори села с очень довольным видом.

«Как тебя называет Эми?»

«Милорд».

"Это на нее похоже. Что ж, ты выглядишь именно так", и глаза Джо ясно выдали
что она нашла своего мальчика привлекательнее, чем когда-либо.

Подушка исчезла, но, тем не менее, там была баррикада -
естественная, воздвигнутая временем, отсутствием и переменой взглядов. Оба почувствовали это,
и с минуту смотрели друг на друга, как будто этот невидимый барьер отбросил
над ними нависла небольшая тень. Однако она тут же исчезла, потому что Лори
сказал с тщетной попыткой сохранить достоинство:

«Разве я не похож на женатого мужчину и главу семьи?»

«Ничуть, и никогда не будешь похож. Ты стал выше и красивее, но
ты такой же негодник, как и прежде».

«Ну же, Джо, ты должна относиться ко мне с большим уважением», — начала
Лори, которой всё это ужасно нравилось.

«Как я могу, если сама мысль о том, что ты выйдешь замуж и остепенишься, настолько
неотразимо смешная, что я не могу удержаться от смеха!» — ответила Джо, улыбаясь
во весь рот так заразительно, что они снова рассмеялись, а потом
устроились поудобнее, чтобы поболтать в приятной старой манере.

"Нет смысла идти за Эми на холод, они все
скоро придут. Я не мог ждать, я хотел быть тем, кто
расскажет тебе о грандиозном сюрпризе, и получить "первую порцию", как мы говорили, когда
ссорились из-за сливок."

«Конечно, так и было, и ты испортил свою историю, начав не с того конца.
А теперь начинай с правильного конца и расскажи мне, как всё произошло; мне не терпится узнать».

«Ну, я сделал это, чтобы порадовать Эми», — начал Лори с таким блеском в глазах, что
Джо воскликнула:

- Выдумка номер один: Эми сделала это, чтобы доставить вам удовольствие. Продолжайте и скажите правду, если
вы можете, сэр.

"Теперь она начинает это понимать; разве не приятно ее слушать?" - сказал
Лори подошла к огню, и огонь вспыхнул и заискрился, как будто это было вполне
согласилась. "Знаешь, это все равно, что она и я - одно целое. Мы планировали
вернуться домой вместе с Кэрролами месяц или больше назад, но они внезапно
передумали и решили провести ещё одну зиму в Париже. Но
дедушка хотел вернуться домой; он поехал, чтобы порадовать меня, и я не могла
оставить его одного, как не могла оставить Эми; а миссис Кэррол выучила английский
представления о сопровождающих и такой бред, и не позволил Эми пришла
с нами. Поэтому я просто разрешил проблему, сказав: "Давай поженимся,
и тогда мы сможем делать все, что захотим ".

"Конечно, любила; у тебя всегда есть вещи, которые тебе подходят".

"Не всегда", - и что-то в голосе Лори заставило Джо поспешно сказать,--

«Как тебе удалось уговорить тётю?»

«Это было непросто, но, между нами говоря, мы её уговорили, потому что у нас было множество
веских доводов. Не было времени писать и просить разрешения,
но вам всем это понравилось, и вы постепенно согласились, и это было всего лишь
«запрягать Время в повозку», как говорит моя жена».

«Разве мы не гордимся этими двумя словами и разве нам не нравится их произносить?»
— перебила его Джо, обращаясь к огню и с
восхищением наблюдая за тем, как счастливый огонёк, казалось, разгорался в глазах, которые были такими
трагически мрачными, когда она видела их в последний раз.

«Возможно, немного; она такая очаровательная маленькая женщина, что я не могу
не гордиться ею». Ну, тогда дядя и тётя были там, чтобы играть
роль приличий; мы были так поглощены друг другом, что от нас не было никакой смертной пользы
по отдельности, и это очаровательное соглашение упростило бы всё
для всех; так мы и сделали.

"Когда, где, как?" - спросила Джо в лихорадке женского интереса и
любопытства, потому что она не могла этого ни на йоту осознать.

"Шесть недель назад, у американского консула в Париже; очень тихая
свадьба, конечно, потому что даже в нашем счастье мы не забыли дорогую
малышку Бет".

Джо взяла его за руку, когда он это сказал, а Лори нежно погладила
маленькую красную подушечку, которую он хорошо помнил.

"Почему ты не сказала нам об этом потом?" — спросил Джо более спокойным тоном,
когда они с минуту сидели неподвижно.

"Мы хотели сделать вам сюрприз; мы думали, что поедем прямо домой, в
сначала; но милый старый джентльмен, как только мы поженились, обнаружил, что он
не сможет быть готов раньше, чем через месяц, по крайней мере, и отправил нас провести наш
медовый месяц там, где нам захочется. Эми как-то назвала Вальрозу настоящим
домом для медового месяца, так что мы поехали туда и были счастливы так, как люди бывают счастливы только
раз в жизни. Моя вера! разве это не была любовь среди роз!"

Лори, казалось, на минуту забыл о Джо, и Джо была этому рада, потому что
то, что он так свободно и естественно рассказывал ей об этом, убеждало её
в том, что он всё простил и забыл. Она попыталась отстраниться.
Она взяла его за руку, но, словно угадав мысль, которая вызвала этот
полунепроизвольный порыв, Лори крепко сжал её руку и сказал с
мужественной серьёзностью, которой она никогда раньше в нём не видела:

«Джо, дорогая, я хочу сказать тебе одну вещь, а потом мы навсегда оставим эту тему. Как
я уже говорил тебе в своём письме, когда писал, что Эми была так добра ко мне, я
никогда не перестану любить тебя; но любовь изменилась, и я научился
видеть, что так даже лучше. Эми и ты поменялись местами в моём
сердце, вот и всё. Я думаю, так и должно было быть, и всё произошло бы
естественным образом, если бы я подождал, как ты меня уговаривала; но я так и не стал
мог быть терпеливым, и поэтому у меня разболелось сердце. Тогда я был мальчишкой, упрямым
и жестоким; и потребовался суровый урок, чтобы показать мне мою ошибку. Ибо это
_ было_ одно, Джо, как ты и сказала, и я узнал об этом, выставив себя дураком
себя. Честное слово, одно время у меня в голове был такой сумбур, что
Я не знал, кого люблю больше — тебя или Эми, и пытался любить их обеих
одинаково; но я не мог, и когда я увидел её в Швейцарии, всё
как будто прояснилось. Вы обе заняли своё место, и
я был уверен, что лучше сохранить старую любовь, чем начинать новую
о новом; о том, что я могу честно разделить своё сердце между сестрой Джо и женой
Эми и горячо любить их обеих. Ты поверишь в это и вернёшься в
старые добрые времена, когда мы только познакомились?"

"Я поверю в это всем сердцем; но, Тедди, мы никогда не сможем снова стать мальчиком и
девочкой: старые добрые времена не вернутся, и мы не должны на это
рассчитывать. Теперь мы мужчина и женщина, и нам предстоит серьёзная работа, потому что время игр
закончилось, и мы должны перестать резвиться. Я уверен, что ты это чувствуешь; я вижу
перемены в тебе, и ты увидишь их во мне. Я буду скучать по своему мальчику, но я
Я буду любить этого человека так же сильно и восхищаться им ещё больше, потому что он хочет быть
тем, кем я надеялась его увидеть. Мы больше не можем быть маленькими друзьями, но мы
будем братом и сестрой, будем любить друг друга и помогать друг другу всю жизнь,
не так ли, Лори?

Он не сказал ни слова, но взял руку, которую она ему протянула, и на минуту опустил на нее свое
лицо, чувствуя, что из могилы мальчишеского
страсть, между ними возникла прекрасная, крепкая дружба, которая благословила их
обоих. Наконец Джо весело сказала, потому что не хотела, чтобы возвращение домой
было печальным,--

«Я не могу поверить, что вы, дети мои, действительно поженились и собираетесь
вести домашнее хозяйство. Кажется, только вчера я застёгивала
передник Эми и дёргала тебя за волосы, когда ты меня дразнил. Боже мой, как
быстро летит время!»

"Поскольку один из детей старше тебя, тебе не нужно говорить как
бабушке. Я льщу себе мыслью, что я «выросший джентльмен», как сказала Пегготти
о Дэвиде; а когда вы увидите Эми, то обнаружите, что она довольно не по годам развитая
малышка, — сказала Лори, забавляясь своей материнской ролью.

— Может, ты и старше меня на несколько лет, но я намного старше тебя по
Я чувствую, Тедди. Женщины всегда так чувствуют; а этот последний год был таким
тяжёлым, что мне кажется, будто мне уже сорок.

"Бедняжка Джо! мы оставили тебя одну справляться с этим, пока сами развлекались. Ты
_стала_ старше; вот одна морщинка, вот другая; если ты не улыбаешься, твои
глаза выглядят грустными, и когда я только что коснулся подушки, я заметил на ней слезу
Тебе пришлось многое вынести, и все это пришлось вынести в одиночку.
Каким же эгоистичным животным я был!" - и Лори потянул себя за волосы с
полным раскаяния видом.

Но Джо только перевернула предательскую подушку и ответила тоном
который она постаралась придать бодрости,--

«Нет, мне помогали отец и мать, меня утешали милые малыши
и мысль о том, что вы с Эми в безопасности и счастливы, помогала мне
переносить трудности здесь. Иногда мне бывает одиноко, но я смею сказать,
что это идёт мне на пользу, и...»

«Тебе больше никогда не будет одиноко», — перебил её Лори, обнимая её
так, словно хотел оградить от всех людских бед. «Мы с Эми не можем обойтись без
тебя, так что ты должен приехать и научить «детей»
вести хозяйство, как мы когда-то делали, и давай
будем блаженно счастливы и дружелюбны друг с другом».

"Если бы я не мешал, это было бы очень приятно. Я начинаю
чувствовать себя уже совсем молодой, потому что каким-то образом все мои проблемы, казалось, улетучились
, когда ты появилась. Ты всегда был утешением, Тедди." и Джо склонила
голову ему на плечо, как делала много лет назад, когда Бет была больна, и
Лори сказала ей держаться за него.

Он посмотрел на нее сверху вниз, задаваясь вопросом, помнит ли она то время, но Джо
улыбалась сама себе, как будто, по правде говоря, все ее проблемы исчезли с
его приходом.

"Ты все та же Джо, роняющая слезы примерно минуту назад, и
следующий смех. Ты сейчас выглядишь немного порочной; в чем дело, бабушка?"

"Мне было интересно, как вы с Эми ладите".

"Как ангелы!"

"Да, конечно, поначалу; но по каким правилам?"

"Я не против сказать тебе, что теперь она так думает; по крайней мере, я позволяю ей так думать
- знаешь, это доставляет ей удовольствие. Со временем мы будем меняться, ведь
говорят, что в браке права человека урезаются вдвое, а обязанности — втрое.

Ты будешь продолжать в том же духе, а Эми будет управлять тобой все дни твоей
жизни.

Ну, она делает это так незаметно, что я, пожалуй, не буду возражать
намного. Она из тех женщин, которые умеют хорошо править; на самом деле, мне
это даже нравится, потому что она так же мягко и
красивая, как моток шелка, и заставляет тебя чувствовать, что она все это время делает тебе одолжение
".

"Если бы я когда-нибудь дожила до того, чтобы увидеть тебя мужем-подкаблучником, наслаждающимся этим"
- воскликнула Джо, всплеснув руками.

Было приятно видеть, как Лори расправил плечи и с мужским
презрением улыбнулся в ответ на этот намёк, заявив со своим «высокомерным"
видом:

«Эми слишком хорошо воспитана для этого, а я не из тех, кто подчиняется
за это. Мы с женой слишком уважаем себя и друг друга, чтобы
тиранить или ссориться ".

Джо это понравилось, и она подумала, что новое достоинство ей очень идет, но мальчик
казалось, очень быстро превращался в мужчину, и к ней примешивалось сожаление
удовольствие.

- Я уверена в этом; вы с Эми никогда не ссорились, как раньше. Она
солнце, а я ветер, как в басне, и солнце лучше всего справилось с мужчиной,
ты помнишь.

"Она может взорвать его так же хорошо, как и засиять на нем", - засмеялась Лори. "Такая
лекция, какую я получила в Ницце! Даю вам слово, это было намного хуже, чем
любой из твоих нагоняев - обычный подстрекатель. Я расскажу тебе все об этом
когда-нибудь, -_ she_ никогда не расскажет, потому что, сказав мне, что она презирает
и стыдится меня, она отдала свое сердце презренной партии и
вышла замуж за ни на что не годного человека.

- Какая низость! Ну, если она будет тебя обижать, приходи ко мне, и я защищу
тебя.

«Я выгляжу так, будто мне это нужно, не так ли?» — сказала Лори, вставая и
принимая позу, которая внезапно сменилась с величественной на
восторженную, когда раздался голос Эми: —

«Где она? Где моя дорогая старушка Джо?»

Вошла вся семья, и всех обняли и расцеловали
снова и снова, и после нескольких тщетных попыток трое странников были
сел, чтобы на него смотрели и восхищались. Мистер Лоуренс, здоровый и сердечный
как всегда, его зарубежное турне улучшило его состояние не меньше, чем у других,
хрусткость, казалось, почти исчезла, а старомодная
учтивость обрела лоск, который сделал ее еще более любезной, чем когда-либо. Было
приятно видеть, как он улыбается «своим детям», как он называл эту юную пару;
а ещё приятнее было видеть, как Эми проявляет к нему дочернюю заботу и любовь
что окончательно покорило его старое сердце; и лучше всего было наблюдать за тем, как Лори
кружится вокруг них, словно не уставая любоваться этой прелестной картиной
которую они собой представляли.

В ту же минуту, как она увидела Эми, Мэг осознала, что её собственное
платье не парижского образца, что юная миссис Моффат будет полностью
затмевана юной миссис Лоуренс, а «её светлость» была в целом
самой элегантной и грациозной женщиной. Джо подумала, глядя на эту пару:
«Как хорошо они смотрятся вместе! Я была права, и Лори нашёл
красивую, успешную девушку, которая станет для него лучшим домом, чем неуклюжая
Старина Джо, будь для него гордостью, а не обузой. Миссис Марч и её
муж улыбались и кивали друг другу со счастливыми лицами, потому что они видели
что их младший сын преуспел не только в мирских делах, но и в
более важном богатстве — любви, доверии и счастье.

Ибо лицо Эми светилось мягким сиянием, свидетельствующим о спокойствии
в сердце, в её голосе звучала новая нежность, а холодная, чопорная осанка
уступила место мягкому достоинству, женственному и неотразимому. Ничто
не портило её, и сердечная теплота в её манерах была ещё
очаровательнее, чем новая красота или прежнее изящество, ибо это сразу отметило в ней
безошибочный признак истинной благородной женщины, которой она надеялась стать
.

"Любовь многое сделала для нашей маленькой девочки", - мягко сказала ее мать.

"У нее всю жизнь был хороший пример перед глазами, моя дорогая", - прошептал в ответ мистер Марч
, с любовью глядя на изможденное лицо и седую голову рядом с
ним.

Дейзи не могла отвести глаз от своей «бедной тётушки», но
привязалась к чудесной хозяйке, полной
восхитительного очарования. Деми сделала паузу, чтобы обдумать новые отношения, прежде чем
он скомпрометировал себя, опрометчиво приняв взятку, которая была
заманчива в виде семейства деревянных медведей из Берна. Однако фланговый манёвр
привёл к безоговорочной капитуляции, потому что Лори знал, где его
застать.

«Юноша, когда я впервые имел честь познакомиться с вами, вы
ударили меня по лицу: теперь я требую удовлетворения, как подобает джентльмену»; и
с этими словами высокий дядя принялся подбрасывать и трясти маленького племянника
так, что это не только не польстило его философскому достоинству, но и доставило
удовольствие его мальчишеской душе.

[Иллюстрация: высокий дядя принялся подбрасывать и трясти маленького
племянник]

"Будь я проклят, если она не в шёлке с головы до ног? Разве это не восхитительное
зрелище — видеть, как она сидит там, красивая, как картинка, и слышать, как люди
называют малышку Эми, мисс. Лоуренс?" - пробормотала старая Ханна, которая не могла
удержаться от частых "подглядываний" через горку, поскольку накрывала на стол самым
явно беспорядочным образом.

Помилуйте, как они разговаривали! сначала один, потом другой, потом все
разразились хором, пытаясь рассказать историю трех лет за полчаса
. К счастью, чай был под рукой, чтобы создать затишье и
подкрепите их, потому что они охрипли бы и потеряли сознание, если бы
Так продолжалось дольше. Какая счастливая процессия, когда они направились в
маленькую столовую! Мистер Марч гордо сопровождал "миссис Лоуренс"; миссис
Марч так же гордо опиралась на руку "моего сына"; пожилой джентльмен взял
Джо прошептал: «Теперь ты должна быть моей девочкой» — и взглянул на
пустой угол у камина, отчего Джо прошептал в ответ дрожащими
губами: «Я постараюсь занять её место, сэр».

Близнецы пританцовывали позади, чувствуя, что тысячелетие уже близко, потому что
Все были так заняты новоприбывшими, что те могли развлекаться
по своему усмотрению, и можете быть уверены, они воспользовались этой
возможностью по полной. Разве они не крали чай маленькими глотками, не начиняли имбирные пряники _ab
libitum_, не брали по горячему бисквиту на каждого и, в качестве венца правонарушения, не
каждый из них кладет в свои крошечные кармашки по очаровательному маленькому пирожному, которые там
предательски прилипают и крошатся, что учит их тому, что и человеческая природа, и выпечка хрупки
? Обремененный сознанием вины за
изолированные пирожные и опасающийся, что острые глаза Додо пронзят
Под тонкой накидкой из батиста и мериносовой шерсти, скрывавшей их добычу, маленькие
грешники пристроились к «Дранпе», который был без очков.
Эми, которую передавали с рук на руки, как угощение, вернулась в гостиную под
руку отца Лоуренса; остальные разбились на пары, как и раньше, и в результате
Джо осталась без компании. В тот момент она не возражала,
потому что задержалась, чтобы ответить на нетерпеливый вопрос Ханны:

«А мисс Эми поедет в своём экипаже (_coup;_) и воспользуется всеми этими милыми
серебряными приборами, которые хранятся у неё в кладовой?»

"Не удивлюсь, если она поедет на шести белых лошадях, будет есть с золотой тарелки и"
каждый день носила бриллианты и кружевные вставки. Тедди считает, что нет ничего слишком хорошего
для нее, - ответила Джо с бесконечным удовлетворением.

- Больше ничего нет! Будете ли вы на завтрак хэш или рыбные фрикадельки?"
спросила Ханна, которая мудро сочетала поэзию и прозу.

"Мне все равно", - и Джо закрыла дверь, чувствуя, что еда в тот момент была
неподходящей темой. Она постояла с минуту, глядя на удаляющуюся компанию
и, когда короткие клетчатые штанишки Деми поднялись на последнюю
ступеньку, её охватило внезапное чувство одиночества, такое сильное, что она
огляделась вокруг затуманенным взглядом, словно пытаясь найти что-то, на что можно опереться.
ведь даже Тедди бросил её. Если бы она знала, что это за подарок на день рождения
с каждой минутой он становился все ближе и ближе, она бы не сказала
она сама: "Я немного поплачу, когда лягу спать; не годится быть
унылой сейчас". Потом она прикрыла глаза рукой, - потому что одной из ее
мальчишеских привычек было никогда не знать, где ее носовой платок, - и
едва удалось изобразить улыбку, когда раздался стук в
дверь на крыльцо.

Она открыла дверь с гостеприимной поспешностью и вздрогнула, как будто её
застало врасплох ещё одно привидение: на пороге стоял высокий бородатый джентльмен, сияющий улыбкой
Он вышел из темноты, словно полуночное солнце.

"О, мистер Бэр, я так рада вас видеть!" — воскликнула Джо, хватая его за руку, как будто
она боялась, что ночь поглотит его раньше, чем она успеет впустить его в дом.

[Иллюстрация: О, мистер Бэр, я так рада вас видеть]

«А я как раз собирался навестить мисс Марш, но нет, у вас тут вечеринка...» — и профессор
замолчал, когда до них донеслись голоса и стук танцующих ног.


«Нет, у нас не вечеринка, а просто семейное торжество. Моя сестра и друзья только что вернулись
домой, и мы все очень счастливы. Заходите и присоединяйтесь к нам».

Несмотря на то, что мистер Бэр был очень общительным человеком, я думаю, он бы тактично
ушёл и вернулся в другой день; но как он мог уйти, когда Джо
захлопнула за ним дверь и лишила его шляпы? Возможно, дело было
в её лице, потому что она забыла скрыть свою радость при виде него
и показала её с откровенностью, перед которой одинокий
мужчина не смог устоять, и его приём превзошёл все его смелые надежды.

«Если я не буду месье де Тропом, я с радостью увижу их всех. Ты
был болен, друг мой?»

Он задал этот вопрос резко, потому что, когда Жо повесил пальто, свет
Он взглянул на её лицо и заметил перемену.

"Не больна, но устала и опечалена. У нас были неприятности с тех пор, как я видел тебя
в последний раз."

"Ах да, я знаю. У меня сердце разрывалось, когда я это услышал;" и он
снова пожал ей руку с таким сочувствием на лице, что Джо почувствовала,
будто никакое утешение не сравнится с взглядом добрых глаз,
сжатием большой тёплой руки.

«Отец, мать, это мой друг, профессор Бэр», — сказала она с
таким выражением лица и таким тоном, полным неудержимой гордости и радости, что с таким же
успехом она могла бы протрубить в рог и торжественно открыть дверь.

Если у незнакомца и были какие-то сомнения по поводу того, как его примут, то они развеялись
в ту же минуту благодаря сердечному приветствию, которое он получил. Все приветствовали
его по-доброму, сначала ради Джо, но очень скоро он понравился им сам по себе.
Они ничего не могли с собой поделать, ведь он носил талисман, открывающий все
сердца, и эти простые люди сразу прониклись к нему симпатией, чувствуя себя ещё
дружелюбнее из-за того, что он был беден; ведь бедность обогащает тех, кто живёт
над ней, и является верным пропуском к по-настоящему гостеприимным душам. Мистер Бэр
сидел и оглядывался по сторонам с видом путешественника, который стучится в дверь
Он подходит к странной двери и, когда она открывается, оказывается дома. Дети
слетаются к нему, как пчёлы к горшочку с мёдом, и, усевшись
ему на колени, начинают развлекать его, обшаривая его карманы,
тяня его за бороду и с юношеской дерзостью рассматривая его часы.
Женщины одобрительно переглянулись, и мистер Марч, почувствовав,
что нашёл родственную душу, открыл свои лучшие запасы для
гостя, в то время как молчаливый Джон слушал и наслаждался разговором,
но не произносил ни слова, а мистер Лоуренс не мог уснуть.

Если бы Джо не была занята другими делами, поведение Лори
развлекло бы её; ведь слабый укол, не ревности, а чего-то вроде
подозрения, заставил этого джентльмена сначала держаться в стороне и наблюдать
за новичком с братской осмотрительностью. Но это длилось недолго.
Он невольно заинтересовался и, сам того не заметив, оказался втянутым
в этот круг; ведь мистер Бэр хорошо держался в этой непринуждённой атмосфере
и был сам себе на уме. Он редко заговаривал с Лори, но часто смотрел на него
и по его лицу пробегала тень, словно он сожалел о чём-то.
Он смотрел на юношу в расцвете сил и вспоминал свою утраченную молодость. Затем его взгляд
обращался к Джо с такой тоской, что она наверняка ответила бы на немой
вопрос, если бы увидела его; но Джо нужно было заботиться о своих глазах,
и, чувствуя, что им нельзя доверять, она предусмотрительно не сводила их
с маленького носка, который вязала, как образцовая незамужняя тётушка.

Время от времени украдкой бросая взгляд, она словно делала глоток свежей воды
после утомительной прогулки, потому что эти косые взгляды сулили ей несколько благоприятных
предзнаменований. Лицо мистера Бэрра утратило рассеянное выражение, и
в настоящий момент он выглядел полным жизни и интереса, на самом деле молодым и
красивым, подумала она, забыв сравнить его с Лори, как она
обычно сравнивала незнакомых мужчин, к их большому ущербу. Тогда он казался вполне
вдохновленным, хотя погребальные обычаи древних, на которые отклонился
разговор, нельзя было считать волнующей темой.
Джо просто сияла от радости, когда Тедди сдался в споре, и
подумала про себя, глядя на сосредоточенное лицо отца: «Как бы ему
понравилось, если бы такой человек, как мой профессор, разговаривал с ним каждый день!»
Наконец, мистер Бэр был одет в новый чёрный костюм, в котором он
выглядел как джентльмен больше, чем когда-либо. Его густые волосы были
подстрижены и гладко зачёсаны, но долго в таком виде не держались, потому что в волнующие
моменты он взъерошивал их, как обычно, и Джо нравилось, когда они
были взъерошены, а не приглажены, потому что, по её мнению, это
придавало его красивому лбу сходство с Юпитером. Бедняжка Джо, как же она превозносила этого
простого человека, пока тихонечко вязала, но при этом ничего
не упускала из виду, даже тот факт, что у мистера Бэра на
безупречных манжетах были золотые пуговицы!

«Бедняга! Он бы не смог подняться с большей осторожностью, даже если бы
собирался ухаживать», — сказала Джо про себя, и тут внезапная мысль,
рождённая этими словами, заставила её так сильно покраснеть, что ей пришлось
уронить мяч и наклониться за ним, чтобы скрыть лицо.

Однако этот манёвр удался не так хорошо, как она рассчитывала, потому что
как раз в тот момент, когда он поджигал погребальный костёр, профессор
в переносном смысле уронил свой факел и нырнул за
маленьким голубым шариком. Разумеется, они сильно ударились головами.
Они увидели звёзды и оба поднялись, раскрасневшиеся и смеющиеся, без мяча, чтобы
вернуться на свои места, жалея, что покинули их.

Никто не знал, как прошёл вечер; Ханна ловко
увела детей пораньше, и они уснули, как два розовых мачка, а мистер.
Лоуренс отправился домой отдыхать. Остальные сидели вокруг костра, разговаривая
увлеченно, совершенно не обращая внимания на время, пока Мэг, в чьем материнском
уме не утвердилась твердая уверенность, что Дейзи выпала из
кровать, и Деми поджег свою ночную рубашку, изучая структуру
спичек, сделал движение, чтобы уйти.

«Мы должны спеть нашу песню по-старому, ведь мы снова все вместе
», — сказала Джо, чувствуя, что хороший крик будет безопасным и
приятным способом выплеснуть ликующие эмоции, переполняющие её душу.

Не все были там. Но никто не счел эти слова необдуманными или
неправдивыми; потому что Бет все еще казалась среди них мирным присутствием,
невидимой, но более дорогой, чем когда-либо, поскольку смерть не могла разрушить
семейная лига, которую любовь сделала нерасторжимой. Маленький стульчик стоял на
своем старом месте; аккуратная корзинка с незаконченной работой
когда игла стала «такой тяжёлой», она всё ещё лежала на своей привычной полке;
любимый инструмент, к которому теперь редко прикасались, не был передвинут; а над ним
сверху вниз смотрело лицо Бет, безмятежное и улыбающееся, как в прежние дни;
казалось, оно говорило: «Будьте счастливы. Я здесь».

"Сыграй что-нибудь, Эми. Пусть они услышат, насколько ты стала лучше," — сказал
Лори с простительной гордостью за свою многообещающую ученицу.

Но Эми, крутя в руках выцветший табурет, прошептала с полными слёз глазами:

«Не сегодня, дорогой. Сегодня я не могу блистать».

Но она всё же продемонстрировала нечто большее, чем просто талант или мастерство: она запела
Песни бет с нежной музыкой в ее голос, лучший мастер
не мог бы учить, и тронул сердца слушателей со слаще
энергии, чем любое другое вдохновения мог дать ей. В комнате было очень
тихо, когда чистый голос внезапно прервался на последней строчке любимого гимна Бет
. Было трудно сказать,--

"На Земле нет печали, которую не могли бы исцелить небеса"

и Эми прижалась к мужу, который стоял позади неё, чувствуя, что
её возвращение домой было бы не таким идеальным без поцелуя Бет.

"А теперь мы должны закончить с песней Миньон, потому что её поёт мистер Бэр," — сказал
Джо, пока пауза не стала мучительной. И мистер Бэр откашлялся с
довольным «кхм!» и шагнул в угол, где стояла Джо,
сказав:

«Ты споёшь со мной? Мы отлично подходим друг другу».

Кстати, приятная выдумка, ведь Джо разбиралась в музыке не лучше
кузнечика. Но она согласилась бы, даже если бы он предложил ей спеть
целую оперу, и продолжала бы напевать, блаженно не обращая внимания на время и мелодию.
Это было не так уж важно, потому что мистер Бэр пел как настоящий немец, от души
и хорошо, и Джо вскоре перешла на тихое мурлыканье, чтобы лучше его слышать
к мягкому голосу, который, казалось, пел для нее одной.

[Иллюстрация: мистер Баэр пел от души]

"Знаешь ли край, где лимонные цветы"

раньше любимая фраза профессора, для "Дас земля" означало Германия
к нему; но теперь он, казалось, жить с какой-то особенной теплотой и мелодии,
по словам,--

«Туда, о, туда, я бы хотела отправиться с тобой,
О мой возлюбленный, иди!»

и одна из слушательниц была так тронута этим нежным приглашением, что ей
захотелось сказать, что она знает эту землю и с радостью отправится туда
когда бы он ни захотел.

Песня имела большой успех, и певица ушла на пенсию, покрытая
лаврами. Но через несколько минут он совершенно забыл о хороших манерах
и уставился на Эми, надевающую шляпку, потому что она была
представился просто как "моя сестра", и никто не называл ее новым
именем с тех пор, как он появился. Он забылся еще больше, когда Лори сказал на прощание в
своей самой любезной манере,--

«Мы с женой очень рады познакомиться с вами, сэр. Пожалуйста, помните, что
вас всегда ждут у нас».

Затем профессор от всей души поблагодарил его и вдруг так пристально посмотрел на него
Он просиял от удовольствия, когда Лори назвала его самым
восхитительно демонстративным стариком из всех, кого он когда-либо встречал.

"Я тоже уйду, но с радостью вернусь, если вы дадите мне
разрешение, дорогая мадам, ведь небольшое дело в городе задержит меня здесь
на несколько дней."

Он заговорил с миссис Марч, но смотрел на Джо; и голос матери
выразил такое же искреннее согласие, как и глаза дочери; ведь миссис Марч не
была так слепа к интересам своих детей, как полагала миссис Моффат.

"Я подозреваю, что это мудрый человек," — заметил мистер Марч со спокойной уверенностью.
удовлетворение, с коврика у камина, после ухода последнего гостя.

"Я знаю, что он хороший парень", - добавила миссис Марч с решительным одобрением,
заводя часы.

"Я думала, он тебе понравится", - вот и все, что сказала Джо, ускользая к себе
кровать.

Она гадала, что за дела привели мистера Бхаэра в город,
и в конце концов решила, что его назначили на какую-то важную должность,
где-то там, но он был слишком скромен, чтобы упомянуть об этом. Если бы она видела
его лицо, когда он, находясь в безопасности в своей комнате, смотрел на портрет
суровой и непреклонной молодой леди с пышной причёской, которая казалась
Если бы он мрачно взирал в будущее, это могло бы пролить свет на
предмет обсуждения, особенно когда он выключил газ и поцеловал картину
в темноте.




[Иллюстрация: миссис Лоуренс сидит на коленях у матери]

XLIV.

МИЛОРД И МИЛОРДША.


"Пожалуйста, мадам, не могли бы вы одолжить мне мою жену на полчаса?" Привезли
багаж, и я вовсю пользуюсь парижскими нарядами Эми, пытаясь
найти кое-что для себя, — сказала Лори, входя на следующий день и обнаруживая
миссис Лоуренс сидящей на коленях у матери, как будто она была «малышкой»
снова.

"Конечно. Иди, дорогая; я и забыла, что у тебя есть другой дом, кроме этого," и
миссис Марч сжала белую руку с обручальным кольцом, как бы
прося прощения за свою материнскую алчность.

"Мне не следовало приходить, если бы я могла что-то изменить; но я не могу
обойтись без моей маленькой женщины, как не могу обойтись без..."

«Флюгер может стоять без ветра», — предположила Джо, когда он сделал паузу, чтобы подобрать сравнение;
Джо снова стала такой же дерзкой, как раньше, с тех пор как Тедди вернулся домой.

«Точно, потому что Эми почти всё время указывает мне на запад, лишь
иногда отклоняясь на юг, и у меня не было ни одного восточного
С тех пор как я женился, прошло совсем немного времени; я ничего не знаю о севере, но
в целом здесь хорошо и спокойно, не так ли, миледи?"

"Пока что прекрасная погода; я не знаю, как долго она продержится, но я
не боюсь штормов, потому что учусь управлять своим кораблём. Возвращайся домой, дорогая,
и я найду твой сапожник; я полагаю, это то, что ты ищешь
в моих вещах. Мужчины так беспомощны, мама, - сказала Эми с
видом матроны, который восхитил ее мужа.

"Чем вы собираетесь заняться после того, как устроитесь?" - спросила
Джо, застегивая плащ Эми так же, как она застегивала свои переднички.

"У нас есть свои планы; мы пока не собираемся много говорить о них, потому что мы
такие новые метлы, но мы не намерены бездействовать. Я иду в
бизнес с преданностью, которая порадует дедушку и докажет
ему, что я не избалован. Мне нужно что-то в этом роде, чтобы не упасть духом.
Я устал бездельничать и намерен работать как мужчина.

— А Эми что будет делать? — спросила миссис Марч, довольная
решением Лори и энергией, с которой он говорил.

— После того как мы все сделаем по правилам и наденем наши лучшие шляпки, мы
Мы поразим вас изысканным гостеприимством нашего особняка, блестящим
обществом, которое мы соберем вокруг себя, и благотворным влиянием, которое мы
окажем на мир в целом. Вот и все, не так ли, мадам
Р;камье? — спросила Лори, вопросительно глядя на Эми.

"Время покажет. Уходи, Нахалка, и не позорь мою семью,
называя меня бранными словами у них на глазах, — ответила Эми, решив, что
прежде чем открывать _салон_ и становиться _королевой общества_,
она должна обзавестись домом с хорошей женой в нём.

"Как счастливы эти дети вместе!" — заметил мистер Марч, найдя это
трудно погрузиться в своего Аристотеля после ухода молодой пары
.

"Да, и я думаю, что это надолго", - добавила миссис Марч со спокойным
выражением лица лоцмана, который благополучно привел корабль в порт.

"Я знаю, что надолго. Счастливая Эми!" и Джо вздохнула, затем лучезарно улыбнулась, когда
Профессор Баэр нетерпеливым толчком открыл калитку.

Позже вечером, когда он успокоился насчёт
сапожника, Лори вдруг сказал своей жене, которая суетилась,
расставляя свои новые художественные сокровища, —

«Миссис Лоуренс».

"Милорд!"

"Этот человек собирается жениться на нашей Джо!"

"Надеюсь, что так, дорогая, разве нет?"

"Что ж, любовь моя, я считаю его козырем в самом полном смысле этого
выразительного слова, но я действительно хотел бы, чтобы он был немного моложе и намного
богаче".

- Так вот, Лори, не будь слишком привередливой и мирской. Если они любят
друг друга, то совершенно неважно, сколько им лет и насколько они бедны.
Женщины _никогда_ не должны выходить замуж ради денег... — Эми резко оборвала себя, когда
слова сорвались с её губ, и посмотрела на мужа, который ответил с
зловещей серьёзностью:

— Конечно, нет, хотя иногда можно услышать, как очаровательные девушки говорят, что собираются
это сделать. Если мне не изменяет память, ты когда-то думала, что это твоё
долг найти богатую партию; возможно, этим и объясняется твой брак с
ни на что не годным человеком вроде меня.

- О мой дорогой мальчик, не надо, не говори так! Я забыла, что ты богат, когда
сказала «Да». Я бы вышла за тебя замуж, даже если бы у тебя не было ни гроша, и иногда
я жалею, что ты не беден, чтобы я могла показать, как сильно я тебя люблю;" и Эми,
которая вела себя очень достойно на публике и очень нежно наедине, дала
убедительные доказательства правдивости своих слов.

«Ты же не думаешь, что я такой же меркантильный, каким пытался быть
когда-то, не так ли? Моё сердце разобьётся, если ты не поверишь, что я...»
с радостью сяду с тобой в одну лодку, даже если бы тебе пришлось зарабатывать на жизнь
гребля по озеру ".

"Я что, идиот и скотина? Как я могла так думать, когда ты отказала
более богатому мужчине ради меня и не позволяешь мне отдать тебе половину, которую я хочу сейчас, когда у меня
есть право? Бедняжки, девочки делают это каждый день, и их учат
думать, что это их единственное спасение; но ты получила более ценные уроки, и,
хотя я когда-то переживала за тебя, я не была разочарована, потому что
дочь была верна наставлениям матери. Вчера я сказала об этом маме,
и она выглядела такой радостной и благодарной, как будто я выписала ей чек на
миллион, который будет потрачен на благотворительность. Вы не слушаете мои нравоучительные
замечания, миссис Лоуренс; — и Лори сделал паузу, потому что взгляд Эми был рассеянным
, хотя она и смотрела ему в лицо.

"Да, слушаю и в то же время любуюсь ямочкой на вашем подбородке. Я
не хочу, чтобы вы были тщеславны, но должна признаться, что я горжусь своим
красивым мужем больше, чем всеми его деньгами. Не смейся, но твой нос - это
_such_ для меня утешение, - и Эми нежно погладила хорошо очерченную черту
с артистическим удовлетворением.

За свою жизнь Лори получил много комплиментов, но ни одного такого, который
Ему это подходило больше, и он не скрывал этого, хотя и смеялся над своеобразным вкусом своей
жены, а она медленно произнесла:

«Можно задать тебе вопрос, дорогой?»

«Конечно, можно».

«Тебе будет всё равно, если Джо выйдет замуж за мистера Бэрра?»

«О, так в этом проблема, да?» Я подумал, что в
этой ямочке есть что-то, что тебе не подходит. Я не собака на сене, а
самый счастливый человек на свете, и я уверяю тебя, что могу танцевать на свадьбе Джо с
лёгким сердцем. Ты в этом сомневаешься, моя дорогая?

Эми посмотрела на него и осталась довольна; её последний приступ ревности прошёл
исчез навсегда, и она поблагодарила его с лицом, полным любви и
доверия.

"Я бы хотел, чтобы мы могли что-нибудь сделать для этого замечательного старого профессора. Не могли
мы изобретаем богатого родственника, который услужливо умрет там, в
«Германия, и оставить ему небольшое, но приличное состояние?» — сказала Лори, когда они
начали расхаживать взад-вперёд по длинной гостиной, держась за руки, как они
любили делать в память о саде в замке.

[Иллюстрация: Они начали расхаживать взад-вперёд]

"Джо нас раскусит и всё испортит; она очень гордится им, просто
как он есть, и вчера сказала, что, по её мнению, бедность — это прекрасно
"

"Благослови её Господь! она так не скажет, когда у неё будет муж-писатель
и дюжина маленьких профессоров и профессорш, которых нужно содержать. Мы
не будем вмешиваться сейчас, но будем ждать своего шанса и окажем им услугу
вопреки их воле. Я в долгу перед Джо за часть своего образования, а она
верит в то, что люди должны возвращать свои честные долги, так что я
найду способ с ней расплатиться.

Как же приятно иметь возможность помогать другим, не правда ли?
Это всегда было одной из моих мечтаний — иметь возможность бескорыстно помогать; и, благодаря
для тебя мечта сбылась.

Ах! мы принесём много пользы, не так ли? Есть один вид бедности,
которому я особенно хочу помочь. О нищих позаботятся,
но бедные аристократы живут в нищете, потому что не просят, а люди
не осмеливаются предложить им помощь. А ведь есть тысяча способов
помочь им, если только знать, как сделать это так деликатно, чтобы
не обидеть. Должен сказать, что мне больше нравится прислуживать опустившемуся джентльмену, чем
болтливому попрошайке. Полагаю, это неправильно, но мне так нравится, хотя это
труднее.

«Потому что для этого нужен джентльмен», — добавил другой участник
общество восхищения домоседами.

"Спасибо, боюсь, я не заслуживаю такого милого комплимента. Но я
хотел сказать, что, пока я бездельничал за границей, я видел немало
талантливых молодых людей, которые шли на всевозможные жертвы и
преодолевали настоящие трудности, чтобы осуществить свои мечты. Некоторые из них были замечательными парнями
они работали как герои, бедные, без друзей, но такие полные
мужества, терпения и амбиций, что мне стало стыдно за себя, и
страстно желал как следует подбросить их. Это люди, которым приятно
помогать, потому что, если они гениальны, для меня большая честь быть
позвольте мне обслужить их и не допустить, чтобы еда пропала или задержалась из-за
нехватки топлива, чтобы поддерживать огонь; если у них его нет, я с удовольствием
утешу этих бедняг и не дам им отчаяться, когда они поймут, что
потеряли его.

Да, конечно; есть ещё один класс людей, которые не могут попросить и страдают в
молчании. Я кое-что об этом знаю, ведь я была частью этого мира до того, как ты сделал из меня
принцессу, как король сделал нищенку-служаночку в старой сказке.
Амбициозным девушкам приходится нелегко, Лори, и им часто приходится наблюдать, как молодость,
здоровье и драгоценные возможности утекают сквозь пальцы из-за отсутствия небольшой помощи
в нужную минуту. Люди были очень добры ко мне; и всякий раз, когда я
вижу, как девочкам приходится нелегко, как это было раньше у нас, мне хочется протянуть руку
и помочь им, как помогли мне ".

"И ты сделаешь это, как ангел, какой ты есть!" - воскликнула Лори, решив,
охваченная филантропическим рвением, основать и финансировать учреждение для
явное преимущество молодых женщин с артистическими наклонностями. «Богатые
люди не имеют права сидеть сложа руки и наслаждаться жизнью или позволять своим
деньгам накапливаться, чтобы другие могли их растратить. Оставлять
наследство после смерти не так разумно, как разумно использовать деньги при жизни, и
Получайте удовольствие от того, что делаете счастливыми своих ближних. Мы сами хорошо
проведем время и добавим остроты в наше собственное удовольствие, щедро
делившись им с другими людьми. Будете ли вы маленькой Доркас, которая
высыпает из большой корзины все утешения и наполняет ее добрыми делами?

«От всего сердца, если ты будешь храбрым святым Мартином, который,
проезжая по миру, галантно делится своим плащом с нищим».

«Это сделка, и мы выйдем из неё победителями!»

Так молодые люди пожали друг другу руки и с радостью продолжили путь.
они чувствовали, что их уютный дом стал ещё уютнее, потому что они надеялись
сделать ярче другие дома, верили, что их собственные ноги будут идти
более уверенно по усыпанной цветами дорожке, если они сгладят
неровности для других ног, и чувствовали, что их сердца стали
ещё теснее связаны любовью, которая может с нежностью вспоминать
тех, кому повезло меньше, чем им.

[Иллюстрация: Хвост]




XLV.

МЭЙСИ И ДЕМИ.


Я не могу сказать, что выполнил свой долг как скромный историк марша
Я не могу написать о семье, не посвятив хотя бы одну главу двум самым драгоценным
и важным её членам. Дейзи и Деми уже достигли возраста
осмотрительности; ведь в этом быстротечном мире трёх- или четырёхлетние дети отстаивают свои
права и добиваются их, чего не могут сделать многие из их старших товарищей.
Если и существовала пара близнецов, которым грозило полное избалование
всеми обожающими их людьми, то это были эти болтливые Бруки. Конечно, они были самыми
замечательными детьми из всех, что когда-либо рождались, и это станет ясно, когда я упомяну, что они
начали ходить в восемь месяцев, бегло говорили в двенадцать месяцев, а в два года
В три года они заняли свои места за столом и вели себя подобающим образом
, что очаровывало всех, кто на них смотрел. В три года Дейзи потребовала «иголку» и
действительно сшила мешочек с четырьмя стежками; она также
навела порядок в буфете и управлялась с микроскопической плитой
с таким мастерством, что у Ханны на глаза навернулись слёзы гордости, в то время как Деми
Он выучил буквы вместе с дедушкой, который изобрёл новый способ
обучения алфавиту, показывая буквы руками и ногами,
таким образом объединив гимнастику для головы и пяток. У мальчика рано проявились
гениальный механик, который восхищал его отца и отвлекал его мать,
потому что он пытался имитировать каждую машину, которую видел, и содержал детскую в
хаотичное состояние, с его "блеском шитья" - таинственной структурой из
бечевки, стульев, прищепок и катушек, чтобы колеса "наматывались и
рана"; также на спинке большого кресла висела корзина, в которую он
тщетно пытался поднять свою слишком доверчивую сестру, которая с женственной
преданность, позволила стукнуть ее маленькой головкой, пока ее не спасли, когда
юная изобретательница с негодованием заметила: "Да ведь это мой официант,
и я пытаюсь ее подтянуть".

Несмотря на совершенно разные характеры, близнецы прекрасно ладили
и редко ссорились чаще трёх раз в день. Конечно, Деми
тиранствовал над Дейзи и доблестно защищал её от всех остальных
агрессоров, в то время как Дейзи превратила себя в рабыню и обожала своего
брата как единственное совершенное существо на свете. Розовая, пухленькая, солнечная
маленькая душа — вот какая была Дейзи. Она нашла путь к сердцу каждого и
поселилась там. Одна из очаровательных детей, которые, кажется, созданы для того, чтобы их
целовали и обнимали, украшали и обожали, как маленьких богинь, и
Она была создана для всеобщего одобрения по всем праздничным поводам. Её маленькие
добродетели были настолько милыми, что она была бы просто ангелочком, если бы несколько
маленьких шалостей не делали её такой восхитительно человечной. Все было прекрасно
в ее мире стояла погода, и каждое утро она карабкалась к окну
в своей ночной рубашке, чтобы выглянуть наружу и сказать: "Неважно, будет ли это
шел дождь или светило солнце: "О, жалкий денек, о, жалкий денек!" Каждый был другом,
и она так доверчиво целовала незнакомца, что даже самый
закоренелый холостяк смягчился, и любители детей стали верными
богомольцами.

[Иллюстрация: Меня любит весь мир]

"Меня любит весь мир," — сказала она однажды, раскинув руки, с ложкой в
одной руке и кружкой в другой, словно желая обнять и накормить
весь мир.

По мере того как она росла, её мать начала чувствовать, что Голубятня будет благословлена
присутствием такой же безмятежной и любящей обитательницы, как та, что
помогла сделать старый дом родным, и молилась о том, чтобы её пощадили
от такой же потери, которая недавно показала им, как долго они
принимали у себя ангела, не подозревая об этом. Дедушка часто называл её «Бет».
а бабушка неустанно заботилась о ней, как будто
пыталась искупить какую-то прошлую ошибку, которую не видел
никто, кроме неё.

Деми, как истинный янки, был любознательным, хотел знать
всё и часто сильно расстраивался из-за того, что не мог получить
удовлетворительные ответы на свои бесконечные «Зачем?»

Он также обладал философским складом ума, к большой радости своего
дедушки, который устраивал с ним сократические беседы, в которых
не по годам развитый ученик иногда задавал своему учителю вопросы, к нескрываемому
удовольствию женщин.

[Иллюстрация: От чего у меня подкашиваются ноги, дранпа?]

"Что заставляет мои ноги двигаться, дранпа?" - спросил молодой философ, осматривая
эти активные части своего тела с медитативным видом во время отдыха
после того, как однажды ночью они порезвились перед сном.

"Это твой маленький разум, Деми", - ответил мудрец, почтительно поглаживая желтую
головку.

«Что такое «маленькая мина»?»

«Это то, что заставляет твоё тело двигаться, как пружина заставляет
вращаться колёса в моих часах, когда я показывал их тебе».

«Открой меня, я хочу посмотреть, как она заводится».

«Я не могу этого сделать, как и ты не можешь открыть часы. Бог заводит тебя
вставай и иди, пока Он не остановит тебя.

«А я?» — и карие глаза Деми расширились и заблестели, когда он осознал эту
новую мысль. «Я ранен, как часы?»

«Да, но я не могу показать тебе, как это делается, потому что это происходит, когда мы не видим».

Деми ощупал его спину, словно ожидая, что она окажется такой же
как у часов, а затем серьёзно заметил:

«Я знаю, что Дод делает это, когда я сплю».

Последовало подробное объяснение, которое он слушал так внимательно, что
его встревоженная бабушка сказала:

«Дорогая, как ты думаешь, разумно ли говорить такие вещи этому малышу?»
У него появляются большие шишки над глазами, и он учится задавать большинство
вопросов, на которые нет ответов ".

"Если он достаточно взрослый, чтобы задавать вопросы, значит, он достаточно взрослый, чтобы получать
правдивые ответы. Я не вкладываю мысли в его голову, но помогаю
ему раскрыть те, которые уже есть. Эти дети мудрее нас,
и я не сомневаюсь, что мальчик понимает каждое слово, которое я ему сказал.
А теперь, Деми, скажи мне, где ты держишь свои мысли?

Если бы мальчик ответил, как Алкивиад: «Клянусь богами, Сократ, я не могу
сказать», его дедушка не удивился бы. Но когда после
Постояв мгновение на одной ноге, как задумчивый молодой аист, он
ответил тоном спокойной уверенности: «В моём маленьком животике», — и старый
джентльмен смог лишь присоединиться к бабушкиному смеху и закрыть тему
метафизики.

Возможно, у матери были бы причины для беспокойства, если бы Деми не предоставил
убедительные доказательства того, что он настоящий мальчик, а также подающий
надежды философ. Часто после разговора, во время которого Ханна
пророчествовала, зловеще кивая головой: «Этот ребёнок не долго протянет в этом мире», он
разворачивался и развеивал её страхи своими шалостями с
какие милые, грязные, непослушные маленькие негодяи отвлекают и радуют свои
души родителей.

Мэг установила много моральных правил и старалась их соблюдать; но какая мать была
когда-либо устойчивая к выигрышным уловкам, изобретательным уверткам или
спокойная дерзость миниатюрных мужчин и женщин, которые так рано проявляют себя
они опытные ловкачи?

"Не надо больше изюма, Деми, от него тебя стошнит", - говорит мама малышке
человек, который с неизменной регулярностью предлагает свои услуги на кухне
в день сливового пудинга.

"Мне нравится, когда меня тошнит".

"Я не хочу тебя, так что беги и помоги Дейзи испечь пирожные".

Он неохотно уходит, но его душа терзается из-за того, что он поступил неправильно; и
в конце концов, когда появляется возможность загладить свою вину, он перехитрил маму с помощью
хитроумной сделки.

"Теперь вы вели себя как хорошие дети, и я сыграю с вами во что угодно," — говорит
Мэг, ведя своих помощников-поваров наверх, когда пудинг
уже благополучно подпрыгивает в кастрюле.

"Правда, мармар?" - спрашивает Деми, и в его хорошо напудренной
голове рождается блестящая идея.

"Да, действительно, все, что вы скажете", - отвечает близорукая родительница,
готовясь спеть "Трех маленьких котят" полдюжины раз.
или сводить свою семью "Купить булочку за пенни", невзирая на ветер или
конечности. Но Деми загоняет ее в угол прохладным ответом:

"Тогда мы пойдем и съедим весь изюм".

Тетя Додо была главной подругой по играм и доверенным лицом обоих детей, и
троица перевернула маленький домик вверх дном. Тётя Эми была для них всего лишь
именем, тётя Бет вскоре превратилась в приятное смутное воспоминание, но
тётя Додо была живой реальностью, и они старались проводить с ней как можно больше времени, за что
она была им глубоко благодарна. Но когда приехал мистер Бэр, Джо
перестала обращать внимание на своих товарищей по играм, и на них навалились уныние и отчаяние.
маленькие души. Дейзи, которая любила продавать поцелуи, потеряла
своего лучшего клиента и обанкротилась; Деми, с инфантильной проницательностью,
вскоре выяснилось, что Додо больше нравилось играть с "человеком-медведем", чем с
она играла с ним; но, несмотря на обиду, он скрывал свою тоску, потому что он
не хватило духу оскорбить соперника, у которого в
жилетном кармане хранился запас шоколадных конфет и часы, которые можно было вынимать из футляра
и свободно потрясать ими перед пылкими поклонниками.

Некоторые могли бы счесть эти приятные вольности взятками;
но Деми не видела этого в таком свете и продолжала покровительствовать
«человеку-медведю» с задумчивой любезностью, в то время как Дейзи дарила ему свою маленькую
привязанность при третьем зове и считала его плечо своим
троном, его руку — своим убежищем, а его подарки — бесценными сокровищами.

Джентльменов иногда охватывают внезапные приступы восхищения
молодыми родственниками дам, которых они удостаивают своим вниманием; но
эта фальшивая любовь к родственникам не даёт им покоя и не
обманывает никого ни на йоту. Однако преданность мистера Бэра была искренней
Это тоже было эффективно, ведь честность — лучшая политика как в любви, так и в юриспруденции;
он был из тех мужчин, которые чувствуют себя как дома с детьми, и выглядел
особенно хорошо, когда маленькие личики приятно контрастировали с его
мужественным лицом. Его дела, какими бы они ни были, занимали его день за днём,
но вечер редко обходился без того, чтобы он не вышел посмотреть на... ну, он всегда спрашивал
мистера Марча, так что, полагаю, _он_ был главной достопримечательностью. Превосходный папа
был в заблуждении, что он такой, и наслаждался долгими дискуссиями
с родственной душой, пока случайное замечание его более наблюдательного
внука не просветило его.

Однажды вечером мистер Бэр остановился на пороге кабинета,
поражённый открывшимся его взору зрелищем. На полу лежал
мистер Марч, задрав свои респектабельные ноги, а рядом с ним
тоже на полу лежал Деми, пытаясь повторить позу своими
короткими ногами в алых чулках. Оба так серьёзно были поглощены
своим занятием, что не замечали зрителей, пока мистер Бэр не рассмеялся
своим звучным смехом, а Джо не вскрикнула с возмущённым лицом:

«Отец, отец, вот и профессор!»

Чёрные ноги опустились, а седая голова поднялась, и наставник
— сказала она с невозмутимым достоинством, —

«Добрый вечер, мистер Бэр. Извините, я на минутку отлучусь; мы как раз заканчиваем
наш урок. А теперь, Деми, напиши букву и назови её».

«Я его знаю!» — и после нескольких судорожных попыток красные лапки приняли
форму циркуля, а умный зрачок торжествующе
выкрикнул: «Это Мы, дранпа, это Мы!»

[Иллюстрация: Дранпа, это Мы]

«Он прирождённый Уэллер», — рассмеялась Джо, когда её отец собрался с силами и
её племянник попытался встать на голову, чтобы хоть как-то
выразить своё удовлетворение тем, что школа закончилась.

«Где ты сегодня была, малышка?» — спросил мистер Бэр, поднимая на руки
гимнастку.

"Я ходила к маленькой Мэри."

"И что ты там делала?"

"Я её поцеловала," — начала Деми с бесхитростной откровенностью.

"Прут! ты рано начала. Что на это сказала маленькая Мэри? —
спросил мистер Бэр, продолжая исповедовать юного грешника, который стоял у него на коленях и рылся в кармане жилета.


— О, ей понравилось, и она меня поцеловала, а мне понравилось. Разве маленьким мальчикам не нравятся маленькие девочки? — добавил Деми с набитым ртом и выражением

безразличного удовлетворения.

"Ты не по годам развитая цыпочка! Кто вбил это тебе в голову?" - сказала Джо, наслаждаясь
невинными откровениями не меньше, чем профессором.

"Это не в моей голове, это в моем рту", - ответил буквальный Деми,
высунув язык с шоколадной каплей на нем, думая, что она
намекал на кондитерские изделия, а не на идеи.

«Тебе следует приберечь немного для маленького друга: сладкое для сладенького,
мальчик»; и мистер Бэр протянул Джо немного шоколада с таким видом, что она
задумалась, не является ли шоколад тем нектаром, который пьют боги. Деми тоже заметила
улыбку, была впечатлена ею и бесхитростно спросила:

«А великим мальчикам нравятся великие девочки, профессор?»

Как и юный Вашингтон, мистер Бэр «не умел лгать», поэтому он дал
несколько расплывчатый ответ, что, по его мнению, иногда они это делают, таким тоном, что
мистер Марч отложил щётку для одежды, взглянул на смущённое лицо Джо
и затем опустился в кресло с таким видом, словно «не по годам развитая девочка»
вбила ему в голову мысль, которая была одновременно и приятной, и горькой.

Почему Додо, когда она поймала его в чулане для фарфора полчаса
спустя, чуть не задушила его своими
нежными объятиями вместо того, чтобы отругать за то, что он там делал, и почему она
После этого необычного представления он неожиданно подарил ей большой кусок
хлеба с джемом, и это стало одной из загадок, над которыми Деми ломал голову
своей скудной смекалкой, и которые ему пришлось оставить неразгаданными навсегда.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Мистер Бэр и Джо наслаждаются прогулкой]

XLVI.

ПОД ЗЕРКАЛОМ.


Пока Лори и Эми совершали супружеские прогулки по бархатным коврам,
наводили порядок в доме и планировали счастливое будущее, мистер
Бэр и Джо наслаждались прогулками другого рода — по грязным
дорогам и раскисшим полям.

«Я всегда гуляю ближе к вечеру и не понимаю, почему я должна
отказаться от этого только потому, что часто встречаю профессора на
выходе», — сказала себе Джо после двух или трёх таких встреч.
Хотя к дому Мэг вели две дороги, по какой бы из них она ни пошла,
она обязательно встретит его, когда он будет идти или возвращаться. Он всегда шёл быстро и
казалось, не замечал её, пока не подходил совсем близко, тогда он смотрел так, словно его
близорукие глаза не могли разглядеть приближающуюся даму
в тот момент. Затем, если она собиралась к Мэг, у него всегда было что-нибудь
для малышей; если она поворачивалась лицом к дому, он просто
спускался к реке и собирался уже возвращаться, если только они
не устали от его частых визитов.

В сложившихся обстоятельствах Джо ничего не оставалось, кроме как
поздороваться с ним и пригласить войти. Если она и _устала_ от его визитов, то искусно скрывала свою
усталость и следила за тем, чтобы на ужин был кофе
«потому что Фридрих — я имею в виду мистера Бёра — не любит чай».

Ко второй неделе все прекрасно понимали, что происходит, но
все старались делать вид, что не замечают перемен в
лице Джо. Они никогда не спрашивали, почему она пела о своей работе, укладывала волосы
три раза в день и так расцветала после вечерних упражнений; и ни у кого
не возникало ни малейшего подозрения, что профессор Бэр,
разговаривая с отцом о философии, давал дочери уроки
любви.

Джо не могла даже влюбиться по-настоящему, но упорно пыталась
подавить свои чувства; и, потерпев неудачу, вела довольно беспокойную
жизнь. Она смертельно боялась, что над ней будут смеяться из-за того, что она сдалась.
после её многочисленных и пылких заявлений о независимости. Лори внушал ей
особое беспокойство; но, благодаря новому управляющему, он вёл себя
с похвальной сдержанностью, никогда не называл мистера Бхера «старым добрым приятелем»
на людях, никогда даже намёком не упоминал об улучшении внешности Джо
и не выражал ни малейшего удивления, видя шляпу профессора на
столе в холле Марчесов почти каждый вечер. Но он ликовал в
душе и с нетерпением ждал того времени, когда сможет подарить Джо
тарелку с изображением медведя и посоха в качестве
герба.

В течение двух недель профессор приходил и уходил с любовной регулярностью;
затем он пропал на целых три дня и не подавал никаких признаков своего присутствия, —
что заставило всех посерьёзнеть, а Джо —
сначала задуматься, а затем — увы, романтике! — очень рассердиться.

"Осмелюсь сказать, он был разочарован и ушёл домой так же внезапно, как и пришёл. Это
для меня, конечно, ничего не значит, но я бы подумала, что он пришел и
попрощался с нами, как джентльмен", - сказала она себе с улыбкой
полный отчаяния взгляд на калитку, когда она надевала свои вещи для обычной
прогулки, одним скучным днем.

«Тебе лучше взять маленький зонтик, дорогая, похоже, будет дождь», — сказала
её мать, заметив, что на ней новая шляпка, но не упомянув
об этом.

«Да, мамуля, тебе что-нибудь нужно в городе? Мне нужно забежать и купить
бумагу», — ответила Джо, поправляя бант под подбородком перед
зеркалом, чтобы не смотреть на мать.

- Да, я хочу немного силезской саржи, бумагу с иголками номер девять и
два ярда узкой лавандовой ленты. На тебе толстые ботинки
и что-нибудь теплое под плащом?"

"Думаю, да", - рассеянно ответила Джо.

"Если вы случайно встретите мистера Баэра, приведите его домой на чай. Я очень хочу
увидеть дорогого человека", - добавила миссис Марч.

Джо услышала это, но ничего не ответила, только поцеловала мать и быстро пошла
прочь, думая с благодарностью, несмотря на свою
сердечную боль, -

"Как она добра ко мне! Что _делают_ девушки, у которых нет матери, чтобы
помочь им справиться с трудностями?"

Галантерейные магазины не располагались рядом с
конторами, банками и оптовыми складами, где обычно собираются джентльмены; но Джо оказалась
в этой части города ещё до того, как выполнила хоть одно поручение.
слоняюсь без дела, как будто кого-то жду, рассматриваю инженерные работы
инструменты в одной витрине и образцы шерсти в другой с самым
неженственным интересом; спотыкаюсь о бочки, наполовину задыхаясь от
спускали тюки, и их бесцеремонно расталкивали занятые мужчины, которые выглядели так,
будто они задавались вопросом: "как, черт возьми, она туда попала". Капля дождя на ее
щеке напомнила ей о несбывшихся надеждах и загубленных лентах; ибо
капли продолжали падать, и, будучи не только любовницей, но и женщиной, она
чувствовала, что, хотя было уже слишком поздно спасать свое сердце, она могла бы
шляпка. Теперь она вспомнила о маленьком зонтике, который забыла
взять в спешке, но сожалеть было бесполезно, и ничего
не оставалось, кроме как одолжить чей-нибудь зонтик или промокнуть до нитки. Она посмотрела вверх на
набухающее небо, вниз на алый нос, уже покрытый чёрными крапинками,
вперёд по грязной улице, а затем бросила долгий, тоскливый взгляд назад, на
какой-то грязный склад с вывеской «Хоффманн, Шварц и Ко» над дверью,
и сказала себе с суровым упреком: —

«Так мне и надо! Зачем я только надела все свои лучшие вещи
и притащилась сюда в надежде увидеться с профессором? Джо, мне
стыдно за тебя! Нет, ты _не_ пойдёшь туда, чтобы одолжить зонтик или
узнать у его друзей, где он. Ты пойдёшь своей дорогой и
будешь выполнять свои поручения под дождём; и если ты простудишься и испортишь свой
чепец, то это будет не больше, чем ты заслуживаешь. Ну, тогда!"

С этими словами она так стремительно бросилась через дорогу, что едва
избежала гибели под колёсами проезжающего грузовика и упала в
объятия статного пожилого джентльмена, который сказал: «Прошу прощения, мэм»,
и выглядел смертельно оскорблённым. Несколько обескураженная, Джо выпрямилась,
набросила платок на ленты, посвящённые памяти, и,
забыв об искушении, поспешила дальше, всё больше промокая
до щиколоток и слыша, как над головой хлопают зонтики. Тот факт, что
несколько потрёпанный синий зонтик оставался неподвижным
над незащищённым капотом, привлёк её внимание, и, подняв голову, она увидела, что мистер Бэр
смотрит вниз.

[Иллюстрация: подняв глаза, она увидела мистера Бхера]

"Я рад познакомиться с такой решительной дамой, которая так смело идёт вперёд, несмотря на все трудности
с лошадиными носами, и так быстро по грязи. Что ты здесь делаешь, мой
друг?"

"Я за покупками".

Мистер Баэр улыбнулся, переводя взгляд с фабрики по производству маринадов с одной стороны на
оптовую торговлю шкурами с другой; но он только сказал
вежливо:

- У вас нет зонтика. Можно мне тоже пойти и отнести вам свертки?

"Да, спасибо".

Щеки Джо были такими же красными, как ее лента, и ей было интересно, что он думает
о ней; но ей было все равно, потому что через минуту она обнаружила, что идет
ушла рука об руку со своим Профессором, чувствуя себя так, словно солнце внезапно взошло.
с необычайным блеском заявила, что в мире снова всё хорошо
и что одна очень счастливая женщина плывёт по реке в этот дождливый
день.

"Мы думали, ты ушёл," — поспешно сказала Джо, потому что знала, что он смотрит
на неё. Её чепчик был недостаточно большим, чтобы скрыть лицо, и она боялась, что он
может подумать, что радость, которую оно выражает, не подобает девице.

«Неужели ты думала, что я уйду, не попрощавшись с теми, кто был
так бесконечно добр ко мне?» — спросил он с таким упреком, что она почувствовала, будто
она оскорбила его своим предположением, и от всей души ответила:

"Нет, я этого не делал; я знал, что ты был занят своими делами, но мы
немного скучали по тебе, особенно отец и мать".

- А вы?

- Я всегда рад вас видеть, сэр.

Стремясь говорить как можно спокойнее, Джо произнесла это довольно холодно, и
это короткое ледяное слово в конце, казалось, пробрало профессора до костей,
потому что его улыбка исчезла, и он серьёзно сказал:

«Я благодарю вас и приду ещё раз перед отъездом».

«Значит, вы уезжаете?»

«Мне здесь больше нечего делать; дело сделано».

«Надеюсь, успешно?» — сказал Джо, и в его коротком ответе прозвучала горечь разочарования
.

«Я должен так думать, потому что мне открылся путь, по которому я могу заработать
свой хлеб и оказать большую помощь своим детям».

«Расскажите мне, пожалуйста! Мне нравится всё знать о... мальчиках», — с нетерпением сказала Джо
.

«Это так мило с твоей стороны, что я с радостью тебе всё расскажу. Мои друзья находят для меня место в
колледже, где я преподаю, как дома, и зарабатываю достаточно, чтобы
обеспечить Францу и Эмилю безбедное существование. За это я должен быть благодарен, не так ли?

"Действительно, должен. Как чудесно будет, если ты будешь заниматься тем, что тебе
нравится, и мы сможем часто видеться с тобой и мальчиками!" — воскликнула Джо, обнимая его.
— сказала она, чтобы скрыть удовлетворение, которое не могла не испытывать.

"Ах! но, боюсь, мы будем видеться нечасто; это место находится на западе."

"Так далеко!" — и Джо оставила свои юбки на произвол судьбы, как будто теперь
не имело значения, что станет с её одеждой или с ней самой.

Мистер Бэр мог читать на нескольких языках, но он ещё не научился
читать женщин. Он льстил себе, думая, что довольно хорошо знает Джо, и поэтому
был очень удивлён противоречиями в её голосе, лице и манерах,
которые она демонстрировала ему в тот день, сменяя друг друга, ведь она была наполовину
дюжина разных настроений в течение получаса. Когда она встретила его
она выглядела удивленной, хотя нельзя было не заподозрить, что
она пришла именно с этой целью. Когда он предложил ей руку, она
приняла ее с видом, наполнившим его восторгом; но когда он спросил,
скучает ли она по нему, она дала такой холодный, формальный ответ, что его охватило отчаяние
. Узнав о его удаче, она чуть не захлопала в ладоши:
вся радость досталась мальчикам? Затем, услышав, куда он направляется, она сказала:
«Так далеко!» — и в её голосе прозвучало такое отчаяние, что он вознёсся на вершину блаженства.
надежда; но в следующую минуту она снова сбила его с толку, заметив, как
человек, полностью поглощённый делом, —

«Вот место, где я могу выполнить свои поручения. Вы войдёте? Это не займёт много времени».

Джо очень гордилась своими способностями к шопингу и
особенно хотела произвести впечатление на своего спутника аккуратностью и
оперативностью, с которыми она собиралась завершить дело. Но из-за волнения
она всё сделала неправильно: опрокинула поднос с иголками, забыла
что силезскую пряжу нужно «протягивать», пока она не закончится, и дала не ту нить
переодевалась и, смутившись, попросила лавандовую ленту
у прилавка с ситцем. Мистер Баэр стоял рядом, наблюдая, как она краснеет и
совершает грубую ошибку; и, пока он наблюдал, его собственное замешательство, казалось, улеглось,
ибо он начинал понимать, что в некоторых случаях женщины, как и мечты,
развиваются наоборот.

Когда они вышли, он сунул сверток под мышку с более жизнерадостным видом
и зашлепал по лужам, как будто ему это в целом нравилось
.

"Не следует ли нам совершить то, что ты называешь покупками для малышей, и
устроить прощальный пир сегодня вечером, если я пойду на свой последний заход в твой так называемый
«Уютный дом?» — спросил он, остановившись перед витриной, полной фруктов и
цветов.

"Что мы купим?" — сказала Джо, проигнорировав последнюю часть его речи и
вдыхая смешанные ароматы с притворным восторгом, пока они
заходили внутрь.

«Можно им взять апельсины и инжир?» — спросил мистер Бэр с отеческим видом.

«Они едят их, когда могут их достать».

«Ты любишь орехи?»

«Как белка».

«Гамбургский виноград; да, мы обязательно выпьем за Отечество с этим?»

Джо нахмурился, услышав эту экстравагантную фразу, и спросил, почему он не купил
фунт фиников, бочонок изюма и мешок миндаля и не покончил с этим
при этом мистер Бэр конфисковал её кошелёк, достал свой и завершил сделку, купив несколько фунтов винограда, горшок с розовыми
маргаритками и симпатичную баночку мёда, которую можно было бы
рассмотреть при свете
полупинтовой кружки. Затем, набив карманы узловатыми связками и
дав ей цветы, чтобы она их подержала, он поднял старый зонт, и они
снова отправились в путь.

«Мисс Марш, я хочу попросить вас об одолжении», — начал профессор
после изнурительной прогулки длиной в полквартала.

"Да, сэр" — и сердце Джо забилось так сильно, что она испугалась,
как бы он не услышал.

«Я осмеливаюсь сказать это, несмотря на дождь, потому что мне осталось так мало времени
».

«Да, сэр», — и Джо чуть не раздавила маленький цветочный горшок, так сильно
она его сжала.

«Я хочу купить маленькое платьице для моей Тины, но я слишком глупа, чтобы пойти
одна. Не будете ли вы так любезны, не подскажете ли мне, что выбрать, и не поможете ли мне?»

«Да, сэр», — и Джо внезапно почувствовала себя такой же спокойной и хладнокровной, как если бы
она вошла в холодильник.

«Может быть, ещё шаль для матери Тины, она такая бедная и больная, а
муж так о ней заботится. Да, да, толстая тёплая шаль была бы
добрым жестом по отношению к маленькой матери».

- Я сделаю это с удовольствием, мистер Баэр. Я продвигаюсь очень быстро, а он
становится дороже с каждой минутой ", - добавила Джо про себя; затем, мысленно встряхнувшись
, она взялась за дело с энергией, на которую было приятно
смотреть.

Мистер Баэр предоставил все это ей, поэтому она выбрала красивое платье для Тины, а
затем заказала шали. Продавец, будучи женатым мужчиной,
снизошёл до того, чтобы проявить интерес к паре, которая, судя по всему,
делала покупки для своей семьи.

"Ваша дама, возможно, предпочтёт это; это превосходный товар, самого желанного
цвета, вполне целомудренный и благородный," — сказал он, доставая удобный
Она накинула серую шаль на плечи Джо.

[Иллюстрация: Вам так идёт, мистер Бэр?]

"Вам так идёт, мистер Бэр?" — спросила она, повернувшись к нему спиной,
и была глубоко благодарна за возможность скрыть своё лицо.

"Превосходно; мы возьмем это", - ответил профессор, улыбаясь про себя
расплачиваясь за это, в то время как Джо продолжала рыться на прилавках
как заядлый охотник за выгодной покупкой.

"Теперь мы пойдем домой?" спросил он, как будто эти слова были очень приятны
ему.

"Да, уже поздно, и я так устала". Голос Джо был более жалким, чем
она знала; потому что теперь солнце, казалось, зашло так же внезапно, как и появилось
мир снова стал грязным и несчастным, и впервые
она обнаружила, что у нее замерзли ноги, разболелась голова и что ее
сердце было холоднее первого и полнее боли второго. Мистер
Баэр уезжала; он заботился о ней только как о друге; все это было
ошибкой, и чем скорее это закончится, тем лучше. С этой мыслью в голове
она так поспешно окликнула приближающийся омнибус, что
ромашки вылетели из горшка и сильно помялись.

«Это не наш омнибус», — сказал профессор, отмахиваясь от нагруженного
транспорта и останавливаясь, чтобы подобрать бедные маленькие цветочки.

"Прошу прощения, я не разглядел название. Ничего страшного, я могу
идти пешком. Я привык месить грязь," — ответил Джо, усиленно подмигивая,
потому что он скорее умер бы, чем открыто вытер бы глаза.

Мистер Бэр увидел слёзы на её щеках, хотя она и отвернулась;
это зрелище, казалось, очень тронуло его, потому что он внезапно наклонился и
спросил тоном, который много значил:

«Дорогая моя, почему ты плачешь?»

Если бы Джо не была новичком в подобных делах, она бы сказала
что не плачет, что у неё простуда и болит голова, или сказала бы что-нибудь ещё в этом роде
что было бы уместно в данной ситуации; но вместо этого это недостойное создание
с неудержимым всхлипом ответило:

«Потому что ты уезжаешь».

«Ах, мой бог, это так хорошо!» — воскликнул мистер Бэр, умудрившись
сжать его руки, несмотря на зонт и свертки. «Джо, у меня
нет ничего, кроме большой любви, которую я могу тебе подарить; я пришёл, чтобы узнать, сможешь ли ты принять её, и я
ждал, чтобы убедиться, что я для тебя больше, чем просто друг. Так ли это? Могу ли я
ты нашел в своем сердце местечко для старины Фрица? добавил он на одном дыхании
.

"О, да!" - сказала Джо; и он был вполне удовлетворен, потому что она положила обе
руки ему на плечо и посмотрела на него с выражением, которое ясно выражало
показал, как она была бы счастлива идти по жизни рядом с ним, даже
хотя у нее не было лучшего укрытия, чем старый зонт, если он будет нести его
.

Это, безусловно, было предложение в затруднительном положении, потому что, даже если бы он
захотел это сделать, мистер Бэр не смог бы опуститься на колени из-за
грязи; и он не мог бы протянуть Джо руку, разве что в переносном смысле, потому что
Оба были сыты; тем более он не мог позволить себе нежные проявления чувств на
открытой улице, хотя и находился рядом с ней. Поэтому единственным способом, которым он
мог выразить свой восторг, было смотреть на неё с выражением, которое
так преображало его лицо, что казалось, будто в каплях, сверкавших на его бороде,
играют маленькие радуги. Если бы он не
очень любил Джо, я не думаю, что он смог бы сделать это _тогда_, потому что она
выглядела далеко не очаровательно: её юбки были в плачевном состоянии,
резиновые сапоги промокли до щиколоток, а чепчик был испорчен. К счастью,
Мистер Бэр считал её самой красивой женщиной на свете, а она находила
его более «похожим на бога», чем когда-либо, хотя поля его шляпы совсем обвисли
и маленькие ручейки стекали по ним на плечи (потому что он держал
над Джо зонтик), а каждый пальчик на его перчатках нуждался в починке.

Прохожие, вероятно, сочли их парой безобидных сумасшедших, потому что они
совершенно забыли о том, что нужно голосовать на дороге, и неторопливо шли, не обращая внимания
на сгущающиеся сумерки и туман. Им было всё равно, что о них подумают, потому что
они наслаждались счастливым часом, который выпадает лишь раз в жизни
жизнь, волшебный миг, который дарит молодость старым, красоту
некрасивым, богатство бедным и даёт человеческим сердцам предвкушение рая.
Профессор выглядел так, словно завоевал королевство, и мир
больше ничего не мог предложить ему в плане блаженства; а Джо шла рядом
с ним, чувствуя, что её место всегда было рядом, и удивляясь, как
она вообще могла выбрать что-то другое. Конечно, она была первой
кто заговорил — я имею в виду, кто заговорил внятно, потому что эмоциональные реплики, последовавшие
за её порывистым «О да!», были бессвязными и не заслуживали внимания
.

"Фридрих, почему ты не..."

"О небо, она дала мне имя, которое никто не произносит с тех пор, как умерла Минна!"
- воскликнул профессор, останавливаясь в луже, чтобы взглянуть на нее с благодарностью
восхищение.

"Я всегда называю тебя так про себя - я забыл; но я не буду, если тебе не нравится
это".

"Нравится? это так мило для меня, что я не могу выразить словами. Скажи также "ты", и
Я скажу, что твой язык почти так же прекрасен, как мой.

"Не слишком ли сентиментально "ты"?" - спросила Джо, про себя думая, что это
милое односложное слово.

"Сентиментальный? ДА. Слава Готту, мы, немцы, верим в чувства и продолжаем
мы, молодые, понимаем это. Ваше английское "ты" такое холодное, говорите "ты",
дорогая моя, это так много значит для меня ", - взмолился мистер Баэр, больше похожий на
романтичного студента, чем серьезного профессора.

"Ну, тогда почему ты не рассказал мне все это раньше?" - спросила Джо
застенчиво.

«Теперь я должен открыть тебе своё сердце, и я с радостью это сделаю,
потому что ты должна будешь заботиться о нём в будущем. Видишь ли, моя Джо, — ах, это
милое, забавное маленькое имя! — я хотел кое-что сказать в тот день, когда
прощался с тобой в Нью-Йорке; но я думал, что мой красивый друг помолвлен с
тебя, и поэтому я промолчал. Тогда ты бы сказал "Да", если бы я сказал
заговорил?"

"Я не знаю; боюсь, что нет, потому что у меня тогда не было сердца".

"Прут! в это я не верю. Он спал, пока сказочный принц не пришел
из леса и не разбудил его. Ну что ж, "Умри первой любовью и умри
лучшей", но этого я не ожидал.

"Да, первая любовь - самая лучшая; так что будь доволен, потому что у меня никогда не было
другой. Тедди был всего лишь мальчиком и вскоре справился со своей маленькой причудой, - сказал
Джо, стремясь исправить ошибку профессора.

"Хорошо! тогда я буду спокоен и уверен, что ты даёшь мне всё. Я
я так долго ждала, что стала эгоисткой, как вы увидите, профессор.

"Мне это нравится", - воскликнула Джо, восхищенная своим новым именем. - А теперь скажи мне, что
привело тебя, наконец, именно тогда, когда я больше всего хотел тебя?

- Это. - и мистер Баэр достал из жилетного кармана маленький потертый листок бумаги
.

Джо развернула его и смутилась, потому что это была одна из её
публикаций в газете, которая платила за стихи, что и побуждало её
время от времени отправлять им свои произведения.

"Как это могло привести тебя сюда?" — спросила она, гадая, что он имеет в виду.

"Я нашёл это случайно; я узнал его по именам и инициалам, и в
там был один маленький стишок, который, казалось, звал меня. Прочти и найди его;
Я прослежу, чтобы ты не ходил по мокрому".

Джо повиновалась и торопливо пробежала глазами строки, которые она
окрестила:

"НА ЧЕРДАКЕ".

"Четыре маленьких сундучка, все в ряд,
Потускневшие от пыли и потертые от времени,
Все сделано и наполнено давным-давно,
Детьми в расцвете сил.
Четыре маленьких ключика висели рядом,
С выцветшими ленточками, смелые и веселые
Когда был прикреплен там, с детской гордостью,
Давным-давно, в дождливый день.
Четыре маленьких имени, по одному на каждой крышке,
Вырезанные мальчишеской рукой,
А под ними спрятаны
Истории группы happy
Когда-то играл здесь и часто останавливался
Чтобы услышать приятный припев,
Это появлялось и исчезало на крыше наверху,
Под падающим летним дождем.

"Мэг" на первой крышке, гладкая и светлая.
Я взираю на него с любовью,
Ибо здесь, сложенный с известной тщательностью,
Лежит добрый скарб,
Свидетель мирной жизни, —
Подарки нежному ребёнку и девочке.
Свадебное платье, приданое для жены,
Крошечный башмачок, завиток волос младенца.
В этом первом сундуке не осталось игрушек,
Потому что все они были унесены
В преклонном возрасте, чтобы снова появиться
В другой маленькой игре Мэг.
Ах, счастливая мать! я знаю
Ты слышишь, как сладко звучат
Колыбельные, всегда тихие и нежные
Под летним дождём.

«Джо» на соседней крышке, поцарапанной и изношенной,
И в этом разношёрстном магазине
Безголовых кукол, порванных учебников,
Птиц и зверей, которые больше не говорят.
Трофеи, привезённые из волшебной страны
Лишь по тропе, протоптанной молодыми ногами,
Мечты о будущем, которого так и не наступило,
Воспоминания о прошлом, всё ещё приятном;
Написанные наполовину стихи, безумные истории,
Апрельские письма, тёплые и холодные,
Дневники своенравного ребёнка,
Намёки на то, что женщина рано состарилась;
Женщина в одиноком доме,
Слыша, как печальный рефрен, -
"Будь достойна любви, и любовь придет",
Под падающим летним дождем.

"Моя Бет! пыль всегда сметается
С крышки, на которой написано ваше имя,
Словно любящие глаза, которые плакали,
Словно заботливые руки, которые часто приходили.
Смерть канонизировала для нас одну святую,
Ставшую ещё менее человеческой, чем божественной,
И всё же мы с нежной печалью
Храним реликвии в этой домашней святыне.--
Серебряный колокольчик, который так редко звенел,
Маленькая шапочка, которую она носила в последний раз,
Прекрасная мёртвая Екатерина, которая висела
Ангелы, парящие над её дверью;
Песни, которые она пела без жалоб,
В своей темнице, полной боли,
Вечно звучат в унисон.
Под летним дождём.

"На последнем отполированном поле —
Легенда, ныне правдивая и справедливая, —
На щите доблестного рыцаря написано:
"Эми" золотыми и синими буквами.
Внутри лежат ленты, которыми были перевязаны её волосы,
Туфельки, в которых она танцевала в последний раз,
Увядшие цветы, бережно уложенные рядом,
Поклонники, чьи воздушные порывы остались в прошлом;
весёлые валентинки, полные страсти;
пустяки, сыгравшие свою роль
в девичьих надеждах, страхах и стыде, —
история девичьего сердца
Теперь, изучая более справедливые и правдивые заклинания,
Я слышу, как беззаботный припев,
Звенит серебром свадебных колокольчиков
Под летним дождём.

"Четыре маленьких сундука в ряд,
Потускневшие от пыли и изношенные временем,
Четыре женщины, наученные горем и радостью
Любить и трудиться в расцвете лет.
Четыре сестры, разлученные на час,
Никто не потерян, просто ушёл раньше,
Созданный бессмертной силой любви,
Самый близкий и дорогой навсегда.
О, когда эти наши тайные сокровища
Будут открыты взору Отца,
Пусть они будут богаты золотыми часами,
Делами, которые станут чище при свете,
Жизнью, чья отважная музыка будет звучать долго,
Как воодушевляющая мелодия,
Душами, которые будут с радостью парить и петь
В лучах долгого солнца после дождя.

«Дж. М.»

"Это очень плохие стихи, но я почувствовал это, когда писал их, однажды, когда мне было
очень одиноко, и я хорошенько выплакался на тряпичном мешке. Я никогда не думала, что это
дойдет до того, что оно сможет рассказывать истории, - сказала Джо, разрывая стихи, которые
Профессор так долго хранил.

«Пусть летит, он выполнил свою задачу, а я возьму новый, когда прочту
всю коричневую книгу, в которой она хранит свои маленькие секреты», — сказал мистер.
Бэр с улыбкой, наблюдая за тем, как ветер уносит обрывки.
"Да, - добавил он серьезно, - я читаю это и думаю про себя: "У нее
горе, она одинока, она нашла бы утешение в настоящей любви. У меня есть
сердце, полное сочувствия к ней; не пойти ли мне и не сказать: "Если это не слишком
плохая вещь в обмен на то, что я надеюсь получить, возьми ее у Готта"
имя?"

«И тогда ты понял, что это не просто бедность, а нечто драгоценное»
то, что мне было нужно, - прошептала Джо.

"Сначала у меня не хватило смелости подумать об этом, каким бы божественным ни был твой прием
добро пожаловать ко мне. Но вскоре у меня появилась надежда, и тогда я сказал: "Я доберусь до
нее, даже если умру за это", и так и сделаю!" - воскликнул мистер Баэр с вызывающим
кивнул, как будто стены тумана, сомкнувшиеся вокруг них, были барьерами, которые он
должен был преодолеть или доблестно разрушить.

Джо подумала, что это чудесно, и решила быть достойной своего рыцаря,
хотя он и не примчался на коне в роскошных доспехах.

"Почему ты так долго отсутствовал?" — спросила она наконец, найдя это странным
Было приятно задавать деликатные вопросы и получать восхитительные ответы, которые
она не могла не озвучить.

"Это было непросто, но я не мог заставить себя забрать тебя из этого
такого счастливого дома, пока у меня не появилась возможность дать тебе
возможно, много времени и сил ушло на это. Как я мог просить тебя пожертвовать так много
ради бедного старика, у которого нет ни состояния, ни образования?"

«Я рада, что ты беден. Я бы не вынесла богатого мужа», — решительно сказала Джо
и добавила более мягким тоном: «Не бойся бедности. Я знаю её
достаточно долго, чтобы перестать бояться и быть счастливой, работая на тех, кого я люблю; и
не называй себя старым — сорок лет — это расцвет жизни. Я бы не смог
разлюбить тебя, даже если бы тебе было семьдесят!

Профессору это показалось настолько трогательным, что он был бы рад своему
носовочку, если бы мог до него дотянуться; но поскольку он не мог, Джо вытерла ему
глаза и, смеясь, убрала пару слезинок, сказав:

«Может, я и упряма, но никто не скажет, что я вышла за рамки своей сферы деятельности,
ведь особая миссия женщины заключается в том, чтобы осушать слёзы и нести
бремя. Я должна нести свою долю, Фридрих, и помогать зарабатывать на жизнь.
Прими это, или я никогда не уйду», — решительно добавила она.
он попытался забрать свой груз.

"Посмотрим. Хватит ли у тебя терпения ждать так долго, Джо? Я должен уйти
и заняться своим делом в одиночку. Сначала я должен помочь своим мальчикам, потому что даже ради тебя
я не могу нарушить своё обещание, данное Минне. Сможешь ли ты простить меня за это и быть счастливой
пока мы надеемся и ждём?"

«Да, я знаю, что могу, потому что мы любим друг друга, и это делает всё остальное
лёгким для восприятия. У меня тоже есть свой долг и своя работа. Я не смог бы получать удовольствие
от жизни, если бы пренебрегал ими даже ради тебя, так что не нужно торопиться или
проявлять нетерпение. Ты можешь выполнять свою часть работы на Западе, а я могу выполнять свою здесь, и мы оба
Будьте счастливы, надейтесь на лучшее и оставьте будущее на волю Божью
. "

"Ах! ты даришь мне такую надежду и мужество, а я не могу дать тебе ничего
кроме полного сердца и этих пустых рук," — воскликнул профессор, совершенно
подавленный.

[Иллюстрация: Под зонтиком]

Джо никогда, никогда не научится вести себя подобающим образом; потому что, когда он сказал это,
стоя на ступеньках, она просто взяла его за руки и нежно прошептала:
«Теперь не пустая», — и, наклонившись, поцеловала своего Фридриха
под зонтиком. Это было ужасно, но она бы сделала это, если бы
стайка длиннохвостых воробьев на изгороди была людьми, потому что
она действительно зашла очень далеко и совершенно не считалась ни с чем, кроме своего
собственного счастья. Хотя это произошло в таком простом обличье, это был
кульминационный момент в их жизнях, когда, повернувшись от ночи и
бури и одиночества к домашнему свету, теплу и покою, они ждали
встретить их радостным "Добро пожаловать домой!" Джо завела своего любовника внутрь и
закрыла дверь.

[Иллюстрация: Хвост]




[Иллюстрация: Время сбора урожая]

XLVII.

ВРЕМЯ СБОРА УРОЖАЯ.


В течение года Джо и её профессор работали и ждали, надеялись и любили,
иногда встречались и писали такие объёмные письма, что, по словам Лори,
это привело к росту цен на бумагу. Второй год начался
довольно мрачно, поскольку их перспективы не улучшались, а тётя Марч
внезапно умерла. Но когда их первая печаль прошла — ведь они любили
старую леди, несмотря на её острый язык, — они поняли, что у них есть повод
для радости, ведь она оставила Пламфилд Джо, а это открывало перед ними всевозможные
возможности для радости.

"Это прекрасное старое заведение, и за него можно выручить кругленькую сумму, потому что ты, конечно,
собираешься его продать", - сказал Лори, когда все они несколько недель спустя обсуждали этот вопрос
.

"Нет, не хочу", - таков был решительный ответ Джо, когда она погладила толстого пуделя,
которого она усыновила из уважения к его бывшей хозяйке.

— Ты же не собираешься там жить?

— Да, собираюсь.

— Но, моя дорогая, это огромный дом, и на поддержание его в порядке потребуется целая куча
денег. Только для ухода за садом и огородом нужны два или
три человека, а фермерство, как я понимаю, не в духе Бэрра.

«Он попробует свои силы там, если я предложу».

«И вы рассчитываете жить за счёт того, что произрастёт на этой земле? Что ж, это звучит
как райская жизнь, но вы обнаружите, что это невероятно тяжёлый труд».

«Урожай, который мы собираемся вырастить, будет прибыльным», — и Джо рассмеялась.

«Из чего будет состоять этот прекрасный урожай, мэм?»

«Из мальчиков». Я хочу открыть школу для маленьких мальчиков - хорошую, счастливую, домашнюю
школу, где я буду заботиться о них, а Фриц - учить их".

"Вот тебе и по-настоящему радостный план! Разве это не в ее духе?" - воскликнул
Лори, обращаясь к семье, которая выглядела такой же удивленной, как и он.

- Мне это нравится, - решительно заявила миссис Марч.

"Я тоже", - добавил ее муж, который приветствовал мысль о возможности
испытать сократовский метод воспитания на современной молодежи.

"Это будет огромная забота о Джо", - сказала Мэг, поглаживая по голове своего
всепоглощающего сына.

"Джо может это сделать и быть счастлива в этом. Это великолепная идея. Расскажите нам всё
об этом, — воскликнул мистер Лоуренс, который давно хотел
помочь влюблённым, но знал, что они откажутся от его помощи.

"Я знал, что вы поддержите меня, сэр. Эми тоже так считает — я вижу это по её глазам,
хотя она благоразумно выжидает, чтобы всё обдумать, прежде чем сказать"
говорит. Теперь, мои дорогие люди, - серьезно продолжала Джо, - просто поймите
что это не моя новая идея, а давно вынашиваемый план. Перед моим
Когда пришел Фриц, я обычно думал, что, когда я сколочу состояние и никто не будет во мне нуждаться
дома я найму большой дом и подберу какого-нибудь бедного, заброшенного
маленьких мальчиков, у которых не было матерей, и позаботься о них, и сделай
их жизнь веселой, пока не стало слишком поздно. Я вижу, как многие идут на разорение,
из-за отсутствия помощи в нужную минуту; Я так люблю делать для них что угодно;
Кажется, я чувствую их желания, сопереживаю их проблемам и, о...
Я бы _так_ хотела стать для них матерью!

Миссис Марч протянула руку Джо, которая взяла её, улыбаясь со слезами на
глазах, и продолжила в том же восторженном тоне, которого они давно
не слышали.

"Я однажды рассказала о своём плане Фрицу, и он сказал, что это именно то, что ему
нужно, и согласился попробовать, когда мы разбогатеем. Благослови его Господь, он
занимался этим всю свою жизнь — помогал бедным мальчикам, я имею в виду, а не
богател; этого с ним никогда не случится; деньги не задерживаются в его кармане
достаточно долго, чтобы их накопить. Но теперь, благодаря моей доброй старой тётушке, которая любила меня больше
больше, чем я когда-либо заслуживал, _я_ богат, по крайней мере, мне так кажется, и мы можем прекрасно жить в
Пламфилде, если у нас будет процветающая школа. Это просто
место для мальчиков, дом большой, а мебель прочная и простая.
Внутри достаточно места для десятков людей, а снаружи — великолепная территория.
Они могли бы помогать в саду и огороде: такая работа полезна для здоровья, не
так ли, сэр? Тогда Фриц сможет тренировать и обучать их по-своему, а отец будет
помогать ему. Я могу кормить их, нянчиться с ними, ласкать их и ругать их, а мама будет
поддерживать меня. Я всегда мечтала о множестве мальчиков, но у меня их никогда не было
достаточно; теперь я могу заполнить дом до отказа и наслаждаться моими милыми крошками до
самого сердца. Подумайте, какая роскошь — Пламфилд в моём распоряжении, и
множество мальчиков, которые будут наслаждаться им вместе со мной!

Джо всплеснула руками и восторженно вздохнула, а семья
разразилась бурным смехом, и мистер Лоуренс хохотал до тех пор, пока они не подумали,
что у него случится апоплексический удар.

«Я не вижу ничего смешного», — серьёзно сказала она, когда её стало слышно.
«Нет ничего более естественного и правильного, чем то, что мой профессор открывает
школу, а я предпочитаю жить в своём поместье».

"Она уже важничает", - сказала Лори, которая восприняла эту идею
как отличную шутку. "Но могу я поинтересоваться, как вы намерены
поддерживать истеблишмент? Если все ученики - маленькие оборванцы, я
боюсь, что ваш урожай не принесет прибыли в мирском смысле, миссис Баэр.

- А теперь не будь мокрым одеялом, Тедди. Конечно, у меня будут и богатые ученики
— возможно, я начну с них; а потом, когда я освоюсь,
я смогу взять одного-двух оборванцев, просто для разнообразия. Дети богатых людей
часто нуждаются в заботе и комфорте, как и дети бедняков. Я видел
несчастные маленькие создания, брошенные на произвол судьбы, или отстающие в развитии, которых заставляют
двигаться вперёд, когда это настоящая жестокость. Некоторые из них непослушны из-за плохого обращения
или пренебрежения, а некоторые теряют своих матерей. Кроме того, лучшим из них приходится
преодолевать период неуклюжести, и именно в это время им больше всего
нужны терпение и доброта. Люди смеются над ними, суетятся вокруг них, пытаются
спрятать их с глаз долой и ждут, что они вдруг превратятся из
милых детей в прекрасных юношей. Они не особо жалуются — храбрые
маленькие души, — но они это чувствуют. Я сам через это прошёл, и
Я знаю об этом всё. Я проявляю особый интерес к таким юным медведям и
хочу показать им, что вижу в них тёплые, честные, добрые мальчишеские
сердца, несмотря на неуклюжие руки и ноги и перевёрнутые головы.
У меня тоже есть опыт, ведь разве я не воспитал одного мальчика, который стал гордостью
и честью своей семьи?

«Я подтвержу, что ты пытался это сделать», — сказала Лори с благодарным
взглядом.

«И я превзошла все свои ожидания: вот он ты,
рассудительный бизнесмен, который делает кучу добра своими деньгами и
приумножает благосостояние бедных вместо того, чтобы копить доллары. Но ты не просто
Ты деловой человек: ты любишь хорошие и красивые вещи, наслаждаешься ими сам
и позволяешь другим получать от них удовольствие, как ты всегда делал в прежние времена. Я _горжусь_
тобой, Тедди, потому что с каждым годом ты становишься всё лучше, и все это чувствуют,
хотя ты и не позволяешь им говорить об этом. Да, и когда у меня будет моя паства,
Я просто укажу на вас и скажу: "Вот ваша модель, ребята ".

Бедный Лори не знал, куда девать глаза; ибо, каким бы мужчиной он ни был, что-то
от прежней застенчивости овладело им, когда этот взрыв похвал заставил всех
одобрительно обернуться к нему.

— Я говорю, Джо, это уже слишком, — начал он своим прежним мальчишеским тоном
«Вы все сделали для меня больше, чем я могу отблагодарить вас,
разве что постараюсь не разочаровать вас». В последнее время ты меня
отталкиваешь, Джо, но, тем не менее, мне очень помогали; так что, если я
вообще чего-то добился, можешь благодарить за это этих двоих;" и он
нежно положил одну руку на седую голову своего деда, а другую — на золотую голову Эми,
потому что эти трое никогда не расставались.

"Я действительно думаю, что семья - это самое прекрасное, что есть на свете
" - вырвалось у Джо, которая в тот момент была в необычайно приподнятом настроении
. "Когда у меня будет свой ребенок, я надеюсь, что он будет таким же счастливым, как и мой
троих я знаю и люблю больше всего. Если бы Джон и мой Фриц были здесь, это
было бы настоящим маленьким раем на земле, — добавила она тише. И
той ночью, когда она пошла в свою комнату после блаженного вечера
семейных советов, надежд и планов, её сердце было так полно счастья,
что она могла успокоить его, только встав на колени перед пустой кроватью, которая всегда стояла рядом
с её собственной, и думая о Бет с нежностью.

Это был удивительный год, потому что всё происходило
необычайно быстро и восхитительно. Она и опомниться не успела
Там, где она оказалась, Джо вышла замуж и поселилась в Пламфилде. Затем
как грибы после дождя выросла семья из шести или семи мальчиков, и они
удивительно хорошо росли, как бедные, так и богатые мальчики, ведь мистер Лоуренс
постоянно находил какой-нибудь трогательный случай нищеты и умолял
Бэрсов сжалиться над ребёнком, и он с радостью платил за
его содержание. Таким образом, хитрый старый джентльмен обвёл вокруг пальца гордую Джо и
привил ей мальчишеские повадки, которые ей так нравились.

Конечно, поначалу это было непросто, и Джо допускала странные ошибки; но
Мудрый профессор благополучно вывел её в более спокойные воды, и в конце концов самый
буйный сорванец был укрощён. Как же Джо наслаждалась своей
«мальчишеской дикостью», и как бы бедная, милая тётя Марч сокрушалась,
если бы она была здесь и увидела, как священные пределы чопорного, упорядоченного
Пламфилда наводнили Томы, Дики и Гарри! В конце концов, в этом была своего рода
поэтическая справедливость, ведь старушка наводила ужас
на мальчишек на много миль вокруг; а теперь изгнанники свободно лакомятся
запретными сливами, топчут гравий грязными ботинками без порицания, и
играли в крикет на большом поле, куда раздражительная «корова с
сморщенным рогом» приглашала неосторожных юнцов, чтобы они с ней поборолись. Это место стало чем-то вроде
рая для мальчишек, и Лори предложил назвать его
«Бэр-Гартен», в знак уважения к его хозяину и в соответствии с
его обитателями.

Школа никогда не была фешенебельной, и профессор не скопил
состояния; но это было именно то, что задумывала Джо, - "счастливое,
уютное место для мальчиков, которые нуждались в обучении, заботе и доброте".
Вскоре каждая комната в большом доме была заполнена; каждый маленький участок в
вскоре у сада появился хозяин; в амбаре и
сарае появился настоящий зверинец, поскольку разрешалось держать домашних животных; и три раза в день Джо улыбалась
ее Фриц сидел во главе длинного стола, по обе стороны которого выстроились ряды
счастливых молодых лиц, которые все повернулись к ней с нежными глазами,
доверительные слова и благодарные сердца, полные любви к "Матери Баэр".
Теперь у неё было достаточно мальчиков, и они её не утомляли, хотя они и не были
ангелами, а некоторые из них доставляли много хлопот и беспокойства как профессору, так и
профессорине. Но она верила в лучшее
которая живёт в сердце самой непослушной, дерзкой и соблазнительной
маленькой шалуньи, дала ей терпение, сноровку и, со временем, успех; ведь
ни один смертный мальчик не смог бы долго продержаться, когда отец Бэр сияет на него
благосклонно, как солнце, а мать Бэр прощает его семьдесят раз
по семь. Для Джо была очень дорога дружба с мальчиками; их
раскаянные всхлипывания и шёпот после проступков; их забавные или трогательные
небольшие признания; их приятные увлечения, надежды и планы; даже
их неудачи, ведь они только больше сближали её с ними.
Были там медлительные и застенчивые мальчики, слабые и буйные мальчики;
мальчики, которые шепелявили, и мальчики, которые заикались; один или два хромых мальчика; и
весёлый маленький квартерон, которого не приняли бы в другом месте, но которому были
рады в «Бэр-Гартене», хотя некоторые предсказывали, что его
поступление погубит школу.

Да, Джо была там очень счастливой женщиной, несмотря на тяжёлую работу,
беспокойство и непрекращающийся шум. Она искренне наслаждалась этим и находила
аплодисменты своих мальчиков более приятными, чем любая похвала в мире; ведь
теперь она рассказывала истории только своей пастве восторженных верующих
и поклонники. Шли годы, и у нее появились двое собственных маленьких мальчиков, которые
приумножили ее счастье: Роб, названный в честь дедушки, и Тедди,
беспечный малыш, который, казалось, унаследовал солнечный характер своего папы
а также живой дух своей матери. Как они вообще выросли
живыми в этом водовороте мальчишек, было загадкой для их бабушки и
тётушек; но они цвели, как одуванчики весной, и их суровые
няньки любили их и хорошо о них заботились.

В Пламфилде было много праздников, и одним из самых
восхитительных был ежегодный сбор яблок; тогда Марчи,
Лоуренс, Брукс и Баэрс выступили в полную силу и сделали из этого день
. Через пять лет после свадьбы Джо состоялся один из таких плодотворных праздников
- погожим октябрьским днем, когда воздух был полон
бодрящей свежести, от которой поднималось настроение и кровь начинала танцевать
благотворно влияет на вены. Старый фруктовый сад облачился в свой праздничный наряд;
золотарник и астры окаймляли замшелые стены; кузнечики
бойко прыгали в пожухлой траве, а сверчки стрекотали, как волшебные волынщики на
празднике; белки были заняты своими маленькими сборами; птицы щебетали
Они прощались, стоя под ольхой на дорожке; и каждое дерево было готово
обрушить на них дождь из красных или жёлтых яблок при первом же встряхивании.
Все были там; все смеялись и пели, карабкались наверх и кувыркались
вниз; все говорили, что никогда ещё не было такого прекрасного дня или
такой весёлой компании, чтобы насладиться им; и каждый отдавался
простым радостям этого часа так свободно, как будто в мире не было
ни забот, ни печалей.

Мистер Марч спокойно прогуливался, цитируя Тассера, Коули и Колумеллу
мистеру Лоуренсу и наслаждаясь...

«Нежный винный сок из яблок».

Профессор носился взад-вперёд по зелёным проходам, как крепкий тевтонский
рыцарь с шестом вместо копья, ведя за собой мальчиков, которые образовали из себя
компанию «крюк и лестница» и творили чудеса в области
приземления и высоких прыжков. Лори заботился о малышах,
возил свою маленькую дочь в корзине, брал Дейзи с собой в
птичьи гнёзда и не давал отважному Робу свернуть себе шею. Миссис.
Марч и Мэг сидели среди груд яблок, как пара Помонад, и сортировали их
пожертвования продолжали поступать; в то время как Эми с прекрасным
материнским выражением лица делала наброски различных групп и
наблюдала за одним бледным юношей, который сидел рядом с ней, с обожанием глядя на неё, и держал в руках
свой маленький костыль.

В тот день Джо была в своей стихии и носилась туда-сюда в заколоченном
платье, с шапкой, которую она держала где угодно, только не на голове, и с ребёнком под мышкой,
готовая к любому весёлому приключению, которое могло произойти. Маленький Тедди жил
как в сказке, потому что с ним никогда ничего не случалось, и Джо никогда не
волновалась, когда один мальчик посадил его на дерево, а потом ускакал прочь на
на спине у другого или получал кислые каштаны от своего снисходительного
папы, который пребывал в заблуждении, свойственном немцам, что младенцы могут переварить
что угодно, от маринованной капусты до пуговиц, гвоздей и собственных маленьких
ботинок. Она знала, что маленький Тед рано или поздно вернётся, целый и
невредимый, грязный и безмятежный, и всегда встречала его с распростёртыми
объятиями, потому что Джо нежно любила своих малышей.

[Иллюстрация: Тедди жил беззаботной жизнью]

В четыре часа наступило затишье, и корзины остались пустыми, пока
сборщики яблок отдыхали и обсуждали арендную плату и синяки. Затем Джо и Мэг,
вместе с отрядом старших мальчиков накрыл на траве ужин,
потому что чаепитие на свежем воздухе всегда было главным событием дня. Земля
в такие дни буквально текла молоком и мёдом, потому что от мальчишек
не требовалось сидеть за столом, им разрешалось угощаться
как им заблагорассудится, ведь свобода — это то, что больше всего любит мальчишеская душа.
Они в полной мере воспользовались этой редкой привилегией, ибо
некоторые из них провели приятный эксперимент, выпив молока, стоя на
голове, другие придали прыжкам через скакалку особый шарм, съев пирог в
в перерывах между игрой по полю разлетелись печенья, а
яблочники устроились на деревьях, как птицы нового образца.
У маленьких девочек было частное чаепитие, и Тед бродил среди съестных припасов по
своей собственной воле.

Когда все наелись, профессор предложил первый традиционный
тост, который всегда произносился в таких случаях: «Тётя Марч, да благословит
её Господь!» Этот тост от всего сердца произнёс добрый человек, который никогда
не забывал, скольким он ей обязан, и его тихо выпили мальчики, которых
научили чтить её память.

"А теперь шестидесятилетие бабушки! Долгих лет ей, и трижды ей!"
"трижды!"

Это было сделано по доброй воле, как вы можете легко поверить; и аплодисменты
однажды начавшись, их было трудно остановить. Было предложено здоровье всех,
от мистера Лоуренса, который считался их особым покровителем, до
изумленной морской свинки, которая отбилась от положенного ей места в поисках
своего молодого хозяина. Деми, как старшая внучка, преподнесла
королеве дня различные подарки, которых было так много, что их
доставили на место празднования в тачке. Забавные подарки, некоторые из которых
Они были неидеальны, но то, что в других глазах было бы дефектом, для бабушки было украшением
для бабушки, ведь все подарки детей были их собственными. Каждый стежок
Терпеливые маленькие пальчики Дейзи вложились в подшитые ею носовые платки
для миссис Марч это было лучше, чем вышивание; обувная коробка Деми была настоящим чудом
механического мастерства, хотя крышка не закрывалась; У скамеечки для ног Роб было
покачивание неровных ножек, которое, по ее словам, очень успокаивало; и нет
страница дорогой книги, которую подарила ей дочь Эми, была такой же светлой, как та, на
которой крупными буквами были выведены слова: "Дорогой бабушке от
ее маленькой Бет".

Во время этой церемонии мальчики таинственным образом исчезли; и, когда
миссис Марч попыталась поблагодарить своих детей и расплакалась, а Тедди
вытер ей глаза своим передником, профессор вдруг запел.
Затем сверху донеслось, как голос за голосом подхватывают слова, и от дерева
к дереву эхом разносилась музыка невидимого хора, пока мальчики от всего
сердца пели песенку, которую написала Джо, Лори положил на музыку, а
профессор научил своих ребят исполнять её наилучшим образом. Это было
что-то совершенно новое, и оно имело огромный успех; миссис Марч
не могла прийти в себя от удивления и настояла на том, чтобы пожать руку каждой
одной из птиц без перьев, от высоких Франца и Эмиля до маленькой
квадрун, у которой был самый приятный голос из всех.

После этого мальчики разошлись, чтобы напоследок повеселиться, оставив миссис Марч и
ее дочерей под праздничной елкой.

[Иллюстрация: "Оставляю миссис Марч и ее дочерей под фестивальным
деревом". - Стр. 583]

«Не думаю, что мне стоит снова называть себя Неудачливой Джо, ведь моё
самое заветное желание так чудесно исполнилось», — сказала миссис Бэр.
Она вынула маленький кулачок Тедди из молочника, в котором тот
восхищённо взбивал молоко.

"И всё же твоя жизнь сильно отличается от той,
которую ты так долго себе представляла. Помнишь наши воздушные замки?" — спросила Эми,
улыбаясь и наблюдая за тем, как Лори и Джон играют с мальчиками в крикет.

"Дорогие мои! Мне приятно видеть, как они забывают о делах и
развлекаются целый день, — ответила Джо, которая теперь по-матерински относилась ко всему
человечеству. — Да, я помню, но та жизнь, которой я хотела тогда, теперь кажется мне эгоистичной,
одинокой и холодной. Я не теряю надежды, что смогу писать
пока хорошая книга, но я могу подождать, и я уверена, что она станет еще лучше
благодаря таким впечатлениям и иллюстрациям, как эти; " и Джо указала из
веселые парни вдалеке от ее отца, опирающиеся на
Профессора под руку, когда они прогуливались взад и вперед на солнце, глубоко погрузившись в один
о беседах, которые доставляли столько удовольствия обеим, а затем и ее матери,
восседающей на троне среди своих дочерей, с их детьми на коленях
и у ее ног, как будто все находили помощь и счастье в лице, которое
никогда не могло для них состариться.

«Мой замок был самым почти что реальным из всех. Я попросил о великолепии
Конечно, я многого хотела, но в глубине души знала, что буду довольна, если у меня
будет маленький дом, Джон и несколько таких же милых детей, как эти. Слава богу, у меня есть
все это, и я самая счастливая женщина на свете;" — и Мэг
положила руку на голову своего высокого мальчика с выражением нежной и
благоговейной радости на лице.

"Мой замок сильно отличается от того, что я планировала, но я бы не стала его переделывать
хотя, как и Джо, я не отказываюсь от всех своих художественных надежд или
ограничиваюсь тем, что помогаю другим осуществить их мечты о красоте. Я
начала моделировать фигурку бэби, и Лори говорит, что это лучшая вещь
Я когда-либо делал. Я сам так думаю и собираюсь сделать это в мраморе, чтобы
что бы ни случилось, я мог, по крайней мере, сохранить образ моего маленького ангела ".

Пока Эми говорила, крупная слеза упала на золотистые волосы спящей
девочки у нее на руках, потому что ее единственная любимая дочь была хрупкой малышкой
существо и страх потерять ее были тенью на солнечном свете Эми.
Этот крест много значил для отца и матери, ведь их крепко связывали любовь и
печаль. Характер Эми становился всё мягче,
глубже и нежнее; Лори становился всё серьёзнее, сильнее и
твёрдо; и оба они узнавали, что красота, молодость, удача и даже любовь
сами по себе не могут уберечь от забот и боли, потерь и горя даже самых счастливых;
ибо —

«В каждой жизни должен быть дождь,
должны быть тёмные, печальные и унылые дни».

"Ей становится лучше, я в этом уверен, моя дорогая. Не отчаивайся, но
надейся и будь счастлива, — сказала миссис Марч, когда добросердечная Дейзи
опустилась с колен, чтобы прижаться своей румяной щекой к бледной щечке
своей маленькой кузины.

"Я и не должна отчаиваться, ведь ты меня поддерживаешь, Марми, а Лори
«Он берёт на себя больше половины всех забот, — тепло ответила Эми. — Он никогда
не показывает мне, как ему тревожно, но он так мил и терпелив со мной, так предан
Бет и всегда так внимателен и заботлив со мной, что я не могу
налюбоваться на него. Так что, несмотря на мою единственную проблему, я могу сказать вместе с Мэг: "Слава богу,
я счастливая женщина"».

"Мне нет необходимости говорить это, потому что все видят, что я намного
счастливее, чем заслуживаю", - добавила Джо, переводя взгляд со своего доброго мужа на нее
пухленькие дети, кувыркающиеся на траве рядом с ней. "Фриц становится
седым и тучным; я становлюсь тонким, как тень, и мне уже тридцать; мы никогда не
Я разбогатею, а Пламфилд может сгореть в любую ночь, потому что
неисправимый Томми Бэнгс _будет_ курить сигары из папоротника под
постельным бельём, хотя он уже трижды поджигал себя. Но, несмотря на
эти неромантичные факты, мне не на что жаловаться, и
я никогда в жизни не был таким весёлым. Простите за это замечание, но, живя среди мальчишек,Я не могу удержаться и время от времени не использую их выражения». «Да, Джо, я думаю, урожай будет хорошим», — начала миссис Марч,спугнув большого чёрного сверчка, который пристально смотрел на Тедди из окна. - И вполовину не так хорош, как твой, мама. Вот оно, и мы никогда не сможем отблагодарить вас
за терпеливый посев и жатву, которые вы сделали, - воскликнула Джо,
с любовной пылкостью, которую она так и не смогла перерасти.

"Я надеюсь, что с каждым годом будет больше пшеницы и меньше плевел", - тихо сказала Эми.-«Большой сноп, но я знаю, что в твоём сердце для него найдётся место, Марми дорогая», — добавила Мэг нежным голосом.

Тронутая до глубины души, миссис Марч могла только протянуть руки, как будто
чтобы обнять детей и внуков, и сказать с лицом и
голосом, полными материнской любви, благодарности и смирения:

«О, мои девочки, сколько бы вы ни прожили, я никогда не смогу пожелать вам большего счастья, чем это!»